valerjaevgenja

[valerjaevgenja]

Зверушка для ангела 6

Иногда, когда думаю про ад, мне кажется что это возвращение назад в более тягостные условия жизни за преступления, совершенные прежде. Только ребенок проходит ад не по своей воле. Настоящий ад- это неблагополучное детство. Взрослый имеет возможность выбрать в каком мире ему быть. Пока ты не выбираешь, даже если ты ребенок в аду, ангелы- твои и чужие- рядом и пытаются тебе помочь, внушая окружающим, что ты- дитя среди черных волн жизни. Но стоит тебе задуматься и они смиренно делают полшага назад, давая тебе возможность принять самостоятельное решение. То, что груз последствий разделят на долю ангела и человека- не имеет значения. Никто не может отнять свободу воли у человека. Он волен сделать любой выбор. Люди просят подсказки, знака. И ангелы дают их. Но человек волен увидеть и воспользоваться подсказкой или сделать все наоборот. Ди, сколько себя помнила, жила в разных, но, как под копирку, одинаково грязных и неуютных тесных квартирках с постоянно пьющей матерью и грубым отчимом, глазки которого все время следили за ней. Когда их взгляды коротко пересекались, казалось бы заинтересованный взгляд отчима остывал и ожесточался и он сплевывал тягучую слюну. А девочка торопилась отвести свой взгляд в сторону. Когда-то в далеком прошлом был малюсенький просвет, ей было года четыре, когда  все вокруг еще было светло и просторно. И папа был с ними. Хотя что уж там, девочка его не помнила. Ничего такого, что связывало их вместе. Был, присутствовал... Приснился? А вот то, что мать ушла от него и всю жизнь поливала сады своей вечноцветущей злобы к нему- это было и есть. Ди не была хрупкой или романтической. Среди сверстников она слыла сорви-головой и отъявленной бандиткой. Дралась наравне с мальчишками, но злее, так как у нее никогда не вставало, как у парня, вопроса: "бить или не бить?". Это они делят мир на мальчишек и девчонок. Для нее не было вопроса. Только "бить". И вскоре уже никто не связывался с коротко остриженной бесноватой девчонкой и необходимость махать кулаками почти отпала. Училась она плохо. Девочки ее сторонились. Зато мальчишки восхищались ее безрассудством. Учительница терпела и только иногда корила за новые царапины и синяки на руках или ссадины на лице: -Диана, когда уже ты повзрослеешь и перестанешь драться. И ногти надо чистить. Девчонка только хмуро скалилась и, что-то цедя себе под нос, отправлялась на свое место на задней парте. Как ей было признаться всем, сказать, что она давно уже не дерется и что бьет ее мать. Бьет за все: за невыносимость своей беспросветной жизни, за невозможность выбраться из круга ада, за ревность, которую она питает к собственной дочери, ее молодости, ее возможностям, о которых девочка и не догадывалась. Да, мать ревновала дочь к своему сожителю. Не имея сил и возможности отомстить ему за обиды, отыгрывалась на дочери. Пару лет назад, ползая по кухне в старом выцветшем халате и непричесанная, мать, как обычно, готовила обед. Что-то жарила на дешевом вонючем жире, попутно ворча и придираясь к своему мужику, который развалился на стуле и читал газету, попутно наблюдая за примостившейся на старом диване девочкой. Ей было лет двенадцать. Она забралась на диван с ногами, натянув на колени платьице и обхватив их руками, и смотрела передачу по телевизору. Ее так увлекло, что она не замечала, в какой позе сидит, что худые голые ноги и застиранные трусишки не прикрыты. А мать усекла как ее мужик затих и пускает слюни и проследив отчего вскипела и набросилась на ребенка: -Ах ты бесстыжая бестия! Расставила тут все свои прелести напоказ! Вот я тебе всыплю сейчас, чтоб не забывала!- И она схватила дочь за длинные распущенные волосы и рывком стянула ее с места. -А ты чего тут вылупился? Свежего мясца захотелось?- следом набросилась на мужика. Тот понял промашку, но отмахнулся от женщины: - Дура! Что выдумываешь!