#комедии 2018 | Explore Tumblr Posts and Blogs

akylk0 · 1 month

Text

Киберпанк, шибари и короткие рассказы.

Апгрейд (2018)

Забыла написать, что в "День курка" герой Гибсона толкает странную историю в стиле Стетхема из "Шпионки". Когда он воевал в джунглях, всё пропало, но его врагов разогнал вепрь, а вепря съела огромная змея, но не из-за кроважадности как он думал, а потому что гнездо защищала.

Из-за хороших отзывов ожидала более кровавого "Призрака в доспехах". Более обыденный мир будущего одновременно плюс и минус картины. Смотреть на позолоченные кибертраки и отсутствие мышек интересно, но в отличие от "Бегущего по лезвию" пересмотреть ради новых деталей декораций и эстетики не хочется.

После "День курка" бои порадовали. Их мало, но постановка прекрасная. Жёсткие удары и движение камеры вместе с героем отлично задают ощущение, что внутри него ИИ. Причём не ясно его кровожадность побочный эффект или он не думает о потерях среди людей.

По сюжету герой-ретроград любит свою жену-корпоратку. Когда они решают сделать это прямо в машине, автопилот увозит их в старый район и устраивает аварию. Жену убивают некие люди. Герою стреляют в шею. Он теперь парализован. На его счастье богач, которому он антикварную машину ремонтировал как удачно ИИ разработал, который паралич исправит. Интеллект оказывается с разумом и ребята идут по следу. Богач напоминает не то парня из "После", не то Первого из "Очень странных дел". Эти модные красавчики вечно на одно лицо. Парень не ладит с людьми, но умудряется уговорить героя.

Ностальгирующий критик приводил ленту в пример каким мрачным мог быть "Веном". Сходство усиливает не только внешний вид. Ещё голос русской озвучки общий и сцена, где руками героя рисую картину.

Оглядываясь назад, слишком ИИ точно разглядел то тату. В ходе расследования Стемп (ИИ) продумал даже своё отключение от управления создателя. Заранее нашел хакершу, которая просит не навязывать ей гендерные рамки пока она хакает. Девушка так похожа на даму в белом из первой "Матрицы", что проверяла не она ли. Герой, глядя на засевших в виртуальной реальности, удивляется как так можно. У злодеев оружие это слюна. Патроны буквально в руку вставляются. Как бы усатый не твердил превосходство машины над плотью при упоминании брата-наркомана сорвался. В этот момент заметно как герой полагается на ИИ, а Стемп говорит как человек и просит что-то придумать. Девушка-детектив сразу заподозрила героя и шла по следу. Богач подозрительно ревел при отключении Стемпа. В итоге выясняется, что он заказчик и герой спешит по его душу. Детектива тормозит Стемп, устраивая аварию. Врезал в её машину другую, перехватив автопилот.

Здесь опасения подтвердились. Конечно, это не богач-заказчик. Он давно отошел от дел, выполняя лишь номинальную функцию. Всё делает ИИ, решивший стать человеком. Сомнительно, ведь люди смертны. Видимо так хочет уподобится создателям. Стемп специально искал такого ретрограда без улучшений как герой. Видимо, что обман раньше не почувствовал и чтобы не было шанса его хакнуть. Мужчина стреляет себе в голову. Просыпается, а живая жена уже пиццу напечатала. Всё-сон. Только ранее он уже её видел. Стемп ждал, когда человек сдаться, чтобы погрузить его в виртуальную реальность, которая приятнее правды. Убивает детектива и идёт на волю походкой робота. В начале герой поранился о машину, а теперь его тело захватила она.

Вывод: кроме сцен драк как-то нечего отметить, финальный твист показался предсказуемым.

D-Zaka no satsujin jiken (1998)

Аннотация наглядный пример: что белым людям повод для комедии, то японцам для детектива. Без шуток, читая её, не обращая внимание на жанры, кажется это будет что-то наподобие "Зак и Мири снимают порно".

Картина начинается с трейлера. Он выглядит стильным тёмным и непонятным. Потому что сабов к нему нет. Сама картина начинается с привычного логотипа студии на фоне морского берега. Некий мужчина в женском кимоно с цветами упоённо рисует порнуху. Затем показывают как некто делает диораму. Моменты с нею экономят авторам съёмки зданий. Выглядит стильно. Картина наполнена тенями, холодной гвммой и ракурсы такие будто горизонт завален. Говорят это голландский угол, только я не разбираюсь в таких особенностях. Музыка царапающая, но самобытная.

Поначалу смотреть сложно, потому что лента вываливает все сюжетные линии сразу. На похоронах через сальные разговоры мужчин информируют, что хозяйка книжного магазина была гейшей в юности. Пришла на похороны критика, потому что после смерти можно редкие издания покойного получить от родственников. Также есть линия засевшего в квартире с кучей книг бородача. К нему приходит слуга, который спит с хозяйкой книжной лавки. Делают они это через грязные разговоры. Как раз на этом моменте попала, когда проверяла работают ли сабы, поэтому просмотр откладывала. Никогда не понимала, что во фразе "твоя киска уже мокрая возбуждающего". Сразу мысли о том как где-то какой-то урод мучает животное. Слуга ведёт бородача на переговоры в кафе. Также сообщают, что он известный детектив. Это будет важно для финала. Ранее показали как жена повара смотрит как он терзает тесто и хочет, чтобы её задницу так мяли. В кафе бородачу советуют найти новое хобби или женщину. Слуга не стесняясь мнёт задницу официантке. Она терпит. У них начинается роман с шибари. Это тоже важно для финала.

Хозяйка книжного приходит к Фукии про которого узнала на похоронах. Он умеет подделывать картины. Приносит ему бондажные рисунки от умершего 20 лет назад художника и готова оплатить копии. Мужчина соглашается. Было интересно послушать японскую речь Хироюки Санады. Голос красивый. Ему здесь сделали родинку, потому что это тоже важно для финала.

Изначальный рассказ "Психологический тест" Рампо явно был другим, исходя из отзыва на Кинопоиске, но я его не читала, чтобы опровергнуть или подтвердить различия.

Мужчина тщательно выполняет работу. Интересно смотреть как тогда рисовали. Что-то сжигает. Важно для финала. Заказчице нравится картина. Считает, что он уловил суть и автор будто живёт в его руках. Предлагает новый заказ. В этот раз надо нарисовать иллюстрации по пьесе о мучимой куртизанке. Ситуация осложняется тем, что оригиналы не сохранились. Понимая сложность, хозяйка нанимает модель. Фукия честно пытается работать, но ничего не выходит. Под конец срока уставшая просто сидеть связанной и полуголой модель сама запрыгивает на художника. Тот так увлечён идеей, что не до эрекции. Разочарованная девушка уходит, а Фукия замечает свои алые от помады губы. Он одевается в красное кимоно героини и рисует с себя. На этом этапе люди пишут как творец и копировщик сливаются в истории. Теперь мужское и женское составляет одно чистое искусство. По мне это история про эгоизм, но об этом позже. Фукия рисует родинку как у себя девушке.

Приносит работу раньше. Хозяйка, которая слышала, что всё не клеится удивлена и просит отсрочки платежа. Сейчас у неё денег нет. Показывает фотографии с которых автор рисовал. Моделью была она. Сетует, что позировала бы сама, но уже старая. Хотя выглядит очень хорошо. Когда она приносила работы извращугам, те исходят слюнями. Один с лупой замечает родинку. Женщину это сильно удивляет. Фукия приходит за оплатой. Хозяйка не особо довольна явным экспронтом. Но когда мужчина её обнимает явно картинно кайфует. Вот только он убивает её.

Нашедший тело слуга случайно роняет тайник с деньгами в бонсае. Несмотря на то, что это он позвал полицию, подозревают его. Соседи в сцене допроса, где нет следователя, а одна лампа ничего не видели. Эта молодая пара нужна словно, чтобы показать хоть какой-то пример нормальных отношений в фильме. Зато любительница бондажа сдаёт любовника. Говорит, что ему были нужны деньги и просит не рассказывать мужу. Он хороший человек и не хочет расстраивать его.

Как раз объявляется бородач, решивший стать частным детективом. По старой дружбе следователь просит помочь. Несмотря на все улики против слуги, ему не даёт покоя наличие в деле сына казнённого изготовиля поддельных картин. Пятнадцатилетний парень тоже тогда помогал отцу. Показывают помощника следователя. До финала он молчит и это явно переодетая девушка. Ещё и чай подаёт как секретарь. Старший говорит, что сделает из него нормального человека. Что это значит не ясно.

Детектив предлагает пройти детектор лжи. Уже в те времена понимали, что его можно обмануть. Слуга волнуется и даёт мрачные на первый взгляд ассоциации. Фукия спокоен. Даже слишком. Бородач замечает пару "клён-красный". Детектив вызывает мужчину ещё раз, прося подписать документы о допросе. Его отпускают. Раз он так удачно рядом не мог бы как художник помочь адвокату покойной с подтверждением подлинности ширмы? Адвокатом представляют бородача. Мужчина смотрит на поцарапанную в ходе убийства вещь и легко отмечает, что она подделка. Под видом невинной беседы подчёркивается, что как художник Фукия не мог не заметить красные клёны на предмете. Бородач раскрывает себя и говорит, что знает о обмане. Потому что ширмы не было раньше. Фукия как-то быстро сдувается. Мог бы препиратся вот только он говорил, что был у женщины 15 числа и больше не видел. Убийство произошло 17 числа...Ширму привезли 16 на что ест документ. Художник устало курит. Его спрашивают почему он убил женщину. Он отвечает, что всегда при изготовлении копий делает 2 комплекта. Он сжигает оригинал и отдаёт заказчику копии. Вот скотина. Узнав, что жертва была моделью оригинала он просто не мог оставить даже такую часть. Поэтому это история не про исскуство и вопрос, что есть подделка и оригинал, а скорее о желании оставить свой след даже в ущерб другим. Бородач заподозрил его, потому что жертва сжимала в руках тушь. На жаргоне гейш её называют в честь той пьесы.

В эпилоге чётко проговорено, что очень многие подделки Фукии разошлись по миру. Следовательно многие шедевры он уничтожил. Следователь и Бородач не понимают его. Зато понимает младший. Пока все изучают квартиру убийцы, юноша красит губы и сидит в том алом кимоно. Финал.

Вывод: вот такой фильм. Герой Санады так привык уничтожать частички душ других, что легко лишил жизни человека уже в прямом контексте.

Хизер Макколлум "Интервью с графом Дракулой" (2022)

Небольшой рассказ как журналистка берёт интервью у графа, который заманил её себе в качестве жертвы. На самом деле кто здесь больший охотник не ясно. Девушка специально выманивала данные о вампирах, потому что убивает графа и к излечению от рака получает целый замок для себя, мужа и детей.

Говард Лавкрафт "Цвет из иных миров" (1927)

Читала его краткое содержание как у многих произведений автора. После обзора Кинокиллера на экранизацию с Кейджем решила прочесть целиком. Соглашусь с ним, лучше бы сделали как в другой версии, где всё черно-белое, а тот самый цвет розовый. Так чужеродность бы лучше ощущалась. Только тогда было бы иронично, потому газовое создание из метеорита настолько высасывало всё живое, оставляя после себя лишь серый цвет. В итоге идея с розовым кажется просто попыткой выехать на классике.

Сам рассказ хорошо передаёт постепенное нагнетание состояние ужаса и безнадёжности фермерской семьи. Любопытно упоминание столпа света из колодца, прошившее облако. Неужели это один из первым порталов в небе характерных для голливудских блокбастеров?

