#Ведьма-без-Сердца

[thelostpretzel]

Ведьма-Без-Сердца (Алеко)

В чём дело? ��аблудился? Идём, я помогу тебе.

Хранительница маленькой восточной чащи, живущая с лесными разбойниками. Знает все тайные тропы и отвечает за порядок в лесу.

Алеко производит впечатление угрюмой совы, которую кто-то вытащил из дупла. Она резковата в выражениях, любит поворчать и со злости может даже ударить, но защитника и друга лучше нее не найти. Ведьма крепко держит свое слово, по-собачьи преданна друзьям и дому, отважна, не любит лгать. Алеко знает, сколько еды хватит на переход между городами, заботится о сухости палаток и сохранности вещей, разбирается в травах и овощах, умеет лечить и слушать. Ее мрачный характер отпугивает многих, но те, кто нашел время и силы познакомиться с неприветливой хранительницей чащи поближе, высоко ценят ее дружбу.

В детстве ее сердце украла Ведьма, и наставник Алеко на время заменил сердце девочки лунным камнем. Настоящее сердце позже удалось вернуть, но лунный камень уже прижился, и наставник вместе с Алеко закопали настоящее сердце под корнями старого дерева на тайной поляне - на всякий случай. Говорят, до потери сердца она была более жизнерадостной и не такой решительной.

Лунный Камень в груди Алеко привлекает блуждающие огоньки, которые принимают девушку за луну и следуют за ней.

[У них с посохом много общего: оба выглядят просто, но оба достаточно крепки, чтобы и помочь в тяжелой дороге, и расколоть пару черепов. (с) портной-некромант Инге, друг Алеко]

Титулы:

Ведьма-без-Сердца (за утрату сердца)

Ключница Чащи (за знание тайных полян и троп)

Хранительница Леса (за сохранение порядка и гармонии в лесу)

Бурая Сова (от Сестринства Ведьм)

Друг Потерян��ых (за помощь заблудившимся на тропам)

Символы: сова, ключ, Зрачок Ведьм, блуждающие огоньки

[hoteldreamss]

Aegon || imagine

Метки: ангст; измена не Эйгона; грусть

Слов: 469

Ты чувствуешь себя одинокой и беззащитной. Слухи доходят до тебя медленно, учитывая кем ты была в Красном замке. Жена второго сына Визериса. Жена брата Короля. Они знали, что ты не подходишь для брака с Таргариеном, дело было даже не в Эймонде, ты просто не подходила.

Твоя душа слишком изнежена, твои глаза всегда передают все чувства, которые ты пыталась бы скрыть в глубине своего сердца. Твоя улыбка нежная, а каждая твоя озвученная мысль переполнена оптимизмом и надеждой. Поэтому они все смотрят на тебя с жалостью, которая совершенно не раздражает тебя.

Тебе не нужно даже думать, почему Эймонд никогда не мог полюбить тебя, почему никогда не видел в тебе жену.

Ты и без этого знаешь, почему он выбрал Элис. Бастардка-ведьма. Немного, иногда в тайне ото всех тебе нравится допускать мысль, что она приворожила его, но реальность всегда была разрушительной и жестокой.

Сидя с кроватью короля ты предполагаешь, что медики скоро появятся. Они дадут ему ещё немного макового молока, когда он придёт в себя.

Твои пальцы ловко справляются с иглой и ниткой, пока другой рукой ты держишь пяльцы.

— Зачем ты это делаешь? — интересуется Эйгон, открыв глаза.

Ожоги на его лице стали меньше, и может он потерял былую миловидность, но его черты лица сохранились. Мейстеры говорили, что его тело пострадало больше, чем лицо. Ты никогда не видела этого, тебя просили покинуть покои короля, каждый раз, когда требовалось сменить повязки или нанести мазь.

— Вышиваю? — ты уточняешь поднимая свой взгляд на короля.

Одеяло на нём тёплое, хотя в замке не так холодно. Изуродованная грудь скрыта рубахой. Насколько ты могла знать, ему иногда требовалось больше тепла или прохлады. Температура его тела теперь была нестабильна.

— Да. Зачем вы это делаете? Моя мать это делала, пока ещё была... в своём уме, Хелейна делала это, когда была жива, и ты тоже это делаешь.

Тишина после давит на твоё сердце. Его мать заперта в собственной комнате, кричит по ночам, плачет и просит прийти своих детей. Хелейны уже давно нет, как и детей Эйгона. Война принесла не только смерть, но и страдания, последствия, не подлежащие восстановлению.

— Это успокаивает... к тому же помогает держать ум чистым. Даже если это странно.

Ты поднимаешь взгляд на Эйгона, отвлекаясь от вышивания.

— Как ты себя чувствуешь, мой король?

— Как обычно, хреново. Это хуже, чем самое сильное похмелье.

Он старается пошутить, но это не сильно веселит ни его, ни тебя. Только вызывая слегка неловкую улыбку на твоём лице.

— Приносили какие-нибудь вести? — интересуется Эйгон, переведя на тебя взгляд.

— Нет. Всё по-прежнему.

Он не был уверен, что твой муж выживет. Война забирала каждого, кто был хотя бы косвенно с ней связан. Если бы Эймонд вернулся, он был бы героем, всё ещё принц-регент, со своей милой, мягкосердечной женой.

Может все обстоятельства так повлияли на Эйгона, а может он просто становился старше и его ценности менялись. Он не знает почему уже ни один день идея взять тебя в жёны преследует его.

[nata-elderberry]

Справедливо будет сказать, что даже сегодня слово «ведьма» вселяет страх в сердца многих людей. Еще со времен позднего Средневековья, когда церковь официально признала существование ведьм и дала полное одобрение на создание инквизиции для их поиска и устранения, они были предметом неустанного нагнетания страха, кульминацией которого стали судебные процессы над ведьмами в XVI–XVIII веках. Несмотря на то что массовая истерия «огненных времен» давно прошла, ведьмы и колдовство по сей день остаются излюбленной темой для авторов фильмов ужасов. Мы приносим извинения, если вы принадлежите к числу тех, у кого слово «ведьма» вызывает волнение и тревогу, но этот факт никак не приукрасить: Викка — это современное колдовство.

Наряду с тем, что все виккане — язычники, верно и то, что все виккане — ведьмы. По крайней мере, так обстоят дела в нашей традиции. С другой стороны, не все ведьмы являются викканами. Конечно, можно практиковать народную магию или ведовство без религиозного или духовного компонента Викки. Но по мере прочтения этой книги станет ясно, что невозможно следовать по пути Викки, не практикуя магию. Даже если вы никогда в своей жизни не произносили заклинаний, те обряды и ритуалы, что формируют Ремесло Мудрых, сами по себе являются актами естественной и симпатической магии. Тем не менее оба автора встречали многих людей, утверждавших, что они виккане, но точно не ведьмы. Видимо, слово «ведьма» имеет для них такие негативные ассоциации, что единственный выход — только отрицание.

Стюарты «Просто Викка»

#викка #ведьма #неоязычество #язычество #религия #духовность

[olivianinokuni-blog]

Я не хочу быть тьмой... (Фанфик по “Ni no kuni”)

