sieng

[sieng]

[sieng]

Лучи теплого солнца проникали в его комнату и мягкими полосами ложились на стол и на деревянные доски пола. Ветвь магнолии скромно заглядывала в окно. Её тонкий, чуть сладкий запах окутывал все помещение.

Лань ��ичень, сидевший за столом, оторвал свой пустой взгляд от гладкой дощечки письменного стола и обратил свое внимание на нежные лепестки, которые так и норовили скользнуть по его бледной щеке. Мужчина прикрыл глаза и позволил им провести по своей коже. Нежный запах усилился. А в его памяти всплыл образ дорогого ему человека. Эти нежно-розовые цветы всегда о нем напоминали. Вот и сейчас в его голове начали прорисовываться родные черты.

Прямые брови, острые скулы, чуть поджатые губы и эти потрясающие прозрачно-серые глаза. Его Цзян Ваньинь. Как давно он его не видел. Как сильно он по нему скучал... Но он сам виноват, что не может видеть своего любимого. Он сам ушел в уединение. Это Лань Сичень во всём виноват. Он не предупредил Цзян Чена, сделал все тихо и оставил его одного. Как он мог поступить так!? Лань Сичень корил себя каждый день, но что от этого толку. Что сделано, то сделано. Ему казалось в тот момент, что другого выхода нет. Как ему еще расплатиться за свою доброту и доверчивость?

Да и сейчас он выходить не собирался. Он поддался своим эгоистичным мыслями. Лань Сичень просто боялся. Боялся разочарования дяди, сожаления Ванцзи, обиды и презрения со стороны Цзян Чена. А как Цзян Ваньиню от него не отвернуться? Он ушёл ничего не сказав, не поддержав. Какой же он теперь глава ордена. Он не достоин имени Цзэу-цзюня, не достоин величаться Первым Нефритом ордена Лань. Не достоин Цзян Чена.

Лань Сичень открыл глаза и посмотрел на свой меч, одиноко стоявший в углу. С того дня он к нему не прикасался и вряд ли уже возьмёт в руки. Шоуюэ был окроплён его кровью. Он лично вонзил холодную сталь в грудь Цзинь Гуаньяо.

Воспоминания начали пролетать одно за другим. Лань Хуань замотал головой, стиснул руки в кулаки, до крови вонзая ногти в кожу. Мужчина попытался на что-то отвлечься. Он начал прислушиваться.

Недалеко отсюда зажурчал ручей, зашелестели ��истья деревьев, ветка магнолии стукнулась об раму окна. Кроме этих звуков послышался тихий, но все же хорошо узнаваемый голос. Говорил Лань Сычжуй:

— Как поживает молодой господин Цзинь?

— Не жалуюсь. — Послышался ему короткий ответ.

— Ты кому тут врать собрался, парень!

— Это уже голос господина Вэя.

Лань Сичень уже хотел было перестать подслушивать разговор. Всё-таки невежливо это. Но как вдруг послышалось:

— Цзян Чен так ничего не вспомнил?

На мгновение Лань Сичень забыл как дышать. «Вспомнил? А-Чен что-то забыл?»

— Нет, — печально начал отвечать ему Цзинь Лин. — Дядя так и не вспомнил, что произошло с ним за эти пять лет.

Сердце Лань Сиченя пропустило удар. Ему не послышалось?! Кто не может вспомнить пять лет своей жизни?! В начале он впал в ступор, не поверив услышанному. Но с каждой минутой осознание медленно к нему приходило. Мужчина охнул, покачнувшись встал и не помня себя выбежал из ханши, наплевав на все правила. Он добежал до разговаривающей, недалеко от его домика, компании и сходу потребовал ответа:

— Что случилось с Цзян Ченом?!

На него уставились четыре пары шокированных глаз. Оказывается его брат тоже был здесь, просто как чаще бывает — молчал.

— Цзэу-цзюнь? — Вэй Усянь заговорил первым. — А разве вы не...

— Господин Вэй, не томите! Что с Цзян Ченом?!

— А-Чен потерял память, ну, то есть только её пять лет. После произошедшего в храме, он не выдержал всей правды и это отразилось на его моральном здоровье. — Вэй Ин поджал губы. Воспоминания тех дней болью отзывались в груди.