- И, бросив газету на стол, вышел из комнаты. Ди и раньше покалачивали. Она даже привыкла и не особо расстраивалась, но теперь отчим следил за ней постоянно, а мать за ними обоими. Девочке так надоели подзатыльники и таскание за волосы, что она отхватила себе прядь да так, что под самый котелок. И мать, ругаясь, вынуждена была самолично обстричь ее. Теперь в пылу борьбы стало легче выворачиваться, так как коронный захват матери на куцых волосах не работал и девчонка ускользала от нее как угорь. Ди стала пропадать до поздна. Она шаталась без дела в компании парней, так как боялась оказаться дома раньше матери и остаться с отчимом один на один. Нет, он не лапал ее, не приставал, но цеплялся с замечаниями и нотациями, попутно шаря слезящимися глазками по худой девичьей фигуре. Когда Ди приходила домой, оставалось только плюхнуться в постель и заснуть. Конечно, было не до уроков. Х��доу каменел без живого дела. После странной попытки первого опыта он ждал чего-нибудь героического. Глядя на возвращающихся с боевых заданий ангелов, несущих за собой хвосты дыма, гари и зловонных испарений, он мечтал присоединиться к ним, чтобы идти в бой, врываться в атаку бок о бок вместе с солдатами. Но дэонур отговаривал. Он еще мог советовать подопечному с малым опытом работы. Хэдоу недоумевал: - Почему по Вашему подобное дело не для меня? Мое первое дело было сложное. На что Асокл отвечал: - Да. И ты с ним справился блестяще. Но оно повлияло на тебя, на твою энергию. Те бойцы закаленные. Они легионеры и в большей степени проводники душ через призму перемен, чем спасатели. Столкнись с таким ангелом и он сверкнет и зазвенит как закаленный клинок. А ты сейчас как камень и от удара можешь вовсе рассыпаться. То есть ты глыба и монолит и способен выдержать удар. Но трещины от удара будут разрушать твою целостность и структуру. Тебе нужно такое задание, которое сделало бы твое мышление более пластичным и гибким. Ты жаждешь героического. А знаешь, я мог бы тебе предложить одно дело. Оно пока ни за кем не закреплено. И, может так статься, что ничего и не нужно будет предпринимать, а оставить как есть. Асокл помедлил. Хэдоу подхватил разговор: - Что Вы хотите сказать? Что за дело? - Оно может решиться и без нас. И, причем скоро.-продолжил дэонур.- Я предлагаю тебе опеку над ребенком, потерявшем ангела. - Ребенок? Без ангела? Разве такое возможно?-удивленно воскликнул Хэдоу. - Это может решиться и без нас. Но за нее просит мой подопечный. То есть наш с Мэриди. Это девочка. Ей около четырнадцати лет. Она жила в тяжелых условиях. И от невыносимости этой жизни, от невозможности вырваться или прекратить свое унизительное существование она случайно совершила ошибку. Она убила свою мать. Не намеренно, а только обороняясь. Защищаясь от побоев своей пьющей матери, она только оттолкнула ее от себя. Но та упала и ударилась головой о выступ шкафа. И умерла. Поступил сигнал и ее ангел тот час был отозван для разъяснения обстоятельств дела. А ребенок остался один и был напуган. Видно одно на другое и упустили еще больше. Девочка заперлась в ванной и вскрыла себе вены. Представляешь: убийство и самоубийство в одном флаконе? Тут просто ждут ее возвращения. Они не видят необходимости вмешательства. Когда у нее появится другой шанс, находясь в бесконечном сосуде ожидания? И ее время на исходе. Я бы не вмешивался. Это не такая уж редкая ситуация. Но наш Дэни молится за нее. Сейчас девочка в реанимации. Хэдоу взволнованно слушал дэонура и, когда тот замолчал, спросил: - Стоит ли вмешиваться? Ребенок без ангела! Вы поручитесь за меня? Я боюсь не успеть. - Хэдоу, это была не ее жизнь или выбор. Дитя подневольно. И свершившееся- это ошибки взрослых. Возвращение грозит ей карами за чужие грехи. А оно так и не жило еще, чтобы страдать за это. И время- оно все наше. Лучше им не вертеть. Но я подсоблю тебе. - Тогда я готов отбыть. Вы сможете это уладить без меня? И, пожалуйста, пришлите мне побольше информации - Это я возьму на себя. Ты готов? Асокл провожал Хэдоу через перекрестки Маоруга. Он протянул ангелу соединяющий частицы браслет и тот защелкнул его у  себе на запястье. Воронка ждала путника и ангел шагнул в нее. А дэонур остался. Он давно не бывал на Земле. Мэриди вел подопечного и отправлял отчеты. Он давно освоился и установил с Дэни своеобразный контакт. Асокл наблюдал со стороны и уже научился не вмешиваться в отношения ангела и его подопечного. Он сравнивал как поступал Мэриди и он сам во время своего первого задания и находил, что приемы Мэриди были более гибкие и непредсказуемые, и надеялся, что в этот раз их Дэни, его Али, пройдет свой путь до конца. Другим может показаться, что человек без сознания ничего не чувствует. Но Ди ощущала холод. Она не могла до конца отключиться, как будто хотела спать, но ледяные конечности не давали уснуть. И очнуться не могла скованная холодом. И, наконец, это ощущение