#Рабаш

[anaella]

Всегда со мной. Хитрость каббалистов

Благодаря РАБАШу, я начал понимать, что же «вытворяет» с тобой Бааль Сулам! Он водит тебя, раскачивает так, что появляется надежда понять. Ты хватаешься за нее, радуешься. И вдруг все исчезает. И ты в отчаянии, ты разводишь руками, ну как же так?! Было так все понятно, логично. Почему же все исчезло?! Какие же хитрые эти каббалисты!

Но все дело в том, что задача у Бааль Сулама другая. Он приводит тебя к тому, что ничего не дадут тебе твои мозги, твой разум, на который ты опирался всю твою жизнь. Постарайся вовремя понять это, чтобы не удлинять путь. Но как же это непросто — отставить земной разум и отдаться неведомому!

РАБАШ потребовал от меня готовности проникнуть между слов. Чтобы все изучаемое стало прозрачным. И сквозь эту прозрачность ты бы перешел в иную реальность. Это называется внутренним постижением. Когда ты постигаешь мир, находящийся за этой книгой, за ее словами. Когда через слова ты входишь в другой мир. РАБАШ дал мне почувствовать, что есть такая возможность.

И я понял, что не могу упустить ее.

Начало новой жизни

Я спросил Гилеля, когда я могу прийти на ночной урок. До этого я занимался только вечерами. Обычный урок у РАБАШа начинался в три часа ночи и продолжался до шести утра.

Я сказал:

— Я очень хочу.

Гилель ответил, что посоветуется с РАБАШем.

— Когда? — спросил я.

— Постараюсь сегодня.

— А можно сейчас? Я подожду, — сказал я. Гилель посмотрел на меня, выдержал паузу и спросил:

— А если РАБАШ занят?

— У меня есть время, — ответил я.

Гилель поднялся к РАБАШу на второй этаж, тот жил здесь же, и вскоре вернулся.

— РАБАШ согласен, — сказал он. — Приходи.

С этого момента начался новый период в моей жизни — самый главный. Который я и называю жизнью.

В ожидании чуда

Я живу в Реховоте, но каждую ночь приезжаю на урок в Бней-Брак. Встаю в 2 часа ночи, вскакиваю даже раньше! Лечу к машине и гоню, чтобы только как можно быстрее оказаться в нашем полутемном, прохладном зале, быть там одним из первых, быстро приготовить себе кофе и раскрыть «Учение десяти сфирот». На любой странице. Замереть над этими строчками, и пытаться почувствовать Бааль Сулама, через него проникнуть внутрь. Но разв�� это возможно?!

Потом приходят все. РАБАШ спускается со второго этажа. И мы учимся.

Нас было немного тогда. Большинство из них уже ушли в мир иной, но я помню каждого, каждое мгновение, взгляды, вопросы, ответы РАБАШа и тишину, когда он закрывал глаза, и мы боялись шевельнуться, чтобы ничем не помешать ему.

Вот так я начал учиться у РАБАШа.

Как я испугал РАБАШа

На первый же утренний урок я принес магнитофон. Я сразу понял, что не хочу упустить ни слова, я столько шел к этому дню, я все запишу! Поставил магнитофон на стол и вдруг увидел, что РАБАШ испуган.

Он оглядывал магнитофон, не знал как это воспринимать, молчал и не начинал урок. Дело в том, что не было принято ни у него, ни на уроках его отца, чтобы кто-то записывал то, о чем говорится, ни карандашом, ни ручкой, ни тем более на магнитофон. А тут вдруг все будет записано, каждое слово.

Он сказал мне: «Нет, ты не включишь его». И сколько я не уговаривал, он не согласился. Я понял, если я сейчас не придумаю что-нибудь, то буду проклинать себя всю жизнь.

Я поехал в Тель-Авив и купил особый магнитофон. Сел напротив РАБАШа и показал ему все его возможности: «Вот эта кнопка — это пауза, можно останавливать запись. Вот это перемотка, можно найти каждое слово, любое предложение. А вот этой кнопкой можно все стереть, если захотите.»

Он слушал внимательно, сам попробовал несколько раз, трогал все кнопки, нажимал, отжимал. А я тем временем добавлял ему от себя, что такие мы, новое поколение, что мы студенты, мы привыкли все записывать, конспектировать — если я не пишу, то я и не слышу. Мы же внешние, пустые, нас надо заполнить.

И РАБАШ понял. Понял, что придут вот такие новые ученики, и им надо будет с чего-то начать. Им понадобятся записи. Он согласился. Потому что он во всем был революционером. Но согласился только при одном условии — что магнитофон будет стоять рядом с ним и он сам будет определять, что он записывает, а что — нет.

