awesomelowwispers

[awesomelowwispers]

и театры, и сцены - всё цирк!

что не ставят - то горе-премьера: нет мыслей, нет чувств, даже крик приписали к вредным манерам.

всё в пути, всё трамвай, поезда, а в отелях - скрипучие доски.

люди ноют, нудят без конца,

что их кто-то использовал, бросил.

так и стал мой актер выпивать, под давлением пойла драть г��отку: “что-то нужно в сей жизни менять!”

и сменил воротник

на

веревку.

[awesomelowwispers]

Посидим на окраине ада

Въебём по бутылочке пива

У тебя там чулки и помада

Ты была там глупа, похотлива

Я ж оставил стихи и учёбу

Я как ты тоже рано ушел

Я в том мире был долбоёбом

Я в том мире был алкашом

Ты стучала в асфальт каблуками

Я стучал��я в жизнь кулаком

Ты за деньги спала с мужиками

Я с блядями спал за любовь

Я не граф, не барон и не герцог

Да и ты не аристо.крат.

Ты пиздой торговала, я - сердцем

Блядством вылита лестница в ад.

Мы въебем по бутылочке пива

В мёртвой черни подземного мрака.

Как-то грустно и как-то паршиво

Жаль, что нас никто не оплакал.

[awesomelowwispers]

я обещал себе, что никогда не влюблюсь в тебя.

но когда я был с тобой, мы слишком сильно смеялись,

и я знал, что я поддался.

[awesomelowwispers]

прошли через огонь и воду

рука в руке

не нуждались ни в помощи с воздуха

ни в спасительном маяке

отдавали друг другу последнее

отдавали все, что у нас вообще когда-либо было

и представь себе, после этого

она говорит мне «я тебя не люблю

и вообще

никогда

не любила».

[awesomelowwispers]

Может быть «дом» - это две руки обхватывающие тебя, когда ты сломлен

[awesomelowwispers]

если будешь стрелять, то, пожалуйста, целься в голову – моё сердце уже не пробить ни единым выстрелом. я под шквальным огнём из любви и из боли выстоял, мне давно не страшны ни свинец, ни стекло, ни олово. меня били плетьми, убивали под гильотинами, как котёнка топили в зеленых болотных заводях. я вставал каждый раз, сплюнув мокрую тину, и наблюдал за сиянием веги на юго-западе. в прошлый раз кто-то мне, улыбаясь, ножом по печени, в позапрошлый – я сам, алкоголь, темнота, наркотики. но мерцал орион, словно ландыши подвенечные, и комета неслась серебристо-слепящим дротиком. ещё были дворы, перекрёстки, визг шин, аварии. (как же громко ломаются косточки позвоночника!) просыпался дракон где-то в северном полушарии и лакал млечный путь, словно звонкую нить источника. помню чьи-то клыки, помню лес с золотыми листьями. (до чего же смешно умирать на глазах у осени!) помню вой гончих псов, помню зверя с глазами рысьими, помню, как в октябре мне на шею петлю набросили. сколько было смертей, сосчитать уже не получится. но я каждую помню отчетливо до безумия, потому как они – все сегодня мои попутчицы, все стоят за спиной, молодые и острозубые. колыбельная тьмы нынче арфой звучит эоловой, тяжесть неба висит здесь ещё со времён овидия. если будешь стрелять, то, пожалуйста, целься в голову – чтобы эти глаза никогда больше звёзд не видели.

[awesomelowwispers]

я просто кот,который сидит на краю бездонной пропасти и медленно лапкой скидывает в неё всё, что любит, и задумчиво наблюдает за полётом

[awesomelowwispers]

Ночь опустилась на веки мои, И сигарета не курится, Комната лишь воплощение тоски, А люди идут и целуются. Идут, улыбаются глупые, И не понимают они, Что каждое новое счастье – Начало глубокой тоски. За собой их ведут города огоньки, В сердцах их волшебная музыка, Взгляды их трепетны и так нежны, А меня словно контузило. Хочется вслед им громко кричать, Чтоб сберегли эти чувства, Но, прикусив губы, надо молчать, Как бы не было грустно. И я стою, глядя в своё окно, Снова погода хмурится, Комната лишь воплощение тоски, А люди идут и целуются.

[awesomelowwispers]

Петербург любят девочки шестнадцати лет (и это нормально), не понимая, что это очень опасный город. Опасный красотой имперского ампира, продольными ветрами, чугунной решеткой Летнего сада. Это город для поэтов, писателей и самоубийц, но не город для жизни. Здесь прекрасно вершить революцию, писать стихи, убивать себя, пить абсент, заниматься чем-нибудь современным, вроде фотографии и живописи. Можно жить на чердаке и носить шарф вокруг шеи. Но если вы по-настоящему любите Петербург, то должны, как его первые строители, пожертвовать своей жизнью. По-этому вдвойне удивительно, что Петербург так любят люди, которые не собираются вспороть себе вены и написать кровью какой-нибудь глупый стишок.

