#Колад

[aster1111]

Я тупо люблю эту парочку и ничто в этом мире не изменит моего мнения.

У них такой огромный не использованный потенциал! Что если они были знакомы до войны? Или они поменяются ролями и именно Кощей станет злодеем, а Влад героем что вместе с Ядвигой и Василисой защитят сказочный мир от безумного Бессмертного монстра, а тот влюбится в Князя? Или Кощей всё время был бы на стороне Влада и сражался с ним на одной стороне? Сколько же ещё идей с ними у меня есть!

Я просто хочу больше артов, историй, постов посвящённых этим дедам.

[marina-carbonarovna]

Пока заваривается чай, а я думаю как же отогреть перед работой свой голос, после вечера пения, танцев и пина-колад… листаю фотографии и понимаю, что моя молитва почти что шести месяцев 2022 звучит примерно так:

[alemighto]

Gallavich Week 2019

Day 6: Happy Fairytales are not about us

Summary: Mickey finds his freedom under his skin. Venom crossover.

– Су­кин сын! – кри­чал Тер­ри, кро­вавы­ми ку­лака­ми вы­бивая пос­ледние си­лы из Мик­ки. 

Пос­ледняя мысль, про­бив­ша­яся че­рез опь­яня­ющую боль, выз­ва­ла ти­хий сме­шок: свою по­зор­ную пор­ну­ху нуж­но бы­ло пря­тать ум­нее, дол­бо­ёб.

Разъ­ярён­ный Тер­ри выш­вырнул сы­на из до­ма, вы­тол­кав за дверь. Мик­ки не удер­жался на но­гах и упал на спи­ну, слы­ша не­ес­тес­твен­ный хруст собс­твен­но­го ске­лета. Го­лова Мик­ки без­воль­но упа­ла на тра­ву. Из неё с боль­шой ве­ро­ят­ностью мог­ли вы­текать моз­ги: Мил­ко­вич стар­ший хо­рошень­ко при­ложил­ся по ней кас­те­том. 

Мил­ко­вичи не уми­ра­ют ти­хо-мир­но. Это им да­но от рож­де­ния, ни­чего но­вого. Но для Мик­ки это как-то... ра­нова­то? Ему все­го сем­надцать, все его братья пе­режи­ли этот неж­ный воз­раст. Не­уже­ли из всех – имен­но он не­удач­ник, про­дер­жавший­ся так не­дол­го? Как буд­то у не­го и без то­го бы­ло ма­ло от­ли­чий.

Визг тор­мо­зов и со­бачий ску­лёж – это пос­леднее, что Мик­ки за­метил, преж­де чем на­конец сдал­ся и пе­рес­тал бо­роть­ся за гло­ток кис­ло­рода.

Вкус­но.

Мик­ки от­крыл гла­за и уви­дел всё с неп­ри­выч­ной вы­соты. Все его ощу­щения уси­лились де­сятик­ратно. Каж­дая мыш­ца по­тяже­лела в ра­зы, а си­ла, бур­ля­щими по­тока­ми про­тека­ющая в них, кру­жила го­лову. На язы­ке он чувс­тво­вал неп­ри­ят­ный же­лез­ный прив­кус. 

– Ка­кого чё...

Очу­хал­ся?

Мик­ки по­пытал­ся схва­тить­ся за го­лову, но вмес­то бо­лез­ненно­го при­кос­но­вения по­чувс­тво­вал кое-что дру­гое: у не­го не бы­ло во­лос. Его те­ло бы­ло пок­ры­то чем-то, на­поми­на­ющим рас­ка­лён­ную смо­лу. 

– Еб... ебать! – вык­рикнул Мил­ко­вич от­пры­гивая. 

Под но­гами зат­ре­щал де­ревян­ный пол. 

Я не до­ел.

Го­лос, от ко­торо­го Мил­ко­вич го­тов был уме­реть ещё раз, ес­ли ему всё же не по­вез­ло с пер­вым, тре­бова­тель­но прив­ле­кал к се­бе вни­мание. Мик­ки ог­ля­дел­ся в по­ис­ках его но­сите­ля, но вмес­то не­го нат­кнул­ся вгля­дом на обег­лавлен­ный труп ка­кого-то му­жика. И будь он прок­лят, ес­ли фа­шист­ские та­ту­иров­ки на го­лой спи­не мер­тве­ца не вы­дава­ли в нём его от­ца.

– Кто это сде­лал? 

Мы.

***

На­кинув на го­лову ка­пюшон, Мик­ки бе­жал, по­ка за его спи­ной го­рел его род­ной дом, прев­ра­щая в пе­пел его прош­лую жизнь. И­ЭН – го­лос дал се­бе имя – пред­ла­гал при­кон­чить ос­татки мер­зко­го че­лове­ка и пе­редох­нуть до ут­ра, но Мик­ки не хо­тел иметь де­ло с Тер­ри Мил­ко­вичем, жив он или мёртв.

Его собс­твен­ные ра­ны ис­чезли, и он не за­давал­ся воп­ро­сом «по­чему». Во сне, ког­да за­да­ёшь мно­го воп­ро­сов, про­сыпа­ешь­ся в том же аду, в ко­тором ты за­сыпал. Он ещё не го­тов.

– Су­ка! – вы­ругал­ся он, спот­кнув­шись о что-то круп­ное.

Взгля­нув под но­ги, он уви­дел по­корё­жен­ную со­баку.

О, мой преж­ний но­ситель.

По­хоже, го­лос не хо­тел ис­че­зать вмес­те со сво­ей ипос­тасью. Мик­ки го­тов был пок­лясть­ся, что его ко­неч­ности бы­ли кро­ваво-крас­но­го цве­та, уве­личен­ные и, чёрт, все­могу­щие все­го па­ру ми­нут на­зад. Сей­час они выг­ля­дели по-преж­не­му, об­ма­нывая его не­хоро­шее пред­чувс­твие. 

Ма­лень­кий Мик­ки, как и мно­гие де­ти, меч­тал стать су­пер­ге­ро­ем. Не для ми­ра во всём ми­ре, а для то­го, что­бы за­щитить се­бя и вы­жить в ми­ре, где ре­ша­ют ес­ли не день­ги, то свя­зи. Си­ла при­ходи­ла толь­ко с ре­пута­ци­ей, но и её бы­ло не­дос­та­точ­но, что­бы от­вя­зать­ся от не­доволь­ства от­ца. Хм-м. Мо­жет, хоть те­перь он до­волен?

Он не пом­нил, ког­да сор­вался на экс­тре­маль­но быс­трый бег, но его мус­ку­лы не зна­ли ус­та­лос­ти, он бе­жал, по­ка его те­ло ми­мо его во­ли не ос­та­нови­лось.

Я хо­чу есть.

Боль­ше ни­како­го ко­ка­ина, ре­шил для се­бя Мил­ко­вич, раз­гля­дывая тём­ный парк, ку­да его унес­ли но­ги. Он сел под пер­вое по­пав­ше­еся де­рево и прис­ло­нил­ся спи­ной к ство­лу. Вдох-вы­дох. Нер­вно сом­кнув под­ра­гива­ющие паль­цы на сог­ну­тых ко­ленях, он спро­сил:

– Что со мной про­ис­хо­дит?

