#Ширвиндт

[bakinochkame]

📍🖋Александр Ширвиндт

"Старость средней тяжести"

К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются…

Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало..

Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным..

В общем, диагноз – «старость средней тяжести».

В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.

Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».

А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.

Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.

Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках.

– Сколько вам лет? – говорит.

– Да вот, – говорю, – четыреста будет.

– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.

Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите».

Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю:

– Во-первых, коленки болят утром.

– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?

– Одышка.

– Ну это нормально.

– Я стал быстро уставать.

– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.

И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить?

На прощание я сказал, что бросил курить.

Он посмотрел на меня через золотые очки:

– Дорого�� мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть..

Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений!

[vesnaflora]

Да ешьте, сколько влезет, всё равно много уже не влезет. В человеке важен не вес, а то, как он его носит! Спите, сколько хотите, у пенсионера — когда встал, тогда и утро. Не ждите, когда кто-то сделает вас счастливым, — налейте себе сами. Если вас незаслуженно обидели — вернитесь и заслужите. Не жалуйтесь на судьбу, ей с вами, может быть, тоже не сильно повезло. Если жизнь после 50-ти вас не устраивает, примите ещё пятьдесят. И не берите от жизни всё — вдруг не донесёте. А идя исповедаться, берите валидол — вдруг батюшку прихватит от вашего рассказа. Относитесь к себе с любовью, а ко всему остальному — с юмором. Александр Ширвиндт

[nk-salinger]

28.03.2024

[vladimir777sk]

📒 Отрывки из обрывков

💬 Мы дожили до такого времени, когда никому не может прийти в голову, что кто-то говорит правду © Александр Ширвиндт /Отрывки из обрывков/ * We have lived to a time when no one can think that someone is telling the truth © Alexander Shirvindt /Excerpts from fragments/

источник

[casualbos-bir]

Последний акт пьесы Островского «Гроза». Катерина бежит бросаться в Волгу с обрыва (то есть прыгнуть в оркестровую яму). А там кто-то убрал мягкий мат — и поэтому после её прыжка слышен грохот и крик:

— БLя-а-а!… Йопжежвашумать, козлы… (пауза, актриса берёт себя в руки)...А Волга-то замёрзла..

_____________________

Хочу вспомнить трогательную историю. Мне же ее некогда поведал Михаил Ширвиндт. История о тружениках сцены, которых мы не видим.

После отчисления из Щукинского, Миша работал в «Современнике» монтировщиком декораций. И был у них в бригаде тихий парень, которому доверили важную роль. В детском спектакле он работал «светляч��ами». Героиня, типа Белоснежки, попадает в страшный тёмный лес. И тут возникают светлячки, надежда на спасение. Светлячки в виде лампочек были прикреплены на большом фанерном щите. Задача парня была – пройти с этим щитом в глубине сцены. Он и ходил исправно, из спектакля в спектакль. Звучала музыка, Белоснежка обращалась к светлячкам, короче, радость детям. Однажды музыку почему-то не включили. Тишина. Но Белоснежка видит огоньки и восклицает как положено: «Светлячки! Это вы? Вы прилетели меня спасти?» И тут из леса доносится негромкое: «Да, *ля, это мы, светлячки… За*b@лись уже тебя спасать…» В зале – гробовое молчание детей и родителей. Белоснежка чуть не в обмороке. А светлячки в глубине сцены продолжают бубнить «светлячки… *уечки…» К счастью, сцена была недолгой.

Рабочий сцены просто не заметил, что нет музыки. Он произносил свой привычный монолог. Он произносил его всякий раз, проходя в глубине. Это был его м��ленький гамлет, его тихий чацкий. О котором бы никто никогда не узнал, если бы случайно не отключилась музыка.

© А. Беляков

[goshminherz]

...Главная беда была - химия. На выпускном экзамене я с ужасом узнал, что химии - две: органическая и неорганическая. Мне одной-то было через голову. Перед экзаменом наши умельцы взорвали в кабинете дымовые шашки, в дымовой завесе украли билеты и пометили мне один точечками с обратной стороны.

