elena-agania-blog

[elena-agania-blog]

Не такая Турция (часть 3)

А утром, к своему великому удивлению, я застаю Медведя, колдующего над костром. Завтрак? Серьёзно? У нас будет самый настоящий завтрак? Троекратное ура кричат бравые солдатики у меня в голове, и сентиментальные девушки бросают в небо чепчики!

Завтрак! Первый за три дня!

Пока греется вода я окунаюсь в море, а когда оказываюсь на берегу меня ждет самая вкусная на свете овсянка с густым, насыщенным турецким кофе.

- Миха, я сказала тебе тогда спасибо? Если нет, то говорю сейчас! Такие завтраки круче, чем поданные в белоснежную постель, круче чем из фарфоровых чашек с воздушными круассанами. Круче всего, на что сейчас способно моё воображение!

И вот мы снова на ногах, закидываю рюкзак за спину с тихим стоном и топаю за Мишаней. Дорога обходная, через гору. Воды на пути не обнаружено и это всерьёз волнует. Спасает нас счастливый папа трех дочек, с которыми отдыхает на пустынном берегу. Да, сюда тоже можно добраться на автомобиле, но видимо не очень просто.

- Good enough? – спрашивает стамбулец, как мы потом выяснили еще и владелец местных садов, и почему-то только эта фраза и осталась у меня в голове. Наверное, потому что всё ему было недостаточно. Он всё рвался нас подвезти на машине, и воду дал из закромов, и потом дал еще, обогнав нас на пути в гору.

А мы идем, идем и идем. Длительный, тяжелый переход. Дорога тянется вверх, а если вниз, то по таким каменюгам и колючкам, что сил тратится не меньше.

- Мих, полей мне на голову!

- Блин, чуть-чуть осталось, давай дойдем!

Снимать и надевать рюкзаки не легче, чем их нести. Когда Миха поднимает свой, у мен всё содрогается внутри. Я его ношу даже приподнять могу лишь как следует поднапрягшись. Потому не ною, иду дальше. Шаг за шагом, топ-топ-топ, как в песне. И какое-то время я и правда пою, на знакомые мотивы, накладывая свои стихи:

Я маленькая Аганька

И мне живется не сладко

Через несколько метров:

Крылааааатая Аганька

Ползет, идет, лееетит

Но потом и петь не хочется, и говорить и даже психовать нет сил. Считаю шаги. Безмолвствую. Потом представляю себя пастухом и вместо рюкзака у меня котомка с сыром, хлебом и вином, и я веду свое стадо.

- Ну может уже пришли? – спрашивает сознание.

- Эй, я же пастух. Куда я могу прийти? Моё дело пасть овец!

Солнце в истерике. Воздух сухой. Ноги то и дело цепляются за колючки и спотыкаются о камни. Снова молоточки в голове и маленький спуск по сыпухе вызывает у меня приступ отчаяния. Нога проваливается словно в болото, и я с трудом делая шаг валюсь в тень маленького деревца. Сбрасываю рюкзак, который словно страшное насекомое, вцепился в меня своими многочисленными лапами.

- Не могу больше! – сквозь слезы говорю я.

И сверху на меня обрушивается поток прохладной воды. Миха обнимает, успокаивает. Поливает последней водой.

-Давай, схожу за водой? Посиди тут.

- Не, лучше еще 5 минут посидеть и уж дойти.

Через 5 минут становится легче, мысли потихоньку начинают принимать форму и мы встаем. Эти полчаса я не помню вообще, видимо память решила их стереть как нежелательные воспоминая.

Вижу ель и её густую тень, валюсь на землю. Лежу 5 минут, 10, 20…и я буду так лежать до осени, пока благодатные дожди не окропят моё изжаренное тело. Вокруг происходит какая-то движуха. Миха ходит за водой, знакомится с местным аборигеном и в лучших традициях заводит с ним беседу. Я лежу. До осени, спешу напомнить.

Вода из колодца – сущий кошмар, она теплая и вкус у неё, который хочется немедленно выплюнуть.

- Все пьют, дринк-дринк, - говорит и абориген, и мужичок, из небольшого домика, похожего на ресторанчик. Что ж делать, и мы дринк, морщимся, заедаем курагой и дринк-дринк.

- А мы еще регедрон брали! А он тут колодцами!

Миха сидит на стареньком заборе с аборигеном - болтают. Миха на русском ла-ла-ла, ла-ла-ла – турок, смотрит на него понимающие, повторяет последнее слово и оба смеются. Начинает говорить турок, тра-та-та, тра-та-та, Миха ловит каждо�� слово, потом повторяет последнее услышанное, и снова хохочут. Может только я чего-то не понимаю???

Через пару-тройку часов, я сижу на старом шезлонге и пишу. В перерывах, поднимаю голову и смотрю на стихию, в её самом из прекраснейших настроений – голубая искрящаяся на солнце вода, по мере отдаления от берега становится синей до темноты. Вот в воду заходит Миха, загар уже почти выровнялся и только спина остается цвета гранатового зернышка. Заходит в воду быстро, чуть неуклюже, из-за попадающихся под ногами камней. Волна - исчез в пучине, волна- плывет. Вода в море настолько соленая, что сил для плавания прикладывать не нужно. Можно лечь на спину и без единого движения пролежать долго-долго.

Солнце умиряет свой пыл и над камнями уже не плавится воздух.

- Оптическое преломление, - объяснял мне Миха, выливая остатки уже совсем горячей воды из бутыли - из-за разности температур плюс ветер.

А потом мы узнали, что здание неподалеку это семейный ресторанчик, который живет за счет кооперации любителей тихого отдыха, их дома располагаются чуть выше на холме. Миха пошел за водой как раз в тот момент, когда в кафе появились 3 женщины, одна из которых француженка, владеющая английским языком. И что вы думаете? Воду из колодца здесь никто не пьет (разве что абориген), все покупают в ресторанчике бутилированную. Холодную! Чистую! Утоляющую жажду воду! Понимаете?

Как мы пили! С каким упоением глотали прозрачную жидкость! Простые вещи, о ценности которых мы забыли задумываться.

Освежились, запаслись заветными бутылками и пошли вверх. Позади нас оставался райский пляж, на котором разве что кокосы не падали, оставались позади и покрашенные белой краской деревянные столики, и кулеры с водой прямо на пляже, мы уходили от комфортной жизни кооперации и чувствовали тяжесть. Давили на плечи литры воды и мысль, что следующая возможность пополнить бутылки будет не известно, когда. Растерявшиеся ��убы постоянно закусывала, чтоб удержаться от всхлипываний.

- Пойдем назад? – спрашивал Миха, когда мы уже столько проползли наверх, что я не видела ни одной причины, почему бы мы могли спуститься, а завтра снова повторить этот путь. Мы шли до темноты, шли по темноте. Я видела светлячка, который мог бы меня сильно впечатлить и вдохновить, ведь это первая встреча в моей жизни с этой удивительной крохой, но мы шли уже так долго, что увидь я оленя на тропе, прошла бы мимо, помахав ему рукой.

Дорога всегда куда-то приводит, говорила я себе. Скоро-скоро мы куда-то придем.

И ведь пришли. Одинокий огромный дом на берегу, в саду которого мы и нашли приют. Хозяин угостил нас водой и скрылся в хоромах. Мы плюхнулись спать, наскоро поставив палатку и закинув в рот пару фиников.

Как тяжело вставать утром! Тарам-пам-пам, тарам-пам-пам - беззаботно поет будильник. Вставайте! Идите! Солнце не дремлет!

- Как странно! – думала я этим утром, с трудом переставляя ноги. – Как странно, что я не могу и предположить, что меня ждет сегодня!

В путешествии по городам ты еще как-то можешь планировать, можешь решать куда пойти, а от чего лучше воздержаться. А тут! Делаешь первый шаг и понятия не имеешь где же будет второй.

Я проснулась с этой мыслью и шла с ней весь день. Карта показывала дорогу по побережью, порядком десяток бухт. Казалось мы будем перебираться с одного песчаного пляжа на другой, но дело обстояло иначе.

Бухты, конечно были. Удивительной красоты, я скажу. Но вместо пляжей нас ждали скалы, колючки и заросшая труднопроходимая тропа. Когда надо было обогнуть очередную гору, мы чуть углублялись, лезли вверх, и неизбежно спускались вниз. Огромные валуны, мелкие камушки, на которых нога едет как на колесах, прошло и пазопрошлая листва маскирующая сложные участки. Стопы гудели так, что кажется еще чуть-чуть и загорятся.

А потом бухта. Выход к морю крутой, по мягким иголкам. Вода кристальная и с берега видны стайки рыб. Мы оставляем морю усталость и готовим завтрак. Кахве – по-турецки значит «после завтрака», но на кашу мы не хотим тратить воду. У нас огромные пластмассовые кружки и кофе в них не выглядит изящно, но что видят наши глаза – это невероятно, это такая эстетика, которой добиться человеку – подвиг. Зеленая стена, спускающая к морю, резкий причудливый, охристо-желтый обрыв. Свободный, чистый горизонт.

Тропа теневая и это позволяет нам двигаться днем. Сегодня надо пройти много, очень много, так много, сколько у нас воды. Рубашка мокрая везде, даже рукава. Тоненькая струйку постоянно течет по спине, по животу, тянется по лбу, подирается к глазам.

Очередная бухта – очередной сюрприз. В нависшей надо водой скале, на расстоянии 3-4 метров, вырублены ступени, полуобваленные и растрескавшиеся, конечно. А к этому чуду, ведет не менее чудная оле-оп…лестница! Наши глаза становятся похожи на турецкий куруш.

- Это ж просто 2 ствола! Это ж не лестница!

Миха ползет медленно, пробует ногой перекладины. Я стараюсь остановить мысленный поток, похожий на торнадо. Вот наверху оказывается мой рюкзак, следом я, последними залезают Миха и его огромный товарищ.

- Выдержааала! – я со страхом и восторгом гляжу вниз и уже с нарастающим беспокойством думаю – Что же дальше нам приготовила тропа?

- Давай без трудностей, давай просто идти вперед, а, миленькая! – я уже давно разговариваю с Тропой и это мне не кажется странным. Но она дама своевольная, с богатой фантазией. Хорошенько вымотав нас на каменистой дороге Её Величество преподносит нам СКАЛУ! У страха глаза может и велики, но я честно, видела следующие:

Скалистый обрыв, резко срывающийся вниз, где острые камни торчат как зубастые пасти морских крокодилов, посреди вытоптана узкая тропа без права на ошибку, длинной около 30 метров.

Сейчас сжимается всё внутри, а тогда мной владел обыкновенный животный страх! Я еле переставляла ноги, вцепившись руками в корни, дряхлые ветки, а нога в нескольких сантиметрах от обрыва и так и норовит соскользнуть на мелких камешках вниз. Ближе к концу я тихо всхлипнула, а потом еще сильнее вцепилась руками в землю. Дерево на Книдосе, обвивающие корнями камень в поисках воды, было точь-в-точь я на скале. Оно так хотело жить…и я тоже!

