#лучи света

[headache-medicine]

Все глубже ощущаю: через посмертие потерь не существует.

Смерть не страшна, болят и печалят потери.

Страшно, когда связь истончается и если не рвется, то перестает восприниматься тем, что можно почувствовать. Связь между существами, между существами и миром, между настоящими и прошедшими моментами бытия, между тем, кем был и кем являешься сейчас. Необязательно связи быть постоянно активной, но необходим доступ, возможность соприкоснуться. Это и есть неумирание. А смерть как переход, без сожженных мостов, не плоха, не печальна.

Думаю, связь на самом деле не исчезает - это было бы даже как-то… неестественно. Она не рвется, но трансформируется. И тогда нужно искать другие возможности, чтобы ее на себя примерить и ощутить сполна.

И это трудно - решиться пробовать их найти. Поставить на кон собственн��ю устойчивость: ведь резкое расширение картины мира может вызвать коллапс, от которого потом еще нужно оправиться. Трудно взглянуть в ту сторону, куда упорно избегал смотреть на работающих предохранителях, и вдруг перестать отмахиваться от пришедших знаний, как от бьющих в глаза лучей света, когда так сосредоточенно всматривался в темные углы незнакомого помещения.

Выпустить из рук потерю, чтобы нащупать нити связи, еще труднее.

Но иногда я вижу те лучи.

И подобно тому как ловят звездопад, я впускаю их в сплетение нового мировоззрения, чтобы в конечном счете они наложились на прочную сеть сущего, показав мне ее необъятность и всевозможность контакта.

Потерь через посмертие не существует:

Если узнал, как найти то, что ищешь. ◈ https://t.me/Morova_poGreshnost

[arinanightlight]

Hermittober, writober, inktober Day 2 "звон в ушах", "заметки на полях старинной книги", "discovery" и "machine".

It was written because of a thought like, "What if Grian is trying to make copies of Grumbot in part because his conscience is tormented, but he doesn't admit it out loud?"

— Откуда… Гриан не просто чувствовал, но даже видел, как дрожат его руки. В страхе повредить хрупкие, почти истлевшие от времени страницы, он осторожно опустил старинный на вид фолиант с полустёртым прямоугольным символом на корешке обложки на стол и низко склонился над ним. Подняв со стола крохотный светящийся кубик, он поднес его к едва различимым в полутьме старым литерам, предварительно постучав по лампе. Свет сменился с приятного охристого на майски-зелёный, и затем на фиолетовый. И страницы книги мгновенно преобразились. Звон наполнил его уши, и он не услышал даже собственный тихий вскрик потрясения. Он узнал галактический язык, или иначе язык стола зачарований. Именно этими символами были начертаны бисерным почерком маленькие заметки на потрёпанных полях страниц. И с этими символами у него были связаны отнюдь не самые счастливые воспоминания… Так что авиана нельзя было винить в том, что он отшатнулся от стола и торопливо, почти падая, сделал несколько шагов назад. Не в силах отвести взгляд от книги и крепко сжимая в пальцах светильник, будто готовясь ударить любого, кто способен появиться рядом с ним бцдто из ниоткуда, он замер и прислушался. Перья за его ушами встали дыбом и распушились, с уст сорвалось сдавленное в панике чириканье… Но никто не появился рядом с ним. Не схватил его, не рассмеялся, не забрал никуда, как тогда… Либо Ватчеры вновь поиздеваться над ним решили, либо даже в ином мире Ксисума за ним приглядывает, оба варианта для самостоятельной и сильной взрослой птицы были не лучшим вариантом. Гриан, всё ещё настороженный, тем не менее не смог сдержать любопытства. Осторожно, ступая легко и осторожно, подгибая даже когти птичьих лапок под себя, он вернулся к столу. Нагнувшись над истлевавшими страницами, он заслонился крыльями от всего остального окружения, образуя оперённый плотный купол. Держа в обеих ладонях лампу-кубик, ��новь поднёс он её к бумаге, вглядываясь в видные только при ультрафиолете символы. Слегка нахмурившись, он сосредоточенно листал книгу, стараясь не нарушить целостность бумаги. То, что он успел прочитать, дало ему надежду на успех. Может быть именно сейчас он нашёл то, что он так долго искал? Может быть он сможет вернуть того кто ему так дорог стал с самого своего появления на свет… Перевернув очередную страницу, Гриан немедленно склонился ещё ниже. В ультрафиолете стали видны выведенные невидимыми чернилами целые схемы с пометками… Чертежи поверх книги. С кратким описанием их предназначения. Авиан был настолько поражён открывавшейся ему информацией, и одновременно настолько был поглощён её чтением и радостью, ему приносимой, что не сразу заметил, как сквозь его маховые перья пробились лучи света. — Кто здесь? Эй! Ты что тут забыл- Вздрогнув, птиц ускользнул от рук человека, попытавшегося схватить его за руку. Одним взмахом больших крыльев он заставил п��шатнуться книжные стеллажи вокруг, наполняя пустовавшую в поздний час библиотеку шумом падающих с полок книг. Парень настороженно пригнулся, угрожающе подняв крылья. Он успел подобрать со стола книгу и прижать её к себе, отбрасывая сторожа в сторону быстрым ударом. Сейчас или никогда, он должен вернуть то, что не смог сохранить. Звон стекла и сияние летящих во все стороны осколков наполнили воздух, едва авиан взлетел вверх, разбив своим телом ближайшее окно. Он это сделает, он сможет, он теперь способен будет наверняка вернуть того самого первого Грамбота, что стал ему настолько дорог, что его не хотелось отпускать и забывать.

***

В последние несколько недель почти никто не мог сказать, над чем таким корпеет Гриан, что не спит ночами и ходит с такими большими мешками под глазами, что хоть картошку в них насыпай. Кому-то это могло показаться обычным его состоянием — всё же Хермиткрафт был тем самым "сервером сумасшедших трудоголиков", как шутили и сами участники, и некоторые друзья за пределами мира.

Однако Мамбо какой-то частью себя понимал, что с Грианом что-то не то. Как бы тот ни улыбался, как бы ни казалось, что он искренне счастлив и мотивирован на свой секретный проект, на щеках авиана горел странный почти лихорадочный румянец, который нельзя было списать на холода. Да и в каждом его движении чувствовалось что-то невероятно отчаянное, будто нечто болезненно жгло его самую душу калёным докрасна железом, толкая при этом пернатого на продолжение дела. Ему конечно могло просто показаться это, но… После некоторых событий Мамбо Джамбо начал больше доверять своей интуиции. К тому же, казалось, логично было, что Гриан мог так и не отойти от… Некоторых событий. Опасения редстоунера вскоре подтвердились, когда спустя почти месяц он нашёл в себе силы преодолеть свой страх выставить себя излишне тревожным идиотом и наконец-то проведать крылатого. Едва добравшись на элитрах до чужой базы, британец не мог не содрогнуться при виде… Эм… Творческого беспорядка? Хотя едва ли так можно было назвать бедлам в, казалось, почти заброшенном месте. Лишь наспех сколоченная мастерская издавала какие-то звуки, подавая какие-то признаки жизни. Тихое жужжание, лязг железа, звяканье стекла становились громче по мере того как длинноногий будто цапля мужчина перешагивал через разбросанные без какого-либо порядка стальные детали, шалкер-боксы, сломанные микроповторители, приближаясь к заветной двери… Открыв её, редстоунер застыл на месте, почти потерянно провожая взглядом пошатывавшегося из стороны в сторону Гриана, с едва слышным бормотанием собиравшего последние детали робота. Да, на подставке, державшейся на явно дрожащими руками ввинченных прямо в стену саморезах, держался на этот раз гуманоидный робот. Андроид? Или… Что вообще сделал Гриан? Механизм остался лишь обобщённой формой подобным человеку. Ну, что же, это было не удивительно, всё же они не в Детройте живут, но… Мамбо нервно сглотнул и сделал первый неуверенный шаг в сторону авиана и его творения. Взгляд его уловил то, насколько заботливо, до боли в сердце, Джи собирал детали вместе, проходясь по швам стальных пластин паяльником, осторожно докручивая крохотные болты и саморезы. Крылатый и вправду пытался вернуть… Ту машину. — Гриан. — неожиданно твёрдо, пусть и болезненно, позвал его Мамбо, пытаясь хоть как-то остановить дорогого ему человека. Гриан лишь еле слышно рассмеялся в ответ, поправляя голову робота и устанавливая её ��овнее. — Я почти закончил… Я смогу его вернуть, наконец-то смогу… Редстоунер понял, что больше мяться на одном месте ему нельзя. Авиан почувствовал, как его быстро и твёрдо, но осторожно оттянули за руку от нового Грамбота, поворачивая лицом ко второму живому человеку в комнате. Мамбо был бледен как мел и расстроенно хмурил тонкие чёрные брови, его тёмные усы встопорщились, когда он тяжело выдохнул. — Гриан, остановись. Ты же знаешь, чем окончились твои прошлые попытки? Перья на ушах Гриана встрепенулись, в больших тёмных глазах мелькнули страх, гнев и упрямство… И что-то фиолетовое. Развернувшись на 180 градусов от старого друга, он горячо проговорил: — В этот раз всё должно быть по-другому… Это немного другая технология, другие возможности, я обязательно смогу его вернуть! Хватка на запястье авиана не ослабла, и тот, едва шагнув прочь, тут же был оттянут назад. — Почему ты так за него цепляешься? — с тихой болью и искренним непониманием вопрошал редстоунер, удерживая Гриана от попыток отойти в сторону и вернуться к работе. — Он ведь просто машина… Из горла Джи вырвалась сердитая птичья трель, едва до него дошло сказанное. Он резко отдёрнул руку, не волнуясь даже о том, потеряет ли равновесие державший его человек. — Так я и знал. Для тебя он был лишь машиной. Всегда. Просто способом сделать тебя майором грёбаные пару лет назад, да? — почти выкрикнул он, не отводя взгляд от второго парня.

