#книги о насилии в семье

[gutherzig-2014]

Сельма Фрайберг - Призраки в детской

Это не книга, а статья, и она меня так вдохновила, что решил о ней рассказать.

Автор делится размышлениями о проблеме нарушенных взаимоотношений между матерью и ребёнком, и как с этим можно справиться при помощи психотерапии (а именно: психоанализа).

Почему в иных семьях ребёнок, переживший трагедию, жестокость и боль в детстве, повторяет её сам став родителем?

Рассуждения о возможных причинах происходящего приводятся на примере двух семей, где молодые матери недавно родили младенцев. И обе они не испытывают привязанности к своим детям, в лучшем случае не реагируют на их плач и не удовлетворяют нужды, в худшем – причиняют вред.

И терапевты мягко, настойчи��о, кропотливо помогают матерям разобраться в причинах такого повед��ния. Для этого они помогают тем увидеть: под какими моральными завалами находится их психика, и, когда травмы определены и названы, терапевты дают то, чего не хватило этим матерям в своём собственном детстве: надежную привязанность, опыт понимания, контакт и выражение своих чувств по поводу неудовлетворения имеющихся потребностей.

С одной стороны – специализированная литература для психологов, с другой – читается увлекательно.

Даже захватывающе. (посмотрите фото)

(вспоминается коротенька книжка Каролин Эльячефф, о которой писал в начале года)

Рекомендую в первую очередь коллегам-психологам. (взял многие моменты и в свою работу)

(несмотря на подход, во втором описанном случае есть блестящий пример транзакции «глаз быка» - обращение в одной фразе сразу ко всем трем эго-состояниям)

[uwuhimawariuwu]

Какие у вас могут быть ассоциации с словосочетанием "зеркальная страна"? Мистика, магия, гадание? Я тоже так думала. Однако, это книга совсем ни о магии, ни о гадании и прочего. Это о насилии.

В книге поднимается тема насилия в семье: как это повлияло на психику детей и их дальнейшую жизнь.

Никогда не думала, что буду подобное читать. Однако, мне понравилось как автор показала ужас насилия в семье глазами ребёнка, а не взрослого человека.

Меня удивило, что каждая деталь была значимой для сюжета. Например, записки с посланиями из неоткуда, электронные письма от пропавшей сестры, загадочные подсказки и прочее. И все это воплотилось в одно жестокое воспоминание о том самом дне, когда сбежали сестры-близняшки из дома, где проводили свое запертое детство.

Честно, когда читала, то у меня были эмоциональные качели. Больше всего меня интриговал конец книги: все ли будет хорошо, как сестра-близнец Эл смогла провернуть сцену фальшиво смерти и сбежать от мужа-абьюзера; заставить поверить всем, что её муж - убийца.

[annalosk08]

Недавно прочитала одну книгу, которая меня конкретно зацепила.

Это Колин Гувер "Все закончится на нас"

Я уже знакома с этим автором по книгам "Уродливая любовь", "Тайный дневник Верити", "Без надежды", "Никогда-никогда". И все они безумно мне понравились. Исключением не стала и эта книга. Она точно останется в моем сердечке.

История о любви и боли, насилии в семье, избиении. Бьет - значит любит? В этой книге автор опровергла этот вопрос на все сто! И я с ней полностью согласилась.

Были и сложные моменты, на которых я плакала, и настолько милые, что я мечтательно улыбалась. Главная цитата этой книги взята из мультика "В поисках Немо" и мне захотелось снова пересмотреть его.

Вот еще цитаты, которые я хочу оставить здесь, потому что они запали мне в душу:

Плохих людей не существует. Мы просто люди, которые иногда поступают плохо.

Я никогда не понимала, ��ак человек может быть одновременно крепким, как скала, и при этом успокаивающим. Но Атлас всегда был для меня таким. Как будто он мог выдержать все, но при этом чувствовал ту тяжесть, которую нес другой человек.

Такова человеческая пророда, надо залечить старую рану, чтобы подготовиться к новой жизни.

[marina-carbonarovna]

#Дарикино: “Анна” 2021

Человека от других животных отличает способность фантазировать и рассказывать истории. Потому что только в истории все может жить вечно. Может случиться самое невероятное. У мирового хаоса может появиться смысл, а то что казалось концом всего может стать началом чего-то нового и экстраординарного. (с) “Анна”

В последнее время @hek-tor думает, что настоящее произведение искусства не нуждается в анализе, его просто нужно воспринимать как целость. Как с сериалом “Анна” например, как сплав истории, визуального ряда, музыки, и наслаждаться этой синергетикой. Я же не могу молчать об этой красоте, потому что история с совершенно неожиданным финалом, и снята она на редкость поэтично и по-итальянски.

О ЧЁМ:

Кинопоиск скромно пишет, что “Анна” - образная утопия по роману Никколо Амманити и там в мире, где взрослых убивает вирус, девочка ищет похищенного брата, а я вам скажу, что - лучшее что я смотрела за долгое время о семье, силе, важности и глубине материнства, о насилии и способах преодолеть травмы.

НА КОГО СМОТРЕТЬ:

На персонажей, которые:

выбирают насилие, как способ преодолеть боль и страх одиночества, которые не с кем разделить;

для преодоления травмы создают культ, который даёт им возможность хоть что-то контролировать в своей жизни и компенсировать то, что так и не было получено;

во времена разрухи нуждаются в опоре и порядке, ведь они дают безопасность, снимают напряжение и страх ответственности;

могут по шагам подготовить к самостоятельной жизни тех, кого они любят так сильно, что невозможно понять и объяснить эту любовь. 

“Ты знаешь зачем нужны мамы? Чтобы помнить самое важное. То, что у нас на сердце.” (с) “Анна”

ЗАЧЕМ СМОТРЕТЬ:

Давайте начну с того, что без @hek-tor​ я бы не обратила своё внимание на “Анну”, а зря, потому что... как много фильмов или сериалов вы знаете где автор книги(!) и сценария, продюсер и режиссёр(!) - Никколо Амманити - один и тот же человек?

Невероятное сочетание открывающее нам историю, смысл которой пугает, но благодаря просто удивительным ракурсам снята она так, что визуальный ряд нежно ласкает взор и ты уже не можешь оторваться.

Пожалуй, это, действительно, искусство делать ужас и мрак таким изящным и нежным. Укутывая его в исключительно тонкий и чувственный саундтрек.

Я даже не буду ставить акцент на то, что это постапокалиптическая история написана в 2015 году и съемки которой начались за 6 месяцев до начала пандемии ковида, чем-то похожа на нашу реальность.

Достаточно того, что “Анна” исключительно глубокая и пленяющая история на 6 часов, к которой мне не терпится вернуться в ближайший выходной и пересмотреть.

Вдруг вам тоже захочется подарить себе это удовольствие? Я - за! Дайте знать, если захотите обсудить. Я в деле!

[juliettehasabook]

Тейлор Хэкфорд «Долорес Клейборн»

«— Иногда приходится быть сукой, чтобы выжить, — сказала она. — Иногда это единственное, что еще держит женщину в этой жизни». Экранизация книги Стивена Кинга, вышедшая в 1995 году. Фильм длительностью в 132 минуты, главные роли исполнили Кэти Бэйтс и Дженнифер Джейсон Ли.

В первую очередь стоит выделить игру Кэти Бэйтс в фильме, главным образом используя образ актрисы. Будучи под впечатлением все еще «Мизери», снятой в 1990 году, Стивен Кинг вдохновившись специально пишет книгу под стать самой Бэйтс.

Рассказ ведется о Долорес Клейборн, которую подозревают в убийстве своей нанимательницы Веры Донован. Сама Долорес имеет дочь, вдова 65 лет; ранее у нее был муж, что подвергал ее насилию, часто выпивал �� принуждал дочь к сексуальному воздействию, совращал. Чего, к слову, девочка под видом пережитого стресса абсолютно не помнит уже будучи взрослой.

О домашнем же насилии девочка признается не сразу, а после узнанного Долорес решает снять все деньги накопленные на обучение девочки для побега от насильника. Но в банке ей сообщают что ранее все деньги уже были обналичены мужем, который не имел никаких прав на их съем. После чего, в полном недоумении и апатии, Долорес признается о своих горестях Вере. Она же советует ей: «- Иногда несчастный случай может быть лучшим другом несчастной женщины».

