#жуткий рисунок

[misshojo]

Вы так боитесь, когда люди смотрят на вас? 👁️ Поверьте, я чувствую то же самое, особенно когда смеюсь.💀

(English ↓)

Are you that afraid when people look at you? 👁️ Believe me, I feel the same way, especially when I laugh.💀

[lisystrata]

Abramov's booklet on Conrad Veidt

I have already done this material in the Veidt Facebook community, and I will probably do the same here. This is a small russian-language booklet from a hundred years ago, dedicated to Conrad. Spreading the screenshots, I will supply each of them with a translation into english. I hope this is at least clear. You can notice a very funny imprint of the Soviet era in this text. The author of this critical review, as they say, praised the Conrad so that it looks like a curse.

Из всех фигур немецкого экрана — одна особенно резко возникает перед глазами. Из всех явлений актерской талантливости она требует особенно тщательного диагноза.

Конрад Фейдт.

Тонкая и высокая фигура. Величаво-спокойная изысканность позы. Подчеркнуто-музыкальная гибкость движений. Пластичность со всеми оттенками замаскированного кокетства. Мягкая, но хищная, почти кошачья грация. В этой фигуре больше всего поражают лицо и руки. Огромный, высокий лоб мудреца страдальчески сжимается впалыми висками мученика. Виски набухают темными венами. И вы неуловимо ощущаете, как тяжело и страшно работает вспыхивающая в холодных, безжалостных глазах такая же, не знающая жалости, мысль.

------------------

Of all the figures on the German screen, one appears most sharply before one's eyes. Of all the manifestations of acting talent, it requires a particularly careful diagnosis.

Conrad Veidt.

Slim and tall figure. Majestically calm sophistication of the pose. Emphasized musical flexibility of movements. Plasticity with all shades of disguised coquetry. Soft, but predatory, almost feline grace.

In this figure, the face and hands are most striking. The huge, high forehead of the sage is painfully compressed by the sunken temples of the martyr. Whiskey swells with dark veins. And you imperceptibly feel how hard and terribly the same thought flashing in cold, ruthless eyes, which does not know pity, works.

Эти глаза как будто бы всё видели и всё узнали. В них нет ни радости, ни смелости, ни дерзаний. Они холодны и мертвы. Так смотрели, вероятно, глаза вымирающих цивилизаций. Так смотрят и осколки современного человечества, не верящие ни в прошлое, ни в будущее и ничего не знающие, кроме пресыщения.

У Конрада Фейдта играют больше всего губы. Эти губы работают с тончайшим техническим мастерством. Они дают все переливы настроения, все оттенки страдания и жестокости. Кривая, тонкая, почти змеиная улыбка Фейдта живет на этом лице своей самостоятельной жизнью, создавая порой почти незабываемую трагическую маску. И эта улыбка дает тон, резкий, чеканный тон всему лицу. Она оживляет рисунок, кладет отпечаток на все образы Фейдта. Она окрашивает все контуры его ролей.

Улыбка и руки. В этом — весь облик Фейдта. Руки, запоминающиеся больше всего, больше сюжета, больше названия картины. Тонкие, изящные, почти изысканные руки пианиста. В этих руках какой-то неуловимый излом хищности, жестокости, злорадства. Породистые руки аристократа могут внезапно стать руками душителя. В них тоже своя своеобразная и самостоятельная жизнь. И эти руки дают порой такие тончайшие оттенки переживаний, что всё остальное кажется лишней и ненужной деталью.

Кто же не знает этой фигуры? Кому не знакомо имя, популярность которого блестяще конкурирует с плеядой имен от Фербенкса до Валентино? Кому неизвестен образ раджи Эшнапура, мистически-жуткий абрис Сомнамбулы или болезненно-хищная, жестокая маска Борджиа?

От блестящих экранов на Фридрихштрассе до убогих полотнищ чухломских «иллюзионов» так часто возникало лицо, в котором, казалось, застыли все черты декаданса, в котором скрестились все пути человеческой дегенерации.

Фейдт пришел в кино из театра. Он из той плеяды театральных актеров, которые почувствовали кино не параллельной, а основной стихией. Театр стал параллелью.

Судя по отзывам немецкой прессы, Фейдт в кино во много раз сильнее, ярче, убедительнее Фейдта в театре.

Но и в театре Фейдт оказался в рядах пожинателей успеха и славы. Он еще у Рейнгарта был сразу замечен, когда выступал на вторых, почти случайных, эпизодических ролях. О нем часто говорили больше, чем о первых актерах.

Но Фейдт в театре — это только дополнение к Фейдту в кино. В кино он вырастает в проблему. В проблему искусства декаданса, искусства умирающей цивилизации. Он — самое острое ее проявление. Ее наиболее могучая и яркая манифестация.

Мы знаем Фейдта довольно хорошо. Мы просмотрели уж�� значительное количество его картин. Среди них много сравнительно слабых, но ряд и поистине блестящих, чеканно и талантливо сделанных ролей. Таковы: Сомнамбула («Кабинет доктора Калигари»), раджа Эшнапура («Индийская гробница»), Лорд Нельсон («Леди Гамильтон»), Чезаре Борджиа («Лукреция Борджиа»), О’Коннор («Ужас»), и более слабые, менее удачные роли: Христиан фон Шафф («Жемчуг, кровь и слезы»), Паганини, в картине под тем же названием, Арпадо Чарлзло («Любовь художника»), поэт («Ню»). Из других его картин довольно популярны на Западе «Граф Калиостро», «Елизавета и Дон Карлос», «Руки Орлака» и «Кабинет восковых фигур».

--------------------

Those eyes seemed to see everything and know everything. They have no joy, no courage, no daring. They are cold and dead. So looked, probably, the eyes of dying civilizations. This is how the fragments of modern humanity look, who do not believe in either the past or the future and know nothing but surfeit.

Conrad Veidt's lips play the most. These lips work with the finest technical skill. They give all modulations of mood, all shades of suffering and cruelty. Veidt's wry, thin, almost serpentine smile lives its own independent life on this face, sometimes creating an almost unforgettable tragic mask. And this smile gives a tone, a sharp, chased tone to the whole face. She revives the drawing, leaves an imprint on all the images of Veidt. She paints all the contours of his roles.

Smile and hands. This is the whole existence of Veidt. Hands that are remembered the most, more than the plot, more than the title of the picture. Thin, graceful, almost refined pianist's hands. In these hands there is some elusive kink of rapacity, cruelty, gloating. The thoroughbred hands of an aristocrat can suddenly become the hands of a strangler. They also have their own unique and independent life. And these hands sometimes give such subtle shades of experience that everything else seems like an unnecessary and excess detail.

Who doesn't know this shape? Who doesn't know a name whose popularity rivals a plethora of names from Fairbanks to Valentino? Who does not know the image of the Raja of Eshnapur, the mystical and terrible outline of Somnambula, or the painfully predatory, cruel mask of Borgia?

From the brilliant screens on Friedrichstrasse to the wretched panels of Chukhloma "illusions", so often a face appeared in which, it seemed, all the features of decadence were frozen, in which all the paths of human degeneration crossed.

Veidt came to cinema from the theatre. He is from that galaxy of theatrical actors who felt the cinema not as a parallel, but as the main element. The theater has become a parallel.

Judging by the reviews of the German press, Veidt in the cinema is many times stronger, brighter, more convincing than Veidt in the theater.

But even in the theater, Veidt found himself among the reapers of success and fame. He was immediately noticed by Reingart when he acted in second, almost random, episodic roles. He was often talked about more than the first actors.

But Veidt in the theater is only a supplement to Veidt in the cinema. In the movies, he grows into a problem. Into the problem of the art of decadence, the art of a dying civilization. It is its most acute manifestation. Its most powerful and brightest manifestation.

We know Veidt quite well. We have already seen a significant number of his paintings. Among them are many relatively weak, but a number of truly brilliant, minted and talented roles. These are: Somnambula ("The Cabinet of Dr. Caligari"), the Raja of Eshnapur ("The Indian Tomb"), Lord Nelson ("Lady Hamilton"), Cesare Borgia ("Lucretia Borgia"), O'Connor ("Horror"), and weaker, less successful roles: Christian von Schaff ("Pearls, Blood and Tears"), Paganini, in the film of the same name, Arpado Charleslo ("The Artist's Love"), poet ("Nu"). Of his other paintings, “Count Cagliostro”, “Elizabeth and Don Carlos”, “Hands of Orlak” and “Cabinet of Wax Figures” are quite popular in the West.

Лучшие роли Фейдта — это образы, навеянные мистицизмом, болезненными кулонами воображения, сексуальными изломами психики. Таковы роли Сомнамбулы из «Кабинета доктора Калигари» и О’Коннора из «Ужаса» по роману Стивенсона «Тайна доктора Джекилла и мистера Хайда». Фейдт охотно черпает свои образы и в мрачных эпохах Средневековья. Таков его Чезаре Борджиа, весь в тонах кватроченто. Таков и Иван Грозный в «Кабинете восковых фигур» — образ, в котором до болезненности заострена мрачная жестокость эпохи.

Привлекает Фейдта и экзотика. Но экзотика с явным болезненным упадочным уклоном.

Индия колонизаторов и рабов, Индия, задушенная петлей поработителей, Индия Тагора и Махатмы Ганди для него не существует. Она заслоняется мистической фантастикой факиризма и болезненной силой страстей в экзотической оправе.

Экзотика исторических эпох, экзотика «великих побед» и завоеваний приводит его к «Леди Гамильтон». Но историческая окраска событий и здесь растворяется в неврастенической страсти однорукого Нельсона, для которого Фейдт находит все краски «великой любви» и «великих страданий».

Таков отчасти и Христиан фон Шафф, сын миллиардера, владелец несметных богатств, влекущий за собой страшную цепь: «Жемчуг, кровь и слезы». Неврастенические уклоны психики приводят Фейдта здесь к какому-то подобию непротивленчества, толстовства. Но и тут в его палитре оказывается еще достаточно красок.

Отсюда естественный скачок к натурализму. И Фейдт приходит к образам богемного художника Арпадо Чарлзло и салонного поэта из «Ню».

Но и художник, и поэт отдают шаблоном и фальшью. Они слишком приторны. При всей рафинированной техничности Фейдта, при его изощреннейшей цивилизованности, при всем блеске его тончайшего артистизма, у него нет средств для передачи самых простейших оттенков самого элементарного натурализма.

От романтической жути кровавых эпох до фантомистики почти мейрингского толка Фейдт самое совершенное воплощение этой линии развития. Самая изысканная ее арабеска.

Но герой-любовник современных салонов — эта законченная демонстрация духовного убожества, этот апофеоз лакированной пошлости — не в артистических средствах Фейдта.

Его графика сексуальна, но не скабрезна.

Его рисунок уродлив, но не прозаичен.

В нем упадочность, но не пошлость.

