#ниен

[samarinn]

Овощи и фруктыыыы, разные продукты

ദ്ദി(˵ •̀ ᴗ - ˵ ) ✧

[welldonebaked]

I’ve been thinking about him these days …….Ниен Ниэн Ньен

[milcuc]

I was walking with a cute cat (≡^∇^≡)

[ty4kys]

I love him

[ovcheonok]

👾👾👾

[werdui]

Little dumb sketchs, never mind

Я делало это минут 15, в итоге кажется Ниону сломало шею.‼️

[readand]

Just daamn

[cuteweldingmachine]

Nyon: Are you winking or blinking at me? (⁠>ω<⁠；⁠)

Nyen: fuck the shit up, jackass.

[vitanari]

Сатору морская свинка!!! Рендал украл сигу у Ниена, как думаете, что с ним будет?🧐

[tazik228]

Вообще я срисовала с арта, ну да похуй

[samarinn]

Бикмак хер бабак

Злой кот / Evil cat

[sycilius]

[okaysammo]

приключения Ниен и Ньон. @kaeyabooger

[lidertapkow]

Я немного задавался этим вопросом после того, как увидел немного ваших художественных работ, в вашем ау Ниен думает, что Лютер скучный?, у меня сложилось такое впечатление после того, как я увидел этот пост от вас, где Ниен Ньон и Лютер смотрели это Мыши дерутся, а Ниен выглядел довольно незаинтересованным, у меня есть второй вопрос, хотя тоже в основном о семейных отношениях Себастьяна и Лютера, Лютер должен иметь какое-то взаимодействие с Себастьяном, верно?, в конце концов, он парень своего старшего брата, так что там динамичного?

Нет, ниен вовсе не думает, что Лютер скучный. По началу, когда Рендал купил лютеру коточелов, он считал его угрозой для Ниона, а потому пытался избегать его, а так же прятал и друга, но после стал уважать, поняв, что Айвори младший вовсе не хочет причинить им вреда, а скорее заботиться о своих питомцах.

И насчет Себастьяна и Рендала! Себастьян является придворным шутом в доме Айвори, никак не парнем Рендала! Простите за такую дезинформацию.

А взаимоотношения Лютера и себы...себастьян, когда встречает Лютера, скорее умирает от скуки и его назойливости, слушая очередные " тысяча и один не нудный факт" которые он вычитал из книги... Именно в такие моменты Себастьян хочет застрелиться, лишь бы не видеть эту умную рожу

А Лютер же воспринимает придворного шут��, как часть семьи и хорошего друга!

[ovcheonok]

｡⁠:ﾟ⁠(⁠;⁠´⁠∩⁠`⁠;⁠)ﾟ⁠:⁠｡

[genealogyrus]