#upgrade 2018 #d-zaka no satsujin jiken #рассказ

2 notes · View notes

d3nissss · 8 months

Note

фильмы каких жанров ты смотришь?

Нуууу, на самом деле смотрю практически все жанры, наверное больше всего люблю комедии, ибо жизнь и так сплошная драма, научная фантастика, фэнтези, боевики и тд...

Проще сказать что я не люблю, а это: сопли они же драмы, наигранная милота, всякие биографические фильмы, если мне интересно узнать про какую либо историческую личность то предпочту прочесть о ней книгу., и артхаус, артхаус я даже не то что не люблю, а ненавижу, так как в 99% это полное безвкусное дерьмо которое оправдывается тем что это виденье автора/сценариста, а на самом деле этот сценарист неучь да и не кому не интересный хрен, который что бы хоть как то привлечь к себе внимание смешивает сперму с дерьмом и кровью, а потом называет это искусством... Как то так)

Вот кстати скрины моих любимых фильмов, приложение называется TV Time, может будет кому интересно, очень удобное приложение чтобы отмечать фильмы, сериалы и мониторить что выходит, пользуюсь им с 2018 года, до этого нигде не отмечал что смотрю... Ну а по скринам можно понять мои вкусы и какой я говноед)

#русский tumblr #русский блог #по русски #блог #мысли #жизнь #фильм #ответы

4 notes · View notes

sergejbiohazardov · 9 months

Text

Какие-то новости

BDSN 007.007.08.01.24

Политика, экономика

Украину, Ливан, сектор Газа и РФ бомбили. В Иране произошел мощный взрыв, уничтоживший 16 кораблей с оружием для хуситов. В Китае арестован директор крупной консалтинговой фирмы по подозрению в шпионаже в пользу британской разведки. Тель-Авив пока не достиг целей по Газе, потратив 60 миллиардов долларов. 1,9 млн из 2,3 млн жителей Сектора Газа переместили из-за ракетных ударов. Число погибших из-за израильских ударов жителей сектора Газа достигло 23 084, 58 926 человек ранены. Биткоин выше $47 000, впервые с марта 2022. Австралия ввела уголовную ответственность за использование нацистского приветствия, а также демонстрацию или продажу символов, связанных с террористическими группировками. Польша пыталась препятствовать ходу расследования диверсии на газопроводах "Северный поток" и "Северный поток - 2", передает The Wall Street Journal.

Местное

KNAB оштрафовал депутата Дидзиса Шмитса за незаконное совмещение сразу трех должностей на 200 евро. Уровень воды в Даугаве начал постепенно снижаться, наводнения в Екабпилсе похоже не будет. Хз, как там считает Евростат, но в Еврозоне средняя инфляция 2.9%, а Латвия вошла в тройку лучших, с ростом цен в 0.9%.

Разное

Стали известны победители премии «Золотой глобус-2024». Лучший фильм — драма, Лучшая режиссура Нолан, Лучший актёр в драматическом фильме Мёрфи, Лучший актёр второго плана - Дауни мл.

- Оппенгеймер; Лучший фильм — комедия или мюзикл, Лучшая актриса в комедии или мюзикле Стоун - Бедные-несчастные; Лучшая актриса в драматическом фильме Гладстон - Убийцы цветочной луны; Лучший актёр в комедии или мюзикле Джаматти - Оставленные; Лучший фильм на иностранном языке, Лучший сценарий Трие и Арари - Анатомия падения; Лучший анимационный фильм - Мальчик и птица; Лучший телевизионный сериал (драма) - Наследники; Лучший телевизионный сериал (комедия или мюзикл) - Медведь; Лучший мини-сериал или телефильм - Грызня.

Короче, если вдруг не знаете что смотреть и что-то не видели из этого, то вполне годная подборка. Я пока не видел Оставленных, Бедных-Несчастных и Мальчика и Птицу. Ну ладно, не досмотрел Наследников.

Илон Маск опроверг употребление наркотиков. Бизнесмен заявил, что три года сдавал выборочные тесты на психоактивные вещества. Все они были отрицательными, там не нашли даже алкоголь. Речь идёт о периоде 2018-2021 годов, когда бизнесмен покурил травку на подкасте и оскандалился, после чего NASA взяло его на карандаш. Западные журналисты заявили, что это не мешало Илону посещать закрытые тусовки и употреблять наркотики там. Что отрицает он сам. В прессе утверждают, что теперь топ-менеджеров Tesla и SpaceX беспокоит его зависимость. Сам Маск не афиширует текущее отношение к запрещённым веществам. Летом в сети появились сообщения о том, что он принимает кетамин. В ответ Илон заявил, что для лечения депрессии лучше принимать его, а не антидепрессанты, которые «зомбируют людей».

Ох какой-то слив мутится. То ли самого Маска сливают, за его либеральные высказывания, то ли кто-то решил на падении акций заработать. Какая ваша диванная аналитика? )))

На картинках торты в виде панелек и конфеты в виде голубей. Кондитер из Сургута делает сладости, которые навевают хандру и ностальгию одновременно. Под Хаски и Пасош самое то. )))

0 notes

news-21s-blog · 3 years

Text

Лучшие приколы - весны! Новые семейные моменты из жизни! Дизель шоу лучшее юмористическое шоу - ржач

Лучшие приколы – весны! Новые семейные моменты из жизни! Дизель шоу лучшее юмористическое шоу – ржач

Лучшие приколы – весны! Новые семейные моменты из жизни! Дизель шоу лучшее юмористическое шоу В этом выпуске На Троих мы вам покажем смешные истории из семейной жизни. Пара полицейских сменила профессию и начала торговать овощами. Зять в аптеке выберет для тещи лекарство с большим количеством побочных эффектов, но она об этом узнает и заставит мужчину выпить этот сироп. Проститутка случайно…

View On WordPress

0 notes

lubimcik · 6 years

Link

#фильмы 2018 #фильмы #комедии #сказки

1 note · View note

rfo-ona · 4 years

Text

Шутки об изнасиловании в эпоху #MeToo

Авторка: Бет Энн Кук-Корнелл (США) Журнал «Риспонс», том 3, выпуск 2, ноябрь 2018 г. Перевод: Emily Rose (Москва)

В этой большой научной статье представлен анализ разных подходов к проблеме юмора о сексуальном насилии — от выступления Джорджа Карлина в 1990 году до современных феминистских стендап-проектов. Хотя материал посвящён одному конкретному вопросу, он также может быть полезен в контексте более широких размышлений по поводу шуток о насилии и дискриминации в целом и границах свободы слова.

---------

От переводчицы:

Читать статьи в оригинале поможет моя группа для девушек, желающих улучшить свой английский, — Girl Squall. Практика английского, уникальный контент от преподавательницы и ещё куча приятного! Заходите.

Шутки об изнасиловании не новы для стендап-комедии. Спешл (запись большого сольного концерта) 1990 года «Снова за старое» Джорджа Карлина примечателен его утверждением о том, что среди тем для шуток не существует табу. Он отстаивал своё заявление, что даже «изнасилование может быть смешным», используя абсурдную ситуацию: Порки Пиг, насилующий Элмера Фадда [1]. Джоан Риверз однажды пошутила, что потенциальный насильник спросил её, смогут ли они остаться друзьями [2]. Неудивительно, что дебаты о том, насколько удачны и уместны шутки об изнасиловании в стендапе, также не новы.

youtube

Начиная с 2012-го (год, на который интернет-издание «Дэйли Бист» повесило ярлык «год шутки об изнасиловании» [3]), этим дебатам повсеместно уделялось всё больше внимания в таких социальных сетях, как «Твиттер» и «Фейсбук», а также со стороны сайтов, посвящённых поп-культуре, включая «Джезебель» и «Хаффингтон Пост». Критики поп-культуры и комментаторы, реагирующие на их работы в интернете, имеют склонность вступать в то, что антропологиня Элис Крамер называет «Сизифовой борьбой» по поводу того, могут или нет шутки об изнасиловании быть смешными [4]. Её исследование показывает, что онлайн-комментаторы в большинстве случаев относятся к одному из двух сложившихся лагерей: «изнасилование — это не смешно ни при каких обстоятельствах» и «изнасилование может быть смешным» [5].

Однако Крамер приходит к выводу, что по одному ключевому моменту мнения комментаторов совпадают: «У юмора есть потенциал, по крайней мере в теории, показывать травмирующие темы в новом контексте, таким образом, чтобы не рассказывать о них как есть, и этот потенциал тесно связан с нереалистичностью того, что будет в итоге рассказано» [6]. Другими словами, шутка об изнасиловании не должна быть о реальном изнасиловании. Шутка Карлина, как и шутка Риверз, соответствуют этому условию. Ни одна из них не предполагает рассказа о реальной жертве или насильнике. Но в эпоху #MeToo комикессы, а также некоторые мужчины нарушают основополагающее соглашение, делая реальное изнасилование сутью шутки об изнасиловании.

В этом исследовании я рассмотрю эволюцию современных шуток об изнасиловании от ироничной, создаваемой мужчинами критики культуры изнасилования до буквальной создаваемой женщинами критики, ставящей на передний план тело комикессы как объект изнасилования. Я утверждаю, что шутки об изнасиловании в эпоху #MeToo являются признаком изменения культуры стендап-комедии, в рамках которой рефлекторную защиту токсичной маскулинности во имя «свободы слова» и квазилиберализма можно воспринимать попросту как старомодную, устаревшую претензию на патриархальное угнетение и увековечивание культуры изнасилования.

В своём эссе «Выступая против шуток об изнасиловании: ирония и её перипетии» Лара Кокс утверждает, что ирония находится (и должна находиться) в основе шуток об изнасиловании, нацеленных на разрушение культуры изнасилования; однако, как, опять же, утверждает авторка, такое использование иронии имеет парадоксальный эффект воплощения в реальность основных патриархальных устоев и увековечивания культуры изнасилования. Она приходит к следующему заключению: «Присущая [шутке об изнасиловании] ирония связана с двумя типами людей: теми, кто уже «в теме», и другими, которым понимание недоступно» [7], — это порождает возможность того, что слушатели поймут шутку неправильно и она дискредитирует комикессу/комика.

Таков эффект шутки Луи Си Кея: «Нельзя никогда никого насиловать… Гм, только если у вас нет на то причины… Типа, вы хотите трахнуть кого-то, кто вам не даст» [8]. Автор шутки делает упор и на иронию, и на понимание аудиторией того, что Си Кей находится вне сферы агрессивной маскулинности. В 2009, когда была записана эта шутка, разделение на две группы сохранилось: аудитория «в теме» приняла иронию с пониманием того, что Си Кей не был «одним из тех» мужчин и шутил с позиции союзника феминисток. Однако реальные сексуальные домогательства, в которых, как выяснилось, виновен сам Си Кей, позволили разоблачить увековечивание культуры изнасилования и агрессивную маскулинность, скрывавшиеся под маской ироничной гипермаскулинной персоны.

Ирония в этой ситуации — основной инструмент в распоряжении Си Кея. Кокс подчёркивает: «В мире, где благодаря росту феминистского самосознания стал общеизвестным тот факт, что изнасилование — это “преступное применение силы мужчинами против женщин, а не заслуженная реакция на греховное поведение женщин, как было раньше” (Мозес, 2012), ключевой риторической составляющей в шутках на эту тему должна быть фигуральность» [9]. Аргумент Кокс — отличное «увеличительное стекло», через которое можно разглядеть границы использования иронии и фигуральности. Кокс утверждает, что фигуральность — неотъемлемый риторический компонент в шутках об изнасиловании, но парадокс заключается в том, что её потенциал быть неправильно понятой или совсем не понятой подрывает её эффективность. Эта дилемма делает удачную шутку об изнасиловании практически невозможной; однако недавние стендап-выступления таких комедианток, как Кэмерон Эспозито и Ханна Гэдсби, бросают вызов этому выводу, настаивая на буквальности: честное, временами слишком откровенное обсуждение изнасилования как повсеместной культурной нормы, воплощаемой в жизнь с помощью тел женщин и других уязвимых людей.

