#соб��ки

[verban77roman]

Айны

А́ЙНЫ (ай­ну), на­род на се­ве­ре Япо­нии (о. Хок­кай­до). Чис­лен­ность 15 тыс. чел. (2000, оцен­ка). За­ни­ма­ют обо­соб­лен­ное по­ло­же­ние по язы­ку (айн­ский язык ) и ан­тро­по­ло­гич. ти­пу (ку­риль­ская ра­са ). Совр. А. го­во­рят пре­им. по-япон­ски, ве­рую­щие в основном буд­ди­сты, со­хра­ня­ют­ся так­же тра­диционные куль­ты.

Пред­ки айнов миг­ри­ро­ва­ли, ви­ди­мо, из восточной или юго-восточной Азии в Япо­нию в ме­зо­ли­те – ран­нем не­оли­те. До середины 20 века жи­ли так­же на юге о. Са­ха­лин и Ку­риль­ских о-вах, до 18 века – на юге п-ова Кам­чат­ка и се­ве­ре о. Хон­сю; ве­ро­ят­но, ра­нее на­се­ля­ли другие Япон­ские о-ва, где, воз­мож­но, про­сле­жи­ва­ет­ся айн­ская то­по­ни­ми­ка. Бы­ли ас­си­ми­ли­ро­ва­ны япон­ца­ми, нив­ха­ми (на Са­ха­ли­не) и итель­ме­на­ми (на Кам­чат­ке и Ку­ри­лах). Тра­диционные з��­ня­тия – се­зон­ный лов про­ход­ной ры­бы, мор­ской ры­бо­лов­ный про­мы­сел, охо­та, при­бреж­ное и лес­ное со­би­ра­тель­ст­во. Су­ще­ст­во­ва­ло при­ми­тив­ное зем­ле­де­лие, дер­жа­ли охот­ничь­их, на Са­ха­ли­не – так­же уп­ряж­ных со­бак. Тра­диционное оружие – лук с от­рав­лен­ны­ми стре­ла­ми, ко­пьё, гар­пун и ост­ро­га с по­во­рот­ны­ми на­ко­неч­ни­ка­ми. Тра­диционное жи­ли­ще – на­зем­ное кар­кас­ное из тро­ст­ни­ка, на Са­ха­ли­не и Ку­ри­лах – так­же зем­лян­ка, оде­ж­да – на­бед­рен­ная по­вяз­ка и ту­ни­ко­об­раз­ный пря­мок­рой­ный ха­лат, ор­на­мен­ти­ро­ван­ный ап­пли­ка­ци­ей (кри­во­ли­ней­но-спи­раль­ный ор­на­мент, ти­пич­ный для на­родов Ти­хо­оке­ан­ско­го по­бе­ре­жья). Су­ще­ст­во­ва­ло тка­чест­во на руч­ном стан­ке ма­лай­ско­го ти­па из во­ло­кон кра­пи­вы и лу­ба вя­за. Бы­ла раз­ви­та резь­ба по дере­ву (со­су­ды). Гон­чар­ст­во ут­ра­че­но в 17–18 вв., вы­тес­нен­ное им­пор­том по­су­ды японского про­изводства. Вы­со­ко це­ни­лись япон­ская ла­ко­вая по­су­да и ме­чи. По­сёл­ки на­счи­ты­ва­ли 50–60 до­мо­хо­зяйств; до 18 века су­ще­ст­во­ва­ла пле­мен­ная струк­ту­ра с во­ж­дя­ми. Бы­ли раз­ви­ты куль­ты хо­зя­ев при­ро­ды, пред­ков, оча­га, ас­т­раль­ные куль­ты, праздник медведя, культ фе­ти­шей-инау

Современные айны поч­ти пол­но­стью ак­куль­ту­ри­ро­ва­ны, пред­при­ни­ма­ют­ся по­пыт­ки воз­ро­ж­де­ния тра­диционной куль­ту­ры: ве­дёт­ся пре­по­да­ва­ние и из­да­ёт­ся га­зе­та на айн­ском языке, ра­бо­та­ют крае­ведческие му­зеи, соз­да­на национальная ас­со­циа­ция.

[katelovepions]

"Блас­ло­венен день, ме­сяц, ле­то, час

И миг, ког­да мой взор те очи встре­тил!

Бла­гос­ло­венен край тот, и дол тот све­тел,

Где плен­ни­ком я стал прек­расных глаз..."

Ка­кого ле­шего, ду­мал Те­сак, за что он Бин­ха по­любил? 

Дол­жно быть, за куд­ря­вые, слов­но жем­чужно­го цве­та во­лосы, в ко­торые так хо­телось за­пус­тить паль­цы, за, пусть и ред­кую, но та­кую про­ник­но­вен­ную, слов­но об­жи­га­ющую улыб­ку, за ак­ва­мари­новые гла­за, в ко­торы�� уто­нул без воз­можнос­ти всплыть пи­сарь, за бар­хатный го­лос, про­ника­ющий так глу­боко в па­мять, за сталь­ной ха­рак­тер, уве­рен­ность в се­бе. 

Знал он, что нев­за­им­ны чувс­тва его, а все рав­но лю­бил. Очень силь­но. Му­чал­ся, стра­дал от пос­то­ян­ной хо­лод­ности, гру­бос­ти, през­ре­ния со сто­роны Алек­сан­дра Хрис­то­форо­вича. Всё мол­ча тер­пел, ни сло­ва по­перек не ска­зал. 

Мо­чень­ки скры­вать­ся у пи­саря уже не бы­ло. 

"Что бу­дет, то и бу­дет" - по­думал он и ре­шил ве­чером се­год­ня приз­нать­ся. 

Вот и нас­тал ве­чер. Те­сак пред­ло­жил Бин­ху чаю. Се­год­ня у по­лиц­мей­сте­ра да­же нас­тро­ение хо­рошее бы­ло, уди­витель­но. Прав­да Сте­пану это ни­как не по­может. При­нес он гла­ве по­лиции чай с бу­лоч­ка­ми, ак­ку­рат­но на стол пос­та­вил, а сам нап­ро­тив при­сел.

- Уго­щай­тесь, Алек­сандр Хрис­то­форо­вич. При­ят­но­го Вам ап­пе­тита. - улы­бал­ся пи­сарь.

- Спа­сибо, Те­сак. - Бинх уб­рал до­кумен­ты со сто­ла и при­нял­ся за чай.

Те­сак слег­ка тряс­ся. Он поб­леднел, по­том ще­ки его за­але­ли. Сте­пан от­вел взгляд в сто­рону и по­пытал­ся соб­рать­ся с си­лами и приз­нать­ся. Глу­боко внут­ри се­бя он по­нимал, что ни­чем хо­рошим для не­го сие не за­кон­чится. 

- А-Алек­сандр Хрис-сто­форо­вич... - Те­сак смот­рел в пол.

- Да? - Бинх вни­матель­но смот­рел на пи­саря.

- Я...То­го...Я..

- Ну что ж ты мям­лишь, ей Бо­гу..

- Люб­лю Вас я, Алек­сандр Хрис­то­форо­вич. - Юно­ша ви­нова­то под­нял гла­за на по­лиц­мей­сте­ра.

Бинх сна­чала оце­пенел.

- Ты ме­ня что? - Алек­сандр прив­стал - Ты как в ли­цо та­кие срам­ные ве­щи го­ворить сме­ешь? Марш от­сю­да. МАРШ Я СКА­ЗАЛ. - По­лиц­мей­стер стук­нул по сто­лу.

- П-Прос­ти­те...Ме­ня. - Те­сак пос­лушно ушел из учас­тка. Всю ночь он не спал. Ему бы­ло нас­толь­ко пло­хо, что все те­ло прон­зи­ло ад­ской, нес­терпи­мой болью. Но он тер­пел и да­же зву­ка не из­дал.

На ут­ро к не­му в дом приш­ли два ка­зака.

- Ука­зом Алек­сан­дра Хрис­то­форо­вича Бин­ха ты арес­то­ван и нап­ра­вишь­ся на ка­тор­гу в Си­бирь. - один из них раз­в��рнул бед­но­го да­же не оде­того по-люд­ски юно­шу, да по­вязал. 

***

В ско­рос­ти Те­сака от­пра­вили в Си­бирь. До­рога бы­ла, ка­залось, бес­ко­неч­ной. 

На мес­те Сте­пан ока­зал­ся че­рез два ме­сяца. Его по­сели­ли в ма­лень­кую, де­ревян­ную, чер­но­вато- ко­рич­не­вого цве­та, зем­лянку. Те­сак пос­те­пен­но прис­по­собил­ся к ка­тор­жной жиз­ни. Да­же об­щался с дру­гими ка­тор­жни­ками, ког­да бы­ло вре­мя.

Он по­любил­ся им вви­ду сво­ей доб­ро­душ­ности, лас­ко­вос­ти, от­зывчи­вос­ти. Не смот­ря на наг­ру­жен­ность, Те­сак ни­кому не от­ка­зывал в по­мощи да и ра­бота бо­лее-ме­нее спа­сала от мыс­лей об Алек­сан­дре Хрис­то­форо­виче.

[kymanweek]

for day 3 #kymanweek

https://ficbook.net/readfic/7063325

Кайл ди­ко ус­тал за день и ва­лит­ся спать, вя­ло стас­ки­вая с се­бя фут­болку. Он да­же не слы­шит ма­мино «бу­боч­ка, чай ос­ты­ва­ет», что, воз­можно, и к луч­ше­му. Еже­дев­ные с-ут­ра-до-ве­чера под­го­тов­ки к кон­троль­ным вы­маты­ва­ют, а за­нятия с ре­пети­тором окон­ча­тель­но до­бива­ют сво­бод­ное вре­мя. Речь уже не идёт о мно­гоча­совых про­гул­ках с друзь­ями или но­чах за компь­юте­ром, нет. Кайл не ус­пе­ва­ет по­иг­рать с бра­том, спро­сить как у не­го де­ла не ус­пе­ва­ет да­же.  По­это­му он про­вали­ва­ет­ся в сон быс­тро, за счи­тан­ные ми­нуты, от­вле­чён­но раз­ду­мывая о вся­кой не­сура­зице. И ког­да те­лефон вне­зап­но ожи­ва­ет и на­чина­ет ело­зить по глад­кой по­вер­хнос­ти тум­бочки, скри­пя виб­ра­ци­ей, Кайл не про­сыпа­ет­ся. Кайл уп­ря­мо спит ещё око­ло двух ми­нут, убеж­дая се­бя во сне, что зво­нок ему толь­ко ме­рещит­ся, что нуж­но про­дол­жать пы­тать­ся вы­удить крас­ный сыр в лун­ной ре­ке. И всё же наг­лость зво­няще­го бе­рёт верх, и Броф­лов­ски из­му­чен­но зе­ва­ет, под­но­ся ай­фон бли­же.  У не­го нет сил от­крыть гла­за, и он по­качи­ва­ет­ся взад-впе­рёд, бо­рясь с одо­лева­ющей тя­жестью в го­лове. — Ка-а-а­ел, — гну­савит до бо­ли зна­комый не­навис­тный го­лос, — не спишь? Кайл жму­рит­ся и стис­ки­ва­ет зу­бы, по­дав­ляя за­рож­да­ющу­юся го­рячую не­нависть в глот­ке, вы­дыха­ет и про­из­но­сит спо­кой­но и об­ре­чён­но: — Нет, Кар­тман, чтоб ты сдох, не сплю. Зна­е��ь по­чему? — Да ко­неч­но, з��аю, она­ниру­ешь там на мои фот­ки, ес­тес­твен­но, речь не об этом. Кайл ка­ча­ет го­ловой, в мил­ли­ар­дный раз по­ража­ясь то­му, нас­коль­ко во­об­ще мож­но быть кре­тином и да­же не осоз­на­вать это­го. — Кар­тман… — Да знаю, знаю, не нуж­но от­ры­вать те­бя от та­кого важ­но­го за­нятия, но мне нуж­на твоя по­мощь. Один я не справ­люсь, Кайл. Всё серь­ёз­но. Убе­дитель­нос­ти ра­ди Кар­тман да­же де­ла­ет го­лос ни­же и тра­гич­нее. Буд­то это ра­бота­ет. С Бат­терсом, с Ли­эн — воз­можно, но с Кай­лом — ни­ког­да, ни за что. Все ма­нипу­ляции и ин­триж­ки Кар­тма­на — де­шёвые по­пыт­ки вы­вес­ти из се­бя, ли­шить ду­шев­но­го рав­но­весия, а по­сему по­жиз­ненное без­разли­чие мо­жет быть луч­шей ме­рой на­каза­ния для это­го нес­носно­го жи­роба­са, ре­шил для се­бя ког­да-то дав­но Кайл. И он прав­да ста­ра­ет­ся.  — Кар­тман, иди в зад­ни­цу, я сплю, — и он от­клю­ча­ет­ся, с об­легче­ни­ем от­ки­дыва­ясь на мяг­кую по­душ­ку. Сон сно­ва го­тов зав­ла­деть ус­тавшим ра­зумом, но про­тив­ная виб­ра­ция сно­ва тре­вожит и зас­тавля­ет опять от­ве­тить на зво­нок. По прав­де го­воря, про­ще прек­ра­тить всё это, вык­лю­чив те­лефон до ут­ра, но Броф­лов­ски по­чему-то не ре­ша­ет­ся. — Кайл! Выс­лу­шай! Де­ло очень важ­ное и сроч­ное, кля­нусь те­бе, жид! Кар­тман по-нас­то­яще­му взвол­но­ван, по­нима­ет Кайл. Ему, ра­зуме­ет­ся, пле­вать, да­же ес­ли Кар­тман бу­дет уми­рать на его гла­зах, но он по­кор­но взды­ха­ет, и Эрик рас­це­нива­ет это как го­тов­ность вни­мать. — В об­щем, Кайл, те­бе нуж­но сроч­но по­дой­ти к мо­ему до­му! Не­мед­ленно! Кайл вска­кива­ет с кро­вати: те­перь он тер­за­ет­ся пе­режи­вани­ями, что там во­об­ще мог­ло стряс­тись? Всё же Кар­тман поз­во­нил ему, а это зна­чит, что он до­веря­ет, мо­жет, да­же вве­ря­ет свою жизнь! Кайл всег­да знал, что он су­пер­ге­рой в ду­ше. И он го­тов спас­ти ко­го угод­но, да­же та­кого уро­да как Кар­тман.  Кайл выс­ка­кива­ет из до­ма и ти­хо прик­ры­ва­ет дверь, бла­го, все спят. Не хва­тало ещё объ­яс­нять­ся пе­ред ма­терью, ку­да это её де­точ­ка сбе­га­ет на ночь гля­дя.  — Я бе­гу, Кар­тман! Что слу­чилось?! — Это ужас­но, ев­рей, прос­то не­веро­ят­но, — бор­мо­чет Кар­тман в труб­ку, и ря­дом с ним что-то тре­щит и ло­ма­ет­ся. Это на­поми­на­ет чёр­тов ноч­ной кош­мар, и у Кай­ла за­мира­ет всё внут­ри. Да, приз­на­ёт­ся он сам се­бе, он чер­тов­ски до­рожит этим жир­ным кус­ком дерь­ма. Воз­можно, да­же боль­ше чем Стэ­ном. — Что ужас­но?.. Ты в опас­ности?! Кайл пе­реп­ры­гива­ет че­рез не­боль­шие лу­жи в чис­тых ке­дах, во­да брыз­га­ет ему на бе­лые шор­ты, а ды­хание го­тово обор­вать­ся каж­дую се­кун­ду. И всё-та­ки он мог бы быть про­фес­си­ональ­ным бе­гуном. — Не пред­став­ля­ешь се­бе да­же в ка­кой, Ка­ел! Ты да­леко?.. — де­лови­то ос­ве­дом­ля­ет­ся Кар­тман и тя­жело взды­ха­ет, слов­но бы на гра­ни че­го-то не­из­бежно­го. — Нет, па­ра ми­нут, Кар­тман! Что там, мать твою?! — бе­жать с те­лефо­ном край­не не­удоб­но, Кайл дваж­ды чуть не ро­ня­ет его. Он смот­рит толь­ко впе­рёд, ту­да, где вид­не­ет­ся зна­комый с детс­тва дом Кар­тма­на.  — Бо­же, Кайл, ты уве­рен, что го­тов к это­му? Ты точ­но по­можешь мне, а?..  — Да! Кля­нусь, Кар­тман, — Кайл чувс­тву­ет се­бя в клет­ке и бо­ит­ся, что Кар­тман то­же. Страх ир­ра­ци­она­лен, но из­ба­вить­ся от не­го не по­луча­ет­ся, хо­тя ста­новит­ся лег­че, ког­да Кайл убеж­да­ет­ся, что дом хо­тя бы не по­лыха­ет, в не­го, вро­де как, не заб­ра­лись во­ры, и во­об­ще всё ти­хо и спо­кой­но. — Вот и слав­но, Ка­ел, — Кар­тман не­ожи­дан­но ме­ня­ет го­лос, ли­шая его вся­чес­ких но­ток ис­пу­га. Го­лос за се­кун­ду ста­новит­ся бар­хатным и глу­боким, поч­ти что без­донным. — Что?..  Кайл ос­та­нав­ли­ва­ет­ся на по­роге и хва­та­ет­ся за руч­ку две­ри. — Ти­ше, твоя за­дача не раз­бу­дить мою мать. Ты пок­лялся, Ка­ел, я за­писал это на дик­то­фон, — Кар­тман тут же вклю­ча­ет со­от­ветс­тву­ющую хри­пящую за­пись, сде­лан­ную нес­коль­ко се­кунд на­зад. — Ах ты гад… — ши­пит Кайл и сжи­ма­ет те­лефон изо всех сил, — что ты за­думал?! Ты же в пол­ном по­ряд­ке, я слы­шу! — Нет, Ка­ел, сов­сем не в по­ряд­ке. Ви­дишь ли, — ря­дом с Кар­тма­ном сно­ва раз­да­ёт­ся хруст и — сле­дом — гром­кое чав­канье, — ви­дишь ли, есть эти вкус­ней­шие бли­ны без ва­ренья не слиш­ком при­ят­но… А мать ти­па за­нялась мо­ей ди­етой и за­пер­ла ме­ня в ком­на­те, и я не мо­гу вый­ти на кух­ню…  Кайл зак­ры­ва­ет гла­за и слу­ша­ет ску­лёж в труб­ке, вос­ста­нав­ли­вая ды­хание. Он да­же не зол. Обес­ку­ражен и в то же вре­мя нем­но­го счас­тлив, что ни­какой бе­ды не стряс­лось.  — И, раз ты уж пок­лялся мне по­мочь, то от­крой-ка ок­но на кух­не, за­лезь ту­да… толь­ко ак­ку­рат­но, жи­дова мор­да… и дос­тань из хо­лодиль­ни­ка виш­нё­вое ва­ренье, пос­ле че­го… — По­шёл. Ты. В жо­пу. Со. Сво­им. Ва­рень­ем. — Кайл, Кайл, нет, это не так при­ят­но, как ты се­бе во­об­ра­жа­ешь! Но ес­ли ты прям очень хо­чешь поп­ро­бовать, то… — Зат­кнись! Ты вы­дер­нул ме­ня из кро­вати, что­бы нес­ти бред про ва­ренье и поп­ро­бовать?! От­ве­чай, жир­ная ско­тина! Кайл пе­рево­дит ды­хание и опи­ра­ет­ся о дверь. Не­бо та­кое да­лёкое и тём­ное, та­кое кра­сивое, спо­кой­ное… На се­кун­ду Кайл да­же от­пуска­ет всё из го­ловы и прос­то нас­лажда­ет­ся пот­ря­са­ющей чер­но­той. — …и вто­рой раз не вы­пол­нить обе­щание, ну, зна­ешь… Это здо­рово под­портит твою ре­пута­цию, да-а. По­думай, Ка­ел. Бо­же. Не­выно­симый, нес­носный, не­навис­тный Кар­тман. Сколь­ко угод­но мож­но по­доб­рать «не» для этой жир­ной еди­ницы. — Лад­но, ес­ли от­ста­нешь от ме­ня… Кайл оги­ба­ет угол до­ма и смот­рит на ок­но кух­ни. От­крыть его бы­ло бы лег­ко, ес­ли бы он был хо­тя бы чуть-чуть по­выше. — Так, хо­рошо. Зна­чит, ты к ок­на, да? — Кар­тман до­воль­но со­пит в труб­ку, — Кайл, там сто­ит боль­шая ко­роб­ка де­ревян­ная. Встань на неё и от­крой ок­но. Слу­шать­ся Кар­тма­на, под­чи­нять­ся Кар­тма­ну — это ка­кое-то бе­зумие. Не то что­бы Кайл поз­во­лял се­бе ду­мать об этом, но мыс­ли про­вор­но шны­ря­ют внут­ри че­реп­ной ко­роб­ки, и ни­чего не по­делать с этим. Кайл дей­стви­тель­но на­ходит ко­роб­ку под до­мом и вста­ёт на неё. — Хо­рошо. Даль­ше бе­рись за шты­рёк, ко­торый сле­ва, ма­лень­кий… Ос­то­рож­но, не уко­лись им, — Кар­тман гром­ко ды­шит в труб­ку, а Кайл при­от­кры­ва­ет рот, по­тому что об­на­ружи­ва­ет, что вспо­тел. Что ещё за «не уко­лись»? — Да, я под­нял его. Те­перь мож­но от­кры­вать ок­но?.. — Поп­ро­буй. Обе­ими ру­ками. Те­лефон приж­ми ще­кой. — Я не иди­от, жир­трест, — Кайл вы­нуж­ден сле­довать это­му при­казу, по­тому что он ин­ту­итив­но оче­вид­ный, и это злит. Злит всё боль­ше с каж­дой се­кун­дой. Кайл не уве­рен, что не раз­ма­жет чёр­то­во ва­ренье по тол­сто­му ли­цу. — Это ещё на­до до­казать, — сме­ёт­ся Кар­тман, но тут же каш­ля­ет при­мири­тель­но, — шу­чу-шу­чу, не за­водись. Ты на кух­не?.. — Нет ещё, сей­час… — Кайл са­дит­ся на по­докон­ник ос­то­рож­но, бо­ясь слу­чай­но от­бить се­бе… что-ни­бу��ь, и, при­дер­жи­ва­ясь за сте­ну ру­кой, мед­ленно сле­за­ет. — Те­перь да, на кух­не. — Щи­кар­но, да, от­крой хо­лодиль­ник. Пом­нишь, где он?..  Ещё бы Кайл не пом­нил. Он про­вёл в этом до­ме здо­ровен­ную часть сво­его детс­тва. Ра­зуме­ет­ся, он поч­ти сра­зу на­ходит в тем­но­те хо­лод­ную руч­ку и от­кры­ва­ет хо­лодиль­ник. — Слы­шу, на­шёл. Ниж­няя пол­ка. Ти­хо, мать мо­жет спус­тить­ся… — Ага, и вы­зовет ко­пов! Ка­кого, Кар­тман… — Кайл за­каты­ва­ет гла­за, хо­тя его ник­то не ви­дит, и нак­ло­ня­ет­ся, обыс­ки­вая взгля­дом пол­ки, зас­тавлен­ные раз­личной снедью. Ма­лень­кую ак­ку­рат­ную ба­ноч­ку с нак­лей­кой «ТЕ­БЕ НЕЛЬ­ЗЯ, МИ­ЛЫЙ» Кайл на­ходит быс­тро, по­ка Кар­тман что-то бес­прес­танно ль­ёт в уши. Ос­та­лось пе­редать её Кар­тма­ну и спо­кой­но ид­ти до­сыпать. — Взял я твоё ва­ренье. Ну?.. — Кайл ёжит­ся от хо­лод­но­го вет­ра в рас­кры­тое им ок­но и ед­ва ли не чи­ха­ет. Это­го ещё не хва­тало. — Мо­лодец. Хо­тя бы на что-то вы спо­соб­ны. Ос­та­лось са­мое слож­ное, Кайл, это под си­лу толь­ко экс­тра-класс ев­рею, по­нима­ешь, — Кар­тман та­рато­рит так быс­тро в сво­ей ма­нере, что Кайл не ус­пе­ва­ет да­же тол­ком воз­му­тить­ся, — в об­щем, возь­ми блюд­це со сто­ла и ма­лень­кую лож­ку из вер­хне­го ящи­ка. Дей­ствуй ти­хо. Броф­лов­ски, прок­ли­ная се­бя на чём свет сто­ит, пос­лушно дос­та­ёт нуж­ную по­суду и злоб­но ши­пит своё «ну» сквозь зу­бы. — О, су­пер. Те­перь на цы­поч­ках иди к лес­тни­це, что­бы по­лови­ца не скрип­ну­ла… Как змея, Ка­ел, ос­то­рож­но… — Кар­тман гнус­но хи­хика­ет, и Кайл обе­ща­ет се­бе вы­садить ему глаз в бли­жай­шее вре­мя. Мо­жет, в бли­жай­шие пять ми­нут. Он дос­ти­га­ет лес­тни­цы за пол­ми­нуты. — Я у лес­тни­цы. — Ты зна­ешь, где моя ком­на­та, Броф­лов­ски. Не взду­май сбе­жать, у ме­ня за­пись тво­ей клят­вы, да-да, — Эрик вов­сю глу­мит­ся и край­не до­волен со­бой, су­дя по его мас­ля­ному слад­ко­му то­ну. Кайл же нап­ро­тив — не в сос­то­янии одо­леть внут­ренне­го де­мона гне­ва, что ве­лит ра­зор­вать Кар­тма­на в клочья при пер­вой воз­можнос­ти.  Тем не ме­нее, Кай­лу уда­ёт­ся под­нять­ся на вто­рой этаж, не из­дав ни еди­ного зву­ка. Он за­ходит в ко­ридор и вот она, дверь Кар­тма­на, из-под ко­торой ль­ёт­ся мяг­кий свет. Оче­вид­но, он вклю­чил ноч­ник.  — Бо­же, есть ночью… Бо­же. — Да, Ка­ел, а что та­кого? Да­вай-ка вы­ложи ва­рень­ица на блюд­це, да пос­ко­рее, а по­том ти­хо и ак­ку­рат­но про­сунь ко мне под дверь. Кайл тя­жело взды­ха­ет, не ре­ша­ясь по­высить го­лос, ког­да за сте­ной спит взрос­лый че­ловек, и от­клю­ча­ет на­конец-то Кар­тма­на. Он пе­рек­ла­дыва­ет аро­мат­ное уго­щение ма­лень­ки­ми ло­жеч­ка­ми и чувс­тву­ет, как сжи­ма­ет­ся же­лудок. Это дол­жно быть так вкус­но… Он слу­чай­но ка­са­ет­ся лож­кой обод­ка блюд­ца, и ти­хий звон зас­тавля­ет его вздрог­нуть. Во всём, что про­ис­хо­дит, есть неч­то ед­ва уло­вимое и от­че­го-то мис­ти­чес­кое, и Кай­лу жут­ко и теп­ло од­новре­мен­но. И это са­мое стран­ное. Это все­го лишь об­жо­ра Кар­тман со сво­ими при­чуда­ми, все­го лишь виш­нё­вое ва­ренье и все­го лишь у­ют­ный неж­ный свет из-под две­ри. Кайл ти­хо опус­ка­ет блюд­це на пол и под­талки­ва­ет, наб­лю­дая, как оно скры­ва­ет­ся под дверью. На пе­рифе­рии соз­на­ния мель­ка­ет мысль, что он под­кар­мли­ва­ет ка­кое-то чу­дови­ще тай­ком, а это чу­дови­ще счи­та­ет его сво­им дру­гом. По­это­му Кайл поч­ти не удив­ля­ет­ся, ког­да дверь в ком­на­ту Кар­тма­на от­кры­ва­ет­ся, и до­воль­ный хо­зя­ин ком­на­ты и жес­том приг­ла­ша­ет Кай­ла зай­ти. — Ну, и ка­кого ты это за­те­ял, ес­ли мог вый­ти и взять своё де­биль­ное ва­ренье сам?.. — Кайл трёт свои щё­ки ла­доня­ми и ка­са­ет­ся го­ряче­го лба. Же­лание уда­рить Кар­тма­на всё ещё при нём и он го­тов ре­али­зовать его, но вмес­те с этим Кайл чувс­тву­ет, что угол­ки его губ пол­зут на­верх са­ми со­бой. — Мо­жет быть, по­тому что я хо­тел, что­бы ты при­шёл, Ка­ел?.. — Кар­тман от­став­ля­ет блюд­це на стол и под­хо­дит к ок­ну. Уби­ра­ет што­ры в сто­рону и от­кры­ва­ет его, взгро­мож­да­ясь на по­докон­ник. — Я да­же сиг­на­лиза­цию от­клю­чил. А ты и не по­думал о ней. Чёрт возь­ми, точ­но! Сиг­на­лиза­ция, ко­торая не сра­бота­ла, ког­да ночью от­кры­ли ок­но сна­ружи — это бы­ло стран­но, очень стран­но. Кай­лу стыд­но как ни­ког­да рань­ше за собс­твен­ную до­вер­чи­вость, за собс­твен­ную глу­пость и нев­ни­матель­ность. Ес­ли бы мож­но бы­ло про­валить­ся на мес­те, он бы с ра­достью сде­лал это. — Кайл… — Кар­тман вни­матель­но смот­рит на не­го и да­же не мор­га­ет, — иди ко мне. И Кайл идёт. И Кайл са­дит­ся ря­дом на по­докон­ник со сво­им луч­шим вра­гом, что­бы со­зер­цать бес­ко­неч­ность все­лен­ной. И Кайл поз­во­ля­ет об­нять се­бя сза­ди и по­ложить го­лову се­бе на пле­чо.  И Кайл от­ве­ча­ет од­ним из сво­их сму­щён­ных «не», пред­назна­чен­ных толь­ко для Кар­тма­на, на воп­рос «Ты ме­ня не­нави­дишь, Ка­ел?..».