— Ну… Да? — редстоунер склонил голову набок, сконфуженный, и тут же получил резкий и сильный толчок в грудь, пошатнулся назад. — Ай! Гриан, что с тобой такое, почему ты- — Он не был обычной машиной. Он был живым… Почему ты этого не видел? Почему тебе было так всё равно на то что произошло.. Тогда… — Крылья за спиной авиана почти угрожающе раскрылись, загораживая робота. Мамбо остался на месте, уперев руки в бока. — Нет, Гриан, фактически это всего лишь его программа. В нём было прописано быть вежливым и доброжелательным- А?! Не успел мужчина и глазом моргнуть, как его прервал очередной толчок прочь. — Замолчи, замолчи, замолчи, ты слишком мало времени с ним пробыл, ты даже не пытался уделять ему столько времени и внимания, сколько дарил ему я, ты не понимаешь, каким он был… — руки Джи дрожали, вцепившись в чужие плечи. — Гриан… — Ты ведь помнишь тот момент поломки? Он осознал себя, он- он начал задаваться такими же вопросами, какие присущи человеку, он мог понимать меня, остальных ребят… — Гриан, это был программный сбой, простой сбой. Грамбот не смог выполнить поставленные ему задачи, и это было естественным возможным для него исходом… — попытался в очередной раз достучаться до него редстоунер, но был вновь прерван. — То, что ты назвал сбоем системы, сделало его совсем живым… Если бы не перегрев, он стал бы тогда более человечным, чем был- — Роботы не живые, Гриан, они могут только сымитировать человеческие эмоции, состояния, и то… Только если такую задачу им поставил человек. — Мамбо Джамбо устало потёр ладонью лоб, понимая, что ещё немного — и начнётся мигрень, а закидываться обезболивающим ему не хотелось. — Ты хотел чтобы Грамбот был живее и он таким стал… Попытался, по крайней мере. Я не знаю, что ты такого увидел в его действиях и ответах, что изменило его отношение к тебе и окружающему миру, но… эта машина просто подстроилась под тебя и твои желания. Гриан лишь молча притянул бывшего со-изобретателя к себе ближе и, дрожащей рукой дотянувшись до стопки старых листов бумаги с печатным текстом на них, показал их Мамбо. — Ты не хотел это читать, но придётся. Редстоунер пригляделся к буквам и, слегка щурясь, чтобы удержать эмоции при себе, прочёл про себя: "Goodbye, dads". — Это ведь мы довели его до срыва, до экзистенциального кризиса… Листки перед носом Мамбо дрожали вместе с рукой того, кто их держал. — Мы не должны были скидывать всю компанию по продвижению тебя в мэры на него, понимаешь, Мамбо? Мы его довели до такого отчаяния, что он просто отключился. Он был просто ребёнком по натуре… Минута безмолвия со стороны обоих тянулась почти как час, а инженер так и стоял в нерешительности, не зная, как иначе донести до Гриана правду. Сейчас все слова казались ему абсолютно бесполезными, не способными никак повлиять на авиана, тонувшего в чувстве вины и отчаянных попытках что-то исправить, свести к лучшему исходу то, что окончилось уже довольно давно. Крылатый тихо не то всхлипнул, не то чирикнул, и в следующий миг Мамбо уже инстинктивно потянулся к птице, и осторожно, будто бы боясь спугнуть, приобнял того за плечи, опускаясь рядом с низкорослым парнем на колени. Слушая плач старого друга, редстоунер лишь молча гладил того по плечу в попытке помочь. Он мог лишь надеяться на то, что, позволив Гриану прожить эмоции не в одиночку, он уже может сделать хоть что-то важное, и не быть… бесполезным…

— Ему было хорошо в том виртуальном кубе, знаешь? — тихо спросил он, пока уже Джи крепко обнимал долговязого редстоунера вместо дакимакуры. — А потом он нашёл себе всё-таки другое предназначение. Рен и Док говорили, что он вроде как доволен… счастлив был помогать управлять космическим кораблём? Так что… Лучше оставить всё как есть. Я понимаю, что ты хочешь исправить ситуацию, воссоздав Грамбота и начав для него всё с начала, но поверь, лучшее что можно сделать — просто… Не делать его копию. Судя по тому что я увидел, этот новый робот вполне себе неплохой на вид… Не знаю откуда ты достал схемы, но может в принципе получиться что-то хорошее, например помощник в мастерской или в шахте. Мы подумаем над этим вместе, если… Если хочешь. Гриан молча кивнул, и Мамбо с тихим выдохом наконец то немного успокоился. Его наконец-то услышали хоть частично. И по крайней мере новой копии Грамбота у них не будет.

[colettedelon]

Есть в её образе нечто такое, настолько бледное и хрупкое, что не кажется лёгкой добычей, а кажется неестественным и опасным, неживым. Есть в её женственности нечто такое, что не кажется покорным, а кажется тихим и абсолютно черным омутом. Есть в её «ангельском», по словам людей, голосе, такие ноты, что он не кажется наигранным, а кажется садистически сладким, лeтальной дозой сахара.

Есть в ней нечто такое, подобное ярчайшему свету фонаря в лесной глуши. Единственный источник света на десятки километров вокруг, белые лучи которого жгут также безжалостно и со знанием дела, как кислота.

[nuralqamar]

скоро наступит время, когда все листья на деревьях опадут, и они будут выглядеть голыми и печальными. это время года, когда природа замирает, и кажется, что жизнь останавливается. деревья, как будто чувствующие холод, будут стоять беззащитными под серым небом, ожидая снега. снег, покрывающий землю белым одеялом, принесет с собой тишину и покой, но также и мороз, который будет щипать кору деревьев и заставлять их дрожать от холода. однако после всех этих испытаний, когда зима покажется бесконечной, Всевышний пошлет долгожданное солнце. первые лучи света будут пробиваться сквозь облака, согревая землю и наполняя воздух ароматом весны. деревья вновь обретут силу и начнут распускать свои почки, словно пробуждаясь от долгого сна. их ветви снова покроются зелеными листьями, а жизнь вернется в природу с новой силой. но это возрождение не должно заставить нас забыть о том, что холода могут вернуться. каждое испытание, которое мы проходим, оставляет след в нашем сердце и в уме. мы учимся ценить тепло солнечных дней, осознавая, что за каждой радостью могут скрываться трудности.

так же и в жизни: после трудных периодов приходят моменты радости и обновления. но важно помнить, что испытания — это часть на��его пути. они закаляют нас, делают сильнее и мудрее. мы учимся находить красоту даже в самых суровых условиях и ценить каждый миг счастья...❤️‍🩹

[hoteldreamss]

Everything is for real

ivar the boneless || imagine || часть 8

все части

Метки: семейный ужин Лодброков; сцена 18+; немного романтики

Слов: 5 110

Ты укладываешь свои волосы, стоя перед зеркалом в комнате Ивара. Твой образ готов, на тебе платье, макияж, украшения. Осталось только обуться, что ты оттягивала, поскольку меньше всего хотела надевать каблуки.

— Ты великолепно выглядишь, — Ивар подходит к тебе, кладёт ладони на твою талию и оставляет поцелуй на макушке. Ты была права, когда говорила о том, что можешь понять, как одеться к определённому случаю, потому что твой образ идеален. Сдержанный, но не слишком, праздничный, но не настолько, что ты походила на новогоднюю ёлку. Ты также выглядела дорого, заставляя Ивара думать, что ты прекрасно понимаешь, где находишься.

Он не в первый раз замечает, какие твои действия точные и подходящие. Дело было не только в твоём нынешнем образе для семейного рождественского ужина, но и в том, что в очередной раз Ивар замечает – ты знаешь, что и как делать. Даже твоё притворство в ваши первые дни знакомства с его семьёй, тогда ты вела себя правильно, почти идеально, всё чтобы его родные поняли, что ты близка с Иваром.

И может эти мысли заставляют его верить в ваше общее будущее и угомонить свой пыл. Потому что ты точно знала, что делаешь, иначе не была бы здесь с ним и не была бы такой заботливой вчера. Иначе не дала бы ему шанс.

//Твои поцелуи нежные и ласковые, когда твоя ладонь поглаживают его живот и грудь. Ты лежала рядом с ним, в тёплой постели, пока за окном темнота, холодный ветер громко завывает. Ивар больше не думал о том, что было в ресторане, теперь все его мысли крутились вокруг тебя. Ты просто была в его голове, снова перетянула внимание на себя и заставляла его всё больше и больше мечтать о вашем совместном будущем.

Он лежал на спине, пока ты была рядом с ним, в одной футболке, но всё ещё в нижнем белье. Ты могла быть без штанов этой ночью, чтобы отчасти неким образом подбодрить своего парня. Показать, что ты готова идти к нему навстречу. И тебе не было стыдно за это, даже если ты не собиралась в ближайшее время переходить черту вашей сексуальной близости.

Твои губы мягкие и тёплые, когда ты оставляешь очередной поцелуй на линии челюсти Ивара. Он обнимает тебя одной рукой, дотрагиваясь до твоей талии. Ему нравится спокойствие, полученное благодаря тебе.

— Ты когда-нибудь ненавидела Фрейдис, когда я был в отношениях с ней? — интересуется Ивар, нарушая молчание между вами.

