Dreamboy, Эпизод 1: Спокойной ночи, Эсмерельда.
Дэйн: Галактика Млечный Путь. Планета Земля. Кливленд, Огайо.
12-летняя Эсмерельда смотрит в окно одномоторного самолета своего отца. Весь Кливленд проносится под ее ногами. Деревья похожи на брокколи - думает она. А озеро выглядит как одна из серебряных тарелок ее матери. И оно становится все больше и больше в отражении ее глаз. И она улыбается.
Маленькая Эсмерельда, скорее всего, не знает об этом, но около сотни лет назад ее пра-пра-дедушка Джон Стоунфолл, нефтяной магнат, купил всю землю, проносящуюся в данный момент под ней, за подозрительно маленькую сумму.
Но вместо того, чтобы начать строить на этой земле, как все ожидали, он всю ее перекопал, оставляя повсюду грязевые холмы, что помешало местным жителям. Подписывались петиции, группы женщин обедали. Наконец, в качестве компромисса, Стоунфолл засыпал большинство ям, построил летний домик на небольшом участке земли, и пожертвовал оставшиеся деньги Кливленду на постройку парков.
Стоунфоллам понравилось в Кливленде. Несмотря на разногласия, здесь они были счастливы и размножались как кролики, становясь все большим количеством братьев и сестер с все более чистыми деньгами. И эти деньги были потрачены, были вложены в фонды, оркестры, зоопарки. Большинство братьев и сестер покинули Кливленд, но некоторые остались, проживая жизни, отягощенные неуклонной пульсацией старых долгов.
Одним из таких братьев был парень по имени Роджер Парринг, мужчина, чей разум был затуманен жизнью, в которой ему никогда не приходилось знать, что у него на самом деле этой жизни не было, мужчина, который взял свою маленькую дочь Эсмерельду Парринг покататься на своем одномоторном самолете. Позднее этой ночью траекторию их полета покажут в новостях - красная линия, резко обрывающаяся в большой синей области в верхней части карты.
По всей видимости, их двигатель вышел из строя когда они пролетали прямо над Пеппер Хайтс, и позже люди в новостях скажут, что слышали это: звук, похожий на пилу, летящую с неба.
Но когда этот самолет был еще в небе над Пеппер Хайтс, я этого не слышал. Я был далеко внизу, спал на старой кровати в гостевой комнате своей подруги. Огромные белые облака мчались по небу, каждый раз заставляя свет в моей комнате сменяться с яркого на приглушенный. Но этого я тоже не заметил.
Я был глубоко в своем мрачном сне.
Обычно мои сны довольно ебанутые. Например про то, как я и моя мать были астронавтами, и она улетала все дальше и дальше от меня, а я ничего не мог сделать. Или про то, что в моем вагоне была тысяча больших жирных и медленных мошек, которые садились на лица и губы людей, но люди их не замечали, просто продолжали читать свой Kindle, вроде того. И мне не так часто снится секс, но когда снится, это обычно что-то по-настоящему ужасное.
Например, я в гастрономе. И кассир заставляет меня трахать моего двоюродного брата, Брайана, на глазах очереди, состоящей из старушек, которые ждут свою ветчину.
И у меня не стоит, и все ждут.
Старушка: Поторопитесь там!
Дэйн: В любом случае, с тех пор как я прибыл в Кливленд, мне постоянно снится один и тот же странный сон. Он всегда начинается одинаково: Я в воде, плаваю в подвешенном состоянии, я глубоко под водой. Там темно, я ничего не вижу. Вода той же температуры, что и мое тело. Ощущения... приятные. Мои волосы плавно развеваются.
А потом я чувствую ногами холодок. Сначала я думаю, что это даже приятно, но становится все холоднее, и я медленно осознаю, что...
...что что-то огромное движется прямо подо мной.
Я начинаю паниковать и пытаюсь уплыть. Но не могу. Вода не двигается и я чувствую надвигающийся холод, он все ближе и ближе, как будто это что-то приближается ко мне. Я начинаю метаться из стороны в сторону. Я открываю рот чтобы закричать, но в него заливается ледяная вода.
