#fem Russia | Explore Tumblr posts and blogs

rufusnovak · 2 years ago

Text

Necromancer (Atomic heart fanfic in russian)

I'll just leave it here without translation. There a lot of Russian “things” in it, so it’s difficult to translate. Ahhh, and there is a really FAT parallel with The Doctor and The Master.

Shortly, I believe It's the death of Zakharov that started the fall of everything. As we may hear in the game, one of the dead NPC tells Nechaev, that he feel's like a dead man. So, I've got this theory, that instead of bringing back his best friend, Sechenov brought back just hollow something like in King’s Pet Sematary. Ah, and I've put fem!Russia here.

Некромант

Тук…

В будущем, Настенька говорит, этих звуков должно быть четыре. Четыре удара будут предвещать беду.

Смешная.

Тук…

Впрочем, она же говорит, что и его три удара тоже не к добру. Настенька шустрая и неглупая. Такая же, как Лариса, …только учится у Димы. …только не смыслит ничего в биологии. …только улыбается всем мальчикам, а мечтает о каком-то не то летчике, не то солдате. А вообще… Настенька – демон из преисподней. А преисподняя нынче на дне озера прямёхонько в Академии последствий.

Тук…

Дима всегда был самовлюблённым, хвастливым, эго… ярким, раскрепощенным, открытым. Нет. Эгоцентричным. Особенно в такую новогоднюю ночь, как эта. Он опять в центре вечера. Опять купается в луча�� славы, во внимании. Женском внимании.

– Я вам говорила, когда уволюсь отсюда? – Настенька снова нарушила его покой своим присутствием.

– Люди подумают, что у нас с тобой роман, – мрачно заметил Харитон.

Она смерила его новый костюм, присланный по заказу Сеченова из Москвы:

– Не подумают, – скривившись, Настенька пригубила шампанского. – Они думают, что у меня роман с Дмитрием Сергеевичем.

– А это не так? – ухмыльнулся Захаров. Теперь он заметил, что на ней скучное цветастое платье и тусклый взгляд под ярким макияжем. Не чета той ведьме, что зажигала в прошлый Новый год, когда они принимали иностранную делегацию.

– Дмитрию Сергеевичу так удобнее, хотя он всякий раз предлагает перевести… переманить… Какая разница. Этого не будет. А вот адюльтер с вами, Харитон Родионович, всяко разнообразит местное болото сплетен. И так уже кроме двух тощих куриц из театра больше ничьи шашни ни с кем не обсуждают.

– Совсем и ничьи? – зачем-то поддержал разговор Захаров.

– Возможно Ласточкина. Он всё время оказывает внимание каким-то мальчикам в своём театре.

– Откуда такая бесценная информация? – Харитон хищно улыбнулся, примеряя к директору театра пару интересных опытов. Ох, этого Ласточкина только бы заманить в Павлов, а там Захаров позаботиться о «культуре» научными методами.

– Шток не так давно отогнал его от Вити. Витя же больше на вас с Дмитрием Сергеевичем похож. Ничего не видит кроме своих кодов.

Несколько хохочущих девиц пробежали мимо их столика и пожелали Нового года, сбив Харитона с мысли.

– Он сегодня особенно обаятелен, не так ли?

Настенька отсалютовала своему научному руководителю, и тот ответил ей широкой открытой улыбкой.

Тук…

Дима всегда такой… такой… такой… Напыщенный.

– Не говорила. Когда? – вспомнил Захаров начало разговора.

У демона из преисподней отменная память. Она всегда помнит, в какой момент сменили тему, с какой и на какую.

– Когда вы умрёте.

Эта фраза, как ни странно, никак не от��звалась в душе у Харитона:

– Мне нужно переживать?

– Нет, вы же уже умрёте. Но это запустит череду ужасных событий здесь на Предприятии. Поэтому я лучше уеду раньше.

– Может и Ларису заберёшь с собой?

– Нет, Харитон Родионович, Ларису вы должны отпустить сами. Сейчас она одержима любовью и не слышит никого. Кстати, как и вы… никого не слушаете.

Тук…

Зараза. Демон же. Настенька постучала по столешнице четыре раза.

– Бум-бум, бум-бум, у повелителя времени не одна жизнь. И не важно Доктор это или Мастер. Доктор не может жить без Мастера, а Мастер слишком одержим Доктором.

– Настасья, вы пьяны, – Харитон предложил собеседнице разумный выход из диалога.

– Мастер когда-то был лучшим другом Доктора, но потом посмотрел в бездну времени и сошёл с ума.

– Ваш сериал ещё даже не начал выходить.

– Но Доктор без Мастера тоже не может. Он сойдёт с ума, если останется один. Совсем один… Без спутников, без друзей, без семьи.

– Настасья, вам пора домой.

– Я желаю вам, Харитон Родионович долгих лет счастливой жизни в богатстве и бедности, в болезни и здравии…

Она предприняла попытку попрощаться и уйти, но проскрежетавший по паркету стул остановил её на полуслове.