Вот так он и управлял магнитофоном все эти годы, и так собралось более 2000 часов записи уроков. Да еще немало рисунков — я сидел рядом с ним и все записывал и зарисовывал. А он иногда подправлял мой рисунок или перерисовывал совсем.

Творец требует перемен в сердце

Прошло время, и я понял, почему РАБАШ был против любых записей. Понял, почему он относился к этому с легким презрением. Однажды даже бросил мне: «Какая разница, сказал я тебе о чем-то или нет».

Потому что он требовал изменений в тебе самом. Не на бумагу, а в себя нужно было внести услышанное. Чтобы оно просочилось сквозь решетку памяти внутрь, к самому сердцу и отозвалось там.

Он всей своей жизнью показал мне, что это такое — каждый день быть новым, каждый день начинать с чистого листа, без всякой примеси вчерашнего, понимая, что Творец требует перемен в сердце, а не отчетов о заученном материале.

[vitaliyshahov]

А чтобы возненавидеть разлуку и отдаление, человек обязан прежде узнать, что в общем означает разлука, и от кого он отдалён. Только тогда он может устранить это отдаление.

Бааль Сулам Шамати 34. Преимущество земли - во всём.

[kabpritchi]

Этаж Царя

Прежде чем человек поднимается на второй этаж, на котором находится Царь, он сначала вынужден подняться на первый, Ибо, поднявшись на первый этаж, он учится разговаривать с Царем лицом к лицу. И тогда он сможет попросить у Царя все, что его душе угодно.

Рабаш

[madahalev]

תפילה לאהבה

מִסְתַּכֵּל אֲנִי עַל נְקוּדָה קְטַנָּה הַנִּקְרֵאת "אַהֲבַת הַזּוּלַת".

וַאֲנִי חוֹשֵב עָלֶיהָ: מַה אֲנִי יָכוֹל לַעֲשׂוֹת בִּכְדֵי לְהָנוֹת אֶת הַכְּלָל.

הֱיוֹת שֶאֲנִי מִסְתַּכֵּל עַל הַכְּלָל כּוּלוֹ, אֲנִי רוֹאֶה יִסּוּרֵי הַפְּרָט,

מַחֲלוֹת וּמַכְאוֹבִים, וְיִסּוּרֵי הַפְּרָט מֵהַכְּלָל כּוּלוֹ, הַיְינוּ, מִלְחָמוֹת בֵּין הֶעָמִים.

וּמִלְבָד תְּפִילָה אֵין מַה לָתֵת, וְזֶה נִקְרָא: "מִצְטָעֵר בְּצָרַת הַכְּלָל".

[rabash-statyi]

44. Противоречие старцев – созидание, созидание молодых – противоречие

«Противоречие старцев – созидание, созидание молодых – противоречие» (Мегила 31:2).

Старцы – это те, кто привычен к работе Творца. Молодые – это те, кто начинают работу. Противоречием называется спуск или падение. Когда вначале у них был какой-то подъем в работе, это считалось созиданием, то есть, что они ценили подъемы. Но противоречие, когда чувствовали некое падение, которое пришло от скрытия Творца, то есть, что Творец скрылся от них, называется противоречием.

Противоречие старцев, – когда говорят, что Творец послал им противоречие, – получается, что они уже находятся в созидании, то есть верят, что Творец занимается ими, и от этого они берут жизненные силы.

И важность веры очевидна во время падения, то есть когда не «светит» человеку, когда он колеблется. Или когда говорит: «Мне не нужна никакая выгода, а я хочу только доставить удовольствие наверху, и мне не важно, что я чувствую, или не дай Бог наоборот».

[pervoistochniki]

Мы просим, чтобы Творец  дал нам силы совершать все наши действия ради Тебя, т.е. ради Творца. Если нет, т.е. если Ты не поможешь нам, то все наши поступки будут только ради собственной выгоды. И это означает "если нет", т.е. если Ты не поможешь нам, то будут все наши действия только ради себя, ради нашей пользы, потому что нет у нас силы преодоления нашего желания получать. Поэтому помоги нам, чтобы мы могли работать ради Тебя. Поэтому Ты обязан помочь нам. И это называется "сделай ради Тебя", т.е. чтобы Ты сделал это действие, чтобы Ты дал нам силу желания отдавать. Иначе, т.е. "если нет", мы пропали. Это означает, что мы останемся в желании получать ради собственной выгоды.

Рабаш. Статья 5 (1991) "Что означает, что добрые дела праведников являются их порождением, в духовной работе"

[lightwitter2020]

В 10-ке должна существовать одна, преданная связь. Я не могу обратиться к Творцу, если не присоединился к 9 товарищам, т.е. к 9 частицам желания, через которые могу обратиться к Творцу, получить от Него. Без них я даже не способен направить себя на Творца!