« – Несчастный случай, – говорит она четко, будто учительница, – иногда бывает лучшим другом несчастной женщины ». Стоит упомянуть, что представляет собой Вера Донован. Это стервозная работодательница Долорес, что досконально следила за порядком в доме, любой непорядок  мог выйти увольнением. Даже ее вещи должны были сохнуть при горном склоне, пахнуть свежестью новой постели. Ей было неважно, насколько руки Долорес, после каждодневной стирки и сушки на холодных горах, иссыхали и старели. У нее был муж, что однажды не вернулся с поездки, его смерть признали несчастным случаем, и дети.

Книга, как и фильм, задевает многие острые проблемы нашего общества. К примеру, роль женщины в нашем мире, и возможные способы выживания среди «мира мужчин» ; проблемы морального и физического насилия в семье; педофилию; алкоголизм, проблемы наркотической зависимости, как возможности забыться.

Экранизация пришлась по душе и не оставила равнодушной, местами спокойное повествование, каждый герои имеет свое очертание, свою историю. После нее остается желание только прочесть книгу, где полностью воцарилась атмосфера напряжения, проникнуть в мир этой истории, и тяжестей жизни Долорес Клейборн.

Цитаты из книги и фильма:

«Когда снаружи жуть и темнота, а внутри только ты, чтоб свет зажечь и оберегать его, то приходится быть стервой». «...люди к чему хочешь привыкают, если деваться некуда».

«Когда с плохим человеком случается что-то плохое, это тоже может быть великой вещью».

«У порядочных людей на кровати должны лежать простыни, высушенные на улице,— говорила Вера,— потому что они приятно пахнут. От ветра, на котором они полощутся во время сушки, они вбирают столько свежести, что только от одного этого будут сниться приятные сны».

«В мире, где отец способен месяцами затаскивать дочь к себе в постель, по-моему, возможно все». «Глупые причины прождают глупые браки».

«Любовь родной матери к своим детям - это самая сильная любовь на свете и самая смертоносная».

[cogitoshopcom]

Предисловие к русскому изданию Моя жизнь оказалась переплетена с книгой «Психология женского насилия: преступление против тела» и ее автором Анной Моц в период обучения в Московском институте психоанализа и написания выпускной квалификационной работы. На тот момент достойных материалов о женском насилии на русском языке мне не встретилось. По рекомендации моего учителя, аналитика Нины Кузьминичны Асановой, я заинтересовалась работами Анны Моц, прочитала ее книгу, познакомилась с самим автором. Несколько слов об Анне Моц. Она является клиническим психологом, психоаналитическим психотерапевтом, судебным психодинамическим психотерапевтом, экспертом Оксфордского центра психического здоровья, психоаналитиком Портманской клиники (Лондон), экс-президентом и членом международной ассоциации судебной психотерапии (IAFP), членом Тавистокского общества психотерапевтов и Международной психоаналитической ассоциации (IPA). А еще она проявила себя необыкновенно смелым человеком, обладающим исключительным психотерапевтическим талантом. Работа Анны Моц оказалась поразительно близка нашей российской действительности. Проблемы женщин в системе правосудия в России мало чем отличаются от того, с чем сталкиваются женщины других стран, с тем лишь отличием, что у нас данное явление находится под куда большим гнетом табуированности и зам��лчивания. Российские дети также сталкиваются с жесточайшим сексуальным, физическим и эмоциональным насилием, которое, как правило, остается нераспознанным. Точно так же женщины, совершившие правонарушение, до недавнего времени рассматривались как чудовищные, злобные создания, которые достойны только порицания и жесткого наказания. Женщины получают наказание за свое злодеяние, будучи не в силах справиться с факторами, вынуждающими их совершить его, и данная ситуация напоминает бег по кругу без возможности для женщин выйти за пределы цикла насилия. И это как раз то явление, которое рассматривает автор в своей интересной и очень важной работе. Анна Моц раскрывает важнейшие моменты работы с женщинами, склонными к насилию. Она утверждает, что женщины, которые неспособны проявить свои негативные чувства по назначению, вовне, обращают их против себя, используя для этого свое собственное тело и тела своих детей и близких как нарциссические расширения. Это становится их главным оружием и основным способом донесения до окружающих глубины их бедственного положения, что оказывается «последним аргументом» после того, как их крик о помощи был не услышан или проигнорирован. Поэтому женщины, совершившие преступление, нуждаются скорее в помощи, нежели в наказании. Анна Моц показывает также, что признание женщины «сумасшедшей» в силу истеричной природы ее женственности неуместно и очень вредно, так как это скрывает истинную картину тех ужасающих условий, в которых находится женщина, решившаяся на проявление агрессии. Также она рассказывает о межпоколенческой передаче паттернов агрессивного поведения, о цикле насилия, из которого женщине крайне непросто выйти самостоятельно. В силу этого огромную ценность приобретают отмеченные ею особенности работы персонала, задействованного в уходе за такими пациентами. Вникая в суть представленных автором клинических случаев, мы можем почувствовать себя на месте этих женщин-преступниц, побывать как в роли жертвы, так и в роли преследователя, проникнуться ситуацией их жизни и по возможности понять их поступок как крик о помощи, как призыв спасти их от непереносимых и безвыходных условий существования. Как коллега по профессии я бесконечно благодарна Анне Моц за бесстрашие, проницательный ум и корректность, с которыми она разрабатывает тему женского сексуального насилия. Несмотря на то, что тема активно замалчивается и игнорируется, Анна Моц раскрывает ее тонко и деликатно, подводя читателя к мысли, что это явление существует и не является редким, а потому о нем нужно знать, отставив в сторону защищающие нас от боли и шока рассуждения об идеализированном материнстве, предрассудки о чудовищности этих женщин, о том, что в насилии всегда виновен только мужчина, а также недостаточно обоснованные теории об истерической природе женщин. Книга Анны Моц незаменима для психотерапевтов и для всех работников пенитенциарных учреждений, где ведется работа с людьми, совершившими правонарушение. Я уверена, что данная книга крайне важна и для людей, пока никоим образом не связанных с системой уголовного преследования, и прежде всего для женщин, оказавшихся в невыносимых условиях. В данной работе они найдут уникальный материал и идеи, которые окажут незаменимую поддержку на их непростом пути восстановления собственной жизни. Не менее важна книга и для специалистов – воспитателей, учителей и врачей, которые первыми сталкиваются с признаками насилия, а также для психологов и социальных работников. Вот слова одной моей коллеги, ознакомившейся с рукописью перевода: «Книга потрясает как дерзостью поднимаемой темы, так и тяжестью обнаженных в своей горечи женских и детских судеб. Наверняка только человеку с большим и чутким сердцем под силу освещать столь болезненную тему с вниманием и уважением к происходящему, каково бы оно ни было. Книга вполне может стать терапией для людей, живших или живущих сейчас в ситуации сложных, конфликтных, порой невозможных для понимания и осмысления взаимоотношений в семье, особенно отягощенных присутствием психических нарушений у кого-то из членов семьи. Однако это лекарство стоит принимать малыми дозами и желательно под наблюдением специалиста. Говорю как человек, успешно прошедший терапию, с уважением и благодарностью автору». Данная работа ломает привычные стереотипы, бросая вызов не только узким специалистам. Также она предлагает выбрать верную стратегию поведения всем сопричастным, разглядев постоянно повторяющийся цикл насилия за устоявшимися дефинициями преступника и жертвы в контексте ужасающих материнских извращений. И в заключение еще раз хочется выразить благодарность Анне Моц. Ее книга – важный источник информации для всех профессионалов, взаимодействующих с женщинами, склонными к насилию. Это ��амечательная работа, и я горжусь тем, что имею к ней некоторое отношение. Екатерина Вейцман, детский психоаналитический психотерапевт, член Европейского общества травмы и диссоциации (ESTD) Далее читайте в нашем блоге: https://cogito-shop.com/blog/psikhologiya-zhenskogo-nasiliya-prestuplenie-protiv-tela/?utm_source=social&utm_medium=vk&utm_campaign=31_08_21 #психологическаякнига #психоанализ #cogito_shop_com #книги #книгипопсихологии

[rfo-ona]

Подборка образовательных материалов. Выпуск 2

Не знаете, как провести выходные с пользой? Предлагаем вам почитать интересные статьи и посмотреть полезные видео. Очередная подборка заинтересует и начинающих феминисток, и более опытных.

