#олег воротников | Explore Tumblr posts and blogs

free-voina · 7 years ago

Text

СОЗРЕВШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ХУДОЖНИКОВ

ЖУРНАЛ «ГАЗПРОМ» №7–8, ИЮЛЬ–АВГУСТ 2017

ИНТЕРВЬЮ › На вопросы журнала отвечает один из основателей арт-группы ВОЙНА Олег War Воротников

БЕСЕДУЕТ › Владислав Корнейчук

ФОТО › арт-группа ВОЙНА

Группа Война в своей резиденции в замке Чимелице, Чешская Республика, 2016

Политическое искусство

─ Олег, арт-группу Война называли «городскими партизанами». Точное определение?

─ Нас называли партизанами за полное пренебрежение арт-институциями, с одной стороны. С другой – за то, что мы делали акции, которые по своей форме были ближе не к искусству, не к перформансам, а к спецоперациям. К примеру, спецназу надо захватить дом, где укрылись боевики. Разрабатывается конкретный сценарий для этой конкретной ситуации. При этом спецназ, так или иначе, постоянно тренируется, репетирует. Так и мы действовали. Все акции арт-группы Война проводились в экстремальных условиях: возьмите хотя бы атаку на автомобиль с мигалкой (акция реализована ныне покойным Леонидом Николаевым. – Ред.).

Нелегальный статус – отдельный вопрос. Мы стали нелегалами, потому что нам надо было быть полностью независимыми. Мы ни перед какой арт-тусовкой, ни перед какими кураторами никогда не заискивали. Мы демонстративно не продавали свое искусство, декларировали, что оно – не для рынка, а для людей. И на этом пути добились внушительных результатов: нас знали все, к нам стояла очередь из активистов.

Наше желание делать акционизм, в который мы свято верим, совпало с понимание�� того, что только при независимой позиции мы сможем создать высокое искусство. Я лично считаю, что акции Войны — самое интересное, что произошло в русском искусстве со времен крушения СССР.

Группа Война в Санкт-Петербурге, 2011

─ Ваши акции были художественные? Политические? Художественно-политические?

─ Есть сегодня уже такой термин «политическое искусство». Это то, что находится в диапазоне от высказываний на политические темы до реальной политики.

Мы считали, что в Войне должно быть представлено, ну, если и не все наше современное общество, то хотя бы его основные «расклады», мы занимались социальным конструктивизмом, изучали конструкты социума. Мы потому-то и групповой акционизм, потому-то и искали разных активистов. Нам было важно представить себя обществом и решать стоящие перед ним задачи. Мы занимались коллективным творчеством, чтобы работать – громко скажу – на уровне общенациональной идеи.

Политическое искусство предлагает не один ответ на вопрос, а сразу весь спектр решений в конкретном художественном образе, в нашем случае — это акция и ее отражение в общественном сознании. Вспышка бывает такой яркой, что провоцирует народные порывы, формирует новые культурные и политические смыслы, — в результате чего общество, хотя бы частично, меняется.

Коза и Вор слушают Каспера Ненаглядного Сокола, Москва, 2009

СПРАВКА-1: АРТ-ГРУППЕ ВОЙНА в 2011 году была присуждена премия «Инновация» в номинации «Произведение визуального искусства». Этот конкурс проводится Государственным центром современного искусства (ГЦСИ) при поддержке Министерства культуры Российской Федерации

Русские акционисты в Европе

─ По соцсетям распространилась информация, что одному из ваших детей необходима медпомощь. Удалось ее получить?

─ Пятилетнюю дочку Маму сбила машина на трамвайной остановке. К счастью, она жива, но ушиблена почка. В лечении нам отказали, поскольку ребенок находится в Чехии нелегально. Чешские власти отказались легализовать наших детей. Нас, меня и мою жену Наталью Сокол, они легализовали на время процесса по международной защите, а детей – Каспера, Маму и Троицу – не хотят. Есть решение пражского суда от прошлого сентября, по которому скоро год как дети беспризорны, им не положено медицинское обслуживание. Ситуация в Чехии безумная, но мы сейчас ведем переговоры с неправительственными профессорскими кругами в Австрии, где нас ценят как художников и где потихоньку формируется понимание, что антироссийская истерия имеет свои пределы.

─ Как, вообще говоря, такое возможно, чтобы трое детей долгое время жили в какой-либо европейской стране нелегально?

─ Меня эта ситуация заинтересовала, я начал консультироваться с юристами. Наш юрист говорит, что это в порядке вещей. Я начал изучать юриста, его зовут Павел Уль. Выяснилось, что он работает на мэрию Праги, а не на нас. Другие юристы сказали: дети – первые, кого государство обязано защитить, чтобы они не страдали из-за политических разногласий взрослых.

В Чехии в нашем случае мы видим иную картину. Узнав о нашей позиции, нежелании просить на Западе политическое убежище, критическом отношении к политике Евросоюза, нами пытаются манипулировать, чтобы принудить к убежищу и тем самым заткнуть рот. В прессе пишут: диссиденты. Мы находимся здесь как в плену.

─ В Прагу вы приехали из Швейцарии, в которой оказались после Италии и Германии…

─ В Швейцарии, как и везде в Европе, от нас ждали диссидентских «телег», но не получили. Поскольку мы люди известные, звезды современного искусства, в понимании Запада у нас особая социальная роль – мы должны постоянно критиковать Россию. А мы отказываемся это делать.

И произошло то, что периодически происходит здесь. В Швейцарии, где мы в Базеле жили в квартире на чердаке (дешевое социальное жилье для студентов, многодетных и пенсионеров), на нас, вооружившись битами и надев мотошлемы, напали правозащитники, украли детей и выпихнули на улицу. Приехала полиция, нападавших никого не тронула. Забрали после всей той бойни только нас. И отконвоировали в концлагерь.

─ Это вы так о лагере для мигрантов?

─ Да. Но я не преувеличиваю, ��огда так называю это место. Концлагерь находится под землей: ни окон, ни дверей. Люди там живут годами в небольших таких «кладовках». Спят на нарах. Туда можно только вползать и лежать, стоять – не получится. Нам удалось оттуда сбежать.

─ Правозащитники – те, кто защищает права. Почему они на вас в Базеле напали?

─ Для меня это странно тоже. Они называют себя борцами за права беженцев. Это особенность Швейцарии, хотя и общеевропейская практика. Они там считают, что не тебе решать, что делать. Сказали идти в лагерь — иди. Не идешь — помогут. В том числе такими методами.

─ В Швейцарию вас с Натальей позвали как известных акционистов.

─ Мы были приглашены в цюрихское «Кабаре Вольтер» читать лекции, делать выставку… Это достаточно известная арт-институция, которая занимается популяризацией наследия дадаистов. Те во время Первой мировой войны сбежали в Цюрих (нейтральная Швейцария. – Ред.), там ютились, творили, теперь швейцарцы возрождают миф о тех временах, а нас в силу нашего радикализма они считают своего рода преемниками дада. Но когда мы в Цюрих приехали, нам предложили подписать контракт с кураторами, передать им права на творчество группы, а самим в качестве беженцев отправиться на два года в лагерь. Что нас, естественно, не устроило…

─ Так ваше не самое заурядное семейство очутилось в Базеле на чердаке. Почему вы не поехали, скажем, к Марату Гельману в Черногорию? Смею предположить, там получили бы материальную и информационную поддержку.

─ Мы много куда могли поехать, мы люди известные, необязательно к какому-то там Гельману, которого мы не уважаем. Нам поступали предложения, все-таки мы кураторы Берлинской биеннале, но мы выбрали независимую позицию. По поводу Гельмана. Э��о было бы просто невозможно.

Ведь мы и начинали как люди, которые боролись со всеми этими гельманами, еврофеевыми. Их представление о русском искусстве как штамповке понятных Западу и ориентированных на западный рынок поделок противоречило нашему.

Тот же Гельман – это такой мелкий лавочник. Он и в искусстве слабо разбирается. Мы люди с образованием и всегда посмеивались над такого рода галеристами, пережитками 90-х.

─ Погибши�� в 2015-м Леонид Николаев, которого многие помнят по его элегантной пробежке по крыше машины с синим ведерком на голове, оказалось, жил на родине с чужими документами, поскольку, как и вы, находился в розыске. Почему он тоже не уехал в ЕС, не присоединился к вашим скитаниям?

─ Потому что и мы не уезжали в ЕС! Мы поехали, будучи уже в розыске (я – в международном, Наталья – в федеральном), поскольку нас выбрали кураторами Берлинской биеннале (Воротникова и Сокол пригласили войти в команду кураторов VII Биеннале современного искусства в Берлине в 2012 году. – Ред.). Мы пересекли границу нелегально. И этот наш шаг тогда хотели преподнести на биеннале в качестве художественного жеста. Мы разрабатывали с ними этот сценарий, там понимали, о чем речь, они приезжали к нам в Питер. Но посреди дороги немцы нас бросили, назад было уже нельзя, в Берлин мы добрались самостоятельно. Когда выяснилось, что мы не сможем вернуться, мы отказались от этой презентации. Мы растворились, никто не знал, где мы находимся. А после того как мы приветствовали Крым и Донбасс, на нас стали нападать, сдавать в полицию, это попадало в mass media. Так сложился образ «мы уехали за лучшей долей, а потом разочаровались». А Леня не очень интересовался интригами в арт-истеблишменте. Он был солдат, робот-инженер, который блестяще исполнял сложные задумки. Ему неинтересно было светиться на какой-то там биеннале, ходить по красной дорожке. Но мы не смогли вернуться назад, и он остался один. Человеку команды, Лене категорически нельзя было оставаться без команды.

Леонид Николаев на акции «Леня Ебнутый — наш президент!», 22 мая 2010

─ Вы каким-то иностранным языком в достаточной степени владеете?

─ Я здесь, на улице, выучил английский, хотя почти не общался с носителями языка. Говоря с теми, для кого он не родной, отмечаю, как правило, что мой английский лучше. Не знаю, насколько мое знание глубокое, оно с улицы.

СПРАВКА-2: ДАДАИЗМ, ДАДА – модернистское течение в искусстве и литературе, сложившееся во время Первой мировой войны. Имело своей целью разрушение буржуазной культуры и дискредитацию мещанских нравов. Как школа дада- изм оформился в 1916 году в Швейцарии

ЦЮРИХ – город в Швейцарии, которая во время мировых войн соблюдала вооружённый и политический нейтралитет

Анархия – мать порядка

─ Проехать, спрятавшись в туалете скоростного поезда; добыть пропитание, прибегнув к фриганизму; жить в сквоте – это для какой-то части современных художников-акционистов – более чем нормально. Но неужели вы совсем обходитесь без денег? Неужели абсолютно от них независимы?

─ Это хороший вопрос, которым нас сейчас часто подкалывают наши критики. Идеология в общем-то нелегальной Войны подразумевает: арт-партизан, как и просто партизан, живет благодаря поддержке мирного населения. Если у партизанского движения не будет народной поддержки, оно сойдет на нет. Мы никогда не отказываемся от подарков. Мы просим не дарить деньги. Но людям трудно объяснить, что вот их не надо. В таких случаях мы подаренными деньгами распоряжаемся. Это как пойти в лес и найти гриб. Можно ведь его и не найти. Бывают исключительные случаи. Если мы сейчас соберем, достанем требуемые на обследование дочки 2 тыс. евро, то, конечно, заплатим.

─ В обществе, где никто не обходится без денег, находятся люди, проповедующие отказ от них. Как это все на практике выглядит?

─ В Европе жить без денег – совсем не сложно. Здесь всего переизбыток. Половина продуктов выбрасывается. В магазинах здесь не очень-то и напрягаются от того, что они потеряют не 50%, а 50,0001%…

─ С учетом, как сказали бы большевики, вашего «экса»?

─ Да. Города здесь всем набиты в таком количестве, что полностью употребить невозможно.

Акция «Мордовский час», 1 мая 2007, Москва. Забрасывание бездомными кошками прилавков Макдоналдса

Дворцовый переворот

─ В свое время арт-группа стала одним из самых заметных критиков российской власти. Однако далеко не все до сих пор знают, что ваши взгляды прозападными не назовешь…

─ Те, кому положено знать, прекрасно осведомлены о нашей позиции. Понимаете, группа Война была смесью анархистов, интеллектуалов вроде нас с женой, я оконч��л философский МГУ, Коза (Наталья Сокол. – Ред.) – кандидат физико-математических наук, специалист в области молекулярной физики. Иногда мы к участию в акциях привлекали антифашистов, иногда, наоборот, людей с правыми взглядами. Потому что с их участием что-то можно сделать, а с рыхлым, прикормленным, рефлексирующим по поводу себя галерейным артистом – вряд ли. Мы обращались к разным средам, черпая там активистов. Нам хотелось посмотреть, как сложной и противоречивой группой, где вместе физики, философы, антифашисты, националисты и вообще разные дикие люди, можно управлять. И мы стремились сделать такую акцию, чтобы не говорили: так делают антифашисты! или: так делают философы! Наши акции были для всех.

Акция «ПИР», 25 августа 2007. Кольцевая линия Московского метрополитена. Сороковины классика отечественного концептуализма, активиста Войны, поэта Дмитрия Александровича Пригова

─ Однако либеральные СМИ автоматически сделали вас своими героями.

─ Да. Я не говорю, что наши акции не протестные, не критические. Конечно, они критикуют ситуации, которые нам не нравятся. Нам показалось, что реформа полиции была проведена формально. И мы высказались в акции «Дворцовый переворот». Эта акция протестная? Протестная. Но не антироссийская! Власть, кстати, сделала выводы. А, например, российскую внешнюю политику мы в своих акциях вообще не затрагиваем, мы ею удовлетворены. Есть наши внутрироссийские проблемы, дискуссии. Критикуя власть, мы не выступаем с антироссийских позиций. А либеральные СМИ именно это нам и приписали.