[exactlykeenzombie]

Два великих Учителя. Поёт Рав Барух Ашлаг (Рабаш). Krivu Li (Baal HaSulam)

[anaella]

Всегда со мной. Тот ли это путь?

Когда решаешься и говоришь себе: «Это моя жизнь, это мой путь, это мой Учитель», — вот тогда-то и поднимаются внутри тебя вопросы, именно когда ты так уверен: «А тот ли это путь? И тот ли это учитель? Да и цель надо бы проверить». И начинаешь сражаться с ними, делаешь массу ошибок. Не можешь не делать их. Ты же еще ребенок.

Однажды, будучи в таком состоянии, я подошел к РАБАШу и прямо сказал ему: «Мне 34 года, я намереваюсь посвятить каббале всю жизнь. Меня волнует только один вопрос: тот ли ты Учитель, который доведет меня до цели?»

Я думал, что он меня успокоит, так ответит, чтобы я почувствовал, что мне не надо волноваться, что получу от него уверенность, силу, безопасность. А вышло совсем наоборот. РАБАШ сказал: «Не знаю. Ты должен сам это почувствовать». «Как?!» — спросил я, почти вскрикнул. «Сердцем, — ответил он. — Больше никак».

Он всех отправлял к Творцу. Никогда и никого не замыкал на себе.

РАБАШ мной руководит

Прошла неделя и я увидел, что РАБАШ потеплел ко мне. Я приходил к нему в больницу каждое утро и проводил с ним целый день. Я готовился к этому, решал все будничные дела, чтобы меня ничто не отвлекало. Я очень старался не пропустить ни слова сказанного им. Это требовало большого напряжения.

Находиться с каббалистом такого уровня один на один не просто. Были состояния, когда я вдруг с удивлением обнаруживал, что у меня нет вопросов. И вроде были, и я ведь заготовил их массу, думал, что обязательно спрошу. И вдруг сижу напротив РАБАША и немею.

РАБАШ как бы глушил меня, я не мог рта открыть. А он словно не обращал на меня внимания. Как часто потом я ощущал, что он руководит всей моей жизнью, что он все про меня знает наперед. Так оно и было.

Это перевернуло мозги

Именно в больнице у нас возник тот контакт, который ��отом превратился в настоящую, неразрывную связь.

Я помню, однажды не выдержал и с болью спросил его: «Ну как понять это, как?! Как бы с ощущением: ну что Ты меня мучаешь?!» И он вдруг ответил мне так просто, так понятно. Он почувствовал мое состояние. Мы говорили о том, что написано в Талмуде: двое держатся за талит и один утверждает: «Это все мое», — а другой отвечает: «Нет, мое».

«Ну о чем здесь речь? — спросил я его. — Зачем они разрывают талит, эти двое?»

И он вдруг сказал: «Талит — это человек».

Я, помню, замер. Я поразился! Это переворачивало мозги.

А он продолжил: «Двое, которые его разрывают, — это две силы, которые держат человека: злое начало и доброе, желание насладиться и желание отдачи».

Это было так просто и в то же время так глубоко!

«А сам человек должен видеть себя нейтральным, находящимся между ними, — продолжил РАБАШ. — И быть ответственным за то, кто из них двоих будет говорить в нем. А теперь спроси, что Творец хочет от тебя. Это же Он так действует на тебя с двух сторон. Он!»

Я вдруг так ясно ощутил — какая же неимоверная глубина заложена в нем! И что мне надо руками и зубами держаться за него из последних сил! И благодарить Творца, что дал мне этот шанс в жизни!

Но проходит время, буквально несколько минут, и передо мной снова прежний, «сухой» РАБАШ, который раскрывает «Учение десяти сфирот» и начинает монотонно читать прямо с того места, на котором раскрыл. Без всяких объяснений, без эмоций, читает, не обращая внимания, что я снова ничего не понимаю, ничего не ощущаю, что я снова потерян и пуст.

Сегодня я уже понимаю, что он видел меня насквозь. Знал наперед, что я останусь с ним, что кроме этого, все остальное ничего для меня не стоит, что я никуда не уйду. Знал вообще все, что будет со мной. И готовил меня к этой будущей жизни.

[anaella]

Всегда со мной. Один шанс на миллион

На уроке старец и его ученики читали читали Книгу Зоар. Верхний текст в книге читали на арамите, нижний — на иврите, а поясняли на идиш. Иврит я знал более-менее, умел читать, говорил на нем, а вот арамит и идиш… Это было слишком.