---------

1. Что такое сексуальные домогательства и как с ними бороться («Нож»)

«В последнее время мы всё чаще слышим о сексуальных домогательствах, в 2016 году «харассмент» признали словом года по версии НТВ, однако многие до сих пор не понимают не только частностей, но даже сути этой проблемы. Этот большой материал мы подготовили и для тех, кто в танке, и для тех, кто хочет вникнуть поглубже и разобраться подробнее: рассказываем обо всех аспектах и последствиях сексуальных домогательств — и, конечно, о способах борьбы с ними».

2. Как понять, что в отношениях есть абьюз («Теории и практики»)

«Что делать, если вам, вашим близким, подругам или коллегам прямо или косвенно пришлось столкнуться с домашним насилием? Читать книгу журналистки Дианы Садреевой, которая в течение полутора лет общалась с жертвами домашнего насилия, правозащитницами, активистками движения за права женщин и сотрудницами фондов помощи. В основу книги легли 50 интервью авторки с жертвами домашнего насилия. Публикуем отрывок книги «Ты не виновата», посвящённый мифам, реальности, а также видам абьюза».

3. Как понять, что вы стали жертвой домогательства («Теории и практики»)

«В современном мире разобраться с тем, что является харассментом, а что нет, всё сложнее. Истории всплывают спустя несколько лет, зачастую резонансные, при этом где провести линию между харассментом, согласием, несогласием и может ли у домогательств быть срок давности, не совсем понятно. Разбираемся в законодательстве разных стран и пытаемся понять, где ставить черту между сексуальным домогательством и безобидным флиртом на рабочем месте (и может ли флирт на рабочем месте быть безобидным в принципе)».

4. Институт материнства («ПостНаука»)

«В начале 1980-х годов вышла книга Адриенны Рич «Рождённая женщиной» с подзаголовком «Материнство как опыт и социальный институт». По мнению Рич, всё плохое, что есть в материнстве, связано с тем, что общество жёстко его регламентирует: какой именно матерью надо быть, сколько усилий в это вкладывать и, самое главное, матерью надо быть обязательно. Как трансформировался институт материнства на протяжении нескольких веков и к чему приводит интенсивное воспитание?»

5. Стимулирование рождаемости («ПостНаука»)

«Семейная политика возникла в русле социальной политики как мера поддержки семьи. В современной России и модернизированном обществе вообще существует проблема: когда в семье появляются дети, она становится менее богатой — семейный доход теперь распределяется на большее количество людей. Какие существуют меры поддержки семьи и как идёт борьба с домашним насилием?»

6. «Модернизм» в Японии: изменение гендерных норм («Теории и практики»)

«В Японии 1900–1930-е годы называли эрой «Великого Тайсё» — временем космополитизма и оптимизма, когда граждане активно начали участвовать в общественной и политической жизни благодаря массовой грамотности и образованию. Центром «модернизма» был Токио, где находилось большинство властных структур и начиналось множество движений. Одним из важных явлений стала борьба за права женщин, которые в начале XX века являлись не более чем развлечением для мужчин. Поспособствовал этому течению журнал «Сэйто».

7. Почему они молчали: как мифы о насилии мешают говорить о нём и что с этим делать («Нож»)

«В середине июля этого года по социальным сетям прокатилась очередная волна MeToo-активизма: женщины рассказывали о пережитом опыте домогательств и насилия со стороны политических деятелей и сотрудников медиа. Общественная реакция на подобные признания зачастую негативная: многие склонны осуждать самих жертв. Их обвиняют в желании «хайпануть» или заработать, не понимая, почему многим понадобилось столько времени (иногда — несколько десятилетий), чтобы начать говорить. И если о социальных причинах отложенных признаний было сказано и написано немало, то значение психологических факторов общество пока явно недооценивает и уделяет им недостаточно внимания».

8. Мужчина ощутил на себе, как унижают женщин на работе («Домашний Очаг»)

«Мартин Шнайдер, менеджер одного американского агентства по персоналу, однажды столкнулся с тем, что клиент ответил ему в высокомерно-презрительном тоне. После нескольких уточняющих писем он понял, что его принимают за его подчинённую, Николь Пьери. У них общая почта для подразделения, и Мартин случайно переключил автоматическую подпись со своей на подпись Николь. Эффект заинтересовал его, и он решился на осознанный эксперимент».

9. Я не такая: почему девочки ненавидят девочек (Cosmo)

«А в редакции Cosmo, как в фильме «Дьявол носит Prada», — все стервы?» — самый частый вопрос, который я слышу от девушек. Это проявление внутренней мизогинии. Разбираемся, за что девочки не любят девочек и как с этим бороться».

10. Храмовая проституция: от божественного соития до безбожного рабства («Нож»)

«С современной точки зрения секс в церкви, к тому же за деньги, — явление неподобающее и кощунственное. Тем не менее в древнем мире храмовая проституция была устоявшейся практикой и священным занятием. В некоторых странах из древности она перекочевала в современность и стала предметом внимания правозащитных организаций. Алиса Загрядская рассказывает о том, как эротика и секс были частью священных ритуалов».

Авторство фото: cookie-studio (freepik)

[oi5]

«Розквашене яблоко» о женщинах в темных очках: зачем украинцам комикс о насилии в семье

Елена Обуховська «Благодарю за здоровье и достаток. И за мужа, которого я не заслуживаю» – этими словами начинается комикс про домашнее насилие «Розквашене яблоко» польских авторов Ежи Шилака и Йоанны Карпович. Презентация украинского перевода этой книги планируется на 8 марта. Радио Свобода пообщалось с Лилией Омельяненко и Ильей Стронґовським – соучредителями издательства «Издательство», где выходит в свет комикс – о том, почему польская история является актуальной и для Украины. ©www.radiosvoboda.org... Читать дальше: https://oi5.ru/n234547030

[taezhnaya]

Книжная полка: PR-специалист Злата Николаева о любимых книгах// Wonderzine

Не помню, как научилась читать: старший брат пошёл в школу, когда мне было три, — кажется, тогда и научилась. Первые мои книжки — «Книга о вкусной и здоровой пище» 1954 года издания, какие-то рассказы про «когда был Ленин маленький», потом буквари, где опять же был Ленин. Но вообще у нас в семье не было каких-то запретных изданий: до чего дотянулась — то и читаешь. Я в восемь лет прочитала «Мастера и Маргариту», всего Дюма, включая «Королеву Марго» с отрубанием голов, а лет в десять — всё про Анжелику (и короля, и султана — первое порно в моей жизни). А ещё «Эммануэль» в обложке из газет, и, честно говоря, никому не советую.

В семнадцать лет я выиграла городскую олимпиаду по русскому языку и литературе. Как сейчас помню, писала сочинение по «Парусу» и картине Айвазовского. Призом стала книга «Три товарища» Ремарка, которая меня поразила. Чуть позже поразил Бёлль с его рассказами о Первой мировой и о том, что солдатик перед смертью успел потерять девственность (вроде бы мелочь, но важно). Сейчас я учу немецкий, чтобы, в том числе, прочитать это когда-нибудь в оригинале.

Среди всех книг я искренне ненавижу нон-фикшн и бизнес-литературу. Во-первых, их неважно переводят, во-вторых, часто это просто плохо. По долгу службы я прочитала много этой фигни и никогда не забуду, как мой начальник подарил мне ноль пять водки и книгу «Преодоление себя», а ещё кни��ку стихов Летова. Книгу про преодоление потом похитил из дома кто-то хотевший преодолеть себя, а Егор Летов до сих пор остаётся со мной.

