isoldadiary

[isoldadiary]

о Лене, карате и любви.

Мы с Леной никогда не были знакомы.

Лене 21, она учится на туризме в Морском университете, но ходить в рейсы никогда не будет, потому что лет в 8 чуть не утонула в дере��енском пруду.

Лена с 5 лет занимается карате. Собрала радугу из поясов и пару кубков международного значения, преподаёт карате малышам там же, где и сама обкатывала на матах свои детские молочные бока. Она живет с родителями, встречается с моряком Пашей, который вот-вот уйдет в свой третий рейс. Осенью они впервые вместе поехали в небольшой тур по Европе на деньги, которые вместе скопили: она с тренировок, Паша — с рейсов.

Но в этой истории Пашу можете даже не запоминать: он далеко не ключевой герой. Да и о Лене мы забудем на пару абзацев.

Мы с Борей встречались уже почти год, когда я впервые узнала о Лене. Мы работали с ним в одной компании, но наши отделы отлично справлялись с минимальной коммуникацией только во время конкурсов на корпоративе. Боря доучивался в университете и параллельно работал в отделе программного обеспечения. Если честно, я всегда давлю зевок, когда рассказываю о том, чем они там занимаются. То ли дело наш курятник: мы с девочками занимаемся маркетингом, креативами и всяческим продвижением репутации компании в интернете. Не то что эти баги, фиксы и прочая ерунда.

Если бы не пара бутылок белого сухого в одну дождливую июльскую пятницу, когда мы случайно оказались в общей компании с Борей, может сейчас мы бы не праздновали почти полтора года отношений.

Боря настолько не похож на всех тех, с кем я привыкла заводить отношения, что даже после первого секса, когда он спросил "Что у нас?", я сразу же сказала, что ничего.

Меня устраивало поиграть в любовников с месяцок: заняться сексом в туалете на работе, проснуться у него пару раз под утро и тут же сбежать по каким-то делам, не дать ему оставлять у меня щётку. Но я ведь сказала, что Боря не похож на тех, с кем мне приходилось раньше встречаться. Через неделю я все таки согласилась хотя бы только из интереса.

Я не держу в холодильнике еды сложнее, чем салатные листья и сырная нарезка к вину. Пишу контент-планы по ночам под плейлист, где ария Евгения Онегина сменяется мантрой на финансовые успехи, а потом перетекает в новый альбом Adele. Я оставляю 1 звезду, если водитель выбирает путь подлиннее, возвращаю блюдо, если не вкусно, ссорюсь в очередях. Я сама ремонтирую себе сливной бачок и держу коллекцию из 50 платьев. И это только летние!

А Боря... Боря из тех, кто правда читает пользовательские соглашения перед тем, как отметить галочкой "Я согласен". Боря экономит слова, будто они пригодятся ему когда-то в споре вселенского масштаба. На вопрос "Как дела?" Боря выдаёт чёткий и структурированный отчет. Боря ведёт учет своих финансов в 5 разных трекерах.

Он никогда не казался мне простым, но и туманной загадочности на себя тоже не напускал. Боря оказался добрым и милым парнем, действительно совсем не похожим на тех, с кем мне "везло" раньше. В начале, когда мы не знали о чём говорить, мы просто целовались. Как будто сейчас отберут, как будто впервые: с одышкой и полной самоотдачей. Но после, оказалось правда понимаем друг друга с полуслова и стали друг другу верными друзьями.

Зимой мы уже жили вместе. Боря был чутким и внимательным ко мне, хоть и порой нерешительным. Я чувствовала, что с ним успокаиваюсь и замедляюсь, а он со мной стал говорить больше, раскрыл миру отличное чувство юмора и сильно вырос по карьерной лестнице. Мы хорошо друг на друга влияли.

Но мы же знаем, что всё самое худшее случается, когда чёрт дергает женщину за плечо и говорит: "Ну чисто ради интереса, полистай его скучные рабочие переписки, а? Ты же всё равно там ничего не найдешь. Это ж Боря".

— Ты знаешь, я всё время думаю о Лене и понимаю, что не забыл... Как она там?, - светилось отправленное сообщение ещё неделю назад. — Понимаешь, вы уже совсем другие люди. Встреться вы сейчас, может быть всё было по-другому, — отвечал кто-то.

Конечно, в тот момент я сама не очень понимала, что увидела. Мы с парнем по уши влюблены друг в друга, но получается, что так думаю только я? На самом деле есть кто-то, в кого он по правде влюблён?

Земля ушла из-под ног, кто-то невидимый по имени “Лена” применил ко мне какой-то приём и попал пяткой прямо в солнечное сплетение. Как рыба, я хлопала губами и не понимала кто украл весь воздух.

Конечно, меня хватило на пару минут молчания. Сквозь судороги слёз и одышку, сквозь его ошеломлённое молчание мы выяснили, что “Лена — всего лишь одногруппница ещё с университетских времён”. Они с Борей были дружны, много переписывались, но ни до чего серьезного так и не дошло: Боря не набрался смелости, а когда почти был готов, Лена уже была занята. Боря добавил, что этой переписке несколько месяцев, а пару недель назад он увиделся с этой Леной, они поболтали. Тогда он понял, что всё это время просто выдумывал её образ. ”Я понял, что это всё было пустое”.

Несколько дней мне не хотелось прикасаться к Боре. Я избегала его по всем углам квартиры и даже когда мы встречались в проходе, я опасливо прижималась к стене, опустив взгляд.

Время шло. Чем больше мои подруги слышали эту историю, тем большим слоем пыли покрывался страх. Но Лена никак не покидала мою голову. Из пустоты, из бесплотного образа она почему-то нависала надо мной каждый раз, когда мы целовались. Лену я чувствовала затылком, когда мы с Борей в приливе нежности смотрели друг на друга. Она поджидала за дверью, когда мы вместе готовили ужин.

Как уважающий себя сталкер, я не обращалась за помощью к подругам и сама нашла ее профиль в инстаграме за 3 минуты. Вот мы и встретились, Лена.

Один единственный лайк Бори под фоткой, где Лена в купальнике, пара общих подписок убедили меня в стопроцентной верности моей теории. Что-то тёмное, тяжелое и густое нависло надо мной.

Знаете, она из тех девушек, которых когда показываешь своих подругам, они бы и хотели как-то обосрать, но получается только “Блин, где она эти сапожки взяла, интересно” или “Норм стрелки, чё”.

Короткого расследования хватило, чтобы выяснить, что у Лены хорошие отношения с родителями и особенно с папой. Про себя я отметила: “Ага, значит с самооценкой и отношением к своей внешности у неё проблем нет”. Чего не скажешь обо мне, воевавшей с отцом до переезда к Боре.

Зелёные глаза, подкрученные от природы ресницы, русые волосы, кажется, без единого секущегося кончика, гладкая ровная кожа даже на видео без фильтров и улыбка, полная ровных белых зубов. Конечно же, у этой улыбки на щеках были ямочки, чтобы её портрет был ну до нельзя сладким.

Она была в чём-то похожа на меня, но во всём лучше, завершённее — доведённая до идеала моя версия. У неё красный пояс по карате, округлый подкачанный зад, отчётливо видный под каждым платьем и леггинсами, красивые фото со спортивных путешествий и соревнований, где она уже не просто увешана медалями, но ещё и сама выступает тренером. У меня же 5 лишних килограмм, большой нос и пористый волос. Я каждый раз гуглю как готовить гречку, зашиваю дырки на колготах, смотрю видео где давят прыщи и устраиваю Боре истерики. Такая, как Лена, истерик бы не устраивала. Такой бы, как Лене, не пришлось просить цветы, она бы их получала каждую неделю просто так. Такую, как Лена, носят на руках.

Возможно, Лена не читает книги, как я, взахлёб. Или не так круто комбинирует шмотки, может её не так интересно слушать или хотя бы смех у неё, как у ишака. Господи, ну хоть какой-то изъян должен же быть?

Лена встречалась с каким-то парнем, явно тоже спортсменом. Они обнимались на каждой фотке, он почти прилично обнимал её за упругий зад и целовал в щеку. Такой крепкий союз мне был только на руку, но на этих снимках Лена казалась мне изменщицей, а её парень — рогоносцем. Глупец, Лена думает о моём Боре, а он — о ней! Нам нужно спасаться!

Со всех фото Лена смотрела на меня такими счастливыми, озорными глазами, что представить её плачущей ночью в подушку или раздавленной после длинного рабочего дня, было просто невозможно. Лена — всеобщая радость и гордость! Может быть пообщавшись с ней, я и сама бы полюбила её?

