#Дмитрий Раевский

[dmitry24raevsky-blog]

Thinking is not effective

Perfection is like an unwritten number, something that can never be achieved, but it is still something that helps to find the meaning of life: the search and finding perfection in everything — no matter what — will reveal the mystery and meaning of life. Richard Bach writes about the Seagull, which wanted not only to eat, but also to fly, in flight honing skills and achieving perfection. Finding it is one of the methods and even ways of coaching. 

“The crisis of meaning occurs when our accumulation of knowledge exceeds the moderate influence of our values. With the onset of the crisis, we lose the false sense of security created by the illusion of power and certainty that great knowledge gives us. Wisdom is higher than knowledge and much deeper than it. It provides foresight, is often paradoxical, and offers different kind of security to the person emerging from crisis,” writes John Whitmore, one of the “fathers” of modern coaching in his bestseller “high performance Coaching.” He states that coaching leads to wisdom: the view that you have on things, being unusual — a view from different sides — leads to the fact that you begin to understand things in their entirety. You begin to form, to create not your own opinion on things, but you begin to understand the real essence of things.

And when you understand this, you find that this understanding is not yours: it does not belong to you. It’s like the look of someone better than you who understands things differently from your usual understanding. It’s like an insight and an astonishing question after it: “What is it? I do not know and could not know this before!” This is actually the touch to perfection.

It is so simple, but it fills with such motivation that you do not want to stop, because perfection is unattainable: there is always something more perfect than you have achieved. And when you feel his breath next to you, it inspires so much that everything else does not matter.

Where to start? It would be good to start with the understanding that you know nothing. And if it seems that you know for sure that you do not understand anything, then you can ask yourself: do I really understand it deeply? Is it possible to understand it more deeply? Maybe to start suffering from it? To cry from powerlessness and feeling borders? The first and most important thing is always to understand that before you begin to push the boundaries of your nature and thinking, first you need to find these boundaries. And what helps to understand the limits of thinking? It’s possible by studying philosophy, trying to understand what great people understood, facing the limitations of understanding.

And when you begin to learn and understand — preferably together with friends, like-minded people or with a mentor who helps you, who shows you very different things and from a different angle — then this is the first step towards understanding your boundaries. You understand that it’s possible to push the boundaries. You will see the way how to move them. And this extension of boundaries is similar to what has just happened to you. Once you are convinced that they can be moved; then you break through them and see, and on the tenth attempt you begin to understand the technology.

This means that you have learned to learn. And now no one will forbid you to learn. Moreover, understanding the unusual in the usual knowledge, you will be delighted with it every time, surprised by this. And each time it will motivate you more and more. We know that all processes in the world are exponential. First comes the accumulation of quantity, then — the rise of quality and the transition to a new stage. Therefore, when you learn how to study, the learning process will be very different from that the regular one.

It will look approximately like this: you look at the field of knowledge, think about it for five minutes and then you express something beyond possible capabilities. Why? Because you can spend the minimum time at maximum efficiency. The best programs for training top managers are based on knowledge of the exponential development of thinking: to create those who do not spend much time on thinking.

Thinking is not effective. Much more efficient is to “put an on shelf” of thinking, wait five-ten minutes and obtain the answer, which you recognized. The answer is correct and indisputable, it is also the most effective of all existing.

So thinking looks like a fiery process: you threw the wood of knowledge into the furnace, and get the fire of solutions. But you don’t burn the fire “manually”: it ignites by itself. As you know, this is a very different type of thinking than we are all used to. It’s much more effective. To come to this type of thinking is to become a perfect disciple, that is, to learn from everyone and everything. And at the same time to develop exponentially, when you improve during a year more than other people do during the whole life.

In the West, people with such thinking are called coaches. What is the secret of the coach, or how to reveal the inner potential of a person? In one company I was asked: — When a conflict situation occurs — how to resolve it? I say, “ Very simply. Tell people directly what the problem is, and people will listen. — They said they didn’t listen. — Oh! So, it is necessary to become the one who is listened to. The root of effectiveness is in the personality of the manager.

There was a great Russian teacher Makarenko. He wrote a book about his work. This book is known to all teachers, but no one can repeat his feat. Why? Because it’s all about the personality of the teacher, his look. It’s important how the teacher looks at children. One child changes for the better, and the other — for the worse or does not change. And it is not because of having competencies and knowledge of the teacher: even the smartest ones demonstrate the worst performance.

So, look at children, the personality of the teacher — what it broadcasts in addition to the school subject — that’s what changes children or does not change them. And, indeed, the best coaches in the world have already realized that the secret of the development is concluded… in the personality of the coach.

Human development is the goal of coaching, and therefore the whole armada of coaches is constantly puzzling over how to make the development process more effective. How a coach develops people? I’ll tell you the secret. You will probably nowhere find this solution: it is necessary to see the future development in the other people. We must try not to imagine it, not to draw, not to visualize, but, looking into the essence of man, to find his more perfect essence — as miners find emeralds in the mines. And when a coach finds, sees these emeralds, he will be surprised: his look initiates development in people!

[dmitryraevskyblog-blog]

Метод ГРОУ

В коучинге (технология обучения и консультирования, в процессе которого обучающийся достигает целей) есть понятие ГРОУ – это основной метод для построения пути достижения целей, который дает поразительную эффективность и высокий уровень результативности. Сначала необходимо думать о том, как будет выглядеть цель, когда ты её достигнешь. После этого надо вернуться назад и посмотреть, как всё есть на самом деле. Увиде�� разницу, попытаться набросать список вариантов, как можно достичь этой цели. И только после этого сделать свой правильный выбор.

 Бывает так, что как только вы смотрите на существующую ситуацию и пытаетесь её изменить, то у вас это не получается. Почему? Потому что, для развития необходимы элементы. Эти элементы мы заимствуем, но при попытке что-то изменить, мы смотрим на существующую «не устраивающую» ситуацию. Поэтому в коучинге взгляд человека направляют в будущее, на тот момент, когда ситуация изменится и станет ему приятной. И тогда он начнет заимствовать элементы из будущего. Из того, каким оно станет.

 Есть еще одна важная вещь! К сожалению, коучи её пропускают. Чем ярче вы прочувствует это будущее, новую ситуацию, когда проблема уже решена, тем сильнее в вас возгорится симпатия к этому будущему и тем быстрее вы к нему придёте. Так происходит, потому что о будущем никому ничего не известно и каким оно будет зависит именно от нашего выбора, действий и мыслей.

 Ведь тот результат, который есть сейчас в вашей жизни это и есть то, чего вы когда-то хотели достичь и достигли. Вспомните, как это дало вам энергию, силы. Именно поэтому нужно обсуждать будущее до тех пор, пока вы не возгоритесь своими желаниями, пока они не станут сильными и мощными. Вы должны настолько прочувствовать свое будущее, каким оно станет, что ваша симпатия к этому будущему сама поможет вам найти правильные решения. Сильные эмоции, мотивация появятся тогда, когда вы проживете это будущее и полюбите его. 

 Есть даже пошаговая инструкция «степ бай степ». Например, в разговоре с ребенком: здесь настоящее – ребенок двоечник, а здесь – будущее, где он отличник. Задав ребенку вопрос о том, что здесь ему будет нравиться, ребенок будет отвечать: 

 - Ну, мне не надо будет много времени, чтобы готовить уроки, потому что я же отличник, я их хорошо понимаю, буду всё делать быстро. Значит много времени будет оставаться на любимые дела. 

- Хорошо. Что еще?

- Родители не буду кормить подзатыльниками.

- Что еще?

- Они будут говорить «спасибо», в нос целовать.

- Что еще?

- Преподаватели там, сверстники… В институт легко поступлю. После этого хорошая работа будет, хороший заработок, соответственно социальный статус.

 И вот, так подсказывая (обычно ребенку, старшекласснику) делается коуч-сессия, ребенок начинает понимать, что это будущее ему нравится. А потом говорим:

- Давай вернемся обратно. Вот ты сейчас, посмотри на себя того. Как он тебе?

- Ну, плохо, конечно.

- Давай вернемся еще раз. Вот ты отличник.

- Нравится!

- Давай еще раз.

- Я двоечник… Хреново…

И еще обсудили, может быть два-три варианта, почему нравится быть отличником. И вот чем ярче будет чувство угнетения в состоянии двоечника, тем ярче станут симпатии к состоянию отличника и тем сильнее будет его мотивация. Если человек хочет, – он сделает. Всё основано на симпатиях и антипатиях. Коуч обязан сделать так, чтобы человеку понравилось то будущее, которого он хочет достичь. Не просто о нём поговорить, а сделать так, чтобы человек очень сильно его захотел. А настоящее – расхотел. Только тогда создается вектор, как в аккумуляторе, от минуса к плюсу. И начинает течь ток – это и есть стремление человека к переменам. А если человек стремится к переменам, – он камня на камне не оставит от своей прошлой жизни. Он сам её изменит, потому что в нем появился вектор, сила.

 Вот такой вектор в человеке мы растим в нашей Школе Свободы под чутким наблюдением заботливых кураторов, наставников. Хотите научиться? Приглашаем!

[slavarainbow]

Ava Gardner (Дмитрий Раевский - https://vk.com/berliii) and Maxim Preston

[evgeniybodriy-blog]

Привет всем!

Зачем этот блог? Правду хочу сказать =) Вообще много разного всякого читаю в интернете. Мой друг Дмитрий Раевский и мы вместе работаем. Это очень здорово. Благодаря ему я встал профессионалом в своей работе.  Не хочется, чтобы этот блог был злобным и кислотным, но периодически будет =) Хотел бы поприветствовать всех вас, кто сюда попадет. Надеюсь, что подружимся.

[genealogyrus]

Известный историк Карелии презентовал новую книгу о политической ссылке. Александр Пашков представил в ПетрГУ книгу «Политическая ссылка и развитие исторического краеведения Карелии в XIX − начале XX века».

В читальном зале Научной библиотеки ПетрГУ состоялась презентация новой книги доктора исторических наук, профессора кафедры отечественной истории ПетрГУ Александра Пашкова «Политическая ссылка и развитие исторического краеведения Карелии в XIX − начале XX века». Книга вышла в издательстве «Дмитрий Буланин» в Санкт-Петербурге в 2022 году.

Автор книги – заслуженный деятель науки Карелии, профессор кафедры отечественной истории института истории, политических и социальных наук Петрозаводского государственного университет�� Александр Михайлович Пашков. Александр Пашков посвятил свое исследование анализу вклада политических ссыльных XIX − начала XX века в изучение региональной истории и этнографии Карелии. Ссыльным, оказавшим наибольший вклад в изучение истории и этнографии нашей республики, посвящены отдельные главы книги. Это Федор Николаевич Глинка, Святослав Афанасьевич Раевский, Александр Пантелеймонович Баласогло, Василий Михайлович Белозерский, Павел Платонович Чубинский, Павел Николаевич Рыбников, Александр Степанович Пругавин, Сергей Алексеевич Приклонский и Александр Александрович Каменев. В книге автор переосмыслил значение политических ссыльных в развитии исторического краеведения в дореволюционной России на примере Олонецкой губернии и Кемского уезда Архангельской губернии, то есть территории современной Карелии. Директор института истории, политических и социальных наук Сергей Веригин отметил, что книга рассказывает о новых фактах по истории Карелии и России в XIX − начале XX века. Автор подарил книгу Национальной библиотеке Карелии, Научной библиотеке КарНЦ РАН, Национальному музею РК, Национальному архиву РК, коллегам – преподавателям, петрозаводским краеведам, своим однокурсникам, студентам-историкам. https://rk.karelia.ru ____________________________________________________________________________ ✅Найдём информацию о ваших предках! ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте: www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: https://vk.com/app5619682_-66437473 🌐https://www.genealogyrus.ru 🌐https://генеалогия.online

[chpbel]

19-летнего парня из Гродно, пропавшего больше двух недель назад, нашли

New Post has been published on https://xn--o1ap.xn--90ais/2019/12/12/19-letnego-parnia-iz-grodno-propavshego-bolshe-dvyh-nedel-nazad-nashli/

19-летнего парня из Гродно, пропавшего больше двух недель назад, нашли

19-летнего парня из Гродно, который пропал больше чем на две недели, нашли. Молодой человек сам вышел на связь после объявления в Сети о поиске.