Его пле­чо вдруг по­тяже­лело, скап­ли­вая в се­бе го­рючую энер­гию, ко­торая, слов­но воз­душный шар, раз­ду­валась до раз­ме­ров че­лове­чес­ко­го че­репа. Мик­ки для сво­его же бла­га не по­вора­чивал го­ловы, гля­дя толь­ко пе­ред со­бой. Иг­но­риро­вать выш­ло не­дол­го, пря­мо пе­ред ним по­яви­лась страш­ная зу­бас­тая го­лова с бе­лыми пят­на­ми на мес­те, где дол­жны быть гла­за.

– Ни­чего смер­тель­но­го, – от­ве­тило ему кро­вавое неч­то. – Ты от­равля­ешь кровь ад­ре­нали­ном. Пе­рес­тань, по­жалуй­ста, мне это не нра­вит­ся. Я же те­бя спас, Мик­ки.

Мик­ки хо­телось выб­ле­вать лю­бую дрянь, ко­торая так взъ­еба­ла его моз­ги. Это бы­ло слиш­ком ре­аль­но. Он мог по­давить­ся собс­твен­ным стра­хом, пре­датель­ски сда­вив­шим гор­ло. 

– Я стре­мил­ся к те­бе. Знал, что ты по­дой­дёшь. Ты чуть не умер! – ряв­кну­ла го­лова, при­жима­ясь ко лбу Мик­ки. 

Мил­ко­вич чувс­тво­вал его зло­вон­ное ды­хание и шум­но сглот­нул. Бэд трип. Очень, блять, бэд.

– Смот­ри. Я спас те­бя от смер­ти. Ты, лад­но, спас ме­ня то­же. Это глу­пое жи­вот­ное не про­дер­жа­лось и па­ры ча­сов со мной. С то­бой у ме­ня хо­роший сим­би­оз.

И­эн из­дал сме­шок, про­ник­нув в мыс­ли Мил­ко­вича.

– Ка­кое счастье, что моё соз­на­ние не за­висит от ог­ра­ничен­ности че­лове­чес­ко­го ума но­сите­ля... Сим­би­оз, дру­жище, это как... сот­рудни­чес­тво. Очень-о-очень вза­имо­выгод­ное.

Пле­чи Мик­ки сда­вили креп­кие бес­формен­ные щу­паль­ца, зас­тавляя его смот­реть пря­мо в урод­ли­вую мор­ду И­эна.

– И-иди на­хуй, – вып­лю­нул Мик­ки, не до­бав­ляя зас­тряв­шее на кон­чи­ке язы­ка: «НЛО ёба­ное».

***

Чу­дови­ще внут­ри не­го при­норо­вилось к ни­коти­ну и ста­нови­лось аг­рессив­ным, ес­ли Мик­ки пе­ребар­щи­вал, так его обыч­ная нор­ма сок­ра­тилась до по­лови­ны пач­ки в день. На би­оло­гии сто­ило вни­матель­нее слу­шать учи­тель­ни­цу, по­тому что сим­би­оз ока­зал­ся не та­кой пар­ши­вой шту­кой. По но­чам они до­быва­ли на­лич­ку, не по­падая на ра­дары ко­пов, а днём ре­шали меж­ду тем, что­бы ныр­нуть на дно Ми­чига­на за хвос­та­той дичью или за­лип­нуть на ста­рый-доб­рый «Monty Python» по ук­ра­ден­но­му ак­ка­ун­ту Netflix.

Мик­ки. Я хо­чу по­весе­лить­ся. 

– Сно­ва?! – не­веря­ще пе­рес­про­сил Мик­ки. – Я не хо­чу се­год­ня. 

Без ме­ня ты был не­удач­ни­ком, ко­торый во­об­ще не знал, что та­кое секс. 

– Всё я знал! – от­бре­хал­ся Мил­ко­вич, со злостью от­став­ляя бу­тыл­ку с пи­вом на стол. – Не во­об­ра­жай о се­бе ни­чего та­кого, бес­по­лез­ная соп­ля.

Соп­ля?!

– Ага. Без ме­ня ты не про­пол­зёшь и па­ры мет­ров. Так что я ре­шаю, что мы де­ла­ем и ког­да, усёк?

Я убью те­бя сра­зу, как толь­ко най­ду бо­лее со­вер­шенно­го но­сите­ля. Очень не­гуман­но.

– До­пиз­дишь­ся, ос­та­нешь­ся без ва­фель с шо­колад­ной на­чин­кой, – приг­ро­зил Мик­ки, нас­толь­ко при­вык­ший к пе­реб­ранкам со сво­им кос­ми­чес­ким па­рази­том, что мог бы счи­тать их да­же дру­жес­ки­ми. Боль­ше-то у не­го ни­кого не ос­та­лось. Ес­ли не счи­тать слу­чай­ных пар­ней, приг­ля­нув­шихся Мик­ки и И­эну, в ко­торых пос­ледний на час-два все­лял­ся, что­бы... «по­весе­лить­ся» с Мик­ки. Ис­то­рия умал­чи­ва­ет о том, по­чему они все, как на под­бор, ры­жие и про­пав­шие без вес­ти пос­ле. 

***

– Я та­кой же из­гой, как ты, – ска­зал ему од­нажды И­эн, гля­дя на не­го гла­зами слу­чай­но­го ры­жево­лосо­го про­хоже­го. – Мне не хва­та­ет... м-м, что-то ти­па хро­мосо­мы для ва­шего ви­да, что­бы я был иде­аль­ным ли­дером. Мои ам­би­ции за­кан­чи­ва­ют­ся во мне са­мом. Зна­ешь, сколь­ко тут бро­дит мо­их соп­ле­мен­ни­ков?

Мик­ки ле­ниво гла­дил И­эна по во­лосам, нас­лажда­ясь тем, что в его го­лове не ко­пошил­ся один на­вяз­чи­вый тип. Сво­бода – это его ни­котин пос­ле сек­са.

– Мне да­же не обид­но за из­гоя, вы­куси, – от­ве­тил он, под­ни­ма­ясь. – Да­вай раз­де­ла­ем­ся с этим, – он не­оп­ре­делён­но про­вёл кистью пе­ред ли­цом смаз­ли­вого ры­жика и про­дол­жил: – и пой­дём за баб­лишком. Я прис­мотрел се­бе от­лично­го же­лез­но­го ко­ня.

– Се­бе? Ко­ня?! – удив­лённо пе­рес­про­сил И­эн, пог­ло­щая че­лове­чес­кую плоть и вер­ным псом воз­вра­ща­ясь к сво­ему ло­яль­но­му но­сите­лю.

А-а. Это­го ко­ня! Про­катим­ся!

