#меровинги | Explore Tumblr posts and blogs

alexsmitposts · 5 years ago

Photo

Была ли дружина у ранних славян? Военный предводитель Собственно термин «князь», согласно общепринятому в науке взгляду, был заимствован протославянами у германцев, хотя восточногерманские племена (готы) не знали этого наименования. Идея о том, что термин этот славянского происхождения, распространения не получила («торчащий, выдающийся»). Племена или союзы племен возглавляли чаще всего или прежде всего «цари»-жрецы (вождь, господин, пан, шпан), подчинение которым основывалось на духовном, сакральном начале, а не под воздействием вооружённого принуждения. Вождь племени Валинана, описанный арабом Масуди, Маджак, по мнению некоторых исследователей, как раз и был прежде всего таким сакральным, а не военным предводителем (Алексеев С. В). Впрочем, нам известен первый «король» антов с говорящим именем Бож (Boz). Исходя из этимологии данного имени, можно предположить, что антский правитель прежде всего был верховным жрецом этого союза племен. А вот что писал по этому поводу автор ХII в. Гельмольд из Босау про западных славян: «Король же находится у них в меньшем почете по ��равнению с жрецом [бога Святовида. – В.Э.] почете». Таким образом, первоначальной, главной ипостасью главы рода была жреческая функция как осуществление связи общества с богами. Другой, можно сказать, естественной деятельностью была судебная власть, если в рамках рода, то это право имеет, так сказать, органический характер. Оно проистекает из права глав рода казнить и миловать. А вот с ростом количества родов возникают и племенные судьи, которыми могли являться всё те же главы старшего рода. В их функции входило решение проблем между членами одного племени, но разных родов. Значительно позднее, в период возникновения польского государства, мы имеем сведения из «Дагоме кодекс», где основатель польского государства Мешко — «судья». На этот счет есть различные мнения. Нам представляется, что выводы, сделанные на сравнительном материале из библейской истории, наиболее ясно объясняют этот институт: согласно Библии, судья — это владыка, избранный Богом, но не «король». А судьи Ветхого Завета — это и есть старейшины-правители. Самуил, к слову, и верховный жрец, и судья, но не военный предводитель (Горский К.). То есть Мешко был прежде всего главой племенного союза полян (поляков), где в управлении ключевая функция и была судить и «рядить», кстати говоря, в тексте указаны четвер�� судей, которые управляют полянами (поляками). Военная функция все ещё оставалась вторична, но в условиях, когда Польша была на пороге раннегосударственного образования, вышла на передний план: военная власть стала публичной. Стоит отметить, что жена Мешко, дочь маркраграфа Дитриха (965-985 гг.), названа в источнике термином «сенатор» (senatrix), и, если исходить из римской политической традиции, «сенатор» соответствует скорее не «судье», а старейшине (старик — senex), впрочем, как раз старейшина рода и исполнял роль «судьи». Таким образом, изначально глава рода, а за ним и племенной организации обладал двумя важнейшими для родового общества функциями: жреца и судьи. В условиях земледельческого общества важнейшей естественной функцией было понимание сельскохозяйственного цикла и «контроль» над стихией, ею мог обладать только «пожилой» человек, который просто имел больший естественный опыт, таким выступ��л старейшина или глава рода. Военная функция была вторична на данном этапе и становилась важной в случае внешней агрессии или миграции рода. Впрочем, часто «верховные» жрецы могли выступать в роли и военного предводителя, не в силу «установившегося порядка», которого на данном этапе и не было, а в силу желания или возможностей, как писал Дж. Дж. Фрэзер: «Заметив, что древние цари обычно были и жрецами, мы далеко не исчерпали религиозную сторону их функций. В те времена божественность окутывала царя, была не пустой фразой, а выражением твердой веры…Так, от царя часто ожидали воздействия в нужном направлении на погоду, чтобы зрели посевы и т.д.». Аммиан Марцеллин наблюдал такую же ситуацию у племен бургундов (370 г.): «Цари носят у них одно общее имя «гендинос» и по старинному обычаю теряют свою власть, если случится неудача на войне под их командованием, или постигнет их землю неурожай». Таковыми изначально были функции и у царей (rex) Рима, скандинавских конунгов и древнегреческих базилевсов. Здесь же находится и последующий источник сакрализации власти. У некоторых германских племен, о чем мы знаем из источников, в частности, у франков, готов в VI веке, а, возможно, и ранее, складывается представление о том, что королём всего народа должен быть представитель одного из знатных родов (Меровинги, Амалы), но на практике это было не всегда так, и выбор всего народа часто падал на вождей доблестных и воинственных, но не относящимся к указанным родам, например, готы в Италии в VI в. выбирали королей не обязательно из одного рода Амалов (Санников С.