#ЧЕТЫРЕХТОМНИК | Explore Tumblr posts and blogs

daniliv0504 · 6 years ago

Photo

ЭКСПЕРИМЕНТ (юмористич. рассказ ДАНИЛОВА-ИВУШКИНА)

danilovivushkin

23 декабря, 2014

— Слушай, — говорю, — Наташа! Так дальше не пойдет.

— Да в чем дело? Опять, что ли, обидели?

Жена встревоженно посмотрела на сынишку.

— Кто?

— Да не все ли равно кто. Просто ребенок не умеет давать сдачи. Разве это ��ужчина?

Стоящий рядом пятилетний Славка на всякий случай всплакнул.

— Ну, ничего, — говорю, — есть у меня один человек на примете. Попрошу помочь.

Человек с внешностью профессора пришел на следующий день.

— Зигмунд Иванович, — представился он.—Я обдумал вашу просьбу и должен сказать, что согласен.

Затем внимательно осмотрел, ощупал Славку.

— Будет мужчиной. Только от вас, родители, потребуется полное послушание и терпение. Итак, начнем. Сеанс первый.

Зигмунд Иванович снял пиджак и повесил его на спинку стула.

— Ну-ка, Славик, стукни меня.

— Не буду.

— Как не будешь? Фу, какой нехороший мальчик. Фу!

Зигмунд Иванович высунул язык и начал дразниться. Славка молча наблюдал.

— Ну, что молчишь? А если я тебя стукну?

Зигмунд Иванович присел на корточки и легонько шлепнул ученика.

— Ну! Дай сдачи!

— Не буду.

— Фу, какой трусишка! Раз тебя ударили, значит, ты должен тоже ответить. Смотри, вот так...

Зигмунд Иванович слегка шлепнул себя ладонью по щеке.

Славка засмеялся.

— Еще, — говорит, — так.

Зигмунд Иванович поманил меня пальцем.

— Присядьте к нам. Вот, смотри, Славик. Сейчас папу твоего обижать буду.

С этими словами Зигмунд Иванович дал мне оплеуху.

— За что? — говорю.

— Спокойно, молодой человек. Я же предупреждал, что терпенье требуется. Вызываем реакцию ребенка.

И ударил меня с другой стороны. Славка сжал кулачки.

— Не смейте, — говорит, — папу трогать!

— Ой, уморил! Не смейте! А ты, вот, возьми, такой храбрый, и заступись.

Славка стоял в нерешительности.

— Ну! Ну! Дай сдачи!

Неожиданным ударом в челюсть Зигмунд Иванович опрокинул меня на пол. Сплюнув, я увидел, как жена, побледнев, следила за нами.

— Наташа, — говорю, — успокойся. Это ради ребенка.

В это время Зигмунд Иванович навалился на меня и стал душить.

— Вы взаправду или понарошку? — прохрипел я.

— Конечно, понарошку. Надо же расшевелить мальчишку.

Славка поджал губы.

— Не смейте, — говорит, — папу трогать!

— Бэ-э-э...

Зигмунд Иванович высунул язык и снова замахнулся.

— Минутку, — говорю, — минутку! Ведь лежащего не бьют!

Славка подлетел к нам.

— Не бейте лежащего!

Смотрю, Зигмунд Иванович аж позеленел.

— Дай сдачи! — взревел он и нанес мне удар в с��лнечное сплетение.

Но Славка упорно не хотел драться. И, вот, только когда Зигмунд Иванович стал бить меня по лицу старой галошей, Славка не выдержал. В гневе подскочил к учителю и укусил его. Тот оживленно вскочил.

— Во, — говорит, — видели? Будет толк. Следующий сеанс завтра.

А после десятого сеанса Зигмунд Иванович повел Славку во двор. На экзамен.

— Ну-ка, — говорит, — иди к ребятам. Поиграй с ними. Будут приставать, дай сдачи. Как на занятиях. Понял?

Славка кивнул головой и пошел. К нему тотчас подскочил соседский мальчик.

— Дай, — говорит, — клюшку поиграть.

— Не дам. Я — жадный мальчик.

Зигмунд Иванович посмотрел на нас и потер руки.

Я в знак восхищения показал ему сто долларов. А соседский мальчик тем временем не унимался.

— Нет, — говорит, — дай клюшку.

И Славку стукает.

— Дай сдачи! — шепнул сзади Зигмунд Иванович.

Как только была услышана знакомая команда, сработал рефлекс. Высоко подняв клюшку, Славка размахнулся и с силой опустил ее... на своего учителя.(Публикацию подготовила пиар-менеджер Наталия. Четырехтомник юмористических рассказов или Избранное можно приобрести regnum-book.ru)

0 notes

imsorrybut-blog1 · 6 years ago

Text

18 января. Недомедосмотр

Шкот по утрам такой же активный, как по вечерам. Явно пора кормить.

День прошел не зря, если начался с Беглова! Делала титры для трех видосов с лучезарным. Провозилась все утро, успела до дедлайна. Света похвалила за фактуру, а с композицией, дескать, будем работать. Потом те титры, которые она кинула Паше, не содержали ничего от моих первоначальных, кажется.

Без четкого тз маялась туда-сюда. То спорт удачно подхвачу, то новость из выпуска, то попросят что-нибудь сделать. Ближе к концу смены пришел Ваня с закладками с Достоевским, их решили использовать как памятные открытки для АВ. И четырехтомник любимого Довлатова к ним. Поэтому еще валандалась, подписывая.