Я хотел сразу встать и ехать искать новое место, я был нетерпелив, и мне было все равно, что подумают обо мне, но мой приятель Хаим удержал меня. Он был привычен к учебе в религиозном заведении, был полон уважения «к мудрецу и ученикам мудреца». Поэтому жестом остановил меня, сказал: «Сидим!»

Так мы и просидели до конца урока. Я еще ��одумал, что и иврит их мне так же непонятен, как арамит и идиш. Подумал: «Надо бежать отсюда, да побыстрее». Но старец вдруг спросил:

— Чего вы хотите?

— Мы приехали из Реховота и хотим найти место, где изучают каббалу, — ответил я. Помню, так и сказал «мы хотим найти место», а не «хотим изучать», потому что был уверен, что здесь не задержимся.

— Я организую вам это место. Дайте номер телефона, я все устрою и позвоню. — сказал старец.

Высший сценарий

Сколько же раз потом я думал, что невозможно логически просчитать этот высший сценарий! Я ведь был готов уйти тогда, сбежать. А меня остановили. Какое счастье!

Мы вернулись в Реховот. Назавтра было обычное рабочее утро. Около 4-х часов дня пришел Хаим и сказал: «Сегодня мы едем учиться».

Я сказал, что не поеду, — я не впечатлился ни от них, ни от их учителя. И иврит этот я не понимаю. Короче, это потеря времени, а мы его уже достаточно потеряли.

Но Хаим настаивал, не сдавался, сказал, что пообещал, что мы не можем не ехать, что нужно проявить уважение и поехать, хотя бы ненадолго.

И я согласился. Но с условием, что мы приедем, посидим минут пять-десять, а потом я сделаю вид, будто вспомнил, что назначил важную встречу, и мы исчезнем навсегда. Хаим пообещал и мы поехали.

Приехав, мы увидели, что за столом снова сидит тот главный старец. Тогда я не знал, что это и есть РАБАШ — величайший каббалист, которому я ни много ни мало буду обязан жизнью.

Но тогда я был никто, чтобы понять это. Вот так закрывают человеку глаза, уши, разум и ты не видишь, кто перед тобой, готов все бросить и уйти. Но все-таки держат тебя, дают тебе шанс уцепиться. И мне дали этот шанс.

Мы остаемся

Первой зацепкой было то, что я увидел на здании табличку «АРИ — Ашлаг». Ночью я ее не видел. Я знал, что АРИ — это великий каббалист XVI века, мы с Хаимом пытались читать его «Древо Жизни».

Я знал и кто такой рав Ашлаг (Бааль Сулам). Мы читали его учебник «Учение десяти сфирот», это было непросто. Прорабатывали его «Введение в науку каббала» — думали что-то там понимаем. Короче, это меня немного успокоило. «АРИ — Ашлаг» — это точно была каббала.

Мы вошли, РАБАШ подозвал одного из стариков, он назвал его Гилелем. Подозвал как какого-то ребенка:

— Гилель, иди сюда, поучись с ними.

Гилелю тогда уже было где-то лет 65, это был больной старик со слезящимися глазами и бледным лицом. Он еле-еле двигался. Я еще подумал: «И это он нам будет преподавать?!»

Потом я узнал, что Гилель был потомком известного хасидского рода, мог встать во главе династии. Но в молодости встретился с РАБАШем, они начали беседовать о внутренней работе, о высшем управлении, и Гилель вдруг увидел, что РАБАШ знает нечто такое, о чем он не имеет ни малейшего представления. Он был поражен — откуда у РАБАШа такие знания?! Он зажегся, оставил все и прилепился к РАБАШу, как оказалось, навсегда.

Все это о Гилеле я узнаю потом, а пока буду в большом сомнении, что могу от него что-то получить. Снова буду поглядывать на дверь и думать, как бы незаметно исчезнуть… Но, останусь.

И останусь я благодаря РАБАШу. Вдруг замечу, какие легкие у него движения, как он, как-то по-особому, указывает на нас рукой, как кивает мне. Да-да, именно это вспоминается. Он так взглянул на меня, что я решил не торопиться, и остался.

Сейчас-то я понимаю, что РАБАШ уже тогда знал про меня все.

[anaella]

Всегда со мной. Продвигаясь след в след

Итак, я продолжаю ходить и на утренние уроки к РАБАШу, и на вечерние к Гилелю тоже. Пока РАБАШ не проявляет ко мне никакого особого интереса. Очередной ученик — сколько выдержу, столько выдержу. Во всяком случае мне так тогда казалось.

Не знаю, что было бы дальше, если бы однажды утром меня не спросили: «Ты можешь отвезти РАБАШа к врачу?» Я сказал: «Да, могу».