В.). У славян в рассматриваемый период «князья», или, правильнее сказать, военные предводители, были необходимы только для отправления военных функций, переход к ним публичной власти не происходил. Как писал Цезарь о похожем состоянии германского общества: «Когда община ведет оборонительную или наступательную войну, она выбирает для руководства ею особую власть с правом жизни и смерти. В мирное же время у них нет общей для всего племени власти, но старейшины областей и пагов творят суд среди своих и улаживают их споры». Таким образом, можно сказать о том, что управление обществом осуществлялось на уровне рода — старейшинами. Объединение родов, да и племен могло происходить только на сакральной основе, а «князья» были лишь военными предводителями, иногда, возможно, одновременно и главами родов. Если функция главы рода и военного вождя совпадала, то её носитель руководил сообществом, но если он был только военным предводителем, то вне военной экспедиции или угрозы такой вождь не им Дружина В данном случае, употребляя термин «дружина», мы говорим не о дружине вообще, а о военно-полицейском институте. Учитывая наличие его во всех славянских языках, надо понимать, что под дружиной понимался не только указанный институт. Так, думается, ватага молодежи одного возраста и из одного племени, предпринимавшая набег, поход-инициацию и т. п., тоже называлась дружиной, но для нас важна не всякая дружина, а таковая как институт оформления публичной профессиональной власти. Такая дружина — это, во-первых, структура, отрицающая родовое устройство общества, в её основе лежит принцип не родовой, а личной преданности, во-вторых, она стоит в не общинной организации, она оторвана от неё социально и территориально (Горский А. А.). Что касается периода VI—VIII в., то о наличии дружин нет никаких свидетельств в источниках. Несмотря на это, большое количество специалистов считает, что дружина у славянских племен была уже в VI (или даже V) веке. Авторы советского периода исходили из удревления возникновения классового общества у славян, у восточных славян в частности. Поэтому и указывали, что все государственные институты, включая дружины, начали формироваться во время движения славян на юг и запад. Современные авторы тоже модернизируют ситуацию, используя, например, такие термины, как «властные центры» ранних славян, игнорируя реальную картину развития родоплеменных и догосударственных структур в их поступательном развитии. При таких выводах не совсем понятно резкое отставание социальных институтов славян от их соседей с Запада, «отставание», объясняемое только тем, что славяне вступили позже на путь исторического развития и возникновение структур общества происходило постепенно. Повторюсь, в истории любого этноса встречается масса факторов, резко влияющих на их развитие, важнейшим из которых была война, но прежде всего в случае со славянами это вступление на путь исторического развития значительно позднее соседей и в условиях существенно более сложных по сравнению с ними. В условиях родоплеменного строя, когда князь или вождь выступает лишь предводителем племенного ополчения в период набега или военной опасности, дружина не может существовать. Поэтому о ней и не сообщают исторические источники этого периода. Одно дело «дружина» для совместного единовременного похода, другое дело — структура, состоящая из профессиональных, то есть живущих только войной или княжеским содержанием воинов, находящихся под одной крышей и связанной клятвами верности со своим вождем. Знаменательно, что у Цезаря в его записках о галльской войне дружину у германцев, в отличие от галлов («сольдурии»), невозможно разглядеть, а вот у Тацита она уже выступает отчетливо, а разница между жизнью авторов — всего 100 лет. Так, военный племенной предводитель херусков Арминий, сокрушивший в 9 в. римские легионы в Тевтонбургском лесу, был убит соплеменниками за посягательство на звание rex, то есть при попытке быть не только военным предводителем (кунингом), но и получить публичную власть. Дружина – неотъемлемый инструмент формирования протогосударственных отношений посредством насилия, но в условиях, когда славянское общество было неспособно нести дополнительную материальную нагрузку и само жило (выживало) посредством приобретения войной прибавочного продукта, дружина возникнуть не могла. Легендарный Кий (приблизительно VI в.) хотел основать новый город на Дунае, будучи в походе со всем своим родом (мужской частью), а не с дружиной. Это как раз и объясняет ситуацию, когда в войне гепидов и лангобардов на стороне гепидов в 547 (или 549) году воевал Ильдигес, потерявший лангобардский престол, с «множеством склавинов» из Панонии. После заключения перемирия он бежал к склавенам за Дунай, а впоследствии двинулся в поход на помощь готам Тотилы во главе 6 тысяч склавинов. В Италии они разбили отряды ромейского командира Лазаря, чуть позже Ильдигес, не соединившись с готами, ушел к склавинам. Не приходится говорить, что людей, живших только войной, или дружинников в таком количестве быть не могло, но такое число могло дать только племенное ополчение. Снова приходит сравнение с походом «рода» Кия, тем более что «с готами он [Ильдигес. — В.