Читаю я спорадически, что упало в руки. Например, для меня совершенно нормально купить в самолёт «новую Устинову» — а дочитав, кому-нибудь её подарить. Одновременно я уже полгода не могу добить «Щегла», которого прочитали, кажется, все вокруг — п��тому что скучно и слишком много деталей. Я спросила мужа, который читает как не в себя и может осилить книгу за вечер: «Друг, а что я читаю?» Ответ меня, если честно, удивил: «Женщин». Засмеялась, конечно, а потом вспомнила, что покупала последний год: Джоджо Мойес, Фэнни Флэгг, Дину Рубину, Улицкую и книгу про Малалу Юсуфзай.

Моя работа так или иначе связана с текстами — и в какой-то момент слова воспаляются, начинают болеть: остаётся штамп на штампе. Когда такое происходит и ты можешь выдавить из себя только «компания Х инвестировала в компанию Y», я открываю «Дар» Набокова. Один мой друг как-то давно сказал мне, что это книга, которую можно есть, жрать, кушать с любого места — и ты наешься словами. И я наедаюсь — восстанавливаю баланс слов в организме. И могу снова писать про компанию Х.

АНАТОЛИЙ МАРИЕНГОФ

«Циники»

Так получилось, что многие книги, которые так или иначе стали для меня знаковыми, попали мне в руки случайно или от друзей. «Циников», потрёпанную книжку в мягкой обложке, мне притащил мой приятель и коллега году в 2012-м. Я взяла её с собой в самолёт, чтобы убить время, и, как говорится, пропала с первых страниц, на которых главная героиня отговаривает младшего брата Гогу идти на фронт («„Пойми, Ольга, я люблю свою родину“. Ольга перестаёт дрыгать ногами, поворачивает к нему лицо и говорит серьёзно: „Это всё оттого, Гога, что ты не кончил гимназию“») и жалуется своему возлюбленному на боль в животе и запор. Когда я училась в историческом институте (ИАИ, РГГУ), в моде была «повседневная история». «Циники», с их переживаниями, страстями, неприглядными деталями и одновременно хрониками революции и гражданской войны для меня — повседневная бытовая поэзия, тонкая, грустная и страшная.

ПЁТР ЛУЦЫК, АЛЕКСЕЙ САМОРЯДОВ

«Дикое поле»

В день выборов в Государственную думу 4 декабря 2011 года (с которых начал��сь протесты белых лент, «оккупаи» и прочая движуха одиннадцатого-двенадцатого годов) мы с коллегами из Slon.ru весь день вели онлайн-трансляцию этих самых выборов: результаты, происшествия, вбросы и карусели. Часов через девять беспрерывной работы я отпросилась у коллег на часик поздравить подругу с днём рождения, метнулась на вечеринку и встретила там коллегу и старшего товарища Юрия Сапрыкина. Не помню уже, что я ему рассказывала о событиях дня, но в редакцию (которую он незадолго до этого возглавлял) я вернулась вместе с ним.

Мы выпивали, и Юрий рассказал про крутую книжку киносценариев и сказок советских сценаристов. А через пару дней я обнаружила эту книжку у себя на рабочем столе и читала потом всю ночь (точнее, две или три ночи с перерывами на сон). Студент ВГИКа, который пошёл на преступление ради бывшей девушки, молодой доктор, живущий в глуши, оставшиеся без земли селяне — все такие родные, что можно открыть и читать с любого места. Хотя на самом деле все эти истории прочно ассоциируются у меня с тем странным, счастливым и полным надежд периодом гражданских протестов, из которых, как теперь уже понятно, ничего хорошего не вышло.

ЗАХАР ПРИЛЕПИН

«Санькя»

В условно приличном обществе стыдно признаваться в некоторых вещах. Например, что ты православная и ходишь в церковь, или что твоё самое любимое лакомство — килька в томате с зелёным горошком. Или что один из романов писателя Прилепина в списке твоих самых любимых книг. Я купила её в книжном «Москва» примерно десять лет назад просто из любопытства и перечитывала потом множество раз.

«Санькя» для меня — манифест юношеского бунта и борьбы (иногда только ради борьбы) посреди серого чёртового ничего, несправедливости и беспросветной зимы. Самая сильная сцена, которую я в красках представляю до сих по поводу и без повода, — сцена похорон отца главного героя: зима, метель, серый сне��, гроб, который тащат волоком по земле много километров. Иногда мне кажется, что я в этой сцене живу — и не сказать, что меня это не устраивает.

ДЖЕК КЕРУАК

«Бродяги Дхармы»

Лучшая в мире книга о дороге. О дороге, которой нам всем так часто не хватает — из не пойми откуда в не пойми куда, прыгнув на крышу товарняка, заработав царапины и ссадины. Вырасту — обязательно уеду на север США или в Канаду.

ТОМАС ВЕНЦЛОВА

«Вильнюс. Город в Европе»

Мои корни — русские, польские, еврейские — всегда дают о себе знать, болезненно или не очень. Я выросла в Литве, в небольшом (впрочем, третьем по величине) городе страны, но всегда знала, что предки мои из Вильнюса. Поэтому Вильнюс я воспринимаю как родину даже больше, чем родной город. Томас Венцлова определённо воспринимает этот город как-то так же: эта книга, с одной стороны, про историю и то, как на небольшом клочке земли уживались самые разные люди и народы, с другой — про огромную к этому городу любовь.

ТУВЕ ЯНССОН

«Муми-тролль и комета»

Одна из первых книжек, которую я прочитала самостоятельно и перечитывала раз пятьсот. «Он быстро расширялся, и вдруг они увидели перед собой море туч. Сверху оно казалось до того мягким и красивым, что так и хотелось залезть в него ногами, потанцевать и покувыркаться в нём» — лучшее описание желаний, которое я когда-либо слышала. Есть ещё одно желание: лет с двадцати хочу сделать татуировку с фрекен Снорк, всё никак не соберусь.

ЭНН ФОГАРТИ

«Правильно одетая жена»

Гениальная книжка, которая сегодня воспринимается как гимн мизогинии, а в своё время — шестьдесят лет назад — служила песней прогресса. Лучшая подруга притащила её с Non/fiction-2011, и я не смогла с ней расстаться. Где ещё узнаешь о том, что ходить за покупками надо в макияже, у приличной женщины должно быть пять пеньюаров, а торчащая из-под одежды лямка бюстгальтера допустима только если ты — цыганка Сэра.

ЭМИЛЬ ЗОЛЯ

«Творчество»

Самая болезненная книга о любви, насилии и принятии этого насилия. Как говорится, прочитай и никогда не позволяй делать так с собой.

ЮРГА ИВАНАУСКАЙТЕ

«Плацебо»

Пелевин был культовым писателем России девяностых. А у нас в Литве была Юрга: «Ведьма и дождь», «Дети луны», «Путешествие в Шамбалу» — невероятный микс буддизма, оккультизма и философии. В книге, которую вы всё равно не прочитаете, потому что её не пере��одили на русский, главная героиня просыпается и понимает, что она умерла — на неё даже кошка родная реагирует странно. И тут, как говорится, начинается самое интересное.

РУТА ВАНАГАЙТЕ

«Mūsiškiai»

По сути, первый на литовском языке популярный разбор темы войны, притеснения евреев и холокоста. Это странное литовское явление — вроде бы, да, умерли триста тысяч евреев, вроде бы что-то было, и вот табличка в еврейском квартале. Но кто виноват? Промолчим. Рута не промолчала и подняла по-настоящему больную тему для каждого в Литве: на родине сейчас она почти что персона нон грата.