Какое счастье, что я оказался в это время рядом, какое счастье, что все были заняты чем-то, и что у меня была машина. Потому что с этого момента начинается другое исчисление в моей жизни.

В больнице

Я отвез РАБАШа к врачу — у него началось воспаление уха. Лечащий врач направил в больницу. В больнице врач сказал мне: «У меня подозрение, что у вашего учителя рак». У меня сердце остановилось: «Что делать?!» Врач ответил: «Срочно ложиться в госпиталь!»

Но все это происходило перед праздником Шавуот. Я заволновался, что РАБАШ не согласится, что придется его уговаривать. Подошел к нему, сказал, мол так и так, врачи настаивают. РАБАШ послушал меня и спокойно ответил: «Ложимся». И мы легли.

И это было для меня уроком. Я понял, что у РАБАШа есть явное понимание, что он должен быть физически абсолютно здоров, для того чтобы преподавать. Он не мог себе позволить пренебрежительно относиться к телу, тут цель определяла все. И поэтому тело должн�� находиться все время в рабочем состоянии. Указания врачей РАБАШ принимал как приказ свыше.

Далее все развивалось на удивление гладко. Нам дали отдельную палату. Я спросил РАБАШа: «Когда мне лучше приезжать?» Думал, скажет днем или в приемные часы, он всегда был законопослушен. Но он ответил: «Приезжай утром, будем заниматься».

И я задрожал. Я помню как сейчас тот трепет, который испытал, — РАБАШ будет заниматься со мной, наедине?! Я не мог и мечтать об этом! Я робко спросил: «Во сколько приезжать?» «В четыре часа», — ответил он.

Домой я не ехал — летел как на крыльях! Надо было приготовиться.

Я все еще не понимал

В 3:30 утра я был у входа в больницу. Меня не пустили и я перелез через забор, в спешке и волнении порвав брюки. Поднялся к РАБАШу по пожарной лестнице, он меня уже ждал.

Мы закурили, тогда можно было курить в любом месте.

На этот раз он раскрыл не «Предисловие», а «Учение десяти сфирот» (ТЭС). И начал читать.

Я так надеялся, вдруг что-то пойму, надеялся, что меня пробьет. Ведь язык, которым написан ТЭС, напоминает язык физики. Или, может быть, вот так, наедине с Учителем, мне вдруг сам собою раскроется смысл написанного. Или РАБАШ изменится по отношению ко мне и объяснит все. Но нет. Было еще хуже.

Он ничего мне не рассказывал. Просто читал и все. А я ничего не понимал. Когда пытался задавать вопросы, он чесал в затылке и говорил: «Ну, это так как-то…» «Как?» — спрашивал я. «Вот так», — отвечал он.

Я был в отчаянии, что ничего не воспринимаю. Меня даже несколько раз порывало сорваться вечером к Гилелю на урок, получить готовые правильные ответы на все вопросы, и я знал, что получу их. Но понял, что не сделаю этого.

Система РАБАШа

РАБАШ этой своей внешней сухостью как бы спрашивал меня: «Ну и где же тогда твои постижения, если ты получаешь готовые ответы? Эти ответы не строят тебя как исследователя, они только наполняют тебя. При этом ты не развиваешь в себе пустоты для постижения Творца. Не возьмешь ты каббалу разумом, и не пытайся. Только сердце понимает».

Насколько же они были разными, эти две системы — Гилеля и РАБАШа. И это несмотря на то, что оба они были учениками Бааль Сулама. Система Гилеля была: мы все способны понять, узнать.

Система РАБАШа: мы ничего не знаем и не понимаем.

РАБАШ настраивал тебя только на постижение. Если постижения нет, все твои ��нания ничего не стоят. И это было так тяжело — выходить с урока РАБАШа абсолютно пустым. И при этом видеть, как другие выходят с урока Гилеля. Радостные, окрыленные, они говорили нам: «Что вам тут не понятно? Это так просто объясняется». И объясняли!

Однажды РАБАШ, увидев как я стою потерянный и не понимаю, что же лучше — радость или уныние после урока, подошел ко мне и сказал: «Если после урока ты не чувствуешь себя более пустым, чем до урока, это не урок! Ты должен выйти с ощущением, что у тебя ничего нет. Ты должен закричать: «Что же делать?!» Тогда урок удался!»

К счастью, я услышал РАБАШа, вовремя раскрыл, кто передо мной, и что надо идти за ним след в след, не раздумывая.