А до этого обедала с Алиной. Долго, со вкусом, с чувством, со слезами. Алинка ревела, по-человечески жалея, что он уходит. Много сделал для канала и редакции, без него, скорее всего, действительно будет не то и не так. А я крепче задумываюсь о магистратуре на психфаке.

Думала, что поеду на медосмотр, поэтому на церемонии прощания не пила и не ела. Жаль вина и суши – в клинике работают не до 7, как в памятке, а до 6, и без пяти шесть меня никто уже не хотел принимать. Разревелась, устроила там цирк с психованными требованиями. Правда расстроилась.

Зато ехала в метро с Никой и мило болтала. Она милая, она мне нравится.

Пришло заказанное платье. Оно восторг! Оно любовь.

Прикидывала варианты скататься в Эстонию на вторых выходных фев��аля. Оставила думать на ночь.

0 notes

ferumkrovlya · 7 years ago

Text

По случаю выпуска на российском языке «Большой книжки кровельщика по металлу»: интервью с создателем, Ласло А. Санто

Свершилось. Велико было желание выпустить неплохую книжку по железной кровле. И увиденная в вебе книжка венгерского инженера Ласло А. Санто отдала этому толчок. Запрос, знакомство с редакцией, подготовка контракта, поиск переводчиков, следующая обработка текста и еще много-много всего. Сейчас это уже позади — типография приступила к печати.

А нам бы хотелось более тщательно представить создателя – инженера Ласло А. Санто. Перед вами интервью, в каком он ведает о для себя, собственном «кровельном» пути, делится планами на будущее. Четырехтомник «Большая книжка кровельщика по металлу» Ласло А. Санто можно будет заказать на веб-сайте журнальчика «Кровли»! — Поведайте малость о для себя.

Как начался Ваш проф путь? Кто Вы по образованию? — Наша семья была бедна, и я с ранешних лет помогал отцу-плотнику в работе: необходимы были средства. За нашим огородом стоял домик, в каком поселился юный инженер-строитель, таковой же бедный. Мы отремонтировали крышу его домика с уговором, что за это он будет со мной заниматься. Отец желал, чтоб его отпрыск достигнул большего, желал, чтоб меня приняли в строительный техникум.

По вечерам я пролезал через забор, и юный инженер учил меня арифметике, черчению и иным наукам, выпивая за этот период времени по бутылке токайского вина. В техникум меня приняли, обучался я хорошо и в конце концов мой сосед произнес: «Делай что хочешь, но если ты меня послушаешься, то поедешь поступать на инженерно-строительный факультет». Полгода я только и делал, что утром до ночи готовился к поступлению. Перед самыми вступительными экзаменами я, в первый раз покинув собственный родной город Мишкольц, поехал в столицу, в Будапешт.

Сосед оказался прав и после армии меня приняли в институт! — А что было далее? — После института я возвратился в собственный родной город, где год стажировался, а потом получил в подчинение маленький строительный участок. В 1-ый же денек я осматривал местность и, как в притче, в крохотном здании натолкнулся на малеханького старика. Один глаз у него был стеклянным, большая лысая голова – круглой. Я застал его за вырезанием рыбок из железного листа и спросил, что он делает? Отвечал он минут 30.

А занимался старик созданием колен для водосточных труб, и чем подробнее он мне говорил, тем больше меня это заинтересовывало. Весь последующий год я учился на курсах для взрослых ��о кровельному делу. Через 5 лет я уже работал в Будапеште шефом по кровельному делу в самой большой венгерской кровельной фирме (4 начальника строительства, 27 кровельщиков по металлу, 79 кровельщиков-специалистов по укладке штучных и рулонных материалов). В 1987 году я основал свою фирму, мы три года работали в Австрии, три – в Германии, а потом возвратились домой.

Мой младший брат и друг-кровельщик работают совместно со мной на фирме. — Вы авторитарный управляющий? Я приверженец демократии: прислушиваюсь к воззрению собственных подчиненных, даже новичков, мы экспериментируем, проверяем на макетах все новое, и даже отлично проводим время совместно за кружкой пива – но в определенных технических вопросах решение принимаю только я. Выполняю чертеж каждого рабочего задания, согласовываю его с проектировщиком и заказчиком, и бригады работают только по таким чертежам. У оркестра может быть только один дирижер, тогда музыка будет звучать отлично, гармонически. У каждого сотрудника есть свои сильные и слабенькие стороны, и талант управляющего заключается конкретно в работе с людьми, в поиске того, что идеальнее всего удается каждому из их. — Что Вы думаете о юных кровельщиках?

Вы принимаете на работу новичков? — После окончания обучения они на практике практически ничего не смыслят. Я распределяю их по бригадам, под начало добротных профессионалов (людей с положительным мышлением), и те дают им самостоятельные задания. Каждое – сложнее предшествующего. Новенькие не работают на строительной площадке повсевременно, они два-три раза за месяц проходят практику в мастерской, выполняя макеты узлов соединений.

Им нужно осознать, что в нашем деле на первом месте – качество (!), на втором – качество (!!), и на 3-ем – качество (!!!). — Какие услуги предоставляет Ваша компания? — Наша компания может всё! Нам всем по нраву проф вызовы, необыкновенные личные проекты. Мы являемся семикратными владельцами премии за высочайший уровень производственной деятельности на обычных каждогодних соревнованиях Венгерского Союза Кровельщиков. Мы справляемся с фальцевым покрытием кровли хоть какой площади — от 30 до в 17000 кв.м.!