Петербургские финны: как жили и чем занимались уроженцы Финляндии в столице империи. «Весь пред­ре­во­лю­ци­он­ный Петер­бург дышал фин­ским воз­ду­хом, про­се­и­вал сквозь паль­цы тон­кий фин­ский песок, рас­ти­рал о свой гра­нит­ный лоб лёг­кий фин­ский снег и в тяжё­лом бре­ду лихо­рад­ки слу­шал звон коло­коль­чи­ков бегу­щей упряж­ки креп­ких фин­ских лоша­дей», — писал Осип Ман­дель­штам. Дей­стви­тель­но, фин­ская диас­по­ра игра­ла важ­ную роль в жиз­ни сто­ли­цы импе­рии. Фин­ны рабо­та­ли на про­мыш­лен­ных пред­при­я­ти­ях, обслу­жи­ва­ли желез­ные доро­ги, пер��­во­зи­ли людей по рекам и кана­лам горо­да на мно­го­чис­лен­ных паро­хо­дах, объ­еди­ня­лись в обще­ства по инте­ре­сам и изда­ва­ли газеты. Кем были пер­вые фин­ские жите­ли Петер­бур­га, как была устро­е­на жизнь мно­го­ты­сяч­ной общи­ны, какую роль уро­жен­цы Суо­ми игра­ли в эко­но­ми­ке горо­да и чем зани­ма­лись в сво­бод­ное вре­мя, рас­ска­зы­ва­ет Ники­та Николаев. Культурное пограничье Тер­ри­то­рия совре­мен­ной Ленин­град­ской обла­сти, исто­ри­че­ская Ингер­ман­лан­дия (назва­ние свя­зы­ва­ют с женой Яро­сла­ва Муд­ро­го, швед­ской прин­цес­сой Инги­гер­дой), издрев­ле была местом пере­се­че­ния несколь­ких этно­сов и куль­тур. Самое древ­нее зафик­си­ро­ван­ное в пись­мен­ных источ­ни­ках насе­ле­ние это­го реги­о­на — фин­но-угор­ское пле­мя водь, кото­рое ока­за­лось под кон­тро­лем Нов­го­ро­да в XI веке. «Вод­ская пяти­на», погра­ни­чье рес­пуб­ли­ки, часто ста­но­ви­лось аре­ной про­ти­во­сто­я­ния меж­ду рус­ски­ми и шве­да­ми, кото­рые коло­ни­зи­ро­ва­ли сосед­нюю Фин­лян­дию в XII сто­ле­тии. Пле­ме­на часто ока­зы­ва­лись раз­де­лён­ны­ми посто­ян­но меняв­ши­ми­ся гра­ни­ца­ми. Часть пле­мён, про­жи­вав­шая на рос­сий­ских тер­ри­то­ри­ях, при­ня­ла пра­во­сла­вие. Их сосе­ди, ока­зав­ши­е­ся под кон­тро­лем скан­ди­на­вов, при­ня­ли като­ли­че­ство, а позд­нее — лютеранство. В 1617 году вся Ингер­ман­лан­дия была при­со­еди­не­на к Шве­ции. На тер­ри­то­рии совре­мен­но­го Санкт-Петер­бур­га воз­ник город Ниен — опор­ный пункт скан­ди­на­вов на Неве. Льви­ная доля его насе­ле­ния состо­я­ла из фин­нов, при­чём не толь­ко мест­ных, но и пере­се­лив­ших­ся из пре­де­лов Швед­ско­го коро­лев­ства. Рядом жили и пра­во­слав­ные рус­ские — сей­час на месте их домов рас­по­ла­га­ет­ся Смоль­ный монастырь. В 1703 году швед­ский пери­од в исто­рии реги­о­на закон­чил­ся. Ниен был взят, а на Заячьем ост­ро­ве, бли­же к Фин­ско­му зали­ву, Пётр I при­ка­зал воз­ве­сти новую кре­пость. Вокруг неё стал фор­ми­ро­вать­ся город, буду­щая сто­ли­ца — Санкт-Петербург. Первые годы жизни Санкт-Петербурга Конеч­но, мест­ные фин­ны нику­да не про­па­ли. Мно­гие