#за сценой

[searuss8]

За Палыча до премьерный показ. Евгений Зарубин. Кинотеатр Октябрь Москва...

[albiorixsims]

Эван, Пи, Лондон и Агнон 16/?

�� воцарившейся в зале тишине, вдруг, раздался слабый голос Лондона.

Ждать ответа парня Рен не стал.

Лондон почувствовал, как кончики волос наэлектризовываются. И стоило ситху направить руку, в которой скапливалась неведомая энергия, парень бросился наперерез.

Лондон загородил собой поток Силы идущий от ситха к Эвану, и парень смог выбраться из ее оков, сразу же бросившись к дяде, и абсолютно не обращая внимания на опасность в лице Рена все еще стоявшего позади.

Эван потянулся к дяде, но было уже поздно. Лондон начал резко падать на пол, а его волосы... седели на глазах.

Впрочем сам Верховный Лидер тоже опешил от произошедшего и что-либо еще предпринимать не спешил, просто наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой.

TBC

[shameaw]

Мой неприятный одноклассник сегодня проявил свою лучшую сторону. Шли классом на спорт-комплекс на физру, и за нами со школы шёл рыжий котёнок. Видно, его кто-то погладил. На полпути на него стала лаять собака и пытаться схватить. Весь класс остановился и наблюдал за этой сценой издалека (собака была большая и агрессивная), но тот самый чувак сказал "бля, ему щас пизда", скинул рукзак, и побежал на собаку. Стал топать и расставлять руки, чтоб напугать её, и в итоге выгнал за калитку. Котёнок был спасён.

Я пересматриваю своё мнение об этом человеке 🤔

[alicedusstuff]

lost soul au 1.1 (russian version)

Вуконг наблюдал за сценой, где пара крепко держит своего детеныша. Король отвернулся. Макаки услышали, как их сердца начали биться быстрее. Он посмотрел на то, что увидел Вуконг, и почувствовал, как его сердце разрывается. Ему также хотелось бы обнять Вуконга. Сколько времени прошло с тех пор, как они в последний раз целовались? Настоящие объятия. Он вспоминает, что часто по мелочности отталкивал обезьяну, когда изредка возвращался на гору. Ой ; как сильно он об этом сожалел. Если бы он знал, он бы обнял его в последний раз незадолго до его смерти; он отбросит свой гнев и позволит Вуконгу обнимать себя столько, сколько захочет король. -Ты настоящий идиот, Вуконг... Каменная обезьяна, кажется, отреагировала на его имя и немного огляделась. Макака проигнорировала этот жест.

У него больше не было ложных надежд. Были моменты, когда ему казалось, что Вуконг его слышит. Но он уже давно понял, что это были лишь краткие странные моменты, когда у Вуконга, казалось, было шестое чувство относительно макак. «Если бы ты на мгновение перестал жаловаться и подумал об этом, возможно, ты смог бы вернуть меня!» » От Вуконга по-прежнему нет ответа. Каменная обезьяна перестала оглядываться. Казалось, он так и не нашел того, что вывело его из вегетативного состояния. – Вы всегда были одержимы идеей смерти. Вы изо всех сил старались победить смерть. Ты можешь просто... Я не знаю, забери меня, да? Отсутствие о��вета заставляет Макаку сдаться. И на этот раз Вуконг не собирался выходить из своего странного состояния. Будет ли это сожалением? Где траур? Макака не была уверена. Честно говоря, он бы поклялся себе, что Вуконг забудет о нем максимум через неделю, прежде чем отправиться в новое захватывающее приключение, где что бы то ни было, оно заманит его на другую сторону горы цветов и фруктов, которую они оба называли домом. . - Это не имеет значения... Макака решила сесть рядом с Вуконгом. Он притворился, что прижимается своим плечом к плечу Вуконга. Он прекрасно знал, что если он действительно позволит себе прислониться к Вуконгу, то пройдет сквозь него. Итак, он встал твердо и положил руку на руку Вуконга. Как и ожидалось, его рука прошла сквозь руку Вуконга. Макаку это не смутило. Он изо всех сил старался представить, что это физическое явление. Он попытался вспомнить тепло кожи Вуконга на своей. Бабум.... Он пытался вспомнить, как приятно было лежать на плече друга и ни о чем не думать. Бабум.... Он спрятал голову в шарфе. Единственное воспоминание, которое у него осталось о Вуконге после его смерти. Единственное, что все еще сохраняло ощущение принадлежности к Вуконгу, это он сам. В ушах Макака зазвенело, когда он услышал, как его собственное сердце бьется со скоростью тысячи миль в час. Это было так больно. Ему хотелось плакать. Он не хотел притворяться, что выступает против Вуконга. Он хотел этого. Он так этого хотел. Ему хотелось почувствовать его тепло, приложить ухо к груди и услышать, как сердце его друга начало бешено биться от незнакомого контакта, который инициирует Макака. Он хотел, чтобы Вуконг обнял его изо всех сил; и он хотел спать рядом с ним, зная, что Вуконг снова раздавит его во сне, потому что Вуконг всегда слишком много двигался во сне. - Блин, Вуконг... -Прости, Макака... И на этот раз Макака снова проигнорировала его. Потому что он знал, что это извинение на самом деле было не для него. После всего. Вуконг не знал, что он был там. Каменная обезьяна просто разговаривала сама с собой, пытаясь успокоить свою совесть за ошибку.

Chapitre 1 _ Chapitre 1.1 _ Chapitre 1.2 _

[donkrugleone]

Итак, 06.09.2024, уже третий KKinchevFest всё в том же Севкабеле (осторожно, многа букав (а в конце фотки и видео))

Фест длился два дня, но билет у меня был только на один, так что было принято решение не идти на бесполезные пары в пятницу (ну и в субботу у меня дела были)

Организация была на высоте, расписание было известно сильно заранее и оно было точным. Ребята, отвечавшие за звук, тоже хорошо работали и всегда были на связи со сценой, лишь один раз у Самойлова отвалился звук, но это поправили за пару минут, а дальше всё было обалденно. (Ну и контролировал все вопросы сам Кинчев)

Нормальные по длительности сеты для выступающих, чтобы и самим нормально выступить, и другие успели.

По части еды тоже хорошо, большое разнообразие, разве что дороговато, зато сытно, а вода и вовсе бесплатная для всех, несколько точек по всей территории феста (люди, продающие 0,5л воды за 100р, что с лицом?)

Ну и из открытий для себя: впервые вживую услышал Монгола Шуудана, кайфы (жаль, что песни "Забор" не было); а вотЪ "От юности моея" мне не зашли, музыка у них ахуй, но хардкор-вокал всё портит, не фанат я такого (ну и из-за этого ни слова не понять)

Жаль, что в этом году не было Горшенёва, Йорша и Северного флота, они отлично вписываются в фест

Ну а вообще, бля, как же я обожаю рок-концерты, музыка ебашит на полную, везде огонь, поёшь вместе со всеми, как один, и везде во все стороны развеваются различные флаги

Ставлю 10/10, всем гАреть

Ну и один видосик сюда (кто разглядел, что написано на одном из флагов, то вам не показалось, хе):

Остальное, что я наснимал, есть тутЪ, если кому интересно:

[mynameisnoandestend]

Нет, ну это подлость

Два месяца после просмотра прошло, а я всë никак отойти не могу

Смысл сюжетной линии был в том, что молодой человек ухаживал за очень экстравагантной девушкой. Она постоянно язвила, кого-то высмеивала, устраивала истерики из-за любой мелочи. Короче, у девушки был очень тяжелый характер. Тяжёлый настолько, что близких людей у неё не было.

Она ему понравилась и он решил соблазнить еë несмотря на то, что это будет очень тяжело. Она к себе никого не подпускала.

Сначала он произвел на неë впечатление, потом немного ласки. Сердце героини дрогнуло, она стала немного мягче. Он этим воспользовался и женился.

Первая половина фильма это красивое соблазнение. Такое, что слюнки текут и дух захватывает. Он был великолепен. У неë не была шанса устоять.

А потом переломный момент - свадьба. И всë резко меняется.

Он из романтичного, нежного и остроумного юноши мгновенно превращается в тирана.

Он морил еë голодом, не выпускал из дома, шантажировал, издевался...

А всë из-за спортивного интереса. Он сам с собой поспорил, что сможет еë сломать и подсроить под себя. Им двигал азарт

Дошло до того, что она не сопротивляясь говорила и делала абсурдные вещи по первому его слову. Потому что знала, если она начнет возражать или сопротивляться - будет хуже.

Заканчивается всë сценой где она счастливая стоит и рассказывает, что жизнь образцовой жены, не отдельного человека, а удобного дополнения мужа, существа не имеющего собственных желаний и мнения - это еë мечта. Что она рада такому исходу и что она всем рекомендует делать также.

Занавес.

Чисто "Стэпфордские жены" в реальной жизни.

Я очень долго плакала после просмотра и всë никак не могла понять почему мужчина оказался такой двуличной мразью. Девушку было безумно жалко.

Но ещë грустнее было из-за того, насколько реалистичным мне показался этот сюжет. Ведь таких историй огромное множество. Столько женщин сталкиваются с домашним насилием... Это ужасно.

Очень страшно смотреть на то, как сильно может меняться человек.

Того мужчину играл мой любимый актер. Я им долгое время восхища��ась. Смотрела абсолютно все его работы. Он был для меня легендой.