Лена была с нами повсюду. Она была в его телефоне, который, как мне стало всё чаще казаться, он стал брать с собой даже в душ, лишь бы не оставлять его рядом со мной наедине. Она была в любой мало-мальски похожей на неё девушке, которую мы могли встретить в районе, где жили Борины родители и, на сколько я знаю, сама Лена. Она была в каждой компании симпатичных девочек, проходящих мимо меня на улице. Она была везде, и от её присутствия моя шея гнулась всё ниже, не выдерживая тяжелую голову.

Боря чувствовал напряжение. Когда он долго не отвечал, пока он был у друзей, я слишком настаивала, чтобы он вернулся домой. Тогда он присылал фото тех, кто находился с ним рядом, чтобы я убедилась — её с ним нет. Когда я спрашивала, как мне казалось, ненавязчиво и кстати “А с кем ты переписываешься?”, он брался показывать мне все переписки. Мне становилось стыдно за свою ревность и я умолкала, хотя долистать переписки до конца всё таки очень хотелось.

Мне хотелось услышать что-то приободряющее, тонизирующее. Что-то вроде “Тебе не о чем беспокоиться. Ты в безопасности, наши отношения в безопасности, потому что очень важны для меня и я буду стараться. Я сделаю всё, чтобы ты больше не думала, что есть кто-то третий”. Смешно, правда? Услышать от программиста сразу 3 связных предложения ещё и о чувствах? Глупая.

Тем временем, Лена обретала плоть и кровь. Я ждала её в нашей квартире, когда Боря уже был там, а я опаздывала с работы. В дни моих ночевок у подруг или у родителей, Лена занимала моё место на нашей двуспальной кровати и уходила, когда мой ключ проворачивался в замке. Когда мы шли с Борей на свидание, Лена грустила дома одна, потому что пару часов он точно бы ей не отвечал. Когда ночью Боря впивался губами в мою шею и стискивал талию, Лена была где-то ещё ближе: в его голове. Или может в моей?

Когда мы ссорились с Борей, первое время я просто плакала: еще пуще, громче и дольше. Я хотела показать, что за каждой моей агрессией была горечь от обиды и одиночества, страх того, что между нами залегла огромная трещина. Ночами, когда мы лежали в кровати, пока его рука не протягивалась за мной, обнять и притянуть к себе, я физически чувствовала, что мы оба лежим на двух разных сторонах обрыва. Между нами пропасть, в которую я могу легко скатиться и падать бесконечно долго. Протянуть руку первой мне не виделось возможным.

Когда в очередной раз на шее вздулись вены от крика, когда дышать было совершенно невозможно от слёз, я вдруг поняла, что каждая наша ссора отдаляет его от обрыва. Он никогда не протянет мне руку, потому что на самом деле не хочет пересекать пропасть, пусть пока небольшую. Ведь в противоположной стороне его ждет кто-то другой, с другим будущим: целым, солнечным, счастливым.

После этого я стала удивительно податливой и непривычно мягкой с Борей. Его это настораживало и явно нравилось, но я просто не видела причин доказывать свою правоту и распаляться в ссоре. Быть собой, открывать карту своих уязвимых мест, иссякать в конфликте до физического бессилия — больше не виделось важным и хоть сколько то целесообразным: там на ст��роне всё равно была и будет Лена. �� красным поясом по каратэ, волшебной улыбкой и ровными волосами. Даже парень Лены уже давно перестал быть надежным аргументом и гарантом безопасности наших с Борей отношений.

Туман надо мной стал до нельзя густым и больше не пугал. Ночью, укрываясь Бориной рукой, под его мирное сопение я решила, что завтра это всё закончится. Я больше не могу делить эту маленькую квартиру на троих, не могу отдавать половину своего мужчины другой женщине, не могу считать себя всегда только на половину хорошей, красивой, умной. Не могу делить все свои заслуги и победы, потому что всегда есть кто-то целый, кто-то совершенный, кого предпочитают мне.

Моё решение Боря принял спокойно, чем вовсе меня не удивил: мне казалось, я спасаю нас всех. Когда я собрала последнюю сумку со сковородкой, парой книг и тапочками, Боря крепко обнял меня и предложил поговорить.

Я кричала, плакала и доказывала Боре, что больше не могу. Не могу постоянно стараться быть, как она, поэтому и отдаю его ей. Пусть будут счастливы наконец. Боря молча слушал, когда сосуд с моими словами иссякнет, а после взял меня за вялые плечи и сказал, глядя прямо в глаза: — Тебе не о чем беспокоиться. Ты в безопасности, наши отношения в безопасности, потому что очень важны для меня и я буду стараться. Я сделаю всё, чтобы ты больше не думала, что есть кто-то третий. Мне жаль, что ты стала свидетелем моих душевных терзаний, но они закончились. Я уверен в себе и в том, что безгранично люблю тебя. Пожалуйста, останься и давай начнем снова. — Но я не могу больше быть, как она! — Я и не хочу, чтобы ты была, как она. Я люблю тебя всю, какая есть. — Но мы даже похожи с ней: русые волосы, голубые глаза. Но она во всём лучше!.. Это карате, тренерство, фигура её...,— я хлюпала носом и последние слова пробормотала уже себе в воротник. — Какое карате?, — нахмурившись спросил Боря. — Ну у неё же красный пояс и задница вон какая.— Тут я уже совсем обиженно поджала губу и снова выкатила по паре горошин из глаз. — Лена блондинка и не занимается карате.

Я протерла глаза и уставилась на него: — Как это блондинка? У неё волосы, как у меня! Даже длина такая же, — доказывала я, потягивая пальцами кончики своих локонов. — Покажи.

Я открыла инстаграм и отточенными движениями нашла её профиль: та же волшебная улыбка, красный пояс и счастливая Лена с парнем. — Это не она, — Боря прервал моё секундный транс. — Всмысле “не она”? Я её давно нашла и следила... Иногда, — я затихла, потому что Боря выглядел почему-то очень убедительно. — Я не знаю кто это. Впервые вижу её. Ну хочешь я тебе реальную покаж��?

Боря потянулся за телефоном и открыл страницу какой-то странной девицы. Я закрыла экран рукой, даже не запомнив имя. — Не хочу. Раз это не она, не хочу знать другую.

Однажды вечером после работы я проходила мимо школы. В окнах небольшого спортзала по кругу скакали мальчики и девочки, все одетые в белые кимоно. Я задумалась о чем-то своём и остановилась понаблюдать за этим движением.

Дети махали руками, смеялись, кто-то подтягивал белый пояс, чтобы кимоно не сползало. В окне появилась девушка-тренер: длинные волосы, как у меня, красивые черные леггинсы обтягивали подкачанные формы. Лена.

Лена улыбалась своей совсем настоящей, живой, человеческой улыбкой, а на щеках её были ямочки, которые я, может и не видела с расстояния, но точно могла их там представить. Лена хлопала в ладоши и, улыбаясь, будто специально подставляла лицо к окну, чтобы я лучше рассмотрела человека, который месяцами делил со мной жизнь.

Лена, которая существовала только у меня в голове. Мешала моей счастливой жизни и крала мою любовь, делила надвое мои заслуги и оттеняла мои достоинства. Настоящая, с красным поясом, группой малышей-каратистов и красивой фигурой.

Совсем больше не страшная, может правда хорошая Лена. Только Лена ли?

[isoldadiary]

Вчера едва не разбудил её. В полудрёме, в полумраке и нездоровом свете фонаря в её окно, я прижимал её к себе. Чтобы её горячее сонное и равномерное прямо мне в шею, чтобы мы склеились и не расставались до самого будильника. Я скользил рукой по склону её ��едра, как по бархату новой обивки. Как скейт в парке колесит по блестящей от дождя дорожке. Как до белого каления доведённое лезвие скользит по бруску масла. Я был не я, но говорил правду. Говорил то, что при свете дня и на людях показалось бы ей фальшью, наигранным и неуместным. Я шептал ей в волосы "Я люблю тебя". Надеюсь, что в её десятый сон моё тихое признание дошло громким эхо и он больше её не пугал. Я терял её на бескрайних просторах двухметровой кровати с вечно скатывающимися по бокам простынями. Терял и замерзал, как в тундре. От меня ускользали уголки её локтей, едва коснулась моей ладони острая ключица, нет-нет и дотронется пяткой до моего колена. Я хватал её эпизодами, отрывками, клочками. Наконец поймал целиком. Держал её, и снова говорил, что люблю. Вдруг она расслышит на этот раз и не пропадёт больше. Вдруг она останется. Вдруг утром я проснусь, а она так и будет спать рядом. Я прижимаю ещё сильнее: кажется, настолько, что даже грозно потрескивают её ребра. Носом утыкаюсь в копну её русых волос и застываю. Она отвечает, двигается, как ожившая каменная волна. Очертив линию по моему торсу, словно вспоров всё моё счастливое, клокочущее нутро, кладёт руку мне на грудь. Я едва не разбудил её.