Хитро щурясь, Сеченов в считанные секунды переместился из центра зала на отшиб новогоднего празднества и приобнял Захарова за плечо.

– Этот Стефан, товарищи, что-то с чем-то. Хоря, я приглашаю тебя в театр, – предложил безапелляционно он.

– Возможно, Дима, тебе следует пригласить свою "протеже".

– Кого? – затуманенным взглядом Сеченов осмотрел весь зал.

– Харитон Родионович имеет ввиду меня, – подала голос Настенька.

– Нам с вами, Настасья, надо ещё потанцевать. А то непорядок какой-то. Я служебными положением вроде как пользуюсь, а вы нет. Коллектив не поймет, – Сеченов улыбнулся своей подопечной.

Тук…

– Вы всегда плохо понимали Коллектив, – скучно заметила Настенька. – Он считает, что мы прячемся. Для Коллектива как раз логично, что вы намеренно меня игнорируете.

– Опять вы рушите мои планы. Вы и Харитон вечно пессимистичны относительно моих планов и человечества в целом.

– Напротив, Дмитрий Сергеевич. Я всегда считала, что вы недооцениваете человечеств��. А вот Харитон Родионович находится с культурной и социальной точки зрения несколько дальше, чем Вы. Он человек будущего, человек постмодерна, ему ваши метанарративы кажутся фальшью.

– Опять твоя лженаука, – покачал головой Сеченов.

– Как будут писать… Генетика и кибернетика – продажные девки империализма. Что до социологии и коллектива…

– Настя… – примирительно поднял руки вверх Дима.

– Вечность человеку не на пользу, – резко сменила тему Настенька. – Как только он осознаёт себя вечным, то будто снова погружается в подростковый максимализм. И знаете, что ставит его на место?

– Что?

– Коллектив. Он всех перемалывает – и тех, кто идёт вместе с ним, и тех, кто идёт против него.

– Ой ли? – вмешался Харитон.

– Идя вместе с обществом, вы продолжаете быть им. Те, кто идут против общества, движутся в одном направлении, а значит они всё равно часть общества. С Вольтером вы или с Кантом, за Каренину или против. Вы с вашим мнением часть общества, Коллектива. И именно он диктует вам, каким быть, а не наоборот. Ощущая себя вне общества, считая себя управляющим им, вы будете затянуты в зыбучие пески. Невозможно диктовать новые идеи и не стать их жертвой. Коллектив вас перемолет и сделает именно таким, каким ему нужно.

– Всегда есть выход, – предложил Захаров.

– "Мне бы июньскую ночь, Лунную ночь-и тебя.." – зачем-то процитировала Настенька. – Нет выхода, смерть любого человека от его собственной руки или от пули друга прекрасно вписывается в модель общества.

– Настя, вы пьяны, – холодно отрезал Сеченов.

Опустошив одним глотком бокал шампанского, Демон из преисподней сморщился:

– Какая гадость, в былые времена во Франции… А впрочем… Водочки бы.

Услышав в отдалении какую-то возню, Захаров закрыл глаза, или подумал, что так сделал, потому что наступила кромешная тьма.

"В темноте звери ведут себя по-настоящему," – сказал ему когда-то Сеченов.

Тук… Тук…

"Коллектив уже давно существует," – пробормотал в полной тишине дьявол голосом Настеньки.

Харитон почувствовал, как на его плече сжалась чужая рука.

– Ты лжёшь! – прозвучал испуганный, но твёрдый голос Сеченова. – Коллектив, это объединение разумов, а не…

– Дима, разве войны не начинаются по воле разумов, а не эмоций. Убийство Франца Фердинанда ��олее, чем расчётливый шаг. То, чем ты хочешь управлять – трусость. А ей нельзя управлять.

Харитон согласно хмыкнул, услышав собственный голос, словно не он говорил. Только правильные смерти ведут к достижению поставленных целей.

Тук… Тук-тук…

Тук-тук-тук-тук…

Свет мигнул, словно и не гас. Люди вокруг вели светскую беседу, роботы разносили еду и напитки, Настенька опустошила одним глотком стопку водки, в плечо Захарова впилась мёртвой хваткой рука.

Повернув голову, Харитон уставился в искаженное ужасом лицо друга.

– Вы же знаете, что Дмитрий Сергеевич боится темноты, – вставила Настенька и опрокинула вторую стопку.

– Свет не гас?

– Не гас, но ещё десять секунд, и у светила советской науки начнётся инфаркт или инсульт. Как случай покажет. И не будет коллектива, не падёт Предприятие, не воскреснет майор Нечаев и тому подобное.

– Дима?

Сеченов не реагировал.

– Дима?! – отметив учащенное дыхание, Захаров нащупал указательным и средним пальцами бешеный пульс.

– Десять секунд, – объявила Настенька.

Инфаркт – не проблема, вот инсульт. После инсульта не спасти разум.

– Девять секунд.

Геморрагический инсульт, вот главная беда. Как не допустить?

– Восемь секунд.

Дима всегда цеплялся за разум. Он считал его главным, что у него есть.