[kymanweek]

Day 5 #kymanweek

https://ficbook.net/readfic/7073537

Кай­лу снит­ся шо­колад­ная ре­ка. Ши­рокая, вы­ходя­щая из бе­регов. По ре­ке плы­вут не­боль­шие круг­лые ло­доч­ки, ко­торые ока­зыва­ет­ся пон­чи­ками при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии. Кайл и сам си­дит на од­ном из них, по­лощет ступ­ни в ко­рич­не­вой аро­мат­ной во­де и об­ма­хива­ет се­бя по­лотен­цем, по­тому что сол­нце па­лит не­щад­но.  Обыч­но Кай­лу снят­ся со­вер­шенно иные ве­щи, ли­шён­ные зап­ре­дель­ной аб­сур­днос­ти, но ему впол­не ком­фор­тно, и он да­же ма­ка­ет па­лец в шо­колад, что­бы об­лизнуть его.  Бу­дят его ос­то­рож­но, пот­ря­хивая за пле­чи и пог­ла­живая по го­лове. Броф­лов­ски да­же за­думы­ва­ет­ся в по­лус­не, что слу­чилось с его ма­мой, что она вдруг так лас­ко­ва с ним. Толь­ко это вов­се не ма­ма. Кайл от­кры­ва­ет гла­за и удив­лённо наб­лю­да­ет са­мого се­бя, на­вис­ше­го свер­ху. Ка­жет­ся, сон про­дол­жа­ет­ся, при­няв иную фор­му, зе­ва­ет Кайл, всмат­ри­ва­ясь в своё ху­дое нап­ря­жён­ное ли­цо, и при­нима­ет ре­шение без­мя­теж­но спать даль­ше. Кайл из сна ока­зыва­ет­ся жут­ко не­удов­летво­рён этим, по­тому что сно­ва на­чина­ет тряс­ти са­мого се­бя, по­ка Кайл ре­шитель­но не от­кры­ва­ет гла­за и не про­сыпа­ет­ся окон­ча­тель­но. — Доб­рое ут­ро, Ка­ел, — го­ворит раз­бу­див­ший его собс­твен­ным го­лосом, об­ра­ща­ясь к не­му, и у Кай­ла тя­желе­ют но­ги от сте­пени не­ре­аль­нос­ти про­ис­хо­дяще­го. Ес­ли до­пус­тить, что это не сон, то что это? — Эм… Доб­рое… — Кайл по­тяги­ва­ет­ся и зе­ва­ет, по­дав­ляя за­рож­да­ющу­юся па­нику, по­тому что вмес­те с ос­татка­ми сна дол­жен ис­чезнуть и его дуб­ли­кат, но это­го все ещё не про­изош­ло. Стоп. Се­кун­дочку. — Доб­рое… Доб­рое… Кайл пов­то­ря­ет сло­во дваж­ды, по­ка не осоз­на­ёт, что го­ворит не сво­им го­лосом. Да­же боль­ше, что го­ворит го­лосом Эри­ка Кар­тма­на. Страх про­тыка­ет его груд­ную клет­ку усер­дно и нес­коль­ко раз под­ряд, а по­том за­лива­ет ту­да вяз­кий тлен­ный субс­трат, и Кайл орёт. Ди­ко, пу­га­юще, за­жимая уши, что­бы не слы­шать чу­жой го­лос из сво­его рта. Ды­шать ста­новит­ся труд­ней, и он за­мира­ет, су­дорож­но ища воз­дух ртом. Сво­им ли ртом?.. — Что про­ис­хо­дит… — на­конец вы­дав­ли­ва­ет он и каш­ля­ет, тро­га­ет ру­ками своё гор­ло, не на­щупы­вая паль­ца­ми да­же ка­дыка. Гос­по­ди И­ису­се, — что, мать ва­шу, про­ис­хо­дит?.. — Так, ус­по­кой­ся, Ка­ел. Ти­хо, не на­до так па­нико­вать, ты пов­ре­дишь моё хруп­кое те­ло, — из­да­тель­ски спо­кой­но про­из­но­сит то-что-выг­ля­дит-как-Кайл и са­дит­ся на край кро­вати. Кайл за се­кун­ду вспо­мина­ет прош­лый ве­чер. Ле­пес­тки роз в ван­не. Крас­ное ви­но в бо­калах. Креп­кие мяг­кие ру­ки сна­чала на его та­лии, за­тем на по­яс­ни­це. Круп­ные уве­рен­ные паль­цы, что ка­са­ют­ся, ка­жет­ся, аб­со­лют­но вез­де. Тя­жёлое ды­хание на его шее и по­целуи — бес­ко­неч­ные, то неж­ные, то страс­тные, об­жи­га­ющие ко­жу. «Как же я люб­лю те­бя, ско­тина пар­ха­тая», «Я бы всё от­дал за те­бя, Ка­ел, слы­шишь?», «Ты прек­ра­сен. Ты со­вер­шенс­тво. Я бы хо­тел хо­тя бы день по­быть та­ким же как ты»… Кай­лу хва­та­ет ещё од­ной се­кун­ды, что­бы вско­чить и под­бе­жать к зер­ка­лу на двер­це шка­фа. Ну да, так и есть. На не­го взи­ра­ет са­мый что ни на есть гад­кий Эрик Те­одор Кар­тман. Кар­тман. И он в его те­ле. И вов­се не как вче­ра ве­чером, ког­да в его те­ле бы­ло прос­то пот­ря­са­юще теп­ло и тес­но, нет.  Кайл обо­рачи­ва­ет­ся и не­веря­ще смот­рит на са­мого се­бя в этой не­лепой си­ней пи­жаме. Это на­зыва­ет­ся «пос­мотреть на се­бя со сто­роны» или «по­чувс­тво­вать се­бя в чу­жой шку­ре», толь­ко не фи­гураль­но, а фак­ти­чес­ки. Кар­тман, ве­ро­ят­но, чувс­тву­ет се­бя впол­не ком­фор­тно, ски­нув, на­конец, свой лиш­ний вес, по­тому что он смир­но си­дит на кро­вати, по­ложив ру­ки на ко­лени, и смот­рит, как Кайл раз­гля­дыва­ет свои склад­ки на жи­воте, как за­дира­ет фут­болку и тро­га­ет об­висшие гру­ди, как вер­тится и щу­па­ет свою не­объ­ят­ную зад­ни­цу и пе­ри­оди­чес­ки жму­рит­ся и щи­пет се­бя, всё ещё же­лая прос­нуть­ся. Хо­тя бы он боль­ше не ве­рещит и не выг­ля­дит как че­ловек, го­товый от от­ча­яния вый­ти в ок­но, нет. Кайл прос­то изу­ча­ет своё туч­ное груз­ное те­ло и тя­жело взды­ха­ет, не при­вык­ший к та­кому ве­су.  — М-м-м, Ка­ел… Всё в по­ряд­ке? — Кар­тман за­да­ёт, по­жалуй, са­мый иди­от­ский воп­рос в дан­ной си­ту­ации. Ко­неч­но, де­сять раз всё в по­ряд­ке, ага. — Ка­кого хре­на, Кар­тман… Ка­кого, блин, хре­на, а… — Кайл ус­та­ёт дви­гать­ся на враз отек­ших но­гах и вя­ло плю­ха­ет­ся ря­дом. Кро­вать жа­лоб­но хрус­тит и  про­гиба­ет­ся. Кайл зак­ры­ва­ет ши­рокое ли­цо ла­доня­ми. Паль­цы от­че­го-то бо­лят, как и по­яс­ни­ца. — Кайл, слу­шай… Я по­нимаю, что ты в шо­ке, но… Да­вай не бу­дем де­лать глу­пос­тей, а? — Глу­пос­тей?! — Кайл взры­ва­ет­ся и рез­ко обо­рачи­ва­ет­ся к сво­ему со­бесе­нику. Кри­чать на са­мого се­бя ока­зыва­ет­ся до­воль­но ��лож­но. Не то что­бы Кайл не де­лал это­го рань­ше, ��о тог­да на не­го не смот­ри его боль­шие зе­лёные гла­за так в упор, так жа­лоб­но. — То есть… Кар­тман, ты по­нима­ешь, что слу­чилось? Ты в мо­ём те­ле, а я в тво­ём, мать твою! — М-м-м, эта по­за, вро­де, 69, да? — Кар­тма­ну за­бав­но. Он щу­рит свои ев­рей­ские гла­зён­ки и ши­роко улы­ба­ет­ся, де­монс­три­руя ров­ные бе­лые зу­бы. Кай­лу