На данный момент у нас в работе кровельные покрытия вилл, строящихся в богатом районе столицы, где становится все более модным продолжение кровельного покрытия на фасаде – время от времени даже до земли, нам это очень нравится. Мы с сотрудником преподаем, ездим по стране, выступаем в проф клубах. Не считая того, лично я еще являюсь членом комиссии по присвоению звания Мастера. — Большая ли у Вас компания? — В текущее время моя компания состоит из 9 физических лиц, у нас сильно много работы. До нынешнего денька мы «вырастили» 39 юных профессионалов, многие из их уже основали конкурентноспособные компании, но мы дружим, помогаем друг дружке.

Шестеро из моих бывших служащих работают в одной из австрийских компаний, трое – в германской. Они все зарабатывают втрое больше, чем тут, дома… Мы же много лет работаем исключительно в Будапеште, работа у нас распланирована на 5 лет вперед, так что мучиться от отсутствия проектов мы не будем, не хватает только юных кадров. — Какие моменты были самыми сложными в Вашей проф жизни? — Нам не оплатили две большие, сложнейшие работы, генеральный подрядчик объявил себя нулем, а я этого не сумел предугадать. С огромным трудом мы выбрались и пережили это. — Как Для вас это удалось?

— В 1996 году, когда нам в первый раз не оплатили работу, я был очень подавлен. Не знал, как быть далее. Мы бегали по различным инстанциям, но ничего не происходило! И вот в один прекрасный момент зазвонил телефон: германская компания находила фирму, работающую по технологии RHEINZINK для покрытия кровель павильонных корпусов площадью 12000 кв.м., и им как раз посоветовали обратиться только к нам. Через неделю был подписан договор. С того времени мы выполнили для их кровельные покрытия общей площадью 78000 кв.м. — Дайте пару советов заказчику при выборе подрядчика для проведения кровельных работ.

На что стоит направить внимание? — Кровельные покрытия из листового металла относятся к категории недешевых, конечно, подрядчика для таковой работы стоит выбирать задумчиво. В Венгрии существует Альянс кровельщиков (в будущем году будем отмечать его 30-летие), суровая организация, объединяющая наилучших экспертов страны. Если заказчик делает собственный выбор в пользу подрядчика – члена Союза кровельщиков, он уже в выигрыше. Ну, и, естественно, стоит ознакомиться с портфолио избранной компании, по способности, пос��тить уже сданные в эксплуатацию объекты. — А не считая Союза кровельщиков, в Венгрии есть другие проф общества? У кровельщиков по металлу есть свое Общество Дружбы, они каждой весной устраивают семейные встречи, а осенью встречаются в рамках проф Форума, который продолжается 3 денька и затрагивает приблизительно 30 компаний, плюс производителей материалов.

— Вы бывали в различных странах. Какие главные отличия встречали в работе на кровлях и отношению к кровельному ремеслу? — Я побывал в почти всех странах – и как личное лицо, и как представитель Союза кровельщиков, и как участник различных курсов. Австрийцы — большие спецы и очень основательны, немцы – еще больше основательны, в их командный дух еще посильнее, и венгерское общество кровельщиков многим должно им. Шведы – самые наилучшие в технике фальца. В балтийских странах копируют и шведские, и финские варианты выполнения.

Англосаксонские страны выдумали для себя свинец и его узлы соединения, они дружат со свинцом, и даже очень неплохи в работе с ним, но не очень обожают покрытия из рулонных и листовых металлов. Французы – «опереточные» кровельщики, отлично паяют, но, к огорчению, желают использовать пайку при выполнении каждого узла соединения, это я знаю доподлинно, так как ранее в моей фирме работали 8 французских подручных, по году каждый, все они путники до 26 лет. Во Франции существует Ассоциация путешествующих ремесленников-подмастерьев, которая предлагает молодежи возможность путешествовать, совершенствуясь в 21 профессии в 45 странах по всему миру, также организованную иностранную практику. Из восточных компаний уважаю японские, сначала за покрытия пагод. Но, как выяснилось, они работают с медью либо алюминием шириной соответственно 0,4-0,45 мм и 0,5-0,6 мм. Просто им!.. Китайцы мыслят в масштабах продукции массового производства, хотя для их пока в новинку даже то, что битумые листы требуют нанесения изоляции.

От Пекина до Шанхая фальцевое покрытие кровли я лицезрел лишь на здании германского посольства. Неделю мы провели в Санкт-Петербурге, где на Молодежном Фестивале Кровельщиков 1-ое место заняли как раз двое моих ребят, мы их готовили и выдумали для их призовые узлы соединений. Там я познакомился с приличными, неплохими русскими кровельщиками, мы говорили, обменивались информацией, даже водку пили. Произвели осмотр вкупе этот расчудесный город, крыши его красивых построек. Мне кажется, русские кровельщики на данны�� момент проходят то же самое, что и мы ранее. У их высочайший уровень проф познаний, нужно посещать курсы и неплохо бы механизировать, механизировать! И работать более совершенными инструментами.

