#спускается

[vestaignis]

Гора Кука (Аораки) - наивысшая точка Новой Зеландии, высота которой составляет 3754 метра над уровнем моря, расположена в западной части Южного острова, в новозеландских Южных Альпах. Гора состоит из тр��х пиков - самый низкий из них имеет высоту 3593 метра над уровнем моря, средний - 3717 метров и самый высокий - 3754 метра. Гора Кука сложена из кристаллических пород, имеет форму седла с крутыми склонами, а её вершина покрыта вечными снегами и ледниками. Вдоль восточного фланга горы спускается знаменитый ледник Тасмана - крупнейший ледник в Новой Зеландии, протяжённостью 29 километров и площадью 156,5 квадратных километров. Нижняя часть горных склонов покрыта уникальными дождевыми лесами умеренного климата и живописными альпийскими лугами, в которых произрастают эндемичные виды растений и редкие виды животных, встречающиеся только в Новой Зеландии.

Для маори, коренного населения Новой Зеландии, Аораки является священной горой, на языке племени Нгай Таху название горы означает "большое белое облако". Английское название Mount Cook (Гора Кука) дал горе в 1851 году капитан Джон Лорт Стокс в честь знаменитого мореплавателя Джеймса Кука. С момента открытия горы европейцами, её вершина постоянно манит альпинистов со всего мира. Несмотря на то, что Аораки - далеко не самая высокая гора на планете, она является технически очень сложной для восхождения. Огромную опасность для альпинистов представляют резкая смена погоды, сильные снегопады, высокий уровень обледенения скал, большие трещины ледников и высокая вероятность внезапного схода лавин. Только с начала XX века при восхождении на гору Кука погибло около 80 альпинистов, что делает её самым смертоносным пиком в Новой Зеландии. Не даром в легендарной эпопее Джона Толкина "Хоббит, или Туда и обратно", "Властелин колец" и "Сильмариллион" гора Кука стала прототипом пика Карадрас - одного из высочайших пиков Мглистых гор в Средиземье. Именно под Карадрасом был построен великий город гномов Казад-Дум

В 1953 году на территории вокруг горы Кука был создан Национальный парк Маунт-Кук, в который входят 19 горных пиков высотой более 3000 метров над уровнем моря и 8 (из 12) крупнейших ледников в Новой Зеландии. Парк является частью района Те-Вахипунаму, внесенного в список Всемирного наследия ЮНЕСКО за выдающуюся природную ценность. Помимо занятий альпинизмом (восхождение на вершину разрешено только опытным альпинистам в сопровождении горных проводников), посетители парка могут заняться скалолазанием, трекингом, горным велосипедом, охотой и насладиться невероятным зрелищем самого "звёздного" ночного неба на Земле. Во время прогулок по горным тропам можно увидеть попугая кеа - единственного в мире попугая, эндемика Новой Зеландии, обитающего на высоте 1500 метров над уровнем моря и выше.

Mount Cook (Aoraki) is the highest point in New Zealand, with an altitude of 3,754 meters above sea level, located in the western part of the South Island, in the New Zealand Southern Alps. The mountain consists of three peaks - the lowest of which is 3,593 meters above sea level, the middle one is 3,717 meters, and the highest is 3,754 meters. Mount Cook is composed of crystalline rocks, has the shape of a saddle with steep slopes, and its summit is covered with eternal snow and glaciers. Along the eastern flank of the mountain descends the famous Tasman Glacier - the largest glacier in New Zealand, with a length of 29 kilometers and an area of ​​156.5 square kilometers. The lower part of the mountain slopes is covered with unique temperate rainforests and picturesque alpine meadows, in which endemic species of plants and rare species of animals grow, found only in New Zealand.

For the Maori, the indigenous people of New Zealand, Aoraki is a sacred mountain; in the language of the Ngai Tahu tribe, the mountain's name means "large white cloud". The English name Mount Cook was given to the mountain in 1851 by Captain John Lort Stokes in honor of the famous navigator James Cook. Since the discovery of the mountain by Europeans, its summit has constantly attracted climbers from all over the world. Despite the fact that Aoraki is far from the highest mountain on the planet, it is technically very difficult to climb. Extreme weather changes, heavy snowfalls, high levels of icing on the rocks, large glacier cracks and a high probability of sudden avalanches pose a huge danger to climbers. Since the beginning of the 20th century alone, about 80 climbers have died while climbing Mount Cook, making it the deadliest peak in New Zealand. It is not for nothing that in the legendary epics of John Tolkien "The Hobbit, or There and Back Again", "The Lord of the Rings" and "The Silmarillion" Mount Cook became the prototype of the peak of Caradhras - one of the highest peaks of the Misty Mountains in Middle-earth. It was under Caradhras that the great city of the dwarves Khazad-dum was built.

In 1953, Mount Cook National Park was created on the territory around Mount Cook, which includes 19 mountain peaks over 3,000 meters above sea level and 8 (out of 12) of the largest glaciers in New Zealand. The park is part of the Te Wahipounamu area, listed as a UNESCO World Heritage Site for its outstanding natural value. In addition to mountaineering (climbing to the summit is only permitted for experienced climbers accompanied by mountain guides), visitors to the park can go rock climbing, trekking, mountain biking, hunting and enjoy the incredible spectacle of the most "starry" night sky on Earth. While walking along the mountain trails, you can see the kea parrot - the only parrot in the world, endemic to New Zealand, living at an altitude of 1,500 meters above sea level and higher.

Источник://shark-er.livejournal.com/121080.html,/tury.ru/sight/id/ 14721-gora-kuka-aoraki-14721,/www.tripadvisor.ru/Attraction_ Review-g658483-d4080009-Reviews-Aoraki_Mt_Cook- Mt_Cook _Village_Aoraki_Mount_Cook_National_Park_Te_Wahipounamu_Mac.html,/www.nik-m.com/regiony/kenterberi/aoraki-maunt-kuk-samaya-vysokaya-gora-novozelandskikh-ostrovov/,//t.me/ borderlesstravel.

[lina-vas-dom]

В ушах — шумок, а в сердце тишь. Ночь силуэтами полна. По каменным ступеням крыш Спускается на дно луна. И это шествие луны Торжественней, чем шаг волны… /Инна Лиснянская

There's noise in my ears and silence in my heart. The night is full of silhouettes. On the stone steps of the roofs The moon descends to the bottom And the moon's march More solemn than the step of a wave… /Inna Lisnyanskaya

[kisakk002]

happy будни

sunshine осень

в последнее время хочется чего-то серьёзного, наверное подучится новый навыкам и побольше заставлять себя что либо делать. с этим у меня проблема - моя работоспособность осенью спускается на ноль, ещё похолодания пришли. Встаю на работу в 7 утра при +5 градусах и проклинаю все и вся

надеюсь скоро у меня будет комфортный осенний вайб, но пока только погоня за ушедшим летом, а деревья то все ещё зелёные на удивление

[marinakrinicina]

остывший кофе, в сущности, обычно, И никакой романтики тебе. Остывший кофе - говорю о личном, Набрасывая строчки на листе.

Остывший кофе... Сумерки сгустились, Обволокли соседние дома. Остывший кофе, жизнь не прекратилась, Хотя горчат обидные слова.