В июле 2012-го стендап-комедиант Дэниэл Тош включился в (печально известный сейчас) диалог со зрительницей на своём стендап-выступлении в комедийном клубе «Лаф Фэктори». В процессе того, как Тош юморил в защиту шуток об изнасиловании как концепта, девушка из зала выкрикнула: «Шутки об изнасиловании вообще не смешные!», — на что, как сообщили первоисточники, Тош ответил: «Разве не было бы смешно, если бы эту девушку изнасиловали 5 парней? Прямо сейчас?» Этот диалог был осмеян в социальных сетях, прессе и многими коллегами Тоша. Как написала газета «Гардиан»: «Комик Алекс Эдельман объяснил, как восклицание с места поставило комедианта перед дилеммой: “Если он реагирует на сказанное серьёзно, то (а) он отходит от запланированного выступления и (б) он в принципе способствует тому, что изнасилование приходит в зрительный зал”» (курсив авторки) [10].

В этой ситуации Тош включает буквальное изнасилование в свою попытку пошутить в ответ на критику из зала. Это очевидный и беспрецедентный пример того, как ирония и фигуральность необходимы в шутках об изнасиловании, особенно когда они рассказываются с мужской точки зрения. Кокс утверждает, что комики с благими намерениями рассказывают шутки об изнасиловании, которые вписываются в «постфеминистский идеал, [изображающий] их маскулинность как несопоставимую с маскулинностью насильника, который остаётся ненормальным» [11]. Очевидный провал Тоша заключается в постановке самого себя на одну ступень с насильником. Как Алисса Бэйсист написала в интернет-издании «Дэйли Бист» сразу после инцидента, призыв Тоша к групповому изнасилованию — это «не шутка. Это побуждение, призыв. Это восхваление тяжкого преступления, что само по себе надругательство. [...] Продвигать завуалированную мысль, что “изнасилование — это весело”, — значит быть соучастником преступления» [12].

В своём спешле от «Камеди Сэнтрал» 2009 года Джон Малейни пытается дистанцироваться от маскулинности как таковой. В начале своей шутки об изнасиловании Малейни выражает изумление по поводу того, что женщины Нью-Йорка могут воспринимать его как угрозу, когда, как он сам шутит: «Я всё ещё боюсь, что меня похитят» [13]. Затем он рассказывает о том, как следовал за женщиной в метро в 2 часа ночи. Они одни в переходе, и женщина начинает ускорять шаг, осторожно оглядываясь через плечо на Малейни, а он, думая, что женщина услышала приближающийся поезд, тоже ускоряется. Наконец Малейни понимает, что женщина бежит, потому что боится, что он насильник, — идея, которую он находит абсурдной, если учитывать его худое телосложение и мальчишескую внешность. Он хочет сказать ей: «Нет, нет, нет… Я не…» Он машет руками: «Я не… Я не мужчина» [14]. Эта концовка легко вызывает смех аудитории, и в этом без сомнения сыграл свою роль безобидный и комичный облик Малейни; однако, продолжает Кокс, «когда [комики] полагаются на ироничное изображение варварской и склонной к изнасилованию маскулинности и в то же время создают дистанцию между своим “истинным лицом” и этим изображением, такие комики рискуют работать на укрепление предрассудка о том, что насильники якобы не такие, как все, в психологическом плане» [15].

Шутка Си Кея о том, что «нельзя никого насиловать… Гм, только если у вас нет на то причины», — также создаёт дистанцию между комиком и сексуальным маньяком посредством иронии. Его недавнее признание в сексуальных домогательствах не только бросает тень на его прошлые выступления, но и на шутки об изнасиловании, рассказанные другими комиками. Шутки об изнасиловании, например, рассказанные Малейни и Си Кеем, подразумевают согласие аудитории с тем фактом, что достойные мужчины могут сделать выбор в пользу того, чтобы не быть частью культуры агрессивной маскулинности. Комик как бы уверяет аудиторию: «Культура изнасилования существует, но я — не её часть».

С точки зрения стратегии комедийных выступлений, мужчины-комики, которые упорно продолжают шутить об изнасиловании, должны способствовать сохранению и укреплению образа странного и психологически ненормального насильника, чтобы пересмотреть границы выступлений, выходящих за рамки, не отталкивая при этом свою аудиторию. Но, как добавляет Кокс, «мужчины-комики не так далеки, как стремятся убедить свою аудиторию, от власти, которой наделена и сполна наслаждается фигура насильника в нашей культуре» [16], и существует мнение, что в первую очередь именно эта власть даёт им социальный авторитет, чтобы шутить на эту тему.

Другие комики стараются использовать изнасилование не против культуры агрессивной маскулинности, а чтобы доказать, что среди тем для шуток не существует табу. Шутка об изнасиловании из выступления Джорджа Карлина 1990 года: «[Люди] говорят: “Ты не можешь шутить об изнасиловании. Изнасилование — это не смешно”. Я отвечаю: “Идите к чёрту! Я думаю, это просто уморительно. Как вам такое?” Я могу доказать вам, что изнасилование — это смешно. Представьте Порки Пига, насилующего Элмера Фадда. Видите? Эй, а почему, вы думаете, его зовут Порки, а?» [17] («porky» переводится не только как «толстый», но и как «свиноподобный» — прим. перев.). Этим Карлин делает изнасилование центральной темой дискуссии о том, что является приемлемым высказыванием, а что — нет. Он как бы говорит: ну-ка, попробуйте обидеться на такую абсурдную идею! Обида, считает Карлин, превратит слушателя в смехотворного ханжу и противника свободы слова.

Цель этой шутки — поставить аудиторию в ситуацию, которую Мишель Бемиллер и Рэйчел Шнайдер называют «двойная петля» (double bind). Столкнувшись с шуткой об изнасиловании, «[в особенности] женщинам остаётся два варианта: посмеяться над шуткой или показать, что она шокирована содержанием. […] Если она смеётся, то становится соучастницей унижения группы, к которой сама принадлежит. Если она не смеётся, значит она зануда, человек без чувства юмора… В любом случае […] она в незавидном положении» [18]. В данном случае именно фигуральность ставит аудиторию в ситуацию «двойной петли», демонстрируя парадокс, который распознала Кокс: ирония, которая так необходима в шутках об изнасиловании, способствует воплощению в реальность основных патриархальных устоев и увековечиванию культуры изнасилования. Упорство Карлина в том, что ироничное или абсурдное изображение изнасилования является «игрой по правилам» и не представляет угрозы, как бы душит контрнарратив феминисток по этому вопросу в зародыше.

В фильме 2005 года «Аристократы» (снятом за семь лет до «года шутки об изнасиловании») около сотни комедиантов и несколько комедианток взялись за «тайное рукопожатие» (имеется в виду тайное рукопожатие членов одной организации, клуба, субкультуры: со стороны такое рукопожатие выглядит обычным, но палец или пальцы размещены в определённой позиции, распознаваемой тем, кто жмёт руку, — прим. перев.) из стендап-выступлений XX века — так называемую шутку «Аристократы» [19]. В центре шутки находится выступление комиков, притворяющихся членами одной семьи (представьте Осмондов (американская семейная поп-группа 70-х годов, участники которой были масонами, — прим. перев.), но с сексом и отходами жизнедеятельности), а ведущему поручено вовлечь в выступление другого участника или участницу. Участник(-ца) старается вызвать смех фразами шутки, а не её кульминацией (панчлайном), по большей части описывая ужасные, грязные детали — выступление сосредоточено на сексе, фекалиях, инцесте и зоофилии. По словам Филлис Диллер, выдающейся комедиантки, она потеряла сознание, когда впервые услышала это. Шутка длинная, в основном импровизированная и громоздкая. В её финале, когда выступивший участник спрашивает, как это называется (это кульминация шутки), лидер (обычно играющий роль отца) гордо объявляет: «Аристократы!» Это можно назвать упражнением по выявлению и разрушению правил приемлемых высказываний, у которого есть свои минусы, и которое рассчитано на определённый эффект.

До выхода документального фильма шутка «Аристократы» предназначалась для гримёрок комедийных клубов, т.е. комики обменивались ей без обратной связи от зрителей. Многие из комедиантов, участвующих в фильме «Аристократы», едва могут справиться с этой шуткой. Комики Гилберт Годфри, Кевин Поллак и Джейсон Александер больше похожи на учеников средней школы, а не на взрослых мужчин, когда изо всех сил пытаются сохранить самообладание, плетя небылицы о матерях, занимающихся оральным сексом со своими сыновьями, и отцах, занимающихся сексом с цирковыми животными.

Из всех выступлений, попавших в фильм «Аристократы», два заслуживают особого внимания. Первое — это нелепое и сумбурное выступление комика Боба Сагета, в центре которого в основном инцест, растление малолетних и фекалии. То, что Сагет известен ролью любимого папы в «Фул Хаусе», ситкоме 1990-х годов, а также как ведущий слащавой передачи «Самые забавные любительские видео Америки», — вот что на самом деле вызывает смех операторов и режиссёров за кадром. Заботящийся о детях овдовевший отец из 1990-х наносит зрителям оскорбление, подрывая сложившиеся представления о порядочности и защите со стороны отца в патриархальной семье.

Второе — это версия комикессы Сары Сильверман. Сильверман — одна из немногих комедианток в этом документальном фильм, выступающая с расширенной версией шутки, только она выбирает отыгрывать роль серьёзного персонажа в противоположность подаче в стиле «школьник» её коллег-мужчин. Она юморит в образе выросшей юной звезды, дочери в семье «аристократов». Её монолог сентиментален и полон ностальгии: «На самом деле я больше не указываю аристократов в своём резюме, — мило говорит она. — Но это не умаляет моей гордости» [20]. Её повествование в изобилии содержит обязательные для шутки грязные детали, включая мастурбацию отца с сыном, «что-то вроде дуэли двух банджо» и эякуляцию крест-накрест «в стиле Пикассо», однако в отличие от других героев фильма «Аристократы», которые, несмотря на едва сдерживаемый смех за кадром, рассказывают шутку прилежно и старательно, с кульминационной фразой «Аристократы!», Сильверман — без макияжа, полулёжа в мягком кресле — вспоминает свою жизнь в театре, как бы с кушетки психотерапевта, иногда умолкая и глядя вдаль, погружаясь в далёкие воспоминания, пока съёмочная команда не возвращает её в реальность [21].

dailymotion

Этот ролик подгружается с платформы Dailymotion, которая заблокирована в России (на YouTube его нет). Если видео не появляется, то перезагрузите фрейм (нажмите на него правой кнопкой мыши и выберите нужный пункт) или всю страницу со статьёй целиком. Также можно попробовать прокси/VPN.

Её история включает осознание, которое происходит в процессе раскрытия секрета о том, что другой участник выступления, Джо Франклин (реальный нью-йоркский теле- и радиоведущий), был настолько очарован её выступлением с шуткой «Аристократы» в семейном кругу, что завоевал расположение родителей Сильверман (будучи в образе ребёнка, она называет его «дядя Джо»). В конце концов он заманивает юную Сильверман в свой кабинет, где у него есть специальная кровать для «маленьких людей». Затем Сильверман смотрит ��рямо в камеру и говорит, как будто именно в этот момент для неё стало очевидно: «Джо Франклин изнасиловал меня», — при этом беспокойно теребя игрушечную кошку [22].