Всю ночь, как попугай, я повторял какие-то формулы. На следующий день вытащил помеченный билет. Словно автомат, лепил ответ, но попался на дополнительном вопросе: "Как отличить этиловый спирт от метилового?" Я вспомнил, что от одного слепнут, а из другого делают водку. И начал: "Возьмем двух кроликов. Капнем им в глаза разного спирта. Один - слепой, а другой - пьяный".

Мне поставили тройку условно, взяв с меня обязательство никогда в дальнейшей жизни не соприкасаться с химией. Что я честно выполняю.

Кроме разве прикосновения к спирту, хотя до сих пор не знаю, что я пью - этиловый или метиловый. В связи с тем, что вижу все хуже и хуже, думаю, что пью не тот.

АЛЕКСАНДР ШИРВИНДТ

[panelki]

У старости, кажется, есть только одно преимущество: в 80 лет пожизненный срок выглядит как условный. Александр Ширвиндт

[dmingalyov]

Schirwindt, Kreis Pillkallen п. Кутузово (Ширвиндт до 1947 года). Восточная Пруссия. Ширвиндт, город, район Шлоссберг, Вокзальный ресторан. (1934).

[bakinochkame]

🔖Понравилось :

«Сидел я как-то, ел шашлык и размышлял о всяком. Что такое хваленая французская кухня? А это — кухня от голода и отчаяния. Лягушачьи лапки, улитки, мидии, заплесневелый или высохший сыр, луковый суп, артишоки... Это когда от отсутствия нормальных продуктов съедается все, что можно разжевать. Кухня реальной нищеты, которую маркетологи завернули в красивую оболочку якобы «изысканности».

Целое поколение выросло в дискурсе: «Это вы там у себя в России пьёте водку — а я вискарик пью, не моложе 12-ти лет».

А тут для западников такой облом. В России, оказывается, появилась руккола, понимаешь ли, краснодарская. Да ради этого, что ли, люди жили? Вписывались в темки и встраивались в схемки, кидали, прогрызали путь к светлому будущему, освещаемому неоновыми логотипами престижных брендов и высочайшей калорийностью удачно сфотканных блюд?

Сказать ведь им, что, например, престижная итальянская приправа орегано — это всего лишь душица, которую моя бабка заваривала в детстве от кашля, они ж удавятся от ужаса бытия и несовершенства мира. А моцарелла — это если в молоко плеснуть скисшего вина — уксуса, говоря проще — и откинуть на марлю. В общем, неликвид, который пить никто уже не может, так утилизировать его хоть как-то.

А суши? Это когда ��ищий голодный рыбак, которого на берегу за блеск ножа просто зарубит любой самурай, сидит в море в своей лодке и, торопясь, срезает дольками мясо со свежепойманной рыбы, потому что развести огонь нельзя. Потом макает в уксус, потому что в рыбе весёлые червячки живут, а потом лезет холодной рукой в мешок с рисом, скатывает там комочек влажного и солёного от морской воды риса и съедает это. Причём панически оглядываясь, не видит ли кто.

Можно провести контрольный выстрел, рассказав, что такое фондю. Это когда нищий швейцарский крестьянин, обогревая зимой хату собственным теплом, ползёт в погреб — а там всё съедено — и собирает окаменелые обрезки сыра, чтобы разогреть их, и когда они станут мягкими, — туда сухари макать. Просто потому, что есть больше нечего.

Еще стоит напомнить, что единственное блюдо американской кухни — это украденная у индейцев птица, и мега-праздник беглого англо-переселенца (т. е. уголовника), который годами ел солонину и бобы. Вот мега-праздник у этого интеллектуала был — раз в год поесть большую запечённую птицу, украв её у местных, которых в рамках протестантской благодарности потом отравить исподтишка.

А престижный французский суп буйабес — это когда рыбак, живущий прямо в своей лодчонке, потому что даже на шалаш на берегу денег нет, продав основной улов, заваривает себе остатки рыбы, которую не удалось продать даже за гроши.

И на всё это смотрят живущие в стране, где буженина, расстегаи, блины с икоркой, стерлядь да двенадцатислойный мясной пирог, балык, кулебяка на четыре края и четыре мяса. Смотрят и офигевают. Потому что всё вышеперечисленное внезапно оказалось непрестижно — ибо это всё незагранично.

