Победители шестого сезона Всероссийского литературного конкурса «Класс!»
В Москве на 37-й Московской международной книжной ярмарке состоялась церемония награждения победителей шестого сезона Всероссийского литературного конкурса «Класс!».
Лауреатами стали:
Дмитрий Данилов (Тверь)
Полина Смельгина (Красноярский край)
Софья Симонова (Саратов)
Дмитрий Семенов (Москва)
Александр Масякин (Ярославская область)
Анастасия Полякова (Москва)
Гран-при конкурса, поездку на Форум…
0 notes
Есть такое понятие «открытые блоги», электронные дневники.
Раньше были дневники Шелли, Байрона, потом Марины Цветаевой, потом Анны Франк
(девочки спасавшейся от фашистов в нидерландском полполье),
а вот теперь наши —
открытые всем ветрам: простые, загадочные, тупые, как лопухи у дороги...
Дмитрий Воденников
67 notes
·
View notes
Никогда не знаешь, чего ждать от Марианны.
Когда кажется, что она сошла с ума окончательно и больше уже сойти с ума невозможно, у нее всегда открывается второе дыхание.
______
Я тут недавно уезжал из Москвы на неделю, предложил пожить у меня (у нее там опять какая-то любовная драма, а у меня дома, по ее словам, ей как-то легче дышится; что странно; учитывая, какой слой пыли я нашел под книжным шкафом; хотя она уверяла, что «убиралась»: «прям упыхалась вся!»).
И тут сижу на кухне, пью кофе. И вдруг заметил.
Украсила штору.
(С) Дмитрий Воденников
4 notes
·
View notes
Дмитрий Воденников
ШИПОВНИК
И мальчиком,и дядечкой–нельзя:
кусаю губы,потому что знаю,
что–вот она!–не первая весна
и не последняя…а так,очередная…
Я–сбрасываю кожу.как змея,
я–как крапива,прожигаю платье,
но то что щас шипит в твоих объятьях,
кричит и жжется–разве это я?
Нет.в том шиповнике,что цвёл до издыханья,
до черноты,до угля–у забора
я до сих пор стою как тот невзрачный мальчик
за пять минут–до счастья и позора.
Ну что ж поделать,если не совпавший
ни там ,ни здесь–со мной,по крайней мере–
ты пах моей щекой,моей мужской рубашкой
еще до всех моих стихотворений.
–За все про все одна лишь просьба есть:
за то,что мы не были и не будем–
люби меня таким,каким я есть,
таким-каким-я-нет— меня другие любят.
…Я не надеюсь,ни с одним из вас
ни там ни здесь совпасть,–но в это лето
мне кажется,что кто то любит нас,
имперских,взрослых,солнечных,раздетых.
Из душного цветочного огня
он нас прижмет к себе,а мы –ему ответим…
Еще я знаю,что на целом свете,
уже лет десять,больше нет тебя.
0 notes
Врач мне запретил кофе.
Я пил его лет сорок. Когда пал первый запрет семьи («кофе вреден»). Пил растворимый, потом пил из турки, потом опять растворимый; пил с молоком, пил чёрный, пил с сахаром, пил без сахара; в самолёте я всегда заказывал кофе. Кофе усыплял меня, кофе будил меня, кофе мне нравился вкусом.
Кофе обещал взрослую жизнь - кофе не обманул. Кофе был единственным любовным напитком. Как для Тристана и Изольды. Как для Ромео и Джульетты. Как для Гектора и Ахилла.
«Давайте выпьем где-нибудь кофе?» «Тебе кофе в постель?» Между двумя фразами - любовная бездна.
(Кстати, в конце трагедии Джульетта отравилась чаем.)
Кофе не терпел среднего рода.
Пушкин пил кофе. Толстой пил кофе. Хармс.
В конце концов кофе снижает вероятность развития болезни Паркинсона и слабоумия.
Теперь мне сказали: «пейте цикорий, он полезный».
Ну что ж. Река тоже море для тех, кто никогда не видел настоящего моря.
Прощай, Пушкин, Толстой и Хармс, здравствуй, Альцгеймер.
Когда господь хочет наказать, он отнимает разум. Э��о устаревшее.
Когда господь хочет наказать, он отнимает кофе.
Но бог милостив и всемогущ.
В раю нам дадут большую чашку разноцветного мокко, и нам за это ничего не будет.
Дмитрий Воденников
0 notes
«Он горько сожалел».
Дмитрий Воденников.
Интересно следить по фотоснимкам, как в твоём лице родственники с папиной линии выталкивают родственников мамы.