Когда препятствие пройде��о еще долго не унимается дрожь в теле, я сижу, смотрю в никуда, а потом, потом иду дальше. Переставляю ноги, обливаюсь потом и уже не больно то чего-то хочу вообще. Когда мы вышли к бухте, я на отрез отказывалась даже спуститься к морю. Спуск был не простой, а под действием усталости казался неопреодолимым. Уж не знаю какими правдами и не правдами Миха спустил меня вниз, но после того как я погрузилась в воду – мир преобразился.

Какие яркие цвета! Какая хрустальная вода! Какая тишина и первозданность вокруг! Спасибо вода – ты уносишь не только пыль дорог, но и тяжелую усталость!

- Мы же останемся здесь? – спрашиваю я, отлично понимаю, что пройти сегодня надо еще очень много.

- ну хоть попыталась, - усмехается Миха. – Отдохнем хорошенько точно.

Отдыхать мое тело приспособилось. Я могла уснуть не только в палатке на краю земли, но и на склоне в иголках, обернувшись простыней, в надежде скрыться от надоедливого гнуса.

Солнце, пробиваясь сквозь ветки, подняло нас на ноги. Последний переход до места обозначенного на карте дорогой мы проходили молча. Воды у нас осталось 2,5 литра и это на сегодняшний день и завтрашние 12 км. Выжить можно, разумеется, даже учитываю сорокоградусную жару, но о чае мы лишь мечтали.

- Вот бы кружечку, да не из наших скудных запасов воды!

- Вот бы две!

Полчаса вниз, пол вверх, полчаса вниз, пол вверх. Под ногами камни, камни, каждый шаг камни �� когда стали появляться первые пролысины у меня случались приступы ликования:

- Радуйтесь ноги! 12 шагов ровной дороги! И что дальше понятия не имею!

К тому времени, я уже не просто говорила с Тропой, заметьте, уже и писать стала с заглавной буквы - Тропа. Она стала высшей силой - управляла моим днем, моей ночью, моей жизнью. Вот так, первобытно.

Нам уже оставалось меньше 50 метров до финиша и мы услышали музыку, и увидели семью из Отагара. И это было подарком Тропы. Мы весь день стремились к этой точке, мы не ждали от неё ничего, мы просто старались дойти. А тут, на н��с обрушивается турецкое гостеприимство со всеми своими стеклянными стаканчиками, наполненными до краев крепким чаем ( не из нашей воды – ха-ха), с горячими лепешками, только что из костра, с милыми людьми граблями, расхищающими нам место для палатки. Даже сейчас поверить сложно! Тропа ответила на наши мольбы и чаянья!

Ух!

Добрая семья, приехала отдыхать и собирать какие-то листья на целый месяц. У них было всё - душ, скважина, свет, подносы и печка. Они говорили только по-турецки и это снова были захватывающие беседы. Миха подружился с Эмрахом, парнишкой лет 20. С помощью гугл-переводчика мы узнали, что тут водятся кабаны и олени, змеи и скорпионы. Эмрах даже показал след от укуса. Ох, как оказывается нас оберегала Тропа.

Мы купались беззаботно в море, пили чистую воду сколько душе угодно и заедали вкуснейшей лепешкой.

А утром, когда еще солнце только собиралось выйти из-за горизонта, отправились в путь.

-Гули-гули! – кричали мы и махали руками.

А что дальше, дальше просто дорога. С плавным набором высоты и виднеющейся в море пристанью Кадыкей.

- Вижу цель, не вижу препятствий! – смеялась я и бодро вышагивала вперед.

12 км по хорошей дороге не много, прошли мы их быстро. И нас закружила жизнь людей.

Автобус с кондиционером, катастрофически быстро меняющиеся за окном картинки, мороженное в шоколадной глазури, море-лягушатник в Датче.

Я сижу жду Мишаню из магазина и всё думаю, что не очень то вписываюсь в эту действительность.

[elena-agania-blog]

Не такая Турция (часть 2)

Мармарис.

12 часов по полудню, мы прибыли в Мармарис и на нас обжег воздух. Сегодня же отправиться в Датчу, а потом в поход мне казалось пыткой. И за чашечкой турецкого кофе мы планы изменили, ведь в этом и состоит искусство путешествовать. Один день мы провели в курортном Мармарисе. Увидели его сотни яхт, поели местное мороженное на пустынном вечернем пляже, послушали местных музыкантов и выспавшись на белых простынях, с утра отправились на поиски приключений.

С одной стороны гречка, с другой Греция.

Автобус один-другой, мы как-то очень быстро добрались до Датчи. Этот городок стоит на одноименном полуострове, который мы и собирались обойти кругом. Первые часы походы вызывают у меня восторг, мы находимся в Овабуку и вбив сейчас это название в гугле, оказалось, это первый в рейтинге самых безлюдных пляжей Турции. Людей и правда мало, а если отойти в сторонку, к камням, то нет вообще. Вода вызывает восторг! Солееееная правда, ныряешь на рыбок полюбоваться, а тебя назад бултых. Так и провели первые часы балдежного похода - море, пляж, даже на лежаках повалялись. А когда солнце стало садится пришло время подняться нам. Через 15 минут вся мокрая, клянчу у Михи свой телефон (на нем навигатор лучше работает):

- Скоро мне это наверное надоест, взгляд попривыкнет, пообвыкнется. Но сейчас хочется фотографировать каждый шаг!

И мы не спешим, останавливаемся в безлюдной, с широким пляжем бухте и встаем на ночлег.

- С одной стороны гречка, с другой Греция! – в предвкушении вкусного ужина изрекаю каламбур. А ведь и правда Греческие острова смотрят на нас из моря, тают в тумане.

Когда дело доходит до чая, на дороге возникают жандармы. Что-то громко и непонятно кричат, потом скрываются из вида, а через несколько минут заезжают к нам на огонек.

- Атеншен! Денжер! – трясет форменной рукой жандарм над нашим костром. Миха берет бутылку и поливает на очаг.

- Атеншен! Денжер! – уже спокойнее говорит жандарм, машет рукой на колючки и уходит в машину.

Какая тут денжер мы так и не поняли - костер на камнях, вокруг одни колючки. Ну что ж, мы законопослушные гости и безропотно ждем, когда стражи законы скроются за поворотом. После чего Миха разводит очаг с недоумением говоря:

- Не, ну а чай?! Чай то мы не успели!

Второй день.

Встать по будильнику, в 4 утра, мы в первый день не смогли, пришлось без особых церемоний, будь то завтрак или даже чистка зубов отправляться в путь.

Иду первые километры тяжело, тяжелее было разве что вещи собрать, с закрывающимися глазами. А потом нашла свой темп, ритм и зашагала уже бодрее. Правда и солнце греть начало бодрее, но и виды, открывающиеся после каждого поворота, не давали приуныть. В этих местах цивилизация не редкость, и вот нам навстречу, идут загорелые пары пожилых европейцев.

- Hello!

- Good morning!

Через 10 метров еще пара, потом еще, у одного вместо пары – собака, тоже пожилая, спортивная и европейская. Вообще они мне понравились, как и место в которое мы потом пришли – Паламутбуку. Это вроде бы курортная деревушка, но без курортной чепухи. Всё очень красиво, мило. Небольшие дома, зеленые лужайки с диванчиками и гамаками. Уютные кафешки. По тротуару бегает загорелый красавчик, а молодая мама смешит малыша в коляске. Сюда бы после похода. Сесть на диванчик и писать мемуары.

Но чтобы мемуары не были похожи на пресную рыбу мы идем вперед. 8 утра, солнце шпарит нестерпимо, наш путь отходит от моря и ползет вверх. Встречаются домишки, беленькие, но уже далеко не такие холеные, с огородиками на выжженной, поросшей колючками земле. Но местные стараются - заборы у них бамбуковые, дворики увиты цветами. Здесь хочется приобрести недвижимость больше, чем у МКАДа. С проезжающих четырёхколёсных развалюх, а то и вовсе с тракторков нам машут руками и улыбаются старички. А идти всё тяжелее. Воздух жжется. В голове постукивают молоточки. Пора делать привал, а ведь только 9 утра! Как мы таким темпом пройдем весь путь?!

Приют мы находим под Оливой, в двух километрах от источника. Местность выглядит дикой и о том, что это не дикие сады, а плантации говорят лишь каменные укрепления у деревьев. Многие рощи принадлежат крестьянским семьям и переходят по наследству. В горах мы видели несколько, рассыпанных на приличном расстоянии друг от друга домов – видимо собственников и нашей Оливы.

Стволы олив крепкие, крючковатые и как будто закаменелые, листья перламутрово-зеленые, густую тень не дают, но от пекла спасают. И вот представляем вниманию наш дом под Оливой. Внизу спальник, наверху навес из простыни. Горячий ветерок раздувает простынь как парус, шевелит просоленные волосы. Я читаю вслух Джереми Дж, писателя -анималиста «пронизанный солнцем и веселым неумолчным звоном цикад, от которого дрожал весь остров», думаете про Датчу, ан нет – про Корфу. Да снова Греция, она так перед нами и маячит. С цикадами у нас завязались соседские отношения – они, словно, соблюдая соседский негласный закон, надумали учиться играть на скрипке, сверлить бетон и танцевать чечетку, именно сегодня. Самого громкого, живущего на ветке нашей Оливы мы прозвали Спиридоном, цикада-дед, с на редкость сварливым характером. Пока лежишь, в полном расслаблении дед Спиридон кряхтит и кудахчет назойливо у тебя над ухом, но только встаешь, постучать по его ветке, сразу закрывает рот и делает вид, что он и сам ветка.

Так борясь со Спиридоном, перевязывая тент от солнца и перекладывая всю нашу поклажу мы и прожили этот солнечный день.

И наступил вечер, а нас позвала тропа. Идти хорошо. В жару как в горах на большой высоте, каждое движение – невероятное усилие, а как солнце утихомирилось – и мозг стал работать ясно.

- Мы даже говорить начали! – радовалась я. И было чему радоваться.

Тропа вела нас по широкому каньону, меж стен которого вдали, над морем, плыл на облаке остров. Сложно поверить, ��то волею случая такая картина родилась – остров точно вписан в ущелье, от одной горной гряды до другой. Легче поверить в то, что Матушка Природа с кистью в руке шла по тропе и чего-то в пейзаже ей не хватило. Взмах кисти – белое пушистое облако, другой - призрачный остров.

Взбираемся наверх и перед нами поле колючек. Кусты, небольшие, по колено, но хищные - кусают голые ноги, оставляя кровавые царапины. Идем не спеша, выискивая глазами заветную красно-белую метку. В сумерках добираемся до спуска, белая каменистая тропа уже плохо различима, еще и единственный фонарик сломался. И вот наше шествие – 5 шагов делает Миха, оборачивается, светит мне, еще 5 шагов, еще и еще…Иногда я пристраивалась след в след, но тропа коварная так и норовила подставить мне хлипкий камушек. Приходилось останавливаться и ждать света.

Мне как-то там не было страшно и тяжело не было, играла музыка, мы шли вниз и видели у самого моря домик со светящимся окном – наш маяк. Дом приближался быстро и это вселяло надежду.