Вперед, ребята! — Как Вы пришли к написанию книжки? Кто Для вас помогал в этом? Сколько лет Вы над ней работали? — Я уже упоминал, что сначала 90-х в нашу страну хлынули большие зарубежные компании-производители со своими материалами, станками и оборудованием.

Мы еле успевали за ними, и это было нелегко! Нам еще подфартило, так как мы к тому времени уже 6 лет работали с современными материалами «на западе». О современных покрытиях из металла наши архитекторы тогда еще знали мало, но все равно проектировали их – приглянулись. Я брался за проекты, даже если мне приходилось делать это безвозмездно. В 1997 году у нас было уже 19 кровельщиков, и работы было «выше крыши». А я все чертил и чертил, пользуясь карандашом и рейсшиной. Заполнил чертежами девять папок шириной в 10 см, которые уже не помещались на домашних полках, ими стало тяжело воспользоваться.

Моя дочь в 2003 году, окончив высшее учебное заведение, стала графиком, она показала мне векторную чертежную программку под заглавием «Иллюстратор», которая мне очень приглянулась, и я стал преобразовывать имеющиеся чертежи в электрические. Это была большущая, сложнейшая задача, я занимался ею по вечерам, в конце рабочей недели, в хоть какое свободное время, а ведь параллельно была еще компания и, очевидно, семья. Моя супруга в протяжении 14 лет лицезреет меня только со спины. — Каковы Ваши планы на будущее? Планируются ли новые книжки? — Воспользоваться 1200 страничками четырехтомника уже стало неловко, я поделил его на 21 настольную книжку (по 120-180 страничек), и продолжил работать над ними.

На данный момент я уже на 2810-й страничке, мы планируем издать их в Венгрии в мае текущего года. Не считая этого, ведем переговоры с германскими и английскими издательствами. Возможно, буду продолжать писать и далее, ведь мы работаем над новыми вариациями кровельных покрытий, облицовок фасадов, и вдохновение повсевременно заполняет нас. — Какой Вы видите ветвь через 20-30 лет? — Через 20-30 лет точно так же будут существовать кровельные компании, как и на данный момент. Будет длиться развитие механизации, облегчающей физический труд, да и тогда узлы соединений будут производиться благодаря разуму человека и его руками.

На данный момент меньше ребят выбирает тяжелую работу на крыше, но когда профессия опять заслужит полагающееся ей почтение, более щедрое вещественное и соц вознаграждение, соответственный уровень обучения, то молодежь возвратится к ней, я в этом уверен. У нас есть будущее! — Поменялся ли Ваш подход к работе с новым объектом за прошедшие годы? — К счастью, ни наша юность, ни смелость, ни упругость не прошли, не поменялись.

Мы открыты для каждой проф новинки, только пусть они постучатся перед тем, как придти!

Похожие статьи

Большая книжка кровельщика по металлу

2016 год должен подарить кровельному обществу две примечательные книжки. 1-ая книжка по узлам и шаблонам фальцевой кровли уже была анонсирована ранее....

Книжка «Кровельщик по металлу»

Мы рады сказать, что в вышло в свет 2-ое издание самой пользующейся популярностью книжки кровельной темы — « Кровельщик по металлу». Это 2-ое издание...

