faimortise

[faimortise]

Crimson Peak (2015) (B&W Version)

[faimortise]

Текстура 

С САМОГО КОНЦА

Бетонный забор, за забором разорённое хозяйство, пустая игла и разбросанные вещи. Стены в ледяной игле деревянные, залиты чем-то черным и заляпаны грязью. Тут было нечто очень дорогое сердцу, но куда-то пропало. Я стою и смотрю на эту заснеженную поляну, тетрадки, книжки, одежду и поломанную мебель. Спрашиваю у себя - куда ушли все эти люди? В голове ответ - туда, куда за ними никто не сможет пойти, даже если этого очень сильно захочет.

Есть пистолет и сломанная магнитола. Тишина – пожалуй, застрелюсь, ведь ничего не вернуть. Хотя нет, оно всё и так пропадёт, само. И даже я пропаду, сам, разделюсь на составные части текстуры, как будто и не было вовсе – ведь процесс уже запущен.

Мысль «Надо бы взять листок и ручку» 

НАЧАЛО

Не помню, с чего всё началось, но мы седели у кого-то в гостях и обсуждали качество уайт-спирита. Даша рассказывала, что его нельзя совмещать с маслом, иначе масло станет матовым. В разговор вмешалась Мари и сказала - Ребяяят, го гулять на горку - посмотрела грозно и добавила - да к черту ваш уайт-спирит.

Мы пошли гулять, заодно с горки покататься. Там мы обсуждали материальность этого мира, какое то новое открытие ученных, что наши миры слиты из нескольких, и каждый человек имеет отношение только к своему. Потом мы говорили о ядерном оружие и пользы радиации. Даша рассказывала, о каком-то новом политическом строе с делением на касты, а мы отдельная каста.

Мы смотрели на звезды и просто говорили о воробушках, как Мари встала над нами и сказала - Эй, го сам знаешь за чем, кончилось. На что я резко ответил - а вдруг меня инопланетяне заберут?

- Да тебя только менты могут забрать, за то, что ты снег пачкаешь, и налог не платишь - возразила Мари.

- Курлык! – сказала на это Даша...

После мы пошли в магазин за товаром.

До магазина мы доехали на такси, платить не надо - бесплатно. Магазин был в поле и очень маленький, но в нём было всё! Я купил там аккумулятор и бутылочку смеси виски и "монстр". Мари размахивала варежками, уронив несколько стеллажей. Продавец её прогнал метлой, довольно грубо. Мы вдвоём с Дашей пошли на кассу пробивать гуляние и аккумулятор с уайти-спиритом, взяли по пути сникерс и чай. Денег хватило.

У магазина мы Мари не нашли, вокруг тоже никого. Куда идти, где искать, не ясно. Телефон мари был у Даши – и не позвонишь – сказала она. Но я заметил след, уходящий куда-то в поле за магазин. Даша посмотрела на меня и тихо сказала – Го? – мы пошли.

ЧТО-ТО ПОШЛО НЕ ТАК

В пустом поле мы искали Мари, но её нет. Кричали, звали – тишина. Даша начала замерзать. Тогда я достал из рюкзака чайник и подключил его к аккумулятору – мы заварили чай. С горячим чаем ходили, искали Мари, ко как то тщетно. Потом мы просто сели на бревно, единственное в поле, и стали обсуждать Поступок Мари с критической точки зрения. Мы решили, что нечего размахивать руками, надо следить за собой.

- Может не стоит так грубо – сказа я.

- Нет, ну сам подумай, как ребёнок, варежки на резинке слишком низко свисают – резко высказала Даша – ну или просто поменьше махать ими.

- Ну, ведь всего лишь отругали – спокойно ответил я.

- Конечно, её же теперь в магазин не пустят, нас что ли посылать будет?

- Ну и пусть, и так ходим.

- Ну, Нуу, а если мы умрём – робко спросила Даша – умрём… ?

Я – Мннн … - задумался.

Мы какое то время молчали, и я сказал, что мы ещё живём. Даша говорила про жизнь – Берлиоз и Рината тоже думали что живут – сравнивала персонажей с людьми. Я же доказывал – они же тогда ещё живы – помолчал и добавил – это потом.

- А вдруг и мы потом?

Разговор какое-то время ещё продолжался, но мы пришли к выводу, что это далеко не единственный магазин в городе, да и тем более есть электричка до Редкино.

