#ШурфоЛуукфи

[ri-with-tea]

Снежная Королева!AU

Жил когда-то на свете могущественный, но злобный чародей, который хотел, да никак не мог стать самым великим магом. Однажды Великий Магистр Ордена, в котором этот чародей служил, будучи в особо хорошем расположении духа, приказал всем членам Ордена какую-нибудь невероятную пакость. Да такую, какой еще на свете не было. Тогда злобный чародей смастерил зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось дальше некуда, а все дурное и безобразное так и выпирало, делалось еще гаже. И для демонстрации свойств зеркала он решил отразить в нем весь мир одним махом и взлетел с зеркал��м к самым небесам. Но чем выше поднимались чародей и магистры, которые пришли посмотреть на чудное зеркало, тем сильнее кривлялось зеркало, так что они еле удерживали его в руках. Но вот они взлетели совсем высоко, как вдруг зеркало до того перекорежило от гримас, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы, биллионы осколков, и произошло множество несчастий и бед. Некоторые оказались достаточно крупными, чтобы их вставили в оконные рамы, но в эти окна не стоило смотреть на мир или своих друзей. Были осколки мельче, из них сделали очки, которые люди надевали, чтобы правдиво судить о вещах. Наконец, были настолько мелкие осколки, что попадали людям в глаза и даже в сердце, отчего оно становилось, словно кусок льда. Все магистры Ордена пришли в восторг от этой пакости и чуть не забыли про свою любимую лотерею от смеха. Но так и не сделали чародея Великим Магистром. Впрочем, речь пойдет не о нем, а об осколках его зеркала.

В большом шумном городе, где людям не хватало места даже для себя, не говоря уж о растениях или животных, поэтому приходилось довольствоваться или цветами в горшках или мелкими животными, жили двое мальчишек. И было у них цветов и животных чуть больше, чем небольшой горшок или маленькая канарейка.

Родители их жили в каморках под крышей в двух соседних домах. Кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб. Здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. Стоило лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое.

У родителей было по большому деревянному ящику. В них росла зелень для приправ и небольшие розовые кусты — по одному в каждом ящике, пышно разросшиеся. Родителям пришло в голову поставить эти ящики поперек желоба, так что от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. В этом маленьком садике было так уютно, что однажды в нем поселилась настоящая семья сов. Мальчишки любили играть и читать под розами или наблюдать за жизнью совиного семейства.

Но зимой эти радости кончались. Окна покрывались плотными морозными узорами и замерзали так, что было их не открыть. Ч��обы увидеть друг друга хоть одним глазом, они нагревали на печи медные монетки, прикладывали их к замерзшим стеклам, и сейчас же оттаивало чудесное круглое отверстие, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок — это смотрели, каждый из своего окна, двое мальчишек — Шурф и Луукфи. Летом им достаточно было одного прыжка, чтобы попасть друг к другу в гости, а зимой приходилось спускаться на много ступенек вниз, а потом подниматься на столько же вверх. Поэтому Шурф чаще вытаскивал Луукфи из дома на целый день, и возвращались они только под вечер, когда становилось темно и холодно. Вместе они исследовали город, тщательно все запоминая, чтобы летом рассказать совятам, что и где находится. А по вечерам они сидели у камина и слушали сказки дедушки, если он был в хорошем расположении духа. Это было легко определить: если он сидел у печки, закутавшись так, что казался невероятно толстым, а в каморке пахло вкусной едой, значит, будут истории. Если дедушка играл на старой, скрипящей шарманке и односложно отвечал на вопросы про обед, значит, вообще ночевать лучше у друга.

Как-то раз он рассказал Шурфу и Луукфи о Снежном Короле, что летает по ночам на огромной белой вороне, заглядывая в окна, отчего те покрываются изморосью, а еще любит замораживать людей до смерти. Луукфи очень испугался за сов, что жили в их садике, и что Король сможет пройти и в дом. Шурф тут же заявил, что кинет в Короля горящим поленом или посадит его на теплую печку, и тут ему и придет конец. Но Шурф никому, даже Луукфи, не рассказал, что видел потом Снежного Короля, красивого, как статуя с ледяными глазами.

Прошла зима, растаял мягкий пушистый снег, укрывавший крыши и желоб. Пришло теплое светлое лето, когда снова было можно часами сидеть на скамеечке под цветами и читать друг другу книги. В один из таких чудесных дней мальчишки изучали новую книгу о животных с красивыми картинками и множеством еще неизвестных им фактов. Вдруг Шурф вскрикнул и пожаловался, что-то попало в глаз и кольнуло прямо в сердце. Это были осколки того самого зеркала. Мальчик обозвал сов глупыми, потому что они надоели ему своим уханьем и писком птенцов, и попытался выкинуть пару совят из гнезда. Слово за слово, и мальчишки подрались, перестав разговаривать до зимы. Лишь изредка они переругивались, когда Шурф пытался повредить совам. С того момента, ��ак ему в глаз и сердце попали осколки, он очень изменился, стал злым, жестоким и надменным. Отобрал у Луукфи книжку с картинками, заявив, что тот отдаст ее совам для гнезда. Начал часто драться и ломать вещи, а еще полюбил пародировать окружающих. Те только смеялись, ведь еще Шурф начал читать серьезные, взрослые книги, что существенно поднимало его в их глазах.

Когда пошел снег, он немного успокоился и часами мог рассматривать снежинки, восхищаясь их белизной и идеальной формой. Луукфи даже обрадовался, решив, что раз Шурф первый заговорил с ним, да еще и на нейтральную тему, то они смогут снова стать друзьями. Но буквально через несколько дней он пропал. Шурф пришел к ним с огромными новыми санками, в огромных рукавицах и крикнул Луукфи в самое ухо: «Мне позволили покататься на большой площади, а тебя я с собой не возьму, ты еще по пути упадешь!» — и убежал.

На площади каталось множество детей. Кто посмелее, привязывал свои санки к крестьянским саням и катился далеко-далеко. Это было куда как занятно. В самый разгар веселья на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Шурф живо привязал к ним свои санки и покатил. Большие сани понеслись быстрее, затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и приветливо кивнул Шурфу, точно знакомому. Шурф несколько раз порывался отвязать с��ои санки, но человек в шубе все кивал ему, и он продолжал ехать за ним.

Вот они выбрались за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, и стало темно, хоть глаз выколи. Мальчик поспешно отпустил веревку, которой зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и продолжали нестись вихрем. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробы, перескакивая через изгороди и канавы. Шурф весь дрожал.

Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых кур. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это был высокий, с ослепительно белыми волосами и холодными глазами мужчина — Снежный Король. Увидев, что мальчик мерзнет, он закутал его в свою шубу из снега и поцеловал. На мгновение Шурфу показалось, что он стал куском льда, но потом ему сделалось очень тепло. После второго поцелуя он забыл и Луукфи, и всех домашних, и упоенно рассказывал Снежному Королю обо всем, что знал, думая, какой он приятный собеседник, понимает его с полуслова. Правда, смотрел он на него так, что вскоре Шурфу показалось, что знает он в сущности очень и очень мало. Тогда он попросил Короля рассказать ему о мире и о своей силе. Рассказ длился все их путешествие и настолько занял Шурфа, что он не обращал ни на что внимания. Лишь прибыв во дворец, он долго рассматривал зеленоватое северное море, размышляя о могуществе и власти, пока не заснул у ног Снежного Короля.

А тем временем в городе все искали пропавшего Шурфа. Правда, недолго и без энтузиазма. Хоть мальчика и считали талантливым, но уж больно надоели его выходки. В конце концов, решили, что он умер, утонув в реке за городом. И только Луукфи отказывался в это верить. Хоть поддерживали его только совы. Как только сошел лед с реки, он сразу отправился искать Шурфа.

Сначала он пошел к реке просить ее вернуть его сердечного друга. Для этого он нашел в кустах лодку и встал на самый краешек кормы, придумывая, что он может дать взамен. Кроме новых красных башмаков у него не было ничего ценного, что можно было бы отдать реке. Пока он их снимал, стараясь не упасть, лодка отошла достаточно далеко от берега и поплыла вниз по течению. Но Луукфи заметил это уже после того, как отдал реке свои башмаки, и решил, что река приняла подарок и несет его к Шурфу.

Через некоторое время он проплывал мимо вишневого сада, у входа в который стояли два деревянных солдата. Мальчик даже не попытался привлечь их внимание, как-то догадавшись, что это бесполезно. Из ворот сада вдруг вышел человек. Заметив лодку, он метнулся в дом и выбежал обратно с какой-то веревкой. Войдя в воду, он ловко бросил веревку так, что она зацепила лодку, и подтянул ее к берегу. Человек представился и пригласил его в дом, постоянно качая головой и приговаривая что-то про бедное дитя и быструю реку. Луукфи немного побаивался этого человека, по непонятной для себя причине. Однако он с удовольствием ел вишню и рассказывал хозяину сада о себе и своем путешествии. Но когда тот попытался расчесать ему волосы, Луукфи дернулся и попытался убежать. Выйдя в сад, он уже было хотел извиниться за свое странное поведение, но неожиданно появившаяся сова выдернула гребень из рук хозяина сада. Мальчик крикнул, что сейчас вернет его, и побежал за птицей. Задняя калитка сада едва открылась, а за ней была уже середина лета, хотя он точно помнил, что выходил из дому в едва ли не начале весны. Поблагодарив мудрую птицу, он отправился дальше, словно его тянуло нитью.

Так он прошел от середины лета до осени. Ноги устали, и тело болело, так как он часто падал. Когда выпал первый снег, он понял, что ему надо снова отдохнуть. На снегу рядом прыгал большой филин. Они с Луукфи обменялись вежливыми приветствиями. Потом юный путешественник рассказал птице, что с ним приключилось, и спросил, не видел ли он Шурфа. Филин сказал, что это вполне возможно. Но вряд ли он вспомнит его, живя с двумя принцами. Как-то они решили, что вдвоем им скучно и они исчерпали уже все темы для споров и все аргументы в них, что приводило к некоторым сложностям в управлении государством. Тогда они объявили конкурс, но никто из валом валивших во дворец людей не смог поддержать даже самого короткого разговора, а лишь поддакивали то одному, то другому принцу. Наконец, на третий день ко двору пешком явился юноша, который легко спорил с обоими братьями и одновременно строил глазки нескольким придворным барышням. Правда через полчаса принцы утащили юношу ото всех в свои покои. Луукфи было обрадовался, по описанию новый наместник очень походил на Шурфа, который был очень высокий и часто из-за этого и своих умных речей казался старше. Он упросил филина провести его во дворец, но там его ждало разочарование. Наместник был чуть ниже, чем сам Луукфи, и похож на Шурфа только обильными знаниями и любовью всех поправлять. Однако, выслушав его историю, принцы дали ему все для продолжения путешествия и попросили обязательно заглянуть на обратном пути. Уж очень они любили столь захватывающие истории.

Но стоило экипажу въехать в лес, как на них напали разбойники. При виде вооруженных светловолосых великанов слуги разбежались кто куда, бросив и карету, и свои деньги, и Луукфи. Атаманом разбойников оказалась хрупкая темноволосая девушка с громовым голосом. Она тут же заявила, что повесит на него уход за своими птицами, и уселась в карету, отобрав все подарки принцев. Затем потребовала, чтобы Луукфи рассказал, кто он, потому что он слишком тощий для принца. Выслушав его историю, она отвернулась и остаток пути до логова они проехали в молчании, хотя он все пытался расспросить ее про птиц. Разбойники жили в старом полуразрушенном замке, в наиболее целой части которого атаманша устроила себе настоящую совятню. Точнее, не позволяла остальной банде тревожить сов, рассказав множество страшных легенд об этих птицах. Луукфи подумал, что человек, так заботящийся о птицах, не может быть злым. Атаманша казалась ему скорее одинокой и несчастной. Она привела его в совятню и с гордостью познакомила с каждой птицей, хоть немного их путала. Особенно она представила двух лесных сычиков, у которых отморозило крылышки, и они не могли летать. Также в совятне жил огромный белый медведь на толстой цепи, который, как он сам признался, просто сильно любил путешествовать и забрел не туда. Луукфи стал расспрашивать птиц, не видели ли они его сердечного друга, и только лесные сычи рассказали, что видели. Видели, как он в санях Снежного Короля пролетал над их гнездом, но даже не заметил, жадно впитывая каждое его слово. Король, демонстрируя свою силу, заморозил дерево, на котором они жили, и лишь они двое смогли спастись, отделавшись лишь замерзшими крыльями. Белый медведь дополнил, что, скорее всего, Король отправился на Северный полюс, в свой дворец. Думая, как бы попросить атаманшу о помощи, Луукфи принялся ухаживать за ранеными сычиками. Когда разбойница вернулась, она была шокирована тем, что птицы так быстро поправились. Пользуясь моментом и поддержкой птиц, Луукфи смог упростить её отпустить его. Она посадила его на медведя, наказав ему не терять парня, дала еды в дорогу, тёплые сапоги и большие рукавицы. Принцев плащ с капюшоном она оставила себе. Медведь с рёвом и прыткостью оленя бросился бежать домой.