#Медь #Пайка #Водосточные трубы #Покрытия

0 notes

lyra-privol · 7 years ago

Text

Вот так бывает - годами отбрыкиваешься от тех, кто заканчивается на es ( а это ведь почти yes, как говорится, сам Бог велел) - Борхес, Маркес и еще раз Маркес, а потом вдруг и внезапно он ловят тебя втроем с самого первого слова. Когда-то тысячу лет назад мне подарили "О любви и прочих бесах" - и, как водится со всем, что случилось вовремя, но не по поему личному часовому поясу, я пережила ее, как переживают какую-нибудь скучную вторую пару, вместо того, чтобы прожит ее всласть и со вкусом, как тот заплыв в ночном бассейне, как арахис с соусом диаболо или тот момент, когда Трой дергает за кольцо и у нас за спинами распахиваются парусиновые крылья. Неуместная, неловкая, горячечная, на надрыве, а звучит, звучит-то как, и я, наверно, впервые в жизни слышу музыку испанского языка - раньше она казалась мне скрежетом наждачки по сухой коже ладоней. Когда-то тысячу лет назад теплой оранжевой осенью Вика - с вымаранными в оранжевый волосами, волочащимся по полу цветным шарфом вломилась в класс, по прямой и непреклонной к моей парте и на выдохе "Ящастебетакоепокажуониофигенные" нахлобучила на меня свои большие дешманские наушники, из которых какая-то звонкоголосая девчонка (как позже оказалось, с огурцами на голове) призывала оставить на потом все грустные песни, налить ей чаю и открыть окно туда, где "деревья в асфальт прорастают корнями, и где бы мы ни были, любовь навсегда останется с нами". До их концерта я добралась только десять лет спустя, отрастив свои собственные огурцы. Девчонка провожала со мной поезд, увозивший днище-говнище неразделенной подростковой любви, и вместо благодарности я решила не слушать ее вообще. Мы росли параллельно и, как полагается, не пересекались до ночи в неотапливаемом номере отеля на стыке гор и пустыни. Теплейший из оттенков черного, новый какой-то по-особенноу глубокий и размеренный звук. Я заворачиваюсь в эти песни как в одеяло, и мы делаем выдох. А потом глубокий вдох. Satta massagana. Вымышленные существа. Зеркала.Лабиринты. Матово-черное, греческий шрифт, у меня нет денег, дырка на свитере, я прогуливаю пары, зависая в книжном ровно напротив истфака - он только-только переехал на второй этаж издательства "Уральский рабочий". Этот четырехтомник стоил бы мне почти половины месяца обедов, стоит ли овчинка выделки?- я беру том отчаянно, в лоб и наскоком, вгрызаюсь в текст где-то с очень середины, какой-то научный язык, и снова что-то историческое, будто семинаров мало, я с досадой захлопываю том и возвращаю на полку, у Громыко как раз новая книжка по цене двух пачек чипсов, я проглочу ее за ночь, а утром буду рыскать поисках фикла. Мне хочется сочного, яркого,с усилителем вкуса - а Борхес похож на четки из крупных, шершавых можжевельниковых гладко-округлых бусин - вдумчиво, очень медленно, от этой к следующей, от кончиков пальцев к ладони, и вот на восьмой ты слышишь голоса, и открываются двери, мир населен и каждый знает твое имя, потому что мы смотрели одни сны и пили из одного пруда, Нил и Стив, он проложил для вас дорогу - сквозь зеркало, налево от зеленой двери и вниз, вниз, вниз прямо по ступеням из фолиантов, сквозь музей накрепко забытых вещей и наконец-то сказанных слов. Однажды я точно так же пойму автомеханику, и корейскую технику стрельбы из лука, крав мага, пекити-тирсия кали, футбол, оперу, прелесть Феррари, силовых ворков, Александра Македонского, Наташеньку Ростову и почему ты осмелился убить человека, если глаза у тебя оленьи - добрые и большие, и как же так получилось, что вы двое стали летунами с высоких этажей, и почему семеро девочек пережили двух братьев, почему "от всякого зла, колдовства, волшебства, от черного века" из всех нас слушала я, почему Соня держала меня за плечи и улыбалась так, будто знала весь мой путь до самого конца, и я наконец-то пойму, чего в этой улыбке было больше - восхищения или жалости. Мне бы просто понять. Можно даже не разбираться.

0 notes

intavrida-blog · 7 years ago

Text

Легендарному смотрителю Ай-Тодорского маяка, гаспринцу Юрию Тюрину исполнилось 90 лет — Ялта

#intavrida #новостикрыма #ялта

24 октября Юрия Ивановича Тюрина с юбилеем поздравляли друзья со всей России, стран ближнего и дальнего зарубежья

Присоединились к поздравлениям и ялтинцы: депутат Ялтинского горсовета Сергей Епик, главный специалист Гаспринского территориального органа администрации города Ялты Сергей Гуров, председатель Гаспринского Совета ветеранов войны и труда Галина Подгорных, помощник депутата горсовета Владимира Охрименко Екатерина Дёмина.

Гостей Юрий Тюрин встречал в одной из комнат уникального морского музея, созданного им за долгие десятилетия.

От имени главы муниципального образования городской округ Ялта – председателя Ялтинского городского совета Романа Деркача Юрия Ивановича поздравил Сергей Епик.

«Примите самые искренние и самые добрые поздравления. Желаю Вам оставаться таким же бодрым и активным долгие-долгие годы», – сказал депутат.

К поздравлениям присоединился и Сергей Гуров. Он передал тёплые слова и пожелания крепкого здоровья и благополучия от имени первого заместителя главы администрации города Ялты, временно исполняющего полномочия главы администрации города Ялты Елены Сотниковой, заместителя главы администрации Ялты Михаила Антошкина.

«Спасибо за Вашу активную гражданскую позицию, за то, что Вы верой и правдой служите своему Отечеству. Оставайтесь таким же энергичным и неравнодушным, передавайте свой бесценный жизненный опыт последующим поколениям», – отметил он и вручил юбиляру цветы и подарок.

Справка:

Юрий Тюрин – один из старейших смотрителей маяков Черноморского флота, участник Антарктической кругосветной экспедиции, человек, добившийся издания карты мест гибели черноморских кораблей, член Гидрографического общества СССР, создатель и хранитель уникального музея якорей. Его имя занесено в четырехтомник «Истории гидрографической службы Российского флота».

Юрий Тюрин всю свою жизнь отдал морю. После войны, получив образование в Ленинграде в Высшем военно-морском инженерном училище, он работал на Сахалине, Курильских островах, ставил маяки в проливе Лаперуза. За восемь лет службы на Дальнем Востоке он многому научился. До сих пор там светят маяки, в строительстве которых Юрий Иванович принимал непосредственное участие.

В 1982 году Юрий Тюрин принял участие в кругосветной антарктической экспедиции, прошедшей по пути, которому следовали корабли адмиралов Михаила Лазарева и Фаддея Беллинсгаузена – первооткрывателей Антарктиды. А это 147 суток похода, из них 54 – во льдах и айсбергах. Во время экспедиции было открыто 178 подводных гор и возв��шенностей, уточнено местонахождение 13 островов. Участники путешествия определили Южный магнитный полюс Земли. Был выполнен огромный объём океанографических работ по маршруту экспедиции. За отличную работу Юрий Иванович был награждён ценным подарком министра обороны СССР.