так не­удер­жи­мо хо­чет­ся ему вре­зать, что он да­же за­махи­ва­ет­ся, но Кар­тман про­вор­но от­ска­кива­ет к две­ри и выс­тавля­ет ру­ки. — Броф­лов­ски, уй­мись. Или ты се­бя по­кале­чить хо­чешь? Я по­нимаю, ты по­терян, но… — По­терян?! Да нет! Нет, Кар­тман! Я най­ден! В тво­ём жир­ном м��р­зком те­ле! Вот где я! А зна­ешь, что са­мое смеш­ное?! Мне ско­ро ид­ти до­мой, уб­лю­док! Иди­от! Мне быть спо­кой­ным?! Я ве­шу, дол­жно быть, тон­ну!!! — Зна­ешь, Ка­ел, я с рож­де­ния в этом те­ле и по­ка что не от­ки­нул­ся! Будь добр и ты сле­дить за эти­ми прек­расны­ми фор­ма­ми, раз уж ты счас­тли­вый их об­ла­датель. По ка­кой-то при­чине, — Эрик че­шет шею сво­ими тон­ки­ми кра­сивы­ми паль­ца­ми и, не удер­жавшись, це­лу­ет се­бя в за­пястье, вды­ха­ет неж­ный за­пах ла­ван­до­вого ге­ля для ду­ша, что поль­зу­ет­ся Кайл. Его Кайл.  Кайл, бе­шено скри­пит зу­бами и сжи­ма­ет ку­лаки. С тру­дом, на­до ска­зать, пре­воз­мо­гая дис­комфорт на гра­ни бо­ли. Кар­тман что, в са­мом де­ле всег­да чувс­тву­ет се­бя та­ким тол­стым?.. Ужас­но. Кайл ело­зит на кро­вати, вы­тяги­вая но­ги, что­бы об­легчить дис­комфорт в ко­ленях, но они по-преж­не­му тем­нее чем ос­таль­ное те­ло и опух­шие. Ес­ли мать уз­на­ет… Бо­же. Кайл не мо­жет се­бе во­об­ра­зить, что про­изой­дёт, ес­ли её не хва­тит удар в пер­вую се­кун­ду. А он хва­тит, это как пить дать, от та­кого-то зре­лища. Со­вер­шенно оче­вид­но, что рас­ска­зывать ко­му-ни­будь, да­же грё­бано­му Стэ­ну, ка­тего­ричес­ки зап­ре­щено.  — Кар­тман, — Кайл под­ни­ма­ет го­лову и уби­то взды­ха­ет, — что мы бу­дем де­лать?.. Кар­тман лег­ко под­хо­дит и са­дит­ся ря­дом, об­ни­ма­ет сво­ими ру­чон­ка­ми и опус­ка­ет го­лову на ши­рокое пле­чо. Те­перь они ви­дят се­бя в зер­ка­ло, и этр выг­ля­дит впол­не ес­тес­твен­но со сто­роны, но из­нутри — это жут­кий, не­объ­яс­ни­мый сюр, и с этим нуж­но что-то де­лать. — Не знаю, Ка­ел… Ду­маю, нуж­но поп­ро­бовать по­жить так, на вся­кий слу­чай. Вдруг мы не най­дём сра­зу таб­летку или что-то ти­па то­го для об­ратно­го об­ме­на тел. — По­жить… так?.. Таб­летка?.. — Кайл шлё­па­ет пух­лы­ми гу­бами и от­ки­дыва­ет чёл­ку на­зад. Чёл­ку? Ка­кой кош­мар. Его куд­ри те­перь при­над­ле­жат Эри­ку Кар­тма­ну. Он и сам при­над­ле­жит Эри­ку Те­одо­ру Кар­тма­ну. Боль­ше чем всег­да. — А что, Кайл? Да­вай-ка пос­лу­ша­ем твой ва­ри­ант. Бу­дем ме­тать­ся по ком­на­те, ре­зать се­бя и орать ма­том? Это по­может, по-тво­ему, жи­дяра? — Те­перь ты жи­дяра, ха! По­нял?! — Кайл зло­рад­но сме­ёт­ся чу­жим сме­хом и чувс­тву­ет се­бя так, как, ве­ро­ят­но, Кар­тман чувс­тву­ет се­бя каж­дый день. — М-да, точ­но, — Кар­тман пе­чаль­но мор­щит нос и за­пус­ка­ет пя­тер­ню в свои ры­жие куд­ри, — да, я ев­рей, твою-то мать… — Эй! В этом нет ни­чего та­кого! Что это, ес­ли не шанс по­нять ка­ково, ког­да те­бя каж­дый день по­лива­ют дерь­мом! — Ник­то те­бя не по­лива­ет, кро­ме ме­ня, — Кар­тман до­воль­но ска­лит­ся и тя­нет­ся за по­целу­ем, но в пос­леднюю се­кун­ду отс­тра­ня­ет­ся и хму­рит­ся. — Чёрт, это от­стой прос­то. Это мне что, се­бя це­ловать, что ли… — За­будь о по­целу­ях, Кар­тман, — Кайл гнев­но сдви­га­ет бро­ви, — «всё бу­дет хо­рошо», «это прос­то секс, Кайл», «па­роч­ки де­ла­ют это, Кайл»… Па­роч­ки, Кар­тман! Обыч­ные па­роч­ки! А не мы, у нас ж всё по-дру­гому… Кайл ка­ча­ет го­ловой и трёт гла­за паль­ца­ми. Ве­ки бо­лят, гла­за хо­чет­ся зак­рыть нав­сегда и не от­кры­вать. Кар­тман ль­нёт сбо­ку, трёт­ся ще­кой о пле­чо и, ви­димо, чувс­тву­ет се­бя ви­нова­тым. Собс­твен­но, так и есть, уве­рен Кайл. Кто, ес­ли не Кар­тман? Во­об­ще-то ему по­лез­но по­ходить в те­ле ев­рея. Кайл хму­рит­ся ещё с пол­ми­нуты, а по­том на­чина­ет оде­вать­ся. С тру­дом и удив­ле­ни­ем на­тяги­ва­ет на се­бя шта­ны Кар­тма­на, что ед­ва зас­тё­гива­ют­ся. За­тем на­тяги­ва­ет фут­болку и тщет­но про­бу­ет втя­нуть жи­вот. Он ед­ва мо­жет ви­деть свои но­ги, и это так стран­но. — Как ты… хо­дишь, Кар­тман?.. — Кайл про­водит ру­ками по ши­роким бо­кам, что так при­ят­но бы­ло об­ни­мать и сжи­мать. Кар­тман, буб­ня се­бе под нос что-то про нес­час­тную судь­бу ре­бён­ка, что рос без от­ца и в не­люб­ви, лег­ко скло­ня­ет­ся до по­ла, под­ни­мая рас­чёску, и вос­торжен­но про­из­но­сит «Вау». — Что вау? — Кайл обо­рачи­ва­ет­ся на не­го, не­доволь­но сжи­мая гу­бы. Этот кре­тин что, взду­мал нас­лаждать­ся жизнью? Ну уж нет.  — Ты та­кой лёг­кий, Кайл, та­кой гиб­кий, бож ты мой… Крас­не­ют оба, вспо­миная вче­раш­ний ве­чер и то, ка­кой же гиб­кий Кайл, да-а… — А ты… жир­ная ту­ша, Кар­тман. Я го­ворил? — Го­ворил, жид, мил­ли­оны раз.  *** Это ока­зыва­ет­ся слож­нее чем ка­залось. Прой­ти по ули­це в но­вых те­лах, не прив­ле­кая вни­мания, ког­да тол­стый па­рень всё вре­мя щу­па­ет се­бя за зад, а то­щий — под­пры­гива­ет как под ЛСД.  — Кар­тман, уй­мись, на нас лю­ди смот­рят. — Кто бы го­ворил, хо­рош се­бя тро­гать. То есть ме­ня.  — Я не тро­гаю, мне ид­ти тя­жело! Я сей­час сдох­ну! — Да­вай по­об­зы­ва­ем­ся, Ка-а-а­ел? Как те­бе «жир­ная жо­па»? А «жир­трест»? Нра­вит­ся, да? — Кар­тман скре­щива­ет ру­ки на гру­ди. — Зат­кнись, жид… О, по­луча­ет­ся, — Кайл до­воль­но ска­лит­ся и под­ми­гива­ет сво­ему те­лу. — Ве­ди се­бя мной, по­жалуй­ста, ког­да при­дём ко мне, хо­рошо?.. — А ты мной, жир­трест, — Кар­тман поп­равля­ет шап­ку и ус­ко­ря­ет­ся, с нас­лажде­ни­ем слу­шая заг­нанное тя­жёлое ды­хание за сво­ей спи­ной. *** — Ну, что, маль­чи­ки, как про­вели вре­мя ве­чером? — Шей­ла сни­ма­ет с Кар­тма­на зе­лёную шап­ку и це­лу­ет в ма­куш­ку. Кайл по­дав­ля­ет при­лив рев­ности и по­казы­ва­ет ук­радкой язык, втис­ки­вая свою ту­шу на стул, ко­торый ока­зыва­ет­ся та­ким ма­лень­ким. Не­уже­ли Кар­тма­ну так не­удоб­но си­деть?.. — Смот­ре­ли «Тер­ми­нато­ра» и ужи­нали, мя-ям, — ух­мы­ля­ясь, тя­нет Кар­тман го­лос­ком Кай­ла, и тот чувс­тву­ет приб­ли­жение пол­но­го про­вала. Он нас­ту­па­ет но­жищей на собс­твен­ную но­гу под сто­лом и зло щу­рит­ся, — а по­том у ме­ня на­чалась ди­арея, и я про­сидел в ту­але­те два ча­са. Шей­ла оха­ет и нак­ла­дыва­ет на та­рел­ки го­рячие блин­чи­ки с крас­ной ик­рой, жа­лос­тли­во взды­ха­ет: — Бу­боч­ка, от­че­го-та­ки ди­арея? Кайл крас­не­ет и пы­жит­ся, но до­тянуть­ся до но­ги под сто­лом боль­ше не мо­жет, так как Кар­тман уби­ра­ет их даль­ше и не­воз­му­тимо при­супо­нива­ет­ся к блин­чи­кам. — Да прос­то я на­шёл прос­ро­чен­ный сок и на­лил Кай­лу. Я не по­думал. Я та­кой ту­пой иног­да, мис­сис Броф­лов­ски, — ши­пит Кайл. — Да, а я го­ворил: «Что? Все­го на не­делю прос­ро­чен­ный? Та­ки в са­мый раз! И но­вый не по­купать!», так что, мям, ви­новат всё же я, что си­дел на тол­чке три ча­са, — Кар­тман не­вин­но хло­па­ет длин­ны­ми рес­ни­цами. Он на­мерен сло­пать по при­выч­ке все бли­ны, но боль­ше двух по­чему-то не ле­зет: по­яв­ля­ет­ся неп­ри­ят­ная тя­жесть и дис­комфорт. — Да я то­же хо­рош, мис­сис Броф­лов­ски, я ж на­лил ему этот сок, что­бы на­солить, а не сэ­коно­мить, — Кайл про­жига­ет Кар­тма­на взгля­дом, с удо­воль­стви­ем жуя чет­вёртый блин по счё­ту. Он ни­ког­да не поз­во­лил бы се­бе по­доб­но­го, ес­ли бы не счас­тли­вый слу­чай. — А я об­зы­вал его жир­трес­том и жир­ной зад­ни­цей, вот он и ра­зоз­лился, — Кар­тман ос­матри­ва­ет стол в по­ис­ках че­го-то вкус­но­го, но пе­ред ним толь­ко овощ­ной са­лат и зе­лёный чай. Ещё ка­кие-то ле­пёш­ки, край­не не­ап­пе­тит­ные на вид. Бед­ный Кайл, не­уже­ли его ра­ци­он всег­да так ску­ден? — Так-так, маль­чи­ки! Что я та­ки слы­шу? Вы оба ве­ли се­бя прос­то от­вра­титель­но! — Шей­ла от­ве­шива­ет Кай­лу лёг­кий под­за­тыль­ник и удос­та­ива­ет Кар­тма­на то­го же. — Ес­ли хо­тите и даль­ше хо­дить друг к дру­гу в гос­ти, вам при­дёт­ся пе­рес­мотреть своё по­веде­ние. Я от те­бя не ожи­дала, Кайл… Те­бе че­тыр­надцать лет, а пос­тупки, ей-бо­гу, на во­семь! Кар­тман за­мира­ет, ког­да мать Кай­ла смот­рит на не­го с нес­кры­ва­емым раз­дра­жени­ем и сму­щени­ем. Ка­жет­ся, ей не­лов­ко пе­ред гос­тем, что её сын всё ещё спо­собен об­зы­вать­ся. Кар­тма­ну на се­кун­ду да­же ста­новит­ся страш­но, за­то он по­нима­ет, в ко­го у Кай­ла бы­ва­ет та­кой прон­зи­тель­ный глу­бокий взгляд, ког­да он слов­но бы рёб­ра вы­ламы­ва­ет. — Кхм! Мис­сис Броф­лов­ски, а рас­ска­жите про Ха­нуку! А то я хо­чу поз­дра­вить Кай­ла в этом го­ду и не знаю как, — Кайл ку­са­ет гу­бы, чувс­твуя жа­лость к то­му, кто за­перт в его собс­твен­ном те­ле. И к са­мому се­бе. Мать в са­мом де­ле бы­ва­ет че­рес­чур влас­тной, на гра­ни с жес­то­костью. И Кар­тма­ну нуж­на по­мощь. К счастью, Шей­ла л��г­ко пе­рек­лю­ча­ет­ся и на­чина­ет рас­ска­зывать ис­то­рию праз­дни­ка, ак­тивно жес­ти­кули­руя и прип­равляя всё это де­ло не­ведо­мыми Кар­тма­ну сло­веч­ка­ми. Кайл смот­рит на Кар­тма­на и не чувс­тву­ет раз­дра­жения. Да, они пос­то­ян­но ссо­рят­ся и пос­то­ян­но го­товы пор­вать друг дру­га. Да, им при­ходит­ся скры­вать то, что они вмес­те, от все­го ми­ра, по­тому что Кайл не го­тов рас­ска­зать. И Кар­тман ведь ус­ту­па­ет. Уп­ря­мый, гор­дый Кар­тман ус­ту­па­ет в этом воп­ро­се, как и всег­да, ког­да Кайл это­го хо­чет. Впер­вые с ут­ра Кайл ис­крен­не улы­ба­ет­ся че­рез стол и по­луча­ет улыб­ку, ко­торую рань­ше ви­дел в зер­ка­ле.  — …по­это­му Ха­нука так и на­зыва­ет­ся, Эрик! Я на­де­юсь, ты не сме­ёшь­ся боль­ше над Кай­лом из-за его ве­ры?.. «Да! Кар­тман, бо­же!.. Глуб­же… Ещё… О мой бог… О бо­же! Да! Бо­же, Кар­тман!» — Нет, мис­сис Броф­лов­ски, — Кайл ши­роко улы­ба­ет­ся, вспо­миная вче­раш­ний ве­чер, — не сме­юсь. Кар­тман выг­ля­дит рас­те­рян­ным — от­то­го, что боль­ше трёх бли­нов и чаш­ки чая в его же­лудок, оче­вид­но, боль­ше ни­чего не вле­зет, и ни­како­го удов­летво­рения от пи­щи он не по­лучил аб­со­лют­но, и от­то­го, что Кайл выг­ля­дит ка­ким-то край­не счас­тли­вым, хо­тя они всё ещё не зна­ют как вер­нуть се­бе свои те­ла. Воз­можно, Кайл не ду­ма­ет о том, что он в чу­жом те­ле? Воз­можно, Кайл улы­ба­ет­ся, по­тому что ду­ма­ет о чём-то по-нас­то­яще­му важ­ном? Важ­нее внеш­ности, ве­са и го­лоса. Воз­можно, Кайл ду­ма­ет о са­мом важ­ном, что слу­чилось в его жиз­ни. О том, что ку­да бо­лее стран­но, чем грё­баный об­мен те­лами. Кайл ду­ма­ет о том, что лю­бит Эри­ка Кар­тма­на, лю­бит с са­мого детс­тва, ког­да ещё да­же и по­думать не мог об этом. Кайл ду­ма­ет, что лиш­ний вес и эти склад­ки на са­мом де­ле при­чиня­ют ку­да боль­ший дис­комфорт чем ка­залось со сто­роны. Кайл ду­ма­ет, что одыш­ка — не по­вод для нас­ме­шек, хо­тя, ко­неч­но, ед­ва ли пе­рес­та­нет сме­ять­ся над не­пово­рот­ли­востью Кар­тма­на, но толь­ко по­тому, что Кар­тман ему поз­во­ля­ет. Ещё Кайл ду­ма­ет, что се­год­ня он мно­гое по­нял. И Кар­тман, пе­чаль­но хрус­тя­щий сель­де­ре­ем, ка­жет­ся, то­же.  Да, оп­ре­делён­но, Кайл улы­ба­ет­ся имен­но по этой при­чине.