Остывший кофе. Как же это странно, Не обжигает губы мне глоток, Совсем остыл, и бродит взгляд туманный По краю недописанных стихов.

Остывший кофе, позабытый вроде, И всё же мне сейчас необходим Его совет. Он сотнями мелодий Спускается, чтоб стать стихом моим. Натали Пегас

[hoteldreamss]

Aemond Targaryen || imagine

Метки: современность/modern AU; момент 18+; флафф; глупый и грубый Эйгон

Слов: 780

Вода в ванной уже остыла, но вы с Эймондом находите это более приятным. Подушечки ваших пальцев забавно сморщились, солнечные лучи итальянского солнца проникают через чистое окно с деревянной рамой, освещая ванную комнату.

Эймонд сидевший перед тобой поглаживает твою ногу, ведя тёплой рукой от твоих пальцев до колена и обратно. Твоя ступня лежит на его груди, пока ты почти полностью съехала в воду, постепенно умирая от жары и проклиная лето. Он наблюдает за тобой с любопытством и восхищением, даже когда твои волосы наполовину мокрые от пота наполовину от воды, твой лёгкий макияж не выглядит свежим, а недовольная физиономия выглядит смешно.

Ты благодарна Эймонду, что он позвал тебя в загородный домик, принадлежавший его семье и находящийся в Италии, но ты не можешь не вспомнить дождливость и прохладность Англии, которой ты отдала бы предпочтение прямо сейчас. Ты не подозревала, что домик будет не совсем современным, по словам Эймонда его хотели сохранить в первоначальном виде, ради истории, но отсутствие хотя бы вентилятора убивало тебя с каждым днём.

— Съездим вечером в город? — интересуется он, наблюдая за тобой.

Его волосы также намокли, капельки воды на его теле заставляли твои мысли бродить в разных грязных уголках сознания. Но твоё тело таит, заставляя лень брать вверх, из-за чего ты совсем не двигаешься.

— Если я не растаю в этой ванной, да, — произносишь ты, выдав смешок, пока Эймонд расплывается в слабой улыбке.

Он тянется к твоей ноге, оставляя нежный поцелуй на коже и поднимая на тебя взгляд, ожидая реакции, и он видит твой огонёк в глазах. Ты всё это время привлекала его внимание, и только видя твои мучения от высокой температуры воздуха он не позволил себе напрягать тебя нагревая твоё тело ещё больше.

Убрав влажные пряди с лица, ты меняешь своё положение. Приближаешься к Эймонду. Вода болтыхается, чудом не выплёскивается за зелёные бортики чугуна, когда ты садишься сверху на Эймонда, упираясь коленями в ванную.

— Если бы не жара, — произносишь ты, склоняясь к нему и оставляя несколько поцелуев на его лице.

Он сразу же обнимает тебя, лаская твою спину, бёдра и ноги.

— Я забыл, насколько здесь бывает жарко, котёнок, — признаётся Эймонд, уже отмечает, что в следующий раз не привезёт тебя в настолько жаркое место.

— Ночью намного прохладнее... — отмечаешь ты.

Эймонд утягивает тебя в жадный поцелуй, чувствуя собственный голод по тебе. Ты отвечаешь ему, наслаждаясь внимание и лаской.

Звук с первого этажа отвлекает вас друг от друга. Вы прислушиваетесь и когда Эймонд понимает, что это на самом деле кто-то пришёл, он аккуратно отстраняет тебя, и ты поддаёшься, слезая с него.

Плеск воды в ванной, и его шаги, когда он направляется в спальню доносятся до тебя. Ты следишь за тем, как он надевает спортивные штаны, а затем спускается на первый этаж.

Медленно вылезая из ванной, ты вытираешься и одеваешься, после чего спускаешь воду в ванной.

Эймонд понятия не имеет, кого может встретить внизу. Никто из его родственников не должен был приехать сюда. Алисента знала, что её сын займёт домик в Италии, поэтому Эймонд не ожидает увидеть Эйгона с его кучкой друзей придурков в гостиной.

— Брат! — Эйгон почти светиться от счастья, когда встречается взглядом с Эймондом.

Он не разделяет радости своего брата.

— Что ты здесь делаешь? — интересуется Эймонд, засунув руки в карманы.

— Нас выгнали из отеля в Риме, — произносит Эйгон, даже не выглядя стыдливо, будто забыв почему всю его шумную компанию выгнали из отеля, где его семья ни раз отдыхала и была на хорошем счету. — Не переживай, мы здесь будем около недели, билеты на самолёт уже взяты, просто ждём день отъезда. — Эйгон подходит к своему брату. — И сможешь снова надрачивать в своём одиночестве.

Эймонд сжимает зубы, представляя, как мог бы прикончить своего брата в этом же доме и выкинуть его труп в море.

— Я не один здесь, придурок. Я закрепил дом за собой на этот месяц, проваливай со своими болванами, — произносит Эймонд.

— Нам некуда идти, все отели заняты.

— Тогда снимите номер в дешёвом отеле. Не все они заняты.

Эйгон нервно оглядывается назад, желая проверить рядом ли его друзья, но те уже налетели на кухню, и за тонкой стеной могли бы услышать разговор двух братьев, но не делают этого, увлечённые поисками еды и выпивки.

— У меня закончились деньги на любой отель, — признаётся Эйгон.

Эймонд тяжело вздыхает, придерживая при себе мнение о действиях своего брата.

— Эймонд, — в твоём голосе уже слышится вопрос «что происходит?», а ты даже ещё не видела шайку дикарей на кухне.

— Ты здесь ни один? — искренни удивляется Эйгон, осматривая тебя.

Эймонд хочет закатить глаза, учитывая, что он сказал о том, что приехал сюда в компании, его брат очевидно не желал его слышать. Помимо этого он видит, как Эйгон разглядывает тебя, изучая. И он надеется, что тот не скажет ничего неуместного. К счастью, Эйгон молчит.

— У вас неделя. И я сообщу матери, что ты и твои дружки здесь.

Эймонд уходит, забирая тебя с собой.

[jren-kistocka70]

ВСЕМ ДОБРОЙ НОЧИ И СКАЗОЧНЫХ СНОВ!💙

Ночь спускается над лесом, всё окутала теплом,

Пусть как ласковая фея ночь нас в сказку унесёт,

Где мы все в удачу верим, где нас только радость ждёт!

[alter-ego21]

Я решила тут что мне скучно одной в комнате и нужен так скажем питомец. Который не будет пахнуть, не умрет много лет, да и в целом будет эстетичный

Я нашла такого 😅

Маримо

Это водоросль. Из ухода ей нужно менять воду раз в неделю и все. Даже корм��ть не нужно. Не пахнет и ещё весело плавает в аквариуме. Утром ближе к поверхности, а вечером спускается на дно

Вообще у этой водоросли есть очень красивая легенда и я советую с ней ознакомиться 🥺

[anaella]

Всегда со мной. Хитрость каббалистов

Благодаря РАБАШу, я начал понимать, что же «вытворяет» с тобой Бааль Сулам! Он водит тебя, раскачивает так, что появляется надежда понять. Ты хватаешься за нее, радуешься. И вдруг все исчезает. И ты в отчаянии, ты разводишь руками, ну как же так?! Было так все понятно, логично. Почему же все исчезло?! Какие же хитрые эти каббалисты!