Каждый актер лепит свой кусок жизни на экране так, как он ее видит и воспринимает. У Янингса она дышит почти первозданной силой и плотоядностью. Реалистичность Вернера Краусса окрашивается гротеском и гиперболичностью. Фербенкс наполняет жизнь динамикой и движением. Москвин ищет ее в переплетении смешного с трагическим.

Конрад Фейдт дает сексуальный рисунок, дает причудливую графику вырождения. Его типы — это разнообразнейшие симптомы дегенерации. Его образы — лишь различные эффекты упадочности.

Фейдт — питомец определенной социальной среды. Эта среда породила в литературе патологию и мистицизм, а в жизни — гомосексуалистов и «пресыщенных». Именно эта среда выдвинула мысль о «закате Европы». И это в ее тайниках родилась философия Шпенглера.

Конрад Фейдт — плоть от плоти ее. Он одно из самых ярких ее проявлений. Его творчество — это логическое завершение той линии развития, которая привела буржуазную цивилизацию на грань вырождения. Это наиболее яркий штрих культурной дегенерации, сделавшей искусство лишь удобрением для европейского капитала.

Каждая роль Фейдта — это осколок определенного миросозерцания. Так мыслит и чувствует человек, у которого уже нет ничего за душой.

Каждый облик Фейдта — это заботливое культивирование симптомов упадочности. Сознательный и убежденный гимн человеческой дегенерации. Образы «великих любовников», линии «великих страстей», в которых звучат все оттенки — от престиссимо до фуриозо — в сущности последний взмет культурного декаданса.

Бессильный крик человека, у которого уже нет никаких путей.

Игра Фейдта спокойна, подчеркнуто спокойна. Движения экономны, медлительны. Он играет линиями своей тонкой фигуры. Играет поворотами, замедленными сгибами конечностей. Его сцены сознательно удлиняются.

В «Индийской гробнице» и «Лукреции Борджиа» есть моменты, когда он из глубины экрана медленно движется на первый план. Кажется, нет конца этому движению. И это сознательно рассчитано, продумано. Образ, двигающийся на зрителя с какой-то медлительной величавостью, внедряется в сознание, застывает, не забывается.

Фейдт живописен. Он любит сочетания черного с белым. Он играет этими сочетаниями как ни один актер в мире. Его фигура во фраке и белой чалме в «Индийской гробнице» исключительна по композиции. Сомнамбулу в черном трико с бледно-белым лицом-маской мы тоже никогда не забудем.

А складки черного камзола Чезаре Борджиа? Фейдт комбинирует эти складки, растворяется в них, «одухотворяет» ими каждый изгиб, каждый поворот корпуса. Фейдт почти всегда играет крупным планом. Он заполняет всё пространство экрана часто только одними руками. Эти руки дают куда большие переливы настроений, чем плачущее лицо Мери Пикфорд. Руки Чезаре Борджиа — это симфония, это целая поэма стра��ания, страсти, переданной только одними кистями тонких болезненных рук.

-------------------------

Veidt's best roles are images inspired by mysticism, painful pendants of the imagination, sexual fractures of the psyche. Such are the roles of Sleepwalker from The Cabinet of Dr. Caligari and O'Connor from Horror, based on Stevenson's novel The Secret of Dr. Jekyll and Mr. Hyde. Veidt willingly draws his images from the dark epochs of the Middle Ages. Such is his Cesare Borgia, all in the tones of the Quattrocento. Such is Ivan the Terrible in The Cabinet of Wax Figures, an image in which the gloomy cruelty of the era is painfully pointed.

Veidt is also attracted by the exotic. But exotic with a clear morbid decadent bias.

The India of colonizers and slaves, India strangled by the noose of enslavers, the India of Tagore and Mahatma Gandhi does not exist for him. It is obscured by the mystical fantasy of fakirism and the painful power of passions in an exotic setting.

The exoticism of historical epochs, the exoticism of "great victories" and conquests leads him to "Lady Hamilton". But the historical coloring of events here, too, dissolves into the neurasthenic passion of the one-armed Nelson, for whom Veidt finds all the colors of "great love" and "great suffering."

This is partly Christian von Schaff, the son of a billionaire, the owner of untold wealth, entailing a terrible chain: "Pearls, blood and tears." Neurasthenic inclinations of the psyche lead Veidt here to some semblance of non-resistance, Tolstoyism. But even here there are still enough colors in his palette.

Hence the natural leap towards naturalism. And Veidt comes to the images of the bohemian artist Arpado Charleslo and the salon poet from "Nu".

But both the artist and the poet give off a template and falseness. They are too cloying. With all the refined technicality of Veidt, with all his most sophisticated civility, with all the brilliance of his most subtle artistry, he does not have the means to convey the simplest shades of the most elementary naturalism.

From the romantic horror of the bloody eras to the almost Meiringian phantomism, Veidt is the most perfect embodiment of this line of development. Her most exquisite arabesque.

But the hero-lover of modern salons — this complete demonstration of spiritual squalor, this apotheosis of lacquered vulgarity — is not in Veidt's artistic means.

Its graphics are sexy but not smutty.

His drawing is ugly, but not prosaic.

It is decadent, but not vulgar.

Each actor sculpts his piece of life on the screen the way he sees and perceives it. In Janings (Emil Jannings), she breathes an almost primordial strength and carnivorousness. The realism of Werner Krauss is colored with grotesque and hyperbolicity. Fairbanks fills life with dynamics and movement. Moskvin is looking for it in the interweaving of the funny with the tragic.

Conrad Veidt gives a sexy drawing, gives a bizarre degeneration graphics. Its types are the most diverse symptoms of degeneration. His images are only various effects of decadence.

Veidt is a pet of a certain social environment. This milieu gave rise to pathology and mysticism in literature, and in life to homosexuals and the “blasé”. It was this environment that put forward the idea of the “decline of Europe”. And it was in her recesses that Spengler's philosophy was born.

Conrad Veidt is flesh of her flesh. He is one of the brightest manifestations of it. His work is the logical conclusion of the line of development that brought bourgeois civilization to the brink of degeneration. This is the most striking stroke of the cultural degeneration that has made art a mere fertilizer for European capital.

Each role of Veidt is a fragment of a certain worldview. This is how a person thinks and feels, who no longer has anything in his soul.

Each character of Veidt is a careful cultivation of the symptoms of decadence. A conscious and convinced hymn to human degeneration. Images of "great lovers", lines of "great passions", in which all shades sound - from prestisimo to furioso - in essence, the last wave of cultural decadence.

The powerless cry of a man who no longer has any way.

Veidt's acting is calm, emphatically calm. Movements are economical, slow. He plays with the lines of his thin figure. Plays with turns, slow bends of the limbs. His scenes are deliberately lengthened.

There are moments in The Indian Tomb and Lucrezia Borgia when he slowly moves from the depths of the screen to the fore. There seems to be no end to this movement. And this is deliberately calculated, thought out. The image, moving towards the viewer with some kind of slow majesty, takes root in the consciousness, freezes, is not forgotten.

Veidt is picturesque. He loves black and white combinations. He plays these combinations like no other actor in the world. His figure in a tailcoat and white turban in the "Indian Tomb" is exceptional in composition. A somnambulist in a black tights with a pale white face-mask, we will never forget either.

And the folds of Cesare Borgia's black camisole? Veidt combines these folds, dissolves in them, “spiritualizes” with them every bend, every turn of the body. Veidt almost always plays in close-up. He fills the entire screen space often with only one hand. These hands give much more play of mood than the weeping face of Mary Pickford. The hands of Cesare Borgia are a symphony, a whole poem of suffering, passion, conveyed only by thin, painful hands.

В фильме «Руки Орлака» он передает тончайшие оттенки душевных переживаний только скрюченными пальцами или пассивно опущенной кистью руки.

У него играет даже ладонь, даже локти, даже предплечья. В «Леди Гамильтон» он играет Нельсона даже отсутствием руки. Целой серией тончайших приемов он подчеркивает это отсутствие, заостряет его, растворяет весь образ именно в этой однорукости.

Его средства воздействия на зрителя необычайно просты, но в то же время тонки. И именно этой простотой и тонкостью ему удается добиваться порой колоссальных эффектов. Он умеет передать всю силу страсти только одной страдальчески поникшей фигурой. Кто не помнит этой фигуры, бессильно распростершейся на ступеньках мавзолея в «Индийской гробнице»?

Несомненно, Фейдт талантлив, исключительно талантлив. Но эта талантливость еще более заостряет проблему его творчества. Даже манера игры его, даже самый стиль его артистических созданий носит характер всё той же упадочности.

Он сексуален. И эта сексуальность органически в его манере. Она сквозит в каждом жесте Чезаре Борджиа, в каждой улыбке раджи Эшнапура, в каждом движении О’Коннора. И разве не чувствуется она даже в одном только сгибе наклоненной (над постелью девушки) фигуры Сомнамбулы?

Фейдт — крупный, исключительно крупный, исключительно талантливый актер. Но этот талант не дар, а проклятие. Это ярчайшая символика распада буржуазной культуры. «Закат Европы». Талант, который мчит вперед лишь сила инерции. И мчит по путям, которые уже никуда не ведут.

--------------------------

In the film "Hands of Orlak" he conveys the subtlest shades of emotional experiences only with twisted fingers or a passively lowered hand.

He plays even the palm, even the elbows, even the forearms. In "Lady Hamilton" he plays Nelson even without his arm. With a whole series of the most subtle techniques, he emphasizes this absence, sharpens it, dissolves the whole image precisely in this one-handedness.

His means of influencing the viewer are unusually simple, but at the same time subtle. And it is precisely this simplicity and subtlety that he manages to sometimes achieve colossal effects. He knows how to convey the full power of passion with only one sufferingly drooping figure. Who does not remember this figure, prostrated helplessly on the steps of the mausoleum in the "Indian Tomb"?

Undoubtedly, Veidt is talented, exceptionally talented. But this talent sharpens the problem of his creativity even more. Even his manner of playing, even the very style of his artistic creations, bears the character of the same decadence.

He is sexy. And this sexuality is organic in his manner. It shines through in every gesture of Cesare Borgia, in every smile of the Raja of Eshnapur, in every movement of O'Connor. And isn’t it felt even in the curve of the figure of the Somnambula tilted (above the girl’s bed)?

Veidt is a large, exceptionally large, exceptionally talented actor. But this talent is not a gift, but a curse. This is the brightest symbolism of the collapse of bourgeois culture. "The Decline of Europe". Talent that rushes forward only the force of inertia. And rushes along paths that no longer lead anywhere.

[mentalrudiment]

на дворе октябрь, а я так ничего и не выложил, ужас!