Когда подошло время увольнения в запас, Юрию Тюрину предложили стать начальником Ай-Тодорского маяка. И он принял решение, определившее его судьбу на десятилетия вперёд. В его заведовании оказался не только один из прекраснейших маяков Южного берега Крыма, но и тысячелетнее фисташковое дерево, служившее навигационным знаком для древних мореплавателей, а также созданная им музейная экспозиция. В музее хранятся различные экспонаты, представляющие историческую ценность, фотографии, документы, предметы, рассказывающие об истории гидрографической службы российского флота и вверенного ему маяка.

Пресс-служба Ялтинского городского совета

Источник

Источник: https://intavrida.ru/official/mo/yalta/legendarnomu-smotritelyu-aj-todorskogo-mayaka-gasprintsu-yuriyu-tyurinu-ispolnilos-90-let-yalta/

0 notes

luchshiivmire · 7 years ago

Text

Сергей Довлатов: Жизнь коротка

«Жизнь коротка, искусство долго» — воскликнул некогда знаменитый древнегреческий целитель Гиппократ. Через две с половиной тысячи лет эту тему продолжил не менее великий человек — русский писатель Михаил Булгаков — всем известной неоднозначной репликой сатаны «Рукописи не горят». А ещё через 50 лет другой русский автор, Сергей Довлатов, обозрев своим ироничным взглядом эту тему, вынес свой вердикт, который сократился до лаконичного «Жизнь коротка». И точка. Публикуем этот небольшой рассказ, чтобы не забыть о главном.

[[more]]

Жизнь коротка

«Левицкий раскрыл глаза и сразу начал припоминать какую-то забытую вчерашнюю метафору… «Полнолуние мятной таблетки…»? «Банановый изгиб полумесяца…»? Что-то в этом роде, хоть и значительнее по духу.

Метафоры являлись ночью, когда он уже лежал в постели. Записывать их маэстро ленился. Раньше они хранились в памяти до утра. Сейчас, как правило, он не без удовольствия забывал их. Упущенный шанс маленького словесного приключения.

Левицкий кинул взгляд на белый, амбулаторного цвета столик. Заметил огромный, дорической конфигурации торт. Начал пересчитывать тонкие витые свечи.

Господи, подумал Левицкий, еще один день рождения.

Эту фразу стоило приберечь для репортеров: «Господи! Еще один день рождения! Какая приятная неожиданность — семьдесят лет!»

Он представил себе заголовки:

«Русский писатель отмечает семидесятилетие на чужбине». «Книги юбиляра выходят ��овсюду, за исключением Москвы». И наконец: «О, Господи, еще один день рождения!»…

Левицкий принял душ, оделся. Захватил почту. Жена, видимо, уехала за подарками. Герлинда — нечто среднее между родственницей и прислугой — обняла его. Маэстро прервал ее словами:

— Ты упомянута в завещании.

Это была их старая шутка.

Она спросила:

— Чай или кофе?

— Пожалуй, кофе.

— Какой желаете?

— Коричневый, наверное.

Потом он расслышал:

— Вас ожидает дама.

Быстро спросил:

— Не с косой?

— Привезла вам какую-то редкость. Я думаю — книгу. Сказала — инкунабула.

Левицкий, улыбаясь, произнес:

— De ses mains tombe le livre,

Dans leguel elle n’avait rien lu. («Из рук ее выпала непрочитанная книга…»)

Регина Гаспарян сидела в холле больше часа. Правда, ей дали кофе с булочками. Тем не менее, все это было довольно унизительно. Могли бы пригласить в гостиную. Благоговение в ней перемешивалось с обидой.

В сумочке ее лежало нечто, размером чуть поболее миниатюрного дамского браунинга «Элита-16».

Регина Гаспарян происходила из благородной обрусевшей семьи. Отец ее был довольно известным преподавателем училища Штиглица. Будучи армянином, сел по делу космополитов. В пятидесятом году следователь Чуев бил его по физиономии альбомом репродукций Дега.

Мать ее была квалифицированной переводчицей. Знала Кашкина. Встречалась с Ритой Ковалевой. Месяц сопровождала Колдуэлла в его турне по Закавказью. Славилась тяжелым характером и экзотической восточной красотой.

В юности Регина была типичной советской школьницей. Участвовала в самодеятельности. Играла Зою Космодемьянскую. Отец, реабилитированный при Хрущеве, называл ее в шутку «Зойка Комсомодеянская».

Наступила оттепель. В доме известного художника Гаспаряна собирались молодые люди. В основном поэты. Здесь их подкармливали, а главное — терпеливо выслушивали. Среди них выделялись Липский и Брейн.

Все они понемногу ухаживали за красивой, начитанной, стройной Региной. Посвящали ей стихи. В основном, шутливые, юмористические. Брейн писал ей из Сочи в начале Даманского кризиса:

Жди меня, и я вернусь, только очень жди,

Жди, когда наводят грусть желтые вожди…

Наступили семидесятые годы. Оттепель, как любят выражаться эмигрантские журналисты, сменилась заморозками. Лучшие друзья уезжали на Запад.

Регина Гаспарян колебалась очень недолго. У ее мужа-физика была хорошая, так сказать, объективная профессия. Сама Регина окончила иняз. Восьмилетняя дочь ее немного говорила по-английски. У матери были дальние родственники в Чикаго.

Семья начала готовиться к отъезду. И тут у Регины возникла неотступная мысль о Левицком.