[basicofislam]

ИСЛАМ 101: Вопросы и Ответы: Аллах: Часть 1

Не­ко­то­рые спра­ши­ва­ют: "По­че­му мы не ви­дим Ал­ла­ха?"

Уви­деть - это воп­рос восп­ри­я­тия. Нап­ри­мер, в ор­га­низ­ме каж­до­го че­ло­ве­ка есть бак­те­рии. Нап­ри­мер, толь­ко во рту у нас их ве­ли­кое мно­же­ст­во. Дос­туп­ны­ми им спо­со­ба­ми они воз­дей­ству­ют на на­ши зу­бы, ус­ко­ря­ют их из­н��с. А ведь лю­ди не слы­шат ни­ка­ко­го шу­ма и, воз­мож­но, да­же и не по­доз­ре­ва­ют об их су­ще­ст­во­ва­нии. А те, в свою оче­редь, не спо­соб­ны восп­ри­ни­мать объ­ек­ты та­ко­го масш­та­ба, как че­ло­век. Что­бы уви­деть че­ло­ве­ка, ох­ва­тить его взгля­дом, они долж­ны быть вне не­го и пол­ностью са­мос­то­я­тель­ны­ми, и в то же вре­мя об­ла­дать мощ­ным зре­ни­ем, по­доб­ным те­лес­ко­пу. Ины­ми сло­ва­ми, не­воз­мож­ность ох­ва­тить взгля­дом объ­ект це­ли­ком не поз­во­ля­ет его ви­деть. Мик­ро­ор­га­низ­мы “ви­дят" толь­ко то, что на­хо­дит­ся не­пос­ре­д­ствен­но пе­ред ни­ми.

При­ве­ду дру­гой при­мер, на этот раз из мак­ро­ми­ра. Предс­та­вим се­бе, что мы смот­рим в очень мощ­ный те­лес­коп, поз­во­ля­ю­щий уви­деть то, что на­хо­дит­ся на рас­сто­я­нии че­ты­рех мил­ли­ар­дов све­то­вых лет. Да­же тог­да то, что мы уз­на­ем о все­лен­ной и дру­гих прост­ра­н­ствах, бу­дет по­доб­но кап­ле в мо­ре по срав­не­нию с тем, че­го мы не зна­ем. Све­де­ния, по­лу­чен­ные с по­мощью те­лес­ко­па, по­мо­гут нам пост­ро­ить лишь не­ко­то­рые ту­ман­ные пред­по­ло­же­ния о ви­ди­мой на­ми час­ти прост­ра­н­ства. Вы­ра­бо­тав на их ос­но­ве но­вые ги­по­те­зы, мы пы­та­ем­ся по­лу­чить но­вые све­де­ния. При этом мы не уви­дим и не уз­на­ем, как уп­рав­ля­ет­ся все­лен­ная, ее об­щую кар­ти­ну, со­дер­жа­ние, суть. По­то­му что в мак­ро­ми­ре, а так­же как это наб­лю­да­лось на мик­ро уров­не, мы, рас­по­ла­гая мик­рос­ко­пом, рент­ге­но­вс­ким и про­чим обо­ру­до­ва­ни­ем - не спо­соб­ны ох­ва­тить восп­ри­я­ти­ем мир. А те­перь по­ду­ма­ем о воз­мож­нос­ти зри­тель­но­го восп­ри­я­тия Ал­ла­ха (хва­ла Ему).

По­э­то­му в Ко­ра­не ска­за­но:

“Нет ни­ка­ко­го ви­де­ния (в ми­ре),

Что (Гос­по­да) пос­тичь (спо­соб­но), -

Его же взор объ­ем­лет все..."

(Свя­щен­ный Ко­ран, 6:103).

Да, Он не­дос­ту­пен на­ше­му взо­ру. Ведь что­бы уви­деть, не­об­хо­ди­мо це­ли­ком ох­ва­тить взгля­дом. Ему дос­туп­но все ви­ди­мое и не­ви­ди­мое, но Он не­дос­ту­пен восп­ри­я­тию че­рез ви­де­ние. Не­об­хо­дим имен­но та­кой под­ход, что­бы ра­зоб­рать­ся в рас­смат­ри­ва­е­мом воп­ро­се.

Дру­гим ас­пек­том яв­ля­ет­ся то, что свет слу­жит как бы пок­ры­ва­лом для Все­выш­не­го. Он объ­ят све­том, и мы не спо­соб­ны ох­ва­тить это восп­ри­я­ти­ем. Ког­да пос­ле ми­рад­жа1 наш Про­рок вер­нул­ся на зем­лю, один из са­ха­бов2 спро­сил его: “Ви­дел ли ты Гос­по­да?" Один раз он от­ве­тил, как об этом рас­ска­зы­ва­ет Абу Зарр (р.а.): “Он - свет. Как я мог уви­деть Его?" В дру­гой раз Про­рок так от­ве­тил на по­доб­ный воп­рос: “Я ви­дел свет"3. А ведь свет - это тво­ре­ние Ал­ла­ха и Ал­лах - Му­нав­ви­рун-нур. То есть Все­выш­ний соз­дал об­раз све­та, при­дал ему фор­му. Свет - это не Ал­лах, а Его тво­ре­ние, то есть, вы ох­ва­че­ны све­том, соз­дан­ным Ал­ла­хом. Но и здесь есть од­на тон­кая де­таль. Мы го­во­рим “ох­ва­ты­ва­ет", од­на­ко речь идет толь­ко об об­ра­зах све­та, не бо­лее. Да, чем даль­ше вни­ка­ешь в те­о­со­фию, тем боль­ше по­ни­ма­ешь, нас­коль­ко сло­жен рас­смат­ри­ва­е­мый воп­рос.

Под­во­дя ито­ги, ска­жем: Ве­ли­кий и Все­мо­гу­щий Ал­лах не­ви­дим. Его за­ве­са - это свет. Ес­ли вы что-ли­бо и уви­ди­те, то толь­ко свет.

Так, пы­та­ясь по­бо­роть “наф­су ам­ма­ра"4, че­ло­век ви­дит крас­ный свет; воз­вы­сив­шись до “наф­су лав­ва­ма"5, он ви­дит го­лу­бой свет; дос­тиг­нув же уров­ня “наф­су мут­ма­ин­на"6, он уви­дит зе­ле­ный свет. За­тем че­ло­век воз­вы­сит­ся до уров­ня, ког­да уже не­воз­мож­но оп­ре­де­лить цвет уви­ден­но­го све­та. Всe это - со­зер­ца­ние ах­лул­ла­ха - лю­дей свя­тых, приб­ли­жен­ных к Ал­ла­ху; удос­то­ить­ся этой чес­ти мож­но толь­ко пу­тем опы­тов ду­хов­но­го со­вер­ше­н­ство­ва­ния.

Я при­вел этот при­мер, что­бы разъ­яс­нить свою мысль. Те­перь вам долж­но быть по­нят­но: то, что спо­соб­ны вы уви­деть, бу­дет лишь нич­тож­но сла­бым “неч­то" от Бо­же­ст­вен­но­го све­та Все­выш­не­го Твор­ца. Ины­ми сло­ва­ми, вы не спо­соб­ны уви­деть ис­ко­мое.

А те­перь рас­смот­рим дру­гой ас­пект проб­ле­мы. Дос­то­поч­тен­ный Иб­ра­гим Хак­кы7 пи­шет:

“Не най­ти в ми­ре ни по­до­бия Гос­по­ду мо­е­му, ни про­ти­во­по­лож­нос­ти, у Не­го нет об­ра­за, Он свят".

Во-пер­вых, у Гос­по­да нет про­ти­во­по­лож­нос­ти. Это весь­ма важ­ное обс­то­я­тель­ство. Ви­деть мож­но лишь то, что име­ет свою про­ти­во­по­лож­ность. То есть вы ви­ди­те свет по­то­му, что су­ще­ст­ву­ет ть­ма. Или, до­пус­тим, вы срав­ни­ва­е­те дли­ну ка­ких-то пред­ме­тов: один дли­ной два мет­ра, дру­гой - три. И в этом слу­чае срав­не­ние воз­мож­но по­то­му, что есть, что с чем срав­нить.

У Ал­ла­ха нет ни по­до­бия, ни про­ти­во­по­лож­нос­ти, бла­го­да­ря ко­то­рым Его мож­но бы­ло бы уви­деть так же, как бла­го­да­ря ть­ме ви­ден свет.

Рас­смот­рим за­дан­ный воп­рос и с точ­ки зре­ния фи­зи­чес­ких воз­мож­нос­тей че­ло­ве­ка. Ин­те­рес­но, ка­кую часть ок­ру­жа­ю­ще­го его ми­ра ви­дит че­ло­век? Ка­ко­во ко­ли­че­ст­во пред­ме­тов, дос­туп­ных на­ше­му зре­нию? Предс­та­вим се­бе, что в рас­ки­нув­шей­ся пе­ред на­ми все­лен­ной ве­ли­кое мно­же­ст­во дос­туп­ных зре­нию пред­ме­тов бук­валь­но гла­сит: “Будь­те доб­ры, пос­мот­ри­те, бе­ри­те при­мер, при­ве­т­ствуй­те Соз­да­те­ля!" А ведь мы спо­соб­ны уви­деть не бо­лее пя­ти из каж­до­го мил­ли­о­на пред­ме­тов, а о су­ще­ст­во­ва­нии ос­таль­ных да­же не по­доз­ре­ва­ем. Мы ви­дим лишь пред­ме­ты оп­ре­де­лен­но­го раз­ме­ра и хо­ро­шо ос­ве­щен­ные. Об­ра­ти­те вни­ма­ние: че­ло­век, спра­ши­ва­ю­щий: “По­че­му я не ви­жу Ал­ла­ха?" - ви­дит лишь нес­коль­ко пред­ме­тов из каж­до­го мил­ли­о­на, и, тем не ме­нее, он хо­чет как бы “вмес­тить" в этот тес­ный круг Ал­ла­ха!.. Сколь ог­ра­ни­чен­но та­кое мыш­ле­ние!..

Да, Ал­ла­ха уз­рит лишь тот, кто пос­то­ян­но раз­мыш­ля­ет, пы­та­ясь вник­нуть в смысл кни­ги все­лен­ной. Обя­за­тель­но уви­дят Его вви­ду сво­е­го по­ло­же­ния ве­ли­кий Про­рок Му­са (Мо­и­сей) и Сул­тан про­ро­ков Му­хам­мад, а так­же и дру­гие со­от­ве­т­ствен­но сво­им масш­та­бам. Есть здесь од­на осо­бен­ность, вдох­нов­ля­ю­щая нас на раз­мыш­ле­ния. Тот, кто хо­чет быть “сул­та­ном" в ахи­ра­те8, в зем­ной жиз­ни дол­жен стре­мить­ся очис­тить ра­зум и серд­це. Точ­нее, что­бы быть дос­той­ным ли­цез­реть Ал­ла­ха, че­ло­век дол­жен жить в этом ми­ре по со­вес­ти, пре­вы­ше все­го це­нить чис­то­ту сво­е­го серд­ца, ра­зу­ма. Тог­да он предс­та­нет пе­ред Ал­ла­хом не с кув­ши­ном во­ды, а с це­лым оке­а­ном... По­эт Иб­ра­хим Хак­кы об­лек в по­э­ти­чес­кую фор­му один ха­дис, хо­тя не­ко­то­рые уче­ные счи­та­ют его не­дос­то­вер­ным:

“Ни в не­бо, ни в зем­лю не вме­щусь Я, - ска­зал Соз­да­тель, - но най­ду Се­бе мес­то в нед­рах сер­дец".9

И сколь же ве­ли­ка ми­лость То­го, пред чь­им ве­ли­чи­ем все­лен­ная мень­ше пес­чин­ки, ес­ли в серд­це каж­до­го ис­тин­но ве­ру­ю­ще­го - “сок­ро­вищ­ни­ца", да­ру­ю­щая воз­мож­ность стать угод­ным Ему.