[isoldadiary]

Добро пожаловать в кинотеатр воспоминаний! Мы рады, что в вашей жизни есть такие моменты, к которым вы хотели бы вернуться ещё раз. С радостью вам в этом поможем! Наш формат уникальный и сперва может вызвать много вопросов, поэтому сейчас я расскажу вам обо всём подробнее. В жизни людей случаются такие события, ситуации и даже люди, к которым нам хочется возвращаться снова и снова, даже если Всевидящий пожелал иначе. По какой-то причине люди больше никогда не смогут вернуть эти моменты или же испытывают такие чувства, которые блокируют возможность к этому вернуться. Именно для таких случаев и нужны мы! Мы возвращаем людей в те минуты, которые им хотелось бы проиграть в своей голове и глазах заново, а возможно и показать другим, познакомить их с ситуацией со своей стороны. Вы наверняка могли подумать, что такой сервис был бы полезен для расследования тайн, помощи в следствии и разрешении правды. Но мы твёрдо решили для себя, что не будем сотрудничать с официальными структурами, ведь наша миссия — дать человеку возможность вернуться в момент и прожить его заново, если ему того хочется. Мы не выясняем кто прав, а кто виноват. Мы просто управляем воспоминаниями, к которым нам дали доступ, как к аудиодорожке или фильму: можем промотать назад на 5 минут или на 2 года, как пожелаете. Наверное, вам интересно увидеть всё своими глазами, но сперва мы должны рассказать вам как устроен наш кинотеатр. Всё предельно просто! Чтобы стать зрителем, не нужна подготовка. Также, как в обычном кинотеатре, вы можете приобрести билет на один сеанс или сразу на несколько подряд. Сеансы можно продлевать, но не больше 3х . Вы приходите на время сеанса один или берёте с собой компанию до 3х человек и можете смотреть свои воспоминания, которые мы уже отобрали в вашей памяти по определённому запросу. Во время просмотра вы можете сами управлять лентой: прокрутить вперёд или назад, пропустить ненужное воспоминание, смотреть только одно воспоминание, пока не выйдет время сеанса. Единственное, что не разрешено делать — задавать другие критерии поиска. Один сеанс — одна тема воспоминаний. Длительность сеанса — полтора часа, представляете? На 90 минут можно вернуться в прошлое и покопаться там как следует? У нашего кинотеатра уже есть база постоянных клиентов, которые пользуются нашими услугами в среднем от одного до 4 раз в неделю. Мы не имеем права вмешиваться в их личную жизнь, но всегда перед началом нашей дружбы с гостем предупреждаем, что эффект от сеансов в кинотеатре воспоминаний может вызывать привыкание и иллюзорное представление о реальности. Если тема воспоминаний, которые вы хотите просмотреть, связана с утратой или расставанием, душевной болью и другими негативными эмоциями, мы рекомендуем визиты не чаще, чем раз в 2 месяца. Но это личное дело каждого. Конечно, мы регулярно проводим профилактику привыкания и извещаем гостей о том, что сеансы в кинотеатре воспоминаний — только лента из событий, которые уже произошли. Однако, ситуации в жизни наших гостей и их реакция на них порой берут верх и мы регулярно вынуждены лишать их абонементов, вносить в списки нежелательных визитёров. В прошлом месяце с одним из наших гостей приключилась беда. Он был счастлив в отношениях и готовился сделать предложение своей даме сердца: приходил еженедельно, просматривая радостные моменты из их путешествий. Прокручивал свои чувства в их первую встречу и как она была одета в день, когда они впервые поцеловались. Но пока он был увлечён воспоминаниями, она завязала роман с его лучшим другом. Пьяного, грязного и совсем не в себе, мы вывели его из зала: он просматривал воспоминания, где он посещает наш кинотеатр, а в этот момент теряет любовь своей жизни. Он бросал в экран разные предметы, рушил зал и пытался причинить вред самому себе, ведь считает, что в этой ситуации виноваты мы. Но что мы о грустном! Изображение на наших экранах передаётся с такой чёткостью, что вы можете в деталях просмотреть воспоминание вдоль и поперёк. Очки дополненной реальности позволяют вам увидеть всё так, как и в момент происходящего: вы можете заметить даже собственный

нос, который всегда есть на картинке, которую считывает мозг. Увы, мы не можем воссоздать ароматов и температуры в тот самый момент, который вы переживали. Но наши гости говорят, что реалистичность картинки покрывает эти недостатки. Они также часто утверждают, что чувствуют те же запахи, их пробирает холод или жар, когда снова окунаются в те минуты своей жизни. Согласитесь, ведь это чудесно! Не смотря на превратности судьбы, мы можем маневрировать в памяти и заезжать в те волшебные уголки, которые, казалось, больше никогда не увидим. Отец может познакомить своих детей с их бабушкой, показав свои собственные воспоминания. Друзья могут снова увидеться с давним другом детства. Воспоминания могут проиграть даже те, кто сейчас, увы, теряет возможность удерживать эти моменты в своей голове! Для кого-то визит в наш кинотеатр, своего рода сеанс психотерапии. Вы можете проиграть спорный момент из жизни, чтобы провести ретроспективу. Услышать то, что в тот момент ускользнуло от внимания, заметить ценную мелочь, которую от вас спрятали эмоции, посмотреть на ситуацию под новым углом! Даже при максимальном зуме изображения мы в точности воссоздаем каждую деталь, которую вы бы могли разглядеть самым пристальным взглядом: морщинки на руках, ямочки-шрамы от ветрянки в далёком детстве, кошачий волос на чёрных штанах, шелест листьев на деревьях и хруст снега под ногами, жуж��ание комара в летнюю ночь, пар над стаканом какао зимой. Воспоминание не кажется, оно реально! Вижу, что вы под впечатлением. Но чудеса не заканчиваются! Сейчас мы работаем над идеей нового зала в нашем кинотеатре. Его название — IF, от английского слова "если". О, это будет особенный виток в нашей сфере кинопроката воспоминаний! Становясь зрителем, вы становитесь участником игры! В обычном воспоминании будут возникать точно те же опции выбора, которые возникали перед вами в прошлом. Теперь вы решаете: посмотреть воспоминание с тем исходом, который вы выбрали в реальности или же просмотреть то, что только могло случится. Вы становитесь участником квеста про свою собственную жизнь, где вольны посмотреть все варианты развития событий! Повернуть налево или направо, сказать да или нет, заговорить или промолчать — простые и сложные решения, которые вы принимали каждый день теперь доступны снова, чтобы вы владели ситуацией со всех сторон. Это так увлекательно, не так ли? Мы только анонсировали запуск зала IF, но уже получили массу предзаказов на сеансы. Ближайшие места на просмотр воспоминаний с возможностью интерактивного выбора доступны только через полгода! На этом экскурсия по нашему кинотеатру заканчивается. Ждем встречи с вами уже в качестве гостей наших кинозалов. Ведь в жизни каждого из нас есть что-то, что мы прокручиваем снова и снова, как пластинку. Почему бы не сделать это на большом экране, чтобы прочувствовать и ощутить всё сполна?

[isoldadiary]

Я вижу тебя во всех озорных смуглых мальчиках. В карих глазах продавца на рынке, тренера в зале, водителя в такси. Слышу твой аромат в шкафу с верхней одеждой, хотя там нет твоих вещей. Во дворе нашего дома с сигаретой и чашкой кофе в руке. Вокруг твоей ноги обвивается хвостом соседская серая кошка. Вижу нас, стоящими в очереди за банановым какао. Вижу нас с бокалом красного и белого сухого в маленьком ресторане в Тбилиси. Вижу нас на набережной в полночь: мы гладим кошек, обсуждаем ��астройку склонов и что будем есть на завтрак. Ищу в сумке ключи и слышу, как в пустой квартире мы смеемся, затихли перед ноутбуком с сериалом или шумно спорим о прошедшем дне, пока что-то шипит на плите.