Тишина сорвалась, раздался крик – Ребяяяят!!

Мы встали и видим Мари: Ребят, у меня плохая новость, а скоро вас покину – с неким огорчением произнесла Мари. Мы такие – ну ладно – домой что ли надо, вечер, стемнело. Да и холодно уже.

ВСЁ ИДЁТ ПО ПЛАНУ

Я оказался дома, пошел делать шкаф, хотел ещё подключить телевизор к телефону. Но мне позвонил Семён – пошли в магаз, сигареты купим, и я тебе магнитолу сделаю, с аккумулятором, по улице гонять будешь.

Я хотел спать, но согласился – магнитола нужна. Я с Семёном спорил о связи масонов и виниловых пластинок. Семён мне, как линии электропередач влияют на сознание и здравый рассудок – да что ты понять можешь, эти ЛЭП и есть масонские антенны, которые нас контролируют, и Даша тебя контролирует – втирал Сёма. Я в ответ пожал плечами – мне самому решать, кто меня контролирует – это уже я сам. Зазвонил телефон, это была Даша, и грустным голосом сказала – приезжай сейчас, поговорить надо, а то утром Мари и вообще не удастся. А Семён мне – и вот ты сразу так подскочил и помчался к ней, а магнитола?!

Всё же я решил взять магнитолу у Сёмы, заняло это дело ещё какое-то время. В Химе, где почему-то была всего одна девятиэтажка, я сел в 31-й автобус и поехал. В автобусе было холодно, за проезд денег не брали, а задняя дверь была нараспашку, да и заднюю площадку заметало снегом. Остановки объявляла сама кондуктор – остановка Элеватор, без пересадки на троллейбус. Кто-то из пассажиров спросил – почему на Элеваторе нельзя на троллейбус пересесть? Просто табличку украли – ответила кондуктор. Вот подъезжает автобус к Первомайскому, и кондуктор говорит – автобус до метро Мамулино, до России не едет. А за окном метель началась. Но я все равно добрался.

Даша жила в игле, построенной из снега, но внутри она деревянная – тепло и уютно. Оксана, мама Даши, пекла оладья, остальные чинили некий советский автопром. Даша сказала, что я слишком поздно. Мы уже не успеем поговорить – сказала она – го чай?! Я за – чай наше всё!

Вот мы пьём чай и опять говорим о том, о чем и говорили на бревне в поле. Только на этот раз разговор привёл к поиску кассет для магнитолы. А тем временем на кухне засвистел чайник, и она ушла заваривать чай. Я смотрел в своды деревянного потолка и настенные росписи - раньше я не видел на этих стенах надписей и пацификов, огромной анархии и белой надписи «Цой жив» на черной стене.

После чая Даша меня уложила спать под своим диваном.

НА ПАРЫ!

В Вене была суета, все бегали и разбирали свои вещи. Про Максона говорили, что он умер, но я-то знал, что он просто уехал в Челябинск. Мы сидели на философии, и вела её почему-то Ирина Викторовна. Спорили мы о судьбе тех, кому удалось найти комнату исполнителя желаний. Все, кто попадали в эту комнату, теряли счастье. Комната сама находила людей и призывала к себе, открывая к себе дорогу, а кто пытался сам найти её – пропадал или терял всё.

Вдруг Ирина Викторовна залагала в текстурах и распалась на пиксели. Кто-то прокричал – удалили, её удалили, ура! Мы пошли в столовую и заварили чай, но Мари нас с Дашей погнала гулять. Ей не откажешь. У Мари снова появились дреды, сине розовые, как раньше.

Гулять мы пошли на железную дорогу, там стояли и говорили не о чем. Даша обнимала меня и говорила, что вроде бы пора… Мари говорила, что это неизбежно. И тогда мы пошли на станцию ждать электричку.

ПАНИКА, ПАНИКА, ПАНИКА…

Сначала в электричку сели Даша с Мари, а я остался на перроне ждать свою электричку. Перрон был весь раздолбанный, на нем была грязь и старые затертые до дыр бетонные плитки местами были разбиты, разбросаны, стояли криво или вовсе отсутствовали. Тут-то я вспомнил, что стоял утром около дома Даши, а там была разруха. Я тогда ещё спросил - что происходит? А Даша мне ответила – иди ещё поспи. Она говорила с Мари и чем-то, чего не миновать.