Она бьет меня по горлу и стекает в желудок. Я чувствую, как она наполняет меня, как двигается зигзагами по моим внутренностям, словно холодный нож. И прямо перед тем, как она достигает моего ануса, я просыпаюсь.
И я скидываю с себя одеяло и смотрю вниз.
[прерывистый вдох]
У меня сильный стояк.
[выдох]
Настолько сильный, что он буквально упирается в- а, блять, я опаздываю на работу.
Я вскакиваю с кровати. Натягиваю свою выцветшую красную футболку корпорации Зенарк и заправляю стояк в шорты, как только могу.
Бегу вниз по лестнице, хватаю печенье Pop-Tart и опрокидываю стакан воды на стол где-то рядом с цветами. И вот, бум, я вылетаю на улицу.
Обычно я иду дворами: от Вудшир до Йорк, потом до Виллоубрук, до Сидар Ридж -
[лай собаки]
- а потом срезаю через лес. Но сейчас мне приходится бежать прямо по главной улице Пеппер Хайтс, Ривингтон Роуд, потому что я опаздываю.
Я добегаю до перекрестка, а люди в Огайо слишком вежливые для перекрестков, так что все просто сидят и говорят: "Нет, Вы езжайте первым."
"Нет, Вы."
"Да ну, давайте Вы- "
"Нет, пожалуйста, я настаиваю."
"Пожалуйста- "
-так что я просто с криками пробегаю перекресток прямо по диагонали.
[Дэйн кричит]
[машины сигналят]
Дело в том, что Ривингтон Роуд - довольно оживленная улочка. Здесь можно найти все виды еды: индийскую, эфиопскую, есть лапшичная, суши бар, китайский ресторан, магазин игрушек, частный книжный, студия звукозаписи, секонд-хенд, Peruvian imports, хэдшоп, несколько баров, и даже гей бар. И все это в нескольких кварталах и всегда переполнено людьми.
Здесь всегда так много разных людей, и вне Нью-Йорка я никогда не видел ничего подобного. Это такая смесь людей, люди из разных стран, с разным количеством доходов, все живущие в одном районе. Как будто это какая-то фантазия левых на общественном ТВ. Все эти разные, совершенно прекрасные люди, прямо здесь, на Ривингтон, но бЛЯТЬ НИ ОДИН ИЗ НИХ НЕ ЗНАЕТ КАК ПРАВИЛЬНО ХОДИТЬ. ПОДВИНЬТЕСЬ!
Я сворачиваю за угол рядом с магазином зеркал, и бум.
Я вижу грузовик. Я чуть в него не врезаюсь. Какой-то грузовик коммунальных услуг. Он припаркован наполовину на траве, наполовину на дороге. И я слышу, как кто-то ругается. Очень близко.
Голос: Хуесос, пидарас, сукин сын!
Дэйн: Звуки раздаются откуда-то с неба, так что я поднимаю голову и вижу кран, который ведет от грузовика к платформе, и на этой платформе стоит мужчина, который пытается справиться с фонарем. Я плохо его вижу, потому что солнце освещает его силуэт, но он матерится со всей своей экспрессивностью. Я никогда не слышал, чтобы кто-то матерился так... открыто и демонстративно. Ну, это же жилой район. Тут могут быть старушки и маленькие дети-
[велосипедный звонок]
Девочка: Подвинься, ублюдок!
Дэйн: Эй!
Маленькая девочка появляется из ниоткуда и чуть ли не сбивает меня на велосипеде.
Боже.
[выдох]
Окей. Еще несколько кварталов.
[вздох]
И мне кажется, что дальше можно уже не бежать. Мне кажется, что можно просто пойти быстрым шагом. Я не хочу выглядеть ужасно потным и запыхавшимся, когда приду туда. И я опоздал только... на 13 минут. Это не так уж и плохо. Это почти как 10. Я опоздал почти на 10 минут. Окей.
Я подхожу к боковому входу этого большого металлического здания, и над дверью...
...висит знак, на котором написано: "Корпорация Зенарк: Взлетная Площадка №5."
Я останавливаюсь на минуту. Делаю вдох. А затем открываю большую металлическую дверь.
Холодный воздух мгновенно окутывает меня. Охранник встает со стула и преграждает коридор. Он скрещивает руки на груди и встает передо мной. Он прищуривается, требуя показать мое удостоверение.