[anaella]

Когда он видит, насколько он еще далек от того, чтобы действительно все его действия были бы ради небес, тогда он нуждается в выяснении истины. Ведь есть много людей, у которых нет этого выяснения истины, а они думают, что они действительно поступают ради небес. Хотя они еще не сто процентов в лишма, тем не менее, как правило, они чувствуют, что это лишма. Однако есть еще, что добавить в состояние лишма. Но, на самом деле, у них нет настоящего ощущения – или из-за их природы, или из-за того, что у них не было хорошего воспитателя, который показал бы им путь, как не обманывать себя. Поэтому они не способны прийти к лишма, ибо «лишма» называется истиной, а «ло лишма» называется ложью.

Рабаш. Статья 15 (1984) "Возможно ли, чтобы свыше спустилось что-то отрицательное"

[anaella]

Трудно переоценить величие Бааль Сулама и Рабаша, ведь это люди, которые помогают нам и всеми силами стараются поднять с самой низкой ступени, то есть из этого мира, на духовную ступень высшего мира. Кроме них, нет других людей, которые заботились бы о том, чтобы мы поднялись с уровня смерти на уровень жизни, осознали, зачем живем, благодаря чему существуем.

Они знакомят нас с Творцом, учат, как открыть к Нему дверь и приблизиться к Нему. Поэтому Рабаш и Бааль Сулам – это даже не два человека, а две высшие, особые духовные силы, которые заботятся о нас, а потому ближе к нам всех других творений.

Читая строчки, написанные Рабашем в честь своего святого отца, Бааль Сулама, постараемся присоединиться к ним всем сердцем и душой и понять, что нам дарована связь с этими особыми душами.

Каббалисты – это система связи в общей душе Адама Ришон, которая уже исправлена. Человек, исправляющий себя, включается в эту систему и вместе со всеми каббалистами строит сеть, которая поднимает все остальные души: подхватывает их и помогает подняться наверх все ближе и ближе к Творцу.

Кроме того, что каббалисты оставили нам свои статьи, но они и сейчас все находятся между нами и участвуют в нашей работе. Сказано, что "Нет каббалистам покоя ни в этом мире, ни в мире будущем", потому что они помогают нам до самого конца исправления. Ведь все души соединены, связаны вместе и помогают друг другу. И даже если мы не чувствуем этого, словно младенцы, не понимающие, кто за ними ухаживает и как – но так происходит.

[anaella]

Всегда со мной. Услышанное

В поездках с РАБАШем на машине я не удерживаюсь, конечно, и часто заваливаю его вопросами. Он отвечает и я вижу, что он не хочет, чтобы я молчал. Ему нравятся вопросы. А вопросы я задаю острые: о свободе воли, о том, что если Творец единственный, то почему я создан из двух сил и так далее, и так далее…

�� вот однажды, когда меня совсем уже распирало от боли, что я не понимаю, не чувствую и не могу так жить, он остановил меня. Мы как раз приехали домой и он сказал: «Подожди, я кое-что тебе дам».

Поднялся к себе. Я ждал в машине. Он вынес потрепанную тетрадку и вручил ее мне. На обложке было выведено «Шамати» — «Услышанное». Сказал: «Почитай, это то, что я записывал».

Я только заглянул в эту тетрадку — сразу все понял. Только увидел первую запись — «Нет никого, кроме Него» — и почувствовал как сердце забилось. Я прочитал только первый абзац, и оно забилось еще больше.

Нет никого, кроме Него

Я не стал читать дальше — полетел в магазин, переснял всю тетрадь, и только когда понял, что она у меня в руках, немного успокоился.

Приехал домой, закрылся в комнате, не пошел на работу и начал читать: «Услышано в первый день недели Итро (6 февраля 1944 г.)», — прочитал я и понял, что это услышано РАБАШем, а сказано Бааль Суламом. И я держу в руках эти записи. Уже одно это вызвало внутреннюю дрожь. А уж что произошло дальше, когда я начал читать!

«Сказано: “Нет никого, кроме Него”, — что означает, что нет никакой другой силы в мире, у которой была бы возможность что-то сделать против Творца». Было такое ощущение, что мне открываются тайны, скрытые веками от всех, что я именно это искал всю жизнь, что, вот оно, раскрытие Творца человеку в этом мире.

Я продолжал читать: «А то, что человек видит, что есть в мире вещи и силы, отрицающие существование высших сил, причина этого в том, что таково желание Творца.»

Это поворачивало мозги! Получается, что это Творец запутывает человека?!

«И это метод исправления, называемый “левая рука отталкивает, а правая приближает”. И то, что левая отталкивает, является частью исправления. Это значит, что в мире существуют вещи, которые с самого начала приходят с намерением отвернуть человека с прямого пути и отбросить его от духовного».

Это все было для меня открытием! Прорывом в новое, абсолютно незнакомое мне состояние. Это была разборка с самим собой. Я никогда не слышал такого от РАБАШа, а тем более от Гилеля. Как РАБАШ мог это скрыть от всех?!