От услышанного у Лань Сиченя закружилась голова. Эта вся ситуация походила на дурной сон.

— Как лишился памяти!? Ванцзи, это правда?!

— Мгм.

— Где мой меч?!

Глаза у Лань Сиченя сделались шальными, рука машинально потянулась к поясу в попытке найти Шоуюэ. Не нашел. Вспомнил, что оставил его у себя в комнате, бросился туда. Вслед ему послышались торопливые шаги и возглас:

— Брат!

Мужчина быстро нашёл пропажу, схватил его и опять выбежал наружу. Чуть не столкнулся лбом с Лань Чжанем.

— Брат, ты куда?

— В Юньмэн, так и скажи дяде!

Он на бегу выхватил меч из ножен и ловко запрыгнул на него, как будто и не был �� уединении. И был таков...

За этими действиями также молча наблюдали четверо заклинателей. Они смотрели на стремительно удаляющуюся спину Цзэу-цзюня и не находили слов. Первый отмер Вэй Усянь.

— Лань Чжань, а какие отношения были между Цзян Ченом и Цзэу-цзюнем, пока меня не было?

— Не знаю. — Лань Чжань покачал головой. Он правда не знал, что было в жизни брата за эти тринадцать лет. Да он вообще в этот период времени ни на что не обращал внимание и сейчас об этом очень сильно жалел.

— Надо же, Цзэу-цзюнь вышел из уединения только при одном упоминание о Цзян Чене! —Восторженно воскликнул Вэй Усянь и всплеснул руками. — Цзинь Лин, ты знаешь, что между ними произошло?

— Нет. — Шокировано ответил парень. Он до сих пор смотрел на небо.

Конечно, не часто увидишь главу самого праведного ордена, хаотично бегающего по своей резиденции.

***

Лань Сичень летел без остановки. Он не замечал ни усталости, ни сильного ветра. Он лишь проклинал себя, что ушел в это проклятое уединение. Что в первую очередь подумал не о Цзян Чене, а о себе. Если А-Чен и правда лишился памяти, то он мог забыть и их отношения. Они были вместе как раз эти последние четыре года до воскрешения Вэй Усяня. Да и черт бы побрал эти четыре года! Самое главное, что Цзян Чен не выдержал пережитого стресса и из-за этого пострадал. Как он мог не заметить этого! Он же был рядом с ним целых четыре года, старался подмечать каждую деталь.

По телу Лань Сиченя прокатывались волны страха, пальцы на руках нервно подрагивали. От мрачных мыслей его отвлекли очертания города. Наконец, он прибыл. Лань Сичень ускорился. Словно птица, он спикировал вниз, чуть ли не на головы адептов.

— Глава ордена Лань?! — все собравшиеся адепты воскликнули это хором, от чего стало невыносимо громко.

— М-много уважаемый Цзэу-цзюнь, что привело вас сюда? — Спросил один из учеников, которого минутой ранее мужчина чуть не снёс.

— Где сейчас глава ордена Цзян? Мне нужно срочно его увидеть! — Лань Сичень начал сразу без приветствий. Уж очень он был взволнован.

— Глава ордена Цзян сейчас в своем кабинете.

— Проведите меня к нему. — Мужчина попытался успокоиться. Он понизил тон своего голоса. Завел руки за спину. Внешне он стал привычный глазу - величественным главой ордена Лань, Цзэу-цзюнем.

Адепт, который больше всего говорил, кивнул и попросил следовать за ним. И пусть все присутствую��ие прекрасно знали, что Цзэу-цзюнь хорошо помнил дорогу до кабинета и был там частым гостем, никто ничего не возразил. Этикет не позволял главе другого ордена бродить без сопровождения по чужой резиденции.

Лань Сичень, отослав ученика восвояси, бесшумно отворил дверь и также тихо вошёл. Он застыл на пороге, боясь сделать лишний вдох. Перед ним открылась просто очаровательная картина. Цзян Чен сидел в своем кресле с закрытыми глазами и подставлял лицо теплым солнечным лучам. Брови его были привычно нахмурены, губы слегка поджаты. Его волосы на свету были тёплого коричневого оттенка. Казалось, что лучи переплетались с прядями его волос и светили изнутри.