••••••••••••••••••••••••••

📍Да ешьте, сколько влезет, всё равно много уже не влезет. В человеке важен не вес, а то, как он его носит!

📍Спите, сколько хотите, у пенсионера — когда встал, тогда и утро.

📍Не ждите, когда кто-то сделает вас счастливым, — налейте себе сами.

📍Если вас незаслуженно обидели — вернитесь и заслужите.

📍Не жалуйтесь на судьбу, ей с вами, может быть, тоже не сильно повезло.

📍Если жизнь после 50-ти вас не устраивает, примите ещё пятьдесят. И не берите от жизни всё — вдруг не донесёте.

📍А идя исповедаться, берите валидол — вдруг батюшку прихватит от вашего рассказа.

📍Относитесь к себе с любовью, а ко всему остальному — с юмором.

Александр Ширвиндт

[memblog]

Смотрите "Ширвиндт и Державин "Где вы сейчас не снимаетесь?". Пародия на "хорошо неизвестного артиста" (1982)" на YouTube

[karma-plus]

Дружба на 72 года Ширвиндт и Державин

Дружба на 72 года Ширвиндт и Державин

Эстрадный дует Александра Ширвиндта и Михаила Державина существовал рекордные 60 лет. В чем был секрет такого долголетия? Александр Анатольевич Ширвиндт родился в 1934 году. Михаил Миха��лович Державин – в 1936-м. Кстати, они появились на свет – только с разницей в два года – в одном и том же московском роддоме. Вот такой знак судьбы… “Короли и капуста” Их дружба началась еще в далеком 1946…

[advocatmoldova]

Я очень устал от этой̆ жизни. Но, во-первых, я её целиком заслужил (целиком я и целиком её), а во-вторых, другой̆ уже не предвидится.

Каждые полвека — ветер перемен. Обычно ветер перемен порывистый̆ и мощный̆. Но ходить до ветру сегодняшних перемен надо дозированно и возрастно. А «пысать» против ветра перемен старческой̆ струёй̆ — чревато.

Перемены… В наше время человек на трибуне не мог оторваться от бумажки, а теперь несёт бог знает, что — без бумажки и очень грамотно.

Сейчас спи с кем хочешь, мужикам, даже венчаться можно друг с другом. А раньше люди сидели за это десятилетиями. Помню, возвращаюсь в «Красной̆ стреле» из Ленинграда и попадаю в СВ с актёром Фимой̆ Копеляном. Сразу коньячок, начинаем трепаться — редко видимся. В коридоре стоят два стройных мальчика, один в одном конце вагона, другой̆ - в другом. Стоят, в окошко смотрят, друг с другом незнакомы. Поезд трогается, они ныряют в одно купе, закрываются. Мы пьём, дружим. Я говорю: «Фима, подумай̆ — люди предаются этой̆ пагубной̆ страсти, рискуя свободой̆. Фимочка, живём один раз. Надо успеть попробовать». Он говорит: «Шура, я не смогу, я очень смешливый̆.

Вчера тебя сажали в тюрьму за валюту, сегодня — пожалуйста, держи миллиардные долларовые счета. Вчера нельзя было купить и перепродать — сегодня на этом строится весь наш бизнес. Но как жить без идеологии, без чёткого государственного устройства? После того как мы решили освободиться от советского прошлого, мы ничего не создали, кроме эфемерных надежд. А вектора-то нет! И нет корней̆, потому что их всё время выкорчевывают. А теперешние саженцы крайне подозрительны.

Александр Ширвиндт,

«В промежутках между».

[retrociema]

Еще раз про любовь - мелодрама, экранизация СССР 1968 Татьяна Доронина, Александр Лазарев, Олег Ефремов

Впервые Наташа увидела Электрона Евдокимова в Политехническом музее, куда она пришла с Феликсом. Тогда ей очень понравился уверенный в себе докладчик. С Феликсом отношения не сложились, и Наташа, уйдя из дома, стала бортпроводницей - именно так она называла свою новую профессию. Однажды в кафе, перед очередным вылетом, Наташа увидела Евдокимова. Они познакомились и стали встречаться. Силой своей любви Наташа заставляет понять Евдокимова, что такое любовь.  По пьесе «104 страницы про любовь» Эдварда Радзинского.