Он бежал и днём, и ночью, не останавливаясь, пока ночное небо не стало гореть. Тогда медведь радостно сообщил, что они почти на месте, потому что прямо над ними северное сияние. Он подошёл к дому одного лапландца, его старого знакомого, с которым он иногда путешествовал. Однако тот ничем не смог им помочь, но написал пару слов знакомому финну, сказав что этот хитрый лис точно что-нибудь придумает. До дома финна они добирались при свете северного сияния, от которого было так светло, что все было видно на много миль вперёд. Когда они подошли к дому финна, Луукфи пришлось стучать в дымовую трубу, потому что дверей в доме не было. Медведь рассказал обе истории, передал послание от лапландца и попросил финна дать Луукфи что-нибудь, что сделало бы его сильнее всех. Финн усмехнулся, набивая трубку, и лишь подробно объяснил, как добраться до дворца Снежного Короля. На удивление Луукфи, он ответил, что ему сложно сделать сильнее того, кто ради любви прошёл полсвета без сапог. Так что ему вполне по силам самому понять, как удалить из глаза и сердца Шурфа осколки проклятого зеркала.

Медведю пришлось поверить его словам и, в точности выполняя указания, он ссадил юношу ��о своей спины у куста с красными ягодами, у самого начала сада Снежного Короля. Луукфи смело шёл к замку, игнорируя ветер, который пытался принять вид жутких существ. Но он просто не замечал этих иллюзий, для Луукфи это был просто очень сильный ветер.

И вот он вошёл в замок изо льда, снега и ветра, крышей которого было северное сияние. У подножья трона сидел Шурф и пытался собрать из ледяных кубиков слово «вечность». Снежный Король за это пообещал ему весь свет, могущество и пару новых коньков. Когда Луукфи пришёл за своим сердечным другом, Король как раз улетел по делам. В этот раз он покинул дворец неохотно, зачем-то подумав, что неплохо бы наложить заклинание, чтобы никто не вошёл и не вышел, но потом решил, что вряд ли кто-то сможет добраться до самого центра Северного полюса.

Увидев Шурфа, белого, как окружающий его снег, сосредоточено передвигающего льдинки, Луукфи тут же бросился к нему, крепко обнял и поцеловал, не в силах сдержать чувства. И тепло его любви дошло до самого сердца Шурфа и растопило и ледяную корочку, и осколок зеркала. Тогда он взглянул вокруг, понял, что произошло, и обнял Луукфи в ответ. На его глазах выступили слёзы радости, а вместе с ними и осколок. Шурф принялся извиняться за все, что он натворил, а Луукфи пытался одновременно и продолжить обнимать его, и пуститься в пляс. Это был настолько радостный и трогательный момент, что даже льдинки пустились в пляс и сложились в заветное слово. Теперь можно было не бояться, что Снежный Король вернётся. «Вечность» из ледяных кубиков освобождала их от всего.

Рука об руку они вышли из снежных чертогов и отправились в обратный путь. В их маленький садик, где над розовыми кустами все так же жило совиное семейство, ожидающее своих добрых друзей.

[ri-with-tea]

Гермес Трисмегист — великий трикстер и пакостник, хранящий путников и торговцев, все реже показывается на Олимпе. Ему там скучно, все ждут, по привычке, что он выкинет какую-то странную, опасную или просто глупую шутку. И то, что ему, наравне с Аполлоном, молятся поэты и ученые, ничего не меняет. Как и алфавит, и множество философских трактатов, написанных под видом человека. Поэтому он сбегает в жаркий высушенный Египет, где можно спокойно дышать только в тени великой библиотеки или храма с белыми ибисами. А еще там живет Тот, покровитель Луны и мудрости, которому как раз нужна помощь с алфавитом. Ради столь интересного собеседника можно потерпеть даже стаи его помощников-ибисов и постоянные попытки что-то сбить.

[ri-with-tea]

Снежная Королева!AU

Жил когда-то на свете могущественный, но злобный чародей, который хотел, да никак не мог стать самым великим магом. Однажды Великий Магистр Ордена, в котором этот чародей служил, будучи в особо хорошем расположении духа, приказал всем членам Ордена какую-нибудь невероятную пакость. Да такую, какой еще на свете не было. Тогда злобный чародей смастерил зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось дальше некуда, а все дурное и безобразное так и выпирало, делалось еще гаже. И для демонстрации свойств зеркала он решил отразить в нем весь мир одним махом и взлетел с зеркалом к самым небесам. Но чем выше поднимались чародей и магистры, которые пришли посмотреть на чудное зеркало, тем сильнее кривлялось зеркало, так что они еле удерживали его в руках. Но вот они взлетели совсем высоко, как вдруг зеркало до того перекорежило от гримас, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы, биллионы осколков, и произошло множество несчастий и бед. Некоторые оказались достаточно крупными, чтобы их вставили в оконные рамы, но в эти окна не стоило смотреть на мир или своих друзей. Были осколки мельче, из них сделали очки, которые люди надевали, чтобы правдиво судить о вещах. Наконец, были настолько мелкие осколки, что попадали людям в глаза и даже в сердце, отчего оно становилось, словно кусок льда. Все магистры Ордена пришли в восторг от этой пакости и чуть не забыли про свою любимую лотерею от смеха. Но так и не сделали чародея Великим Магистром. Впрочем, речь пойдет не о нем, а об осколках его зеркала.

В большом шумном городе, где людям не хватало места даже для себя, не говоря уж о растениях или животных, поэтому приходилось довольствоваться или цветами в горшках или мелкими животными, жили двое мальчишек. И было у них цветов и животных чуть больше, чем небольшой горшок или маленькая канарейка.

Родители их жили в каморках под крышей в двух соседних домах. Кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб. Здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. Стоило лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое.

У родителей было по большому деревянному ящику. В них росла зелень для приправ и небольшие розовые кусты — по одному в каждом ящике, пышно разросшиеся. Родителям пришло в голову поставить эти ящики поперек желоба, так что от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. В этом маленьком садике было так уютно, что однажды в нем поселилась настоящая семья сов. Мальчишки любили играть и читать под розами или наблюдать за жизнью совиного семейства.