Ис­ти­на все­го су­ще­го из­ве­ст­на толь­ко Ему.

_________________________________________

1. Мирадж - чудесное вознесение Пророка Мухаммада (с.а.с.) на небеса.

2. Сахаб(а) - сподвижник Пророка Мухаммада (с.а.с.).

3. Муслим, Иман, 291-292

4. Нафсу аммара - собственное естество человека, идущее на поводу у зла (обманутое сатаной).

5. Нафсу лаввама - собственное естество человека, критикующее содеянное зло и дурные поступки, и направляющее к добру.

6. Нафсу мутмаинна - собственное естество человека, воспринявшее предписания Аллаха и достигшее Божьего благоволения.

7. Ибрагим Хаккы Эрзурумлу - видный мусульманский ученый и суфий, живший в Турции в ХIХ веке. Автор популярного произведения "Марифатнаме".

8. Ахират - потусторонний, вечный мир, включающий такие понятия, как воскресение мертвых вслед за наступлением Конца света, Судный день, рай и ад.

9. Аль-Аджлуни, Кашфуль-хафа, 2/173; Аль-Джурджани, Ат-тарифат, с. 218.

[bs-statyi]

Пророчество

И бы­ло в го­ды вой­ны, в дни ужа­саю­щей рез­ни, и я мо­лю и пла­чу пла­чем ве­ли­ким всю ночь. И при­шел рас­свет, и вот лю­ди все­го ми­ра, слов­но со­б­ран­ные во­еди­но пред мо­им внут­рен­ним взо­ром, и один че­ло­век па­рит над ни­ми, ост­рие ме­ча сво­его за­но­сит над их го­ло­ва­ми, хле­щет по го­ло­вам, и го­ло­вы взле­та­ют ввысь, а тру­пы их па­да­ют в до­ли­ну ог­ром­ную и ста­нут мо­рем кос­тей.

И вот го­лос ко мне: «Я — Б-г все­мо­гу­щий, пра­вя­щий всем ми­ром в ми­ло­сер­дии ве­ли­ком, про­тя­ни свою ру­ку и возь­ми меч, ибо дал Я те­бе сей­час си­лу и мощь.» И об­ла­чил­ся в ме­ня дух Твор­ца, и ов­ла­дел я ме­чом, и тот­час ис­чез тот че­ло­век, и вгля­дел­ся я лучше — и нет его, а меч в мо­ей вла­сти для мо­их соб­ст­вен­ных за­вое­ва­ний.

И ска­зал Б-г мне: «На­правь сто­пы свои и сту­пай се­бе из мес­та ро­ж­де­ния твое­го в стра­ну пре­крас­ную, в стра­ну свя­тых пра­от­цов, и сде­лаю Я там те­бя муд­ре­цом боль­шим и мо­гу­чим (мно­го­чис­лен­ным), и да бла­го­сло­вят­ся то­бой все ве­ли­кие Зем­ли, ибо те­бя Я вы­брал пра­вед­ни­ком и муд­ре­цом во всем этом по­ко­ле­нии, что­бы из­ле­чил ты бед­ст­вие че­ло­ве­че­ское из­бав­ле­ни­ем проч­ным.

А меч этот возь­ми в ру­ку свою и хра­ни его всей ду­шой сво­ей и всей мо­щью сво­ей, ибо он сви­де­тель­ст­во ме­ж­ду мной и то­бой, что все эти бла­гие де­ла то­бой осу­ще­ст­вят­ся, т.к. до се­го вре­ме­ни не бы­ло еще у ме­ня та­ко­го пре­дан­но­го сре­ди лю­дей, как ты, что­бы мог Я пе­ре­дать ему этот меч, и по­это­му сде­ла­ли раз­ру­ши­те­ли то, что сде­ла­ли. Но от­ны­не ка­ж­дый раз­ру­ши­тель, ко­то­рый уви­дит меч мой в тво­ей ру­ке, сра­зу же ис­чез­нет и ис­ко­ре­нит­ся с зем­ли».

И спря­тал я ли­цо свое, по­то­му что бо­ял­ся я взгля­нуть в на­прав­ле­нии го­во­ря­ще­го мне. А меч, что ка­зал­ся по­верх­но­ст­но­му взгля­ду гла­за мое­го про­стым же­лез­ным ме­чом, �� страш­но ис­пор­чен­ном ви­де сво­ем, он вдруг об­ра­тил­ся в мо­ем вла­де­нии в сияю­щие бу­к­вы свя­то­го име­ни: Б-г все­мо­гу­щий, бле­ском и сия­ни­ем на­пол­няю­щий свет, спо­кой­ст­ви­ем, ти­ши­ной и уверенностью — весь мир.

И мол­вил го­лос серд­цу мо­ему: «Кто пе­ре­даст и при­об­ре­тет для всех по­ко­ле­ний ми­ра от чис­той ка­п­ли это­го ме­ча, что­бы по­зна­ли то­гда пре­лесть Б-га на зем­ле».

И под­нял я гла­за свои, и вот, Б-г, стоя­щий пре­до мной, го­во­рит мне: «Я Б-г, Б-г от­цов тво­их, вгля­дись с то­го мес­та, на ко­то­ром сто­ишь ты пре­до Мной, и уз­ри все су­ще­ст­вую­щее, соз­дан­ное мной из Ни­че­го, выс­шие и ниж­ние во­еди­но, пре­ж­де их вы­хо­да в су­ще­ст­во­ва­ние и во всей про­тя­жен­но­сти вре­ме­ни и по­ряд­ка их раз­ви­тия, по­ка не при­дут они к кон­цу тру­дов сво­их, как долж­но, что­бы дея­ние рук Мо­их вос­хва­лить.»

И уви­дел и воз­ра­до­вал­ся очень за пре­крас­ное тво­ре­ние и все, за­пол­няю­щее его на­сла­ж­де­ние и изо­би­лие, ко­то­ры­ми на­сла­ж­да­ют­ся все, яв­ляю­щие­ся на зем­лю эту, и воз­нес оду Твор­цу.

То­гда об­ра­тил­ся я к Б-гу: «Пред То­бой тру­дить­ся бу­дем в стра­хе и тре­пе­те и Имя Твое вос­хва­лять бу­дем веч­но, ибо не вый­дет из Те­бя злое и доб­рое, но лишь чре­да на­сла­ж­де­ний, уго­тов­лен­ная пред на­ми, от на­ча­ла на­ше­го и до кон­ца.

Как сча­ст­ли­вы про­дви­гаю­щие­ся по ми­рам Тво­им, ко­то­рые Ты им уго­то­вил для удо­воль­ст­вия, не­ги и пол­но­го сча­стья. Нет крив­ды, пор­чи и из­вра­ще­ния во всех дея­ни­ях рук Тво­их, во всем выс­шем и ниж­нем вме­сте.»

И на­пол­нил­ся я муд­ро­стью пре­крас­ной, и в кор­не всего — муд­рость Его лич­но­го про­ви­де­ния. Так про­дви­гал­ся я и при­бав­лял муд­ро­сти еже­днев­но, мно­гие дни, сто во­семь­де­сят дней.

В дни эти за­ду­мал я при­нес­ти мо­лит­ву Твор­цу, что­бы ска­зать: «Вот на­пол­нил­ся я муд­ро­стью бо­лее всех до ме­ня, и нет ни­че­го в ми­ре, что бы­ло бы вы­ше мое­го по­ни­ма­ния, но ре­чи про­ро­ков и муд­ре­цов Б-жьих не по­ни­маю я со­вер­шен­но, так­же Име­на свя­тые во мно­же­ст­ве их не по­нял я».

И за­ду­мал­ся: «Вот Б-г обе­щал мне муд­ро­сти и зна­ний, что бу­ду чу­дес­ным при­ме­ром меж муд­ре­ца­ми и соз­да­ния­ми все­ми, а я до сих пор бе­сед их не по­ни­маю.»

Но пре­ж­де чем воз­звал я — и вот Б-г по­ко­ит­ся на­до мною и го­во­рит: «Так взгля­ни же — муд­рость твоя и по­сти­же­ние твое на­мно­го вы­ше всех муд­ре­цов, ко­то­рые бы­ли до сих пор на зем­ле, и что из то­го, о чем про­сил ты Ме­ня, не дал Я те­бе? За­чем же вво­дить те­бе в уны­ние дух свой по­ни­ма­ни­ем про­ро­честв? И по­то­му не удов­ле­тво­ря­ешь­ся ты ими, что ре­че­ния их ска­за­ны из не­зна­чи­тель­но­го по срав­не­нию с тво­им по­сти­же­ния. Мо­жет по­же­ла­ешь, что­бы опус­тил Я те­бя с уров­ня твоего — и то­гда смо­жешь ты по­нять все ска­зан­ное ими во всем их объ­е­ме?»

И за­мол­чал я и воз­ра­до­вал­ся в обиль­ной гор­до­сти и не от­ве­тил ни­че­го. По­сле то­го спро­сил я Б-га: «Ведь до сих пор не слы­шал я ни­че­го о су­ще­ст­во­ва­нии сво­его те­ла, а все са­мое луч­шее и пред­на­зна­чен­ное при­шло ко мне толь­ко из ду­хов­но­го и к не­му все на­прав­ля­ет­ся. Но ес­ли так, то что бу­дет, ес­ли из-за ка­кой-то бо­лез­ни или пор­чи те­лес­ной за­пу­та­ет­ся ум мой и со­гре­шу пред То­бой, ото­шлешь ли ме­ня от Ли­ца Сво­его, за­бе­решь ли все бла­го Ты иль на­ка­жешь ме­ня?»

И по­клял­ся мне Б-г (Вот уже при­шел ты к ко­неч­ной це­ли сво­ей и все пре­гре­ше­ния твои про­стил Я и ми­лость эта....) Име­нем сво­им Ве­ли­ким и Страш­ным и Тро­ном Сво­им Веч­ным, что не ос­лаб­нет ми­лость Его ко мне на­ве­ки, со­гре­шу иль не со­гре­шу, ми­лость Его и свя­тость Его не от­вер­нут­ся от ме­ня ни­ко­гда. И ус­лы­шал я и воз­ра­до­вал­ся очень.

И в на­пол­не­нии дней этих вни­мал я вни­ма­ни­ем без­мер­ным всем на­зна­че­ни­ям и за­ве­ре­ни­ям, что по­лу­чил я от Б-га, но не на­шел в них дос­та­точ­ной яс­но­сти и язы­ка, ко­то­рым мог бы го­во­рить к че­ло­ве­че­ст­ву и об­ра­тить его к стрем­ле­нию к Твор­цу, ко­то­рое по­знал я.

И не мог я сдер­жи­вать се­бя, гу­лять сре­ди лю­дей, опус­то­шен­ных со­вер­шен­но, зло­сло­вя­щих на Твор­ца и на тво­ре­ние Его, а я, на­сы­щен­ный и воз­но­ся­щий хва­лу, иду и ра­ду­юсь, и слов­но на­сме­ха­юсь над не­сча­ст­ны­ми эти­ми. И тро­ну­ло ме­ня все это до глу­бин серд­ца мое­го.

То­гда ре­шил я в серд­це сво­ем: «Будь что бу­дет, и да­же, ес­ли опу­щусь я со сту­пе­ни уров­ня сво­его, обя­зан я из­лить мо­лит­ву го­ря­чую к Твор­цу, что­бы дал мне по­сти­же­ния и зна­ния, ре­че­ния про­ро­че­ские, муд­рость и язык, что­бы по­мочь че­ло­ве­че­ст­ву не­сча­ст­но­му, под­нять их к сте­пе­ни муд­ро­сти и на­сла­ж­де­ния, по­доб­ной мо­ей.» И при всем том, что знал я то­гда, что нель­зя ом­ра­чать мне дух свой, все же не сдер­жал­ся я и из­лил ду­шу и мо­лит­ву го­ря­чую...

...И бы­ло по­ут­ру: и вгля­дел­ся я и уви­дел Вос­се­даю­ще­го в не­бе­сах. На­сме­хал­ся Он на­до мною и ре­ча­ми мои­ми, и ска­зал мне: «Что ты ви­дишь?»

И ска­зал я: «Ви­жу два че­ло­ве­ка бо­рют­ся вме­сте, один мудр и со­вер­ше­нен в пол­ном ве­ли­ко­ле­пии сил сво­их, а вто­рой мал и глуп, как мла­де­нец но­во­ро­ж­ден­ный, но вто­рой, не по­ни­маю­щий, ма­лень­кий и сла­бый, бро­са­ет си­ла­ча аб­со­лют­но со­вер­шен­но­го.»

И ска­зал мне Б-г: «Этот мла­де­нец ве­ли­ким ста­нет.»

И от­крыл мла­де­нец рот свой и стал го­во­рить мне ка­кие-то ре­че­ния, не­по­нят­ные мне со­вер­шен­но. Од­на­ко ощу­тил я в них все со­кро­ви­ще муд­ро­сти и про­ро­че­ст­ва, при­ня­тое сре­ди про­ро­ков ис­тин­ных, по­ка не по­нял я — ибо от­ве­тил мне Соз­да­тель на прось­бу и сде­лал ме­ня по­доб­ным меж все­ми про­ро­ка­ми и муд­ре­ца­ми Б-жьи­ми.

И ска­зал мне Б-г: «Встань на но­ги свои и взгля­ни в сто­ро­ну вос­то­ка древ­не­го.»

И под­нял я гла­за и уви­дел, что мла­де­нец пол­заю­щий в од­но мгно­ве­ние вы­рос и срав­нял­ся по уров­ню с рос­том боль­шо­го. Но до сих пор не­дос­та­ва­ло ему по­ни­ма­ния и ума, как и пре­ж­де. И изу­мил­ся я очень.

По­сле это­го был глас Б-жий и ре­че­ние ко мне: «Ляг на пра­вый бок.» И лег я на зем­лю, и ска­зал Он мне: «Что ты ви­дишь?» И от­ве­тил я: «Ви­жу я на­ро­ды ми­ра в ве­ли­ком мно­же­ст­ве сво­ем воз­вы­ша­ют­ся и ис­че­за­ют.»

И го­во­рит мне Б-г: «Ес­ли смо­жешь при­дать фор­му всем на­ро­дам этим и раз­дуть в них дух жиз­ни, при­ве­ду я те­бя в стра­ну, ко­то­рую по­клял­ся Я пра­от­цам тво­им от­дать те­бе, и все уго­тов­лен­ное Мной — че­рез те­бя осу­ще­ст­вит­ся!»

[wecatslovers]

🐾Факт: Многие кошки🐱 способны найти путь домой 🏡 , невзирая на расстояния. Такая спо­соб­ность на­зыва­ет­ся «пси-путешествия». По мне­нию эк­спер­тов👨🏼‍🏫, ли­бо кош­ки определя­ют свое мес­то­нахож­де­ние по уг­лу сол­нечно­го света☀️, ли­бо у них есть на­маг­ни­чен­ные клет­ки в моз­ге, которые дей­ству­ют как ком­пас 🧭 (at Балути ЦАО- сеть зоосалонов для собак,кошек. Стрижка,Тримминг, линька) https://www.instagram.com/p/CCF2x5LJqD8/?igshid=9wwilu9c2pz9

[holeinfinite]

Противостояние Москвы и Твери.

В XIV веке раздробленное русское государство стало постепенно восстанавливаться после монголо-татарского нашествия. Новые города северо-восточной Руси: Москва и Тверь, благодаря выгодному расположению и природным богатствам, вступили в пору расцвета. Немаловажную роль в процессе конфронтации двух княжеств сыграла Золотая Орда, которая, стремясь обеспечить надежное и бесперебойное поступление доходов в свою казну, поддерживала то одну, то другую сторону конфликта.

Александр Невский умер, а на великокняжеском троне утвердился его младший брат Ярослав Ярославович. Он многое сделал, чтобы укрепить свою отчину - "молодой" город Тверь. Торе сыновей князя Александра поделили между собой отцовскую отчину: Дмитрию и Андрею достались "старые" города Переяславль и Городец, младшему сыну Даниилу - Москва с крохотным удельным княжеством. Однако, двое старших сыновей устроили междоусобицу. Димитрий захотел занять владимирский великокняжеский стол, а Андрей привел на Русь многочисленное монгольское войско, чтобы помешать брату, но все пошло не плану и войско разграбило Владимир и 14 других городов. Усобица, затеянная сыновьями князя Александра, довершила крушение сильной великокняжеской власти и подготовила почву для торжества младших удельных князей - тверского и московского.

Князь Юрий начал борь­бу за ве­ли­ко­кня­же­ский ярлык с твер­ским кня­зем Ми­ха­и­лом Яро­сла­ви­чем. Вос­поль­зо­вав­шись сме­ной вла­сти в Орде, Юрий едет в Сарай к но­во­му хану Уз­бе­ку, где, же­нив­шись на хан­ской сест­ри­це Ага­фье, по­лу­ча­ет за­вет­ный ве­ли­ко­кня­же­ский ярлык. Пер­во­на­чаль­но Ми­ха­ил Твер­ской при­знал право мос­ков­ско­го князя на ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол. Но после того как мос­ков­ско-ор­дын­ская рать пре­да­лась гра­бе­жам и раз­бо­ям, он пошел вой­ной про­тив князя Юрия и хан­ско­го посла Кавды­гая. Раз­бив их, Ми­ха­ил пле­нил Ага­фью, ко­то­рая от «ве­ли­кой скор­би» вско­ре умер­ла.

Мос­ков­ский князь по­ехал в Сарай, и, об­ви­нив сво­е­го со­пер­ни­ка в отрав­ле­нии хан­ской сест­ри­цы, под­пи­сал ему смерт­ный при­го­вор. Узбек каз­нил Ми­ха­и­ла Твер­ско­го и под­твер­дил права Юрия Мос­ков­ско­го на ве­ли­ко­кня­же­ский ярлык.

Новый твер­ской князь Дмит­рий Гроз­ные Очи по­ехал в Сарай, где по­ве­дал хану о мно­гих «лихих делах» Юрия и Кавды­гая, в том числе утай­ке ими части ор­дын­ской дани. Узбек при­шел в неопи­су­е­мую ярость, каз­нил Кавды­гая и лишил Юрия хан­ско­го яр­лы­ка. Во время про­це­ду­ры пе­ре­да­чи этого яр­лы­ка Дмит­рию Твер­ско­му тот не смог сдер­жать своих эмо­ций и на гла­зах Уз­бе­ка за­ру­бил мос­ков­ско­го князя. За со­вер­шен­ный са­мо­суд твер­ской князь также по­пла­тил­ся жиз­нью, но ярлык на ве­ли­кое кня­же­ние был пе­ре­дан не но­во­му мос­ков­ско­му князю Ивану Да­ни­ло­ви­чу Ка­ли­те, а его со­пер­ни­ку, но­во­му твер­ско­му князю Алек­сан­дру Ми­хай­ло­ви­чу.

В ав­гу­сте 1327 г. из-за ря­до­во­го бы­то­во­го кон­флик­та в Твери неожи­дан­но вспых­ну­ло мощ­ное ан­ти­ор­дын­ское вос­ста­ние, в ходе ко­то­ро­го были пе­ре­би­ты все мон­голь­ские бас­ка­ки во главе с бра­том Уз­бе­ка Чол­ха­ном. Узнав о про­изо­шед­шей тра­ге­дии, Узбек по­слал на Русь ка­ра­тель­ное вой­ско, к ко­то­ро­му с боль­шой охо­той при­со­еди­нил­ся и мос­ков­ский князь, встре­тив­ший татар «хле­бом-со­лью» у по­гра­нич­ной Ко­лом­ны.

��осле раз­гро­ма Твери новым ве­ли­ким кня­зем стал Иван Ка­ли­та, ко­то­рый ��ме­сте с хан­ским яр­лы­ком по­лу­чил и право сбора дани со всех рус­ских зе­мель, по­сколь­ку мон­го­лы вы­нуж­де­ны были от­ка­зать­ся от ин­сти­ту­та бас­ка­че­ства на Руси(Баска́к— представитель монгольского хана в завоёванных землях, сборщики налогов.). Это об­сто­я­тель­ство поз­во­ли­ло Ивану Ка­ли­те не толь­ко кон­тро­ли­ро­вать все де­неж­ные по­то­ки, но и ута­и­вать зна­чи­тель­ную часть «ор­дын­ско­го вы­хо­да» в Москве, что спо­соб­ство­ва­ло росту эко­но­ми­че­ско­го и по­ли­ти­че­ско­го мо­гу­ще­ства его кня­же­ства. При нем же на­ко­нец пре­кра­ти­лись бес­ко­неч­ные «та­тар­ские рати» и «бысть ти­ши­на ве­ли­ка» по всей рус­ской земле.