кре­стьяне и ремес­лен­ни­ки участ­во­ва­ли в стро­и­тель­стве одно­го из глав­ных детищ царя-рефор­ма­то­ра. При этом фин­ское насе­ле­ние бере­гов Невы попол­ня­лось извне. В годы Север­ной вой­ны рус­ские вой­ска частич­но заня­ли швед­скую Фин­лян­дию. В исто­рию Суо­ми это вре­мя вошло под назва­ни­ем «Вели­кое лихо­ле­тье» (Isoviha). От 10 до 20 тысяч жите­лей стра­ны исполь­зо­ва­лись в каче­стве дешё­вой рабо­чей силы на строй­ках буду­ще­го Санкт-Петер­бур­га. Мно­гим из них не суж­де­но было вер­нуть­ся домой. Суще­ству­ет любо­пыт­ная леген­да, кото­рая свя­зы­ва­ет фин­ских жите­лей Санкт-Петер­бур­га и Пет­ра Вели­ко­го. По пре­да­нию, зафик­си­ро­ван­но­му бла­го­да­ря немец­ко­му гра­ве­ру Яко­бу Ште­ли­ну, зна­ме­ни­тый домик Пет­ра I, рас­по­ло­жен­ный на совре­мен­ной Пет­ров­ской набе­реж­ной, изна­чаль­но при­над­ле­жал фин­ско­му аборигену. «В 1703 году начал он в самом деле пола­гать осно­ва­ние сего горо­да с кре­по­стью на одной сто­роне Невы и Адми­рал­тей­ством на дру­гой. Он не нашёл на этом месте ниче­го, кро­ме одной дере­вян­ной рыба­чьей хижи­ны на Петер­бург­ской сто­роне, в кото­рой спер­ва и жил, и кото­рая поныне ещё для памя­ти сохра­не­на и сто­ит под кров­лею, утвер­ждён­ною на камен­ных столбах». По дру­гой вер­сии, домик Пет­ра изна­чаль­но при­над­ле­жал одно­му из швед­ских жите­лей Ние­на и был пере­ве­зён побли­же к Пет­ро­пав­лов­ской крепости. Общую чис­лен­ность фин­ско­го насе­ле­ния новой сто­ли­цы Рос­сии в пер­вые годы суще­ство­ва­ния сей­час уста­но­вить доста­точ­но слож­но. В этом могут помочь цер­ков­ные про­те­стант­ские доку­мен­ты, одна­ко и здесь суще­ству­ют зна­чи­тель­ные про­бле­мы. Еван­ге­ли­че­ская общи­на была сме­шан­ной фин­ско-швед­ской, а собра­ния при­хо­жан про­хо­ди­ли в квар­ти­ре пас­то­ра Яко­ба Май­де­ли­на в доме на Мил­ли­он­ной ули­це — позд­нее на его месте были постро­е­ны Пав­лов­ские казар­мы. Веро­ят­но, чис­лен­ность фин­нов состав­ля­ла несколь­ко тысяч человек. В пер­вые годы суще­ство­ва­ния Санкт-Петер­бур­га тер­ри­то­рия око­ло Мар­со­ва поля назы­ва­лась «фин­ски­ми шхе­ра­ми». Имен­но здесь, в непо­сред­ствен­ной бли­зо­сти от глав­ных город­ских стро­ек, про­жи­ва­ла фин­ская диас­по­ра. В 1734 году импе­ра­три­ца Анна Иоан­нов­на даро­ва­ла ещё еди­ной общине земель­ный уча­сток на Боль­шой Коню­шен­ной ули­це, где была воз­ве­де­на дере­вян­ная цер­ковь, назван­ная в честь свя­той Анны. В 1745 году общи­на раз­де­ли­лась по наци­о­наль­но­му при­зна­ку. Про­цесс был есте­ствен­ным — и шве­ды, и фин­ны испы­ты­ва­ли неудоб­ства во вре­мя общих бого­слу­же­ний, да и отно­ше­ния меж­ду вид­ны­ми чле­на­ми диас­пор зача­стую остав­ля­ли