Час-полтора спуска и мы в чьем-то саду, как выйти к морю не понятно, остается зайти в гости. Их трое в выбеленной, небольшой и очень просто обставленной комнате. Все трое с улыбками высыпают на порог, мужчины обнимают за плечи и прикладываются лбом ко лбу, женщина целует в щеки.

- Чай?

Это слово на русском и турецком звучит одинаково, и так сладко…

- Да, - мотает головой Медведь и мы заходим в гости.

На карте Миха показывает наш маршрут, пальцами, изображая шагающего человечка.

- Книдос? Ммм..- женщина явно в восторге от того что нам предстоит увидеть и на итальянский манер подносит руку к губам, - Книдоос!

- Шараф, Деляг, Денжи – показывает пальцем на себя и своих друзей мужчина помоложе, явно чувствующий себя хозяином положения. И вопрошающе смотри на нас. Миха пробует повторить, но получается немного коряво, пробую и я. После каждой попытки хохочем.

- Лена, Миша – с легкостью повторяет Шараф, и кто говорит, что русский язык сложен?!

Больше часа мы провели в беседах с людьми, говоря на разных языках. Узнали, как сказать ружьё по-турецки и увидели веселую пантомиму от Шарафа как он гонится и стреляет из tabanca в рогатого зверя. А тем временем второй стаканчик чая стал подходить к концу и Миха решил спросить про ночевку:

- Тшшш…тшшшш…тшшшш – даже я призадумалась, что же хочет сказать мой Медведь.

- ААА! Море! – показываю руками плавающие движение и осматриваюсь кругом, будто потерялась.

Шараф берет Миху и ведет показывать место у моря, где можно поставить палатку. Только они уходят, как раздается истошный, полный страдания звук. Внутри у меня всё опустилось, похолодело и замерло. Я со страхом смотрю на пожилого Денжи, а у него в глазах улыбка.

- Ишак! – смеется Денжи. – Туркиш такси!

И вот наш сегодняшний дом – песчаный берег, маленькая палаточка и пронзительно тоскующий ослик. Душетрепательные ииииииа, ишак повторил многократно пока мы не выключили фонарики и легли спать, а уж потом под колыбельную немного разбаловавшегося Эгейского моря все уснули.

Пять утра, тадам-тадам, тадам-тадам, веселенькая музыка будильника вытягивает из лап Морфея. И снова рутинные сборы, и снова пропуская завтрак и чистку зубов, мы двигаемся в путь. Прощаемся с Шарафом, который с восторгом рассматривает наши светодиодные фонарики на батарейках, мы же с не меньшим глядим на пасущееся туркиш такси.

Тропа проходит по самой кромке моря. И кромка эта впечатляет. Огромные каменюги серого, черного, охристого цвета, где-то острые, где-то гладкие как лед. Глаза постоянно смотрят вниз, выбирают камень понадежнее. А вокруг удивительная красота. Предрассветное небо нежно расчерчено розовыми полосами, скалистые берега – графичные и создают фантастические фигуры. Вокруг не души. И хочется остановиться, замереть, стать камнем, частью этой красоты, этого мира. Но еще больше хочется туда, вперед. Трек на карте указывает, что тропа так и тянется вдоль моря, а глаза не верят. Там скалы, там не пройти человеку. И глаза не лгут.

Миха спускается на полметра, а дальше отвесный уступ. Одна попытка, другая. Я стою наверху и снимаю. Кажется, что всё – время повернуть назад, путешествие окончено. Но тут Миха нащупывает порожек, балансируя на нем скидывает рюкзак вниз. Рюкзак скользит и останавливается где-то внизу, туда же отправляется и мой. Рюкзаки не ведают чувства страха, им хорошо. А вот мне так скользить по отвесу, под которым лишь скалы да море дается не так легко. Миха рядом каждый шаг, где он умудряется уместиться и не полетев вниз, помочь и подсказать куда поставить ног��, а где зацепиться рукой до сих пор не понимаю. Стоим. Фух.

Эти камни проходим около получаса. Появляется иное внимание, контроль и удивительные способности прыгучести с рюкзаком на плечах. А когда чуть привыкаешь, принимаешься больше смотреть по сторонам, и возникают вопросы. Что за камни, какой они породы?

Я люблю сидеть на галечном пляже и перебирать маленькие камушки - двух одинаковых нет. А тут, будто этих голышей увеличили в сотни раз. Слоистые, пористые, от цвета слоновой кости до ярко -оранжевого, застывшего заката солнца. Это галерея доступна каждому, но не каждый её увидит.

До Книдоса остается не так много, солнце уже в зените и тропа выводит нас к малонаезженнему тупиковому шоссе. По такой дороге нельзя ездить на машине, даже на велосипеде нельзя. По ней надо идти – медленно, широко распахнув глаза и душу. Мы делали столько остановок, столько кадров и кажется, что всё равно поспешили и надо было еще чуть-чуть постоять, устремив взор вдаль на синие-синие море, на белый парус, безлюдный берег, риф подсвеченный необычайной бирюзой водой.

Здесь же мы нашли и последний родник, вода правда в нем не холодная и немного солоноватая, но это неважно. Остудив головы, мы дошли до проходной в древний город Книдос. Вход -10 лир, оказывается это целый музей, а не просто груда развалин.

Но прежде чем погрузиться в прошлое, надо сделать паузу в настоящем. Пьем кофе в местном шеф-ресторане и выходим на небольшой пляж мечты: прозрачная, без единого движения вода, отсутствие людей и густая сосновая тень. Тут мы провели не один час и видели летающих рыб. Миха говорит прыгающие, но что он знает о впечатлительности.

Итак, Книдос.

Мне всегда хотелось побывать в Греции. Той Греции, в которой совершали научные открытия в белых тогах и кожаных сандалиях, где бурно развивалась культура, философия, поэзия, медицина и архитектура. Пелопоннес и Дельфы, Илиада и Одиссеи, Пифагор и Платон…

Книдос – это �� есть ТА Греция…

Мне повезло!

700 г. до н.э., самый пик полуострова Датча, Граница Эгейского и Средиземного морей, центр культа Афродиты, место поразительной красоты.

Античный Книдос расположился на террасах, как гигантский театр, поднимающийся от берега к Акрополю. На перешейке, разделяющем две гавани были частные дома, сейчас там ресторанчик, дом смотрителя и маленький отель для реставраторов. По склонам были рассыпаны здания органов управления и социальных служб. Четыре главных проспекта, имевших ширину до 10 метров соединялись наклонными лестницами, по одной из которых можно и сейчас пройтись. Были и два порта - военный и торговый.

Книдос был членом Дорийской лиги, и чтобы разобраться в истории этого города, путевых заметок явно недостаточно. Сюда приезжают работать и учиться, под палящим солнцем сидят парнишки над огромными кусками мрамора, что-то выстукивают и выпиливают. Огромный рыжий кран поднимает пыльную оглоблю, какие-то места отгорожены красными флажками. Как здорово было бы что-то здесь найти или раскопать, посидеть вот так с киркой на горячей земле. Ведь тогда всё вокруг перестанет быть кучами развалин, а станет живым. Вон пошёл юный Сострат, который потом построит Александрийский маяк (одно из чудес света). А тут у солнечных мраморных часов, показывающих не только время суток, но и время года склонился над бумагами Евдокс – астроном, который первым вычислил окружность Земли и основал обсерваторию в Книдосе. Здесь работает скульптор Пракситель, и в перерывах ему приносят вино счастливые и несчастные люди. Можно сесть на ступеньку маленького театра и увидеть древнегреческое действо, сквозь призрачную пелену которого, проникает синие море, яхты, прибывшие в порт и живописные развалины, в лучах заходящего солнца.

Книдос и правда не умер, а с 2016 года так вообще администрация всерьез принялась за возвращение на родину найденных здесь раннее археоло��ических сокровищ. В Британском музее мраморные львы и богиня Деметра, в Бодруме и Мармарисе куча разных объектов, а что-то и вовсе пылится в подвалах Университета Сельчук.

И вот садится солнце, и мы ужинаем очень даже по-гречески оливками, сыром и свежим хлебом, который достался нам от предприимчивой бабули. В маленькой лавочке, единственной на весь музей бабушка продает варенье, оливки, сыры – мы подходим и в растерянности смотрим на её немногочисленный товар. Бабуля ловит наши взгляды и повернувшись спиной начинает копаться в коробе, прикрытом полосатым полотенцем. И оп-ля. В руках бабушки большущий ароматный калач из печи, щедро посыпанный тмином. Пять лир запросила бабушка и может для Турции цена и высоковата, но иногда вещи приобретают невероятную цену.

И вот накупанные, насытившиеся и отдохнувшие мы лезем вверх. Сюда бы всех поднять, кто приехал в Книдос.

360 градусов совершенной красоты!

Счастье!

Пока мне кажется это самой большой трудностью карийской тропы – надо уходить, постоянно надо уходить… Я растворяюсь в пространстве, слышу ветер, ощущаю силу воды, твердость камня и беспричинная гордость наполняет меня за этот мир!

Трудно возвращаться к повествованию, когда мысленно еще раз побывал там. И я с трудом вчитываюсь в тетрадку, воссоздавая картину пути. Мы какое-то время шли по узкой тропе, срывающейся вниз и обогнув гору начали спуск. Какое-то странно место открылось перед нами. Ровное поле, в горах такое называется плато, сплошь в колючках и сухой траве. Колодец, в котором мы надеялись набрать воду, оказался местом жительства змеи и выглядел скорее отвратительно, чем обнадеживающе. А дальше тропа привела к еще более устрашающему водохранилищу – каменная полусфера, метра 4 в высоту, с окошками по диаметру. Миха сделал несколько шагов по ступенькам, но повернул с гримасой, исказившей лицо, назад.

- Не, что-то совсем не нравится!

Что за место, забытое людьми? Вокруг крючковатые, невысокие деревья, сплетенные меж собой, одни как влюбленные обвивают друг друга, тесно прижавшись, другие большая семья, раз��ученная роковой молнией. Как странно, всё происходящее с нами. Ещё пару часов сияющие золотом развалины и летящий восторг, теперь места, каждой крупинкой, напоминающей о катастрофе. Может сказываются сумерки, всегда обостряющие чувства и обнажающие нервы. Мне не по себе, и я спешу вперед. До моря рукой подать и кажется, что оно вернет спокойствие.

Девять часов вечера, широкая бухта, у зарослей кустов кидаем рюкзаки, с намерением устроить здесь ночлег. Главная наша беда – это вода. Миха оставляет меня расчищать место от камней для палатки, а сам идет искать колодец. И находит, вода глубоко, чтобы достать её нужна веревка.

- Где ты, дорогуша? Вот сейчас ты очень нужна! – из бокового кармана тяну синюю бельевую веревку, взятую на всякий случай. Жажда подгоняет и в голове мерцает виденье огромной кружки чая. Вода подозрительная, но уже не настолько, чтоб отвергнуть её.