Серьезно? Я работаю здесь уже три недели. И я опоздал.
После неприлично долгого рассматривания меня и моего удостоверения он меня пропускает. Еще четыре двери из тяжелого металла и я, наконец-то, на взлетной площадке.
Робот: Миссия 10182135. Цель проекта: Исследовать 69 известных лун Юпитера в поисках возможных месторождений гелия-2. Вы должны докладывать о любых признаках гелия-2 напрямую своему начальству в Корпорации Зенарк. Все 69 нужных лун классифицируются как необитаемые, но все же рекомендуется держать сканеры наготове. Берегите себя и счастливой охоты, шахтеры.
Дэйн: Ладно, погодите секунду. Я знаю, о чем вы думаете. Кливленд? Почему Кливленд? Почему я поехал в Кливленд?
Ну, я поехал в Кливленд потому что я устал. Устал не в... устал... в более широком смысле. В космическом смысле. Не просто "устаю день ото дня". Не "мне нужно прилечь". Что-то вроде "моей душе нужно прилечь на 6 месяцев."
Моя подруга Эмили собиралась уезжать на 6 недель и сказала: "Можешь остаться у меня, поливать мои цветы и проводить время в одиночестве."
И я подумал: "В одиночестве. Одиночество. Звучит здорово." Это- просто подарок для человека, который жил в Нью-Йорке, особенно для музыканта. Так что я подумал: "Я напишу альбом."
И я поехал. Я взял свой синтезатор. Я поставил его в ее зале. Я включил его. Я сел на диван. И зашел в Грайндер. И начал есть ошибочно привезенные Doritos с Амазона, но... время от времени моя свободная рука тянулась к синтезатору, чтобы вслепую зажать случайный аккорд.
Грайндер, для некоторых людей, я думаю, просто веселая штука. Они могут заскочить туда, а потом выйти, как только закончат свои дела. Но я никогда не мог остановить это веселье. Но не в смысле "Мне всегда весело!", а в смысле "Мне так весело, что это больно!" Это навязчиво съедает все мое время.
Но спустя три дня я так ни с кем и не переспал, а все мои белые клавиши стали оранжевыми. Я удалил Грайндер, опять, и начал искать работу.
Но после того, как я буквально вошел в зазеркалье, оставив свое заявление в American Apparel, и получив неуклюжую по моему мнению, но тем не менее классическую подработку ассистентом менеджера в Chipotle, я оставался почти без вариантов, находящихся в шаговой доступности.
Но в итоге я получил работу в парке развлечений в маленьком районе в конце сезона.
Он называется Зоопарк Пеппер Хайтс. Это место было безопасной офшорной зоной со времен, когда пластик еще не изобрели. Это был дом престарелых для старых заработанных с продажи нефти денег. А часть с зоопарком была пестрой коллекцией созданий, подешевевших по разным причинам.
Но пока что самое популярное развлечение, животное, изображенное на всех ланчбоксах, звезда, пожилая зебра по имени Зои.
Я сам не имею опыта работы с животными, так что мне предложили работать сопровождающим на одной из немногих американских горок: на огромном аттракционе внутри здания под названием "Безжизненные Луны Юпитера".
Он располагался рядом с выставкой Зои. Все называли его просто "Луны". Это, если честно, была довольно скучная поездка. Посетитель должен был иметь рост минимум 122 сантиметра, или 112 если с ним есть взрослый. Идея была в том, что это космический корабль, который отвозит космических разведчиков на луны Юпитера для поиска месторождений гелия-2.
Моя работа в качестве сотрудника фейковой компании разведчиков космоса, Корпорации Зенарк, заключалась в том, чтобы выпустить детей и в следующей комнате проинструктировать их о том, что нужно докладывать о найденных месторождениях гелия-2 .
Мне приходилось использовать свой самый официальный тон.
У парка хорошо получалось создавать атмосферу космического веселья: везде были мигающие огни и космические декорации. А в очереди люди слышали зацикленный голос робота, объявляющий цель миссии.
Робот: Миссия 10182135...
Дэйн: Даже во время поездки со встроенных динамиков играла музыка для космических приключений.