Сердце Лань Сиченя дрогнуло. Его Ваньинь ничуть не изменился. Он был все таким же прекрасным лотосом. Его самым родным человеком, которого по своей глупости умудрился оставить одного.

— А-Чен, — тихо, на грани слышимости произнёс Лань, но его услышали.

Плечи Цзян Ваньиня дрогнули. Мужчина распахнул глаза и резко сел ровно, словно палку проглотил.

— Цзэу-цзюнь? Что вы здесь делаете? — удивлению Цзян Чена не было предела.

«Забавно! » Усмехнулся про себя Лань Сичень. Его появлению удивляются сегодня все. И может, это его повеселило, если бы не сегодняшние обстоятельства.

— Цзян Чен, ты помнишь, что произошло с тобой за эти пять лет? — Сичень взволнованно теребил рукав своего ханьфу, что ему не свойственно.

— К чему такие спонтанные вопросы, Цзэу-цзюнь? И когда мы успели перейти с вами на неформальный тон?

— Цзян Чен наконец смог собраться с мыслями и теперь задавал ему вполне логичные вопросы для человека, с которым имеет только деловые отношения. Лань Хуаня пробрала дрожь. Цзян Чен действительно не помнит.

— Цзэу-цзюнь, вы себя хорошо чувствуете? Вы побледнели. — Цзян Чен встал из-за стола и поравнялся с ним.

— Я-я в порядке. Прошу простить мне мою неучтивость, Саньду Шэншоу. — Лань Сичень сделал вежливый поклон.

Перед глазами все плыло. Адреналин утих, накатила слабость. Кажется, он покачнулся, поскольку за предплечья его ухватили сильные руки Цзян Ваньиня.

— Глава ордена Лань! Как вы в таком состоянии вообще сюда добрались? — Цзян Чен, бережно поддерживая его, провел к своему креслу, и пресекая все отказы на нет, усадил на свое место.

— На мече, — честно ответил он.

— Вы меня просто удивляете, Цзэу-цзюнь!

— Да я сегодня всех удивляю. — Тяже��о вздохнув, Лань Сичень потёр виски.

— Говорили, что вы в уединении, почему вышли?

Цзян Чен отправил слугу за чаем, а сам начал разгребать стол от бумаг.

— Прости меня, Цзян Чен. — Лань Сичень судорожно сглотнул ком, стоявший в горле. Как же он виноват перед ним.

Цзян Ваньинь вздрогнул от непривычного обращения, но на этот раз ничего не сказал на этот счет. Только поразился своей реакции на слова Ланя. Внутри него всё сжалось от не передаваемой тоски.

— За что вы просите у меня прощение?

— За то, что вы уже не вспомните. — Лань Сичень поднял взгляд и посмотрел прямо на мужчину. Цзян Чен глаз не отвёл. У него почему-то глядя на такого странного Лань Сиченя, еще больше заныло в груди.

Ореховые глаза были наполнены горечью и печалью. Цзян Ваньинь покачал головой.

— Не знаю, в чём вы передо мной провинились, но я готов вам это простить.

— Но я уже простить себя не смогу. Теперь я даже не могу с этим ничего поделать.

Лань Хуань обхватил голову руками и начал лихорадочно думать. Как ему лучше поступить в этой ситуации? Навязываться Цзян Чену он не будет. Заставлять вспоминать тоже опасно. Если А-Чен испытал настолько сильный удар, что захотел забыть, то что будет с ним когда он все же вспомнит?

— Глава Лань, мне кажется вам нужен целитель. — Плечи Лань Сиченя вздрогнули. Он настолько глубоко ушел в свои мысли, что не заметил даже, как принесли чай и перед ним уже стоит чашка, до краев наполненная ароматным напитком.

— Спасибо за беспокойство, глава Цзян, но в этом нет нужды. Прошу прощения, что потревожил ваш покой. Пожалуй, мне лучше откланяться.

Он встал, сделал вежливый поклон, словно заведенная кукла подошёл к двери. Протянул руку, чтобы открыть её. Пальцы его мелко подрагивали. В жаркий летний день ему было до безумия холодно.

— Лань Сичень!

Его позвали. Лань медленно обернулся и натянуто улыбнулся, этим самым показывая, что все в полном порядке.