желать луч­ше­го. Уча­сток на Боль­шой Коню­шен­ной остал­ся за фин­на­ми. В 1767 году шве­ды нача­ли стро­ить новый храм, уже на сосед­ней Малой Конюшенной. Фин­ны, в свою оче­редь, в нача­ле XIX века пере­стро­и­ли достав­шу­ю­ся им в наслед­ство дере­вян­ную кир­ху. Новая цер­ковь архи­тек­то­ра Готт­ли­ба Пауль­се­на была осве­ще­на в 1805 году и назва­на в честь свя­той Марии. Она ста­ла цен­тром фин­ской про­те­стант­ской общи­ны. Зда­ние сохра­ни­лось до наших дней и при­над­ле­жит Еван­ге­ли­че­ско-люте­ран­ской церк­ви Ингрии. Рабочие мигранты Зна­чи­тель­ный рост фин­ской диас­по­ры в Санкт-Петер­бур­ге при­шёл­ся на XIX век. В 1809 году Фин­лян­дия по ито­гам послед­ней вой­ны со Шве­ци­ей была при­со­еди­не­на к Рос­сии. Мно­гие уро­жен­цы Суо­ми, нуж­дав­ши­е­ся в зара­бот­ке, устре­ми­лись в сто­ли­цу, где, как им каза­лось, воз­мож­но­стей про­кор­мить себя и семью было намно­го выше, чем на родине. Посте­пен­но фин­ские общи­ны ста­ли появ­лять­ся в раз­ных рай­о­нах горо­да, не огра­ни­чи­ва­ясь «шхе­ра­ми»: в Коломне, на Васи­льев­ском ост­ро­ве и Петер­бург­ской (буду­щей Пет­ро­град­ской) сто­роне. Чаще все­го фин­ны зани­ма­лись руч­ным тру­дом, устра­и­ва­лись на фаб­ри­ки, под­ра­ба­ты­ва­ли прач­ка­ми, тор­го­ва­ли на рын­ках и раз­во­зи­ли жите­лей и гостей горо­да на эки­па­жах. Треть сто­лич­ных тру­бо­чи­стов были выход­ца­ми из Финляндии. В 20‑е годы XIX века в раз­ных рай­о­нах горо­да появи­лись фин­ские началь­ные шко­лы. На эти цели пра­ви­тель­ство выде­ли­ло сред­ства в раз­ме­ре двух тысяч руб­лей. Учи­те­ля при­бы­ва­ли из Фин­лян­дии, а в сере­дине сто­ле­тия в Кол­пи­но спе­ци­аль­но для под­го­тов­ки педа­го­гов была откры­та семинария. Насто­я­щий бум тру­до­вой мигра­ции при­шёл­ся на вто­рую поло­ви­ну XIX века. В 1870 году меж­ду Петер­бур­гом и Вели­ким кня­же­ством Фин­лянд­ским была постро­е­на пер­вая желез­но­до­рож­ная вет­ка. Фин­ны обслу­жи­ва­ли пути на всём про­тя­же­нии. Вокруг Фин­лянд­ско­го вок­за­ла ста­ла фор­ми­ро­вать­ся новая диас­по­ра, состо­я­щая в основ­ном из рабо­чих желез­ных дорог. Мелкие лавочники, ювелиры, пароходчики Соглас­но город­ской пере­пи­си 1900 года, в Санкт-Петер­бур­ге про­жи­ва­ло 21 тыся­ча уро­жен­цев Фин­лян­дии. Из них 18,5 тыся­чи чело­век назы­ва­ли фин­ский язык род­ным. Веро­ят­но, в этот спи­сок не вхо­ди­ли потом­ки автох­тон­ных жите­лей дере­вень, вошед­ших в город­скую чер­ту, а так­же фин­ны, при­ез­жав­шие в сто­ли­цу импе­рии на непро­дол­жи­тель­ное вре­мя на зара­бот­ки. Одна­ко даже офи­ци­аль­ные циф­ры пора­жа­ют. По коли­че­ству про­жи­вав­ших в Санкт-Петер­бур­ге фин­нов сто­ли­ца мог­ла срав­нить­ся со вто­рым по зна­че­нию