холода стало постепенно пропадать. А когда ушло совсем, появилась способность подняться с больничной кушетки. Ди необыкновенно легко справилась с этой задачей и удивилась своей невесомости. А когда оглянулась, то обнаружила, что стоит у постели, на которой лежит бледное бескровное тело знакомой девушки. И, сообразив, чье это тело, ощутила возвращение памяти с ее ужасами недавнего прошлого, которое сейчас казалось неопределенно далеким. "Я стою тут. И горевать обо мне некому, как и мне не о ком. Что я тут делаю?" И невесомая тень Ди побрела прочь, удаляясь в белую плотную как туман мглу. Где-то там, ��далеке мерцал холодный голубой свет, но волны тумана застилали его. Ди начинала чувствовать как растворяется в этой мгле, как потеряла любые координаты и все бредет наугад. Но вот снова свет и он все ближе и ближе. Скоро...В пространстве перед Ди появилась другая тень. Более плотная, чем тень девочки. И она двигалась навстречу. Вот она заслонила свет, хотя тот лучами светился насквозь. - Ты за мной?- спросила Ди, все больше растворяясь в тумане. - Да. И мы возвращаемся. Твоей душе еще рано уходить. Ди удивленно взглянула на незнакомца и оглянулась. Туман, который ее окружал, исчез. Позади себя она видела четко обозначившийся темный туннель, на конце которого она видела свою ярко освещенную кровать. На какой-то миг ей самой захотелось вернуться, но слабые ноги подкашивались, а путь возвращения показался далеким. - Я уже не смогу. Я устала.- и тень Ди прислонилась к единственной опоре, находящейся рядом, к ангелу. - Не беда. Я тебя понесу. Ты, главное, верь.-произнес Хэдоу и подхватил тень девушки, сгреб в охапку могучих рук и понес ее назад, к свету. Новость разнеслась очень быстро. Обсуждалось двойное убийство и обвиняли мужчину, который жил с погибшей женщиной. Потом пошел слух об убийстве женщины и домогательстве. Третья версия была, что девочка убила мать и вскрыла себе вены. Кто-то сочувствовал девочке и обвинял мужчину и наоборот. Ди медленно и тяжело возвращалась назад. Перед внутренним взором колыхался багровый туман, виски давило, во рту было страшно сухо. Она уже приходила в себя, но ненадолго. Каждое новое пробуждение давалось легче. Но она не помнила об этом. Наконец туман рассеялся и солнечный луч назойливо пытался прошмыгнуть сквозь подрагивающие ресницы. Преодолев боль Ди приоткрыла глаза. Она лежала в палате светлые стены которой отражали солнечный свет. Рядом боком сидел мальчик. Он склонил голову и уставился на что-то, что держал в руках. В тишине палаты Ди расслышала слабый шелест какой-то ткани. Видно мальчик что-то теребил в руках. Губы его бесшумно двигались и ухо, повернутое к ней тоже. Кто он? Зачем здесь? Он не был похож на дружков Ди и все-таки казался ей знакомым. Ди попыталась высвободить руку из складок покрывала и мальчик тут же повернул к ней голову. - Привет. Губы Ди дрогнули. Хотелось пить, но язык не слушался. Однако мальчик уже подскочил и подхватив со столика стакан с водой, протянул ей. Она, морщась, попыталась приподняться на кровати. - А, сейчас. Мальчик поставил стакан на место и помог ей, поправив подушку. - Позвать доктора? Ди слабо качнула головой в сторону: - Пить. Мальчик вернулся со стаканом. Ди сделала пару глотков и оттолкнула стакан. - С тобой все будет в порядке,- спешил сообщить мальчик.- Доктор сказал, что ты вне опасности. Ди молча сверлила взглядом своего неизвестного друга. Наконец собралась и тихо спросила: - Кто ты? - Ах, да, мы не знакомы. Хотя я тебя знаю. Знаю как тебя зовут. Я Дэни. Мне разрешили тебя навещать.- Мальчик опередил ее немой вопрос- Другие мальчики приходили. Но они такие -он искал слово- буйные. Их не пустили. Сказали: одно баловство. Парни были недовольны. А мне разрешили, потому что я...-мальчик не нашел себе определение и замолчал. - Подлиза- прошелестел слабый голос. Мальчик вспыхнул, задетый словом, но уже в следующую минуту смягчился: - Может я так выгляжу. Но это не так. - Ты чудик из кастерской школы. Ты живешь рядом.-вспомнила Ди, но также вспомнила и все другое и потемнела в лице. - Твоей вины в этом не было. Ты только защищалась. Но так уходить не стоило.- мальчик отвернулся от Ди. Потом добавил- И я не чудик. Хотя... Он замолчал. Какое-то время посидели в тишине. Дверь отворилась и в палату вошел врач: - Ба! Диана проснулась, наконец! Ты и правда настоящий ангел-хранитель, Дэниел.