Но все дело в том, что задача у Бааль Сулама другая. Он приводит тебя к тому, что ничего не дадут тебе твои мозги, твой разум, на который ты опирался всю твою жизнь. Постарайся вовремя понять это, чтобы не удлинять путь. Но как же это непросто — отставить земной разум и отдаться неведомому!

РАБАШ потребовал от меня готовности проникнуть между слов. Чтобы все изучаемое стало прозрачным. И сквозь эту прозрачность ты бы перешел в иную реальность. Это называется внутренним постижением. Когда ты постигаешь мир, находящийся за этой книгой, за ее словами. Когда через слова ты входишь в другой мир. РАБАШ дал мне почувствовать, что есть такая возможность.

И я понял, что не могу упустить ее.

Начало новой жизни

Я спросил Гилеля, когда я могу прийти на ночной урок. До этого я занимался только вечерами. Обычный урок у РАБАШа начинался в три часа ночи и продолжался до шести утра.

Я сказал:

— Я очень хочу.

Гилель ответил, что посоветуется с РАБАШем.

— Когда? — спросил я.

— Постараюсь сегодня.

— �� можно сейчас? Я подожду, — сказал я. Гилель посмотрел на меня, выдержал паузу и спросил:

— А если РАБАШ занят?

— У меня есть время, — ответил я.

Гилель поднялся к РАБАШу на второй этаж, тот жил здесь же, и вскоре вернулся.

— РАБАШ согласен, — сказал он. — Приходи.

С этого момента начался новый период в моей жизни — самый главный. Который я и называю жизнью.

В ожидании чуда

Я живу в Реховоте, но каждую ночь приезжаю на урок в Бней-Брак. Встаю в 2 часа ночи, вскакиваю даже раньше! Лечу к машине и гоню, чтобы только как можно быстрее оказаться в нашем полутемном, прохладном зале, быть там одним из первых, быстро приготовить себе кофе и раскрыть «Учение десяти сфирот». На любой странице. Замереть над этими строчками, и пытаться почувствовать Бааль Сулама, через него проникнуть внутрь. Но разве это возможно?!

Потом приходят все. РАБАШ спускается со второго этажа. И мы учимся.

Нас было немного тогда. Большинство из них уже ушли в мир иной, но я помню каждого, каждое мгновение, взгляды, вопросы, ответы РАБАШа и тишину, когда он закрывал глаза, и мы боялись шевельнуться, чтобы ничем не помешать ему.

Вот так я начал учиться у РАБАШа.

Как я испугал РАБАШа

На первый же утренний урок я принес магнитофон. Я сразу понял, что не хочу упустить ни слова, я столько шел к этому дню, я все запишу! Поставил магнитофон на стол и вдруг увидел, что РАБАШ испуган.

Он оглядывал магнитофон, не знал как это воспринимать, молчал и не начинал урок. Дело в том, что не было принято ни у него, ни на уроках его отца, чтобы кто-то записывал то, о чем говорится, ни карандашом, ни ручкой, ни тем более на магнитофон. А тут вдруг все будет записано, каждое слово.

Он сказал мне: «Нет, ты не включишь его». И сколько я не уговаривал, он не согласился. Я понял, если я сейчас не придумаю что-нибудь, то буду проклинать себя всю жизнь.

Я поехал в Тель-Авив и купил особый магнитофон. Сел напротив РАБАШа и показал ему все его возможности: «Вот эта кнопка — это пауза, можно останавливать запись. Вот это перемотка, можно найти каждое слово, любое предложение. А вот этой кнопкой можно все стереть, если захотите.»

Он слушал внимательно, сам попробовал несколько раз, трогал ��се кнопки, нажимал, отжимал. А я тем временем добавлял ему от себя, что такие мы, новое поколение, что мы студенты, мы привыкли все записывать, конспектировать — если я не пишу, то я и не слышу. Мы же внешние, пустые, нас надо заполнить.

И РАБАШ понял. Понял, что придут вот такие новые ученики, и им надо будет с чего-то начать. Им понадобятся записи. Он согласился. Потому что он во всем был революционером. Но согласился только при одном условии — что магнитофон будет стоять рядом с ним и он сам будет определять, что он записывает, а что — нет.

Вот так он и управлял магнитофоном все эти годы, и так собралось более 2000 часов записи уроков. Да еще немало рисунков — я сидел рядом с ним и все записывал и зарисовывал. А он иногда подправлял мой рисунок или перерисовывал совсем.

Творец требует перемен в сердце

Прошло время, и я понял, почему РАБАШ был против любых записей. Понял, почему он относился к этому с легким презрением. Однажды даже бросил мне: «Какая разница, сказал я тебе о чем-то или нет».

Потому что он требовал изменений в тебе самом. Не на бумагу, а в себя нужно было внести услышанное. Чтобы оно просочилось сквозь решетку памяти внутрь, к самому сердцу и отозвалось там.

Он всей своей жизнью показал мне, что это такое — каждый день быть новым, каждый день начинать с чистого листа, без всякой примеси вчерашнего, понимая, что Творец требует перемен в сердце, а не отчетов о заученном материале.

[ghostmoonbutterfly]

Сегодня раньше приехала на работу. Снова поставили обменку и будем готовить реактивы.

В последние дни, чувствую сильную сонливость и спад активности. Хочется сделать берлогу из одеяла и там зимовать😅.

Попугайчик (назвала Тоша) сейчас проходит период привыкания. Внимательно наблюдает и тихо сидит уже третий день. Спускается поклевать зерно и пьет воду, но молчит.

[katian13]

И снова немного о визуализации. Равноправие и флирт.

Эти двое практически обозначают эти два слова. И самое главное, в фильме может сколько угодно виконт целовать Крис, но именно с Эриком у неё ощущается что-то такое, словно они оба сошли из разных миров (самое странное, что в момент, когда Крис идёт к нему за зеркало, этого не ощущается вовсе, либо же потому, что это их знакомство) - одно из правил о романтике - если у персонажей (и у читателей, зрителей) складывается ощущение, что пара находится друг от друга по разные стороны баррикад - это усиливает эффект.

В начале они оба, как одно рядом с органом - Эрик поднимает её к себе - Кристина ведомая, восхищённая. Сразу видно, что этим они "проверяют почву", стараются узнать друг друга получше, но не забывают размахивать павлиньим хвостом, как всегда. На маскараде Эрик спускается ниже, она - выше, но ближе друг к другу не подходят - ещё одно событие, подчёркивающее разногласия обеих сторон, и их желание всё исправить, чтобы быть вместе, но не те обстоятельства. И Дон ��уан - они оба довольно много раз в этой сцене очень близко друг к другу, но на мосту это ближе, чем было, в этой страсти они позволяют себе забыться, хотя бы ненадолго, ведь только роли могут быть вместе, сами же Эрик и Кристина наломали слишком много дров, чтобы все вопросы были решены.