Самая яркая деталь выступления Сильверман — это то, что её шутка «Аристократы» практически во всех отношениях аналогична версиям, рассказанным её коллегами, включая привычный смех за кадром. Однако её заключительная часть совершенно серьёзна, это буквально интерпретация истории, которой были так увлечены комики до неё: шутка «Аристократы» — это всегда история об изнасиловании и сексуальной эксплуатации и унижении женщин и детей. Она начинается фигурально, таким способом привлекая зрителя и заставляя её/его участвовать в буквальном акте изнасилования. «Джо Франклин изнасиловал меня» — возможно, и не тот панчлайн, который может сильно рассмешить, но это меташутка о собственном изнасиловании, раскрывающая правду о шутках об изнасиловании, правду, которая скрывается за иронией и попытками противостоять культуре изнасилования: полная иронии шутка об изнасиловании ставит жертву в зависимость от мужского смеха. Её буквальная шутка об изнасиловании раскрывает недостатки всех остальных шуток на эту тему.

Однако на протяжении своей карьеры Сильверман подвергалась критике за шутки об изнасиловании и шутки о шутках об изнасиловании в своих выступлениях. Во время турне «Иисус — это магия» в 2005 году Сильверман пошутила: «Меня изнасиловал врач. Что, знаете ли, и горько и сладко для еврейской девушки» [23]. Эта шутка об изнасиловании основана на высмеивании собственной еврейской культуры (что Сильверман часто делает с большим успехом). Шутка острая, ироничная и вызывает у публики подавляемый, но искренний взрыв смеха.

Поскольку Сильверман — женщина, она может привести аргумент Джорджа Карлина о том, что «изнасилование может быть смешным», без трудоёмкой подготовки почвы для того, чтобы заслужить моральный авторитет. Её тело, которое неявно связано с позицией жертвы, является её лицензией. В то же время Сильверман и её аудитория отказываются признать, что в контексте шутки об изнасиловании её тело также должно быть объектом жестокой агрессии со стороны мужчины. Аргумент Кокс относительно ограничений иронии становится здесь очевидным: право смеяться над изнасилованием без понимания того, что в реальности изнасилование — это жестокость, направленная на женские тела, увековечивает применение силы мужчинами. Сильверман поделилась своими размышлениями, когда её спросили об этой конкретной шутке в недавнем интервью для газеты «Гардиан»: «У юмора есть свой срок годности! Я бы категорически не стала рассказывать сегодня некоторые шутки из тех, что я рассказывала 15 лет назад, потому что я уже не такая неотёсанная, как раньше. Теперь я знаю больше, чем тогда. Я меняюсь с получением новой информации» [24].

Шутка Сильверман 2013 года о шутках об изнасиловании из её спешла «Мы — это чудо» уже ближе к тому, чтобы поставить под вопрос представление, будто шутка об изнасиловании — это торжество свободы слова, в рамках которого никто не является жертвой. Опять же, как утверждают Бемиллер и Шнайдер, шутка об изнасиловании ставит каждую зрительницу перед тяжёлой дилеммой: если она смеётся, то рискует стать соучастницей, если она не смеётся, значит она зануда. Сильверман начинает шутку с пояснения своей позиции по вопросу изнасилований: «Изнасилование — [это], безусловно, самое ужасное преступление, которое только можно представить», затем продолжает: «[Но] шутки об изнасиловании — это здорово… Потому что они делают комика таким современным и рисковым. И, по правде говоря, это самая безопасная тема, о которой можно шутить. Ведь кто будет жаловаться на шутку об изнасиловании? Я бы сказала, что это жертвы изнасилования, но так сложилось, что они не из тех, кто жалуются. [Аудитория смеётся.] Я знаю, это была бестактная шутка о том, что жертвы изнасилования часто не сообщают об изнасиловании в полицию» [25].

youtube

В отличие от шутки Сильверман об изнасиловании еврейским доктором или ироничной защиты культуры изнасилования от Си Кея, для данной шутки необходимо, чтобы аудитория понимала, что существуют жертвы изнасилования, также как и социальные условия, которые позволяют комедиантам шутить об изнасиловании за счёт этих жертв. Шутка Сильверман ставит под сомнение и без того слабый аргумент Карлина о приемлемости шуток об изнасиловании, который он начинает с привычной защиты свободы слова: «Ох, некоторые люди не любят, когда ты об этом говоришь. Ох, некоторым людям нравится затыкать тебя, когда ты говорить такие вещи. Вы знаете это. Таких людей много. Много групп людей в этой стране хотят диктовать тебе, как говорить. Диктовать, о чём говорить нельзя. Н-да, иногда говорят: ты можешь говорить о чём-то, но не можешь шутить об этом. Скажем, ты не можешь над чем-то шутить, потому что это не смешно. Комедианты постоянно сталкиваются с этим дерьмом» [26]. Как раз то, что вытаскивает на поверхность Сильверман (а Карлин упускает из виду), и является подлинной угрозой для свободы слова: заглушение голосов жертв в пользу жестоких и дискриминационных высказываний мужчин.

Ещё до движения #MeToo с небольших сцен в США и Канаде начали звучать буквальные шутки об изнасиловании и целые выступления, посвящённые этой теме. В 2016 году канадские комикессы Хизер Джордан Росс и Эмма Купер придумали комедийный тур «Насилие реально и оно везде» [27], в рамках которого пережившие изнасилование делают данный факт центральной темой своих выступлений.

Их шутки примечательны тем, что в них отсутствует фигуральность. Кто-то начинает со слов: «Давайте поговорим о том случае, когда мой дядя меня изнасиловал!», — и это вызывает взрыв смеха у аудитории, смеха непринуждённого и вместе с тем сочувствующего. Другой комик шутит: «Если вы не смеётесь над этими шутками, меня изнасиловали зря». Он пережил изнасилование и, призывая аудиторию смеяться вместе с ним, привлекает противников изнасилования на свою сторону. Пожалуй, самая смелая шутка, доступная на YouTube, принадлежит комикессе, которая отмечает: «Было странно оказаться изнасилованной кем-то, кого хорошо знаешь, потому что, когда я не смогла столкнуть его с себя ни с помощью царапанья ногтями, ни с помощью ударов, я просто пыталась сказать вещи, которые задели бы его эго и у него бы перестал стоять: “Никто не согласен с твоим мнением о финансовом кризисе!”». Шутка не совсем буквальная, но присутствующая буквальность заключается в индивидуализации насильника, и это обрекает на провал попытки комедиантов вроде Луи Си Кея и Джона Малейни дистанцировать «достойных мужчин» от культуры изнасилования.

youtube

В интервью канадской газете «Глоб энд мейл» Купер цитирует шутку из своего стендапа: «Сначала мой насильник оставил стихотворение на моём велосипеде. В стихотворении он написал слово “beautiful” неправильно: с двумя буквами L. Мне нужен насильник более высокого уровня. Мой насильник — идиот» [28]. Шутка преследует две цели: поставить пострадавшую в положение интеллектуального превосходства над нападающим и напомнить слушателю, что сексуальное насилие чаще всего совершается не каким-то неизвестным психопатом, выходящим за рамки понятия о либеральной мужественности.

Комедиантка Сашир Замата достигает той же цели, когда рассказывает шутку, в которой меняется ролями с эксгибиционистом, который встретился ей на улице. В коротком видео режиссёра и продюсера Чиоке Нассора из серии под названием «Время рассказов Чиоке Нассора» Замата пытается думать как эксгибиционист, рассказывая историю с его точки зрения, превращая агрессора из карикатурной фигуры, прячущейся в к��стах, в человека с эмоционально и интеллектуально отсталым представлением о сексе и отношениях. В том, что можно описать только как пародийную инсценировку стендап-выступления, Замата играет роль эксгибициониста, в рамках которой он — комик, рассказывающий историю своей встречи с Заматой со сцены: «Я видел, как эта девушка вышла из метро одна…» Замата красиво и с энтузиазмом входит в образ молодого гипермаскулинного афроамериканца. Это комедийный персонаж, которого все мы скорее всего видели раньше; Замата одета в мешковатую рубашку и штаны, её бейсболка с прямым козырьком надета набекрень. Она использует проверенный временем приём «микрофон как пенис». Однако она заканчивает тем, что эксгибиционист почти переживает момент саморефлексии и в этот момент почти достоен жалости. Когда аплодисменты толпы стихают, «он» говорит: «Но потом… Но потом на самом деле ничего и не случилось. Она просто сказала “нет” и ушла. И я не знаю, чего я ожидал… Я подумал, а что, если это была девушка моей мечты. Я показал ей свою мужественность, но она была ей не нужна. Я произвёл плохое впечатление» [29].

youtube

Пытаясь думать как этот, на первый взгляд, простой извращенец, Замата, как кто-то скажет, придаёт человеческий облик мужской агрессии, но мы также можем трактовать это как предупреждение: комик, которым вы восхищаетесь, неотделим от этой культуры агрессивной мужественности. Он увековечивает её и извлекает из неё пользу, предлагая в то же время посмотреть на неё критически.

Для многих из подобных буквальных шуток об изнасиловании необходимо, чтобы аудитория рассматривала тела женщин как объект только того насилия, на которое ссылаются ироничные шутки об изнасиловании от мужчин-комедиантов. И сегодня, и в прошлом в шутках об изнасиловании, которые рассказывают мужчины, тела женщин редко показаны как эпицентр сексуального насилия, которому они стремятся противодействовать. В известной (с недавних пор) шутке Ванды Сайкс об изнасиловании она представляет мир, в котором у женщин съёмные вагины: «Разве не было бы замечательно, если бы наши киски были съёмными? Только подумайте. Приходишь с работы домой, на улице темнеет, и ты такая: “Я бы хотела выйти на пробежку, но уже слишком темно… О! Я просто оставлю её дома!” Столько свободы, мы могли бы делать всё, что угодно. Мы могли бы навестить профессионального бейсболиста в его гостиничном номере в два часа ночи. Секс? Моя киска даже не в здании!» [30]. Здесь Сайкс показывает, как изнасилование и страх перед изнасилованием принижают принадлежащих к женскому полу, низводя всех цисгендерных женщин до статуса потенциальных жертв, обременённых уязвимостью собственного влагалища. Она описывает потенциального насильника, выпрыгивающего из кустов, чтобы напасть на бегунью, которая отвечает: «Прошу прощения! У меня нет абсолютно ничего ценного. Я без киски!» [31] (в шутке использован каламбур: в последней фразе pussyless (без киски) напоминает слово penniless (без гроша), которое логично бы вытекало из предыдущей фразы — прим. перев.).

youtube

Аналогично стендап Эдриенн Траскот «Напрашивается» целиком посвящён теме изнасилования. Траскот выходит на сцену в джинсовой куртке поверх бюстгальтера и без трусов, рядом с ней поставлены фотографии в рамках, на которых — Дэниэл Тош, Билл Косби и ещё двое мужчин. Она приходит к выводу, что мужчинам не так легко в буквальном смысле столкнуться с киской, о которой шутили в течение многих лет комики, а с недавних пор и президент США. Комедиантка показывает карикатуру на женщину: макияж размазан, волосы растрёпаны, пьяная, с надписью чёрным маркером на теле. Её облик ставит публику лицом к лицу с суровой реальностью: это тело женщины, которая «напрашивается». Это тело женщины, которую, как мы считаем, можно насиловать. Траскот объясняет: «Самое главное, что речь тут идёт о нарушении границ. Если вы собираетесь притвориться, будто это не такая уж большая проблема, и что если любой, кто через это прошёл, должен просто пережить это, или, как мы видели совсем недавно [в деле Брока Тёрнера], это всего лишь двадцатиминутное действие, “просто продолжай жить своей жизнью”. А ты: “Нет, это место преступления, здесь происходит изнасилование”. Это часть женского тела, это реальное место, где происходит насилие. Оно не прикрыто очаровательными трусиками от “Виктория Сикрет”» [32].

youtube

Траскот заходит настолько далеко, что открывает свой сет шуткой Джорджа Карлина «Изнасилование — это смешно», проецируемой на её обнажённую вагину. Так же, как шутка Сильверман в «Аристократах» — это шутка о собственном изнасиловании, так и шутка Траскот, в которой используется шутка Карлина, — это буквально шутка о собственном изнасиловании. Влагалище — это не только место нарушения границ, это объект шутки об изнасиловании. Карлин изо всех сил пытается разделить женские тела и акт изнасилования, заменяя насильника и жертву на Порки Пига и Элмера Фадда. Траскот проецирует видео с этой шуткой на вагину, настаивая тем самым на буквальном восприятии шутки об изнасиловании. Хотя буквальность и является отличительной особенностью шоу Траскот, она не чуждается иронии, шутя: «Если вы не хотите, чтобы вас изнасиловали, просто не делайте ничего из этого: ну, знаете, никакого макияжа, никаких мини-юбок, никакой выпивки, никаких сексуальных танцев — и тогда вы должны быть в порядке. Как в Индии и Иране».