Но зимой эти радости кончались. Окна покрывались плотными морозными узорами и замерзали так, что было их не открыть. Чтобы увидеть друг друга хоть одним глазом, они нагревали на печи медные монетки, прикладывали их к замерзшим стеклам, и сейчас же оттаивало чудесное круглое отверстие, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок — это смотрели, каждый из своего окна, двое мальчишек — Шурф и Луукфи. Летом им достаточно было одного прыжка, чтобы попасть друг к другу в гости, а зимой приходилось спускаться на много ступенек вниз, а потом подниматься на столько же вверх. Поэтому Шурф чаще вытаскивал Луукфи из дома на целый день, и возвращались они только под вечер, когда становилось темно и холодно. Вместе они исследовали город, тщательно все запоминая, чтобы летом рассказать совятам, что и где находится. А по вечерам они сидели у камина и слушали сказки дедушки, если он был в хорошем расположении духа. Это было легко определить: если он сидел у печки, закутавшись так, что казался невероятно толстым, а в каморке пахло вкусной едой, значит, будут истории. Если дедушка играл на старой, скрипящей шарманке и односложно отвечал на вопросы про обед, значит, вообще ночевать лучше у друга.

Как-то раз он рассказал Шурфу и Луукфи о Снежном Короле, что летает по ночам на огромной белой вороне, заглядывая в окна, отчего те покрываются изморосью, а еще любит замораживать людей до смерти. Луукфи очень испугался за сов, что жили в их садике, и что Король сможет пройти и в дом. Шурф тут же заявил, что кинет в Короля горящим поленом или посадит его на теплую печку, и тут ему и придет конец. Но Шурф никому, даже Луукфи, не рассказал, что видел потом Снежного Короля, красивого, как статуя с ледяными глазами.

Прошла зима, растаял мягкий пушистый снег, укрывавший крыши и желоб. Пришло теплое светлое лето, когда снова было можно часами сидеть на скамеечке под цветами и читать друг другу книги. В один из таких чудесных дней мальчишки изучали новую книгу о животных с красивыми картинками и множеством еще неизвестных им фактов. Вдруг Шурф вскрикнул и пожаловался, что-то попало в глаз и кольнуло прямо в сердце. Это были осколки того самого зеркала. Мальчик обозвал сов глупыми, потому что они надоели ему своим уханьем и писком птенцов, и попытался выкинуть пару совят из гнезда. Слово за слово, и мальчишки подрались, перестав разговаривать до зимы. Лишь изредка они переругивались, когда Шурф пытался повредить совам. С того момента, как ему в глаз и сердце попали осколки, он очень изменился, стал злым, жестоким и надменным. Отобрал у Луукфи книжку с картинками, заявив, что тот отдаст ее совам для гнезда. Начал часто драться и ломать вещи, а еще полюбил пародировать окружающих. Те только смеялись, ведь еще Шурф начал читать серьезные, взрослые книги, что существенно поднимало его в их глазах.

Когда пошел снег, он немного успокоился и часами мог рассматривать снежинки, восхищаясь их белизной и идеальной формой. Луукфи даже обрадовался, решив, что раз Шурф первый заговорил с ним, да еще и на нейтральную тему, то они смогут снова стать друзьями. Но буквально через несколько дней он пропал. Шурф пришел к ним с огромными новыми санками, в огромных рукавицах и крикнул Луукфи в самое ухо: «Мне позволили покататься на большой площади, а тебя я с собой не возьму, ты еще по пути упадешь!» — и убежал.

На площади каталось множество детей. Кто посмелее, привязывал свои санки к крестьянским саням и катился далеко-далеко. Это было куда как занятно. В самый разгар веселья на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Шурф живо привязал к ним свои санки и покатил. Большие сани понеслись быстрее, затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и приветливо кивнул Шурфу, точно знакомому. Шурф несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек в шубе все кивал ему, и он продолжал ехать за ним.

Вот они выбрались за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, и стало темно, хоть глаз выколи. Мальчик поспешно отпустил веревку, которой зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и продолжали нестись вихрем. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробы, перескакивая через изгороди и канавы. Шурф весь дрожал.

Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых кур. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это был высокий, с ослепительно белыми волосами и холодными глазами мужчина — Снежный Король. Увидев, что мальчик мерзнет, он закутал его в свою шубу из снега и поцеловал. На мгновение Шурфу показалось, что он стал куском льда, но потом ему сделалось очень тепло. После второго поцелуя он забыл и Луукфи, и всех домашних, и упоенно рассказывал Снежному Королю обо всем, что знал, думая, какой он приятный собеседник, понимает его с полуслова. Правда, смотрел он на него так, что вскоре Шурфу показалось, что знает он в сущности очень и очень мало. Тогда он попросил Короля рассказать ему о мире и о своей силе. Рассказ длился все их путешествие и настолько занял Шурфа, что он не обращал ни на что внимания. Лишь прибыв во дворец, он долго рассматривал зеленоватое северное море, размышляя о могуществе и власти, пока не заснул у ног Снежного Короля.

А тем временем в городе все искали пропавшего Шурфа. Правда, недолго и без энтузиазма. Хоть мальчика и считали талантливым, но уж больно надоели его выходки. В конце концов, решили, что он умер, утонув в реке за городом. И только Луукфи отказывался в это верить. Хоть поддерживали его только совы. Как только сошел лед с реки, он сразу отправился искать Шурфа.

Сначала он пошел к реке просить ее вернуть его сердечного друга. Для этого он нашел в кустах лодку и встал на самый краешек кормы, придумывая, что он может дать взамен. Кроме новых красных башмаков у него не было ничего ценного, что можно было бы отдать реке. Пока он их снимал, стараясь не упасть, лодка отошла достаточно далеко от берега и поплыла вниз по течению. Но Луукфи заметил это уже после того, как отдал реке свои башмаки, и решил, что река приняла подарок и несет его к Шурфу.

