#s80 | Explore Tumblr posts and blogs

lamurmur · 2 years ago

Text

Скуало Ямамото не любит и не скучает вовсе. У капитана Варии совершенно нет на это времени. Он завален отчётами по самое горло, гоняет по плацу рядовых, мотается по маршруту Палермо-Неаполь, выбивает у старого придурка Коломбо всё, что Вонголе причитается и совершенно точно не скучает. Он вообще-то о сопляке даже не думает, не вспоминает, уходит в работу с головой, только телефон от чего-то в руках оказывается чаще чем нужно. Скуало вообще-то и звонков то не ждёт и сам не звонит ни разу, но зачем-то вызовы раз за разом всё равно проверяет. Мало ли.

Скуало в общем-то всё равно, секс с Ямамото границы не стирает и не меняет ничего между ними. И сердце его на месте остаётся, не пропускает удар грохочущий и в пятки не падает, когда скучающий, стальной и холодный взгляд в толпе чужой теплый выхватывает. Ему не нужно заставлять себя разорвать контакт зрительный и к Занзасу поближе жаться, видимость заинтересованности создавая. И оборачиваться раз за разом тоже не приходится, чтобы краем глаза знакомую макушку отследить. Он вообще ничего из этого не делает, янтарная жижа на дне бокала куда интереснее, к ней взглядом и прикипает.

И мускул на лице ни один не дрогает, равнодушным остаётся, когда плечом к плечу они сталкиваются и голос с детства знакомый внимание привлекает.

Кивок нарочито вежливый, да рукопожатие сухое, через плотную ткань перчаток. А то, что мгновение спустя он Такеши куда-то внедры дома от глаз посторонних утаскивает - ничего не значит. Толпы Скуало всегда раздражали, а этот вроде самый не безнадёжный - не так бесит. Из двух зол Скуало просто меньшее выбирает. И то, что губы собственные обветренные под навесами чужие ловят это от стресса, напряжение снять нужно.

В коридоре кроме них никого, но адреналин всё равно подскакивает, кровь вскипает в жилах, бурлит словно рана залитая перекисью водорода. На вилле полсотни гостей, не меньше и шансы, что их кто-н��будь увидит растут с геометрической прогрессией. Не то чтобы Скуало не всё равно на чужое мнение, но застигни их кто - скандала не избежать. Занзас вряд-ли будет доволен подобному повороту. На мнение босса Скуало может быть и не всё равно, но оторваться от пацана, что и не пацан давно уже, не получается.

Он и не пытается. Сминает чужие губы, кусает неосторожно и тут же зализывает укусы широким движением. Нежность не про Скуало, сдержанность тоже.

Ладони на спину чужую ложаться, жмут ближе, ползут с нажимом вдоль позвоночника. По собственному мурашки табуном вверх, электричеством щекочут.

Скуало целует, целует и не может насытится. Жадно, долго, мокро, голодно, будто тысячу лет не целовался. Должно быть виной всему алкоголь, но Скуало вообще-то не то чтобы пьющий, второй бокал так не тронутым и остался. В ушах белый шум и пальцы дрожат, цепляясь за плечи. Он весь дрожит или это чужая дрожь передается. Скуало об этом не думает, вообще ни о чём - мысли путаются.

Такеши отстраняется, тащит к ближайшей двери. Скуало совершенно не против.

Секунды тянуться непозволительно медленно, грёбанный пацан слишком долго капается. Терпение не про Скуало. Он его отталкивает, щёлкает ловко замком и выталкивает Ямамото внутрь комнаты. Скрывая от нежелательных свидетелей.

Ладони чужие горячие - не обжигают, плавят. Тянут в глубь комнаты и Скуало тянется. Не только физически - душой самой. Внутри то-ли нервы, то-ли нити невидимые натягивается, сокращается - противится невозможно. Скуало сам словно один сплошной нерв, где не коснись - до костей прошибает.

Скуало не скучает уж точно, они то не виделись от силы неделю, это даже не срок, но объяснить внезапный порыв и тягу не может даже себе. Он и не объясняет, смаргивает пелену возбуждения перед глазами, вглядывается в черты лица напротив, облизывает припухшие губы, собираясь ответить и тут же теряет слова, потому что взгляд у Ямамото такой, что органы внутри все и разом болезненно-сладко сжимаются, а в голове мысли путаются и ухватиться получается только за что-то бессвязное вроде "блятство", его он и выдыхает в губы, пока в одеждах в чужих и своих путается.