Теперь мне тяжело на него смотреть. Так убедительно сыграть такую тварь... Я не могу это принять

Ещë один страх в копилочку - оказаться жертвой такого социопата

[mao-11-blog-blog]

Вчера, 30.08.2024, был немного рабочий день, а потом не совсем рабочий, ну и в конце совсем нерабочий, как и полагается пятнице.

Как и сложилось у меня в последнее время - встал поздно, в одиннадцатом часу. Немного потупил в экран, попытался начать работать, немного втянулся. Но всё время давило то, что нужно уже в четвёртом часу ехать на репетицию, и поэтому пытался работать быстрее и одновременно понимал, что ничего не успеваю.

Часа в два выгулял пёску и снял наличных немного.

В четвёртом часу поехал на репетицию. Да, мы возродили наше любительское театральное объединение, вспоминаем одну-единственную нашу постановку, и одновременно обсуждаем будущие проекты. Но только если я выступал как режиссёр и работал за сценой, то теперь меня попросили сыграть на сцене. Один наш актёр в силу рабочих и жизненных обстоятельств сейчас не может активно участвовать во всём этом, а больше никого со стороны привлекать не хотят - попросили меня. Точнее, Т просто поставила меня перед фактом, что они обсудили и всё решили, ахах.

Ну ладно. Я и не против. Хотя актёришка я такой себе, прямо скажем - никакой. Но это же любительский театр, в нём могут играть все.

В общем, доехал без пробок, прогулялся с кофе до метро. Там почему-то вышел на одну остановку раньше, так что подождал следующего поезда и доехал. Без пяти минут пять был в "Продвижении", ну и там народ уже начал собираться. Хотя назвать ещё троих участниц нашего объединения народом - это сильно, ахах.

И, кстати говоря, эта репетиция мне понравилось. Я понимаю этого персонажа, я вижу, что нужно поменять на сцене, в мизансценах и самой постановке относительно прошлых показов. Так что будем думать и обновлять.

Часов до семи репетировали, хотя я большую часть сидел и наблюдал, потому что у моего персонажа слов с гулькин нос, хех.

Потом прошлись с Т по городу, поужинали, снова прошлись, по пути я заскочил в магазин за настойкой, ведь пятница же. А с сентября больше не пью (хехе). Ну и там удачно сели (встали) на маршрутку, быстро доехали. И дома просто занимались ничем. Хотя вру - помогли Т сдать очередной тест в её очередной учёбе, вроде успешно. Ну и перед этим я прогулялся в ночи с пёской, которая никак не хотела делать свои дела.

Да, и пока гуляли - Т рассказала, что ехала с соседкой с первого этажа, и та рассказала про семью, которая живёт у нас на втором, и о которой я уже упомина��. Оказывается, действительно накануне в подъезде распылил газовый баллончик один из многочисленных отпрысков. Всего в семье пять детей, и все они с отклонениями, и тот, что распылил - у него что-то психическое. Ещё один сын (я так понял - старший вроде) - ему тринадцать, а выглядит он лет на девять-десять, не больше. Ещё одна дочь - оторви и выбрось, ворует, дерётся, там вплоть до полиции доходило. Ну и остальных перечислять не буду, а то и так уже лишнего наговорил. Семья неблагополучная, зато выполнили демографическую программу. И в то же время они натурально опасны для общества, не говоря уже о том, что в подъезде от них постоянно срач и оры, они сломали домофон и изгадили все входные двери. И никто ничто с этим не делает. Но я понимаю, почему с ними никто и ничего не делает - они такие дружелюбные, со всеми ручкаются, общаются, никаких скандалов пьяных не устраивают (хотя пьют регулярно, в том числе у подъезда и во дворе). В общем, интересное семейство, да.

Ночью часов до трёх тупил в экран, при этом почти не пил. Оказалось, что не очень-то и хочу, так что лёг спать почти что трезвый.

Пил Т-

[sims4littlebird]

Когда не дочитал сценарий до конца...

Оказалось, что сударь бился за сердце не девушки...

Обнять... ну ладно без проблем.

П.: Супер! Снято! А теперь сцена поцелуя! Ш.: Пардон, че?!

?: Ну, целоваться надо, все по сценарию, забыл? Ш.: Хе-хе. Хе. Даа... забыл. Там правда такое было, да?

?: Ну да. Ты не читал? Ш.: Яяясно. Читал-читал. Конечно, все окееей. Нет ну, Шеня, надо было читать же все-таки, а не только о наградах думать.

?: Нууу. Ты будешь начинать? Это ты должен. Ш.: А? Да. Щас. Собраться надо. Такая важная сцена, что ты. П.: Снимаем-снимаем, начали!

П.: СТОП, СНЯТО! Всех поздравляю с последней сценой, все свободны!

Шеня выдохнул. Но ненадолго.

?: Здорово целуешься, что делаешь после съемок? Может по стаканчику? Я бы с радостью угостил) Ш.: Че за намеки? Я натурал. У меня жена есть.

?: Да? Разве? Ну. Впрочем у меня тоже была жена ;) Ш.: Не интересует. До свидания.

Как оказалось на Шоню запал ��пс.

[simlika]

Сегодня семья Лотарио организовала большой семейный праздник в честь Лили и Юджина. Ребята получили дипломы с отличием! Такое событие непременно нужно отметить с размахом.

Обсуждались семейные ценности. Ян хвастался своей родословной и вспоминал время, когда сам учился в университете.

Лили показывала гостям фотографии с выпускного.

И тут, в самый разгар вечеринки...Юджин встаёт на одно колено...

Лили в восторге от своего кольца.

Гости ринулись поздравлять ребят с помолвкой. О, Ян так умилительно наблюдает за этой сценой.

[blackhester]

Это было здорово. Не одной было лучше, но впечатления от концерта другие. Было много новых песен, я не знала текста. Они выйдут лишь в следующих альбомах. Песня Литургия - это что-то невероятное! Если следующий альбом будет в церковной тематике - дайте два!

В этот раз нам удалось стоять совсем рядом со сценой. Перед последними двумя песнями Илья предложил всем желающим подняться на сцену. Мы сидели прямо за его спиной и пели. Когда начался интернационал - все подняли фонарики. Это было невероятно, смотреть на концерт не из зала, а из-за спины артистов. Волшебно

Еще купила значок и сборник стихов Ильи. После концерта все расписались внутри.

Возвращаясь в общагу, купили пиво и долго сидели на качельках, разговаривая. Не шибко искренне, но лучше, чем никак

Декаданс был немного другим.

Спасибо

[wildeastkiki]

Война никогда не меняется.

«Цельнометаллическая оболочка» Стэнли Кубрика – одна из самых страшных кинокартин в цикле фильмов про Вьетнамскую войну. Она мерзкая, она страшная и пугающая, она жёсткая и жестокая, она… Разоблачающая. И, конечно, многие смыслы, сокрытые в сценарии, уже давно обсуждены и приняты во внимание. Бессмысленность и бесчеловечность войны, как явления, не в новинку. Однако… Вы сами знаете, в каком мире мы живем. Поэтому когда в кинотеатрах гремит «Оппенгеймер», а зритель выходит с сеанса и заявляет «да… конечно, это заставляет задуматься и о дне сегодняшнем», все снова сводится к теме, которую Кубрик раздел всем напоказ ещё в 87-м году.

Насилие иррационально – так думает Стэнли. И так оно и есть. Но сейчас я хочу углубиться в тему фильма и обсудить этот тезис с немного другой стороны. С той, которую почему-то не обсудил никто из лидеров мнений, доселе мне известных. Приступим.

Фрагментом, который смутил моё восприятие картины, стала одна из последних сцен. Как вы понимаете, дальше я не буду стесняться в подробностях сюжета, поэтому если необходимо – смело закрывайте телеграф и уходите. Так вот… Отклонившись от изначального маршрута взвода, куда по ходу сюжета попал Шутник (вместе с тем воссоединившись со старым товарищем Ковбоем), группа попадает под огонь снайпера. Один из членов отряда, Зверюга, засекает позицию врага и подзывает к себе патруль. Ковбой, двигаясь в сторону коллеги, по неосторожности попадает под пулю снайпера и погибает. Солдаты под прикрытием дымовой завесы входят в здание, откуда стрелок вёл огонь. Шутник, слегка оторвавшись от группы, натыкается на снайпера, которым оказывается вьетнамская девушка-подросток. Винтовка героя заедает, он бессилен, но все же спасается от очередей девочки за колонной. А затем подоспевший Рафтерман скашивает противника очередью. Собравшись вместе, солдаты решают оставить её истекать кровью, но Шутник не соглашается с этим, на что Зверюга приказывает Шутнику пристрелить её. После тяжёлых колебаний Шутник добивает девушку.

После этого фрагмента мы сталкиваемся с финальной сценой фильма, где отряд марширует по горящим руинам умершего города, распевая песню клуба Микки Мауса. Поистине страшный момент. Но давайте вернемся к нашим баранам.

Итак, сцена с девочкой снайпером… Чем же она и все, ей предшествующее, так меня завлекло?

Конечно, в первую очередь тем, что здесь мы наблюдаем финальный аккорд роста главного героя. Хотя назвать ростом это сложно, но не будем уходить от традиционной терминологии. Шутник, выбравший профессию военкора и не намеревавшийся становится полноценным участником боевых действий, хладнокровно расправляется с девушкой, боле не представляющей для него опасности. Человек, носивший всю войну значок пацифиста около сердца, устраивает неожиданно жестокую расправу. Давайте зададимся вопросом: почему?