Через некоторое время он проплывал мимо вишневого сада, у входа в который стояли два деревянных солдата. Мальчик даже не попытался привлечь их внимание, как-то догадавшись, что это бесполезно. Из ворот сада вдруг вышел человек. Заметив лодку, он метнулся в дом и выбежал обратно с какой-то веревкой. Войдя в воду, он ловко бросил веревку так, что она зацепила лодку, и подтянул ее к берегу. Человек представился и пригласил его в дом, постоянно качая головой и приговаривая что-то про бедное дитя и быструю реку. Луукфи немного побаивался этого человека, по непонятной для себя причине. Однако он с удовольствием ел вишню и рассказывал хозяину сада о себе и своем путешествии. Но когда ��от попытался расчесать ему волосы, Луукфи дернулся и попытался убежать. Выйдя в сад, он уже было хотел извиниться за свое странное поведение, но неожиданно появившаяся сова выдернула гребень из рук хозяина сада. Мальчик крикнул, что сейчас вернет его, и побежал за птицей. Задняя калитка сада едва открылась, а за ней была уже середина лета, хотя он точно помнил, что выходил из дому в едва ли не начале весны. Поблагодарив мудрую птицу, он отправился дальше, словно его тянуло нитью.

Так он прошел от середины лета до осени. Ноги устали, и тело болело, так как он часто падал. Когда выпал первый снег, он понял, что ему надо снова отдохнуть. На снегу рядом прыгал большой филин. Они с Луукфи обменялись вежливыми приветствиями. Потом юный путешественник рассказал птице, что с ним приключилось, и спросил, не видел ли он Шурфа. Филин сказал, что это вполне возможно. Но вряд ли он вспомнит его, живя с двумя принцами. Как-то они решили, что вдвоем им скучно и они исчерпали уже все темы для споров и все аргументы в них, что приводило к некоторым сложностям в управлении государством. Тогда они объявили конкурс, но никто из валом валивших во дворец людей не смог поддержать даже самого короткого разговора, а лишь поддакивали то одному, то другому принцу. Наконец, на третий день ко двору пешком явился юноша, который легко спорил с обоими братьями и одновременно строил глазки нескольким придворным барышням. Правда через полчаса принцы утащили юношу ото всех в свои покои. Луукфи было обрадовался, по описанию новый наместник очень походил на Шурфа, который был очень высокий и часто из-за этого и своих умных речей казался старше. Он упросил филина провести его во дворец, но там его ждало разочарование. Наместник был чуть ниже, чем сам Луукфи, и похож на Шурфа только обильными знаниями и любовью всех поправлять. Однако, выслушав его историю, принцы дали ему все для продолжения путешествия и попросили обязательно заглянуть на обратном пути. Уж очень они любили столь захватывающие истории.

Но стоило экипажу въехать в лес, как на них напали разбойники. При виде вооруженных светловолосых великанов слуги разбежались кто куда, бросив и карету, и свои деньги, и Луукфи. Атаманом разбойников оказалась хрупкая темноволосая девушка с громовым голосом. Она тут же заявила, что повесит на него уход за своими птицами, и уселась в карету, отобрав все подарки принцев. Затем потребовала, чтобы Луукфи рассказал, кто он, потому что он слишком тощий для принца. Выслушав его историю, она отвернулась и остаток пути до логова они проехали в молчании, хотя он все пытался расспросить ее про птиц. Разбойники жили в старом полуразрушенном замке, в наиболее целой части которого атаманша устроила себе настоящую совятню. Точнее, не позволяла остальной банде тревожить сов, рассказав множество страшных легенд об этих птицах. Луукфи подумал, что человек, так заботящийся о птицах, не может быть злым. Атаманша казалась ему скорее одинокой и несчастной. Она привела его в совятню и с гордостью познакомила с каждой птицей, хоть немного их путала. Особенно она представила двух лесных сычиков, у которых отморозило крылышки, и они не могли летать. Также в совятне жил огромный белый медведь на толстой цепи, который, как он сам признался, просто сильно любил путешествовать и забрел не туда. Луукфи стал расспрашивать птиц, не видели ли они его сердечного друга, и только лесные сычи рассказали, что видели. Видели, как он в санях Снежного Короля пролетал над их гнездом, но даже не заметил, жадно впитывая каждое его слово. Король, демонстрируя свою силу, заморозил дерево, на котором они жили, и лишь они двое смогли спастись, отделавшись лишь замерзшими крыльями. Белый медведь дополнил, что, скорее всего, Король отправился на Северный полюс, в свой дворец. Думая, как бы попросить атаманшу о помощи, Луукфи принялся ухаживать за ранеными сычиками. Когда разбойница вернулась, она была шокирована тем, что птицы так быстро поправились. Пользуясь моментом и поддержкой птиц, Луукфи смог упростить её отпустить его. Она посадила его на медведя, наказав ему не терять парня, дала еды в дорогу, тёплые сапоги и большие рукавицы. Принцев плащ с капюшоном она оставила себе. Медведь с рёвом и прыткостью оленя бросился бежать домой.

Он бежал и днём, и ночью, не останавливаясь, пока ночное небо не стало гореть. Тогда медведь радостно сообщил, что они почти на месте, потому что прямо над ними северное сияние. Он подошёл к дому одного лапландца, его старого знакомого, с которым он иногда путешествовал. Однако тот ничем не смог им помочь, но написал пару слов знакомому финну, сказав что этот хитрый лис точно что-нибудь придумает. До дома финна они добирались при свете северного сияния, от которого было так светло, что все было видно на много миль вперёд. Когда они подошли к дому финна, Луукфи пришлось стучать в дымовую трубу, потому что дверей в доме не было. Медведь рассказал обе истории, передал послание от лапландца и попросил финна дать Луукфи что-нибудь, что сделало бы его сильнее всех. Финн усмехнулся, набивая трубку, и лишь подробно объяснил, как добраться до дворца Снежного Короля. На удивление Луукфи, он ответил, что ему сложно сделать сильнее того, кто ради любви прошёл полсвета без сапог. Так что ему вполне по силам самому понять, как удалить из глаза и сердца Шурфа осколки проклятого зеркала.

Медведю пришлось поверить его словам и, в точности выполняя указания, он ссадил юношу со своей спины у куста с красными ягодами, у самого начала сада Снежного Короля. Луукфи смело шёл к замку, игнорируя ветер, который пытался принять вид жутких существ. Но он просто не замечал этих иллюзий, для Луукфи это был просто очень сильный ветер.

И вот он вошёл в замок изо льда, снега и ветра, крышей которого было северное сияние. У подножья трона сидел Шурф и пытался собрать из ледяных кубиков слово «вечность». Снежный Король за это пообещал ему весь свет, могущество и пару новых коньков. Когда Луукфи пришёл за своим сердечным другом, Король как раз улетел по делам. В этот раз он покинул дворец неохотно, зачем-то подумав, что неплохо бы наложить заклинание, чтобы никто не вошёл и не вышел, но потом решил, что вряд ли кто-то сможет добраться до самого центра Северного полюса.