Вспомнив это, я хотел позвонить, но вместо своего телефона я достал из кармана телефон Даши. Думаю – ладно, на парах увижу, спрошу. Но всё равно что-то неспокойно.

Вот подъехала моя электричка, и я в неё запрыгнул. Двери закрылись, электричка тронулась. Я достал свою магнитолу с аккумулятором и громко включил гражданскую оборону, ехал и наслаждался музыкой. Вагон был битком, напротив сидели какие-то старики, одежда слегка драная и потрёпанная. Они мне сказали, мол, нельзя так громко слушать ГрОб в электричке – лучше Pink Floyd поставь. Они мне даже кассету подарили.

Мы начали обгонять электричку, в которой ехали Даша с Мари. Я глянул в окно и вижу – Они стоят в среднем вагоне, и оживлённо жестикулируешь друг с дружкой.

Я вскочил и побежал к выходу, узнал, какая станция следующая, и мне сказали, что это будет станция Редкино. Я спросил – а вон та электричка точно остановится в Редкино? На что мне ответили – да, она же в Россию через Силикатный.

Какой-то дед мне сказал – Нельзя ошибаться электричкой, надо сразу думать, вон �� в твои годы…

В Ридкино перрон был ещё более убогий, чем ��ам, где мы разбежались по электричкам, ещё и снега не было, дождик моросил - мерзкая погода, однако. Грязно-зеленая трава придавала ещё больше угрюмости аля Чернобыльскому пейзажу города Редкино. Да, почему то это был именно город, а не поселок. Я ждал ту самую электричку с нетерпением, и вот наконец то она появилась из-за поворота. Обычная зелёная, старая и ржавая электричка с деревянными сидениями и оконными рамами из засаленного дерева подъехала к перрону и остановилась. Я в неё зашел и пошел по вагонам. Сначала в самый конец - там какое то дешевое кафе, потом я пошел в самое начало - там кабина. Я несколько раз прошел от самого начала, до самого конца, но ни Даши, ни Мари там не было. Я занял последнее место в последнем вагоне, и понял – я потерял магнитолу в другой электричке.

СЛЕДИ ЗА СОБОЙ…

В Россию электричка прибыла затемно, там стояла и вторая электричка, которая ехала через Хим. Я побежал искать магнитолу в ту электричку, но не нашел. Там были те же люди, но они не видели мою магнитолу. Я думал о том, что мне скажет Семён – это ведь подарок. Подарок, а я его потерял, так просто. Я, бегая по электричке, несколько раз ощупал рюкзак, но там ни колонок, ни магнитолы не было.

Внезапно в голове промелькнула мысль – а я же что искал, или кого.… Сразу метнулся в первую электричку, на которой ехала Даша, в голове крутилась мысль, что я просто пробежал мимо и не заметил. Ещё мне хотелось устроить сюрприз, как бы я домой поехал и тут – вот он я! Мне очень хотелось её найти, очень. Я подумал, что она уже дома, и решил поехать к ней. Вот только вспомнилось – та самая разруха в её доме. Я побежал по вагонам ещё быстрее, думал, если и правда разруха, то она расстроишься и не придёт на пары, а позвонить – телефон то у меня.

Я добрался до начала электрички и влетел в кабину, смотрю и думаю – пассажирам сюда нельзя – пошел обратно в тамбур. Там между кабиной и тамбуром было машинное отделение, почему-то оно было приподнято, как на домкрате. Да и кабина – интересно… Я обратно, машинное отделение шелохнулось и приподнялось, я выскочил в кабину и осмотрелся. В кабине можно было разглядеть много чего интересного. Из кабины я обратно в машинное отделение, но в тамбур уже не попал – машинное отделение поднялось в воздух. Я вижу, как перрон с электричкой уходят, а саму электричку разбирают. Эта самая железная коробка начала разваливаться, я ели держался, ведь подомной метров двадцать. Смотрю, толпа пассажиров, рабочие ЖД и крановщик меня не видят, но среди этой то��пы я вижу, как стоит Даша и смотрит на меня. Вдруг она начала бегать кругами и кричать, а люди смотрели на неё, а не туда, куда она указывала. Я думал, почему эти никчемные индивиды её не слушают, не смотрят туда, туда она показывает, и этот крановщик – дятел. Но меня дернуло – темно же ведь, вот и не видят. Груда железа двигалась в дробилку, и там зубья как у акулы. Зато там фонарь есть - может, увидят?! Но нет, этот чертов кусок вагона дробят, искры и режущие полоски стали в разные стороны. Я был обречен, смотрен на Дашу и кричал – отвернись, не смотри!