Наиболее частый ответ – его сломали. И да, действительно, зная предыдущие события фильма, это звучит вполне логично. Шутник прошел через огонь и воду в учебке, где его пытались сделать обезличенным орудием массового поражения, а потом оказался на фронте, столкнувшись со всеми ужасами войны. Он потерял близких друзей и хороший товарищей. Соответсвенно, отчаявшись, он не нашел другого выхода, кроме как направить всю свою ненависть во врага, кем бы он ни был. Животный инстинкт победил. Так?

Может, и так. Но я увидел этот финал несколько иначе. Понимаете, война как явление – это часть нашего с вами общества. Мы не можем быть гуманными в полной мере, как бы этого ни хотелось. Везде, в любой сфере жизни есть конфликт интересов, поэтому не надо обманывать себя и говорить, что мы можем прийти к мирному решению во что бы то ни стало. Мы можем попытаться. Можем отдать всех себя на это дело. Но в конечном итоге найдётся тот, чей эгоизм превысит все разумные рамки. А, может, это будет и не эгоизм, а просто другой взгляд на вещи. Непохожий на ваш, но в призме ��ира конкретного человека имеющий право на существование и выбранный единственным верным. Иными словами, мы разные. Были, есть и будем. А значит и межличностный конфликт всегда будет иметь свое место.

А когда такой конфликт достигает точки невозврата, искать компромисс бесполезно. Приходится выбирать: мы или они. И этот же выбор делает Шутник.

Но в чем загвоздка: выбор он делает не потому, что его точка невозврата случилась в следствие того, как к этому моменту обстояли дела на фронте или около государственного аппарата. Будучи верующим в пацифизм (пускай и частично, давайте не забывать о знаменитой цитате про теорию двойственности Карла Юнга), он бы никогда не отдал себя на растерзание столь банальной логике. Этот надлом происходит из-за того, что его задевают за живое, а именно за товарища, с которым он эту войну начал – Ковбоя. С того самого момента, как пуля поразила его тело, Шутник встал на путь мести. И это – ключевая проблема его выбора.

Конфликт «мы или они» в этой ситуации уже не абстрактный, а вполне себе предметный. Ты убила моего друга – я убью тебя. Ты тронула родное мне – я из мести уничтожу все, что является родным для тебя. Хотя почему из мести? В данном контексте месть похожа на желание некой справедливости. Эта вендетта не запланирована как акт проявления дьявольского начала. Это обыкновенное желание получить хоть что-то взамен своей потере.

И именно в таком контексте фильм Кубрика раскрывается иначе. На протяжении полутора часов мы видим сражения, в первую очередь вдохновленные общей идеей. А ещё теми событиями, которые могли напрямую героев не касаться. Но когда они становятся участниками действия, когда их задевает ужас войны – они принимают правила игры и идут на отчаянный, но, по их мнению, единственный верный шаг. Отсюда и прорастает моя мысль.

Войны не меняются и никогда не закончатся – расклад такой. Но что куда важнее – при понимании этой идеи пацифизм теряет всякий смысл. Да, мы имеем право бояться войны и не желать её. И кто бы на белом свете ни желал, чтобы их было как можно меньше, а то и не было вовсе? Однако мечты остаются мечтами, а потому войны начинаются и начинаются. И самое страшное в них то, что если они проберутся в ваш дом, то от желания мира уже не останется ничего. И вы будете вынуждены сделать этот самый выбор. Они или я. Мой народ, моя семья или все те, кто желают зла нам. Не государству, не родному городу или деревне, а самым близким. Тем, потеря которых отразится на вас не так, как потеря человека, с кем вы связаны родством разве что с материковой точки зрения….

Это суровая и горькая правда. И она не дает мне покоя.

Не ищите в этой идее подтекста сегодняшних дней. Его нет. Это лишь абстрактные мысли, навеянные хорошим фильмом. Просто… Подумайте. Может, о реальность разбивается далеко не один идеал, который близок обществу.

[tarrikz]

— Я не собираюсь уходить, — хмыкнул Батлер. — По крайней мере, пока.

Саймон отвернулся, чтобы перевернуть оладушек. Дурацкие оладья. И зачем только он начал их печь?! Наверняка теперь выглядел, как заботливый папочка.

— Тогда не смущай парня, — ответил между делом Брайс. Обернулся и тепло взглянул на Мака. — Если хочешь позавтракать, то садись. Я скоро доделаю.

— Какая идиллия… — наигранно умилился взрослый брюнет.

— Не перебарщивай, Макс, — натянуто ответил Брайс. Даже слегка грубовато, отчего тот сразу почему-то заткнулся.

— Так ты будешь есть? — снова посмотрели на Мака эти бездонные голубые глаза, задавшись вопросом.

Есть? Он что, издевался? Да от волнения парню живот скрутило пополам. При одной мысли о еде ему захотелось тут же скрыться в туалете. Зачем он вообще оттуда когда-то вышел???

И зачем Батлер только припёрся именно в это утро. Брайс злился, сжимая лопатку в руке всё сильнее.

— Я, пожалуй, пойду, — отвис парень и сразу направился ко входной двери.

— Кажется, кого-то только что отшили, — не мог не позлорадствовать Макс, тихо шепнув это лично Саю.

Кровь закипала в его жилах. Да как он блять, смел?! Макс разрушил их вполне счастливую семью, а теперь издевался над тем, что Саймон может быть ещё кому-то (не) нужен?

Это переходило все рамки.

— Мак, стой, — произнёс Саймон и зачем-то пошёл за парнем следом.

Макс же молча провожал их одними глазами, наблюдая за драматичной сценой.

— Это мой бывший муж, — вздохнул Сай, пытаясь объясниться в коридоре.

— Да, я понял. Не трудно догадаться, что бывший, — завязывал шнурки парень. Муж? Этого он не ожидал никак.

— Слушай, мы с тобой хорошо провели время…

— Да, — сухо согласился Мак. Выпрямился, когда завязал второй кроссовок.

Такой высокий и симпатичный парень.

Зелёные глаза уткнулись в голубые сверху-вниз.

Брайсу хотелось сказать что-то еще, но он не смог. Наверное, выглядел супер глупо. Желал ещё раз встретиться? Но зачем?

— Надеюсь, пицца пригодилась.

Это всё, что Мак зачем-то сказал, и тут же ушёл. Почти сбежал к лифтам, и Саймон вряд ли мог его за это осуждать.

Закрыл за ним дверь и вернулся в зал, медленно облокотившись о дверной косяк и скрестив руки на груди.

— И зачем ты это сделал?

— Что? — спросил Макс, будто не знал.

— Ты ведь в курсе, что я тебя ненавижу?

Батлер медленно сглотнул. Это была не шутка. Брайс не шутил.

Это не было сказано в шутку, как раньше, когда они были вместе.

Саймон его и в правду терпеть не мог.

Что-то последнее, что осталось у Макса вместо сердца, затревожилось.

— От тебя одни. Ебанные. Страдания, — стал повышать голос Саймон.

Вот они и вернулись в привычный разговор.

Батлеру не нашлось, что ответить. Это правда было так.

— За кой хер ты сюда припёрся сегодня, а? — со жгучей ненавистью смотрел на него Брайс.

Макс разглядывал его лицо так, словно и не видел никогда.

— На кой хер?! — проорал Сай.

Он, что, не имел право на счастье совсем?

Совершенно?

Саймон чувствовал себя настолько хуёво, что и словами нельзя передать. Если бы он был парн��шкой, то, наверное, разревелся бы, как грудной малыш. Но за время отношений с Максом его сердце сделалось настолько чёрствым, что его трудно было повторно разбить.

— Слушай, я не хотел… — начал было Макс. Сам от себя не ожидал, что именно он это скажет.

— Мне похуй, — улыбнулся Саймон. Но ему было не весело.

— Извини, хорошо? Я правда не хотел.

Сай ещё раз улыбнулся. Подошёл к плите, чтобы доготовить оладья. Но что-то внутри него вдруг взяло вверх над разумом настолько, что он со всей силой бросил об пол тарелку с готовыми блинчиками, от которых ещё шёл лёгкий дымок.

Этот резкий удар керамики о плитку. Всё разлетелось вдребезги. Макс вздрогнул. Сердце слишком сильно заболталось в груди. Как игрушечное.

Саймон тяжело дышал.

— Уходи. Отсюда. Нахуй, — произнёс блондин, не оборачиваясь. Ему хотелось вцепиться Максу в горло и придушить его. И это не было шуткой.

— Я хотел поговорить о…

— ИДИ НАХУЙ, МАКС, ЧТО НЕ ПОНЯТНОГО?! — заорал не своим низким голосом Сай, обернувшись.

Мак разглядывал его лицо. Глаза так и бегали по лицу блондина.

Саймон был на пределе. Это прекрасно виднелось в его широких зрачках.

— Ты ничего не знаешь обо мне, ебанный ты кусок говна, — заскрежетал зубами Саймон. — Я жалею в своей жизни лишь об одном: что однажды со мной случился Рик. Не будь его, тебя бы никогда не было в моей и без того ебанной жизни.

Слишком искренне.

Настолько, что у Макса свело желудок.

Сай правда его ненавидел. И больше не желал притворяться.

— Ты сломал всё, что я строил с тобой. Ты отломал от меня кусок, который мне никогда не приклеить, блять, обратно.

Злостно дышал.

А потом выдохнул.

Ему нужно было успокоиться.

Успокоиться.