Шадар.. Лишь одно упоминание о нем бросает в дрожь. Холодный и мрачный темный маг, постепенно разрушавший волшебный мир и ломавший сердца людей. Он - сама Тьма во плоти, человек не знающий жалости и сострадания. Шадар важно восседал на своем темном троне в замке Невермор, который специально для него сооружила его повелительница - Белая Ведьма. Этот замок - лишь незамысловатое прикрытие, которое многие годы скрывало существование темной колдуньи, в то время как она помаленьку воплощала свой план по захвату волшебного мира в жизнь. Все думают что Шадар - истинный повелитель Тьмы. Но он лишь ее вассал, марионетка, в руках своей королевы. Он не смел ей противиться, не смел сражаться против нее и пытаться спасти этот мир, ведь знал, что это невозможно. Бесполезно. Зло победит... Шадар прикоснулся темными и холодными, как лед, пальцами к своим кровавым волосам и чуть приподнял длинные пряди, чтобы полностью осмотреть помещение замка. Такое же темное, как и его потерявшееся во тьме и страхе сердце. Темный маг впервые за все эти долгие годы, вздохнул, да так, что, казалось, будто ему трудно дышать. Ему и вправду было трудно. Он начал замечать что Тьма была невероятно сильна для его отчаявшегося сердца. Оно требовало света, противовеса для его темной души. Шадар поднял взгляд в потолок. Постепенно в его мыслях прояснилось и Темный Джинн все понял: чтобы ему стало легче, нужно найти его родственную душу. И он был уверен на сто процентов, что Белая Ведьма знает кто это... Добраться в Замок из Слоновой Кости Темному Джинну не составило труда - его магия позволяла ему перемещаться на многие километры и теперь он без труда прошел в белоснежный замок его королевы. От замка веяло смертельным холодом - сердце Шадара, в данный момент разрываемое Тьмой, вновь одиноко заныло. Он, опираясь на свою трость, медленно прошел в зал, находящийся на самой верхушке замка, размеры которого поистине поражали. Перед его взором пристала женщина в длинном белом плаще, с длинными белоснежными волосами, короне и маске, скрывающем ее темное лицо. Она важно, как самая настоящая королева, кем она и являлась, сидела на троне. Вот она - сама Белая Ведьма. Сквозь кровавые волосы Шадар видел, как Ведьма изучающе его осматривает - от ее глаз веяло еще большим холодом, чем от стен замка. Сонм Задиархов, окружающих Темного Джинна, начал перешептываться между собой, но Шадар уже давно привык. Они - верные советники Белой Ведьмы - никогда не принимали Темного мага, которого их королева выбрала для свершения ее плана по захвату мира, всерьез. По их мнению, он не достоин быть Исполнителем - не достаточно силен, его сердце не достаточно пропитано злобой и ненавистью к людям. Шадар никогда не кланялся Белой Ведьме, это не было его обязательным ритуалом, но она всегда начинала разговор первой. - Шадар! - ее холодный женский голос разлетелся по залу и на секунду замолк, но после, Ведьма продолжила, - зачем же ты, мой Исполнитель, пришел сюда? Шадар немного помедлил с ответом. Зодиархи внимательно следили за ним, за каждым колыханием его темно-зеленого плаща, пытаясь найти ответы на интересующие их вопросы. Но ответ они вскоре услышали: - Моя королева, - хрипло, как и всегда, произнес Шадар, - я знаю, твоя сила безгранична, Тьма в твоем сердце - бездонна, но позволь спросить тебя только об одном... - Белая Ведьма вопрошающе изогнула свою тонкую бровь, - кто моя родственная душа?... Шадар ожидал услышать все что угодно - крики, привычные насмешки Задиархов в его адрес, но вместо этого в зале наступила ти��ина. Она непривычно давила на уши - Шадар долгое время не слышал такой тишины - крики боли и ужаса были его тишиной все эти годы. Несмотря на то, что выражение лица Белой Ведьмы не изменилось, в ее бирюзовых глазах теперь плескались чертики и она еле сдержалась чтобы не рассмеяться - холодно и отречено, как и всегда. - Шадар, я ожидала от тебя более важной просьбы. Почему ты хочешь это знать? - она слегка наклонила голову в сторону, как бы вопрошая мага. Шадар сжал губы, но этого никто не видел: никто кроме Белой Ведьмы не знал как выглядело его истинное лицо. - Мое темное сердце требует противовеса. Тьма сильна. Она уничтожит меня если не появится свет, что создаст баланс между нашими душами. Ведьма усмехнулась, а ее попугай Апос, все время молчавший, чуть не закричал, но колдунья одним лишь жестом приказала ему молчать. И верный слуга Ведьмы, что всю ее сознательную жизнь был рядом, замолчал. - Хорошо, я скажу кто это. Твоя родственная душа уже сотни раз перерождалась, а я, как тебе уже известно, долгое время поддерживала в тебе жизнь, Темный Джинн. - ее голос звучал очень холодно, как-то надменно, - И вскоре она переродится вновь. Хочешь узнать кто это? Ведьма помедлила с ответом. Шадар же старался не волноваться. - Этот мальчик - сын одного из сильнейших Великих Мудрецов. Ты хорошо помнишь ее? Она использовала заклинание ради того, чтобы тебя победить и переместилась в будущее, на несколько десятков лет вперед! Темное сердце Шадара пропустило удар. Не может быть... Алисия!... *** Шадар удивленно осматривал улицы Моторвиля - именно сюда занесло бывшую Великого Мудреца Алисию. Городок был небольшой, да и выглядел для Шадара, жившего в Ином мире, странно - что это за железные штуки, которые едят по дороге? Он предположил бы, что это новые разработки из продвинутого Хамельна, но он сейчас находился не в Ином мире. Этот мир был похож на Иной, но и одновременно с этим очень от него отличался. Шадар шел по улицам, опираясь на свою трость и не обращая внимания на идущих рядом с ним людей - они все равно не могут его видеть, ведь существует такое правило, которое сохраняет равновесие между мирами: "Люди из этого мира не могут видеть людей из Иного." К дому Алисии Шадара вело какое-то неведомое ему чувство, словно он знал, где ее можно найти, хотя по описанию Белой Ведьмы и не было понятно, на какую улицу ему идти. Вскоре, темный маг оказался возле двухэтажного дома, выглядевшего по своим меркам довольно скромно, но и одновременно с этим - мило. Шадар напряженно смотрел на золотистую ручку двери не зная, как поступить. Если он так ворвется в дом Алисия его не пустит - он был уверен, что она все еще помнит все его темные злодеяния. Маг постучал: сначала тихо, но потом более громко и  настойчиво, и вскоре за дверью он услышал легкие шаги. Дверь открылась и он встретился с удивленным взглядом рыжеволосой Алисии, которая просто застыла от ужаса. - Алисия... - начал Шадар, но девушка отчаянно попыталась закрыть дверь. Тогда Шадар преградил ей дорогу своей тростью, - прошу, выслушай меня: я не желаю твоей смерти я... Хочу помочь! Алисия остановилась, не веря своим ушам. Да и как можно поверить тому, у кого на счету сотни искалеченных душ и сломленных сердец? - Зачем мне тебе верить? - спросила Алисия. Шадар опустил взгляд, хотя Алисия этого и не видела. Она права. Зачем верить Тьме во плоти? Но Шадар хотел как лучше и поэтому стал перебирать в голове все свои немногочисленные запасы просьб и уговоров. - Я знаю, ты сейчас ждешь ребенка... - наконец произнес Шадар, а Алисия шокировано приоткрыла рот. Как он узнал? - И я... Этот мальчик - моя родственная душа. Я хочу лишь очистить сердце твоего будущего ребенка от тьмы, ведь Тьма ужасна... - последние слова он произнес шепотом, так, что Алисия с трудом, но услышала и несколько раз моргнула. - Ты... Правда не собираешься меня убивать? - спросила Алисия, а Шадар усмехнулся. Глупая! Зачем ему убивать ту, кто ему не сможет причинить никакого вреда и во чреве которой его будущая родственная душа? - Клянусь всей тьмой что есть в моей душе, - произнес Шадар, а Алисия, несмотря на страх, пропустила его в свой дом. *** Придя в кухню, бывшая чародейка заварила чай и теперь на небольшом столе перед Шадаром стояла небольшая кружка, украшенная незамысловатым узором. Но Темный Джинн не отпил ни глотка - не хотел показывать своего лица, хотя он с легкостью мог это устроить. Шадар лишь внимательно и даже немного напряженно следил за действиями и плавными движениями Алисии, которая аккуратно отпивала из своей кружки горячий черный чай. Шадар не знал, как ему можно развеять тишину, но потом, оглядевшись, все же решил спросить один интересующий его вопрос: - А ты живешь в этом доме одна? Алисия поперхнулась чаем и тот чуть не залил все ее легкое летнее платье. Первый вопрос Шадара оказался не очень удачным - он застал Алисию враспл��х. Темный маг уже думал, что она не ответит, но девушка вздохнула, положив руки на колени и сжимая в своих кулачках мягкий подол платья. - Да, я живу здесь одна. - А как же... - Он ушел к другой. Недавно... - она отвернулась от Шадара, а после яростно зашептала, - Глупая... Наивная! Думала это настоящая любовь, но... Это был лишь обман... Алисия склонила голову вперед из-за чего несколько рыжих прядей упало на ее юное лицо. Из глаз брызнули слезы. Так, значит этот дурак бросил ее одну с еще не рожденным ребенком. Шадару было бы безразлично на его судьбу, если бы этот малыш, что должен вскоре родиться, не был его родственной душой. - А ребенка он оставил... Вот идиот... - чуть рассмеялся Шадар. Темный Джинн не понимал ч��вства смертных, совсем не понимал, но ему все же стало жаль Алисию. Она выглядела совершенно подавленной, как испуганная маленькая девочка, не знающая как поступить.   В кухне наступила тишина. Ни Темный Джинн, ни Алисия не знали что им можно ответить, как развеять эту тишину, которая давила на грудную клетку хуже стокиллограмовой гири. - Извини... - тихо произнес Шадар поднимаясь со стула и отворачиваясь, словно что-то скрывая от девушки, хотя на самом деле он не желал смотреть ей в глаза, словно в них мог прочитать что-то сокровенное и навсегда сломать ее душу. Но, как бы странно это не звучало, он не хотел этого. Не хотел, чтобы и в ее душе поселилась Тьма, ведь он знал, что она не сможет жить с такой ношей. Тьма ее убьет, как когда-то убила его... - Шадар... - начала Алисия, утирая заплаканные глаза рукой, - а почему ты никогда не показываешь своего лица? Теперь Алисия читает его мысли. Шадар усмехнулся разворачиваясь к ней. - А ты хочешь увидеть мое истинное лицо? - с долей сарказма спросил он, вновь усмехаясь, следя за тем, как рыжеволосая девушка медленно и изящно поднимается со своего стула и подходит к нему. - Да. - уверенно произнесла она когда была примерно в шаге от темного мага и не отрывала взгляда от лица. Когда девушка моргнула, перед ее взором предстал не тот, кого она привыкла считать Темным Джинном. Алисия от удивления чуть приоткрыла рот. Мысли моментально улетучились, а в горле пересохло. Это лицо и этот слишком уверенный взгляд был ей очень знаком, но она никак не могла вспомнить где она его видела. Девушка протянула руку и коснулась кончиками пальцев лица молодого юноши примерно ее возраста, который не отрывал взгляда своих голубых глаз от ее лица. Его красные волосы стали немного короче и теперь не полностью ��акрывали лицо. - Скажи мне, Шадар, мы с тобой уже где-то встречались? - спросила Алисия, убирая руку, а маг ответил: - Это вряд ли... *** Вскоре на свет появился маленький Оливер - Шадар очистил душу Алисии и избавил ее от Тьмы, вобрав ее в себя, из-за чего мальчик родился здоровым и далеко не хилым. Алисия была счастлива хотя и знала, что отец ребенка давно от нее ушел. Шадар со стороны следил за жизнью маленького Оливера, словно читал книгу, которая не могла когда-нибудь закончится. Оливер поражал темного мага своей честностью и добротой. От света, что тянулся от мальчика, Шадару и вправду стало легче, словно он обрел новую жизнь. И вот, однажды, Шадар узнал что Оливер может его видеть... Маленькие, не знающие злобы и гнева глазки малыша смотрели на лицо Шадара, но вместо того, чтобы испугаться Исполнителя, Оливер рассмеялся - звонко и весело - резво подбежал к темному магу и потянул его за край темного плаща. Шадар удивленно посмотрел на мальчика и провел рукой по его огненно-рыжим волосам, такими же огненными, как и волосы его мамы Алисии. Бывшая волшебница следила за Шадаром, не понимая, почему он так сильно изменился. Хотя, наверное, всему виной этот маленький мальчик, в душе которого было полно света. Но она не понимала, что всему виной не только Оливер... Темный маг радостно сверкнул голубыми глазами (теперь он практически всегда показывал свое лицо Алисии) и начертил своей тростью-посохом в воздухе руну. Сердце Алисии испуганно затрепетало, но она моментально успокоилась, когда фиолетовый шар, нависший над головой Оливера, превратился в небольшую стайку фиолетовых бабочек, которых обрадованный Оливер начал ловить своими маленькими чуть пухлыми ручками. Когда мальчику все-таки удавалось поймать одну из них, те разлетались на мелкие искры и, как снег, падали на землю, после, исчезая. Шадар уселся на траву и прижал к себе свой посох. Да, он специально для Оливера выучил светлое заклинание, хотя тьма в его душе не давала создать красочных бабочек. Но, смотря на счастливого мальчика, он понял, что все равно ему угодил, и улыбнулся. Впервые он улыбнулся не притворно, а искренне, что очень удивило и обрадовало Алисию. Шадар проводил в компании Алисии и маленького Оливера все больше и больше времени. Он забыл о Белой Ведьме, забыл о том, что он все же Тьма, он Исполнитель. Теперь Шадар желал только одного - стать самым обычным человеком, хотя он и знал, что это невозможно... Он вновь прошел в зал Башни из Слоновой Кости. Ведьма, как и всегда, не отрывала от него глаз, но теперь в ее взгляде крылось еще что-то, и вскоре он понял что: она зла на него. Очень зла. Шадар уже долгое время не ломал сердца людей, не воплощал ее план в жизнь. - Шадар! - вновь этот ледяной голос который неприятно отдается по всему залу, - Почему ты не выполняешь мои поручения? Шадар не ответил, лишь потупил взгляд. - Что молчишь? Не знаешь что сказать, или... - она зло сверкнула своими глазами, - ты познал светлое чувство... Шадар почувствовал как его пробивает озноб. Но он всеми своими силами старался не дрожать. - Я думаю пора тебе напомнить, твое "счастливое'' прошлое и то, кем ты был на самом деле, - прошипела Белая Ведьма, - я специально украла у тебя эти воспоминания чтобы ты полностью отдался тьме, как и должно быть, но ты теперь выбрал другой путь... Воспоминания?! Шадар отступил на шаг. Он и вправду все эти годы был лишь ее марионеткой, которой она мастерки манипулировала. Это она отдала его сердце тьме, а не он, добровольно. Ведьма очертила в воздухе небольшую руну и через несколько секунд Шадар все вспомнил. Все, начиная с его детства и заканчивая несправедливым гневом воинов Беликосии, которые обвинили его в измене, ведь он спас от смерти дочь Мудреца, которую нужно было убить... Темный Джинн рухнул на колени, тяжело дыша. Зодиархи неотрывно следили за ним. - А теперь, Шадар, скажи мне, что ты чувствуешь? Тело мага пробила ужасная боль, но он все же нашел в себе силы ответить: - Гнев. Желание отомстить. Ведьма чуть наклонила голову в сторону, усмехаясь. - Скажи мне тогда свое истинное имя. - Люсьен, - прошептал Шадар. - Люсьен, ты можешь искупить свою вину - ты должен забыть Алисию, иначе я убью и ее, и тебя - мне не нужны слабые помощники. Из стороны Зодиархов послышались смешки которые, словно остро наточенные мечи, оставляли шрамы на его сердце. Шадар резко вскинул голову, показывая Ведьме свое истинное лицо, искривленное от гнева, боли и ужаса. Видимо она увидела его слабость и теперь хочет, чтобы он перестал приходить к Алисии и чувствовать, как в его душу постепенно прокрадывается свет. Но теперь он знал, что Белая Ведьма будет всеми силами пытаться избавиться от него, но больше, от Алисии. Маг сжал руки в кулаки. - Хорошо... - Шадар смиренно кивнул. Он не хотел, чтобы из-за него страдала Алисия. Глаза Белой Ведьмы превратились в тонкие щелки и она по-своему улыбнулась. Шадар сделал несколько шагов в сторону и исчез. Он обязательно должен поговорить с Алисией. *** Когда Шадар подошел к дому Алисии уже была темная ночь. Луна вышла на небосклон и теперь, вместе со своими верными помощниками звездами освещала голубоватым светом весь Моторвиль. Шадар уже знал где находится дом Алисии и поэтому, убедившись, что свет в комнате Алисии еще ��орит, переместился к ней. Алисия не удивилась, когда перед ее взором вновь колыхнул знакомый темный плащ. Шадар пристально смотрел на нее - девушка в длинной белой сорочке сидела на кровати и листала какую-то книгу, названия которой он не смог разглядеть. Алисия улыбнулась, но вскоре, она заметила в его глазах боль. - Шадар... Что-то случилось? Шадар не ответил. Он подошел к Алисии почти вплотную из-за чего она могла разглядеть каждую черту его лица. - Я не хочу быть тьмой... Он выдохнул эти слова на одном дыхании и тяжело опустился на колени, прямо перед ее ногами. Алисия удивленно смотрела на него и только потом решилась. Она отложила книгу в сторону и села на пол рядом с ним. Шадар удивился, когда она прикоснулась пальцами к его так называемому "ошейнику" (как в мыслях называла его Алисия) что ужасно давил на грудную клетку, хотя Шадар уже давно привык. Она сняла его с Темного Джинна, оставив его только в своем излюбленном плаще и другой одежде. Просто бывшей чародейке очень хотелось его обнять без этой штуки, почувствовать его тепло, узнать, насколько мягкие его кровавые волосы. Алисия прижала его к своей груди, из-за чего Шадар практически утыкался носом ей в шею. Но вместо того, чтобы смутиться, Шадар почувствовал странное умиротворение. И он прикрыл глаза, крепко сжимая мягкую ткань ее сорочки, забывая о том, что он хотел сказать, жался к Алисии, моля о спасении. А она лишь гладила его по кровавым волосам, которые и вправду были такими, какими она их и представляла - невероятно мягкие и шелковистые. - Ты не тьма, - еле слышно произнесла Алисия, - ты свет, заплутавший во тьме. Шадар до крови прикусил губу. Теперь он совсем не понимал, кто он. Он тьма или свет? - Алисия... - голос Шадара дрожал, а покинутый секундами ранее разум вернулся, - Я... Я не вернусь больше сюда... Глаза Алисии округлились и она выпустила его из объятий. - То есть, как? - Алисия почувствовала, как в груди становится ужасно пусто. Шадар хотел рассказать ей о Белой Ведьме, но он не мог: колдунья наложила н�� него заклятие из-за которого он не мог о ней рассказать. - Если я буду приходить к тебе, вас обоих - и Оливера, и тебя - убьют... А я этого не хочу! Я не хочу чтобы по моей вине погибли самые дорогие мне люди! Шадар прокричал эти слова горячо, искренне, но на последних он слегка запнулся, отпустив взгляд в пол. Алисия вновь оказалась возле него, но теперь ее лицо было еще ближе. Ее дыхание обжигало, но Шадар не смел отстраниться и смотрел прямо ей в глаза. В ее бездонные голубые глаза, которые при слабом свете ночника отливали серебром и были еще прекраснее, что у Шадара захватило дух. - Что ты ко мне чувствуешь? Этот ее прямой вопрос застал Темного Джинна врасплох, но он понял, к чему она ведет, и поэтому не стал объясняться словами. Его лицо моментально преодолело это короткое расстояние между ними и он впился в ее губы - горячо, вкладывая в этот поцелуй все свое непреодолимое желание и любовь - именно это чувство он познал когда часто приходил к ней. И Алисия моментально ответила на его поцелуй, стягивая с его головы капюшон и запуская руки в его кровавые волосы. Воздуха начало не хватать, но Шадар углублял поцелуй все сильнее и сильнее, заставляя сердце девушки трепетать. Огонь прошелся по лицу Алисии когда темный маг ради глотка воздуха чуть отстранился, проводя рукой по ее щеке и шее, прежде чем вновь запечатлеть на ее губах горячий поцелуй... *** Больше всего на свете Шадар мечтал стать смертным. Глупо, не так ли? Многие в мире мечтают стать бессмертными и жить вечно, а у Темного Джинна есть такая возможность, но он не желает ей пользоваться. От поцелуев Алисии губы Шадара до сих пор пульсировали и он ощущал приятную боль и вместе с тем - печаль и пустоту, что глубоко въелась в его тело. Зачем они это сделали? Зачем открыли друг другу свои чувства, ведь они оба понимали, что это их последняя встреча перед мучительным расставанием. Он помнил, с каким страхом отстранилась Алисия, понимая, что это может зайти далеко. И Шадар смиренно кивнул. Он и сам это понимал... Маг тяжело вздохнул вновь оказываясь в своем темном замке Невермор. Теперь он по настоящему в ловушке. Тьма вновь его убьет, а Ведьма сделает из него своего раба. Точнее, уже сделала... *** Снова замок Белой Ведьмы. От него веет смертельным холодом, но Шадар давно привык: холод, вновь поселившийся в его сломленном сердце, всегда был с ним, сколько он себя помнил. Ну, почти всегда. Он вспомнил Алисию, его первую и последнюю любовь. Сердце, как и всегда когда он ее вспоминал, пропустило один удар. Интересно, как она там? Жива ли? Вспоминает его хоть иногда? Но Шадар не смел переместиться в Моторвиль и вновь встретиться с ней - Белая Ведьма убьет их обоих вместе с Оливером. Но он не знал, что колдунья совершает роковую для нее ошибку... Когда Шадар прибыл в Башню из слоновой кости, на улице уже была ночь. В огромном зале, находящемся в самой верхушке Башни, на троне, как и всегда, сидела Белая Ведьма. Возле нее лежал большой магический шар, который засветился ярким светом и приказал колдунье того, кого она хотела видеть. - Так это и есть человек с Чистейшим Сердцем, тот, кто должен спасти этот мир? - холодно произнесла она, следя за изображением какого-то рыжеволосого мальчика, лет тринадцати на вид, в шаре. - Если верить волшебному шару, да, Ваше Величество, - учтиво поклонился своей королеве Апос. - Ну что ж... Спаситель мира умрет... - безразлично произнесла Белая Ведьма и Апос использовал заклинание - шар стал кровавого цвета. Шадар взглянул на шар и почувствовал боль, ведь этот мальчик - сын Алисии. Нет, он не должен умереть! Наплевав на все, Шадар переместился в Моторвиль. *** В доме Алисии было пусто. Несмотря на то, что сейчас уже ночь, дверь, ведущая из дома наружу, была приоткрыта. Шадар тяжело вздохнул. То, чего он так боялся случилось. Оливер мертв, а Алисия, скорее всего, пойдет за своим сыном - она очень сильно любила его. Неподалеку от дома прошли несколько женщин, которые бурно что-то обсуждали. До ушей Шадара донеслось имя ''Алли" и он пошел за ними, прислушиваясь. Алисию в этом мире называли Алли. Она уже давно к этому привыкла, но Шадар к ее новому имени привыкнуть не мог - она всегда была и будет для него Алисией. -  ...Бедный мальчик, что с ним станет?... - ... Вы ведь слышали, что Алли пожертвовала собой ради него. У нее случился сердечный приступ... Шадар остановился. Сердечный приступ... Его темное сердце пропустило удар... Но, может она осталась жива и скоро вновь вернется к себе в дом, а Шадар, как много лет тому назад, вновь будет приходить к ней? Темный Джинн вновь пошел за женщинами, только ради того, чтобы узнать, где сейчас Алисия. Он должен поговорить, или попрощаться с ней. Женшины не чувствовали его присутствия и даже не подозревали, что за ними следит Темный Джинн. По неосторожности они назвали адрес больницы, куда отвезли Алисию, и Шадар вспомнил где она была - пару раз туда заглядывал когда сильно заболевали Оливер или Алисия. С помощью магии он немедленно туда переместился. На улице было темно и тихо, только мягкий свет горел в окнах больницы. Подняв взгляд на небо, Шадар увидел огромные тучи - скорее всего скоро на улице пойдет дождь. Темный Джинн аккуратно открыл дверь и проник внутрь, чуть шелестнув плащом. Врачи суетились, бегали то туда, то сюда, прямо как муравьи, но все же маг услышал среди их громких разговоров имя "Алли". Он услышал бы его везде. Шадар пошел за тем, кто сказал ее имя и они оказались около двери. Палата номер 13. Если верить суевериям, цифра 13 - вестница беды, но вот Шадар в такие приметы не верил, иначе тотчас бы отчаялся. Из-за двери донесся громкий отчаянный плач и он тотчас же до него дошла простая истина - плакал Оливер. Шадар чуть печально вздохнул, но понял, что не надо, чтобы его заметил мальчик. Поэтому он очертил в воздухе руну, став на несколько минут невидимы��. Но этого было достаточно. Заплаканный Оливер пулей вылетел из палаты и побежал вперед прямо из больницы - врачи старались его остановить, но мальчик с огненными волосами убежал, оставив о себе лишь легкое воспоминание. Шадар сумел незаметно проскользнуть в палату Алисии. Она лежала на кровати такая же прекрасная, как и всегда. Ее волосы, аккуратно прибранные, идеально ровно лежали на подушке. Шадару бы даже показалось что она просто спит если бы не смертельная бледность ее кожи. Ее грудь уже не вздымалась, а на лице исчезла улыбка. Шадар медленно подошел к кровати и обвел неверящим взглядом ее мертвое лицо. - Прости меня, я опоздал... - прошептал он с трудом сдерживая надвигающиеся слезы. И с каких пор он стал таким сентиментальным? Скорее всего с той поры, когда понял, что бесповоротно влюбился в нее, в эту девушку - Великого Мудреца Алисию. По щекам мага потекли крупные слезы. Они градом падали на руки Алисии и намочили белое одеяло. Шадар не старался их утирать - ему стало совершенно все равно, что он Тьма и Исполнитель, что он не должен плакать, что вскоре за его слабость Белая Ведьма его убьет. Все это было неважно. Он лишь хотел бы отдать свое бессмертие той, которую любил, чтобы она жила... Но он опоздал... Шадар наклоняется к ее лицу и мягко целует в холодные губы, а потом резко отходит, так как в палату буквально влетают врачи и громко объявляют ее диагноз и ее смерть. В голове Шадара до сих пор гудят слова врачей и он стоит еще долго, следит за тем, как они увозят Алисию - скорее всего в место смерти под названием морг. Потом темный маг вздыхает и отворачивается к окну. Не удивительно: за хрупким стеклом шумит дождь, как бы напоминая об этой утрате. Шадар понимает, что не может не быть Тьмой, но все же клянется, что поможет Оливеру, юному Спасителю с Чистейшим Сердцем, победить Белую Ведьму, что сделает его сильнее. И вскоре, обе родственные души встретятся в битве и Шадар поможет Оливеру выжить. Ради нее. Ради Алисии...