Э.] не соединился, а перешел реку Истр и удалился снова к склавинам». Очевидно, со всем склавинским ополчением, участвовавшем в походе и, вероятно, выполнившим свою задачу по «обогащению» в раздираемой раздорами Италии, тем более что про столь большой контингент в Италии больше не упоминается. Для сравнения: в этот период, в 533 г., в походе в Африке у византийского полководца Велисария была тысяча герулов, Нарсес привел с собой в Италию 2 тыс. герулов, что существенно обескровило племя герулов. В 552 г. он же нанял для войны в Италии 5000 лангобардов, которые тоже вернулись к себе в Паннонию, и т. п. Рассмотрим еще одну с��туацию, проливающую свет на род как структурную единицу славянского общества, в том числе и военную. Юстиниан II в 80-е годы VII в. активно боролся со Склавиниями в Европе, после чего он организовал переселение славянских племён (одних по принуждению, других по соглашению) на территорию Малой Азии, в Вифинию, фему Опсикий, на важнейшую для империи границу с арабами. Здесь были созданы военные поселения во главе со славянским «князем» Небулом. Только «отборное» войско славян, без жен и детей, составляло 30 тыс. воинов. Наличие такой силы дало повод неуравновешенному Юстиниану II разорвать мир с арабами и начать боевые действия. В 692 г. славяне разбили войско арабов во Второй А��мении, но те прибегли к хитрости и подкупили вождя славян, послав ему колчан, набитый деньгами, большая часть его войска (20 тысяч) перебежала к арабам, в ответ психически больной Юстиниан истребил оставшихся жён и детей славян. Бежавшие славяне были поселены арабами в Антиохии, создали новые семьи и совершали разрушительные набеги и походы в пределы Византии. Я далек от утверждения, что «род» — это только мужская его часть, но произошедшее в Малой Азии говорит о том, что «род» мог быть создан и заново как в Антиохии, так и в новом городе на Дунае, как в случае с Кием, да, кстати, и в случае с «родом русским» первого века Русской истории. В «Чудесах Св. Дмитрия Солунского» описывается большое войско, которое «целиком состояло из отборных и опытных воинов», «избранный цвет всего народа славян», «силой и смелостью» превосходившее воевавших когда-либо против них. Этот отряд из 5 тысяч отборных славянских воинов некоторые современные исследователи называют дружиной, с чем трудно согласиться (как с размером дружины, так и с существованием ее как института в это время, согласно доводам, приведенным выше). Те данные, которые мы имеем о боевых действиях славян в VII в., никак нельзя интерпретировать как совместное применение дружин и ополчения: даже Само, который был избран «королем» большого протогосударственного объединения, направленного против серьезного и полностью милитаризированного общества авар, не имел дружины. Он имел 22 сына, но не один из них не наследовал «королевскую» власть, тем более, как можно предполагать, не имел дружины, с помощью которой могли побороться за власть. Как письменные, так и тем более археологические источники этого периода не позволяют нам говорить о профессиональной дружине. И, как писал Иванов С.А., кстати, ��торонник возникновения дружины в этот период: «…но такой важный элемент образования государства, как дружина, нигде прямо не упоминается». Что естественно, так как славяне стояли на догосударственной стадии развития. Попытки интерпретировать эту структуры на основе наличия элементов богатого вооружения, указанных в источниках имен вождей и наемников, не имеют под собой основания (Казанский М. М.). Что вполне очевидно, так как славянское общество не было раннегосударственным. Мнения по поводу наличия дружин в это время носят спекулятивный характер и ни на чем не основаны. Следует отметить, что, как и в начале эпохи викингов, в военном плане ополченец мало отличался от дружинника, в отличие от расхожего современного представления о «суперпрофессиональных» дружинниках, так как жизнь свободного-воя была полна опасностей и, собственно, походила на постоянную то ли подготовку к войне, то ли уже войну: охота, земледелие в условиях возможных налетов и пр. С возникновением дружины (не только военного, но и «полицейского» института, занимавшегося сбором дани) разница между дружинником и свободным общинником состояла в том, что дружинник только воевал, проводя время в праздности, а вой – и пахал и воевал. И последнее, на что мы уже обращали внимание в статье на «ВО» «Славяне на Дунае в VI в.», по сообщению Прокопия Кесарийского, у славян «один только бог, творец молний, является владыкой над всеми», нет речи о Перуне как боге войны или дружинном боге, как это сталось в Х в. на Руси, когда Перун «прошел» определенную эволюцию развития.

0 notes