─ Отечественный либерализм чаще всего подразумевает отношение к России как к «ошибке природы», к Западу же – как абсолютному идеалу.

─ Это сектантство. Люди, знающие Войну, никогда нас с этим не отождествляли. Мы в нашей груп��е все большие патриоты. Я думаю, русский человек не может им не быть. Это ему совершенно необходимо.

Акция «Памяти Декабристов», 7 сентябя 2008. Москва. Казнь гомосексуалистов и гастарбайт��ров в гипермаркете «Ашан»

Форматный инфантилизм

─ А в целом атмосфера в Германии, Италии, Швейцарии, Чехии, где вам за минувшие пять лет довелось пожить, какой вам показалась?

─ В России пропаганда направлена в основном на простой народ, а интеллектуалам позволяется, допустим, на «Эхе Москвы», выражать свое мнение. Здесь пропагандистская машина окучивает прежде всего интеллектуалов. Что думают таксисты или продавцы супермаркетов власти на Западе не важно. Здесь на общество влияют через интеллектуалов. И те обязаны соответствовать.

На Западе для приехавшего сюда интеллектуала есть два пути. Медийные персоны, как мы, могут без очереди начать выслуживаться, обливать Россию грязью. Это – прямая обязанность здесь. А твои перформансы, акции, выставки – это твое личное дело, досуг. Но с голоду тебе не дадут помереть. Если приехавший в Европу – рядовой активист, беженец, — ему надо будет сначала отстоять в очереди и доказать свою исключительную лояльность, чтобы получить подобную привилегию.

Таких запуганных интеллектуалов, что я насмотрелся в течение пяти лет своей жизни в Европе, раньше не встречал. Я даже не знал, что так бывает.

Я видел скромных или унылых российских интеллектуалов, видел в России бесшабашных или страстных интеллектуалов. Но никогда не встречал настолько запуганных… Это очень мерзко наблюдать.

─ Что именно делает западного интеллектуала таким запуганным?

─ На Западе неаккуратными высказываниями можно навсегда погубить свою карьеру, лишиться работы, заказов. А быть интеллектуалом на Западе означает быть привилегированным, избранным и обеспеченным человеком. Поэтому часто образованные люди тут заставляют себя верить в сказки, в то, что Россия чуть ли не «ось мирового зла», пытаются как-то эту установку сами себе объяснить, подтвердить фактами, а за неимением фактов — кормятся слухами. При этом я про их культуру знаю в сто раз больше, чем они – про мою. Но они искренне ненавидят Россию. Никогда там не были, не собираются, ничего про Россию не знают. Но изо всех сил тужатся, критикуют. Они так запуганы в глубине души, что не могут широко помыслить, раскрыться. То есть по сути отказываются от роли интеллектуалов. Повторю, это жалкое зрелище.

─ Актуальные художники, несмотря на свое презрение к «мещанской морали», на деле чаще, чем может показаться, – конформисты; очень многие из них стремятся встроиться в какую-то систему, в которой им будет сытно и комфортно. Получается, художники не очень искренни, если они, демонстрируя своим творчеством «бурю», в жизни больше всего любят «покой»…

─ В современное искусство идет очень много не художников, людей пластически не одаренных, менеджеров. Человек, например, думает: а что если я буду голый бегать по площади, можно же так стать известным художником, про которого напишут газеты, и бабки за это рубить…

─ Сразу вспомнился Человек-собака Олег Кулик. Он – настоящий художник?

─ Кулик в душе любит современное искусство, но по призванию он скорее такой завклубом, да и уже на пенсии.

В искусстве сейчас хватает тех, у кого менеджерский подход. И много тех, кто притворяется художником. И большинство ориентируется на западную модель, в которой ты можешь реально ничего не делать, просто путешествовать по фестивалям с голым задом. Иногда производить какую-то невразумительную ерунду – и с ней шарахаться по музеям. И так всю жизнь можно как сыр в масле прокататься. Но есть в современном искусстве и настоящие художники. Они хотят выразиться в своем творчестве, а не иметь легкие деньги от институций за гарантированный, форматный инфантилизм.

В замке Чимелице, 2016

Арт-возвращение

─ Писатель Захар Прилепин считает, что вас хорошо бы вернуть на родину, где ваше творчество может принести немало пользы Отечеству.

─ Не знаю, насколько он был в курсе нашей ситуации до того, как я ему написал из Праги. Знал его комплиментарные высказывания о нас, но никогда с ним до того не общался. Написал Захару, что очень хочу вернуться на родину, что, как и он, люблю Россию, что у нас общие друзья, что не из-за стремления к богатой жизни оказался в Европе. Он сразу ответил, был открыт, вник в детали, а потому, наверное, о нас писал и рассказывал.

─ Есть, как вы думаете, возможность, перспектива все урегулировать с тем, чтобы ваша семья смогла все-таки вернуться в Россию?

─ Иногда я ее вижу или мне кажется, что вижу. Иногда думаю: вряд ли так произойдет. Есть аргументы «за» и много «против». Я бы хотел, чтобы так случилось, но пока не нахожу особых сдвигов. Я жалею, что мы попали сюда, что мы здесь как в ловушке. Это наша жизненная драма. Мы много потеряли, находясь здесь. И ничего полезного для себя не приобрели. Без этих знаний мы прекрасно просуществовали бы.

Коза, Каспер, Мама и Троица из Войны в пражском подполье, июнь 2017

─ Вы в одном интервью сказали, что можете сделать свой «Бессмертный полк», некую аналогичную акцию, но только даже еще лучше…

─ Если бы власти было интересно, она могла бы привлечь современных художников. Не за деньги, не за гранты. Есть талантливые люди, их много, я их знаю. В акционизме можно блестяще прорабатывать многие вещи, которые не поддаются ни философам, ни политологам. Пока у нас идеология не сформулирована, это слабое место, опасный пробел. Путин обтекаемо называет патриотизм русской идеологией. Да, направление правильное. Но разработка идеологии не произведена. Современные художники могут на этом поприще очень пригодиться. Зачем упускать это созревшее поколение художников?

#газпром #олег воротников #интервью #леонид николаев #леня ебнутый

1 note · View note

free-voina · 6 years ago

Text

ВТОРОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПО ДЕЛУ АВСТРИЙСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ПРОТИВ АРТ-ГРУППЫ ВОЙНА

16 января 2019 в криминальном суде Граца пройдут вторые слушания по делу Австрийской Республики против арт-группы Война. Вор и Коза Войны обвиняются в организации боевого антифашистского движения Der Krieg c целью совершения преступлений против государственной власти Австрии

Повестка в криминальный суд Граца на второе заседение 16 января 2019, выданная на имя лидера российской арт-группы Война Олега Воротникова (Вора Войны)

Помимо предъявленных в сентябре 2018 обвинений в контрабанде оружия и создании вооруженного формирования (анифа-движение Der Krieg), лидеры арт-группы Война — скрывающийся от властей Олег Воротников (Вор Войны) и находящаяся под арестом с 11 сентября 2018 Наталья Сокол (Коза Войны) обвиняются в «участии и руководящей роли в преступной группировке с целью совершения убийств и нанесения серьезного материального ущерба; подстрекательстве к убийству; насилии над личностью и нанесении серьезного материального ущерба в составе группы лиц; причинении серьезного телесного вреда должностным лицам в связи с исполнением ими своих обязанностей; опасной угрозе силой, а также жестоком принуждении официального лица, либо государственного представителя с целью воспрепятствования осуществлению им действий, совершаемых в порядке выполнения служебных обязанностей; сопротивлении государственной власти; тяжелом общественном насилии; причинении персональной травмы; нанесении серьезного материального ущерба служащей общественной безопасности государственной собственности, оборонной инфраструкуре, памятникам культуры и объектам религиозного культа на территории Австрии, ином повреждении собственности».

Помимо этого Вору вменяется «сопротивление судебному разбирательству и уклонение от следственных действий, включая скрытие с места преступления».

Согласно австрийскому законодательству, по новым обвинениям Вору и Козе грозит тюремное заключение до пяти лет.

Первые слушания прошли 3 декабря в криминальном суде Граца. Вторые состоятся сегодня, 16 января 2019, начиная с 13:00 по местному времени.

Получен комментар��й Вора:

«Коза в тюрьме, проходит как сообщница по угделу об организации Der Krieg — движения сопротивления установлению фашистского режима в Австрии. Судьба детей неизвестна. Связи с Козой у меня нет. Юристов нет. 16 января в криминальном суде Граца пройдет новое заседание по делу. Подозреваю, что Козу отконвоируют туда. Я связался по телефону с судьей по делу Войны Андреасом Ленцем и заявил, что не верю в австрийское правосудие и не уважаю криминальный суд Граца, поэтому вновь игнорирую заседание. Он обещал внести заявление в протокол»

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ АРТ-ГРУППЫ ВОЙНА В АВСТРИИ. МАТЕРИАЛЫ

#австрия #арест #фашизм #олег воротников #наталья сокол #коза войны #вор войны #суд

0 notes

free-voina · 7 years ago

Text

МИНИСТР ЮСТИЦИИ ЧЕХИИ РОБЕРТ ПЕЛИКАН ОТКАЗАЛ В ЭКСТРАДИЦИИ ОЛЕГА ВОРОТНИКОВА В РФ

youtube

Разговор лидера Войны Олега Воротникова с министром юстиции Чешской Республики Робертом Пеликаном на полях международного дня памяти геноцида цыган «Достоинство для Леты» — Вы сделали Хуй напротив ФСБ. — Это была одна из акций. — Ага! Ну и почему я должен выслать вас назад? Нет! — В любом случае это ваш выбор, как министра. — Да, это будет мой выбор. И я в нем уверен. Не волнуйтесь. Как я сказал, я уверен, что не выдам, и это было ясно, что я не отпущу вас в Россию. Но вы дали интервью, в которых заявили: «Ах, как здесь ужасно! И как мистер Путин велик!» — Так вы читали эти интервью? — Да… — И у вас есть на это время? На чтение интервью. Вы довольно молоды. Вы даже моложе меня. — Возможно… А каковы выши творческие планы? Вы что-нибудь готовите? — Планируем. Проблема в том, что мы создаем коллективное искусство. Не так-то легко найти людей… Люди очень большие индивидуалисты здесь, каждый сидит в своей собственной клетке. Прям как в тюрьме.

#Роберт Пеликан #Олег Воротников #ХУЙ #Чехия #Россия #экстрадиция #Robert Pelikan #Oleg Vorotnikov #Russia #extradition #czech republic

1 note · View note

free-voina · 8 years ago

Text

ВОЙНА, ГОУ ХОУМ!

Феномен

Война в резиденции Чимелице, Чехия

Визитная карточка

Война — группа художников-акционистов, работающих в жанре концептуального протестного искусства. Создана в 2005 году философом Олегом Воротниковым (по кличке Вор) и физиком Натальей Сокол (по кличке Коза). В активные годы включала не менее 200 человек. Первая заметная акция состоялась 1 мая 2007 года: активисты с криками «Свободная касса!» забросали прилавки «Макдоналдса» живыми бездомными кошками. Наибольший резонанс получили акции «Хуй в плену у ФСБ» — гигантский фаллос, нарисованный на Литейном мосту, и «Дворцовый переворот» — перевернутая машина полиции. Также известны акции: «Ебись за наследника Медвежонка!» (оргия в одном из залов Государственного биологического музея), «Унижение мента в его доме» (захват отделения милиции в поселке Болшево), «Мент в поповской рясе» (ограбление супермаркета «Седьмой континент»), «Штурм Белого дома» (проекция изображения черепа и костей на Дом правительства), «Хуй в очко» (панк-концерт в Таганском суде), «Леня Ебнутый — наш президент» (атака на машину с мигалкой). По делу об акции «Дворцовый переворот» Олег Воротников и еще один лидер группы Леонид Николаев (Леня Ебнутый) в 2010–2011 годах находились в СИЗО. В их поддержку художник Бэнкси собрал 4,5 млн рублей, десятки деятелей культуры выступили в их защиту. Оба были выпущены из СИЗО под залог. Вскоре Воротников и Сокол были объявлены в федеральный розыск, а в июле 2011 года в связи с участием в питерском марше оппозиции Воротникова объявили в международный розыск и заочно арестовали. 31 декабря 2011 года, в новогоднюю ночь, Леонид Николаев сжег полицейский автозак в Петербурге, после чего было открыто новое уголовное дело. В 2012 году Воротников и Наталья Сокол вместе с двумя детьми тайно выехали в Германию, чтобы принять участие в Берлинской биеннале. С этих пор они живут в Европе, фактически кочуя из страны в страну. У них родился третий ребенок — дочь Троица. В 2014 году они неожиданно заявили о своей патриотической позиции, поддержав Крым и выразив свои симпатии к Путину и одновременно начав критиковать миф о свободной Европе и западном образе жизни. После этого, лишившись всякой поддержки, они прошли через ряд испытаний — против них ополчились западные СМИ и арт-сообщество, их стали клеймить агентами Кремля, их не раз арестовывали как нелегалов, их избивали местные правозащитники и у них похищали детей. Им предлагали статус политических беженцев, от которого они отказались. Серьезным ударом для группы стала смерть ближайшего соратника Леонида Николаева в 2015 году. Оставшись в России, он скрывался по поддельным паспортам и работал на лесоповале — на него упало дерево. Теперь Война мечтает вернуться на родину, однако здесь они по-прежнему преследуются, и им грозит тюрьма.

На прошлой неделе стало известно, что чешская прокуратура выдала ордер на арест участника арт-группы Война Олега Воротникова. Мы созвонились с Вором по скайпу. Я разговариваю с черным экраном — у Олега не работает камера. Говорит, залили в полиции клеем. Слышны голоса детей и Козы (Натальи)

— Олег, где вы сейчас? Что с вами происходит?