горо­дом Вели­ко­го кня­же­ства — Тур­ку. Фин­ская диас­по­ра зани­ма­ла тре­тье место по чис­лен­но­сти ино­стран­цев в сто­ли­це, усту­пая нем­цам и полякам. Ситу­а­ция с тру­до­устрой­ством на про­тя­же­нии деся­ти­ле­тий суще­ствен­но не меня­лась. Фин­ны всё так же рабо­та­ли на фаб­ри­ках, заво­дах и желез­ных доро­гах, выпол­ня­ли раз­лич­ные под­соб­ные рабо­ты. Жен­щин нани­ма­ли в каче­стве слу­жа­нок бога­тые горо­жане. Фин­ны часто откры­ва­ли соб­ствен­ные мел­кие лав­ки, где тор­го­ва­ли про­дук­та­ми живот­но­вод­ства. Впро­чем, эти ИП обыч­но не суще­ство­ва­ли дол­го и закры­ва­лись в тече­ние года, не выдер­жи­вая кон­ку­рен­ции с рус­ски­ми торговцами. В отли­чие от дру­гих ино­стран­цев, преж­де все­го нем­цев и шве­дов, фин­ны не явля­лись успеш­ны­ми и извест­ны­ми пред­при­ни­ма­те­ля­ми. Обыч­но они зани­ма­ли, как бы сей­час ска­за­ли, нишу мало­го и сред­не­го биз­не­са. Одна­ко исто­рия зна­ет несколь­ко при­ме­ров успеха. В кон­це XIX века в Петер­бур­ге зара­бо­та­ло «Фин­лянд­ское паро­ход­ное ��бще­ство». Его осно­вал Рафа­ил фон Гарт­ман (Рафа­эль фон Хаарт­ман), пред­ста­ви­тель доста­точ­но извест­ной в Суо­ми семьи швед­ско­го про­ис­хож­де­ния. В 1872 году Гарт­ман купил несколь­ко паро­хо­дов, кото­рые ста­ли кур­си­ро­вать по Неве и пере­во­зить пас­са­жи­ров от Васи­льев­��ко­го озе­ра через Адми­рал­тей­скую сто­ро­ну до Фин­лянд­ско­го вок­за­ла. Услу­га поль­зо­ва­лась попу­ляр­но­стью. Спу­стя пару деся­ти­ле­тий паро­хо­ды обще­ства кур­си­ро­ва­ли уже по 12 город­ским маршрутам. Суд­на обслу­жи­ва­ли фин­ские рабо­чие, а капи­та­на­ми ста­но­ви­лись отстав­ные моря­ки. Паро­хо­ды обще­ства ста­ли важ­ной дета­лью город­ско­го пей­за­жа, а изю­мин­кой — акцент обслу­жи­ва­ю­ще­го пер­со­на­ла. «Перет», «сад­ний кот» и дру­гие коман­ды вызы­ва­ли улыб­ки рус­ско­языч­ной пуб­ли­ки. Успех Гарт­ма­на был огром­ным. Позд­нее он при­мет непо­сред­ствен­ное уча­стие в орга­ни­за­ции паро­ход­но­го сооб­ще­ния в Кры­му, а госу­дар­ство будет часто при­бе­гать к арен­де судов для про­ве­де­ния офи­ци­аль­ных меро­при­я­тий. Фин­ны, рабо­тав­шие на паро­хо­дах обще­ства, полу­чи­ли от петер­бурж­цев про­зви­ще «фин­лянд­чи­ки». Рафа­ил фон Гарт­ман, хоть и был уро­жен­цем Вели­ко­го кня­же­ства, но всё же был шве­дом. Купец Иван Пар­ви­ай­нен, напро­тив, про­ис­хо­дил из насто­я­щей, «глу­бин­ной» Фин­лян­дии, окрест­но­стей Куопио. Вме­сте с кол­ле­га­ми-шве­да­ми в 1900 году он осно­вал в Петер­бур­ге несколь­ко заво­дов, а так­же открыл тор­го­вый дом. На пред­при­я­ти­ях рабо­та­ли фин­ны. Дело при­но­си­ло хоро­ший доход, но пло­да­ми успе­ха Пар­ви­ай­нен поль­зо­вал­ся недол­го — он