При Иване Ка­ли­те Москва ста­но­вит­ся ре­ли­ги­оз­ным цен­тром всей Се­ве­ро-Во­сточ­ной Руси, зна­чи­тель­но воз­рос­ла эко­но­ми­че­ская и по­ли­ти­че­ская мощь мос­ков­ско­го бо­яр­ства.

Полагают, что возвышению Москвы способствовало выгодное положение на перекрестке торговых путей. Однако положение Твери на волжском торговом пути было не менее выгодным.

Причиной возвышения Москвы являлась правильная политика московских князей. Во времена ордынского ига дальнейшее развитие Руси могло идти по двум направлениям: 1) в противоборстве с Ордой, 2) в союзе с Ордой. По первому пути пошла Тверь, по второму пошла Москва. Тверской князь Михаил сумел разбить татарское войско, но под угрозой нового татарского нашествия вынужден был отправиться на поклон в ставку ордынского хана, где и принял мучительную смерть. А московские князья придерживались кардинально иного подхода. Так, например, старший брат Ивана Калиты князь Юрий был женат на сестре ордынского хана Узбека. И был верным сторонником Узбека в его делах. Потому не удивительно, что ордынские ханы именно московским князьям давали ярлык на великое княжение. А, как известно, что охраняешь, то и имеешь. Собирая дань для Орды, московские князья имели возможность отщипывать от этой дани по кусочку в свою пользу. И постепенно накапливали все больше богатств, что позволяло им содержать большое войско, обеспечивать его качественным оружием и т. д. Кроме того, Иван Калита сделал все возможное, чтобы подружить своего сына с наследником ордынского престола. А на друзей войною не ходят. И когда великий Хан пошел походом на непослушного тверского князя Александра, среднего сына замученного в Орде Михаила Тверского, татарские войска разорили всю тверскую землю, но земли московского княжества обошли стороной. Поэтому территория московского княжества в представлениях простого народа являлась в те времена островком стабильности и безопасности среди бушующего моря войн и разорений. И сюда тянулся люд со всех окраин. Постепенно Московское княжество стало самым густонаселенным на Руси. А чем больше население, тем больше можно набрать войско. Также московские князья проводили очень правильную церковную политику. Они всеми силами старались подружиться с Патриархом (в отличие от тверских князей, которые этому вопросу внимания не уделяли). Поэтому патриархи большую часть времени проживали в Москве. А затем и вообще переехали в Москву. Вот эти факторы привели постепенно к такому усилению Москвы, что она отказалась от ставшего не нужным союза с Ордой и возглавила борьбу русских земель за освобождение от монгольского ига. То есть возвышение Москвы - закономерность, обусловленная правильной линией поведения, правильной политикой.

Текст позаимствован из разных интерет ресурсов. Приятного вам дня:)

[kushiscorpio]

Фанфик: “По стопам идущего”

Гар­ретт Мил­лер — вче­раш­ний бун­тарь-под­росток с ры­жими не-тро­гай-обож­жешь­ся во­лоса­ми, на­поле­онов­ски­ми ам­би­ци­ями и неп­ростой судь­бой. Он лю­бит иг­рать в бас­кетбол, не тер­пит флег­ма­тич­ных за­нуд (вро­де пар­ней с серь­гой в ухе) и прос­то ду­ши не ча­ет в шо­колад­ных ба­тон­чи­ках.     

Гар­ретт Мил­лер — ти­пич­ный ве­сель­чак, ге­рой ��во­его вре­мени, обо­жа­ющий сме­лые при­колы и сов­ре­мен­ную му­зыку. Плыть ти­хо по те­чению и не соз­да­вать неп­ри­ят­ности дру­гим — не его спе­цифи­ка. В этом нет нас­то­ящей жиз­ни, в ста­тике зак­лю­чено лишь заб­ве­ние и мед­ленный пе­реход в веч­ность, где толь­ко прод­лится су­щес­тво­вание ово­ща. «Гром­че, храб­рее, яр­че!» — его де­виз, а борь­ба с эк­топлаз­менной прес­тупностью — осоз­нанно выб­ранная судь­ба.      

Гар­ретт Мил­лер всег­да, поч­ти всег­да счи­тал се­бя кру­тым пар­нем, у ко­торо­го прос­то что-то не срос­лось в судь­бе. Или в поз­во­ноч­ни­ке. От это­го ми­зер­но­го фак­та не сто­ило ша­рахать­ся, слов­но от про­тив­ных монс­тров, от ко­торых, к сло­ву, он и так ни­ког­да не ша­рахал­ся. Гар­ретт во­об­ще не тру­сит пос­ле то­го слу­чая с приз­ра­ком, ору­ду­ющим за­коре­нелы­ми стра­хами, буд­то че­репашь­ими нун­ча­ками. Этот па­рень при­нима­ет мир и лю­дей в нем та­кими, ка­кие они и есть: без чи­ли-со­уса и виш­не­вого дже­ма на де­серт.      

Гар­ретт Мил­лер — в кон­це кон­цов — экс­тре­маль­ный охот­ник за при­виде­ни­ями, приз­ванный ло­мать убо­гую за­коре­нелую сис­те­му. Он мно­го бол­та­ет, час­то спо­рит и ни­кого-ни­кого не слу­ша­ет, кро­ме, быть мо­жет, ти­хого заг­робно­го го­лоса не­ожи­дан­ной под­дер­жки в ли­це де­вуш­ки Кай­ли. К чес­ти ска­зать, единс­твен­ной, не под­да­ющей­ся флир­ту тех са­мых вы­ше­упо­мяну­тых флег­ма­тиков, и ста­вящей ак­цент на собс­твен­ном мне­нии, а не на на­вязан­ном об­щес­твен­ном.      

Гар­ретт Мил­лер до неп­ри­личия упо­рен, за­час­тую азар­тен и без­рассу­ден — этим-то и при­тяги­ва­ет го­лод­ные неп­ри­ят­ности да за­ин­те­ресо­ван­ный, чуть бес­по­ко­ящий­ся взгляд из-под тя­желых гус­то нак­ра­шен­ных рес­ниц. Гар­ретт прос­то соз­дан для ис­пы­таний, а те всег­да… Всег­да на­ходят его.      

Од­нажды пос­ле оче­ред­но­го по чь­ей-то ви­не прак­ти­чес­ки про­вален­но­го за­дания ко­лясоч­ни­ка вса­сыва­ет вмес­те с приз­ра­ком в кон­тей­нер для ло­вушек. И ни спра­вед­ли­вый Ро­ланд, ни зас­тывший от шо­ка Эду­ар­до, ни да­же по­чита­емый ею звез­да ми­ра па­рап­си­холо­гии, нес­равнен­ный Игон Спен­глер — не на­ходят дру­гого вы­хода, кро­ме как за­переть ��ар­ня по его собс­твен­ной прось­бе в этой зло­вон­ной тюрь­ме с сот­ня­ми, а мо­жет, и ты­сяча­ми оз­лоблен­ных приз­ра­ков! Каж­до­му из них неп­росто, но иног­да от­ча­ян­ные вре­мена тре­бу­ют от­ча­ян­ных мер — так обыч­но лю­бят от­кре­щивать­ся лю­ди. Го­ворить ведь нам­но­го про­ще.      

Ник­то не хо­чет по­нимать, а Эд, буд­то по­забыл, как сам од­нажды на­рушил од­но из фун­да­мен­таль­ных пра­вил их не­пос­редс­твен­но­го на­чаль­ни­ка и от­пра­вил­ся выз­во­лять раз­давлен­но­го оби­дой Ли­зуна.      

«Ни­кому нет де­ла, — так в по­рыве злос­ти рас­сужда­ет Гриф­фин, — про­ще зак­рыть гла­за и за­быть о на­пар­ни­ке, что сто­ял с то­бой пле­чом к пле­чу!» Быть мо­жет, все они пра­вы, в их сло­вах есть ра­ци­ональ­ное зер­но. Кон­тей­нер дав­но дер­жится на чес­тном сло­ве, нуж­да­ет­ся в ско­ром ре­мон­те и пос­ле пре­дыду­щего по­сеще­ния вто­рой раз мо­жет не вы­дер­жать. Пусть так. Они тол­ка­ют чер­тов­ски «бе­зуко­риз­ненные» до­воды, их ума­ми ру­ково­дят не­мило­сер­дные ци­таты из сво­да за­конов охот­ни­ков, а не из ко­дек­са чес­ти. Толь­ко она на по­доб­ное не го­това ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах, да­же ес­ли на­пере­кор ло­гике. Из обес­по­ко­ен­но­го серь­ез­но­го то­на пе­рехо­дит на кри­ки, моль­бы, а за­тем и сле­зы; пы­та­ет­ся прор­вать­ся к лю­ку, в ко­тором его ре­шитель­но улы­ба­юще­еся ли­цо про­сит ее не бес­по­ко­ить­ся. В его гла­зах дур­ма­нящая уп­ря­мая ре­шимость, в ее — прос­той, нес­вой­ствен­ный для та­кой «пра­виль­ной» Кай­ли Гриф­фин, жи­вот­ный страх. Она от­талки­ва­ет от се­бя нас­той­чи­вые ру­ки Иго­на, Жа­нин, ко­го-то из пар­ней и бук­валь­но вре­за­ет­ся в тол­стен­ное пу­ленеп­ро­бива­емое стек­ло. Всмат­ри­ва­ет­ся с жад­ностью и болью в свет­ло-го­лубые гла­за нап­ро­тив, он то­же не от­ры­ва­ет­ся: не мор­га­ет, шеп­чет что-то ед­ва дро­жащи­ми гу­бами.      

И ры­чаг опус­ка­ет­ся.      

Крик зас­тре­ва­ет где-то в гор­ле.      

В сос­то­янии аф­фекта она еще па­ру ми­нут пы­та­ет­ся, к чер­то­вой ма­тери, вы­коло­тить стек­ло, над го­ловой, что есть сил, про­тяж­но ре­вет Ли­зун, а па­ра креп­ких рук не­навяз­чи­во пы­та­ет­ся от­та­щить де­вуш­ку.      

Они да­же не раз­ре­шили ей поп­ро­щать­ся, не пред­при­няли ров­ным сче­том ни­чего, что по­мог­ло бы раз­ре­шить си­ту­ацию, прос­то хлад­нокров­но на­жали. Од­но дви­жение — и жизнь че­лове­ка, их слав­но­го то­вари­ща Гар­ретта Мил­ле­ра, ре­шена. Они не спра­шива­ли. И Кай­ли то­же боль­ше спра­шивать не бу­дет.      

Она бе­рет в ру­ку вер­ный про­тон­ный блас­тер, вто­рой сжи­мая но­вый не­ис­пы­тан­ный ра­нее об­ра­зец дат­чи­ка, в те­ории слу­жащий для оп­ре­деле­ния ти­па при­виде­ний. Вряд ли это за­мет­но по­может в ми­ре, где каж­дая сущ­ность — ору­дие ада; и ка­кая раз­ни­ца, ка­ким спо­собом она по­пыта­ет­ся те­бя при­кон­чить. Но Кай­ли Гриф­фин зна­ет, что без не­го, ста­рого доб­ро­го Г��р­ретта, об­ратно точ­но не вер­нется.      

Ко­ман­да с ужа­сом и не­пони­мани­ем смот­рит на это, на­пере­бой пы­та­ясь от­го­ворить. Гриф­фин не ви­нит их, но и не по­нима­ет, в этот раз она со­вер­шит ве­личай­шую глу­пость, спо­соб­ную по­губить весь мир, рис­кнет, сде­ла­ет то, что сде­лал бы Гар­ретт ра­ди спа­сения од­но­го хо­роше­го че­лове­ка. 

 — Ты лю­бишь его.! — как-то по­ражен­но и с тем об­легчен­но вы­дыха­ет Ри­вера, зас­тавляя при­сутс­тву­ющих в не­мом шо­ке пе­рево­дить взгля­ды с од­но­го на дру­гую. Кай­ли Гриф­фин не­чего ска­зать. Она не сог­ла­ша­ет­ся, но и не мо­жет оп­ро­тес­то­вать — ведь са­ма еще тол­ком не зна­ет.      

Кай­ли прос­то мол­чит, как учи­ла лю­бимая ба­буш­ка в та­ких си­ту­аци­ях. Да и ка­кая раз­ни­ца? Раз­ве важ­но, лю­бит или нет, ког­да друг жер­тву­ет со­бой ра­ди ми­ра, а то­му пле­вать — он и не уз­на­ет ни­ког­да. Все по­хоро­нит­ся здесь, в сте­нах ста­рой по­жар­ной час­ти. 

 — Ну ко­неч­но! — хва­та­ет­ся он за во­лосы. — Я за­метил это еще с тех ис­то­рий со стра­хами, кло­уна­ми и сна­ми… Ты всег­да под­держи­вала его нес­мотря на пол­ное от­сутс­твие до­водов и ма­ло-маль­ских до­каза­тель­ств, ко­торых тре­бова­ла от всех ос­таль­ных, по­така­ла его глу­пым при­хотям. Я спи­сывал все на обыч­ную за­боту, но по­том по­нял, он для те­бя стал осо­бен­ным за та­кое ко­рот­кое вре­мя.      

Кай­ли ощу­ща­ет на се­бе взгля­ды, они кля­нут и щип­лят луч­ше лю­бых хлес­тких слов. Но ру­ка ее и впредь ос­та­ет­ся твер­да. 

 — Тем не ме­нее, — гор­ло пе­ресы­ха­ет, — тем не ме­нее… Все ска­зан­ное то­бой не от­ме­ня­ет то­го фак­та, что Гар­ретт сей­час в ло­вуш­ке вмес­те с ку­чей кро­вожад­ных приз­ра­ков, то­чащих зуб на каж­до­го, учас­тво­вав­ше­го в по­им­ке.       

Эду­ар­до опус­ка­ет взгляд и рас­се­ян­но трет ��а­тылок: 

 — Прос­ти, ведь­моч­ка, я там был? Боль­ше не мо­гу. 

 — Не мо­жешь или не хо­чешь? — хо­лод­но ле­тит ему в ли­цо. Гру­бо. Ри­вера не­осоз­нанно съ­ежи­ва­ет­ся, окон­ча­тель­но по­туп­ляя взгляд, и охот­ни­ца, смяг­чившись, поп­равля­ет­ся. — Эд, я знаю те­бя. Да­же будь все это прав­дой, все рав­но бы его не бро­сил. Он же то­же твой друг и то­варищ, ка­кие бы ссо­ры меж­ду ва­ми не вспы­хива­ли. 

 — Ты пра­ва, но я… 

 — Не нуж­но, — нес­клад­но улы­ба­ет­ся де­вуш­ка, — я возь­му все на се­бя.    

На­пос­ле­док, на­ходясь в про­межу­точ­ной зо­не, она кля­нет­ся, что от­кро­ет за­щит­ный ска­фандр, ес­ли ее вновь по­пыта­ют­ся ос­та­новить, а за­тем втор­га­ет­ся в пу­чину бедс­твий и стра­ха божь­его.

Продолжение следует...

https://ficbook.net/readfic/9076234

[joegilgunru]

Стресс, депрессия, тоска: как пережить Новый год Не огля­ды­вай­тесь на дру­гих, скройте инстаграм слишком счастливых друзей ⠀ Не бой­тесь от­ка­зы­вать­ся и пред­ла­гать аль­тер­на­ти­вы, если дру­зья или род­ствен­ни­ки на­ста­и­ва­ют на че­рес­чур ин­тен­сив­ной про­грам­ме на празд­ни­ки ⠀ Со­здай­те соб­ствен­ное сча­стье Раз­бе­ри­тесь с при­чи­на­ми сво­е­го пло­хо­го на­стро­е­ния, что­бы по­нять, как по­чув­ство­вать себя хо­ро­шо. Если празд­ни­ки на­по­ми­на­ют вам о ком-то из ушед­ших близ­ких, по­чти­те его па­мять, сде­лав что-то, что вы обыч­но де­ла­ли в это вре­мя вме­сте, либо по­про­буй­те от­пу­стить вос­по­ми­на­ния. Если вы чув­ству­е­те себя оди­но­ко из-за того, что вас ни­кто не при­гла­сил на ве­че­рин­ку — устрой­те соб­ствен­ную и при­гла­си­те тех, кого бы вы хо­те­ли уви­деть, или ор­га­ни­зуй­те празд­ник на ра­бо­те. ⠀ Со­сре­до­точь­тесь на воз­мож­но­сти по­об­щать­ся с близ­ки­ми и дру­зья­ми вме­сто празд­нич­ных ри­ту­а­лов или при­ду­май­те соб­ствен­ные ⠀ Еще один спо­соб по­чув­ство­вать себя хо­ро­шо — бла­го­тво­ри­тель­ность. По­участ­вуй­те в Щед­ром втор­ни­ке, на­ве­сти­те оди­но­ких по­жи­лых лю­дей в доме пре­ста­ре­лых, по­про­буй­те во­лон­тер­ство, или хотя бы уго­сти­те дру­га чаш­кой кофе. ⠀ Най­ди­те еди­но­мыш­лен­ни­ков, другим тоже бывает грустно. ⠀ С пред­но­во­год­ней тос­кой мож­но по­про­бо­вать спра­вить­ся или она прой­дет сама, ко­гда вы вер­не­тесь к при­выч­но­му рит­му жиз­ни. Если пло­хое на­стро­е­ние не пре­кра­ща­ет­ся, а к нему при­бав­ля­ют­ся зло­упо­треб­ле­ния ал­ко­го­лем или рис­ко­ван­ное по­ве­де­ние, воз­мож­но, речь идет о де­прес­сии. Тут надо звонить в круглосуточную психологическую помощь. https://www.instagram.com/p/B6fZnllIV0s/?igshid=9j9k3dklaqw3

[danhoevg-blog]

Как раньше

Пэйринг: Джексон/Марк

Рейтинг: PG-13

Жанры: Романтика, Повседневность

Размер: Драббл

Описание: Иен находился в этом доме недолго, но воспоминаний, сделанных здесь, хватит на всю жизнь.