[kushiscorpio]

Фанфик: “По стопам идущего”

Гар­ретт Мил­лер — вче­раш­ний бун­тарь-под­росток с ры­жими не-тро­гай-обож­жешь­ся во­лоса­ми, на­поле­онов­ски­ми ам­би­ци­ями и неп­ростой судь­бой. Он лю­бит иг­рать в бас­кетбол, не тер­пит флег­ма­тич­ных за­нуд (вро­де пар­ней с серь­гой в ухе) и прос­то ду­ши не ча­ет в шо­колад­ных ба­тон­чи­ках.     

Гар­ретт Мил­лер — ти­пич­ный ве­сель­чак, ге­рой сво­его вре­мени, обо­жа­ющий сме­лые при­колы и сов­ре­мен­ную му­зыку. Плыть ти­хо по те­чению и не соз­да­вать неп­ри­ят­ности дру­гим — не его спе­цифи­ка. В этом нет нас­то­ящей жиз­ни, в ста­тике зак­лю­чено лишь заб­ве­ние и мед­ленный пе­реход в веч­ность, где толь­ко прод­лится су­щес­тво­вание ово­ща. «Гром­че, храб­рее, яр­че!» — его де­виз, а борь­ба с эк­топлаз­менной прес­тупностью — осоз­нанно выб­ранная судь­ба.      

Гар­ретт Мил­лер всег­да, поч­ти всег­да счи­тал се­бя кру­тым пар­нем, у ко­торо­го прос­то что-то не срос­лось в судь­бе. Или в поз­во­ноч­ни­ке. От это­го ми­зер­но­го фак­та не сто­ило ша­рахать­ся, слов­но от про­тив­ных монс­тров, от ко­торых, к сло­ву, он и так ни­ког­да не ша­рахал­ся. Гар­ретт во­об­ще не тру­сит пос­ле то­го слу­чая с приз­ра­ком, ору­ду­ющим за­коре­нелы­ми стра­хами, буд­то че­репашь­ими нун­ча­ками. Этот па­рень при­нима­ет мир и лю­дей в нем та­кими, ка­кие они и есть: без чи­ли-со­уса и виш­не­вого дже­ма на де­серт.      

Гар­ретт Мил­лер — в кон­це кон­цов — экс­тре­маль­ный охот­ник за при­виде­ни­ями, приз­ванный ло­мать убо­гую за­коре­нелую сис­те­му. Он мно­го бол­та­ет, час­то спо­рит и ни­кого-ни­кого не слу­ша­ет, кро­ме, быть мо­жет, ти­хого заг­робно­го го­лоса не­ожи­дан­ной под­дер­жки в ли­це де­вуш­ки Кай­ли. К чес­ти ска­зать, единс­твен­ной, не под­да­ющей­ся флир­ту тех са­мых вы­ше­упо­мяну­тых флег­ма­тиков, и ста­вящей ак­цент на собс­твен­ном мне­нии, а не на на­вязан­ном об­щес­твен­ном.      