[deanssafcontsa1980-blog]

песнь о нибелунгах фильм

песнь о нибелунгах фильм

———————————————————

>>> Получить файл <<< 

——————————————————— Все ок! Администрация рекомендует ———————————————————

Сказочник. Кто он? Могучий волшебник, наивный фантазер, или врунишка, который водит публику за нос? Для чего он рассказывает сказки, и каким причудливым образом они рождаются в его голове? Может быть сказка влетает в его окно зеленым светляком, или ее приносит восточный ветер А может быть она прячется в темном ящике письменного стола? Едва ли есть ## Электронные книги по культурологии в библиотеке Гумер Ваш ребенок любит громкую музыку? Стены сотрясаются от рева гитар и грохота барабанов? Но на «взрослый» рок-концерт ему еще рано? А может, вы сами — заядлые рокеры, но жаль оставлять ребенка дома одного? Тогда берите его с собой — на настоящий детский рок-концерт «Все праздники в один день»! Все мы обожаем праздники. И чем их ### ЦЕНТР имени Вс. МЕЙЕРХОЛЬДА Поэтический спектакль Кураторы:  Андрей Родионов, Екатерина Троепольская Театр 676 Июльансамбль 687 (Мастерская Виктора Рыжакова) Премьера чт. 66 ноября Сказку-притчу о жертвенной любви Оскар Уайльд, конечно, писал для взрослых. Команда, работавшая над спектаклем, максимально адаптировала притчу для детей, так как считает, что в сказке затронуты очень важные вопросы, ответы на которые человеку необходимо знать как можно раньше. В «Преданном друге» есть и живая музыка (специально написанная для спектакля), и мультипликация, органично встроенная в канву Сновиденческий триллер о сексуальном и эмоциональном насилии в семье. Героиня спектакля «Абьюз» восстает против отца и пытается предать огласке нелицеприятные факты, но сталкивается с сопротивлением семьи и собственными сомнениями. Она начинает по-другому смотреть на свою семейную историю: роман отца с ее ровесницей, размытость норм и границ, манипулятивное поведение матери и эпизоды жестокого отношения. В центре История главного героя, карусельного зазывалы Лилиома, давно и хорошо известна в Европе и Америке. В 6989 году во Франции вышел фильм знаменитого немецкого режиссера Фрица Ланга. А в 6995 на Бродвее вышел мюзикл 676 Карусель 687 , который журнал 676 Time 687 назвал лучшим мюзиклом XX века. В России эту историю ставят в первый раз. 676 Лилиом 687 – открытие для России нового Старинные шкафы выпускают на волю стихии: зимняя стужа сменяется цветущей весной, летний зной остывает в великолепную осень. Все это происходит на наших глазах благодаря цирковой магии. Трюки, аттракционы, иллюзии, живая музыка и сюрпризы художников сцены не оставят равнодушным ни взрослых, ни детей. 676 История года 687 – еще один детский спектакль в жанре contemporary cirque от  676 Антикварного цирка 687 , с Героя повсюду преследует грязь в прямом смысле слова. Где бы он ни оказался, это место покрывается жиром и волоснёй. Как в любом классическом хорроре, в финале обнаруживается причина инфернального преследования вполне прозаическая и даже трогательная. Говорят, пьеса белорусского драматурга Константина Стешика – автобиографическая, насколько может быть таковой история в духе арт-хаусного японского хоррора. Пьеса написана Своеобразный оммаж Пине Бауш в ее юбилейный год, отсылка к спектаклю «Кафе Мюллер», манифесту визуального театра. Девушка с завязанными глазами, не ведающая, куда поведет ее импульс, и молодой человек, услужливо убирающий стулья с ее пути – что может ярче передать отношения Настасьи Филипповна и князя Мышкина? Для первой работы с современной российской драматургией «рыжаковцы» выбрали «новую классику» – пьесу Ольги Мухиной «Олимпия». Действие начинается в дни Олимпиады-85 и заканчивается в год сочинской Олимпиады. Постсоветское поколение актеров погружается в эпоху,  кото��ая уже обросла штампами, и открывают для себя «человеческое» лицо того времен��.

[gutherzig-2014]

Екатерина Манойло - Отец смотрит на запад

Продолжаю читать современную важную российскую женскую прозу.

Это книга не об отце, а о девочке, лишенной безоблачного детства и живущей в трагической, удушающей и безвыходной атмосфере. Из которой можно уехать, и которая дотягивается до беглецов и спустя годы.

И как возвращение сюда сначала создает мысли:

«А как было бы останься я тут? «

И тут же реальность сразу показывает, как:

насилие во всех формах, унизительное пренебрежение к личности, невозможность ничего изменить и мизерный шанс на что-то повлиять.

И тогда история матери героини, сбежавшей отсюда, бросив дочь, становится понятнее- прожитой на собственном опыте:

«если раньше и были мысли о репутации, теперь лишь вопрос выживания»

Слово, которое вертится на языке – починенная.

А починить можно то, что было сломано.

Это история дочерей, лишенных отцов и матерей, выросших и невыросших женщин. и когда кажется спасения уже нет, оно приходит неожиданно. В лиц�� другой женщины. От которой этого совсем не ждёшь.

Главные героини - это женщины в новой реальности.

Женщины, которым автор даёт голос. Они не говорят (за это наказывают), они думают, и узнать эти мысли – очень важно.

От умиления к презрению и ненависти, сквозь страх и ужас, где даже фантазиям о мечте нет места – словно хорошее возможно лишь в другом мире, в другой жизни.

Отлично выписанный кусочек детства в новой школе, где героиня развивает тягу к работе со звуками, и как через это налаживается контакт с миром.

И как спустя годы этот контакт скукоживается в человейнике на окраине Москвы.

Сочные описания жизни с восточным (казахским) колоритом: как в названиях блюд, и их запахах - словно тянет струйкой дыма, так и в других элементах:

коровьи лепешки, кривые зубы, засаленные халаты, навозные мухи, вальяжные южные мужчины с нескрываемой и легко выражаемой жестокостью;

то, как сочно распадается от точного удара ножа баранья голова на праздничном ужине - такие детали создают нужную атмосферу.

Финал и вовсе словно удар под дых - не хватает воздуха, кульминация резкая, кричащая - такая, после которой в воздухе и ушах отзвук и свист.

И хочется надышаться, пока осваиваешь и перевариваешь.

Простой, лёгкий и понятный язык – что правда не спасает от тяжелых сцен, разбросанных походя, щедрыми горстями.

Насилие, которое как масляная плёнка на воде – разлито повсюду, а не только в одной отдельно взятой семье.

Перекликается и духом, и сутью с «Павлом Чжаном» Веры Богдановой.

И атмосферой с "Моя темная Ванесса" Кейт Элизабет Рассел.

По манере и голосу автора напоминает Евгению Некрасову.

А ещё в памяти всплывает рассказ «Машенька» Вадима Чекунова.

В какой-то момент даже вспомнился Стивен Кинг с сюжетами, когда зло въедалось в разум, словно зыбучий песок, поглощая человека, делая его невосприимчивым злодеем, готовым на все - так и мужчины в этой книге: примитивные и опасные.

И уже после прочтения приходит ассоциация с древнегреческими трагедиями – где ужас ��изически падает на зрителя, и фатум правит происходящим.

[gutherzig-2014]

Ян Гийу – Зло

Уровень жестокости в повествовании предельный. Тем печальнее, что роман – автобиографический.

Книга начинается с избиений главного героя - Эрика дома отцом: палкой от швабры, розгами или собачьим кнутом (которым ранее отец забил до смерти своих доберманов) – избиении, которое становится обыденным ритуалом. Герой приспосабливается через диссоциацию (отделяя себя от боли) - вот как формируется параноидная и антисоциальная адаптация и стремление всё просчитать.

Эрик - школьник, превращающий пассивную агрессию в активную. Он использует своё преимущество (терпеть боль), демонстрируя другим свою неуязвимость, при том истинная сила его в умении просчитывать действия, их последствия – мыслительный аппарат блестящий! (в этой связи вспомнился недавний корейский сериал «Слабый герой»)

Чего герою не хватает – это нравственной составляющей (вот оно предписание «не чувствуй» во всей красе): он не мыслит категориями правильно или нет, не сострадает, принимая решения функционально: поднимет это его авторитет или нет.

Эрик не знает, что такое близость (а её не просчитаешь и самым блестящим умом) и сильно удивляется, когда «друзья» поголовно предают его и сдают в руки правосудия.

Из школы его исключают, что повлечёт ещё большее насилие со стороны отца, и мать Эрика, которая прежде не противостоит насилию и тихо плачет, находит способ спасти сына от гнева супруга и обеспечивает его перевод в другую школу.

В новой школе, однако, насилия не меньше, более того – здесь оно узаконено правилами, и сами учащиеся решают: кого, за что и как наказать.

[отдельные сцены (вроде терпения Эриком боли во время избиения), напомнили «Бегущий за вет��ом» (уже писал о нем здесь).]