скон­чал­ся в 1902 году, а пред­при­я­тия пере­шли в руки его коллег-шведов. При­мер Пар­ви­ай­не­на был исклю­че­ни­ем. В Вели­ком кня­же­стве боль­шую роль в поли­ти­ке и эко­но­ми­ке игра­ли шве­ды, и, хотя с тече­ни­ем вре­ме­ни бла­го­да­ря фин­ско­му наци­о­наль­но­му дви­же­нию, их доля ста­ла сни­жать­ся, тен­ден­ции пере­нес­лись и в Санкт-Петер­бург. Им при­над­ле­жа­ла фир­ма «Крей­тон и Ко», кото­рая зани­ма­лась построй­кой раз­лич­ных судов. При­ме­ча­тель­но, что Мор­ское мини­стер­ство часто раз­ме­ща­ло здесь воен­ные зака­зы. Одним из самых извест­ных сто­лич­ных юве­ли­ров был Алек­сандр Тил­лан­дер, вла­дев­ший мага­зи­на­ми в цен­тре горо­да и обслу­жи­вав­ший мно­гих пред­ста­ви­те­лей выс­ше­го све­та — от чинов­ни­ков до бале­рин Мари­ин­ско­го театра. Трезвость и спорт Основ­ная мас­са фин­ско­го насе­ле­ния, в отли­чие от швед­ских сооте­че­ствен­ни­ков, зани­ма­ла ниж­ние р��ды про­из­вод­ствен­ной цепоч­ки. По под­счё­там иссле­до­ва­те­лей, око­ло 76% уро­жен­цев Суо­ми рабо­та­ли в про­мыш­лен­но­сти или обслу­жи­ва­ли пути сооб­ще­ния. Как же они про­во­ди­ли досуг? Здесь фин­нам помо­гал опыт роди­ны. Одним из про­яв­ле­ний наци­о­наль­но­го про­буж­де­ния вто­рой поло­ви­ны XIX века в Суо­ми ста­ло осно­ва­ние боль­шо­го коли­че­ство все­воз­мож­ных обществ, где люди про­во­ди­ли сво­бод­ное вре­мя. В такой «спай­ке» нуж­да­лись фин­ны и в Санкт-Петер­бур­ге. В 1885 году фин­ны орга­ни­зо­ва­ли одно из пер­вых обществ, кото­рое со вре­ме­нем обре­ло извест­ность, — обще­ство трез­во­сти «Алку». Его глав­ной целью ста­ла борь­ба с пьян­ством, а так­же обу­строй­ство досу­га фин­ских рабо­чих. В кон­це сто­ле­тия в «Алку» состо­я­ло око­ло 1300 чело­век, кото­рые про­во­ди­ли чте­ния и слу­ша­ли лек­ции о поль­зе трез­во­го обра­за жиз­ни. В рай­оне совре­мен­ной стан­ции Лес­ная суще­ство­ва­ла обшир­ная биб­лио­те­ка, кото­рой мог­ли поль­зо­вать­ся чле­ны анти­ал­ко­голь­но­го клуба. Чле­ны диас­по­ры вме­сте зани­ма­лись спор­том. На рубе­же веков одним из самых извест­ных спор­тив­ных обществ ста­ло фин­ское объ­еди­не­ние «Тар­мо». Его участ­ни­ки ста­но­ви­лись чем­пи­о­на­ми в лег­ко­ат­ле­ти­че­ских сорев­но­ва­ни­ях, неко­то­рые из них позд­нее высту­па­ли на Олим­пий­ских играх в соста­ве сбор­ной Вели­ко­го кня­же­ства. Вооб­ще фин­ские спор­тив­ные объ­еди­не­ния были часты­ми сопер­ни­ка­ми рос­сий­ских в самых раз­ных видах — от лёг­кой атле­ти­ки до фут­бо­ла и лыж­ных гонок. Огром­ную роль в обще­ствен­ной жиз­ни фин­ской диас­по­ры игра­ла и цер­ковь Свя­той Марии на Боль­шой Коню­шен­ной. Люте­ран­ские пас­то­ры зани­ма­лись бла­го­тво­ри­тель­но­стью, помо­гая попав­шим в слож­ную жиз­нен­ную