И вот горит костерок, шумит море, темное как черный бархат. Над горизонтом поднимается лимонно-желтая луна и от неё по темному полотну бежит прямо к нам прямая дорожка. Одна кружка чая, вторая, Миха ужинает фрунчозой. Мы неспешно болтаем и уже готовы забраться в наш дом, но замираем очарованные. Что теперь? А теперь небо! И, без сомнения, сказочной красоты. Такое близкое, усыпанное мириадами звезд. Млечный Путь легкий и невесомый как шифоновый шарф, сияет и переливается. Вздох…еще одно испытание Тропы.

[elena-agania-blog]

Не такая Турция.

Не ходите с открытым ртом.

- Султанахмед?

- No, - вертит головой водитель автобуса, в белоснежной рубашке и галстучке, брюках и начищенных туфлях и ведет едва ли не за руку к другому автобус��, потом еще к одному, пока наконец, не остается доволен результатом.

Доехали мы из дальнего аэропорта Сабиха (всего их в Стамбуле – два, Ататюрк – в европейской части и Сабиха- в азиатской) за час с небольшим. Ещё за час добрались до отеля, через праздничную, украшенную флажками, звенящую музыкой и песнями, пахнущей турецкими бубликами с кунжутом – Симитами, улицу Таксим.

У нас уже забронирована комнатка в отеле старинного района Эминоне. В отзывах писали, что найти в лабиринтах улиц и торговых лавочек отель весьма непросто, но нам даже посреди ночи удалось без труда. И вот мы стоим у стойки ресепшена, а за ней…нет, не улыбчивый турок и даже не турчанка, замотанная по самые уши… а кот. Мы про стамбульских котов, конечно, слышали, да и вы, думаю, тоже, но, чтобы коты заведовали отелями…

Через 15 минут таки появился представитель рода человеческого:

- Hello!

- Hello!

Да ладно, теперь только английский! Наконец-то можно применить свои скудные языковые знания, думала я, не подозревая еще, что на деле гораздо больше буду использовать язык жестов и милейшую улыбку.

В нашем домике (на ближайшие 3 дня) есть умопомрачительная терраса с видом на ночной город и бухту Золотой Рог. Еще не разобравшись в городе, я наивно думала, что бухта эта и есть Босфор. Но Босфор мы увидели только на следующий день.

На завтрак, к недоумению Михи, нам подали, вареные яйца, хлеб, оливки разных видов и свежие овощи. «Где овсянка?» - вопрошали глаза Медведя, еще н�� до конца поверившего, что мы далеко от родной Тимирязевской.

И понимание резко обрушилось, как только мы вышли на улицу. Маленькие проулочки метра 4 в ширину и бесконечные в длину, переплетавшиеся как сыр косичка. За одну секунду тут происходило столько событий, что глаза округлялись сами собой и рот открывался. Лавочка за лавочкой, кто-то что-то продает, кто-то спорит, тут же на круглом подносе с ручкой наверху (наподобие корзины) несут стеклянные стаканчики с турецким чаем, вдруг на моторол��ере лавируя, между потоком пешеходов проезжает бравый турка, а сверху, как покрывалом наваливается тоскливый голос муэдзина, эхом разлетающийся по всему городу. Я не фотографирую, не снимаю, я пытаюсь остановить круговерть в своей голове.

Сквозь паутину улиц мы добрались до Голубой мечети и Айя- Софии. И ринулись дальше к Босфору, унося ноги от толп туристов.

Тут улочки стали тише, причёсаннее. Белые, розовые, зефирные стены, увитые зеленью, тихие кафешки, с маленькими столиками и стульчиками, предназначенные вовсе не для детей как мне подумалось сначала, а для крепких чаепитий. Поплутав с полчаса, мы вышли, нырнув под ж\д мост, к Босфору.

Пролив - душа города, это понимаешь как-то сразу. Его величественные размеры, спокойствие, удивительные бирюзовые одежды, берега, усыпанные домами и сложившаяся своя жизнь, не похожая на шумно-яркую-виденную нами, стамбульскую. Тут заведуют чайки, с шумом и пронзительностью летающие над головой, лавирующие и пикирующие, создающие музыкальную выразительность места. Тут обитают сотни котов, с острыми мордочками и впалыми животами. Отношение к ним граничит с обожанием, котам строят деревянные будки, вырезают из пластиковых бутылок поилки, которые не забывают своевременно пополнить, по всему берегу то прямо на камнях, то в мисочках, насыпан корм. Десятки рыбаков, вылавливают маленькую сверкающую рыбешку, которая, готова поспорить тоже идет на пропитание четвероногим любимцам.

Рыбаков, как и просто отдыхающих от суеты города, здесь множество, и все они, без исключения, пропитанные до черноты солнцем и морским воздухом, мужчины. Стамбул, еще с первого взгляда, мне показался городом мужчин, а уж тут, они полноценные властители. Расположившись на каменистом берегу, они строят себе укрепления из камней, благодаря которым спасаются от ветра и солнца. Кто-то купается, кто-то лежит, уткнувшись носом в газету, а кто-то ловит твой в��гляд и весело улыбается, готовый вступить в разговор, не зная слова не то, что на русском, но даже и на английском.

С языком здесь вообще случаются веселые истории на дню по несколько раз. Надышавшись Босфором, мы хотели срезать путь и пройти через какой-то дом на холме. Что сделалось с седовласым, уже обзавёдшимся небольшим пузом мужичком, когда он увидел куда мы направляемся… бросивши удочку, и скорчивши зловещее лицо, он начал заливисто лаять! Да-да, лаять! И лаял он пока мы не оставили затею подниматься наверх, к дому.

- Ав, Аааав, Ав, - кричал, срывающимся голосом рыбак, сложив крестом руки.

Что тут не понятного? Наверху злющая собака, а перед нами первоклассный стамбульский актер, которому я бы, не задумываясь дала Оскара за лучшую роль пса.

Еще на набережной обитают чистильщики обуви, которые также с совершенством владеют наукой чистки вашего кошелька. Трюк прост, чистильщик, якобы роняет щетку, и сердобольный турист бросается ему на это указать, чем вызывает обратный жест доброй воли, и чистильщик неугомонно что-то бормоча, зовет вас скорее почистить обувь. На Михе сланцы, на мне тряпочные кеды, но мы же наткнулись на профессионала, чистильщика обуви в третьем поколении, он чистит все! до блеска!

- Одну ногу!

- Вторую ногу!

Все фразы на турецком и сопровождается многочисленными жестами! Когда каждая нога, не раз побывав на подставке, доходит до сияющей чистоты, улыбка сходит с лица чистильщика и он провозглашает:

- 20 туркиш лир!

У тебя округляются глаза, недоумение повисает в воздухе и, вдруг, накатывает такой хохот. Ведь это высший пилотаж! Совершенное владение профессией! Вас, конечно, никто не заставляет отдавать 20 туркиш лир, в правилах игры предусмотрена долгая перебранка, заглядывания мужика вам в кошелек и обиженные глаза на скудные 4 лиры. Но потом, сколько бы вы не выложил, они хохочут, жмут тебе руки и прикладыва��тся лбом ко лбу, всем своим видом так и говоря:

- Ха-ха…купился?! Ловко я тебя?! Ну будь здоров!

На следующий день, мы кстати снова встретили этого профессионал и он, разумеется, издалека нам начал махать рукой и хохотать.

- Photo! – кричал он, - Free, free photo! – Но мы, в ответ тоже махая руками уже спешили убежать от него на безопасное расстояние.

Кружить по улицам здорово! Вместо названий их легче всего запоминать по товарам, ведь на каждой обитает только определенный вид. Тут нарядные платья, там ковры, тут газонокосилки и так до бесконечности. Это и есть Гранд Базар, который включает в себе целый город – 66 улиц, с источниками, мечетями, жилыми домами, и даже кладбищем. Пройти его полностью, как покорить Эверест. Вместо горной болезни – вам обеспечена крайняя степень шопоголизма, начинаешь хотеть всё – от кожаной сумки до чайного подноса; без проводника – есть опасность проблуждать между рядами до ночи, натыкаясь раз за разом на улицу по которой ты уже шел; вместо шерпов, здесь снуют, нагруженные до отказа товарами турки; а вместо сорокаградусного холода надо стоически перенести сорокоградусную жару, от которой никаких высокотехнологичных тканей пока так и не придумали.

Тихий уголок мы находим на крыше Стамбула - Валиде Хан, в подворотнях, неприглядную и нетуристическую. 350 лет назад это был постоялый двор, шумный и деятельный, принимавший проходившие через Стамбул караваны. Мы разглядываем мрачную, разрушающуюся арку и невольно замедляем ход. Тут жизнь уже остановилась – ступеньки рассыпаются под ногами, сквозь камень пробиваются молодые деревца, под сводами стоят угрюмые старые лестницы и лежат вперемежку мешки, коробки и какой-то строительный мусор.

Мы проходим коридор до конца и замечаем, что безжизненность Валиде Хан обманчива. За одной дверью шумит печатный станок, за другой звучит скрипочка, а за решетчатым окном, стоят как на витрине керамические слоны и черепахи, на верхней полке разворачиваются события вестерна -лихой ковбой повис на ярко красной повозке с желтыми колесами- шл��пы, кони, жилетки – детали увлекают сознание. Заглядываю в мастерскую и под приветственный кивок хозяина, углубляюсь в эту темную пещеру с сокровищами. На ум приходит Бальзак и главный герой из Шагреневой кожи «он сам уподобился этим диковинным предметам, как будто став не вполне умершим и не вполне живым. Когда он вошел в новые залы, начинало смеркаться, но казалось, что свет и не нужен для сверкающих золотом и серебром сокровищ, сваленных там грудами. Драгоценные шкатулки, мебель, сделанная руками фей, — все набито было сюда как попало.»

Поднявшись выше, мы набрели еще на одну «живую» комнату. Она оказалась самым светлым помещением во всей Крыше. Тут трудился старичок и рассказал, что обустраивает кафе, туморроу, повторил он несколько раз и провел к балкончику. С таким видом у кафе не будет отбоя от посетителей – крыши домов, полусферы мечетей, пики минаретов, яркий праздничный Босфор и голос муэдзина. Ууууух, эти звуки придают месту особый окрас. Я так и не смогла до конца поездки, привыкнуть к ним и научится воспринимать их как к фон. Печальный, тоскливый и проникающий внутрь голос, по всему городу. Это сильно! Особенно когда город как на ладони.

По узким улочкам, уже не пользуясь картой мы набредаем на мечеть Сулеймани. И снова вместо одного здания целый квартал - бани, медресе, кухни, библиотека, больница и обсерватория и всё в безмолвии. Немногочисленные люди прячутся от солнца на площади перед мечетью и в тени деревьев, расположившись на траве. Вот таким Стамбул я себе представляла. Из светлого камня, голубого неба, и непривычной нашему глазу архитектурой. Мы долго сидим и смотрим из стороны в сторону - каллиграфичные надписи в голубых оправах, рисунки под сводами арок, десятки полумесяцев, возвышающихся на крышах-полусферах. Мечеть расположена на одном из семи холмов Стамбула и не трудно догадаться, что вид с одной из её стен потрясающий. Мы провели здесь около 3 часов и на следующий день пришли на рассвете.

