#Manuel Ángel Chica Benayas

[mercuriicultores]

Mijaíl Kuzmín – Alas, I

Nosotros somos helenos: nos es ajeno el intolerante monoteísmo de los judíos, su rechazo a las bellas artes y, al mismo tiempo, su inclinación por la carne, por la descendencia, por la semilla. En toda la Biblia no existe indicio alguno de creencia en la dicha suprema tras la muerte, y la única recompensa mencionada en los mandamientos (y sólo si respetamos a quienes nos dieron la vida) es: “vivirás largos años en la tierra”.

Un matrimonio infructuoso es una mancha y una maldición, e incluso se les despoja del derecho a participar en la misa. Parece como si olvidaran que, según la tradición judía, la procreación y el trabajo son un castigo por pecar y no la finalidad de la vida. Y que cuanto más lejos estén las personas del pecado, más se alejarán de la procreación y del trabajo físico. Los cristianos lo entienden relativamente cuando afirman que la mujer debe purificarse a través de la oración después del parto y no después del matrimonio, mientras que el hombre no se encuentra sometido a ninguna obligación parecida. El amor no tiene otro objetivo más que sí mismo. La naturaleza también está despojada de cualquier sombra de idea de finalidad. Las leyes de la naturaleza pertenecen a una clase por completo diferente a las llamadas leyes divinas y humanas. La ley de la naturaleza no se reduce a que un árbol deba dar su fruto, sino que bajo determinadas condiciones ese árbol dará su fruto y bajo otras no lo dará, y que morirá cierta e igualmente tanto si da su fruto como si no lo da. Si clavas un cuchillo en un corazón, este puede dejar de latir, y aquí no encontramos finalidad alguna, ni bien ni mal. Sólo podrá burlar la ley de la naturaleza quien sea capaz de besar sus propios ojos sin sacarlos de sus órbitas o de verse la nuca sin espejo. Y cuando os digan «eso es antinatural», tan sólo mirad al ciego que os lo ha dicho y pasad de largo para que no os parezcáis a esos gorriones que salen volando asustados por el espantapájaros. La gente va como ciega, como muerta, cuando podrían llevar una vida apasionante en la que todos los placeres fuesen tan intensos como si nada más nacer ya tuviéramos que morir. Con una voracidad exactamente así deberíamos apropiarnos de todo. Los milagros nos rodean a cada paso: ¡es imposible contemplar los músculos y tendones del cuerpo humano sin estremecerse! Y aquellos que vinculan la noción de belleza con la belleza de una mujer ante los ojos de un hombre sólo dan muestras de una vulgar lujuria, y se desvían más y más de la auténtica idea de belleza. ¡Nosotros somos helenos, amantes de lo bello, bacantes de la vida futura! Como las visiones de Tannhäuser en la gruta de Venus, como las predicciones de Klinger y Thoma, existe una patria primordial inundada de sol y libertad, con personas bellas y valientes. Y hacia allí, a través del mar, a través de la bruma y de las tinieblas, ¡nos dirigimos nosotros, los argonautas! ¡Y en los hechos más insólitos reconoceremos nuestras más arcanas raíces, y en los resplandores nunca vistos sentiremos nuestra patria!

[RUT] Мы — эллины: нам чужд нетерпимый монотеизм иудеев, их отвертывание от изобразительных искусств, их, вместе с тем, привязанность к плоти, к потомству, к семени. Во всей Библии нет указаний на верование в загробное блаженство, и единственная награда, упомянутая в заповедях (и именно за почтение к давшим жизнь) — долголетен будешь на земле. Неплодный брак — пятно и проклятье, лишающее даже права на участье в богослужении, будто забыли, что по еврейской же легенде чадородье и труд — наказание за грех, а не цель жизни. И чем дальше люди будут от греха, тем дальше будут уходить от деторождения и физического труда. У христиан это смутно понято, когда женщина очищается молитвой после родов, но не после брака, и мужчина не подвержен ничему подобному. Любовь не имеет другой цели помимо себя самой; природа также лишена всякой тени идеи финальности. Законы природы совершенно другого разряда, чем законы божеские, так называемые, и человеческие. Закон природы — не то, что данное дерево должно принести свой плод, но что при известных условиях оно принесет плод, а при других — не принесет и даже погибнет само так же справедливо и просто, как принесло бы плод. Что при введеньи в сердце ножа оно может перестать бить��я; тут нет ни финальности, ни добра и зла. И нарушить закон природы может только тот, кто сможет лобзать свои глаза, не вырванными из орбит, и без зеркала видеть собственный затылок. И, когда вам скажут; «противоестественно», — вы только посмотрите на сказавшего слепца и проходите мимо, не уподобляясь тем воробьям, что разлетаются от огородного пугала. Люди ходят, как слепые, как мертвые, когда они могли бы создать пламеннейшую жизнь, где все наслаждение было бы так обострено, будто вы только что родились и сейчас умрете. С такою именно жадностью нужно все воспринимать. Чудеса вокруг нас на каждом шагу: есть мускулы, связки в человеческом теле, которых невозможно без трепета видеть! И связывающие понятие о красоте с красотой женщины для мужчины являют только пошлую похоть, и дальше, дальше всего от истинной идеи красоты. Мы — эллины, любовники прекрасного, вакханты грядущей жизни. Как виденья Тангейзера в гроте Венеры, как ясновиденье Клингера и Тома, есть праотчизна, залитая солнцем и свободой, с прекрасными и смелыми людьми, и туда, через моря, через туман и мрак, мы идем, аргонавты! И в самой неслыханной новизне мы узнаем древнейшие корни, и в самых невиданных сияньях мы чуем отчизну!