ситу­а­цию, про­во­ди­ли куль­тур­ные меро­при­я­тия и кури­ро­ва­ли рабо­ту фин­ских школ, рас­по­ло­жен­ных по все­му Санкт-Петер­бур­гу и в его пригородах. Газеты Конеч­но, жизнь мно­го­ты­сяч­ной диас­по­ры на рубе­же XIX и XX веков невоз­мож­но пред­ста­вить без прес­сы. Пер­вая фин­но­языч­ная газе­та Петер­бур­га (одно­вре­мен­но пер­вая за пре­де­ла­ми Суо­ми) Pietarin Sanomat была осно­ва­на в 1870 году и рас­про­стра­ня­лась в при­хо­де Свя­той Марии. Тираж состав­лял око­ло одной тыся­чи экзем­пля­ров. Из-за кон­флик­та внут­ри редак­ции она про­су­ще­ство­ва­ла все­го три года, одна­ко дала тол­чок к созда­нию дру­гих пери­о­ди­че­ских изданий. Самой круп­ной и извест­ной петер­бург­ской газе­той на фин­ском язы­ке ста­ла осно­ван­ная в 1884 году Inkeri. Изда­ние выхо­ди­ло раз в неде­лю тира­жом в три тыся­чи экзем­пля­ров. Inkeri так­же рас­про­стра­ня­лась в основ­ном в цер­ков­ном при­хо­де. В 1906 году в Выбор­ге появи­лась на свет газе­та Uusi Inkeri, на стра­ни­цах кото­рой часто мож­но было встре­тить кри­ти­ку поли­ти­ки цар­ско­го пра­ви­тель­ства по отно­ше­нию к Фин­лян­дии. Это ста­ло при­чи­ной ско­ро­го закры­тия газеты. Вплоть до 1917 года фин­ская петер­бург­ская печать дели­лась на два направ­ле­ния. Более кон­сер­ва­тив­ные фин­ны выби­ра­ли Inkeri, в то вре­мя как более про­грес­сив­ные и ради­каль­ные чле­ны диас­по­ры чита­ли газе­ту Newa. Все пере­чис­лен­ные изда­ния пре­кра­ти­ли суще­ство­ва­ние после при­хо­да к вла­сти в Рос­сии большевиков. Рево­лю­ция и Граж­дан­ская вой­на при­ве­ли к сокра­ще­нию насе­ле­ния Пет­ро­гра­да. Не ста­ла исклю­че­ни­ем и фин­ская диас­по­ра. Мно­гие вер­ну­лись на роди­ну, где участ­во­ва­ли в мест­ном внут­рен­нем кон­флик­те меж­ду крас­ны­ми и белы­ми. В 1920‑е годы в Пет­ро­гра­де-Ленин­гра­де про­жи­ва­ло чуть менее семи тысяч фин­нов — в основ­ном это были крас­ные фин­ны, вынуж­ден­ные поки­нуть Фин­лян­дию после пора­же­ния в граж­дан­ской войне. В наши дни отго­лос­ки фин­ско­го при­сут­ствия в Санкт-Петер­бур­ге оста­лись во мно­гих топо­ни­мах. Назва­ния рай­о­нов Авто­во, Лиго­во, Шуша­ры, Лах­та и неко­то­рых дру­гих име­ют фин­ское назва­ние. Цер­ковь Свя­той Марии в цен­тре горо­да до сих пор при­над­ле­жит Еван­ге­ли­че­ской церк­ви Ингрии. Никита Николаев https://vatnikstan.ru ПРОШЛОЕ - РЯДОМ! 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 ✅Найдём информацию о ваших предках! ✅Услуги составления родословной, генеалогического древа. 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте: www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj 📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: https://vk.com/app5619682_-66437473