- последние слова он обращал к мальчику. Девочка быстро шла на поправку. Дэниел продолжал ее навещать. Он слышал разговор медперсонала о будущем Ди. Отчим девочки, счастливо отделавшись от страшных обвинений, быстро свинтил удочки. После выписки ребенка предстояло передать в органы опеки и мальчик боялся потерять с нею связь. Подростки постепенно сближались. Ди навещали ее дружки. Им, наконец, разрешили это. Но их восторг по поводу ее "героического" и "сногсшибательного" поступка только злил и раздражал ее. Она не хотела напоминаний о смерти матери и о своей причастности к этой смерти. Намеки на ее причастность больно ранили девочку. Ей казалось несусветной глупостью думать, будто она намеренно желала смерти собственной матери. Ди впервые задумалась, в какой компании она вращается. Вся эта шпана восхищалась ее положением, а девчонка с ужасом думала, что ее ждет после выписки. На улицу ей не хотелось. А быть закрытой в стенах интерната тем более. Она привыкла шататься без дела и не хотела подчиняться. Перед  мальчишками ей приходилась бравировать, выказывать показную удаль. Перед Дэни не было необходимости что-то изображать. Дэни заходил сразу после школы, бросал рюкзак в углу у входа, забирался на стул и начинал болтать ногами. Потом кто-нибудь из них приступал к разговору. Иногда Дэни читал что-нибудь из заданного на дом. В первый раз после его чтения Ди, сморщив носик, произнесла: - Скука. - Конечно!- подхватил с энтузиазмом Дэни.- Но если узнать о каких-нибудь интересных сопутствующих фактах, то уже другое дело! В этом пареньке что-то было. Он часто загорался сам по себе, стоило только преодолеть первые минуты робости и смущения. Глядел он прямо в глаза с каким-то особым доверием. Если обижался на колкий выпад, то скоро отходил и не держал зла. У Ди не было родных и знакомых, которые могли бы ее навещать, если не считать знакомой шпаны. Пока решали вопрос о том, куда ее заберут, она находилась в больнице. - Ты не бойся. Тебе не придется долго жить в интернате. Скоро колледж, а это уже другая жизнь. Диана недоверчиво хмыкнула: - Ты видел мои баллы? Меня никуда не примут. - Я могу тебя подтянуть. Я способный. Все так говорят. - Скука.- опять тянула Ди и фыркала. - Ди, ты все поглядываешь в тот угол. Почему?- как-то спросил Дэни. Ди теребила край простыни: - Да ничего, так. Я ведь тогда почти ушла. - Да, я знаю.- Дэни выдержал взгляд девочки и продолжил.- Мой дедушка так уходил. Долго, постепенно, таял. Я видел это и у тебя. Но я молился. Меня не пускали, но я сказал, что я т..твой друг. Нет больше- брат. А когда мн�� сказали, что у тебя нет близких родственников, я прокричал им, что я твой ангел-хранитель и они не могут меня не пустить. И они пустили. Я не видел его, но знаю, что он был, потому что я почувствовал, когда ты вернулась.- И Дэни повернулся и посмотрел в сторону того, невидимого в углу палаты. Ди, рассмеявшаяся было на словах об ангеле-хранителе, вновь стала серьезной. - У меня не было сил вернуться. Но он принес меня назад. Я видела кого-то и вижу, когда кажется, что сплю. Он стоит у дверей и сторожит меня. Но ведь я была не в себе. Иначе и не скажешь. - А сейчас ты его видишь? - Нет.-Ди отрицательно замотала головой. - Не бойся. Он точно там. Просто значит так надо.- утвердительно закивал Дэни.- Я иногда тоже вижу своих. У меня их два. Я говорил об этом маме, но она смеется и говорит, что у меня сильное воображение. А ведь это правда. То есть про воображение. Но и про них тоже. - ��ы смешной! Разве так бывает? Два ангела? - Когда я был маленький их было два. Теперь один. Я раньше боялся, что с тем, вторым что-то случилось. Они были дружны. Но тот, что остался не горевал и я понял, что так надо. Я даже знаю как они выглядят. Тот, что ушел, старше. Он высокий, сухой и строгий. Только глаза у него необыкновенно добрые и всезнающие. А второй молодой и очень впечатлительный. И знаешь, он ревнует меня к собаке. Да-да! Все так и есть. У меня есть пес Аши. Он тоже их видит. Только конечно не скажет об этом. Ди недоверчиво водила бровями. Подобрав под себя ноги, она заявила, что Дэни и правда необыкновенный врун и фантазер. Но мальчик не обиделся. Может и не стоило ему вести этот разговор. Но ему хотелось поддержать и успокоить Ди. Мэриди при последнем признании мальчика сконфуженно покосился на угол у входа. Оттуда на него смотрел, пряча в кулак смешок, обычно всегда сдержанный и суровый Хэдоу.