[anakrisgil]

Дороги

Только когда напряженная ситуация в Камелоте спадает, Гавейн понимает, что не имеет ни малейшего понятия, где искать его даму сердца. Они встретились на тракте из Камелота в границах Мерсии. Потом, в течении года, они шли куда угодно, нигде особенно не задерживаясь. Их маршрут был полностью случайным и, оглядываясь назад, волшебным. Не иначе как с помощью магии Гарри прокладывала пути через леса от одного государства к другому. Их последняя беседа была на всеми забытом тракте из королевства Одина в Карлеон. Гавейн сидит в библиотеке, рассматривая карты окрестных земель и пытается понять чем руководствуется ведьма в выборе своего пути. "Мне пути в Камелот пока что закрыты" Сказала она. Пока что, скорее всего, до смерти Утера. Так что в королевстве её, вероятно, нет. "Там, за третьим перекрестком, и оттуда строго �� югу" Нараспев проговорила она, творя заклинание. Камелот был от них, действительно на юге. Так что никаких подсказок. "- Почему ты стала ведьмой? - Потому я такой родилась, - Гарри пожимает плечами, вороша угли в костровище, - я не выбирала, владеть мне магией или нет. Мой выбор - как её использовать. Сейчас я хочу, чтобы она показала мне мир. " Гавейн по-новому смотрит на карту, на свои заметки и кивает своим мыслям, они нигде не были дважды. Значит, она вряд ли где-то, где уже была. "- Друиды на самом деле мирные, - рассказывает Гарри, - они просто хранят знания. - Они творят магию, - качает головой Гавейн. - Разве? Они почитают иных богов, по-иному смотрят на мир, но творят ли они магию? Не все и не всегда. Их выбор - быть отшельниками. К ним приходят за чем-то, сами они лишь смиренно просят то, что создать сами не в силах. " Ведьма много знала о друидах, познакомила его с несколькими группами в разных лесах. Могут ли они знать, куда она направляется? Вполне возможно и даже наиболее вероятно. Вот только... Как с ними связаться в Камелоте? При живом-то Утере? Потом вечер заканчивается, отвратительно трезвый Гавейн (без Гарри, наигрывающей что-то на странной и старой флейте, отвратительно фальшивя, как-то не пьется) идет обратно в казармы, рассуждая о превратностях судьбы. Их следующая встреча - более драматична, чем кто-либо ожидал. Они на развалинах старого замка и дрова, необходимые для поддержания костра почти закончились, но тут в Гавейна летит из темноты трухлявое полено. - Куда идет король большой секрет, - напевает ведьма вступая в круг света со связкой дров за спиной, - а мы всегда идем ему во след. - Гарри, - выдыхает Гавейн потрясенно. Остальные рыцари настороженно приспускают мечи, но не убирают их в ножны. - А кто еще? - она пожимает плечами, - технически, мы не в Камелоте, а в Карлеоне. Магия здесь, разумеется, не разрешена, но за неё не сжигают, а просто ругают. Так что у принца Артура нет права меня казнить за малое колдовство. - Как ты нас нашла? - требовательно спрашивает принц. - Я не искала именно вас, сир, - уважительно, но не подобострастно склоняет голову Гарри, - я искала источник возмущений. Прорыв в ткани реальности. А потом поняла, что Гавейн неподалеку �� решила навестить. - Ты можешь защищаться от них? - удивленно спрашивает Мерлин, а ведьма качает головой. - Не то чтобы защищаться, скорее, избегать их. Этих тварей нельзя уничтожить. Благодаря дровам и Гарри им удается в полном составе добраться до острова Блаженных, но там все идет не так, как должно. Ланселот умирает, запечатывая собой прорыв, а Гарри остается на острове, чтобы пронаблюдать, не откроется ли портал снова. Она не обещает новой встречи, как и в прошлый раз, но отплывая на лодке, Гавейн слышит заклинание. Там у третьего причала Сизый парус, парус белый, Делят небо от начала До рассвета рваной раной, Слышишь? Море омывает шрамы, Посыпает крупной солью Струпья цвета бычьей крови, Словно память древней боли. Мерлин едва заметно мерцает золотом глаз, но не делает ничего. Она не хочет им навредить. Она их всего лишь защищает. Артур проницательно и тяжело смотрит на него, а потом на остров Блаженных. Он сомневается. 

За прошедшие годы Гавейн встречает Гарри каждый раз, как только покидает границу Камелота. Она может сесть к нему за стол, может войти в круг света от костра, может просто сидеть на чем-нибудь за крутым поворотом. На её бедре - сумка из кожи. Это один из первых его подарков, и от того что Гарри всё еще с ним, Гавейну легче. Гавейн - рыцарь Камелота. Он не может каждую неделю, месяц или день покидать его границы, но как только выпадает возможность... Он это делает. За прошедшие годы Артур стал достаточно сомневающимся в авторитете отца правителем, чтобы медленно и мягко вывести магию из категории "запрещено" в "можно, но осторожно". Хотя, как смеясь рассказывает Гарри, для простого люда все и раньше было именно так. Люди колдовали, колдуют и будут колдовать. Она говорит так уверенно, будто знает наперед и Артур прислушивается. На третью годовщину коронации король зачитывает приказ о равных правах магов и людей. Он говорит, что ведьма, убившая человека, достойна смерти через сожжение точно также как ведьма, спасшая человека, нуждается в вознаграждении. Мерлин мерцает золотом глаз за спиной короля. - Это, право, абсолютно бессмысленно, - Гарри стоит как Леди, и Гавейн поражен. Он видел её в мальчишечьих обносках, друидских одеждах, нагую - но впервые на ней богатое платье. Это пурпур и темное серебро - они оттеняют её колдовство, обрамляют тонкую, тронутую загаром кожу, подчеркивают чернь волос и зелень глаз. Гавейн не может отвести взгляд ни на мгновение. Он не отпускает её руки, не отходит и вьется вокруг так, как и подобает рыцарю вокруг дамы его сердца. - Вы Леди из благородного Дома? - рядом с ней Гвиневра могла бы выглядеть служанкой в хозяйских одеждах. Но нет, у той достаточно сил, чести и гордости стоять рядом, а не позади. - Была когда-то. Мои родственники мертвы и меня можно назвать главой Честнейшего и Благороднейшего Дома Блэк. Но поместье не существует, земель нет, людей нет; это просто титул. Гвиневра кивает, соглашаясь, а потом отходит к Артуру и что-то говорит тому. Через сутки на руках у Гарри королевское разрешение на владение землей, замком и письмо от библиотекаря с просьбой зайти и рассказать обо всех странах, в которых госпожа побывала за долгие годы. Гавейн наблюдает её смех с искренней радостью. Спустя несколько месяцев Мерлин лично провожает ведьму к алтарю, а Артур сочетает их браком. Гавейн кружит в танце свою ведьму и ощущает, как тонет в чарующей зелени женских глаз.

[grandfaust]

Ведьма и Целитель

"Проклятые охотники!" - метла летела низко над кронами деревьев. Иногда ноги цеплялись за зелень листвы. Уставшая, раненая, измотанная скоротечным боем с представителями Церкви, юная рыжая Ведьма хотела бы оказаться подальше отсюда. Ей едва удавалось поддерживать полет, что там говорить про исцеление собственных ран. С каждой новой каплей крови из неё уходили силы и жизнь. Нос метлы клюнул вниз, она полетела через густые ветви леса. Спускаясь всё ниже и ниже, незаметно теряя сознание. В один миг она закрыла глаза и отпустила руки... Её красивое тело покатилось по земле, поднимая ворох прошлогодних листьев. До печального финала осталось немного...

Молодой Целитель шел по л��су, аккуратно переступая через стволы поваленных деревьев. "Солнцелист, где же ты?" - задумчиво бормотал про себя. Редкое растение, любившее солнечный свет и крайне чувствительное к нему, росшее в тени с северной стороны от деревьев. Оно было необходимо для создания целебных снадобий. Молодой парень пропел про себя. — " Соооооллллнннцнееелииииисссст".

Солнцелист, однолетние растение с длинными листьями спряталось за вековым дубом. Множество небольших листьев двигались за редкими солнечным пятнами вместе с тенью от могучего древа. Целитель встал на колени рядом с растением и осмотрел его. Хорошо. Оно полностью созрело и дало семена. Сильное и здоровое, заряженное энергией Света. Мужчина поднес руку к стеблю и закрыл глаза. Он прислушался в себе, к тихому голоску Солнцелиста. Оно было готово принести себя в жертву, чтобы помочь Целителю в его деле. Попросило раскидать его семена, чтобы вновь тянуться к Солнцу в следующем году. Он дал обещание и достал небольшой ножик... Быстро и точно пересек стебель ровным разрезом. Снял коробочки с семенами и положил их в карман одеяния. Затем бережно упаковал растение в свою сумку. Дело сделано. Можно возвращаться. Что это? Неожиданно до слуха Целителя донесся слабый, тихий стон откуда со стороны той голубой ели. Встал и пошел по направлению к нему. На земле лежала сломанная от падения метла. Рядом сломанные ветки и след из пятен крови... Адепт Света пошел по ним, всматриваясь вперед. Следы привели к Ели, уходил под нее нижние, большие, тяжелые ветви. Протиснувшись сквозь них увидел раненого человека. Девушка. Рыжие длинные волнистые волосы, лицо в веснушках. Аккуратный овал лица. Кожанная курта и штаны, белая блузка. По всему телу зияли раны, большие и малые. Она была без сознания, но все равно редкие стоны боли вырывались из её уст. 

Помочь ей? Помочь ведьме? Эти узоры и символы на ее одежде явно говорили о том кто она. Пыталась сбежать от кого-то, но не преуспела. Умирает на глазах. Целитель быстро оценил ситуацию, приступил к спасению ведьмочки. Из объемной сумки достал бинты и мох, закрыл пораженные участки. Достал флягу с зельем и аккуратно влил целебную жидкость в рот. Мелкие раны тут же начали затягиваться. Стабильно, только по прежнему тяжелое состояние. Из своего верхнего одеяния сделал подобие ложа, под голову ей положил свою сумку. Амулеты и кольца недружелюбно смотрели на Светлого, но без энергии ничего не могли сделать. Переложив ведьму на самодельную постель, мужчина встал на колени рядом с ней. Глаза закрыты. Руки сомкнуты в молитвенном жесте на уровне груди. Слышал ток сил в себе, свои резервы, сейчас ему пригодится все. Оберег с камнем на шее тихо зазвенел, присоединяясь к процессу. Вокруг кистей рук слабо засиял свет... Ладони жгли жаром энергии Света. Они легли на тело раненой... Передавая ей то, в чем так нуждалась. Жизненные силы...

Раны были не просты. Часть из них, полученные при падении, удалось исцелить быстро. Чуть больше сил ушло на восстановление сломанных костей и еще больше энергии на урон от магических ран. Сам умысел нёс в себе Зло. Не быть излеченными, зиять и кровоточить, лишить жизни того, кому нанесены. Шла борьба со Смертью. Она протянула свои холодные руки к новой жертве. Мертвецкий хлад неспеша захватывал девичью плоть, противостоя теплы Целителя. В нем возникло ощущение, что пытается наполнить Бездну. Силы уходили и уходили, опустошая его самого. Зачем так рисковать ради какой-то ведьмы? Зачемвливать силы в это темное отродье?! Нет, Сомнение, она душа, заплутавшая во Тьме. Помочь могу ей и помогу! Глубже погружается в транс Целитель. Черпая из себя все больше сил для неё. Не отдаст. Вдруг ощутил, как проклятье начало уходить. Могучая ель вмешалась и помогла, забирая темный замысел. Солнцелист в его сумке поделился своей силой. Весь леес ожил вокруг, частичкой каждый одарил энергии. Смерть почувствовала неладное, когда руки мужчины разогрелись подобно двум Солнцам. Ведьма перестала дышать часто, сердца ритм замедлился, испарина прошла. Хлад начал уходить перед торжеством единства Жизни.

Весь лес был с ним един, но как только Смерть начала отсупать, поддержка тоже пошла на спад. Она погрузилась в здоровый, крепкий сон, почти полностью исцеленная от недавних событий. Целитель наконец-то оторвал руки от ведьма и откинулся назад, уперевшись в широкий ствол хвойного дерева. Перед глазами шли круги от перенапряжения, его самого бил озноб. Руки, некогда горячие, жаркие, теперь же напоминали две льдины. Обхватил себя руками, пытаясь найти в себе немного сил, чтобы восстановиться до того, как может заболеть... Сам не заметил как тоже провалился в беспокойный сон. Его амулет был пуст, истощен как и хозяин, поэтому ничто не было способно защитить от недобрых сновидений в тот момент. Ужасы и кошмары нагрянули к Целителю, напоминая его все неудачи и ошибки. Тех, кто он не смог спасит... Однако в один миг всё прошло и он вспомнил себя в детстве... Как помогал домашним от небольших болезней и ран... Какую радость испытал когда выбрали его в ученики.

Проснулся когда уже наступила ночь. Ведьмы не было, она укрыла его верхним одеянием и ушла. Пускай. Она жива, быть может преследование закончилось, он не знает. Пусть с ней всё будет благополучно. Пожелал ей Благо. Поднял правую руку, чтобы протереть глаза после сна и заметил легкое свечение на тыльной стороне л��дони. Причудливый символ ведьминского знака. Знак её верности. Теперь она сможет найти его в любой момент. Когда сложится подходящий момент в непростой судьбе юной рыжей ведьмы...

[accid-adent]

ведьма снова приходит ко мне, говорит, что устала,

что варила сырые сердца и всегда ей казалось – мало,

целовала замёрзших путников, грела телом,

а любить – только вот любить

никогда не умела.

говорит, колдовство надоело, леса замолчали,

мол, теперь ощущенья не те, что бывали тогда, вначале,

не пьянят полевые цветы, не дурманят зелья,

и никто не приносит завтраков

по утрам в постель ей.

говорит, что котёл запылился, остыло днище,

мол, она не охотится больше, новых жертв не ищет.

паутина на склянках, мох на гнилом пороге…

ведьма тайно приходит ко мне,

говорит, что ей одиноко.