Вот что было круто в Зоопарке Пеппер Хайтс: они включали по всему парку музыку, написанную специально для него. Большинство песен было записано много лет назад тремя женщинами. Это были сестры. Сестры Шрудербергеде-что-то там. Не знаю. Но их диск можно купить в сувенирной лавке.
Сестры:
Мальчик-мечта, мальчик-мечта
Ты мой единственный мальчик-мечта
Мальчик-мечта, мальчик-мечта
Ты мой единственный мальчик-мечта
Сны растворяются в ночи,
Но вместо того чтобы умереть
Почему бы тебе не остаться?
Мальчик-мечта, мальчик-мечта
Ты - моя единственная мечта.
Дэйн: Но еще они записали тему для Зебры Зои.
Сестры:
Зои, Зои
Самая лучшая зебра.
Зои, Зои
Она - твой лучший друг!
Ла, ла, ла, ла....
Дэйл: И из-за того, что горки были в одном большом железном здании с выставкой Зои, мне приходилось слушать это на повторе всю смену.
В остальном, это была довольно простая работа. Мне просто нужно было стоять за стойкой и говорить свою единственную фразу в этот... вонючий микрофон, источавший запахи слюней многолетней давности.
"Внимание всем шахтерам с Корабля №5: Пожалуйста доложите о найденном гелии-2 в комнате опросов"
Держатели поднимаются с характерным щелчком и дети вылезают. Они все бегут в следующую комнату, комнату опросов, но одна девочка останавливается позади остальных. Она стоит рядом с рельсами. Я медленно осознаю, что я ее знаю.
Она каталась на аттракционе несколько раз на этой неделе. И одета она как... ученица католической школы, или, я не знаю, мне кажется, они одеваются именно так.
Держатели автоматически захлопываются за ее спиной, но она не двигается. Пустой вагончик исчезает в темном тоннеле чтобы подобрать очередную кучку детей в следующей комнате, оставляя нас одних.
Ты в порядке?
Девочка: В полном.
Дэйн: Ладно. Ты, эм.... тебе нужно доложить о-
Девочка: Мой рост - почти 152 сантиметра.
Дэйн: А. Эм...
Девочка: Я знаю, что это все - притворство.
Дэйн: Ладно, ну, тебе все еще нужно уйти, пока корабль не приехал обратно, окей?
Девочка (раздраженно): Я знаю.
Я просто хотела подождать пока они немного разбегутся. Другие дети.
Дэйн: Она кивнула в сторону комнаты опросов, но смотрела она не на нее. На меня она тоже не смотрела. И говорила она как маленький взрослый из 1960х, так стремно, как разговаривают только дети, которых вырастили бабка и дед. Ее глаза направлены на дверь вдалеке. Я инстинктивно выхожу из-за стойки.
Открывается другая дверь и входит мужчина.
Он быстро идет ко мне. Его изящный костюм заставляет его выглядеть так, будто ему здесь не место. Но он останавливается, когда замечает маленькую девочку.
Мужчина: О, здравствуй.
Дэйн: Он подмигивает мне, когда подходит к ней и наклоняется на уровень ее глаз.
Мужчина: Скажи, есть ли у тебя отчет о месторождениях гелия-2?
Дэйн: Она молчит. Просто смотрит на него. Взглядом, который задерживается на его лице пока она обходит его и исчезает в комнате опросов позади него.
Мужнина: Ооооооо. Это прекрасный возраст.
Дэйн: Этот мужчина - Илай Критч, директор Зоопарка Пеппер Хайтс.
Илай: Привет, Двэйн.
Дэйн: Эм, Дэйн, в-вообще-то.
Илай: А! Да, конечно, извини. Дэйн.
Дэйн. Дэйн. Дэйн, Дэйн, Дэйн, Дэйн ДЭЙН ДЭЙН ДЭЙН!
Я знал это. Дэйн. Дэйн. Тебе нравится здесь, в "Лунах"?
Дэйн: Эм, здесь...нормально.
Где-то в здании старый вагончик для американских горок поворачивает, и все здание отвечает мягким металлическим стоном.
Илай: Ладно. Ну, я просто хотел отдать тебе новую связку ключей. Поменял замки прошлой ночью. Нельзя быть слишком осторожным, особенно во всей этой... суматохе.