– Семь секунд.

Дима вообще не был падок на похвалу, с его-то самооценкой… Всегда был кто-то умнее. Хотя бы и сам Харитон, который много раз бил по больному.

– Шесть секунд.

Как предотвратить инсульт?

– Пять секунд?!

Да что такое! Харитон же нейрохирург!

– Четыре секунды.

Мастер науки! Что, он не спасёт своего лучшего друга?!

– Три секунды.

Единственного, кто ему дорог… Ну, кроме Муси.

– Две секунды.

Тук…

– Одна секунда.

Тук-тук-тук-тук…

Свет моргнул.

– Настенька, водочку вам пить не пристало, вы же девушка, – услышал Харитон веселый голос Сеченова. – Или… Это намёк? Хоря, подыграй нам. Мы сейчас уйдем, а ты послушай. Хочу узнать, как будут вести себя эти люди, считая, что я напился и удалился с дамой.

– Я думаю, Дмитрий Сергеевич, для нашей легенды будет лучше, если вас сопроводит до дома Харитон Родионович. А я послушаю.

Настенька достала из-под стола бутылку ��ампанского без ярлыка и поставила на стол:

– Для правдоподобности легенды. Французское. Мой персональный знак качества. Мы с Англ… Артуром этой партией отмечали поражение Франции в двенадцатом.

– Что отмечали? – переспросил Харитон.

– Девушка пьяна, не обращай внимания, – рассмеялся Сеченов, подхватив предложенную бутылку. – Идём, Хоря. Время ставить эксперименты.

В квартире у Сеченова много книг. Харитон предполагал, что нечитанных. Вот и Марсианские хроники Бредбери вроде как и не открывались ни разу. Лениво перелистывая страницы, Захаров нашёл пресловутую цитату про июньскую ночь. Ничего особенного… Рассказ как рассказ. А за ним ещё один и ещё… В самом конце книги исписанные спутанным Диминым почерком спрятались несколько страниц. На чертежи они были не похожи, как и на доказательство какой-нибудь хитрой леммы. Так, мысли в прозе. Рассказ о двух друзьях, живущих где-то на просторах альтернативного СССР без нейрополимеров и роботов.

На кухне засвистел чайник, и Харитон поторопился обнародовать свою находку.

– Знаешь, Дима, писатель в тебе не умер, потому что никогда не рождался, – прокричал он и отметил, что чайник продолжает надрываться.

– Дима? – Харитон заглянул на кухню. Сеченов спал, сидя за столом. Полная идиотских гениальных мыслей голова лежала на скрещенных руках. – Укатали сивку крутые горки…

Сняв с плиты чайник, Захаров устало опустился на второй кухонный стул и снял очки. Голова гудела, словно в неё кто-то лез.

– Дмитрий Сергеевич спит как сурок.

Харитон давно перестал вздрагивать, когда Настенька появлялась рядом. Чего удивляться тому, что у Сеченовской протеже есть доступ всюду? Но замечание про сон его неприятно укололо. Надев назад очки, Захаров огляделся и никого не обнаружил.

Действительно, демон. Теперь Настенька ему мерещиться будет и учить жизни?

– Напрасно обижаетесь, Харитон Родионович. В ваших душевных метаниях моей вины нет. Вы сами себя не любите, а через себя и все человечество, – голос прозвучал изнутри. Будто в мыслях.

Помотав головой, Захаров снова снял очки и пробормотал:

– Наклейку ей закажу. Пусть все знают, что она – чёрт.

Он зажмурился и сжал указательным и большими пальцами переносицу. В голове гудело.

– Вы Харитон Родионович, должны нести радость, милость, благодать, а не оскорблять приличных дам и мечтать о гибели человечества.

– Замолкни.

– Человечество обязательно однажды умрёт, Харитон Родионович, потому что все люди смертны. Смысл торопить это событие? Попробуйте потратить мгновение на что-то более полезное.

– Чёрт бы её побрал, – Захаров откинулся назад и со всей силы ударился затылком о стену. Ох уж эти советские кухни!

За закрытыми веками заплясали звёзды.

– Хоря? – сквозь гул в голове Харитон различил голос Сеченова, а потом чужая рука опасливо опустилась на плечо. – Хорь? Что случилось?

– Настенька твоя везде мерещится, – Захаров осторожно открыл глаза. На размытом лице Димы можно было прочитать обеспокоенность.

– Что она тебе сказала?

– Что-то, что она увидела в паттернах будущего…

– Что она тебе сказала?

– Что уволится, как только я умру.

Обеспокоенность на лице Сеченова сменилась ужасом, который он быстро поборол:

– Ну и шуточки у вас.

– Все мы смертны…

– Я этого не допущу! Я же волшебник, забыл?

– Смерти, Дима, всегда надо давать наступить, или ты из волшебника превратишься в Некроманта.

"Жаль, кладбище домашних животных ещё не написано…" – отозвалась Настенька в голове Харитона.

#atomic heart #dmitry sechenov #chariton zakharov #char les #fem russia

16 notes · View notes