[salikhova]

Ибн аль-Каййим (رَحِمَهُ الله) сказал о Своем Всевышнем Господе:

«Он (Аллах) не дал ему (человеку) поводов отчаиваться в Его милости, а сказал: когда бы ты ни пришел ко Мне, Я всегда приму тебя. Если ты придешь ко Мне ночью, Я приму тебя, и если ты придешь ко Мне днем, я приму тебя. Если ты приблизишься ко Мне на пядь, Я приближусь к тебе на локоть, а если ты приблизишься ко мне локоть, Я приближусь к тебе на сажень. Если ты пойдешь ко Мне, Я побегу к тебе. И если ты встретишь Меня с грехами размером с землю, но не придавая Мне сотоварищей, Я дарую тебе такого же размера прощение. И если грехи твои достигнут туч небесных, а потом ты попросишь у Меня прощения, Я прощу тебя. Кто же более щедр и великодушен, чем Я?

Рабы Мои открыто совершают тяжкие грехи, а Я оберегаю ��х, когда они спят в постел��х своих. Поистине, Я, джинны и люди - в вести великой: Я творю, а они поклоняются не Мне, и Я дарую им удел, а они благодарят не Меня. От Меня к рабам спускается благо, а от них ко Мне поднимается зло. Я помогаю им полюбить Меня, одаривая их милостями, притом, что Я не нуждаюсь в них, а они навлекают на себя ненависть Мою своим ослушанием притом, что они не способны обойтись без Меня.

Кто направляется ко Мне, того Я уже встречаю, когда он ещё далеко, а того, кто отворачивается от Меня, Я зову поблизости. Кто отказывается от чего-то ради Меня, тому Я дарую намного больше, а если кто-то желает Моего довольства, то Я желаю того же, чего желает он. А кто действует, пользуясь способностью и силой от Меня, для того Я и железо сделаю мягким.

Поминающие Меня заслуживают приближения ко Мне, благодарящим Меня Я добавляю блага, покорным Мне Я дарую почет от Меня, а ослушивающимся Меня Я не даю повода отчаиваться в милости Моей, и если они каются передо Мной, то Я - любящий их, ибо Я люблю кающихся и люблю очищающихся. Если же они не каются предо Мной, то Я - их лекарь: Я подвергаю их испытаниям, дабы очистить их от пороков.

Кто предпочитает Меня всем остальным, того и Я предпочту остальным. За благое дело Я дарую десятикратное воздаяние и вплоть до семисоткратного и намного и намного большего. А за скверное дело воздаяние однократное, а если человек раскаивается и просит у Меня прощения, то Я прощаю его.

Я благодарю за немногие благие деяния и при этом прощаю множество проступков, и милость Моя опережает гнев Мой, а выдержка Моя опережает высказывание Мое, и прощение Мое опережает наказание Мое, и Я более милостив к Своим рабам, чем мать к своему ребенку».

Мадаридж ас-саликин, Деяния сердец. Избранное, 1/380-381.

[lina-vas-dom]

Золотится закат, с гор спускается вечер, Твой задумчивый взгляд обнимает за плечи. В синем небе Луна дарит нам свою нежность, В очертаниях сна колдовская безбрежность. Ночь укрыла мосты кашемировой шалью, Оживают мечты под прозрачной вуалью, Свет далекой звезды на седом небосклоне, Нам волшебные сны опустились в ладони. /Тамрико Каминохикари

The sunset is golden, the evening descends from the mountains, Your thoughtful gaze is on my shoulders. In the blue sky, the moon gives us its tenderness, In the outlines of sleep, a witch's immensity. Night covers the bridges with its cashmere shawl, Dreams come to life under a transparent veil, The light of a distant star in the gray sky, Magic dreams fall into the palms of our hands. /Tamriko Kaminohikari

[goshminherz]

В Бургундии гостям подносили 4 серебряные чаши с разными сортами вина. На первом кубке красовалась надпись: «обезьянье вино», на втором — «львиное вино», на третьем — «баранье вино» и на четвертом — «свиное вино». Эти четыре надписи означали четыре ступени, по которым спускается пьяница. Первая ступень веселит, вторая храбрит, третья оглупляет и наконец четвертая — оскотинивает.

ВИКТОР ГЮГО, «Отверженные»

[lillelily]

"Чазения" Владимира Короткевича

Дочитала книгу не на русском языке)

"Чазенiя" Уладзіміра Караткевіча, мучала с перерывами долгие 5 лет, но дело пошло куда быстрее, когда скачала электронную версию.

В советское время суперталантливый ученый, Севярын Будрыс, кажется, атомщик, заработал себе рабочее выгорание, отчего шеф отправил его в отпуск во Владивосток - приходить в себя. Там, в толпе, наблюдающей за салютом, он встречает Гражину Арсайлу, девушку-биолога, которая полушутя предлагает ему приехать за ней в тайгу. А Севярын и поехал.

Вообще, это первый мой такой опыт, так как с белорусским языком я на тот момент была совершенно незнакома, это про второй родственный язык имелись какие-то представления. Поначалу требовалось прочесть минимум страницу, чтобы привыкнуть к незнакомому написанию слов и погрузиться в смысл, к концу поэмы же достаточно было предложения. Читать было тяжело и долго, это была именно задача на внимательность, потому что слова похожие, но нужно узнать корень и разгадать, в каком смысле он используется в данном случае. Плюс, есть еще слова, которые в принципе мне незнакомы, и их нужно либо перевести, либо понять по контексту. В остальном же не так сложно, окончания и грамматика похожи, так что это точно проще английского, и уж тем более проще татарского. Но, конечно же, понять я пойму, но сама ничего не воспроизведу.

Если брать именно язык Короткевича, то он красивый и именно что литературный. Очень много красивых описаний города или природы, отдельный плюс за Владивосток и тайгу, вроде как он там даже бывал - и описал просто потрясающее. И в целом, есть что-то очень романтическое и утонченное в языке произведения. Не знаю, как будто девушка в белом летнем платье сидит за столиком на тенистой террасе на улице старинного, но отреставрированного городка, и пьет белое вино из изящного бокала, а по тонкому запястью вниз спускается браслет, а теперь перенесите это в текст, и получите что-то бесконечно изящное и красивое. Поэтому мне кажется, что читать стоит в оригинале. Ну и в целом, это тренирует, и потом по-английски читать почему-то проще. Но мне кажется, что часть сюжета все-таки ускользнула от меня, да и понимать скрытый смысл было сложнее, потому что часть ресурсов уходила на понимание просто смысла.

СПОЙЛЕРЫ.

Несмотря на то, что действие, очевидно, происходит в советскую эпоху (мне кажется, где-то в 60-х), самих упоминаний Союза нет, только дружба народа и очень сильный идеализм труда и любви на всю жизнь. Я бы выделила несколько тем произведения.

1) Отношения Будрыса с работой. С этого все и началось. По ходу дела, из описания его снов и конфликта с Гражиной, можно ��онять, что Севярын переживает сильный морально-этический вопрос, его работа связана с обладающей огромной силой атомной энергетико��, которая может как послужить во благо, так и одномоментно уничтожить все живое. Кажется, друг Севярына погиб во время работы, что также наложило свой отпечаток. И теперь Будрыс испытывает чувство вины от осознания того, к чему он приложил руку, и от осознания того, что он жив, а его друг - нет. Также мне кажется, отсылкой на эту тему является и место действия романа - Владивосток слишком близок к Японии, в которой было применено ядерное оружие.