Единственный звук в тёмной комнате доносится с улицы. Вы можете только немного видеть друг друга благодаря слабому свету от фонаря, который был на углу дома и его лучи света попадали в спальню.

— Именно о твоей бывшей, мы будем говорить в постели, — произносишь ты, отчасти насмехаясь над этим. Но Ивар не улыбается, он продолжает смотреть на тебя, желая слышать ответ. В твоей голове крутится мысль о том, что Ивар не просто так спросил тебя об этом. — Может немного, в начале, когда ты почти перестал общаться со мной. Я подумала, на этом всё и закончится. Я потеряю очередного друга. Из-за того, что он выбрал «любовь», — ты даже показываешь кавычки одной рукой, которая до этого покоилась на обнажённой груди Ивара.

— У тебя же были ещё друзья? Мы тогда...

— Ты был мне близок. Я просто думала о том, что... между нами есть определённое понимание друг друга. То, чего не бывает порой у братьев или сестёр, — сразу произносишь ты, понимая, что твой парень мог понять тебя неправильно.

— Значит, ты ревновала? Хотя бы немного.

— Это скорее была небольшая обида и грусть, — сразу говоришь ты, чувствуя себя уязвимой, потому что тебе иногда сложно говорить о своих чувствах и показывать их. Но сейчас ты чуть ли не признаёшься ему, что боялась, что лишишься его из-за другой девушки. — Я думала, что потеряю тебя.

Ивар кладёт ладонь на твою голову, ласково поглаживая тебя по волосам, зарывшись в них пальцами. Ты поднимаешь на него взгляд и смотришь в голубые глаза. Его губы накрывают твои заставляя тебя немного мурлыкать во время поцелуя, от неожиданности и небольшой резкости твоего парня. \\

— Ты тоже хорошо выглядишь, — ты невольно улыбаешься ему, когда смотришь на его отражение в зеркале.

Ивар утыкается носом в изгиб твоей шее, чувствуя знакомый запах духов. Он был доволен, ты выглядела счастливой рядом с ним. Это единственное, что ему по-настоящему требовалось.

Когда вы спускаетесь на первый этаж, то большинство уже сидят за столом, но нет Рагнара, Лагерты, Бьёрна и его жены. Аслауг, конечно же, недовольна тем, что они опаздывают, но она просто сидит на своём месте, пока что она не злоупотребляет вином.

Рагнар был в городе и не проводил время со своими сыновьями во время праздников. Его дети также не совсем воспылали к нему любовью, как и он к ним, несмотря на время.

Ивар успел тебе рассказать, ещё когда вы были друзьями, что раньше он тянулся к своему отцу намного больше, чем сейчас. Однако это быстро прошло, когда он увидел, сколько боли Рагнар доставил Аслауг.

Хвитсерк с Эшли тоже немного опаздывают, но только потому, что знали, что не все ещё собрались и если бы кто-то задумался, то понял бы, почему именно эти двое так долго задерживаются в комнате Хвитсерка.

Ты заметила, что девушки Рагнарссонов прекрасно выглядели. Аслауг была в великолепном платье, как и Торви. Блайя более ухоженная, чем обычно, хотя платье на ней не такое уж и праздничное. Ты приняла это за то, что она не желает менять свой стиль. Но это не так уж и сильно тебя касается, ты скорее всё ещё под впечатлением от вида Аслауг, которая на твой взгляд выглядела божественно. Ты не знала о её весомых минусах, но ты всё ещё была той, кто восхищался ею. Тебе было этого достаточно, Аслауг была милой и уважительной с тобой, пока ты старалась быть воспитанной и благодарной ей за тёплый приём.

Уббе теперь не так подозрителен к тебе, он заметил доверие и искренность между тобой и своим братом. И ты не казалась коварной сукой, планирующей отобрать у Ивара деньги и разбить его ��ердце. Может Уббе подумал о том, что тебе стоит быть с его братом, потому что Ивар будто стал одновременно спокойнее и довольнее.

Ты перешёптываешься с Иваром, когда сидишь за столом рядом с ним. Все ждут первую семью Рагнара, пока Уббе общается с Аслауг, а Торви со своими детьми. Сигурд слушает свою девушку, пока та что-то рассказывала ему.

— Ты никогда не говорил о том, что любишь вишнёвый пирог, — произносишь ты, когда Ивар признаётся в том, что надеется на десерт в виде вишнёвого пирога, который его мать обычно готовит на Рождество.

Ты и впрямь никогда не слышала о том, что твой теперь парень любит вишнёвый пирог, обычно он заказывал что-то другое, когда вы были вместе.

— Мне нравится только тот, что готовит моя мама, — он пожимает плечами, выглядя совершенно непринуждённо, и ты невольно улыбаешься.

Иногда Ивар был слишком милым, из-за чего твоё сердце легко таило.

Вас никто не слышит, и вы не обращаете внимания на чужие разговоры. Однако Уббе кидает на вас двоих взгляд, замечая, что Ивар и ты снова шушукаетесь между собой. Ведёте себя как подростки, что, наконец, добрались друг до друга и не можете насытиться. Он не видел, чтобы подобное было у его брата с Фрейдис. И это также успокаивает Уббе, он всё больше находит подтверждение тому, что ты подходишь к его семье или может ты слишком хорошая актриса.

— Значит, мне нужно научиться готовить вишнёвый пирог? — ты чуть ли не мурлычешь ему на ухо.

— Ты не обязана.

— Я умею готовить, Ивар, и вишнёвый пирог и другие пироги. — Твои глаза наполнены хитростью, пока твои губы искаженны в ухмылке, а голос слишком сладкий.

— Ты никогда не говорила, что готовишь, — выдаёт он, и впрямь немного удивлённый.

Тебе прекрасно было известно, что сейчас большинство людей не хотели, или не умели готовить, но ты умела и занималась этим, когда хотела или когда была необходимость.

— Ты никогда не спрашивал, — просто произносишь ты.

— Значит, мне теперь нужно составить анкету с вопросами по типу «умеешь ли ты готовить»? — интересуется Ивар усмехаясь.

Ты только хихикаешь.

— Мы можем узнавать друг друга постепенно, ты бы всё равно узнал о том, что я готовлю, — произносишь ты. — Мы же теперь в отношениях.

Ивар не успевает ничего сказать тебе, потому что в столовую заходит Рагнар, Лагерта и её сын со своей женой. Все затихают, но потом сразу же приветствуют друг друга, кто-то кивком, кто-то в голос, но никто не обнимается. Ты продолжаешь сидеть рядом с Иваром всего на пару секунд встречаясь взглядом с Рагнаром, потом с Лагертой, затем с Бьёрном и его женой. Аслауг выглядела недовольной, но все остальные казались дружелюбными.

Рагнар был тем, кто пытался заговорить первым. Бьёрн был тем, кто поддержал его. Хвитсерк сидел рядом с тобой, а Эшли рядом с ним. С Эшли села Ингрид, и это было относительно опасно для всего этого праздника. Лагерта села рядом с Рагнаром, когда тот сидел во главе стола напротив Аслауг. Торви постепенно начинает говорить с Лагертой, пока Аслауг чувствовала небольшую ревность и обиду на жену Уббе.

Аслауг была той женщиной, которая открыто, нуждается в любви и открыто демонстрировала это. Ты заметила, что она более нежная и мягкая, не из тех женщин, кто собирается вечно быть одной. Она из тех, кто просто обидеться на мужчину, пока Лагерта была той, кто будет мстить за то, что с ней поступили несправедливо.

Ивар, ты, Хвитсерк и Сигурд со своей девушкой в основном молчали. Ты, потому что не была уверена, что тебе стоит вообще что-то говорить. В конце концов, ты не так близка с этими людьми и знакома. Ивар потому что знал, что легко сейчас может начать ссору с кем угодно. Хвитсерк потому что больше увлечён едой. Сигурд просто в своих мыслях, как и его девушка. Другие очень даже активно общались.

И ты искренне надеялась, что тебе не придётся участвовать в разговоре. Но Ингрид, жена Бьёрна, решила, что нужно затащить тебя в беседу.

— Т\И, — она окликает тебя. — Ты слышала, что я сказала?

В её тоне есть нотки надменности, из-за чего ты сразу чувствуешь раздражение. Было много вещей, которые никогда бы не затронули тебя и не заставили бы быть злиться. Но также было несколько вещей, которые заставляли тебя сходить с ума и испытывать к человеку невероятную неприязнь и ненависть.

— Да, я слышала, что ты сказала. Просто думала, как тебе ответить, чтобы ты поняла, — произносишь ты, чувствуя на себе взгляды всех.

За столом повисает молчание, а ты уже понимаешь, что не собираешься уступать девушке, которая раньше работала моделью и теперь её уже пару лет никуда сниматься не брали. Тебе пришлось это узнать сегодня от Хвитсерка, который узнал это от Эшли, которая "перерыла" интернет ради этой информации. И теперь ты была чертовски благодарна этой девушке, хотя всё ещё не обмолвилась с ней ни словом с последнего семейного ужина.

— Нет. Я ни разу не трахалась ни с одним из своих клиентов, — выдаёшь ты, когда все всё ещё смотрят на тебя, ожидая услышать более мягкий ответ, на идиотский вопрос Ингрид.

Она просто озвучила это: «Кто не переспит со звездой. Ты ведь работала со знаменитостями, Т\И, тебе не хотелось кого-нибудь из них? Наверняка, ты пользовалась своим положением». Ты просто слышала в её голосе предвзятость, будто она желала задеть тебя. Признаться, будь она умней, то подружилась бы с тобой, и ты может, смогла бы пристроить её куда-нибудь. Но видимо, она слишком глупа, чтобы воспринимать тебя всерьёз.