Саймон приставил пальцы к глазам и сильно их потёр. Щипало. Не хватало еще разреветься, как девчонке. Этого себе позволить он никак не мог.

— Я хотел поговорить о Рэде, — наконец-то выложил Макс. Он не стал больше извиняться или успокаивать бывшего мужа. Он просто поскорее хотел закончить разговор, о чём его и просил Брайс.

Саймон взглянул на мужчину.

— Джареде?

— Да.

Саймон попытался ещё раз выдохнуть. Стоило послушать, когда дело касалось их сына.

— Тимми говорит, что это…

— Мне поебать, что говорит твой Тимми, — ровно ответил Саймон, не желая слушать присказки. Ему нужна была конкретика. А затем спровадить брюнета туда, откуда он свалился на его голову.

Макс облизал губы. Хотел что-то сказать ещё, но сдержался. Было странно, но Батлер не позволял себе сейчас уходить в скандал, как раньше. Их бы сново это завело и привело бы к тому, что…

Оба не хотели это вспоминать.

Тот день навсегда дал им понять, что лучше просто разойтись.

— У Рэда проблемы в школе, — выжал из себя лишь конкретику Макс.

— Какого рода?

— Такого, что его застукали с каким-то парнем в туалете.

— Туалете? — нахмурился Саймон, будто не мог поверить в то, что их сын ходил в общественный туалет. — Наркотики?

— Они целовались, Сай.

— С кем?

И тут до него дошло. Дошли. Дошли слова Макса о том, что с «каким-то парнем»…

— Они что…

— Да, — ответил Макс.

— И почему я этого не знаю?

— Когда ты в последний раз был на собраниях?

Саймон замолчал. Давно. Очень давно уже не был. Слишком много пил.

Чёрт!

Какой же он вообще отец то такой?..

— И что теперь? Ты говорил с ним?

— Да. И Тимми. Но без толку. Он просто не хочет ничего рассказывать.

Сердце забренчало в груди Сая.

Как оказалось так, что сын, который больше восьми лет прожил в другой семье, теперь, когда стал жить в их, то…

— Ты же не думаешь, что мы могли как-то на это повлиять? — аккуратно спросил Саймон.

— Нет. Конечно, блять, нет! — нахмурил брови Батлер и поднялся с дивана. — Это ведь не болезнь, просто случилось всё очень…

— Неожиданно, — договорил за него Сай.

Макс согласно промолчал.

— Он же вроде дружил с девочкой из параллели, нет?

— Да, — вновь согласился Макс. Даже кивнул. — Дружил.

— И что?

— Я сам не знаю, Саймон, — развёл руками Макс. Затем поправил волосы, проведя по ним ладонью.

Молчали, погрузившись в свои думы.

— Куда ты пошёл? — окликнул его Брайс, когда Макс направился в одну из комнат.

— Приберу тут пока, чтобы стекол не осталось.

[hieromant]

9 лет кайфа

Шёл тринадцатый день празднования годовщины с начала форса. Был распит далеко не один стратегический запас пива и не только. Хотя мы по большей части отсыпались да от учёбы отходили. Прямо в саму годовщину, 18-го числа, был последний зачёт по практике. Слава Богу, всё нормально прошло, вообще самый тяжкий год универа удалось нестыдно закрыть, прям не зря силы и время втюханы были, нервяк весь не даром прошёл. И это мы с девочками ещё находили время вместе побыть. Короче говоря, ништяк.

Разлитое по времени празднование начиналось мягко, неспешно и с мероприятий сугубо домашних. Сначала пили различные воплощения горячей, как наши сердца, (ну или не очень горячей) воды, ужастики смотрели. Начали пересматривать Mahou Shoujo Magical Destroyers, как-то оно мне сильно симпатизирует и с девочками ассоциируется, хорошенько это дело растягивали. Потом, значит, начали вондером баловаться. Как-то с утра, думаю, было бы классно там всем вместе увидеться, а девочки вдруг нарядные, как в театр собрались, за столом сидят на кухне, меня зазывают. Я быстренько в деловой костюм залез, чтобы от общих настроений не отставать. Поболтали маленько, девочки за руки друг друга взяли, меня тоже за руки берут. В голову в первую очередь пришёл образ, как всей семьёй ответственные христиане так вот молятся. Все вместе помолились за наше благополучие, чтобы с проблемами и дальше удавалось справляться, поблагодарили Бога за такую прекрасную жизнь и возможность вместе быть. Я ещё, кажись, помолился за то, чтобы после смерти нас тоже куда-нибудь вместе определили, если я заслужу место под солнцем. Ну, а коли нет, быстренько вечность в Геенне Огненной по справедливости отстрадаю и к ним "наверх" отправлюсь. Так радостно было оттого, что девочки тоже помолиться захотели, обычно я всё им предлагал.

На практике с однокурсницей одной общались, она тоже по жизни с проблемами вечно, но сильная духом, и всё ей нипочём, хотя, порой, в таких ситуациях оказывается, ну точно, кажется, сейчас беда будет. Относительно недавно она в верующие подалась, в протестантскую церковь ходит. То, как она о Боге рассуждает, как молится и как у неё по жизни дела складываются, меня поразило, и, похоже, девочек тоже — нехилое переосмысление на счёт веры случилось, одним словом. Сам я лишний раз молиться стесняюсь, мол, тут не заслужил, а тут сам могу справиться, от меня ведь только зависит. А однокурсница та, как мне показалось, без таких предрассудков живёт, и тем самым к Богу ближе. То-то, наверное, так гладко у неё всё складывается. Мы как-то с ней под конец больничных приключений на должностях помощника среднего медицинского персонала весь день вместе с документами мучались, много, про психиатрию и болячки свои разговаривали, и про веру. Вообще, если так посмотреть, я как будто со святой общался, в хорошем смысле блаженной. Конечно, все не без греха, но такие у неё суждения продуманные и чистые, так она напролом через всё на свете идёт. Вдохновляюще было, не то слово, мне и самому как православному после бесед тех легче жить стало.

Потом, значит, ещё несколько дней туда-сюда, и ещё раз в вондере посидели знатно. Недавно начали в Zenless Zone Zero играть, а там уличная романтика, в голове сразу ассоциации с бандами в пёстрых, пафосных одеждах, граффити, тюнингованные машины с вычурными принтами. Захотелось как-нибудь в вондере эту атмосферу оформить. Давно хотел потанцевать с дамами там, в плейлист специально накидал новой музыки вкусной. Сделал небольшую площадь, выложенную бурым кирпичом, по краям деревья в клумбах, вдалеке небоскрёбы. И на самой площади разноцветные софиты по краям и под ногами, на "танцполе" фонари. Диджейская стойка со сценой, колонки огромные. Загрузились туда, начали с бодрячка, пока я, отвыкший от таких мероприятий, на нужную волну настроился.

Oppidan & Cutty Ranks - Armed & Dangerous

Девочки сначала были в обычной такой повседневной одежде, а потом, как я их в процессе разглядывать начал, они в пару мгновений так шикарно, стильно переоделись, у меня аж душа в пятки ушла. Асуна в светло-бежевую кофточку с воротником, свободные шорты и белый бархатный плащ до коленей, с длинными рукавами — с распущенными волосами во всём светлом и, особенно, в этом расстёгнутом плаще натуральный главарь банды или сутенёрша. Куруми облачилась в тёмно-розовую блузку без рукавов и тёмно-фиолетовую жилетку, в чёрные джинсы. Говорю, мол, ты как персонаж из Saints Row, цветовая гамма соответствующая, слишком солидно она выглядела. Илия одела чёрный топ с вырезом, тоже без рукавов, на боку завязала это дело на узел, чтобы живот открытый был, потом на груди принт с красным серпом и молотом забубенила. И юбка чёрная, гармошкой, с белыми вертикальными полосами. Я как тот афро, который в нескрываемом удивлении, за голову схватился, думаю, надо снова общие настроения разделить, мне такая движуха словами не описать как по душе. На себя перенапялил камуфляжные шорты с кучей карманов и тельняшку — казалось бы, не та тематика, но нраица. Хотел ещё босяцкий, в натуре собачий ошейник с шипами на шею, но когда начал визуализировать его, Куруми вместо него толстенную золотую цепь предложила. Танцевали как последний раз, девочки наслаждаются, я сам как софиты от счастья свечусь. Илия козырнула некими популярными относительно недавно танцами, что весьма неожиданно было, исполняла она их с совершенно невозмутимым лицом и так умело. Продолжили обсуждать одежду, мол, почему смотрится хорошо и что добавить можно, чего похожего в будущем можно придумать. Девы пару деталей добавили, Илия длинные шнурованные сапоги одела, Куруми прядь волос слева у виска заплела несколькими мелкими заколками в виде белых колечек, на руках тоже кольца. В моменте с Асуной взглядом встретились, она показательно так язык высунула, а у неё там пирсинг на кончике. Жизнь удалась, вербовка призрачных жён в православных нефоров идёт полным ходом. Душевно музыку в вондере послушали, потанцевали, эмоции были сравнимые с героиновым приходом, как минимум, наверное.

Вчера наконец-то прервали цикл откисания дома, смачно погуляли, смачно слушая смачные хип-хоп инструменталы. Похоже, на впечатлениях от минувших событий, девочки стали более избирательны в одежде и стали ещё ярче одеваться. Ну или мы просто давным-давно по-человечьи не гуляли и я отвык. Прогулка максимально ламповая получилась, расслабон на десяточку.