Гар­ретт Мил­лер до неп­ри­личия упо­рен, за­час­тую азар­тен и без­рассу­ден — этим-то и при­тяги­ва­ет го­лод­ные неп­ри­ят­ности да за­ин­те­ресо­ван­ный, чуть бес­по­ко­ящий­ся взгляд из-под тя­желых гус­то нак­ра­шен­ных рес­ниц. Гар­ретт прос­то соз­дан для ис­пы­таний, а те всег­да… Всег­да на­ходят его.      

Од­нажды пос­ле оче­ред­но­го по чь­ей-то ви­не прак­ти­чес­ки про­вален­но­го за­дания ко­лясоч­ни­ка вса­сыва­ет вмес­те с приз­ра­ком в кон­тей­нер для ло­вушек. И ни спра­вед­ли­вый Ро­ланд, ни зас­тывший от шо­ка Эду­ар­до, ни да­же по­чита­емый ею звез­да ми­ра па­рап­си­холо­гии, нес­равнен­ный Игон Спен­глер — не на­ходят дру­гого вы­хода, кро­ме как за­переть пар­ня по его собс­твен­ной прось­бе в этой зло­вон­ной тюрь­ме с сот­ня­ми, а мо­жет, и ты­сяча­ми оз­лоблен­ных приз­ра­ков! Каж­до­му из них неп­росто, но иног­да от­ча­ян­ные вре­мена тре­бу­ют от­ча­ян­ных мер — так обыч­но лю­бят от­кре­щивать­ся лю­ди. Го­ворить ведь нам­но­го про­ще.      

Ник­то не хо­чет по­нимать, а Эд, буд­то по­забыл, как сам од­нажды на­рушил од­но из фун­да­мен­таль­ных пра­вил их не­пос­редс­твен­но­го на­чаль­ни­ка и от­пра­вил­ся выз­во­лять раз­давлен­но­го оби­дой Ли­зуна.      

«Ни­кому нет де­ла, — так в по­рыве злос­ти рас­сужда­ет Гриф­фин, — про­ще зак­рыть гла­за и за­быть о на­пар­ни­ке, что сто­ял с то­бой пле­чом к пле­чу!» Быть мо­жет, все они пра­вы, в их сло­вах есть ра­ци­ональ­ное зер­но. Кон­тей­нер дав­но дер­жится на чес­тном сло­ве, нуж­да­ет­ся в ско­ром ре­мон­те и пос­ле пре­дыду­щего по­сеще­ния вто­рой раз мо­жет не вы­дер­жать. Пусть так. Они тол­ка­ют чер­тов­ски «бе­зуко­риз­ненные» до­воды, их ума­ми ру­ково­дят не­мило­сер­дные ци­таты из сво­да за­конов охот­ни­ков, а не из ко­дек­са чес­ти. Толь­ко она на по­доб­ное не го­това ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах, да­же ес­ли на­пере­кор ло­гике. Из обес­по­ко­ен­но­го серь­ез­но­го то­на пе­рехо­дит на кри­ки, моль­бы, а за­тем и сле­зы; пы­та­ет­ся прор­вать­ся к лю­ку, в ко­тором его ре­шитель­но улы­ба­юще­еся ли­цо про­сит ее не бес­по­ко­ить­ся. В его гла­зах дур­ма­нящая уп­ря­мая ре­шимость, в ее — прос­той, нес­вой­ствен­ный для та­кой «пра­виль­ной» Кай­ли Гриф­фин, жи­вот­ный страх. Она от­талки­ва­ет от се­бя нас­той­чи­вые ру­ки Иго­на, Жа­нин, ко­го-то из пар­ней и бук­валь­но вре­за­ет­ся в тол­стен­ное пу­ленеп­ро­бива­емое стек­ло. Всмат­ри­ва­ет­ся с жад­ностью и болью в свет­ло-го­лубые гла­за нап­ро­тив, он то­же не от­ры­ва­ет­ся: не мор­га­ет, шеп­чет что-то ед­ва дро­жащи­ми гу­бами.      

И ры­чаг опус­ка­ет­ся.      

Крик зас­тре­ва­ет где-то в гор­ле.      

В сос­то­янии аф­фекта она еще па­ру ми­нут пы­та­ет­ся, к чер­то­вой ма­тери, вы­коло­тить стек­ло, над го­ловой, что есть сил, про­тяж­но ре­вет Ли­зун, а па­ра креп­ких рук не­навяз­чи­во пы­та­ет­ся от­та­щить де­вуш­ку.      

Они да­же не раз­ре­шили ей поп­ро­щать­ся, не пред­при­няли ров­ным сче­том ни­чего, что по­мог­ло бы раз­ре­шить си­ту­ацию, прос­то хлад­нокров­но на­жали. Од­но дви­жение — и жизнь че­лове­ка, их слав­но­го то­вари­ща Гар­ретта Мил­ле­ра, ре­шена. Они не спра­шива­ли. И Кай­ли то­же боль­ше спра­шивать не бу­дет.      

Она бе­рет в ру­ку вер­ный про­тон­ный блас­тер, вто­рой сжи­мая но­вый не­ис­пы­тан­ный ра­нее об­ра­зец дат­чи­ка, в те­ории слу­жащий для оп­ре­деле­ния ти­па при­виде­ний. Вряд ли это за­мет­но по­может в ми­ре, где каж­дая сущ­ность — ору­дие ада; и ка­кая раз­ни­ца, ка­ким спо­собом она по­пыта­ет­ся те­бя при­кон­чить. Но Кай­ли Гриф­фин зна­ет, что без не­го, ста­рого доб­ро­го Гар­ретта, об­ратно точ­но не вер­нется.      

Ко­ман­да с ужа­сом и не­пони­мани­ем смот­рит на это, на­пере­бой пы­та­ясь от­го­ворить. Гриф­фин не ви­нит их, но и не по­нима­ет, в этот раз она со­вер­шит ве­личай­шую глу­пость, спо­соб­ную по­губить весь мир, рис­кнет, сде­ла­ет то, что сде­лал бы Гар­ретт ра­ди спа­сения од­но­го хо­роше­го че­лове­ка. 

 — Ты лю­бишь его.! — как-то по­ражен­но и с тем об­легчен­но вы­дыха­ет Ри­вера, зас­тавляя при­сутс­тву­ющих в не­мом шо­ке пе­рево­дить взгля­ды с од­но­го на дру­гую. Кай­ли Гриф­фин не­чего ска­зать. Она не сог­ла­ша­ет­ся, но и не мо­жет оп­ро­тес­то­вать — ведь са­ма еще тол­ком не зна­ет.      

Кай­ли прос­то мол­чит, как учи­ла лю­бимая ба­буш­ка в та­ких си­ту­аци­ях. Да и ка­кая раз­ни­ца? Раз­ве важ­но, лю­бит или нет, ког­да друг жер­тву­ет со­бой ра­ди ми­ра, а то­му пле­вать — он и не уз­на­ет ни­ког­да. Все по­хоро­нит­ся здесь, в сте­нах ста­рой по­жар­ной час­ти. 