Ингрид молчит слишком долго, пока все смотрят на неё, желая услышать ответ. Но ей не лезет в голову что-то остроумное. Она немного краснеет и чувствует, как по телу распространяется жар.

— Смотря, какие клиенты, — выдаёт она, и тогда каждый видит, как ты стараешься удержать все свои мысли касаемо того, чтобы упрекнуть её. Она явно заявляет о твоей не компетенции.

Твои губы расплываются в улыбке, когда ты понимаешь, что знай, она с кем ты работала, сгорела бы от завести. Но ты меньше всего хотела хвастаться.

— Тебе лучше знать, — произносишь ты, и тогда все кидают на тебя взгляд.

Ваша небольшая ругань точно могла бы продолжиться, если бы Торви не вмешалась со своим вопросом. Хотя это заставило других женщин вспомнить о своей неприязни друг к другу.

— Куда вы собираетесь поехать, чтобы отпраздновать Новый год? — интересуется жена Уббе, кинув взгляд на Аслауг.

— Не знаю. — Она выглядит спокойной и непоколебимой. — Мы вообще собираемся куда-то ехать? — Аслауг смотрит на своего мужа, который смотрит на неё.

Рагнар знал, что просто обязан поехать с Аслауг куда-нибудь, чтобы отпраздновать наступление Нового года. Хотя он не совсем этого желал, и хотя он провёл последние дни в Дании с Лагертой, даже не насладившись её телом, он всё же чувствовал себя обязанным отвести свою нынешнюю жену, куда она пожелает.

— Конечно, мы собираемся куда-то ехать, — выдаёт Рагнар, невольно забавляясь своим ответом, хотя это чертовски злит Аслауг и по её взгляду это можно заметить. Она знает, что Лагерта смотрит на неё и, может быть, Рагнар обещал что-то своей бывшей жене, которая всё ещё выглядела так, будто она позвала всех на ужин.

— Куда-то? — На лице Аслауг проскальзывает раздражение, и ты всего на пару секунд думаешь, что сейчас может быть очень громкая ссора.

Однако Рагнар игнорирует свою жену, ничего не отвечает, просто пьёт свой виски, пока все за столом смотрят на него.

Ивар невольно хмурится, чувствуя небольшую ответственность за то, чтобы защитить свою маму, однако он держит язык за зубами, уже давно поняв, что ему просто не стоит лезть в ссоры своих родителей.

Уббе готов был влезть в ссору, но только, чтобы успокоить её и в очередной раз вести себя как миротворец. Однако он пока что сдерживает себя, желая не лезть в конфликт, который ещё не так серьёзен. Хвитсерку всё равно, раньше ему просто не нравились ссоры его семьи, но после того, как он посещал психолога в клинике по реабилитации, то пришёл к выводу, что ему всё равно на своих родителей. Его отцу было всё равно, его матери было всё равно, и теперь Хвитсерк уверен, что его наплевательское отношение к семье было правильным.

Сигурд же отчасти получал удовольствие. Его мать никогда должным образом не давала ему почувствовать себя любимым, поэтому он получал странное садистическое удовольствие, когда его отец причинял некую боль Аслауг. Сигурд никогда не признает этого, даже не признается самому себе.

Рагнар продолжает молчать, пока все чувствуют себя относительно неловко, кроме Хвитсерка, который наблюдает за всеми, продолжая, есть.

— Я принесу десерт. Помоги мне, пожалуйста, — произносит Аслауг, посмотрев на тебя.

Ты немного удивлена тому, что она просит именно тебя о помощи, но всё равно поднимаешься со своего места и уходишь за ней. Постепенно ты можешь догадаться, что она позвала тебя не из-за личного желания и предпочтения в твою сторону, а из-за того что Торви отдавала уважение Лагерте, от того, что Эшли и девушка Сигурда были теми, с кем Аслауг не желала общаться. Но она могла бы им вежливо улыбаться и стараться не сказать лишнего. Ты казалась самой подходящей из всех девушек. Может, из-за того, что ты была девушкой Ивара, она просто хотела показать ему своё одобрение. Ты бы не удивилась, если бы все эти причины были настоящие.

В любом случае ты не была против. Ужин продолжился спокойно, Бьёрн уже чаще просил свою жену молчать, особенно, когда она пыталась приставать к Торви, расспрашивая её о том, как она стала женой Бьёрна, а потом Уббе.

Ты невольно замечаешь, как Хвитсерк забирал предложенный Эшли кусок пирога.

Ивар в какой-то момент положил свою ладонь на твоё колено, поглаживая тебя и желая больше молчать. Он недоволен присутствием Лагерты, не только потому, что она выглядела так, будто сама их всех сюда позвала, но и потому что она была той, кто попытался отсудить большую часть прибыли Рагнара, когда тот перешёл на другой бизнес, оставив многое детям и Аслауг.

После того как начали приходить новые незнакомые тебе люди, обнимаясь с Аслауг и приветствуя детей Рагнара, ты почувствовала себя взволнованной. Ивар всё время рядом с тобой, что, конечно же, успокаивало тебя.

Аслауг приветствует мужчину, который тепло ей улыбается, пока ты и Ивар поневоле находитесь рядом.

— Моего сына ты помнишь, Ивар, а это его девушка – Т\И. Т\И, эт�� Харальд, друг семьи. – Аслауг улыбается и держит стакан с шампанским в руках.

— Очень приятно с вами познакомиться, — произносит Харальд, улыбаясь тебе, пока ты также говоришь, что рада с ним познакомиться.

Аслауг увлекается беседой с Харальдом, пока Ивар и ты уже не так интересны ей. Ни ты, ни твой парень не расстроены. Вы тихо отстраняетесь и уходите.

— Ты выглядишь скучающей, — произносит Ивар, наклонившись к тебе, шепча на ухо.

— Может, я и впрямь немного скучаю, — признаёшься ты, понимая, что это звучит слегка эгоистично, когда ты озвучивае��ь это. Но ты заметила, что Хвитсерк со своей девушкой пропал, как и Сигурд, Уббе беседует с гостями, пока его жена пошла, укладывать детей.

— Мне нужно покурить, пошли. — Ивар знал, что ты не куришь, но оставлять тебя здесь одну он не хочет и зная, что тебе может это не понравится.

Уже через пару минут, вы с Иваром были на заднем заснеженном дворе. Снег под вашими ботинками тихо хрустит, пока вы медленно направлялись чуть дальше. Маленькие снежинки медленно падают с неба, опускаясь на землю и на тебя с Иваром.

Он достаёт свою пачку сигарет, молча предлагает тебе, но ты отказываешься. Он делает это ради приличия, зная, что может ты, могла захотеть после пары бокалов спиртного. Ивар и ты направляетесь чуть дальше во двор. Он был достаточно большим, не как у среднестатистического дома. Здесь было полно заснеженных деревьев и закрытый бассейн. Небольшой лабиринт из низких кустов, по которому вы идёте с Иваром, пока он курит.

— Твои родители не уедут на Новый год? — интересуешься ты, когда ладонь Ивара держит твою.

— Учитывая сегодняшний вечер, я не удивлюсь, если они решат не ехать, — произносит Ивар, когда вы подходите к концу небольшой дорожки. Перед вами стоит столик и стулья, но покрытые снегом.

— Ты переживаешь?

— Мне всё равно, если они останутся на праздник, — произносит Ивар.

— Я про твоих родителей. Тебя разве не волнует их ссора?

— Меня волнует, что мой отец неуважительно относится к женщине, которая вырастила меня и моих братьев, которые и его сыновья. — Он тушит сигарету, после чего залезает в карман, желая достать кое-что для тебя.

Ты внимательно смотришь на Ивара, пока фонари во дворе, освещают местность вокруг и помогают вам с Иваром видеть друг друга. В твоих глазах мелькает сочувствие и уважение к твоему парню.

— Я знаю, мы говорили о том, что не будем ничего дарить друг другу, но я кое-что купил тебе. Ещё до того, как мы говорили об этом, — произносит Ивар, и видит, как ты невольно хмуришься, от замешательства.

— Ивар...

— Ты не можешь не принять его, — произносит он, пока ты смотришь на небольшую красивую коробочку с маленьким бантиком.

Ты не расстроена. Принимая подарок, желая узнать, что в коробочке. Ивар внимательно наблюдает за тем, как ты открываешь коробку и смотришь на золотой не слишком толстый браслет, с небольшим медальоном. Это солнечный круг с двумя пересекающимися квадратами. Ты поднимаешь взгляд на Ивара, он выглядел так, будто ждал твоего восторга, но на твоём лице было небольшое непонимание.

— Это оберег «Валькирия», — просвещает тебя Ивар, давая тебе понять, что это также было значимо для него. — Он даёт защиту и силы. Лучи солнца символизируют силу ��юбви ко всему живому, а квадраты родную землю. У меня есть такой же. Раньше воины использовали его на щитах, жёны викингов носили его на себе.

Ты невольно улыбаешься от всей этой истории. Это большой жест для Ивара, потому что ты знала, он был тем человеком, кто больше увлекался язычеством, чем христианством. Он искренне надеялся, что тебе понравится его подарок, хотя он знал, что ты не так погружена в скандинавское язычество, как он.

— Это очень красиво, — произносишь ты, когда убираешь коробочку в карман, а браслет держишь в руках. Подвеска на браслете была небольшой, но всё равно достаточно сверкала под светом фонарей. — Спасибо, Ивар.

Ты тянешься к нему, заключая его в объятия и оставляя поцелуй сначала на его губах, а потом на его щеке. Ивар обнимает тебя в ответ за талию, прижимая к себе намного ближе, пока ты наслаждаешься вашей близостью, которая заставляла его расслабиться и насладиться моментом, пока он уткнулся носом в изгиб твоей шеи.