Почему мне?

Я читал весь день и практически всю ночь, приехал на утренний урок с круглыми глазами, возбужденный.

РАБАШ сразу понял, в чем дело, но ничего не сказал. Я передал ему тетрадь, признался, что отснял ее. Он промолчал. Я понял, что сделал правильно. Но почему он передал ее именно мне? Вскоре мне стало ясно — почему.

Через несколько дней мы собрались поехать на море. Я сидел, ждал РАБАШа и читал «Шамати». Я уже не мог оторваться от этих записей. Использовал любое свободное время, чтобы окунуться в них. При этом читая не видел, не слышал ничего — так они на меня действовали. Потому что я сразу ощутил, что все, что написано, написано обо мне. Я сроднился с каждой строчкой, с каждым словом.

И вот я жду Учителя, читаю и не замечаю, как ко мне подходит Гилель. Он стоит за спиной, видит почерк РАБАШа и замирает, пробегая глазами строчки.

Я обернулся, только когда услышал его голос. Он подзывал Менахема, старейшего ученика РАБАШа, который занимался еще у Бааль Сулама. Он подозвал его и указал на тетрадку в моих руках.

Говорили они на идиш. Гилель сказал: «Ты видел эти записи?» «Нет, но это почерк РАБАШа», — ответил Менахем. «Вот именно, — сказал Гилель и спросил меня, — Откуда у тебя эта книга?»

Я наивно ответил: «РАБАШ дал». «А ну-ка», — Гилель взял у меня тетрадь, и они вместе начали листать ее, обмениваясь быстрыми репликами на идиш.

Я не понимал, о чем они говорят, но они были возбуждены. Гилель даже изменился в лице, движения его стали нервными. И вдруг краем глаза я замечаю как по лестнице быстро спускается РАБАШ и сразу идет к нам. Он выхватывает из рук Гилеля тетрадку, не заговаривая с ними, подхватывает меня под руку и ведет на улицу.

Как только мы вышли, он повернулся ко мне и резко спросил: «Зачем ты им показываешь?! Кто тебя просил им показывать?!» И это он говорит о тех, кто с ним еще у Бааль Сулама учился!

Смутившись, я сказал: «Гилель сам взял. Увидел ваш почерк и взял». «Запомни, я дал ее только тебе, — жестко сказал РАБАШ. — А это значит держи тетрадь у себя, спрячь и никому не показывай!»

«Ну я же не знал», — говорю. А у самого вдруг такая гордыня поднимается. Еще бы! Учитель дал ее только мне! Не им, а мне! Но все-таки мучает меня любопытство, и я не сдерживаюсь и спрашиваю: «А почему им нельзя показывать?»

«Потому что у них нет левой линии, — отвечает РАБАШ. — А значит, эти статьи не для них».

Они не услышат

Прошло несколько месяцев, пока я не понял, что значит «у них нет левой линии», как сказал РАБАШ. Понял, почему он показал эти статьи мне, не верящему ни во что, с массой вопросов, с постоянным недовольством собой и Творцом.

Для меня вдруг проявились с особой ясностью (я этого не видел раньше), вот эти строчки из первой статьи «Нет никого, кроме Него»:

«И только тому, кто действительно хочет прибли��иться к Творцу, дают помощь свыше, не позволяя удовлетвориться малым и остаться на ступени маленького, неразумного ребенка. Чтобы не было у него возможности сказать, что, слава Богу, есть у него Тора и заповеди, и добрые дела — так чего еще ему не хватает?

И только если на самом деле есть у человека истинное желание, такой человек получает помощь свыше и всегда показывают ему, насколько он плох в нынешнем состоянии. То есть посылают ему мысли и рассуждения, направленные против духовной работы. А все для того, чтобы он увидел, что нет у него полного единения с Творцом».

Я читал это и с каждой строчкой, с каждым словом раскрывал высоту РАБАШа, который — единственный! — записывал за Бааль Суламом это «Услышанное». И ведь никто, кроме него, этого не делал!

Какую же силу надо было иметь, духовную, внутреннюю, чтобы слышать отца, все прочувствовать, запомнить (ведь он не давал ничего записывать на уроке), а потом выйти и слово в слово занести в тетрадку. А бывало, что приходилось записывать не десяток слов, не сотню, а тысячу!

А в том, что он действительно все запоминал слово в слово, у меня не было никаких сомнений. Потому что они были близки не только как отец и сын, но и как две ступени духовной лестницы, — один передавал другому то, что никто из других учеников не слышал. И не мог услышать. Потому что у них не было, как говорил РАБАШ, левой линии — то есть сомнений у них не было. Потому что на вопрос: «Есть ли у меня любовь к Творцу или нет?», они не сомневаясь отвечали: «Конечно же есть!»