Но дробилка встала, какой то мужик в оранжевом жилете прокричал мне – убирай эти полосы железа, сейчас вытащим.

В каморке железнодорожников мне рассказывали про то, что аккумуляторов на уайт-спирите не существует. Отдали мне и мою автомагнитолу, только слегка потрёпанную.

Вскоре я оказался дома, у себя в Химе. С прихожей я сказу к бабушке в комнату искать Дашу. Она и правда была там, спала. Я взял её на руки и понёс к себе. Мы легли на диван, она крепко обняла меня и заплакала, потом и вовсе зарыдала, ну и я тоже. Она говорила мне, что осталось чуть, чуть, совсем немного, а там всё, конец. Я же утверждал, что все хорошо, и мы теперь будем вечно вместе, она сказала, что тоже хочет быть со мной вечно, но – нельзя, слишком поздно…

Спустя мгновение Даша растворилась в текстурах.

ТЛЕН

 Иду, не знаю, хочу проснуться, но иду. Дыра в бетонном заборе, поляна, снег, разбросанные вещи. Стоит твой дом, но Даши как будто и не было, никого нет. Я себя утешаю, что она придёт на пары и покажет новое место жительства. Но нет, я осознаю, что она и вовсе исчезла. Даши тут больше нет. Она бы расстроилась, если бы я застрелился. Вот поэтому, подобрав её тетрадку и откопав черную гелиевую ручку в снегу, я пишу первую строчку с мыслью, что надо начать с конца – «Бетонный забор, за забором разорённое хозяйство, пустая игла и разбросанные вещи. Стены в ледяной игле деревянные, но залиты чем-то черным и заляпаны грязью. Тут было нечто очень дорогое сердцу, но куда-то пропало»

 Тут сон кончился, я проснулся в ужасе и начал метаться по комнате, что бы убедиться, что нет ничего общего с той реальностью, что была во сне. Описывать этот сон я начал именно с этих строк - «Бетонный забор, за забором разорённое хозяйство, пустая игла и разбросанные вещи. Стены в ледяной игле деревянные, но залиты чем-то черным и заляпаны грязью. Тут было нечто очень дорогое сердцу, но куда-то пропало». 

[faimortise]

Ещё тлена в нашу жизнь, больше страданий - только так мы будем замечать счастье. 

 На границах Ада под витчхаусным небом, в торбе аккумулятор от ИБПшника и кассетная автомагнитола, снег.. Не - слякоть. А рядом счастье стоит, и я это счастье обнимаю. Счастье есть у меня, а я есть у счастья. Вот так.  

А знаешь здесь очень спокойно я бы осталась здесь правда Но солнце снова уходит за тучи, и ты говоришь до завтра Проноситься время вагонами, наши души стучат по рельсам Оставайся со мной, если хочешь, не дождавшись последнего рейса Белой нитью – привычной основой – мы очертим круг избранных тем. Пусть не будет ни лишнего слова, ни наивных вопросов «Зачем?». На часах – половина второго, голоса так слышны в тишине. Под влияньем порыва слепого, м�� доверимся этой мечте.

Замёрсшие кварталы.. 

[faimortise]

Тлен... 

Мы родились в тесных квартирах новых районов, Мы потеряли невинность в боях за любовь. 

В. Цой

[faimortise]

[faimortise]

Русский тлен...

Раскладка на ладонях имеет опечатку из сомнения впритык... 

Даже смерть не моя - вмонтирована в мысли, бренный эпикрис.

Заранее спланирован схватившись за края 

С этого момента мы несовместимы с жизнью... 

[faimortise]

Ну ок...

Что я весь день делал - ничего.

А что надо быдло - ......................дофига.