Увидев Шурфа, белого, как окружающий его снег, сосредоточено передвигающего льдинки, Луукфи тут же бросился к нему, крепко обнял и поцеловал, не в силах сдержать чувства. И тепло его любви дошло до самого сердца Шурфа и растопило и ледяную корочку, и осколок зеркала. Тогда он взглянул вокруг, понял, что произошло, и обнял Луукфи в ответ. На его глазах выступили слёзы радости, а вместе с ними и осколок. Шурф принялся извиняться за все, что он натворил, а Луукфи пытался одновременно и продолжить обнимать его, и пуститься в пляс. Это был настолько радостный и трогательный момент, что даже льдинки пустились в пляс и сложились в заветное слово. Теперь можно было не бояться, что Снежный Король вернётся. «Вечность» из ледяных кубиков освобождала их от всего.

Рука об руку они вышли из снежных чертогов и отправились в обратный путь. В их маленький садик, где над розовыми кустами все так же жило совиное семейство, ожидающее своих добрых друзей.

[ri-with-tea]

Снежная Королева!AU

Жил когда-то на свете могущественный, но злобный чародей, который хотел, да никак не мог стать самым великим магом. Однажды Великий Магистр Ордена, в котором этот чародей служил, будучи в особо хорошем расположении духа, приказал всем членам Ордена какую-нибудь невероятную пакость. Да такую, какой еще на свете не было. Тогда злобный чародей смастерил зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось дальше некуда, а все дурное и безобразное так и выпирало, делалось еще гаже. И для демонстрации свойств зеркала он решил отразить в нем весь мир одним махом и взлетел с зеркалом к самым небесам. Но чем выше поднимались чародей и магистры, которые пришли посмотреть на чудное зеркало, тем сильнее кривлялось зеркало, так что они еле удерживали его в руках. Но вот они взлетели совсем высоко, как вдруг зеркало до того перекорежило от гримас, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы, биллионы осколков, и произошло множество несчастий и бед. Некоторые оказались достаточно крупными, чтобы их вставили в оконные рамы, но в эти окна не стоило смотреть на мир или своих друзей. Были осколки мельче, из них сделали очки, которые люди надевали, чтобы правдиво судить о вещах. Наконец, были настолько мелкие осколки, что попадали людям в глаза и даже в сердце, отчего оно становилось, словно кусок льда. Все магистры Ордена пришли в восторг от этой пакости и чуть не забыли про свою любимую лотерею от смеха. Но так и не сделали чародея Великим Магистром. Впрочем, речь пойдет не о нем, а об осколках его зеркала.

В большом шумном городе, где людям не хватало места даже для себя, не говоря уж о растениях или животных, поэтому приходилось довольствоваться или цветами в горшках или мелкими животными, жили двое мальчишек. И было у них цветов и животных чуть больше, чем небольшой горшок или маленькая канарейка.

Родители их жили в каморках под крышей в двух соседних домах. Кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб. Здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. Стоило лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое.

У родителей было по большому деревянному ящику. В них росла зелень для приправ и небольшие розовые кусты — по одному в каждом ящике, пышно разросшиеся. Родителям пришло в голову поставить эти ящики поперек желоба, так что от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. В этом маленьком садике было так уютно, что однажды в нем поселилась настоящая семья сов. Мальчишки любили играть и читать под розами или наблюдать за жизнью совиного семейства.

Но зимой эти радости кончались. Окна покрывались плотными морозными узорами и замерзали так, что было их не открыть. Чтобы увидеть друг друга хоть одним глазом, они нагревали на печи медные монетки, прикладывали их к замерзшим стеклам, и сейчас же оттаивало чудесное круглое отверстие, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок — это смотрели, каждый из своего окна, двое мальчишек — Шурф и Луукфи. Летом им достаточно было одного прыжка, чтобы попасть друг к другу в гости, а зимой приходилось спускаться на много ступенек вниз, а потом подниматься на столько же вверх. Поэтому Шурф чаще вытаскивал Луукфи из дома на целый день, и возвращались они только под вечер, когда становилось темно и холодно. Вместе они исследовали город, тщательно все запоминая, чтобы летом рассказать совятам, что и где находится. А по вечерам они сидели у камина и слушали сказки дедушки, если он был в хорошем расположении духа. Это было легко определить: если он сидел у печки, закутавшись так, что казался невероятно толстым, а в каморке пахло вкусной едой, значит, будут истории. Если дедушка играл на старой, скрипящей шарманке и односложно отвечал на вопросы про обед, значит, вообще ночевать лучше у друга.

Как-то раз он рассказал Шурфу и Луукфи о Снежном Короле, что летает по ночам на огромной белой вороне, заглядывая в окна, отчего те покрываются изморосью, а еще любит замораживать людей до смерти. Луукфи очень испугался за сов, что жили в их садике, и что Король сможет пройти и в дом. Шурф тут же заявил, что кинет в Короля горящим поленом или посадит его на теплую печку, и тут ему и придет конец. Но Шурф никому, даже Луукфи, не рассказал, что видел потом Снежного Короля, красивого, как статуя с ледяными глазами.

Прошла зима, растаял мягкий пушистый снег, укрывавший крыши и желоб. Пришло теплое светлое лето, когда снова было можно часами сидеть на скамеечке под цветами и читать друг другу книги. В один из таких чудесных дней мальчишки изучали новую книгу о животных с красивыми картинками и множеством еще неизвестных им фактов. Вдруг Шурф вскрикнул и пожаловался, что-то попало в глаз и кольнуло прямо в сердце. Это были осколки того самого зеркала. Мальчик обозвал сов глупыми, потому что они надоели ему своим уханьем и писком птенцов, и попытался выкинуть пару совят из гнезда. Слово за слово, и мальчишки подрались, перестав разговаривать до зимы. Лишь изредка они переругивались, когда Шурф пытался повредить совам. С того момента, как ему в глаз и сердце попали осколки, он очень изменился, стал злым, жестоким и надменным. Отобрал у Луукфи книжку с картинками, заявив, что тот отдаст ее совам для гнезда. Начал часто драться и ломать вещи, а еще полюбил пародировать окружающих. Те только смеялись, ведь еще Шурф начал читать серьезные, взрослые книги, что существенно поднимало его в их глазах.