РАБАШ говорил о таких, что они на 100% находятся в любви к себе и все же говорят о любви к Творцу. И значит им нечего исправлять. Нет у них левой линии. Не для них говорил Бааль Сулам, и не для них «Услышанное». Не услышат они.

Source

[anaella]

Главная работа человека должна заключаться в том, чтобы у него было наслаждение в то время, когда он занимается действиями по отдаче. И это как сказано: «Служите Творцу в радости», – чтобы было подобие по форме. Подобно тому, как когда Он отдает, у Него есть наслаждение, – как сказали мудрецы: «желание Его – насладить Свои творения», – так же и человек должен прийти к этому уровню. И в этом должна заключаться вся оплата человека. И это называется, что он «отдает ради отдачи» без какого-либо вознаграждения, ибо нет у него большего наслаждения, чем это. Однако после того как он удостоился этого уровня, – когда всё его наслаждение состоит в том, что он отдает Творцу, – он видит и чувствует, что он ничего не может дать Творцу, чтобы доставить Ему наслаждение, кроме как если будет получать от Него наслаждения, которые Творец уготовил Своим творениям, что и является целью творения.

 Рабаш.  332. "По поводу уподобления по форме"

[anaella]

Всегда со мной. Ангел на перекрестке

Однажды, после очередных поисков учителя, мы сидели с моим другом Хаимом Малка в его квартире в Реховоте. Я пришел после работы, уставший и опустошенный — просто приволок себя. Был холодный, дождливый, зимний вечер с сильными порывами ветра.

Хаим предложил: «Давай заварим кофе, как обычно, и будем учиться». Но я ответил: «Нет, я уже больше не в состоянии». Я помню то свое ощущение очень явно: все тщетно, идти некуда, зачем мне такая жизнь?!

Тебя подводят к стенке

Это чудо, когда человека подводят к такому состоянию и не дают ему сбежать. Казалось бы, надо встать, хлопнуть дверью и забыть все напрочь. Деньги у меня есть, и немалые, работа есть, семья замечательная — езжай куда хочешь, путешествуй, живи в свое удовольствие. Но нет. Тебя подводят к стенке, просто прижимают к ней, и вдруг вкладывают в сердце последнюю надежду.

Только потом, через много лет я понял, что это самые дорогие моменты жизни, когда ощущаешь полный тупик. Что это и называется молитвой. И вот в этом безнадежном состоянии я говорю:

— Хаим, мы прямо сейчас едем искать учителя. — Из тумана, из полного бессилия выплыли эти слова. — Мы должны его найти сегодня!

— Где найти? — спросил он. — Мы же с тобой везде были.

— Я слышал, что каббалу изучают в Бней-Браке.

Я не то чтобы думал об этом когда-то. За все эти годы я заезжал в Бней-Брак всего один или два раза, не знал этого города. И вдруг сказал: «В Бней-Браке».

И Хаим тоже практически не думал ни секунды, вдруг согласился: «Хорошо, давай съездим».

Мы сели в машину и поехали. Я помню, ливень заливал лобовое стекло, я ехал практически вслепую. Но не было даже мысли остановиться, переждать дождь, вернуться. Нет — ехать и как можно быстрее.

Это был ангел

Приехали в Бней-Брак. Стоим на перекрестке посреди города — куда ехать?! Неизвестно… И тогда я открываю окно и сквозь ливень кричу человеку в черной религиозной одежде, он стоит на перекрестке, словно поджидает нас. Я кричу:

— Скажите, где здесь изучают каббалу?!

Это было сорок лет назад, тогда от слова «каббала» шарахались, как от проказы. А этот человек посмотрел на меня и так спокойно сказал: «Поверни сейчас налево, поезжай до плантации, напротив нее увидишь дом — там изучают каббалу».

РАБАШ, когда узнал об этой истории, сказал: «Это был ангел. Именно так и приводят человека в нужное место. Берет тебя некая сила, разворачивает и направляет туда, где найдешь ответ на все свои вопросы. Если приложил усилия, обязательно приведут».

И вот мы едем. Действительно, через несколько сот метров выплывают из темноты деревья апельсинового сада, проявляется дом.

Тускло светится одно дальнее окно. Мы останавливаемся, входим. Везде темно, кроме маленькой комнаты в конце зала. Мы заходим в нее и видим, — пять-шесть стариков сидят и учатся.

Я, помню, спросил прямо от двери: «Здесь учат каббалу?». Старик, сидящий во главе стола, сказал нам, как-то совсем запросто: «Да, здесь, садитесь». Мы сели…