Дэйл: Он вешает ключи под стойку. Два новых блестящих ключа.
Илай: Это от кладовки, это от передней двери. Этого хватит.
Дэйн: И он улыбается.
Наступает неловкий момент, когда он просто... улыбается. Мне. А потом улыбка выключается как светящаяся вывеска, и он уходит. Но он останавливается на середине посадочной площадки и оборачивается, зеленая лампочка, оповещающая о приближении вагончика, светит на его изящный костюм.
Илай: Да, кстати. Ты же знаешь, что эта дверь ведет к ночному загону Зои, да?
Дэйн: Он указывает на дверь вдалеке. Я медленно киваю.
----------------
[играет энергичная легкая музыка]
Дэйн: Мне всегда нравилось заходить в продуктовые ночью. Круглосуточные магазины - мой аналог церкви. По большей части из-за отсутствия людей, да, но еще потому что все товары ровно расставлены по полочкам и это просто идеально.
Ровные ряды ярких цветных коробок с маленькими мультяшными лицами, смотрящими в одну сторону.
И я думаю, что из-за того, что все идеально, нет людей вокруг и играет энергичная музыка, если приглядеться, можно увидеть силуэт ужасного кричащего черепа, спрятанного за прекрасным лицом, которым является этот магазин.
И тут ты понимаешь. Ты стоишь на складе смерти. В морге для растений и животных.
Этой ночью я хочу пирог. Но в части магазина с пекарней темно. Свет выключен только в этом углу, и пирог- Я точно знаю, где она. Я вижу ее отсюда. Просто этой ночью там мало света. И он мигает, придавая всей пекарне вид "плохой части города".
Я- Может быть я плохой мальчик, может быть нет, смотря кого вы спросите, но я точно не боюсь темноты и... Я имею в виду, бунтарь в каком-то смысле. У меня даже тележка со скрипящим колесом. Так что я, издавая скрипящие звуки, подхожу прямо к пекарне.
Скрип, скрип, скрип, скрип, скрип, скрип, скрип.
И как только я пересекаю порог, я вижу их. Сидящих в тени.
Три маленькие девочки. Может быть, гёрлскауты? За столом. Возраст около 12 лет, плюс-минус. У них были кукольные глаза поверх тонких улыбок.
Девочка(наигранно милым голосом): Доброе утро.
Дэйн: Оу. Доброе- Но только что наступила полночь.
Девочка(резко): Технически, утро.
Дэйн: А. Это... Точно как в книжке.
Девочка 2(мечтательно): В мире достаточно лжи.
Дэйн: У них одинаковая униформа? И разные нашивки. Я узнаю девочку с недавней поездки: это та, что отстала от группы. И она узнает меня.
А оставшиеся две - близняшки, но с разными волосами.
Эм, вы, ну, продаете что-то?
Девочка(резко): Нет.
(снова милым голосом)Но если хотите пожертвовать, мы были бы очень благодарны.
Дэйн: Пож- а. Оу, ну, так у вас нет, типа, печенья. Или чего-нибудь еще. Я просто думал, что, ну, пекарня, эм, гёрлскауты, что может быть у вас есть-
Девочка 3(без эмоций): Мы не относимся к гёрлскаутам Америки.
Дэйн: Я залезаю в карман и думаю, "Просто дам им доллар и- "
Девочка: Минимальная сумма пожертвования - три доллара. За брошюру.
Дэйн: Но... это... называется продавать что-либо. Что- Что за брошюра?
Они поднимают перед собой маленькую бумажную книжку. Заголовок элегантно напечатан темно-синими чернилами на картоне кремового цвета. Там написано: "Друзья До Конца: Адвокаты Для Животных."
На что вы вообще собираете деньги?
Девочка: Зои.
Дэйн: Зои.
Девочка: Зебра. Мы собираем деньги чтобы спасти ее. По всей видимости, зоопарк не имеет средств для совершения хоть каких-то действий. Хотя у них, похоже, есть куча денег для этой тупой новой выставки.
Девочка 2: Забытое Море.
Девочка: Это тупо! Как можно забыть целое море?
Ты работаешь здесь, не так ли?
Дэйн: Да, неполная занятость.