Когда пошел снег, он немного успокоился и часами мог рассматривать снежинки, восхищаясь их белизной и идеальной формой. Луукфи даже обрадовался, решив, что раз Шурф первый заговорил с ним, да еще и на нейтральную тему, то они смогут снова стать друзьями. Но буквально через несколько дней он пропал. Шурф пришел к ним с огромными новыми санками, в огромных рукавицах и крикнул Луукфи в самое ухо: «Мне позволили покататься на большой площади, а тебя я с собой не возьму, ты еще по пути упадешь!» — и убежал.

На площади каталось множество детей. Кто посмелее, привязывал свои санки к крестьянским саням и катился далеко-далеко. Это было куда как занятно. В самый разгар веселья на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Шурф живо привязал к ним свои санки и покатил. Большие сани понеслись быстрее, затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и приветливо кивнул Шурфу, точно знакомому. Шурф несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек в шубе все кивал ему, и он продолжал ехать за ним.

Вот они выбрались за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, и стало темно, хоть глаз выколи. Мальчик поспешно отпустил веревку, которой зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и продолжали нестись вихрем. Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробы, перескакивая через изгороди и канавы. Шурф весь дрожал.

Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых кур. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это был высокий, с ослепительно белыми волосами и холодными глазами мужчина — Снежный Король. Увидев, что мальчик мерзнет, он закутал его в свою шубу из снега и поцеловал. На мгновение Шурфу показалось, что он стал куском льда, но потом ему сделалось очень тепло. После второго поцелуя он забыл и Луукфи, и всех домашних, и упоенно рассказывал Снежному Королю обо всем, что знал, думая, какой он приятный собесед��ик, понимает его с полуслова. Правда, смотрел он на него так, что вскоре Шурфу показалось, что знает он в сущности очень и очень мало. Тогда он попросил Короля рассказать ему о мире и о своей силе. Рассказ длился все их путешествие и настолько занял Шурфа, что он не обращал ни на что внимания. Лишь прибыв во дворец, он долго рассматривал зеленоватое северное море, размышляя о могуществе и власти, пока не заснул у ног Снежного Короля.

А тем временем в городе все искали пропавшего Шурфа. Правда, недолго и без энтузиазма. Хоть мальчика и считали талантливым, но уж больно надоели его выходки. В конце концов, решили, что он умер, утонув в реке за городом. И только Луукфи отказывался в это верить. Хоть поддерживали его только совы. Как только сошел лед с реки, он сразу отправился искать Шурфа.

Сначала он пошел к реке просить ее вернуть его сердечного друга. Для этого он нашел в кустах лодку и встал на самый краешек кормы, придумывая, что он может дать взамен. Кроме новых красных башмаков у него не было ничего ценного, что можно было бы отдать реке. Пока он их снимал, стараясь не упасть, лодка отошла достаточно далеко от берега и поплыла вниз по течению. Но Луукфи заметил это уже после того, как отдал реке свои башмаки, и решил, что река приняла подарок и несет его к Шурфу.

Через некоторое время он проплывал мимо вишневого сада, у входа в который стояли два деревянных солдата. Мальчик даже не попытался привлечь их внимание, как-то догадавшись, что это бесполезно. Из ворот сада вдруг вышел человек. Заметив лодку, он метнулся в дом и выбежал обратно с какой-то веревкой. Войдя в воду, он ловко бросил веревку так, что она зацепила лодку, и подтянул ее к берегу. Человек представился и пригласил его в дом, постоянно качая головой и приговаривая что-то про бедное дитя и быструю реку. Луукфи немного побаивался этого человека, по непонятной для себя причине. Однако он с удовольствием ел вишню и рассказывал хозяину сада о себе и своем путешествии. Но когда тот попытался расчесать ему волосы, Луукфи дернулся и попытался убежать. Выйдя в сад, он уже было хотел извиниться за свое странное поведение, но неожиданно появившаяся сова выдернула гребень из рук хозяина сада. Мальчик крикнул, что сейчас вернет его, и побежал за птицей. Задняя калитка сада едва открылась, а за ней была уже середина лета, хотя он точно помнил, что выходил из дому в едва ли не начале весны. Поблагодарив мудрую птицу, он отправился дальше, словно его тянуло нитью.

Так он прошел от середины лета до осени. Ноги устали, и тело болело, так как он часто падал. Когда выпал первый снег, он понял, что ему надо снова отдохнуть. На снегу рядом прыгал большой филин. Они с Луукфи обменялись вежливыми приветствиями. Потом юный путешественник рассказал птице, что с ним приключилось, и спросил, не видел ли он Шурфа. Филин сказал, что это вполне возможно. Но вряд ли он вспомнит его, живя с двумя принцами. Как-то они решили, что вдвоем им скучно и они исчерпали уже все темы для споров и все аргументы в них, что приводило к некоторым сложностям в управлении государством. Тогда они объявили конкурс, но никто из валом валивших во дворец людей не смог поддержать даже самого короткого разговора, а лишь поддакивали то одному, то другому принцу. Наконец, на третий день ко двору пешком явился юноша, который легко спорил с обоими братьями и одновременно строил глазки нескольким придворным барышням. Правда через полчаса принцы утащили юношу ото всех в свои покои. Луукфи было обрадовался, по описанию новый наместник очень походил на Шурфа, который был очень высокий и часто из-за этого и своих умных речей казался старше. Он упросил филина провести его во дворец, но там его ждало разочарование. Наместник был чуть ниже, чем сам Луукфи, и похож на Шурфа только обильными знаниями и любовью всех поправлять. Однако, выслушав его историю, принцы дали ему все для продолжения путешествия и попросили обязательно заглянуть на обратном пути. Уж очень они любили столь захватывающие истории.