Напомним, что Дмитрий Раевский 25 ноября ушел из своего дома по улице Дзержинского, 131 и с тех пор о нем было ничего не известно. О благополучном завершении поисков информирует группа поисково-спасательного отряда «ЦентрСпас».

В группе по традиции не прокомментировали обстоятельства нахождения пропавших, но поблагодарили всех неравнодушных за оказанную помощь.

Источник: www.015.by

[siniikvadrat]

25 сентября. Сегодня всемирный день снов. Рассказывайте: видели сегодня сны? ⠀ Для вас сегодня 👆 ⠀ День тикающих часов ⠀ День математических рассказов ⠀ Всемирный день фармацевта ⠀ День комиксов ⠀ День памяти российского полководца Багратиона ⠀ Во Франции сегодня день симпатиях арки. Понятия не имею что это такое В Канаде сегодня день дерева В Мозамбике – день вооруженных сил В США сегодня: День администраторов исследований, день дочери, день комиксов, день приготовления пищи, день лучшего завтрака. В Науру- день молодёжи ⠀ 😋Традиционный вкусный праздник ⠀ День лобстера – США ⠀ 🤓Знаменательные события ⠀ 1632 г. основан город Якутск 1818 г. В Англии проведена первая в мире операция по переливанию крови от человека к человеку 1998 г. началось вещание телеканала MTV Россия 2002 г. в Иркутской области упал Витимский метеорит ⠀ 🌕В лунном календаре ⠀ Идеальное время для подведения итогов. Не планируйте грандиозных дел. Общение с окружающими будет плодотворным. Можно укреплять деловые контакты, ходить на свидание, знакомиться. ⠀ 🌞В народном календаре ⠀ Артамон Змеевик Сегодня нельзя ходить в лес и на болото – с самим Василиском можно повстречаться. Если змея или уж заползли во двор – это к счастью. Такую «счастливую» змею обязательно надо покормить молоком или сырым яйцом. ⠀ 🥳В этот день родились ⠀ @ekaselezen с днём рождения 🥳 ⠀ Майкл Дуглас, киноактер Уилл Смит, актёр Лидия Федосеева Шукшина, актриса Кэтрин Зета Джонс, актриса Мао Асада, японская фигуристка Уильям Фолкнер, писатель Дмитрий Шостакович, композитор Сергей Бондарчук, актёр Иван Лажечников, писатель Николай Раевский, русский полководец ⠀ #синийквадрат #квадратныепраздники #доброграмщики (at Krasnodar International Airport) https://www.instagram.com/p/B20ZCa7F2Cp/?igshid=w4txvnb90okm

[vjquake]

Валерия Лихачёва. 22 года 89-65-96. Родилась в Новороссийске, окончила ТЭЛ с отличием, далее поступила в колледж НКСЭ, который окончила с красным дипломом по специальности архитектура и получила высшее образование по специальности Инженер ПГС в КубГТУ. Также в 2012 году окончила художественную школу им. Эрьзя в родном городе. С 2010 года состоит в модельном агентстве FMA, финалистка конкурса красоты "Мисс Новороссийск 2010" и является 1ой вице Мисс Бикини Юга России 2014г. На данный момент владеет собственным бизнесом и планирует двигаться только вперёд! @lera_likhacheva Первая фотосессия в @raevskygolf конкурса Мисс Русское Радио Новороссийск  Наши друзья и помощники  Фотограф Максим Бесcалый @eyemaxi  Видеограф и клипмейкер Дмитрий @clasticclouds   Видео и Фото бэкстэйдж Дмитрий @attlasmars  Ведущий бэкстейджа Рэм @remdzia  Музыка и настроение @dvj_quake  Makeup и причёски @grigoriy_vopilin и @olya_tsareva.wedding.hairstylst  Cпонсоры проекта:  BMW Модус - Новороссийск @bmw.novorossiysk  Ресторан Винотеррия @nesterov_winery  Фитнес Формула @ff.gym  Steak house Рибай @steak_house_ribay  MarcCony www.marccony.ru  HomeSecret @homesecret_bureau  Золотой Берег @zolotoybereg457 www.zolotoy-bereg.club  Информационный партнер  Блокнот Новороссийска @bloknot_novorossiysk  #МиссРусскоерадиоНовороссийск2017 #девушка #кастинг #модель #миссрусскоерадио17 #фотосессия #новороссийск #русскоерадионовороссийск #русскоерадионврск #rusradionvrsk #всебудетхорошо  (at Гольф Клуб Раевский)

[dmitryraevskyblog-blog]

Курс “Путь здоровья”

Есть такое правило в психологии - всё что ты осознал, ты можешь изменить. Всё что не осознал, владеет тобою, и ты это изменить не можешь. ⠀ Что мы делаем в первую очередь? ⠀ Помогаем человеку осознать причину и разум болезни. Будет человек с ней бороться или нет - его выбор. Но у него появляется возможность победить, потому что он осознал причины вместе с нами. И те кто действительно борется с болезнью под нашим руководством, в итоге побеждают. ⠀ Да, это путь "через тернии к звездам", как и говорил Парацельс. Да, болезнь всегда выходит через криз. Да, нужно уметь идти до конца. Но у человека есть шанс вылечиться от неизлечимой болезни через осознание её причин и её разума. Если человек не осознал - то у него и шанса-то нет. Мы даем этот шанс. ⠀ И в итоге очень многие вылечились. Да, есть те кто не вылечились, потому что тут как и в спорте — не все готовы идти до конца. Но спорт или врач же не виноваты, что не все готовы бороться, менять себя. Потому что серьёзные болезни - всегда результат образа мысли и жизни. ⠀ После того как человек осознал болезнь с помощью нас, нашел её причины в себе, нашел её разум, у него остается одна задача - вытеснить её из себя, и пока эта битва не будет выиграна, болезнь будет грызть. ⠀ Человек может это делать самостоятельно, может с нашей помощью. Может сделать 40-ка дневную голодовку в горах, в высоких вибрациях, молиться каждый день. И у него будет критерий - если разум болезни и её причины ушли, значит всё сделано правильно. Если нет — значит что-то так. Возможно, что человеку удастся самостоятельно настолько ослабить болезнь, что за один сеанс со мной разум болезни уйдет. Такое тоже в моей практике было. ⠀ Главное - знать врага и не бояться его. ⠀ Осознать болезнь, осознать её причины и выйти из психологии жертвы, найти внутренний ресурс к победе — всё это дает 2-х недельный курс "Путь Здоровья" https://ray-d.org/thewayofhealth ⠀ Индивидуальные психосинтез-сессии, сеансы лечения лично от меня, знакомство и общение со своим подсознанием, знакомство с миром собственного сердца - за 2 недели этого более чем достаточно для кардинального изменения восприятия своей болезни и самого себя. Кому-то и этого достаточно для выздоровления. Хотите такой шанс?

[dmitryraevskyblog-blog]

Разоблачение Дмитрия Раевского. Биография моя. Часть 9.