Вот ты был так сильно похож на неё – в детстве и особенно в юности. Но время идёт, осыпается жизнь, потом зацветёт ещё раз, потом опять осыпется – и вдруг ты увидишь, как похож стал на папу, на свою бабушку с папиной стороны (бабушки уже, разумеется, нет). На фотографию дедушки в возрасте не посмотреть: он умер так рано, что даже папа его плохо помнит. Это тебя с папой отдельной рифмой роднит: ты тоже живую маму видел примерно во столько же.
Нет, ну мне на самом деле интересно... Где вы, родственники с маминой стороны? Куда вас спрятало время? «Уже поздний час, скоро пора спать» – как будто говорят предки по папиной линии и потихоньку выпроваживают старших родственников мамы. «Дорога дальняя, время позднее, всё было, конечно, очень интересно, но спасибо, что зашли».
«Воденниковская порода», – неодобрительно сказала бы мамина бабка, моя прабабушка Тата. Видимо, как чувствовала, что эта ядовитая порода поверх всех кровей и примесей прорастёт.
Впрочем, прабабушка грешила на эту фамилию зря: породы от этой фамилии не было никакой. Пришёл чужой дядя, женился на женщине с маленькими детьми, дал им свою фамилию. Вот она и прилипла.
Моя тётка (мне стало нравиться это пушкинское слово) сделала большое дело: собрала всю родословную наших с сестрой корней.
Вижу: вот после 17-го года семья Поздеевых (а это были купцы) лишена избирательных прав. Но торговать ещё можно – вот они и торгуют в Устюжне до 29-го года. Правда, уже без домов – дома ведь экспроприированы.
Читаю: в одном бывшем их доме открыли Пролетарский клуб (ну прям как в «Двенадцати стульях» – правда, в романе на бриллианты, зашитые в стул, клуб построили, а здесь просто открыли – но эта параллель мне нравится). Клуб открыли 8 ноября 1918 года, а тут же в доме умирает его бывший владелец (ему единственному здесь разрешили жить, всех остальных выселили). Он был тяжело болен и пережил дату перерождения своего дома всего на шестнадцать дней.
Его внук Н.П. Иконников (вот, кстати, моя настоящая фамилия – но даже тут двух «н» не удалось избежать) потом вспоминал: «...мы только взяли в гробу его тело, похоронили и больше в дом не возвращались». (Не только в твоих чертах одни предки выталкивают других предков. Некоторых из прежней жизни выталкивает злое время.)
И вот уезжает Николай Павлович Иконников в 1931 году вместе с семьёй из Устюжны в поисках работы: живут то в Царском Селе, то в Ленинграде, после в Калуге (когда начинаются гонения на семью). А погибает то ли в 1944-м, то ли в 1945-м – попал под поезд (хотя жена считала, что бросился сам).
А мой прадедушка Павел Павлович Иконников тоже потом живёт в Ленинграде, на Грибоедова, снимает комнату у хозяйки. В середине тридцатых его арестовывают и сажают за происхождение, потом выпускают, а погибает он в 43-м году, попав под артобстрел во время блокады.
В этой достаточно сухой летописи есть один фрагмент, который меня почему-то очень царапает. Один из Поздеевых бежит из Устюжны, добирается с семьёй до Николаева, но на последний пароход, увозивший белых эмигрантов в Турцию, не попадает. В 1945 году военный корреспондент, бывший редактор районной газеты «Вперёд» С.М. Морозов встретил В.Н. Поздеева в Николаеве. Владимир Николаевич работал швейцаром в одном из портовых ресторанов. «Он горько сожалел о том, что не может вернуться на родину».
Вот это «он горько сожалел о том, что не может вернуться на родину» царапает меня особенно сильно.
https://lgz.ru
🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎 🌳📚🔎
✅Найдём информацию о ваших предках!
✅Услуги составления родословной, генеалогического древа.
📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте:
www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj
📖 ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: https://vk.com/app5619682_-66437473
✉Или напишите нам:
[email protected]
⚠Работаем с 2008 года!
0 notes
Дмитрий Воденников
Так дымно здесь
и свет невыносимый,
что даже рук своих не различить —
кто хочет жить так, чтобы быть любимым?
Я — жить хочу, так чтобы быть любимым!
Ну так как ты — вообще не стоит — жить.
А я вот все живу — как будто там внутри
не этот — как его — не будущий Альцгеймер,
не этой смерти пухнущий комочек,
не костный мозг
и не подкожный жир,
а так как будто там какой–то жар цветочный,
цветочный жар, подтаявший пломбир,
а так, как будто там какой–то ад пчелиный,
который не залить, не зализать...
Алё, кто хочет знать, как жить, чтоб быть любимым?
Ну чё молчим? Никто не хочет знать?
