monotheatis

[monotheatis]

и тихое озеро надежды касалось моих ладоней, расцветала душа. я плакал вместе с росой, роняя немое очертание глаз и платье ветвей. в тишине я находил чужие голоса и нашёптывал их ветру. дождь тонкими пальцами отстукивал время. кто-то окликнул меня и я упал. трава щекотала губы, обнимала ��апястья, пряча меня от теней. я тихо танцевал у костра, запутывая клубок мира. я шел в поисках себя по городам и пустым разговорам. я воровал сны у неба, я писал письма Твоему сердцу, я кричал для Тебя молитву. я искал дорогу к своему дому и вдруг увидел разбитое зеркало, из которого на меня смотрело лицо Бога.

[monotheatis]

внутреннее сияние тихой любви. в окнах чужих загорается свет. я тоскую по голосу ласковых звезд в одиноком странствии души. я хочу стать глазами, смотрящими в глубину сердца, молчанием ветра, цветом созерцания божественной любви и губы мои прошепчут молитву, которой нет конца.

[monotheatis]

тела падали на пол безразличным движением пространства. катилось простынью сонных улиц дыхание света. я знал тебя, когда у тебя было иное имя. я вижу тебя впервые. лицо превратилось в цветок. плоть касалась плоти на фоне чёрного полотна. поцелуй ангелов среди теней пустоты. иррациональность любви. рациональность бытия. нагие тела на берегу ветров. танец души - единое сердце творца.

[monotheatis]

каким именем ты назвал себя прошлой ночью? в чьём заблудился в лесу? кто звал тебя домой, пока дождь шёл с тобой рядом? время стало водой и отразилось в шёпоте теней, в шуме дрожащего изображения и повторяющейся песне, в поцелуе сомкнутых глаз у костра. кто впустил тебя в этот Сад? кто разделил с тобой день? кто пел тебе, когда ты видел ночь? кто любил тебя, когда наступил рассвет?

[monotheatis]

голос туманной ночи в шелесте листьев. касание тонких ветвей молчания сердца. путь одинокой звезды. кто назвал тебя человеческим именем? моё сердце зовёт тебя. ветер волнует запястья одежд. ты - пространство, которому нет названия. лай собак у озера безымянного завтра. звон колоколов раннего рассвета. разветвления жизненных троп, танцующих на ладонях, хранят память о тебе для меня.

[monotheatis]

в тёплом перешёптывании деревьев танцуют блаженные лица.​ солнце щекочет веснушки осени.​ человек идёт в никуда сквозь тихий​ ход​ времени и, кажется, осень никогда не уйдёт,​ став фотографией в сердце прохожего.​ и будут петь птицы, неспешно пролетая над волнами,​ а​ листья кружиться, падая​ на землю.​ и волны бесконечно бежать, догоняя человека у берега его пути. в одном из домов загорится свет,​ когда в темноте неясные тени запутают мир. в доме будут смеяться уставшие от дневных сует и тепло, невидимой нитью, окутает голоса. одна из звёзд укажет дорогу домой, одна из молитв согреет сердце блуждающего путника. в глубине леса птица запоёт свою песнь под утро, а небо принесёт в ладонях капли дождя, омывая лицо пробудившегося ото сна. и будет лодка стучать о причал, предвещая новые берега, скрывающиеся в тумане. и Бог, целующий своего ребёнка, прощаясь, потушит свечу, не гаснущую всю ночь.

[monotheatis]

в окно поезда вглядываются заснеженные ели, одинокие дома на склоне лет, незримые тени людей, доживающих свой век. редкие птицы, парящие в потоках холодного ветра. странники, мечтающие о мирской жизни. в утробе вагонов лес опьяняет нежностью израненное сердце, хранящее тепло слов. одинокий дым из трубы прошепчет о доме, котором тоскует душа. но северный ветер уже зовёт в дорогу извечных скитаний и далёких звёзд, покинутых деревень. чередой обшарпанных стен мелькают лица и человеческие судьбы. ветви деревьев вычерчивают дорогу к берегу забвения. отрезвляющий холод не даёт человеку уснуть.

[monotheatis]

паутина опускается на город. стать бы птицей и улететь, ухватившись за край ветра. стать бы человеком с чистой душой. копна волос кружится в танце, женщина у берега бросает гвоздики на лед, чайки кричат над куполами церквей и ангелы поют в темноте. необратимо бежит время, спускаясь по ступеням памяти. необратимо я спотыкаюсь в тумане, хватаясь за имена. пальцы путаются в словах. паутина накрыла на город.

[monotheatis]

ночь делает мир неестественным и абсурдным. человек вдоль стены, человек у окна, человек в поезде, потерявший себя и имя. человек. ворон, в темноте чужой души, отмеряет шаги взмахами крыльев. поезд везёт человека в день. на пустом листе нарисован сад, на перечеркнутом дом. в ладонях луны моё лицо. луна целует меня в губы, из её глаз сочится свет. я вижу глубину колодца чужой души, я знаю все имена наизусть, но не помню своего имени. я трогаю ночь за плечо. она оборачивается человеком в пальто и тихо уходит, забирая с собой неестественность движений в неоновом свете дешёвых магазинов, танцующих на улицах, оплаканных судеб, обречённых на погибель. день расставит всё по местам, вычеркнет суету событий, точно дворник, сметающий пустоту моей души

в мусорные пакеты ночи.

[monotheatis]

мы опоздали на поезд.

чья луна освещала нам путь?

чьи звёзды шептали в ночи свою песнь?

я падал, словно снег на плечи твои

и мне казалось, что я вот-вот превращусь в чью-то тень.