[faimortise]

[faimortise]

Тверь

[faimortise]

��а "Искожем", Тверь

Под эти картинки, скажите, Otto-dix надо, ну типа Атомная Зима или Зона Теней. Нечто громадное, могущественное, но мертвое. А прислушаться, так оно живое, просто живёт своей жизнью - жизнью теней. Серый бетон железобетон и ржавая сталь которые разрушаются от дождя и ветра, корни проникают в трещины в бетона и кирпича. Под натиском природы долго не устоять, но гораздо быстрее - люди. Марадёры берут всё, от железки до последнего камушка! В этом то и печать, остановить бы этот процесс на каком то одном этапе, где ещё остались вещи людей, покрытые пылью, где остались тишина и покой. Прекрасно, когда можно остаться наедине с самим собой. Там и ни кто не помешает поговорить с собой, осмыслить что ни будь, что-то, что в повседнекве так то не имеет ни пользы ни смысла. Такие места вызывают какие то особые чувства, особенно если ты там абсолютно один. Но я там был не один, и это то, что осталось от СССР)

[faimortise]

Работаем...

[faimortise]

Ламповое место...!

[faimortise]

Окно

[faimortise]

Не Ласточка, но экспресс, но не синкасен, и на сапсан не похоже))

Я в полусне в ожидании рейса Может из дома, может домой, За горизонтом сходятся рельсы, Тысячи миль у меня за спиной. Счастье, когда можно просто забыться, Не поддержать ни о чём разговор, Без сожаления и боли проститься, Для одиночества нужен простор.

[faimortise]

Череп, просто череп... И ничего жуткого в черепе нет.

[faimortise]

А башня так же коптит небо и копит странные звуки...

Красное Дерево - Химические формулы (текст песни) Зачем тащить отпизженный брэнд, ноги в цемент, Едем не быстро, в кармане пятый элемент, Нужный нам для придания формам контраста, Это конечно запрещено, а значит опасно, И снова мы добрались до нашей секретной точки, Сорок восьмой дом, тридцать первый прайд, И в стойла тачки, Движение нужное нам как заморозка деснам Как солнце встречаемое утром морозным, Конечно хочется порой чтоб было все как раньше, Но нет, уже не так работает планчик, и я не мальчик, Кто-то купил новый гаджет, кого-то мажет, А мы в тридцать первой башне снова вместе ебашим, Пять лет и один год - не маленький срок, Но близок эпилог и мы честно пилим пирог, Со мной один братухи и развязаны руки, А башня так же коптит небо и копит странные звуки, Зачем бояться делать то что так давно хотел, Ломать границы своим словом - это же не беспредел, Кто-то вообще сидит без дел, а кто-то в погоне, Кто-то в погонах по коням, а кто-то так и не понял, Что значит преданность идеям и дружба по сути, Вокруг сгущаются краски, а мы все также мутим, Делаем, сводим отдаем людям и снова мутим, Как мутили раньше, так и мутить будем. Химические формулы или долины тихой грусти, Гостеприимно встретят, н�� назад уже не пустят, И каждый день на воле ты словно узник, Тот, что пашет на адской кузне, дальше опустит. Химические формулы или долины тихой грусти, Гостеприимно встретят, но назад уже не пустят, И каждый день на воле ты словно узник, Тот, что пашет на адской кузне, дальше опустит. Меряя людей по своим лекалам, своими мерками, Я так устал давно не отражаться в зеркале, Я так устал ловить фарту руками этими, Не смог один выловлю с корешами сетями, И я не думал, что жизнь такая беспокойная, Ой, особенно если ты человек-обойма, Не празднуешь день независимости, Значит давно пойман, Стой ман, поверь в этот лютый капкан, Снова за спиной мешки и опять эти шаги, Слипаются эти стены словно кишки, Закопай корешки, чтобы собрать вершки, Вокруг ходят фигуры, словно глупые пешки, Не мешкая, движемся дальше и снова, без спешки, На пару ловим паранойю из-за мнимой слежки, Растворяюсь, ведь этот город такой безбрежный, А он все сильнее сжимал свои клешни, И мне не выбраться отсюда никак, это факт, Но я схватил за жабры этот ебанный фарт, Мне было трудно, но я шел вперед, И для последнего броска я свои силы берег, Я вью веревки слов, сплетаю смысл снов, И снова на бумагу высыпаю кучу строк, Пусть этот город жесток но пока мы вместе Я буду продолжать писать эти странные тексты Химические формулы или долины тихой грусти, Гостеприимно встретят, но назад уже не пустят, И каждый день на воле ты словно узник, Тот, что пашет на адской кузне, дальше опустит. Химические формулы или долины тихой грусти, Гостеприимно встретят, но назад уже не пустят, И каждый день на воле ты словно узник, Тот, что пашет на адской кузне, дальше опустит......

[faimortise]