Вот так и мне не то чтоб неприятно,
что лично я так долго шёл на свет,
на этот свет и звук невероятный,
к чему–то там, чего на свете нет,
вот так и мне не то чтобы противно,
что тот, любой другой, кто вслед за мною шёл,
на этот звук, на этот блес�� пчелиный,
на этот отсвет — все ж таки дошёл,
а то, что мне — и по какому праву —
так по хозяйски здесь привыкшему стоять,
впервые кажется, что так стоять не надо.
Вы понимаете, что я хочу сказать?
Огромный куст, сверкающий репейник,
который даже в джинсы не зашить —
последний хруст, спадающий ошейник —
что там еще, с чем это все сравнить?
Так пусть — гудящий шар до полного распада,
в который раз качнется на краю...
Кто здесь сказал, что здесь стоять не надо?
я — здесь сказал, что здесь стоять не надо?
ну да сказал — а все еще стою.
Так жить, чтоб быть
ненужным и свободным,
ничейным, лишним, рыхлым, как земля —
а кто так сможет жить?
Да кто угодно,
и как угодно — но не я, не я.
5 notes
·
View notes
Поэзия пространства и времени
Дмитрий Борисович Воденников в одном из своих эссе написал, что стихи - “это тот же узор веток на асфальте, те же безумцы, встреченные на улице, те же оговорки пространства и времени”.
Вот почему нужно говорить о поэзии, видеть поэзию, читать её и считывать. Потому что это далеко не всегда слова. Поэзия глубже и значительнее строк - рифмованных и свободных, выдержанных в классической традиции или экспериментаторских. Бог - первый поэт. Мир - главное стихотворение, мастерски выстроенное и сложенное, исполненное образов и метафор. Осталось правильно настроить сердце, чтобы их рассмотреть.
Поэзия словесная же, если она подлинная, - это всегда “каждая краска на своём месте”, каждое слово, каждая буква. Больше - каждый знак препинания или его отсутствие. Поэзия словесная - это предельное противостояние омертвению слов, это их убежище, спасение. Учиться читать и постигать поэтическую речь - значит понять ценность и магическую силу слова, его действенность и всепроницаемость. Человек, познавший поэтическую речь, способен беречь слово как никто иной - и знает цену всему сказанному и написанному.
Вот почему нужно говорить о поэзии, вот почему необходимо говорить о слове.
В том же эссе Дмитрий Воденников продолжает: “Мир куда сложнее, чем мы себе в нашем упрямстве разрешили знать. Мир куда больше наших рифмованных строк.
Иногда что-то главное проваливается мимо них.
И я бы хотел это всё, провалившееся, вытянуть.
Вытянуть обратно.
Вот я и тяну.”
Эти записи - также попытка “вытянуть” то главное о поэзии, самую суть - без чего невозможно понять не только написанный текст, но и сам мир - стало быть, без чего невозможно жить в полном смысле этого слова.
“Вот я и тяну”.
2 notes
·
View notes
***
Полетели утки-гуси, полетели
низко-низко, часто-часто, как к дождю.
Над Москвою, над Манежем, над метелью,
Надо мной, как над рекою. (Не могу.)
У папаши, у мамаши будет праздник,
холодец, мясное разное, кутья,
торт творожный и блины с припёком. Разве
мы напрасно напекли их? (Без тебя.)
Над Москвою, над Парижем, над Понежьем
(за холмом — всегда — не русская земля)
кличут гуси-утки. Где же, где же
полосатая рубашечка твоя?
Поглупели наши гуси, постарели,
округлили подбородок и живот.
— Больше в подполе, под крышкой, за метелью
наша радость с нами не живет.
Гусь — смешно, а заяц ненадолго.
Сытый селезень, используй власть свою:
у меня болит, болит твоя иголка,
я сейчас ее переломлю.
Чтоб полезли пятна и морщины
в носогубье, в незабудки глаз:
гуси-лебеди уйдут, уйдут мужчины,
только счастье не уйдет от нас.
Потому что с дальнего Азова
не доступный ни для пушек, ни для стрел,
это я в веночке роз, в венке терновом,
как Кащей бессмертный, прилетел.
И стою, и плачу поминутно,
посреди толпы, как бы во сне,
и твержу: «Отдайте утку, утку,
утку с зайчиком моим — отдайте мне».
Дмитрий Воденников
0 notes
***
А кто-нибудь — проснется поутру,
как яблоня — в неистовом цветенье,
с одним сплошным, цветным стихотвореньем,
с огромным стихтворением — во рту.