в шёпоте дальних планет за окном

одинокие караваны созвездий,

стремящиеся к оазисам новой жизни,

зовут меня к своим берегам,

нерожденным Богам, коронованным ��а рассвете.

что мне до любви в ладонях твоих?

я умоюсь росой и мне ��рощебечет странная птица

голосом сердца алого заката

и я отзовусь тихим ручьём в ветхом лесу.

[monotheatis]

идеал райской жизни - танец искусства до наших дней.

Богоматерь человека - воплощение счастья и гармонии Вселенной.

время мирское яркими мазками усиливает звучание задумчивости цветов.

птичий крик закончился символом коронования грешника.

создание судьбы - следствие несчастного случая.

[monotheatis]

губы припали к иконе,

запело сердце,

руки прибиты к кресту.

я раб своего Бога,

человек без имени.

ворон плачет вместе со мной

на могиле Христа.

я слышу голос времени,

я вижу глаза человечества

и падаю в пустоту надежды.

я прячу слова в рукава леса

и память, залатанных ран

расплёскивает ветер.

я толкаю лодку в плечо,

Бог снимает меня с креста.

[monotheatis]

спаси меня, Боже, ведь я отрок, которому ты даровал жизнь

и я ее теряю.

я отпустил чужие руки, обнимавшие меня.

я записал слова, которые шептал мне сын твой

или ветер.

я помню его взгляд и теплоту ладоней

и поцелуев снега шёпот о стекло, продрогшего окна,

в котором отражалась тень.

ей не было начала

и пустота.

ей не было конца.

[monotheatis]

в тесноте сердца любить ветхий город,

обнимающий взглядом улиц.

толкать ночь в плечо, ослепнув от ее блуждающей темноты.

целовать город в губы статуй,

бродить лабиринтами старых дворов.

провожать волны, бьющие о стопы ног.

помнить тонкие запястья, тонущие в воде,

описывая тропы вен, вдоль уходящих кораблей.

волосы, собранные в букет весны растрепал ветер.

ветер медленно покачивает листву.

твоих и моих глаз разговор, шёпот железнодорожных линий.

твоя любовь, словно табула раса.

переполненные плечи деревьев под ковшом неба, выхватывающие отголоски последних солнечных лучей.

тело, омываемое мелодией волн, вплетаемое в цветы полей, прячет земля.

отпустить ладонь, отпустить тонкую нить времени в пустоту дороги.

в свете томного фонаря.

тело, точно белая простыня, провожаемая ветром и безмолвными голосами птиц,

пролетает над озером мёртвых вен.

[monotheatis]

раскинутые берега рек вдоль дороги, 

детский смех в футбольных воротах, 

солнце цепляющееся за опушки деревьев, 

в надежде не закатиться за горизонт. 

языки извилистых дорог превращаются в длинные лабиринты рек, 

в тихие поля покинутых деревень. 

стуком дождя по крышам заброшенных чердаков, небо спускается на землю. сломанные ключицы ветвей, стоптанная трава на пылающем поле, 

всплеск воды в колодце времени. 

звёзд хоровод в чужом окне падает в сугробы у железнодорожных развилок. 

небо, точно пожар над городом. 

человек помнит звучание имени, мелодию ветра в открытое окно пустой комнаты, свет луны. 

стук ветвей в тусклое окно потрёпанного дома. 

утро пропавшего человека начинается с засыпающего города и пылающего рассвета. 

человек - лист, человек - река, человек - дом, заброшенный тоской. 

человек - сад, погибших цветов. 

опушки пустых домов доживают ночь.

 человек у костра разгорающихся окон пускает музыку по ветру. 

[monotheatis]

путь твоего и моего голоса расчерчивает алая линия горизонта. твоего и моего лица разговор цепляется за мокрые фонари и ветви голых деревьев. город разрушен. бабочек суета находит приют в цветах, скованных камнями. память сжигает воспоминания, точно старые листья в осеннем саду, оставляя пепел. память сжигает слова и фотографии, оставляя надежду. поджигая себя изнутри, человек тушит огонь к ближнему. тлеет сердце, человек угасает. умирает ворон. солнце падает в воду. человек отпускает себя на волю и, упав на колени, гладит землю. точно человека. точно расправляя лоскуты одеяла судеб. человек засыпает. земля засыпает рядом, накрывая его дорогами чужих странствий. свет в темноте пустых лиц, рвущийся крик ворона оглушает человека. человек не помнит себя, не узнаёт в расколотом зеркале прошлого. сквозь открытые окна осени ветер падает в твои объятья. скулит пёс у дороги, мерцает фонарь в тишине чужих разговоров. ворон наблюдает за тенью человека.

[monotheatis]

человек падает, точно лист, роняя бутоны ветвей, теряя себя в человеке, холодом ветра умывая сердце. человек в саду мёртвых цветов. один на один с собой. ночь ��бжигает губы. молоко тумана опоясывает тело. сад пустеет. мир падает и смеётся. тень обнимает человека, точно Бог своего ребёнка. тропой мёртвого города, в саду мёртвого мира, в глазах мертвого Бога. загорится ли тот огонь, способный согреть ближнего? человек пуст, человек слаб, человек крест, прибитый к стене. Бог распятый в объятьях пустоты. кто снимет его с креста? кто обнимет его обмякшее тело? сигарета тушит слово, падает на землю ворон. человек смеётся в лицо человеку. тело в саду врастает в корни мёртвых цветов. слепота мира расползается по лицу луны. человек прощает Бога. ведь Бог не ведает, что творит.