Работа Траскот и шоу «Насилие реально и оно везде» предшествовали тому вниманию, которое сейчас уделяется движению #MeToo [33], однако после того, как в октябре 2017 года в адрес голливудского кинопродюсера Харви Вайнштейна были выдвинуты обвинения в изнасиловании и неподобающем поведении, буквальные шутки об изнасиловании стали набирать популярность и получать всё больше внимания.

В апреле 2018 года режиссёрка Келли Бахман организовала проект «Шутки об изнасиловании от тех, кто его пережили: ночь комедии и катарсиса» на сцене площадки «Кэвиэт» в Нью-Йорке. В программу входили тринадцать комикесс (включая Траскот), а заявленная цель заключалась в том, чтобы «не просто раздвинуть границы и нарушить табу, но и помочь восстановиться пережившим изнасилование» [34]. Бахман стремится выдвинуть на передний план катарсис комедианток и зрителей. Как объясняет комикесса Бриттани Брэйв: «Шоу будет по взаимному согласию с аудиторией, это иронично… Мы все знаем, на что идём» [35]. Другими словами, создательница шоу, а также участницы создали среду, в которой буквальная шутка об изнасиловании гарантированно не провалится.

В обзор этого шоу в журнале «Эль» попало то, как комикесса Бриттани Брэйв начинает своё выступление: «Меня зовут Бриттани, и я знаю, что это вызывает у тебя желание либо позвать меня в торговый центр, либо ударить меня по лицу. Если ты мой бывший парень, у тебя есть шанс сделать и то и другое» [36]. В интервью «Эль» Брэйв говорит, что использование этой шутки в обычном выступлении вызывает разную реакцию из-за дискомфорта зрителей по той причине, что женщина шутит о насилии над собой [37]. Тело ка�� объект жестокого обращения — вот, что находится в центре данной шутки, и в этот момент объект, о котором идёт речь, находится перед вами.

Отвращение у аудитории — следствие не только дерзости комедиантки, но и выработанной реакции самих зрителей на шутки об изнасиловании. Зрители находятся в обстоятельствах, когда они могут посмеяться над ироничной шуткой об изнасиловании вместе со всеми или вызвать насмешки со стороны комикессы и других зрителей; реакция Тоша, призвавшего к групповому изнасилованию женщины, высказавшей критику в его адрес, является крайним проявлением этой угрожающей ситуации. Зрителям не часто приходилось сталкиваться с буквальной шуткой об изнасиловании, рассказанной пострадавшей и в значительной степени сконцентрированной на женском теле. В эпоху #MeToo зрители обрели свободу от насмешек и попадания в неудобную ситуацию, когда они смотрят на объект нарушения границ, на тело изнасилованной. Анализируя свою шутку, Брэйв констатирует: «Если бы кто-нибудь подошёл ко мне после шоу и сказал: “Эта шутка просто ужас…” — я бы ответила: «Ужас — то, что это случилось со мной, то, что мой парень ударил меня по лицу. Шутка — это не то, что должно казаться ужасом» [38]. Таким образом, Брэйв и комикессы вроде неё побуждают аудиторию проанализировать свой смех, спросить себя, смеялся ли я над описанием изнасилования, которое воспроизводят мужчины и которое предполагает исключение тела пострадавшей и того, что она испытала?

В июне 2018 года Кэмерон Эспозито выпустила свой стендап-спешл «Шутки об изнасиловании» (ссылка), в котором она анализирует и высмеивает гетеронормативные взгляды (поощряемое мнение, что гетеросексуальность — единственно нормальная и предпочтительная сексуальная ориентация, — прим. перев.) на секс и удовольствие и агрессивную маскулинность, часто порождаемую такими взглядами. В финале шоу Эспозито рассказывает о собственном опыте сексуального насилия со стороны одногруппника из института, объясняя: «Я знаю, что не говорила “да”, и я знаю, что не могла этого сказать. Я была в нетрезвом состоянии (в оригинале слово fucked выделено курсивом, так что, возможно, авторка намекает на игру слов, с учётом которой фразу можно интерпретировать и как «меня трахнули» в пассивном залоге — прим. ред.). И я обычно рассказывала эту историю на вечеринках как нечто забавное, что со мной произошло» [39]. Эспозито признаёт, что нет никакой шутки в буквальном рассказе о реальном случае изнасилования со сцены, и тем самым переинтерпретирует и возвращает себе нарратив об изнасиловании. В отличие от пострадавших из проекта «Шутки об изнасиловании от тех, кто его пережил» или «Насилие реально и оно везде», Эспозито лишает публику возможности посмеяться над изнасилованием, хотя она и снимает напряжение, быстро переходя к шутке о том, как в сериале «Закон и порядок: специальный корпус» насильников изображают как психопатов, несущих в руке окровавленные разделочные ножи, а не как кротких студентов. Публика смеётся, но комедиантка всё же не оставляет начатый рассказ и возвращается к изнасилованию и тому, какой эффект оно на неё оказало: она «в каком-то смысле боится мужчин» [40].

youtube

В интервью культурно-развлекательному сайту «Валчер» Эспозито утверждает, что суть движения #MeToo — не просто изобличение влиятельных людей в глазах общественности. «Это не один парень, — объясняет она. — Мы можем изобличить многих. Восемь парней, имена которых мы все знаем? Без разницы. Они должны почувствовать себя виноватыми и столкнуться с последствиями, но всё дело в культуре. Это не восемь парней. Это культура». Далее, она заключает: «Уличив восьмерых, вы ограждаете себя от восьмерых» [41].

Выступление Эспозито противоречит версии, которой придерживаются даже те мужчины, которые позиционируют себя как находящихся на стороне пострадавших (например, Джон Малейни с его шуткой о погоне в метро), что изнасилование и нападение с целью изнасилования — это виды ненормального поведения, совершаемые некоторыми психически нездоровыми мужчинами. Однако в заключение Эспозито рассказывает о мужчине-спасителе — коллеге, который, по её словам, «помешал» [42] её потенциальному второму изнасилованию. К концу спешла этот коллега становится героем истории и героем всего выступления, мужественным человеком, который противостоит агрессивной маскулинности не с помощью юмора, а своими действиями.

Наконец, спешл комикессы Ханны Гэдсби «Нанетт», также вышедший в июне 2018 года, стал кульминацией того, как буквальные шутки об изнасиловании используются в эпоху #MeToo. Повествование Гэдсби построено на её собственном гендерном нонконформизме. В течение первой четверти выступления Гэдсби делает себя объектом нескольких иногда кажущихся знакомыми шуток о её томбойстве, о том, что она не смогла включить в выступление достаточное количество «лесбийского контента» и об ограниченном количестве времени, которое она «лесбиянит» [43]. Но эти шутки только закладывают основу для грядущего обнажения противоречий.

«Какой комик не может рассмешить лесбиянок?» — спрашивает она, делая паузу, чтобы зрители посмеялись перед неизбежной кульминацией. — Каждый комик». Она прерывает аплодисменты публики, размышляя: «Ой, это хорошая шутка, не так ли? Классика. Это “верняк”, потому что это забавно, потому что это правда». Зрители снова смеются, но Гэдсби на этом не останавливается: «Единственные люди, которые не думают, что это смешно, — это мы, лесбиянки», — говорит она, показывая на себя своими большими пальцами. «Но мы должны смеяться, потому что, если мы этого не сделаем, это подтвердит сказанное!» — подражает она шутке Сары Сильверман об изнасиловании, в которой та спрашивает: «Кто будет жаловаться на шутку об изнасиловании?» — и отвечает: «Не пережившие изнасилование». Гэдсби говорит: «Шах и мат. Очень умная шутка». Но, конечно, это не умная шутка. На самом деле Гэдсби указывает на то, что это даже не её шутка, а «золотая классика. Классика. Она была написана задолго до того, как женщины стали смешными» [44]. В оставшейся части выступления комедиантка использует юмор и серьёзные комментарии для критики того, как женщины в целом, и комикессы в частности, прибегают к самоиронии и юмору, когда сталкиваются с реалиями мизогинии (женоненавистничества) и агрессивной маскулинности.

Сразу после шутки об отсутствии чувства юмора у лесбиянок, уже ставшей клише, Гэдсби объявляет: «Я думаю, мне нужно бросить комедийную деятельность», — объясняя, что ей это больше не нравится. Она трезво саморазоблачается: «Я построила карьеру на самоиронии, но я больше не хочу этого делать». Аудитория аплодирует в поддержку, а она продолжает: «Вы понимаете, что означает самоуничижение, когда оно исходит от кого-то, кто уже на задворках? Это не скромность. Это унижение. Я унижаю себя, чтобы говорить, чтобы получить право говорить, и я просто больше не буду этого делать — ни по отношению к себе, ни по отношению к кому-либо другому, кто со мной солидарен» [45]. Здесь Гэдсби отмечает злонамеренность гетеронормативных маскулинных шуток, в которых высмеиваются социально отчуждённые и подразумевается, что уязвимые группы должны участвовать в собственном подчинении. Гэдсби открыто критикует ситуацию «двойной петли», предложенной Бемиллер и Шнайдер: столкнувшись с шуткой об изнасиловании, «женщинам остаётся два варианта: посмеяться над шуткой или показать, что она шокирована содержанием. […] Если она смеётся, то становится соучастницей унижения группы, к которой принадлежит. Если она не смеётся, значит она зануда, человек без чувства юмора… В любом случае […] она в незавидном положении» [46].

Как и Эспозито, в конце своего выступления Гэдсби знакомит публику с пережитым ею жестоким изнасилованием и физическим насилием со стороны мужчин. Но, в отличие от Эспозито, Гэдсби не снимает напряжения шуткой и не оставляет мужчинам шанса на искупление. Отбросив стандарты комедийных выступлений, Гэдсби утверждает, что наши культурные сюжеты всегда контролировались и рассказывались жестокими и злоупотребляющими своим положением мужчинами. В частности она избирает своей мишенью льстивость, которая сопутствует мужчинам-знаменитостям. «Комики, — заявляет она, срываясь на крик, — не защищены» от культа знаменитостей: «Все они из одного теста. Дональд Трамп. Пабло Пикассо. Харви Вайнштейн. Билл Косби. Вуди Аллен. Роман Полански. Эти мужчины не исключение, они — правило. И они не отдельные личности. Они — наши истории. А мораль нашей истории в том, что нам плевать — нам глубоко плевать на женщин или детей. Мы заботимся только о репутации мужчин» [47].