Рассвет сам по себе магическое действо, а в таком месте – бою��ь никаких слов не хватит, чтоб рассказать. Менялись краски вокруг, от ветра делалось зябко, а потом появился огненный диск и быстро-быстро стал подниматься вверх. Первобытный восторг овладевает тобой, когда видишь восход солнца. Ты знаешь, что оно взойдет, знаешь как оно выглядит и представляешь из чего состоит, но….когда огненный диск появляется на горизонте - всё замирает, а потом вдруг начинает так восторженно ликовать и звонко петь!

Да, с таким утром день обещался быть ярким и большим.

Мы поплыли на азиатскую сторону Стамбула и не могли наглядеться на воды Босфора. Долго сидели на причале и смотрели на приходящие и уходящие суда, жевали бублики, обсыпанные кунжутом и пытались узнать, что есть интересного на этой стороне города. Миха рвался в бой, готовый исследовать и искать, а мне честно, так здорово было замедлиться и посмотреть на город, что встать и идти было само по себе испытанием. Еще и путь, оказался таким долгим, пыльным, под солнцем уже разыгравшемся ни на шутку. Мы шли до следующего причала, просто для того чтобы не плыть с того же. Миииииха, какой ж ты неугомонный! И как я буду справляться с тобой в предстоящем походе?! Страх и до этого, живший во мне, совсем распоясался и завладел всем существом. Ответственность, выбор пути, преодолевание, эти мысли горячие от долго пребывания на солнце, расшатывали нервную систему и под солнечными очками, набухала горькая слеза. За всю дорогу мы не сказали друг другу ни слова, я, вспоминая предыдущие походы, старалась держать мысли под контролем, пока не остыну, а Миха предпочитал молчать, тк сам не знал, когда и чем путь кончится.

Вечером мы, конечно, много говорили и еще много гуляли. Ели рыбные бутерброды с кухонь-кораблей, пили кислющий рассол и смотрели как мастерски продаёт дундурмэ (тягучее мороженное) наряженный турка. Мы ходили по району Истикляль и слушали истории, родившиеся в этом месте (izi.trvel -чудо находка, а раздвоитель наушников – находка не менее крутая), бродили в окрестностях Галатской башни, подсвеченной разноцветными огнями и освещающая чаек, срывающихся со стен башни. Мишаня съездил на автовокзал и добыл нам билеты до Мармариса. А ночью мы пили чай на террасе и смотрели на сверкающий огнями огромный город. Страхи перед походом вышли через обострение и на душе стало спокойнее. Я видела, что Медведь понял, что со мной. И это стало важным, ведь следующие 6 дней мы проведем как в связке на большой высоте. Зависимые и поддерживаемые друг другом… и только.

И вот час пробил. Вещи сложены трубочками и упакованы по пакетам, рюкзаки собраны и оставлены на сохранение Кисе. А у нас несколько часов для того, чтобы окинуть взглядом уже полюбившийся город, ну или маленькую часть его. Идем через Галатский мост – место, где водится вся рыба Стамбула будь она живая, посаженная на крючок или жаренная. Юлим по улицам ламп, газонокосилок и труб. Я иду впереди и будто знаю, что после этого поворота надо пройти ул��цу с красивыми красными дверями и вот она – в зелени, кафешках и бубликах стоит Башня. Ночью она так прекрасна в иллюминации, с фантастическими белыми-синими-зелеными чайками, а при дневном свете видны ее морщинки. Башня – символ города, признана современным ее центром, и хранит в себе истории от средневековья до наших дней. Сейчас в ней есть лифт и можно забраться легко на самый верх и смотреть в самую даль. Но мы ведь не последний раз в Стамбуле и обязательно заглянем туда с следующий раз.

Кушать идем в местную столовую, Balkan Lokantasi (их и им подобным много) и набиваем животы вместе с таксистами, рабочими, торговцами Стамбула. Такие как мы там тоже были, но тон задают местные.

Столы стоят и в помещение, и на улице, почти все огромные, длинные на 8-10 человек. Очередь не редеет и восхитительного вида еда, такая яркая, в зелени и овощах, манит каждого прохожего.

- Али-баба, чай! – с облегчением, откидывается на спинку стула, турка с огромным пузом равным по объему обеду, съеденному только что. Поднимает руку вверх и протягивает 1 лиру (16 руб). Али-баба срабатывает мгновенно и уже через секунду турок медленно подносит к губам неизменный стеклянный стаканчик, держась за самое его узкое место (как не горячо ему?!).

- Али-баба, Гёрющурюз! – мужчина вскидывает руку и не дожидаясь ответного прощания спешит по своим делам.

Спешим и мы, через базар, на нашу бедную старую улочку, с полуразвалившимися балконами, с бельем, развивающимся как флаги на центральной площади, со старыми бабушками, сидящими под палящим солнцем в черных платках, с мужичками день напролет играющими в нарды. Берем рюкзаки, немного сладостей в поход и словно навьюченные ослики садимся в трамвай.

В Стамбуле всё объединено и метро, и трамваи единой картой, как у нас МЦК, только платить надо за каждый участок отдельно. Трамваи тут, конечно, нечто! Точнее сами то трамваи вполне себе обыкновенные, а вот улицы, по которым они идут. Лукум можно горстями брать прямо с прилавка, а чай по подносе передавать всем пассажирам, и не разлив ни капли. Смотрю в окно на пробегающие мимо лавки и выбираю - вот поднос, для варки кофе на песке, такой домой хочется, и маме еще подарить. А вон какое сито потрясающее- его б Полине! А за маленькими столиками, накрытыми яркими скатертями-коврами, всё ведут беседы мужички.

Здорово, что у города есть своё лицо, свои привычки, свои запахи, туристы не заполонили каждую улицу, они лишь мелькают, снуют и растворяются в общим стамбульском потоке.

Дороги.

12 часов на автобусе до Мармариса превратились в 15 и как бы не хотелось поскорее приехать сдается мне это была отличная пауза. Пригородные одинаковые холмы в закате, природа спокойная, ровная, немного отдающая Крымской. И после Стамбульской феерии наступает тишина, в голове легко и печально – светлая грусть, так вроде это зовется.

[elena-agania-blog]

Не хочу быть Васьком!

За палаткой отправились к чете Медведевых. Там пир горой, впрочем, когда у них было иначе?!

- Мастер-класс по изготовлению вареников

- Мастер-класс по изготовлению свечей

- Народные песни от Кирилла

- Спектакль «Семейные сценки»

Уехать мы не смогли и остались до утра. А утром снова:

- Вареники с черникой, вареники с облепихой

- Иван-чай зеленый, иван-чай черный

- Хлеб, разве что не из печи, а из духовки

И вот, часам к трем, вырвавшись из лап Медведевых, добравшись до дома, собравши пожитки в рюкзаки, мы тронулись в путь.

Место выбрали знакомое, Полушкино. Весь прошлый год Миха здесь осваивал техники лазанья по веревке, лесной навигации и походного выживания.

Выходим из электрички и душа поет! Солнце шпарит, небо голубое, поля бескрайние. И верится с трудом, что еще вчера кутались в шарфы, под плащ поддевали теплые кофты и не расставались с зонтиком.

Дорога ухабистая, по-деревенски живая. Слева сельский магазинчик, у стены привален двухколесный «Школьник». Впереди тропа с многоголосьем лесных пичужек, цветочками да почками. То там, то сям возникают кучи благ цивилизации, в которых есть всё, от зимней резины до бордовых ботинок.

Москва-река течет здесь широко, еще и разлилась в этом году недурственно. На том берегу церквушка, домики деревянные, а через реку мост повесили. Шаг – кач, второй – кач-кач, так и качаешься до самого берега.

По старенькому минскому шоссе добрались до леса, в котором снуют туристы-светлячки, с фонарями «во лбу». Искать стоянку в темноте уже традиция и мы её храним и лелеем.

Вечерние посиделки у костра похожи друг на друга как братья. Неспешные разговоры, песни и еда, вкуснее которой разве, что на следующих посиделках. Чай с плавающий золой, смущает только при первой заварке, а по��ом уже и зола, и плавающий лесной сор только придают пикантности и раскрывают походные нотки чая.

Утром нас будит нашествие армии Железного Человека. Позвякивая, спешат туристы на обрыв, тренироваться, лазить, вязать узелки. А мы неспешные… собираем спальники, складываем палатку, распихиваем по рюкзакам вещи, собираем дровишки, разжигаем костер, готовим завтрак и удивляемся, в который раз, как быстро этот клочок земли стал нам родным домом.

Обратный путь лежит через Тучково. Спонтанно сваливавшаяся жара застаёт нас в штанах, которые мы как можем укорачиваем на ходу. По пути заглядываем в заброшенную усадьбу Любвино, обедаем с видом, в который когда-то влюбилась знатная дворянка, да и отстроила белоснежную домину, на кирпичных крыльях парящую над Москвой-рекой. Уже и уходить пора и времени до электрички впритирку, но что-то нас останавливает. На зеленой полянке перед усадьбой весело прыгается и фотографии получаются такие уморительные! И мы увлекаемся…3 минуты, 5 минут, 10… и вот мы дошли до того, что идти приходится бегом, да еще и вприпрыжку.

3 км спринта, с надеждой на успех. Адреналин заклокотал, сомнительность вкрадчиво стала нашёптывать «остановись, все равно не успеть».

А ноги знай себе несут и надежду, и сомнительность, и рюкзак на спине.

И вот мы уже на станции, и вот мы уже ощущаем вкус победы! 6 минут до электрички – куча времени, а победителям полагается приз! Мороженное!

- Давайте 2, нет 3!

Вот теперь готовы. Шустренько идем к мосту, но промахиваемся. Время начинает ускорять темп. Остается 2 минуты. Прибавляем ход, перепрыгиваем через ступеньки. Поезд стоит! Фууух!

Поезд стоит, а ��вери закрыты.

Миха стучит. Двери закрыты.

Миха стучит с исступлением. Двери закрыты.

Миха стучит и оглядывается на меня. Поезд трогается.

Как? А вот так!

- Не хочу быть Васьком! – расстроено и оттого огромными ломтями уминает Миха мороженное, сидя на платформе.

29-30 апреля 2017 год

[elena-agania-blog]

Жизнь, наполненная глубиной

8 000 морских обитателей и пресноводных со всех концов света. У некоторых аквариумов можно сидеть часами...цвета, формы, пластика. Не знаешь верить или не верить в этих созданий. В Москвариум можно приходить как в храм (место очищения и соединения с прекрасным). Включить музыку, сесть и погрузиться в другой мир.

Кино о жизни, наполненной глубиной.

1.Голубая бездна - фильм-легенда, который полностью передает атмосферу и философию фридайвинга.

2.Планета океанов -  фильм-путешествие известного документалиста живой природы Артюза-Бертрана.

3. 9 минут и 2 секунды под водой без оборудования. “На одном дыхании” -новый документальный фильм о фридайвинге.