— Два из трех, что скоро меня снова арестуют. «Друзья» сдадут. Мы сейчас живем в каком-то полузаброшенном доме, населенном наркоманами, а прямо под нами квартира, переоборудованная под плантацию конопли. После ордера на арест, мы попытались укрыться в подполье, но получается с большим трудом. В пятницу, завтра, потеряем и это жилье. Аккурат на день рожденья Троицы, ей два года. И других вариантов нет.

— Вас называли городскими партизанами, а сейчас вы все те же партизаны?

— Нет, ну не партизаны, если бы… Хорошо было бы, конечно. Но мы тут выживаем с большим трудом, честно говоря.

— Если не партизаны, то как или кем себя ощущаете?

— Наверное, лучше всего это описать как военнопленных, если исходить из того же названия нашей группы. Это не столько похоже на тюрьму, сколько похоже, наверное, на плен. Ну как себя ощущают военные? Военные в плену — это не рядовые зеки, мы как бы не можем больше воевать, а вынуждены сидеть тут, мы полностью изолированы, мы в стороне от театра военных действий. Вот как себя чувствовал Махно в конце всего, когда сбежал, я об этом думаю? Как он себя ощущал, этот человек, у которого была такая совершенно невероятная история? А потом переехал в Париж, и так и умер там, никем не замеченный, рядовым человеком. Была такая полнота жизни в России — во всех смыслах! Я, конечно, ничего там не обеляю — с нами мерзко себя вели полицейские, мусора, но в любом случае это было ужасно интересно! Я вот говорю обычно, что одно из самых дорогих мне воспоминаний, может быть, оно третье по важности — мое пребывание в русской тюрьме, мне это дико понравилось! У меня такие яркие, большие и очень приятные остались воспоминания о том периоде, как я общался там с людьми. А потом я побывал здесь в тюрьмах и это не так интересно.

— Но когда это началось и как вы разочаровались в Европе?

— Да, знаю, сейчас официальная линия такая: они уехали, там разочаровались и захотели вернутьс��. В общем, каждая из составляющих правда: мы правда уехали, правда там не очаровались и мы правда хотим вернуться. Но все-таки это было не совсем так — мы не уезжали, а поехали и не смогли вернуться. Мы действительно просто выполняли конкретную задачу — хотели доказать этим идиотам, что мы сами, без них, сделаем это путешествие, явимся на их ебаную биеннале. В тот год мы были кураторами Берлинской биеннале. Согласись, как-то странно, что сами кураторы не могут присутствовать даже на открытии, вообще не смогут приехать? Мы находились в розыске, причем все трое с Леней, а нас вообще было четыре арт-куратора — Каспер тоже был куратор. Каспер — это самый молодой в истории искусства куратор, официальный, на него даже контракт заключали. В общем, мы им сказали: «Чуваки, давайте сделаем это нелегально? Это будет своего рода акция, прикиньт��! Мы из-под носа гебни! Хуяк, хуяк, хуяк и…» Принялись разрабатывать сценарии, серьезно с ними обсуждать, но в какой-то момент они начали ссылаться на юристов, они тебе просто говорили: «Это нарушает закон». Они так отвергли, кстати, и многие наши артистические задумки. В итоге они нас бросили на полпути, и мы добирались сами, и, оказавшись там, демонстративно не появились на мероприятии, таким образом, отказавшись от финальной части акции — появления на биеннале. Это был наш ответ им! Мы подумали, что это ни в коем случае нельзя преподносить как такой вот вклад в их биеннале сраную. Пользуясь штампами советской пропаганды — решительно размежевались. Мы провернули такую афигенную вещь, но потом назад оказалось вернуться невозможно. Потому что те расклады, они были временные — все резко поменялось. Мы оказались в ловушке! Не было такого, что мы приехали и там джаз, фрилав… (Смеется.)

— Вы же были одной из икон продвинутой общественности, притом самой культовой!

— В декабре 2011-го я высказал крамольную для либеральной общественности мысль, я сказал, что, видимо, по результатам декабря власть оказалась умнее. Молодняку же навязывалась точка зрения, что власть ничего не умеет, ибо непрофессиональна, что бывший полковник разведки не может, а кухаркины дети могут! В общем, такая мысль о некой элитарности обслуживающего сообщества. А к лету 2012 года у меня окончательно перевернулось сознание, и я понял, как на самом деле нужно действовать. Я увидел абсолютную нерезультативность либерального сценария на рывок, и я увидел грамотную игру Кремля, который располагал, в общем, всеми инструментами, но выбрал правильную тактику и не слишком ими бил. Увидел я это на двух примерах: как разгромили белоленточное движение и как увели хипстеров с улиц. В народе это называется «Как судили “Пусси Райот”». Я увидел, как власть применяет очень умело некие инструменты и в чем-то даже действует не в ответ западным поползновениям, а берет инициативу в свои руки, начиная свою игру: ага, если вы так, то мы так. И там вырисовывается интересная стратегия, которая потом позднее проявилась и в украинском конфликте, и в большой политике.

— Тебя это так впечатлило?

— Меня впечатлило, потому что я на это смотрел с точки зрения, как это сделать. Знаешь, я потом высказал другую крамольную мысль, она, может быть, в каком-то смысле преувеличение, но… Ну давай поверим, что Янукович — независимая фигура. Если бы Янукович не был так туп и не выпер этих несчастных «Фемен», таких баб, бегающих с сиськами, из страны, не было бы и ебаного Майдана, потому что ты всегда мог им сунуть историю про баб в тюрьме и отвлечь этим от реального дела. Но тупой Янукович их выгнал! Тебе бы в итоге не пришлось отказываться от власти, дурак! А вот администрация нашего президента очень тонко сыграла. Это было блестяще! Я ничего подобного в своей практике не наблюдал! Я наблюдал многие хорошие моменты, я наслаждался искусством, но никогда не наблюдал такого эффектного действия, когда власть просто силой мысли разгоняет по своим конуркам толпы типа умного народа — по своим Facebook, каналам и аккаунтам. Разогнали, рассказывая им удивительную историю об этих девочках и подбрасывая это, как кость собаке, западным медиа, и те, в воздухе клацая зубами, хватали и разносили эту брошенную каким-то чуваком из администрации косточку, просто в какое-то адово облако, в ураган и бурю! А люди просто охуевали и все. «Ты знаешь, что их Мадонна поддержала?!» — «Правда?!» — «У меня есть фото!» — «Пришли мне! А видео нет?» — «Бля, у меня и видео есть!» — «А Стинг, ты знаешь, что Стинг…» И таким простым, как конь, приемом просто все сдувается.

— Так им же могли просто денег дать, чтобы они ушли?

— В смысле, кто им дал денег?! Люди и так получают свои деньги на работе.

— Ну, либералам денег дали, самым главным, тогда же, кажется, и писали о том, что они типа сторговались с правительством?

— Это были лидеры, но лидеры не управляли хипстерами. Лидеры, ну да, Немцов договаривался, вел переговоры, медиатором был Венедиктов, это все понятно, Гудков там договаривался. Но дело в том, что ни Немцов, ни Гудков хипстеров не контролировали.

— Но кроме хипстеров же были еще люди просто политически активные, активисты там разные?

— Ну мы условно называем их всех хипстерами — в пренебрежительном ключе. Но нет, это очевидно, никто бы ими распорядиться так не смог. Активисты — это активисты, они всегда оставались на улицах и остаются, но их такое меньшинство, что из них ничего не складывается. А суть в том, что вдруг откуда-то повалили толпы интернет-молодежи, а тогда это были в основном хипстеры, да. Это сейчас соцсети у всех, вообще у всех. А тогда это тоже было, но ��еньше и в основном у хипстеров. Молодежь любит протестовать — это просто надо знать и принимать, и уметь с этим работать. Но кто такой для них, скажем, Гудков — да никто просто! Чтобы он ими еще руководил?! Ну Венедиктов, конечно, фигура для них очень авторитетная, но опять же… Нет, лидеры договаривались о каких-то себе коврижках, но это никак не могло увести народ с улицы. Там выходили на улицу такие люди, я многих знаю просто!.. Им вообще до одного места был какой-то там Гудков и компания. У них было свое мнение. Однако они оказались рабами вот этих соцсетей, и в тот момент в соцсети их очень удачно поймали, такая вот рука Кремля, направившая их туда. Просто раздачей денег этого не достигнешь — это была целая операция!

— Хорошо, я тебя прервал, тогда продолжи рассказывать про этот простой, как конь, прием…

— Да!.. И тогда я подумал, нихуя себе — я вот такой крутой, я такие акции провожу, которые, в принципе, нельзя провести, ну там «Штурм Белого дома» или «Хуй на мосту»! Но власть-то, оказывается, тоже ничего себе! Такое изящество! В Америке применили бы сраный слезоточивый газ, в Европе пошли бы вот эти нелепые европейские столкновения, блевотные абсолютно, а тут… И дальше я начал смотреть, дальше нам всем просто повезло, и мы вступили в историческое время! Потом начался этот марш в политике, ну типа вынужденно начался, потому что наступил кризис на Украине, и вот мы спасаем Крым, который всегда хотели вернуть. Просто не всегда это можно было сделать элегантно, вот как с блядями.

— А может все дело в славе «Пусси Райот» и что в какой-то момент они вас заслонили?

— Если им и есть чем гордиться, то они могут гордиться тем, что это благодаря их кейсу креативный протест перестал существовать в России. Власти воспользовались этой огромной медийной волной, и все движение под ней просто кануло. Что же касается славы, то на суде Андрея Ерофеева, которого судили за выставку «Запретное искусство 2006», мы исполнили акцию «Х.й в очко», когда мы дали панк-концерт, и вот его-то как прием потом и начали эксплуатировать эти девочки.

— Ты проводишь параллели между действиями власти, Путина, и акционизмом?

— Ну, понимаешь, у меня же такая оптика. Я вот беру и начинаю смотреть, а если бы я был в этой ситуации, в которую Путин попал? Вот еще, знаешь, если бы хватило таланта мне, что не факт. Никто ведь не верил, что Путин победит! В этом смысле победа Трампа – это все-таки маппет-шоу, а у Путина был серьезный экзистенциальный вопрос, и предполагалось, что он проиграет.

— А что это была за история, когда вы впервые заявили о вашей новой позиции, и как это попало в медиа?

— Это был 2014 год. Мы как раз радовались Крыму, а тут вдруг пришло письмо такое незатейливое из Амстердама. Дескать, чуваки, вот мы тут вашу работу взяли на выставку, значит, выставка будет в церкви, и мы собираемся обсирать Россию в связи с Крымом и требовать «Список Магнитского», и все такое, и еще обсирать наезды на телеканал «Дождь». Мы отвечаем: «Ни в коем случае! Вы о��иблись, мы дико счастливы, что Крым русский, и мы вообще считаем, что этих пидармотов из «Дождя» и «Ленты.ру» правильно, правильно!». Мы это публикуем, и происходит там заклин.

— Хочу уточнить по поводу 2012 года, когда у тебя, как ты сказал, «перевернулось сознание», а здесь у нас 14-й год — почему вы не высказались раньше?

— Да просто в медийном пространстве это не присутствовало, наверное. Я ограничивался раздачей каких-то интервью и комментариев, которые не публиковались, и все думали, что я просто сошел с ума, вот что-то такое.

— Многие считают это все очередным эпатажем, то, что вы сейчас делаете, притворством — от отчаяния, от скуки, что вы просто захотели всех потроллить. Это напоминает ситуацию с Лимоновым, который тоже вдруг переменился и стал прогосударственным.

— Нет, совсем нет, по-моему, он как раз один из немногих, кто не переменил свои взгляды. Есть люди, которые проходят довольно значительную эволюцию в своих взглядах, занимающую годы или даже десятилетия, а есть люди, которые говорят одно и то же до конца. Лимонов как раз этот случай. Мне эти вопросы задавали еще ребята из «России 24». Они спрашивали: «Зачем вы вот это все говорите?! Зачем не только выражаете столь яркую патриотическую позицию, зачем вы хвалите Путина?! Вы же пример самых оторванных от системы, радикальных…» — ну и так далее, и тоже показывали на Лимонова. Я хочу сказать, что мне эта ситуация предельно ясна. Думаю, она ясна и Лимонову. Я не думаю, что он вообще изменился, он всегда такой и был. Он в Париже сидел за письменным столом: «Люблю шинель красноармейской складки»,— и у него висел портрет Дзержинского над столом, а не Хемингуэя или еще кого-нибудь. Он всегда был таким большевиком, лево-правым уродом. В Париже входил в круг журнала L’Idiot International, там собирались правые радикалы. Он тогда еще увидел Ле Пена как фигуру, отца, и даже Жириновского привозил на дачу к Ле Пену.

— И все-таки он вел оппозиционную деятельность, и вдруг что-то изменилось…

— Да, с лимоновским движением сложилась интересная ситуация. Сейчас они называются «Другая Россия», раньше они назывались «Национал-большевиками». Наконец произошло то, за что эти люди шли в лагеря, подвергались репрессиям, а некоторых убивали. То, за что эти люди так отчаянно выступали, я имею в виду «лимоновцев». Власти вдруг начали довольно успешно воплощать, и… Дело в том, и сейчас я затрону только эмоциональную сторону дела, что мы в группе «Война» видели и все больше в этом убеждались, как будто власти слушают деятелей культуры. Я, конечно, не питаю иллюзий, но начало складываться такое впечатление, как будто там проснулись и начали реализовывать те вещи, о которых мечтала наша группа и которым посвящала свою деятельность.

— А что, например?