Последующие дни были наполнены мыслями и поисками, поисками и мыслями. Что мне делать? Сколько ждать и чего? Может, я что-то сделал не так? Почему ничего не происходит? Неужто я сюда приехал просто так? Сомнения доставали меня со страшной силой, и иногда чуть ли не отчаяние одолевало. Но что для меня важно? То, что меня не встретили? Или предощущаемая мудрость Буддиста? Ведь я ощущал и тогда, и сейчас, что Он велик и мудр. Я знал, что именно Он пригласил меня. Он не выдумка. Но что ж он медлит? Полторы недели спустя я уже изучил все окрестности и вполне освоился по хозяйству. Покупал жёлтый рассыпчатый картофель и вкуснейшее сливочное масло на базаре довольно дёшево даже по российским меркам, приносил их в гостиницу, и за скромные 10 юаней повар готовил мне в скороварке (на высоте 3400 метров, где располагался Шигацзе, вода закипала при температуре около 60 градусов по Цельсию) вкуснейшее блюдо. Плюс фрукты. Так я и жил. К середине второй недели стала одолевать тоска по дому. Всё-таки не такой уж я крутой путешественник, чтобы чувствовать себя всюду как дома. Надо было что-то делать, иначе так можно лить слёзы целыми днями без всякого проку. Я стал ходить в горы. Вокруг Шигацзе были горы – где больше, где меньше. Сначала я обследовал горы над монастырём Таши-Лум-по. Первые два дня давались тяжело, горы были высоки, а под��отовки – никакой. Но на третий день я смог довольно легко и без усталости достичь вершины горы и, став на самой её вершине, посмотреть на ту сторону хребта. И сразу же пожалел, что не взял с собой фотоаппарат. Просторы, огромные просторы и новые хребты, уходящие вдаль… Это была очень величественная картина. Шигацзе был как на ладони, и Брахмапутра сияла, отражая солнечные лучи. На следующий день я обследовал горы, находящиеся с другой стороны города. Это был невысокий хребет, находящийся от гостиницы километрах в пяти. Был он высотой около трёхсот метров и лежал как поверженный дракон, начинаясь от самой земли и примерно под тридцать градусов уходя вверх. Исследовав его утром, я решил прийти сюда после обеда и побыть до вечера. Пообедав и взяв с собой фрукты, часов в пять вечера я поднялся на этот отрог, нашёл удобное место, положил рюкзак на землю и лёг. Я смотрел на облака, смотрел вдаль, вниз. Где-то внизу монахи в притоке Брахмапутры стирали свою одежду, весело брызгаясь водой. Какой-то звук за моей спиной привлёк моё внимание. Я обернулся и обомлел. Огромный горный орёл сидел метрах в десяти от меня и недовольно клекотал. Видно было, что орлу неприятно делить со мной территорию. Поворчав минут десять, он улетел. Вскоре и я стал спускаться в долину. Весь следующий день я был сам не свой. Зачем я здесь? Где Тот, кто меня ждёт? Почему я вынужден терять драгоценное время пребывания здесь на всякие глупости? Я смотрел в лица проходящих мимо людей. А вдруг кто-то из них скажет мне то, что так ждёт моё сердце? Оттуда мне знать, кто принесёт мне Весть? В том, что она обязательно будет, я не сомневался. В этот день я решил пойти на «орлиную гору», как я назвал её, ближе к вечеру. Очень хотелось посмотреть на ночные звёзды в горах, вдали от суеты. Взяв куртку и брюки из гартекса в рюкзак, я вышел из гостиницы около шести вечера. К восьми уже был на месте. По небу медленно двигались облака в виде стремительных всадников. Эти небесные кони были удивительно похожи на настоящих, а люди на них, прижавшись низко к гривам небесных скакунов, погоняли своих лошадей палками или плётками, стегая их по крупу. Кони летели, а я горевал. Для чего я здесь? Чтобы смотреть на ��блака и на звёзды? Ночь пришла быстро, накрыв покровом спешащий город. Зажглись фонари и свет в домах, своей иллюминацией не давая звёздам проявиться во всей красоте. Млечный путь, Орион были ясно видны, но свет города делал их такими, как я привык их видеть в средней полосе России, а не такими, какими они могут быть видны в Средней Азии, где располагался Шигацзе. Да ещё и на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Полежав часов до одиннадцати вечера на тёплых ещё камнях, я встал, натянул на плечи рюкзак и тронулся в путь, освещая дорогу фонариком. Я легко спускался вниз по пологому склону, который был мне уже знаком. Видя такую лёгкость и безопасность, я выключил фонарик и пошёл, различая тропинку в свете звёзд. Собственно, тропы не было, но лишь очертания кряжа, который и был ориентиром. Пройдя так несколько шагов, я вдруг совершенно явственно метрах в пяти слева от себя услышал голос, обратившийся ко мне на чистом русском языке. Голос назвал меня тем именем, которое дал мне Буддист: - Д., ты выбрал опасную дорогу. Голос этот застал меня с уже занесённой вверх ногой. Опуская ногу, я внутренне сгруппировался, и, когда нога, не нащупав скальной поверхности, стала проваливаться в пустоту, я не перенёс на неё весь вес тела, а, упав на колени, всё-таки успел ухватиться за камни. В тот вечер я чуть не погиб, ведь скатись я - и утром моё тело, переломанное и остывшее, осталось бы только похоронить. Высота в том месте была не менее двухсот метров. Оправившись от волнения, я возликовал: голос действительно был, это не было галлюцинацией, и он спас меня в последний момент, как обычно и поступают мудрецы буддисты! Более того, он обратился ко мне по имени, которое дал мне Буддист, значит приглашение – это не моя фантазия, а реальность! Волна счастья прокатилась по мне, как цунами. Все волнения, переживания, вся тяжесть последних дней улетучились как дым на ветру. От сомнений, что так душили меня все эти дни, не осталось и следа, и на душе стало так легко и счастливо, как не было никогда в жизни! Идя в гостиницу, я вспомнил, что Юрий Рерих описывал в дневниках, как его спасли в пустыне Гоби. Дело было так. Сделав вечером остановку, караван расположился в покинутом лагере Дже Ламы. Юрий избрал себе для ночлега деревянную палатку с маленьким око��ком. Углубившись в чтение при свете масляной лампы, он не заметил, как наступила ночь. Тут женский голос сказал ему: «Пригнись!». Оглянувшись и не увидев никого вокруг, он подумал, что ему почудилось. Через несколько секунд голос повторил приказ, но Юрий опять не обратил на него внимания. В третий раз голос был подобен грому и, сопровождаясь электрическим разрядом, бросил Юрия на пол. В этот миг раздался выстрел, и, разбив окно, пуля пролетела там, где только что находилась его голова. Тибетские мудрецы спасают только в самый последний момент – это я точно помнил. У меня не осталось и тени сомнений, что я приглашён не зря. Придя в гостиницу, я лёг спать с лёгким сердцем. Утром проснулся часов в пять утра, меня выворачивало наизнанку, сильно тошнило. Солнечное сплетение ломило и крутило. Помучившись позывами рвоты, я лёг спать. Проснувшись поутру, в первую очередь, восстановил в сознании все подробности вчерашнего вечера. Звёзды, спуск, Голос, победа над сомнениями, что так глодали мне душу, воспоминание об опыте Юрия Рериха… Тогда в дневниках он ещё написал, что с того момента началось его знакомство, а позднее и сотрудничество с Махатмами Химавата… Помнится, после он утверждал, что даже побывал в Шамбале, которая находится в Танг-ла… Интересно, где это? Наверно, в районе Кайлаша или южнее… А меня пригласят … в Шамбалу? Ну не сейчас, понятно, а когда-нибудь? Вообще, моё теперешнее состояние очень напомнило мне озарение на Селигере, когда покой снизошёл на душу и я почувствовал силу. Так и теперь – спокойствие и уверенность. Понял я, что, даже если никогда не увижу Махатм и не услышу этого чудесного голоса, я всё-таки не буду сомневаться в Их существовании и в участии Их в моей жизни. Они есть, и Они обо мне знают. А дальше всё зависит от меня. Так, сидя в номере, я обрёл совершенный душевный покой, и ни тени сомнений не появлялось более во мне. Я понял, что нужен был здесь и что приехал не зря. Что будет дальше? Я не сомневался, что что-то да будет. Примерно перед обедом в мою душу вдруг ворвался вихрь торжественности и почитания Махатмы. Я понял вдруг, сколь Он высок в своей святости и всепланетности, другого слова и подобрать трудно. В этот момент ярчайшего осознания Его значения и значимости я боковым зрением увидел, что в комнате есть, кроме меня, кто-то ещё. Я быстро завращал головой, пытаясь увидеть, кто именно стоит у меня ��а спиной, но изображение как бы растворялось. Я видел и не видел одновременно. Вместе с тем, создавалось впечатление, что я вижу невысокого тибетца, коренастого и улыбчивого, в тёмно-красном, типичном для монахов, одеянии. Я понял, что он стоит рядом и именно его посещение вызвало во мне такую бурю чувств. Было открытием знать, что эти чувства принадлежали ему, а не мне. Это он так чувствовал, а в меня эти чувства перетекли, как, бывает, перетекает вода из одного сосуда в другой, если ей никто не мешает. Видимо, он поделился со мною своими чувствами и смотрел, приму ли я такое же отношение, не стану ли ему сопротивляться. Это некое испытание на созвучие миру Махатм. Если сердце моё созвучит в унисон – значит, оно тут же примет все их чувства как свои собственные. А если нет, если я притворялся, или был неискренен, или в сердце затаил нехорошее, то чувства эти, конечно же, не пролились бы в меня как водопад. Это мне стало ясно тут же. Улыбнувшись, я приложил руку к груди, немного поклонился как бы вбок и так в поклоне и застыл. Вдруг в моём сознании прозвучала мысль, яркая, как вспышка солнца в тёмной комнате, где внезапно отворили ставни ярким солнечным днём: «К вечеру будь один и в покое. Он придёт». Всё естество моё задрожало от радости, и я тут же проникся глубочайшей благодарностью к этому вестнику. То, что это он и был, не вызывало у меня и тени сомнения. Впечатления от его посещения были столь ярки, что вся моя жизнь казалась мне более блеклой, чем эти минуты общения. Что-то настоящее было в нём – более настоящее, чем жизнь человека, и это придавало нечеловеческую уверенность во всём происходящем. До вечера я не ходил, а летал от счастья. Около семи часов вечера, сделав все земные дела, я сидел в глубоком сосредоточении и ждал. Не может быть, чтобы ничего не произошло. Уверенность в наступающем событии была столь велика, как если бы это было не нечто из ряда вон выходящее, а происходило со мною уже не раз, и я уже даже успел привыкнуть к этому. Но не привычка, а уверенность в правдивости наполняла меня. Это как преданность к Жизни, к которой посчастливилось прикоснуться. И вот наступил момент, о котором и было сказано, – Он пришёл. На что это похоже? Трудно сказать. Как если бы всю жизнь ничего не знал, а тут вдруг стал понимать многое. Как если бы никогда не видел, а тут вдруг стал видеть. Или был глух, а тут звуки стали ясно доноситься до слуха… Вот как к этому отнестись и как описать тем, кто продолжает не видеть и не слышать? Так и здесь. Всё существо моё утончилось так, что, хотя Его бестелесная фигура и не была видна моему физическому взгляду, я чётко знал, где он стоит, как выглядит, и даже его взгляд был вполне ощутим, как если бы это был взгляд физического человека. Так вот кто наблюдал за мною всё это время! Но не это наполняло меня. Чувства, гораздо более сильные, чем в момент утреннего посещения улыбчивым монахом, бушевали во мне. Как их описать? Можно сказать так: темя моё вдруг разверзлось, и я самим существом своим стал видеть звёзды. И звёзды, и планеты, и черноту Космоса, но главное – я понял, что такое Беспредельность. И это было не некое мимолётное чувство, которое, едва ухватишь, тут же улетает. Вовсе нет. Это было вполне стабильное состояние сознания. Ощущая, что поток моего внимания и мыслей стремится вверх, тем не менее, я чувствовал: я сам весь был Беспредельностью в тот момент. Беспредельностью познания. Я стал способен знать так много и так глубоко, что это удивительное свойство заставило меня совершенно забыть, кто я и где я. Любой вопрос мой тут же находил ответ свой в самый момент своего зарождения. И ответы эти были так глубоки, как и само бездонное небо, под которым я оказался. Понимание всего, глубокое и вечное, стало моим «Я» в тот момент. И так продолжалось несколько минут. Затем ощущение Беспредельности и всепонимания стало таять. Через полчаса от него остались лишь глубина понимания и потрясение от открывшегося мира. Такое невозможно было себе представить даже в самых смелых мечтах. Именно не разговор, но Откровение – вот что произошло между мной и Махатмой в тот вечер. Потрясённый, я сидел в кресле и думал. Так что это такое – «Мир Махатм»? Мир абсолютно искренних чувств, чистых, как алмаз, и сильных, как ураган? Но это лишь преддверие в Их Мир. Мир Откровения и всепонимания? Но так он открылся мне, и это не значит, что так он откроется кому-то ещё. Мир мудрости и Беспредельности? Но Беспредельность – его основа, а мудрость – следствие от знания его, но не сам Мир. Можно было сказать, что, как роса рождается, когда небо опускается на землю, лишь в момент их соприкосновения, так и мудрость рождается, когда осознание Небес прикасается к земным явлениям. Когда же сознание Небес не касается Земли, оно не проявляется в виде мудрости. В любом случае, дух мой ликовал, и, как туман опускается на поля в предрассветный час, так и спокойное счастье опустилось мне на душу. С тем я и заснул.

[dmitryraevskyblog-blog]

Разоблачение Дмитрия Раевского. Биография моя. Часть 8.