— Помоги мне его застегнуть, — произносишь ты, отстранившись от своего парня, и протянув ему браслет.

Ивар, конечно же, помогает тебе с браслетом, после чего ты снова робко и мягко целуешь его и отстраняешься.

— Вернёмся внутрь? — интересуешься ты.

Ивар снова целует тебя, заставляя тебя чувствовать что-то странное внутри своего живота и груди. Ты никогда особо не верила в бабочек, о которых писали, пели или снимали так много фильмов, но сейчас твои чувства можно было назвать «бабочками в животе», которых ты не планируешь признавать. Но ты планируешь признать, что испытываешь к Ивару определённое чувство под названием «слишком сильная влюблённость».

— Я кое-что тоже приготовила тебе, хоть это не такая значимая вещь, — произносишь ты, пока Ивар дотрагивается до твоей щеки поглаживает её большим пальцем.

Его губы расплываются в довольной улыбке. Он бы не ожидал от тебя подарка, хотя его удивляет, что ты что-то подготовила.

— Я приготовила его ещё до нашего отъезда. Подумала, что будет правильно сделать это, учитывая, что ты привёз меня сюда, — произносишь ты, когда смотришь в его голубые глаза.

— Это очень мило, — выдаёт Ивар, продолжая любоваться тобой.

Ты невольно хихикнула от его слов.

— Мило? — Ты невольно удивляешься его словам.

— Да. — Он пожимает плечами. — Ты дарила мне подарки только на мои дни рождения.

— Раньше мы не были вместе на зимних праздниках, — произносишь ты.

Ивар снова целует тебя, после чего вы направляетесь обратно в дом. Стоит вам дойти до двери, когда из дома выскакивает Эшли, а за ней Хвитсерк. Она выглядела заплаканной, когда направлялась к небольшим воротам дома.

Однако ни ты, ни Ивар не обращаете на это должного внимания. Ты заходишь, первая в дом, пока Ивар идёт за тобой. Вы снимаете верхнюю одежду и проходите в гостиную, где гости общаются между собой и продолжают выпивать.

Вы с Иваром проходите к лестнице, никто из вас видимо не хотел задерживаться внизу. Ты предполагала, что под утро вы будете теми, кто узнает какого это приносить удовольствие друг другу. Тебе казалось, что сейчас лучшее время для этого. Может, в тебе говорил алкоголь, который ты выпила за столом, может вся эта атмосфера праздника и вашего уединения среди общества с Иваром, а может ты просто не хотела портить момент. Ты всё равно желала прикосновений Ивара. Он был тем, кто нравился тебе, он был тем, кто заставлял твоё сердце биться чаще, и сейчас ты не могла отрицать своих чувств к нему.

Ивар держит тебя за руку, когда вы заходите в комнату, и он закрывает дверь на замок. Сквозь окно падает свет от фонаря, что был на углу дома, снег так и продолжал спускаться на землю. Ты первая целуешь Ивара, думая о том, что отдашь ему подарок позже или завтра утром, ты уверена, что не удивишь его, потому что это был обычный подарок, ничего особенного.

Ладони Ивара спускаются к твоим бёдрам, желая поскорее обхватить твою попу. Он подталкивает тебя к кровати, и ты поддаёшься, отходишь назад на своих каблуках, наслаждаясь поцелуем и его прикосновениями. Ты натыкаешься на кровать, не успевая удержаться на месте, падаешь назад на матрас. Ухватившись за пиджак Ивара, тянешь его за собой, и он падает на тебя. Твои ноги раздвигаются, чтобы он смог устроиться между ними. Тебя захватила похоть.

Ивар поцелуями спускается по твоей шее к твоей прикрытой платьем груди. Он судорожно ищет молнию, но у него ничего не получается, из-за её отсутствия. Одеяло под вами смялось. Вы лежали поперёк кровати и никто из вас не планировал менять положение. Ваши глаза быстро привыкли к полутьме. Ты делаешь успехи в отличие от Ивара, снимаешь с него пиджак, начинаешь расстёгивать пуговицы рубашки, пока он всё ещё не может найти молнию.

— Как оно снимается?! — он шипит и злится, потому что всё ещё не может увидеть твою грудь и прикоснуться к твоей коже в других местах.

Ты невольно хихикаешь от его нелепой злости и приподнимаешься.

— Сзади завязки, — произносишь ты, занося свою руку назад, чтобы развязать бантик встроенного корсета в платье.

— Ты хочешь моей смерти, Т\И, я должен всё это расшнуровать? — он выглядит слегка недовольным и расстроенным одновременно. Но, конечно же, он на многое пойдёт, чтобы освободить тебя от одежды.

— Я могу остаться в платье, если хочешь, — произносишь ты, зная, что Ивар не согласиться на это.

Он так долго желал увидеть ��ебя обнажённой; желал прикоснуться к тебе везде, где только можно, и никакое платье с его завязками не помешает ��му.

Поэтому он быстро и немного неожиданно для тебя прижимает тебя к своей груди, пока ты утыкаешься в его плечо своим носом, он справляется с лентой. Ты постепенно начинаешь чувствовать, как платье спадает. Закончив, Ивар отстраняется от тебя, снимая с твоих плеч платье, оголяет грудь.

Тебе не приходится долго ждать его поцелуев, но он одаривает ими не твои губы, а твоё декольте и грудь. На тебе не было бюстгальтера из-за платья, которое его не предусматривало. Тебе начинает казаться, что в комнате стало слишком жарко. Каждое прикосновение Ивара казалось ещё более обжигающим, заставляя тебя чувствовать себя так, будто вы находитесь не в его комнате зимней ночью, а под жарким летним солнцем, может где-то в поле, в щекочущей вашу кожу траве.

— Я давно хотел этого, — слетает с губ Ивара, когда он снимает твоё платье, спуская его по твоим ногам. — Ты представить не можешь, сколько раз я думал о тебе.

Ты невольно хихикаешь, представив какие фантазии могли быть у твоего парня. Может, если бы это не был ваш общий первый раз, ты разговорила бы его. Но сейчас ты была нетерпелива так же как Ивар и возбуждена, может чуть меньше, чем он.

— Ты... чёрт. Я тоже думала о тебе, — произносишь ты, собравшись с мыслями всего на пару секунд, чтобы сказать это и прикрыть глаза, когда он оставляет укус на твоей груди.

Твой тихий стон срывается с губ, но ты быстро прикусываешь их, чтобы не быть громкой. Ты точно не была из тех девушек, которые громко кричат во время секса, испытывают они при этом что-то приятное или нет.

— Мне давно хотелось прикоснуться к тебе, ты не можешь даже представить, какого это спать с тобой в одной кровати и не иметь возможности дотронуться до тебя, дать тебе хоть каплю удовольствия. — Ивар спускается ниже, оставляя поцелуи на твоих рёбрах и животе, доходя до кромки твоего нижнего белья. И тогда ты напрягаешься, понимая, что он собирается делать.

Твои пальцы зарыты в его волосы на затылке, но другая рука лежит на его плече.

— Ивар, — ты зовёшь его, надеясь, что он среагирует и не притронется к твоему интимному месту.

Однако он не слушает тебя, хватается пальцами за лёгкую, еле ощутимую и, признаться, дорогую ткань твоего нижнего белья. Он тянет их вниз, оголяя тебя полностью перед ним.

Ты волнуешься, теперь больше не чувствуя себя такой нуждающейся, когда лицо Ивара было прямо между твоих ног.

Вы с Иваром никогда не обсуждали вашу половую жизнь. За всю вашу дружбу вы могли всего лишь пару раз обмолвиться о чём-то связанном с сексом, но ничего серьёзного не было сказано. Поэтому Ивар понятие не имел, что ты сейчас взволнована. Но он всё ещё оставался тем человеком, которому ��есложно было уловить настроение того, с кем он общался.

Его поцелуи переходят на твои ноги, он делает всё ласково и нежно. Либо просто желая растянуть удовольствие, и может подразнить тебя, а может он и догадывается, что ему нельзя сейчас быть резким с тобой. Однако ты всё равно стараешься подобрать правильные слова, чтобы остановить его от того, что он собирается сделать. Постепенно Ивар дотрагивается до твоей сердцевины. Он проводит пальцами, проверяя насколько ты можешь быть мокрой. И только он хочет дотронуться до тебя языком, как ты впиваешься в его волосы пальцами и оттягиваешь от своего нуждающегося во внимании места.

Ивар сразу же смотрит на тебя с замешательством и волнением, потому что он всё ещё боялся быть тобой отвергнут.

— Я не очень хочу, чтобы ты делал это... — ты стараешься не упоминать название того, что он собирался сделать. Твоя смущённость сильнее слабости.

— Почему? — он звучит так, будто ты отказала ему в долгожданном десерте, и это заставляет сжаться твоё сердце.

— Я просто не уверена, что это хорошая идея... Эм... обычно, когда парни делали это, то мне это не так уж и нравилось. Я... просто видимо не фанатка этого?.. — ты чувствуешь себя, неловко произнося всё это.

Ивар приподнимается, чтобы поцеловать тебя. Ты отвечаешь на его поцелуй, думая, что твой парень решил переключиться. Хотя тебя смущает, что Ивар ничего не сказал.

— Если тебе не понравится, я остановлюсь. — Он отрывается от тебя, надеясь продолжить то, что начал. — Я просто хочу доставить тебе удовольствие, хорошо? И я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, кроме получения удовольствия, — он старается подбодрить тебя.