Funky Waves, POSTPARTUM - Street Philosophy

UNDERDOPE, kbkbts - Na proletarke

Jazzquarterz - Fo Ya Mind

DEXTAH - Hotel Lobby

В планах ещё в лес сходить, пикник устроить, а то как это лето и без леса. Чувственно годовщина прошла в этом году, хотя и опять тяп-ляп и растянуто на две недели. Как говорится, здоровья выжившим, успехов ищущим, чтоб хвост стоял и счастье было.

Our Samplus - Parole

[flecky-spring]

Статья об осах - часть 3

В первый миг, когда Ворон просыпается, ему кажется, что это самый обычный день в его жизни: в окно светит солнце, за стеной Сирра и Хэйден о чем-то взволнованно и громко общаются. Потом он касается рукой головы, чувствует острую боль, и прошлое возвращается к нему по частям: Колин, экспедиция Сирры, бал, теракт... Сирра???

Ворон вскакивает, на негнущихся ногах и с раскалывающейся головой добирается до кухни и утыкается лицом в Сиррину грудь. Тот подхватывает его на руки и счастливо тискает. Расспрашивает о самочувствии, но Ворону вообще не важно то, какие последствия коснулись его самого - судя по взглядам Сирры и Хэйден, все и так уже все знают. В голове у Ворона две вещи: "СИРРА ВЕРНУЛСЯ" (большими буквами, на переднем плане) и "я бросил Колина" (на заднем, крошечными, не думать, не думать, не думать, а то разрыдаешься прямо на кухне).

Сирра объясняется: это было сумасшедшее приключение! Он был в таком мире, и в таком, и в таком, и чуть не умер там, и еще вот там тоже чуть не умер... В общем! Не без помощи харизмы, огромной удачи и хитрожопости ему удалось провернуть свой безумный план. Он нашел кристаллы, добыл их, некоторые даже притащил с собой. И теперь он типа... богат. Точнее, они все, потому что как родные люди уже (ты тоже, Хэйден, не смотри на меня этим взглядом). Но будет еще богаче, когда продаст координаты расположения остальных кристаллов и, возможно, сопроводит туда уже полноценную экспедицию.

Теперь планы следующие: поскольку инфинисты ВООБЩЕ СОВЕСТЬ СУКИ ПОТЕРЯЛИ!!!, пора вложить эти деньги в единственно верное дело - политическую организацию, которая встанет на защиту всех обиженных циклистов. Сирра планирует взять на себя управление на первых порах и под своим крылом собрать более-менее способных магов, заставить их работать в команде и сформировать отряды для стычек с МСБ. Этакая народная дружина. Ворона пригласить в первую очередь - он способный мальчик, он уже в некоторых кругах завоевал доверие, заодно и репутацию на старте сделает.

Ворон безропотно соглашается помочь Сирре в благом деле, хотя от одного упоминания МСБ и циклистов его едва не тошнит.

Сирра съедает всю еду в доме, и Ворон впервые за время их общения не присоединяется - еда не лезет в рот. После завтрака Сирра пытается осторожно поговорить с ним о произошедшем, но Ворон только скупо отвечает на вопросы ("да", "нет", "не ранили, я только перемагичил немного", "через оболочку, да, как тогда, я теперь реально умею", "нет, он только придушил чуть-чуть, а так ничего"). Как только разговор заходит чуть дальше, Ворон начинает плакать, и Сирра поспешно замолкает и обнимает его, понимая, что сейчас лезть с расспросами пока рано.

Он убежден, что Ворон травмирован лишь самим терактом (этого, извините, вполне достаточно), попыткой удушения и сценой массового убийства. В первые дни активной работы в суматохе и стрессе не так заметно, насколько Ворону плохо, однако с ним все чаще случаются внезапные срывы со слезами, паническими атаками и прочими прелестями. Сирра неловко пытается помочь, однажды вечером, будучи на квартире у Хэйден, садится на край вороньей кровати и предлагает: слушай, ты мне все расскажи, выпусти, дай волю чувствам, все проговори, станет легче...

Ворон проговаривает, захлебываясь рыданиями, и по мере его спутанного рассказа азиатские глаза Сирры становятся квадратными. Кто? Колин? Это вообще кто... а, твой новый друг? Парень??? А ты всегда был... извини, да, неважно, так что твой парень? Умер??? А... ты его спас, но вы расстались, а он обиделся? Подожди, извини, я ничего не могу разобрать, малыш, подыши секундочку, ну, все хорошо, все хорошо, никто же не умер... НУ ТО ЕСТЬ ЭЭЭ никто из близких... прости, стало хуже?

Сирре приходится неловко подождать в коридоре десять минут, потом принести Ворону успокоительного чая от Хэйден и молча сидеть, пока доплачется недоплаканное в его кофту. Потом они пробуют выяснить ситуацию еще раз, и Ворон уже более разборчиво признается, что ему очень стыдно перед Колином за содеянное и что, наверное, стоило бы поступить иначе. Сирра мягко намекает, что да, в настоящих отношениях так дела не делаются, и предлагает пойти к Колину в мир и выяснить отношения еще раз. После уговоров дает обещание пойти с ним, но постоять в стороночке, чтобы Ворон не умер от грусти, если вдруг Колин бросит его в ответ или типа того.

На том и останавливаются.

В ближайший выходной день (который выдается нескоро) Ворон робко приходит в ставший почти родным мирок, спускается по горной тропе, подходит к краю деревни. Обходит лачугу, готовится постучать в дверь, но та оказывается распахнута. Ворон ступает внутрь, несмело зовет Колина, но дом выглядит так, словно был брошен уже несколько дней как. Над столом паутина, на полу - мусор и битые тарелки, табурет опрокинут - Колин никогда не оставил бы дом в таком бардаке. На грудь давит тупая тревога. Обескураженный, Ворон исследует окрестности домика еще некоторое время, пока не натыкается на девочку, в которой узнает ученицу Колина. Та на ломаном английском спрашивает:

- Вы друг... мистер Колин?

- Да, а ты не знаешь, что с ним случилось?

- Нет. Я думать, он уехать... Его совсем нет. Ничего мне не сказать.

- Спасибо...

Ворон бродит по кругу, пока не догадывается попытаться отыскать магические следы Колина. Энергия в доме - слабая, но ощутимая. Была резкой, отчаянной, острой, как осколки тарелок на полу. Из дома в лес - более текучая, светлая, но все еще в основе - боль и гнев, перерастающий в решимость. Ворон переходит на бег, следуя за цепочкой шагов, отметает все догадки из головы, бежит с остатками какой-никакой надежды, но прибегает туда, куда боялся - к утесу, где Иттецу выбрал умереть. И след обрывается.

Сирра сзади тяжело дышит.

- Е-мое, ты куда так бежишь? Ты что-то нашел?

Ворон молчит. Лучше бы не находил.

Может быть, здесь был переход в другой мир? Может, Колин, никогда не умевший преодолевать границу миров, вдруг научился и пошел... куда-то? По своим делам? Он же ведь не решил, проснувшись утром, что жизнь снова, как год назад, не имеет смысла, не перебил посуду в отчаянии от того, что любимый человек бросил его и не вернулся, не оставив ему выбора? Не выбежал из дома, не кинулся к скале, напоминающей о самом болезненном эпизоде в его жизни, и не шагнул следом за Иттецу, обрывая свой магический след?

Или не бежал, сражаясь с МСБшниками, из своего домика, пока они не настигли ег��, как неизбежная смерть? Его, ни в чем не виноватого, клейменного дружбой с мальчиком-который-нарушал-закон? Не прыгнул ведь он со скалы, надеясь хоть там найти спасение от вездесущего отряда, и не упал, не успев подхватить себя магией, потому что ему выстрелили в спину?

Ведь там, внизу, не лежат в вымытой дождями кровавой лужице его переломанные к о с т и ?

- Ворон?

- Я убил Колина, - говорит Ворон.

...Он приходит в себя снова дома и снова утром, словно день после бала повторяется ��аново. Но Сирра теперь сидит на краю его кровати и смотрит на него с еще большим виноватым участием, чем раньше.

- Малыш, ты как, жив?

- Да, - глухо отвечает Ворон. Голос кажется не своим и будто со стороны. И вся жизнь - не его, а чья-то другая: знай себе наблюдай и совершай рутинные действия, нажимая на кнопки.

В зеркале в ванной он наконец понимает, почему Сирра так на него смотрел. Прядь, свисавшая на лоб веселой черной волночкой, к утру стала белой.

И ему этот факт абсолютно безразличен.

Ворон показывает принятый в международном магическом сообществе знак скорби, имитирующий убитую птицу (арт не помню какого временного промежутка)

Начинаются мучительные дни, недели, месяцы. Сначала все общество шумит из-за теракта, потом - из-за того факта, что не-маг в одиночку совершил опасное путешествие и раздобыл денег, на которые можно столетие жить. Потом, комбинируя все предыдущее, к Сирре начинает стекаться разный магический народ. Первые миссии выходят хаотичными и не особо удачными, но в итоге наиболее ответственные волшебники берут на себя организационные вопросы, и понемногу работа начинает получаться. Новая организация берет себе гордое имя "Стражи свободной вселенной" (сокращенно ССВ); работа их состоит в том, чтобы либо, получая слитые данные от ученых, отбивать атаки МСБ на мирные места, либо вообще предотвращать их, появляясь на мероприятиях по заказу - как охрана.

Сиррины идеи, в общем, все-таки выстреливают.