Пока машина не проваливалась и ехала по целине, неторопливо прорезая жирную почву, всё было хорошо. Но уже метров через тридцать колея под колёсами стала становиться всё глубже. И мы стали тянуть. Машина, натужно воя двигателем, двигалась. Все остальные участники процессии с других машин побросали свои машины, стали наблюдать за нашими мучениями. И вот, когда машина наша уже почти села на брюхо, я прикрикнул на сотоварищей: - А ну, тянуть я сказал! Не останавливаться! Навались! И сам, упершись в землю, приобретя почти горизонтальное положение, закряхтел от натуги. Мои сотоварищи по несчастью, каким-то шестым чувством поняв, что я им сообщил, также напряглись – и машина пошла. Вернее, не остановилась. ��т напряжения на высоте пяти тысяч метров у меня появился привкус крови во рту, а в глазах стало красно, как если смотришь на огненно-красный закат. В ушах появился гул, но я продолжал тянуть, и секунд через двадцать наша тибетская железная лошадь стояла на дороге. Народ аплодировал, а мы просто упали рядом и лежали минут пять. В это время навстречу нам ехал митсубиси паджеро второй. Он легко съехал с дороги, легко проехал в сторону заснеженной верхушки горы метров сто. Народ смотрел на это чудо передвижения с раскрытыми ртами. Все сидят, а он, нахал такой, едет! Где ж это видано, а? Паджерик остановился, народ из него вышел, сделала вдалеке свои дела, опять сел в машину, она тронулась, также легко преодолев оставшийся участок бездорожья, спокойно выехала на дорогу и скрылась вдалеке. Народ сипел от зависти, но делать нечего – надо было тянуть. Основную часть застрявших туристов составляли японцы, увешанные фотоаппаратами. Им всё было в диковинку и в радость, они, как дети, бегали вокруг машин, что-то балаболили, совершенно не задумываясь о перспективе заночевать тут. Передохнув, мы сели в машину и поехали. Закат был безумно красив. И тут у меня в ушах начали звенеть колокольчики. Тонко, но явственно. Их хрустальный звон сделал пространство вокруг меня удивительно волшебным. Я спросил Мачека, слышит ли он. Нет, он не слышал. Это было очень красиво, и никто не мешал мне наслаждаться хрустальным звоном высот. Когда ночь уже опустилась на горы, мы въехали в городок, с трудом разыскали ночлег и пищу (всё было оккупировано теми японцами: они забронировали почти все места), нам отвели кровати в огромном сарае, мест на сто, без перегородок. Стёганые лоскутные одеяла, по два на каждой кровати, да термос с горячей водой – вот и весь сервис. Ладно, хоть так, и то хорошо. Соседи спрашивали меня, как перевал, – они собирались завтра ехать туда, откуда мы прибыли. Я рассказывал им на ломаном английском. Слушая мою речь, они спрашивали, откуда я – Словакия? Чехия? Нет, Россия. Понятно… Утро встретило ледком на лужах, звенящим прозрачным воздухом и солнцем. Завтрак прост – булочки и кексы, жареные орешки, нарезанные солёные огурчики, кофе, масло, варёные яйца. Позавтракав, поехали. К обеду добрались до какого-то очень высокого перевала, откуда в ясный день в��дна Джомолунгма. Было облачно, и мы не увидели ее, но всюду – на камнях и на высохшем дереве – были пёстрые ленточки с текстами на тибетском и санскрите: так путники молили богов гор об удачном пути. После обеда мы стали спускаться в долину, местами спуск был очень крутым. Бурная горная река, тащившая даже валуны, питала долину и давала жизнь полям. Сентябрь был в разгаре, и жёлтые пшеничные поля радовали глаз. Они ютились уступами, начинаясь с предгорий и заканчиваясь у самой воды, чтобы захватить максимально больше плодородной земли. Постепенно расширяясь, долина становилась неким подобием степи, зажатой между гор. Мы подъезжали к Шигацзе по левой стороне долины, у самых предгорий. Вдалеке показались золочёные украшения храмов Таши-Лум-по. Моё сердце возликовало: вот он, оплот Гэлуг во все времена! Вот оно, место моих надежд! Синее небо с игривыми облаками, скальные горы (но без снежных шапок), жёлтые поля и золото Храмов – всё это составляло такой удивительный ансамбль красок, что душа радовалась тому, что было вокруг, а дух ликовал от того, что ждало впереди. Так осуществлялась моя мечта. Вскоре подъехали к гостинице. Она принадлежала китайцам и существенно отличалась от тибетских постоялых дворов. Построенная недавно, она была больше европейской, нежели азиатской. Здесь мы стали прощаться. Сидя в кафешке, Мачек рассказывал мне о своих приключениях. Закончив третий курс геологического факультета, он на лето поехал в Турцию. Отдохнув недельку, решил подработать гидом в туристическом агентстве. Знание английского и русского языков сделали его желанным работником. Договорившись с владельцами двух ювелирных магазинов о дисконте и проценте с продажи, он стал, как бы между прочим, приводить в их лавки туристов, доверенных ему агентством. Те покупали много, а турки отдавали ему положенные проценты. Таким образом, за месяц он сколотил около двух тысяч долларов. Но неуёмная душа жаждала перспектив карьерного роста, и он поехал в Иран. Дешёвый бензин и еда потребовали совсем немного денег. Дальше была Индия, также дешёвая и интересная. Он изучал эти страны не просто как турист. Он изучал туристические маршруты, которые затем смог бы предложить в Польше. После Индии – Непал и вот Тибет. После он планировал посетить Пекин и на по��зде – до Москвы, а оттуда – домой. Так, посмотрев Азию и Россию, он намеревался сделать карьеру в туристическом бизнесе, и я не сомневался, что парень добьётся своего. А между тем, моим спутникам пора было ехать далее. Сердечно попрощавшись с Мачеком, пожелав остальным спутникам удачи, я пошёл отдыхать. Впереди было неизведанное – встреча с Тем, кто был, безусловно, мудрее и выше меня в познаниях. С Буддистом. О нём я не рассказывал никому. Темнота опустилась на город. В гостинице было приветливо, светло, горничные улыбались; чистая постель, наконец обретённая мною впервые за последние несколько дней, порадовала, равно как и душ с туалетом. От моего месячного пребывания в Тибете прошло всего три дня, остальное время я намеревался до последнего дня пробыть здесь, так что надо было осваиваться. Следующим утром я пошёл в Таши-Лум-по. Это легендарный монастырь: тут жил Цзон-ка-па, тут ходили Махатмы и Риши, отсюда начались реформы буддизма, и именно отсюда Учение Калачакры стало распространяться по всему Тибету и дальше. Эти древние стены и площади манили меня с удивительной силой. Нечто захватывающее обещали они. Монастырь стоял на склоне самой высокой из гор, окружавших долину. «За этой горой открывается, наверное, вид на все дали»,- подумал я. Горы имели интересную структуру. Их слоистые камни все, казалось, лежали почти на боку, под углом примерно в 40 градусов к основному плато. Такое чувство, что кто-то однажды огромных размеров, до неба, бороной взял и вспахал эти камни, делая борозды направо и налево, отваливая, таким образом, глыбы гор. Так они и застыли с тех пор, а реки и дожди проложили долины и нанесли плодородной почвы. Так представилась мне история здешних краёв. Сначала я обошёл монастырь по наружным границам. Стены были невысоки, но перелезть их снаружи не представлялось возможным. Внизу в стену были вмонтированы бронзовые барабаны с молитвами – трогая их рукой и вращая, ты как бы молился. Забавно… В правом нижнем углу монастыря находилась большая белоснежная удивительной формы ступа. В самом верху, у стены, находились храмы с золочёными украшениями на крышах, а в самом верху – фестивальная стена. Что это такое и почему она так называется, я не знал. Практически на всей территории монастыря стояли невысокие одно- и двухэтажные жилые строения, мостовые соединяли различные части монастыря узкими улочками, во многи�� местах росли невысокие тенистые деревца. У храмового комплекс я встретил парнишку, пытавшегося объяснить что-то на ломаном русскоанглийском местному монаху. Тот упорно не понимал. - Привет. Я русский. Он удивлённо посмотрел на меня. - Ага. Вот… Пытаюсь тут добиться от человека… - Что за проблема? - Да вот, хотел заночевать на территории монастыря, в палатке. - Сдурел? Не пустят. - Я уже понял. - А что не в гостинице? Парень поведал мне забавную историю своего путешествия. Оказывается, он сам из Москвы. Весной работал на стройке, а к лету решил попутешествовать автостопом. Собрал вещички, вышел на Рязанский проспект Москвы, остановил грузовик и поехал. Ехал он, ехал автостопом – и приехал в Шигацзе. Круто! Рассказывая подробности своего путешествия, он так увлёкся, что только через два часа, когда стало уже темнеть, мы опомнились и пошли из монастырских стен. - А как ты питаешься? - Ну, какие-то деньги у меня были, но обычно так: заходишь в китайский или тибетский ресторан, говоришь, что денег нет, они бесплатно чашку риса всегда дадут. Народ не жадный. - А ночевать? - Так у них крыши все плоские, я палатку прямо на крыше гостиницы обычно ставлю, разрешают. Вот думал в святом месте переночевать, так не дают. - А дальше как? Я был впечатлён подвигами парня. Я бы на такое не решился. - Ну, дальше – в Лхасу, а оттуда – в Россию, там уже проще будет. А деньги у тебя остались? - Да немного совсем… Я дал парню сотни три юаней, что было неплохо – чашка риса стоила около одного или дух юаней, а доллар около восьми. Сидя возле монастырской стены, мы говорили о Гималаях. - Скажи, Володь, а что тебя потянуло в Тибет? Он подумал немного: - Что-то таинственное тут… Помолчали. - А что? - Не знаю, но что-то есть. - О мудрецах тибетских что-то слыхал? Говорил кто? - Так, чуток было. Говорят, что, когда китайцы пришли, мудрецы не ушли никуда. Ну, в Индию или Непал… А что живут они где-то в горах. - А что ещё говорят? - Да никто ничего толком не знает. - Но раньше Мудрецы ходили здесь, у этих стен, и учили в этом монастыре. - Я знаю. Но их тут и след простыл. - Так зачем ты сюда попёрся, а, Володь? - Я ж сказал – таинственное что-то в этих местах. Другого такого места на Земле нет. Вот мудрецы ушли, а таинственность осталась. - Это ты точно сказал. Осталась. Ты знаешь, я, как приехал, всё чувствую, как кто-то наблюдает, как взгляд в спину, понимаешь? - Да, наверно, не китайцы за тобой следят, зачем ты им нужен? - ��от и я думаю, ещё с Непала началось. Тут сильнее. Может, мудрецы? Он помолчал: - Может, и они. Это даже было бы хорошо, если бы они. Всё ж лучше, чем нечисть какая. - Это точно. Наш разговор перешёл на бытовые темы – оказалось, везде есть рынки, где можно купить продукты, а в кафе попросить их приготовить – и дёшево возьмут. Этот совет был неоценим, ведь почти все блюда кухни были с мясом, мне с моим вегетарианством было практически нечего есть. На том и расстались. День закончился, но с ним тревога о Встрече не ушла. Мысли крутились вокруг одного: я сюда приехал, потому что меня пригласили. Где приглашающая сторона? В том, что приглашение было, я не сомневался – слишком уж чётко были указаны даты, даны средства, и именно столько, чтобы приехать сюда. С этими мыслями я и заснул.

[dmitryraevskyblog-blog]

Разоблачение Дмитрия Раевского. Биография моя. Часть 7.