хотя это просто слегка изменённый депрессивный арт

¯\/(¬¬)\/¯

что же, надеюсь, вы наслаждаетесь этим жутким месяцем, всем печенек, тыкв и костюмов

[smiledog-1]

(с помощью GIFER)

[trutenbee]

Забавный скетч для челленджа, я уже пропустила дня 4 точно. Ну и раз пропустила, знач можно не по порядку делать. (но типа #день_8) Жуткий лес в общем. (на основе реальных событий) #background_chellenge #бэкграунд_челлендж

[minmiki-dino-dino]

 перерисовую своего старого персонажа (2015 года) ДА У НЕГО "зубчатые" губы, чтобы смотрелось как 2 ряд зубов или двойная челюсть

redrawing his old character (2015) YES AT HIS "jagged" lips to look like 2 rows of teeth or a double jaw

[me-as-an-answer]

Спасибо @ajsula за эстафету. Суть ее рассказать о чем-либо первом в жизни.

Первая настоящая любовь, ��ервый друг: Принц. О нём я уже много писала. Хочется теперь оставить его при себе.

Первое удовольствие от книги: Гарри Поттер. В одинадцать лет я ждала письма.

Первый экстаз от книги: Дени Дидро. "Прогулка скептика или аллеи". На этом произведении я поняла, что литература может быть очень изощрённой, очень даже опасной и очень значимой. Больше, чем что либо другое.

Первый рисунок маслом: медузы. Уже показывала. Тогда и началось моё увлечение, которое составляет теперь большую часть меня.

Первая работа: менеджер по продажам. Убожество. Я ушла через пару недель. Ненавижу такую работу.

Первое кино со смыслом: Жилец. Романа Полански. Тогда мир кино поделился для меня на два лагеря: поверхностное кино и изящное кино. Теперь выискиваю кино второго разряда.

Первый поход в горы: гора Хомяк. Мы ходили с друзьями и был жуткий ливень. Тогда я бесповоротно влюбилась в горы. С тех пор я обошла очень приличный километраж по горным хребтам.

Первое выступление: ещё в начальной школе. В качестве свахи в какой-то сказке. Ужас.

Первое свидание: с парнем пошли в бильярд. Как же это было ужасно. Я надела ещё классический наряд и шорты. Брррр. Очень не подходящим образом выглядела и вела себя так же. Напряжённо молчала в основном. Он все пытался завязать разговор, но я все ломала.) Естественно это фиаско не имело шанса на вторую встречу.

Первая подруга: Львёнок. Мы до сих пор дружим. Уже 20 лет. Со второго класса вместе. Такое потешное существо! Сколько мы с ней пережили!...

Остальное первое либо вспоминать не хочется, либо скучно. Ну вот немножко поделилась.)

[akylk0]

Безумные врачи, безумный опрос и ностальгия по 90-ым.

                                                Harleen (2019)

Не устану писать о любви к комиксовым лимиткам. Несколько выпусков дают законченную инт��ресную историю о персонаже. И в отличие от фильмов, помимо основных героев, много дополнительных. Это история становления Харли злодейкой, точнее как получилось, что врач влюбилась в пациента, да ещё в Джокера? Но прежде отмечу рисунок. Ещё на Девиантарте попадался комикс автора. Картинка очень приятная и детализированная. Отдельное спасибо за естественные пропорции главной героини. Она стройная, но не типичная анорексичка. Также хорошо обыграно как ярче становится её одежда при увеличении симпатии к Джокеру. В моменте переломной беседы на ней символичное красное. Помимо завершённости ценю в подобных произведениях новый взгляд на героев. Тут очень интересно обыграли многие привычные вещи. Например, романы с преподавателями девушки оказываются...отношениями с одним, которые слухи превратили во множество ради оценок. Справедливости ради, позже начальница подтвердит правду героини, отмечая, что у строгой преподавательницы она явно не постелью могла балл получить. Джокер уже привычно не подтверждает какую-либо версию его предыстории, превращая всё в шутку. И правильно делает. Загадка к лицу ему.

Итак, Харлин Квинзель-начинающая специалистка, веряющая, что готемских преступников можно исправить. В это верит также Брюс Уэйн, который берётся спонсировать её работу. Пожалуй, из всех эта версия девушки самая близкая к реальности. Харли обычный человек со своими страхами и радостями. Способная на сострадание даже к направившему на неё оружие Джокеру. Поражённая жестокостью толпы (и себя) при очередной стычке клоуна с Бетманом. Но не замечающая как явно некомфортно супергерою и как подозрительно рад оказаться на импровизированной арене боя злодей. Переживания странной встречи совпадают с назначением. Хьюго Стрендж не в восторге от очередного мозгоправа. Их было много и всё безрезультатно. Позже, при всём разумном беспокойствии, идёт на встречу блондинке, подтверждая отказ от камер. Удивительно, все версии (виденные мной) героини, постоянно игнорируют её профессиональную сторону. Она же врач и это должно сказаться на ней. Но нет из неё делает очередную размалёванную куклу или невероятного гения. Харли здесь постоянно анализирует себя и в финале даже почти ставит диагноз. Профессию она выбрала потому что ей нравилось помогать подругам, выслушивая их. Скандал из-за слухов привёл к эмоцианальному отчуждению от других. Сыграла роль и мрачная готемская атмосфера.

Сходит с ума не одна Харли. Полицейские устав от преступников, сами одевают маски и начинают линчевать злодеев. Прокурор Харви Дент после инцидента с кислотой видит мрачного двойника своего помощника. Галлюцинация умело убеждает его, что добрый оригинал лишь плод его фантазии, а слова Квинзель о нецелесообразности двойной монеты приводят к появлению Безликого. К которому конечно примкнут палачи. Его линия наглядно показывает как Готем ломает людей. Это подтверждает маленькая деталь. Он единственный, кто правильно запомнил фамилию девушки. Хотя видел один раз. Этакое напоминание, что он был хорошим человеком. В такой ситуации удивляешься крепости духа Бетмена. Как он с ними всеми с ума не сошёл неясно. На то он герой.

Вернёмся к девушке. И вот измученная одинокая Харли встречает манипулятора Джокера. Конечно при всей осторожности, доброта сыграет злую шутку. Персонажи сами постоянно напоминают куда заводят благие намерения. Сознавая опасность, тем не менее некая...наивностью это назвать трудно, скорее как станет позже понятно, не совсем уместный оптимизм, играет на руку пациенту и вот уже доктор сама не понимает как поддается его влиянию. Обаяние Джокера и желание спасти Харли играют своё дело. Постепенно она не только погружается в роман, но и совершает убийство. Случайно из-за незнания техники обращения с оружием, но убийство. Защищая Джокера, Квинзель стреляет в хорошо настроенного к ней охранника Аркхема. Окончательно сломавшись от увиденного при разгроме лечебницы, устроенном палачами, она начинает смеяться, цепляясь за единственное, что оказывается рядом, поддерживая её. За Джокера. История заканчивается на демонстрации внутренего мира Харли, ещё сохранившей прежнею себя глубоко внутри.

Местный Джокер стоит отдельного абзаца. Он явно вдохновлён вариантом Хита Леджера. Более реалист��чный костюм и талант к манипуляции вместе с монологами о безумии. Тем не менее он не так далеко ушел от образов, воплощённых Марком Хэмэллом и появившегося позже Хоакина Феникса. Он действительно забавен. Его циничные комментарии хорошо дополняют образ. Чего стоят многочисленные истории о становлении, которые он придумывает для врачей. Некоторыми он даже сам гордиться. Мне понравилась эта:

-Всё началось когда я работал в цирке...

-Вы тогда начали стали любить клоунскую тему?

-Чего?! Я был силачом...Он обаятелен, легко входит в доверие Харли. Тем не менее при всей хитрости, он не настолько хорош, чтобы не без помощи личного досье управлять девушкой и не лишён типичной спонтанности персонажа. Это делает образ куда многограннее и человечнее. Он не пристрелил Харли при встрече, потому что почувствовал слабость в ней. Плюс подозреваю, посчитал слишком очевидным и не забавным такое убийство свидетеля. Их первая встреча поставлена автором знатно. По всем канон романтической комедии. Вот она такая грустная идёт по городу после трудной работы, где никому не нужна, а тут из-за угла наталкивается он. Вместе с взрывами. Грабя оружейный магазин. Направляя на неё пистолетное дуло. Готемская романтика. Она такая. Очередная насмешка то ли судьбы, то ли клоуна. Справедливости ради ничто человеческое ему не чуждо. Это отмечает Альфред в конце. Пигмалиону определённо нравится слепленная им безумная Галатея. Ещё бы, такому маньяку не нравилось такое желание его защитить. Его взгляд в такие моменты на Харли слишком насторожённый для его обычного облика и чуть удивлённый.

Также не могу не отметить образ Бетмана и Плюща. Первый представлен больше со стороны. Некий странный жуткий малочеловеческий символ. И только в своеобразном эпилоге, мы видим его без маски, чувствующим невольную вину за безумие мисс Квинзель. Вторая не просто красиво нарисована в этой версии, но и показывает, что не все преступники совсем отбитые. Ошибочно приняв невнимательность Харли (из-за интереса к Джокеру) на свой счёт и оценив желание хоть немного облегчить её участь (Квинзель не настолько забрасывала работу), именно она спасает её от Крока и даёт дельный совет уходить пока не поздно. Кто бы его ��лушал.

Вывод: отличная предыстория персонажа с интересной интерпретацией знакомых образов.

Одна история происхождения Джокера...

Офигительнее другой.

Почему все авторы считают, что обычный человек равно мямля? Здесь Харли хорошо осаживает историю с монеткой.

Наверно потому что наслушалась более изощрённых. Загадочник как всегда.

Ответ Брюса на извечный вопрос.

Сны после встречи и общения с клоуном.

Героиня сама понимает ужас положения.

Просто забавный момент, подслащивающий трагичность работы в подобных местах.

И смех и ужас.

А интересное АУ.

Суровые будни врачей и полиции Готема.

Финальный переход.

                          Казума Камачи “Простой Опрос“  (2012)

Что за хрень? Автор слишком сильно помешан на моэ. В послесловии его одержимость особенно заметна. При этом женские персонажи у него поголовно опасные или просто тупые. Более-менее понравились только истории номер 6 ( где загадочная девушка развинчивает паранойю героя одержимостью 385D), номер 16 ( протагонист и антагонист компьютерной игры решили поменяться местами. Шаблонно, но мило) и номер 19 (перепалки супергероев кому спасать страну на этот раз, но на помощь приходит папа). Все истории по одному шаблону: сумбурный диалог и открытый финал. В конце автор объяснится типичным: "что хотели, то и увидели" и даст концовки на выбор в зависимости от понравившихся глав. На деле отбор шёл по принципу какая менее неприятна. Реально был момент когда на вопрос: какая история круче: А или Б, ломаешь голову, что менее отвратительно: парень, разглядывающий трусы школьницы-призрака или индийские богини-родственницы, обещающие юному шкету тройничок.

