#Странный/Банни

[fishendless]

простите меня все за этот странный пост, но мне это было нужно 🙏

for my russian speaking folks out there

персонажи тайной истории как мои сообщения или сообщения моих друзей + заметки без контекста

без комментариев

банни узнаёт об убийстве/ ричар�� узнаёт о вакханалии

банни

генри

банни, в роли дуолинго любой из группы, кто дал списать

ричард зимой

чарльз об отношениях с камиллой (🫠)

(sic!) так сказал наш историк. жорж лафорг отговаривает ричарда идти в ученики к джулиану

всем спасибо за внимание!

[sverterka]

Кролик и Волк

Искры моего костра приведут тебя сюда

 Копоть, гарь и бушующий пламень на поле битвы. Вечный закат, запах крови и хрупкий девичий силуэт той, что никогда не умела жалеть, той, что придавала вечному огню каждого своего врага. Кролик в крови, но, впрочем, и я, волк, не был чистым на поле импровизированной войны.  

Сколько глупых одноматричных клонов я убил, пока не дошел до кролика-сжигателя? Сто? Двести? Нет, триста самообучаемых клонов, что даже боли не чувствуют. Она, глупый кролик со странными волосами цвета персика,  как-то неловко мне улыбалась и жгла дальше.

Девушка, как позже оказалось Банни (иронично, да?), готовилась к поступлению в специальный отряд, в элиту демонов. У хрупкого кролика, что кусал губы и выдирал волосы, когда нервничал, была хорошая родословная и боевое пламя истинного бойца.

 Банни не любила отступать. Только вперед, только, ломая звезды и судьбы, шла вперед. Глупая крольчиха, в глазах которой бушевало пламя, и электричество раз за разом проносилось разрядами,  не знала слова «нет» и брала всё то, что желала. В том числе и глупого волка.

«Есть преграда – сожги её» - изречение одной глупой крольчихи, которое я запомнил. И я пытался жечь: дурные мысли, взгляды девушки с волосами чудного персикового цвета, слова, что бросала вслед крольчиха и нить, которая уже связала нас.

 Мы легко кружим в танце пламенной мечты, И жар её проникает в сердце моё болью…

 У нас была лишь мечта – взять два билета на поезд и забыть, что мы два могучих демона, которым предначертано править и убивать. Мы были подростками. Мы горели мечтой и зажимались по всем углам, целуясь и жадно шаря руками по телам, что желали изучить. Грозный волк и огненная крольчиха. 

Только вот грозным я не был, а она не была такой уж огненной. Скорее, в ней теплился огонек, что давал тепло, но совершенно не обжигал. И чем больше она плакала, а она плакала, пока никто не видел и никто не слышал, тем больше ��атухал маленький огонек.

И как бы я не распалял огонь, как бы я не целовал Банни, всё равно мы знали, что завтра огонек станет меньше. Сердце – орган. Сердце – не путеводитель. Ведь так, крольчиха?

 Из-под маски вижу я, злобный демона оскал. "Скорей, поймать меня ты поспеши!" - Он мне говорит…

Я любил от неё сбегать, чтобы девушка меня искала, чтобы закручивала волосы вокруг пальца и резко отрывала локоны, шипя, как змея, чтобы она кричала и ругала, обещала уйти раз и навсегда. Но всегда, всегда, запомни это, крольчиха находила меня, обнимала и говорила:«В следующий раз я камня на камне не оставлю, а тебя сожгу».  

Так же сильно я любил играть в роли. То злой волк, то ревнивый демон, то добрый и чуткий Лео. Потому что с глупой Банни было весело претворяться.

До тебя я рукой дотянуться не могу, И губами нельзя мне коснуться твоих губ…

 И только чем мы старше становились, тем холоднее были поцелуи, чутче прикосновения и мимолетнее томные взгляды глаза в глаза. Чем старше, тем доверительнее, тем по-особому  тепле обнимал крольчиху, расчесывал ей волосы, что так странно блестели в утренних лучах солнца, приносил кружки с чаем зеленым и были, конечно, разговоры до утра ни о чем.  С пустыми разговорами лучше – в них не надо думать о вечном, о высоком. Только ты и слово.

Я даже целовал её по-другому. Боясь, что раствориться. А она растворялась под вечным повтором. Мы не двигались – у нас была мечта. И мы ей верили.

 Но хотя бы твой голос услышать снова дай…

 И я был готов слушать её голос вечно. А иногда я запирал, безусловно, не без её разрешения  в комнате, чтобы только волк и крольчиха, только касания и слова ни о чем, в которых мы так нуждались. Я ненавидел светлые желтые обои её комнаты. Ненавидел персиковые занавески и цветы, что были в каждом углу.

 Но я обожал опрокидывать её на кровать, чтобы она взвизгивала  от неожиданности и смеялась, как умалишенная от щекотки и нежных поцелуев в мочку уха. Я любил её звонкий голос и грубые угрозы.

Голос звонкий, дерзкий и такой эмоциональный, словно она актриса самого лучшего театра.  И лишь такие честные глаза �� смех, в который можно было влюбиться.

 Смело для тебя я пойду по головам, Пусть демоны плачут...

 Я был готов предать целую страну ради Банни. И предал. «Сжег преграду на своем пути». Ушел с престола юный дьявол, ведь, увы и ах, влюбился он в крольчиху.

И Банни лишь крепко обняла меня. Она тоже предала целую страну ради волка, что вовсе не грозный, а самый домашний в мире пес.

 Повстречавшись, мы смысл жизни обрели, И вот теперь, чем угодно жертвовать готовы! Если же мечты эти не осуществить, Нам вместе исчезнуть позволь!