Жизнь подкидывает смыслы, но ни один не подходит. Я вижу много нового: людей, картинки, перспективы, но ты вылазишь в самый неподходящий момент, как назойливая реклама. Как вода из забившегося стока. Как тошнота в самолёте. Как звуки из вкладки с порно, когда кто-то заходит в комнату без стука. Как напоминание о платеже. Как признание в любви от лучшего друга. Как пмс в день рождения, который ты планировала отпраздновать в аквапарке. Где поставить блокировщик? Как оплатить премиум аккаунт? Почему больше не работает метод, когда человека внутри можно было просто убить? Похоронить воспоминания о нём, относить двухнедельный траур, но жить свою циничную, жёсткую, ядовитую жизнь дальше. Как бы выгадать, выспросить, выведать когда из ярких картинок это превратится с тусклые кадры? Когда захочется смеяться? Можно ли будет любить и захочется ли? Что нужно сделать, чтобы нового захотелось также сильно, как забыть о старом? Сколько нужно раз сходить в кино одной? Сколько выпить бутылок вина и чашек кофе? Сколько посетить стран? Сколько текстов написать, навыков освоить? Со сколькими людьми познакомиться? Сколько картин по номерам разрисовать, со сколькими парнями поцеловаться? Скольких отшить? Сколько выходов на пресс? Сколько сломать каблуков? Сколько раз обидно пошутить? Сколько прочитать книг и съесть Наполеонов? Сколько дней рождения вежливо отсидеть в углу, а сколько уехать к кому-то под утро на такси? Не чтобы вернуть старое. А чтобы поверить, что ещё можно любить и найти для этого смысл.

[isoldadiary]

Расставание — это мясорубка. Разрыв, распятие, гаснущий свет. Это уникальное чувство я испытывала точно больше 1 раза в жизни и могу описать что чувствовал каждый уголочек тела в момент, когда с кем-то нужно было прощаться. Моя светлая голова быстро принимает решения, в ней сотни мыслей за минуту и эмоций на 100 человек сразу. Я не умею "делать вид" от слова совсем: не могу не показать, что кто-то мне неприятен, не могу скрыть восхищения, всегда говорю, что чувствую, а не думаю. Это меня губит, это губит людей вокруг меня. Счастье, как здоровые зубы: ты не придаешь этому значения и не рассказываешь, как тебе не болит, пока не защемит от сладкого или холодного. Физически всё это ощущается так, будто тебя освежевали. У этого слова нет ничего общего с "освежиться". Отделили мышцы от кожи, сняли скальп, оголили, очистили, разделили на две ровные половины. А после — пустили в мясорубку. И всё, что тебе осталось — вертеться среди железных лезвий, набивать синяки и мечтать, что какое-то сухожилье увяжется за механизм: тебя просто прибьет к стенке, а лезвия будут гладить, пока ты не высохнешь весь. Но тебя разрывает на кости и шелуху, тебя дробит, выжимает сок. Вертит, как в августовской черноморской волне, когда ты неудачно "оседлал" волну и теперь кружишься в танце с ракушками и раками-отшельниками. Только раков наконец отпустят на дно, они вылезут на разведку и пойдут жить жизнь до следующей волны, а тебя, исполосованного и готового, разве что к обжарке, как фарш, наконец оставят. Твоё пластиковое красное "люблю" кружится в жерле, ломается об железо и стреляет осколками яркой пластмассы. Как красиво и празднично! Ручку старой, советской мясорубки наконец отпустила сильная, безжалостная рука, после того, как прокрутила тебя вдоль и поперёк, выплюнула и приказала: "Живи!". Адская машина перестала шуметь, но гул ещё не умолк в твоей полуразжёванной голове. И пока ты еще не успел собрать себя в нового, снова пригодного к освежеванию человека, думаешь обо всём, что видел там, в плену у железа. О чувствах, о тех, кто тебя столкнул, о себе до и себе после. Каждый новый визит в этот прибор будет ещё больнее, но это никогда не значило, что хотя бы один день счастливой жизни не стоил этого месива. Мы все к нему готовы, мы не на него согласны, это может случиться с каждым из нас. Уникальное чувство, после которого живут. Что хуже — после него любят, и ещё сильнее, чем до. Мы все будем счастливо жить, но никто не говорил, что по пути с счастьем можно пару раз немного уме��еть. Потому, что так нужно.

[isoldadiary]

— Какой твой любимый цвет? — Розовый, голубой и желтый. В одежде - коричневый. — Кто твой лучший друг? — Моя старшая сестра. — Что радует тебя больше всего? — Когда что-то получается так, как я хотела. ...

Я теперь ношу сумку на левом плече. Не варю овсянку.

Не разговариваю с соседской кошкой и не глажу её.

Я не шучу и не смеюсь сейчас, а всех кто пытается это сделать, чтобы специально отвлечь меня я избегаю.

Мне плевать, что скажут другие и как они будут обсуждать за ужином мою, совершенно безразличную им, жизнь целых 5 минут.

Я пишу дневник каждый вечер по 4-6 страниц ровным почерком, в основном риторическими вопросами, длинными историями. Я не буду это перечитывать, просто хочу чтобы этот дневник закончился поскорее.

Не хочу видеть сейчас большую часть своего окружения.

Я не хочу снег, Новый год и подарки.

Не слушаю музыку, когда заняты руки, потому что мозг начинает вести меня в кювет, где я уже не смогу контролировать поток мыслей.

Я не пью алкоголь.

Я складываю все в ящиках, которые только открою, выбрасываю то, чем не пользуюсь, не читаю, не украшаю себя.

Не смотрю тикток.

Не иду на тренировки пожёстче.

Не пишу книгу.

Я вот сейчас так хочу. Я ведь люблю, когда получается так как я хотела.

[isoldadiary]

Сейчас Жене было бы 37 лет. Когда он родился, мама с папой жили в доме его родителей. Не сказать, что очень приятных и гостеприимных хозяев. Когда родилась моя старшая сестра Таня, дедушка по-прежнему показывал ей фото, где папа танцует с какой-то женщиной на чужой свадьбе, и говорил: "Это твоя настоящая мама. А вот эта — не твоя". До меня эти фотографии доходили уже изрядно украшенными: Таня постаралась и исполосовала лицо той женщины на фото синим и зелёным фломастером, который просочился даже на заднюю стенку фотокарточки. Дедушка, по всей видимости (т. е. по словам мамы и многовозрастных знакомых дедушки, которые рассказывали басни уже на его поминках) был завидным женихом. И наличие кольца на пальце, а также единственного сына, не мешало ему считать себя женихом. У дедушки был баян и харизма, поэтому он был желанным гостем на всех вечеринках (хоть это слово и не лепится к тому советсткому времени, в котором они жили). До бабушки доходили слухи, что дедушка изменял, а может не слухи, а вовсе прямая речь. Сама бабушка была женщина закрытая и неприветливая. Она никогда не готовила ничего сложнее тыквенной каши, никогда не выпекала и не возилась с тестом, что для меня максимальный признак уютности дома и женской доброты. И ��о конца своих дней я буду верить, что тесто — живое, при нём нельзя даже кричать, не то, что сквернословить. Так говорит моя мама, и я верю ей. Я помню бабушку похожей на одуванчик. Не тот, на который подуешь и пушинки разлетятся, а тот, на которую направляешь воздуходуйку, а семена держатся, хоть и не понимают зачем. Она гоняла детей, которые играли в мяч в парке через дорогу, гоняла тех, кто проходил по тропикам парка мимо козы, которую она вывела там попастись. Она сидела часами на лавочке и, кажется, сама не понимала зачем она делает — сидит на лавочке, и вообще живет. Моя первая ассоциация с бабушкой — иссушенная, потрескавшаяся, безжизненная глиняная поверхность земли: в трещины можно сколько угодно заливать воды, но не образуется даже болота. Потому, что разломы в земле давно стали Великой Долиной. Такой я представляю её жизнь. На папу дедушка с бабушкой свою любовь тоже не особо растрачивали: он учился в школе-интернате с понедельника по субботу и единственный выходной день проводил дома с родителями в их такой же единственный выходной день. Все каникулы, начиная с конца мая по 31 августа, папа проводил в деревне у сестры дедушки. Это были 3 месяца любви, внимания, опеки и заботы, которых ему всё таки хватило на жизнь, чтобы позже встретить маму и найти в себе силы на любовь. Когда папа сделал маме предложение и перевёз её в город, им было ��о 21 году. Свадьбу праздновали традиционно: во дворе собственного дома, расставив длинный стол через несколько комнат, посадив на праздничную Чайку куклу в свадебном платье. Мама выглядела не очень счастливо, потому что в ночь перед свадьбой одна чистила рыбу и наколола пальцы так, что на безымянный не налазило обручальное кольцо. Папа с выбритым лицом и букетом белых хризантем, размером с голову крупного младенца, выглядел особенно молодо. Кажется, через год, в марте родился Женя — первый ребёнок, первый внук. При родах, по вине врачей, Женя получил черепно-мозговую травму: его голову зажали щипцами, когда доставали. "Детский церебральный паралич после 18 не перестаёт быть детским, потому что получен в детстве. Почему его дальше не переименовывают во Взрослый церебральный паралич?", — так я размышляла периодически с 12 до 20 своих лет. Женя не мог говорить, не мог ходить. Он слышал нас, иногда кого-то узнавал (как нам казалось), кричал и жаловался по-своему. Его ноги были вечно скручены спастикой так, будто он неестественно закинул ногу на ногу и не меняет позы. Он мог неосознанно брать предметы, царапать себя, стаскивать с кровати простыни и одеяла. Глаза немного косили, но посмотрев в глаза каждому из нас, можно было легко угадать наше родство. Эти глубокие голубые глаза, крупные губы, густые чёрные брови, черные волосы я иногда встречаю в совершенно незнакомых мне мужчинах. Встречаю косой взгляд голубых, ясных глаз, и мне кажется, что он