Перед этой развилкой знакомимся с героями завершения истории. Это парень и несколько девушек. Он-второгодник, одна похожа на хостесс, другая с наушниками и бинтами, ещё одна красивая, что даже пара парней и класссрук её сталкерили, четвертую забыла. После предполагается получить концовку с той девушкой, которой совпал результат. Пригодились заметки, которые делала при чтении для финального теста. Хоть что-то оригинальное. Досталась Хотару. Но прочитала всё.

Хотару. Мрачная холодная красавица. Снова фансервис. Девчонки стесняются промокшей одежды. Оказывается ленты были про противоречие сердца и разума. А я-то ��умала про противостояние логики и озабоченности. С явной победой последней. На другой день они прогуливают пару и находят подозрительно пустой киноклуб с флешкой. Девушка считает, что исследуя мистику профессор сам стал мистикой как и клуб. Возможно короткометражки реальны, хотя показана чаще всего одна комната. Хотару подозрительно рада. Финал открыт. Как и всегда. Самый адекватный финал.

Харуми. Все сидят в кафе. Девушка подозревает, что многие люди из аудитории лишь массовка, а не студенты. Набирает номер мастеров на все руки и вот уже в общежитии Анзая они закрашивают странное живое пятно, женские груди, волосы, надписи и следы детских ладоней. При этом менеджер упоминает опрос и явно боиться его. Пока самый интересный финал.

Козуе. Герои опаздывают в кафе из-за поиска ручки. Хотару замечает странные объявления. Герой вспоминает о необычной соседке блондинке-подростке. Она же упоминалась в истории Харуми. Там она съехала. Анзай и Козуе встречают увиденное в короткометражках. Анзай всё отрицает, но появляется гигантский робот. Самый обычный финал.

Айсу. Герои приходят, чтобы узнать что профессора не было в преподавательскую, пока остальные ждут в кафе. Наутро парень и девушка просыпаются, скованные одной цепью. Его одежда приклеена, она в буркини. Кое-как добираются до буфета, где всю одежду спёрли, оставив только фартук. Надев который разложиться купальник. Девушка зачем-то срывается за свои ошибки на парне и рвёт визитку, где намёк, что профессор похоже связан с некими "Охотниками на Ан", упоминаемых ранее. Снова мелькает беловолосая девочка. Самый отбитый финал.

Конец книги, комментарии авторов и вымотанного переводчика.

Вывод: один плюс в книжке, после неё по-другому оцениваются нормальные.

                                             Gen 13 (1994-2002)

Читала его до ещё до Пасхи, но было лень последние главы добить. Хотелось чего-то лёгкого, а тут всплыла яркая вырезка с рекламой комикса. Не помню его в ларьках, но некоторые даже покупали. Есть экранизация в виде мультфильма. Комикс настоящая капсула времени. По сюжету и рисунку кричит о том, когда его нарисовали. Сразу оговорюсь про дизайн. Он довольно мёлкий и хаотичный. Не такой грязно-хаотичный как "Танкистка", но с телефона читать было неудобно. Хотя сильно сомневаюсь, что его читали ради сюжета.;) Очень простой. Но постоянные разной степени одетости тела героинь и ракурсы в которых их застаёт художник явно способствовали продажам. Даже некоторые персонажи шутят о подобном иногда. Юмор незамысловатый, но в целом приятный. Много отсылок на 90-ые, поэтому порой странно читать про "юных красавиц Кейт Мосс и Клаудию Шиффер" и прочее.

Сюжет рассказывает о группе подростков, в ходе правительственных экспериментов получивших способности и спасёнными бывшем членом команды сверхлюдей первого поколения в которой работали их родители. Они скрываются от злой организации, возглавляемой очень смело раздевающ...одевающийся Иваной-киборгом и попутно растут как супергерои, вляпываясь в приключения. Или в кроссоверы. Комикс относится к вселенной "Wildstorm" DC. Честно вообще во второй раз жизни слышу упоминание этой вселенной поэтому оценить "гостей номеров" не смогла. Как и отличить их порой от основных персонажей из-за однообразного рисунка. Состав команды сейчас скорей всего раскритиковали бы, но тогда никто не задался вопросом, что из 5: трое-девушки, часто на главных ролях; двое-нацменьшинствих и одно секс, которая то флиртует с женщинами, то спит с сокамандником. А в будущем они явно были/есть пара и имеют детей. Всё сложно.

Кейтлин. Главная героиня и лидер команды. Заявлена как книжный червь, изначально рисовалась как супермодель, поэтому разница метаморфозы не так заметна как все твердят. Стала выше и подкаченнее. Также вопреки ре��утации отличницы знания использовала лишь пару раз. Обычно всех раскидывает силушкой богатырской. В целом всё с ней нормально, но смутила сцена её возвращения, когда не понятно в её мечтах она с наставником целуется или в реальности. Когда она вообще успела в него влюбиться, если они пару раз поговорили? С того момента, стала следить за ними, но так и не поняла что это было.

Рокси. По интервью создателей вдохновлена Матильдой из "Леона". От неё взяла короткие тёмные волосы, чокер и любовь к независисмости и полоскам. Управляет гравитацией и помогает части команды летать. Этакая легкомысленная бунтарка. Влюблена в Гранджа, который возжделеет всё, что движется. Как-то терпит его заскоки. Позже окажется сводной сестрой Кейтлин, к которой его ревновала. А её мачеха окажется родной матерью. С женской половиной семьи отношения у неё непростые, но радует некая общность с матерью. Как и то, что она при всех подозрениях к Кейтлин, понимала что та не виновата, что привлекает её бойфренда. С отцом логично всё было трудно. Удивительно как может атаковать и держать друзей в воздухе одновременно.

Бобби. Повелитель огня. Позже научиться телепатии. Умеет самостоятельно летать. Этакий молчаливый одиночка. В начале обоих вариантов истории был рыжим, но тогда он был похож на своего отца, что портило сюжетный твист, поэтому стал блондином. Запал на Сару, а также с ним флиртовала злодейка из подручных Иваны. В одном эпизоде выясняется, что из-за жизни в приемных семьях у него куча ��импатичных неродных "сестёр". Периодически берёт роль лидера. С обретенным отцом отношения складываются трудно. Но он его любит.

Сара. Повелевает погодой. Потому что индейцы заклинали погоду. Наверно такая логика была или они хотели Грозу на минималках. Сочетает в себе много качеств, вплоть до карикатурности. Она-индианка-бисексуалка. Конечно она чаще обращает внимание на девушек, но в самом начале переспала с Бобби, поэтому однозначного ответа с её вкусами нет. Её особенно лихорадило в начале. Она даже голая купалась, но позже стала ярой защитней экологии и феминисткой.

Грандж. Умеет принимать молекулярную структуру в зависисмости от того, чего коснётся. Может стать стальным, а может кирпичным. В нулевом выпуске принимал облик статуи сам, также делал такой ��окси, чтобы спастись от работников казино. О его характере много говорит глава, где он стал Кинг-конгом, а все его друзья и наставник искренне не понимали, что такого в том, что "Грандж теперь мерзкое животное". Всегда же был. Фанат азиатских фильмов и сам мастер боевых искусств. В одном выпуске после попадал в выдуманную страну чедес , где все были волшебными персонажами. Там довольно любопытный кроссовер с другими героями. Кажется мелькнул Росомаха.

Линч. Из-за бакенбардов, наставничества подростков-мутантов и сурового характера вкупе с загадочным прошлым (позже и амнезией) всё время казался Росомахой на минималках. Типичный секретный агент с множеством тайн. Владеет телепатией и телекинезом, но прибегает к ним редко, так как использование способностей ему даётся тяжело. Сам в шоке, что Бобби его сын. В молодости косплеил Индиану Джонса.

Помимо порой странных сюжетов: инопланетянина, побеждённого громкой музыкой; извращенца-богача-карлика с роботом, "забытом" товарище, якобы из начала и т.д. Впечатление немного портит порядок номеров. Почему-то события перепутаны. То герои уже потеряли Линча, а Кейтлин обязана Иване, но под конец нам дают эти главы вместо эпилога. Какого-то внятного конце нет. Есть привязка к "Хроники Макса Фарадея", но там уже совсем другие персонажи на первом плане. Есть нулевой выпуск, где история начинается уже с побега. Отличается показом индейской резервации-Родины Сары (когда Бобби удивится как они живут в таких условиях, только недоумение от такого неуместного вопроса), кузиной с племянником Кейтлин, которых она спасает от жестокого мужа. Второй вариант лучше и по рисунку и по представлению героев. Также на пользу не идёт сильная отрывочность. Понятно расчёт, привлечь читателя с любого выпуска, но постоянно не понятно кто эти инопланетяне и люди. Зачем они. На кой они. Тот же милый зелёный зверёк куда-то пропадает под финал. Хотя под конец даже Линч пропал. Похоже его переместили в другое тело и контролирует некая дама. Но далее он в норме и похудел.

Удивил один забавный момент. В главе, где на примере посещения закусочной рассказывается о ребятах, есть момент где Грандж представляет спорящих на философские темы Сару и Кейтлин, дерущимися в грязи. Иронично тем, что в его воображении они стереоптипные дуры и против друг друга, в то время как в реальности они уважают чужое мнение и принимают другие мысли. Вроде и фансервис, а вроде и не совсем. Сцена с дверью при смерти отца Кейтлин хороша. Просто кадры, но какие.

Вывод: иногда хорошо почитать нечто такое незамысловатое и яркое.

Никто ничего не понял.

Персонажи ломают четвёртую стену.

Он мечтает чтобы женщина-киборг в костюме доминатрикс выломала дверь, ворвалась в душевую, публично наорала и поволокла работать? Окей, но странно.

Карлик-богач похищает девушку, гипнотизируя её для сексуальных целей...потому что она курит.

Позирование для фото при задержании.

[headache-medicine]

“Я хочу как-либо повлиять на мир”

@estiweis : «Я хотела сказать, что существовало и существует множество удивительных людей, которые делают что-то потрясающее и создают что-то новое, но я пока ещё не нашла себя и то в чем мне развиваться и действовать. Я пробую разное, творю, пишу, но этим я не способна изменить хоть что-либо в мире»

Хочу рассказать вам маленькую сумбурную (как и сама жизнь) сказку.

Эффект бабочки

“Человек пришел на кухню, �� него упал карандаш, от нагнулся поднять его и пошел на работу. А если бы не поднял, посмотрел бы в окно, а в окне напротив девушка, похожая на его бывшую любовь. Сердце кольнуло, он стал собираться, вышел на улицу рассеянным, не посмотрел на дорогу, и его сбила машина. После реанимации на восстановлении в больнице он встретил девушку, с которой они начали общаться и влюбились. Но девушка имела смертельное заболевание и умерла через несколько лет. Родители же их сдружились и однажды вместе поехали в отпуск, где у отца упала ручка, он нагнулся, и его схватил радикулит. Они поехали в больницу, но попали в аварию, где отец скончался. И так получилось, что бывшая любовь пробудила в нем любовь к прозе. С больной девушкой он начал писать стихи. После смерти отца написал первый рассказ, имевший большой успех. Обогатился, поехал в Индию, подцепил заразу и умер.