— Я вас не отпущу! — На весь кабинет прозвучал грозный рык Цзян Чена и сильный удар кулаком об стол.

Лань Хуань молчал. Ему казалось, что если он попытается ответить, то не сможет отказать. Его знаменитая выдержка давала слабину перед этим грозным и одновременно нежным мужчиной. Но молчать вечность было не в его силах.

— Глава Цзян, прошу, позвольте мне ещё одну маленькую грубость.

Цзян Ваньинь на это лишь фыркнул и пожал плечами. Он был слишком сильно раздосадован поведением этого Ланя, чтобы что-либо еще ему говорить.

Лань Сичень принял этот жест за согласие. Он в два шага преодолел расстояние от двери до хозяина кабинета. Цзян Чен вопросительно взд��рнул брови.

Лань уже этого не заметил. Он очень бережно взял в свою руку ладонь Ваньиня и приложил её тыльной стороной к своему лбу, там где была его лента. Цзян Чен почувствовал как кожи коснулся холодный шёлк. Его глаза расширились, он шокировано наблюдал за происходящим. До его ушей донеслось тихое:

— Прости...

После этих слов Лань Сичень отпустил его руку и быстро покинул кабинет, как будто его здесь и не было.

[sieng]

Паршиво. Вот как он себя ��ейчас чувствовал. Может даже намного хуже, но думать об этом совершенно не хотелось. Жалеть себя тоже. Вообще ничего не хотелось. Ему просто все надоело. Хотя, нет. Сейчас он нагло врет. Ему хотелось спрятаться. Сделать так, чтобы его никто не видел и не трогал. Чтобы не слышать этих двух  проклятых слов: «Глава Цзян». Нет, он не устал от своих людей и все также любил Пристань Лотоса. Он устал от того тяжелого груза, который лежит на нем и с каждым месяцем становится только тяжелее, вдавливая его в землю.

Золотое ядро. Оно все также горело и пульсировало. Не его.

Цзян Ваньинь поднял голову и посмотрел в глубь сада. Красивые цветы и небольшой пруд с красными карпами. Множество пионов, от запаха которых голова идет кругом. Орден Ланлин Цзинь. Он приехал сюда на очередное собрание орденов. Благо официальная часть закончилась и теперь все просто наслаждаются вечером. Ну, для Цзян Чена это удачная возможность удрать.

Он усмехнулся своим мыслям. Племянник хорошо постарался на этот раз. Наверное он ждет одобрения и похвалы. Цзян Чен его дал... Кивком головы и чуть заметной улыбкой. Слишком скупо? Может быть. Но сил на то, чтобы искренне радоваться, наслаждаться жизнью и даже улыбаться у него нет. Хотя очень хотелось. Но у него просто не получается. Он правда старается.

Его не очень радостные мысли прервал чуть слышный шелест листьев. Но он вздрогнул, как от взрыва. Резко развернулс��.

Перед ним стоял высокий мужчина в белом одеянии. Безжизненные ореховые глаза, аккуратный нос и бледные губы, растянутые в подобии доброй улыбки.

Да-а... Не только Цзян Чену жизнь решила дать пинок под зад. Грубо? Зато честно!

– Прошу прощения, что потревожил вас, глава Цзян. – Тихо произнёс Лань Сичень.

– Все нормально, – отмахнулся он.

Лань Сичень в растерянности замер. Он хотел уединиться, услышать тишину. Но видимо не только ему этого хотелось. И что же ему теперь делать? Сейчас здесь почти негде спрятаться. Везде шум и веселье.

Его проблему решил сам Цзян Ваньинь. Он просто пододвинулся, тем самым разрешая, присоединиться к его молчанию.

Сичень принял это предложение и встал рядом.

Так они и стояли под тенью дерева и смотрели на пионы и на озеро.

Казалось бы, вот она долгожданная тишина, но она почему-то давила. Невозможно.

– Раздражает, да? – прорезал тишину хриплый голос.

– Что именно? – недоумевал Сичень.

– Тишина...

– Пожалуй, вы правы.

Лань согласно кивнул. Его вообще сейчас здесь все раздражало. Слишком много воспоминаний, которые он бы хотел навсегда забыть. Вырвать с корнем из своего и так уже еле живого сердца.