смотрит на меня. Я всегда оборачиваюсь в след этим мужчинам, а они, бывает, недоумевают чем так сильно расстроили или растрогали девушку на другой стороне улицы. Первые 12 лет мама возила Женю по всем странам СНГ в поисках врача, методики, препарата или чуда, которое бы помогло Жене жить легче. В роддоме их с папой уговаривали отказаться от ребёнка. "Ты ведь молодая, куда тебе этот крест на всю жизнь!", — так говорили 21-летней маме, которой её свекровь и свёкр не были рады даже до того, как она (по их словам) родила им больного ребёнка. Без ведома мамы ещё в роддоме, врач, дабы спасти ситуацию, которую он же и создал, сделал Жене пункцию мозга: это прокол спинного мозга длинной иглой, которой забирают жидкость. От этой процедуры люди умирают. Когда мама стала возить Женю по городским больницам, им предложили эту процедуру и спросили разрешения на повторную пункцию. Слово "повторная" повергло маму и папу в шок. Мама возила Женю на приём к Кашпировскому, испробовала всех доступные на то время техники массажа, ЛФК и прочей лабуды. Но Жене не становилось лучше, как и маме, когда той сказали, что "это не изменить никогда". Когда Жене было 4, у мамы с папой родилась Таня, вполне здоровая, милая девочка. Таню дедушка с бабушкой полюбили. У неё есть масса фотографий с детского садика, с ипподрома, зоопарка, лунопарка, первоапрельского парада и из кафе-мороженого, в которое они с мамой и папой ходили по выходным. Если бы вы слышали эту историю из моих уст, вы бы почувствовали эту лёгкую нотку зависти, которой я украсила предыдущее предложение. Через 8 с половиной лет после Тани, родилась я. Когда мама лежала со мной в роддоме, Таня уже сама жарила картошку, чтобы встретить папу с работы. Правда без масла, на чистой сковороде. Таня, по словам очевидцев, была рада моему появлению и гуляла со мной в парке, пока её одноклассницы бегали на встречи с парнями. Я теряла в парковой траве её золотые кольца, которые достались от бабушки, не делала свою часть домашней работы или делала так, чтобы за мной хотелось переделать и больше никогда не поручать. Когда Таня в 10м классе пошла на рукопашный бой, она отрабатывала некоторые подножки и броски на мне. Я была в восторге от её взрослых друзей и всегда хотела ну хоть глазком посмотреть как они там проводят время. Весь уход и опеку над Женей мама брала на себя. Она подымала его с постели, одевала и усаживала в кресло. Она готовила ему еду, которую он мог бы скорее глотать, чем жевать, не смотря на то, что у него были зубы. Она же меняла ему подгузник, мыла его и переодевала в чистое и сухое. Раньше это были обычная кровать на пружинах и деревянное кресло, к которому нужно было привязать Женины руки, чтобы он не навредил себе, пока никого нет рядом. Позже, когда нам изредка помогали общественные или церковные организации, реже — государство, мы получили специальную кровать для лежачих больных и инвалидное кресло. Его можно было катить и со сравнительной лёгкостью спускать по ступенькам нашего крыльца, чтобы летом Женя посидел во дворе, под виноградными листьями. И кресло, и кровать, и матрас на ней были сделаны из таких материалов, которые бы не портились ни от воз��ействия воды, ни от других жидкостей, которые производит человеческий организм. Распорядок Жениного дня, как и вся его жизнь, всецело зависел от мамы. И, если это и был крест, складывалось ощущение, будто она верит этому и полностью уверена, что вина за этот крест, возложенная родителями папы, лежит на ней и ей это нести до конца своих или Жениных дней. Мама никогда не уезжала из дому больше, чем на 1 день, потому что знала, что дома есть Женя и его нужно переодеть и накормить. Со стареющими родителями папы и ещё недостаточно выросшими младшими детьми это было очень проблематично. Но мы все, так или иначе, помогали маме. Ещё маленькой я, наверное, могла спокойно запомнить и выговорить его диагноз, могла без стеснения говорить о нём, но я ручаюсь — я мало что понимала из того, что говорила сама и тем более — из того, что слышала от взрослых. В глубоком детстве мне было страшно заходить к нему в комнату и мама брала меня

на руки, садила и знакомила нас: "Это Женя твой старший брат, а это — Кристина, твоя младшая сестричка". Женя мог спокойной разглядывать меня, даже прикасаться, но потом неожиданно дёрнуться или схватить за одежду. Это пугало, но мама снова успокаивала и его, и меня. Я мало помню его в своем детстве, а в юности и особенно в возрасте подросткового бунта скорее как обузу, как обязанность, на которую я не соглашалась. Мне не хотелось тратить время на ухаживания за больным человеком, мне не хотелось кормить никого с ложки, мне не хотелось никому меня подгузники, мне не хотелось подымать 30-летнего, скрученного болезнью, человека и усаживать его в кресло. Мне хотелось жить обычную подростковую жизнь: приглашать друзей домой, устраивать вечеринки и ночевки, не бояться провести их в дом, не напугав стонами и скрежетом зубов из-за стены, мне хотелось хоть раз куда-то уехать с родителями, мне хотелось увидеть счастливую маму, которая бы находила время на себя. Мне жаль, что сейчас я не могу вернуться в своё 10-летнее детство с нынешним разумом, обнять его, попросить прощения и просто посидеть рядом. Помолчать. Мне жаль, что любви было мало. Что её цедили сквозь стиснутые от злости, от усталости, от отчаяния и от безысходности зубы, от ненависти и непрощения себя. Мне жаль, что этому человеку досталось так мало хорошего в его короткой жизни, но мама старалась оторвать этой любви и дать столько, сколько она могла и ещё немного сверху. Я понимаю оба эти свои чувства и позволяю им быть: и злости, от обреченности этой ситуации, в которой мы все, как в одной лодке, и красно-бордового стыда, который со мной каждый раз, когда я вспоминаю о том, что это мой старший брат. Пуст�� кто-то из вас простит мне это. Потому, что я сама не могу простить. Однажды летом, когда мне ещё не было 10, он сидел во дворе в своём кресле, слишком наклонился вперёд и выпал из него лицом на дворовой бетон. Он разбил губу и выбил себе зуб. Ему было больно и, наверное, он плакал. В другой раз он зацепился ухом об алюминиевую сетку-рабицу и разодрал его себе рукой в кровь. По ночам пару раз в неде��ю у него случались приступы судороги: его трясло, со рта лилась пена, ноздри раздувались, чтобы ухватить побольше воздуха. Я слышала это первой, потому что жила в соседней части одной комнаты, которую мы поделили гипсокартонной стеной. Просыпалась и по заученной схеме шла в родительскую спальню, подходила к маминой стороне кровати и легонько трогала её за руку. Мама всегда чутко спала, дёргалась от моего прикосновения резко просыпалась. "А, что? Женя?", — на автомате выпаливала она, тут же выбираясь из кровати, поправляя ночную рубашку. Она шла к нему в комнату, как-то успокаивала и минут через 20-30 шла спать сама. Я на столько была привыкшей к такой ситуации, что засыпала сразу после того, как позвала маму, а утром просыпалась абсолютно бодрой. Мне жаль, что в этой истории мало фигуриует папа. В памяти не отпечатались моменты, которые бы подсказали, что обязанность смотреть и ухаживать за Женей лежала бы и на нём. Он вызывал у него беспочвенную агрессию: папа был особенно свиреп и безмолвен, когда ему приходилось укладывать или подымать Женю. Возможно, именно через его зубы было сложнее всего цедить любовь. Нам с Таней её тоже доставалось не много. Несмотря на всё это, Женя никогда не вызывал у меня стыда или горести во взрослом возрасте. Когда мне было 18, моей тогдашней лучшей подруге было 27. У неё был муж-моряк и двое дочек. Мы были очень дружны и я часто оставалась у неё ночевать, бывало, жила месяцами, поэтому позвать её на ночевку в какой-то из посленовогодних праздничных вечеров мне показалось вполне хорошей идеей. Она знала о Жене, но, конечно, задавала вопросы: - Из соседней комнаты чувствуется специфический запах лекарств и мочи, а сама комнатка такая крохотная. Как ты звала сюда подруг и парней? - Я и не звала особо. Не то, чтобы скрывала, но зачем? Не знаю действительно ли так по-философски я относилась к этому лет 10 назад, но на тот момент я не находила ничего стыдного в том, что мы так живем. То, что другие называли "ваш крест", было