— Ну, например, мы это видим во внешней политике. Они вдруг сбросили с себя вот эту робу бессилия и начали демонстрировать себя в полный рост, а на внешней большой арене все происходит наиболее убедительно. И на внутренней арене они сделали то же самое. И вот те смыслы, которые мы закладывали в свои акции, они стали воплощаться.

— Можешь пояснить, что это были за смыслы?

— Я знаю, что на нас было огромное количество намазано лака либерального, я знаю, что в какой-то момент мы стали заложниками вот этого дискурса, игр. Мне можно верить, можно не верить, однако мы не изменили свою точку зрения — мы именно и были очень патриотически настроенными людьми. Мы совершенно не принимали никаких даже разговоров о возможности раскола России или возможности потери Россией суверенитета, мы всегда были врагами тех, кто, если утрировать, говорил: «Пусть НАТО придет и порядок наведет». Ну вот у меня кличка Вор, по-английски звучит как war — война, потом из этого Коза придумала название группы. Если говорить о смыслах, то, по сути, мы выступали за демонстрацию силы — в искусстве, в политике, везде. Дело в том, что в современном обществе, в западном особенно, есть очень-очень жесткое распределение ролей, и художникам там отведено жалкое положение — они просто клоуны, а в лучшем случае им позволяют быть такими комментаторами на полях. Это было, кстати, темой Первой Московской биеннале современного искусства, она так и звучала: «Что-то там такое и комментарии на полях…» Никто не приглашал тебя ни к какому диалогу. Тебе предлагалось взять салатовый маркер и что-то там подчеркнуть, а потом где-то там в сторонке что-то сформулировать в трубочку. Нам это сразу жутко не понравилось, и мы принципиально заявили, что не сотрудничаем ни с какими институциями — ни с западными, ни с отечественными. Надо всеми сила��и было оставаться независимыми, а значит, просто быть сильными. И тут родилась эта идеология, она, в частности, выражалась в такой спорной вещи для многих, когда мы не пользовались деньгами, по сути, демонстрируя этим, что нас никак не получится купить. Так мы и шли. Мы показали, насколько важно сохранение суверенитета на таком микроуровне, уровне ячейки, и насколько это принципиальная задача. Мы хотели показать, что опора лишь на свои возможности, щепетильное отношение к суверенитету, к неприкосновенности и, в общем-то, такая бравада, демонстрация собственной силы, она необходима не только нам, но и на уровне всего государства. В итоге, когда Россия начала вести себя достойно, это было как бальзам на душу.

— Выходит, либералы примазались?

— Я отвечу по-разному на этот вопрос. Я очень люблю пропаганду и неплохо в ней, как мне кажется, разбираюсь. Мне нравится такого рода деятельность. Для пропаганды я могу сказать — да. Но все же это такой простой ответ, потому что в действительности либералы, активисты либеральные, были в нашей группе, они ее составляли. Вот, допустим, погибший Леня Ебнутый — это самый, самый такой классический либерал, который верил в частную собственность, вот во все это хуе-мое и пр. У него была абсолютно западная точка зрения. А без Лени невозможно, невозможно и не нужно представлять себе группу Война. Вот журналисты тиражируют этот образ, который я придумал: мы были с Леней, как табуретка на трех ножках , и одной не стало. С другой стороны, я понимаю этот вопрос. Да, в каком-то смысле примазались. Не в том смысле, что они не имели к этому отношения, а в том, что они очень тихо, под сурдинку так, тихой сапой взяли и нас к себе забрали, приватизировали, пока мы акции делали — в поте лица вершили историю русского искусства. В этом драма нашей группы. Акции отнимали все время, одна только подготовка сколько захватывала! Допустим, можно сидеть бесконечно в интернете и лаяться со всеми — это бесконечный процесс, это, как телевидение, а можно сделать еще две-три нормальные акции. Нам так это нравилось делать! Наконец, у оппозиционеров же огромная поддержка в виде пропагандистского аппарата западных СМИ, американских прежде всего. Они настолько круче в своих возможностях, как Голливуд по сравнению с Мосфильмом. Благодаря этому они очень долго выпячивали лишь одну из возможных интерпретаций нашего творчества, пока в сознании обывателя и чиновника не закрепилось, что Война — это какие-то хулиганы за деньги Госдепа. А мы что делали — мы каждую хуйню шли и воровали, а это не всегда был�� просто: попробуй, своруй 12 дрелей! А когда потом ты живешь в гараже и тебе нужна плитка для готовки — опять идешь и воруешь, когда нужна тепловая пушка, чтобы тупо не замерзнуть, то опять же воруешь.

— Но вы же им подыгрывали?

— Нет, мы черпали из них активистов, как и из других сред. Это был лишь один из наших закромов. Конечно, откуда ты будешь черпать? Мы из разных черпали сред — из художественной, правда, меньше всего. Художников очень сложно расшевелить на что-то, а люди «политические» — они более подвижны, и они готовы в тюрьму садиться ради идей. Такому активисту просто нужно объяснить политический смысл акции, а потом сказать: «Ты не хочешь в ней поучаствовать? Там будет классно, она будет веселой, очень популярной, и все будут с нее ржать — и ты первый!» Вообще, либералы с нами были разные — и левые, и правые, и патриотические, и такие, которые были самой демшизой. В наших акциях участвовали даже кремлевские журналисты! Не звезды, конечно, не президентский пул. Или вот, например, когда мы делали акцию «Запрещение клубов», это был кризисный 2008 год, мы собрали группу самых отъявленных пидорасов, самых дичайших! Там именно что был кремлевский журналист, дальше шел представитель ЛГБТ-движения, дальше националист такой махровый, который считает, что все зло из-за чурок, и так далее.

— Очень демократично, что вы объединяли разных людей.

— А это была наша главная идеологическая составляющая. Мы верили в это так же, как люди верили в коммунизм. Это оказалось мало кому видно, к сожалению. В итоге арт-сообщество просмотрело вот эту особенность нашу. Должны были быть каждый раз представители очень разных точек зрения, но их каким-то образом должен был приводить в восторг общий результат до такого состояния, чтоб они были согласны в этом пиздеце участвовать. Мы думали, что это наше послание, расширение арт-перспективы, послание от лица поколения! Не надо говорить, вот если бы он не пил или если бы он не гей, а про третьего говорить, если бы он не крымнашист, а про четвертого говорить, если бы он не белоленточник... Таков мир. Мне кажется, в какой-то момент понял это и Путин. То есть он, конечно, понял это без нас, но ему понадобилось некоторое время, чтобы увидеть, что вот да, народ такой, ему нужно именно вот так с этими чеченцами, дагестанцами. Нужно просто отдать больше внимания собственному народу, такому, какой он есть, и реальному положению вещей, чем неким воображаемым конструктам, как там демократия и так далее. Очень интересные конструкты, но они так воображательны, так умозрительны, а конкретная ситуация настолько отличается. В общем, мы-то занимались тем же самым в группе, может быть, параллельно с ним, Путиным, может быть, мы его ученики, а может быть, он каким-то образом и его команда начали подсматривать эту идею у нас. Наконец, это же не только мы, но и разные другие, тоже маргинальные люди, – тогда это были патриоты.

— В чем, как считаешь, проблема русского либерализма? Он же, получается, такой разный может быть.

— Если говорить о либералах-оппозиционерах, потому что у нас и власть — тоже либералы, то они двигают устаревший хлам, устаревшую картину мира, идеологию, набор ценностей. Это все уже даже не позавчерашний день, это все в далеком прошлом. Отдельно нужно сказать о неолиберализме. Неолиберализм, и я в этом глубоко убежден,— современная форма фашизма. Фашизм в том виде, в котором он существовал, сейчас существовать не может, хотя в Европе все к этому идет. (Смеется.) А человеческая мысль шагнула настолько далеко вперед! Если же говорить об удачных применениях либерализма, допустим, о либералах во власти, потому что в определенном смысле они не проигрывают пока, то все-таки я понимаю, что либерализм в отдельно взятой стране можно использовать как своеобразную стратегию сопротивления — на внешней арене, тому давлению, огромному, переходящему все разумные границы, — на Россию. Здесь правый неолиберализм подходит. Смотрите, мы разделяем те же ценности, что и вы, но мы в отличие от вас, долбоебов, их действительно придерживаемся. Давайте все-таки заглянем в международное право, давайте, как в Крыму, позволим людям высказаться. Но все же либерализм, мне кажется, остался в прошлом человечества. Конечно, он еще не скоро уйдет, и это еще не последняя битва, и не предпоследняя. Но мысль шагнула, мысль шагнула!

— Куда она шагнула? Ты говоришь о новом политическом строе?

— Не знаю, как ты, Игорь, ты молодой, а мы не рассчитывали на такие исторические времена. И мне кажется, что дальше будет все еще драматичней. В общем, такой светлой нитью пройдет народный социализм в этом ковре будущего мирового политического расклада. Потому что он все еще осуществим. Вот смотри, живет Латинская Америка, и все это довольно-таки интересно. Свою версию предложил Китай, совершенно другую, но зато Китай живет и развивается. Нельзя сказать, что за этими странами нет будущего, и нельзя сказать, что они отступились, нет. Они просто как-то по-своему развивают эту идеологию социалистическую. Да, они бедны, но и мы бедны. Но это ��се равно светлая полоса этого ковра.

— Но это будет что, я все же не совсем понимаю, это будет типа реставрация Советского Союза или что?

— Нет, конечно. Реставрация СССР не намечается. Я сожалею об этом, но это, может быть, правда лучше, потому что я также уверен, что историческое время не повторяется — что прошло, то прошло. Попытки видеть в этом какие-то кольца, ритмы, орбиты, пружины и спирали — это просто забавное интеллектуальное развлечение. Но это не так. Время никогда не повторяется, сколь бы похожим ни был какой-то один период на другой, он всегда нов и оригинален. Советского Союза уже не будет, хорошо это или плохо.

— Ты сказал социализм, но сами вы, кажется, назывались анархистами?

— Мы были анархисты, да, но с очень большим таким социалистическим душком. (Смеется.) Мы были, образно говоря, в школе такие анархисты, а потом вдруг поняли, в старших классах, что можно шагнуть и дальше. Однако опять же до известной степени мы такие тоже жертвы ярлыка, потому что анархизм на Западе и анархизм в России, и в других точках земного шара понимается все-таки по-разному. И если нас прописывать по такому западному видению анархизма, то, конечно же, нет. Тогда мы никакие не анархисты. Мы все-таки, скорее, вот это то, о чем я говорил, — автономные. Наша задача — показать, насколько успешным ты можешь быть в своей автономии.

— Но вы же проповедовали отказ от денег и частной собственности?

— Ну мы же художники, мы должны показывать людям шоу. Когда ты ходишь в кино, ты же смотришь не на черный и не на белый экран? Там все-таки тебя развлекают, да? Это же изобразительное искусство!

— То есть это была своего рода иллюзия или как?

— Да нет, мы и правда так делали, мы не врали. Но это было изобразительное искусство, еще раз говорю. Задача: показывать. Чтобы человек, который задает вопрос, а откуда они взяли на «Хуй» пять тонн белой краски? Ты должен сказать – вот оттуда и не пять тонн, а всего лишь 50 литров. Есть такой магазин, «Икеа» называется, туда идешь и у тебя два пути – купить или можно просто раскрыть рюкзак и положить в него.

— Ваша позиция развернулась на все 180 градусов. У вас это произошло одновременно, то есть и у тебя, и у Козы, или все-таки были противоречия?

В.: Ну что, Коза, ответишь?

С.: Я просто по-другому отношусь к жизни. Для меня, например, существенную роль сыграло отношение полиции, когда нас избивали в участке здесь 25 января (в Чехии, в этом году.— И.Д.), я подумала, что даже русский мент, он не стал бы вот так поступать с женщиной, у которой ребенок.

Полиция похитила Вора, Козу и их годовалую дочь Троицу в Праге 25 янв 2017

— Избивали в полиции?! Как это случилось?

В.: В тот день мы были на встрече с нашим пражским юристом Павлом Улем, получили от него разрешение на выезд из страны, выданное для нас чешской прокуратурой. Оно требовалось для поездки в Швейцарию для участия в следственных действиях, касающихся нападения правозащитников на нашу семью в Базеле в марте 2016-го. Сразу, получив это разрешение, мы прямо из офиса юриста пошли на вокзал. Это на той же станции метро, пять минут ходу. И вот по пути к нам подошли полицейские и попросили документы, а обычно такого в Европе не происходит. У нас документов, в общем, нет, есть только решение суда, которое представляет собой бумажку формата А4, печать и подпись. Эти бумаги полностью легальны, они заменяют нам паспорта, но полицейских это не удовлетворило, и они начали нас задерживать, а поскольку мы были этому совсем не рады, мы опаздывали, нас стали задерживать уже силой. Приведя в участок, разделили и начали просто избивать, причем я впервые столкнулся с таким, когда женщину бьют по лицу. Здесь полиция может действовать как угодно, и общество поддерживает очень жесткие действия полиции, потому что живет, как на линии фронта, на паранойе: они — русские. От случаев разного рода нелегалов наш случай отличается только тем, что мы личности известные и нас нельзя потихоньку убить. Власти, когда поняли, что мы знаменитые, но спорные и некомпромиссные, они попытались нас вынудить покинуть Чехию, и таким образом проблема, по крайней мере для Чехии, была бы снята. Избивая, они поставили условие — просите убежища, либо это будет продолжаться. Понимаешь, нас вообще не хотят здесь видеть. Нас готовы терпеть, но только в строго определенном качестве классических диссидентов, укладывающихся в кондовые западные рамки. Любой выход за эти рамки здесь очень сильно пресекается и весьма болезненно. Были и другие не менее драматические случаи, собственно, из них состоит вся наша поездка.

— Какие случаи?