Всем ученикам накладывают швы после регулярных испытаний старшеклассниками: за провинности бьют

в лоб рукояткой ножа

или в затылок стеклянной пробкой от графинчика с уксусом.

Есть и более серьезные демонстрации силы – квадрат: ринг, на котором происходит показательное избиение ученика младших классов двумя старшекурсниками.

И учителя, и ученики, и доктора в больницах, куда привозят раненых учеников, закрывают на это глаза.

Эрик не собирается терпеть избиения и унижения, однако за прямое противостояние его могут исключить, и он вынужден ходить по тонкому лезвию – не сдаваясь, но и не нарушая правила явно.

Запоминающаяся яркая история с наказанием героев желтым ведром с фекалиями, которое закинули в комнату, и оперативной местью тем же ведром в старшекурсника-организатора.

Ответная месть лишь усугубилась: героя приковали на улице и облили ведрами сначала с кипятком, а после с ледяной водой и оставили привязанным, откуда его спасла от верной смерти та же медсестра.

При этом Эрик не зло, как его пытались убедить в прежней школе, и в новой школе не дерется без необходимости. Что же ему помогает? Искренняя дружба. Т.о. в его мире есть теперь не только зло и борьба с ним, а многое другое.

Есть важная сцена – обсуждение учениками, ожидающих избиения со стороны старшекурсников – природы зла на примере циклопа Полифема из «Одиссеи». Циклоп не зло сам по себе, это его природа, о которой он не задумывается. Злом становится тот, кто совершает насилие осознанно, получает удовольствие от власти и боли других.

О природе зла и будет эта книга.

Швеция 50-х - жуткое место для подростков похоже. Фоном идет социализм, угроза Советов по захвату мира и отзвуки нацистской коллаборационистской позиции, занятой Швецией во Второй мировой войне.

Такие книги (как и сериалы), рассказывающие о невыдуманной жестокости важны мне тем, что показывают всю картину мира: а не только хорошую или ту, о которой обычно стараются не говорить.

Для меня это лучше, чем отгораживаться от реальности фразами вроде «зачем нужны подобные книги?  в мире и так достаточно зла». Правда – она всякая, и часто довольно неприятная, но лучше трезвый взгляд чем иллюзия.

Спасибо за атмосферу книги чтецу Александру Чекушкину: без надрыва и смакования подробностей, а как-то очень он правильно читает эту историю.

Эта книга еще переплетается атмосферой с книгой «Побег из лагеря смерти» о Северной Корее, которую читаю после новости о смерти Навального – пытки, избиения, унижения как обыденность – т.е. и спустя 50 лет в мире ничего не меняется.

Напомнило и «Повелителя мух» - про вызовы и борьбу за власть в коллективе подростков.

А ещё фильм «Если» 1968.

Оказалось, что есть и другие фильмы о похожей жестокости. Узнал, что книгу «Зло» экранизировали в 2003м, а в 2023м сняли сериал - посмотрю когда подзабудется сюжет.

После неудачи с освоением исландской литературы: запутываюсь в именах и географических названиях - шведская мне больше подходит.

[gutherzig-2014]

Евгения Некрасова – Калечина-малечина

Самое хрупкое и уязвимое состояние человека – его Детский период.

Уязвимое настолько, что всё, что будет после - несёт на себе его отпечаток.

Маленькая девочка Катя ходит в школу, где её обижают, возвращается домой, где её обижают, и её любимое время– это ночь, когда можно лежать и смотреть на узоры на потолке.

Обижают девочку, потому что не хотят её понимать.

«Катя катится-колошматится» – рефреном звучит на протяжении всей книги – как способ справиться с бессмысленностью бытия, которое не получается изменить – когда ты учишься в школе.

Безразличный и ругающий, вечно недовольный папа;

усталая и эмоционально недоступная мама;

проблемы в школе и дома; буллинг и травля как со стороны одноклассников, так и учительницы.

Я увидел девочку с дислексией или аутическими чертами – поскольку ей сложно усваивать материал и зрительно, и на слух – всё слипается в неразличимый комок, остаётся только кивать и делать вид.

Ведь выразить то, что происходит внутри - невозможно. И рассказать об этом некому.

Насилия здесь много, даже если оно ещё не происходит, а только намечается.

 Вплоть до детского лагеря, где еды не хватает и девочки показывают себя за чипсы и шоколадки, а Кате, которая хочет помочь - угрожают - несправедливо.

Однако Катя умудряется и в негативе находить конструктив:

что в принципе она творческая и талантливая (даже если это никому не показывать), что её могут принимать и поддерживать (даже если этого нигде нет и не предвидится) и эти крохи помогают справляться.

Картины будущего у девочки так невыносимо гнетущи и безысходны, что не удивительно, когда Катя выбирает закончить эту жизнь.

И тут вмешивается фатум – чьей помощи так не хватает в нашей в реальной жизни - в виде чудища из-за печки:

отчасти – виновница бед, в которых обвиняют Катю,

отчасти – альтер-эго и сила, которая в состоянии покарать обидчиков и воздать за несправедливость.

Эпилог книги расставляет всё по местам и позволяет выдохнуть:

то, что сломано - можно исправить если начать с основы – принятия от самого близкого и родного человека.

И тогда это история о том, как спасти себя, когда другие этого не делают.

Проглотил аудиокнигу за 3 дня и так понравилось, что сразу пишу.

Увидел, что жанр книги – социальная проза – довольно точно.

Примеры лексики: Взрослые – это Невыросшие, крупный город – Гулливерский, город поменьше – Лилипутский.

Метафоры и образность прекрасны – словно вынуты из головы маленького ребёнка – такой язык я люблю (здесь как раз соблюдена мера – когда не самоупоение своей степенью владения языком, от которого быстро начинает кружиться голова, а умение использовать выпуклые сравнения, чтобы создать образ,  и оставаться в канве повествования – это талант)

Аудиокнига ещё и в исполнении автора – и по манере озвучания, и по атмосфере, и по тяготам, с которыми сталкивается главная героиня – очень похоже на романы Веры Богдановой.

Только «чудинки» здесь больше.

Горячо рекомендую.

[gutherzig-2014]

Рагим Джафарова – Его последние дни

Это роман-обманка – в хорошем смысле.

Внешне здоровый молодой человек, представленный как писатель, решает написать книгу о герое, который попал в психушку. Для этого автор решает сам получить подобный опыт, чтобы описать процесс по свежим следам. Правда, выдумка пугающе быстро становится реальной и только к финалу становится ясно почему.

Повествование быстро обрастает слоями, и мы наблюдаем сразу несколько историй: автора, его героя и его прототипа.

Способность главного героя к анализу и рефлексии - на уровне взрослого человека. Хотя, надо признаться, инфантильность у него зашкаливает; он, в некотором смысле, стремительно повзрослевший ребенок. И его умение перерабатывать всё происходящее в положительный опыт и сохранять контроль – это защита.

То, что происходит дальше – как опытный читатель ожидаешь и всё равно, проделано мастерски:

как бОльшую часть книги читаешь одну (в трех, как матрешка) историю,

а к финалу оказывается, что это только эхо и круги на воде от другой истории, той что остается за кадром и влияет на жизнь исподволь.

Ух, вот это финт!

И как герой естественно, будто бы даже закономерно, соединяется с персонажем, который всю дорогу был отрицательным и негативным.

И как вместе с этим соединением уходят чувства, затоплявшие раньше, и приходит понимание, а, вместе с ним, и примирение с реальностью. Это здорово.

Роман читается быстро (хочется сказать легко, но, пожалуй, не буду – здесь всё же достаточно места для насилия и травм прошлого – моя ассоциация с «Павел Чжан» Веры Богдановой).

Это стоящее произведение. Рекомендую

К слову:

Книга получила специальный приз «Выбор читателей» премии «Ясная поляна» в этом году.

И какое-то отдельное удовольствие осознавать, что Рагим Джафаров – муж Веры Богдановой. (моего личного фаворита в новой русской женской литературе).

[gutherzig-2014]

Вера Богданова – Павел Чжан и прочие речные твари.

Роман о ближайшем будущем России, в котором слишком много настоящего.

 Как и у Хоссейни  в «Эхо летит по горам»– «Павел Чжан» начинается с притчи, которая прорастает в дальнейшем действии и напоминает о себе в виде мрачных метафор. 