2) Леопард. Чет как будто отсылка к Мцыри, я даже перечитала Лермонтова. Леопард преследует Будрыса на протяжении большей части романа. Но если в Мцыри барс стал проверкой для героя, то у Короткевича он изначально был темной мрачной природной силой, возможно, являющейся отсылкой именно на что-то яростное и темное в людях - леопард сильнее их и легко может убивать безоружных людей, но и люди с оружием (тем более, приложивший к ядерной энергетике руку Будрыс) - сильнее других существ на планете и легко могут убивать. Однако интересно, что теряет контроль над собой и в бою превращается в зверя Будрыс лишь когда слышит крик своей спутницы - сам по себе он ярости не испытывал. И что в двух противостояниях его спасает Гражина (потому что отличие от Севярына она жила в тайге и знает, что против ружья нет приема).

3) В то же время необычная, азиатская природа тайги предстает перед нами скорее нейтральным и безусловно красивым фоном для событий поэмы. Водопады, жень-шень, лианники, бабочки - и на их фоне развивается любовная линия главных героев. Красота и бережное отношение к природе доводится через Гражину и ее коллег, воодушевленных ученых-натуралистов. Причем даже леопарда убивают лишь потому, что он угрожает местной фауне и уже напал на человека.

4) К природе относится и лайка Амур. В отличие от дикого леопарда, он является примером прирученной природы и верного друга, пусть и на четырех лапах.

5) Отношения Будрыса с Гражиной. После случайного и очень романтичного знакомства под салюты в бухте, Севярын отправляется в поход за своей дамой сердца, причем даже не сознавая, что она уже его дама сердца. Посвятившая себя защите природы Гражина с точки зрения главного героя, является его противоположностью в морально-этическом конфликте из первого пункта. Но в то же время безошибочно почуяв мучащий его надлом, именно она приходит к нему на помощь, вытаскивая из ночных ��ошмаров и убивая наповал мучающий его злой дух из пункта два.

6) Вообще, если посмотреть в отдалении, то это такая типичная любовная история, два человека случайно познакомились, их потянуло друг к другу, в духе Солнечного удара Бунина несколько дней они проводят вместе, происходит решение внутренних конфликтов, и вроде как все хорошо, планы на будущее, а потом хоп - и внезапный относительно трагичный финал. И вот этот финал - вполне в духе жуткого романтизма, и за это я бы сказала, что Гражина - романтичная идиотка. Все эти письма, рассуждения о вечной памяти, ребенок как напоминание, ррррр. Кажется, кто-то не выдержал испытания любовью. От этого окончания хочется побиться головой об стол, потому что да какого Мерлина. Короче, очень напоминает окончание Солнечного удара, только то было затмение и главный герой сам виноват, а здесь Будрыс сделал все, что нужно, чтобы выйти из испытания с честью - победил дракона, принял решение об увольнении, собирался сделать все честь по чести - представиться родителям, жениться, переехать и т.д., и он определенно точно не заслужил того, что в итоге получилось.

7) И здесь же последняя тема - чозения. Дерево, которое выбирает наиболее неблагоприятные скалы и мало-помалу облагораживает их и подготавливает для жизни других видов. И вот эта вот чозения - Гражина. Она родом из Беларуси, но выбирает для работы максимально далекую от нее точку - холодную тайгу на другом конце страны. И никакого сексизма - со своей работой она справляется на отлично. В итоге она спасает Севярына, вытаскивает его из пучины внутреннего конфликта, возвращает тягу к жизни - и бросает. Потому что теперь почвы слишком благоприятны, а чозения к этому не привыкла, ей пора дальше. У нее свое превозмогание, но если для Севярына это была борьба с леопардом и со своими внутренними демонами, то ее превозмоганием стала именно работа на краю света и созидательная деятельность.

8) А еще есть немножко легкие отголоски патриархальных намеков? Мужчина защищает свою женщину и с голыми руками бросается в бой, а женщина созидает и даже в итоге рожает ему ребенка. В некоторых местах проступает некоторая первобытность в их описании на фоне девственного таежного леса, которая подчеркивается исчезновением упоминаний их имен, только женщина и мужчина. Но при этом, повторюсь, что это нисколько не помешало Гражине застрелить леопарда и прекрасно справляться со своей работой ��ез даже тени намека на то, что ее пол в этом деле имеет значение. Это важно скорее для описания межличностных отношений героев и мне кажется, что в 1960-е такое вполне имело место быть.

В целом, если не считать немного нелогичной концовки с точки зрения нашего неромантичного современного времени, поэма хороша. Красивая любовная история, внутренний вечный конфликт, борьба с внешним фактором в виде леопарда, необычная локация и очень красивый язык. Я вот сейчас подумала, что немного напоминает Бунина, но только на белорусском.

[hoteldreamss]

Bucky Barnes || imagine

Метки: контент 18+, мастурбация (от читательницы к Баки).

Слов: 963

Барнс не верил, что ему удалось найти девушку. Несмотря на возраст в сто семь лет, он чувствовал себя снова парнем учащимся общаться с противоположенным полом. Именно ты и ваша с ним связь влияла на него так странно.

Твои губы не отрываются от его. Его рука ласкает твой зад, бедро и талию. Он чувствует, как ты терзаешь его. Его сердце бьётся быстрее, а джинсы становятся болезненно тесными. Он не знает что ты собираешься делать дальше и чего хочешь, но он чувствует твою ладонь на своём бедре.

— Мне нравится как ты пахнешь, — твои поцелуи спускаются к линии его челюсти, а дыхание согревает кожу Барнса.

— Разве не я должен тебе это говорить? — Баки прикрывает глаза, ловит себя на том, что погружается в эйфорию.

Он и забыл, какого это испытывать чьи-то нежные прикосновения. Ты нравишься ему, он может признаться, что влюблён в тебя, поэтому волнение немного накатывает на него, когда твоя рука гладит его грудь и спускается чуть ниже. Ты точно оставишь следы на его шее, но его это не волнует, они могут зажить уже завтра.

— Ты мало говоришь, сержант Барнс, — ты специально это делаешь, дразнишь его, поглаживая его пресс, делаешь голос более медовым.

— Просто... слушаю тебя, — он старается соображать, но язык становится тяжёлым, а тело расслабляется, лишаясь сил, голова кружится.

Твоя рука проскальзывает к его паху, ты гладишь его член. И это совершенно иначе. Баки был одиноким мужчиной, долгое время, он не брезговал самоудовлетворением, если в его голове не было мыслей о прошлом и его настоящем, но твои прикосновения ощущаются иначе.

Расстегнув пуговицу и молнию на его джинсах, ты проскальзываешь рукой под плотную тёмную ткань. Твои руки нежно обхватывают его длину, заставляя Барнса прикрыть глаза от удовольствия и глубоко вздохнуть. Ты не можешь сдержать улыбку от того, что видишь. Этот мужчина огромный, по сравнению с тобой, он бывший убийца, он спасал землю, но твоя рука на его члене заставляет его быть таким похожим на мороженное, оставленное под летними лучами солнца. Ты чувствуешь как его член твердеет, слишком быстро, но тебе не на что жаловаться. Ткань его боксеров всё ещё создаёт пригороду для тебя и ты с садистскими нотками медлишь с прикосновениями к его коже.