0 notes
Но я ещё прижмусь к тебе - спиной, и в этой - белой, смуглой - колыбели - я, тот, который - всех сильней - с тобой, я - стану - всех печальней и слабее... . А ты гордись, что в наши времена - горчайших яблок, поздних подозрений - тебе достался целый мир, и я, и густо-розовый безвременник осенний. . Я развернусь лицом к тебе - опять, и - полный нежности, тревоги и печали - скажу: "Не знали мы, что значит - погибать, не знали мы, а вот теперь - узнали". . И я скажу: "За эти времена, за гулкость яблок и за вкус утраты - не как любовника - (как мать, как дочь, сестра!) - как современника - утешь меня, как брата". . И я скажу тебе, что я тебя - люблю, и я скажу тебе, что ты - моё спасенье, что мы погибли (я понятно - говорю?), но - сдерживали - гибель - как умели. . Автор: Дмитрий Воденников Больше стихов на Ryfma.com❤️ . #ryfma #стихи #поэзия #литература #поэт #книги #мысли #санктпетербург #дмитрий #воденников . Друзья, а вам понравились стихи?🤔 Напиши ДА или НЕТ в комментариях👇💕 Не забудь про лайк❤️ автору будет очень приятно🙏 (at Saint Petersburg, Russia)
3 notes
·
View notes
В Москве завершился X Книжный фестиваль «Красная площадь»
С 6 по 9 июня на Красной площади состоялся масштабный литературный фестиваль, привлекший более 300 тысяч человек. В этом году мероприятие объединило более 400 российских издательств из 58 регионов России и Республики Беларусь. Посетители приобрели около 320 тысяч книг, пополнив свои домашние библиотеки.
Миллионы поклонников литературы из разных уголков России и мира смогли стать…
View On WordPress
0 notes
Стихи — это тоcка души в длинных синих сумерках.
Дмитрий Воденников
2 notes
·
View notes
Вертинский. Одинокий странник
Эпоха серебряного века, она наполнена не только интересными событиями, но и личностями, которые смогли поразить умы людей и заставить их поверить в невозможное. Будь то писатель, артист или военный, каждый внес свой вклад и указал на те ценности, ... Читать дальше »
0 notes
Идёшь по ещё не загустевшей весне и думаешь, что ничего не дождался. Что то, что тебе было нужно, не случилось. "Того, что надо мне, того на свете нет"– вот, условно говоря, что ты думаешь
Дмитрий Воденников ~ “Приснившиеся люди”
0 notes
Эпилог
Добрый день, добрых лет, добрых дел, доброго времени суток.
Как готовят себе с перепоя на ночь ведро,
я готовлю себе листок,
нагибаюсь, открываю нижний отдел книжного шкафа
(там бумаги, толстые книги, фотографии, снятые с стен —
я давно не хочу видеть ничьих фотографий),
привычным движением складываю его вполовину
и кладу:
вдруг приспичит.
Во мне свершается
какая-то огромная работа.
Она сопровождается злобой, слезами, приступами нежности,
припадками раскаяния.
(Кажется, я дописываю эту вещь.)
Чарльз Буковски когда-то сказал:
«надо просто колотить по клавишам,
чтобы всё встало на место,
каждое слово чтоб встало на место,
чтобы все слова прыгали и хохотали».
Никогда не думал, что это мое,
что я так тоже смогу,
но вот, оказывается, смог.
И вдруг я останавливаюсь
посреди комнаты
и говорю — в никуда, в уполовиненную кровать, в осень за окном
(хотя, конечно, никакой осени я не вижу):
— Всё правильно.
Правильно мы расстались.
И на меня сходит облегчение —
огромное, как бабочка,
жестокое, как жук,
прощающее всё, как бизоны.
Я люблю тебя,
я благословляю тебя,
я ни в чем перед тобой не виноват,
как правильно то, что мы расстались —
хотя это неправильно: мы вообще не расстались.
Потому что я обычно сворачиваю на «меня нет», а я есть, есть.
Меня даже предложения это мое «меня нет» сказать не пускают.
В итоге, я вообще всегда пишу против того, что хочу сказать.
Потому что это не я пишу, а оно меня пишет.
И я говорю себе:
«Я никогда больше не буду несчастным.
Я никогда больше не буду несчастным.
Я никогда больше не позволю себе быть несчастным».
И счастье приходит:
огромное, как бизон,
шустрое, как жук,
прикатывается, как надколотая бессмертная синяя тарелка.
_____
Потому что однажды когда-то кончается пытка
и попившая крови моей
жизнь моя прорастает стихом,
и лакает небесная кошка
прохладный и гладкий напиток
невъебенным, шершавым своим
и опухшим от слез языком.
Дмитрий Воденников
0 notes