Часть 2  160508 CN

Ат­мосфе­ра Ки­тая кон­крет­но вли­яет на этих дво­их, из-за че­го хо­чет­ся кри­чать во весь го­лос, сме­ять­ся и прос­то уто­пать в лю­бимых объ­яти­ях. Они улы­ба­ют­ся друг дру­гу и по­нима­ют, что прос­то не мо­гут быть по­рознь. Под гром­кие воз­гла­сы фа­натов пар­ни креп­че сжи­ма­ют свои ла­дони, на­поми­ная, что они тут, ря­дом, нич­то не спо­соб­но по­мешать им быть вмес­те. Все­го один взгляд, от ко­торо­го хо­чет­ся рас­та­ять, а но­ги ав­то­мати­чес­ки под­ка­шива­ют­ся, и один из них ин­ту­итив­но ста­новит­ся буд­то опь­янен­ным этим бе­зумс­твом. Важ­но по­казать, что че­ловек ря­дом с то­бой бе­зум­но до­рог, и ря­дом с ним прос­то за­дыха­ешь­ся.      Иног­да не хо­чет­ся ухо­дить со сце­ны, по­тому что мо­жет пос­ле­довать от­каз об­ще­ния из-за пло­хого нас­тро­ения или бо­яз­ни быть неп­ра­виль­но по­нятым. И, поль­зу­ясь мо­мен­том, они нас­лажда­ют­ся эти­ми ча­сами, спо­соб­ны­ми пе­ревер­нуть всё с ног на го­лову. Они окол­до­ваны, и не сле­дят за сво­ими дей­стви­ями. Наб­лю­да­ют за каж­дой эмо­ци­ей, за дви­жени­ем и об­ли­зыва­ют по­оче­рёд­но гу­бы, пы­та­ясь ус­по­ко­ить вихрь пос­ту­пив­ших мыс­лей. Эти рам­ки сво­дят с ума, и хо­чет­ся пос­ко­рее ос­тать­ся на­еди­не и по­дарить са­мые за­поми­на­ющи­еся ми­нуты нас­лажде­ния, а мо­жет и ча­сы, тут как по­везёт.      Хо­чет­ся да­рить за­боту и иног­да взгляд, об­ра­щён­ный толь­ко на Джек­со­на, и ес­ли это прив­ле­ка­ет об­ширное вни­мание, И­ен сму­ща­ет­ся и смот­рит в пол на сце­ну, пы­та­ясь скрыть свои пок­раснев­шие как от с��у­щения, так и от ус­та­лос­ти, щё­ки. Ему ка­жут­ся эти мо­мен­ты не­веро­ят­ны­ми, но пы­та­ет­ся при­вес­ти мыс­ли в по­рядок и смот­реть на фа­натов, да­рить бе­зум­ную улыб­ку и пла­кать от счастья быть тут, в столь род­ной стра­не для них дво­их — Кайе и И­ена.      Это не­веро­ят­ное вли­яние прос­то сво­дит с ума, и Марк прос­то не мо­жет из­ба­вить­ся от пе­ревоз­бужде­ния, его эмо­ции слиш­ком силь­ны, а ви­дя ры­да­юще­го Джек­со­на с его ма­мой — ему хо­чет­ся уте­шить их обо­их, ког­да бу­дут вновь до­ма у Кайе. Поб­ла­года­рить при­ят­ны­ми сло­вами за прек­расный ужин, ска­зать о том, что эта жен­щи­на так мно­го сде­лала для них дво­их и по­цело­вать в щё­ку, а по­том под ру­ку уй­ти в ком­на­ту Джек­со­на, нас­лажда­ясь об­щес­твом толь­ко их дво­их. По­тому что этот дом осо­бен­ный, по­тому что они здесь од­ни из груп­пы, и ник­то их не осу­дит, не бу­дет сле­дить или как-ли­бо шу­тить, ведь имен­но это и сбав­ля­ет обо­роты в от­но­шении дво­их.      Хо­тя, ве­ро­ят­но, се­год­ня они на­еди­не не ос­та­нут­ся.      Марк ши­роко улы­ба­ет­ся, хва­тая Джек­со­на за ру­ку и кла­ня­ясь фа­натам на де­вянос­то гра­дусов, а в ушах зве­нит, го­лова кру­жит­ся. Те­ло бе­зум­но ло­мит, но он это­го не по­казы­ва­ет, ведь та­кова ра­бота, а впе­реди ждёт хоть и не­дол­гий, но от­дых. Чувс­тву­ет креп­кую хват­ку, и все ду­мы об ус­та­лос­ти тут же за­быва­ют­ся, и на ду­ше ста­новит­ся по-осо­бен­но­му теп­ло. Он здесь, ря­дом. Не­дале­ко их друзья, фа­наты, всё, что нуж­но для счастья.      Со сце­ны ухо­дят с мок­ры­ми от слёз гла­зами, хо­чет­ся не пе­рес­та­вая ры­дать, но Ту­ан сдер­жи­ва­ет се­бя из пос­ледних сил. Иног­да бе­га­ет стафф, тол­кая друг дру­га и что-то кри­ча нас­чёт не­уб­ранной ап­па­рату­ры, за­бытой где-то одеж­ды и о ка­кой-то ко­роб­ке с едой, сов­сем ос­тавлен­ной ре­бята­ми. Не об­ра­щая вни­мания на су­мато­ху, смот­рит на тя­жело ды­шаще­го Джек­со­на и по­да­ёт ему вновь по­лотен­це, ко­им тот тут же вы­тира­ет ли­цо и бла­годар­но улы­ба­ет­ся. Ре­бята шу­мят, ос­тавляя дво­их по­зади, и этим они поль­зу­ют­ся.      Джек­сон ки­ва­ет в тём­ный ко­ридор, ве­дущий к ка­ким-то под­собкам для стаф­фа, для не­нуж­ных ве­щей, для гар­де­роба, для му­сора, — Марк по­нима­ет и сле­ду­ет за ки­тай­цем, прих­ва­тывая с со­бой ещё од­но чис­тое по­лотен­це, тут же при­жимая его к сво­ему лбу, ще­кам, ос­тавляя ко­жу су­хой. Сер­дце на­чина­ет уча­щён­но бить­ся, и на этот р��з не от фи­зичес­кой наг­рузки.      Они за­пира­ют­ся в од­ной из ком­нат, тут же об­ни­мая друг дру­га. При­жима­ют­ся креп­че, вды­хая за­пах по­та и по­нимая, что да­же в та­ком сос­то­янии дру­гой прос­то ве­лико­лепен. Джек­сон про­водит ши­рокой ла­донью по спи­не Ту­ана, вы­рисо­вывая ка­кой-то узор, а по­том на­дав­ли­ва­ет на по­яс­ни­цу, при­жимая креп­че к се­бе. Чувс­тву­ет уча­щён­ное ды­хание и це­лу­ет за ухом, дер­жа ху­доща­вое те­ло так креп­ко, слов­но са­мое дра­гоцен­ное на этом све­те. Не хо­чет­ся его от­пускать, но ско­ро их хва­тят­ся, по­это­му чуть отс­тра­ня­ет­ся, кла­дёт свои ла­дони на столь иде­аль­ное ли­цо и смот­рит пря­мо в гла­за. Се­год­ня они по-осо­бен­но­му прек­расны — Марк поп­ро­бовал на­деть лин­зы, и это ста­новит­ся прос­то не­веро­ят­ным.      — Ты се­год­ня пот­ря­са­ющий, — шеп­чет и це­лу­ет мед­ленно, ощу­щая со­лёный прив­кус на гу­бах не­дав­них слёз. Марк осо­бен­ный для не­го в лю­бом об­ра­зе, и это прос­то не­веро­ят­но — ник­то не спо­собен вы­зывать в нём та­кие эмо­ции, та­кое силь­ное же­лание.      — Ты не ме­нее, — улы­ба­ет­ся и об­ни­ма­ет за шею, при­тяги­вая Кайе к се­бе и уг­лубляя по­целуй. Эти ми­нуты дра­гоцен­ны, и он нас­лажда­ет­ся ими, ведь в лю­бой мо­мент это мо­жет прек­ра­тить­ся. Да, их от­но­шения не­понят­ны, но вот здесь, в этом са­мом мес­те, в этой са­мой стра­не, он чувс­тву­ет се­бя лю­бимым.      — Нуж­но ухо­дить, — пре­рыва­ет по­целуй и смот­рит с лю­бовью, паль­ца­ми уби­рая при­лип­шую бе­лоб­ры­сую чёл­ку со лба. Они выр­ва­ли эти ми­нуты, но они за­кан­чи­ва­ют­ся слиш­ком быс­тро. Ско­ро за ку­лисы при­дут родс­твен­ни­ки, по­это­му Ван не­мед­ленно дол­жен ту­да явить­ся. Опус­ка­ет ру­ки и хва­та­ет ла­донь Мар­ка, креп­ко сжи­мая. — Не про­тив пе­рено­чевать се­год­ня у ме­ня в но­мере? — спра­шива­ет с улыб­кой, прик­ла­дывая их сцеп­ленные ру­ки к его сер­дцу. Марк чувс­тву­ет ко­жей жар чу­жого те­ла, улы­ба­ет­ся в от­вет и про­из­но­сит счас­тли­во:      — Ко­неч­но.      Ско­ро их сов­мес­тных вос­по­мина­ний ста­нет бес­ко­неч­но мно­го, и Марк го­тов уто­нуть в них.

[alexsmitposts]

Как легко развеять миф о сталинских репрессиях? Что для этого тре­бу­ет­ся? - По­счи­тать, сколь­ко надо рас­стре­лять людей, чтобы уни­что­жить «всех лучших пар­тий­цев». Я пред­ла­гаю даже больше – рас­стре­лять вообще ВСЕХ пар­тий­ных ра­бот­ни­ков за­ни­ма­ю­щих какое-нибудь пар­тий­ное кресло. Всех этих сек­ре­та­рей об­ко­мов, рай­ко­мов, гор­ко­мов и парт­ко­мов. Всех! Вклю­чая тех­ни­че­ских ра­бот­ни­ков. Итак, на 1985 год в СССР было 89 об­ко­мов – по числу об­ла­стей. По­нят­но, что в 37 году их число могло от­ли­чать­ся, ��о я со­зна­тель­но не лезу в спра­воч­ни­ки и буду счи­тать по мак­си­му­му (потому что в 37-м число об­ла­стей не могло быть бОль­шим чем в 89-м). Сколь­ко че­ло­век ра­бо­та­ет в обкоме, если вклю­чить в их число сек­ре­ту­ток и прочих ре­фе­рен­тов? 100? В 37-м вряд ли больше, вклю­чая членов Бюро, ко­то­рые могли не быть ра­бот­ни­ка­ми соб­ствен­но обкома. В даль­ней­шем я так и пред­ла­гаю счи­тать чис­лен­ность – по ВСЕМ ра­бот­ни­кам, вклю­чая членов Бюро. Значит, 89*100=8900 че­ло­век. Но пусть будет 9 тысяч – для ров­но­го счета. Затем, опус­ка­ем­ся на уро­вень рай­ко­мов. Сколь­ко рай­о­нов в сред­нем име­ет­ся в каждой об­ла­сти? 7-8? Ну, пусть для ров­но­го счета будет 10 и в них по 30 со­труд­ни­ков. Итого = 30*10*89 = 27000 (опять же, для ров­но­го счета). Затем гор­ко­мы и рай­ко­мы в го­ро­дах. Здесь слож­нее. Го­ро­дов в СССР в 39-м году (вклю­чая ПГТ) было 2762 http://​cccp.​narod.​ru/​work/​enciklop/​naselen1.​html Это всех го­ро­дов, и мил­ли­он­ни­ков типа Москвы и ма­лень­ких по­сел­ков типа Кры­жо­по­ля. До­пу­стим, что в сред­нем число «пар­тап­па­рат­чи­ков» в гор­ко­мах было 30 (на самом деле без­бож­но за­вы­шен­ное число, но мы ведь до­го­во­ри­лись?) Рай­о­нов по городу, сколь­ко в сред­нем? Не будем ме­ло­чить­ся, пусть будет 10. В Москве 10 и в Кры­жо­по­ле пусть будет 10. И число ап­па­рат­чи­ков в них возь­мем равным 20. Гулять, так гулять! Тогда, 2762*30 = 82860 (83000 округ­лен­но) и 2762*10*20 = 552400 (560000 округ­лен­но). Счи­тать, так счи­тать, че их жалеть, су­по­ста­тов? К этим числам надо до­ба­вить ра­бот­ни­ков ЦК ВКП(б) и ЦК Со­юз­ных рес­пуб­лик. Но это уже мелочь, так, по­ряд­ка 3000 че­ло­век (для ров­но­го счета). 15 рес­пуб­лик, у каждой ап­па­рат ну сами при­кинь­те и пой­ме­те, что я не жмо­тил­ся. Итого, сложив все эти числа, по­лу­чим: 9000+27000+83000+560000+3000 = 682000 че­ло­век. Вам это число ничего не на­по­ми­на­ет? Мне да! Я прак­ти­че­ским путем по­лу­чил число рас­стре­лян­ных в жуткие годы ре­прес­сий и потому могу ска­зать разным там ре­ви­зи­о­ни­стам: вот на какие (строго на­уч­ные!) данные опи­рал­ся Н.С. Хрущев в своем зна­ме­ни­том до­кла­де. Пы.Сы. Кстати, не помню, какова в 37-м была чис­лен­ность всей Партии? Ко­неч­но, мне могут воз­ра­зить, что ре­прес­сии кос­ну­лись не только партии и даже в ос­нов­ном не пар­тий­ных то­ва­ри­щей, �� граж­дан совсем бес­пар­тий­ных... Но! Фокус в том, что из­на­чаль­но они были на­прав­ле­ны против сред­не­го и низ­ше­го звена и ини­ци­и­ро­ва­ны именно ЦК И если при­ни­мать воз­ра­же­ния нетра­ди­ци­он­но ори­ен­ти­ро­ван­ных кри­ти­ков и из­ме­нить ме­то­ди­ку под­сче­та, по­лу­чит­ся еще хуже, по­верь­те. Под­счет ведь я вел только рас­стре­лян­ным, а статей рас­стрель­ных было немно­го, прак­ти­че­ски 58-я и только. Ну, могли еще за хи­ще­ния рас­стре­лять, но это так, мелочь… И то пе­ре­бил уже всю пар­тий­ную вер­хуш­ку. А вот если в под­счет до­ба­вить непар­тий­ных граж­дан, по­лу­чит­ся, что: по­са­же­ны (и рас­стре­ля­ны) треть кол­хоз­ни­ков; три чет­вер­ти ин­же­нер­но-на­уч­ных кадров; ну и так по мелочи – все ра­бот­ни­ки куль­ту­ры, по­ло­ви­на ме­ди­ков, до трети жур­на­ли­стов и до кучи пятая часть армии. Так что зря вы граж­дане Сол­же­ни­цы­на во лжи ули­ча­е­те. Ста­ти­сти­ка – это наука. Осо­бен­но в умелых руках. Эти же очу­ме­лые ручки сде­ла­ли из общих де­мо­гра­фи­че­ских потерь СССР 20 мил­ли­о­нов только убитых. Теперь зем­сков­ские цифры счи­та­ют­ся клас­си­че­ски­ми. С чего бы это, граж­дане? С чего бы нена­ви­дев­ше­му Ста­ли­на ис­то­ри­ку так про­ник­нуть­ся «чест­но­стью» и во­ору­жить­ся «объ­ек­тив­но­стью», что не вда­ва­ясь в анализ до­сто­вер­но­сти ис­точ­ни­ков пе­ре­ко­пи­ро­вать себе данные услуж­ли­во предо­став­лен­ные хру­щев­ски­ми по­дон­ка­ми-ре­а­би­ли­тан­та­ми? Не пора ли нам сде­лать эту работу самим? Неуже­ли мы не видим, сколь­ко от­кро­вен­ных фаль­ши­вок (а сколь­ко еще нерас­по­знан­ных?) вбро­ше­но в «ли­те­ра­ту­ру» в по­след­ние годы? И многие из них со­тво­ре­ны именно в годы огуль­но­го ре­а­би­ли­тан­са. Мне одному ка­жет­ся, что пора пе­ре­смот­реть все сло­жив­шу­ю­ся точку зрения на ста­лин­ский период или надо тупо плыть по те­че­нию мутных фе­каль­ных вод фаль­си­фи­ка­то­ров?

[yupinawriter-blog]

Глава 1.