Ты только вздыхаешь, думая о том, что если продолжишь попытки отговаривать Ивара, то вы закончите эту ночь иначе. И поэтому ты только киваешь, выдавливая «хорошо» и твой парень опускается ниже.

И тогда ты чувствуешь его тёплый язык между своих ног. Может, дело было в вашей связи и твоём доверии к Ивару, но тебе нравилось, что он делал, ты постепенно расслаблялась и получала обещанное наслаждение. Твои тихие мяуканья только больше подбадривали Ивара, заставляя его стараться лучше для тебя и чувствовать своё болезненное возбуждение. Он хотел поскорее оказаться в тебе, но он не мог оставить тебя без первого оргазма.

Как только ты достигаешь своего пика, то Ивар отстраняет от тебя, вытирая свои губы и снова нависая над тобой. Он целует тебя, и ты с удовольствием отвечаешь ему, хоть и лениво. Твоё тело слишком расслаблено, поэтому ты медленно гладишь Ивара по груди, всё ещё стараясь прийти в себя. Но когда твоя рука скользит к его джинсам, тогда ты вспоминаешь о важной вещи, которую вы не можете игнорировать.

— У тебя есть презервативы? — интересуешься ты, оторвавшись от его губ.

— ��а. Подожди секунду, никуда не уходи, — он говорит это в шутку, заставляя тебя хихикнуть и отпустить его из своих объятий.

Ты приподнимаешься, теперь сидишь на кровати, сомкнув колени, смотря на Ивара, который скрылся за дверью ванной. Твои руки отведены назад, и ты опираешься на кровать.

Ивар возвращается к тебе, выключив свет в ванной и держа коробку с презервативами в руках. Он снова посвящает тебе всё своё внимание, наклоняясь и оставляя долгий поцелуй.

Ваша близости было долгожданной для него и необходимой для тебя. Может, если бы ты не доверяла ему, то вряд ли подпустила бы его так близко к себе.

Ты ложишься назад, утягивая Ивара за собой. Он легко поддаётся тебе.

Вам требуется около минуты, чтобы он был готов оказаться в тебе.

Он приспускает свои джинсы и тогда ты помогаешь ему с презервативом, доставляя небольшое удовольствие Ивару.

Ему сложно не стонать, когда твои руки так ласково и нежно касаются его возбуждённого члена.

— Чёрт, — ты шипишь, когда Ивар оказывается в тебе. Он растягивает тебя, заставляет нахмуриться и напрячься.

Ты стараешься расслабиться, потому что это тебе сейчас необходимо.

— Всё в порядке? — интересуется он, замечая, что тебе слегка некомфортно.

— Да, — ты киваешь, надеясь, что твой парень не обратит особое внимания на твою реакцию, потому что тебе просто нужно больше времени, чтобы привыкнуть к его размеру. Хотя ты и не хочешь это всё озвучивать, чувствуя себя странно от того, что опять будешь что-то объяснять ему во время секса. У тебя на секунду мелькает мысль о том, что Ивар может начать раздражаться.

Сначала ты говоришь о том, что он не может доставить тебе удовольствие языком, потом ты напомнишь ему о защите, а теперь будешь жаловаться на его большой член.

Наверняка, у него не было ещё такой девушки, и от этого ты чувствуешь себя обязанной притвориться, что всё в порядке.

— Ты можешь сказать мне, — произносит Ивар, наклонившись к твоему уху и оставив после своих слов поцелуй под его мочкой.

— Всё в порядке, — ты стараешься звучать более правдоподобно, оставляя поцелуй на губах Ивара и утягивая его в более страстный и долгий.

Ивар решает довериться твоим словам, поэтому продолжает.

[c222]

Наша Земля. И ты – часть ее. Мы называем тебя богом, хотя ты не Бог. Ты один из них, поэтому можешь нас понять. По большому счету тебя нет. Понимаешь, о чем я? Но разве есть на свете кто-то выше и могущественнее? Склад заполнен солнечными панелями, сквозь ��оторые бьют разноцветные лучи, преломляясь в гранях и постепенно уступая место горячему огню. Словно огромный дом построили на песке, а потом поверх него наложили слой пепла. Я почувствовал, что опять падаю, и с усилием удержал себя. Голова раскалывалась. В ней словно что-то взорвалось. Этот хмель, кажется, не что иное, как пандемия лихорадки Ласса, от которой не было никакого лекарства. Я почувствовал головокружение и тошноту. Последнее, чего мне сейчас хотелось, это прийти в себя и понять, где я нахожусь. Поэтому я решил не спешить. Если бы мои движения приобрели прежнюю легкость, я бы осторожно присел на край стула и прислонился спиной к стене. Но я не стал этого делать и встал, сжав кулаки. Вокруг было слишком много холодного металла. Всегда концентрируешься на мелочах в такие моменты, при чём мелочах жутко раздражающих. Металл. Люди. Этот маленький громкий ребёнок. Пусть он жесток, но его злость даёт мне повод. Он позволяет мне делать то, что не сделал бы никто другой. Я знаю, он никогда не сравнится с отцом. У него нет власти, нет моего дара. Но то огромное чувство, которое он вызывает во мне, много важнее. Когда начинаешь думать, становится понятно, как это было всегда. Это были такие же мелкие разборки в большой пустыне, которые происходят в каждой большой стране, что ты ни разу не задумался ни о каких других деталях, потому что для тебя они не имеют смысла. Взять огромный дробовик с отпиленной рукоятью и десять раз выстрелить в себя, чтобы доказать, что все не зря.

Взять огромный дробовик с отпиленной рукоятью и десять раз выстрелить в себя, чтобы доказать, что все не зря. Пожалуйста, с превеликим удовольствием, дружище, но сначала ты мне расскажи, зачем ты здесь?

– Я солдат.

Нет.

– ..Я солдат, сэр.

Ну-ну, не говори так.. Не обижай, пожалуйста, мою радость. А может, я просто придумал и.. Да я ведь тут совсем один. Меня тошнит. Мне жарко. Да не надо больше так. Не надо сублимировать. Это, знаешь, похоже на шизофрению. Почему, когда хочешь заснуть, снится все это?

Открыл глаза, в своих орбитах, на местах, а меня не тошнит. Спал за столом, спал, сколько хотел, проснулся от яркого света. Посмотрел на окно. Не лето, зимняя темнота, снег пошел.

...

[zaykadjudi]

Осень – это удивительное время года, когда природа преображается, раскрывая всю свою красоту. Листья деревьев окрашиваются в золотистые, красные и коричневые оттенки, создавая неповторимые узоры на земле. Ветер тихо шепчет в кронах деревьев, а солнечные лучи мягко скользят сквозь облака, придавая всему вокруг особое очарование.

Это время года идеально подходит для долгих прогулок по паркам и лесам, наслаждения тишиной и покоем. Можно устроить пикник на берегу реки, любуясь игрой света на воде, или собраться с друзьями у камина, слушая звуки дождя за окном.

Осень также вдохновляет на творчество. Писатели и худо��ники часто черпают свое вдохновение именно в этом сезоне, создавая произведения искусства, наполненные теплом и уютом.

Пусть эта осень принесет вам множество приятных моментов, наполненных гармонией и спокойствием.

[kiralightkun]

«Разве тебя не пугает океан?»

Моряки вспоминают эту историю всякий раз, стоит ветру подуть с востока. Это бывает лишь в водах Инадзумы и всегда в тот сумрачный час, когда ещё светло, но кое-где в вечерней мгле уже слабо мерцают редкие звёзды. Горизонт принимает размытые очертания, ползёт по воде туман и море вдруг превращается в гладкое зеркало. Едва ли в нём отражается небо, но, переваливаясь за борт корабля, ты можешь увидеть собственное лицо, перекошенное ужасом, которое всё глубже и глубже опускается под толщу воды, пока сама бездна не принимает его в свои объятия.

Что там, на дне океана? Увидевшие воочию, никогда не расскажут вам тайны — соль выскребет голосаиз горла и ослепит некогда светящиеся блеском глаза.

Там, поднимая морской песок, сражаются гидры; там бросаются в схватку драконы; там, если верить легендам, покоятся остовы кораблей, некогда потопленных древними богами. И сами боги там, расползаясь миазмами, вскармливают ненавистью новых чудовищ. Эта призрачная, неведомая жизнь на поверхности моря напоминает о себе бушующими волнами, бурями.

Но то, из-за чего утихают даже беспокойных воды, кажется морякам куда страшнее.

Говорят, на дне океана покоится кукла. Морская соль изъела шарниры, сточили воды человеческие черты, слепые глаза её более не видят света. У куклы тёмные волосы, длинные пальцы и скрипучий голос, в котором вы едва ли различите хоть одно знакомое слово. Ничего человеческого не найдёте вы в этой кукле, но, встретив её однажды, никогда больше не увидите ничего прекраснее.

Говорят, боги однажды создали себе игрушку потехи ради. Кукла умела танцевать, фехтовать и даже плакать. Тихий смех звучал в тишине колокольными перезвонами, а мягкая поступь не оставляла следов на песке.

Говорят, однажды кукла, не в силах осознать свою нечеловечность, решила поставить себя в один ряд с небожителями. И сошла с ума.

Боги разгневались, не смогли уничтожить своё творение, а потому низвергли куклу на самое дно за совершенные ею грехи. Но даже столетия, проведённые в море, не смыли человеческой крови с кукольных рук.

Меркнут последние лучи заката. И тонет очередной корабль во мраке ночи.

Что можно сравнить с ревущей на море бездной? Разве что отчаянный звериный вой. То, что мы принимаем за последний крик раненого животного, эта повергающая в трепет воля к спасению, своей силой превосходит всё человеческое. Голос урагана — это голос великого Ничто; так вопит бесформенное, неподвластное. Накрывает валом корабли, переворачиваются вверх дном торговые судёнышки, исчезают в пасти океана матросы.