— Та же Швейцария, Базель. Там у нас тоже был конфликт с местными правозащитниками и полицией, когда нас вынуждали идти в подземный концлагерь для беженцев и просить политического убежища. А мы отказывались и к тому же имели неосторожность говорить, как все изменилось в мире, какие замечательные перемены мы видим в России. И вот там нас тоже сначала терроризировали, угрожали, а потом в конце концов вот так безумно поступили — ворвались человек 20 в масках и с дубинками, со слезоточивым газом и стали избивать, а детей голых, они в этот момент купались, вытащили из ванны и прямо на улицу — в марте, практически зимой! Все это мы записали на видео. Потом приехали полицейские, видео вырвали и до сих его не вернули. Потом меня отправили в депортационную тюрьму, и далее нам с Козой угрожали в миграционной полиции, что если мы не пойдем в лагерь, то нас с детьми разделят и по отдельности вышлют в Россию, как посылки. В итоге благодаря усилиям одного именитого юриста, который работал с Романом Полански, уголовное дело против нападавших все-таки возбудили, однако нас допросили только спустя месяц, никого так и не задержали, и далее дело встало.

— Значит, речь всерьез идет о вашем выживании?

— Вполне серьезно. С нами неоднократно происходили такие вещи, чего не могло произойти в России. Вещи, в которые я бы никогда не поверил, если бы мне рассказали: «Знаешь, вот ты сейчас едешь туда и вот что тебя ждет. В 2013 году будет то, в 2014-м то, в 2016-м то, а в 2017-м вот это. Например, в 2014-м в Венеции у тебя похитят детей, тебя изобьют до такого состояния, что придется делать операцию на голове. Не пройдет и двух лет, как в Базеле, в 16-м году, у тебя снова похитят детей, прикинь?! Тебя свяжут скотчем, зальют слезоточивым газом и будут избивать до тех пор, пока не приедет полиция и под усмешки тех же правозащитников, которые избивали, силой конфискует у тебя видео и далее все, спасибо за внимание! Потом в Праге — просто трудно поверить — женщину по лицу! При ребенке! И все это лишь по одной причине — ты говоришь то, что тебе говорить нельзя, ты — диссидент, вот и знай свое место, не нарушай табу!» Наша пророссийская позиция дважды чуть не стоила нам жизни, а в Чехии это приняло форму бесконечной травли, длящейся до сих пор. Если бы мне все это сказали, я бы подумал, что либо это дешевая пропаганда, либо я просто сказал бы, что ладно, я готов признать, что с неграми это происходит, но все-таки в моей везучей судьбе я это миную.

— Может, вы просто чего-то не договариваете, какие-то обстоятельства? Просто во все это трудно поверить, что это Европа.

— Да, это Европа сегодня, а мы — лакмус, точно такой же, каким мы были и в России. Эксперты всегда называли «Войну» «Тест на мразь», и вот этот тест сейчас проходят в европах, но только нам становится все тяжелее их тестировать. Помимо физического воздействия у нас не раз уничтожали информационные каналы — удалили первый и очень популярный Facebook, куда были вложены огромные силы, закрывался сайт поддержки, уничтожались многие документы и видео. Мы оказались в полной информационной изоляции. И это происходит по сей день — вот недавняя история с удалением комментариев про��ессионального психолога, его свидетельств о царящей в Чехии русофобии, и даже видео с рассказом Каспера о первых днях в школе. Из-за нападок учителей он просто бросил ходить в чешскую школу.

— Получается, что до каких-то драматических событий перемены в основном происходили у тебя, Олег?

— Да нет, Коза просто хотела сказать, что ее взгляды, они всегда живут в конкретных примерах. Вот 25 января 2017 года, в то время как мне, в принципе, не требуется конкретных примеров. Я уже давным-давно, еще года три назад сказал, блин, я узнал, что такое западная жизнь — вот такой ценой! Во-первых, цена не соответствует знанию. Мне нахер за такую цену такие знания не нужны! Настолько западная точка зрения оказалась предельно меркантильной. Здесь такие шаблоны, они находятся в такой глубочайшей жопе, вот как раньше говорили?..

— «Загнивающий Запад»?

— Загнивающий, да! Это правда так! И помочь им, к сожалению, нельзя, и, может, это даже к лучшему. Но дело в том, что вот все, блин, я просто здесь трачу время! В России я жил 30 лет и 3 года, и для меня эта страна осталась все равно загадкой, полная тайн — в лесу, в городе, в деревне. А здесь уже через полгода я тебе мог все про каждого сказать, кто что думает, как он это будет скрывать или показывать, как будет действовать. Нам это особенно понятно, поскольку мы люди без постоянного места жительства. Ну мы типа всегда в гостях, и у вселения всегда есть обратная сторона — выселение. Люди, может, и хотят вселить, но, конечно, не навсегда. И они используют три-четыре приема, как выселить. Ну как именно начинать разговор, на что ссылаться и так далее. Если чувак как-то так себя повел, я сразу говорю Козе: «Коза, это вот поэтому и поэтому, сейчас увидишь». (Смеется.) Блин, я сочувствую этим людям, сочувствую, потому что быть настолько!.. Я не знаю, они, наверное, считают, что это круто — такая их предсказуемость. Но дело не в предсказуемости, а в конечной вариативности или даже нет, это даже нельзя назвать вариативностью — это три-четыре варианта. А мы в России привыкли ну хотя бы к сотне вариантов!

— А что существеннее всего повлияло на ваше положение, на жизнь в Европе?

— Несколько вещей очень сильно изменили наш расклад. Первое: когда они тебе что-то говорят, тебе — значит политическому беженцу, политэмигранту, в общем, человеку, бросившему свою родину, бежавшему за лучшей жизнью… Когда они тебе что-то говорят, ты должен делать. Тебе это преподносится в форме некоего вопроса: дескать, а ты хочешь вот так? Но ты, и тебе это также дают понять, не вправе сказать, что нет, не хочешь. «Ну конечно, да, именно так я и хочу, о, спасибо за предложение!» Тебе говорят, как делать, и ты должен делать. Это первое, что нас, конечно, сильно задело. Мы тогда еще сначала подумали, что, может быть, это просто особенность нашего случая или, может, совпадение, недопонимание, культурные барьеры, языковые и прочее. Нет, мы потом точно убедились, что речь вообще не идет о нашей точке зрения. Потому что ну, типа, считается, что мы свой выбор уже сделали. Никто не мешал, типа, садиться на 20 лет в ГУЛАГ. Вы же не сели, вы же хотите быть в Венеции, в Париже, вы хотите быть в Берлине, в Вене и Риме! Это и есть цена, она не высокая. Надо просто делать то, то и то, а потом что угодно. Надо сказать, что Россия — это страна какого-то животного страха, где люди прячутся по бомбоубежищам от деспотии. Дальше нужно сказать, что конкретно современные правители России, Путин и компания, — это бледные копии Иосифа Виссарионовича, которые хотят становиться все менее бледными и четко проступить, как на негативе, объемнее и выпуклее. Дальше уже ты переходишь, как в какой-нибудь компьютерной игре, на другой уровень, и у тебя теперь две жизни. Раньше у тебя была одна жизнь, а теперь их две, и ты можешь теперь, значит, один раз ошибиться. Допустим, сказать, что Россия — это по-прежнему ось зла, это бесконечный ГУЛАГ, а Америка, американская нация — это дети проституток и дальнобойщиков. Они подумают, ну да, умный такой интеллектуал. Если ты выдерживаешь этот второй уровень, то тебе позволяют по-прежнему при демонстративной прямой фронтальной критике своей родины какие-то выпады против той же Америки или той же Европы, их колониальной политики. Ты можешь впасть в любой маразм, и тебе простят. А потом третий уровень, когда ты уже можешь теоретизировать, быть приглашенным в какой-нибудь университет и там преподавать и говорить, если, например, находишься в Германии: «Есть две проблемы современного мира — тоталитарная Россия и тоталитарная Америка». А если тебя пригласили в Америку: «Есть две проблемы современного мира — тоталитарная Россия и немцы, которых постоянно надо держать в жесткой узде, иначе они снова начнут печи топить». Вот это и есть интеллектуал на Западе.

— То есть критиковать Россию на Западе — это неправильно?

— Не то чтобы неправильно, но довольно, кстати, подло. Ты тут просто как бы тряпка — только такая у тебя роль. Я сильно переменился, когда понял, что действительно дело обстоит настолько серьезно, что если для того, чтобы нас приструнить, им понадобится уничтожить русскую культуру, то они эту цену… Они, в общем, рассматривают такой вариант. Если по-другому русских не успокоить, а только полностью развалив, ну, значит, давайте, а что?.. Я увидел это четко в умах здесь, на Западе.

— А в чем это выражалось? В высказываниях?

— Да во многом. Они всерьез до последнего момента не предполагали, что придет такое время, когда нужно будет с нами разговаривать на равных. Они считали, что они выиграли и поделом нам, дуракам, и вот теперь мы наказаны. Образно выражаясь, они не собирались обсуждать с заключенными условия заключения, а предлагали некий набор строгих правил, и все, до свидания. Когда это становится ясно, ты начинаешь смотреть: а на что они вообще готовы пойти? И тогда я понял, что они спокойно могут уничтожить культуру и что в любом случае не то что критиковать оттуда, но в этой игре можно играть только на одной стороне — на стороне той культуры, которой ты принадлежишь. Это вопрос даже не политический, это вопрос нравственный, основной. Они стервятники в своих похоронных костюмах, в своей этой униформе. Они сидят себе и ждут, выжидают, выверяют, они уже сняли с нас все мерки. Ну так их мама, наверное, воспитала, такие они люди и с такими людьми надо разговаривать очень принципиально и не дай бог перед такими людьми начать заискивать, начать им прислуживать и втираться промеж них в их интриги. Нет, надо именно так — очень сильно настаивать на своем суверенитете, что Россией и было сделано. Вот эту школу, этот путь в политике на каком-то своем скромном, семейном, маленьком уровне мы и прошли здесь. Эта вот неготовность их к диалогу на равных! На примере нашей семьи это очень видно.

— Знаешь, то, о чем ты говоришь — вот про уничтожение культуры, это напомнило мне «Распад атома» Иванова. Мне кажется, что у тебя и у поэта тут схожие ощущения. В начале Иванов пишет о благополучных старичках и об отравленном воздухе Европы, пишет о том, что зло всегда представительно. И это как раз было в преддверии войны написано, 38-й год.

— Ну, я иначе это вижу. Знаешь, русский человек на Западе обычно задается вопросом: вот почему у них все так аккуратно, классно, почему у нас так не может, почему у нас везде грязь?! Почему у них все так кукольно, прянично? Почему у них все, как на картинке и так далее? Я задавал этот вопрос когда-то и не находил ответа, такого культурологического. Можно по-разному ответить, например: потому что они платят налоги. Но вот культурологически — почему? И я понял: потому что это необходимо так детально и дотошно выписанная маска — маска! И она надевается на морду, чтобы скрыть дичайший ад! Если это не благочинная такая атмосфера, ты не скроешь тот ад, как если бы у тебя дома стоял гроб, и ты поднимаешь крышку гроба, и вот он — просто дикий ад!

— Ну прям «Гензель и Гретель» какие-то!

— Да, они должны внешней формой настолько серьезно отвлечь от внутреннего, чтобы люди не подумали. И ты никогда и не подумаешь — нет, что вы, ну какой там ад?! Однако иначе им никак не спрятаться от вот этого их абсолютного зла, которое, допустим, проявилось в фашизме. Они знают, что это есть, но ты не можешь жить постоянно, в одной комнате с трупом или с маньяком.

— У них всегда был такой порядок?

— Особенно это расцвело с обществом потребления. Все это в итоге своеобразная реакция на Вторую мировую войну. Это все достижения постмодерна — безумно, безумно высокий уровень жизни — по сравнению с общемировым. Он по правде здесь очень высокий, и они сильно пекутся об этом. У них это доходит до неврастении, до психоза. В Швейцарии совершаются самоубийства так: человек лет 15–20 ходит на работу по одному и тому же мосту через речку, туда и обратно, и потом он точно так же идет, и он идет не с ошалевшими глазами и не в ночной сорочке, просто в какой-то момент останавливается посреди моста и туда падает. Это происходит совершенно механически!

— А что это за ад такой, который они прячут? Как бы ты его описал? Это ад чего, это кризис духовности или что?

— Нет, это абсолютная тьма, в которую они верят. В их мировоззрении есть такое место – черная дыра, такая абсолютная тьма.

— Безбожье, что это? После Ницше, что ли?

— Ну, по-разному – для кого-то безбожье. Только, наверное, люди неверующие так бы не высказались. Для кого-то смерть есть предел всему. Для кого-то иное.

— То есть наивысший комфорт, благополучие ради благополучия?

— Нет-нет, дело не совсем в этом. Ну, давай я тебе приведу мысль, которую озвучил Довлатов однажды. Он очень положительно ко всему этому относился, он, выбравшись на свободу, типа решил очень позитивно настраиваться на жизнь. И он говорил: «Трудно поверить, что бизнесмену в Америке нужны такие деньги, потому что, ну сколько тебе нужно для жизни? Ну сто тысяч, ну двести, ну триста. А люди здесь ворочают миллиардами. Видимо, сумма превратилась в цифру, а цифра превратилась в геральдический знак, который обозначает что-то еще, допустим, эквивалент твоим возможностям». Понимаешь, я настолько крут, я на два миллиарда долларов крут! А ты только на один миллион. Нахуй им не нужны эти деньги, их все равно никуда не потратишь! Просто ради благополучия никто такое делать настолько истово и набожно не станет. Это именно вот попытка защититься от тьмы, которая всегда есть, в которую они верят.

— Мы чем тогда отличаемся?

— А мы абсолютно ��ругие. Я вообще не понимаю наивности людей, которые считают, что мы европейцы. Мы — другие, гораздо интереснее.