привычной картиной дня для нашей семьи. Ближе к весне моего 20-ого года, Жене становилось хуже. Ему было 32, он сильно похудел, по сравнению с собой обычным, и так не особо плотным. У него в последние годы, бывало, просто выпадали зубы. Мы кормили его плотно, как обычно: три раза в день, вода-компоты-чаи, что-то ещё перекусить. Бывало, он отворачивался и не хотел открывать рот. Как мне казалось, чаще и дольше обычного задерживал взгляд на одно точке и задумывался о своём. Так прошло лето, началась осень. Я тогда переживала страшный разрыв своих первых серьёзных отношений: много плакала, много страдала, много нервничала. Мы иногда спали, и это всегда было временем перемирия в наших отношениях. Всё оставшееся время мы ссорились на чём стоял свет: он катал меня на эмоциональных качелях, а я умоляла его не уходить. Жене вроде бы становилось лучше, мама с папой уехали на день рождения к младшей дочке моей сестры Тани, которой исполнялось 2 годика. Они жили в области, за 4 часа на электричке от города. Вечер 2 декабря я запомнила особенно хорошо. Я поехала в торговый центр за лаковыми ботинками с острым носком, которые присмотрела на скидке в прошлые выходные. Поехала в центр, чтобы встретиться с тогдашним парнем и пригласить его на ночевку, потому что родители уехали на именины. Мы смотрели фильм, возможно, ссорились, а может оставили это на утро. В любом случае парень, не оставшись на завтрак, ушел, как всегда, недовольным, а я расстроенной. На прощанье бросил: "Не забудь Женю покормить". Я закрыла за ним дверь и пошла к Жене в комнату, чтобы поднять и переодеть его после ночи, а потом пойти греть еду. Я не помню своих чувств тогда. Я не часто достаю этот день из головы, но сейчас пытаюсь, как на проекторе, вывести то, что видели мои глаза в то утро, что чувствовало тело, что я говорила. Не помню. Я знаю, что когда я зашла в комнату, я сначала почувствовала, что он мёртв, и только после, наверняка, нашла подтверждение глазами. Он не дышал. Наверное, я вышла из комнаты, пытаясь набрать воздуха. Наверное, я взяла телефон и набрала своего парня. Позже он скажет кому-то из наших общих знакомых, что никогда ещё не слышал, что кто-то так кричал и плакал. Он не успел дойти до остановки и вернулся, чтобы помочь мне, хотя сам не понял толком, в чем. Наверное, он пришел. Наверное, я много плакала. Что точно помню, так это то, что я звоню папе. Я подумала, нельзя звонить маме, её убьет эта новость. Когда я дозвонилась до папы, я повторяла, что я не виновата и всё ��авно просила прощения. Папа тогда сразу включил звонок на громкую связь, потому что они там на проводе праздновали второй день рождения маленькой Полины. Папа же не знал, что я позвонила сказать такое. Наверное, мама это услышала. Наверное, они тут же собрали вещи и поехали на вокзал, чтобы ещё 4 часа везти в себе этот факт. Никогда мне не хотелось бы узнать плакали ли они тогда, обнимали ли друг друга, говорили ли что-то, помимо бытовых фраз "передай", "подержи", "возьми". Наверное, они сказали мне (а может парню), чтобы мы позвонили крёстной, которая жила неподалёку, и на тот момент, возможно, была единственным, трезво оценивающим ситуацию, человеком. Человеком, который уже видео смерть, знает как поступать, когда кто-то умирает, знает кому позвонить и что делать с теми, кто всё это застал впервые. Наверное, она вызвала полицию или медиков. Откуда-то же узнали эти люди в форме о том, что дома у нас умер человек. Я пряталась в комнате, но мне было страшно, что они вообще будут в одной комнате с моим братом, которому я даже не могу помочь. Поэтому я иногда порывалась выйти, но тут же садилась обратно из самого паскудного, стыдного, противного страха. Когда они вынесли из комнаты не Женю, а большой чёрный полиэтиленовый пакет, у меня, наверное, подкосились ноги. Потому, что я помню, что тогда меня за плечи крепко держал мой тогдашний парень. Крёстная говорила с этими людьми в форме, что-то выносила, мыла и убирала, говорила с родителями. Где я была в тот момент? Не знаю, может вообще нигде в мире. Приехали родители, может быть мы обнялись. Наверное, позже

приехала и сестра с мужем и детьми. Маленькая Полина, может, даже не вспомнит, что тогда её праздник я сорвала одним звонком. Похороны назначили на следующий день, я была в тех новых лаковых ботинках с острым носком, чёрных как раз кстати. Каблуки застревали в сырой и влажной земле, забирали куски её и тащили ещё пару шагов. Сходились какие-то люди, мама сказала, что нужно выйти во двор, куда привезли и поставили открытый гроб с ним, чтобы попрощаться. Тогда у меня снова подкосились ноги, мама сказала моему парню, чтобы помог со мной, потому что ей нужно было бежать дальше, чтобы организовать другие процессы, может, организовать себя. Когда открылись двери, я плохо представляла как спущусь по ступенькам крыльца. В гробу он будто спал, но это, конечно, был не он: его руки лежали почти параллельно телу, одна только нога, которая всегда была скрючена сверху чуть выпирала. Кожа ввалилась в череп и казалось, будто он сильно замёрз. Когда его доставали из катафалка, я причитала в плечо сестре: "Они его неровно кладут, они неаккуратно несут его". Наверное, поэтому смотреть, как его кладут в землю, я просто не смогла. Было холодно и сыро. Врач в морге сказал, что он прожил больше, чем обычно живут люди с его заболеванием, и с таким уходом и опекой, которая была у него, мама сделала больше, чем могла бы какая либо из клиник и врачей. Первые дня 3 я не могла войти даже в свою комнату, которая граничила с комнатой Жени. Первую неделю-две спала в гостиной, боялась движения штор из-за тёплых потоков воздуха от батарей. Самый большой страх я стала замечать за собой уже на следующий день и несу его с собой по сегодняшний день: все последующие годы, пока я буду жить с родителями, когда буду приходить после тусовок домой за полночь, когда буду просыпаться среди ночи, а они ещё спать — около минуты я буду стоять у дверей их спальни или недалеко от кровати только чтобы услышать или увидеть, что они дышат. Жизнь пошла своим чередом. Через какое-то время мы будто забыли обо всём, или сделали вид. Мы не говорили об этом, мы не плакали, но страхи остались. Через год мы снесли гипсокартонную стену, чтобы вся комната была моей. Я сама рушила её, сама выбирала ковролин и фотообои с картиной Климта "Поцелуй", которую мы наклеили именно на его части комнаты. Мама с папой поехали вдвоем в другой город на пару дней и остались очень довольными этой уединённой поездкой. Мама пошла на плаванье и переборола страх, который растила больше 50 лет после того, как едва ли не утонула в речке. Мы живем так, будто этого никогда не было в нашей жизни. будто мы всё забыли, будто вытеснили, будто прикрыли красивыми годами нынешней жизни и никому не говорим о том, что было, если только не спросят. Но это было. Когда я говорю, что мне бы хотелось старшего брата, я вкладываю в это другой смысл, отличный от того, который несут единственные в семье дети. Я правда хочу узнать какого это, когда у тебя есть старший брат, который живёт свою интересную жизнь, защищает тебя ��т отца, знакомит со своими друзьями, учит как вести себя с мальчиками, как знать себе цену, как водить машину, как давать сдачи. Брата, который бы вступился за меня в школе, когда девочки объявили мне бойкот, который бы надавал по шапке парням, которые оскорбляли меня, который бы забирал меня поздно вечером после занятий. Я бы была совсем другим человеком тогда. Я никогда не смогу забыть это по-настоящему, потому что и не хочу. Это никогда не станет прошлым, в стандартном понимании: таким, которое хочется отложить на полку и иногда пересматривать. Это то, что всегда будет с каждым из нас. Пока я ночью ��роверяю дышат ли мои близкие, пока мама и папа вспоминают, что они родили троих детей, пока на кладбище на одной из тысяч мраморных плит написана наша фамилия и имя Жени. Ему бы сейчас было 37 лет, но он умер в 32. Каждое 2 декабря мы все радуемся тому, что у нас есть любимая, маленькая Полина, но все мы узнаём в глазах друг друга и иное чувство. Вечной скорби, грусти и вселенской тоски, которое никогда не выкричать, не выплакать, не отскрести от души. Но с ним можно жить. Может я никогда

тебе этого не говорила, может никогда не замечала в себе этих чувств. Но я люблю тебя всем своим маленьким сердцем, на столько, на сколько оно может, пусть мы так никогда и не познакомились при жизни.