[awesomelowwispers]

Когда ты устанешь меня держать и в мутный пруд зашвырнешь блесну, колосьев спелых погибнет рать, остынет солнце. И я уйду. Шестое, май, говорит Весна. С рассудка счистив коросту ржи, на землю бросив ненужный хлам, себя отправлю в другую жизнь. Надев рюкзак, завязав шнурки, взяв сигареты и пару книг, и не коснувшись твоей руки, корабль направлю на материк. И дикий пес побежит за мной, и черт, играющий на трубе. Дорогой долгой, тропой кривой, я двинусь в путь от тебя к себе. Шагая под проливным дождем, из звезд слагая свой гороскоп, тьму препарируя фонарем, сбивая головы колосков, я буду петь о своей любви, упрямо верящей в чудеса. Ботинком пыльным чеканя ритм, шагая слепо, закрыв глаза. Когда я стану тебе чужим, и до оскомины на зубах, сожги меня, как сжигали Рим и над колодцем развей мой прах. А сердце ты закопай в лесу, где над могилой сова кричит. И я уйду, навсегда уйду. Так не ищи меня, не ищи. Но в кабаке, допивая джин, в объятьях девушки в юбке-клёш, глотая джаз и табачный дым, я буду верить, что ты найдешь.

[awesomelowwispers]

[awesomelowwispers]

дьявольский бог, божественный дьявол — вот кем я видела тебя весь первый год. я рисовала на огромных листах твои скулы, руки, глаза, улыбку, пытаясь найти формулу, по которой ты появился на свет, по которой был создан неизвестно в каких условиях, неизвестно какими ангелами, чертями, немыслимыми существами. я искала грааль твоего рождения. оказалось, красота лишь в глазах смотрящего. сегодня я смотрю на тебя и больше не вижу ничего сверхъестественного. смотрю в твои глаза и уже не чувствую, что в эту самую секунду ты затягиваешь меня одновременно в глубины ада и на вершины рая. мой любимый психопат, ты больше не сжимаешь руки на моём горле, смущённо улыбаясь, будто не хочешь этого, а затем сжимая ещё сильнее, мой любимый психопат, ты уже не причиняешь мне самую сладкую на свете боль с невинным выражением лица и столь же невинным вопросом:“всегда было интересно, что вы чувствуете при этом, как реагируете.. я садист, да?” — и как я заливисто смеюсь в ответ, не смея подтвердить. или как каждый раз, когда на моих глазах появляются слезы, и я шепчу “мне больно, мне больно”, ты улыбаешься, прижимаешь к себе, говоришь: “ты огромный молодец, моя девочка, я люблю тебя больше всего на свете”. мой любимый психопат, ты запер себя где-то на задворках собственного сознания. теперь ты лишь холодно и отстраненно заявляешь о том, что хочешь стать спокойнее, о том, что тебе больше не интересны эмоции.. ты поселил идею, но, мой любимый психопат, эта идея — тюрьма, а не освобождение, и она убьёт нас. человек, прижимающий меня к стенам при любом неудобном случае с дьявольским огнём в глазах, с божественными кудрями, щекочущими мои веки, пока ты яростно расстегиваешь пуговицы на моих рубашках, пока ты входишь в мой рот своим требовательным языком, пока кусаешь мою шею. мой любимый психопат, ты достиг высот в своих играх — ты причиняешь мне боль по-новому, и она изощреннее всех предыдущих. теперь ты делаешь вид, что ты абсолютно нормальный, оставляя меня наедине со знанием тебя прежнего. знанием, которое убивает меня изнутри. я спокойно смотрю в твои глаза, и от этого спокойствия мне хочется разрыдаться. игра зашла слишком далеко. пожалуйста, остановись. здесь я точно не выдержу.

[awesomelowwispers]

ты помнишь то время, когда тебе было пять? когда ты боялся, что монстр захватит твою кровать, просил оставлять светильник включённым, чтоб было не страшно спать и рисовал свои страхи в линованную тетрадь. но вот проходит чуть больше десятка лет; тебе больше не нужен оставленный на ночь свет, ты теперь знаешь, что под кроватью чудовищ нет, и детские страхи сменяет другой сюжет - ты понимаешь, что настоящие монстры живут внутри, и их не пугает свет, оставленный у двери; увы, они не исчезнут на раз-два-три, как только зажгутся первые фонари. ты старую достаёшь тетрадь, листая её с начала; и улыбаешься, глядя на детские зарисовки зомби и мертвецов; но вдруг берёшь карандаш, в кресле откидываясь устало, и неспешно рисуешь в тетради своё лицо.