[valerjaevgenja]

Зачем обнаженные души стремятся к закату? Зачем проникают в заботливо стертые сны? Зачем не грозят, но вещают нам скорой расплатой за то, что бесстыдно и страстно с тобой влюблены?

Увешаны фиговым листом потертые стены. И кисти коровьих хвостов отбивают мошку. Горят реки крови, бегут по встревоженным венам. Мычание стада на поле подобно рожку.

Мы были близки только дрожью и искрами пальцев. И взгляд наш блуждал сквозь горячий и плотный туман. И мы превращались в двух странных межзвездных скитальцев. Один нес любовь, а другой, кровоточа, обман.

Зачем обнаженные души стремятся к закату? Зачем безнаказанно рвутся в спокойные сны? Зачем откровенно правдивы и лживы расплатой, когда так безжалостно властно они влюблены?

[valerjaevgenja]

Стрекозы легкокрылой кружение и луча беспощадного жжение, и бегущей воды журчание, и таинственный шепот-ворчание трав колышущих, обеспокоенных, ветром в струны сплетенных, настроенных, подготовленных для поэта, гастролера, проказника Лета.

[valerjaevgenja]

Тишина одиноких комнат, где друг с другом шепчутся вещи и танцуют тени на шторах, в кресле дремлет уставший Вечер.

Торжество откидных подушек: их сегодня никто не тревожит. Вот и Время пришло послушать, что же ранит других и гложет.

Тишина одиноких комнат Все расскажет ему без утайки: кем разодрана ткань на кресле, в чем испачкано ухо зайки.

И в шкафах застучит посуда. С полок машут, пищат игрушки. Только Вечер спокойно дышит, спит. И скромно молчат подушки.

От одышки или смущения прячут вздох осторожно, томно. Только кресло поджалось быстро от протянутых лап вероломно.

Передумал враг-узурпатор, весь дугой грациозно прогнулся. Прыг! На теплых коленях мягко и вальяжно он растянулся.