Но восточный ветер не приносит с собой урагана, за ним всегда следует штиль. И худшая из морских примет — услышать тихий перезвон колокольчика на закате дня.

***

«Совсем немного. Я боюсь, что его воды однажды прибьют меня к берегу».

На суше эту историю рассказывают совсем по-другому.

На острове Каннадзука, близ Татарасуны, стоит павильон. Вряд ли найти его удастся с первого раза — со всех сторон он скрыт скалами, и лишь с берега, зайдя в воду почти по колено, вы сможете различить небольшой проход, вырезанный в камне.

Павильон носит имя «Сяккэй», и долгое время он был запечатан по причинам известным одним лишь богам.

Не одно столетие прошло, прежде чем тяжёлую дверь впервые отворили люди. Не одна вечность минула с тех пор, и, кто знает, сколько ещё времени прошло, но однажды возле ступеней павильона нашли воткнутый в землю меч и свисающую с его рукояти широкополую шляпу.

Татарасуна в прошлом — сердце кузнечной промышленности Инадзумы. Но, говорят, она необитаема с тех пор, как впервые открылись двери павильона «Сяккэй». Наверное, нечто запертое там, было заперто не просто так.

Теперь же Татарасуна забытое даже богами место, где расползаются миазмы поверженных богов и ищут пристанища демоны.

Говорят, первый из клана Каэдэхара имел отношение к тому, что там произошло, но едва ли ��оть один из любителей рассказывать байки, вспомнит о тихом зоне колольчика, раздающегося у старой кузнечной печи.

Тем не менее, старая фамилия с того времени и впрямь отмечена тёмными знаками. Утерян старое искусство, ломаются в руках стальные клиники, мельчает с годами некогда процветающий клан. Нечто следует за Каэдэхара и не оставляет следов на песке.

Говорят, последний из них продаёт старое имение и, словно подхваченный ветром кленовый лист, надолго исчезает с родных земель. Ничего, кроме бушующих вод, не ждёт его за пределами Инадзумы.

Соль делает его волосы белыми, а глаза алыми. Бушующие над морем грозы оставляют на руках ожоги, а ветра выдувают из некогда хрупкого аристократичного тела душу.

Говорят, имя его Казуха, и он, уставший от проклятия, нависшего над головой, заключает сделку с тьмой, что следует за его семьёй не одно поколение.

Говорят, именно благодаря этой сделке он противостоит божественному Мусо-но-хитотати.

Говорят, он возвращается в Инадзуму в компании куклы, которая умеет танцевать, фехтовать и даже плакать. В пурпурные глазах её отражается инадзумское небо, гуляет в тёмных волосах восточный ветер, а длинные пальцы сплетаются в руках последнего Каэдэхара.

Вряд ли вы найдёте куклу, которая будет пугать и пленить вас в равной степени, как эта.

Говорят, у куклы странный говор — такими словами изъясняются только старики и аристократы. Говорят, Каэдэхара иступленно ловит каждое слово, что скрипит в изнашивающихся со временем механизмах.

Идут годы, и Каэдэхара не знает близости ни с кем, кроме этой странной куклы. Такова, наверное, плата за сделку со злом — ты процветаешь, но остаёшься последним. Но почему тогда в алых глазах блестит нежность, а колокольный звон никогда не утихает?

Люди болтают многое.

Говорят, однажды Каэдэхара, сопровождаемый под руку, босыми ногами уходит в море.

Говорят, воткнутый в землю клинок и по сей день не изъела ржавчина, а широкополую шляпу не истрепали ветра.

Говорят, влюблённые частенько ходят к павильону, чтобы попросить благословения.

[dpebhepycckoe]

пришла по пиздострадальствовать. имею честь и возможность, ибо свои эмоции анжо негативные стоит проявлять. се необходимость, в особенности когда не можешь поделиться с мыслями со своими близкими на помощь приходит блог.

се к чему. вновь стало популярным обвинять людей в синдроме жертвы и слабости. однако. никто и вспомнить не желает, когда человек делится своими победами над собой. многие способны осуждать, говорить о том, что мол я справилась/лся без поддержки, я смог, а вы ноете. мне жаль вас. вы полны ревности и зависти к поддержке. что ж, пора идти дальше, а не обижаться. и вновь, можно выговориться, бо не обвинять да анжо осуждать иных. аз разумею, что одна лишь жертва может раздражать, обаче лучше пройти мимо. высказаться хочешь можно вновь сделать у себя в блоге и не нервировать никого пуще.

ну а аще желание написать, что пиздострадальствовать заебали, прошу нахуй, обиженка.

можем начинать.

чувствую себя хуёво честно говоря. никогда не будучи склонной к апатии, самобичиванию и пессимизму – меня окатило ледяной водой, а сверху аще упало само ведро, дабы мои глазницы не видели света, а сама я получила шум в ушах и головную боль в прямом её значении.

мне противно. и честно говоря на этот раз я даже не знаю причины..что почему и от кого..не ведомо мне.

но всё же се смерть.

мне страшно очень. мне кажется или я потеряла ориентиры..не идеологические а вот взгляд на будущее, банальное завтра. что мне делать, куда идти..я не знаю.

меня обвили невидимые цепи вокруг, бо в ноги вцепились кандалы и вот.. я от скуки гремлю ими, дабы перестать слышать белый шум.

мысли желаю перелить в злость, хоть какое-то недовольство, дабы не следить за временем, что потеряно, над мыслями, что бессмысленны, над вкусом горечи на языке, когда душишь саму себя.

я хочу скрыться. никого не видеть и слышать. побыть одна и увидеть солнце, хотя лучи. мне никогда не нравилась ночь, а уже тем более вечер и наступление сумерек, что обозначало уход солнца.

тебя уже ничего не греет, лишь пустынная и безликая ночь обхватывает твоё тело, отравленным светом звезды, проникая под кожу в саму кровь, отравляя разум, ложно подсказывая, что ныне всё хорошо, что страхи уходят - они скрыты тьмой. они невидимы. и для се ловушка. я слепа. я не вижу дорог, тропинок, асфальта, а слышать мне мешает тот колокольный церковный звон, что предвещает изгнание бесов. но всё остаётся.

тогда бежишь в сакральный русский лес, листья которого окутают, толстые стволы дубов защищат от нечисти.

а лес-то чья обитель?

я чувствую пожирающую, яки уробос, обиду и зависть. я питаюсь гнилью и морю себя голодом.

мне просто страшно и одиноко. я чувствую, что вновь слаба пред миром и чуть готова разрываться в молитвах, но не от отчаяния, а для милости. чей? никого. но словно могу. а не хочется.

я хочу, чтобы меня пожалели. сказали, что мол, всё хорошо, ты справишься. хочу увидеть солнце.

луна. она для холодных и одиноких. а я человек северного солнца. сгореть не смогу, но буду сиять и улыбаться лучам.

мне больно. и я не знаю, что делать.

[lillelily]

Какой же отвратительно осенний день сегодня в Москве - будто октябрь. Когда я узнала, что прогнозируется Эль-Ниньо, я предположила, что лето будет жарким (вслух!, непростительная ошибка для метеоролога), и знаете что? Этот июль стал самым жарким за всю историю наблюдений! Но в Москве он был даже холоднее нормы. И вот вроде и я права, но поди докажи тем, кто провел большую часть лета в Москве, что это так. Поэтому, господа, не давайте долгосрочных прогнозов, даже в шутку, вещь это весьма нестабильная, страшнее только летние конвективные осадки в неустойчивой воздушной массе над нагретой поверхностью.

Такое ощущение, будто территория вокруг Москвы заговоренная - прохлада и дожди, жарких дней было - один-два и обчелся, я не успела все свои платья надеть, а ведь, наученная горьким опытом, специально брала легкую одежду на лето. В то время как в Казани стабильные +25, я приехала туда и сразу с поезда переоделась в юбку и босоножки - ну жарко же.

Но к тому времени как я смогу вновь посетить Казань, жара спадет и начнется осень - привычно пасмурная в наших широтах. Это неприятно. Я не люблю отсутствие солнца, с ним мир как-то радостнее. Скорее всего, у этого есть какие-то физические причины, но серое небо вгоняет в тоску. Еще и отсутствующее лето - входя в предсентябрьскую тоску, я буквально ощущаю, как же мне не хватило солнца и тепла в этом сезоне, как будто и не было вовсе лета. Так как я работаю удаленно, из дома, в магазин, я выходила только по вечерам, когда длинные тени тянутся на восток, а редкие лучи касаются лица совсем уж невесомо, и что-то прям совсем это нехорошо, как будто декабрь и я вновь в школе и ухожу на занятия и возвращаюсь домой в темноту. Переживаю за уровень витамина Д, в наших широтах, опять таки, его дефицит, а судя по состоянию зубов и ногтей у меня его какой-то свой личный минимум. Надо будет сдать анализы поближе к сентябрю и поговорить с врачом о дозировке дополнительных витаминов, а то если я не решу вопрос с кальцием, следующей весной у стоматолога будет очень больно.

А пока что... а пока что я сижу на съемной квартире, за окном шумят деревья, периодически льет дождь - и тогда без включенного света комната погружается в сумерки даже в полдень. Накупила теплой домашней одежды на осень, памятуя, как же неприятно ждать включения отоплен��я. Сказала бы, что чувствую такие же сумерки в жизни, но нет, на самом деле нет. Скорее, что я в болоте, из которого нужно себя вытаскивать за волосы. А чтобы волосы были крепкими, неплохо бы позаботиться об их состоянии.