Глава 2. Поиски Учителя Россия, 1999 год. Прошло несколько лет после тех славных дней. И вот я приглашён Буддистом. Как встретить судьбу?  Чую сердцем, верно будет. Но как стать достойным? Множество битв позади. Ещё больше впереди, так чего ж думать? Летом ещё раз посетил Елену Ивановну. Она без лишних расспросов наладила Престол. Буддист пришёл сразу же. - Что делать мне? - Мой закон ты знаешь – средства будут. Если к сроку думаешь быть в Шигацзе – шаги ускорь. - Но как узнаю Тебя? - Я сам приду. Ничего нового. Я ждал. Подвернулась работа, и за два коротких месяца я совершенно неожиданно для себя заработал нужную сумму. Можно было купить квартиру, которой у меня не было (они были в то время удивительно дешевы), но, немедля ни дня, я оформил загранпаспорт, купил билет до Катманду и полетел. Прибыв в Непал, я вдруг осознал, что попал в это удивительное место точно в тот самый день, который был назначен мне в феврале Буддистом. С первых шагов по этой благословенной земле я почувствовал, что чьё-то могущественное внимание непрестанно почиет на мне. Это было похоже на взгляд родителей за плавающим ребёнком – ненавязчиво, но постоянно и с готовностью в любой момент действовать быстро и решительно. Сначала я думал, что в этой волшебной стране такое чувствуют все. Но, пообщавшись с народом, понял, что это чувствую только я. Все остальные радовались, отдыхали, ходили за покупками, ели и пили, планировали дальнейший отдых, но ощущаемое мною волшебство было лишь моим. В самолёте познакомился с ребятами из Севастополя. Они мечтали побродить в Гималаях, а в Непале это сделать проще всего. Прилетев в Катманду, они же познакомили меня с Татьяной – русскоговорящим гидом одного из туристических агентств. Она посоветовала мне гостиницу «Синяя птица» в туристическом районе города. Четырёхэтажный большой коттедж – так можно было её описать. Мой номер находился на самой крыше, и с террасы открывался впечатляющий вид на горы, небо и окружающие кварталы. Немедля, я заказал тур в Шигацзе на машине и обратный билет на самолёт из Лхасы через месяц. Визы в Тибет китайцы давали не больше, чем на месяц, а меньше мне пребывать там не хотелось - «гулять так гулять». На следующий день пошли в китайское посо��ьство получать визу. Это было небольшое одноэтажное здание грязно-красного цвета. Мы вошли в небольшой зал, полсотни китайцев и непальцев стояли у трёх окошек, терпеливо ожидая своей очереди. Сопровождающий меня хорошо одетый представитель агентства протиснулся к окошку без всякой очереди, приглашая меня пройти за ним. Очередь уважительно расступилась. Местные с удивлением рассматривали мою бороду – такое они видели редко. В окошке мне приветливо улыбался китаец, лет сорока, с сединой на висках. Я протянул ему свой паспорт. Взяв его в руки, он удивлённо вскинул брови: - Улусэ!? Я понял, что так он спрашивает, русский ли я. - Ес. Улусэ. - О, улусэ! Друг! Товарисч! Мосака! Ага, Москва, значит. - Ес, Мосака, Мосака. Китаец стал улыбаться ещё шире: - Друг, харашо! Быстро выполнив какие-то операции с бумагами, он протянул мне паспорт обратно – в нём уже красовалась месячная виза. Толпа вокруг меня удивлённо гудела. Видимо, русских, да ещё и с бородой, тут видели очень редко. Мы вышли. Мой сопровождающий завёл машину и на английском сообщил мне: - Удивительно быстро ты получил визу. Обычно это занимает несколько дней. - Может быть, китайцы любят русских? - Да, похоже. Всё складывалось как нельзя удачно. - Когда едем? - Послезавтра рано утром. В пять утра. Доставив меня до гостиницы, он уехал, а я с лёгким сердцем пошёл искать место, где можно было бы пообедать. Вся столица Непала, Катманду, представляла собой туристическую Мекку, с магазинами и ресторанами, в три, а то и четыре этажа, приветливо распахивающими двери сотням тысяч туристов. Кухни представлены самые разнообразные, от китайской до европейской, и всё это очень недорого. На 3-5 долларов можно было наесться до отвала. Выбрав итальянский ресторанчик, уютно расположившийся на третьем этаже под открытым небом, я заказал пасту и «лемон ти» - это стеклянный стакан кипятка, в который выжата половина лимона, с сахаром. Начало осени дарило тепло. Высота полтора километра над уровнем моря делала это место очень уютным: не очень жарко, не холодно, в общем, райское место. Вдруг я услышал русскую речь. Уже смирившись с тем, что русских тут почти не бывает, я удивился несказанно. Двое парней и девушка о чём-то очень жарко спорили, не обращая внимания на окружающих. Надо сказать, что туристов в Катманду всегда много. При том что жителей города, вместе с приезжими на заработки из окрестных деревень непальцами, обычно не более ��олумиллиона, в сезон в этом городе одновременно находится около семисот тысяч туристов. Иногда на улицах было не протолкнуться, иностранцы присутствовали всюду, и в очень больших количествах. Тесные улочки Катманду делали это столпотворение реально осязаемым, ощутимым. Как огромный муравейник, город кишел представителями различных национальностей и стран, преимущественно Европы и Америки. Мои соотечественники были совершенно равнодушны к этим чудесам, они спорили до хрипоты, и, когда острота спора стала убывать, а мой обед закончился, я пошёл к ним знакомиться. - Привет. Я Глеб. Они несколько с неохотой посмотрели на меня, но, убрав со свободного стула вместительную сумку, предложили мне сесть. Оказалось, что ребята были не совсем соотечественниками. Родились они в разных союзных республиках, но в начале 90-х переехали в Израиль. Может, они были евреями, может, нет – я так и не понял. Но они однозначно ими стали. Эти еврейские нотки в голосе я не забуду. Разговор быстро перешёл на меня, а потом – на Тибет. Оказывается, они там уже были не так давно. Это было как раз то, что надо, – советы бывалых. Саша и Лена были мужем и женой, а Сергей – их друг. Его жена не захотела в этот раз ехать, хотя раньше они обычно путешествовали вчетвером. Работая не покладая рук в двух местах в Израиле, ребята копили деньги, чтобы потом проматывать их в отпуске. Почему? Сергей так ответил на этот вопрос: - Во многих отелях мира израильский паспорт как чёрная метка, такая, знаешь, сигнализация о том, что этих людей лучше не брать в постояльцы. Они устраивают пьянки, дебоши, считают себя высшей расой, бьют посуду и морды официантам. Обычно, получив аттестат, молодёжь в свои семнадцать растекается по миру просто поотрываться. Почему? Да потому, что в Израиле всегда идёт война. Всегда кого-то взрывают, кто-то умирает, мы все как на пороховой бочке. Каждый живёт, понимая, что завтрашний день может просто не наступить. Это философия такая – жить одним днём, но жить так, чтобы запомнить этот день, понимаешь? Я понимал. Но принять такое оправдание хамству мой разум отказывался. Однако я молча слушал излияния тридцатилетнего еврея-не-еврея. - Вот потому мы, Глеб, и путешествуем по четыре месяца в году, и работаем восемь месяцев, чтобы эти четыре попутешествовать. - А как вас отпускают так надолго? - Нас ценят на работе. - А как ��енег хватает на четыре месяца отдыха? Я был искренне удивлён. По моим представлениям, отдых за границей – дело весьма недешёвое. Две недели отдыха – это зарплата за несколько месяцев, а еще и жить надо как-то, пока работаешь… - И как вы давно так путешествуете? Где были? - Да уже лет, наверное, восемь. А были мы вообще везде. Я зарёкся привозить сувениры – уже вся комната в них. А выбрасывать жалко. Постепенно разговор с их еврейской прикольной жизни перешёл на Тибет. Оживились Саша с Леной: - Мы в тот раз ездили к Кайлашу. Вместе с двумя американцами наняли автобус и поехали. Ну, поездочка! Дорог нет – одни названия и направления. Автобус трясло нещадно, американцы, студент и профессор, очень страдали от тряски. Студент залёг в самом конце автобуса – там, где трясло сильнее всего, и всю дорогу кричал: «Профессор, вен ай дид!?» и «Профессор, вай а дид!?» То есть хотел узнать, когда же он умрёт и почему, вот умора! - А как сама поездка, как Кайлаш, как волшебство? - Ну что поездка? Пока ехали, наблюдали обыкновенное расистское противостояние. Тибетцы ненавидят китайцев тихой ненавистью, периодически кого-то из них убивая. Китайцы тихо спаивают тибетцев дешёвым пойлом. Мы видели даже целые заборы вокруг домов, сделанные из пустых бутылок. - Не, ну политика – это понятно. А природа? Что там? - Ну что, степь да горы вокруг. Волки, лисы, зайцы встречаются, от машины убегают. Поля, пшеница, страна-то аграрная. Были в местах, где туристов видят редко, так на нас всей деревней посмотреть приходили. Спишь, открывается молния палатки (отелей там нет), просовывается десяток голов и рассматривают тебя, жену, вещи… В диковинку им там всё. Мы сначала – драться, а потом поняли, что они как дети. - А что Кайлаш? - Это вообще отдельная тема. Представь себе – плато, посредине гора стоит огромная. Тёплые источники бьют из-под земли, мы ванны принимали – джакузи природное такое. Так вот, вокруг Кайлаша – тропа. Кольцом, представляешь? Длина – больше, чем ваш МКАД, около 120 км. И вот паломники ходят вокруг этой горы, кто как может. Кто пешком, а кто на пузе проползает. - Зачем на пузе-то? - Ну, как зачем? Чтобы грехи искупить. Буддисты – они же тоже люди, тоже грешат и также каются. Сергей тоже не отставал: - Было там много интересного. Видели туристов из Германии. Они решили не обходить вокруг Кайлаша, а п��ойти ущельем через него. Так вот, углубились они на пару километров и вторглись в какие-то запретные области. На них такой страх напал, что они обделались, побросали рюкзаки и ускакали оттуда, только пятки сверкали. Что это было – они не говорили. Ужас, страх – и только. Саша подхватил: - Ой, Ленка мучилась! Помнишь, Лен? -Как же, помню. У меня видения были. Я смотрел на них большими глазами. Они рассказывали искренне и взахлёб. - Да, замучили меня видения тогда. Монахи ходили, которых только я видела. Змеи ползали яркие, радуги на небе. Ребята только пальцем у виска крутили. - Ну не видели мы того, о чем ты рассказывала, представляешь? - Тебе ещё в автобусе стало плохо, ты на пару со студентом зажигала. - Это да, но монахов тех видела, ну как тебя! Настоящие, на нас не смотрели, ходили себе тудасюда, а ребята удивлялись, что я с монахами теми здоровалась. Сергей продолжил: - А