[valerjaevgenja]

Если дышится мне легко, если не тороплюсь в скитания, перекраиваю полотно тишины, глубины, сознания. Отрываю кусок за куском. И они то хрустящие, рванные, переставленные, как лото, открывают дороги туманные   дней, затерянных в синеве, поцарапанных чувств осколками и кричащими на других темным знаком, тату-наколками. Тишина- неотъемлемый звук возрождения и начинания. Этот внутренний передел разрушения- созидания, тех смешных оголенных чувств, не дарующих нам бессмертия. Ты замрешь на кругу, на дне, на цепи, на костре, на вертеле. Перекраивая полотно, перестраивая сознание, возвращаюсь к себе домой. Я есть дом, я есть путь созидания.

[valerjaevgenja]

Посмотри, как просторно облако! Как морозно его дыхание! Тяжесть серой пены создания ватно тянется на восток.

Не грозит нам обильными ливнями. Серожелтыми, белосиними переливами отражает свет в небе облако, под ногами снег.

В молчаливо звенящей гармонии хруст шагов предвещает симфонию.

Восхищение, замирание притаившегося дыхания сердца стук в груди в пустоте ночной расширяет звук ликования.

В тишине, в глубине слышу пение. Очищение чувств. Вознесение.

[valerjaevgenja]

Если память слаба

Если память слаба на столько, что не помнит своих скитаний, не страшны ей потери близких и не больно от расставаний.

Если души стареют долго и вернутся назад не скоро, человечество человечности не научится слишком скоро.

Будет долго страдать и мучиться, жить по принципу: вдруг получится. Что получится- без значения, разберемся по ходу учения.

[valerjaevgenja]

Смерть кружила

Смерть кружила вороном от окна к окну. Обходила сторону лишь мою одну. Танцевала с разными: ей разбора нет- вот совсем молоденький, этот- дед. Девушка и женщина и малец на плечо ей голову: хрясь! Конец! Покрывала саваном, полотном из слез, отправляла в плаванье через море грез. Я скорблю и ком стоит горестью внутри. Не смотри в глаза ее, лучше не смотри. Смерть кружила вороном от окна к окну и меняла дар небес на твою весну.

Уходили мальчики, не достав звезды. Уводили мальчиков от мечты.

[valerjaevgenja]

Что значит быть у бога под крылом?

Что значит "быть у бога под крылом"? Как ощутить, что мысль- уже дорога, что "вера в путь" идущему подмога и "целым" стать тому, кто был "звеном"?

Какие две, когда их все четыре? А если это множества лучи? Что знаем мы об этом новом мире? Пусть вспыхнет свет взамен моей свечи.

Свежо. Свобода. И листы контракта, как конфетти, холодный, белый снег. И карусель скрипит, хрипит без такта. А я сошла и мой окончен бег.

Возможно, мне не раз еще по кругу катить в телеге мой гремящий век. Мне звездный пони оказал услугу. Он подарил мне свой открытый чек.

[valerjaevgenja]

Зима и ночь. И Смерть сажает розы, в своей темнице развела сады. И череда поливов- микродозы- тоски, печали, странности мечты.

Она тебя кас��ется легонько ярчайшим лепестком холодных губ и ты готов сады ее пополнить. Ты саженец космический. Ты труп.

[valerjaevgenja]

Ночь, тишина и новый день сошел

Ночь, тишина и новый день сошел на землю тихо с мудростью Востока. Еще свой взгляд не прячет и далеко глядит сквозь срок правленья своего.

Ему отмерено двадцать четыре. Все это время будет он в эфире. Все это время будет он на связи. Он ждет, что ты прибавишь что-то к фразе,

прищелкнешь пальцем, проскрипишь зубами и просвистишь, пошлешь кого-то к маме. Гвоздь по стеклу и крик со дна утробы, а может шепот и мольбы без злобы?

В конце пути, склоняясь на закате, всю тяжесть дня он сбросит у кровати, в багровом зареве закончит омовение и, отключаясь, упадет в затмение.