Ворон очень старается помочь работе ССВ, но получается так себе. Первое время его магические неудачи списывают на то, что он пережил жуткий стресс на балу и потерял много энергии, однако время идет, а потерянная энергия так и не возвращается. Никому, кроме Хэйден и Сирры, он не говорит о произошедшем, на работе старается держать себя в руках, колдует молча и сосредоточенно. Коллеги (даже ранее не знакомые) сочувственно здороваются, виновато смотрят в глаза ("это же ВОРОН, он спас столько людей на балу, а его еще чуть не убили...") - местная звезда чуть ли не в ранге великомученика. Ворону отвратительно стыдно.

Он еще пару раз отправляется в мир Колина в надежде, что если тот все-таки остался жив, то однажды вернется. Но тропа к домику зарастает травой, потом укрывается осенними листьями, осколки посуды сереют под слоем пыли, и под ними же Ворон хоронит остатки своей надежды.

По ночам его начинают мучить кошмары со смертями, МСБшниками и повторяющимися отрывками последнего их с Колином диалога. В одну из ночей, сломавшись под напором давящей темноты, Ворон убегает спать к Сирре - "у тебя все равно кровать двухместная". Сирра не против, он, конечно, мальчик большой, но подвинется к противоположному краю ради такого случая. И вообще, не с тобой ли мы столько ночей в обнимку на холодной земле спали три года назад?

Рядом с Сиррой кошмары остаются такими же яркими, но, проснувшись от них, получается хотя бы найти в себе силы успокоиться и заснуть снова. А когда Сирра, замотавшись по работе, остается в других мирах, Ворон виновато ползет к Хэйден. Ее будить жалко и как-то неловко, но она говорит, чтобы он обязательно приходил, поэтому он сворачивается калачиком на матрасе, положенном на пол, обнимает толстого Трюфеля и спит, слушая чужое дыхание. Трюфель очень любит Ворона - это единственный житель квартиры, который позволяет ему спать у себя под боком. По крайней мере, честно в этом признается, а не прячет тисканье кота за "КОШКАМ ВООБЩЕ НА КРОВАТЬ НЕЛЬЗЯ И ЧТО ТЫ ПРИДУМЫВАЕШЬ Я КОТА ТВОЕГО НЕ БРАЛ".

Мысли о Колине он привыкает прятать далеко-далеко, потому что если дать им волю хоть на секунду, его просто разорвет на части. Старается себя переубедить: самое плохое - это то, что магия ушла, то, что может погибнуть кто-то ещё, а он не в силах будет помочь. Всё свободное от системы время Ворон тратит на магические тренировки, но волшебство день ото дня лишь слабеет. Медленно, не рывками, просто перестает быть таким же мощным, как раньше. Недостаточно стремительно, чтобы однажды пропасть навсегда, но достаточно, чтобы превратиться в маленькое бытовое колдовство и никогда больше не стать спасением чьей-то жизни.

***

Сирра находит его в соседнем от штаба учёных циклистов мире, когда Ворон после дневных стычек с МСБ и работы в отряде отправляется на сольную тренировку. Ворон догадывается, что со стороны выглядит ужасно - за последнюю пару месяцев он отвратительно похудел, ссутулился, подбледнел. Прядку вот приобрел седую. Ни разу, кажется, не улыбался. И уж точно ни разу больше не говорил с Сиррой о произошедшем с тех пор, хотя Сирра, выдержав осторожную паузу, не единожды пытался этот разговор завязать.

- Эй, - мягко говорит Сирра, - вот ты где. Пошли домой?

- Я позже приду.

- Приятель, слушай, - провожает взглядом дрожащий между ладонями Ворона световой шарик. Ворон с досадой кусает губы, когда шарик вырывается из воздушного коридорчика и рассыпается на искры - не удержал. - Ты совсем уже себя замучил. Я знаешь что у Хэйден выпросил? Макароны по-флотски! Это должно тебя уговорить.

- Сир, я потом приду и отдельно от вас поем.

Сирра тушуется, и они оба молчат, понимая, что а) не поест и б) оба об этом прекрасно осведомлены.

- Ты бы завязывал с этим, а? - наконец, неловко говорит Сирра. - Я понимаю, магия и всё такое...

- И всё, - обрубает Ворон. - Магия - и всё. Нужно помогать людям.

- Я ведь даже не осуждаю твои методы. Ты молодец, но... в целом это же тебе во вред. Тебе не стоило бы убиваться ради других.

- Я один, а других много, и все хотят жить. Поэтому стоило бы, пока я окончательно не потерял способность колдовать. Уж я сделаю всё, чтобы этого не случилось.

- А если случится, - говорит Сирра, - то ничего страшного не произойдет. Ты будешь жить как я, как Хэйден, как миллионы остальных людей. Ты всей вселенной не матушка-курица.

- Но я не дам этому случиться.

- Но если оно всё-таки...

- НЕТ! - вспыхивает Ворон, и брызнувшие из глаз слезы ощущаются как что-то далёкое, не свое. - НЕ СЛУЧИТСЯ! Если случится, я умру! Поэтому не случится! И если ты не хочешь думать о том, что я умру, то не думай о том, что у меня закончится магия!

Жёлтые сирр��ны глаза, кажется, темнеют.

- И как давно ты приравниваешь себя к своим колдовским способностям?

- Какая разница, как давно. Сейчас я - это буквально мое волшебство.

- Настоящий ты ни для кого из нас никогда не имел ничего общего с колдовским даром, Ворон. Ты - это не магия, а человек, полный сострадания и любви, способный на тепло к другим людям даже тогда, когда они по уши в дерьме. И это, а не магия, спасало таких, как я, и таких, как... Колин. И поэтому люди тебя любят.

- Единственный, кто смог меня полюбить, МЕРТВ из-за того, что я не подум��л головой и не смог его защитить.

Сирра молчит всего секунду, но Ворон запоминает его выражение его лица в эту секунду ярче, чем все выражения, что когда-либо были до этого.

- Не знал, что я теперь у тебя тоже мертв, - тихо говорит Сирра.

Ворон чувствует что-то вроде того, что чувствовал, когда увидел разрушенный дом Колина. Тишина, статика, минута молчания, а где-то на фоне в это время - взрыв вселенной.

- Ты?..

- Прости, что говорю это, но нужно, чтобы ты понял, - говорит Сирра, и его взгляд, кажется Ворону, пробивает насквозь, как арматура. - Ты без магии, со всеми косяками, со слабостями, с чем угодно, можешь казаться себе пустышкой. Но для кого-то это значит больше, чем весь мир. Больше чем всё, что было кроме тебя. Потому что ты и без магии можешь делать такие вещи, из-за которых люди останутся в живых.

Сирра отводит глаза и встаёт, и Ворона аж обдает волной одинокой боли, исходящей от него.

- Я пошел. И ты... когда закончишь с магией, приходи, пожалуйста. Можешь не ужинать со мной, если тебе теперь неприятно из-за того, что я, ну... но я... в общем... всегда рад тебя видеть, если что, - молчит немного. - Ладно, давай.

Он проходит несколько шагов прочь, когда Ворон вскакивает, догоняет его и стискивает в объятиях.

- Сирра, - срывающимся голосом говорит он, и куртка Сирры мгновенно мокнет в районе лопаток. - Сирра, Сирра, Сиррочка, ПОЖАЛУЙСТА, запомни: что бы со мной ни было, хоть я расстроен, хоть я влюблен в Колина, хоть я умираю в душе, хоть на самом деле умираю - ты навсегда мой самый близкий друг. Ты моя семья. И я тебя всегда, в любом состоянии, тебя любого очень люблю. Прости, не так, как ты меня, по-другому, да, жалко, что так получилось, но... я тебя люблю. Мне никогда не будет с тобой неприятно, тем более из-за того, что ты меня любишь. Пожалуйста, не думай так, я тебя прошу!

Сирра стоит, ничего не отвечая, но Ворон чувствует, как у него расслабляются плечи, и в одинокой колючей энергии медленно что-то тает. Наконец, он оборачивается и обнимает Ворона в ответ.

- Только теперь это будет супер неловко, - в его шепот одновременно проскальзывают горечь и улыбка.

Ворон тепло выдыхает ему в водолазку и впервые за долгое время чувствует себя хотя бы на один процент живым. Это очень больно, но ощущается все равно как глоток воздуха.

- Значит, - говорит Ворон, - будем дружить неловко.

Дружат с тех пор и правда неловко. Без кринжа не получается - сначала Ворон, не зная, куда деться от дополнительного чувства вины за чужую влюбленность, неосознанно избегает Сирру, потом Сирра, боясь быть навязчивым, становится слишком отстраненным и будто бы ненастоящим. В принципе, какие-то отголоски этой неловкости остаются навсегда, но быть чужими у них все равно не получается - слишком прикипели друг к другу за годы общения, слишком привязаны, пусть каждый по-своему. Друг без друга - никак.

Ворон после очередного кошмара приходит к Сирре весь мятый и в слезах, залезает под одеяло, молчит, а потом они впервые обсуждают все, что произошло. Колина - еще раз, более детально, Сирру - он признается, что начал осознавать влюбленность еще больше года назад, когда Ворону было еще 18, а потом ушел в экспедицию в смешанных чувствах и, вернувшись спустя год, понял, что это никуда не пропало. ССВ - что делать дальше и как бороться за чужие жизни, магию - что делать, если она не появится. Ворон не смиряется с тем, что она может уйти, не справляется с тем фактом, что Колин погиб, но хотя бы теперь не чувствует себя самым одиноким в целом мире человеком. И это дает призрачную надежду на то, что однажды он снова почувствует себя живым.