Твоё имя слетает с его губ, заставляя тебя ещё шире улыбаться.

Зацепив резинку боксеров, ты проскальзываешь под неё пальцами, оттягиваешь тёмную ткань вниз. Его уже полностью твёрдый член, ты сразу обхватываешь, играясь с головкой большим пальцем и чувствуя желание возрастающее между твоих ног. Он мог бы прикоснуться к тебе, ты бы позволила ему, уверенная, что его пальцы сотворили бы с тобой чудо. От одной мысли, что он мог сделать с тобой, твой пульс учащается, дыхание становится глубже, а жар обволакивает всё тело.

Его член не обрезан, и ты не можешь удержаться, чтобы не облизнуть нижнюю губу. Он крупный, небольшой, но мясистый, ты представляешь, как было бы приятно ощутить его внутри своего лона.

Очередной стон срывается с его губ, когда ты начинаешь водить рукой по его члену. Начиная с медленных движений вверх-вниз, ты ускоряешь их. Тебе известно, что Барнс супер солдат и у тебя есть вопрос касаемо его выдержке, кончит ли он раньше, чем ты устанешь надрачивать ему.

Возвращая взгляд к его лицу, ты замечаешь, он смотрит на происходящее внизу.

— Всё в порядке? — твоё дыхание обжигает его щёку, а затем ты снова сладко пытаешь его шею поцелуями.

— Всё замечательно, — он поднимает руку, что лежала на твоей талии, к твоим волосам, зарываясь в твои пряди пальцами правой руки, Барнс заставляет тебя посмотреть на него и, оторвав от своей шеи, он целует тебя. Раньше вы так не целовались. Он всегда был мягок и нежен, твой милый Баки, но теперь его поцелуй жадный и страстный.

Ты ускоряешь движения рукой, думая, что он скоро кончит и его пронзительный стон тебе в губы доказывает это.

— Футболка... — произносишь ты. — Подними футболку.

Баки хмурится, но он делает это. Металлическая рука держит чёрную ткань, оголяя его идеальный пресс и тёмную дорожку из волосков идущих от пупка и ниже.

Он снова опускает ладонь на твоё бедро и кончает с глубоким хриплым стоном. Ты давишь до последнего, в тайне надеясь, что не делаешь это слишком сильно. Его пресс в сперме, и твои пальцы всё ещё поглаживают его член, но уже нежнее, заставляя того подергиваться.

— Салфетки есть в ящике столика, — произносишь ты, поднимаясь с дивана. — Я сейчас.

Зайдя в ванную, ты подходишь к раковине, помыть руки.

Баки всё ещё тяжело дышит. Он не думал, что от милых свиданий с тобой, нежных поцелуев и ласок, вы так быстро перейдёте к моменту, где ты дрочишь ему и он не стесняясь этого, только и думает, что о твоём теле. Хотя он давно не кончал так сильно, и ты вряд ли скажешь ему, что не ожидала так много спермы, но одна мысль о твоей похвале может снова сделать его твёрдым, а ему не хочется быть наглым и озабоченным придурком трахающим твою руку всю ночь.

Когда ты возвращаешься, Барнс направляется к тебе с кухни. Не успеваешь ты сесть на диван, как Баки обхватывает твою талию, заставляя тебя замереть.

— То, что ты проделала... — его тон тихий и даже пугающий. Но ты знаешь, Баки не навредит тебе, он не злился бы, ты надеешься, что нет. — Я теперь должен тебе.

Ты выдаёшь смешок.

— Должен? Я сделала это потому что хотела, это не попытка заставить тебя трахнуть меня пальцами в общественном месте, — произносишь ты, намекая на непристойные вещи, которые он мог бы сделать с тобой в будущем.

— Но очевидно, теперь я обязан это сделать.

— Ммм... — Ты откидываешься на его грудь, и задрав подбородок встречаешься взглядом с Баки. — У тебя склонность к публичному сексу?

— Нет. Но я знаю, какой смущённой ты будешь, если я это сделаю, котёнок.

Он быстро целует тебя в губы и направляется к дивану, отпрянув от тебя.

— Мы не досмотрели фильм.

Ты вся сжимаешься внутри. Что ж, ты уверена, что когда Баки уйдёт ты побежишь в ванную, играть со своими влажными складочками и думать об этом грешном мужчине.

[catherinehillori]

Название: Родной

Пэйринг и персонажи: Джонатан Карлтон/Кенши Такахаши

Рейтинг: NC-17

Жанры: Hurt/Comfort, PWP, Флафф

Предупреждения: Кинки / Фетиши

Другие метки: Анальный оргазм, Анальный секс, Засосы / Укусы, Минет, Нежный секс, Незащищенный секс, От друзей к возлюбленным, Поза 69, Римминг, Телесные жидкости, Чувственная близость

Описание: Просто немного отчаянный и жаркий секс моих любимок. Не более. Прочитайте примечание!

Примечания: Кримпай, много упоминается сперма, желание быть переполненным ею, совсем чуть-чуть игры с ней

Джонни лежал на боку, подперев голову рукой. Взгляд скользил по спокойно спящему мечнику. Тот лежал лицом к нему, уткнувшись наполовину в подушку. Повязка слетела и валялась где-то на полу среди остальной одежды. Шея и ключица покрыты синими и алыми пятнами. Кейдж ведёт взглядом ниже, по зеленоватым татуировкам на боках, узкой талии. Одеяло еле закрывало голые бёдра. Эта ночь была… Интенсивной. Мягко говоря.

По возвращению в Америку, Джонни предложил Кенши пока остаться у него. Тот согласился. Конечно, он согласился. Как только Кейдж закрывает дверь, его руки заполняются Такахаши. Он обрамляет лицо актёра в своих ладонях и страстно целует. Джонни теряется лишь на пару секунд, но потом отвечает. Обнимает любимого за талию и прижимает к себе ближе. Они начали сближаться в академии, ещё до инцидента с принцессой Милиной. А уж после потери глаз… По возвращению из Внешнего Мира и по��ле отчёта Лю Кенгу, Джонни зашёл в комнату к Кенши и признался в своих чувствах. Как он сильно виноват перед мечником. Готов пойти на всё, чтобы заслужить прощение. Такахаши внимательно его выслушал, не перебивая. После он слегка улыбается и сжимает руку Кейджа. На глазах японца был бинт с небольшими пятнами крови. Это лишь добавляло удручённости картине.

— Джонни, ты не виноват. Даже если бы я знал заранее, что такое произойдет, все равно остановил Милину. Твоя жизнь… Важна для меня, — но Кенши не был уверен, что хочет начинать эти отношения. Слишком много всего произошло. Слишком много ещё предстояло сделать. Для чувств как будто не было сил. Времени и подавно. Актёр лишь улыбается и кивает.

— Не переживай. Я просто хотел, чтобы ты знал. Что я всегда рядом и поддержу в любой момент. Даже если ты никогда не согласишься, — Такахаши благодарно улыбнулся ему. Но это вовсе не значило, что Джонни собирался всё просто бросить. Он, как и обещал, был рядом, поддерживал, помогал. Тренировался, как и раньше, не уступая. Он хотел, чтобы Кенши чувствовал себя уверенно. Что ничего не поменялось. И Джонни уже правда стал думать, что Кенши не согласится. Но он был рядом. Продолжал дружить, не смотря ни на что. Хоть и каждый день его сердце обливалось кровью, когда он смотрел на мечника.