И это отдельная загадка – как большой сюжет отражает и раскрывает начальную притчу об отсроченной плате за подаренную жизнь.

 Главный герой романа – Павел Чжан - айтишник с китайскими корнями, живущий в России будущего, которая объединилась в союз с Китаем и стала по-большей части территорией киберпанка: закрытой и безрадостной. 

Помощи от Китая много, но бытовой шовинизм никто не отменял, и Павел Чжан мечтает уехать в Китай, поэтому не жалея себя трудится всё доступное ему время. 

Ближайшая цель для Китая в России – всеобщая чипизация, что, как водится, несёт совсем не ту пользу, как кажется на первый взгляд.

По Москве летают селфи-дроны, в машинах автопилот, в интернет выходят через очки дополненной реальности – вроде бы всё здорово.

Но Россия как будто не меняется, и параллельно с высоким уровнем технологий существует насилие в детских домах;

 частный бизнес так же без опаски могут отжать 

и за любое неверное слово – обвинение в терроризме и тюрьма. 

(в Китае как выясняется ничем не лучше)

 Кроме истории Павла, автор рассказывает и истории других персонажей.

(отдельно и ярко показан жертвенный и искупительный путь Женщины, которая очень по-достоевски справляется с выпавшими испытаниями)

У каждого из них своя травма, но всё же их жизнь, в целом, сносная.

А вот жизнь Павла отравлена с момента, как он попал в детский дом, где, пусть он и научился выживать, но где над ним, увы, регулярно совершалось сексуальное насилие.

Говорится об этом не с ужасом, а как о чём-то будничном: страшном, жестоком, но без особенных чувств. 

Павел справился, вырос, и даже сам стал помогать воспитанникам детских домов, но внезапно прошлое напоминает о себе и грозит поглотить с головой и утянуть в пучину – совсем как в начальной притче.

Отдельное удовольствие – как в книге показана теневая сторона героя – Шваль – сочетающая все пороки; позволяющая себе всё; не несущая ответственности и абсолютно свободная в саморазрушении и анти-социальном поведении.

То, что очень долго сдерживается, а затем вырывается наружу – не может быть светлым, а только исключительно тёмным - совсем как могучее и страшное существо из глубин, мертвец из начальной притчи.

Книга завораживающая – я не мог оторваться и слушал её каждый день и одолел за неделю.

 Со слов автора в эпилоге – несмотря на то, что книга выглядит как обслуживание идеи теории заговоров о чипизации, для неё это возможность поднять вопрос о насилии над детьми.

В частности – случаи сексуального насилия в детских домах. 

(о которых сообщали в новостях, но которые забываются быстрее чем спортивные соревнования или военные операции)

И все те, кто оспаривает или уводит разговор с обсуждения этой болезненной темы – скорее всего не хотят признавать, что они живут в мире, где это происходит за соседней дверью – ведь безопаснее, говорить об Украине, войне в Сирии, проклятом Западе, но не делать ничего для борьбы с насилием – в т.ч. нет и принятого закона о домашнем насилии.

 Мне встречалась версия, что этот роман – вариант ответа на «Маленькую жизнь» Ханьи Янагихары – мы её как раз сейчас читаем для завершающего книжного клуба. Можно будет сравнить.

 Отдельное удовольствие – слушать книгу в исполнении автора: с как и задумано расставленными акцентами, паузами, интонациями.

P.S:  слушал в приложении Яндекс музыка – приятно удивлён, что здесь есть авторы и чтецы, которых не везде найдёшь – спасибо!

[taezhnaya]

Книжная полка: Руководительница проекта «Насилию.нет» Анна Ривина о любимых книгах// Wonderzine

Я всегда любила читать о том, как люди преодолевают сложности и добиваются успеха, невзирая на все преграды. О смелых, волевых, добрых, которые уверенно идут к своим целям. В четырнадцать лет я за несколько дней проглотила два тома «Унесённых ветром» по шестьсот страниц, просто физически не могла оторваться. Отчётливо помню свои эмоции, когда лет в пятнадцать прочитала «Замок» Кафки — казалось, что всё это время я была под каким-то наркозом.

Моя первая литературная любовь случилась с Лермонтовым, я заучивала отрывки из «Демона» и была уверена, что только он меня понимает. Через несколько лет я не могла оторваться от Гоголя. Дедушка так искренне смеялся, когда говорил о персонажах «Мёртвых душ», что я читала книгу с каким-то родственным теплом и добротой к порокам каждого из них. Бабушка подкладывала что-то про дела семейные и любовные (куда без любимой ею «Саги о Форсайтах»), мама отвечала за детективное мировое наследие и приключения. А моя сестра всегда очаровывалась какими-то оригинальными книгами, которые надо было обязательно прочитать. Так, она открыла мне дверь в антропологию «Золотой ветвью» Фрэзера.

А потом в моей жизни случилось несколько событий, которые изменили моё видение мира. Первым была подготовка к вступительному экзамену по философии и последующая сдача кандидатского экзамена по философии науки. Было печально, что надо было всё зубрить, вместо того чтобы уехать на год с чемоданом всех этих книг и — читать, читать и ещё раз читать. Вторым стало поступление в магистратуру Тель-Авивского университета по политологии. И опять: надо читать много и быстро, а хотелось с каждой книжкой проживать отдельную жизнь. По первому диплому я специалист по международному публичному праву, и я поняла, как сухо и равнодушно нам декларировали закреплённые в документах права — ни слова о борьбе за эти права, об их реальной значимости, эволюционном развитии, о смене парадигмы, о возможности ошибаться и необходимости признавать свои ошибки. О том, что надо отстаивать то, во что ты веришь, но уважать других.

Отдельным этапом в жизни для меня стали книги о судьбах евреев во время холокоста. Сейчас, когда я занимаюсь правозащитной деятельностью, где всё время приходится сталкиваться со стигмой и дискриминацией, я возвращаюсь к мыслям о еврейском вопросе с правовой и психологической точек зрения. В какой-то момент этот интерес сыграл значительную роль при решении поехать учиться в Израиль. Когда я поступила на факультет политологии, у меня начался новый период становления и осмысления. Так, я первый раз ознакомилась с научными текстами про феминизм, который тогда совершенно не понимала и не принимала.

Мне с большим трудом даются книги, где медленно развивается сюжет, и подробно описываются переживания героев. Я точно за нон-фикшн — мне кажется, что в мире бесконечное множество интересных людей, событий, явлений, случайностей, о которых много написано и ещё больше не написано. Сейчас мне редко удаётся читать медленно и в удовольствие, а если я и берусь за книги, то они посвящены истории, праву, политике и изменениям в обществе. Немного расстраивает, что многие книги надо читать в соответствующем возрасте или состоянии, а у меня они уже в прошлом. Никогда особенно не могла читать романы про робких и покладистых женщин, невзаимную любовь, про страдания, но сейчас с грустью понимаю, что большинство классической литературы преподносит женщин именно такими, второстепенными. С этими книгами мне не по пути, сейчас в чтении я ценю два ключевых момента: информацию и возможность пересмотреть свои взгляды.

АНАТОЛИЙ РЫБАКОВ

«Тяжёлый песок»

Я прочитала эту книгу лет в пятнадцать-шестнадцать. В ней рассказывается о жизни нескольких поколений еврейской семьи и о том, что выпало на долю этой семьи во время мировых войн и революции. Эта книга о человеческой жестокости, о том, что от тебя ничего не зависит, когда ты живёшь в государстве, где твоё счастье никому не важно. Ты только видишь, как приходят различные беды и ломают всё, что ты строил. Эта книга сильно задевает именно потому, что описывается одна семья, с которой на какой-то по счёту странице ты уже сроднился. Любовь, смех, дети, заботы, работа, споры, примирения — всему этому наступает конец. Отчётливо помню описание того, как немцы вешали людей на площади, даже сейчас всё внутри сжимается.