-----------------
Дэйн: Пока я шел домой, я не мог перестать думать о том, как эта маленькая девочка говорила слово зебра. Зебра. Ее странный тоненький голос и ее странные маленькие холодные голубые глаза, похожие на две маленькие твердые конфеты, которые кто-то выплюнул на тротуар. Я просто хочу домой. Пребывание в открытом пространстве ощущается странно и от этого пирога у меня болит рука.
О, слава богу. Я поднимаюсь по ступеням Эмили. Открываю входную дверь, но она во что-то упирается. Я нагибаюсь чтобы поднять это.
Что за...
Это маленькая картонная коробка. Я ощущаю ее тепло рукой. Сверху красивым почерком написано имя: Люк Прескотт.
Я не знаю никого с именем Люк.
Я смотрю по сторонам. Никого. Во всех окнах всех домов темно.
Затем я чувствую запах. Корица и кардамон. Я опускаю взгляд. Открываю коробку. И оттуда вырывается еще больше запаха. Это маленький торт с пряностями. Пахнет как... тысяча Рождественских ночей. Я сразу же чувствую, что не должен был смотреть, и закрываю коробку. Я захожу в дом-
[дверь закрывается]
-и ставлю торт в холодильник. Думаю, просто напишу завтра Эмили: "Ты знаешь кого-нибудь с именем Люк?"
Я беру вилку и сажусь с пирогом перед телевизором. Я открываю его и жду, когда мне в нос ударит вкусный запах, но его нет. Пирог, похоже, ничем не пахнет, по сравнению с тортом.
Я все равно откусываю кусок и включаю новости.
Какой-то миллионер и его дочь упали в озеро на своем самолете. Спасательные и поисковые операции идут полным ходом. Люди в новостях указывают на небо и говорят в камеру.
Они показывают фотографию, которую отец запостил в социальную сеть прямо перед полетом. На ней эти двое стоят рядом с самолетом. Она широко улыбается. Подпись: "Первый полет Эсмерельды на самолете."
Я откусываю кусок пирога и смотрю на лицо Эсмерельды. Я перестаю жевать.
Я думаю о дне озера. Я думаю об их самолете, сложенном там, как спящая птица. И я думаю об этом мужчине, упавшем в избитой кабине летчика, о его дочери, застрявшей на заднем сиденье за ним. И я вдруг чувствую, будто я на этом заднем сиденье, не могу двигаться, смотрю на затылок своего отца, на кровь, разлетающуюся в воде красными шелковыми лентами.
И я- У меня в животе есть это чувство.
Я просто знаю.
Они никогда не найдут этот самолет.
Они никогда не найдут Эсмерельду Парринг. Она будет там, внизу, одна, навечно.
Кусок пирога превратился в мягкую кашицу во рту. Я глотаю его и выключаю телевизор.
Осталось только мое отражение в темном стекле, смотрящее на меня.
7 notes
·
View notes
Сегодня я отрабатываю свою последнюю смену в реанимации МЧС.
Дальше увольнение, обходной лист, в субботу в шесть часов поезд с Витебского вокзала – в Минск.
Жутко хочется спать – последние несколько ночей были удивительно бессонными, всё как-то навалилось, особенно мысли.
Очень много массажей, последние дни загружены по максимуму. Оно и понятно, люди поняли, что я уезжаю, и надо успевать.
С Витебского вокзала уезжать – это красиво.
Самый первый вокзал в истории Российской Империи: старинный, ажурный, построенный в те времена, когда красота зданий ещё имела хоть какое-то значение.
Путь предстоит совершенно не близкий, с остановками по пути и размышлениями обо всем на свете, в том числе о смысле самой себя, конечно же, всё как всегда.
Беларусь, Польша, Норвегия.
На каждую страну по одному дню, потом самолёт через Атлантику.
Мой круг общения – это такая игра на выбывание, что-то вроде глупого реалити-шоу, где со временем становится всё меньше и меньше участников.
Участники проходят через различные ситуации, рассказывают что-то о себе, ��елятся со мной своим мнением, и если я понимаю, что их мировоззрение – это совсем не то, я общаться дальше не буду и не смогу.
Главное, за что я держусь – это уважение и доверие к человеку.
Моя дружба приходит постепенно.