[awesomelowwispers]

Тебе знакомо это ощущение вращения, Как будто ты весь мир обидел и нет прощения, Как будто кто-то вывернул все клетки наизнанку И гениальный доктор не поможет исцелению. Как будто ты спортсмен, уже который год не в форме, Боец, попавший в плен во вражеской униформе. Как будто в камере сидишь, холодной одиночке, И часовой вот-вот зайдет и даст тебе по почкам. Как будто перекрыли воздух субмарине И через миг ты подорвешься на фашистской мине. Как будто город твой охвачен революцией, Бросаются камнями, бегут по улицам По опустевшим игровым площадкам ветер Разносит крики призраков. Вчера здесь были дети. И в этой тишине под скрип разбитой двери Звучит далекий колокол твоей потери.

[awesomelowwispers]

Беги. Нас двоих не удержит земля - такие уж мы титаны. Последнего выдоха не даря и взгляд отведя упрямо, накинув пальто на сутулость плеч, согбенных чужой любовью, и рыжих волос озорную медь резинкой связав тугою, шагни за порог, водрузив ключи на скрюченный гвоздь в прихожей. Беги так легко, обгоняй ручьи, и сумкой сбивай прохожих. Беги, там подхватит тебя метро, а после - трамвай усталый. И грея ладони горячим ртом внутри дребезжащей тары, забудь обо мне, раствори меня, как сахарный кубик в кофе. Последними всполохами огня закат пробежит по кофте, и рухнет у ног, опалив искрой лодыжку в чулке прозрачном. А после, смешавшись с густой толпой, найди в сигаретной пачке тайм-аут на пару скупых минут в борьбе с мировым гипнозом. Войди в сонный дом, где тебя не ждут, и где на обоях розы истерлись, поблекли, где мрак и пыль, где место под самой крышей. Но это - твой берег, твой порт. Там штиль, там слышно как стены дышат. И в нём, за шестнадцать кварталов до, вдохни глубоко и жадно, где нет ни меня, ни моих следов, и привкусом шоколадным ликёр пусть согреет твою гортань, тугие узлы развяжет. Сгори. Возродись. Из костра восстань, и кожу отмой от сажи. Скорей. Нас двоих не удержит земля - такие уж мы титаны. Пусть щеки и губы мои горят, пусть вскроются снова раны, но я побегу по ступеням вниз, сдвигая ладонью стены. Считая мерцающие огни, пульсацию слыша вены, я брошусь на улицу, врежусь в дождь, ускорившись до предела. Меня прожуёт и проглотит ночь, зубами раздавит тело, и тенью безмолвной швырнет в толпу снующих полночных пташек. И я ещё яростней побегу, туда, где рассвет не страшен. Здесь цель - равновесие всех планет. Нам рядом нельзя - разрушим. И если захочешь найти мой след, и город вдруг станет душен, запри себя в комнате на замок, прижмись к батарее тёплой. Я там, где граничат песок и мох, где лица туманом стёрты. Я буду спасаться, спасая нас. Я буду гореть, сгорая. Оставив сомнения про запас, держаться на шаг от края. Но двигаясь точкой, теряя нить, меняя Арктур на Вегу, я буду упрямо тебя любить весь срок своего побега.

[awesomelowwispers]

я никому не дам отчета и не сочту своей виной, что видели во мне кого-то, не совпадавшего со мной.

[awesomelowwispers]

Волна волос прошла свкозь мои пальцы, и где она - волна твоих волос ? Я в тень твою, как будто зверь, попался и на колени перед ней валюсь. Но тень есть тень. Нет в тени тёплой плоти, внутри которой тёплая душа. Бесплотное виденье, как бесплодье, в меня вселилось, душу иссуша. Я победил тебя игрой и бредом и тем, что был свободен, а не твой. Теперь я за свою свободу предан и тщетно трусь о призрак головой. Теперь я проклинаю эти годы, когда любовь разменивал на ложь. Теперь я умоляю несвободы, но мстительно свободу ты даешь. Как верил я в твои глаза и двери, а сам искал других дверей и глаз. Неужто нужен нам ожог неверья, а вера избаловывает нас ? Я ревности не знал. Ты пробудила её во мне, всю душу раскровя. Теперь я твой навек. Ты победила. Ты победила тем, что не моя.