ещё от их воды расстройства кишечные. Готовься, тебя тоже ждёт. Лена порылась в своей сумочке, достала алюминиевую плитку с таблетками: - Вот, возьми. Моя бабушка дала со словами: «Девочка моя, достаточно одной таблетки. Запомни, одной». Мы проверяли, действительно, хватает. - Спасибо. Что ещё посоветуете? - Шоколад. Кэдбери. На высоте поможет от высотной болезни. Больше ничего не помогает, только шоколад. Средства гигиены возьми про запас. Мыло, постирать, если что. Спальный мешок, рюкзак. Ты с чем приехал, брал с собой что? - Нет, только деньги. - Понятно. Пойдём, поможем тебе торговаться, тут цены сбивать надо. Мы попросили счёт. Официант принёс бумажку, друзья-евреи всё подсчитали и просияли. Саша шёпотом сказал мне: - Официант ошибся на сто рупий в нашу пользу, быстренько рассчитываемся и валим. Только мы встали, прибежал официант с бледным лицом и, извиняясь, заменил счёт на правильный. Евреи огорчились, но деньги отдали. Вот уж, действительно, евреи есть евреи. Сто рупий – это полтора доллара. В магазине выбрали экипировку: зелёные брюки х/б, брюки и куртку из гартекса, из гартекса же такой же жёлтый рюкзак. Всё очень недорого. Затем по медицинской части в аптеке приобрели что-то по мелочам. Выяснилось, что ребята, только что приехав их Тибета, собирались в Таиланд. Саша через ноутбук вышел в инет, поговорил с бабушкой через «аську», потом поискал дешёвые отели, дешёвые билеты. Всё получалось так дёшево, что я даже не мог себе представить, что такое может быть. Но не это занимало мои мысли. Я всё пытался понять, остался ли Тибет обителью чудес, каким был лет двести назад, или нет. После долгих аккуратных расспросов выяснилось, что много разного происходит с туристами. Например, знакомые евреев были на Эвересте, поругались с местным шаманом. Так он на них лавину спустил. Пообещал – и спустил. Из девяти выжили только трое, но теперь туда ни ногой. Тибетские Учителя были весьма притесняемы в Тибете. Глава секты Карма-па, живший в то время западнее Лхасы, был весьма удивительным человеком, но и его официальные власти Тибета старались выдворить из страны (и вскоре после моего отъезда из Тибета они его все же выгнали). Так за разговорами прошло два дня. Наступал день отъезда, и моё сердце радостно билось в ожидании великих перемен. Наконец я смогу повстречаться с настоящим буддийским Учителем, который к тому же сам меня и пригласил! Вечером началась забастовка таксистов, и юноша в гостинице предупредил меня, что, если я хочу завтра утром попасть на автобус, мне следует заранее договориться с такси. Все попытки привели к неудачам – таксисты категорически отказывались меня везти, а потому пришлось нанять велосипедного рикшу за цену такси. Утром мальчик был у гостиницы. Свежесть и тишина светлого утра радовали, а предчувствия дарили лучшие надежды. Автобус на двадцать человек был заполнен наполовину. Дороги были пусты, редкие деревеньки вдоль трассы приглашали в кафе. Остановились лишь один раз, купили воды и продолжили путь. Дорога вела в гору, и уже очень скоро мы достигли отметки четырёх тысяч метров – так говорил высотомер на часах у японца, нашего спутника. Постепенно мы въехали в узкое ущелье. Где-то далеко внизу текла река, спуск к ней был весьма крут, а дорога ненадёжна, местами автобус сильно кренился, и водитель просил перейти на сторону автобуса, противоположную крену. Облака не закрывали солнце, где-то внизу рабочие строили гидроэлектростанцию. Ехали полдня, пока автобус не остановился. Водитель сказал нам, что мы приехали, надо выгружать вещи. Дальше дороги нет, надо ждать гида. Оказалось, что гид проспал и мы уехали без него. Но беда была в том, что у него остались все наши документы. Вскоре он приехал на стареньком такси, радостный, что всё-таки приехал, и мы можем продолжить путь. «Пропав» в сторону пограничников на полчаса, он пришёл к нам, собрал всех и повёл через границу. Что такое граница в этом месте? Это мост над пропастью, мост ��очему-то пешеходный, без всякой возможности по нему проехать. Почему? Я не знаю. Пройдя паспортный контроль на другой стороне, мы скучились, и гид сообщил нам, что надо ехать до деревни – это километров пять. На чём? На грузовике. В кузове. Сервис на грани фантастики! Забравшись в кузов грузовика, мы подложили под себя наши рюкзаки и взялись за борта. Грузовик стал карабкаться круто вверх, его нещадно трясло, а мы местами подпрыгивали на наших вещах на полметра. Очень скоро этот экстрим закончился, никто не пострадал, мы вывалились на грязный асфальт. Гид предложил нам переждать в кафе, а сам побежал искать джипы, что повезут нас дальше. Кока-кола оказалась по доллару за бутылку 0,3 л, что было чем-то фантастическим в те времена. Тут же подошли менялы, частным образом предлагая обменять доллары на юани. В общем, обычная приграничная суета. Примерно через полчаса мы загрузились в старые угловатые семиместные лэндкрузеры с карбюраторными двигателями и двинулись в путь. Моими спутниками оказались поляк Мачек, довольно сносно разговаривающий по-русски и прекрасно владеющий английским; парень с девушкой из Амстердама, ни с кем особенно не разговаривающие; и две немки, паломницы, желающие в Шигацзе пересесть на машину до Кайлаша. Нашим водителем оказался пожилой, сухой, как щепка, тибетец, который в опасные моменты понукал машину, как лошадку, негромкими гортанными покрикиваниями. А таких моментов за три дня путешествия оказалось немало. Мы выехали из деревушки, дорога потянулась вверх, мы были на противоположной стороне того же ущелья, которое было от нас раньше справа, а теперь – слева. Поднявшись почти на вершину скального массива, мы наблюдали удивительную по красоте картину. На другой стороне, почти на самом верху, приютился небольшой тибетский храм, аккуратный и изящный в своей красоте. Облака рваным пухом лежали где-то внизу под нами, воздух был прохладен и влажен, чувство начинающегося волшебства овладело моей душой, так что восторг б��квально захлёстывал меня. К вечеру мы прибыли в небольшую деревню с тибетской гостиницей. Было это довольно высоко в горах, вокруг нас величественно белели снега Гималаев, гостиница была бедная, удобства во дворе, денег просили мало, а номера более походили на комнаты постоялого двора века XIX, чем конца XX. Постельное бельё было своё, но стёганым лоскутным ватным одеялом я воспользовался – утром были заморозки, а отопления не было. Наспех позавтракав в странном кафе, где было не то чтобы грязно, но скорее убого, мы сели в машины и тронулись в путь. Красота вокруг нас компенсировала неудобства ночлега, скалы и небо создавали такой колорит, что глаз было не оторвать. Выехав из ущелья на просторы высокогорного Тибета, мы были очарованы – видно было километров на пятьдесят. Чистый воздух, отсутствие пыли и неплохая грунтовка давали хороший настрой. Ехали до обеда. Опять постоялый двор, но уже без гостиницы. Тибетцы с любопытством рассматривали нас, а мы – их. Яки, овцы и бараны вызывали восторг у нас, мы их фотографировали, равно как и тибетских детей. Чумазых и оборванных. Тибетское кафе – это помещение в двести квадратных метров, расписанное драконами; резные столбы поддерживают крышу; буддийские мотивы вдохновляли художников, расписывающих стены. Но кухня сплошь мясная. Мясо яка во всех вариациях – это основа кухни. А как же буддийское вегетарианство? Его нет. Но русское вегетарианство нуждалось в безмясной пище, так что угощаться пришлось шоколадом и зелёным чаем. После обеда – китайская застава. Офицер, в коротких салатовых брюках, так что были видны носки, и в таком же салатовом френче, висевшем на нём как мешок, сидел у шлагбаума с важным видном, как один из богов местного тибетского пантеона. Наш шофёр недовольно покачал головой и пошёл договариваться. Как видно, ехать было можно, но нельзя. Некоторая сумма, перекочевавшая в карман мешковидного френча, открыла нам шлагбаум, и мы поехали дальше. Часам к шести вечера – очень высокий перевал, около пяти тысяч метров над уровнем моря. Ел шоколад и пил чай, наверно, это помогало не чувствовать высоты вообще. Перевал представлял собой склон горы, достаточно пологий, где-то вдалеке была видна снежная шапка этой горы. Весь склон был вечной мерзлотой, к осени, оттаивающей сантиметров на сорок, отчего всё, что окружало дорогу, было просто болотом по колено. Насыпная грунтовая дорога возвышалась на полметра над этим болотом, но грунт таял, и текла вода. Чтобы она не смывала дорогу, в некоторых местах вместо моста были просто понижения дороги, как бы ямы, которые джипы миновали довольно легко. Но не только джипы ездили тут. Явно индийского происхождения грузовик, преодолевая такую яму, сорвал себе карданный вал, да так и остался стоять, ожидая запчастей. Стоял уже не первый день. И все пытались объехать его вокруг по этому болоту. Выглядело это примерно так. Около двадцати лэндкрузеров разных лет выпуска и расцветки съехали с дороги и застряли тут же. Кто чуть дальше, кто чуть ближе. Разговорившись с туристами, мы выяснили, что сидят все с утра, мы их нагнали. Наш водитель ходил с удручённым видом, что-то нашёптывая себе под нос. Водители и самые крепкие из туристов пытались вытолкать джипы, сидящие на пузе, всеми способами. Главный способ был такой: один водитель сидел в машине и отчаянно газовал, его толкали столько людей, сколько могло поместиться сзади. Все остальные, ухватившись за длинный, метров двадцати, трос, тащили машину спереди. Мне вспомнилась картина «Бурлаки на Волге», но там бурлаки тащили, а здесь дело было дрянь. Джипы, как поросята, сидели в болоте, колёса вращались на месте, и, как я понял, по причине экономии у многих передний привод был отключен, лысая резина (опять по причине экономии) лобызала болотистую почву, и та отвечала взаимностью, не пропуская эконом-класс дальше того места. Я сел за руль. Попробовал враскачку (что это такое, никто не знал). Не помогло. Объяснил водителю, что такое раскачка, пошёл к нашему водителю. Мы стали совещаться. Мой убогий английский и его тибетский дали нам надежду прорваться. Не ожидая, что мы застрянем, он закрепил спереди трос и дал нам в его руки. Мы, трое его пассажиров, плюс пара мужиков из соседнего джипа (кто ехал с нами в автобусе из Катманду), потихоньку пошли вперёд, ведя нашу лошадку «за верёвочку».