говорит, мы срослись корнями, сплелись ветвями,

мол, со мной она как в печи – только жар и пламя,

говорит, перееду к тебе, будем жить, как люди,

не могу больше так, говорит –

в постоянном блуде.

моя ведьма царапает спину, кричит подо мною,

говорит, обручимся в церкви,

будем муж с женою,

будут щи и котлеты, будет пирог со сливой,

будем стариться вместе и засыпать под чтиво…

я целую её в макушку, шепчу: ничего не выйдет,

ты зачахнешь без леса, погрязнешь в нужде и быте,

ты захочешь обратно – к травам и заклинаньям.

нет уж, любимая,

лучше встречаться тайно.

(с) Pola Шибеева

[zmeevik]

Внезапно вернулся муж из командировки телепортировался муж-волшебник из Монте Висты. Дарио Змеевик - молодой, ему всего двести с небольшим, любимый муж ведьмы Диаманды.

Диаманда: -Дарио, ты на удивление ревнивый. Мог бы для начала поздороваться с гостями. Тем более они нам не чужие. Вспыхиваешь на пустом месте...

Дарио: -Вижу, госпожа моего сердца не скучает без меня. Наверно, я должен быть счастлив

Диаманда: -Не думаю, Дарио, что в Монте Висте тебе было скучно!

Дарио: -... я... я не скучал, я изнемогал от тоски

Диаманда: -Представляю как ты изнемогал

Дарио: -Значит, гости не чужие? Ну те двое да, а этого я впервые вижу!

Любомир: -”Те двое”? Нехорошо так приветствовать старых знакомых

Феликс: -Так ты - муж волшебник, который может превратить в жабу?)

Дарио: -Да, муж( Мой тебе совет, самоуверенный незнакомец, не женись...

Мирослав: -Дарио, ты прав. Быть мужем ведьмы незавидная участь. Я всегда это говорю. И не женюсь. Сколько мы не виделись? Больше ста лет. Тогда сфотографироваться было намного сложнее, чем сейчас

Дарио: -Ты как всегда иронизируешь, вампир

Мирослав: -Дарио, наших ведьм не изменишь, ты это сам понимаешь. Любомир готов набить тебе морду. Извини за грубость, но он именно так думает. Ты думаешь, что неплохо стрельнуть в него огненным шаром. Вы подеретесь, и ведьма обоих вас заморозит. Давайте лучше выпьем. 

[litelita]

Тепло ваших тел, Женя Мельников

Маршрутка миновала промзону и ворвалась в спальный район. Паша дремал, прижавшись лбом к мутному стеклу. За окном подпрыгивали на кочках чахлые кустики и грязные сугробы. Безрадостная сибирская весна навевала тревогу.

Задумавшись о призрачности всего сущего – прежде всего, стипендии – он едва не проехал остановку. Автобус выплюнул его на обочину у неработающего заляпанного стикерами павильона и умчал до коне��ной. Свистел ветер. Сумерки, точно стая голодных волков, стягивали кольцо вокруг одинокого фонаря. Паша съежился и под мутным небом побрел к многоэтажкам.

Номер домофона он вспомнил не сразу. Нажал кнопки, в ответ – тишина.

- Открывай, ну же, - не выдержал Паша.

В трубке захихикали.

- Иди на хер, - и отключились.

Паша прикинул, готов ли он взбрыкнуть. Похоже, что нет – мысль о том, чтобы торчать на стылой остановке в ожидании последнего автобуса, не на шутку пугала. Выругавшись, он набрал снова.

- Открывай, холодно, – попросил он.

- Вот же ебучий наркоман, вали отсюда! - но сжалились, раздался писк, замок открылся.

Паша не стал вызывать лифт и двинул пешком на шестой этаж, чтобы успокоиться. Он внутренне готовился к продолжению игры, но дверь была открыта.

Кирилл ждал в прихожей.

- Че, а я и тебя позвал? Нихуя себе. Ну, заходи, коли приперся, - посмеиваясь, он небрежно протянул руку.

Паша оскалился в неуверенной улыбке. Киря был из деревни, и с юмором у него было плохо. Он приехал поступать на эконом. Родители подарили ему квартиру, крохотную однушку на окраине, чтобы не мыкался по общагам. На бюджет Киря не прошел, а на платное денег уже не осталось. Так он и оказался на филфаке вместе с Пашей.

- Паха! Здорово!

На кухне курил Вася, иначе – Длинный, Пашин кореш. Высоченный и нескладный, он был главным заводилой на потоке, потому что говорил очень громко, заразительно смеялся над собственными шутками и умел исчезать при первых признаках неприятностей, которые нередко сам и провоцировал. Подметив это, осторожный Паша стал исчезать еще раньше, и поэтому, например, умудрился не получить по зубам, даже когда они праздновали день рождения Кириного брата, вернувшегося то ли из армии, то ли из тюрьмы, на котором полегло полпотока.

- С днем граненого стакана, мужики, - Васян торжественно поднял руку с сигаретой. – Паха, чё там по конспектам? Дашь передрать античку?

- Лучше бы ты её отодрал. Не сыпь, блядь, пепел на клеенку, - Киря дал Длинному легкую затрещину.

Раздался звонок в домофон.

- О, Вади�� приперся, - обрадовался Васян.

- Я открою, - торопливо сказал Паша. Не потому что ему было жалко морозить нового гостя, а скорее чтобы обломать кайф хозяину квартиры.

Горбоносый и статный, любимец филологинь, чужих мам и промоутерш со стажем, Вадим пришел с гитарой.

- Уже нажрались? – слегка обеспокоенно спросил он. Паша помотал головой:

- Пока нечем.

- Паха, метнешься в магаз? – крикнул из кухни Васян.

- Да он же не донесет, ты посмотри на него, - захихикал Киря. – Воробьи по дороге отмудохают и пакет отберут. Давайте деньги, я сам схожу.

- Пошли вместе, - Вадим ещё не успел раздеться. – Знаю я твои вкусы, опять придется пить «Буратино» пополам со стеклоочистителем. Я нам выберу нормальную водку.

- Ты хуй сначала по утрам мыть научись, а потом будешь меня учить водку выбирать, - заупрямился Киря.

- Пацаны, а у нас на водку не хватит, - вмешался Васян. – «Три топора» возьмем, да и хер с ним.

- От твоих «топоров» у меня до сих пор печень болит!

- Да ты, сука, даже не знаешь, с какой стороны печень находится! Хорош пиздеть! – разошелся Кирилл.

Паша со скукой наблюдал за их спором. Его по-прежнему знобило, хотелось поскорее опрокинуть в себя несколько стаканов пойла, неважно какого, и забыться в бессодержательной пьяной беседе, приносящей жалкие, но все-таки ценные крупицы человеческого тепла. «Пора с этим завязывать…, - не сосчитать в который раз подумал он. – Может, сегодня? Впрочем, кого я обманываю…».

Троица в итоге решилась на совместный поход.

- Пашка, ты смотри у меня, не проеби хату, - предупредил Киря. – А то придется тебя на органы продать.

Они ушли.

Квартира была крохотной: кроме кухни и ванной – всего одна полупустая комната, и та без балкона. Паша откинул штору, прислонил холодную руку к стеклу. Окна выходили в противоположную от двора сторону – туда, где не было ничего, кроме бесконечной снежной равнины с дырами оврагов и клочьями леса. Отовсюду и ниоткуда выли невидимые собаки. Многоэтажки – это последняя линия обороны города от дикого поля, вдруг осознал Паша. Он почему-то представил, что ему сейчас придется, спотыкаясь, брести через это безлюдье до самого горизонта и содрогнулся.

Над пустошью в ослепительно черном небе закатывала истерику огромная мертвенно-бледная луна. В её свете Пашина рука казалась чем-то неживым, чуждым остальному телу – однотонным объектом, напечатанным на 3D-принтере или вырезанным из слоновой кости. Это было крайне неприятное, почти болезненно ощущение.

Паша на ослабевших ногах попятился от окна. Его взгляд заметался по комнате. Луна выбеливала пятно на бумажных обоях. Через этот круг полз огромный черный таракан с двумя десятками лапок. Паша моргнул, и таракан пропал.

Дверной звонок заставил его схватиться за грудь в поисках сердца.

Пацаны принесли четыре бутылки портвейна, четыре пачки «роллтона» и банку сайры. Со смешками и шуточками накрыли поляну. Накатили. У Паши на душе потеплело. Потом заварили лапшу в одной миске и замешали с рыбой – это была их фирменная закуска.

Васян, как обычно, захмелел первым. Выпив, он начинал называть всех армянскими фамилиями и жаловаться на отсутствие девушек. Вадим встал, с хитрой улыбкой ушел в комнату, вернулся с гитарой. Запели.

 [музыкальная пауза]

 - Ой, да конь мой вороной! Ой, да обрез стальной!.. – заливался Вадик.

Голос у него был красивый. Паша покачивался на табуретке, подпевая. Он всё еще на всякий случай избегал смотреть на свою руку, но чувствовал, что паника уступает место долгожданному пьяному отупению.

- Телочек бы сейчас, - печально сказал Вася. – Согласен, Кириллян?

Киря медитировал в клубах сигаретного дыма и ничего не ответил.

- Вот бы сейчас еще с коровами ебаться, - засмеялся Вадим. – Ты филолог, блядь, или кто? Говори «барышень», «дамочек», «девиц». Позоришь русский язык, Длинный. Неуд за семестр!

- «Телочки» – хорошее слово, - не согласился Вася. – Еще не встречал ни одной телочки, которая бы на него обиделась.

- А тебя тогда как называть? Бычком?

- Бычки чтобы были в пепельнице, - очнулся Киря. – А то заставлю потом всю кухню отхуячить!

- Расслабься, Кирюха, - Вадим хлопнул его по плечу. – У нас тут языковая дискуссия. Я считаю, что сексом нужно заниматься с девушками. А Длинный настаивает на парнокопытных. Ты как человек с сельским прошлым должен в таких вещах разбираться. Кто лучше?

- А у нас в деревне во как поступали, - посмеиваясь, сказал Киря. – Заходишь в хлев, значит, выбираешь теленка покрасивше и суешь ему палец в губы. Он его посасывает, тепло так, приятно. Потом палец убираешь, и хер вместо него.

Вадим подавился «роллтоном».

- Этому меня председатель сельсовета научил, до того, как его убили, - объяснил Киря.

- Что, сука, у вас там за каменный век? – захохотал Васян.

- Да он колдуном был, - объяснил Киря. – Э, ты жрать-то прекрати! Не превращай закуску в еду!

- Колдуном? – заинтересовался Паша. – Это как?

- Ну как в «Гарри Поттере»: в очках, со шрамом на лбу и с палочкой ходил, - захихикал Киря. - Да пизжу я. Хер знает, как это. У нас в каком-то году поросята начали дохнуть. Утром приходишь – а очередной лежит на бочку, ножками едва перебирает. Как обычно это бывает, сглазил кто-то, значит.

- Как «обычно» бывает, да, - Васян толкнул локтем Пашу, тот ухмыльнулся.

- Идите в жопу, - добродушно сказал Киря. – Фишка в том, что чужих людей в селе уже месяц как не было. Ну, и кто чужим-то поросят будет показывать? Значит, кто-то свой нагадил. Короче, собрались на сходку в доме культуры, позвали Варвару Павловну, она там у нас потомственная ведьма. Она и говорит: есть такой способ: надо набрать в ковш воды из колодца, а потом передавать его по кругу, и чтобы каждый макал туда мизинец левой руки. У кого вода почернеет, тот и колдун. Ну, и председатель был последним, кто ковш держал.

- И чё?

- Ну, батя говорит, что вода стала прямо черной. Типа как говно после того, как обожрешься активированного угля. Брат тоже видел, но он-то точно пиздит. А отец у меня врать не будет, он пожарный.

- Вы его прямо там захерачили? Сожгли в плетеной клетке? – Вася выглядел шокированным.

- Вот ты сука городской! Мы что, дикари какие-то, по-твоему? – обиделся Кирилл. – просто через несколько дней его кто-то подстерег вечером после клуба и гирькой голову пробил. Поросята, правда, все равно дохли, пока ветеринар из города не приехал.

Вадим задумался:

- То есть, руки в этот ковш макали все, а убили в итоге председателя?

Киря развел руками:

- Человек он в любом случае был говенный.

- Если жизнь вытягивал, то это лич, а не колдун, - подал голос Паша.

Пацаны недоуменно посмотрели на него.

- Лич – от немецкого Leiche, мертвец. Ну, типа Кощея, - объяснил Паша. – Короче, не напрягайтесь, я в этом шарю. У меня по «Уст��ому народному творчеству» отл.

- Понеделкин был крутой препод, - сказал Вадим. – Помянем мужика?

Они выпили, не чокаясь. Вадим запел, но выглядел задумчивым.

- Раз уж мы тут страшилки рассказываем… – не окончив песню, заговорил он. - Вот у меня в деревне случай был…

- В какой деревне, сука? – заржал Киря. – Ты же рощинский!

- Я летом в деревне был, - упрямо повторил Вадим. – У бабушки в гостях. Там мужика пытались убить, проткнув стальной спицей, но он не умер. Говорили, потому что он нечисть. Давно мертвый, только притворяется живым. Вроде как он у кого-то вырезал внутренние органы и сожрал – то ли печень, то ли селезенку. Пиздели, конечно, но все равно страшно. Тоже этот, лич, да, Паха?

- Да хуй знает! Нашел демонолога, - развел руками Паша. - Может, у него просто сердце было с другой стороны. Поэтому и не помер.

- Хорошо, что не жопа с другой стороны, - развеселился Кирилл.

Он разлил остатки второй бутылки по стаканам, неуверенно нак��онился за третьей и сшиб ее. Бутылка зазвенела по кафелю, но не разбилась.

- Че, кто-то пришел? – услышав звон, очнулся Васян, который плавно стекал по стене.

- Ага, курьер еще водочки принес, - Киря опять дал ему затрещину. – Подъем, солдат! Недопито.

- Если кто-то пришел, вы не открывайте, плохая примета, – бормотал Васян.

- Че он там лопочет? – Киря обвел всех взглядом, потом встряхнул Длинного. – Рассказывай.

Взгляд Васяна немного прояснился. Он выглядел как-то неважно – мешки под глазами, дряблые руки. Длинный заговорил, заикаясь:

- Вы же иногда встаете по ночам? Ну, там поссать или попить? Бывает, что глухой ночью идешь по квартире, и тебе кажется, что в дверь позвонили. Или даже без звонка – просто ощущение, что кто-то там стоит, и хочется открыть и просто проверить, что никого нет. Бывает?

- Ну, - буркнул Кирилл.

- Так вот, открывать нельзя ни в коем случае. Потому что это значит, что что-то ждет снаружи и хочет, чтобы ты его впустил. Что-то плохое. Чужое.

Всем стало неуютно.

- Пойду поссу. – мрачно сказал Киря.

Он ушел с кухни. Вадим забренчал на гитаре что-то неуловимо тихое. Вася опять ушел в состояние грогги. Паша, борясь с пьяным угаром, бесцельно разглядывал кухонные полки – и внезапно снова заметил гигантского таракана. Тот медленно полз через жестяную банку с надписью «Гречка», гипнотически перебирая всем множеством лапок. Паше показалось, что лапки покрыты черным мехом, а на панцире виднеются миниатюрные шипы. Он отбрасывал удивительно густую тень, вдвое больше самого себя по размерам.

Таракан, словно чувствуя взгляд, замер, а потом вдруг начал увеличиваться в размерах, миллиметр за миллиметром. Паша распахнул глаза – и тут же отчаянно заморгал, пытаясь прогнать видение. Сработало, хотя и не с первого раза. Паша облегченно выдохнул. Он понимал, что у него галлюцинации, но всё равно немного поразмыслил о том, стоит ли рассказать о произошедшем Вадиму.

- Слушай… - решился он наконец.

Раздался дверной звонок. Паша и Вадим подпрыгнули от неожиданности и обменялись непонимающими взглядами. Васян, очнувшись, побелел.

- Не открывайте, пацаны, - жалобно попросил он.