[elena-agania-blog]

Утром прилетало вдохновенье.

 Поглядело, хмыкнуло: 

"А, спишь! Ну, хорошего тебе отдохновенья.

 Может быть, увидимся, малыш".

 Улетело. Хлопая глазами,

 Запоздало я машу рукой: "Возвращайся! Без тебя слезами

 Изойдёт ведь сердце. Ну постой!"

 Нет ответа. Только тонкий-тонкий

 Звук, иль запах даже, или цвет - 

Зацепился в сердце хрупко-ломкий,

 Почти призрачный, дрожащий след.

  ( Соня Шаталова)

Пустил�� утро в окно. Вспомнила стихотворение удивительной девочки Сони. 

 Я встаю рано, около 7. Бывает по-иному, но это как у всех. Воду пью, зарядку делаю, кашу ем - ничего особенного. Но как я люблю утреннюю ясность! Все кажется иначе - и природа, и человек, как будто каждое утро нам дается еще один шанс.

[elena-agania-blog]

“Все мы родом из детства”

Моё детство - это Лето. В остальные времена года я все больше была взрослой - школа на пятерки, танцы с нескончаемыми репетициями, прогонами, концертами да гастролями, музыкалка с жесткой как линейка учительницей. А летом - вольному воля, летом - Буйловка...

Говорят, о человеке можно много сказать, взглянув на его Детство. Узнать о характере, понять, в чем его изюминка, где залегают проточные воды интересов и увлечений, откуда черпает вдохновение, как избывает печаль. Веселье, мечты, вера, слабости и сильности.

Так вероятно и у меня. Съездила в Буйловку, как будто струны в душе настроила. Просто там всё, незатейливо - бабушка одна осталась, деда давно ушел и дверь в гараж (всегда он там сидел, на порожке- то удочки чинил, то лопатку налаживал) зарос зелеными кустами.

Кошка - Лиза, имена бабушка питомцам не меняет. Кота всегда Васькой звала, а кошка если, то Лиза. Было одно исключение - страшная такая кошка,худющая всегда, глаза разноцветные, характер нервный, ведьма прям. А оказался Лизуном, сдается мне как выяснили его принадлежность половую, так и подобрел он.

А речка? Сколько летних часов мы просидели в воде...”Кто последний с головой, тот и руль” - играли вы в такое? Зашло солнце за облако, думаешь не буду вылезать, подожду. А там новая забава... и так до вечера, пока гусей домой гнать не пора.

Еще есть у меня летние книги, те которые с собой из города брала и читала их взахлеб, раз за разом. Прочитала - заново начну. Сборник рассказов Сотника “Белая крыса”, его мне мама на день рождения подарила, а я плакала, что один рассказ знаю уже, Носов, Драгунский, Житков, Юрий Коваль... как Марина Москвина писала если не читали их - “растите обратно. Иначе вы можете стать не такими взрослыми, какими следует, и вся жизнь пойдет наперекосяк.”

Может и с детством такая история...если не помнить его,ни чтить память, то и “наперекосяк” не далёк.

[elena-agania-blog]

Лоскутное одеяло

1.

Глаза возбужденно блестят, взирая на раскинувшуюся картину за стеклянной стеной. Вот такие небольшие зеленые кузнечики, это самолеты S7, на таком мы и полетим, а вот эта белоснежная громада British Air Lines. Как огромного кита, выброшенного на берег, его буксирует крошка-автомобиль. Морды у самолетов дельфиньи, и вокруг как неугомонные стаи гуппи, кишат автобусы-доставщики, рабочие в ярких костюмах и кислотно-оранжевые машинки-указатели.

Постояв у одной, второй, третьей стойки, взвесив багаж, просветив ручную кладь мы добрались до самолета.

И все тут удивляет…стюарды танцуют рутину-робота, как заправские  поперы, показывают нам, что делать в экстренной ситуации.

Миша при взлете нацепил на себя шлем, я влипла в окно, а Диша едва затужив о жевачке, забытой на большой земле, угостила нас водянистыми грушами.

А летать не страшно совсем, и так занятно разглядывать Землю с высоты. Вот природа рисовала – извилистая река, размытые очертания леса, а тут рука человека : автострада – как стрела, прямая, ровная, бежит в даль.

Выше облаков взлетел наш кузнечик:

- Как морская пена, смотри!

- А теперь похож на снега Арктики, белая гладь куда не глядь.

2.5 часа, сказать по правде, для первого полета очень мало. Но некогда тужить, спускаемся по трапу и взираем не без смешков на Владикавказский аэропорт, похожий по-родственному на воронежский автовокзал. Впереди Грузия и внутри радостно щекочут предвкушения.

2.

Гульмарг (горнолыжный курорт Индии на склоне горы Афарват хребта Пир Пянжал Гималаев)-  страна чудес. Старожилы уверяют, что где-то в здешних горах обитают йети - снежные люди - невысокие существа, похожие на человека, заросшие волосами и обладающие ��громной силой. До Индии мы не добрались, но могу с уверенностью сказать- все так! И чудеса, и йети  есть в Гульмарге.

Ветхий, двух, а местами трехэтажный дом, насквозь пропитан духом райдеров, лавин, прокаленных потом ярких курток и штанов, мирно покачивающихся на веревках в коридорах. С открытой веранды - вид на горы. Высота 2000 метров, и есть куда падать, и есть куда расти. В коридоре голова кабана, с некрепко держащимися зубами, оленьи рога, доски, доски, доски,  доскилыжи – сплит-борды, липкие кожаные пояса – комусы. Общая зала полниться индийскими напевами, на деревянных балках висят национальные музыкальные инструменты, стены задрапированы узорчатыми покрывалами, добавляют колорита разношерстные, продавленные, манящие уютом диваны.  Стол от края до края в райдерских наклейках, грифельная доска с паролем от Wi-Wi. Ум повержен – мы в логове.

Краем уха, улавливаю завязавшийся разговор про снег.

-Много, -говорю, -снега! На контрасте!

В ответ получаю анекдот. Когда-то бывший про любовь, а теперь про снег, конечно..

-В Гудаури очень много снега.

- Даже очень.

- Даже очень, не очень.

Смеюсь и ощущаю себя чуть ближе к этим снежным людям.

По скрипучей лестнице поднимаемся на второй этаж, на секунду-другую, замираю в пролете… окно с видом на снежные вершины, опускаю взгляд - на полу, в горшке распустился цветок, а за ним черной краской нарисованы грибы на длинной ножке, что те, из пещеры.

Наша комнатка невелика. Двухъярусная кровать, с верхней полкой во всю комнату, стеллаж, стол и рисунки бывших постояльцев на белой стене. Щели в окне закупорены райдерскими наклейками, Диша морщит нос от постельного белья, а я ежусь от прохлады, царившей в Гульмарге.

С каждой минутой место открывает свои секреты. В углу заваленном хламом, обнаруживается пару человек, залипших в комп, тут же еще и растения, с яркими наливными бутонами, а вот и их заботливый ухажер – улыбчивый дедуля, мысленно названный мной садовником.

Вторая комната ( в ней разместились обнинские ребята и Марга) просторнее и под самым потолком. Здесь на стене висит устаревшая карта спуска и веет чердачным духом.

И везде фотографии. Профессиональные, постановочные, бытовые, от них захватывает дух и вырывается затяжное круууууто! А рядом пожелтевшие от старости, с лыжниками в шапках-петушках, мальчишками с оригинальным горнылыжным загаром…с росписями, подписями, оборванными краями и историей, к которой теперь причастны и мы.

3.

Встать ранним утром и побежать умываться снегом..

Мы стояли на камне, мокрые от жесткого, ледяного снега. Водопад волос по плечам_ я вдохновленная моментом хотела создать идеально-романтическую сценку, и , конечно, в процессе снятия резинки с волос, заехала логтем Мише по лицу.

Ноги едут по ледяной корке мы скатываемся к порогу нашего дома.

4

Была бы художником рисовала бы горы, была бы поэтом писала бы о горах. Веками не двигаясь с места, они меняют свой облик каждую секунду, держат внимание, вызывают на чувственный разговор.

-Помнишь, когда мы были в пещере, обсуждали. что у тебя нет музыкального инструмента, который ты могла бы брать с собой.

Миша в руках держит плетеный чехол, внутри которго флейта ручной работы. Мне даже страшно шевелиться, страшно спугнуть это очарование…

Пауза.

Рукотворное счастье.

5

Панорама гостеприимного старичка Тбилиси, Кура, бурая, как разбавленная водой гуашь, городские светлячки – фонари, да череда впечатлений, сотканных как яркое полотно с далекого утра. И я набравшись храбрости читаю свою «мантру» :

О тебе,

пушистой, легкой, звонкой,

В самом сердце память берегу.

Встретилась ты мне совсем девчонкой

Где-то на малеевском снегу,

Где-то по дороге к Старой Рузе

В шумном вихре радостной игры

Начинал завязываться узел,

Не развязанный

до сей поры.

Помнишь,

как взлетали мы с разбега

В поздний час на белые холмы?

И казалось: не было ни снега,

Ни морозной ночи, ни зимы…

И узнали мы, что мать-природа,

Нам на счастье или на беду,

Может

быть, не с временами года,

А сама с собою лишь

в ладу.

Вспышки ослепительного света

Вырывались из метельной тьмы.

Не было ни осени, ни лета,

Ни весны…

А только были мы.

Я не знал,

что повторится чудо,

Молнией мелькнувшее вдали…

Неужели это мы оттуда

К нынешней любви своей пришли?

Грузия, март, 2014 год

[elena-agania-blog]

Стиль размеренной жизни

Один мой воронежский друг,зачастую говорит «Ооо, Москва серая и суетливая». Правда в его словах, но не абсолютная. Моя Москва началась с Марьино. Там серая гамма преобладает, дома в 15 этажей справа и слева, трубы с дымком и однотипные торговые центры. Но район считается спальным, а значит суета как-то исключается по определению. Мамаши с колясками, мамаши с малышами, будущие мамаши с животами, да просто motherland какой-то. Я в категорию не вписалась и моей следующей Москвой стал сияющий центр. Жизнь в 15 минутах от красной площади грозит некоторой потерей спокойствия. Днем, из окон Daev Plaza, тебя рассматривают офисные мыши, вечером у метро встречают пьяные неформалы, горлопанящие под аккомпанемент гитары, о том какая жизнь штука дерьмовая. Итак, колорит на высоте, суета тем более. А вот моя любимая Москва обосновалась на Таганке. Домики в 2 этажа, гордые своими жителями, маленькие переулки с преимущественно  односторонним движением, детский театр у дома и музыкальный магазин на первом этаже. Ах-ах-ах, ни серости, ни суеты. Но если вдруг захотелось ощутить жизнь большого города, 5 минут и ты на садовом, здесь машины мчатся быстрее ветра, промедление вызывает возмущение не только у водителей, но и у пешеходов. А наперерез кольцу, Николоямский переулок,  с грозной, серой сталинкой да самого неба.