[dmitryraevskyblog-blog]

Разоблачение Дмитрия Раевского. Биография моя. Часть 6.

Россия ,1995 год Гепатит оказался механическим повреждением печени, вирусы не были обнаружены, и после выздоровления началась обычная жизнь. К родителям вернуться я не мог: там сразу же начинал буквально сходить с ума. Пришлось жить у друзей. Елена Ивановна не проявляла интереса к моей жизни, да и мне больше хотелось жить надеждами надвигающейся весны, а не проблемами уходящей зимы. Но весна принесла горечь. Никогда не знал, что такое депрессия, а тут душа буквально рыдала и стенала, заставляя искать причину этого горя. В чём оно? Постепенно я стал замечать за собой признаки беспричинных омрачений сознания, когда, сам не зная почему, впадал в состояние крайней тоски или даже черноты жизни, но потом всё выравнивалось. Но каждый следующий месяц приносил большую тоску, чем предыдущий, и к лету моё психическое состояние оставляло желать лучшего. Хуже другое: я стал «терять» себя. На фоне депрессивного состояния понимание себя как целостной личности стало отходить на второй план, и часто я с ужасом понимал, что ощущаю себя не как та личность, которой себя всегда считал, а … ну, например, как человек, на которого я в тот момент смотрел. Причём, эти внезапные ассоциации себя с другими были такими полными, что я даже чувствовал перемены в своём теле, если человек был другой конституции, нежели я. Если он был тоньше или выше, я чувствовал себя именно таким. Если это была женщина, я чувствовал себя женщиной, и этот факт моей жизни меня уж никак не радовал: быть андрогином никак не входило в мои жизненные планы. До меня стало доходить, что это – распад личности: она умирает и бьётся в судорогах и конвульсиях, так что если ничего не делать, то сначала – в дурдом, а затем и в ящик. Но что делать? Начались разные фобии, видения, сопровождаемые резкими всплесками эмоций; ну, в общем, «чердак поехал», как говорит народ, и сделать с этим было ничего нельзя: он (чердак) был сам по себе, а я – сам по себе, и ехал он совершенно независимо от моей воли. Наступило лето, и друзья предложили мне большой компанией поехать на природу недели на три, в отпуск. Озёра «Селигер» славились своей магнетической силой и животворностью можжевельника с соснами - я согласился, не раздумывая. На автобусе мы, сорок взрослых человек и три ребёнка, приехали на лодочную станцию, в течение двух часов оформили все документы, вместе с продуктами и палатками сели в лодки (десять четырёхвесельных баркасов) и отчалили по ровной водной глади куда-то вдаль. Со мною в лодке были две женщины, муж одной из них, Сергей, и их ребёнок. Отдых был замечательный! Каждый экипаж занимался кухней целый день, а на следующий день дежурство переходило к экипажу другой лодки. Проводник был опытный, ядро отряда составляли бывалые туристы, так что времени на всё хватало. Но у меня начались фобии. Я стал бояться воды. Она манила меня в свою глубину, и я шарахался от неё, как только мог. И всё это в самом озёрном крае России! После трёх дней отдыха мой напарник С��рёга, тридцатидвухлетний весёлый капитан милиции, всю ночь пил водку с каким-то новым знакомым и после пятой бутылки (столько пустых бутылок обнаружили утром удивлённые дежурные) заснул у костра. А когда проснулся, выяснилось, что он простыл. И не просто по-человечески – гландами, а не по-человечески: у него разболелся зуб. И даже не зуб, а уже практически сгнивший корень развалившегося зуба. Щеку разнесло, поднялась температура, и Серёга слёг. Он лежал и болел, болел и лежал. Он болел и лежал, пока мы снимались со стоянки, грузились в лодки и отчаливали на другую стоянку. Он болел, пока мы причаливали, и лежал, пока выгружались и ставили палатки. Он лежал, когда все ели, и даже в туалет до ближайшего дерева выползал на карачках. Анальгин ему не помогал, до ближайшего зубного врача было километров сто пятьдесят на вёслах, так что приходилось терпеть. Нас в команде было двое – тех, кто умел снимать боль руками. Я и Анечка, «экстрасенс», всем своим внешним видом старавшаяся походить на «беленькую» из «АББА». Мы старались помогать Серёге по очереди, каждые час-два сидя возле него с участливым видом по полчаса. Серёге наши усилия помогали, но как только мы покидали пост, ему тут же становилось хуже. Слабость и температура стали его спутниками, и он угасал на глазах. Мои фобии доставали меня и делали рассеянным. Сергей объяснял мне, что моё наложение рук отличается от Анечкиного тем, что я постоянно отвлекаюсь на какие-то мысли, ток теряется, боль сразу возвращается. А раз так, то зачем тратить время? Я старался не отвлекаться, но депрессия давила: хотелось жалеть себя, хотя болел он. Два дня на этой стоянке пролетели быстро, и вот мы опять снимали палатки, загружали лодки, а Серёга лежал на дне лодки на тюках с провизией и позволял мне грести всю дорогу вместо него, без перерыва. Сменить меня он не смог бы, даже если сильно этого желал: он и себя с трудом держал, не говоря уже о тяжёлых трёхметровых дубовых вёслах. Переход был большой – семнадцать километров через широкий плёс, при сильном ветре и высокой волне. К концу перехода (а это четыре с половиной часа) я настолько выбился из сил, что, когда лодка уткнулась носом в берег новой стоянки, я просто упал и минут пять лежал ничком. Придя в себя и уняв дрожь в руках, помог девушкам и участливым соседям разгрузить нашу лодку, поставил палатку и упал в неё с сильным желанием лежать часа два. Место стоянки было удивительно красивым: сосны - насколько хватает взгляда, а под ними – кусты крупной черники. Чтобы поставить палатку, я минут десять ел чернику, чтобы раздавленные ягоды не испачкали материал моего походного дома. Но совесть позвала меня в палатку к Сергею: он давно не принимал «прививку жизни» из моих ладоней, и боль стала сильно одолевать его ещё на половине пути, а сейчас, наверное, уже совсем доконала. Я оказался прав. Он лежал в палатке ничком, как мешок. Лоб был в испарине, температура градусов тридцать восемь, а то и больше. Дрожащими от усталости руками я помог ему сесть и положил правую руку на раздутую щёку, а левую – на затылок. Началась борьба с усталостью. Во мне горело сильное желание помочь этому измождённому многодневной болью человеку - желание столь сильное и искреннее, сколь и бескорыстное. Но усталость брала своё, минут через десять я стал неспособным к сосредоточению и провалился в забытьё. Всё ещё держа руки, я увидел сон, который был реальнее яви. Что это было? Трудно сказать. Важно даже не то, что я видел в тот момент, а то, что я понимал. А понимал я многое. Огненный шар, летящий над чёрной землёй… Я понял, что именно так нужно стремиться к Высшему – к совокупности всего святого и чистого, какое вообще только возможно на этой земле и над ней. Человек в странной шапке, сидящий перед морем огня... Я понял, что таким бывает бесстрашие; что и мне надо быть таким бесстрашным, что и я так могу. Несколько сменяющих друг друга картин поразили меня в самое сердце. Прошло несколько секунд, я был потрясён тем, как много смог узнать такого, что в совокупности можно назвать смыслом жизни! Причём не какой-то там жизни, а – Жизни, прекрасной в своей чистоте и стремительности и удивительной в своей цельности! Зрение вернулось ко мне, я посмотрел на Серёгу и убрал руки. Он выглядел не менее потрясённым, чем я. Глядя на меня непонимающим взглядом, он спросил: - Что это было? Видно было, что он волнуется и что нечто очень озадачило его. - Трудно сказать… Долго рассказывать… А что? Я был в себе и все еще осмысливал то, что понял. Весь мир был для меня теперь совершенно другим. От моих несовершенств и фобий не осталось и следа, моя душа была сильна, как тысячелетний дуб, и чиста, как омытое ливнем небо. - Просто я перестал болеть. Тут и меня проняло, я отвлёкся от своих мыслей: - Это как??? - Ну, как если бы меня запихнули в огромный колокол… В голове сначала был гул, потом звон… А потом в челюсти… ну, во всех натруженных болью местах вдруг появилось такое облегчение… Как ты это сделал??? Я смотрел на него как баран на новые ворота, и тут до меня стало доходить: озарение, которое я испытал и которое занимало сейчас всю мою душу, как аромат распустившегося удивительного цветка, спасло моего друга, излечив его от болезни! Вот это да! Мы вышли из палатки, пошли к костру. Все бродили где-то или отдыхали, и мы были одни среди всего этого великолепия. Было не жарко, пятый час вечера; середина июля дарила теплом небес и прохладой воды. Серёга изучал своё новое состояние, ощущения в челюсти, трогал лоб и с удивлением отмечал, что не только температура ушла, но даже слабость отошла на второй план. Он может идти! Не удержавшись, Серёга вошёл по колено в воду, зажмурившись от удовольствия, через минуту вышел, сделал несколько взмахов топором, расколов пару чурок. Видно было, что от всего этого он получает несказанное удовольствие. И тут я стал рассказывать. Я стал описывать моему другу увиденные картины и те смыслы, что они несли, и вообще всё моё теперешнее состояние, которое так же отличалось от прежнего, как и его. В нас обоих произошли удивительные, весьма ощутимые перемены в считанные минуты, и скорость и сила этих перемен удивляла обоих. Выслушав мой рассказ, Сергей сказал: - То есть получается, что твой альтруизм спас и тебя, и меня? - Получается, что так. - Значит, бескорыстие – это сила в этом мире? Он выглядел глубоко изумленным. - Значит, что так. Но сила стремления того шара ещё чище альтруизма. - Быть устремлённым - значит быть выше альтруиста? - Получается, что так. А ещё бесстрашие. - Но ведь эти качества не человеческие… - Но я же их понял. Значит, они могут быть и моими, и твоими… - Да, ради этого стоит жить и умереть… Мы стояли перед костром, глядя в огонь, удивленные и потрясенные, и слов не надо было, чтобы понять, что ни тени неискренности нет в словах обоих. В тот день я стал сильным, а Сергей – здоровым, и оба мы поняли что-то очень важное для себя. В тот же вечер новость облетела лагерь. Пока Сергей болел, все сочувствовали ему, подбадривали, он же только устало улыбался одной половиной лица. Теперь все хотели поговорить с ним, все подходили, участливо заглядывали в рот, удивленно щупали сдувшуюся щёку, безмерно удивлялись и тихонько обсуждали. Серёга рассказывал всем, как я его вылечил, и сам этому удивлялся вместе со всеми. Искренне и часто. Так длилось пару часов перед ужином. Но потом все как-то замолчали и стали обходить эту тему, переводя разговор на другое. Почему? Люди стали побаиваться меня, старались обходить стороной. Я сразу же почувствовал появившуюся стену отчуждения, но мне было не до них. Меня занимал другой вопрос. Я почувствовал, что между моим ночным декабрьским кошмаром и сегодняшним чудом была связь. Какая? Это Озарение ещё теплилось во мне – как, бывает, теплятся угли после пожара. И в свете того необычного всепонимания я ощущал, что погружение в подземелье и ослепление духами воздуха – это было то, что происходило со мною последние семь месяцев. Я понимал, что явление Серафима соответствовало сегодняшнему озарению, а восхождение и достижение чудного Града – это то, что мне счастливо предстоит. Самое удивительное, что спокойствие, впервые обретённое мною за последние месяцы, делало мой внутренний мир похожим на состояние того богатыря в белой рубахе с огненным узором и горящим мечом. Я был полностью в сознании силы и спокоен, как гора. Что мне мнение людей? Так, суета сует… Следующим утром – смена стоянки. Быстро собрав палатки и загрузив лодки, мы отчалили к самой удивительной стоянке Селигера – Серебряному озеру. Находясь в своём мире, я на удивление чётко понимал многое, очень многое. В спокойствии этом было нечто от былинных богатырей и от Титанов древности. «Никто не может уязвить тебя, а раз так, то зачем избегать Битв?» «Ничто не может ранить тебя, а раз так, то где твоё бесстрашие?» «Стремительность полёта стрелы – твоя суть. А раз так, то куда тебе спешить? Ты уже успел, как только помыслил дойти». Так можно описать моё состояние. Метрах в двадцати от нас спокойно шла лодка с Анечкой, она поглядывала на меня острым, быстрым взглядом, и я понимал: что-то нехорошее творится у неё на душе. Она что-то нервно говорила подругам (они были вчетвером на лодке). Те кивали и соглашались. Часа через два мы прибыли. Усталости не было, спокойствие, как штиль на море, разлито было в душе, и, не торопясь, я начал обустраиваться. Тут бросилось в глаза, что все четыре женщины ходят с раздутыми от герпеса губами. Когда успели? Это у них эпидемия такая? А, какая разница... К вечеру, перед ужином, ко мне подошла одна из них и поведала историю сегодняшнего дня. - Ты знаешь, мы очень виноваты перед тобой… Ну, мы, экипаж нашей лодки… - С чего так? - Ну, Анечка очень болезненно отнеслась к тому, что не она, а ты вылечил Сергея. - Понимаю… - Пока мы плыли, она тебя всячески осуждала, мы соглашались… Результат - у нас у всех четырёх раздуло губы от герпеса… - Ну, так и что? - С Анечкой совсем плохо… она задыхается… - От герпеса? Мне было забавно: они осуждали меня, а теперь вот парламентёр приходит и всё это мне рассказывает с виноватым видом. - Нет, у неё раздуло горло… герпес – это ерунда. А вот горло… Она задыхается и не может говорить, мы… боимся за неё, тут нет врачей. Она чуть не плакала от унижения и от страха за жизнь подруги. - А я тут при чём? - Анечка сказала, что это оттого, что она на тебя напраслину возвела… Ну, в общем, она хочет извиниться… - Мне это не надо… - Помоги ей, а? Она же умрёт, вон шипит только… Мне было смешно и неудобно. Сознание силы делало как бы отстранённым от всей этой жалкой человеческой суеты с наговорами и осуждениями… С другой стороны, умрёт ведь. А у неё ребёнок дома… - Ладно, пусть приходит. Через пять минут с виноватым, понурым видом она появилась в моей палатке. - Ты поняла, что была не права? - Ага. Она действительно хрипела и слова сказать не могла. Ужас! Мне стало жаль её. - Садись ко мне боком и не двигайся. Левая рука около затылка, правая ладонью вверх около горла. Что мне делать? Известное дело, вспоминать Силу. Я сосредоточился и постарался вспомнить атмосферу того Озарения, которое царило вчера во мне. Получалось не очень, но некую стабильность я всё-таки ощутил. Почему-то вспомнились слова Будды: «Знайте же, нищенствующие Бхикшу, что нет в вас постоянного принципа». И лишь наставленный ученик, приобретая мудрость и говоря: «Я Есмъ», - знал, что он говорит. Вот этот самый постоянный принцип, единственно верный в море человеческого естества, я смог уловить в тот момент. Я зафиксировал это воспоминание-ощущение в сознании и остановил течение ума: Сила позволяла мне теперь делать это без труда. Я увидел тёмное, почти чёрное небо, камыш у берега, колеблемый ветром, и молнию, пронзающую небо над камышом. В этот миг сознание постоянного принципа вспыхнуло во мне, как та молния, и я понял, во всей серьёзности осознал, что Анечка излечилась. Так поняв, я сказал: - Иди, ты здорова, и не повторяй своей глупости. Она прокашлялась и уже вполне нормальным голосом сказала: - Хорошо. Мгновенно вернувшийся голос поразил её сверх всякой меры, и она, пятясь, быстренько выползла из палатки. После этого мы больше не общались. Она старательно избегала меня, и, судя по тому, что голос у неё не пропадал, обо мне она не говорила.

[dmitryraevskyblog-blog]

Разоблачение Дмитрия Раевского. Биография моя. Часть 4.

Россия ,1994 год. Может быть, мне просто не повезло, и не те священники и доблестные христиане встретились на моем пути, а вот нужные и совершенные встретились кому-то другому, но не мне. Но желания общаться на подобные темы с подобными людьми у меня больше не возникало. Я стал заниматься ци-гуном под руководством знакомого доктора. В группе нас было человек сорок, и, наряду с дыхательной гимнастикой, часто проходили реальные боевые спарринги, боевые броски и захваты, что меня вполне устраивало. Но довольно быстро мое внимание переключилось на дыхательные упражнения, и вот почему. Как-то во время сложного и долгого упражнения я вдруг ясно увидел перед глазами совершенно удивительную картину: с высоты птичьего полёта я наблюдал прекраснейшую долину, зажатую между двумя кряжами гор. Местами струились водопады, удивительной красоты лестницы в китайском стиле тянулись по стенам гор уступами – от подножия к истоку водопадов; экзотические деревья поражали необычными белыми цветами, все было зелено и необычайно свежо. Но не это привлекло мое внимание. Весь воздух долины был заполнен удивительной голубоватой дымкой, которая несла на себе печать глубочайшего смысла. Назвать его можно было так: духовная квинтэссенция культуры Китая. Я не знал, почему и как это произошло, но поделился с тренером. Он, слегка опешив, сказал мне, что это напоминает динамическую медитацию. Было похоже на то, что он и сам не совсем понимал, что это такое, но так я обратил его внимание на себя. От сопровождавшего меня с тех пор пристального взгляда тренера не укрылись и еще два выдающиеся момента, которые произошли во время тренировок. Тренер буквально перестал выпускать меня из поля зрения. Как-то, в конце тренировки, разбившись по парам, мы стали делать вэй-шу («дающие руки»). Смысл упражнения заключается в том, чтобы, собрав свою предполагаемую энергию чи между рук, толкнуть этой энергией противника. То есть толкнуть не руками, но энергией. У меня получилось. И так, что все обомлели. Мой приятель Лёшка, которому не посчастливилось быть в этот вечер моим противником, от такого удара отлетел довольно далеко. В тот же момент он побледнел, силы покинули его. До дома он еле добрел и несколько дней мучительно болел. Тренер, объяснив мне, что так делать больше не надо, пристально посмотрел на меня: я был единственным, кто показал такой результат. Еще одна ситуация была связана с лечением. «Кто умеет разрушать, тот должен уметь созидать» – это древнее правило, и мы обязаны были ему следовать. Научившись членовредительствовать более-менее сносно, мы стали залечивать раны. Способ древний и стабильный, называется «наложение рук и сосредоточение». Мне достался немолодой долговязый и костлявый милиционер с хроническим радикулитом. За полчаса, отведённые всем нам для опытов, мне удалось вылечить его радикулит, да так, что он почувствовал себя помолодевшим лет на двадцать. Это было удивительно мне, удивительно ему, но больше всех удивительно нашему тренеру. Этот милиционер был давнишним другом нашего руководителя, который, будучи доктором, неоднократно пытался вылечить его, но каждый раз безуспешно. А тут у меня все получилось с первого раза. Вторым моим пациентом тренер назначил молодого человека, который несколько лет назад в драке был так сильно избит, что половина его лица потеряла чувствительность и была значительно бледнее другой половины. На глазах у изумленного народа за каких-то двадцать минут я восстановил чувствительность лица, и кожа порозовела. И вот как-то после тренировки тренер взялся проводить меня, чтобы по дороге пообщаться наедине. После разговоров на отвлеченные темы он сообщил мне страшную тайну. Оказывается, кроме всего прочего, тренер занимался еще и ритуальной магией. Он предложил мне присоединиться к его группе. Это было модно. Но я, увлечённый мистическим христианством и боготворящий Исаака Сирина, был в шоке от такого предложения и перестал ходить на тренировки. Но неужели тренер, этот властолюбивый человек, увидевший во мне потенциально идеальный инструмент для достижения своих целей, мог отказаться от представившегося ему случая? Конечно, нет. И он использовал магию, чтобы прибрать меня к рукам.

[genealogyrus]

Будущий генерал неудачно женился и сбежал от жены в армию.