А если бы он поднял карандаш, он бы пошел на работу, продвинулся через месяц по службе, опоздал на трамвай, попал под жуткий ливень, опоздал на совещание, его уволили. Он начал пить, был однажды в баре и встретил девушку, вылез из алкоголизма, поднялся на новой работе, завел ребенка. Ребенок оказался с ДЦП и обрек его на муки до конца жизни. А если бы не опоздал на трамвай, на работе его бы убил инфаркт через неделю от перенапряжения. Ребенок обрек на муки, но без него он бы никогда не понял, что такое любить самоотверженно. И не обрел религию, которая после смерти ребенка направила его в монашество. Где он вынес всю боль и спас от горя тысячи людей. И вот на одной чаше весов - знаменитость и скорая смерть в чужой стране. А на другой - возможность помочь тысячам людей и смерть в покое среди братьев по религии. И кто пишет все эти сценарии и вероятности - неизвестно. То ли Бог, то ли подсознание человека, то ли просто так случается”.

Возвращаюсь к теме творчества. Я не могу передать, насколько сильно может повлиять одна увиденная где-либо фраза, как до глубины души может поразить рисунок, на какие мысли может натолкнуть мелодия начинающего музыканта. Я не могу передать, но я попробую.

Рисунок. Я много путешествую по сети и, встречая понравившиеся рисунки, сохраняю их в специальный альбом. Когда я заглядываю в него спустя время, их сочетание может вдохновить на творчество меня самого. И вот я рисую несколько дней, поднимаю самооценку, радуюсь, пополняю скетчбук. Все это время меня не посещают разрушительные мысли, а ведь именно они могли бы вывести меня из дома и заставить не посмотреть по сторонам. Машина... Несколько чужих рисунков людей, которые даже не знают об этом, помогут избежать смерти.

Я все свожу к смерти или любви, потому что это самые яркие отрицательные и положительные сюжеты. Можно иначе, пожалуйста.

Фраза. Увиденная в определенное время фраза может здорово поддержать. Несколько фраз могут живительной влагой напитать ростки нового мировосприятия. Здесь понимание “ты не один”, там осознание “все в твоих руках”, тут принятие “ты мне нравишься такой, какой есть”. Где угодно - переписка, обычный пост, случайная ссылка... Да даже прочитанное значение слова может (если посмотреть на цитаты, их обычно приводят на сайтах) вывести к особой книге, которая затянет человека и поселит в нем надежду стать писателем. И вот он уже пишет, выкладывает тексты, получает обратную связь, сам тихонько пишет большой рассказ, который через несколько лет увидит свет. И писатель будет счастлив.

Мелодия. О, как может повлиять оставленная в тамблере песня... Встречаешь давно забытую группу, включаешь их песни, вспоминаешь людей из прошлого. Пишешь им и обретаешь старых-новых друзей. Или пишешь под эту музыку сюжет, выкладываешь его, и оставивший комментарий читатель с��ановится новым знакомым, а в перспективе - тем, кто изменит твою жизнь. Ведь он жить не боится, он предлагает гулять до утра, рисовать на асфальте мелками, кататься в тележках (как это сейчас любят), смотреть умные фильмы, накопить и вырваться в Ялту, смотреть на море, чувствовать себя живым!

И все из-за одного случайно встреченного слова, музыки, рисунка.

Я понимаю, хочется повлиять на мир глобально. Хочется всегда иметь возможность проследить собственное воздействие на жизни других людей. Хочется. Но каждый день происходит невидимое волшебство, каждый день одним постом ты влияешь на мысли других людей, закручивая их определенным образом, наталкивая их на все новые и новые ассоциативные ряды, и эти мысли приводят человека ко все новым и новым действиям.

Не умаляйте свои заслуги. Творите - вами жив мир.

И главное, конечно, то, что ��еловек влияет на свою жизнь во много раз больше, чем на другие. Потому что он с собой 24/7, он навсегда помещает мгновения в личное прошлое. Как сильно может повлиять блокнот с заметками на него-десять-лет-спустя! Какое безумие может произойти в душе, если случайно найти тетрадку со старыми стихами! Какое вдохновение можно испытать, открыв скетчбук пятилетней давности и увидев свой прогресс!

Это магия.

И да, если так нужно изменить мир... Приведенная цитата, книга, желание стать писателем, на поэтической сходке встреча с человеком, дружба, пребывание в гостях, его мать - эколог, новый взгляд на вещи, борьба за леса и животных, подготовка новых приверженцев идеи гринписовцев, действия, ведущие к новым законам. Глобально? Угу.

[ttoh-stories]

История Фриск (Переписанное Сказание)

Часть 1 "Руины" Глава 8

Та заброшенная кузница, о которой говорили фроггиты, представлялась Фриск немного иначе. Это оказался огромный завод, сложенный из красного кирпича с редкими маленькими окошками. На одной из громадных труб птицы сплели гнездо. Вокруг Великой Кузни, на усыпанной камнями брусчатке, остались почти выветрившиеся следы копоти. Фриск остановилась на месте, заворожённая видом старого и угрюмого здания. Древние кирпичные стены, местами покрытые мхом и плющом, казались невероятно гигантскими по сравнению с близ стоящими домами.

– Фрыск, ты идёщ? – окликнул её фроггит.

– Да, иду... – девушка невольно чувствовала себя размером с букашку.

Исследователи привели её к невероятно огромным железным дверям, покрытым многовековым слоем ржавчины. Тёмный зал, оказавшийся за ними, был похож на огромную пасть. Откуда-то с потолка вниз свисали ржавые лианы цепей, увенчаные массивными крюками. Пол под ногами испещряли параллельные борозды, в которых частично остались изъеденные коррозией рельсы. Через прогнившую крышу пробивались солнечные лучи, которых едва хватало, чтобы осветить всё тут. Фроггиты уверенно пересекли этот зал и оказались в другом, круглом и превышающим размеры предыдущего в несколько десятков раз. Вагол остановил исследователей.

– Паслюшайте! Сейчас мы разделиться и исслэдовать всё. Искать различный побрякушка. Кахда солнце смотрэть в другой сторона, мы сабитаться здесь. Всё ясна?

– Да. – ответила Фриск, а фроггиты ограничились кивком.

– Прыгунэц! – обратился Вагол к лягушёнку – Ты будещ идти с Фриск.

– Атлищна! – пробубнил Скакунец.

Исследователи разошлись кто-куда. Фриск, вместе с Чарой и Прыгунцом, пошла вдоль кирпичной стены. Надо признать, пусть этот зал и был невероятно огромным, места в нём было маловато. А всё из-за огромного колодца, раскинувшегося прямо в центре. С потолка вглубь этого колодца спускалось невероятное количество цепей, малая часть которых была вдвое толще самой девушки. Прыгунец уверенно шёл впереди, всем своим видом показывая, что он здесь уже всё знает. Фриск же невольно прижималась к стене, стараясь держаться подальше от тёмной пропасти. Впереди их ждал огромный ржавый механизм с многочисленными железными колёсами. Он соединялся с блоками и валами, что держали цепи под самым потолком.

– ФрЫск! СмАтры! – фроггит подошёл к механизму и с размаху хлопнул своей ладошкой по ржавому листу.

В воздух поднялось небольшое облачко бурой пыли. Там, где лежала рука фроггита, в ржавчине образовался блестящий след, отливающий медью. Ржавчина просто осела толстым налётом поверх металла, совсем его не тронув. Удивлённая девушка решила последовать примеру Прыгунца и уже через пару секунд на ржавой поверхности красовался второй, более крупный след.

– Блин, я тоже так хочу! – воскликнула Чара – Ну-ка, Фриск, дай мне свою руку!

Девушка неуверенно вытянула руку вперёд. Чара вселилась в её конечность и попыталась её контролировать. Пальцы девушки медленно сжались, кроме указательного. Рука девушки дрожала, но это не помешало ей нарисовать на механизме улыбающуюся рожицу. Закончив этот скромный рисунок, призрак вылетел из руки девушки и плюхнулся на пол.

– Всё! Я сдох!

– Чара, ты как? – забеспокоилась Фриск.

– Впорядке, просто слегка устала. Сейчас немного отлежусь, а вы пока идите вперёд. Догоняйте Прыгунца!

Фроггит уже вовсю карапкался по ржавой лестнице, оставляя на ней следы. Фриск подошла к железным перекладинам и осторожно проверила их на прочность. Вдруг Флауи дёрнул её за край свитра.

– Фриск, ты уверенна, что мы поступаем правильно? Мы же договаривались, что просто прогуляемся по Руиноселу!

– Я... Я знаю, но, понимаешь, мне хочется пообщаться с Прыгунцом, узнать о его семье, о том, что происходит за пределами дома Ториэль.

– Но есть же другие способы! Почему мы гуляем по жутким заброшенным местам, где нас может придавить большой железякой и ещё хуже?

– Флауи боягуз! – крикнула лежащая на полу Чара.

– Я не боягуз! Я просто...

– Эй тАм! Ви долгА? – крикнул сверху Прыгунец.

– Идём, сейчас! – Фриск принялась взбераться по лестнице.

Пальцы скользили по перекладинам из-за ржавчины. Чем выше Фриск поднималась, тем сильнее сердце уходило в пятки. Колодец, казалось, становился всё больше и зловещее. Навязчивые мысли стали лезть в голову девушке: сейчас, вот-вот, она подскользнется, или сломается лестница, и она полетит вниз, туда, где её никогда не найдут. Каждый шаг давался всё труднее. Наконец, на полусогнутых ногах, Фриск залезла на небольшую площадку. Крепко вцепившись в поручень она осторожно пробралась к стене и прижалась к ней спиной.

– Ну что там? Есть что интересное? – раздался снизу голос Чары.

– Н-н-нет, тут ничего н-нет... – голос девушки предательски дрожал – В-всё в порядке...

– Ух, блин, что ты там такое увидела? А жуть как интересно, но так не хочется вставать...

– ФрЫскА! Я ужЭ здЭся! – раздался откуда-то сверху голос Прыгуца.

– И-иду! – девушка направилась к уже ступенчатой лестнице, сваренной из железных прутьев.

– Фриск, всё в порядке? – забеспокоился Флауи – Ты дрожишь! Думаю, нам стоит вернуться!

– Всё х-хорошо, я просто... не привыкла к такому...

Её пальцы ухватились за поручни лестницы, как за единственное спасение. Через железные ступени было видно всё, что находилось снизу. Лёгкий сквознячок, гуляющий между металлическими прутьями, лишь подливал масла в огонь. Уже на первой площадке Фриск чувствовала, будто в её пятки впились сотни острых игл, а живот стянуло судорогой. Собрав волю в кулак, она продолжала подниматься. Чем выше, тем страшнее. С каждым шагом ноги Фриск всё сильнее сгибались и не хотели разгибаться. Сердце стучало в ушах. Спустя какое-то время ноги Фриск стали совсем каменными. Она тяжело опустилась на ступеньки.