И если её оборвать где-то по пути – дальше всё бессмысленно.
Лучшее, что есть в людях, это доброжелательность.
Недавно встречалась с подругой, которую сильно хотела увидеть перед отъездом.
Мы встретились в ресторане поздно вечером: Чёрная речка, улица Савушкина, последний этаж с панорамными окнами, вид на клинику пластической хирургии, где когда-то работала моя мама.
Ресторан огромный, а мы с ней только вдвоём, ровно в центре зала около окна, как на театральной сцене.
Или какое-нибудь кино о повседневной жизни.
Понедельник, вечер, в ресторанах никого, одно что северная столица – моё любимое время, чтобы куда-нибудь сходить.
Болтали о том, а сём, и я решила дать ей послушать свою музыку.
Всё ещё в работе, но послушать что-то уже можно, ну так, акустическая версия для друзей.
Дала ей наушники, сидит, слушает, хмыкнула несколько раз.
Потом сняла наушники и сказала:
— Вика, ты ёбнутая.
Дальше был какой-то разнос, даже не про музыку, а какой-то более личный – её просто разорвало от гнева, и она припомнила мне, что я когда-то с ней как-то не так поговорила и сказала ей что-то не то.
Даже кружки на столе, кажется, дрожали – причём агрессия шла как с моей стороны, так и с её.
Встретились две ведьмы.
В общем, рассказать про место, про улицу и клинику, на которую мы отсюда смотрели сверху, я не успела – было не до того.
Музыка в обмен на ненависть.
Чуть больше двух лет назад у меня уже был переезд, из Екатеринбурга в Санкт-Петербург.
Переживаний было больше чем в этот раз, хотя сейчас я уезжаю ещё дальше.
Некоторые друзья перестали со мной общаться сразу после моего переезда, причём в основном те, кто из Екатеринбурга никуда не выезжает – словно под колпаком живут, ей-богу, и жизнь вне колпака представляется несуществующей и мифологичной.
Никита напоминает мне слова Остапа Бендера, что миф о загранице – это как миф о загробной жизни, мол, оттуда не возвращаются.
А мне просто так хочется – поехать.
Не во имя какой-то великой идеи, а просто так.
Как можно жить и никуда не уехать – я даже не знаю.
Ещё я бы хотела надеть пальто, высокие сапоги, рубашку с запонками, щелкнуть застёжками на кожаном чемодане...
Взгляд в зеркало, волосы в хвост, спускаюсь по винтовой лестнице Витебского вокзала и сажусь в паровоз, который оставляет после себя дым, уходящий в небо для того, чтобы сделать облака над Питером ещё тяжелее...
Но всё будет не так.
В субботу утром ко мне записались на массаж люди – это будет последняя возможность ко мне попасть.
Потом зайду домой, надо пару часов полежать в ванной – смыть с себя усталость, работу, Питер, да и всю Россию.
Горячий пар на всю квартиру, окна запотели и на кухне, и на балконе, можно что-нибудь нарисовать на стекле.
Из вещей: компьютер, фотоаппарат и кипа документов.
Фотоплёнка.
Две книги по медицине, размер чуть меньше А3, полторы тысячи страниц в каждой, общий вес примерно как четыре кирпича.
Поеду в пижаме: путь длинный, главное, чтобы в этой одежде было удобно спать.
Обычно комплект пижамы состоит из рубашки и штанов, чтобы можно было передвигаться в полусонном состоянии из спальни в ванную и на кухню. Ну ещё это одежда для того, чтобы открыть дверь квартиры, когда курьер еду наконец-то принёс.
Моя пижама – это расширенный комплект: пижамные ботинки, пижамный шарф и пижамная куртка, всё нежно-розового цвета, чтобы было в цвет.
Из дома выйду после обеда .
Спущусь по винтовой лестнице Витебского вокзала, сяду в поезд – не паровоз, обычный тепловоз на дизтопливе, без какого-либо кинематографичного дыма.
Зайду в купе:
— Здравствуйте, меня зовут Виктория.
— Добрый день, – ответят мне.
Проводник выдаст кипяток и чай.
Потом лягу и усну.
Проснусь через три дня в Нью-Йорке.
10 notes
·
View notes