Ада шла до­мой, оча­рован­ная кра­соч­ны­ми ог­ня­ми го­рода. Улич­ные фо­нари ос­ве­щали ули­цы, фа­ры ма­шин сле­пили пе­шехо­дов, пе­рехо­дящих до­рогу, свет во мно­гих ок­нах го­ворил о том, что лю­ди ещё не спят и бодрству­ют, рек­ламные щи­ты и вит­ри­ны пес­тре­ли крас­ка­ми, прив­ле­кая взор — всё в го­роде жи­ло да­же поз­дним ве­чером. Ада смот­ре­ла в тём­ное не­бо на звез­ды, они бы­ли прек­расны. Она не спе­ша шла по ули­це, не за­мечая ни­чего вок­руг. И в этот мо­мент, де­вуш­ка по­нима­ла, что она хо­чет до­писать свой ро­ман, не для собс­твен­ной при­хоти, а по при­хоти её ге­ро­ев; она хо­тела прос­то что-то пи­сать, за­быв свой по­кой в бес­сонных но­чах, ис­пи­сывая все клоч­ки бу­маге в до­ме; ей хо­телось при­дума��ь но­вых ге­ро­ев, но­вый мир, ко­торый не бу­дет по­хож на ос­таль­ные. Те­перь она яр­ко ощу­щала нуж­ду в пи­сатель­ств��, она лю­била вы­водить ди­ало­ги, лю­била раз­во­рачи­вать по­ле дей­ствий, лю­била «ко­вать» из кар­ти­нок во­об­ра­жения чу­дес­ную ис­то­рию. Она счи­тала сво­им дол­гом дать ко­нец сво­им пер­со­нажам, что­бы те не ос­та­вались «заб­ро­шен­ны­ми». Сей­час Аде не тер­пе­лось вер­нуть­ся до­мой и сесть за ро­ман, чёт­ко осоз­нав ка­кой ко­нец она пред­назна­чит сво­им ге­ро­ям. Ада сго­рала от не­тер­пе­ния «взять­ся за пе­ро». По­тому, ру­ководс­тву­ясь сво­им «хо­чу», де­вуш­ка свер­ну­ла в пе­ре­улок. Он был сов­сем не тём­ным и лю­ди, хоть и в ма­лом ко­личес­тве, сно­вали ту­да-сю­да. Они то­ропи­лись по­пасть до­мой. Ада то­же при­бави­ла ша­гу, что­бы при­быть ско­рее в свою род­ную квар­тирку, где ее дав­но ждет Жу­ня. Она поч­ти выш­ла из пе­ре­ул­ка во двор сво­его до­ма, ког­да про­изош­ло то, че­го сто­ило опа­сать­ся. Со сто­роны пос­лы­шались гад­кие смеш­ки и пь­яные вык­ри­ки. Ря­дом с Адой шла ком­па­ния «пе­реб­равших» муж­чин. Всё бы ни­чего, ес­ли бы де­вуш­ка не за­дер­жа­лась на них взгля­дом. Один из ком­па­нии, в свою оче­редь, то­же об­ра­тил вни­мание на нее. Му­раш­ки рас­сы­пались по ко­же у Ады, и от­нюдь не от хо­лода. Пред­чувс­твие во­пило об опас­ности. — Де­вуш­ка, не хо­тите ли про­гулять­ся с тре­мя кра­сивы­ми муж­чи­нами? — еле во­рочая язы­ком, спро­сил му­жик в соп­ро­вож­де­нии еще двух та­ких же нев­ме­ня­емых муж­чин, ко­торые при этом гад­ко зар­жа­ли. — Мы бы про­води­ли вас до до­ма, кра­сави­ца. Ада, на­конец, оч­ну­лась от рас­сужде­ний о том, что на­до бы ско­рее от­хо­дить по­даль­ше от ком­па­нии, и, не по­давая ви­ду, при­бави­ла шаг. Сер­дце вдруг сжа­лось от стра­ха, слов­но пред­чувс­твуя пло­хой ис­ход это­го ве­чера. Де­вуш­ка вскрик­ну­ла, ког­да один из муж­чин гру­бо схва­тил её за ру­ку и дых­нул ей пря­мо в ли­цо сног­сши­батель­ным пе­рега­ром, от че­го Ада за­каш­ля­лась. Вся ком­па­ния рас­ка­том ба­сис­тых го­лосов вновь рас­сме­ялась. — Не слы­шала что ли? Про­гулять­ся мы с ва­ми хо­тим. — муж­чи­на по­тянул её за со­бой. Ада, по­вину­ясь стра­ху, со всей си­лой пну­ла его. Тот, ско­рее от не­ожи­дан­ности, вы­пус­тил ее ру­ку. Ада тут же ри­нулась прочь. Она бе­жала, пос­то­ян­но ог­ля­дыва­ясь, бо­ясь быть схва­чен­ной. Пь­яные вдруг об­ре­ли спо­соб­ность твёр­до сто­ять на но­гах и до­воль­но быс­тро на­гоня­ли де­вуш­ку, по­сылая ей вслед прок­лятья и не­цен­зурную брань. Они кри­чали ей ка­кие-то уг­ро­зы вслед, ко­торые Ада уже не раз­би­рала (да и не хо­телось ей это слу­шать). Ве­чер пе­рес­тал быть пре­лес­тным, всё теп­ло не­ба, что не­дав­но гре­ло де­вуш­ке ду­шу, вдруг прев­ра­тилось в обы­ден­ное и хо­лод­ное. Боль­ше ни­какие мыс­ли о том, как бы ско­рее доб­рать­ся до до­ма и сесть пи­сать ро­ман не лез­ли в го­лову Ады. Те­перь она лишь ру­гала се­бя за то, что ре­шила сре­зать путь до до­ма, свер­нув в пе­ре­улок (те­перь она, кста­ти, бе­жала в про­тиво­полож­ную от до­ма сто­рону) и мо­лилась о том, что­бы всё за­кон­чи­лось хо­рошо. Ког­да она в оче­ред­ной раз обер­ну­лась, что­бы пос­мотреть нас­коль­ко да­леко её прес­ле­дова­тели, Ада бы­ла чуть не схва­чена за во­лосы, но ус­пе­ла приг­нуть­ся. Од­на­ко это сто­ило ей очень до­рого. Де­вуш­ка спот­кну­лась и, не ус­пев вос­ста­новить ко­ор­ди­нацию, упа­ла, но па­дение ока­залось доль­ше, чем она ожи­дала… «Де­вуш­ка бы­ла сроч­но гос­пи­тали­зиро­вана, пос­ле то­го как упа­ла в люк. Как рас­ска­зыва­ют оче­вид­цы…» *** Али­са всег­да про­сыпа­лась ра­но, на рас­све­те. Каж­дое ут­ро она вста­вала, при­води­ла се­бя в по­рядок, при­бира­ла свой ма­лень­кий до­мик на ок­ра­ине го­рода и при­нима­лась прясть ни­ти. Са­ми по се­бе это бы­ли обыч­ные бе­лые нит­ки и ни­какой цен­ности для ок­ру­жа­ющих они не пред­став­ля­ли. Од­на­ко они бы­ли жиз­ненно-не­об­хо­димы жи­телям Кла­уд-Фрос­та, ведь из них соз­да­вались осо­бые го­беле­ны. Из­го­тов­ле­ни­ем ни­тей Ада и за­нима­лась. Это бы­ла очень кро­пот­ли­вая и дол­гая ра­бота, на ко­торую ухо­дило всё ее вре­мя. По­мимо то­го, что ни­ти нуж­но бы­ло прос­то прясть, тре­бова­лось ещё впле­тать тон­чай­шую се­реб­ря­ную лес­ку, де­лав­шу­юся из осо­бых ра­кушек и се­реб­ра. Та­кие ни­ти бы­ли неп­ри­год­ны в обык­но­вен­ном оби­ходе, по­это­му тех­ни­ка их из­го­тов­ле­ния ис­поль­зо­валась толь­ко для ни­тей го­беле­на. Го­беле­ны яв­ля­лись по­лот­ном жиз­ни. Ког­да про­ходи­ло сто лет го­белен пе­рес­та­вали ткать и на­чина­ли но­вый, на каж­дом из них бы­ли от­ра­жены все со­бытия, ко­торые про­ис­хо­дили за оп­ре­делен­ный век. Про них хо­дило мно­го ле­генд и слу­хов, на­род со­чинял раз­ные мис­ти­чес­кие ис­то­рии. По­пуляр­ней­шим из всех был слух о том, что, кос­нувшись го­беле­на сво­его сто­летия, че­ловек мог уви­деть свою жизнь со сто­роны, а кос­нувшись го­беле­нов дру­гих сто­летий, мог уви­деть жизнь пред­ков. Так же бы­ло по­верье о том, что ес­ли го­белен пе­рес­та­нет ткать­ся, то жизнь в стра­не ос­та­новить­ся и всё прос­то зас­ты­нет во вре­мени. По­это­му лю­ди ра­ди сво­его же бла­га не тро­гали ни Али­су, ни го­беле­ны, ни ни­ти. На­род не хо­тел рис­ко­вать. Прясть ни­ти бы­ло не­выно­симой ру­тин­ной для Али­сы, но у де­вуш­ки прос­то не бы­ло вы­бора. Её семью с не­запа­мят­ных вре­мён обя­зала ко­ролев­ская семья соз­да­вать их, и боль­ше ник­то не имел пра­ва это де­лать, кро­ме них. Эта ра­бота пе­реда­валась по нас­ледс­тву и толь­ко по­томок кла­на Сто­унов мог за­нимать­ся этим. Али­су ни кап­ли не прель­ща­ла воз­можность каж­дый день за­нимать­ся соз­да­ни­ем ни­тей, ведь у де­вуш­ки поч­ти не бы­ло сво­бод­но­го вре­мени ни на се­бя, ни на свою жизнь. Она ред­ко вы­ходи­ла на ули­цу и ред­ко при­нима­ла гос­тей, да и лю­ди сто­рони­лись ее, счи­тая осо­бен­ной и неп­ри­каса­емой. По этой при­чине у Али­сы не бы­ло дру­зей, толь­ко нес­коль­ко зна­комых из зам­ка, с ко­торы­ми она ви­делась раз в не­делю. Али­са при­вык­ла быть од­ной, та­кой её вос­пи­тала мать. Мать ни­ког­да не да­вала Али­се быть нор­маль­ным ре­бен­ком, по­тому что де­вуш­ка бы­ла пос­ледним по­том­ком кла­на Сто­унов. Из-за стра­ха быть зас­тывшей во вре­мени (бук­валь­но) или на­казан­ной ко­ролев­ской семь­ей, она зас­тавля­ла дочь ежед­невно си­деть за прял­кой и уп­ражнять­ся в этом ре­мес­ле. Ког­да же даль­няя родс­твен­ни­ца Али­сы умер­ла от ста­рос­ти, де­вуш­ка за­няла её мес­то. Так шли го­ды и ме­сяцы. Итак, Али­са все в том же до­ме, и все так же в про­цес­се соз­да­ния не­навис­тных ей ни­тей жиз­ни. Вдруг в ок­но то­роп­ли­во пос­ту­чали. Али­са сна­чала ре­шила, что ей по­чуди­лось, но пов­то­рив­ший­ся стук убе­дил её в об­ратном. Она, от­че­го-то вол­ну­ясь, по­дош­ла к ок­ну и от­кры­ла его. Под ок­ном, скры­ва­ясь за кус­та­ми, пря­тал­ся О­увен — крон­принц Кла­уд-Фрос­та. Али­са не зна­ла как выг­ля­дит сын ко­роля, по­это­му не смог­ла уз­нать в пар­не, оде­том в одеж­ду прос­то­люди­на, прин­ца. Из­да­ли стал приб­ли­жать­ся го­мон го­лосов. О­увен при­ложил па­лец к гу­бам, при­зывая де­вуш­ку к ти­шине. Он лег­ко зап­рыгнул в ок­но и скрыл­ся под по­докон­ни­ком. Али­са то­роп­ли­во зак­ры­ла ок­но. И се­ла ря­дом со стран­ным юно­шей. Го­лоса ста­ли раз­ли­чать­ся всё чёт­че. Те­перь мож­но бы­ло раз­ли­чить муж­ские го­лоса, при­зыва­ющих жен­ский го­лос пе­рес­тать при­читать и вол­но­вать­ся. — Офи­цер… убе­жал… Я не ду­мала, что он так пос­ту­пит со мной… — до­лета­ли об­рывки фраз до на­ших ге­ро­ев. Ох­ра­на обош­ла дом кру­гом, заг­ля­дывая в ок­на, про­веряя есть ли кто в до­ме. Один из них пос­ту­чал в дверь, но дом от­��е­тил лишь ти­шиной. Тог­да ох­ранни­ки и обес­по­ко­ен­ная чем-то жен­щи­на ре­шили прой­ти даль­ше по тро­пин­ке, вглубь ле­са. Го­лоса ста­ли сти­хать, а вско­ре и вов­се ста­ли не слыш­ны. Тог­да Али­са ос­то­рож­но под­ня­лась из ук­ры­тия и выг­ля­нула в ок­но. На ули­це вновь бы­ло ти­хо и пус­тынно, как и всег­да. — Ка­ким вет­ром те­бя за­нес­ло и что ты сде­лал той жен­щи­не? Ты прес­тупник? — Али­са нас­то­рожен­но взгля­нула на не­го, ста­ра­ясь по­нять ка­ков этот че­ловек на са­мом де­ле и не та­ит ли он в се­бе злых умыс­лов. — Ти­хо-ти­хо! Я ни­какой не прес­тупник. Я — принц О­увен, кста­ти го­воря, твой бу­дущий влас­ти­тель, пер­вый по стар­шинс­тву на трон пос­ле мо­его от­ца. — О­увен гор­до пос­мотрел на де­вуш­ку. — Будь со мной веж­ли­ва и гос­тепри­им­на, чернь! — Слу­шай, ты, ко­неч­но, и мо­жешь быть боль­шим че­лове­ком в Кла­уд-Фрос­те, но прек­ло­нять­ся те­бе я не бу­ду, яс­но? — Али­са ре­шитель­но пос­мотре­ла на не­го и сло­жила ру­ки на гру­ди. — Прин­цы, нас­коль­ко я знаю, не оде­ва­ют­ся в лох­мотья «чер­ни», да и вряд ли их мож­но встре­тить пря­чущи­мися в кус­тах. На­вер­ня­ка, ты прес­тупник или мел­кий во­риш­ка! О­увен дар ре­чи по­терял. Та­кой нес­лы­хан­ной наг­лости еще ник­то ему не ока­зывал, что­бы ка­кая-то дев­чонка с ули­цы раз­го­вари­вала с ним в та­ком то­не, да еще и ос­кор­бля­ла? Ни­ког­да в жиз­ни он не стал­ки­вал­ся с та­ким. Ему да­же ска­зать что-то в го­лову не приш­ло. Он прос­то сто­ял в сту­поре. — А сей­час, я хо­чу, что­бы ты по­кинул мой дом, по­тому что я бо­юсь за сох­ранность сво­их ве­щей. Сию ми­нуту! — внут­ри Али­сы всё сжи­малось от вол­не­ния, и в то же вре­мя она не­годо­вала. Али­са яв­но чувс­тво­вала, что от это­го че­лове­ка ис­хо­дит опас­ность. Она бо­ялась то­го, что сей­час па­рень мог сде­лать всё, что ему угод­но, ведь Али­са не смо­жет дать от­пор. Ей бы­ло страш­но да­же ду­мать, что ее об­во­ру­ют или изобь­ют. Па­рень прон­зи­тель­но взгля­нул на неё, чи­тая в её гла­зах страх, сме­шан­ный с уп­ря­мой ре­шимостью. Вне­зап­но ему взду­малось от­ра­вить жизнь этой дев­чонки, что­бы она са­ма при­пол­зла к не­му, мо­ля ос­та­вить её в по­кое (хо­тя с моль­бой о по­щаде он яв­но пе­ребор­щил). О­увен обя­затель­но раз­ру­��ит ее жизнь. Толь­ко нуж­но нем­но­го вре­мени. «Она еще по­жале­ет о сво­их сло­вах», — сот­ря­са­ясь от ярос­ти мел­кой дрожью, по­думал О­увен. — Да ко­му нуж­ны твои ста­рые ве­щи?! Я еще вер­нусь, так и знай! И тог­да ты бу­дешь раз­го­вари­вать со мной по-дру­гому! — О­увен уве­рен­но по­шёл к вы­ходу. Али­са боль­ше не хо­тела ви­деть это­го че­лове­ка, что наг­ло вос­поль­зо­вал­ся ее до­мом, что­бы убе­жать от стра­жи. Она бы­ла уве­рена — этот па­рень что-то ук­рал у той жен­щи­ны и, на­вер­ня­ка, он хо­тел что-то сво­ровать и у Али­сы. Де­вуш­ка, воз­му­ща­ясь се­бе под нос, ки­нулась про­верять ком­на­ту на на­личие про­пав­ших ве­щей. Од­на­ко всё ока­залось на мес­те, и Али­са смог­ла вы­дох­нуть спо­кой­но, хва­ля се­бя за то, что вов­ре­мя вып­ро­води­ла это­го во­рюгу. Ког­да О­увен вы­шел, он чу­дом удер­жал се­бя от то­го, что­бы не хлоп­нуть дверью нез­на­комо­го до­ма. Он дав­но не был так зол. И ка­кая-то дев­чонка мог­ла так его вы­вес­ти из се­бя? Она дол­жна бы­ла ему под­чи­нить­ся он же принц, тог­да по­чему же не сде­лала это­го? По­чему она не по­вери­ла ему на сло­ва, что он бу­дущий ко­роль и по­чему при­няла его за во­ра? «Нет, оп­ре­делен­но это стран­ная осо­ба — су­мас­шедшая!» — О­увен знал мно­жес­тво лю­дей, но все зна­ли кто он та­кой и под­чи­нялись всем его при­казам, да­же са­мым сум­бурным. Ни­како­го ха­рак­те­ра или стер­жня в О­уве­не не бы­ло и быть не мог­ло, ведь ха­рак­тер за­каля­ет­ся лишь тог­да, ког­да че­ловек пре­одо­лева­ет слож­ные жиз­ненные си­ту­ации, вос­пи­тыва­ет се­бя, к че­му-то стре­мить­ся… И хо­лод го­лубых глаз О­уве­на лишь под­тверждал, что в ду­ше у не­го лишь пус­то­та. Это не ри­сова­ло в нем «слад­ко­го маль­чи­ка». Это был бес­смыс­ленный че­ловек, и ни­какая внеш­ность не мог­ла пок­рыть то­го, что О­увен аб­со­лют­но не­ин­те­ресен, как лич­ность. Все его друзья не ин­те­ресо­вались им как че­лове­ком, их вол­но­вал лишь прес­тиж быть дру­гом са­мого прин­ца, а в бу­дущем и ко­роля Кла­уд-Фрос­та… О­увен нем­но­го ос­тыл и нап­ра­вил­ся по тро­пин­ке в лес­ную ча­щобу. Это бы­ла са­мая ко­рот­кая до­рога к зам­ку. Па­рень сам от­крыл эту троп­ку, по ко­торой не раз сбе­гал. Отец О­уве­на очень злил­ся, ког­да уз­на­вал о сво­еволь­нос­ти сы­на, са­жал под до­маш­ний арест, но и это не удер­жи­вало его от­прыс­ка. Ког­да пар­ню на­до­еда­ли вы­сокие и пом­пезные сво­ды зам­ка, он без проб­лем сбе­гал в лес. Ко­роль не мог ми­рить­ся с этим и не ос­тавлял по­пыток пой­мать сы­на с по­лич­ным. Неп­ри­ят­ный оса­док пос­ле встре­чи с де­вуш­кой гор­чил на ду­ше у пар­ня. И пло­хо ли это или хо­рошо он не мог по­нять, по­тому как силь­ные чувс­тва в нем бу­шева­ли ред­ко. О­увен все ни­как не мог вы­кинуть из го­ловы блед­ную де­вуш­ку, уп­ря­мо да­ющую ему от­пор, нес­мотря на свой не­объ­яс­ни­мый страх. Она слов­но бы­ла до смер­ти из­му­чена… Что же с ней тво­рит­ся? По­чему она жи­вет од­на? Что де­ла­ет эта де­вуш­ка каж­дый день? Де­вуш­ка? Он да­же име­ни ее не зна­ет, а столь­ко мыс­лей пос­вя­тил ей… — Прочь-прочь-прочь! — О­увен пох­ло­пал се­бя по ще­кам, ста­ра­ясь отог­нать на­вяз­чи­вые мыс­ли. *** За­мок встре­тил прин­ца эхом его ша­гов, рас­сы­пав­шихся в боль­шой за­ле. Так ти­хо, слов­но ни­кого здесь не бы­ло и ник­то здесь не жи­вёт. Хо­тя на са­мом де­ле здесь очень мно­го лю­дей, ко­торых прос­то не вид­но, по­тому что вся прис­лу­га ста­ралась не по­падать­ся на гла­за мо­лодо­му хо­зя­ину. О­увен час­то не кон­тро­лиро­вал се­бя и жес­то­ко на­казы­вал прис­лу­гу, по су­ти, за ме­лочь, ко­торая ни­чего не сто­ит. Принц и по­нятия не имел, как труд­но бы­ло этим лю­дям жить в стра­хе пе­ред ним, по­лучая скром­ное жа­лованье. У мно­гих из них бы­ли де­ти, но О­уве­на это ни сколь­ко не тро­гало. Ему хо­рошо — зна­чит, жизнь прек­расна. О­увен не был эго­ис­том, но и ду­мать о дру­гих он был не при­учен. Его вос­пи­тани­ем за­нима­лась мис­сис Грит. Это бы­ла стро­гая и спра­вед­ли­вая жен­щи­на. Ког­да она бы­ла мо­лода и ра­бота­ла в шко­ле, все ху­лига­ны ува­жали её и не со­вер­ша­ли га­дос­тей в её сто­рону. Од­на­ко мис­сис Грит уже пос­та­рела и за­кал­ки для вос­пи­тания са­мого не­пос­лушно­го маль­чиш­ки уже не хва­тало. Она уже не мог­ла пос­та­вить его на мес­то, зас­тать за оче­ред­ной ша­лостью, да и прос­то пе­ред­ви­гать­ся она ста­ла мед­ленней, как ни кру­ти, а воз­раст брал своё. По­это­му О­увен рос как бес­при­зор­ник, толь­ко нам­но­го бо­гаче, не нуж­да­ясь ни в чем. Са­мому от­цу не­ког­да бы­ло за­нимать­ся вос­пи­тани­ем сы­на. Ред­кие встре­чи за ужи­ном не мог­ли дать ни­каких ре­зуль­та­тов. В ито­ге, О­увен вы­рос та­ким, ка­кой он есть сей­час. Па­рень нап­ра­вил­ся в свою ком­на­ту, что­бы пе­ре­одеть­ся в по­доба­ющий вид. Се­год­ня дол­жен ве­чером дол­жен сос­то­ять­ся при­ём. На са­мом де­ле ко­роль Кла­уд-Фрос­та дав­но на­чал под­би­рать не­вес­ту сво­ему сы­ну и поч­ти каж­дую важ­ную ба­рыш­ню сва­тал с ним. О­уве­на это по­ряд­ком раз­дра­жало, но он ста­рал­ся не вы­ходить из се­бя на гла­зах у пуб­ли­ки или от­ца. Од­но пра­вило он ус­во­ил нав­сегда — не по­казы­вать ни­каких чувств тем, кто мо­жет пос­ме­ять­ся над ни­ми. Ком­на­та О­уве­на на­ходи­лась на вто­рое эта­же в се­вер­ной баш­не зам­ка. Ря­дом на­ходи­лась боль­шая ко­ролев­ская биб­ли­оте­ка, в ко­торой принц час­то пря­тал­ся от ня­нек, на­нятых ко­ролём. Ста­ра­ясь не шу­меть, О­увен на цы­поч­ках про­ходил ми­мо вы­соких двой­ных две­рей, ар­ка ко­торых бы­ла ук­ра­шена ве­лико­леп­ной резь­бой. Па­рень обо­шел дос­ку, ко­торая всег­да скри­пе��а под его ве­сом, и «опас­ная зо­на» поч­ти ос­та­лась по­зади, но мас­сивные две­ри вне­зап­но рас­пахну­лись. Из них вы­бежал злой, как чёрт, двух­метро­вый ши­рокоп­ле­чий че­ловек. Уви­дев прин­ца, его ли­цо ис­ка­зилось от злос­ти и, преж­де чем он хо­тел что-то ска­зать (ско­рее прок­ри­чать), О­увен пе­ребил его: — Я, не­год­ник, опять сбе­жал, зас­та­вил вол­но­вать­ся всех, расс­тро­ил мис­сис Грит, на­рушил твой по­кой, а са­мое глав­ное на­рушил пер­вое пра­вило по­веде­ния в зам­ке — не вы­ходить из не­го. За это я бу­ду на­казан и бу­ду рас­став­лять все кни­ги в биб­ли­оте­ке по ал­фа­виту, по­ка не из­дохну от ску­ки. Я ни­чего не упус­тил? — О­увен ску­ча­юще взгля­нул на биб­ли­оте­каря. — Пар­ши­вый юнец! Ты сме­ешь еще пре­рекать­ся мне тут?! Вон от­сю­да и из ком­на­ты боль­ше не вы­ходи! Чтоб ду­ху тво­его ря­дом с биб­ли­оте­кой не бы­ло! Вон! — О­увен быс­тро на­чал от­сту­пать к сво­ей ком­на­те, по­ка он не­ис­то­во кри­чал на од­но­го из сво­их по­мощ­ни­ков. — Ка­кие, к чер­ту, зелья?! Ма­гичес­кие кни­ги зап­ре­щено ста­вить ря­дом с ру­копис­ны­ми! Ка­кой иди­от ре­шил­ся пос­та­вить их вмес­те?.. Биб­ли­оте­каря зва­ли Вар­рук. Он был очень доб­рым и да­же дру­желюб­ным к тем, кто ува­жал и це­нил кни­ги. Биб­ли­оте­ка для Вар­ру­ка бы­ла до­мом, а кни­ги он бе­рег и це­нил, слов­но они бы­ли жи­вые. И пло­хого от­но­шения к ним Вар­рук не тер­пел. Он не лю­бил обезь­янок-слуг за то, что они бы­ли край­не не­рас­то­роп­ны и край­не ту­пы. Обезь­ян­ки мог­ли вы­пол­нять при­казы, но на собс­твен­ные раз­мышле­ния они бы­ли не спо­соб­ны. О­уве­на Вар­рук нев­злю­бил как раз за пре­неб­ре­житель­ное от­но­шение к кни­гам. До это­го Вар­рук ней­траль­но от­но­сил­ся к прин­цу, но, уви­дев, что па­рень ис­поль­зу­ет кни­ги как под­став­ку под чай, де­ла­ет из них лес­тни­цу, что­бы че­рез ок­но сбе­жать из зам­ка, под­пи­ра­ет ими что-ни­будь, тер­пе­ние биб­ли­оте­каря лоп­ну­ло. О­увен за­шел в ком­на­ту и смог вы­дох­нуть спо­кой­но. Сей­час ти­шина бы­ла луч­шим ле­карс­твом для его ушей, ведь Вар­рук был очень го­лосис­тым и да­же спо­кой­ный бас труд­но вос­при­нимал­ся людь­ми. При­ём дол­жен был на­чать­ся че­рез па­ру ча­сов, но у О­уве­на не бы­ло ни ма­лей­ше­го же­лания ид­ти ту­да. Но­вые зна­комс­тва, гром­кая му­зыка, тол­пы лю­дей, ко­торые меч­та­ли «вы­бить се­бе путь на­верх» (хо­тя вы­ше ме­тить — толь­ко в ко­роли) уже дав­но не прив­ле­кали его, ско­рее да­же утом­ля­ли. *** О­увен ле­жал на кро­вати и смот­рел в по­толок. Мыс­ли о строп­ти­вой де­вице от­ка­зыва­лись по­кидать его. Эта «чу­дач­ка» умуд­ри­лась за­деть его са­молю­бие и уще­мила его гор­дость, из-за это­го па­рень при­ходил в ярость. О­увен хо­тел отом­стить ей, сде­лать так, что­бы она по­чувс­тво­вала то же, что и он сей­час. На са­мом де­ле чувс­тва О­уве­на бы­ли сме­шаны со стра­хом, ведь ник­то так не раз­го­вари­вал и не вел се­бя ря­дом с ним. Аб­со­лют­но все ста­рались уго­дить ему и, ес­ли что-то шло не так, они бо­ялись гне­ва мо­лодо­го хо­зя­ина. Принц ста­рал­ся се­бя убе­дить, что нез­на­ком­ка ещё по­жале­ет о се­год­няшнем дне, од­на­ко са­мов­ну­шение не сра­бота­ло. Па­рень вско­чил с кро­вати и на­чал ме­рить ша­гами свою ком­на­ту. Он ду­мал над тем, как бы раз­ру­шить при­выч­ный ук­лад жиз­ни чу­дач­ки, как бы зас­та­вить её стра­дать от то­го, что она нес­час­тна. О­увен мог лег­ко убить дев­чонку и её род­ных, мог лег­ко заб­рать все средс­тва к су­щес­тво­ванию, вы­селить из собс­твен­но­го до­ма… но это бы­ло все пос­редс­твен­но и скуч­но для жи­вого во­об­ра­жения прин­ца. Ему хо­телось ис­портить жизнь чу­дач­ки ори­гиналь­но, что­бы это не бы­ло ни на что не по­хоже, что­бы это жес­то­ко и хлес­тко уда­рило по ее ду­ше. В дверь пос­ту­чали. О­увен мол­чал. Это приш­ла слу­жан­ка, что­бы дос­та­вить кос­тюм прин­ца к при­ёму и со­об­щить о том, что гос­ти уже при­были и ждут ко­ролев­скую семью в боль­шом за­ле, где и бу­дет про­ходить тор­жес­тво. Сту­ка боль­ше не пов­то­рилось, так как слу­жан­ка не ре­шилась пос­ту­чать ещё раз. О­увен ре­шил, что нес­коль­ко ми­нут он все же вы­иг­рал, но от­крыв­ша­яся нах­ра­пом дверь до­каза­ла об­ратное. На по­роге ком­на­ты сто­яла фи­гура мис­сис Грит. — Жи­во на­девай пид­жак, брю­ки и марш к от­цу! — мис­сис Грит ре­шитель­но всту­пила в ком­на­ту. — Ес­ли ты сей­час же это­го не сде­ла­ешь, я по­зову его сю­да! Это бы­ла ещё од­на чу­дес­ная жен­щи­на в жиз­ни О­уве­на. Она бы­ла вос­пи­тате­лем для прин­ца. С са­мого детс­тва об О­уве­не за­боти­лась мис­сис Грит. Она бы­ла стро­гой и тре­бова­тель­ной жен­щи­ной, но и она не смог­ла сов­ла­дать с ним. О­увен ред­ко слу­шал­ся её, но ува­жал мис­сис Грит за стой­кость ду­ха к его вы­ход­ка­ми. Она — это был единс­твен­ный че­ловек в зам­ке, ко­торый не бо­ял­ся гне­ва мо­лодо­го хо­зя­ина и кто мог нак­ри­чать на не­го, не бо­ясь быть унич­то­жен­ной вли­ятель­ной ру­кой ко­роля. — Мис­сис Грит, не кри­чите, я всё по­нял. Ско­ро бу­ду в за­ле. — О­увен ле­ниво зев­нул. — И что­бы всег­да дверь от­кры­вал, ког­да к те­бе сту­чать­ся, по­нял? Всех слуг за­пугал, а мне бе­гай к те­бе! Че­го рас­селся? Ну-ка, оде­вай­ся! И по­живее! Вре­мя по­дош­ло к де­вяти ве­чера. Ко­роль и принц в ти­шине шли к боль­шо­му за­лу, где прой­дёт тор­жес­тво, ус­тро­ен­ное в честь то­го, что О­увен ско­ро вы­берет се­бе не­вес­ту. Це­ремо­ний­мей­стер гром­ко, так, что­бы ус­лы­шал весь зал, объ­явил ко­роля Вин­сента и прин­ца О­уве­на. Оба при­вет­ли­во улы­бались тол­пе.Отец О­уве­на спус­тился в зал к ком­па­нии зна­комых ему гер­цо­гов, ко­торые лес­тно при­ветс­тво­вали его. О­уве­ном же ов­ла­дела тол­па мо­лодых ба­рышень и юно­шей. Он был вы­нуж­ден ка­зать­ся дру­желюб­ным и доб­ро­жела­тель­ным, вес­ти с эти­ми глу­пыми людь­ми, имев­ши­ми в ро­ду знат­ных гер­цо­гинь и гер­цо­гов, кня­зей и кня­гинь, свет­скую бе­седу. Все они бы­ли та­кими же как О­увен — из­ба­лован­ны­ми, с чувс­твом пре­вос­ходс­тва над дру­гими, но от О­уве­на их от­ли­чало то, что они стре­мились стать бо­гаче, бо­лее знат­ны­ми. Пус­кай це­ли у них бы­ли не са­мыми бла­город­ны­ми, но они к че­му-то стре­мились. О­уве­на спра­шива­ли о том, кто ста­нет его из­бран­ни­цей. Он ста­рал­ся как мож­но бо­лее ту­ман­но от­ве­чать на этот воп­рос, ведь у не­го не бы­ло в пла­нах же­нит­ся — это бы­ла при­хоть ко­роля. Вско­ре О­уве­ну по­ряд­ком на­до­ело раз­го­вари­вать со сво­ими «друзь­ями», и по­это­му он пред­при­нял по­пыт­ку выр­вать­ся из об­сту­пив­шей тол­пы. — Гос­по­да, да­мы, мне нуж­но от­лу­чит­ся, про­шу, не за­гора­живай­те до­рогу. — у О­уве­на уже прос­ле­живал­ся хо­лод­ный пот на лбу от то­го, ка­кие уси­лия он при­лагал для то­го, что­бы не сор­вать­ся и не наг­ру­бить. — Принц О­увен, вы не мо­жете по­кинуть нас сей­час. Ско­ро ко­роль от­кро­ет бал, и вы по­ведё­те пер­вый та­нец. Ко все­му про­чему вам нуж­но выб­рать пар­тнер­шу. — де­вуш­ка же­ман­но от­ки­нула свет­лые ло­коны за пле­чи. — По­лагаю, вы луч­ше ме­ня зна­ете, что мне сле­ду­ет де­лать, а что нет? — де­вуш­ка на­чала икать от то­го, как злоб­но пос­мотрел на неё О­увен. — Я хо­чу вый­ти из это­го душ­но­го за­ла, про­шу, не зат­рудняй­те мне путь. Тол­па рас­сту­пилась, и ник­то боль­ше не ре­шил­ся ска­зать ни сло­ва. О­увен не со­дер­жался и всё-та­ки наг­ру­бил, пус­кай и в лёг­кой фор­ме. Он тер­петь не мог, ког­да ему дик­то­вали пра­вила. Па­рень по­дошёл к од­но­му из офи­ци­ан­тов и взял хрус­таль­ный бо­кал с крас­ным ви­ном. Скрыв­шись в те­ни ко­лон­ны, он за­дум­чи­во гля­дел на все это тор­жес­тво. Ког­да он хо­тел сде­лать пер­вый гло­ток, ре­шив, что се­год­ня хо­рошень­ко напь­ет­ся, но его ру­ку мяг­ко пе­рех­ва­тили и отоб­ра­ли бо­кал с ви­ном. О­увен су­рово взгля­нул на че­лове­ка, сде­лав­ше­го это. Од­на­ко, уви­дев кто пе­ред ним сто­ит, хму­рые склад­ки, про­лег­шие меж­ду бро­вями, раз­гла­дились, и О­увен еле сдер­жал улыб­ку. — Кто те­бе раз­ре­шал упо­доб­лять­ся всей этой шу­шере? — воз­му­щен­но спро­сила Лу­иза. Она вы­тяну­та ру­ку с бо­калом в сто­рону и раз­жа­ла паль­цы. Бо­кал уда­рил­ся о пар­кет и рас­сы­пал­ся на мел­кие ку­соч­ки, а ви­но, слов­но кровь, раз­ли­лось лу­жицей по по­лу. — Это бы­ло луч­шее ви­но в на­шем пог­ре­бе, — О­увен на­иг­ранно-расс­тро­ен­но про­из­нёс это. — Отец ку­пил его у луч­ше­го ви­ноде­ла в го­роде, в *** го­ду. Имей со­весть, не раз­ли­вай день­ги мо­его от­ца столь жес­то­ким спо­собом. — К тво­ему све­дению, это на­логи, взи­ма­емые с на­рода, а не «день­ги тво­его от­ца», — Лу­иза де­монс­тра­тив­но от­верну­лась. — За­будем этот ин­ци­дент. — О­увен не сдер­жал улыб­ку. — Зна­чит, ты вер­ну­лась из пу­тешес­твия в Лит­форд? И как те­бе за­мор­ская стра­на? — О, это бы­ло прос­то чу­дес­но!.. — и Лу­иза опус­ти­лась в рас­сказ. Де­вуш­ка на­чала с то­го, как ее по­рази­ло мо­ре: сво­им прос­торном, сво­ей, ка­залось бы, бес­ко­неч­ной не­объ­ят­ностью, свер­ка­ющей си­невой волн… Лу­иза бы­ла ис­крен­не вос­хи­щена тем, что ок­ру­жало её на ко­раб­ле. Ей ка­залось, что он был ещё од­ним ор­га­низ­мом «боль­шой во­ды». От вос­хи­щений мо­рем Лу­иза по­вела рас­сказ к то­му, как ко­рабль при­чалил в порт. «Бе­лые чай­ки стай­ка­ми ок­ру­жили над ним и, ког­да он бро­сил якорь, рас­се­лись куч­ка­ми на мач­тах», — на од­ном ды­хании го­вори­ла она. За­тем с ко­раб­ля бро­сили трап, и Лу­иза вмес­те с от­цом вы­сади­лась на зем­ле Лит­форда… Де­вуш­ка, про­дол­жая ув­ле­чен­но ще­бетать о пу­тешес­твии, рас­ска­зывая все в крас­ках и мель­чай­ших де­талях, тан­це­вала вмес­те с О­уве­ном пер­вый та­нец. Па­рень улав­ли­вал её рас­сказ лишь в об­щих чер­тах, де­тали для се­бя он ре­шил опус­тить. К пер­вой па­ре тан­цу­ющих при­со­еди­нились мно­жес­тво дру­гих и вско­ре по за­лу сла­жен­но ок­ру­жили вальс ка­вале­ры и их да­мы. Рас­сказ Лу­изы по­дошёл к кон­цу на шес­том тан­це. И О­увен уве­рен­но мог ска­зать, что смер­тель­но ус­тал. Те­ло ло­мило от то­го, что он бо­лее двух ча­сов про­вёл в тан­це, дер­жа спи­ну ров­но и на ве­су дер­жа ру­ку пар­тнер­ши. Ему очень хо­телось спать, гла­за сли­пались, и принц ре­шил не­замет­но по­кинуть ве­чер. — Что ж я ос­тавлю те­бя на этой ми­нуте. Я ужас­но ус­тал, по­это­му ве­селись, от­ды­хай, зав­тра всё об­су­дим. — Зав­тра у нас мно­го дел. Так что раз­бу­жу те­бя по ут­ру. Они поп­ро­щались, и О­увен под­нялся к се­бе в по­кои и, упав на кро­вать, зас­нул.