***

Колин просыпается не дома, а на земле. Одежда вымокла от росы, он ужасно замерз, голова раскалывается, сил совершенно нет. Где он? Он помнит, кажется, что у него была прекрасная спальня с мебелью из темной древесины и красным балдахином над кроватью. Хотя эта локация выглядит тоже знакомо...

Он поднимается на ноги, ковыляет к ближайшему домику. Тянет дверь на себя - та поддается. Заходит. На полках шкафов подозрительно привычно расположена еда... Прошлое приходит к нему кусками - был еще Александр, то есть, отец? Мама? Мама любила молодые темно-красные розы и мороженое... но не могла ходить в сад. Был Иттецу, трогал где ни попадя своими бесстыжими белыми пальцами - какой позор, нет, это не лучшее воспоминание, хотя почему, вроде же было здорово? Что-то пошло не так? Прошибает как током - с Иттецу что-то случилось! А что за тепло в груди, как будто вот-вот было, как будто вчера? Это не о нем... а о ком? Как же нестерпимо болит голова...

Все ближайшие дни он проводит в медитациях и с мигренью, голодный и растерянный. Кое-как вспоминает альтернативный китайский, случайно узнает от соседей, что преподает английский девочке - отменяет с ней занятия: сейчас не до того. Собирает свою историю по частям: была мама, она умерла, был Александр, он жив, перед ним стыдно, был Реджинальд, пусть он вообще говна поест да окочурится (извинитепожалуйста), был Иттецу - умер, и это очень больно, очень стыдно. Что удивительнее - есть магия, незнакомая, нереальная, и почему-то очень легко поддающаяся. Колин не помнит, чтобы раньше колдовство давалось ему так легко. Ему вообще когда-то давалось колдовство? Оно вообще существовало?

А что самое удивительное - есть что-то, что неуловимо от него ускользает. Точнее, кто-то. Кто-то улыбчивый и розовощекий, со смешным акцентом, с повязкой на шее, с темными завитками волос и обкусанной кожей на пальцах рук. Колину хочется биться головой об стену, лишь бы вспомнить - но Некто не вспоминается, только очередной раз дарит ворох из самых ярких эмоций за всю жизнь. Влюбляет в себя, злит, восхищает, расстраивает, витает в голове, оборачивается бесконечным покоем и уютом, никак не может научиться писать заглавную букву своего имени в правильную сторону... буква, кажется, R... Значит, Рассел? Рэймонд? Ривер? Ни одно из знакомых имен не кажется подходящим. Колин перерывает весь дом - находит лишь несколько записок, но в них нет ничего содержательного - это какие-то диктанты, он помнит, что сам выдумал эти фразы, чтобы Некто их записал.

Одиночество невыносимо гнетет. Наружу вылезает все то, что, кажется, только недавно ушло: какие-то старые обиды, которые раньше было гораздо проще держать в себе, злость, стыд, даже старательно скрываемая привязанность к отцу. Если Некто не вернется, думает Колин, я уеду обратно к Александру, я упаду перед ним на колени, я скажу, что готов быть у него хоть слугой, а он скажет: "отличная отсылка на классику, сын, горжусь тобой" - и, наверное, примет обратно. В прострации он собирает сумку в дорогу, но выехать не решается. В голове все время возникают новые-старые мысли, воспоминания о Ком-то, и Колин боится - вдруг в дороге или уже в Британии он вспомнит что-то, что поможет ему найти этого Кого-то, а будет поздно? А вдруг Некто за ним вернется и не найдет его дома? А почему Некто вообще ушел...

Идет четвертый день с его пробуждения, когда он спотыкается, задевает лбом дверной косяк и болезненно ши��ит, а потом в его голову вспышками врываются воспоминания о том самом балу.

О том, как он держал Кого-то за руки, как Кто-то целовал его, ероша пальцами до этого старательно уложенную прическу, но на это было совсем плевать; о том, что было это все Вообще Не Здесь; о крови на мраморном полу, о разбитых цветочных горшках и о "Я не могу допустить, чтобы ты погиб". Все складывается в единую, пусть и немного мутную, картинку: параллельные миры, МСБ, разлука с Кем-то... все, кроме Кого-то. У Колина перехватывает дыхание, он сползает на пол по стенке, и при этом поверх всего, что носится перед его глазами, выплывает еще одно воспоминание, которое он вообще сюда не приглашал и не хотел бы видеть.

О той ужасной ночи, когда мама умерла. Об отце. У Александра был низкий бархатистый голос, по которому Колин никогда ��е умел считывать эмоции с первого раза, он смотрел в окно, за которым на слякоть ложился первый снег, и говорил.

- Мы познакомились, когда она была уже обручена. Когда я был совсем молод, и за душой у меня не было ни копейки. Ее родителей не стало, и ей, как одинокой молодой женщине, нужно было срочно найти новые средства к существованию - то есть, мужа. Какая удача - мой дорогой друг позвал меня на Восток: там у него зарождался успешный бизнес... Она не хотела, чтобы я плыл, это была пора ужасных бурь в океане, корабли тонули один за другим, но я знал, что если не успею раздобыть денег, то в следующий раз увижу ее в роли чужой жены. Это было очень рискованно. Мы договорились: если в течение стольких-то месяцев (а она, как могла, оттягивала свадьбу с Реджинальдом, хотя еще даже не знала, что он за человек) я не вернусь, пусть сочтет меня погибшим и оставит мысли обо мне.

И все пошло не так, что могло пойти. Я отправился на Восток, я заработал приличное состояние, но обратные рейсы стали отменять один за другим, и я остался сидеть там сложа руки, ждать, когда наладится погода... Слишком поздно я понял, что не успеваю, - Колин вдруг понял, что впервые услышал, как в голосе Александра, всегда идеально выверенном, как голос профессионального чтеца, что-то надломилось, но был слишком взвинчен, чтобы обратить на это внимание (а сейчас этот надлом будто пролег в его собственном сердце). - Я никогда не забуду ее взгляд, которым она окинула меня, когда я встретился с ней на балу после своего возвращения. Я пожал Реджинальду руку, сказал: "Александр Ланиссер, двоюродный брат дорогой Грейс", - и она почти улыбнулась этой моей выдумке, но я знал, что разбил ей сердце своей ошибкой, пусть она и простила меня за это тотчас же.

Несколько секунд он молчал, глядя в окно, как будто там было что-то невероятно важное, и Колину в тот момент было невероятно обидно. "Я ТВОЙ СЫН! МЕНЯ чуть не убили! Посмотри на МЕНЯ!". Сейчас Колину ужасно стыдно за это. Жалко себя, еще желторотого, напуганного, оглушенного новостями и разрушением всей правды, в которую он всегда верил, но еще жальче отца. Хочется вернуться в ту зиму, подбежать к нему, обнять его со спины, расплакаться, сказать: "Мне так жаль! Я ТАК люблю тебя!".

Но все, что Колин сделал тогда - это трусливо ретировался в другую страну, не в силах справиться с эмоциями, и таил обиду годами.

- И, знаешь, - продолжил Александр, - я столько времени потратил на сожаления об этой ошибке, что не заметил, как совершил ее вновь. Я тысячу раз прогнал в голове перед сном мысли о том, как можно было бы поспешить, какие маршруты выбрать, чтобы успеть к ней. Но я не успел во второй раз, и в третий, и в тысячный, и снова слишком поздно осознал это. Мы планировали побег вдвоем столько раз, и  столько раз нам мешали мелочи - погода, мое здоровье, ее здоровье, какие-то транспортные вопросы, политика... Я все ждал: вот, вот сейчас наступит тот самый миг, и я украду ее, и никто нас никогда больше не найдет, мы будем счастливы! Вдруг она объявила мне, что беременна. Тобой. Я знал, что ребенок мой, и я, глупец, предложил ей повременить - пусть сидит дома, мало ли, от стресса в дороге случится выкидыш, а я не был готов терять своего первенца... Потом она совсем лишилась сил после родов, потом Реджинальд однажды поднял на нее руку за что-то (не помню уж за что, и не помню, как нашел в себе силы не пристрелить мерзавца на месте), и ей нужно было прийти в себя, потом она слегла от какой-то еще хвори... И я все ждал, ждал, пока она не обессилела настолько, что перестала вставать. Знаешь, чего я дождался? - Александр  повернулся, и Колину показалось, что его светло-голубые глаза в свете фонаря стали белыми, как жуткий снег за окном. - Сегодняшней ночи, Колин. Я дождался ночи, когда могу уехать куда угодно, ничего не боясь, но смысла в этом уже никогда не будет.

Александр не сказал ничего вроде "вот что бывает, ребята, с теми, кто медлит!" или "поэтому ты, сын, действуй сразу и совершай подвиги ради того, кто тебе дорог!". То ли он не планировал никакой лекции и просто хотел излить душу, то ли надеялся, что у Колина хватит мозгов, чтобы вынести урок самостоятельно, без дополнительного абзаца с выводом.

У Колина их хватает, оказывается, лишь через пять лет после расставания с папой.

"А ведь я, - думает Колин, сидя на полу, - допустил точно такую же ошибку, но с тобой, отец. Прятал подальше желание вернуться, извиниться, поблагодарить за все, сказать, что ты мне дорог, обнять. И я обязательно эту ошибку исправлю. Но после того, как предотвращу еще одну".