Но Кейдж ещё никогда не был так рад, что ошибался.

Он хотел поговорить. Им нужно было поговорить. Но Кенши целовал так отчаянно, льнул к нему. Обнимал за шею, запуская пальца в каштановые волосы. Джонни не мог ни в чем ему отказать. Они отстраняются лишь на пару секунд, быстро наполняя лёгкие обжигающим кислородом, и снова целуются. Джонни сминает мягкие ягодицы Кенши через брюки.

— Веди в спальню… — Такахаши жарко шепчет на ухо и целует щёку, спускается на челюсть и шею. Кейдж еле сдерживает стон. Нехотя отстраняется и берёт Кенши за руку, ведя в свою спальню. Там уже сам целует и начинает раздевать. Кенши не отстает, даже торопится. Их одежда летит во все стороны, как и повязка Такахаши с Сенто. Японец толкает актёра на кровать и садится на его бёдра. Снова мокрые поцелуи, играли языками во рту друг у друга. Кенши двигает бёдрами, их истекающие члены трутся друг о друга. Джонни в этот раз стонет и сжимает в ладонях ягодицы.

— Чёрт, Кендолл… — тяжело выдыхает актёр. Такахаши довольно усмехается.

— На что ты согласен? — мечник проводит кончиками пальцев по виску, щеке, носу и губам, чувствуя поцелуй на подушечках.

— На всё. Всё, что угодно. Я хочу тебя, Кенши. Я приму всё, что ты готов мне дать, — выдыхает пар. Японец мягко улыбается и нежно целует, долго. Джонни проводит ладонями по спине, талии, кладёт ладонь на шею, играя с кончиками растрепанных волос. Такахаши медленно отстраняется. Ещё пару секунд их губы соединяет нитка слюны.

— Ляжешь выше? — Кенши говорит это почти смущённо. Его скулы покрываются румянцем. Джонни кивает, и они передвигаются выше по кровати. Такахаши делает глубокий вдох, словно собирается перед прыжком. Мечник двигается выше, вставая над лицом Кейджа, обрамляя ляжками его голову. Актёр расширяет глаза от неожиданности. Кенши переворачивается и почти ложится на Джонни, удерживая себя локтями. Японец сжимает ладонью напряжённый член Кейджа, начиная не спеша двигать кожицу. Проводит языком по мокрой головке и обхватывает губами, посасывая. Кейдж громко стонет.

— Чёрт, детка… — американец начинает мять ягодицы японца. Разводит их в стороны сильнее, любуется потрясающим видом и невольно облизывается. Приподнимает голову и проводит языком вдоль члена, яичкам и дрожащей дырочке.

— Джонни… — мечник тихо стонет, выгибаясь в пояснице. Актёр довольно усмехается и снова проводит языком вокруг дырочки и начинает вылизывать. Водит вокруг или вдоль, напрягая и расслабляя язык. По подбородку бежала слюна. Такахаши дрожит всем телом.

Японец берёт член Джонни в рот, начиная двигать головой, помогая себе рукой. Сосредоточиться было очень сложно. Его дырочка судорожно сжималась, требуя внимания. И Джонни готов был его предоставить столько, сколько угодно. Вставляет язык внутрь, начиная им двигать, размазывая слюну. Кенши отрывается и откидывает голову назад, громко простонав.

— Ах, Джонни! Ещё! — Кейдж усмехается и осторожно вставляет один палец, двигая им вместе с языком. Внутри Кенши было ужасно тесно и жарко. Свободной рукой актёр сжимает истекающий член, не спеша двигая. Такахаши стонет и упирается лбом в бедро Джонни. Рукой продолжал дрочить член Кейджа, второй сжимает ногу. Кенши начинает двигать бёдрами, насаживаясь на палец и язык сильнее. Актёр и сам стонет, увеличивая темп. Вставляет второй палец. Двигает чуть глубже и находит бугорок, надавливая на него. Кенши изгибается всем телом, громко стонет и кончает на грудь и живот Кейджа. Актёр не останавливается, выдрачивая всё до последней капли из Такахаши и двигая языком внутри и вокруг. Пока мечник не становится слишком чувствительным. Американец убирает пальцы и язык, ложась обратно на подушки. Пока Кенши приходил в себя, Кейдж гладил и мял его ягодицы, ляжки. Целовал и слегка покусывал внутреннюю часть бедра.

— Ты как?

— Я… Хорошо… — кивает японец и приподнимается на дрожащих руках. Переворачивается обратно и теперь уже ложится на грудь Кейджа, вытягивая затёкшие ноги. Они снова целуются. Кенши проникает в рот Джонни языком, чувствуя собственный вкус. Кейдж проводит кончиками пальцев по плечам, мокрой спине, пояснице и снова вверх. Возбуждённый член упирался в бедро мечника. Кенши снова садится и трётся попкой о твёрдый орган.

— Есть смазка? — протягивает руку. Кейдж активно кивает и залезает в тумбочку рядом, доставая смазку и презерватив. Кладёт это все в открытую руку Такахаши. Тот ощупывает презерватив и выкидывает его.

— Что ты… — удивляется Кейдж, но японец берёт его пальцами за подбородок.

— Я хочу, чтобы ты кончил в меня, — Джонни громко сглатывает, — Почувствовать, как ты заполнишь меня до краёв. Что я ещё жив. Что ты… Что ты правда хочешь быть со мной, — судорожно выдыхает. Кейдж тут же садится и обнимает любимого за талию, прижимая к себе и страстно целует. Такахаши обнимает его за шею, отвечая, льнет ближе, почти отчаянно.

— Кенши, — шепчет Джонни, соединяя их лбы, дыша с ним одним воздухом, — Я ещё в академии сказал, что люблю тебя, — Такахаши вздрагивает, — И я хочу тебя. Хочу быть с тобой. Ты сильный, умный, прекрасный, идеальный. Ни твоё прошлое, ни шрамы, ни тем более глаза меня не останавливают, — актёр начинает медленно покрывать шею поцелуями, слегка покусывая, оставляя мелкие засосы. Кенши тихо стонет, открываясь, царапая плечи короткими ногтями.

— Мне больше никто не нужен. Только ты. Если ты, конечно, позволишь мне.

— Да, Джонни. Только с тобой. Только тебя. Прошу, — и целует. Кейдж находит на кровати смазку и выливает себе на пальцы. Проводит ими вокруг дрожащей дырочки и осторожно вставляет два. Такахаши стонет в поцелуй, вжимаясь сильнее. Уже три пальца двигались внутри японца, растягивая.

— Джонни… — тихо стонет мечник, — Хочу тебя… Пожалуйста… — он сам отстраняется, слезая с пальцев, и опрокидывает Джонни обратно на кровать. Протягивает руку, и Кейдж кладёт в нее открытый тюбик. Кенши размазывает не спеша смазку по истекающему члену. Актёр тяжело выдыхает, сминая ляжки. Мечник откидывает тюбик и трётся мокрой дырочкой о член.

— Я чист, — выдыхает пар.