Паше было жутко, но показывать этого первым он не хотел. По всей видимости, Вадим руководствовался такой же логикой. Еще раз переглянувшись, они на цыпочках, хотя и довольно неуклюже, прокрались в коридор. Вадим заглянул в глазок, обернулся к Паше и развел руками:

- Никого…

В этот миг звонок шарахнул снова. У Паши перехватило дыхание. Вадим опять наклонился к глазку – и смачно выругался. Он потянулся к замку. Паша невероятным усилием удержал себя от того, чтобы не схватить его за руки.

Дверь открылась, за ней стоял Кирилл, очень довольный собой. Он отодвинул пацанов и с нарочито деловым видом оглядел прихожую.

- Молодцы, даже не обосрались, - захихикал он. – Ну, разве что маленечко, да, Вадик? Ты иди там, подмойся, а то будешь вонять до утра.

Паша облегченно рассмеялся, через мгновение Вадим присоединился к нему.

- Ну ты гандон, - ласково сказал он Кириллу.

Они вернулись на кухню и допили третью бутылку. Озноб Паши окончательно сменился лихорадочным возбуждением. Он чувствовал странный, противоестественный прилив бодрости. Напротив, Киря, самый массивный и крепкий из всех, выглядел хотя и самым трезвым, но жутко утомленным.

- Пойдемте в зал, еще песен попоем, - лениво предложил Вадим.

Паша кивнул и, покачиваясь, встал. У него нещадно кружилась голова, так что пришлось опереться рукой о стену. Киря тоже приподнялся, не менее неуклюже.

- Че-то водочка сегодня не на пользу идет, - пожаловался он. – Блевану, а потом к вам.

- Только больше без шуточек! - раскрасневшийся Вадик потянулся за гитарой, но промахнулся мимо грифа. Пашу это почему-то очень рассмешило.

- Э, Длинный! – потормошил он Васю. – Пошли бухать.

Вася, что-то невнятно пробормотав, покачнулся и упал с табуретки на пол, точно подпиленная радиомачта. Паша снова рассмеялся, на этот раз слегка истерически.

- Ужрался, скотина, - с завистью сказал Вадим. – Помоги, дотащим его до дивана.

- А че до дивана, я сам там хочу спать, - запротестовал Паша. – Ему-то уже все равно, куда мы его положим, пусть на матрасе на полу спит.

- Не троньте диван, суки! - донеслось из туалета. – Это хозяйское место. Все пиздуйте на пол!

Они кое-как подхватили Васяна и унесли с кухни в комнату, где не слишком аккуратно бросили в угол, а сами сели, прислонившись к дивану. Вадим взял гитару, принялся настраивать ее, но пальцы не слушались. Паша ощущал покалывание в затылке и холодок во рту, его потрясывало. Он сбегал на кухню за остатками портвейна.

 [музыкальная пауза]

 - Побледневшие листья окна…, - затянул Вадим, но запнулся и замолчал. Переведя дыхание, дрожащей рукой он попытался схватить стопку, опять промахнулся и разлил портвейн по линолеуму.

- Киря щас развоняется, - предупредил Паша.

- Че-то он там застрял, кстати. Кирилл! Пиздуй сюда! – вяло выкрикнул Вадик.

Из туалета ничего не ответили.

- Да заснул он, - Паша выпил свою рюмку, налил им еще по одной. – Вот мы и выиграли спор за диван.

Он встал, подошел к окну, осторожно отодвинул штору. Снежная равнина, далекий лес – всё, как и было, разве что мраморная луна в черном небе немного откатилась в сторону. Паша несмело потянулся к лунному свету, потом облегченно выдохнул – рука как рука, никакой пластмассы, никакой фальши. Он прижал ее к стеклу и с радостью ощутил холод.

Вадим, казалось, задремал – все также сидя, даже не отложив гитару, свесив голову набок. Мягким, почти неслышным шагом Паша сходил на кухню, где, порывшись в шкафах, нашел, как он и подозревал, припрятанную прижимистым Кириллом «чекушку».

- Вот жмот, - пробормотал он, сорвал крышку и сделал большой глоток, затем еще и еще, пока бутылка не опустела. Водка после портвейна на вкус была как родниковая вода с привкусом талого снега. Он еще пошарил в ящиках и вернулся в комнату.

На обратном пути Паша прислонил ухо к двери туалета и ухмыльнулся – оттуда не доносилось ни звука. Потом он замер на пороге, прислонившись к косяку и пытаясь справиться с головокружением.

Вася лежал неподвижно, лицом к стене, перегораживая полкомнаты своими длинными ногами, как снятая с веревочек марионетка. Вадим все так же сидел у дивана в чудовищно неудобной позе, грудь его слегка вздымалась. Отсюда было видно, что он не спит: его распахнутые, налитые кровью глаза недоуменно таращились прямо на Пашу, изредка моргая. Потом Вадим разглядел, что Паша держит в руке, и недоумение сменилось паникой, а затем – невысказанной мольбой.

- Справа, Вадик. Печень – справа, - ласково сказал Паша, подходя к нему.

[fictioncollector]

Why Eri can be the Chisaki’s daughter (Почему Эри может оказаться дочерью Чисаки?)

Sorry for my English, but I can’t resist writing this theory. Under the cut there is the Russian full version. This took almost three hours of my life. Mostly b/c I wrote Russian text and after it translated it.

Internet sighed with relief when in 151st chapter Overhaul said that he has no children. Everybody wanted to adopt the girl or started to dream up how she will live with Aizawa. They have similar quirks. But everything can be much more difficult.

Let’s star from the beginning. Chisaki is talking with boss, which said that the plan is idiotic. B/c people won’t follow a brute with no heart. Are you serious? This guys are yakuza. Homicide, robbery, people trading, corruption, weapon and drugs trading, prostitution are normal for them. So for them to kidnap a girl and to do bullets from her body parts are OK. They are used to this. Also the girl is healthy after the operation. Mostly they damage her mind and soul. I don’t think the yakuza boss will consider Chisaki’s plan as nonhuman.

Also we don’t know the time of the conversation. Overhaul is younger than now, boss is not ill. You need time to gather all your minions; also the illness development needs time as well. So I think the time gap is about 5 years. But then we have one strange thing – Eri’s age. She is about 5-6 years. You will not build a plan with such a small child. Also her quirk is not shown and very specific. It can be unfound for years. It means the plan was about something else.

And the most important is the scene where Chisaki said himself he has no child. Yes, but after it he said something strange. He abandoned his name a long ago and now he’s Overhaul. Why? You can change your name when you want to abandon a big period of life. During christening the child is getting the new name. There are posthumous names in Buddhism. Changing your name is some kind of Rubicon when you start a new life. In our case Chisaki dropped the important part of himself to become a monster with no heart. That’s why there is no logical mistake in his words. Overhaul definitely has no children. But Kai Chisaki does. We can interpret this scene in two ways. First one is the simplest one. Second one is from this theory. Chisaki was wondered that somebody knew about Eri. He forget he himself said about it.  

Let’s return to the plan. Chisaki said not about Eri, but about her mother. She had the same quirk. I think she even was the author of the plan. She already experience the repairness and knew how painful is it. Also she was an adult with larger body so she needed fewer amounts of the repairnesses. But the boss was against that. After this she died. Maybe b/c of this event now boss’s in such pitiful condition. His decease became worse. Now Chisaki is all by his own. What did he do? He became the monster with no heart.

And there is a question – when will you become a monster with no heart? Not only when you start to do nasty things, but when you tear away your human weaknesses and attachments. Eri has the same quirk as her mother. So now she is the center of the plan.

People won’t follow the monster with no heart b/c there is nothing he treasure. With ease he can get rid of everything bothering his aims.

And now try to imagine Eri’s horror that loses everything. Mother is dead, boss is ill, father now is somebody else. I think Eri can recognize Overhaul and Chisaki as different persons. Maria from Umineko no Naku Koro ni did the same thing. She thought the evil witch located inside her mother.

Anyway this text wall can be just my imagination. We already got another father of the year – Endeavor. Mangaka tried to explain his motives and why this shit is keep going, to show his human side. That’s why when Endeavor was destroying the training room Shoto looked at with mix of pitifulness and disdain (I hope this is the right word). Maybe he for the first time saw in him such a weak human. Parents will be guilty for every reason. They can be great people but kids will be angry at them anyway. You can become an adult only when you dare to see parents as humans.

If Eri isn’t Chisaki’s daughter then situation is not so intense. She was kidnapped by evil bandits. Return her to her parents and she is saved. But if Chisaki’s her father things are getting more difficult. Father is the first man’s figure for a girl. With this trauma Eri will not trust anybody.

Sooner or later we will see the climax of this tale. Maybe I was right, maybe not. Your thoughts?

Интернет вздохнул с облегчением, когда в главе 151 Восстановитель сам сказал, что дескать, никаких детей у него нет. Все тут же ринулись заочно удочерять Эри и фантазировать, как её возьмёт под своё крыло Аидзава (причуды то похожие). Но на деле всё немного сложнее.

Начнём по хронологии. Чисаки разговаривает со своим шефом, а тот говорит, что план у него дурацкий, что за чудовищем без сердца никто не последует. Серьёзно? Эти ребята – якудза. А значит, они занимаются незаконным оборотом оружия и наркотиков, крышуют проституток, обирают мелкие магазины, устраивают крупные и не очень махинации, мошенничают, грабят. Т.е. для таких людей похитить девочку и из её частей делать пули – в принципе норма. Тем более что девочка всё равно каждый раз оказывается физически целой. В основном страдает её психика. Глава якудзы вряд ли бы посчитал план Чисаки таким уж мерзким.

Далее нам неизвестно время разговора. Сам Восстановитель выглядит ещё моложе, чем сейчас, босс тоже вроде на ногах. На сбор шестёрок, на развитие болезни нужно время. Я считаю, что между этой сценой и нынешним временем прошло лет пять. Но тогда есть несостыковка – возраст Эри. Ей лет пять на данный момент. Вряд ли бы Чисаки стал бы строить план, основываясь на столь маленьком ребёнке. К тому же у неё причуда могла ещё не проявиться. Замечу, что и причуда очень специфическая. Такая может быть незаметной для ребёнка и родителей несколько лет, пока Эри не плюнет кому-то в кашу в детском саду, а тот потеряет причуду. Значит, план был о чём-то другом.

И главное – та сцена, где Чисаки сам признаётся, что у него нет детей. Да, однако после этого он сказал нечто странное. Он отрёкся от имени и хочет, чтобы его называли по-новому – Восстановитель. Почему? Имя меняют, когда хотят распрощаться с каким-то этапом жизни. При крещении ребёнку даётся новое имя, в буддизме даётся посмертное имя. Это Рубикон, за которым начинается новая жизнь. В нашем случае Чисаки тоже откинул важную часть себя, чтобы как раз и стать монстром без сердца. Поэтому в его словах нет логической ошибки, потому что у Восстановителя действительно нет детей. А вот у Каи Чисаки есть дочь. Сцену можно интерпретировать двумя способами. Первый – самый простой. Нет никакой тайной подноготной. Второй отвечает требованиям этого предположения. Чисаки удивился, что кто-то вне Заветов знает про Эри, забыв, что разболтал об этом на улице, чтобы скинуть героев с хвоста. После вспомнил ту сцену и заявил, что у него нет детей.

Возвращаясь к плану. Чисаки говорил не об Эри, а о её матери, у которой была такая же причуда. Думаю, что она была готова к исполнению плана, если не его автором. Она знает и испытывала на себе все прелести пересборки, поэтому морально готова к боли и жертвам. К тому же она взрослая, поэтому ей нужно меньшее количество пересборок для того же объёма пуль. Но босс всё равно против. Он уверен, что ничего толкового из этого плана не получится. А потом она умирает. Возможно, из-за этого же события босс оказывается в плачевном состоянии. Например, из-за покушения болезнь у него только усилилась. Чисаки оказывается предоставленным сам себе. И что он делает? Становится монстром без сердца.

И тогда вопрос – когда ты становишься монстром без сердца? Не когда начинаешь делать какие-то отвратительные вещи, а когда вырываешь из себя человеческие слабости и привязанности. У Эри та же причуда что и у матери, поэтому теперь она становится центром плана. Чтобы не сорваться и не положить на план продолговатый предмет, Чисаки называется Восстановителем.

Люди не пойдут за чудовищем без сердца, потому что для него ничего не дорого. Он может с лёгкостью избавиться от всего, что мешает достижению его целей, поэтому у шестёрок возникает логичная мысль – а ведь в конце он избавиться и от меня. В нужный момент шестёрки сами избавятся от своего предводителя.

А теперь попробуйте представить ужас Эри, у которой моментом рухнуло вообще всё. Мать мертва, босс не поднимается с больничной койки (уверена, что он любил побаловать девочку), но самое страшное – отец, который вдруг стал кем-то другим. Девочка спокойно может воспринимать Чисаки и Восстановителя разными людьми. Так делала Мария из «Когда плачут чайки», считая, что тело её матери захватывает злая ведьма. Человеку нужно как-то объяснить произошедшее. Для Эри план по восстановлению якудзы – слишком сложное понятие. Она будет пытаться объяснить произошедшее своими силами. Для неё нет объективных причин для смены поведения Чисаки.

В принципе вся эта писанина может быть всего лишь моим личным высером, но возможно, что нет. Нам уже был показан другой отец года – Старатель. Мангака показал жалкость этого персонажа, его осознание ��Что же я наделал», поэтому когда тот буйствовал в тренировочном зале, Шото смотрел на него со смесью презрения и жалости. Наверное, в первый раз за жизнь Шото увидел в нём ни отца, ни героя, а просто человека. Дети всегда злятся на родителей вне зависимости от их действий. Они всегда виноваты. А когда дети наконец начнут видеть в родителях людей со своими слабостями и ошибками, то тогда наступает взросление. Если Эри – просто какая-то девочка, то сразу теряется вся острота ситуации. Её похитили злые дяди. Чтобы её спасти, нужно всего лишь вернуть её обратно родителям. Но если Чисаки – отец Эри, то её недостаточно забрать у бандитов. Ей нужно поставить точку в отношениях с Чисаки. Иначе хрен знает, чем это для неё во взрослом возрасте закончится (40 кошками), потому что отец – первая мужская фигура в жизни девочки.

Время покажет, как будут развиваться события, но мне чем-то нравится эта Санта-Барбара на ровном месте.