Одно объединяет эту многогранную даму-столицу, летом она становится похожей на плавленой сыр. На асфальте остаются следы от каблуков, а девичьи наряды с трудом  выполняют своё основное назначение.

И вот в одну из таких плавленых столичных суббот Михею было видение, отправиться в подмосковный Звенигород. У братиши с Дишей в планах было зависнуть в общаге, ублажая животы оладушками, что ну никак не укладывалось в моей голове, а тем более в Мишиной. Компромиссом стало решение провести ночной  имаджинариум-турнир у меня дома, а день посвятить тому, к чему душа лежит.

И вот нас снова двое. Мы так сказать налегке и встречаемся на Белорусском. Миша, осознавая свой статус главного в походе, во время не приехал, но и сильно не опоздал. В назначенный час мы уже сидели в вагоне полные энтузиазма.

Так уж вышло, что этот рассказ я начала с разрушения стереотипов, и пожалуй, попутчики наши в эту тему  тоже вписываются идеально. Как думаете, о чем говорят этакая громоздкая дама лет 50, в майке, цвета фуксия, с обозрением на пышное декольте и мужичок, среднего телосложения, средней волосатости и вообще, средний такой мужичок. Может о даче, куда они путь держат, или маленькой дрожащей псинке, целиком разместившейся на «дольках» дамы, ан нет, о ней только вскользь.

- Это же Шопен! – взвизгивает тётя.

- Да, да, последнюю вещь не очень приняли, сложная, длинная, - дядя как бы оправдывается за сочинения великого композитора.

Видео с концерта, подробное обсуждение, каждого сыгранного произведения. Вот такая Москва, вот такие Москвичи!

Нас же, детей Черноземья, ещё не основательно зацепившихся в столице, волновали вопросы ближайшего будущего. У меня отпуск на 2 месяца, с неясными перспективами, у Михея, подошедшая к концу аспирантура и возможное выселение из общаги. Но мы молоды и полны надежд, трудности придают вкус жизни и, взяв родительский Зенит, мы готовы отправиться куда угодно в поиске хорошего кадра.

2013 год

[elena-agania-blog]

Комариное море

Я уже почти проваливаюсь в сон и телефон, раздражающим треском, возвращает меня к жизни. Почтенный, - высвечивается на дисплее. Беру трубку.

- Ну что, в поход идем?

- Пойдем.

20 минут на обсуждения, что взять с собой и договорсозвониться в 7.30, так сказать проверить готовность.

                                                   * * *

Утро. Как же я люблюутро! И дерево моё за окном, наконец-то, сдалось весне и распустило зеленые листы, и небо ярко-голубое, и свежесть утреннего воздуха заполнило комнату. Наспех делаю зарядку и замираю перед шкафом. Яндекс обещает жаркие денечки, а значит одежды много не понадобиться. Купальник, пару маек, платьишко в поход немного экстравагантно, да и Михей расценит это как прямое руководство к «поорать», но ведь удобная вещь! И с панамой составляет отличную пару. На ночь утеплиться штаны да толстовку. Основная часть вещей собрана, а рюкзак полупустой, добавляю маленький плед и звоню Мише. У него утром выдалось активнее моего: покупка чайника, еды в поход и безрезультатные поиски влажных салфет��к по Ашану.

И вот 11.00, я с рюкзаком, купленным перед прошлогодней поездкой в Ялту, прикрепленными к нему пенками, заимствованными из фитнес-клуба, стою на Комсомольской, ожидая своего походного гуру. Проходящие мимо ребята, все такие бородатые, с рюкзаками и гитарой, принимая за свою, предлагают отправиться с ними, и от такой мелочи настроение ещё чуть-чуть подпрыгивает наверх, ведь кажется, что уже любой человек с большим рюкзаком твой друг, а любое место, на которое его скинут твой дом. А вот и Миша,  у него добавкой висит за спиной палатка и уже родной мне спальник через плечо. А в руках, новенький, до походного неприличия белый, готовый стать жизненно важной туристической вещью – чайник.

Билеты на море стоят 250 рублей и ехать нам всего 200 км. Идем мимо вагонов, выбираем места и четко в 11.32 трогаемся в путь. Дорогу проводим в беседах о бильдергберском клубе, профессиях, моде, европейской жизни и танцах. Под конец в надежде на развитие моих логических способностей, Михей устраивает мне марафон по загадкам. Нос его обиженный невниманием к своей персоне, пустил кровь и делал это потом  с завидным постоянством.

Станция «Московское Море». По спине пробегает холодок, палящим солнцем, здесь явно не пахнет. А может это и хорошо, не придется изнывать от жары по дороге. Тем более, пополнить запасы воды здесь, видимо, не получится. Налево – заповедник, туда тянет, но табличка гласит о запрете на разведение костров. Направо – туда устремились все пассажиры электрички, дачный поселок. Но собственно разница не велика, море ведь оно везде море!

У самого подножия станции обосновался дом-мусорка. Чумазые дети таскают кота и выглядят весьма счастливыми. Небольшая то ли речка, то ли ручей несет на своих водах пластиковые корабли, на полиэтиленовых парусах. Что ж здесь определенно ступала нога человека и оставила свой неразлагающийся след.

А в столице сегодня ну очень крутая бибойская туса. Как айфон пятый пишет Мише братиша, «модно, дорого, престижно». Михей бы тоже скорее всего сегодня был там, но колено не позволяет в сласть гонять футы, а поход с «ветеранами» на прошлой неделе, раздразнил его туристический пыл. А мне ��сё это на руку.

Воду в чайник набираем в колодце, так как надежда встретить магазин тает на глазах. Вода желтоватая, в ней плавают веточки и листочки, и моя урбанистическая брезгливость с недоверием косится на неё. А справа от нас вырастает серый, перекошенный домик с табличкой на двери:

- О,  почта! У нас в деревне почта всегда выглядела именно так, заброшенно и старо. Подходим ближе, читаем  - «магазин», вот это да! Из окошка размером чуть больше моей головы доносится женский голос:

- Пива нет! И вообще, перерыв у нас!

На табличке и правда написано с 2 до 3 перерыв. Миша через окошко всё же пытается рассмотреть ассортимент магазина, заодно уверяя продавщицу, что пива нам не надо, воды бы.

- Воды тоже нет, только сладкая. Вечером приходите, может будет.

Ну что ж вся надежда на чайник. А вообще, с водой здесь проблем нет. С неба сначала не смело покапывая, а теперь уже раззадорившись идет дождь. Панама, предназначенная спасать от солнца, прячет меня от дождя. У погоды планы с нашими явно не совпадают.

И вот поселок уже позади, дождь как сопровождающее лицо так и следует за нами, а Михей вкрадчиво так говорит:

- Ну если что, палатку поставить 2 минуты.

- У меня есть ещё сухие места! – отвечаю, боясь показаться слабой и размякшей от небольшого дождичка. Ещё 50 метров, подходим к лесу и устремляемся в чащу, в надежде, что там дождь будет не таким настырным. И может так оно и было, но рой оголодавших комаров налетел на нас так стремительно, что мысль была только одна

- Спасайся!

А тут уже думать было некогда. Дождь хлестал без передышки. Миша бросая рюкзак, хватается за палатку.

- Собирай вот эту палку! Да, вот так! – голос спокойный, но движения стали резкими, поспешными.

- Меряй! Нужны 2 одинаковые!

Раскладываем основу, ставим палки, одна больше, другая меньше.

- Да как так?! Ведь мерили же.

Палки вынимаем из земли, проверяем, снова устанавливаем. Дождь, уже потеряв всякий стыд, добрался до самых укромных мест, а маленькие зудящие звери устроили настоящий кровавый пир на наших телах.

Вход, палки в землю, тент сверху, всё строение немного кособокое, зато внутри долгожданное спасение. Залезаем, переводим дух и с недоумением оглядываемся вокруг. По периметру палатки расползаются маленькие лужицы и их товарищи покрупнее.

- кружки, салфетки, - командует Миша. И в борьбе за сухость начинает бодро орудовать подручными инструментами. Большие лужи вычерпывает кружкой, я следом ровным желтым слоем кладу салфетки.

-Такого даже у меня никогда не было, - произносит Михей, то ли с досадой, то ли с удовольствием.

Стягиваем с себя мокрую одежду, одеваемся потеплее, ликвидируем комаров, успевших набиться в нашу крепость, и устраиваем первую трапезу. Огурчики, сельдерей и лепешки – ммм, гуру знает толк в еде. Но даже в теплой одежде согреться до конца я не могу, дождь стучит по палатке, отбивая какой-то синкопированный, блюзовый ритм и вытаскивая постепенно всё теплое, что есть в наших рюкзаках, у нас получается уютное и, что самое важное, теплое гнездышко. Одеялом накрываемся с головой, чтоб ненасытным насекомым не досталось ни капли нашей крови, и я ловлю себя на мысли, что чувствую себя как в детстве, в самодельном шалаше. Спрятанные от людских глаз, где-то в укромном уголке такого большого мира, так здорово мечтать или играть в кораблекрушение, или просто читать, с головой уходя в кем-то выдуманный мир. Книга у меня с собой –электронная. Хай-тек в походе, ухмыляется Михей, но от неё исходит теплый свет, а я вслух начинаю читать Хемингуэя. Воображение переносит нас в теплые уголки Испании, на берег моря, которое старые рыбаки по-женски называют la mar.

Когда закончился дождь, Михей занялся огнем – найти сухие дрова в абсолютно мокром лесу задача не из простых. Моя была на порядок проще, - декорирую елку вымокшими футболками, шортами и носками, протираю рюкзаки, выставляю кроссы на солнышко. Перебирая содержимое рюкзака, оказалось, что самые ни наесть личные вещи  у меня были в промокаемом пакете, дышать будут, думала я собираясь. И вот, мои труселя занимают почетное место на елке. Мда, хотите узнать о человеке всё – сходите с ним в поход. А пока я выбирала между сухостью и стеснительностью, Михей обеспечил наш лагерь костром, жаль только комарам даже дым оказался ни по чем. И вот чайник подставив свои белые бока огню, согревает для нас воду, а я, нанизав на палочку носки, занимаюсь экспресс-сушкой. На огонь можно смотреть вечно, а вот носки высокие температуры не очень ��юбят. Первыми сдались Мишины :

- О, прям как я люблю, с корочкой! – сказал он, когда я с виновато опущенной головой, протянула ему опаленный, дымящийся носок, с обуглившийся пяточкой.

Чай пить сидя, как оказалось, в походе тоже роскошь. Тут надо прокачаться до следующего уровня, и как кошка спит у работающего комбайна и слышит шуршащую в уголке мышку, так и мы почти на бегу, отбиваясь от атак кровососущих, наслаждались вкусом чая. После небольшой разведки, оказалось, что время уже 8,  а значит 2 литра воды, это всё что у нас будет до завтра, да и то за ними ещё надо сгонять в поселок.