Когда Гэдсби наконец начинает говорить о нападениях на неё саму, она делает это не для того, чтобы сосредоточить внимание аудитории на своём теле как на объекте нападения, как мы видим в случае с Эдриенн Траскот и другими, а для того, чтобы нанести удар по неизбежному результату вездесущей токсичной маскулинности — насилию над безвластными: «Я не ненавижу мужчин, но проблема вот в чём… Я считаю, что женщины, находящиеся у власти, также склонны к коррупции, как и мужчины, потому что, знаете что, парни? У вас нет монополии на жизнь в человеческих условиях, вы, высокомерные засранцы. Но сложилось так — как вы это и внушали, — что власть принадлежит вам. [Но] если вы не можете справиться с критикой, не понимаете шутку или не можете побороть собственное напряжение без насилия, тогда вы должны задаться вопросом, справляетесь ли вы с главенствующей ролью» [48].

Гэдсби, как и Эспозито, заявляет о том, что боится мужчин, потому что «мужчина совратил меня, когда я была ребёнком. Мужчина жестоко избил меня, когда мне было семнадцать… Двое мужчин изнасиловали меня, когда мне едва исполнилось двадцать» [49]. Зрители молчат, пока Гэдсби сдерживает слёзы, но всё же продолжает: «Я не жертва, потому что мой опыт ценен… Если ты оказалась бессильной, это не уничтожает твою человечность. Ваша стойкость — это ваша человечность». Больше не осталось шуток, потому что, как она объясняет, смех не лекарство от гнева. «Истории — наше лекарство, — говорит она. — Смех — это просто мёд, который подслащивает горькое лекарство. Я не хочу использовать смех или гнев, чтобы вы объединились; мне просто нужно, чтобы моя историю была услышана» [50].

Можно возразить, что признание Гэдсби вовсе не шутка об изнасиловании; она не пытается рассеять напряжение, вызванное её гневом, как это делает Эспозито своей шуткой о сериале «Закон и порядок». Однако комедийное выступление — это контекст, в котором Гэдсби может сообщить об этих реальных и болезненных фактах. Вопреки шутке о лесбийском юморе, выступление Гэдсби и ситуации, которыми начинаются её шутки, снова и снова приводят к кульминации в виде искреннего смеха её аудитории.

Гэдсби прямо и открыто (а Эспозито и другие — косвенно) отказывается участвовать в фигуральном повествовании-нарративе об изнасиловании, который долгое время контролировался мужчинами-комиками и из необходимости принимался комикессами. Движение #MeToo не только подвергло традиционные фигуральные шутки об изнасиловании более пристальному анализу, но и полностью вырвало повествование об изнасиловании из сферы контроля мужчин и тем самым вынудило мужчин-комиков и их аудиторию осознать своё участие в мизогинии и культуре изнасилования, даже если их намерением было противодействие ей.

Об авторке. Бет Энн Кук-Корнелл — доцентка кафедры английского и гуманитарных наук в Технологическом институте Уэнтворт и сопредседательница Средне-Атлантической ассоциации популярной и американской культуры по направлению «исследования женщин и феминизма».

Первоисточник на английском

Сноски

[1] Carlin, George. Doin’ It Again. 1991. Orland Park, IL: MPI Home Video. DVD.

[2] Nussbaum, Emily. “Last Girl in Larchmont” The New Yorker, 3 Feb and 2 March 2015.

[3] Romano, Tricia. “Daniel Tosh, ‘Two Broke Girls,’ and The Oatmeal: The Year of the Rape Joke” The Daily Beast, 17 Dec 2012.

[4] Kramer, Elise. “The playful is political: The metapragmatics of internet rape-joke arguments.” Language in Society 40, no. 2 (April 2011): 137.

[5] Там же, 137.

[6] Там же, 143-144.

[7] Cox, Lara. “Standing Up against the Rape Joke: Irony and Its Vicissitudes.” Signs:Journal of Women in Culture and Society 40, no. 4 (Summer 2015): 980.

[8] C.K., Louis. Hilarious. 2011. NY, NY: Comedy Central Records. Streaming.

[9] Cox, Lara. “Standing Up against the Rape Joke…”: 964.

[10] Holpuch, Amanda. “Daniel Tosh apologises for rape joke as fellow comedians defend topic” The Guardian, 11 July 2012.

[11] Cox, Lara. “Standing Up against the Rape Joke…”: 971.

[12] Bassist, Alissa. “Why Daniel Tosh’s ‘Rape Joke’ at the Laugh Factory Wasn’t Funny” The Daily Beast, 7 Nov. 2012.

[13] Mulaney, John. Comedy Central Presents. 2009. NY, NY: Comedy Central Records. Streaming.

[14] Там же.

[15] Cox, Lara. “Standing Up against the Rape Joke…”: 971.

[16] Там же, 972.

[17] Carlin, George. Doin’ It Again. 1991. Orland Park, IL: MPI Home Video. DVD.

[18] Bemiller Michelle L. & Rachel Zimmer Schneider. “It’s Not Just a Joke.” Sociological Spectrum 30, no. 4 (2010): 463.

[19] В своём анализе онлайн-комментаторов, обсуждающих шутки об изнасиловании, Крамер замечает, что «для лингвистов и исследователей юмора проблематично прийти к единому определению слова “шутка”», и признаёт, что «определение «шутки об изнасиловании» ещё сложнее: «шутка об изнасиловании» — шутка, в которой упоминается изнасилование? Шутка, в которой описывается изнасилование? Шутка, в которой изнасилование — г��авный элемент сюжета? Шутка, в которой насилие не упоминается, но подразумевается? Шутки о педофилии — это «шутки об изнасиловании»?» В целях данной работы я придерживаюсь широкого смысла этого понятия. Если заявленная цель выступления — юмор, и предметом шутки становится одна из вышеперечисленных тем, я учитывала её в своей работе. В силу этого вариации шутки «Аристократы» относятся к категории шуток об изнасиловании.

[20] The Aristocrats, produced by Penn Jillette and Paul Provenza. 2005. New York, NY: Thinkfilm. DVD.

[21] Там же.

[22] Там же.

[23] Silverman, Sarah. Jesus is Magic. 2005. Los Angeles, CA: Roadside Attractions.

[24] Haewood, Sophie. “Sarah Silverman: ‘There are jokes I made 15 years ago I would absolutely not make today.” The Guardian. 19 Nov. 2017.

[25] Silverman, Sarah. We are Miracles. 2013. HBO. Streaming.

[26] Carlin, George. Doin’ It Again.

[27] “Rape is Real and Everywhere” YouTube video, 2:38. Posted 18 April 2016.

[28] Bielski, Zosia. “Can a rape joke ever be funny? Sexual assault victims host comedy tour to find out.” The Globe and Mail, 17 May 2016.

[29] Там же.

[30] Sykes, Wanda. Sick and Tired. 2006. HBO. Streaming.

[31] Там же.

[32] Hairston, Tahirah. “Meet the woman making rape jokes that are actually funny.” Splinter, 24 June 2016.

[33] Движению #MeToo в 2006 году положила начало активистка Тарана Бёрк с целью повышения осведомлённости об изнасилованиях среди молодых афроамериканок. Возрождение движения началось в октябре 2017-го с публикации об аморальном поведении голливудского кинопродюсера Харви Вайнштейна.

[34] Mulshine, Molly. “Who Gets to Tell a Rape Joke?” Elle Magazine, 26 Apr 2018.

[35] Там же.

[36] Там же.

[37] Там же.

[38] Там же.

[39] Esposito, Cameron. Rape Jokes. 2018. Los Angeles, CA: Aspecialthing Records. Streaming.

[40] Там же.

[41] Fox, Jesse David. “Cameron Esposito Is Taking Rape Jokes Back for Survivors.” Vulture, 28 May 2018.

[42] Esposito, Cameron. Rape Jokes.

[43] Gadsby, Hannah. Nanette. 2018. Netflix. Streaming.

[44] Там же.

[45] Там же.

[46] Bemiller Michelle L. & Rachel Zimmer Schneider. “It’s Not Just a Joke.”

[47] Gadsby, Hannah. Nanette.

[48] Там же.

[49] Там же.

[50] Там же.

#ликбез #статьи #стендап

4 notes · View notes

artnotes · 4 years

Text

Посмотри кино (вместо пары у Гвоздева)

После составления плейлиста с двадцатью меланхолическими мелодиями выполняю еще одну просьбу студентов. На этот раз двадцатка интересных - и в большинстве своем нужных для людей читающих - экранизаций известных литературных произведений и фильмов, каким-либо образом связанных с литературой. Пожалуйста. На неделю карантина точно должно хватить.

1. “Троя”, Вольфганг Петерсон, 2004. Самая эпичная и высокобюджетная из всех античных историй, появлявшихся когда-либо на экране. Даже искажения гомеровского сюжета здесь выглядят оправданно и эффектно. Кстати, Джордж Миллер (”Безумный Макс”) якобы дал согласие на участие в масштабной экранизации “Одиссеи”, являющейся продюсерским проектом Бреда Питта. Ахилл продюсирует Гомера.

2. “Царь Эдип”, Пьер Паоло Пазолини, 1967. Фрейдистское прочтение трагедии Софокла и вместе с тем попытка воскресить древнегреческий театр через гротескную экспрессивность игры актеров, а также условность происходящего (взгляните, например, на сцену убийства Лая).

3. «Монти Пайтон и священный Грааль», Терри Гиллиам, Терри Джонс, 1975. Экранизация национальных героических эпосов - обязательная вещь для кинематографа. Существует огромное множество киноверсий Сида, Нибелунгов, Беовульфа, Илиады и т.д. Но самая грандиозная - монтипайтоновский король Артур с рыцарями Круглого стола. По поводу грандиозности, конечно, некоторые осмеливаются спорить, но никто не сомневается в том, что самая смешная. Понятно, что в области абсурдных комедий никто не может сравниться с англичанами, но Монти Пайтон - это то, с чего вообще стоит начинать знакомство с жанром (чем продолжить - см. ниже). Завидую тем, кто еще не видел это кино.

4. “Ад”, Франческо Бертолини, Адольфо Падован, Джузеппе де Лигоро, 1911. Об этом фильме часто говорят, добавляя слово “первый”. Первая экранизация поэмы Данте (и на мой вкус - лучшая); первый фильм длиною в час, который показали без паузы (раньше публика не могла сидеть больше получаса на одном месте, приходилось каждые тридцать минут делать перерывы во время киносеанса); первый фильм ужасов, снятый в полном метре. Невероятные спецэффекты для 1911 года, сюрреалистическая фантазия авторов и самый забавный Люцифер, которого можно увидеть в серьезном кино. Чистое искусство. Кстати, фильм снят строго по тексту Данте, так что может послужить хорошим способом закрепить содержание первой части поэмы.

5. «Семь», Дэвид Финчер, 1995. Во-первых, это фильм Финчера 90-х, то есть в любом случае фильм хороший. Во-вторых, это один из самых впечатляющих триллеров десятилетия (в 90-х у меня был видеомагнитофон и видеопрокат в соседнем доме, так что я знаю, о чем говорю). Ну и в-третьих, остроумная отсылка к «Божественной комедии» Данте (в меньшей степени к Чосеру и Мильтону) объясняет нахождение фильма в этом списке.