[juliataylorlee-blog]

Фанфик

Название: Признание 

По уз­кой до­лине, ко­торая на­зыва­ет­ся ущель­ем, про­ходит гор­ная до­рога. Все ос­таль­ное прос­транс­тво, ку­да хва­та­ет взгля­да, за­нима­ют гро­мад­ные го­ры, их скло­ны и вер­ши­ны. Вы­ше их — толь­ко не­бо. Са­мые вы­сокие го­ры — хра­ните­ли лед­ни­ков, за­лежей крис­таль­но чис­той за­мер­зшей во­ды. Вот по­чему не­кото­рые вер­ши­ны во­об­ще ни­ког­да не сни­ма­ют сво­их бе­лых ша­пок из сне­га и ль­да. От­сю­да лед­ни­ки ка­жут­ся прос­то бе­лыми ша­поч­ка­ми, но ес­ли под­нять­ся в го­ры, ста­нет яс­но, что они тя­нут­ся на мно­го ки­ломет­ров.

На­ши ге­рои шли нес­коль­ко дней до од­ной гор­ной де­ревуш­ки. Имен­но там, И­она мог­ла отыс­кать че­лове­ка, ко­торо­го она так упор­но ищет.

По­жилой муж­чи­на се­миде­сяти лет, ре­шил по­селит­ся да­леко в го­рах, что­бы ник­то не смог ра­зуз­нать тай­ну, ко­торая пред­назна­чалась для юной и оча­рова­тель­ной осо­бы.

Отец час­то рас­ска­зывал И­оне о этом стар­це: «Ког­да при­дет вре­мя, ты най­дешь его и он от­кро­ет те­бе тай­ну». Отец час­то пов­то­рял­ся, но крас­но­воло­сая не при­дава­ла это­му осо­бого вни­мания. Пос­ле нес­коль­ких ме­сяцев ски­тания по го­родам стра­ны, она вспом­ни­ла нас­тавле­ние от­ца и вмес­те со сво­ими спут­ни­ками об­ла­зила поч­ти все го­ры.

За это вре­мя мно­го че­го про­изош­ло: де­вуш­ка под­росла и ста­ла еще прек­раснее, чем бы­ла. Хак Сон — вер­ный то­варищ и друг ус­пел влю­бить­ся в де­вуш­ку, а о чувс­твах умал­чи­вал. Бо­ял­ся, что прин­цесса от­вер­гнет его чувс­тва или пой­мет все неп­ра­виль­но.

Джи-Ха час­то под­ка­лывал дру­га и час­тень­ко зас­тавлял Ха­ка крас­неть. Шинья и Кид­жа то­же не прочь бы­ли по­из­де­вать­ся над влюб­лённым юно­шей, и час­то по­луча­ли под­за­тыль­ни­ки и вы­гово­ры. Жел­тый дра­кон не па­рил­ся из-за та­кого, и час­то за­давал воп­ро­сы, ко­торые пос­ле обо­рачи­вались кош­ма­ром для всех.

Се­год­ня вы­далась за­меча­тель­ная по­года: бы­ло теп­ло и все вок­руг ожи­ло. Ко­ман­да из вось­ми дру­зей про­дол­жа­ли свой путь. (Ао то­же счи­та­ет­ся)

— Да­вай­те ус­тро­им при­вал, — пред­ло­жил Юн.

— Да, да­вай­те, — под­держал его зе­лёный дра­кон и усел­ся у де­рева.

Жел­тый и Си­ний дра­кон пос­ле­дова­ли его при­меру. Кид­жа ре­шил наб­рать нем­но­го хво­рос­та для кос­тра и нап­ра­вил­ся вглубь гус­то­го ле­са.

— Зна­чит, мож­но от­дохнуть, — про­шеп­та­ла де­вуш­ка и плюх­ну­лась на что-то мяг­кое. — Хак!

Мо­лодой че­ловек сел весь­ма не­удач­но. И­она при­зем­ли­лась к не­му на ко­лени, от че­го тот на­чал мо­мен­таль­но крас­неть.

— Пой­ду…во­ды на­беру.

Сон под­нялся и про­пал в гус­том ле­су. Все ос­таль­ные ос­та­лись на мес­те: дра­коны ре­шили нем­но­го по­кема­рить, а прин­цесса пот­ре­ниро­вать­ся.

Лес прек­ра­сен: яр­кий ок­рас де­ревь­ев при­да­ет им чувс­тво жиз­ни и гар­мо­нии. Мо­лодой че­ловек отыс­кал реч­ку, ко­торая про­тека­ла не­пода­леку и ре­шил наб­рать во­ды.

«Что со мной? В пос­леднее вре­мя сов­сем рас­сла­бил­ся!» Ду­мал он, оку­ная фля­гу в во­ду. За пос­ледний год про­изош­ло мно­го со­бытий: им­пе­рато­ра уби­ли, он и прин­цесса в бе­гах, встре­ча с дра­кона­ми, а так­же пи­раты и про­чие, за­поми­на­ющи­еся м��­мен­ты.

Мно­го мыс­лей кру­тилось в го­лове у юно­ши и мно­гие из них свя­заны с И­оной. Он по­любил ее всем сер­дцем и ду­шой. Да, она ему и рань­ше нра­вилось, но это чувс­тво нам­но­го силь­нее и при­ят­нее.

Ког­да она ря­дом, ему хо­рошо и спо­кой­но. Будь его во­ля, за­пер бы ее и не вы­пус­кал, но эта де­вуш­ка ко­го хо­чешь за­муча­ет.

— Хак.

— Да, прин­цесса?

— Как ты ду­ма­ешь, мы най­дем его?

— Обя­затель­но.

Наб­рав во­ды, он зак­рыл фля­гу и под­нялся. Пе­ред ним сто­яла кра­сивая мо­лодая и сме­лая де­вуш­ка. Не та, ко­торая год на­зад жи­ла во двор­це и ни­чего не уме­ла, нет, она дру­гая.

За этот год И­она нем­но­го под­росла как и ее фор­мы. Гла­за, так­же, из­лу­чали свет и теп­ло. Во­лосы нем­но­го от­росли и те­перь она боль­ше по­ходи­ла на то­го им­пе­рато­ра, ко­торый дав­ным-дав­но соб­рал всех дра­конов и объ­еди­нил их си­лы.

Вот, она сто­ит пе­ред ним, мо­жет приз­нать­ся в сво­их чувс­твах? Или не сто­ит? Мно­жес­тво воп­ро­сов и не од­но­го от­ве­та. Ти­шина. Де­вуш­ка опус­ти­ла гла­за и рас­смат­ри­вала поч­ву, ко­торая на­ходи­лась по ее но­гами. Па­рень смот­рел на ру­че­ек и ду­мал.

Ти­шину прер­вал бель­чо­нок Ао. Он быс­трень­ко вска­раб­кался И­оне на пле­чо и при­нял­ся же­вать прядь ее во­лос. Это его лю­бимое за­нятие уже нес­коль­ко ме­сяцев.

— Кви! — за­вопил Ао и прыг­нул на Ха­ка.

Тот не об­ра­тил на это ни­како­го вни­мания. Его взгляд был при­кован к прин­цессе. Она, в свою оче­редь, смот­ре­ла на не­го и улы­балась, на ще­ках выс­ту­пил лег­кий ру­мянец.

— И­она.

— Да?

Хак Сон по­дошел бли­же и взял ее за ру­ку. Сер­дце за­билось быс­трее и ста­ло нем­но­го жар­ко­вато. Де­вуш­ка сжа­ла ру­ку гро­мово­го зве­ря и приб­ли­зилась к не­му. Тот, в свою оче­редь прок­ру­чивал од­но пред­ло­жение, ко­торое пол­ностью мог­ло из­ме­нить всю его жизнь «Я люб­лю те­бя, И­она.»

Тем вре­менем в кус­тах за этой па­роч­кой наб­лю­дали дра­коны и улы­бались. Джи-Ха не вы­дер­жи­вал и убе­гал по­хохо­тать за боль­шой ка­мень. Ведь, имен­но он, по­кори­тель жен­ских сер­дец, наб­лю­дал за та­кой не­лепой кар­ти­ной. Хо­телось са­мому вый­ти и ска­зать все за стес­ни­тель­но­го дру­га, но Хак дол­жен сам се­бя про­явить.

— И­она…я

— …

— за­был ору­жие в ла­гере, — пос­ле этих слов он уда­лил­ся. Крас­но­воло­сая прин­цесса бы­ла огор­че­на.

Наб­лю­да­ющие дра­коны, а точ­нее, их че­люс­ти це­лова­лись с зем­лей от удив­ле­ния. «Иди­от» Про­нес­лось ра­зом у всех в го­лове. Пос­ле не­боль­шо­го ра­зоча­рова­ния все нап­ра­вились об­ратно к мес­ту при­вала.

Прин­цесса ра­зож­гла кос­тер и по­мог­ла Юну с при­готов­ле­ни­ем обе­да. Да, на­били се­бе они жи­воты на сла­ву.

— Юн, я по­мою, от­ды­хай.

— Спа­сибо.