Откладывает это воспоминание куда-то в глубину. И позволяет всему остальному захлестнуть его с головой. На энергии от отчаянной влюбленности, на разрывающей душу тоске по Кому-то хватает сумку, выбегает во двор, пытается нащупать далекие миры с закрытыми глазами - не выходит, не выходит, мало магии, слишком мало, недостаточно... Мечется по траве, пока не замерзает, тяжело дыша, заходит в дом снова. Окидывает глазами комнату...

- Почему ты меня бросил? - сиплым шепотом. - Почему ты меня испугался? Как они могли сломить тебя... Как они могли разрушить все то, что нам было так дорого, как мы могли им это позволить, КАК МЫ МОГЛИ! Я ТАК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! КАК ТЫ МОГ!

Тарелки из шкафа разбиваются с оглушительным звоном, предметы со стола летят на пол, и Колин чувствует, как его наполняет остервенелая злость, переходящая в удовольствие.

Вот теперь достаточно.

Вот теперь он понимает, что Некто имел в виду, когда говорил, что можно колдовать не через контроль, а через его отсутствие.

Он чувствует, как ветер бьет в лицо, как по щиколоткам хлещет трава, как сумка тяжело бьется за спиной, пока он бежит к уступу. Мир, огромный, громоздкий, никогда прежде здесь не бывавший, тяжело трется о родной шарик. И Колин, не успев подумать, кидается с обрыва ему навстречу, чтобы в последний миг прорваться через границу этих соприкосновений.

"Вот что чувствовал Иттецу перед тем, как умереть," - думает он за миг до того, как исчезнуть из привычного мира.

Через секунду он, триста раз перекрученный вокруг своей оси, больно бьется о землю (сколько можно!), украшается добрым десятком ссадин, ловит еще пару флэшбеков о детстве. Мучительно поднимается. Его тошнит на траву. Он вдруг понимает, что сделал нечто ужасное: под напором эмоций рванул непонятно куда, чудом не погиб (КТО ВООБЩЕ В ЗДРАВОМ УМЕ КИДАЕТСЯ СО СКАЛЫ), взял с собой чертовски мало полезных вещей, и теперь, когда родной мир уехал неизвестно куда, вернуться он сможет тоже неизвестно когда, и непонятно, кто ему залечит ссадины и где он найдет помощь, чтобы убежать ��т МСБ, если они начнут его преследовать.

Но он в другом мире - значит, у него получилось.

Значит, он идет искать Кого-то и обязательно его найдет.

[lexie-squirrel]

Sherlock Holmes (1968) - The Blue Carbuncle

Очень было интересно взглянуть на версию “Голубого карбункула” от Питера Кушинга, потому что у гранады-то адаптация вышла просто идеальной. Увы, версия 1968 года перещеголять ее не смогла - ни по рождественской уютной атмосфере, ни по точности сюжета. Например, начинается история с того, что та самая леди, у которой украли карбункул, приходила к Холмсу за помощью, но тот ей отказал, весьма терпеливо, чем вызвал ее сильное недовольство. Дедукцию Холмса над шляпой значительно расширили и Уотсон задавал ему дополнительные каверзные вопросы... самое обидное, что потом выяснилось, что не все выводы Холмса оказались правильными, и это ранило его в самое сердечко. Он такой растерянный был. Так что да, половина выводов о владельце гуся оказались ошибочны, несмотря на тот факт, что в каноне были правдой. Уотсон был подозрительно доволен этим обстоятельством... Помимо этого изменили еще кое-что, тут Уотсона вызвали в тюрьму, потому что подозреваемый в краже карбункула пытался повеситься в своей камере. Вот тебе и милый святочный рассказик. А почему Уотсона вообще вызвали, он что, у них там в штате числится? Похождения Холмса и Уотсона по следам гуся были канонными и милыми, а при словах Холмса “Поворот на юг!” Уотсон повернулся не туда и получил укоряющий взгляд Холмса. Как и водится, по дороге они встретили настоящего воришку и отправились с ним на Бейкер-стрит выяснять подробности дела. Кстати, насчет самого карбункула - не помню, чтобы в каноне он был в металлической оправе, а еще по сравнению с гранадовским он кажется мелковатым и невзрачным (но там-то уж не поскупились!). Холмс и здесь, довольно гневно прогоняет Райдера, но не раньше, чем тот подписал чистосердечное признание. Кстати, еще раньше Уотсон презентовал Холмсу подарочек - сверток с табаком, а Холмс так растрогался, будто Уотсон ему черт-те что подарил. Что странно - в этой серии было много отсылок к другим историям, Холмс собирается послушать выступление Ирэн Адлер (”Скандал” в этом сериале экранизирован не был), графиня Моркар упоминает лорда Сент-Саймона и сэра Генри Баскервилля... В других сериях такого, кстати, не было. Закончилось все снова сценой с графиней и счастливыми-довольными Холмсом и Уотсоном. Неплохой финал для сериала.... вот только сохранилось-то всего шесть серий из шестнадцати. То есть еще целых десять серий с прекрасным, восхитительным Кушингом попросту утрачено! Ну как же так-то! Правда, не так давно нашли отрывки из потерянных серий. К сожалению, в них были только начала нескольких серий, и Холмс был только в одном из них. Но глядишь, когда-нибудь и сами серии где-нибудь чудом отыщутся. Шести серий для такого шикарного Холмса слишком, слишком мало... Правда, будет у меня в холмсомарафоне и еще один фильм с Холмсом-Кушингом, но это уже восьмидесятые и Кушинг там уже очень стар.

[fox-planeswalker]

Фаза усталости

Еще на прошлой неделе дочитал «Фаза Ингибиторов», книгу, которая завершает этот долгий цикл чтения саги об ингибиторах от Аластера Рейнольдса. А ведь на самом деле не завершает, потому что есть пачка рассказов, но их чтение отложу в долгий ящик, ибо хочется отдохнуть от этой вселенной, особенно после вот этой книги. Она так плоха? Не совсем, но она явно лишняя, какая-то не вписывающаяся в общую картину, как плохой сиквел некогда эпичного произведения (самое близкое ощущение у меня было при чтении цикла «Дюны» после «Бог-Император Дюны»). За подробностями под кат.

Когда начинаешь читать этот том, то сразу возникает вопрос «а это когда?», ведь предыдущая книга заканчивается красивой сценой подводящей итог всей саги ингибиторов (такой себе итог, но всё же), а тут уже и еще никакого итога. Не знаю, зачем Рейнольдс писал вступительные слова про «тут действия в той же вселенной, забейте, не важно когда и что, но там в конце книги есть хронология всей вселенной, но там спойлеры…», вместо того, чтобы написать сразу то, что он написал в маленьком кусочке текста в конце книги – «действия происходят между моментом окончания основного сюжета «Пропасть искупления» и завершающей сценой». Второй вопрос, который возникает «а это кто такой?» в плане главного героя. Да, тут вводят еще новых действующих лиц, которые совершенно уже не втискиваются в эту всю историю.

Через половину книги нам, конечно, покажут и героев из, назову это «основного сюжета», чтобы хоть как-то прицепиться к тому, что уже было написано, но… тут у меня просто очень много вопросов. Все персонажи из основного сюжета берут тут себе новые имена, клички, прозвища, в общем не пользуются прежними именами. Зачем? Тут возвращают персонажей, которые уже погибли, некоторых чтобы они погибли еще раз, но никого из них не будут звать также как звали, но в паре мест на всякий случай нам назовут их старые имена. И вот благодаря этой детали и тому, как тут сюжет втиснут в общую канву у меня сложилось стойкое впечатление, что когда-то это была книга не из этого цикла, но по какой-то причине было принято решение немного изменить персонажей и втиснуть её сюда. Скорее всего это не так, но именно так это воспринимается при чтении.

Еще одной неприятной особенностью «Фазы Ингибиторов» стало то, что многие вещи, которые благодаря свой чуждости, неопознанности и налёту загадочности в предыдущих книгах идеально смотрелись в роли космических обитателей и явлений в данной части взяты и впихнуты в какие-то приземленные рамки совершенно человеческих понятий и свойств. Как по мне, так это разрушение части атмосферности вселенной. А вот там, где никакая загадочность не нужна наблюдается противоположная картина: герои всю книгу претерпевают приключения и страдания ради получения некой технологии, способной переломить ход войны с ингибиторами, и они её конечно же получают под конец, но… что это, как оно переломило ход истории, зачем оно вообще – ни одного слова. Оно просто сработало. Всё.

И это еще на фоне того, что эта книга как-то перегружена совершенно ненужными техническими и физическими подробностями. Возможно, не только эта книга в серии, и я просто устал от стиля автора, но именно сейчас я уже начал читать такие места через слово. Есть здесь еще и внезапные неожиданные события, которые вызывают скорее не вау-эффект, а крепкое прикладывание ладоней к лицу, но на всё ворчать я просто устану. Честно – я бы не советовал никому читать эту часть как я не советую читать Дюну после «Бога-Императора».

Зато бонусом в этой книге идёт короткий рассказ «Музыка Чумы» и вот он перекрывает всё. Мне кажется, что именно такой формат Аластеру Рейнольдсу даётся лучше всего (хотя вот «Дом Солнц» всё же хорош (тык!)). Тут события происходят в какое-то спокойное время, совершенно не относятся к ингибиторам и сюжету прошлых книг, лишь сеттинг и место действия объединяет этот рассказ с предыдущими пятью книгами. Вот ему я ставлю 10 огнеметов из 10 чумных спор и рекомендую к прочтению.