— Азиаты, татаро-монголы?

— Ругай не ругай, а то, из чего мы состоим, оно долго не изменится.

— Если вернетесь в Россию, и все утрясется, чем будете заниматься? Будут ли новые акции?

— Знаешь, я мог бы с большой страстью и рвением поучаствовать в таком амбициозном и в стиле Войны проекте. Я могу на уровне даже системы государственной доказать и показать Западу, насколько русские круче в искусстве. Мы это несколько раз делали, а уже теперь-то, зная, как это у них на Западе, от чего писаются, от чего какаются, я могу показать, предложить и сделать, осуществить и вообще все это вести, такой проект, если хотите. Да, мы очень быстро создадим такой интересный культурный «воздух». Сейчас, мне кажется, для этого есть все, что нам нужно.

— Звучит интересно. Я почему-то сейчас подумал про «Бессмертный полк». Это же можно назвать такой акцией, да?

— Это интересный ответ, очень удачный! На монстрацию! Знаешь, что такое монстрация?

— Да. Так вот, ты говоришь о возможностях, которые ты видишь. Я не зря назвал «Бессмертный полк», он тебя вдохновляет?

— Нет, потому что можно сделать в сто раз круче и ярче! Я сразу приведу исторический пример и, может быть, станет ясно. Одна из самых, замечательных, а для многих самая замечательная акция группы Война носит пышное название «Леня Ебнутый – наш президент». А в народе она известна как «Нападение на мигалку» или «Нападение с мигалкой», или «Леня Синее Ведро». По крайней мере, эта акция самая понятная для западной публики, и они все с этого сильно ржут. Знаешь ее?

— Да, конечно.

— После нее сохранился прекрасный, прекрасный видеоролик, прекрасная документация, в которой все очень хорошо и классно видно, на уровне, как отмечают интеллектуалы, и тут я с ними соглашусь, Бастера Китона. Он так его исполняет, этот танец нелепый, секундный какой-то, мгновенный на бронированной крыше эфэсошного лимузина с мигалкой. Это вообще такая атака, как на быка, а он матадор. Это шедевр! До этого люди не знали, что с этими синими ведрами делать, а надо было надеть на голову и полностью ослепнуть. Я хочу сказать, что примерно те же ощущения я испытал, когда наблюдал акцию «Бессмертный полк» – это правильно, но делать можно в сто тысяч раз ярче и так, чтобы это было интересно, заметно и видно абсолютно всем, всему миру. Не только нам, не только какой-то там части российского общества, именующей себя патриотами, а вообще всем, всем! Есть какие-то движения, но по форме они далеки от совершенства и это простительно для чиновников. Но ведь не все же чиновники, есть и художники!

— И ты бы мог этим заняться?

— Да, я бы хотел такими вещами заниматься. У меня огромный опыт, а потом есть Коза – она соавтор. Она кучу идей выдвигает. Она, по сути, и есть лидер группы, а не фронтмен, как я, и на нее ложится тяжкое бремя координационной работы – разработать акцию так, чтобы она была выполнима. Это инженерная такая работа! В общем, мы очень хотим заняться культурным или даже госстроительством.

— Но тогда это будет совсем другая жизнь…

— Да, конечно, нам необходимо это сделать, потому что та часть нашего проекта – она завершилась. Этот период оголтелого акционизма, его сейчас в любом случае нет. Мы акции не делаем. У нас и рекрутов-то нет.

— Но ведь дело не только в рекрутах?

— И в них тоже, почему? В принципе, если есть люди – это прекрасно. В общем, мы уже не делаем акции с периодичностью раз в два месяца, когда оправдывается все, любые вещи. Мы давно уже, прежде всего, люди с детьми. И мы, кстати, не хотим останавливаться. Мне кажется, мы должны родить еще детей. Мы как-то так настроены на это, несмотря на все сложности жизни. Я понимаю, что нагрузка ложится на женщину в основном, но вот Коза тоже на это настроена. Как-то изначально это так было. В тюрьме, кстати, знаешь, основной вопрос: «Есть дети?». Если есть, под шконку тебя не загнать.

Беседовал Игорь Дуардович

Версия на сайте «Коммерсанта» https://www.kommersant.ru/doc/3292661

#интервью #Олег Воротников #огонек #игорь дуардович #швейцария #чехия

2 notes · View notes

free-voina · 6 years ago

Text

ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ — АВСТРИЯ ПРЕДЪЯВИЛА НОВОЕ ОБВИНЕНИЕ ВОРУ ВОЙНЫ

К уголовному делу в отношении лидера российской арт-группы Война Олега Воротникова (Вора Войны), обвиняемого австрийскими властями в контрабанде оружия и создании вооруженного формирования (анифа-движение Der Krieg), добавились новые статьи Уголовного Кодекса Австрии, включая «преступные деяния против государственной власти»

Повестка в криминальный суд Граца на заседание 3 декабря 2018, выданная на имя лидера российской арт-группы Война Олега Воротникова (Вора Войны), с перечислением добавленных статей УК Австрии

Прокуратура Австрии предъявила новые обвинения лидеру российской арт-группы Война Олегу Воротникову (Вору Войны).

Помимо предъявленных в сентябре обвинений в контрабанде оружия и создании вооруженного формирования (анифа-движение Der Krieg), Вор Войны обвиняется в «участии и руководящей роли в преступной группировке с целью совершения убийств и нанесения серьезного материального ущерба; подстрекательстве к убийству; насилии над личностью и нанесении серьезного материального ущерба в составе группы лиц; причинении серьезного телесного вреда должностным лицам в связи с исполнением ими своих обязанностей; опасной угрозе силой, жестоком принуждении официального лица, либо государственного представителя с целью воспрепятствования осуществлению им действий, совершаемых в порядке выполнения служебных обязанностей; сопротивлении государственной власти; тяжелом общественном насилии; причинении персональной травмы; нанесении серьезного материального ущерба служащей общественной безопасности государственной собственности, оборонной инфраструкуре, памятникам культуры и объектам религиозного культа на территории Австрии, ином повреждении собственности». Помимо этого Вору вменяется «сопротивление судебному разбирательству и уклонение от следственных действий, включая скрытие с места преступления».

Согласно австрийскому законодательству, по новым обвинениям Вору Войны грозит тюремное заключение до пяти лет. Первые слушания пройдут 3 декабря в криминальном суде Граца, столице Штирии.

По последним сведениям, Вор по-прежнему находится в бегах, скрываясь от властей в Восточных Альпах, возможно, все еще на территории Австрии.

Хроника преследования арт-группы Война в Австрии — https://free-voina.org/post/17875805534

#уголовный суд #австрия #олег воротников

0 notes

free-voina · 6 years ago

Text

ВОР ВОЙНЫ: «ФАШИСТСКИЕ РЕЖИМЫ УСТАНАВЛИВАЮТСЯ В ЕВРОПЕ ПОЛНЫМ ХОДОМ»

Об аресте Семьи Войны в Австрии Вор и Лёнина Мама поговорили на третью годовщину гибели Лёни Ёбнутого

Обвиняемый австрийскими властями в контрабанде оружия, создании и руководстве боевой антифа-группой Вор Войны скрывается в горах Штирии (Восточные Альпы)

Светлана Николаева (Мама Ё):

— Чё у вас творится?!...

Олег Воротников (Вор Войны):

— Привет, скоро узнаю

— Где дети, где ты, где Вор?

— В сторожке. У меня вайфай появился

— Нихера не понимаю. Ты с детьми?

— Они с Кз, думаю к понедельнику разобраться

— А, это ты, Олег. Какой нахуй оборот какого нахуй оружия?!

— Наш дом сегодня штурмовали, искали оружие и меня)

— И как ты будешь разбираться из сторожки?

— Есть юрист теперь

— С какого хуя вот это всё?!

— Чтобы съебли мы

— Какое оружие?! Ядреные боеголовки?... Бля

— ) Это просто повод привлечь военный спецназ. Они быстро ищут, могут дом ломать, юзают вертолеты, собак. Но я лес здесь лучше знаю

— Коза и дети где? С ними всё в порядке? И нахуй спецназ, кому вы мешаете?!

— Никому, но у них порядок такой. Коза тупанула, зарегистрировала нас официально. Чтобы дети в школу пошли. Ну, их в первый день и приняли. Сразу после занятий

— Бля.... Ясно. Но надо же в школу вроде, дети хотели же

— Первый раз в первый класс, ночевали уже в тюрячке

— Ок, так они где, дети?

— В камере 303 гортюрьмы Граца

— И где Коза, с ними?

— Надеюсь, не разделили

— Пиздец просто. Они хотят вас выкинуть? Может уже свалить оттуда? Вопрос куда, правда

— Мы бы вернулись

— Вас примут здесь... Нет возможности?

— Нас везде с распростертыми объятьями. Судя по новостям всех крепят у вас. Какую-то блогершу инстаграмную на 1,5 года за порванный протокол.. или брехня?

— Не, здесь жесть

— Просто у нас нигде никого

— В смысле, некуда валить? Почему в Россию не получилось? Не принимают? Можно вернуться, но, думаю, сразу сядете

— Можем на свой риск пересечь границу. Но жить там тоже негде. С детьми это недолго продлится, максимум пару лет

— Это да. А чего родители, твои, Козы?

— Какие то они апатичные, не интересуются

— Ну варианты есть, думаю. Дома всё же дома

— Та же будет история, если отдадим в школу

— Можно в деревне, например, в забросе жить легко полгода

— Деревня есть

— Всё же мне кажется, больше шансов легализоваться, нет?

— Потру с юристом еще. Мы здесь везде засвечены — Италия, Швайц, Чехия, Дойчланд, нас пинать будут туда-сюда. Швайц — чистый фашизм. Дойчланд — овердоз по беженцам. Чехия хуже совка. Австрия, думали, зайдет. Зашла — пока нигде еще детей в городскую тюрячку не сажали

— Ну это одна из самых-самых не для политэмигрантов страна — Швайц. Австрия вроде немногим лучше или так же?

— Один хуй

— Украина нет? Грузия?

— Не

— Придется легализовываться по-любому. Рано или поздно. Блядь, но с детьми на зиму глядя снова бегать ... Пиздец же лютый. Ты там голодаешь и мерзнешь небось? Откуда у тебя там вайфай в сторожке ггг

— Дал чувак один, такой приборчик в сеть включать

— Сторожка с электросетью, ок )))

— Охотничье шале рядом с речкой

— Тебя не секут там вообще? Сейчас успокоились до утра? Смотри, чтобы не пристрелили ещё нахер

— Охотники могут. После 6 вечера в лесу нельзя тусить)

— Так там ещё и охотники?!

— Сезон же

— Короче, охотники, спецназ, ещё и зверьё

— Олени стадами

— За кабана или оленя примут и чё. Они не опасны?

— Олени нет. Были случаи: знаю лично одну, стреляли, но удачно. Охотники с 6 до темноты, потом с утра до 8, днем нельзя

— В смысле одну стреляли, но удачно? Бабу? Промахнулись ? Или попали...

— Попали

— И ...? Убили?

— Она ребенком была. Нет, повезло

— Бля и чего?

— Периодически это случается

— Пиздец

— Здесь глухой край. Хотя все цивилизованно. Мусора сами, как стемнеет, никуда не рыпаются

— Охота не цивилизованная вещь вообще, я считаю

— Объясни им, мы для них бОльшие дикари

— Бля. Ненавижу охотников. Убийцы. Понимаю, жрать бы нечего было бы. Сами они бля

— Они выращивают стада в загонах, потом по нескольку выпускают и отстреливают с двух метров, развлечение

— Нихуясе охота

— Европа

— У нас так же. Народ везде охуевший

— А здесь все всего боятся

— Ты там голодаешь, что ли?

— Не, форель кушаю

— Ого, ловишь что ли?

— Здесь технические озера полные

— Отлично ггг. А как готовишь? Не сырьем же

— Барбекю. Еда ваще не проблема

— А тебя не вычислят? По барбекю

— Это охотничий домик

— Там тепло?

— Тепло, но печка тоже есть

— Курорт прямо бля

— В принципе да, но заметят — настучат

— Тока пристрелить могут, а так ок, отдыхай. А с утра снова спецназ?

— Они сегодня штурмовали, выяснили, что оружия в доме нет. Задачу типа выполнили. Им и так это в копеечку влетело, вертолеты были)

— Адвокат кто, поможет? Ежли нет орудия, какого тогда этот пиздец, отбой же получается. И с какого х тема про оружие вообще?

— Думали привлечь «Кобру» и за час-два принять. Я на толчке был, мне Коза сказала: мусора — отписывайся, я в трусах босиком ушел, долго был без связи

— Просто придумали про оружие, чтобы взять тебя?!

— Так легче всего. У всех же здесь ружья, кроме нас) Они после кризиса беженцев научились резво военный спецназ применять

— У нас бы нашли и оружие, и наркотики, и свидетелей, что ты маньяк и гондурасский шпион

— Ну так все впереди

— Бля. Уже не нашли, их проеб. У нас бы уже нашли и выжгли бы половину леса. Цивилизация

— Леса частные. Не знаю, как выезжать. Здесь выезд один, и там патруль

— Пешком никак? Или ты в трусах ещё гггг

— В трусах и белой майке, стараюсь не надевать

— Поищи в шале, может, чего еще не белое есть. Или вываляй и высуши. К утру

— Топлес ништяк

— Лишь бы не белое. У нас уже холодно

— 22

— Щас 22?!

— Днем

— А, у нас 24 было. Я б задубела ночью

— Сауну посещал прошлой субботой

— 14-16 сейчас наверное. Поищи одежду, вдруг за своего сойдешь. Хотя нет, ясно, с твоим ростом

— Народу мало, все всех знают и ненавидят

— Ненавидят? Почему?