Романы Левицкого уже давно циркулировали в самиздате. Его считали крупнейшим русским писателем в изгнании. Его даже упоминала советская литературная энциклопедия. Правда, с использованием бранных эпитетов.

Даже биографию Левицкого все знали. Он был сыном видного меньшевистского деятеля. Окончил Горный институт в Петербурге. Выпустил книгу стихов «Пробуждение», которая давно уже числилась библиографической редкостью. Эмигрировал с родителями в девятнадцатом году. Учился на историко-литературном отделении в Праге. Жил во Франции. Увлекался коллекционированием бабочек. Первый роман напечатал в „Современных записках“ Год тренировал боксеров в фабричном районе Парижа. На похоронах Ходасевича избил циничного Георгия Иванова. Причем, буквально на краю могилы.

Гитлера Левицкий ненавидел. Сталина — тем более. Ленина называл «смутьяном в кепочке». Накануне оккупации перебрался в Соединенные Штаты. Перешел на английский язык, который, впрочем, знал с детства. Стал единственным тогда русско-американским прозаиком.

Всю жизнь он ненавидел хамство, антисемитизм и цензуру. Года за три до семидесятилетнего юбилея возненавидел Нобелевский комитет.

Все знали о его чудачествах. О проведенной мелом линии через три комнаты его гостиничного номера в Швейцарии. (Жене и кухарке запрещалось ступать на его территорию.) О многолетнем безнадежном иске против соседа, который чересчур увлекался музыкой Вагнера. О его вечеринках с угощением, изготовленным по древнегреческим рецептам. О его дуэли с химиком Булавенко, усевшимся в подпитии на клавиши рояля. О его знаменитом высказывании: «Где-то в Сибири должна быть художественная литература…»

И так далее.

О его высокомерии ходили легенды. Так же, как и о его недоступности. Что, по существу, одно и то же. Знаменитому швейцарскому писателю, добивавшемуся встречи, Левицкий сказал по телефону:

«Заходите после двух — лет через шесть…»

О чем говорить, если даже знакомство с кухаркой Левицкого почиталось великой удачей…

В общем, Регину Гаспарян спросили:

— Что ты собираешься делать на Западе?

В ответ прозвучало:

— Многое будет зависеть от разговора с Левицким.

Я думаю, она хотела стать писательницей. Суждениям друзей не очень верила. Обращаться к советским знаменитостям не хотела. Ей не давала покоя кем-то сказанная фраза:

«Шапки долой, господа! Перед вами — гений!»

Кто это сказал? Когда? О ком?..

Накануне отъезда Регина позвонила трем знакомым книжным спекулянтам. Первого звали Савелий. Он сказал:

— «Пробуждение» — это, мать, дохлый номер.

— В смысле?

— Вариант типа «я извиняюсь».

— То есть?

— Операция «туши свет».

— Если можно, выражайтесь попроще.

— Товар вне прейскуранта.

— Что это значит?

— Это значит — цены фантастические.

— Например?

— Как говорится — от и до.

— Не понимаю.

— От трех и до пяти. Как у Чуковского.

— От трех и до пяти — что? Сотен?

— Ну.

— А у Чуковского — от двух.

— Так цены же растут…

Регина позвонила другому с фамилией или кличкой — Шмыгло. Он сказал:

— Что это за Левицкий? И что это еще за «Пробуждение»? Не желаете ли Сименона?..

Третий спекулянт ответил:

— Юношеский сборник Левицкого у меня есть. К сожалению, он не продается. Готов обменять его на четырехтомник Мандельштама.

В результате состоялся долгий тройной обмен. Регина достала кому-то заграничный слуховой аппарат. Кого-то устроили по блату в Лесотехническую академию. Кому-то досталось смягчение приговора за вымогательство и шантаж. Еще кому-то — финская облицовочная плитка. На последнем этапе фигурировал четырехтомник Мандельштама. (Под редакцией Филиппова и Струве.)

Через месяц Регина держала перед собой тонкую зеленоватую книжку. Издательство «Гиперборей». Санкт-Петербург. 1916 год. Иван Левицкий. «Пробуждение».

Регина знала, что у самого Левицкого нет этой книги. Об этом шла речь в его знаменитом интервью по «Голосу Америки». Левицкого спросили:

— Ваше отношение к юношеским стихам?

— Они забыты. Это были эскизы моих же последующих романов. Их не существует. Последним экземпляром знаменитый горец растопил буржуйку у себя на даче в Кунцеве.

Зимой Регина получила разрешение на выезд. Дальше было всякое. Отвратительная сцена на таможне. Три месяца нищеты в Ладисполе. Душное нью-йоркское лето, кода они с мужем боялись ночью выйти из гостиницы. Первая контора, откуда ее уволили с формулировкой «излишнее рвение». Несколько рассказов в эмигрантской газете, за которые ей уплатили по тридцать долларов. Затем стремительное восхождение мужа — его неожиданно пригласила фирма «Эксон». А значит, собственный домик, поездки в Европу, разговоры о налогах…

Прошло лет шесть. Регина выпустила первую книгу. Она вызвала положительную реакцию. Кстати, одним из рецензентов был я.

Все эти годы она добивалась знакомства с Левицким. Через Гордея Булаховича познакомилась с его восьмидесятилетней кузиной. Но к этому времени та успела поссориться со знаменитым родственником. Конкретно, они заспорили — где именно стояла баня в родовом поместье Левицких — Ховрино.