25 августа 2023

[fox-planeswalker]

От вампирского выступления к настольным развлечениям

Какие-то очень насыщенные дни происходят у меня в последнее время, мне даже кажется, что моё времяпрепровождение, особенно летнее, никогда еще не было таким активным. Но вот сейчас всё же было решено сделать в среду небольшой перерыв, поэтому можно сесть и спокойно написать пару постиков более полноценных чем «вести с полей». Но все дни в один пост запихивать не хочется, поэтому будет отдельно суббота-воскресенье и понедельник-вторник.

Субботний план был прост – вечером концерт при свечах в церкви, а днём перед этим надо было успеть заскочить вновь на «Вокзал 1853», чтобы там перекусить и затариться чипсонами и монстрами для настолочного пати в субботу. Не буду уделять много внимания тому, как мы пообедали, ибо бургеры есть бургеры, скажу лишь, что мы набили мою сумку под завязку четырьмя парами монстр+принглс и в какой-то момент мне показалось, что она просто не закроется.

В Яани Кирик мы прибыли за двадцать минут до начала и спокойно сели на свои места. Я до этого никогда не ходил на подобные события в церквях и было довольно необычно перед началом концерта послушать вступительное слово от одного из служителей церкви. Он зачитал несколько стихов из заветов, пригласил на другие мероприятия в этой церкви и на обычные служения тоже позвал и знаете, даже с моим отношением ко всей подобной религии мне показалось это чем-то таким гармоничным и незначимым. А дальше был концерт. Тут у меня очень раздельные впечатления – есть хорошие, а есть и плохие.

Начнём с хороших. То, как выглядели и вели себя участники группы «Звук Света» на сцене – это просто нечто. Я был просто в восторге с самого начала действа, особенно от солиста и того, кто играл на балалайке (вам может показаться это чем-то смешным, но играл он очень круто). Мимика и артистизм этих двоих для меня вывозили весь концерт, полностью закрывая все минусы. Впрочем, между всеми участниками группы на сцене чувствовалась некая химия, за ними было интересно следить и заряжаться позитивом. А вот плохо всё оказалось с текстами песен. При всём уважении, но такие стихи я писал лет в 16, слушал без испанского стыда подобное тоже примерно в этом возрасте. Наполнение песен, уровень музыки и происходящее на сцене давало какой-то лютый рассинхрон и было просто обидно, что при таком шоу песни просто дикий ад. Так и хочется сейчас пойти пересмотреть видео с концерта с выключенным звуком, ибо по визуалу тут можно смело срисовывать персонажей для VtM – малкавиан, тореадор, вентру…

И отдельно хочется высказаться про людей в зале. Я давно так не горел людского с кретинизма, как в субботу. Мне люто не повезло с соседями по ряду, впрочем, на другом ряду тоже нашлось несколько подобных кадров. Понятно, что у всех разные вкусы и взгляды на те или иные вещи, но боги, неужели если стало ясно, что ты пришел туда, где тебе не нравится, то можно просто уйти, а не угорать в голос, обсуждать в оскорбительной форме выступающих, портя вечер себе, им и тем, кто делит с тобой зрительный зал. Посылаю лучи ненависти.

Воскресенье же было проведено целиком дома за играми в настолки. Жрец наконец вернулся из своей длительной командировки в почти три месяца, и я был очень рад его видеть – он даже пришел на пару часов раньше Варлока и у нас было время поболтать о разном. А когда началось наше настолочное пати, то мы познали гастрономическое разочарование – Принглс с азиатскими надписями и нестандартными вкусами оказались… скучными и очень блёклыми. Острота на 5/5 перцев на упаковке была на самом деле где-то на 2 из 10, а там, где 3/5 это где-то 1 из 10. В общем никому не советую – европейские Принглс гораздо ярче и острее, там, где есть острота.

За день мы успели сыграть в «Мастера Пламени», «По полочкам», «Забытые боги» и «Непостижимое», что с одной стороны отлично, а с другой хотелось бы сосредоточиться на чем-то одном, но это план на следующий раз. Причем решили сосредоточиться на такой древней штуке как «Blackstone Fortress», что довольно внезапно. Надо будет освежить в памяти правила и вновь собраться, смыв с миниатюр слой мыли, который успел на них накопиться.

[wqrii]

вдохнув весенний воздух он ощутил лепестки в своих легких. протянувший руку к ярким лучам, знал, что никогда не достанет их. но вера в обратное не давала им померкнуть. его сверкающий от надежды взгляд, кристальные капли росы на уголках глаз, отражающие вспышку солнца, придавали ему смысл на существование. пока он чувствовал, пока видел хоть каплю милости судьбы, он оставался живым. весенний воздух нежно окутывал его тело, оставляя след глубокого сочувствия. подняв тяжелые веки он видел лазурное небо, сияющие паутинки. слышал мелодично звучащие, покачивающиеся вдалеке цветы колокольчика. чувствовал прохладу тонкого льда и запах талого снега. но то была лишь иллюзия.

вдохнув тяжелый, весенний воздух, он ощутил прожигающий пепел в своих легких. протянувший руку к лучам света, он никогда не достанет их. его душу грели лишь пустые надежды. и даже перестав он верить в невозможное, лучи будут светить, оставляя ожоги на его теле. немой взгляд был устремлен в серое от клубов дыма небо. существование его было бессмысленным, полным молчания и слепоты. пройдя ранний этап своей жизни, он потерял нить, по которой двигался все это время. теперь он лишь объект. пустой и жалкий. и лишь желая скрыться от жесточайшей реальности, истекая кровью, он отправился в мир грез. в мир, где всегда будет теплая весна. в мир, где он имеет смысл.

[marinakrinicina]

Золотые скрипки лета, Отзвенели песнь свою, Я покинув море света, В осень раннюю войду.

Птицы шалые кружатся, Дух несется к небесам, Строчки бисером ложатся, Сердце тянется к стихам.

Осень-тайна,осень-танец, Что танцуем я и ты, Жизнь одетая в багрянец, Свет,в обличье темноты.

В ней слились мгновенья боли, Страсти,злобы,чистоты. На закате догорали, Солнца рыжие лучи.

Листопад янтарных красок, Воскресение и смерть, Тусклый свет осенних масок, Жажда жизни,боль потерь..

 Степной ветер

[angel-withonewing]

Проснулся от жуткого сна, а сердце колотится так, будто бы намеревается все ребра переломать. Не помню, что именно снилось, но там было много людей и всем им было плохо, они страдали, кричали отчаянно так, душераздирающе. Какие-то ворота огромные были, лучи света, разговоры о том, кто спасется и кто больше заплатит. Что-то, связанное с богом. Смутно все так, без четкого сюжета, размазано.

Ощущения были отвратительные, как в худшие депрессивные периоды, что у меня когда-то были. Привычная тревога о смерти, увеличенная в несколько раз, и все кажется таким бессмысленным, как и наше дальнейшее существование. Хотелось закричать, разбудить всех, метаться из стороны в сторону от этого мерзкого ощущение безысходности.

Я не нашел в доме успокоительных. Последние капли валокордина, их нич��ожно мало, не хватит, чтобы унять это бешеное сердцебиение. Какие-то таблетки от тревожности, когда-то выписанные мне психотерапевтом... сойдет. Есть более мощные, но они на совсем крайний случай, так как их очень мало. Мелькнула мысль выпить водки, лишь бы прекратить этот кошмар, лишь бы не чувтсвовать ничего. Майю разбудил. Вроде, легчает. Засыпать снова страшно теперь, а вдруг повторится...

Как в аду побывал...

[alaricka]

Она задыхалась и умирала, чтобы ожить. Умирала и воскресала каждый раз, когда он покрывал ее тело поцелуями.

Их любовь была запретной и порицаемой. Тайные встречи были так коротки, что вот они прячутся в выручайке и тут же выходят, чтобы с отсутствующим видом идти по коридору, скрывая следы на шее и красные щёки.

- Дра-а-а-ко..- она тянет его имя так сладко, что его сердце сжимается от трепета и любви к ней. Как же она прекрасна! Растрёпанные волосы, горящий глаз потемневших от страсти карих глаз, искусанные губы. О, он любил Гермиону как никто иной.

Миг и ее тело дрожит, Драко ложится рядом с ней, прижимаясь к разгорячённой коже и что-то шепчет на ушко.

Через десять минут они выходят из Выручай комнаты, чтобы и дальше продолжать дежурство по ночной школе.

- Смотри, сегодня полнолуние! - замечает девушка, подходя к окну.

Луна освещает в полумраке ее фигуру. Серебряные лучи теряются в локонах волос, подсвечивая их изнутри. В такие моменты Драко желал приобрести омут памяти, чтобы навсегда запечатлеть эти моменты.

- Гермиона, ты..-начинает он говорить, но осекается и неловко замолкает, не зная как сказать.

- Что?

На ее губах ещё блуждает улыбка, а глаза сияют то ли от света луны, то ли от внутреннего сияния.

- Я так тебя люблю. - выдыхает он, прижимая пискнувшую от удивления девушку к себе и зарываясь носом в мягкие волосы.

- И я тебя люблю, Драко!

В кармане его мантии лежало кольцо. Простое серебряное колечко, которое он собирался вручить и попросить ее руки.

Драко знал с кем он свяжет свою жизнь.

[milanscrip]

Люблю холод. Мои отношения с летом весьма непостоянны. Но все, что есть в осени, зиме, идеально для меня. Пушистые свитера, толстовки, ботинки, тёплые пледы. Толстое, тёплое одеяло. Низкие косые лучи света. Тёмное утро. И эта туманная атмосфера в воздухе.

Балдёж✨