6. “Я, Франсуа Вийон, вор, убийца, поэт”, Серж Мейнар, 2010. Байопик, посвященный одной из самых загадочных фигур французской литературы - поэту Франсуа Вийону. Доверять фильму во всем не стоит, как и любой биографии этого человека, потому что жизнь Вийона - вечная загадка для нас, и с этим нужно просто смириться. Но прекрасная игра Франсиса Рено, яркий исторический колорит и драматургия фильма все равно заставляют нас задаваться вопросом - а что если все так и было в действительности?

7. «Человек, который убил Дон Кихота», Терри Гиллиам, 2018. Постмодернистская актуализация мифа о Дон Кихоте. Действие происходит в наше время, вместо Санчо Пансы и Дон Кихота - молодой режиссер-рекламщик и престарелый свихнувшийся сапожник. Действие балансирует на границе яви, сна, мечты, воспоминаний и шизофрении. Мельница-великан на месте, Прекрасная Дама тоже, а Терри Гиллиам вполне себе убедительное воплощение Сервантеса в XXI веке.

8. «Макбет», Джастин Курцель, 2015. Я часто упоминаю об этом фильме на лекциях о Шекспире, вы знаете. Эта моя любимая киноверсия великого стратфордианца. «Гамлет» Козинцева прекрасен, я знаю его наизусть, но Курцель создал образцовую экранизацию литературного произведения. Из подобных удач (абсолютное совпадение настроения, интонации и атмосферы) вспоминается разве что «Заводной апельсин» Кубрика и, может быть, «Татарская пустыня» Дзурлини. Тяжелое свинцовое небо Шотландии, параноидальный взгляд Фассбендера и безупречная операторская работа - буквально из каждого кадра фильма хочется сделать постер.

9. «Гамлет», Майкл Алмерейда, 2000. Пожалуй, самая сомнительная позиция в списке. Фильм невыдающийся. Многим моим коллегам, к чьему мнению я прислушиваюсь, кино категорически не нравится. Вообще, идея актуализации классики редко оказывается удачной. Но здесь я прошу обратить внимание не столько на художественные особенности фильма, сколько на сам поступок режиссера. Идея перенести историю датского принца из мрачного средневековья в современный Нью-Йорк, на мой взгляд, заслуживает внимания уже сама по себе. Вы представляете, сколько существует «классических» экранизаций «Гамлета» Шекспира, в кино и театре? Многие из них замечательны, сняты великими режиссерами и сыграны великими актерами. Но большинство представляют собой… просто конспект пьесы Шекспира. Будто режиссеры боятся гнева английского поэта и строго придерживаются текста произведения, не решаясь выйти за его границы. Разумеется, существуют оригинальные трактовки шекспировской классики. «Гамлет» Алмерейда одна из таких. Мой любимый эпизод в фильме - монолог «Быть или не быть…», который Хоук-Гамлет читает в салоне видеопроката. Обратите внимание, как стеллажи с кассетами и постеры фильмов отражают слова героя. Честное слово, после каноничных версий Козинцева, Оливье и Дзеффирелли хочется уже пошалить с этим Гамлетом.

10. «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», Том Стоппард, 1990. Еще больше шалостей и вольностей на мотив трагедии Шекспира «Гамлет» в экранизации Томом Стоппардом его же одноименной абсурдистской пьесы. Получилось что-то вроде Shakespeare meets Ionesco. Увидев фильм впервые, я впоследствии уже не мог ассоциировать Розенкранца и Гильденстерн (черт бы побрал их имена!) ни с кем, кроме Тима Рота и Гари Олдмана. Настолько они убедительны в ролях этих обаятельных тупиц. Одно из самых оригинальных и веселых прочтений великой трагедии Шекспира.

- Скажите прямо: посылали за вами или нет?

- Принц, за нами посылали.

В связи с «издевательствами» над английским драматургом не могу не упомянуть заключительную серию британского сериала «Toast of London», где главный герой, актер-неудачник, принимает участие в постановке шекспировской пьесы, заглавные роли в которой играют собаки. В финале герой устраивает пожар в легендарном «Глобусе», и театр сгорает дотла. От обсуждения сцен с постановкой «Ромео и Джульетты» в сериале «Sex Education» я, с Вашего позволения, воздержусь.

11. «Сказание старого морехода», Ларри Джордан, 1977. Это короткометражный анимационный фильм. Орсон Уэллс, помимо эпохального «Гражданина Кейна», переснимавший, кажется, всего Шекспира, в течение сорока минут с выражением читает романтическую поэму Самюэля Тейлора Колриджа. На что же тут смотреть? Как ни странно, но этот «мультфильм» до сих пор остается единственным толковым визуальным воплощением знаменитого произведения английского поэта. И мистическое обаяние этой книги передается прежде всего через таинственную и такую «зацепинскую» музыку (см. музыкальную дорожку к «Тайне Третьей планеты») Марка Эллингера и ожившие иллюстрации Гюстава Доре. Не то чтобы жутко, но… завораживает.

12. «Исповедь сына века», Сильви Веред, 2012. Один их самых горьких романов эпохи заходящего романтизма имеет около десяти полнометражных экранизаций. Я ни одну из них не видел. Включая фильм Сильви Веред. Но, думаю, вам интересно будет посмотреть на Пита Доэрти в роли Октава и Шарлотту Генсбур в образе Бригитты. Да, и такое есть. Потом ��оделитесь впечатлениями. А я лучше пойду переслушаю дебютный альбом The Libertines.

13. «Сонная Лощина», Тим Бертон, 1999. Лживая, но этого не менее прекрасная в своей готичности, киноверсия новеллы американского романтика Вашингтона Ирвинга. Холодный голубоватый свет, романтическая бледность Джона Деппа и расползающийся по лощине туман уже сами по себе являются зрелищем в высшей степени художественным. Но есть еще и захватывающая история. Которую, однако, у Ирвинга не находишь. Там, где американский писатель разоблачает романтическую мистику, Бертон создает ее шедевр.

14. «Красное и черное», Жан-Даниэль Верхак, 1997. Кого бы вы хотели увидеть в роли Жюльена Сореля? Есть Юэн «Choose life» Макгрегор, есть Николай «Пират XX века» Еременко, есть Жерар «Фанфан-Тюльпан» Филип. А есть уступающий всем этим актерам в популярности и не имеющий никакого прозвища, которое я мог бы ему придумать, Ким Росси Стюарт. Хотя, постойте, прозвище есть. Ким «Жульен Сорель» Росси Стюарт. Потому что более томное и меланхоличное лицо, кажется, найти невозможно. Если бы у романтизма была физиономия, то ее первым обладателем стал этот актер.

15. «Замок», Алексей Балабанов, 1994. Режиссер Балабанов обладает острым кафканианским чутьем. Началось все с дебютного полного метра - экранизации пьесы абсурдиста Беккета «Счастливые дни». Продолжилось в непосредственном обращении к творчеству Кафки, фильме «Замок». И обернулось лучшим, по моему зрительскому мнению, творением режиссера - отвратительно прекрасным фильмом «Про людей и про уродов». Если бы Кафка снимал кино, оно было бы таким. К сожалению, затем начались «Братья» и группа «Би-2» в саундтреке… На радость всей гоп-братве. Но через фильм Балабанова «Замок» я в свое время лучше понял Кафку (а такое я решусь сказать всего про две-три экранизации). Добавляет сюра, конечно, и музыка Сергея Курехина. Это вообще, знаете ли, роковое сочетание: Кафка-Балабанов-Курехин. Кино оказалось весьма своевременным: в 1994 году Россия пребывала действительно в какой-то кафканианской реальности.

16. «Старик и море», Джад Тейлор, 1990. Я часто советую посмотреть всем поклонникам творчества Хемингуэя эту скромную экранизацию повести «Старик и море», снятую не хватающим звезд с неба режиссером Джадом Тейлором. Здорово, что Тейлору удалось заполучить на главную роль в свой фильм по-настоящему большого актера - Энтони Куинна. Собственно, на нем все и держится. «Старик и море» - это еще ведь и самый религиозный текст Хемингуэя. Здесь довольно насыщенная христианская символика, не совсем этому автору свойственная. И сорок дней, и аскеза главного героя, и интересные переклички с другим важным с точки зрения религиозности произведением англоязычной культуры - «Сказанием старого морехода» Колриджа. Кстати, именно отсылки к христианской мифологии в «Старике…» здорово показаны в фильме. Эпизод, где изможденный герой в финале несет на себе мачту, визуально повторяет сцену несения креста Христом, знакомую нам по картинам европейских художников. И здесь от визуального сходства зритель переходит уже к смысловому.

17. «В ожидании Годо», Майкл Линдсей-Хогг, 2001. Из всех экранизаций культовой (кажется, в своем обзоре я ни разу еще не использовал это слово, запатентованное всеми восторженными обозревателями, поэтому можно) пьесы нобелевского лауреата Самюэля Беккета я доверяю версии, снятой его земляками - ирландцами. Как говорится, ирландца сможет понять только ирландец. Помимо того, что Линдсей-Хогг обладает необходимой национальной идентичностью, ему удалось снять самую буквальную и близкую к оригинальному тексту пьесы версию «В ожидании Годо», что совсем непросто, учитывая, что мы имеем дело с таким явлением, как антитеатр. Режиссерский стиль здесь очень напоминает поздние фильмы Алексея Германа, и это уже о многом говорит. Если Вы возьметесь за просмотр фильма, не прочитав перед этим Беккета, Вас ожидают самые утомительные полтора часа в жизни. Удовольствие можно получить только при знании первоисточника, имейте это в виду. Ну и конечно же - прекрасный актерский дуэт Бэрри МакГоверна и Джонни Мэрфи.

18. «Королевство полной луны», Уэс Андерсон, 2012. Этот фильм не является экранизацией. Ну да… Но тогда почему все фанаты Сэлинджера сейчас заговорщически подмигнули друг другу. Как известно, американский писатель запретил превращать в кино свой единственный роман «Над пропастью во ржи». И, наверное, правильно сделал. Но есть Уэс Андерсон. И он снимает, как Сэлинджер пишет. «Королевство полной луны» известно не только как «неофициальная экранизация «Над пропастью во ржи», но и как произведение искусства, точно воплотившее примету времени. Усталость от бесконечной иронии постмодернизма в начале XXI века повернула культуру, в том числе и массовую, к таким позабытым понятиям, как искренность и естественность, архаика и добрая старомодность. Да, Уэс Андерсон снимает по-хорошему старомодное кино, по которому многие соскучились в эпоху супергероев, побеждающих суперзлодеев, становящихся потом супергероями. Сам режиссер неоднократно признавался в своих симпатиях Сэлинджеру, но это понятно и без его поклонов. Уверен, если Сэлинджер и доверил бы кому-нибудь экранизацию своего романа, то это был Уэс Андерсон. Ну, так бы мне хотелось думать. А кто еще?

19. «Человек, который спит», Бернар Кейзанн, 1974. Наверное, если бы я был режиссером, то снимал подобное кино. Шизофренический (или эстетский?) гимн одиночеству, погружение в мир вещей и равнодушия ко всему живому, безразличие, возведенное в ранг философской категории. А также выпирающие из каждого кадра и реплики Жан-Поль Сартр на пару с «новым романом». Фильм представляет собой кинопрочтение знаменитого одноименного романа Жоржа Перека. Книгу эту можно воспринимать по-разному. Если Вам непременно нужны смыслы, то читайте и смотрите «Человека…» как протест против буржуазного общества, добровольный побег из потребительского рая и прочее. Если Вы допускаете искусство без запрограммированных смыслов, то воспринимайте эту историю в качестве визуального манифеста «нового романа», где форма важнее содержания. Просто наблюдайте, как детализация возводится в абсолют, а вещи постепенно занимают место персонажа. «Человек, который спит» - лучшая хроника «нового романа», воспринимающаяся сейчас уже больше как художественный манифест, нежели кино.