– Ф-ф-фриск! Давай вернёмся! – застонал цветок – Д-д-даже мне уже здесь н-не по себе!

– М-мне... Мне нужно в-всего лишь о-отдохнуть... – тяжело дыша, девушка сглотнула.

– Ох, ничего себе тут видок! – раздался снизу голос Чары – Эй, Фриск, ты наверху? Я скоро тебя догоню!

Девушка приложила все усилия, чтобы подняться. Эта чёртова лестница казалась бесконечной. Ветер всё сильнее завывал между металлических прутьев. Наконец, Фриск забралась на самый верх механизма, на одинокую пустую площадку, окружённую металлическим забором. Обессилив от огромных стараний, девушка рухнула на спину. Солнечные лучи щекотали её лицо. Над этой площадкой в крыше образовалась огромная дыра. Фриск смотрела на свод Подземелья, который, казалось, ни разу не стал ближе. Ветер колыхал поросшие на черепице травинки и нёс свежие запахи на смену ржавой пыли. Фриск вздохнула полной грудью. Здесь было хорошо.

– Ну, привет! – над ней появилось лицо Чары – Без меня балдеешь?

– Похоже на то... – немного подумав ответила девушка.

– Интересно, а что на дне той ямы?

– Н-не хочу знать!

– Эай! СмАтритИ гхдЭ я! – раздался голос Прыгунца.

Фриск тут же вскочила. Фроггит игриво балансировал на железной балке, прямо над пропастью. Внутри девушки всё снова сжалось.

– Прыгунэц!!! Жива слэзай ат туда!!! – раздался снизу голос Скакунца.

– Ха-хА! ПрыгунЭц нЭ бАятьСЯ! – фроггит стал задиристо плясать.

Внезапно его лягушиная нога соскачила. Больно ударившись о балку, бедный глупый лягушёнок полетел вниз. Позабыв про свой страх, Фриск подбежала к краю площадки. Прыгунцу повезло: к одной из цепей была прекреплена вагонетка, в которую ему посчастливелось упасть.

– Ай-Я! ПрыгУнЭц болнО ударЫться!

– Фриск, не делай гулупостей... – крикнул Флауи, но было поздно.

Девушка перелезла через поручень и спрыгнула на огромное колесо. Пробежав немного по нему, она спрыгнула на балку, где раньше стоял фроггит. Нога предательски соскользнула, но Фриск удалось удержать равновесие. Расставив руки в стороны, она быстрыми и мелкими шажками направилась к центру балки.

– Спасательный отряд уже в пути! – выкрикнула Чара, ��ледуя за Фриск и подражая её походке – Не бойся, маленький лягушёнок, мы спасём тебя!

– ХтО мЭня мАленькИм назЫвал?!

Фриск дошла до нужного места и остановилась. Вагонетка с фроггитом была прямо под ней. Кое-как пытаясь удержать равновесие, девушка нераздумывая прыгнула вниз. Её пальцы цепко ухватились за край вагонетки. Минутная волна страха прокатилась по Фриск, когда она увидела, как болтаются её ноги над чёрной бездной. Прилагая все свои усилия, она перелезла через край вагонетки и рухнула внутрь.

– Прыгунец, ты... – хотела было она что-то сказать, но в этот момент вагонетка содрогнулась.

Сверху на них посыпались искры и ржавая пыль. Прикреплённый к балке блок с противным скрежетом стал вращаться. Цепь с вагонеткой полетела вниз. Фриск судорожно обхватила фроггита обеими руками. Внезапно блок заклинило. Вагонетку сильно тряхнуло и перевернуло вверх дном. Держа одной рукой лягушёнка, другой Фриск устела ухватиться за её край. Пальцы быстро соскальзывали вниз.

– Фриск, держись за кость! – Чара протянула ей своё оружие.

Вагонетка сорвалась и полетела вниз. Девушка чудом ухватилась за протянутое ей бедро. Вагонетка скрылась в темноте. Спустя пару минут в зале раздался жуткий грохот. Задрожали не только стены но и воздух. Убедившись, что фроггит крепко за неё держится, Фриск взялась за кость и второй рукой.

– Им нужна памочь! – крикнул Вагол исследователям.

В руках Рогозого появился моток верёвки. Привязав к одному её концу металлический шарик, он запустил её в ближайшую цепь. Верёвка обвилась вокруг звеньев, фроггит натянул её над пропастью. С поразительной быстротой и лёгкостью, которой позавидовал бы любой канатоходец, Рогозый пробежал по канату и взобрался на цепь. Девушка медленно опускалась вниз, стараясь не думать о высоте. Чара изо всех сил стремилась вверх, но держащиеся за её костяную палицу друзья тянули её вниз. Призрак медленно приближался к повисшему на цепи Рогозому. Фроггит тянул уже к Фриск свою лягушиную лапку. До спасения оставалось совсем чуть-чуть. Девушка уже собиралась ухватиться за руку Рогозого. В этот момент её пальцы предательски заскользили по кости. Фриск сорвалась вниз, так и не успев дотянуться до молчаливого фроггита.

Тьма быстро её поглащала. Сверху слышались крики исследователей. Девушка отчаянно схватилась за висящую рядом цепь. Металлические звенья больно били её по рукам и ногам. Наконец, ей удалось зацепиться. В плечо больно врезался ремень сумки – на ней повис Прыгунец. Девушка взглянула наверх. Края колодца отсюда казались размером с напёрсток. Внизу всё ещё было темно.

– Я з-здесь! – крикнула Фриск – Я в порядке!

– Фриск? Падажди! Мы сэйчас бежать за помощь! – слышалось сверху.

Девушка тяжело выдохнула. Что скажет Ториэль, когда узнает о её приключениях? Вероятно, она будет волноваться, но виду не покажет. Другой вопрос – как долго ей ждать помощи? От этого места у неё мурашки бежали по коже. Не известно, как долго её руки смогут держаться за эту цепь. Фриск снова вспомнила о Ториэль. Что будет, если девушку не смогут осюда вытащить? Её руки сжались сильнее. Надо выбираться отсюда! Прилагая некоторые усилия, девушка взялась за цепь повыше и стала подтягиваться.

В этот раз руки снова её подвели. Звенья цепи были готовы зазадрать её ладони до основания. Девушке чудом опять удалос�� схватиться, но теперь её ноги ощущали под собой бескрайнюю пустоту. Пальцы Фриск отчаянно держались за край цепи и вот-вот были готовы соскользнуть.

– Эй, колбаса, как висится? – рядом появилась Чара – Ещё не надумала стать такой, как я?

– Чара, помоги! Я сейчас упаду!

– Наверх я вас всех не смогу вытащить, но, к счастью для тебя до дна осталось совсем не далеко. Могу подвезти!

Призрак взялся за оба конца бедра, сделав своего рода турник. Фриск осторожно ухватилась на кость и повисла на ней. Чара стала спускаться ниже. Темнота вокруг девушки становилась всё гуще. Вот её ноги коснулись металлического пола, и Фриск сразу плюхнулась на него, потирая ушибленные места. Фроггит всё никак не хотел отпускать ремень сумки и правильно. Кругом была кромешная тьма, хоть глаз выколи – ничего не изменится.

– Я же говорил, что это добром не кончится! – стал причитать Флауи – Надо было вам меня послушать и вернуться домой, но нет же! Теперь нас здесь никто не найдёт!

– Тише, хныкса! А то приманишь сейчас своими соплями травоядных черепах! Уж они точно тобой не побрезгуют!

– Чара, это не смешно! Я хочу домой!

– А ПрыГУнЭц хаТЭть кушАтц!

– Успокойтесь, пожалуйста! Мы выберемся отсюда и всё с нами будет в порядке! – Фриск встала на ноги – Сперва, давайте раздобудем немного света!

– И как ты собираешься это сделать? Здесь ничего не видно!

– Ну, как вариант, можно поджечь какую нибудть часть одежды, но я слышала, что боягузы неплохо горят!

– Я не боягуз!!! – закричал Флауи, барабаня по сумке листками.

– Тише, пожалуйста, не кричите. Нам не известно, что прячится в этой темноте! Чара, не мгла бы ты слетать наверх и поискать что-нибудь?

– Всё для тебя, моя милая! – призрак устремился вверх – Ты и глазом не моргнёшь... Эй! Ты уже моргнула?

Призрак вдруг остановился, с довольной усмешкой смотря вниз.

– Чара, ты что-то нашла?

– Агась! Тут кто-то любезно для нас оставил фонарик прямо на цепи! Сейчас спущу его вам!

В руки Фриск опустился изрядно поржавевший крупный фонарь. Что удивительно, в нём не было ни свечки ни фитиля, лишь друза каких-то кристалов.

– О, я знаю, то это за фонарь! – Чара тоже внимательно рассматривала свою находку – Его называют водокристаллическим. Эти камушки внутри светятся, когда погружены в воду!

– Но тут нет воды!

– Не беспокойся, можно налить новую!

– Кажется, у меня где-то была фляга... – девушка принялась копаться у себя в сумке – Вот! Нашла! Не думаю, что её хватит, но...

– Сойдёт! Давай, заливай!

Булькая, содержимое фляги направилось внутрь фонаря. Окружающую тьму плавно разрезал бирюзовый свет. Увы, его было недостаточно, чтобы осветить всё окружающее исследователей пространство, но этого вполне хватало, чтобы идти и не спотыкаться.

– ПрыГунЭц вЫдэть свЭтх!

– Так, куда теперь пойдём? – поинтересовался призрак – В темноту, или в темноту, а может в темноту?

Вопрос Чары остался без ответа. Исследователи направились вперёд. Тьма была кругом. Звенящую тишину ничего не тревожило, кроме звука шагов девушки и фроггита. Металлический пол уходил куда-то в даль. Они, казалось, шли бесконечно.

Внезапно тёплый и сырой ветер ударился девушке в затылок. Её сердце ёкнуло. Она быстро развернулась, но позади никого не было.

– Ф-фриск, мне немного не по себе! – листки Флауи оплели руку девушки.

– Ой, прошу прощения! Кажется, это я пустила душок! – рассмеялась Чара.

– Ч-что тут смешного? – высокий голосок цветка слегка дрожал – Я н-не верю, что это была ты!

– Ой, да какая разница! Может я, может ещё кто! Мы всю вечность будем это выеснять или, наконец, пойдём?

Иследователи направились дальше, но рука Фриск легла на рукоять меча – не известно почему, но так она чувствовала себя спокойнее. Звук их шагов эхом разносился вокруг.

– Ох, ну почему мы такие идиоты! – захныкал цветок – Почему мы не могли остаться на месте и ждать помощи?