— Я тоже. Можешь не переживать, — улыбается Джонни и кладёт ладонь на щетинистую щёку, поглаживая большим пальцем. Кенши трётся об эту руку, как котёнок.

Придерживая член, Такахаши медленно насаживается. Опустившись до конца, вздрагивает всем телом. Джонатан был не маленьких размеров и идеально заполнял мечника, надавливая на все чувствительные места. Такахаши осознал, что если сейчас умрёт, то это была бы лучшая смерть.

— Ах, Джонни… Так… Хорошо…

Кейдж издает тихий рык. Внутри Кенши было так мокро, жарко и узко. Он судорожно сжимал его член, словно не хотел никогда выпускать. Лицо выражало наивысшую степень удовольствия. Актёр не может больше сдерживать себя и двигает бёдрами вверх, входя ещё глубже. Японец протяжно стонет и падает на локти. Держать себя было уже тяжело, всё тело дрожало.

— Иди ко мне, — Джонни кладёт одну ладонь на шею, притягивая к себе, второй сжимает за талию. Кенши полностью ложится на актёра, утыкаясь лицом ему в шею и покрывая её влажными поцелуями, отдаваясь полностью во власть любимого. Кейдж начинает двигаться. Перед глазами плясали искры. Джонни сжимает возлюбленного сильнее, целуя шею, плечи.

— Так хорошо, Кенни… Боги… В тебе так мокро… И узко… Не хочу вообще выходить из тебя… — жарко шепчет на ухо.

— Джонни… Да… — Кенши и сам начинает подмахивать бёдрами. Кейдж снова рычит и кусает стык плеча и шеи, оставл��я большой засос. Увеличивает темп. Немного меняет угол и проходится прямо по простате.

— Да! Ещё! — Такахаши громко стонет, выгибаясь. Смазка хлюпала, шлепки кожи о кожу.

— Джонни… Быстрее… — и Кейдж их резко переворачивает, нависает сверху и втрахивает в матрац. Кенши скулит, обнимая ногами за талию, руками за шею. Внизу живота завязывался тугой узел. Ещё пара толчков по простате, и японец кричит, кончая, и пачкая их животы, ни разу не прикоснувшись к себе. Но Кейдж не останавливается, продолжая быстро двигаться.

— Кенши… Я сейчас… — жалобно скулит.

— Давай… Кончи в меня… Хочу чувствовать твою сперму в себе… — Такахаши жарко шепчет на ухо, прикусив мочку и вплетая пальцы во влажные волосы. И Джонни громко стонет, войдя до конца и кончая, заполняя, терзая простату. Кенши тихо и счастливо выдыхает, чувствуя великолепную заполненность. В голове было приятно пусто. Только Джонни, Джонни, Джонни.

Кейдж утыкается лбом в плечо мечника, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Пожалуй, это был самый интенсивный оргазм в его жизни. Такахаши обрамляет его лицо в своих ладонях, поглаживая щёки большими пальцами. И целует. Сначала не спеша, смакуя запахи, вкусы. Но потом жадно, притягивая к себе и двигая бёдрами, от чего актёр несдержанно стонет.

— Твою мать, детка…

— Хочу ещё… — это было сказано неуверенно, словно боясь реакции Кейджа, но в то же время отчаянно, — Пожалуйста, Джонни… Мне… Мне этого мало… — Кейдж рычит и осторожно выходит из дрожащей дырочки.

— Джонни! — но тот лишь переворачивает Кенши на живот и задирает его бёдра. Рассматривает сладкую дырочку, из которой вытекала его сперма.

— Боги… — Кейдж не сдерживается и проводит по ней языком. Кенши вздрагивает всем телом и тихо стонет. Джонни кусает его за внутреннюю часть бедра, оставляя засос. Разукрасив ещё несколько участков, выпрямляется и в одно плавное движение входит в Такахаши. Японец удовлетворённо стонет.

— Двигайся…

— Как скажешь, детка, — усмехается актёр и начинает быстрые толчки.

***

После ещё нескольких заходов они идут в душ, где Джонни тщательно вымывает Кенши от своей спермы. Он прижимает любимого грудью к стене, целует истерзанную шею, плечи, шепча всякие глупости на ухо, пока пальцы были внутри мечника и поливались водой.

— Ты был таким хорошим для меня… Принял всю мою сперму… И даже ещё просил. Я хочу привязать тебя на весь день к кровати и всё, что ты будешь делать, это принимать мою тёплую сперму в себя. Сжиматься и держать её внутри, продолжая согревать. Чтобы я в любой момент мог войти в твоё мокрое нутро.

— Да… Пожалуйста… Хочу всю твою сперму в себе… Чтобы ты меня пометил… Чтобы больше никто другой… — Джонни хочет снова войти. Но решает, что для их первого раза более чем достаточно. И потом, он точно не знал, как давно Кенши занимался этим. И занимался ли вообще. Навредить ему было последним, чего хотел Джонни. Кто бы мог подумать, что у японца такой грязный рот.

От манипуляций и разговоров Такахаши кончает ещё раз, тихо простонав.

— Хороший самурай… Мой самурай, — жарко шепчет Джонни. Кенши чуть ли не скулит от этого. Разворачивается, обнимает за шею и целует. Но в этот раз никуда не торопится. Джонни отвечает, положив одну ладонь на шею, вплетая пальцы в мокрые волосы, вторую на поясницу.

Они, наконец, выходят из душа, вытираются и возвращаются в спальню. Там укладываются в обнимку и засыпают.

***

И вот мы здесь, когда Джонни просыпается спустя несколько часов и люб��ется мечником. От него невозможно было оторвать взгляда. Кенши начинает шевелиться, потеревшись носом о подушку и протягивает руку.

— Джонни?

— Я здесь, родной, — Кейдж сжимает протянутые пальцы и двигается ближе, целуя в лоб.

Кенши облегчённо выдыхает и утыкается носом в шею любимого, потеревшись о неё. Ложится грудью на грудь и обнимает за плечи.

— Сколько времени?

— Около 3-х утра.

— Почему ты не спишь тогда?

— Просто… Задумался, — Кенши на это слегка отстраняется.

— Если ты передумал…

— Эй, нет, — Джонни притягивает его к себе обратно, положив одну ладонь на шею, второй обнимая за талию и поцеловав в висок, — Нет. Единственное, о чём я никогда не пожалею и не передумаю - это мы. Так что перестань об этом думать. Слышишь? — Кенши медленно кивает и прижимается плотнее к тёплому телу. Кончики его пальцев бегали по шее, плечам, груди, обводя шрамы, которые там находил.

— Я знаю, что нам надо поговорить, но… — вздыхает, — Давай завтра? Я жутко устал.

— Конечно, родной мой. Лишь бы тебе комфортно было, — Джонни целует чёрные волосы.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь, — Кенши мягко улыбается. И Джонни зависает на этих губах.

— Как?

— Родной, — Кейдж и сам не сдерживает улыбки. Нежно целует пухлые губы возлюбленного.

— Давай спать уже. У нас были тяжёлые дни, — Кенши кивает, поцеловав на последок щёку Джонни. Кладёт голову на его плечо и постепенно расслабляется. Обнимая друг друга, они снова засыпают. Остальное они оставят на завтра.