Но стоило экипажу въехать в лес, как на них напали разбойники. При виде вооруженных светловолосых великанов слуги разбежались кто куда, бросив и карету, и свои деньги, и Луукфи. Атаманом разбойников оказалась хрупкая темноволосая девушка с громовым голосом. Она тут же заявила, что повесит на него уход за своими птицами, и уселась в карету, отобрав все подарки принцев. Затем потребовала, чтобы Луукфи рассказал, кто он, потому что он слишком тощий для принца. Выслушав его историю, она отвернулась и остаток пути до логова они проехали в молчании, хотя он все пытался расспросить ее про птиц. Разбойники жили в старом полуразрушенном замке, в наиболее целой части которого атаманша устроила себе настоящую совятню. Точнее, не позволяла остальной банде тревожить сов, рассказав множество страшных легенд об этих птицах. Луукфи подумал, что человек, так заботящийся о птицах, не может быть злым. Атаманша казалась ему скорее одинокой и несчастной. Она привела его в совятню и с гордостью познакомила с каждой птицей, хоть немного их путала. Особенно она представила двух лесных сычиков, у которых отморозило крылышки, и они не могли летать. Также в совятне жил огромный белый медведь на толстой цепи, который, как он сам признался, просто сильно любил путешествовать и забрел не туда. Луукфи стал расспрашивать птиц, не видели ли они его сердечного друга, и только лесные сычи рассказали, что видели. Видели, как он в санях Снежного Короля пролетал над их гнездом, но даже не заметил, жадно впитывая каждое его слово. Король, демонстрируя свою силу, заморозил дерево, на котором они жили, и лишь они двое смогли спастись, отделавшись лишь замерзшими крыльями. Белый медведь дополнил, что, скорее всего, Король отправился на Северный полюс, в свой дворец. Думая, как бы попросить атаманшу о помощи, Луукфи принялся ухаживать за ранеными сычиками. Когда разбойница вернулась, она была шокирована тем, что птицы так быстро поправились. Пользуясь моментом и поддержкой птиц, Луукфи смог упростить её отпустить его. Она посадила его на медведя, наказав ему не терять парня, дала еды в дорогу, тёплые сапоги и большие рукавицы. Принцев плащ с капюшоном она оставила себе. Медведь с рёвом и прыткостью оленя бросился бежать домой.

Он бежал и днём, и ночью, не останавливаясь, пока ночное небо не стало гореть. Тогда медведь радостно сообщил, что они почти на месте, потому что прямо над ними северное сияние. Он подошёл к дому одного лапландца, его старого знакомого, с которым он иногда путешествовал. Однако тот ничем не смог им помочь, но написал пару слов знакомому финну, сказав что этот хитрый лис точно что-нибудь придумает. До дома финна они добирались при свете северного сияния, от которого было так светло, что все было видно на много миль вперёд. Когда они подошли к дому финна, Луукфи пришлось стучать в дымовую трубу, потому что дверей в доме не было. Медведь рассказал обе истории, передал послание от лапландца и попросил финна дать Луукфи что-нибудь, что сделало бы его сильнее всех. Финн усмехнулся, набивая трубку, и лишь подробно объяснил, как добраться до дворца Снежного Короля. На удивление Луукфи, он ответил, что ему сложно сделать сильнее того, кто ради любви прошёл полсвета без сапог. Так что ему вполне по силам самому понять, как удалить из глаза и сердца Шурфа осколки проклятого зеркала.

Медведю пришлось поверить его словам и, в точности выполняя указания, он ссадил юношу со своей спины у куста с красными ягодами, у самого начала сада Снежного Короля. Луукфи смело шёл к замку, игнорируя ветер, который пытался принять вид жутких существ. Но он просто не замечал этих иллюзий, для Луукфи это был просто очень сильный ветер.

И вот он вошёл в замок изо льда, снега и ветра, крышей которого было северное сияние. У подножья трона сидел Шурф и пытался собрать из ледяных кубиков слово «вечность». Снежный Король за это пообещал ему весь свет, могущество и пару новых коньков. Когда Луукфи пришёл за своим сердечным другом, Король как раз улетел по делам. В этот раз он покинул дворец неохотно, зачем-то подумав, что неплохо бы наложить заклинание, чтобы никто не вошёл и не вышел, но потом решил, что вряд ли кто-то сможет добраться до самого центра Северного полюса.

Увидев Шурфа, белого, как окружающий его снег, сосредоточено передвигающего льдинки, Луукфи тут же бросился к нему, крепко обнял и поцеловал, не в силах сдержать чувства. И тепло его любви дошло до самого сердца Шурфа и растопило и ледяную корочку, и осколок зеркала. Тогда он взглянул вокруг, понял, что произошло, и обнял Луукфи в ответ. На его глазах выступили слёзы радости, а вместе с ними и осколок. Шурф принялся извиняться за все, что он натворил, а Луукфи пытался одновременно и продолжить обнимать его, и пуститься в пляс. Это был настолько радостный и трогательный момент, что даже льдинки пустились в пляс и сложились в заветное слово. Теперь можно было не бояться, что Снежный Король вернётся. «Вечность» из ледяных кубиков осво��ождала их от всего.

Рука об руку они вышли из снежных чертогов и отправились в обратный путь. В их маленький садик, где над розовыми кустами все так же жило совиное семейство, ожидающее своих добрых друзей.

[ri-with-tea]

Молодой орнитолог Луукфи снимает на лето маленький домик в лесу, где обитает редкий вид сов, желая написать по ним научную работу и, возможно, пару статей. Правда, через пару дней, он наткнулся на заросшее и покрытое несколькими слоями паутины захоронение, но значения ему не предал. Его предупреждали, что тут такое встречается часто, что-то связанное со старыми мифами или местными страшилками. В общем, никак не связанное с наукой, но по своему красивое зрелище, которое ученый фотографирует вместе с сидящей над ним совой.

А через пару дней с удивлением рассматривает снимки со странными прозрачными фигурами в лучших традициях интернета и вытряхивает из книг засушенные цветы, пытаясь вспомнить, когда это он так увлекался гербариями, и понять почему в его тетради вместо научной работы какие-то мрачные полуфентезийные рассказы, по убийства, жертвоприношения и тому подобное. Иногда они прерывались описаниями жизни рыбок. Но не переставали появляться в голове и выплескиваться на бумагу.

Еще через несколько дней Луукфи совместил все эти рассказы в один текст и отправил своему знакомому издателю. Макс в восторге просил продолжить писать эту книгу. Сам Луукфи в это время пытается понять как избавится от этого странного Рыбника, который и описывал ему свою жизнь. Ученый откуда-то твердо знает, что мстительного духа нельзя выпускать за пределы леса. Рыбник все время приносит ему сухие цветы, кости и тому подобные странные вещи. Однажды ученый просыпается от стойкого ощущения что в нем прорастают цветы, и с этого момента он больше не спит. Отчего становится только хуже и стало почти не возможно различить настоящее и реальность, мысли духа от своих.

Все кончилось так же внезапно как началось. Пришла тишина в голове и ощущение, что из него вытащили душу. Все в доме было ровно таким, каким было когда он приехал. В тетрадях и альбомах были только совы и ничего кроме них.

И только вернувшись домой он обнаружил книгу с засохшим, но еще кроваво-красным, цветком розы.