– Ты смеёшься! – насмешливо фыркнула Чара – Кто в здравом уме и с целой задницей будет сидеть на месте и ждать, пока его спасут? Верно, не мы! И кстати, я что-то впереди вижу!

Далеко в темноте что-то сверкало в свете фонаря. Исследователи подошли поближе и обнаружили небольшую круглую дверцу, покрытую слоем ржавой пыли. На этой дверце красовались пять косых борозд, сло��но свежий след от когтей.

– Как думаете, что там?

– Я бы не хотел проверять...

– Ну-ка, Фриск, сможешь её открыть?

– Я? Зачем? Может, в этот раз стоит послушать Флауи?

– ПрЫгунЭц АткрЫть! – фроггит вцепился в небольшую ручку.

С противным скрежетом, круглая дверца меденно открылась. Эхо долго прокатывалось в темноте. Перед исследователями открылся длинный узкий проход. Что-то серое и порошкообразное устилало его пол. Фриск осторожно опустила в него руку. Странная пыль оказалась довольно мягкой и, возможно, тёплой.

– Хм, по запаху это напоминает... – произнёс призрак с задумчивым видом – Фриск, ты должна вымазать себе этим лицо!

– Что? Зачем?

– Обряд посвящения в трубочисты. Это пепел!

– Ну уж нет! Спасибо! – девушка слегка рассмеялась.

– А теперь, кто хочет залезть в эту печку? Кажется, я впереди вижу гору угля. Может, подожжём и посмотрим, что будет?

– Это, пожалуйста, без меня! – буркнул из сумки Флауи.

– Наверно, у меня где-нибудь найдётся кресало...

– Эх, долго копаешься! – Чара влетела внутрь печи – Дай-ка я проверю, могут ли призраки колдовать!

Фриск держала перед печью фонарь, а где-то там копошилась девушка-призрак. Бубня себе под нос, Чара тыкала в гору угля пальцем.

– Блин, как там мама говорила... – расслышала Фриск обрывки её ворчания – Направь энергию... Не выходит... О! Вроде загоре... Фриск, закрывай дверцу!

От маленького уголька пламя с невероятной скоростью поползло по всей куче угля, которая оказалась совсем не маленькой. С диким воем огонь стал бушевать внутри колоссальных размеров печи.

Тёплый и сырой ветер снова прокотился по спине девушки.

[a-piece-of-hell-blog1]

Однажды, мой куратор, который сама по себе жуткий гомофоб, увидел рисунок полуобнаженной девушки в моем скечбуке и спросил:

- О, откуда ты это срисовала?

А я ответира что-то вроде:

- С натуры -_-

И ее лицо в тот момент это, блин, то, что нужно увидеть хотя бы раз в жизни!

[blogpicturesdonalexander]

Как элементарные частицы, расстались со своими свойствами?

 (Рисунок – Частица, отделяющаяся от своих свойств, может помочь объяснить парадокс воздействия зеркала на частицу, которая никогда не соединяется с ней в контрфактуальной квантовой связи.)

  Для Вас читатели моего блога, действие на расстоянии Эйнштейна, как фактор суммы квантовой физики, была критика квантовой механики, поскольку поле возникло. До сих пор описания запутанных частиц, чтобы объяснить их, по-видимому, быстрее, чем свет, и даже ��бъяснения фазовых сдвигов, вызванного электромагнитного поля в регионах, где запутанность равна нулю. Однако недавние теоретические и экспериментальные демонстрации протокола квантовой связи, оказалось трудно объяснить с точки зрения физических причин и следствия. В этом виде квантовой связи, наблюдатели по обе стороны от канала передачи и обмена информацией без каких-либо частиц, проходящих между ними-жуткий действительно. Необходимо оценить протокол квантовой связи, с точки зрения сохранения свойств частиц? И этот анализ дает объяснение квантовой связи, которая не призывает к действию на расстоянии, а вместо этого подразумевает, что частица и один из ее сохраненное свойство, это модульный угловой импульс. Протокол контрфактуальной квантовой связи, возник в результате теоретических исследований двух наблюдателей – старых добрых Алисы и Зайца, которые общаются через частицы вдоль канала передачи. Алиса и Заяц заинтересовались тем, что эти массивные частицы, которые будут сигналами, могут быть остановлены и заблокированы. И когда было два частично блокирующих барьеров в канале, Алиса была в состоянии определить, действительно ли Заяц закрыл свой конец канала с отражающим зеркалом или оставил его открытым, даже несмотря на то, что волновая дисфункция, как она развивалась в условиях, установленных не может войти в конце Зайца канала. Я думаю, что это интересно, когда возможность общения без каких-либо контактов между двумя людьми, которые общаются друг с другом. Экспериментальные исследователи наблюдали фазовое смещение заряженных частиц вблизи электромагнитного поля несмотря на то, что поле было нулевым по всей области, занятой волновой функцией частицы. Обычно люди думают только о волновой функции, имея в виду общие описания суперпозиции. Они думают об этом математически, но они не связывают его с сохраненным количеством, которое является модульным импульсом, который и приступил к применению такого же анализа к протоколу контрфактуальной квантовой связи. Для этого, необходимо рассмотреть два параллельных канала передачи: один с концом Зайца закрыт зеркалом, а другой с открытым. Это также приравнивается к одному каналу передачи, где зеркало Зайца находится в суперпозиции открытых и закрытых состояний. Затем они рассматривают начальную волновую функцию в суперпозиции состояния в открытом канале плюс состояние в закрытом канале. Проблема возникает, потому что, волновая функция развивается по-разному в зависимости от того, закрыт ли конец Зайца или нет. В результате, по прошествии определенного периода времени, суперпозицией будет состояние одного канала за вычетом состояния другого канала, но это приравнивается к другой фазе от начальной волновой дисфункции. Поскольку модульный угловой импульс зависит от фазы, это говорит о том, что модульный угловой импульс частицы изменился, даже несмотря на то, что волновая функция частицы не могла занять часть канала, где Заяц имеет свое зеркало открытым или закрытым. Единственный способ объяснить, как изменился угловой импульс, это то, что часть углового импульса частицы покинула его и ушла на другую сторону. На самом деле, часть углового импульса покидает частицу, входит в область канала передачи, что волновая дисфункция частицы не может, и там, он поглощается зеркалом так, что значение модульного углового импульса на частице изменяется. Они также предполагают, что аналогичные результаты могут привести к рассмотрению спина углового импульса и другие сохраненные свойства. И эти свойства, уподобляют поведение частицы и ее модульный угловой импульс, ухмыляющегося Чеширского кота в "Приключениях Алисы в стране чудес", который, кажется, двигаться дальше, оставляя свою улыбку позади. Хотя это очень удивительно, что свойства могут оставить свои частицы, это не так удивительно, как сказать, что ничего не произошло, и не было эффекта, сравнивая их объяснение с идеей частицы с ее свойствами сталкиваются ничего, что может изменить модульный угловой импульс, но, что свойство меняется в любом случае. В заключении добавлю, что если говорить о Чеширском коте(частице) и его улыбке (угловой импульс спина), это очень странно, но, конечно, все это должно перевести обратно на элементарные частицы, и если элементарная частица теряет спин, потому что ее спин (улыбка кота) идет куда-то еще, может быть, это то, к чему мы можем привыкнуть.

   09.12.2020

[kislytsin]

Давайте все вместе убьем Брюса. Часть первая.

Я Бэтменом стал бы только за то,

Что называл бы себя я Goddamn’ом.

Когда тот самый Нью-фифти ту

Из каждого твита лился

Я знал, в Бэтмене решали судьбу

И Лантернов, и мистер Фризов.

Бэтмен для нас не путевой бэтаранг

Ведущий ДиСи за нами,

Серия не как фанбою мне дорога,

А как хайпожорское знамя!

 Бэтмен. Как много в этом имени! Пожалуй, самый популярный персонаж DC, самый деньгоприносящий, самый умный, красивый, непобедимый…

Подождите. А всегда ли он был таким? Сейчас Бэтмен лезет из всех щелей. Фильмы, комиксы, игры, мультсериалы, еще комиксы – символ летучей мыши впору делать логотипом всего издательства. Но, как по мне, это не тот Бэтмен, который нам нужен – но и не тот, которого мы заслуживаем. Почему? Давайте разбираться.

Сразу оговорюсь – я буду говорить исключительно об эволюции, а, скорее, деградации Бэтмена со времен New 52 и далее – как о наиболее мне близком и знакомом отрезке. В начале глобального перезапуска Бэтмен еще был тем, кем, по моему мнению, он и должен быть. Предметом этой статьи будет конкретно то, как DC ухитрились сделать из Величайшего Детектива Величайшее Посмешище. Я не стану рассуждать на тему того, что «раньше вода была мокрее» - я попытаюсь показать, какие решения и художественные приемы оказались губительными для персонажа, на мой взгляд. Я буду приводить примеры из комиксов, игр и мультсериалов, но лишь для создания контраста, а не «вот так надо делать».

С чего все началось?

Молодой парень Скотт Снайдер, который на тот момент успел поработать с Бэтменом в Detective Comics v1 #871–881 (тот самый Black Mirror), Batman: Gates of Gotham #1–5, где, в общем, успел себя неплохо зарекомендовать, встретил менее молодого парня Грэга Капулло, у которого за его довольно продолжительную карьеру из значимых работ были только X-Force да Спаун. Дуэт назначили на весьма ответственную должность – они стали работать над перезапущенной серией о Бэтмене, что, с одной стороны, очень круто, с другой стороны, очень ответственно – ответственнее, наверное, только работать с Лигой Справедливости.

Парни начали очень бодро – несмотря на то, что за последующие годы я прочел прорву других комиксов о Бэтмене, сюжет с «Судом Сов» я до сих пор считаю одним из лучших в истории персонажа. Здесь есть все: городская легенда сражается с городской легендой; еще адекватные загадки и их расследование; невероятно атмосферный рисунок Капулло – и никаких демонов, тайных шаманских сущностей, огромных диалогов и неадекватного поведения.

Вообще, эпизод с лабиринтом был шикарен именно атмосферой безысходности и, казалось бы, полным отсутствием шансов на победу. Брюс явно бредил, разговаривая сам с собой, смотря обезумевшим взглядом из темноты, силясь найти выход.

Ему пудрят мозги, подсовывая ловушки, галлюцинации в виде его мертвых родителей, сов, рвущих его грудь – и в конце протыкают насквозь. Сбегаются все Совы, накаляя атмосферу пиздеца и неадекватности, они наперебой решают, как добить Бэтмена.

И, истекая кровью, впав в форменное безумие, Бэтмен дает сдачи. И выглядит это шикарно.