 — Ну ко­неч­но! — хва­та­ет­ся он за во­лосы. — Я за­метил это еще с тех ис­то­рий со стра­хами, кло­уна­ми и сна­ми… Ты всег­да под­держи­вала его нес­мотря на пол­ное от­сутс­твие до­водов и ма­ло-маль­ских до­каза­тель­ств, ко­торых тре­бова­ла от всех ос­таль­ных, по­така­ла его глу­пым при­хотям. Я спи­сывал все на обыч­ную за­боту, но по­том по­нял, он для те­бя стал осо­бен­ным за та­кое ко­рот­кое вре­мя.      

Кай­ли ощу­ща­ет на се­бе взгля­ды, они кля­нут и щип­лят луч­ше лю­бых хлес­тких слов. Но ру­ка ее и впредь ос­та­ет­ся твер­да. 

 — Тем не ме­нее, — гор­ло пе­ресы­ха­ет, — тем не ме­нее… Все ска­зан­ное то­бой не от­ме­ня­ет то­го фак­та, что Гар­ретт сей­час в ло­вуш­ке вмес­те с ку­чей кро­вожад­ных приз­ра­ков, то­чащих зуб на каж­до­го, учас­тво­вав­ше­го в по­им­ке.       

Эду­ар­до опус­ка­ет взгляд и рас­се­ян­но трет за­тылок: 

 — Прос­ти, ведь­моч­ка, я там был? Боль­ше не мо­гу. 

 — Не мо­жешь или не хо­чешь? — хо­лод­но ле­тит ему в ли­цо. Гру­бо. Ри­вера не­осоз­нанно съ­ежи­ва­ет­ся, окон­ча­тель­но по­туп­ляя взгляд, и охот­ни­ца, смяг­чившись, поп­равля­ет­ся. — Эд, я знаю те­бя. Да­же будь все это прав­дой, все рав­но бы его не бро­сил. Он же то­же твой друг и то­варищ, ка­кие бы ссо­ры меж­ду ва­ми не вспы­хива­ли. 

 — Ты пра­ва, но я… 

 — Не нуж­но, — нес­клад­но улы­ба­ет­ся де­вуш­ка, — я возь­му все на се­бя.    

На­пос­ле­док, на­ходясь в про­межу­точ­ной зо­не, она кля­нет­ся, что от­кро­ет за­щит­ный ска­фандр, ес­ли ее вновь по­пыта­ют­ся ос­та­новить, а за­тем втор­га­ет­ся в пу­чину бедс­твий и стра­ха божь­его.

Продолжение следует...

https://ficbook.net/readfic/9076234

[petarnizamov]

ЗАЩО ПРАЗНУВАМЕ КОЛЕДА? КОЙ Е ДЯДО КОЛЕДА? Малцина българи знаят, че името на Дядо Коледа носи изцяло български произход. Доказва го и възродителят на древната българска история, бащата на революцията - Георги Сава Раковски. Според хрониките, които ще цитирам, историята помни поне две царувания на Колад-Колед и раждането на неговите синове в периоди през около 1000 години. Ето и накратко историята, описана в различни източници: Цар Колад, който имал само дъщери, е направил всенадордни празници, когато се родил първият му син. Нарекъл го БОЛГ - което означава велик, силен, безсмъртен и наредил народът да носи неговото име. Империя му се е ширела в цяла Тракия, Македония, Далмация, до Бяло море и до Рим. Земите, които векове по-късно са заробени от Рим, а през 7-ми век великия Кубрат праща синовете си пак в тези области, за да освободят българския народ от робството на империята. Ще цитирам една от гледните точки, не много доброжелателно написана по разбираеми причини. Като дългогодишен журналист обаче спазвам правилото - сверявай информацията от 3 различни източника! За да има истина в златната среда: ; Спиридон Иеросхимонах, 1792 г. - "История во кратце о болгарском народе": След Бладилий дойде трети крал на име Колад в годината от сътворението на Света 4745 /763 преди Хр./". Това означава, че днес - на прага на 2018 г. всъщност празнуваме 7526 г. от сътворението на света, което по разбиранията на предците ни е след Библейския потоп, засегнал древните българи с превръщането на голямото ни сладководното езеро в днешното Черно море. ... И Колад пожела да бъде бог и да му се покланят като на бог, а не като на крал. И роди два сина: името на първия бе Болг или Бог; и когато се роди първият му син Болг, заповяда на народа си по цялата негова зем�� да тържествува, сиреч да празнува в месец декември, 24 ден - да ядат и да пият и да пеят песни. Болг беше брат Бремов и завоюва Тракия, Македония, Далмация, даже до Бяло море и до Рим. И той беше подобен на своя баща - голям мъчител; заповяда на народа да се нарича на негово име болгари, и от това време иллирийците се наричат болгари, а не както някои мислят, че от река Волга иде името болгари... - тук по чисто фо (at Burgas, Bulgaria) https://www.instagram.com/p/B6rr8MYpJfd/?igshid=15snbk2owue6z

[nb-5-2018]

дз на 20.02

по русскому языку:

Ж...сткий, ш...лк, мельничный ж...рнов, утлый ч...лн, лесная трущ...ба, реш..тка, беч...вка, купить по деш...вке, крыж...вник, тяж...лый ож...г, подж...г сарая, ож...г руку, борьба с саранч...й, отправиться за багаж...м, идти с нош...й, быстрый скач...к, собач...нка, медвеж...нок, парч...вая скатерть, камыш...вая, жж...ный кофе, ноч...вка в лесу, вооруж...нное нападение, ш...ссе, ш...коладный, ш...рох, говорить общ..., горяч..., боч...нок, над каланч...й, ш...фёр, положила в кош...лку, деш...вый, клоч...чек, лиш...н, реч...нка, ш...в, с ключ...м, трещ...тку, печ...ные, холщ...вый, ш...рстка, толч...ным кирпич...м, письмец...,  идти с отц...м, погрозить пальц...м, молодц...ватый вид, танц...р, облиц...вка стен, смеш…н, склониться над колодц...м, пунц...вые губы, бесш...вный, ж...кей, ж...рдочка, ж...сткий, зач...с, капюш...н, защ...лка, маж...р, молодож…н, наш...птывать, никч...мный, девч...нка в юбч...нке, прож...вывать, пш...нный, пч...лы, прич...ска, прож...рливый, расч...ска, расч...т, расч...сывать, уч...ба, уч...т, ш...ковый, ш...к, ш...кировать, ш...колад, ч...ткий, ч...саный, ш...рты, ш...тландец, ш...лковый, щ...голь, ш...фский, щ...лкать, щ...лочь, щ..лка, сургуч...вая печать, смещ...нный центр, туш...ное мясо, сожж...нное письмо, бельч...нок, напряж...нная, запряж...нная, точ...ный, сгущ...нка.

 задание: Повторите правило. Вставьте ПЕЧАТНЫЕ буквы, определите часть речи, морфему (суффикс, корень, окончание), в которой она пропущена, и расставьте ударение в словах. В сложных случаях проверьте себя по словарю. Подготовьтесь писать под диктовку.

 по литературе:

прочитать 10 главок из новеллы Бориса Житкова “Механик Салерно”

(в учебнике стр. 59-69), принести учебник на урок