Дорогой я всё пыталась отбиться от комаров: укрывалась платьем, используя его вместо головного убора, активно размахивала руками и даже пыталась убежать от них, но секундное замедление и настырные звери снова попивают кровь. Колодезная вода принесла облегчение зудящей коже. Внимание отвлекала природа. Закат сам по себе явление потрясающее. А уж этот запал мне в душу! Белый туман растекся по земле, и яркие лучи солнца тонули в нем, окрашивая красно-оранжевым светом. Чувство было, что мы на ленте Тарковского и вот-вот встретим своего Сталкера. Свернув с тропинки, мы уже просто пробирались через лес. Земля местами была перерыта, повсюду вода, каждый шаг приходилось предупреждать палкой.

- найти бы место до темноты.

Чуть вперед по направлению к морю и мы упираемся в какой-то бурелом, приходится двигаться вдоль. Кроссовки у меня уже насквозь промокли, комары достали, а вокруг не просвета. Прыгаем через траншеи и идем, идем, идем.

И вот пейзаж меняется. Поляна с немногочисленными соснами до неба, вдали березки и мы уже готовы устроить здесь ночлег, но ноги несут вперед, и не зря! Трава под ногами сменяется на нежно-зелёные листья, укрывающие хрупкие белые бутоны. Сколько их? Мама! целая лан��ышевая страна расстилается перед нами. Стараясь помять как можно меньше этой красоты, мы медленно продвигаемся вперед.

- Смотри, а это что?

К сосне приставлена березовая лестница, пытаясь понять, для каких целей она стоит посреди леса, вижу на высоте 5-6 метров шалаш. Дом на дереве?! Мечта каждого ребенка! Михей не раздумывая скидывает вещи и забирается наверх. Лицо его сияет и голос заманчиво вопрошает:

- Полезешь?

Ещё бы я не полезла, не каждый день встречаешь дом на дереве. Мокрая подошва скользит по влажному дереву, но ступенька за ступенькой и я сижу рядом с Мишей. Тут даже лавочки есть! Распускаю волосы, ветер сразу подхватывает их  и ощущение парения медленно овладевает мной. Каждый раз когда Михей хлопает в ладоши, избавляясь от кровососущих, макушка начинает покачиваться и у меня невольно захватывает дух.

- Кто ж это наваял? И зачем?

Обсуждая находку, делаем последнюю попытку прорваться к морю. Миша оставив меня сторожить вещи начал пробираться вглубь зарослей кустарника. Медленно ступая, проваливаясь по колено в воду, он потихоньку скрылся из виду и со всех сторон меня окружила тишина. С одной стороны топь, с другой лес, солнце уже почти зашло и рядом не души.

- Мишаааааа…

Тишина.

- Михеееееей, - кричу громче.

- Я пойду, посмотрю, что там дальше! – а голос и так доносится откуда то издалека. Отряд мурашек пробежал по коже то ли от страха, то ли от холода. Я села на рюкзак, пытаясь уловить хоть малейшее движение кустарника. Но ничего, ни звука, ни шелеста.

- Миииишааааа…

Молчание.

Ну где же он. Каждая минута кажется вечностью.

- Мишаааа…. Михееей!

- Выйду ночью в поле с конем…

Фухх, улыбка расползается по лицу.

- ночкой темной тихо пойдем..

И темнота уже не кажется такой пугающей.

- Мы пойдем с конем..

И тут уже я начинаю вторить его голосу.

- По полю вдвоем

- Мы пойдем с конем по полю вдвоем..

-Ну че, воды там по колено, а моря не видно.

- Давай обратно, - пора уже палатку ставить.

И вот почти в полной темноте мы разбиваем наш лагерь. Снова прокол с палками для каркаса палатки, но всё строение в этот раз выглядит намного аккуратнее и надежнее. По молчаливому согласию, Миша принимается за костер, а я за вещи. Уже всё разложив и переодевшись иду к  Михею. Дела у него двигаются туго. Земля совсем мокрая, ветки отсырели и спичек в коробке становиться стремительно меньше.

- Зажигалку надо было взять.- говорит он.

Эх не зря, не зря, позаимствовала я сегодня у соседки эту прекрасную штуку. Оно, конечно, не хорошо, но как к месту!

И всё равно дело продвигается крайне медленно, я уже потеряв надежды подначиваю Михея оставить затею с костром до утра. Но гуру знает, что делает. Лелеет огонь как малыша и ласково приговаривает. Наверное, если б я знала, что такое чай с чабрецом когда сидишь в палатке и через приоткрывшуюся створку видишь как догорает костер под дождем, тоже бы стала поупорнее. И вот, после вечернего чаепития, под музыку дождя, с одной стороны подоткнув под себя одеяло, с другой прижавшись к теплому боку Миши, сон берет верх над мыслями. Напоследок накатывает волна какой-то тихой, беспричинной радости…

- Иди сюда! Смотри!

Один глаз, другой. Натягиваю одеяло.

- Ну, пойдешь смотреть?

Ан, нет, не показалось. Что там ещё случилось. Завязываю волосы, чуть стряхиваю с себя сон, вылезаю и ожидающе взираю на Мишу. Он смотрит куда-то вдаль, за палатку. Оборачиваюсь и замираю. Ночью на улицу вышел художник, взял кисточку и раскрасил небо. Глубина цвета, чистота линий – какие слова могут описать это полотно? Минута за минутой, под платье уже забирается холодный утренний воздух, а мы всё стоим как истуканы, пытаясь впитать в себя этот рассвет. Как наваждение, он потом стоит перед глазами, не давая уснуть. И только комарам всё ни по чем. Пока мы любовались рассветом целые полчища атаковали нашу крепость. Приходится устраивать им утренние овации. И вот наконец враги повержены. Время около 4, самый сладкий сон и мы тщательно закрыв все щелочки снова засыпаем.

- Че уже 2?! – Миша бурчит, чуть открыв глаза.

Нащупываю телефон, жму – 10.

- С добрым утром!

Свежий прохладный воздух врывается  в палатку. Место, так пугавшее вчера темнотой, сегодня выглядит совсем сказочно. За палаткой ландышевой ковер, впереди мягкая трава и деревья до самого неба. Воды у нас правда полчайника, и мы умываемся росой, а зубы чистим яблоком. Ой, на каком же я уже уровне?!

На завтрак под чутким руководством гуру, стряпаю кашу. А точнее заливаю овсянку кипятком. Через пару минут добавляю сгущенку, орехи и изюм.. ммм, эликсир силы и энергии готов. Ложка, хлопаем комаров, ещё ложка – делаем зарядку, ложка –за брейк, ложка – сидим у костра ….а…зверская каша!

Трапезу прерывают два мужичка, соткавшись из воздуха, словно булгаковский Фагот.

- Вы б шли отсюда ребят. Тут ж угодья охотничьи. Вон и силки стоят.

- Да мы да, собираемся. А не подскажите, до моря нам как дойти?

Объяснение  данное мужичками, я передать не решусь. Пойти по такому пути и подавно. Одно запомнилось, в какую сторону они больше всего руками махали. И вот ��ы начали сборы. Спор вызывает моя обувь.

- Не пойду в мокрых кроссах, уж лучше в носках!

- Не пойдешь в носках, это опасно!

Интересно сколько бы это могло продолжаться, если бы на глаза мне не  попался целлофановый мешок. И вот на ноги, окутанные слоем полиэтилена, я натягиваю кроссы. Что ж даже удобно! И сухо! И безопасно! И все довольны – в путь!

По дороге поем, песни известные и на ходу сочиненные. Конечно же блуждаем, лес путает нас, старается задержать в своих владениях, но в конце концов выходим на знакомую тропу, ведущую к дачам. Солнце печет, а мы в полной экипировке. Просто бродяги, влачащие весь свой скарб на себе. В чайнике сгущенка, на рюкзаке сушатся носки, для завершения костюма плету себе венок из одуванчика – во, стиль! – даже коровы, увидев нас, замерли дружно, забыв пережевывать вечную жвачку.

Курс на море, дачники подсказывает дорогу и мы, веселясь и мечтая о море, шествуем вперед.

Пляж не пляж, плиты уходят в воду. Но нам уже все ровно. Шустро переодевшись, мы стоим по колено в воде.

- Давай вместе, - предлагает Миша. – Раз, два, три! –он уже почти в  воде, а я трушу.

-Нууу, раз, два, три! – и…угадайте, что делаю я? Ага, стою.

-Давай я сама посчитаю. Раз, два, три и …ап…Мишина рука подталкивает меня и утягивает за собой в воду. Плыву, я плывууу! Вода – волшебница. Укусы комаров уже зудят не так раздражающе, усталость почти не чувствуется, но как только мы выходим на берег палящее солнце валит нас с ног.

Удивляет, что люди разучились слушать природу, - ветер колышет листья, летит жучок, птицы – болтушки, обсуждают последние новости, дааа, мы могли бы всё это услышать, но до нас доносилось только жуткое бум-бум-бум. Музыка без души и истории. Музыка, которая не требует понимания. Музыка, от которой не щемит в сердце. Просто отупляющий бас, который выносит мозг. Может и я когда-то была не так привередлива, может и та семья на берегу, находила эту музыка мелодичной, а может…

- может вытащим одеяло?

И я как заправский завхоз, зная где у каждой вещи место в рюкзаках, выманиваю на свет одеяло. Оно прячет нас и от комаров, и от солнца, и даже чуть-чуть от мира.

Через минут 20, совершенно мокрая открываю глаза. В голове мутно, всё вокруг в тумане, жарит, как я умудрилась уснуть? Три минуты концентрации и комары гонят с места, Миша окунается в море, я умывшись, жду его на берегу. В платье, кедах и трэкере, я снова чувствую себя иконой походного стиля. А время приближается к последней электричке. В киоске наконец-то приобретаем воду и неспешно бредем к станции.

- О, вот тут бы палаточку поставить!

Соглашаюсь с Мишей, ведь место и впрямь отличное, в тени деревьев, с травой мягкой, нетронутой. Только вот когда мы сюда шли, места этого вроде не было.

- Слушай, а мы здесь шли? – делюсь сомнением с Михеем.

Взгляд туда, сюда, на время! и резкий поворот. Чуть ли не бегом мы пускаемся обратно. Миша смеется, говорит место ему больно понравилось, так бы и остался. Но ушли мы не далеко и буквально через 15 минут были на станции. Дачники с сумками, загорелые, а то и сгоревшие быстро заполняют вагон. Миша, как истинный джентльмен, уступает место даме, а на соседней лавке в это время начинается самое настоящее столкновение взглядов.

- На вас бы Сталина! – кричит женщина.

- Вы меня воспитывать будете! – бойко отвечает парнишка.

И понеслось, столкновение грозило перейти в вагонное разбирательство, так как у обеих сторон появлялись союзники, но пункты назначения у всех разные, женщина покинула поле боя, а парень притих. Тут и для Миши место освободилось, и мы принялись за пакет еды, который остался почти нетронутым. Правда запал утих сразу после козинак и я вспоминая наш трип, с головой ушла в блокнот. Буквы трясутся, строчки плывут, поднимаю глаза и наблюдаю грустно-печального Мишу с тоской, уставившегося на меня.

- Что такое?

- Возвращаемся в каменные джунгли.