Скуало Ямамото вовсе не любит, но всё внутри скручивает и во рту пересыхает так, что язык к нёбу липнет, а по т��лу прокатывается волна возбуждения. Дикая, безумная, острая. Скуало Ямамото не любит, но хочет. Так сильно, что челюсть сводит и пальцы покалывают.

Этими пальцами, не слушающимися, не гнущимися Скуало оглаживает горячую спину, надавливает на позвонки, заставляет прижаться ещё ближе, хотя кажется уже и некуда. Между ними миллиметры какие-то и их хочется стереть, чтобы кожа к коже, плотно-плотно. Чтобы чувствовать чужое сердцебиение собственным, ощущать кожей как кровь в чужих венах бурлит.

Скуало смотрит, не моргает, добровольно ныряет с головой в это пламя, языки которого лижут кожу, обжигают до блятского, ломающего жара во всем теле.

Жарко.

Как же жарко.

Хлопчатая рубашка липнет неприятно к влажной от пота коже, мешается, сдавливает грудную клетку, но снять её даже не пытается, оставляет на Ямамото - пальцы дрожат, да и руки заняты более важным делом. Скользят по чужой шее, плавно, медленно, вверх, оглаживает линию челюсти, проходятся по шраму и скрываются позади, зарываясь в волосы на загривке.

Такеши хочется касаться, Скуало себе не отказывает.

Такеши шпарит, руками, губами, дыханием. Кожа под его касаниями горит и плавится. Движения лёгкие, но как же, блять, хорошо. Удовольствием окатывает до самых кончиков пальцев на ногах, а мысли пытаются в тугой узел. Скуало забивает, не думает.

Не сейчас.

Не с Такеши.

У пацана на лбу испарина, ему тоже до одури жарко. Скуало и смотреть на него не надо, чтобы знать это - в руках его Этна, не меньше.

Скуало хочется потрогать его языком, ощутить на вкус, так что язык покалывает и челюсть сводит от желания. Он себе не отказывает, давит на затылок, притягивает к себе и мажет по виску неслушающимся языком. Широко. Мокро. Ямамото на вкус соленый и терпкий, вкуснее, чем настоящий кофе, жарче, крепче, лучше.

В паху болезненно скручивает, Скуало мало касаний, мало поцелуев. Хочется больше. Острее. Быстрее.

Ямамото медленный, невыносимо медленный. Скуало не выдерживает, отбрасывает чужие руки и сам дёргает белоснежную ткань. Будто сам может быстрее и лучше справится. Руки не слушаются, дрожат, а левая, металлическая и вовсе бесполезная. Но упрямится, выворачивает пальцами несколько пуговиц, а потом психует и руку в штаны чужие запускает.

Нахуй эту рубашку. Она не мешает.

Ямамото говорит что-то, Скуало не слышит - в ушах белый шум - по губам видит. Он замирает, подвисает на мгновение, догадывается по ки��ку, что от него требуется и только потом отстраняется, заторможенно, выворачивается из штанов и на стол близ стоящий садится.

Врозь секунды, а кажется вечность. Скуало всё ещё жарко, воздух в комнате раскалённая магма, но там где руки чужие касались кожу холодит и мурашки бегут. Без Ямамото вблизи некомфортно.

А потом всё уходит на второй план, мысли все сосредотачиваются на близости чужой, на горячий, мазолистых руках на собственных бедрах. На пахе, в который чужой вжимается.

Так хорошо, что стон удержать не получается. Скуало и не пытается, стонет низко, на выдохе, уже понимая, что вдохнуть снова просто не сможет. И лучше бы ему на Ямамото взгляд не поднимать, от него крышу напрочь сносит. Скуало громко ругается сквозь плотно сжатые зубы и крепко впивается пальцами в плечи, чтобы отвлечься, чтобы не кончить тут же. Не от касаний пальцев к мышцам пульсирующим, от одного только взгляда.

Держать себя в руках с каждой секундой получается всё хуже и хуже. Не тогда, когда Ямамото такой, манящий, желанный, горячий.

Перед ним, над ним.