— Почему-то фермеры друг дружку не любят, участки током огораживают

— Ггг. Тебе бы парик черный кудрявый. И гуталину. Типа руки прочь от афроамериканцев. Кстати, если выберешься, чего делать будешь? План какой? Вот сейчас, план на завтрашнее утро

— Юрист подъедет и хозяин шале

— Юрист русский или?

— Из Вены

— Кто спонсирует юриста?

— Немцы) С Гамбурга

— Ну ок, что так

— По идее, «Кобра» должна убраться, а местные мусара че

— «Кобра» там прям ночевать собралась?

— Они ждали отмашки на штурм

— Пока нет?

— Было, вечером

— А и чего, куда ты свалил?!

— Я в другом домике, у нас все с 11-го сентября оцеплено

— Пи зд ецъ

— Я велик хотел взять, не смог

— Вот чё ты им дался? Нахуа всё это?

— Если есть заява по оружию, должны отработать. И нелегалов сильно не любят

— Фермеры добрые могли напиздеть такое?

— Вполне. Но у них у самих ружья

— Да, нелегалов никто нигде не любит...

— Думаю, это стандарт практика, заява по оружию

— Ну да

— У них был известный случай, кто-то кого-то убил и пошел через горы, так и не нашли. То есть это второй такой уже

— Ну а куда в горы, просто ушел и всё. А не могут тебя выманить адвокатом?

— Его нашла контора заграничная, им-то что. Юриста нашли гамбургцы и пробашляли. Забавно, к нам НТВ приезжал, 9-го был сюжет, а 11-го приехали принимать

— Зейналова? Я начало видела, а самого интервью не нашла

— Повешу

youtube

АРТ-ГРУППА ВОЙНА В ШТИРИИ — «Итоги недели с Ирадой Зейналовой», НТВ

— Ага. Не могло это спровоцировать?

— Возможно. Хотя быстро как-то

— Хз это НТВ

— Да им-то здесь пох

— Может знали, что придут, ждали, чтобы место просечь. Хз

— Место до этого никому не светили. Впредь наука

— Я вообще не пойму, нахер вы им сдались. Наука, да

— Народ голосует за правых, правые обещают очистить землю от нелегалов. Заголовки выходят: Сколько еще нам жить в страхе? в солидных изданиях

— Ну я понимаю — Африка, ну вы-то?

— Так схема одна, они думали мы белорусы

— Ну ясно, но бардак у них Восток творит, а все остальные страдают

— Говорим по-русски и не негры — значит белорусы. А так бы были чернорусы. Австрия в свое время больше всего приняла чеченского подполья, и теперь их банды здесь проблема

— Сравнили хрен с яйцами

— Были прецеденты

— Ну да, вас отловят, и чеченских банд станет меньше. На одну как раз гг

— Ну они если взялись делать, то заподлицо

— Мудаки

— Фашня

— Везде. Ты у нас давно не был. Народ воздух испортить боится

— Да лан, Москва всегда дикая. А там и тем более… Важно, чтобы Козу в Швайц не отправили

— О ней вообще нихера не известно?

— Известно, камера 303, гулять не водят. Понимаю, с детьми в тюремном дворике — австрийцам как-то неудобняк

— Ими адвокат тоже будет заниматься? Их-то с хрена. Не отберут хоть?...

— Как нелегалов. Отобрать не могут пока не в австрийской юрисдикции

— Коза без инета? И без связи?

— Без, это тюрьма

— А в какую школу пошли, язык?

— В обычную, немецкий. Это из школы стуканули, я так думаю

— Школы да, пздц. Они немецкий знают настолько?

— Нет)

— А как же тогда учиться? Какой знают? Инглиш?

— Так день только проучились. Хороши воспоминания у Мамы о первом сентября

— Да уж. Не, ну планы были какие?

— Да Козу науськали: школа да школа. Школа обязательно, это еще с Дедушкиных времен

— Ну дети вроде хотели же тоже, нет?

— Детям завсегда везде ништяк. Каспер возражал, конечно

— Возражал? С чего?

— С фашистами, говорит, учиться? — Дети не фашисты. На том и порешили

— Наши-то не лучше. Патриотов растите ггг

— Мама особо доверчива к русским, даже некоторых австрийцев считает русскими

— И доверчива и почему считает так некоторых?

— Русский — значит хороший. И наоборот. «Почему они русские, а по русски не говорят?»

— А каким местом тогда они русские, по её мнению?

— Добрый, хороший — значит русский, как-то так

— Неправильная конечно позиция, хотя я понимаю вас. Да, детей ждет много открытий...

— Многие здесь относятся к детям как к какой-то проблеме. Муштруют почем зря, типа недочеловеки. Дети это чувствуют и на исключения реагируют

— Ну это вы везде исключения. Здесь детей пиздят будь здоров. Ор стоит на улицах

— Диким считается для ребенка встать из-за стола посреди обеда, надо сидеть. Честно говоря, тут дети какие-то недоразвитые на вид. Один говорит: почему у вас дети часто поют? — Русская, говорю, душа. — Аа

— Ваши поют? Здорово

— Они разговаривают песнями

— Но вы идеализируете на расстоянии. Всё немного иначе

— Я не помню, чтобы дети были проблемой. Здесь три ребенка — значит надо позвонить мусорам, на автомате. Принцип такой: позвонил — значит хороший. — Первым позвонил — значит прав, коллаборационируешь

— Хм. Не могу судить, не знаю реалий

— Очень закомплексованные, что ли, всего боятся

— Но нам стукачество сейчас дико навязывается

— Элиты глядят на запад, а запад давно того. Просто все дико залакировано неслабым по русским меркам богатством, но внутри нихера. Интеллектуалы разговаривают пресс-релизами, чтобы чего не сболтнуть. Потеряешь репутацию, работу и пиздец вместо благодати

Вор Войны: «Элиты глядят на Запад, а Запад давно того»

— Судя по тому, как изменилась сестра, в Британии херово

— Нам тут один чувак помогает, на него смотрят как не на дурака даже, а на камикадзе. Типа хуй с ними, ты о себе подумай.

— Странно

— Ну а че, я тут такие пресс-релизы о Война Фэмэли видел. «Ваш дом будет загажен и обворован». И все это пересылается из институции в институцию. В Граце коммунисты имеют 20%, это прецедент. И чуваку нашему звонила лидер партии! сама! и говорила избавьт��сь от них поскорей. И это коммунисты. Это типа левые и за мультикультур

— Ну коммунисты известные бляди. Как и вообще политики

— А правые — сразу «Кобра» и дело в сторону

— О да, канешно. Ну вы своеобразны в быту всё-таки видимо

— Но вот шале нам все же выдали. Владелец скульптор, уважает. Теперь в шоке и хочет дрючить мусаров. Ему же дом перевернули

— Получится вздрючить мусаров? У нас хуй ггг

— Да пару косяков выкурит и забудет. Здесь система монолит. Надеюсь, все застраховано…

— Очень интересно было бы, ежли бы вы вернулись и пара лет и что бы говорили о том, что здесь. Но еще вдали от Родинки она воспринимается иначе. Изнутри по-другому

…

— Выходил смотреть, был подозрительный шум, наверное звери

— Звери... звучит зловеще

— К нам постоянно заходят олени, кроме шале там часть леса наша. Мама и два олененка

Лес в резиденции Войны в Штирии (архивное фото с празднования 40-летия Вора, август 2018)

…

— Ого. Уснула. Ты там как вообще?

— Тоже

— Рассвет там или еще нет?

— Глухо, 4-15. Моросит

— Ясно. Смотри, на рассвете двинутся. Классика. Ты еще в белой майке? Не мерзнешь?

— В доме не холодно. Я первое время был совсем в адских сторожках, а сейчас это домик

— Ааа. Ну ок

…

23 СЕНТ 2018

7:02

— Вырубилась. Как оно там?

8:56

— Ау! Чего молчим, чё там?. Блин, давай отзывайся там! Медведь съел, олени затоптали, замёрз, препроводили в Алькатрас, чего там, блин?

Сплавляешься по горной речке, сидишь на дереве, прикидываешься гориллой? Блин. Ау, дай знать блин о себе

12:02

— И какого молчишь?!... Блин

13:48

— Тут

— Чего, без изменений всё?

— Сейчас будет разговор с юристом и еще с каким-то церковным иерархом, тут все верующие

— Где, прямо там в шале? А нахрена иерарх?

— В мессенджере

— Ну похрен, был бы толк

— Уважают попов. Попы круче мэров тут

— Ты нет, не уважаешь, конечно ггг. У нас увы тоже атомные станции и ракеты с боеголовками освящают. Презервативные фабрики тоже видимо. Ну давай, не буду мешать. Потом расскажи, чем помогут и чего там

17:28

— Попидзели с юристом — «НОВЫЕ ОБВИНЕНИЯ ПРОТИВ ВОРА ВОЙНЫ: СОЗДАНИЕ БОЕВОГО АНТИФАШИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В АВСТРИИ»

— Ого, откуда такая херь взялась. Бред же

— Ладно, глянем на доказательства, если будут

Вор Войны: «Я лес лучше "Кобры" знаю»

18:34

— Чего юрист говорит?

— Важно от Швайца Козу отбить, а то потом где искать

— А как, интересно?

— Будет апеллировать если что

— Так неизвестно, она с детьми или нет?

— Вместе

— Но откуда вот это всё, и потом. А чего, они за фашизм, что ли? Чем антифашисты им не нравятся, даже если чё. То, что боевые? Ну откуда это. Боевое движение, псц

— Фашистские режимы устанавливаются в Европе полным ходом. Возможно, мусарской движ как-то связан с местным арт-фестивалем Steirischer Herbst (Штирийская Осень), только стартовавшим в Граце, — там тоже тема заявлена: возрождение фашизма в Австрии и Европе. И куратор там тоже русская

Скрины беседы: https://yadi.sk/a/tIPfWy6eLmQpGA

#австрия #фашизм #арест #вор #олег воротников

0 notes

free-voina · 7 years ago

Text

ВОР НА СВОБОДЕ. КОЗА ОРГАНИЗОВАЛА ПОБЕГ ВОРА ИЗ ШВЕЙЦАРСКОГО КОНЦЛАГЕРЯ

Лидер арт-группы Война Олег Воротников рассказывает о своем побеге из швейцарской подземной тюрьмы для нелегалов в Эш (кантон Базель-Ланд), где провел последний месяц

youtube

Вор Войны: «Вы все деграданты, извращенцы, и вас ждет очень печальный конец». Выступление на фестивале Elevate Risk & Courage в Граце, Австрия, 3 марта 2018

Олег Воротников: «Вы сейчас увидели, как в Базеле, в Швейцарии в 2016 году были похищены наши дети. Эти люди, которые выглядят как боевики, — правозащитная базельская организация «Вассерштрассе». Эта организация курируется социал-демократической партией Швейцарии, сейчас министром юстиции и министром внутренних дел, то есть главным мусаром, является представительница этой партии. После того, что произошло, мы нашли своих детей — это было 20 марта 2016 года — голыми на улице. Когда приехала полиция, она никак не заинтересовалась происшествием. Однако, когда моя жена сообщила им, что у нас есть видеорегистратор, запечатливший это преступление, полиция набросилась на мою жену и силой отняла это видео, после чего швейцарская прокуратура засекретила его на полтора года. Сразу после этого происшествия мы были арестованы и доставлены в подземный лагерь, там были помещены в комнату без окон, по размеру чуть меньше чем эта сцена, в ней находились еще 18 человек. Нам посчастливилось сбежать оттуда, потому что это, конечно, не место для детей. Потом мы потратили полгода, организовывая спецоперацию, при помощи российского телевидения, чтобы добыть это видео. Мы вынуждены были просто отнять его силой у своих юристов, которые работали не на нас, а на Швейцарскую Конфедерацию. Я просто его отнял у своих юристов — подошел и вырвал. Никто из нападавших не наказан, организаторы даже не привлечены к ответственности. Вот когда мы говорим о Refugee Welcome, о всей этой хуйне, которую вы здесь плетете, пожалуйста, вспоминайте об этом видео. Это все просто невозможно себе представить в России. Если бы такое произошло в России, эти люди были бы давно мертвы. Вот такая разница между нашими культурами. А прямо сейчас я приехал сюда из швейцарского концлагеря, где провел последний месяц. Я был арестован 27 января в Берлине, а моя жена с тремя детьми осталась на улице и весь этот месяц провела на улице, в лодке без отопления, электричества, газа, воды и всего остального, — и никто ей не помог. Потом, воспользовавшись приглашением Даниэля [Эрлахера] на этот фестиваль, она выпросила у него комнату в хостеле в Вене, куда она переместила детей с одним человеком, который согласился остаться в течение суток с ними. Потом она наняла грузовик, приехала к воротам этого концлагеря, дождалась когда люди, которые там работают, погрузят меня вместе с мусором в грузовик. Это была наша договоренность с этими работниками. Я должен сказать, что лагерь полностью подземный, он находится в деревне Эш, и люди, которые там проживают, не догадываются о том, что у них есть лагерь, в котором проживают две тысячи нелегалов. Машины с людьми и мусором заезжают прямо под землю. Этим мы воспользовались, чтобы погрузить меня в этот грузовик, он выехал, а потом, когда они стопнулись на светофоре, я выпрыгнул и пересел в трак к Козе. И таким образом мы доехали до Вены, оттуда взяли поезд до Граца, и вот я здесь. Мы находимся в Европе около шести лет, чуть меньше, и за это время у нас трижды похищали детей. Сейчас был запечатлен только один из этих трех раз. Хочу сказать, что только в одном случае это были полицеские. А в остальных двух случаях это были так называемые активисты или правозащитники. Люди, которые очень сильно похожи в принципе на вас, которые сейчас сидят в этом зале. Поэтому я смеюсь, когда слушаю ваши рассуждения здесь о защите прав человека, вот эту всю хуйню, которую вы здесь в Европе развели. Теперь вы понимаете, что вы никогда не договоритесь с русскими, это понятно? Потому что вы просто нихуя не понимаете, вы деграданты, вы все извращенцы, и вас ждет очень печальный конец».