[valerjaevgenja]

Старая женщина

Старая женщина. Плат словно ворот. Взгляд недоверчивый: слишком уж молод. "Так ли, хозяюшка, гостя встречают?" Ишь ты, не брезгует, как величает. Старая женщина. Умерли вороги. Да и которые были ей дороги. В чаще лесной наша дама кукует и без внимания дико тоскует. В глазках прищуренных вспыхнула злоба: "Я, хочешь знать, может тоже зазноба. Только мой милый по свету кочует, глупых девчонок за деньги целует. Ладно, входи, не толкайся у входа. Леший? Он так. Он простак. Из народа. Шут балаганный, даже не пьяный, даже не нюхавший воздух туманный. Где же мой милый? Где ты, Кощеюшка? Где твоя тонкая, гибкая шеюшка? Сердце колючее, чувство щемящее. Вот бы вернуть нам любовь настоящую. Я ведь когда-то была Василисою. Здесь, под прикрытием, стала Ларисою. Даже об этом никто не узнает. Бабой Ягой меня все величают. Честно признаюсь: была не прынцесса. Очень уж нрав��лась всяким повесам. Кислая клюква, ржава брусника. Леший не раз мне шептал: "Земляника!" Ну, добрый молодец, что будем пить? В баньке попарить? Хватит шалить!"

[valerjaevgenja]

Я когда-нибудь сяду рядом

Я когда-нибудь сяду рядом и все мысли твои прочту. Ты всегда в конверт листопада заворачивала мечту. Умудрялась вплести в космы ветра все вселенную до сантиметра.

Ты, как сказочная Алиса, вновь встречаешь меня у дверей. Ростом не угадал, не вышел. А в руке пузырек:" Пей скорей!"

Острым скальпелем мир пронзает через скважину яркий луч. Из карманов моей Алисы извлекаем волшебный ключ.

[valerjaevgenja]

Этой ночью я спрятала пестрые крылья

Этой ночью я спрятала пестрые крылья, что расписаны были легкой радужной пылью. Я летала на черных, как инстинкты, дремучих мимо стражей межзвездных и сетей их колючих.

В те миры возвращаются спящие души. Трепет сумрачных крыл не услышат их уши. Не узнают меня в черном облике ночи. Я свободно лечу среди звезд- многоточий.

Моя цель- достижение дальней орбиты   через черные дыры : они не закрыты. Путь почти невозможный, холодный, суровый. Я промчусь и вернусь и, возможно, сверхновой.

[valerjaevgenja]

Февраль и Дрема

Нет, никому не нужен был Февраль. Он сиротливо дул на окна дома, за каждым из которых жил свой Дрема и лютого скитальца не впускал. Теплом каминов согревая вечер, дарил покой, гасил неспешно с��ечи и отправлял всех спать на боковую. Он поправлял подушку перьевую и незаметно под нее же прятал конвертик снов. А если кто-то плакал и не хотел ложиться ни в какую, садился почитать ему на ушко и молоком поил из теплой кружки и дул в лицо на сонные реснички. И спал шалун под действием привычки. А Дрема шел с единственной свечою, чтоб погадать над строчкой ледяною, над чудным и таинственным узором. Февраль смотрел с насмешкой и укором. Который век над ребусом сидели. Шарфом из шерсти Дрема кутал плечи.   Узоры таяли и льдинкой вновь звенели: Февраль метелью украшал их встречи. Водили по стеклу бесшумно пальцем. То капля Дремы, то узор скитальца. Февраль зовет вновь прогуляться в стужу. А Дрему от мороза бьет озноб. Обиделся Февраль: "Кому ты нужен? Я спать."- махнул и  бухнулся в сугроб.

[valerjaevgenja]

В этом скомканном месте 2

В этом скомканном месте, забытом пространстве круг за кругом закручен в дугу постоянства. Поколенье слепых дышит ищущим в спину и толкают и ржут над разорванной миной. Мозг оставшихся жить, он такой недалекий. Скоро снова потоп, а окоп то глубокий.

[valerjaevgenja]

Танго со смертью

Это танго со Смертью и больничная койка и пульс тонкой нитью повязан на ее и моей руке. И у тела сидит вся одетая в черное Грусть в смятом, высохшем, бледном своем венке.

Это танго со Смертью...Кровавым пожаром в степи заливает горячими волнами гаснущий мозг. Если я отдаляюсь на расстояние вытянутой руки, ее резкий рывок и синеет белеющий воск.

Я готовлюсь уже сделать этот последний шаг. Она хмурит чело и с улыбкой гласит: "Не балуй." Перед даром, который вручает она мне, как печать, на губах остывает ��е поцелуй.