От возбуждения уже не ведёт - размазывает в лужицу. Пер��д глазами всё плывёт и только лицо Такеши остаётся в фокусе. От океана похоти в черных глазах - карей радужки даже не видно. Скуало даже не уверен видит ли он что-то, настолько взгляд затуманен. От осознания того, что это он, Скуало, так на него влияет, разум плавиться. Его словно швыряет с высоты птичьего полета без единой возможности на выживание. В паху все скручивает от мучительного желания и Скуало сам насаживается, когда вместо пальцев член ануса касается.

Ямамото так близко-близко, дыхание его кожу щекочет, так что мурашки по телу бегут вниз от макушки до самого копчика, а собственное перехватывает, замирает. Ноги плотным кольцом на бедрах его, ладони влажные на плечах, а дыхание горячее чужое обжигающе по коже проходится. Это всё слишком. Слишком для одного Скуало.

Он едва ли не всхлипывает, стонет в голос, когда бедра чужие поддаются вперёд, насаживают глубже, одним мощным, слитным толчком.

Перед глазами фейерверки, кровь кипит так, будто под кожу ввели ампулу эпинефрина - в висках стучит барабанная дробь, заглушая все мысли и всё вокруг.

Ямамото больше не медлит ни разу, Скуало его понимает - ждать совсем нет уже сил - взмахивает бедрами на пробу. Затем ещё раз. И ещё. Скуало срывается в темную бездну.

- Мадонна, Такеши... Ты такой.. - выдыхает, но обрывается, потому что в слух выразить какой именно тот слов не хватает. А молчать он не может, ему так хорошо с ним, под ним, просто рядом, что пацан непременно должен знать об этом. О том, что тому так же хорошо Скуало не сомневается - слышит в сорванном дыхании, чувствует в жесткой хватке. Не может молчать - не про Скуало это - матерится сквозь зубы и просит быстрее, глубже.

Стол под ними жалобно скрипит, он прочный и устойчивый но Скуало всё равно опасается, что они все-таки развалят его. Что развалят всё. Что весь дом рассыплется к чертям. Или сгорит, потому что раз за разом, когда Ямамото в него погружается окатывает жаром, кожу будто лижут языки пламени. Кислород в лёгких будто выгорает, заканчивается, а воздух в комнате накаляется до предела, Скуало дышать нечем.

С каждым движением, с каждым толчком прошибает электрическим разрядом, 220 не меньше.

Удовольствие топит его, захлёстывает с головой, отзывается во всем теле - Скуало чувствует его кончиками пальцев, губами, горлом, каждой клеткой.

Это всё слишком. Так ахуенно, что в глазах темнеет, а голове ничего не остаётся, кроме гулкого белого шума и чужого имени. Скуало и шепчет, даже стонет безостановочно: " Такеши, Такеши, Такеши.." Как будто во всем мире больше ничего и никого не существует.

Толчки всё настойчивее, быстрее, глубже. Жар ползет вверх по спине, захватывает тело, сантиметр за сантиметром, позвонок за позвонком. От кайфа поджимаются потяжелевшие яйца и к горлу подступает душная горячая темнота. Та подступает, как ураган, сметая начисто все мысли и даже, кажется, пространство вокруг. Скуало тянет. Еще немного, еще секунду пробалансировать на этой восхитительной и острой грани.

- Такеши, - повторяет ещё раз, не произносит, стонет. Последнее движение выходит слишком резким, ломает ритм. Ямамото вскидывает его за бедра, загоняя член по самое основание и этого достаточно, чтобы Скуало накрыло. Накрывает так сильно и жарко, что почти выворачивает наизнанку. Ямамото выворачивает тогда же.

На секунду кажется даже, что все нутро действительно обнажено, выставлено на обозрение всему миру - такое оно чувствительно трясущееся и беззащитное.

Дыхание сорванное, тело ватное покалывает приятно, бедра ломит, а между ног мокро и липко, на последнее плевать в общем-то, так хорошо, так уютно и выпускать пацана совершенно не хочется. Скуало Ямамото не любит, но провести с ним готов целую вечность.

Но...

Чтобы прийти в себя Скуало тоже требуется вечность. У них её нет. Есть только ��ару минут на то, чтобы перевести дыхание, а после разойтись снова.

Ему бы вечность, но есть только мгновение на то, чтобы уйти. Туда, где снова не будет скучать и помнить. Туда где вместо Ямамото Занзас и Вария. Туда где для них нет места. Туда где обманывать себя проще о том, что Скуало Ямамото не любит. С каждым разом получается сложнее.

#yamamoto takeshi #squalo superbi #80S #S80

2 notes · View notes