[isoldadiary]

Город готовится к новому году. Уставшие женщины в натруженных руках несут обёрточную бумагу, пакеты с мандаринами, ёлочными игрушками и маленькие ёлки, сложенные из остатков больших, которые 1 января станут самыми обыкновенными ненужными деревьями. Я стою в искусственной шубке и джинсах на голые ноги, свечу телефоном папе в капот. Пару кварталов назад у нас порвался трос сцепления и папе срочно нужно чинить его, чтобы мы с банкой борща, комнатными цветами и закрутками доехали несчастных 6 кварталов к моему дому. Папа крутится под рулём изо всех сил, я смотрю, чтобы, проезжающие мимо, дорогие машины не проехались ему по ногам. Стою, не чувствую правой руки от холода, и думаю. Мои родители сейчас в том возрасте, когда резко поднять свой финансовый достаток едва ли возможно. Нужно квартиру чтоли сдавать, резко стать фермерами, оформить себе фейковую инвалидность и подпольно открыть заводик по производству рыбного корма? Ну как ещё усерднее им работать, и так будучи в пенсионном возрасте, чтобы ездить на хорошей машине? А потом я думаю. Я не могу пока зарабатывать так, чтобы помогать маме больше, чем оплатой абонемента в ба��сейн, выходом в ресторан раз в квартал и пятихаткой на ком��уналку. Я работаю не на одной работе и не на двух. Честно пишу свои тексты и плачу за аренду квартиры. А кто-то может. Кто-то с такими же исходными данными в задаче. Только чуть посмелее, понаглее и от этого усерднее. Этому кому-то не стыдно продавать другим знания, которые он получил вчера. Не стыдно обманывать и зарабатывать чуть-чуть нечестно, не чисто в моральном плане, зато точно больше. Я стыжусь, ленюсь, отчаиваюсь потому, что кажется, что мои труды — капля в море. У этого кого-то 7 пятниц на неделе, 300 вебинаров и новых проектов-однодневок, за которые он точно смог бы и сможет купить родителям такую машину, с которой не придётся стоять с фонариком в центре города и менять трос сцепления. Я восхищаюсь теми, кто упорно трудится. Честно или не честно это получается в итоге — последний вопрос и явно не мне задан. Я восхищаюсь ими и завидую, что моя честность и лень в коалиции держат меня там, где я есть сейчас. Восхищаюсь ими и стыжу себя.

[isoldadiary]

Наставник, соблазнитель, враг и друг.

В половину двенадцатого Лена проснулась от визга шин под окнами. Она живет на Екатерининской площади — самый злачный квартал для тусовщиков. По ночам вокруг памятника Екатерине крутые парни наматывают круги, оставляя черные следы на асфальте и на Леныном лице к утру из-за недосыпа.

Проснувшись, она ныряет ступнями в белоснежный мех овечьих шкурок на полу. Еле касается голыми ногами мраморного пола гостиной и пробегает на кухню, ставит кофе в медной турке на плиту и снова ложится в постель. Через полтора часа приедет водитель, чтобы отвезти девочку позавтракать и в университет.

Силится уснуть и думает что же сегодня надеть. Вторник — день красного. Все наряды в шкафу висят в порядке цветов радуги, поэтому всё красное слева. Уже наизусть зная свой гардероб, Лена в голове составила образ. Юбка шотландка, черный свитер под горло и красные колготы. Грубые ботинки нужно будет подобрать в маминой ��ардеробной. Мама, как обычно, сделает вид, что не заметила, если сама только не пошла сегодня на работу в Леныном твидовом платье. Их часто принимали за сестёр, чем обе сильно гордились. Поэтому время от времени мама с дочкой специально покупали одинаковые коктейльные платья и отправлялись в бар недалеко от дома в сопровождении подружек старшей или младшей из "сестёр". Мама знала о Жене, скрывала ночные возвращения дочери от мужа и уже уговаривала его на все выходные уехать в Purcari на дегустацию, чтобы оставить ребят наедине. Если всё получится, нужно будет только незаметно провести Женю, а там можно и ванную вместе принять, выпить вина и надеть новое черное кружевное белье, чтобы поскорее его снять.

Лене бесконечно нравилась её беззаботная жизнь и ничего не пугало больше, чем преждевременные обязательства взрослого существования. Её нисколько не смущало, что все самые дорогие вещи в её шкафу были куплены или подарены родителями. Ей нра��илось перебирать хобби, дорого отдыхать, ухаживать за своим телом и наряжаться. А еще купаться в мужском внимании и женской зависти, и заниматься сексом с парнем в его машине. Иногда ей казалось, что это в принципе всё, что ей нравилось во взаимодействии с Женей. Периодически Лене снились кошмары, где она беременна и вынуждена жить в Женином скворечнике где-то в спальном районе, выгуливать ребёнка, надев спортивный костюм в катышках, и ездить на шашлыки в мае всё в той же машине, нагруженной детскими принадлежностями, шампурами и надувным матрасом.

Чтобы скорее проснуться у Лены по утрам душ с гидромассажем, патчи и стакан воды с лимоном. Но сегодня в инстаграм сториз встретилось кое-что более отрезвляющее: Женина подруга детства, Ира выложила целую коллекцию фото и видео с прошлой зимы, когда они с Женей и его компанией выпивали на квартире у какой-то знакомой. Эта знакомая тёрлась об шест своей барной стойки на кухне, как об эбонитовую палочку, а уже в следующей сториз она прыгает на Женю и они целуются. Сальные комментарии к этой сториз типа "Женя в своём духе" и куча смайликов 18+ не укрепляли веры в то, что эта женщина поддерживает Женю в его выборе и принимает Лену. Вроде бы взрослая 32-летняя женщина, с двумя детьми, счастлива в браке с моряком, но всем своим видом и градом колких шуток в присутствии Лены показывает, что их пару она не признаёт и не одобряет. Девочка, как может, держится: улыбается, молчит в ответ или переводит тему, но регулярно плачет у мамы на коленях, вспоминая, как горели от стыда щеки весь вечер, а Женя в машине приговаривал: "Малыш, ты выдумываешь. Она просто шутит так!".

Уже одетая в красное Лена пытается гнать от себя мысли об Ире и тщетные идеи как бы ей понравится. Спускается к машине по мраморной лестнице бывшего доходного дома Ждановой. Как всегда на удачу гладит позолоченные перила и ищет взглядом в окошке у двери консьержку, чтобы поздороваться. Валентина Викторовна — милейшая женщина в меховой жилетке, очках на цепочке и войлочных валенках. Уже который месяц она становится безмолвным свидетелем того, как Лена заплаканная возвращается домой за полночь или как подымается по лестнице с молодым человеком. Этот двухметровый бандюган под утро бесцеремонно бахает входной дверью, чем будит Валентину, садится в белую BMW и уезжает. За молчание Лена хотела на неделе купить ночной смотрительнице хотя бы коробочку конфет. Такие, как она, скорее всего точно любят "Вечерний Киев".

"Юр, давай сегодня за круассанами в Пассаж? Мне ко второй паре.", говорит Лена водителю, впрыгивая в черный, кожаный салон. Чуть приторно пахнет пряным яблоком.

— Купил новый аромадиффузор в салон. Как вам? — Чуть-чуть слишком, но я сразу подумала взять такой же Жене. — Чтобы перебивало смрад в машине, когда он врёт, что не ел в машине шаурму после тренировки? — Юра, вы знаете меня лучше, чем я сама! Как всегда в точку! Угрюмый великан за баранкой превращался в смешного и смешливого дядю, которого у Лены никогда не было. Рассказывал забавные истории об армии по пути в универ, из бардачка доставал ментоловую конфетку, когда Лена в очередной раз оделась не по погоде и начала подкашливать. Но самое ценное — Юра молчал, когда нужно было просто быть рядом, подавая салфетки, и давал самые ценные советы, когда она не знала у кого просить помощи.