До Рыбакова мне не попадались такие тяжёлые книги. Это потом уже был Солженицын и глубокое погружение в то, что на самом деле происходило в нашей стране, а не то, чему учат в школе. Я очень рада, что эта книга попала мне в руки, она сильно на меня повлияла и в профессиональном плане: я поняла, что нельзя, никогда нельзя допускать беззаконие. Да, международное публичное право не может ничего гарантировать само по себе, но до Второй мировой войны его даже не было, оно даже не провозглашало то, что сегодня является очевидным. Наша задача — сделать такие механизмы, чтобы права фигурировали не только на бумаге.

ДЖАННИ РОДАРИ

«Приключения Чиполлино»

Приключения Чиполлино мне, как и всем, читали в детстве, и мультик все смотрели. И я всегда очень любила эту историю, где просто объясняются очень сложные вещи о несправедливости и насилии. Сейчас всё чаще и чаще в интернете появляются сцены из мультфильма, которые сравнивают с происходящим в нашей стране. И это лишний раз доказывает, что «Чиполлино» — очень правдивая история о том, как легко сильные и богатые обижают слабых и беззащитных, как люди у власти уверены в своём превосходстве.

«Гендер для „��айников“»

Книга, которая объяснила мне понятия «гендер» и «гендерные роли», когда я была тем самым «чайником», заложницей стереотипов, готовой всех оценивать через рамки «нормы». Я прочитала её всего несколько лет назад, когда начала осознавать множество клише, следить за ходом своих мыслей, зачастую пугаясь тому, насколько запрограммированно живёт наше общество. Книга попала ко мне, когда я только начала знакомиться с проблемой домашнего насилия в России и организациями, которые ею занимаются: я пришла в центр «Анна», где мне показали много интересной литературы. Эта книга из двух частей тактично познакомила меня с темами и проблемами, которые зачастую так радикально представляются в обществе, что ни один обыватель не пойдёт разбираться в вопросе. Когда-то я была как раз тем самым обывателем, полагающим, что женщина должна быть «женственной», а мужчина — «мужественным».

ПАВЕЛ САНАЕВ

«Похороните меня за плинтусом»

Это очень сильная книга. Парадокс в том, что читаешь и осознаёшь: все герои несчастные, им всем плохо, а всё из-за одной женщины, которая решила за всех, как правильно жить. Главная героиня решила пожертвовать собой, она тоже не ощущает себя счастливой, каждый раз страдая из-за внука, мужа, дочери. И самое удивительное, что так по сей день живёт множество семей в нашей стране — их поступки происходят не от жестокости, а от желания сделать всем лучше, от любви и самопожертвования.

Я прочитала эту книгу, когда она была у всех на устах. Помню, что ко мне пришли мои племянники, которые тогда были малышами, я начала читать им вслух в полной уверенности, что им будет неинтересно, а они прочитали её со мной до конца, и мы долго обсуждали, была ли в этой семье любовь. Думаю, что и сейчас для меня это чтение было бы очень волнительным, но я бы уже обращала внимание на другие детали: полностью осознавая факт насилия, но с пониманием, что раньше семьи и общение между родственниками строились совсем по другой системе.

СЭМЮЭЛ ФИЛЛИПС ХАНТИНГТОН

«Столкновение цивилизаций»

С этой книгой я познакомилась во время учёбы в Тель-Авивском университете. Сейчас в мире очень много разговоров о мультикультурализме и глобализации. Эта книга делит народы по принципу цивилизаций, каждая из которых преследует свои цели и свои интересы. Поразительно интересно описание влияния одной цивилизации на другую, конфликты, агрессивное религиозное течение как реакция на западную гегемонию.

Отдельно у Хантингтона есть православная цивилизация, которую он просит не путать с русской, так как это более общий термин. В стереотипном представлении Русь выбирала между западным миром и азиатским — Хантингтон же утверждает, что православная цивилизация также борется за господство на миро��ой арене, а не видит себя составной частью другой цивилизации. Самое любопытное — это возможность предвидеть различные международные конфликты исходя из цивилизационных особенностей и просчитывать их на несколько шагов вперёд.

ЮВАЛЬ НОЙ ХАРАРИ

«Sapiens. Краткая история человечества»

Я очень люблю книги, которые простым языком объясняют сложные процессы. Считаю, что в наше время, когда высшее образование не является привилегией, а информации вокруг величайшее множество, очень важно доносить знания именно таким образом. Здесь не так уж и много сносок, книга не претендует на звание великого научного труда, но в ней есть огромное количество любопытных фактов о нашем виде и эволюции.

Смешалось всё: антропология, биология, история, социология, психология, экономика и финансы. Пожалуй, это не та книга, на которую стоит ссылаться в исследованиях, но мне очень импонируют обзор на макроуровне и представление человека и планеты в виде системы, где всё взаимосвязано.

БЕТТИНА СТАНГНЕТ

«Eichmann Before Jerusalem: The Unexamined Life of a Mass Murderer»

Эту книгу я купила совсем недавно в Еврейском музее в Пар��же. Часто при обсуждении холокоста, Второй мировой войны люди задаются вопросом, как немцы — педантичные, доброжелательные и порядочные — смогли организовывать фабрики смерти, с такой изобретательностью и жестокостью уничтожить миллионы. «Но, видно, всегда так бывает: смерть одного человека — это смерть, а смерть двух миллионов — только статистика». Исследователи знают, что вся работа в лагерях была разделена по такому принципу, что каждый делал незначительное действие в общей системе — это позволяло каждому не брать на себя вину и не нести ответственности за конечный результат.

Адольф Эйхман — один из самых страшных людей Третьего рейха, он не только заведовал всеми опытами над узниками лагеря, но и воплощал идеологию режима. Ещё в тридцатые годы, уже будучи в СС, он входил в доверие к евреям, ездил в Палестину, он был одним из немногих немцев, кто знал «врага» в лицо. После падения рейха Эйхман бежал в Латинскую Америку, где чувствовал себя замечательно, пока его не нашли и не судили в Иерусалиме. Самое интересное, что линией защиты Эйхман выбрал то обстоятельство, что он был всего лишь маленьким винтиком в большой машине смерти и от него ничего не зависело. Недавно я была в Аушвице и видела бараки, где проходили опыты над женщинами по стерилизации, по изменению цвета глаз. Но меня не покидало ощущение, что нас на земле пугают адом, а вот он, в часе езды от Кракова, — а сколько ещё таких мест.

ЭРИХ ФРОММ

«Искусство любить»

Меня долго уговаривали прочитать эту книгу, но я находила причины этого не делать. Я много лет задавалась вопросом, почему детей учат хорошо учиться, слушаться взрослых, но никто не учит быть счастливыми, жить для себя, делать то, что человек хочет, а не то, что надо. Фромм ответил мне на очень много вопросов. Я тогда поверила, а сейчас уже знаю точно, что любить может только тот человек, который для начала любит себя и чувствует себя.

Чувство долга, обязательства, вина, тревожность и ответственность за то, что не имеет к тебе никакого отношения, — всё это мешает жить в удовольствие и помогает оправдывать лишние ситуации и связи. Я бы включила «Искусство любить» в какой-нибудь список обязательного к прочтению, но с пониманием, что это труд середины двадцатого века и с тех пор многие социальные установки тоже успели претерпеть изменения.

МАРЖАН САТРАПИ

«Персеполис»

«Персеполис» — удивительная книга, она затрагивает множество актуальных и болезненных тем. Тут прекрасно всё: феминистская повестка, мультикультурализм, радикализм религии и режима, свобода, ответственность за выбор, потери, разочарования, любовь и семья, в конце концов. Собираюсь в ближайшее время подложить эту книгу своей маленькой племяннице: она же заставляет о стольких трудных и важных вещах задуматься, а как легко она написана. Мне её несколько лет назад подарил на день рождения мой хороший друг, за что ему большое спасибо.

АРТ ШПИГЕЛЬМАН

«Маус»

«Маус» — ещё одна книга в мою копилку знаний про Катастрофу. Горжусь знакомством с Василием Шевченко, который перевёл этот бестселлер на русский язык. Это гениально — не просто так дают Пулитцеровские премии комиксам. Мой девятилетний племянник сразу схватился за эту книгу в магазине Еврейского музея в Париже. Её хочется прочитать, детям и взрослым хочется узнать эту историю. А история эта о победе, о том, как добро побеждает зло. Только цена у этой победы очень высокая, и нет никакого смысла у всех этих потерь.