Глава рода генерал, писатель Иван Никитич СКОБЕЛЕВ был весьма интересной личностью. Он участвовал в турецкой войне, битве с Наполеоном, войне со Швецией, имел множество наград. На его счету - более двадцати боёв и сражений. Был серьёзно ранен, лишился руки.   Сын Скобелева - Дмитрий и внук Михаил тоже дослужились до звания генерала. Жили небогато Родился Иван Никитич 2 июня 1778 г. (в документах указывается то 1777 год, то 1778). в деревне Новиковка Симбирской губернии. Его отец был небогатым сержантом-однодворцем, и умер, когда Иван был ещё маленьким. Мать Скобелева, Татьяна Михайловна, по одним сведениям, происходила из дворянского рода КОРЕВЫХ, а по другим - была простой неграмотной крестьянкой. Жили они очень бедно. Набожная женщина воспитывала сына в строгости. Некоторые краеведы рассказывают любопытную историю, якобы в 16 лет Ивана Никитича женили на купеческой дочери Капитолине Павловне ЗАБОРОВОЙ, не спрашивая на то его согласия. И от этого брака к генералу перешло имение в селе Спасском (Заборово) Рязанской губернии. Однако брак не заладился, характер у молодой жены был «крутой и властный». И по легенде, Иван Никитич сбежал от неё в армию, не смотря на то, что в семье родился сын Владимир. Но никаких документальных сведений об этом нет. А имение Заборово появилось у генерала только в 1830 году.      Остался без руки На военную службу Скобелев поступил простым солдатом в Оренбургский 1-й полевой батальон и был на хорошем счету у начальства, отлично зарекомендовав себя. На молодого офицера обратил внимание генерал Раевский и предложил ему перейти в его корпус. В боях Скобелев отважно сражался. Но потом получил серьёзные ранения. В одном из сражений ему оторвало два пальца правой руки, раздробило третий, кроме того, он был сильно контужен. После этого Иван Никитич «был уволен по прошению от службы, за ранением и увечьем с мундиром и пенсионом полного жалованья» в чине капитана. Жил в Санкт-Петербурге и работал полицейским приставом. Однако уже в 1812 году Скобелева назначили адъютантом фельдмаршала Кутузова. А вскоре он возвращается на военную службу. Особенно отличился Иван Никитич, отбив вылазку французского гарнизона из крепости Майнца и под Реймсом. Скобелеву с полком удалось пробиться через неприятельскую кавалерию, отрезавшую его от остальных войск, и спасти раненого графа, генерала Эммануила СЕН-ПРИ. В сражении при Минском неприятельское ядро раздробило Скобелеву левую руку. Её пришлось ампутировать прямо на поле боя. И, когда врачи проводили эту операцию, генерал сидел на барабане и диктовал полку свой прощальный приказ. Скобелев выжил, долго лечился, много времени проводил в своих имениях. И, говорят, был добрым, отзывчивым барином, заботился о крестьянах. В 1839 году он был вызван в Петербург и назначен комендантом Петропавловской крепости. На этом посту старался помочь декабристам. Хлопотал за Гаврилу Степановича БАТЕНЬКОВА. Один из современников писал: «Кто помог Батенькову в его ужасном положении? Комендант Иван Скобелев, простой русский человек, выслужившийся из солдат, даже не говоривший по-французски. Он при случае напомнил государю о бедном Батенькове и наконец добился, что его освободили из крепости и отослали на поселение в Томскую губернию».

Некоторые исследователи говорят, что Скобелев не любил вспоминать свой первый брак с купчихой, поэтому и сведений о нём не осталось. А ещё ранее Скобелев защищал «бутовщиков» Семёновского полка, не стеснялся в крутых выражениях и попал в опалу за мнение, что в армии не нужна полиция. Но потом был помилован. В 1842 году Скобелев стал полным генералом от инфантерии и был назначен шефом Рязанского полка. «Проштыкнулся» с Пушкиным Прославился Скобелев и на литературном поприще. Генерал любил в свободное время заниматься сочинительством. Писал на военные темы под псе��донимом «русский инвалид». И успешно печатался в журналах «Отечественные записки», «Северная Пчела», «Библиотека для чтения». Критики считали, что его произведения не имеют художественной ценности, однако они были популярны, особенно у солдат. Возможно, потому, что Скобелев хорошо знал военную жизнь и писал простым понятным языком, используя пословицы и специфичные солдатские выражения. Так как генерал грамоту освоил поздно, по некоторым сведениям, лишь к 19 годам, делал много ошибок, их исправляли его литературные приятели. Скобелев любил бывать в литературных кругах, встречался со многими писателями. Иван ТУРГЕНЕВ об нём вспоминал так: «Всем тогдашним петербургским жителям памятна фигура с обрубленными пальцами, помятым, морщинистым, прямо солдатским лицом и солдатскими не совсем наивными ухватками - тёртый калач, одним словом». Интересно, что Скобелев разнёс в пух и прах П��ШКИНА, настрочил на него несколько жалоб. Называл поэта «вертопрахом» и требовал «содрать с него несколько клочков шкуры». Однако позже сожалел о своём поступке, говоря, что «проштыкнулся». Похоронили в мундире Женат Иван Скобелев был на Надежде Дмитриевне ДУРОВОЙ, в первом браке ИСАЕВОЙ. У них было девять детей, но выжили из них лишь двое: сын Дмитрий и дочь Вера. Про чету Скобелевых современники писали так: «Был видный, высокий, статный мужчина, приятный собеседник, и рассказы его из солдатской и походной жизни были увлекательны. Жена его была довольно дородной, высокой и всё еще красивой женщиной, с довольно хорошим состоянием».

На могиле Скобелева поставили черный мраморный крест, со словами: «Боже, милостив буди мне, грешному». Надежда Дмитриевна умерла в Петербурге от воспаления легких, похоронена в имении Чернышево. Иван Никитич на несколько лет пережил свою жену. И умер в Петербурге в феврале 1849 года от тифозной горячки. Ему было 67 лет. Похоронили его, как он и просил, в генеральском мундире с шефскими эполетами 69-го Рязанского пехотного полка в Петропавловской крепости. Сын Скобелевых - Дмитрий - стал генералом. Дочь Вера вышла замуж за внука Кутузова, полковника Константина ОПОЧИНА, у них были сын Фёдор и дочь Дарья. От алхимика – к генералу Калужское село Чернышено – имение Скобелевых - известно с 1646 года и впервые упоминается в переписных книгах Дворцовой волости с 21 крестьянским двором. После русско-шведской войны в 1721 году Пётр I пожаловал его своему ближайшему сподвижнику графу Якову БРЮСУ. Когда тот вышел в отставку, подолгу жил в чернышенском поместье, занимаясь алхимическими опытами. Крестьяне посмеивались над ним и называли «колдуном». Даже после смерти графа про него ещё долго ходили разные мистические истории. А имение перешло МУСИНЫМ-ПУШКИНЫМ, и уже от них - к Скобелевым.   По одним сведениям, оно досталось Ивану Скобелеву в приданное, по другим – он приобрёл его вскоре после свадьбы. Генерал часто бывал в Чернышено, а после отставки, в 1828-1831 годах, жил там.   У него была красивая усадьба с липовыми аллеями и садами, где росли яблони груши, сливы, вишни и черешни. В селе имелись стеклянный, винокуренный и сыроваренный заводы. Была деревянная церковь во имя Успения Божией Матери. Иван Скобелев построил здесь новую, каменную, с колокольней. В имении у него родился сын Дмитрий. И со временем Чернышено перешло к нему, а потом к уже и его сыну – Михаилу. Нюхал табак Так как Скобелевы были известными персонами, про них ходило много легенд и слухов. Говорили, что их предки были лишены дворянства при Петре I, так как один из них бежал от военной службы. Так же есть версия, что первоначально фамилия звучала как Кобелев, а букву С добавили для благозвучия. Еще известна история, что Иван Никитич любил нюхать табак. И просил крестьян взять из его золотой табакерки щепотку и поднести к его носу.  Генерал чихал, а крестьяне радостно говорили: «На здоровье». https://www.kp40.ru _____________________________________________________________________ ✅Найдём информацию о ваших предках! ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. ✅Заказ родословной: www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj _____________________________________________________________________ 🌐https://www.genealogyrus.ru 🌐https://генеалогия.online

[dmitryraevskyblog-blog]

Почему меня зовут  “Дмитрий Раевский”

⠀ Есть такое понятие как ”родиться”, и есть понятия как ”стать кем-то”, то есть пройти путь становления. ⠀ Бывает, что человек родился, а никем так и не стал. А бывает в юном возрасте начал жить осмысленно. ⠀ Чтобы разгадать загадку моего имени расскажу вам вкратце историю моего становления в этой жизни. ⠀ В 1999 году меня пригласил в Тибет мой будущий Учитель. Пригласил он меня паранормальным способом, но при этом вполне ��атериально обеспечил мою поездку деньгами. ⠀ Как из воздуха или неожиданно мне подвернулась работа, и за два коротких месяца я заработал нужную сумму. ⠀ По тем временам на эту сумму можно было купить квартиру, которой у меня не было. Но я оформил загранпаспорт, купил билет в Тибет и улетел навстречу тому, кого никогда не видел. ⠀ В Тибете мы с ним встретились, и он принял меня в свои ученики. Я учусь у него до сих пор. ⠀ Так вот, он и дал мне имя ”Дмитрий”. Почему он его дал я знаю: он упомянул, что это имя соответствует одному из моих прошлых воплощений. И он хотел бы, чтобы в этой жизни я проявил бы себя приблизительно также. ⠀ Например, Елене Рерих он дал имя Урусвати, что значит Утренняя звезда. А Николаю Рериху он дал имя Фуяма, как звали одного из императоров Китая. Сотрудникам Рерихов он тоже давал имена, например, Лагван, Парума, Удрая, Люмоу, что также соответствовало их прошлым жизням, в которых они проявляли лучшие свои качества. ⠀ Поэтому я считаю себя Дмитрием и это правильно. Если мой Учитель считает меня таким, почему я должен считать себя кем-то другим? ⠀ Почему “Раевский”? Когда я ещё был совсем маленький, то моя прабабка рассказывала моей маме как она (прабабка) танцевала на балу с Николаем II. Она была из великого рода Раевских, которым принадлежали очень много предметов в нашем доме. Во время революции моя семья бежала из Санкт-Петербурга в Киргизию, в город Бишкек (бывший город Фрунзе). Там я и родился. Поэтому я считаю себя принадлежащим роду Раевских. Судя по моим мозгам и наклонностям, я действительно оттуда. ⠀ Потому “Дмитрий Раевский”. В остальном, как и кем меня кто-то считает –, это личное дело этих людей. Например, когда я пошёл учиться в первый класс, то мне была непонятна школьная система, поэтому все школьное время я сидел под партой и «кукарекал». Соответственно с 1-го по 5-ый класс я был двоечником и изгоем. ⠀ Потом я перешел в другую школу. Там меня никто не знал, и никто не относился ко мне как к двоечнику. Тогда я как заново родился. Ко мне стали относиться совершенно по-другому и учиться я стал очень хорошо. Я стал лидером в школе. ⠀ Так вот, “Дмитрий Раевский” – это то, чего от меня ожидает мой род, мои предки, мой Учитель и многие мои партнеры по сегодняшним делам. ⠀ В Таиланде вообще принято каждые семь лет давать человеку новое имя, ведь он изменился. Я считаю такую традицию нормальной. Это традиция, в которой я живу, традиция Агни-йоги. В ней принято называть людей тем именем, которым человека назвал учитель. Например, рядышком со мной сидит сотрудница нашей школы, её сокровенное имя Доуда. При том что родители назвали её по-другому. Имя моей жены иное. Хотя родители назвали её Анной. Эти внутренние имена мне нравятся мне гораздо больше, потому что они отражают сущность человека. При произношении этого имени активируется сущность человека, а не его личина. Человек есть чело, а есть личина. ”Чело” — так называют внутреннего человека, наше сокровенное “я”, внешнего же называют— личиной, т.е. маска. Вот лучше к сущности обращаться. Наши предки так и делали, потому как это древнее учение о внутреннем и внешнем человеке существует у всех народов, во всех философиях и религиях. А мы в беготне за цивилизационными плюшками об этом забыли. Родиться родились, а стали ли кем-то? Какой твой путь, человек?