[mysticlovepeace]

СКАЗКА ПРО ПАЛАЧА И ВЕДЬМУ

Она была болезненной черноглазой девочкой, с раннего детства странной, необщительной и дикой. В лесу ей было куда лучше, чем с людьми. Лес говорил с ней, звал шепотами веток, шипением папоротников, он открывал ей тайные звериные тропы, угощал сладкими ягодами и душистыми грибами. Она обладала странной, непонятной людям силы, могла лечить, могла испугать до паники одним взглядом внимательных не по-детски взрослых глаз, дикие звери не трогали ее, а ласкались к ногам. Она танцевала с волками по ночам и сама превращалась в пятнистую желтоглазую рысь. Деревенские сторонились ее, опасаясь этой силы, но из уважения к доброму роду – помалкивали. Она была младшей из трех сестер у матери. Отец, известный работящий человек, славных охотник давно погиб, задранный медведем, мать поднимала дочерей одна. Старшая была красавица, вышла замуж, едва успела заневеститься, вторая тоже хороша собою, вступив в пору, не засиделась в девках. Только младшая – гадкий утенок, странноглазая дикарка, позор семьи и маята для матери. Та стыдилась дочь, старалась не показывать ее гостям, усылая по делу, а ночами горько плакала в подушку – ну за что под старость лет в наказание такая девка растет? Дни шли за днями, девочка подрастала, пришло время подыскивать жениха, позвала мать в дом сваху – на невесту глядеть. Товар оценке подлежит, прежде чем его на прилавок купцам выкладывать. Вот и явилась оценщица в красной высокой кичке, в пестрой богатой поневе, села на лавку, покрытую расшитыми полавошниками, глядит на невесту, хмурится: –Неказиста больно, девка у тебя, хозяйка! Ну, куды такую, кто возьмет! Одни глаза, да и те, какие-то звериные, не добрые – ни фигурой не взяла, ни лицом, ни нравом. Ты вон какая в девицах ходила – с лика бела, со взгляда кротка, как овечка, а груди, что колокола – шла, звенели на всю улицу, парни поглядеть сбегались. А тут чего… Доска глазастая! Тьфу! –Ну, ты, сваха, погоди, – у матери за дочь заболело сердце, – Ну таких ли берут, ну! Другие в ней пригляды таятся, посмотри хорошо… –Да какие другие? – сваха тяжело встала с лавки, подошла к девушке, подняла тонкую черную косицу, – Хоть бы волосами взяла, хоть бы какая краса в ней, хоть бы капля была. А то – метелки какие-то отросли. Мужику глянуть тошнО! Не зыркай на меня, девка, дело я говорю, судьбу твою решаю, смотрит сычом сидит, кошка дикая! –Прочь пойди! Мужа она мне ищет! – девушка встала руки в боки, свахе и до груди не достала по росту, однако чуть взглядом не сожгла. –Примолкла бы, доча! – мать замахнулась на нее рушником. –Да больно хотелось! Нету купца на ваш товаришко, сиди, старься, дура норовистая! Лешак тебя поберет за твой язык да рысьи глазищи! На том и кончилось. Однако, жениха все ж таки сваха неказистой невесте сыскала. Видно, мать уп��акала-упросила после, чтобы свашенька добротой не обошла. Та не обошла. Нашла. Да не абы какого, а весьма даже завидного. Мать не нарадуется, все глаза проглядела сватов ждать. Слава всем богам, имя покойного мужа плохонькой девке легло приданым. А то совсем беда… Память отцову отдавали за доброго парня, не девушку. Зима. Метет по дорогам пурга. Белым-бело все. Сквозь натянутый бычий пузырь в крошечном окошке не разглядишь ничего. Нарядили невесту. Бусы красные на шею повесили, сарафан новый справили, самого дорогого льна не пожалели, в косы жемчугов вплели. Вроде даже и ничего сидит, есть на что глазу порадоваться. –Да в пол гляди ты, горе! Не красят тебя твои зенки черные, не сверкая тут! – мать раздраженно прикрикивает, снова приникает лицом к окну, – Едут, кажись! Самовар дымится. Пироги с калиной на полотенцах дорогих гостей ждут. Мать суету развела, в поклонах об пол чуть лоб не разбила. Жених заносчивый. Отец важный. Жена его кич��ивая. Последняя пуще всего мать опечалила – такая свекровь всю жизнь заест. Но выбирать-то не из кого, и так удача привалила неслыханная. –Разливай, доча, чай, да ласкова будь, улыбайся, – свистящим шепотом погоняет невесту мать, толкает в спину так больно, что девушка аж плечами передергивает. –Садитесь, дорогие гостюшки, глядите на нашу лебедушку, уж во всех краях такой красоты не сыщется... Принятые на сватовстве присказки, принятые улыбки, все как полагается у добрых людей. Только вот жених до такой невесты снизошел и цену себе ой, как знает. Будущая свекровь лебедушку взглядом оценила дешевле не удойной старой козы, перекосилась вся: –Ты бы, сватья, слов не тратила, глаза-то у нас еще видят. Сядь, помолчи, пусть девица скажет что у нее на сердце. По нраву ли ей наш сокол? Рада ли она, согласна ли участью своей наградить его? Мать подавилась улыбкой и тяжело села на лавку. Тишина становилась гнетущей. Все смотрели на девушку. А она молчала, до боли сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Встала – тонкая, прямая как струна, поклонилась в пояс жениху. Красивый парень. Улыбчивый, глаза нахальные, плечи – не во всякую дверь пройдет. Девки, небось, за таким в очередь стоят. Только вот ей не по сердцу, не по душе, не по нраву. –Спасибо, дорогие сваты, спасибо, жених мой, что не побрезговали такой невестой, что пришли, хлеб соль нашу пробовать сиротскую! Был бы жив отец, гордился, что в дому у нас такие уважаемые люди. Гордился бы, пока ртов своих вы не открыли. А как услыхал бы, так показал на выход. Потому что не убогие мы, нечего милости нам оказывать! Нечего тут носа воротить. Мать закрыла руками лицо, побелев, как соль, но было уже поздно. –Подарков даже не привезли вы, уверенные – и так бесприданницу отдадут. Ничего у меня, кроме имени нет, ничего, кроме памяти о хозяине прежде богатого да славного дома. Мать мою обидели, оборвали, меня оскорбили. За себя промолчала бы я, промолчала, потому что понимаю, нужно было этой дорогой пройти, но за мать не промолчу и не пойду за вашего сокола. Хорош он, да что толку с того? Ни вам такая сноха не нужна – стыдиться всю жизнь. И я обузой не стану, не обсевок в поле. Прочь подите и не возвращайтесь более. Не ждут вас здесь. –Да ты, девка, в уме ли? Не помутился ли у тебя рассудок, скажи? – это сват встал над столом, грохнув по тому огромными кулачищами, – Ты в счастье свое, дурноглазая, плюешь! Да ты в зеркало гляделась ли? Да у тебя за душой одни мыши по сундукам крошки доедают… Гордячка выискалась! И тут он смолк, страшно выпучил глаза и стал заваливаться, хрипя, раздирая руками горло. Изо рта выпрыгнула большая черная лягушка. За ней еще одна. И еще и еще. Жена заголосила дурным голосом. Жених замахнулся на будущую тещу: –Усмири, ведьму свою! –Ой, не советую… – тихо сказала девушка, и парень схватился за глаза, упав на колени. –Не вижу! Не вижу ничего! –Прочь! – распахнулась от невестиного голоса дверь, снежный ветер влетел в избу, обдавая стужей всех, кто был в душно натопленной горнице, – Прочь по добру по здорову, а то худо будет всем! Не понимаете вы слов человечьих, по иному будем разговор вести. Ишь, думают, все им позволено! Мама! Мама, не страшись меня, это же я, дочь твоя… Но поздно было. Перепуганная мать, поднимая свата с пола, торопилась уйти вместе с гостями. Осталась девушка в избе одна. Осталась она в жизни одна. Даже родная мать испугалась и отреклась. Что теперь делать? Куда пойти? Кто она такая с этой своей силой странной, опасной, людям чуждой… Саму себя иной раз жутко. Что уж про прочих говорить. Правы – ведьма она. Ничего, кроме вреда, не принесет…

***

Заснеженный лес был тих до звона в ушах. Черная сосна в белой шубе встала на пути, и девушка обняла ее, сползла по стволу к корням, привалившись к ней головой, с которой съехал шерстяной цветастый платок. Пар от дыхания белыми облачками кружил в воздухе, оседая инеем на волосах и ресницах. Худые старенькие варежки совсем не грели. В валенки набился снег. Она замерзала. Пусть. Ей больше некуда идти. –Ты чего тут сидишь, простынешь! – низкий мужской голос, кажущийся таким далеким и таким близким одновременно. Она тяжело подняла веки, посмотрела на подошедшего. Молодой мужчина в высоких сапогах, в темном простом плаще без украшений. –Оставьте меня… –Вставай, говорю! – потянул ее за локоть, заставил встать, обхлопал снег с одежды, – Ты откуда такая? –Из деревни… –Мне туда надо. Вызвали вот. Ведьма, говорят, завелась, казнить, значит… –Палач? Он утвердительно кивнул, положив ей руки на плечи: –Ух, глазастая какая! Дорогу мне покажешь? Не бывал я в ваших краях, не доводилось. Плутаю тут, лошадь уже устала. –Да чего показывать, ведьму ты уже нашел, казни давай… –Ты что ли? –Я… –Ну, дела… – он почесал голову, сдвинув шапку на затылок, – И не боишься меня? –Мне уже все равно…

***

Раздетая до рубахи, она босиком стояла на мерзлой соломе. Связанные руки сводило дергающей болью в плечах, жгло стертые в кровь запястья. Он медленно, словно танцуя, обходил ее со спины, подошел, сняв завязки с кос, расплел волосы. Порванные жемчужные нити раскатились по полу белоснежными, отливающими голубым жемчужинами. Тонкие пальцы, ловко расплетающие косы, собранные полосы положил за плечо. С сухим неприятным хрустом разорвал рубаху до поясницы. Ахнули пришедшие поглазеть женщины. Заусмехались в усы мужчины. Где еще на полуголую девку зимой поглазеешь? Да и летом тоже – стыдливы местные, все тихаряться, да прелести прячут. А тут такая потеха! Ведьму сечь будут. Медленно в темные волосы ныряют снежинки. Не тают, сединой ложатся в перец прядей. Первый удар кнуты странным теплом разливается по телу, выбивает шумный выдох. Второй обжигает кончиком о плечо. Она повисает на столбе всей тяжестью, поджав ногу. Палач танцует за спиной, легкие шаги его скрипят на снегу. Третий удар заставляет застонать и вжаться лбом в столб. Кнут обхватывает тело черной жалящей всей поверхностью змеей. Четвертый удар, и прокушенная губа наполняет рот медным привкусом крови. Пятый, она закричала к радости собравшейся толпы. Но это был первый и последний крик. Дальше лишь глухие стоны, прокушенные губы, разбитая о столб бровь. Не будет она тешить зевак. Подаваться. Она клялась себе не кричать, клялась до выпрыгивающего из груди сердца. Уплывая в забытье, выхваченная из него каждым очередным ударом, ослепленная болью, плыла по ней яблоком, брошенным в мед… Встало время, влипло в этот столб, в веревки, стянувшие руки, в кнут, свистящий струйкой зерна, что сыплется в жерло мельницы… Точными ударами ложились удары мастера, спина горела огнем, в горло, казалось, сыпанули точеное стекло, оно просыпалось в легкие, разрывая грудь с каждым новым вдохом… Спуталось все – небо с землею, земля с небом, лица людей слились в розовую пену, голоса их стали далеким гулом, в котором не разобрать ни одного слова. Она уже чувствовала, как кончик хлыста снимает кожу, вгрызаясь с неприятным чавкающим вкусом в плоть. ��апли крови на снегу ягодами калины… Ветер, вылизывающий холодом полыхающие болью плечи. Окоченевшие до бесчувствия босые ноги, головокружение до того, что невозможно сглатывать кровавую слюну. Скоро в беспамятство повалилось темнеющее небо, и все реже и реже возвращалась она сюда, в мир, где первая звезда подмигивает над головой. Сквозь забытье чувствовала она, как ей открыли рот и сунули какую-то палочку в зубы – как мундштук лошади. А потом шорох… Такой жуткий шорох. Повернуть голову сил нет. Только стон покатившийся по толпе, позволил ей понять, что сейчас случится нечто страшное. Мелко толченая соль выплеснутая из ведра на спину взорвала болью такой, что она споткнулась во тьму обморока и долго падала в тишине…

***

–Ну, ты, девочка, даешь! – жестяная кружка острым краем неприятно тыкается в губы, – Пей давай… Живучая кошка. Глоток. Теплая вода тугим комом провалилась в пересохшее горло. –Почему кошка?.. – воспаленные глаза посмотрели на мучителя. –Да насмотрелся я тут, как ты в рысь перекидываешься. Однако, впечатляет. За что только тебя пытать, не пойму. Нет, я люблю… но вреда от тебя как от кошки – н��какого. Или насолила кому? –Жениху… – как трудно говорить, как горит голова, спекшиеся опухшие губы совсем не слушаются. –Однако, крепко ты ему не угодила, раз со мной встретиться довелось. –Крепко… –Знаешь, завтра ведь опять тебя на площадь. –Убей, хватит толпу тешить… Там мать моя. Не меня, ее пожалей. Ты же не жестокий… –Нет, я просто боль причинять люблю. Знаешь ли, есть у меня такая странная страсть. Ты вот колдуешь, а я пытаю. –Это не одно и то же… –Нет, конечно, не одно. Ты вот, жениху отказала, верно, завидная невеста была, раз отказывала да выбирала. А я обречен на одиночество. Кто пойдет за палача? Меня сторонятся, как чумного. Ты, небось, ненавидишь уже… Хорошо я вчера тебя кнутом полюбил. –Нет. Не ненавижу. –Ха! По нраву ты мне, глазастая. И храбрая ты, и дикая, и на язык острая – съел бы тебя, да с кошек с живых проку больше. Чего глядишь? Страшен я тебе? –Не страшен, пригож скорее… –Вот же ненормальная. А замуж пошла бы? –На муку? –Ну отчего ж на муку? Не только… Ладно, чего говорить, спи, давай. Она уснула мгновенно. Словно шла-шла, споткнулась и упала в сон.

***

И опять этот столб. И опять толпа, на этот раз молчаливая. Потому что уже не радость, а жалость у всех в глазах. Полуживая, в беспамятстве от жара, тотчас потерявшая сознание от сорванных со спины повязок, приведенная в чувство ведром ледяной воды, ведьма стояла на площади. Так же падал в волосы снег. Только теперь и вправду уже седина виднелась в темных волосах. Танцевал с кнутом за спиной палач. Удар. Второй. Кровь на снегу. Меркнущее в глазах небо над головой. Тающие солоноватыми каплями снежинки на губах. Хрусткая колкая солома под босыми ногами. Третий. Кажется кнут вырывает ребра через спину. Четвертый. Зацепил прядь волос, вывал ее, стряхнул на снег тонким шнурком, который ветер свил в клубочек и покатил под ноги девочке, держащейся за отцовы порты. Пятый. Нет времени. Снега нет. Ничего нет. Только боль, издалека звучащая в тебе мощным гулом, словно земля под ногами гудит. Сердце почти остановилось в груди, дыхание бабочкой бьется где-то в гортани… –Будешь ли ты женой мне? Далеко-далеко звучит этот голос. Знакомый, вытаскивающей из полыньи забытья. Ах да, древний закон, кого палач возьмет в жены, та от обвинений освобождается. Проклятому – проклятая. И нет на них суда людского. Она надрывно засмеялась, едва не вывихивая плечевые суставы в своих путах. Ах, какая страшная сказка, и она в ней оказалась главной героиней. –Будешь ли ты женой мне? – палач повторяет свой вопрос, отвязывая ей руки. Она безвольно ложится ему под ноги. Палач приседает над ней, поднимает на подбородок: –Скажи, девочка, иди умрешь… –Я не боюсь смерти… –Так не люб? –Да… –«Да» - не люб, смерть выбираешь? Или согласна. –Согласна… –Громче тогда, ты должна сказать всем, тогда спасу. –Да! – слишком тихо, голоса нет. Он поднимает ее на руки, поворачивается к толпе. –Будешь ли ты женой мне? –Да! – она смогла, смогла вытолкнуть из себя это слово, измученная, балансируя на грани сна и яви, и силы кончились, закружилось небо, теплый плащ палача укутал маленькое замерзшее тело.

***

–Утра, Рыська, давай, превращайся уже, есть будем. –В лес хочу… Там заживет быстрее. Можно? –Все тебе теперь можно, ты жена палача. Один у тебя Хозяин, никто больше тебя не тронет. Иди скорей, и возвращайся, стынет все…

Елена Холодова "сказки Хель"

28 сентября 2016 г.

[anime-cult]

Аниме Сериал Хроника Крыльев

Многие, прочитавшие мангу раньше просмотра аниме, дико его обсирают, расстраиваются и "тратят своё время зря". Что ж, так оно и есть... Манга и аниме два совершенно разных по жанрам произведения, но это не значит, что аниме, так сказать, на нуле. Если вы из тех, кто боится смотреть аниме из-за плохих отзывов, то советую вам смотреть сначала аниме, потом прочитать мангу. Аниме здесь служит как закусочка, а манга - катализатор интереса. Так вот, сейчас же часто выпускают аниме без сюжета, уже привычную глазу повсе��невность, а Цубаса сначала и кажется таким аниме. Здесь описывается путешествия попаданцев по разным мирам - сборник типичных ламповых, но интересных филлеров, постепенно раскрывающих персонажей и НИЧЕРТА НЕ подготавливающих к адскому триллеру-финалу.

+ Герои тут не односторонние и динамичные характером, я бы сказал даже, абсолютные. И делает их таковыми их не совсем нормальная сущность, томная биография и трагичные обстоятельства, в которые их ставят уже какой раз - богатый опыт...но это уже спойлер.:roll: Некоторые из них раскрыты и в аниме, но последовательность событий такова, что не всё успевается. Так что самое интересное о Фае, Шаоране и Юко можно будет найти в манге.

   - Графика здесь далеко не шик и блеск, но вполне нормальная. Бэкграунды прорисованы средне, светотень не страдает, кислотности цветов нет.