— Слушайте, подумал про наш разговор вчера. Может всё таки расскажете ему, что вам строит козни эта Ира? Не вечно же её терпеть? С отцом его наконец познакомьте, пусть почувствует, что он вам важен! — Юр, да вы что? Папа его съест! А про Иру... Вы как будто почувствовали. — Да нет, просто попросил дочку подписаться на неё в инстаграме, �� так такое, что я ей смотреть запретил тут же. 15 минут дороги с Юрой до кафе заменили 3 сеанса психотерапии, после которой Лена поняла, что на самом деле встречается с Женей — удивительно для себя — только из-за секса, Ира напоминает ей одноклассниц, которые обижали её на физкультуре и глумились на переменках, а другим одноклассникам до этого не было никакого дела. Юра, как всегда, галантно подал салфетки, чтобы вытереть слёзы, открыл зеркальце над пассажирским, чтобы она поправила макияж и предложил подождать её в машине, чтобы она побыла одна.

В красной Furla, которую Лена кладет на подсумочницу в кафе, только пара тетрадей, айпад, эйрподсы, тревел версия Gipsy Water, неделю назад сломанный браслет Pandora и тест на беременность. Ещё 3 таких она оставила у Жени за дверцей зеркала в ванной, чтобы на всякий случай. Там же еще одна travel-версия духов, зубная щетка в тубусе и зубная нить, хотя она ни разу еще не оставалась у него на всю ночь. Пора расставаться. Не могу же я вечно бояться залететь от этого парня! Я представляла себе отношения в моём возрасте лёгкими и ненавязчивыми. Без агрессивных и ревнивых подруг парня, его абсолютного безразличия и моего вечного страха иметь общее будущее с этим человеком. Написала сообщение "Мам, давайте на выходных в Purcari все вместе поедем. Я не хочу оставаться в городе". Прочитала тут же, через 5 секунд звонок. — Любимая, у меня плохие новости. Папа знает про Женю. Злой страшно. — Ты что ему рассказала?! — Нет, ты что! Валентина Викторовна оставила его в подъезде и рассказала, что ты водишь по ночам парня. Видите ли боится, что "ты молодая и глупая ещё вора какого-то приведешь, который обчистит тут все квартиры или сама заразу подцепишь". Пока папа стоял в шоке, потеряв дар речи, она ему выпалила целый залп гадостей и низостей даже про ваш громкий секс. Говорит, мол, он тебе не пара, а она не бордель здесь сторожит. Нет, ну ты представляешь вообще какая мерзавка? — А папа как? — Лютует страшно. Сказал, чтобы домой ехала сейчас же.

Лена быстро допила кофе с уже мертвой молочной пенкой, внутри тоже всё резко остыло. Но желание расстаться с Женей будто только что окончательно залили бетоном и от него никуда не деться. Пока недоумевающий Юра молча вёз Лену домой, она написала Жене в 3 предложениях, что больше не хочет с ним встречаться и точно не видит с ним своего будущего. Женя тут же позвонил, девушка скинула раз, второй и третий. "Да и пошла ты! Ира была права на твой счет, сука."

"Как вовремя, вы, Валентина Викторовна разразились этой театральной сценой перед моим отцом!", сказала Лена консьержке даже с благодарностью. Подымаясь по лестнице в ней совсем не было страха, только решимость и железный настрой рассказать отцу всё, как есть. Точнее, как было. Принять наказание и больше никогда не терпеть ни парней, ни их полоумных ревнивых подруг, ни консьержек, которые греют уши и "копаются в твоём нижнем белье".

[isoldadiary]

Витя и браслет из красного золота.

Всё тело Вити было в рубцах от угрей.

Девятнадцатилетний студент Политеха живет в окне напротив и вечером, пока еще не закрыты кухонные занавески, отчетливо видно кожу, "избитую" пятнами. Как у леопарда.

Под вечер парень всегда подолгу торчит перед единственным зеркалом в доме, что над раковиной в кухне. Витя часами может смотреть на отражение: укладывать волосы, давить прыщи, лукаво подмигивать, снимать и надевать капюшон худи. Даже когда дедушка по ночам раскачивает храпом квартиру, Витя по пути из туалета заглядывается на себя и представляет вместо облезлых стен за спиной светлые панорамные окна, ванну-джакузи и полный холодильник еды.

Виктор Геннадьевич (отчество дедовское, потому что мама ненавидит отца) живет с дедом и матерью в однокомнатной квартире. На соседних раскладушках с мамой спят в спальне, дедушка в той комнате был от силы раза 3 за всю сознательную жизнь Вити. Пенсионер когда-то был профессором истории и мастер спорта по шахматам. 8 лет назад упал с лестницы в погреб. Вытащить вытащили, но ходить теперь почти не может: от койки до туалета и только.

Мама тянула всю семью: начальник охранной бригады на складе. Сутки через двое, снежные завалы разгребает, бегает на 8 этаж, чтобы проверить случайно сработавшу�� пожарку, моет туалеты.

Не очень полноценная семья: инвалид, прыщавый подросток и охранница. Витя любил всех, с кем делил эти несчастные 20 квадратных метров, как говорят "до Луны и обратно". Но и стыдился их точно на такое же расстояние, потому что хотел другого.

Как железные клыки турникетов в метро тянуло к "зайцам", так Витю к богатой жизни манила Алина - дочь стоматологов с бриллиантом в зубе. Училась в Медине, чтоб продолжить семейное дело. Выкладывала в инстаграм как качает попу, хвасталась едой из мака, которую парень привёз прямо под универ, делилась фото своей сиамской кошки и посиделками с подругами за кальяном.

Пока Витя покрывал следы Алины капельками слюны, по его тёмным волосам, походке, как у косолапого, но самого милого на свете медведя, по угревым рубцам на шее сохла подруга Алины — Оля.

Самая типичная хорошая девочка без претензий на королеву красоты. Русые волосы завязанные в хвост ажурной бордовой резинкой, гольф цвета вываренной овсянки, малиновые лаковые мартинсы и джинсы - могли быть mom`s jeans от Zara- но нет: мама купила на рынке, турецкие.

Все трое — бывшие одноклассники. Только Олю обладательница бриллиантового зуба из жалости допустила в подруги еще в 9 классе, а от парня в рубцах шарахалась и просто молча уходила прочь, потому что даже отказать было страшно этому любителю поглазеть.

На день рождения Алины Оля была приглашена ещё год назад, и несмотря на то, что дружба, которая в школе была тесной, во время университета похолодела, прийти нужно было. Витей в числе приглашенных и не пахло. Запланировали отпраздновать в местном караоке, в компании мажористых студентов-медиков, трёх сестёр Алины в меховых жилетках и кожаных легинсах, а также их парней, будущих моряков. В том самом караоке, где прежде праздновали все дни рождения обладательницы бриллианта во рту. Где наливали до совершеннолетия, прощали последствия тем, кто не переварил колу с коньяком, не замечали полосок белого порошка на зеркальной столешнице в женской уборной.

Оля надела на праздник школьной приятельницы любимый бежевый гольф и джинсовую юбку на пуговицах, распустила волосы. Витя — школьную белую рубашку, которая потрескивала в плечах, когда двумя руками обхватывал большой букет роз, предназначенных Алине. Ну и что, что на день рождения не звали? Говорят ведь, что девушки любят сюрпризы!

Влюблённый купил цветы и браслет из красного золота, ведь шел удивлять, не иначе.

На пороге караоке горе-герой представился и соврал, что приглашен на день рождения. Остановился в дверях задымленной комнаты и, как корабль из тумана, выплыл на встречу Алине, которая целовалась с парнем в углу комнаты.

Зря. В итоге, Витю высмеяли за цветы, хотели побить, но играла любимая песня Олиной сестры, а драться под "Были танцы" Бьянки — запрещено. Вместо этого вытолкали на улицу, плюнули на рубашку, а цветы бутонами вниз швырнули в урну. Браслет упал под стол, когда только начали толкать. Там подарок для именинницы потом найдет уборщица, новорожденной внучке которой как раз нужна была коляска.

Оля плакала и просила не трогать бедолагу, выбежала его успокаивать и вытирать рубашку. - Убери руки. Жалость в задницу засунь! Себя видела, ободранка? Как Алина вообще с тобой рядом стоит?,- услышала в ответ за заботу.

И побрёл домой.

Дома, тем временем, дедушка никак не мог вспомнить куда положил ту пачку банкнот, которую выручил у забулдыги из подъезда за свои коллекционные шахматы. Перерыл все ящики и матрасы, под кроватью смотрел и даже в пакете с пакетами. Вчера ещё были в кармане штанов и выпасть никак не могли.

Всё на последнюю мечту хотел истратить: поставить надгробье на могиле жены. Сумма не маленькая — 8500.

Ровно столько, сколько стоит браслет из красного золота.

Витя пришел домой с разбитым сердцем, оплёванный и уставший. Посмотрел в зеркало, поправил волосы и пошел спать.