Снайдер страдает тем, что он обожает огромные диалоги и монологи, зачастую абсолютно вторичные для истории и лишь сбивающие с толку читателя. По моему скромному мнению, Бэтмен – это человек действия. И с каждым последующим сюжетом он начинает меньше действовать и больше говорить. Здесь еще этого нет – Брюс проводит оперативно-розыскные мероприятия, выходит на логово Сов, выживает там, раскрывает всю сеть и так далее и так далее. Практически бессмертные Когти, которых пробуждают к жизни в нужное время, были поданы довольно органично, и, в принципе, не выходили за рамки комиксной адекватности.

Казалось бы, что все хорошо и что все на месте. Но белый пушистый зверек уже начал подкрадываться.

«Смерть в семье» была первым звоночком. Отсылка к знаменитому сюжету (в котором убили Джейсона Тодда), жуткий Джокер с отрезанной мордой, мечущийся Бэтмен, пытающийся в водовороте хаоса защитить и город, и Бэт-Семью. Вроде бы тоже все хорошо. Так в чем же проблема?

Совершенно идиотский конфликт в центре сюжета – Джокер как-то раз проник в Бэт-пещеру и узнал тайну личности Бэтмена. А тот никому об этом не рассказал. То есть Снайдер пытается идиотский поступок (Бэтс, попалили не только тебя, но и всю стаю твоих детей) выдать за то, что «Бэтмен всегда себе на уме» и что он такой over-protective. Выглядит довольно глупо. А потом еще нам на серьезных щщах толкают то, что Джокеру наплевать, кто находится под маской Бэтмена. А перед этим он загнал всю Бэт-семью под лед, приговаривая, что знает все их настоящие имена. Вот тебе и наплевать.

Мистер Джей хочет выпилить всю Бэт-семью, кроме самого Бэтмена, потому что, по его мнению, она делает его слабым и беспомощным. По мнению Джея, Бэтмен уже «не тот». Еще никогда я так не соглашался с гримированными психопатами. 

Также Снайдер пытается убедить нас в том, что хиленький Джокер с отрезанной мордой смог установить столько ловушек и расставить столько роялей в кустах для себя, что он разводит целую толпу неплохо тренированных костюмированных вигилантов как слепых котят. И вот тут начинается одна из главных проблем Бэтмена новой волны – он больше говорит, чем дел��ет, а то, что он делает, мягко говоря, выглядит странно.

Вспомните Knightfall, который, на мой взгляд, является практически идеальным сюжетом о Бэтмене. Бэйн выпускает орду психопатов в город, чтобы измотать Брюса в погоне за ними. Здесь Бэтмен не выглядит чокнутым скрытным психопатом – он выглядит как смертельно уставший, загнанный, впавший в состояние чуть ли не фрустрации человек, который, тем не менее, благодаря несгибаемой воле все равно старается защитить свой город. И будучи даже сломанным как морально, так и физически, он выкарабкивается и, в конце концов, одерживает победу. Брюс мало говорит и очень много делает – это и есть Бэтмен.

И в «Суде Сов» нам показали его железную волю и упорное нежелание умирать. А в «Смерти Семьи» Бэтмен все больше начинает впадать в истерики и вываливать тонны диалогов и монологов на читателя. Он ведет пространные рассуждения о совершенно отстраненных вещах, которые придают мнимой «глубины» повествованию, вместо того, чтобы распутывать сложные загадки и бить морды.

Также ,начиная с этого сюжета, Снайдер начинает использовать дешевый театральный прием – дабы показать превосходство главного героя над злодеем, мы покажем, что злодей превосходит обычных второстепенных персонажей просто в разы. Разумеется, злодей должен быть сильнее – иначе не нужен герой. Но когда в начале 13 номера нам показывают, что Джокер В ОДИНОЧКУ зарезал с дюжину вооруженных полицейских в замкнутом помещении полицейского участка – нам как бы говорят «Эй, смотрите, они ссыкуны и рукожопы, Мистер Джей порвал их на части, I NEED A HEROOOO». Далее этот прием используется постоянно, и это начинает конкретно раздражать.

В заключительном выпуске нас пытаются шокировать тем, что Джокер, собрав всех союзников Бэтмена за столом, якобы отрезает им лица и подает на серебряных блюдцах. Признаюсь честно, когда я это увидел, я был натурально впечатлен – выглядело чертовски натуралистично и безумно. Нооо он этого не сделал, это была лишь имитация. Почему? Ответа нет. Это было бы в духе персонажа, но он этого не сделал. Почему? Ответа нет. Если он так хотел задеть Брюса, уничтожив всех его родных и запустить их «игру» с утроенной силой, он мог подстраховаться и на самом деле поотрезать им лица. Зачем Снайдер это сделал? Сиюминутный шок. Это еще один дешевый театральный прием, который он часто использует.

Ну РАЗУМЕЕТСЯ они сидят ровнехонько под резервуаром с водой, который тушит возникший пожар. Откуда пожар? Джокер поставил условие – если Бэтс встанет из-за стола, он тем самым выберет сторону Джокера и спалит всех дотла. Нам пытаются скормить «я знаю эти пещеры лучше тебя», но Зевс, спускающийся на платформе, недвусмысленно говорит нам, как надо решать подобные ситуации.

Окей, финальная схватка получилась неплохой – Бэтмен с помощью блефа о том, что знает настоящую личность Джокера, приводит того в бешенство, отчего тот вырывается из его хватки и падает в водопад. Все живы-здоровы, наши победили. Однако, все разочаровались в Брюсе (как будто за столько лет они не привыкли), и семья все-таки распалась.

На этом я пока прервусь. Остановимся пока на 17 номере основной серии. В следующей статье я мельком пробегусь по другим сериям, в которых фигурировал Бэтмен, и мы посмотрим, какое развитие он получил там. На данный момент хочется сказать, что еще не все потеряно, и в будущем можно было сгладить упомянутые выше косяки.

Не сгладили.

[natalianosykart-blog]

Три года назад у меня жуткий творческий кризис. На тот момент я занималась живописью. Реализм меня не привлекал, я искала себя в новых стилях, но результат меня не удовлетворял. Тогда моя мама достала мой старый рисунок, нарисованный мною когда мне было 12-13 лет и сказала “Я всегда считала, что это твое”. А на рисунке был изображен букет, нарисованный черной тушью по акварельным пятнам и если присмотреться, то был не букет вовсе, а маленький мир где всякие букашки жили в цветах, ползали по грибам, что выросли прямо в вазе, а сама ваза напоминала какаду. И я вспомнила чувство, когда рисовала эту работу... Это было состояния покоя и игры одновременно, я не задумывалась о результате, я доверяла своей интуиции.

В тот момент я поняла чем мне стоит заниматься и что творить. Живопись я не бросила, я ей занимаюсь до сих пор. Но я открыла себя с другой стороны.

Этот рисунок 2014 года, один из первых в тот период. “Сова” тонированная бумага, тушь, перо, гелиевые ручки.

[nananabatcom]

Оригинал: Sword of Sorcery #5 Сценарий: Кристи Маркс, Марк Андрейко Рисунок: Трэвис Мур, Андрей Брессан Перевод: Bat-Bat Верстка: KazikZ Корректура: Anniversary Дата выхода оригинала: Февраль 2013 Дата выхода перевода: Май 2017 СИНОПСИС: Амайя вернулась к леди Грэйсиэл, которая, как и положено матери, не очень довольна произошедшим. А тут ещё призрак отца и убийцы из Дома Оникса. Также в номере: еще одна сделка с дьяволом. На этот раз последняя, но в чем же подвох? Сможет ли Ловчий переиграть самого Люцифера? Совместно с DCCOMICS.RU

Скачать “Чародейский Клинок” #4

Читать Онлайн

ПРИОТКРЫВАЯ ЗАВЕСУ ТАЙН:

Комикс оказался менее скучным, чем я ожидал, и чуть более читабельным, чем предыдущий. Он все еще жуткий середняк и проходняк, но уже способен привлечь к себе внимание при прочтении, не заставляя ежеминутно поглядывать на номер страницы в ожидании, когда же этот комикс закончится. Что ж, может, дальше будет интереснее, ведь финал все ближе... Хотя я в этом сильно сомневаюсь.

ПОБЛАГОДАРИТЬ СЛОВОМ | ПОБЛАГОДАРИТЬ РУБЛЕМ

[randomschipper]

Новый ОТП. Просто новый. Просто №2.

Вы хотите знать, что это за ребята? Оу, одного вы точно знаете - Tumblr.

Его верный спутник - ВК.

Существует поверие, что ВК - дальний родственник Фейсбука, и очень хочет на того походить. Но это только слухи, и вообще ВК не такой зануда, и из родственников у него только Телеграм (который вообще-то тоже зануда, но только с виду, а так он чёткий пацанчик).

И ВК, он, знаете, задолбался. Типа от всего.

Пользователи ждут от него чего-то эдакого, что тот не может дать от одного своего... кхм... материального положения? Бесхребетности? Отсутствия идей?

Это творческий кризис и внешние рамки, и он вообще-то не обязан оправдываться, но-

У него есть он. Этот месенджер просто жуткий, серьёзно. У него нет нормальных пользователей, только блоги, бесконечное число блогов для любого, и куча фоток, текстов, диалогов и эти новые дудл-посты, которые вообще-то не новость, и что в них особенного? Как рисунок на стену отправить, серьёзно. И у ВК это настолько давно, что-

Ох, но тот может себе позволить любую херню, серьёзно, и это воспримут на ура. Даже чёртову музыку, заевшую на повторе.

- Хэй, все любят музыку на повторе! Своя атмосфера, ребят!

Для всего блога? Одна песня на все посты. Это так глупо. И ещё не выключишь её никак. Вот ВК улучшил опросы и-

- Опросы? Кому нужны опросы, если можно делать репосты и делиться мнением в открытой дискуссии?

Tumblr, ты вообще любишь ВК?

- Ну, он мило смотрится, когда таскает мои шмотки.

- Тебе нравится во мне только твой же контент?

- И... эм.. причёска?

- Ну ты ваще, а как же мой внутренний мир?

- Я-

- Я ставлю тебе лайк двойным касанием. Для закрепления материала два раза ах-ах.

- Мило. Только. Двойное касание отменяет лайк.

- Бля. Тупые кроссоверы. Я ещё не разобрался в твоих настройках, но... у нас целая жизнь впереди?

- Ха, красава, сбрендил совсем, но да ладно, возьми у моего братишки руководство для пользователей, я ему отправлял.

- Эмм. Я не успеваю. Ему разве можно с тобой видиться?

- Он вне закона, детка, но все вопросы, как и прежде, решаются через него. И да, если хочешь и дальше со мной встречаться, спроси его благословение. Останешься жив - касайся сколько хочешь. Но лишь нечётное количество раз.

- Я буду гореть за это в аду, присвятая Дева Мария и Высшие силы Интернета.

Кто в этой паре больший придурок я, если честно, не особо понимаю, но это ТуКон, и у них, и в самом деле, всё впереди.

- Если братишка будет не против.

- И если я останусь жив.

Аминь