+ Сюжет шагает своим размеренным шагом, постепенно набирая обороты, перерастая в дикий триллер, и вот ярчайший пример того эпизода, после которого ты побежишь как миленький читать мангу(со 136 главы) кстати говоря, ещё одна ова экранизирована с середины арки, поэтому не советую её смотреть, ибо в голове всё в комок смешается и, может даже, захочется дропнуть:dunno:. Одним из жирнейших плюсов является детальность истории - как говорит Ведьма Измерений: '' В мире не бывает случайностей, есть только неизбежность". На этом построен весь тяжёлый, детально проработанный сюжет, который превращает франшизу в ненавязчивую огромную схему действий, продуманную на сто, а то и тысячи шагов вперёд в стиле всеми любимого Кода Гиас.

+ Музыкальное сопровождение Ещё одним жирнейшим плюсом безусловно является музыкальное сопровождение. Музыка Юки Каджиуры всегда заседала в голове надолго, её можно узнать по характерным контрастным партиям скрипки и виолончели в таких аниме как САО, Мадока, Граница пустоты, Фэйты, Сердца пандоры и т.д.   

+ Сеттинг Стоит отметить также многообразие и продуманность сеттингов и регулярную кроссовреность - именно это аниме соединяет в одной вселенной произведения Клампов и раскрывает некоторых сторонних персонажей с иной стороны. 

+ Динамика Экшен здесь умеренно разбавлен сюжетными диалогами, иногда флешбэками и умеренным детективчиком, а иногда и комедийной частью во многом благодаря Фаю и Моконе. Бои не однотипные, но и не продолжительные. В итоге эта франшиза была для меня самой притягательной  за всю мою "аниме карьеру", после просмотра, были бессонные ночи, хотелось плакать из-за привязанности к главным персонажам, хотелось пересматривать и перечитывать всё по второму кругу... А ведь сначала, посмотрев только первый сезон, реакция моя была ужасной, - спать хотелось под это аниме. 

В итоге 8/10

https://animecult.me/serial/hronika_krylev_tv_1

[filared]

Шабаш

Все в костре сгорят забавы и утонут корабли. 

Нечисть песнь свою заводит в свете алой огневы. 

Детский возглас страха полон, собрались здесь упыри.

 Начинают ведьмы шабаш, будет праздник на крови.

Собирайтесь, ведьмы, вместе,

Мы заводим свою песнь.

Закричим же о протесте,

Разнесём по миру весть.

Триста лет уже я ведьма, 

Силой хвастаться могу,

Милой дамой я предстану 

Иль кустом в красном цвету, 

Тупорылою кобылой 

Меж стволов в густом лесу, 

Одарю я вас могилой, 

В вашу душу заползу.

Бросьте в гости похожденья, 

К нам не суньтесь ни ногой. 

Обретёте здесь мученья, 

На земле вам столь чужой.

Там, во тьме густого леса,

Где-то прячется упырь. 

За стеной сплошной завесы 

Ваших криков ждёт сатир.

Отобедаем мы плотью, 

Вашим духом всё запьём.

 Да, мы дьявола отродья, 

Как отродья и помрём.

Нас искали для расправы,

Нас сжигали на кострах.

Заслужили дурной славы.

Мы танцуем на костях.

К нам в дома ломились люди,

Толпы с вилами в руках.

Инквизитор без прелюдий

От сестёр оставил прах.

По щекам тепло струится.

На костре, сестра, танцуй.

Мы при смерти веселимся.

Нам огонь всегда к лицу.

Люди бросили бояться,

Не живёт в глазах тот страх.

Они любят улыбаться,

Корчить рожи на балах.

Посмотрите, сёстры, в души

Там же чернь и пустота.

Через тернии и лужи

Разглядите в них шута.

Сколько подлости и лести!

Сколько злобы, но нет чести!

Эти лица нас судили?!

Их деды сестёр казнили?!

Раньше вы же порицали

Ведьм за тёмные дела,

А теперь попались сами!

Непорочность в вас гнила.

Алчность, гнев, уныние,

Обжорство, зависть, блуд,

Глупость, злость, тщеславие.

Вы – поколение зануд!

Владеет вами леность…

Ребёнок избалован!

…От глаз метёт надменность,

А разум отштампован!

Ох, люди, сопереживайте!

От сердца чувства отрывая,

Лжеца внутри скорей ломайте.

Мы все сейчас стоим у края.

Давайте детям завещаем

Свободный человечный мир.

Семья пусть будет мастерская,

А искренность – наш поводырь.

На этой непростой дороге

Нам чары не помогут и вовек,

Ведь побороть свои пороки

Способен только человек.

[delicias77777-blog]

Девушки, бросившие звездных мужчин ради простых парней

New Post has been published on https://delicias.ru/devushki-brosivshie-zvezdnyx-muzhchin-radi-prostyx-parnej/

Девушки, бросившие звездных мужчин ради простых парней

Простые парни без комплексов, от которых знаешь что ожидать, стали милее и ближе, чем звездные мужчины, обладающие немалым состоянием, известностью и положением в обществе.

С ними знаменитые красавицы, оказывается, чувствовали себя более комфортно и раскованно, не уподобляясь «разведчице», когда твой любой шаг контролируется и взвешивается. И они, побывав в недолгом раздумье, бросали преуспевающих мужей и бойфрендов в полном недоумении без раскаяния и в прекрасном расположении духа.

Нина Агдал

Бросила Леонардо Ди Каприо…

Обворожительная датчанка, прославившаяся в модельном бизнесе тем, что великолепно демонстрировала нижнее белье, была одной из любимых девушек Леонардо Ди Каприо. Как всегда, все начиналось многообещающе. Романтические встречи на берегу волнующегося моря, романтичный и неотразимый Лео, умеющий ухаживать за красавицами, настроили Нину на мысли о безоблачном будущем, в котором видела себя едва ли не женой голливудского красавца. Постепенно образ «мужчины навек» стал тускнеть в глазах датской модели. И Нина нежной спиной почувствовала, что ее ждет участь других девушек, побывавших «в сетях» известного обольстителя.

По привычной для себя традиции Лео расставался с ними весело и непринужденно, не придавая особого драматизма разрыву отношений. На этот раз все вышло несколько по-другому: Нина Агдал решила ускорить события, обставив дело так, что в роли покинутого и обманутого выступил уже сам Ди Каприо. Звездному актеру, который купался в лучах славы, она поставила легкую подножку. В один прекрасный момент она взяла и ушла к Джеку Бринкли-Куку – обычному парню, осваивавшему азы актерского ремесла. Единственным достоинством его было то, что он оказался намного моложе Лео и был недурен собой. До славы родителей – знаменитого британского лицедея и известной модели – он явно не дотягивал, зато любил Нину нежно и страстно, без тайного расчета когда-нибудь расстаться.

Дженнифер Лопес

Бросила Марка Энтони…

Знойная и чувственная красотка имеет богатый опыт общения с мужчинами. Несколько браков и одна несостоявшаяся свадьба (в последний момент струсил и тихо сбежал Бен Аффлек) так и не научили ее разбираться в людях. Впрочем, она и сама однажды публично призналась, что часто путает страсть с любовью. Крутой нрав певицы и актрисы нередко заставлял мужчин побаиваться ее гнева, что не мешало им пользоваться расположением Дженнифер и добиваться для себя определенной выгоды. И в очередной раз, мягко говоря, наступив на одни и те же грабли, она будет проклинать свой выбор и искать очередного любовника, которого хотела бы записать в новые мужья. Брак с музыкантом Марком Энтони вроде бы принес долгожданное семейное счастье: она родила двойняшек – Макса и Эмму.

Но снова все испортил упрямый характер Дженнифер, искренне считающе��, что совместная жизнь должна протекать только по ее указке и воле. Пройдет какое-то время, и голливудская красавица поймет: пронять зрелого состоявшегося мужчину и склонить к смирению невозможно. Расстанется она с Марком Энтони без сожаления, чтобы немного погодя очутиться в объятиях Каспера Смарта – танцора из музыкальной группы звездной дивы. Очередной любовник был на 18 лет моложе певицы, но разница в возрасте не стала помехой для бурного страстного любовного романа, который также закончится для Дженнифер Лопес полным разочарованием. И новым поиском мужчины, хоть как-то соответствующим ее идеалу.

Элизабет Херли

Бросила миллиардера Аруна Найара…

К ногам этой очаровательной британки он готов был бросить весь мир, невзирая на недовольство родных, семьи, где чтили строгие народные традиции, по которым женщина была всегда опутана сетью запретов. Но Элизабет играючи поломала вековые обычаи и полностью склонила индийского миллиардера Аруна Найара на свою сторону. Он «сломался», как тростник после штормового ветра, и закатил такую роскошную свадьбу, что о ней до сих пор помнит весь Бомбей. Заметим, что весь ритуал проходил в духе восточной сказки, и невеста в сари была поразительно хороша. Кстати, в качестве прелюдии была сыграна также свадьба в Англии.

Заботливый муж, исполняющий ее любое желание, дорогие подарки, признание ее сына своим, – чего не хватало Лиз? Однако эта сексапильная ведьма (по утверждению родных Аруна) ради любовника одним махом разрушила семью, разбив сердце индийского миллиардера. Ее избранником стал австралийский игрок в крикет Шейн Уорн. Чем покорил Лиз спортсмен, неизвестно. Может быть, ее одолела скука и однообразие в жизни, чего авантюрная натура британской красавицы никогда не терпела.

Мадонна

Бросила Гая Ричи…

Уверовавшая в свою исключительность, поп-звезда никогда не жаловала мужчин. Они проходили дружной чередой в ее жизни, чтобы оказаться потом в списке покинутых, брошенных и изрядно потрепанных скандальными выходками Мадонны. Гай Ричи, известный голливудский режиссер, не стал исключением и попал под жернова мельницы, как и многие его собратья по несчастью. Восемь лет брака показались Гаю неким испытанием души и тела. Она, помнится, была настолько деспотична в семейной жизни, что даже лишила мужа всех земных удовольствий, включая даже еду, по большей части смахивающую на вегетарианскую пищу.

Но этого было мало: Мадонна еще успевала по привычке охотиться за мужчинами. И не приходится удивляться, что на сей раз ее любовником стал мускулистый спортсмен – американский бейсболист Алекс Родригес. Поэтому многие заговорили, что именно он и был причиной развода Гая Ричи и Мадонны. Хотя звездной певице было наплевать на слухи, постоянно сопровождавшие ее личную жизнь. Забавно, что Мадонна в скором времени окажется в объятиях уже другого, более молодого любовника – бразильского манекенщика Хесуса Луса.

Сьюзан Сарандон

Бросила Тима Роббинса…

Будто не чувствуя возраст и не замечая прожитых лет, в свои 60 с хвостиком голливудская звезда по-прежнему крутит любовные романы – и весьма успешно. Неувядающая красавица вполне способна занести собственное имя в Книгу рекордов Гиннесса. К примеру, в любовники она выбрала Джонатана Бриклина, старше которого на 30 лет. Конечно же, малоизвестный предприниматель годился ей в сыновья. Однако это обстоятельство не помешало началу страстной любовной истории. Побоку остался гражданский муж – знаменитый голливудский актер Тим Роббинс.

После двадцати с лишним лет совместной жизни Сьюзан, несмотря на неудовольствие уже бывшего супруга и взрослых детей, кинулась в объятия молодого человека. Романтическая идиллия двух влюбленных сердец, как подсказывает опыт подобных отношения, не могла продолжаться долго. И черт дернул однажды Джонатана Бриклина участвовать в телевизионном шоу, где они должны были изображать членов семьи Кардашьян. Позже он еще не раз пожалеет о своей инициативе. Джонатан по доброте душевной полагал, что совместное участие понравится любимой женщине. Однако здесь взыграл строптивый характер Сарандон, посчитавшей, что подобное шоу не для нее и в какой-то мере унижает достоинство голливудской звезды. С этого момента начался разлад в отношениях любовников, и после пяти лет совместной жизни они расстались.

Кира Найтли

Бросила Руперта Френда…

Наверное, он все-таки достал голливудскую звезду своим нытьем и занудством. Мы говорим об актере Руперте Френде, который постоянно давил на психику Киры. Пять лет совместной жизни без намека на брак прошли в придирках. Может быть, неудавшаяся карьера на фоне заметных успехов Найтли, добившейся признания в Голливуде, располагала к тому, чтобы как-то отыграться на любимой девушке. К тому же он явно кичился своим образованием: диплом об окончании престижной Академии драмы давал ему хороший повод удовлетворения уязвленного самолюбия. К сожалению, этой заветной корки у Киры не было: работа на съемочной площадке съедала все время. Зато Найтли обладала немалым творческим потенциалом и считалась талантливой актрисой, способной сыграть любую роль.

Поэтому однажды она пришла к выводу, что довольно терпеть критику в свой адрес от некогда любимого человека. Легче тихо расстаться и больше не вспоминать о нем. И никогда не поддаваться слабостям сердца. Но судьба, хитроумная устроительница любовных дел, подготовила ей сюрприз. На одной из вечеринок она знакомится с парнем, который ей показался вначале грубоватым и развязным и вроде бы не во вкусе звездной актрисы. Тем не менее обычный музыкант Джеймс Райтон как-то легко и непринужденно вошел в личную жизнь Киры Найтли. Он оказался на самом деле неглупым и обаятельным человеком. С ним Кира неожиданно обрела спокойствие, научилась ценить простые радости жизни. И когда он попросил ее руки и сердца, сразу же согласилась, чем несказанно удивила подруг и родных. Вскоре Джеймс и Райтон сыграли скромную свадьбу. Пройдет какое-то время, и на свет появится малышка Эди. Почему родители назвали дочку мужским именем, остается для всех тайной.

[zart-schmerz-blog]

История одного рая

В книгах говорится, что ведьм всегда находили и сжигали на кострах. Издавна. Это писали монахи в своих пожелтевших рукописях, об этом читали в газетах, это описывали авторы самых дорогих изданий. И все они врали. Или просто ошибались, что более вероятно. Они ещё не поняли, что им не было доступно всё. И никогда не поймут. Но это не их вина, просто такова человеческая природа. Считать себя всевидящим, всезнающим, всемогущим, приравнять себя к богу, к дьяволу. Равняйте себя с кем хотите, но не с ведьмами. Не переходите черту, хотя вы итак уже сделали, поэтому, вы можете послушать мою историю.

Так вот. Вы хотите поговорить о кострах, а никак не о ведьмах. Что ж, тогда я скажу одну очевидную (незаметную) вещь - костры никогда не видели настоящих ведьм. Или почти никогда. Боязливые люди боялись своего бога и ведьм, не принадлежавшим никому, и потому составили список признаков, выдававших ведьм, опираясь на того самого таинственного бога. Они подчинялись ему, одновременно считая его подвластным себе. И список святых правил всегда был довольно простым и примитивным, и он всегда встречал сопротивление с ��ражеской стороны. Первое правило всегда гласило, что если девушка красива - она ведьма. Если твои волосы белые, а глаза голубые, то ты уже можешь почувствовать, как твои руки связывают крепкими узлами. Да, ведьмы всегда были чертовски красивы. Настолько, что ни один человек, очарованный порочной красотой, не смог бы проронить ни слова, стараясь оставить хоть малейший её отпечаток внутри себя. Ты также могла бы почувствовать жар у своих пят, если любила собирать цветы в поле. И здесь люди не врали. Ведьмы безумно любят цветы. И я тоже. И зайдя в мой дом, вы будете удивлены. Здесь так много цветов. И все они омерзительны. Завядшие, поникшие, прогнившие. Так вы будете думать, пока вам в нос не ударит самый соблазнительный цветочный запах на свете, будто вы стоите не посреди мёртвой оранжереи, а в самом прекрасном весеннем поле. Нет, нет, поля не для ведьм. Поле для той прекрасной девушки с ромашками. Она сделала венок себе и своему любимому, который должен бы смотреть на неё с благодарностью, но в его глазах только жалость и обеспокоенность. Да, он наденет на тебя венок. И он останется на твоих белоснежных волосах, когда он будет разжигать огонь под твоими ногами. Ты думаешь, дело в волосах? На этот счёт не переживай - пепел быстро превращает белое в чёрное. И ты никогда не докажешь, что всё это время была светом, а не тьмой.