3 марта 2018

Олег Воротников прибыл в австрийский Грац на фестиваль «Elevate: Risk & Courage» (Риск и Смелость) после побега из швейцарского лагеря. 3 марта 2018

#олег воротников #наталья сокол #швейцария #концлагерь #refugees welcome #права человека #европейский беспредел #фестиваль #elevate #грац

0 notes

free-voina · 7 years ago

Text

КОЗА: «ТУТ ДВА ВАРИАНТА: ЛИБО АКЦИИ, ЛИБО МИНИСТРОМ КУЛЬТУРЫ»

Интервью Натальи Сокол (Козы Войны) порталу News.ru

Наталья Сокол (Коза Войны) после полицейской облавы на Войну в Берлине. Январь 2018

Saykhan Tsintsaev 14 фев Ср 13:36 — Наталья, здравствуйте. Меня зовут Сайхан, я журналист издания News.Ru из Москвы. ��еня заинтересовала ваша история и я хотел бы написать о вас. Что вы скажете об этом? Коза: — Здравствуйте, пишите. 15 фев Чт 6:25 — Спасибо, что ответили. А у вас связь работает? Мы могли бы по телефону пообщаться? Коза — Телефона нет. — А тут вы можете аудиосообщение присылать? Ну чтобы вам не писать много. — Я не против написать. — Да, еще мы хотели бы вам немного помочь. Если вы не откажитесь, скинем 30 евро детишкам. — Обойдусь. — Ну это детишкам как подарок небольшой. Собственно, хотелось бы узнать, где вы сейчас находитесь? — В мачке сижу. — Извините, а что такое Мачок? — Макдачная, здесь фривайфай. — Все равно не понял что это) — Макдак. — Ааа. Что случилось с Олегом? Есть ли информация о нем? — Никакой информации об Олеге получить не удалось. Но у меня ограниченные возможности. И они давно исчерпаны. Полагаю, что его могли конвоировать в Швайц, это из разумных версий. Или он пытается связаться со мной через положнякового адвоката, а тому пох. — Смотрите, я хочу в общем описать вашу проблему. Поэтому мне нужно больше подробностей. — Я полчаса здесь. — В каком вы городе? — Берлин. — Там вы в каком статусе? Где живете? — В лодке. Нелегально. — А средства есть на детей и еду? — Без средств. — Детей сколько? — 3. — Какого они возраста? — 8, 6 и 2. — Мне говорили, что вы вроде бы обращались к Кузнецовой. Но в инете я не нашел нигде про это ничего. Это так? — https://dailystorm.ru/kultura/art-gruppa-voyna-obratilas-k-detskomu-ombudsmenu-anne-kuznecovoy-s-prosboy-o-srochnoy-evakuacii-iz-germanii — Ааа, спасибо. Я полагаю, вам никто не ответил еще? А обращение было написано от имени арт-группы или от вас лично? — На меня вышли люди от Кузнецовой, предложили помощь, если я заявку напишу. Я написала. Требуется обращение на имя омбудсмена, как формальный повод, чтобы Кузнецова взялась за дело. — Заявку о чем? Я просто вот что пытаюсь понять. С вами на связь вышли ее люди, попросили написать и вы написали или вы сами сначала сделали обращение и к вам обратились по его следам с просьбой написать заявление? — Вышли. — Так, а чем обещали помочь?

Коза паркует детскую коляску на крыше лодки, в которой живет с детьми, скрываясь от немецкой полиции. Берлин, Руммельсбургский залив, февраль 2018

— «Наташ, есть люди, которые Вам хотели бы помочь. Очень наверху Ваш вопрос может решиться. Через детского омбудсмена. Нужна ли Вам помощь по возвращению в Россию? Примите ли Вы ее? Здесь очень обеспокоены Вашей ситуацией. Подумайте. И если решите, то приступим». — О круто. Надеюсь, вам все-таки помогут. Давайте вернемся к Олегу, пока вы не ушли из макдака. Вы говорили, что он может быть в Швайц. Вы имели ввиду Швейцарию? —Одна из версий, да. — А почему туда? И за что? —Мы из концлагеря оттуда бежали. — Ааа. А вы не обращались в госорганы? В Германии. О том, что его забрали. — Без юриста это бесполезно и небезопасно. Я пробовала через разных людей, но есть версия, что он не назвался. — Не назвался? — Его не опознали. — Если его не опознали, то смысл задерживать? — Как неопознанного нелегала. — А он наверняка не будет называться сам, да? — Есть, говорю, такая версия. Я пытаюсь понять, почему он не вышел на связь. — По поводу акций, которые вы проводили в России. Как вы сейчас, после стольких испытаний и потрясений относитесь к этому всему? Наверняка вспоминаете прошлое. Вы жалеете о прошлом?

Коза , Вор и князь Карел Шварценберг на банкете в ресторане «Лувр», Прага, октябрь 2016

— То, что мы делали, — золотые страницы современного искусства. — Хорошо сказано) Я к тому, что мне говорили, что вы вроде поменяли свои взгляды с мужем. — Мы отказались срать на Россию из-за бугра, и это стало проблемой. — А как это стало проблемой? — Мы попали здесь в изоляцию. — Вам говорили продолжать акции против властей России в Европе? — Нам поступали предложение от спецслужб. — Американских или? — Нет. Здешних, а там хз. — Что они хотели? — Чтобы мы устраивали нападения на посольства РФ. — А взамен? — Будут деньги дом в чикаго много женщин и машин.

— Я правильно понимаю, что вы отказались это сделать ввиду своих моральных соображений? Чтобы не нападать против России по желанию других стран. А здесь вы это делали - потому что тем самым самовыражались. И это было искусство. — Мы патриотическая группа, что видно и из названия. — Если у вас получится участвовать в выборах предстоящих, за кого бы вы проголосовали? — В смысле если мы вернемся до марта? — Ну да.

— Мы занимаемся этим вопросом уже несколько лет, и слышимость пока не очень.

— Ну и даже если не вернетесь, за кого вы бы проголосовали? Пошли бы вы на выборы вообще? — Так вышло, что мы ни разу не голосовали. — Давайте предположим, что вы все-таки пошли на выборы в этом году. — А в этот раз необходимости и вовсе нет. — Есть мнение о том, за кого вы могли бы проголосовать? Вы верите в легитимность этих выборов? — Да там и без легитимности все в порядке. — В каком смысле? — Вопрос решенный. — Я спрашиваю у вас, у основателя патриотической группы. Поэтому задаю эти вопросы. Вы поддерживаете, что вопрос уже решенный? — Определенно.

Коза в Берлине. Новый Год 2018

— И если вы вернетесь в Россию, вы будете продолжать акции? — Тут два варианта: либо акции, либо министром культуры. — Вы хотите стать министром культуры? Я правильно понял? — Коллективным. — Это как? — Мы же группа. — Но по закону РФ, ведомство может возглавить только один человек. А не группа. Разве что вы можете все работать в самом министерстве. — Видно будет. — А почему вы это хотите? Что вы, к примеру, мне, рядовому гражданину, предложите, если станете министром? — Сейчас в России возникла очень интересная культурная ситуация. — Так. — Принципиально отличная от Запада, например. — Что это за ситуация? — Если говорить об акционизме, то можно планировать акции национального масштаба — А в чем будут идеи акций? Их суть, мысль? — У русского общества формируется идентичность. — Это да, согласен с вами. — Это могли бы быть идеологические проекты, захватывающие широкие слои населения. — Вы против идентичности всех и за то, чтобы люди развивались личностями со своим мнением. Да? — Нас как коллектив больше интересует коллективные действия. — Да, но я пытаюсь понять суть этих коллективных акций. Или их суть и есть в том, что они коллективные. А какой смысл, наполнение и идеи акций без разницы? — Поскольку сейчас художники несколько оттерты от общества — в силу разных причин, — то формируется излишне негативная идеология, преимущественно против чего-то. Это потому, что работу не доверяют художникам и ее вынуждены делать чиновники, технологи, затейники всякие, но у этих людей иной тип дарования — не художественный, не пластичный. И получаются грандиозные проекты, но с точки зрения формы, пластики, — не доведенные до конца, недооформленные, недодуманные. Пример — бессмертый полк. — ТАк. — Прекрасная задумка, единящая. Но по форме это идущее кладбище, то есть, переводя на язык масскульта — а все мы живем в масскульте, — это парад зомби. Здесь явно недоработка в чисто художественном плане. — А как вы предложили бы его провести? — Нас не столько парады интересуют. Я привела как пример. — Ааа — Пример, когда художников зачем-то убирают. А зачем? Ведь это неисчерпаемый ресурс. И совершенно незатратный. — Предположим, у вас не получится с минкультом и вы снова начнете акции. Вы не боитесь, что в этом случае вам перестанут оказывать помощь? — А нам и не оказывают. — Ну вроде собираются ведь. — Хрен их знает. — Я имею ввиду ,что если начнут оказывать помощь, не получится с минкультом и вы начнете акции. — Они сильно опасаются, что это очередная наша провокация и они вляпаются, а потом всем будет смешно. — Как бы какой смысл властям вам помогать, если вы проводите акции против них? — Искусство не против. нельзя так сказать: против. — А как лучше? — Искусство — это создание новой культурной ситуации, которой до этого просто не существовало. Смотрите: мы без копейки денег, на коленке, шарахаясь по подвалам, воспитали гражданское обществ�� 2012 года. Но ведь можно двигаться в разных направлениях, если у государства есть интерес. — Понял вас. А почему вы считаете, что «они» вас опасаются? Вы полагаете, что власти России боятся вас? Ваших акций? — Они не нас опасаются, а подозревают, что мы что-то замышляем и втягиваем их. — Вам сейчас кто-либо помогает? Хоть как-то. Хоть чем-то? — Нет. — Что бы вы передали нашим читателям? Молодым людям и девушкам. Есть ли у вас какой-нибудь культурный посыл для них? — А что у вас за аудитория? — Она очень разнообразна. Но мы себя позиционируем как независимое СМИ. Мы не за, ни против кого-либо. — Старая песенка, такой журналистики давно нет, если была. Я хочу сказать им: не проебите момент. Было время, совсем недавно, когда русская нация стояла на грани вымирания. В культурном и духовном плане в том числе. Этот момент переломлен. Неожиданно для многих наших «партнеров», которые уже надели черные похоронные костюмы и строгие галстуки и расселись по краям вырытой ямы для трапезы. Ну они падаль любят. Тут оказалось, что пациент жив. Мистер дедушка Путин это блестяще продемонстрировал. Тем самым став фигурой исторической. Берите типа пример. Но без фанатизма. У России есть историческая миссия. Если мир не станет несколько-полярным, то есть высокая вероятность, что все ебнется. Возможно, именно Россия может выстроить мир будущего, а не только вотку жрать. Тут талант и работа художника очень пригодятся, потому что художник рисует наиболее убедительную и правдивую картинку будущего. Но пока художников используют для иллюстрации простой истины: и так будет с каждым, кто не слушается. Это странно. Как-то недальновидно, поскольку с другой стороны бугра делается огромная ставка на контемпорари арт. Сейчас в западных элитах бродит идея создания новой религии на базе современного искусства. — Ооо. Ничего себе. — Уже сейчас арт-центры становятся все масштабнее и больше напоминают торовые центры, в том числе по количеству посетителей. Людей туда приучают ходить как в храм. Приходят реально толпы и смотрят на инсталляцию: тысяча велосипедов или гора семечек подсолнуха. Наше время — время ренессанса религиозного мировоззрения, случившегося довольно неожиданно. В школе нам казалось, что бога нет. Современным тинейджерам так не кажется. Это может принимать разные формы, в том числе форму ИГИЛа. Важно другое: религия вернулась в мир, значит за нее надо бороться. Делать ставку исключительно на РПЦ — неплохо, но абсолютно недостаточно. Для телеаудитории на диване пойдет, но образованных людей, активных и т.п. на это не купишь. А они тоже взыскуют религиозного. В ногу со временем. Запад предлагает скучную модель: совриск — это сместь голливуда и шоппинг молла. Ну а хуле они еще могут предложить? У них вместо сердца дырка. У русских в этом смысле огромное преимущество, поскольку русское искусство традиционно высокодуховно и нравственно, имеет мессианскую природу. Это надо юзать.

— Да. Спасибо вам, Наталья. У вас есть карта банковская?

— У меня документов-то нет, все арестованы в Москве в далеком 2010, 15 ноября.

— Как бы вам тогда помочь?

— Сейчас этот вопрос диспутируется. По идее нужен чел в берлине. Предыдущая попытка закончилась провалом.

— Есть у вас кто-нибудь надежный?

— Надежного нет, оттого и в жопе. Московские знакомые нашли тюремного врача в Берлине, и тот сразу же согласился передать деньги на переезд с лодок, получил их 31 января и молчок.

— Это который вам не передал? Как зовут этого мудака?

— Дмитрий Холланд его зовут, маньячина редкостный.

— Я подумаю, кого вам можно отправить. А по какому адресу эта лодка? Примерно.

—Руммельсбургский залив, но лучше не детализировать.Тут интеллигенты вынашивают идею, как меня сдать, а детей отобрать.

— А лодка с крышей хоть? Вам не холодно там?

— Крыша, но стены брезентовые. Правда есть каюта. К утру становится дико холодно. Как нарочно мороз, вчера залив застыл. Больше денег нужно какое нибудь теплое жилье с вменяемым владельцем.

15 февраля 2018

Источник: мессенджер фэйсбука