20. «Обитель тьмы Гарта Маренги», Ричард Айоади, 2004. При составлении списка кинорекомендаций в 2020 году было бы преступлением не включить в него хотя бы один сериал. И я хочу поделиться тем, о чем большинство из вас, я уверен в этом, не знает. Да, британский. Разумеется, абсурдный. Конечно, пародийный. В 2004 незаметно вышел и пропал в Тартаре других сериалов один сезон «Обители тьмы Гарта Маренги», снятый звездой «The IT-Crowd» Ричардом Айоади. Пригласив на одну из главных ролей Мэтта Берри (а это всегда смешно), а также ребят из шоу «Майти Буш» (а это всегда безумно), Айоади снял отличную пародию на жанр низкопробных ужасов эпохи VHS. Главный герой, рассказчик и писатель, очень меткая карикатура на основного поставщика подобной продукции в Голливуде, Стивена Кинга. В сериале можно обнаружить множество отсылок к его творчеству и уловить другие классические сюжеты, представляющие данный жанр (женщина-брокколи вне конкуренции). Отмечу необъятную харизму главного героя в исполнении Мэттью Холнесса (его прищур и интонация - уже половина обаяния всего сериала), искусно сделанную стилизацию визуального стиля фильмов 80-х и отсутствие пошлости, обязательной, к сожалению, для фильмов подобного формата. Так что можно смотреть и смеяться вместе с мамой.

17 notes · View notes

yogurtrat · 4 years

Video

youtube

Hamlet 2018 от Globe Theatre

To be or…?

А начнем мы, пожалуй, с тяжелой артиллерии - с самой шекспировской из всех шекспировских пьес, истории принца датского. Вот только в этой постановке Гамлет - вовсе никакой не принц, а очень даже… принцесса.

К слову, то, что роль многострадального Гамлета в театре исполняет женщина - вовсе никакое не новшество. Еще в 18 веке знаменитая актриса Шарлотта Кларк выходила на подмостки со словами «быть или не быть», и никого это особо не смущало. Что до нашего времени, то смена гендерных ролей в шекспировских историях и вовсе перестала быть чем-то из ряда вон выходящим - стоит вспомнить хотя бы прошлогодний спектакль «Сон в летнюю ночь» театра Бридж. Ну а женщина-Гамлет сейчас - если и не вариант нормы, то как минимум явление довольно частое: в разные годы эту роль исполняли и звезда сериала «Проповедник» Рут Негга, и Джуди Денч (кстати, если хотите, сделаю вам подборку дамских гамлетов разных времен. Что думаете?).

My words fly up, my thoughts remain below:

Words without thoughts never to heaven go

И вот теперь на путь мести за безвременно ушедшего датского короля встала и нынешний худрук театра “Глобус”, актриса Мишель Терри. В постановке, которую сама же, собственно, и срежиссировала, она не единственный обитатель Эльсинора, сменивший пол: прелестная Офелия здесь тоже превратилась в мальчика (Шубхам Сараф). Поначалу, конечно, трудновато привыкнуть к тому, что Полоний называет своего сына «дочь моя», а тот раза три за сцену меняет платья - но затем такие условности перестают бросаться в глаза. В конце концов, кто их знает, этих датчан - может, национальная черта такая *шучу*.

Правда, именно Офелия Сарафа - единственное слабое звено постановки. К сожалению, очаровательному юноше не хватило опыта для изображения сложных эмоций, а в эпизодах с безумием он так и не добился необходимой глубины, а потому не вызывает жалости и выглядит плосковатым. Впрочем, надо отдать Сарафу должное - голос у него хороший, так что песенки сумасшедшей девушки он поет просто прекрасно.

There’s rosemary, that’s for remembrance; pray, love, remember: and there is pansies, that’s for thoughts…

Еще изменений? Пожалуйста. По сравнению с оригиналом глобусовская версия истории сокращена почти на час. Сделано это не из вопиющего неуважения к Барду, как вы могли бы подумать, а сугубо из практических соображений: всякий, кто хоть раз видел «Глобус» изнутри, в курсе, что большинство зрителей там стоят, а не сидят. Выдержать три часа на ногах - подвиг настоящего театрала, но Терри решила избавить поклонников Шекспира от подобных жертв и слегка подрезала текст. Подрезала, к слову, очень и очень аккуратно - все знаковые монологи и сцены сохранены в первозданном виде, и зритель, не помнящий текст «Гамлета» наизусть, вряд ли заметит, что что-то не так. Но я у вас слегка ку-ку, вы же знаете, так что от меня сокращение текста не ускользнуло. Но и не помешало - вот что значит грамотная обработка первоисточника.

Что же до главного героя всей этой трагической истории, то он (вернее, она, но для удобства я буду называть Гамлета в мужском роде) вышел очень и очень интересным. Мишель Терри создала прямо-таки профессиональный коктейль трагедии и комедии в равных долях (смешать, но не взбалтывать). Ее принц датский временами уморительно забавен в притворном безумии - но чаще просто до крайности озлоблен и… страшен.

Да, страшен. Не ждите от Гамлета Терри томной задумчивости Лоуренса Оливье или депрессивной рефлексии Смоктуновского. Этот принц датский просто переполнен яростью - на убийцу отца, своих друзей, на Офелию, на Гертруду, да, в конце концов, на все это проклятое датское королевство целиком. Смерть старого короля не печалит сына - она его бесит, бесит настолько, что он готов собственными руками разнести Эльсинор по кирпичику, а потом теми же самыми руками придушить Клавдия так, чтобы у того глаза выскочили из орбит и запрыгали по полу веселыми мячиками. Ибо нефиг.

Something is rotten in the state of Denmark.

Такая агрессия поражает, как удар под дых - ты привык видеть этого персонажа совсем другим, меланхоличным и грустным, практически раздавленным тяжелой обязанностью отомстить за близкого человека, что болтается на шее неподъемным камнем. И вдруг ты видишь его - дикого, словно запертый в клетке зверь, раз за разом обламывающего зубы о железные прутья морали, воющего от бессильной ярости перед надвигающейся судьбой. Ты видишь абсолютно другого принца датского - и сначала не можешь принять. А затем… затем начинаешь не просто сочувствовать, а буквально пропускать боль этого несчастного мальчишки через себя. В конце концов, кто же больше достоин жалости, чем злой, покинутый всеми ребенок?

Даже тот самый монолог про «быть или не быть» Гамлет не проговаривает - выплевывает сквозь сжатые зубы, словно перспектива «умереть, уснуть и видеть сны, быть может» привлекает его в той степени, в какой привлекает быка пика матадора в спине. Не убивать дядюшку, когда тот молится - не выбор мятущегося юного сердца, а холодный расчет едва сдерживаемого гнева: если этот ползучий гад помрет прямо сейчас, то наверняка попадет в рай. Ну уж нет, такого удовольствия ему не дождаться, хрен вам в рыло, а не царствие небесное. В этот момент буквально кожей ощущаешь исходящее от Гамлета напряжение - он искрит, как оголенный провод, и лишь миллиметр логики отделяет все королевство от неминуемого взрыва.

В сцене объяснения с матерью принц предстает поистине пугающим - он захлестывает всех и вся своей яростью, кричит до кровавых мальчиков в глазах, доводит Гертруду до истерики и почти душит, не замечая ее сопротивления. Тем разительнее то печальное спокойствие, с которым Гамлет встречает очередное явление призрака - только холод смерти может успокоить тот адский огонь, что пылает в душе наследника датской короны.

Думается мне, неслучайно для изображения безумия Гамлет Мишель Терри выбирает костюм клоуна, до странности похожий на облачение Пеннивайза из недавнего «Оно». Как и улыбчивое чудовище, которое преследовало детишек из Дерри, этот потерянный мальчик опаснее, чем кажется - он забавен в своих сумасшедших выходках ровно до того момента, пока не проткнет вас шпагой сквозь портьеру.

I am but mad north-north-west. When the wind is southerly, I know a hawk from a handsaw.

Не могу сказать, что эта версия датского принца стала моей любимой - на первом месте все еще уверенно держится Эндрю Скотт из постановки Национального театра 2017 года. Однако Терри интересна в такой подаче характера - она цепляет как нетривиальностью трактовки, так и глубиной чувств, которые сквозят в каждой ее сцене.

Еще одним - а лично для меня и вовсе главным - открытием спектакля стал Клавдий в исполнении блистательного Джеймса Гарнона. Признаюсь откровенно, я нежной любовью люблю Гарнона во всех его ролях: и во второстепенном появлении в «Двенадцатой ночи» со Стивеном Фраем, и как Гонта в «Ричарде Третьем» от театра «Алмейда» (Ричард - Рейф Файнс), и как печального Калибана в глобусовской «Буре» (Ариэль - Колин Морган). Гарнон - один из тех актеров, которые всегда остаются в тени, но при этом умудряются расцвечивать своим талантом персонажей второго плана и делать их запоминающимися. Так произошло и здесь - дядюшка-убийца по версии Джеймса Гарнона вовсе не таков, каким вы ожидаете его увидеть.

Sir, in my heart there was a kind of fighting that would not let me sleep.

Клавдий в этой постановке кто уг��дно, но только не злобный злодей и хладнокровный убийца. С первого его появления на сцене, когда он всеми силами стремится пробить стену ненависти своего племянника и стать ему хотя бы приятелем - уже с этого момента становится понятно, что новоиспеченный король не плохой человек. Да, он убил собственного брата, убил жестоко, но… до сих пор сам не может понять, почему. И вот теперь все время, пока Гамлет мучается от бессильной ярости, Клавдий борется с самим собой, пытаясь понять - зачем он сотворил то, что сотворил. Особенно ярко это противоречие заметно в том самом эпизоде молитвы - Гарнон не стремится замолить свой грех и подкупить Всевышнего, а скорее задает небесам вопрос: кто же я теперь? Кто я после тех ужасов, что совершил собственными руками? Ответа нет, и датский король безнадежно вглядывается в пустоту, где когда-то была его душа. В этот момент ты ловишь себя на острой жалости к убийце - и чувствуешь себя очень странно, потому раньше ты никогда не испытывал подобного к этому персонажу.

Клавдий достиг всего, чего мечтал - но на пути безвозвратно потерял самого себя. Теперь он делает вид, что происходящее его радует - и влюбленная королева, и власть, и почет… Радует. Конечно, радует. Только почему, черт возьми, почему же так невыносимо грустно?

This above all: to thine own self be true

Смерть в финале дядюшка Гамлета принимает не с ужасом - почти с наслаждением. В конце концов, готовя свою месть, принц не мог знать одного - тот, кого он так ненавидел, давно уже мертв. Мертв с того самого дня, когда зачем-то решился капнуть яд в ухо спящего брата. Клавдий совершил ужасную ошибку - и заплатил за нее намного больше, чем мог бы выдержать.

Некоторые люди просто недостаточно сильны, чтобы быть злодеями.

Итог: со всех сторон нестандартная и очень хорошая версия истории датского принца. Если вам хочется взглянуть на привычных персонажей под новым углом или просто насладиться отличной актерской игрой под соусом шекспировской трагедии - вы определенно попали по адресу.

The rest is silence.

#театр #theatre #globe theatre #globe on screen #hamlet #michelle terry #глобус #гамлет #мишель терри #шекспир #уильям шекспир #shakespeare #william shakespeare

2 notes · View notes