– Почему чувствовать так больно? – Цзян Ваньинь посмотрел на темное небо, которое иногда прорезали звезды.

– Кто знает, – он пожал плечами. – Не все же сейчас переживают боль. Кто-то сейчас радуется, а кто-то сейчас любит.

– А вы? – этот вопрос у Цзян Чена вырвался случайно. Он не хотел бередить раны этого человека.

Лань долго не отвечал. Он также как и он сам смотрел на небо и молчал. В глазах отражались редкие звезды, а бледные губы были плотно сжаты. Интересно, он когда нибудь еще увидит искреннию улыбку этого человека?  Или для этого мира она навсегда уже забыта? И даже такие нежные и добрые люди как Лань Сичень гаснут. Почему? Почему люди уничтожают самое хорошее? Почему лишают небо самых ярких звезд?

– Сказать честно, я не знаю. – Когда Цзян Чен потерял надежду на ответ, сказал он. – С того самого дня я просто не понимаю своих чувств. Просто плыву по течению. Делаю вид, что живу... А вы?

– Я думал, вы мне дадите ответ, а вы и сами не знаете. – Издал горький смешок Цзян Чен.

Между ними опять воцарилось молчание. Тишина все еще давила, но им говорить просто было не о чем. Они для друг друга были никем. Просто знакомые. Человек, с которым общаешься просто, потому что надо. Между ними нет абсолютно ничего. Они ничего не делят, у них нет общих увлечений, они ничего к друг другу не чувствуют. Возможно именно поэтому они и начали сейчас так легко говорить.

– Знаешь, Цзян Ваньинь... – начал Лань, наплевав на вежливость. – У меня нет ощущения, что я живу. Да если честно и не  хочется.

– А чего хотелось бы? – Цзян Чен перевёл взгляд на мужчину.

Сичень опять надолго замолчал. Он тоже повернул голову к собеседнику и теперь просто рассматривал его лицо. Для жителей Юнмена оно было на удивление бледно. Черная, как само ночное небо, челка закрывала лицо. Тем самым подчеркивая и без того острые скулы. Тонкие губы сжаты в одну сплошную линию и... Серые глаза, на дне которых можно было заметить горечь и печаль. Но их владелец хорошо прятал за пеленой гнева и ненависти.

– Исчезнуть, – Сичень устало прикрыл глаза. – Просто исчезнуть.

А Цзян Чен... А Цзян Чен не удивился, не расмеялся над его словами, он просто выслушал чужое желание, которое было не так уж далеко от его. Исчезнуть. Для них это была не��озволительная  роскошь. Но если можно, хотя бы не на долго, хотя бы на пару дней.

Цзян Чен набрал полную грудь воздуха и выдохнул. Прикрыл глаза, а затем тихо, почти на грани слышемости прошептал:

– Давай исчезнем...

Лань Сиченю сначала подумалось, что ему послышалось. Но с каждой минутой он осознавал, это была прада, а не галлюцинация. Ему правда предложили исчезнуть.

– Что?

– Давай исчезнем, – уже более слышно произнёс Цзян Чен. – Звучит до безумия глупо, но давай сделаем это. Хотя бы на пять дней.

Цзян Чен напряженно ждал ответа. Он и сам не мог поверить, что сказал это.

Сичень же все молчал, а потом послышался сначала тихий смех. Скоро он перешёл в более громкий. Надсадный, хриплый, больше похожий на кашель нежели чем на смех. А потом все резко стихло и прозвучало:

– Давай!

Лань Хуань и сам не верил в то, что только что сказал. Исчезнуть! Смешно! Двое глав именитых орденов собираются тайком куда-то деться. Это ли не безумие? Радовало только то, что сходит с ума он не один.

– Тогда собирайте все самые необходимые вещи, и через час встречаемся на этом же месте. – Он издал нервный смешок. Что они собираются делать? – И еще. Напишите своему доверенному лицу письмо и попросите его открыть завтра утром, когда нас уже не будет. А в письме сообщите о том, что вас не будет какое-то время. Все же как-никак мы главы орденов и бросать своих людей не можем.

– Да, вы правы, – Сичень согласно кивнул. – Тогда увидимся через час.

На этом они расстались, чтобы потом вновь встретиться и исчезнуть на эти пять дней.