Регина обращалась к Янсону, протоиерею Константину, дочери Зайцева — Ольге Борисовне.

Старый писатель Янсон ответил:

«Левицкий сказал обо мне Эдмунду Уилсону, что я, извините, говно… »

Отец Константин написал ей:

«Левицкий не христианин. Он слишком эгоистичен для этого. Адресочком его, виновен, не располагаю…»

Зайцева-Рейнольдс прислала какой-то берлинский адрес и записку:

«Последний раз я видела этого несносного мальчика в тридцать четвертом году. Мы встретились на премьере «Тангейзера». Он, помнится, сказал:

— Такое впечатление, что неожиданно запели ожившие картонные доспехи.

С тех пор мы не виделись. Боюсь, что его адрес мог измениться».

И все-таки Регина получила его швейцарский адрес. Как выяснилось, адрес был у издателя Поляка. Регина написала Левицкому короткое письмо. Тот откликнулся буквально через две недели:

«Адрес вы знаете. После шести я работаю. Так что, приходите утром. И, пожалуйста, без цветов, которые имеют обыкновение вянуть. Постскриптум: не споткнитесь о мои ботинки, которые я ночью выставляю за дверь».

Сидя в холле, Регина задумалась. Почему этот человек живет в отеле? Может быть, ему претит идея собственности? Надо бы задать ему этот во��рос. И еще — что Левицкий думает о Солженицыне? Ведь они такие разные…

— Здравствуйте, Иван Владимирович!

— Мое почтение, — ответил рослый, коротко стриженный господин.

Затем он, не садясь, поинтересовался:

— Выпьете что-нибудь?

— У меня кофе… А вы?

Левицкий улыбнулся и медленно продекламировал:

Я пью неразбавленный виски,

Пью водку с зернистой икрой,

А друг мой, писатель Левицкий,

Лишь бабочек мучить герой…

— Это стихи одного моего приятеля.

И затем, после двух секунд молчания: — Чем, сударыня, могу быть вам полезен?

Регина слегка наклонилась вперед:

— Надо ли говорить, что я ваша давняя поклонница. Особенно ценю «Далекий берег», «Шар», «Происхождение танго». Все это я прочитала еще дома. Риск лишь увеличивал эстетическое наслаждение…

— Да, — кивнул Левицкий, — я знаю. Это что-то вроде Поль д-Кока или Мопассана. Читаешь в детстве с риском быть застигнутым… Извините, чем могу служить?

Регина чуть смутилась. Главное, не делать пауз… А он и вправду женоненавистник…

— Я знаю, что у вас сегодня день рождения.

— Спасибо, что напомнили. Еще один день рождения. Приятная неожиданность — семьдесят лет.

Левицкий вдруг перешел на шепот. Глаза его странно округлились:

— Запомните главное, — сказал он, — жизнь коротка…

Регина, преодолев смущение, выговорила:

— Разрешите кое-что преподнести вам… Я надеюсь… Я уверена… Короче — вот…

Левицкий принял маленькую желтую бандероль. Вскрыл ее, достав из кармана маникюрные ножницы. Теперь он держал в руках свою книгу. Старинный шрифт, отклеившийся корешок, тридцать восемь листков ужасной промышленной бумаги.

Он раскрыл шестую страницу. Прочитал заглавие — «Тропинки сна». Вот он, знакомый неграмотный перенос — «смущение». Да еще с непропечатавшимся хвостиком у «ща».

— О, Господи, — сказал Левицкий, — чудо! Где вы это достали? Я был уверен, что экземпляров не существует. Я разыскивал их по всему миру…

— Возьмите, — сказала Регина, — и еще…

Она достала из сумки рукопись в узком конверте. Левицкий учтиво ждал. Давно разработанным усилием он подавил страдальческую гримасу на лице. Потом спросил:

— Это ваше?

Регина отвечала с должной небрежностью.

— Это мои последние рассказы. Не лучшие, увы. Хотелось бы… Если это возможно… Короче, ваше мнение… Буквально в двух словах…

— Вас интересует письменный отзыв?

— Да, знаете ли, буквально три слова… Независимо от…

— Я пришлю вам открытку.

— Замечательно. Мой адрес на последней странице.

Левицкий привстал:

— А теперь, извините меня. Процедуры.

Звякнув ложечкой, Регина отодвинула чашку. «Мог бы поинтересоваться, где я остановилась…»

Левицкий поцеловал ей руку:

— Спасибо. Боюсь, мои юношеские стихи не заслуживали ваших хлопот.

Он кивнул и направился в сторону лифта. Регина, нервно закуривая, пошла к вертящейся двери.

Левицкий поднялся на третий этаж. У порога своего номера остановился. Вынул из конверта рукопись. Оторвал клочок бумаги с адресом. Сунул его в карман байковых штанов. Приподнял никелированный отвес мусоропровода. Подержал на ладони маленькую книжку и затем торжествующе уронил ее в гулкую черноту. Туда же, задевая стенки мусоропровода, полетела рукопись. Он успел заметить название «Лето в Карлсбаде».

Мгновенно родился текст:

«Прочитал ваше теплое ясное «Лето» — дважды. В нем есть ощущение жизни и смерти. А также — предчувствие осени. Поздравляю…»

Он зашел в свой номер. Тотчас позвонил кухарке и сказал:

— Сыграем в акулину?»

0 notes