А тьмой тем временем была я. И ни разу не ощущала вины за те крики, что раздавались под моими окнами, пока невинных девушек сжигали. Наоборот, я получала патологическое удовольствие, докуривая сигарету, пока девушка сгорала. Я чувствовала скорее странную обиду, что кто-то претендует на моё место. Ведьмам свойственно бороться за первенство. Но не мне. Я всегда была первой, я всегда знала, что буду верховной. Что шабаш будет моим. Люди тоже иногда напоминали мне странный шабаш, что вводило меня в ступор. Почему они объединяются? Из страха, который руководит ими? Который командует вот тем врачом, сжигающим свою маленькую дочку? Девочка заинтересовалась травами лишь потому, что их использовал ты в своей домашней медицине. А теперь она платит за твою глупость и страх. Все люди боятся, и создают иллюзию угрозы, чтобы перевести этот страх на других, чтобы казаться лучше. Возможно, это работает с животными, когда они бегут за ними со своими стрелами, кинжалами и факелами. Именно так они загоняют и невинных девушек перед тем, как предать их роковому пламени. Но это не работает с нами, ведьмами, что ещё сильнее подогревает наш интерес, ну или по крайней мере мой. Люди были мне интересны. С каждой затяжкой, с каждым взглядом, каждым прожитым среди них днём. Признаться честно, их дни были крайне скучны, а люди - похожи. Но в каждом из них было что-то примечательное (если, конечно, за это самое «примечательное» тебя не сжигали). И однажды мне в голову пришла мысль, что было бы интересным сложить всё лучшее и интересное воедино, получив идеального человека.

Верховная не велела играться с магией. Я же не хочу сгореть.

Но я повиновалась своим чувствам и желанию первенства. Именно поэтому я ступила в сарай местного доктора. Забавный человек. Мне всегда казались смешными методы его работы. Я думала, что доктор должен работать с живыми, а он куда больше времени проводил с мертвецами в своём захудалом сарае. Иногда я думала о том, что он убивал их специально из страсти к знаниям. Его глаза светились особым огнём, когда он вскрывал трупы и изучал, что внутри. Будто бы он пытался разглядеть там нечто особенное. Хоть у кого-то одного. Он уже находил ребёнка в животе молодой девушки, которая застрелилась сама до того, как её застрелил бы отец. Этот же доктор был в центре событий, когда чувствительная дама убила своего любовника за то, что он разбил ей сердце, после чего умерла от инфаркта (вот это действительно разбитое сердце). Он пытался сравнивать их сердца - одно отравленное ложью, второе пропитанное безнадёжной любовью. Но они были одинаковы. Почти. Сердце юноши было, кажется, пропитано смолой. Курильщик. Вот и вся разница. Их сердца не были подвержены резким переменам, в отличие от самого доктора. Его сердце заболело после смерти сына пару дней назад.

Да, это было жуткое горе. Ведь он передавал сыну все свои знания и умения, смотрел на него как на солнце надежды и, кажется, его смерть слишком сильно ослепила. Настолько, что он был не в состоянии разрезать труп сына и взглянуть на родственную плоть. Да и несколько людей вокруг продолжали послушно гнить и ждать, когда же они станут частью медицинского эксперимента, будто бы всё их жалкое существование сводилось только к этому. И я снова не ощущала чувства вины от того, что извлекла из этого выгоду. Что может связывать этих людей? Что в них разного? Что будет, если найти в них самое примечательное и объединить?

Это сын доктора. Он необычайно красив. Не считая разве что пальцев, которые он подпалил в пожаре, спасая маленькую девочку. Мы оставим эту храбрость, но заменим пальцы. Возьмем пальцы ювелира. На левую руку. На правой два отсутствуют - защемил их и спился от горя, хотя вполне мог бы продолжать работать лишь левой рукой. Трус. Не беру трусость. Возьмем правую руку того матроса. Вы только взгляните, как ловко он затягивал канаты, поднимал паруса и флаги. Вот только ноги подвели, и потому он однажды поскользнулся и свалился за борт на съедение акулам. И до того самого момента, как его плоть разорвали кровожадные акулы, он пел. Что же это за качество? Он сильно любил жизнь, он был оптимистом. И часто усмехался «Умирать, так с песней». А поскользнулся он на сыром полу, каковым его сделал уборщик, с которым они часто вместе пели. Но не перед смертью. Умирал матрос один, и пел тоже один. Уборщик скрывал тайну. Он был совсем не таким простым работягой, каким казался. На судах он прятал товары, которые продавал без чьего-либо ведома. Этакий честный контрабандист. Умён, коварен. Сын доктора тоже умён - такова генетика. Почти готово. Какая ирония - дохлый пёс у ворот сарая. Что может быть в псе лучше, чем в человеке? Преданность, умение любить. Но моё зелье готово. Я создала идеального человека, моё первенство победило.

Бионический, искусственный человек смотрит на меня, как на творца. Как сказано в библии. Человек был благодарен богу за жизнь. Настолько правдоподобно, что и самой мне на секунду показалось, будто бы я создана из твоего ребра. Ты не совсем понимаешь, что происходит, кто ты. Ещё не уверен, тюрьма ли твоё тело. Нет, не тюрьма. Я твой бог, и я создала для тебя персональный рай. Позволь помочь тебе в нём обжиться. Я познакомлю тебя с прекрасным. Пойдём туда, где точно никого нет. В поле, к цветам. Девушки теперь боятся туда ходить. Но я же настоящая ведьма, я могу не бояться. Но по непонятным мне причинам я боюсь остаться с тобой наедине. Так пойдём же.

Нас окружают кроваво-красные маки. Их настолько много, что можно потеряться. Даже немного жаль, что мы с тобой не прячемся, тогда я показала бы тебе немного больше чувств. Хотя у меня итак неплохо получается. Ты проводишь по моей коже левой рукой. Рука ювелира. Смотри, это удивление проносится по моему предплечью гусиной кожей. Ты гладишь моё лицо правой рукой. Рука матроса. Она тоже нежная, потому что пахнет морем, как и прядь моих волос, по которой она скользит, словно корабль по волнам. Это нежность на моих губах заставляет их слегка приоткрыться. Твой взгляд мгновенно падает на них, будто острый ум сына доктора быстро ул��вил еле слышимый звук. Это страсть в твоих глазах. И в моих. Это взаимность. Взаимное притяжение. Поэтому ты целуешь меня. Это адреналин. Не слишком много? Извини, я так много должна тебе показать. Мне трудно быть богом, когда я всего лишь ведьма. Только ты об этом не знаешь. Или знаешь?

Я совсем забыла о том, что в райском саду было дерево с отравленными яблоками. Запретные плоды. Самые сладкие.

И тебе не нужен змей, который соблазнит тебя откусить самый сладкий кусочек. Он уже есть внутри тебя. Я сама тебя таким создала.

Кроваво-красные маки. Среди них есть и опиумные. Их топтали люди, когда бежали в мою сторону. Меня не пугали их вилы, факелы и кинжалы. Я не дикий зверь, и меня не нужно было загонять. Я всего лишь отходила назад, пока ты шёл на меня, держась за мою талию и толкая меня к костру. Ты туго затянул узел на моих запястьях. Рука матроса. Ты бросил огонь к моим ногам. Кажется, тоже рука матроса. Потому что рукой ювелира ты бросил в огонь опиумные маки. Нет, не в огонь. К моим ногам.

Ты смотрел, как я медленно сгорала. Людям нравилось это зрелище, но я горела слишком медленно, и они начали стремительно расходиться. Но не ты. Ты стоял и смотрел, мучительно долго, пока огонь, разгоравшийся на опиумных маках, не погас. Ты прекрасно знал, что я выживу. Ты знал, что ведьмы не сгорают. Потому что ты не был человеком, не был заперт в их странные правила и предрассудки. Это я тебя создала. И даже я не знаю, кто ты.

Но я знаю, что ты нёс меня на руках. Обожжённую, испачканную пеплом, но без запаха гари - всё с тем же запахом прекрасных цв��тов. Я стала похожа на свою оранжерею. Снаружи я была такой же серой и гнилой, как и те мёртвые растения. Но я была жива и прекрасна, и потому пахла, как прекрасное поле. И ты это видел, ведь ты не был человеком. Поэтому пока ты нёс меня, ты бережно и ласково гладил меня по лицу, стирая пепел. Рука ювелира. Он стирался легко вместе с моей слезой.

- Куда мы идём? - Ты сама создала этот рай.

Да, ты прав. Именно поэтому теперь я займу твоё место. Ты лежал бездыханный здесь, в этом сарае, на этом самом столе, пока твой безутешный отец не решался разрезать твой труп. Это сделала я. Первая, но не из жажды первенства. Стоит ли мне извиниться перед ним? Я хочу извиниться только перед тобой. За то, что создала тебя, за то, что заставила жить в этом раю. И за то, что в нём оказались те самые запретные плоды. Словно опиумные маки для людей. Но ты не человек. Поэтому посиди со мной ещё немного среди красных маков, пока я показываю тебе чувства.

- Покажи мне не чувства. - У меня больше нет ничего для тебя. - Ошибаешься. Ведь я не человек. - А я - всего лишь ведьма.

Старый доктор пытался сравнить сердца двух любовников, убивших друг друга от страсти. Это может показаться глупым, но свою роль сыграло только любопытство. Медицинский эксперимент. Старый доктор был очень умён. И сын доктора - тоже.

- Ты всё ещё можешь мне это отдать.

В отличие от отца, ты даже не использовал инструментов. Тебе наплевать на стерильность. Ты просто вырвал моё сердце и смотрел, как он бьется. И как я превращаюсь в пепел. Вот теперь я сгорела. Без огня, костров, вил и человеческих вскриков.

Но не умерла. И ты это знал.

Именно поэтому я всё это помню.

Именно поэтому я сейчас говорю об этом, сидя за столом в мотеле и докуривая очередную сигарету. На дворе, кажется, тысяча девятьсот семьдесят второй. А люди всё так же шумят под моими окнами, но поклоняются не богу, а какому-то рок-музыканту, дающему уличный концерт. У них нет факелов, но есть зажигалки. И если я сейчас выйду из номера, то вряд ли увижу людей в окружении опиумных маков, но абсолютно точно наткнусь на парочку героиновых наркоманов, похожих на тех трупов, что когда-то разрезал старый доктор, безутешный от потери сына. Но он не знал, что теперь уже никогда не потеряет его. И ты до сих пор жив.

И в этой жизни ты снова найдешь меня.

И снова убьёшь меня самым изощренным способом.

Я это знаю.

Ведь это я создала этот рай.

И я хочу своё сердце обратно. 

[happy-philosophyru]

Любовь кому за 35

Знаете, после наших тридцати романтичным и сексуальным в мужчинах становится другое.

Там одна роза и шампанское складывали семьи. Да что уж, даже в 20 «у тебя красивые глаза» и «я ждал тебя всю жизнь» чудесно функционировали. Сейчас не удивляет и курьер с лилиями. Нет, волшебно, конечно, но… Огромный пучок зелени с рынка скорее заставит улыбнуться. Раньше было проще. Вот скажет он, брутально нахмурив одну бровь, «я устал быть идеальным для всех, хочу быть идеальным лишь для тебя, детка», и ты в свои 18 растаяла, он же великолепный! «Хочу быть его декабристкой…» А сейчас фыркнешь и плюнешь, потому что он идиот напонтах корявых.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Раньше я бы разрыдалась от восторга, если бы кто-то приехал ко мне под окно на крыше автомобиля, еще и с цветами, почти как Ричард Гир к Джулии Робертс. А вот когда и вправду приехал (не Гир, но почти Бен Аффлек), циничная ведьма во мне смотрела из окна, позевывая, и бухтела о помятой крыше, страховке, и том, что рухнет ведь сейчас эта поддатая скотина, а там машина навстречу, и в итоге… «слезай оттуда, идиот, иди оладьи есть!»

Раньше нравилось, когда не замечает. Прям азарт включался, Печорин вспоминался. А теперь не замечаешь того, кто не замечает. И того, у кого все сложно, и того, кто пропадает, не позвонив, и того, кто «не может разобраться в себе». Нафиг надо ребусы разгадывать. Несчастных и ищущих себя просьба не беспокоиться.

Теперь настолько хорошо знаешь себя, что неподходящего человека видишь по первой строчке в чате, угадываешь несовместимость с «семи нот».

Раньше хотелось, чтобы восхищался, как ты можешь все сама, не хуже мужчин. А теперь нужен такой, кто сам — мужчина, решит, привезет, замок починит, банку откроет и руку поцелует. Раньше духи и плюшевые мишки вызывали писк. Теперь… Не, ну духи по-прежнему вызывают писк, чего уж. Но крутая сковородка или мультиварка — круче мишек, однозначно.

Раньше хотелось, чтобы сводил в модное место, а теперь ужасно привлекает предложение «давай сходим вкусно поедим». И сексуально, когда готовит ужин, простой. Пусть даже макароны по-флотски, потому что я их люблю.

Раньше нравились модные, а теперь модные настораживают. Особенно если в джинсах-колготках и счубом. Дерзкие. Брр. Понятнее и ближе те, что в чистом и хлопковом. Мягкое хочется обнимать. Хлопковое проще гладить.

Вместо былых привлекательных подонков, сердце трогают нежные отцы, вместо оригиналов и бруталов — те, с кем весело и просто. Вместо идеально бритых — бородатые и с татухами. Вместо искрометных — ироничные. Старательно-искрометные они вообще стали очень утомлять. А вот злобно поржать — бесценно. И еще живущие с мамой больше не кажутся милыми.

Раньше те, кто говорит «секс — это не главное», считались вежливыми принцами, а теперь вызывают серье-е-езные подозрения…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Необъяснимо, но раньше восхищали рассказы про то, как он нажрался, угнал мотоцикл, разбил машину под камазом, да и голову там же, потому что не боится скоростей и ваще лихой, и шрамы, детка, это у смелых, и обогнать феррари — дело чести… Теперь тошнит от таких козлов, и хочется непьющих спортсменов, соблюдающих ПДД (без ЗППП и ВП, но с ЖП, пардон, не удержалась).

Раньше было волшебно, если он тебя подвезет. А теперь просто башню сносит, если он дает тебе в руку ключи от чего-то спортивного и говорит: «хочешь отвезти себя домой?» Или даже вот так: «хочешь, покатаю на электромобиле? Это инновационно и экологически ответственно» (цитата). Ну рыцарь же, ну!!!

Женатые мужчины в твои 30-35 становятся добрыми друзьями, потому что после всего, во что ты вляпалась, уже знаешь, они — как сахар на ночь. Грозят болезнями сердца. Если женатые — молодые и красивые и на мотоцикле, просто представляешь, что они — плод твоего воображения. Улыбаемся и друж��м.

Ужасно привлекает какое-то дело. Умение. Сидишь, пьешь кофе с кардиохирургом и слушаешь истории, как он делал операции на открытом сердце (не понтовался вообще, я сама спросила). И понимаешь, что это сильнее, чем шампанское, и крутая тачка, и не замечать…

Вообще, крутая тачка (не просто тачка, а «смотри, какая у меня крутая тачка»), крутой костюм (не просто костюм, а у-а-ау гуччи-фигуччи) и еще понты, и взгляд «я важнее абрамовича» — сразу как-то пугают больши-и-ими хлопотами — это ж просто в трениках не выйдешь, просто в кедах с ним рядом не встанешь, просто котлет не нажаришь. Да ну его…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Сексуально, когда весело и просто, сексуально, когда человек умный, сексуально, когда не обижается, а когда честный — это ну очень сексуально. Еще верность среди афродизиаков с возрастом взлетела к вершине, а если человек рядом с целью растить внуков (не, ну а что, они не за горами) — тогда вообще огонь!

А вот всякие мелочи, типа «ходит по дому в носках и трусах» — они как-то перестали так в глаза бросаться. Пусть ходит, лишь бы не в стрингах (ой, сейчас чего только не бывает).

Одно не изменилось — все так же романтично и весело обниматься на лавочке в парке. Правда, со своим пледом надо приходить и дорогим портвейном. А потом вызвать нормальное такси, потому что ездить пьяным за рулем в нашем возрасте совершенно не сексуально.

Анна Герасименко