#мелодрама #экранизация #лирический

Выпущено: СССР, Мосфильм Режиссер: Георгий Натансон В ролях: Татьяна Доронина, Александр Лазарев ст., Олег Ефремов, Елена Королёва, Александр Ширвиндт, Владимир Комратов, Евгений Карельских, Жанна Владимирская, Николай Мерзликин, Зиновий Высоковский

Интересно: Лидер проката (1968, 12 место) - 36.7 млн. зрителей. Татьяна Доронина - лучшая актриса 1968 года по опросу журнала "Советский экран".

[casualbos-bir]

Дело было в конце шестидесятых. В Доме актера шел новогодний вечер, за столами сидела эпоха — Утесов, Раневская, Плятт, мхатовские "старики"…

Эпоха, впрочем, была представлена довольно всесторонне: за одним из центральных столов, с родными и челядью, сидел директор большого гастронома, "спонсировавший" дефицитом элитарный вечер.

Молодой Александр Ширвиндт, ведший программу, разумеется, не мог не поприветствовать отдельно "крупного работника советской торговли". Но крупный работник советской торговли ощущал себя царем горы — и духа иронии, царившего в зале Дома актера, по отношению к себе допустить не пожелал.

— Паяц! — громко бросил он Ширвиндту прямо из-за стола.

Царь горы даже не понял, что сказанное им относилось, в сущности, почти ко всем, кто сидел в этом зале. Наступила напряженная тишина, звуки вилок и ножей, гур-гур разговоров — все стихло. Все взгляды устремились на молодого артиста...

Но Ширвиндт словно не заметил оскорбительности произошедшего. И даже как будто засобирался извиняться… Мол, я ведь только потому позволяю себе отвлекать вас от закуски-выпивки, только для того и пытаюсь шутить, чтобы сделать вечер приятным, потому что очень уважаю собравшихся… ведь здесь такие люди: вот Фаина Георгиевна, вот Ростислав Янович, вот…

Ширвиндт говорил томно и вяло, и директор гастронома, не получивший отпора, успел укрепиться в самоощущении царя горы.

— …и все мы здесь, — продолжал Ширвиндт, — в этот праздничный вечер, в гостеприимном Доме актера…

Директор гастронома, уже забыв про побежденного артиста, снова взялся за вилку и даже, говорят, успел что-то на нее наколоть.

— И вдруг какое-то ГО*НО, — неожиданно возвысив голос, сказал Ширвиндт, — позволяет себе разевать рот! Да пошел ты на х** отсюда! — адресовался Ширвиндт непосредственно человеку за столом.

И перестал говорить, а стал ждать. И присутствовавшая в зале эпоха с интересом повернулась к директору гастронома — �� тоже стала ждать.

Царь горы вышел из столбняка не сразу, а когда вышел, то встал и вместе с родными и челядью навсегда покинул Дом актера.

И тогда, рассказывают, поднялся Плятт и, повернувшись к молодому артисту Ширвиндту, зааплодировал первым. И эпоха в лице Фаины Георгиевны, Леонида Осиповича и других легенд присоединилась к аплодисментам в честь человека, вступившегося за профессию.

*Виктор Шендерович, "Изюм из булки"

------------------------

[goshminherz]

Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».

А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.

Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.

Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора…

И сидит академик в золотых очках.

– Сколько вам лет? – говорит.

– Да вот, – говорю, – четыреста будет.

– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.

Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите».

Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал.

«А что у вас?»

Я говорю:

– Во-первых, коленки болят утром.

– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?

– Одышка.

– Ну это нормально.

– Я стал быстро уставать.

– Правильно. Я тоже.

B нашем возрасте так и должно быть.

И я успокоился.

Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить?

Ha прощание я сказал, что бросил курить.

Он посмотрел на меня через золотые очки:

– Дорогой мой, зачем?

B нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть..

Я поцеловал его в грамоты и ушел.

Гений!

АЛЕКСАНДР ШИРВИНДТ