***

Цзян Ваньинь боялся, что Сичень передумает. Да и сам боялся передумать. Все же идея была безумной, но такой для них обоих желанной.

Вот он уже подходит, а на встречу ему идет фигура в плаще. «Пришел!» Восклицают про себя оба мужчины, даже не подозревая как их мысли сейчас схожи. Как у их обоих бешенно колотится сердце, как сбивается дыхание.

Они почти бегут оставшиеся шаги к друг другу.

– Цзян Ваньинь, – выдохнул Лань.

– Лань Сичень.

Они замолчали. Только осматривали друг друга бешено блестящими глазами, рвано заглатывая воздух.

– И что теперь? Куда? – задал вполне себе логичный вопрос Сичень.

Цзян Ваньинь призадумался. А на самом деле куда? Мужчина повертел головой в поисках того, что помогло бы ему определиться.

Вдруг его осенило. На тот момент он думал, что это просто блестящая идея.

Он поднял с земли небольшой камушек и вручил его Сиченю. Тот вопросительно на него посмотрел. Ну Цзян Чен надеялся, что вопросительно, а не как на дурака.

– Закрой глаза, покрутись несколько раз вокруг своей оси и брось камень. Куда он прилетит, туда и пойдем. – Начал быстро объяснять Цзян Чен.

– Почему именно я?

– Поверь, ты намного везучей чем я.

Лань лишь пожал плечами на это и все-таки прокрутился несколько раз вокруг своей оси. А затем остановился и как и говорили, бросил камень.

Но вместо глухого стука какмня о землю, послышался гневный крик:

– Кто посмел кидать в главу Яо камнями?!

Лань Сичень и Цзян Чен вжали головы в плечи, как маленькие дети.

А тем временем послышался шорох кустов. Кто-то явно к ним пробирался.

Сичень растерянно забегал глазами. Что делать-то? Сейчас их застукают. Да и ладно бы просто увидели, да он же только что кинул камень прямо в макушку главы Яо.

Но их не застали на месте преступления. Собравшись с мыслями, Цзян Чен схватил Сиченя за руку и сам бросился в противоположные кусты. Он только и мог, что поспевать за ним.

Бежали они еще долгое время. Спустя еще пятнадцать минут побега по кустам они вышли в город. И уже оттуда, неспешным шагом, направились на выход из самого города.

– Да, Сичень, а у тебя рука и правда счастливая. – Хмыкнул Цзян Чен. - Меня давно бесит глава Яо, а ты прям осуществил мою мечту.

Лань Сичень укоризненно посмотрел на него, отряхивая свои одежды и волосы от веток и листьев.

– Ничего не вижу в этом смешного. – Он помог Цзян Чену выпутать из волос ветку. – Глава Яо мог пострадать. А если бы у него было сотрясение.

Цзян Ваньинь впервые за долгое время расхохотался.

– У него? Сотрясение? – выдавливал он в перерывах между смешков. – Да у него в голове даже опилок нет! Трястись нечему!

И опять смех.

– Ты лучше скажи мне, что теперь? – Сичень пытался подавить, так непрошенный сейчас смешок.

– Думаю, для начала купим новую одежду. – Отсмеявшись сказал Цзян Чен.

– Одежду?

– Да, – кивнул он. – Хоть на нас одежда и простого кроя, но из дорогой ткани. Да еще и цвета наших орденов. Надо купить что-то непримечательных цветов.

– Пожалуй, – Сичень согласился и достал из волос еще один зеленый листик.

Наверное они сейчас выглядели смешно и нелепо. Оба растрепаны. Все в листьях и ветках. Глаза ярко сверкают, в предвкушении чего-то незабываемого. Хорошо, что сейчас ночь и их никто не видит.

– Ну что, ты готов?

– Нет.

– И я нет. – Усмехнулся он. – Тогда пошли быстрее. Нам нельзя терять ни минуты. У нас всего пять дней.

С этими словами Цзян Ваньинь схватил Сиченя за рукав и они почти бегом направились к выходу из города. В голове свистел ветер, а сердце бешено колотилось.

Они не могут в это поверить. Они это сделали! Решились на этот безумный поступок! Исчезли.

Полный фанфик можно прочитать здесь: