waitandseeme

[waitandseeme]

Ноябрь

- Давайте купим бонг и будем через него курить! - кричит один из их компании в ТЦ. Лица светлые, щенячьи, никакой проблемы курения на них, на самом деле, не отражено - скорее проблема приближающейся первой сессии в вузе. Лет по 19,наверное. Такие нелепые. Я помню, что мы тоже были такими, казались себе невъебенно взрослыми. Выходные - водка, сижки и чего еще, будни - похмелье и ржач, и так по кругу. Делали серьёзные лица, ходили на митинги, рассуждали на кухнях о политике и читали стихи. Я не помню как мы выпали из этого состояния: лица стали по-настоящему взрослыми, смесь сарказма и тоски, темные, острые и безысходные. Мы перестали пить водку и ржать, но продолжали комментить друг друга в социальных сетях, как будто еще друзья. Мы выбирались из этой бездны по одиночке, каждый своим путем. Почти все выбрались, кто-то остался, да, но мы их не спасаем и не спасем, давайте честно. А на лицах снова нет-нет да и проскользнет что-то ребяческое, поэтому слабо верится, что молодость уже всё. Кажется, что ��аоборот, закончилась какая-то страшная сказка с завлекательным началом и дальше все будет просто и нормально. Или я просто не хочу в это верить.

[waitandseeme]

Горький июнь.

Пионы и сирень, пот и слезы, жара, переполненная электричка, парочки в метро, резкий металлический воздух, резиновые дубинки, бумажки с нарисованными буквами, несуразные шорты, старые фильмы, птицы, которых раньше не видела, свобода, любовь, моя бедная родина, две, свобода, жизнь.

[waitandseeme]

воспоминания

до тебя - я хорошо помню, что я это точно знала: жизнь бессмысленна. было не то чтобы очень легко, но свободно — смысла нет, можно убегать, исчезать, на всё забить, во всё ввязаться. было много-много людей вокруг и много событий. с тобой жизнь как-то обрела ориентиры. первобытный страх отступил, чувство что “вот-вот всё закончится, погаснет, утихнет” ушло на второй план: было страшно только, что погаснет вот это самое, а весь остальной мир — да разве ж он существовал тогда? но я думала, что перегорюю это расставание — и юная экзистенциальная безбашенность вернется. я возвращала ее насильно — переездами в другой город, крестами на собственном здоровье, проколами в ушах и в делах, действительно напряженной учебой, алкоголем вместо учебы — всем, всем, всем, что знала и могла себе представить. а оно не вернулось, вот так вот.  и сейчас, если честно, я на распутье. ничего бы, наверное, из этого возвращать не стала, но я не понимаю — заполнять мне эту тревожную дыру стоицизмом снова или пусть продувает насквозь? в подростковом возрасте как-то нашлись и материалы, и единственно верный ответ. а сейчас всё глухо. где же совет.

[waitandseeme]

Архивное

среда, 28 марта 2018 г.

С тех пор как я решила, что дети, которых я учу, - это не просто дети, а часть моей жизни и мои друзья, все мои действия кажутся мне более уместными и, целостными, что ли. Это мои друзья, мне с ними в кайф, я радуюсь их успехам и переживаю каждое их "иди нахуй бля урод", хотя и понимаю, что без этого никак.

Конечно, через какое-то время они моими друзьями быть перестанут - но разве не то же самое случается со сверстниками? Так и зачем помещать себя насильно в одиночество, если вот, есть люди, - хорошие, не очень, но есть. Вообще они, конечно, больше хорошие. Потому что плохо пока умеют лгать в чем-то глобальном, а я это ценю. Прошу их чаще прислушиваться к себе и говорить как на душе.

Хотя сама вру иногда. Но только ради шоу!

Просто обычно я занимаюсь с группой афганских детей (до этого у меня было полгода математики, и как-нибудь его я тоже опишу, но сейчас о другом). Сейчас в нашу дружную команду присоединился Юнис. Он для меня загадка. Это был первый человек, с которым я провела занятие в нынешнем учебном году и, кажется, что с того первого занятия особого прогресса у него не случилось. Юнис очень спокойный и заговорить по-русски почти не пытался. Наша головная боль и объект усталого умиления всех преподавателей. Но, видимо, здоровая конкуренция дала свои плоды,�� - в окружении кого-то, кроме своей сестры (тоже уже вполне по-русски отчаявшейся), Юнис вдруг начал задавать вопросы по-русски и даже презрительно хмыкать на мои попытки повторить спряжение глаголов: "Я это уже знаю!". Конечно, всё это вряд ли надолго, - новые лица притрутся, энтузиазм улетучится. Но, блин, всё равно прекрасно.

И вот я, пытаясь максимально этого партизана подбодрить, завожу разговор про любимые игры (и так знаю, что футбол).

- За кого ты болеешь, Юнис?, - говорю.

- За Барселону, - отвечает..

- А ты, Васим?

Васим за Реал Мадрид.

Противостояние требует немедленного разрешения в устойчивый аккорд:

- А Вы за кого? - вдвоем.

Понимаю, что отмазаться "я девочка и не смотрю" не получится, потому что не поэтому я не смотрю, а почему - слишком сложно пока объяснять. Вздыхаю - сейчас если ответить "неправильно", опять же отключится, прости, Васим, прости, Реал:

- Ну тогда, наверное, все-таки за Барселону....

Юнис победно улыбается и подмигивает мне на перемене, когда несет (сам!) чайник, чтобы налить всем ребятам кипятка.

А Барселону я совсем-совсем, разумеется, на визуальном уровне, не люблю. С ними действительно учишься ценить моменты. Да и не только с ними.

Мардок, с которым я занималась русским в прошлом году, пишет мне каждый день сочинения. Проверяю их в метро. Потом он мне доказывает с упоением, что писать "искалатор" тоже можно, просто я не знала. Мама говорит, что у нас очень весело. Мне тоже так кажется, если честно, хотя стрессы по-прежнему случаются. Но в целом всё еще радуюсь, что здесь собрались такие близкие по духу взрослые. В мелочах мы, вероятно, разные очень, но есть довольно крупные соприкасающиеся грани. Один из первых коллективов, где не надо нарочно оговаривать свою позицию относительно равноправия национальностей и меньшинств, свободы вероисповедания, выбора партнера, работы, еды и тд и тп.