Взяв по­суду, де­вуш­ка по­тащи­ла ее к ре­ке. Ао по­бежал за ней. Кид­жа лег на зем­лю и при­нял­ся раз­гля­дывать об­ла­ка, плы­вущие ми­мо. Ос­таль­ные за­нима­лись при­выч­ны­ми для се­бя де­лами: Зе­но меч­тал, Джи-ха ре­шил вздрем­нуть, Юн про­верял свой рюк­зак, а Хак наб­лю­дал за Иной, си­дя на де­реве.

— Дей­ствуй.

Тя­жело вздох­нув, он нап­ра­вил­ся к ре­ке. Но вмес­то приз­на­ния вы­тирал по­суду и та­щил ее к Юну. Прин­цесса нем­но­го рас­сла­билась и ре­шила по­мыть бель­чон­ка.

— Кви­ии!

Ао вы­рывал­ся из жен­ских рук и пры­гал вок­руг прин­цессы. Это зре­лище бы­ло за­бав­ным, но быс­тро на­до­еда­ло, и И­она всё-та­ки ис­ку­пала не­пос­лушную бел­ку.

— Го­тово, те­перь ты чис­тый.

— Кви.

                                                      ***

Ве­чер. Ста­ло прох­ладно и тем­но. Звез­ды од­на за дру­гой по­яв­ля­лись на не­бе. Свет­лячки про­сыпа­ют­ся и на­чина­ют свое ма­лень­кое пу­тешес­твие.

И­она си­дела у ре­ки, опус­тив но­ги в во­ду. В этот раз Хак Сон не упус­тит свою воз­можность и приз­на­ет­ся ей в люб­ви. Дра­коны под­гля­дывать не бу­дут, по­это­му все спо­кой­но.

— Хо­роший ве­чер, — за­гово­рила де­вуш­ка. — При­ят­ный ве­терок.

Хак усел­ся ря­дом с прин­цессой и взял ее за ру­ку. Она слег­ка улыб­ну­лась и по­ложи­ла го­лову на пле­чо пар­ня. Сно­ва он на­чал пок­ры­вать­ся крас­кой, но бла­года­ря тем­но­те, ни­чего не вид­но.

— Прин­цесса…я люб­лю вас, — ти­хо про­шеп­тал он.

Де­вуш­ка си­дела и не ре­аги­рова­ла на его сло­ва. Ти­шина. И эта ти­шина пу­гала гро­мово­го зве­ря. Пос­ле неж­ное при­кос­но­вение жен­ских губ и мок­рые гла­за от слез ра­дос­ти. Та­кая ре­ак­ция бы­��а для пар­ня не­ожи­дан­ностью, но при­ят­ной не­ожи­дан­ностью.

— Я то­же люб­лю те­бя, Хак.

Наш мо­лодой че­ловек приз­нался в люб­ви прин­цессе и каж­дый день для не­го был по но­вому прек­ра­сен. Каж­дое мгно­вение он про­водил с ней. И все у них бу­дет хо­рошо.

Ну, а ав­тор про­ща­ет­ся с ва­ми и же­ла­ет всем удачи.

[nysmef]

Суббота

Прос­нулся Ди­его ни свет ни за­ря. И не­муд­ре­но. Се­год­ня для не­го важ­ный день. Имен­но се­год­ня у не­го за­кан­чи­ва­ет­ся ис­пы­татель­ный срок, и ему вы­несут окон­ча­тель­ный вер­дикт нас­чет то­го, ос­та­нет­ся ли он в ре­дак­ции или по­кинет ее нав­сегда. Нав­сегда, по­тому что пос­ле та­кого гран­ди­оз­но­го про­вала он бы ни за что не вер­нулся ту­да вновь. Он ждал это­го дня це­лый ме­сяц, со стра­хом и сод­ро­гани­ем ду­мал, как в наз­на­чен­ное вре­мя бу­дет сто­ять пе­ред на­чаль­ством, смот­реть пе­ред со­бой мер­твым взгля­дом и ждать ре­шения сво­ей судь­бы. И это ощу­щение да­мок­ло­вым ме­чом ви­село над ним все вре­мя, и иног­да ему ка­залось, что еще чуть-чуть и он прос­то сор­вется, но, уди­витель­но, сей­час, ког­да день икс нас­ту­пил, ему на­обо­рот бы­ло спо­кой­но и лег­ко. Тя­желый ка­мень сом­не­ний впер­вые за дол­гое вре­мя спал с ду­ши, и на ли­це пар­ня си­яла улыб­ка. Все же Пор­тсайд – сов­сем не то же са­мое, что Нью-Й­орк. И де­ло тут не толь­ко в раз­ме­рах го­рода, нет. Тут, в Пор­тсай­де, ему бы­ло нам­но­го лег­че ды­шать. При­чем во всех смыс­лах сра­зу: от све­жего оке­ан­ско­го бри­за до от­сутс­твия жес­ткой кон­ку­рен­ции где бы то ни бы­ло. Ди­его обо­жал на­ходить­ся на тер­ра­се сво­его до­ма. Здесь он мог спол­на нас­ла­дить­ся все­ми кра­сота­ми за­лива, рас­сти­ла­ющи­мися пе­ред ним, спо­кой­стви­ем и уми­рот­во­рени­ем, ко­торых иног­да так ему не хва­тало, и тем са­мым воз­ду­хом. Он всег­да от­рез­влял его луч­ше, чем что-ли­бо дру­гое; толь­ко вый­дя на тер­ра­су и под­ста­вив го­лову под бриз, он мог очис­тить ее от лиш­них мыс­лей и вся­кого ин­форма­ци­он­но­го му­сора, най­ти внут­реннее рав­но­весие и слить­ся со сти­хи­ей в еди­ном по­рыве. Иног­да он нас­толь­ко ув­ле­кал­ся, что ему на­чина­ло ка­зать­ся, что он слы­шит го­лоса вет­ров. Ему ка­залось, что они сво­ими тон­ки­ми, ед­ва слы­шимы­ми го­лос­ка­ми го­ворят о чем-то важ­ном, муд­ром и веч­ном, о чем-то, что обыч­ный че­ловек по­нять и ус­лы­шать не в сос­то­янии. И он сно­ва и сно­ва оку­нал­ся в их раз­го­воры, на­де­ясь уз­нать все от­ве­ты на свои воп­ро­сы или прос­то хо­рошо про­вес­ти вре­мя. Так и сей­час вет­ры на­шеп­та­ли ему уда­чу, а по­тому у не­го прос­то не ос­та­валось сом­не­ний в том, что так все и бу­дет. Ос­тавшись удов­летво­рен­ным от та­кого пред­ска­зания, Ди­его ти­хо, од­ним ше­потом поб­ла­года­рил ве­ликие вет­ра и вер­нулся в дом. За­дер­жи­вать­ся доль­ше бы­ло нель­зя, в кон­це кон­цов от ра­боты, ко­торая у не­го по­ка еще есть, его ник­то не отс­тра­нял. Умыв­шись, он взгля­нул сам на се­бя в зер­ка­ло и не­воль­но улыб­нулся. Ему вспом­ни­лась его пер­вая под­го­тов­ка к со­бесе­дова­нию, и, на­до ска­зать, тог­да он выг­ля­дел нам­но­го блед­нее, страш­нее и за­мучен­нее, но, тем не ме­нее, тог­да его взя­ли, а зна­чит, в нем смог­ли раз­гля­деть что-то боль­шее, чем прос­то смаз­ли­вую внеш­ность и ста­тус­ный вид. При­няв душ, он вы­лез из ван­ной ком­на­ты, одел­ся и, быс­тро пе­реку­сив тос­та­ми, вы­шел на ули­цу. По­года бы­ла сов­сем не но­ябрь­ской: пос­ле то­го, как не­делю на­зад в го­род приш­ли мо­розы, все до­роги пок­ры­лись ль­дом, а по­каза­тели на тер­мо­мет­рах опус­ти­лись чуть ли не до зим­не­го уров­ня, но сей­час вновь све­тило сол­нышко и на ми­ли впе­ред прос­ти­ралось чис­тое го­лубое не­бо без еди­ного об­лачка. Так что те­перь лед, стре­митель­но прев­ра­ща­ющий­ся в во­ду, на­поми­нал об от­те­пели и вес­не, от­че­го скла­дыва­лось впе­чат­ле­ние, буд­то при­рода за ре­кор­дный срок прош­ла поч­ти весь се­зон­ный цикл. Ре­дак­ция встре­тила его как дав­не­го дру­га: при­вет­ли­во и с рас­пахну­тыми дверь­ми. Да и еще бы, ведь пос­ле не­дав­не­го фо­рума к не­му рез­ко из­ме­нилось от­но­шение боль­шинс­тва его кол­лег. В по­ложи­тель­ную сто­рону, ко­неч­но, что не мог­ло его не ра­довать. И ес­ли рань­ше пос­ле ис­то­рии со Сми­том еще ос­та­вались лю­ди, ко­торые от­но­сились к не­му нед­ру­желюб­но и с по­доз­ре­ни­ем, то сей­час их прак­ти­чес­ки не ос­та­лось. Не на­до быть ге­ни­ем, что­бы по­нимать, что всю су­дей­скую кол­ле­гию фо­рума он под­ку­пить не мог. Да и во­об­ще, в ито­ге он так и не за­нял ни од­но из при­зовых мест, так что го­воры о «лю­бим­чи­ке на­чаль­ства Ди­его» плав­но сош­ли на нет. За­то слов под­дер­жки и раз­личных бла­годар­ностей со дня при­ез­да до­мой он выс­лу­шал дос­та­точ­но. Все это все­ляло в не­го до­пол­ни­тель­ную уве­рен­ность в собс­твен­ном ус­пе­хе и по­ложи­тель­ном ис­хо­де его ис­пы­татель­но­го сро­ка. Все же он хо­рошо по­рабо­тал и сде­лал все, что мог, и да­же сверх то­го. И от осоз­на­ния это­го на­чинать но­вый ра­бочий день ему ста­нови­лось нам­но­го про­ще и ве­селее. Ди­его, как рань­ше, про­ходил сквозь прос­торный холл, здо­ровал­ся со все­ми, кто по­падал­ся ему на пу­ти, предъ­яв­лял свой про­пуск Джор­джу, ког­да ему нуж­но бы­ло прой­ти в ар­хи­вы, да­же нес­мотря на то, что они друг дру­га и так хо­рошо зна­ли, обе­дал с Ос­ка­ром, Джи-Дже­ем и Лей­лой в ка­фете­рии в пе­реры­вах, а так­же слу­шал сар­касти­чес­кие под­ко­лы Беттс в их с Ос­ка­ром ад­рес и сме­ял­ся над ее шут­ка­ми, по­ка мисс У­олетт не про­гоня­ла их вза­шей и не кри­чала, что­бы они не­мед­ленно бра­лись за ра­боту. Но не­из­менно, обо­рачи­ва­ясь, он ви­дел на ее ли­це тень тща­тель­но скры­той улыб­ки. Так и се­год­ня, при всей ее на­пус­кной серь­ез­ности, нас­тро­ение у мисс У­олетт бы­ло яв­но хо­рошим. В оче­ред­ной раз соб­рав всех в о­упен­спей­се, она, улы­ба­ясь, поз­до­рова­лась с кол­ле­гами и ог­ла­сила: – Как вы зна­ете, не­делю на­зад я со­бира­ла всех вас здесь, что­бы со­об­щить две но­вос­ти, по тра­диции пло­хую и хо­рошую. Пло­хая зак­лю­чалась в том, что Джо­зеф Тер­нер, к со­жале­нию, был гос­пи­тали­зиро­ван и не смог бы учас­тво­вать в гря­дущем жур­на­лист­ском фо­руме, хо­рошая же – что нам тре­бовал­ся кто-то, кто дол­жен был его за­менить. И тог­да, как вы пом­ни­те, доб­ро­воль­цем выз­вался Ди­его Кар­лос. Ди­его, вый­ди, по­жалуй­ста. Она толь­ко ска­зала это, как все вок­руг ра­зом обер­ну­лись на не­го. Он, ед­ва за­мет­но крас­нея, улыб­нулся и мед­ленно по­дошел к ней. Взо­ры всех и каж­до­го те­перь бы­ли при­кова­ны к ним. Он по­думал, что в от­ли­чие от не­го мисс У­олетт очень храб­рая и соб­ранная жен­щи­на, раз ей хва­та­ет си­лы во­ли и уве­рен­ности для то­го, что­бы каж­дый раз вот так выс­ту­пать пе­ред всем офи­сом, а пе­ри­оди­чес­ки да­же и ко­го-ли­бо от­чи­тывать. – Ди­его сог­ла­сил­ся выс­ту­пить на еже­год­ном кон­курсе про­ек­тов, по­учас­тво­вать в кон­фе­рен­ци­ях и се­мина­рах от ли­ца на­шей ре­дак­ции, и, хо­тя не смог вой­ти в трой­ку по­беди­телей, впе­чат­лил жю­ри, и те­перь бла­года­ря ему о «Пор­тсай­дском вес­тни­ке» уз­на­ло боль­ше лю­дей. По тол­пе про­шел ше­пот, но быс­тро за­тих. – Да­же бо­лее то­го, – про­дол­жа­ла мисс У­олетт, не об­ра­щая вни­мания на вол­не­ния сре­ди пуб­ли­ки, – вче­ра ве­чером мне приш­ло пись­мо от Нью-й­орк­ско­го об­щес­тва жур­на­лис­тов и из­да­телей с пред­ло­жени­ем сот­рудни­чес­тва, и для нас это боль­шая честь и ог­ромные воз­можнос­ти в бу­дущем. Так что се­год­ня день, в ка­ком-то смыс­ле, праз­днич­ный, и по это­му по­воду се­год­няшний ра­бочий день я объ­яв­ляю сок­ра­щен­ным на пол­ча­са. И вот те­перь тол­па за­гуде­ла, а кто-то и вов­се прис­вис­тнул. По­жалуй, су­дя по ли­цу мисс У­олетт, она да­же и не ожи­дала та­кой бур­ной ре­ак­ции. – И еще кое-что: по слу­чаю вы­пис­ки Тер­не­ра и его воз­вра­щения на ра­бочее мес­то, а так­же на­шего ус­пе­ха на фо­руме, пос­ле ра­боче­го дня мы ре­шили ус­тро­ить ча­епи­тие! И на этом, под улю­люканье ос­час­тлив­ленных ра­бот­ни­ков, ее речь за­вер­ши­лась. – Чу­вак, я люб­лю те­бя! – уже ве­чером вов­сю выс­лу­шивал их вос­торжен­ные ре­чи Ди­его. – Нет, серь­ез­но, ты прос­то та­щишь всю эту кон­то­ру на се­бе и сво­им не­посиль­ным тру­дом за­раба­тыва­ешь всем нам сок­ра­щен­ки. Мое те­бе ува­жение и глу­бокое поч­те­ние! Пос­ле та­ких ти­рад его обыч­но пох­ло­пыва­ли по пле­чу, по­жима­ли ру­ку, а то и вов­се зак­лю­чали в объ­ятия. – Спа­сибо, спа­сибо, спа­сибо! – чуть не за­души­ла пар­ня в од­ном из та­ких объ­ятий его бли­жай­шая кол­ле­га, с ко­торой он час­то пе­ресе­кал­ся изо дня в день, и ко­торую в офи­се проз­ва­ли «Гар­ри Пот­тер» за фор­му ее оч­ков. – Сна­чала пе­ченья раз­да­ешь, по­том из-за те­бя с ра­боты от­пуска­ют. Ну во­��б­ще! И где те­бя рань­ше-то но­сило? – В кол­ледже, – сме­ясь, от­ве­чал он. – Да и во­об­ще, что вы ме­ня-то бла­года­рите, как буд­то это я ре­шаю, ког­да за­кан­чи­ва­ет­ся ра­бочий день? – Кос­венно ре­ша­ешь, – про­басил ему в от­вет Барт Мак­ко­нахи. – Ведь сог­ла­сись, без всей этой ка­ните­ли с фо­румом ни­чего это­го не слу­чилось бы. – Ну, толь­ко ес­ли кос­венно, – кив­нул Ди­его. – Вот и я о том же го­ворю, – ска­зал тот и под­мигнул. – Знаю, что у те­бя се­год­ня за­кан­чи­ва­ет­ся ис­пы­татель­ный срок. Уда­чи те­бе, па­рень. Бу­ду дер­жать за те­бя ку­лаки. Хо­телось бы ви­деть те­бя в на­ших ря­дах и даль­ше. – С-спа­сибо! – за­ика­ясь, про­из­нес па­рень. – А от­ку­да зна­ешь? Ос­кар про­гово­рил­ся? Барт рас­сме­ял­ся. – Уга­дал, – он при­ложил ру­ки ко рту и нак­ло­нил­ся к уху Ди­его, что­бы ник­то кро­ме не­го не смог его ус­лы­шать. – Чес­тно го­воря, этот хрен во­об­ще вряд ли мо­жет язык за зу­бами дер­жать. Так что ты смот­ри, ни­чего сверх ме­ры ему не рас­ска­зывай, осо­бен­но по сек­ре­ту, а то есть ве­ро­ят­ность, что на­ут­ро об этом бу­дет знать вся ре­дак­ция. – Лич­ный опыт, да? – не удер­жался от воп­ро­са он и сар­кастич­но под­нял бровь, за что по­лучил уко­ря­ющий взгляд. – Лад­но, в лю­бом слу­чае спа­сибо за со­вет. На этом они с Бар­том рас­ста­лись, и па­рень со всех ног ки­нул­ся ис­кать Ос­ка­ра. Кон­крет­но сей­час ему нуж­на бы­ла его под­дер­жка и еще один, очень важ­ный со­вет. На­шел он его, как и пред­по­лагал, в ка­бине­те. Ос­кар, раз­ва­лив­шись в крес­ле, си­дел за сто­лом и смот­рел пря­мо пе­ред со­бой, буд­то бы уси­лен­но ду­мал о чем-то. За­метив, как дверь от­кры­лась, и внутрь во­шел Ди­его, он не ше­лох­нулся и лишь слег­ка ух­мыль­нул­ся. – Ну, как те­бе, быть в цен­тре вни­мания ре­дак­ции? Клас­сно, прав­да? – вмес­то при­ветс­твия он встре­тил его имен­но эти­ми сло­вами. – И вот со мной так каж­дый про­ис­хо­дит, каж­дый бо­жий день. – Не­веро­ят­но, – с иро­ни­ей отоз­вался па­рень и то­же улыб­нулся. – Осо­бен­но не­веро­ят­на та часть, где про ме­ня за спи­ной го­ворят вся­кие не­лес­тные га­дос­ти. По­тому что боль­шая часть тво­ей скан­даль­ной по­пуляр­ности – это имен­но те­невые слу­хи. – За­то иног­да столь­ко но­вого о се­бе уз­на­ешь. Вот прав­да, иног­да так пос­лу­ша­ешь, что о те­бе го­ворят, и ах­нешь – ка­кой же я на са­мом де­ле ин­те­рес­ный че­ловек с на­сыщен­ной лич­ной жизнью, а не прос­той семь­янин с дву­мя деть­ми, лю­бящий в сво­бод­ное от ра­боты вре­мя пос­мотреть с ни­ми муль­ти­ки. Они оба рас­сме­ялись. – Впро­чем, я ведь по дру­гому по­воду при­шел, – на­чал Ди­его, са­дясь пе­ред Ос­ка­ром. – Мне нуж­но твое мне­ние. И же­латель­но без шу­ток и по де­лу. – Я весь во вни­мании, – про­тара­торил Ален­дер, сев ров­но и смеш­но на­супив­шись. Без шу­ток он прос­то не мог. – В об­щем, – па­рень, за­думав­шись, при­кусил гу­бу, – как ду­ма­ешь, я дей­стви­тель­но все­го это­го дос­то­ин? В смыс­ле, ког­да У­олетт приг­ла­сила ме­ня вый­ти к ней, я от­кро­вен­но рас­те­рял­ся. Да и ког­да все вок­руг на­чали ме­ня нах­ва­ливать… я прос­то не знал, что ска­зать. И до сих пор не знаю. Прос­то я не ве­рю, что ес­ли бы на фо­рум по­ехал Тер­нер, его бы так же нах­ва­лива­ли. И от это­го мне очень не­удоб­но. У ме­ня та­кое ощу­щение, что я отоб­рал у не­го что-то важ­ное, и все счи­та­ют, что так и дол­жно быть. Не­уже­ли я сде­лал боль­ше, чем сде­лал бы он? Я ведь да­же не вы­иг­рал! За­чем мне тог­да все эти ис­кусс­твен­ные лав­ры и не­нуж­ное вни­мание? Ос­кар все то вре­мя, по­ка он го­ворил, смот­рел на не­го с од­ной сто­роны с ува­жени­ем, а с дру­гой – с то­таль­ным не­пони­мани­ем. – Мда, дру­жище, не ду­мал, что все нас­толь­ко пло­хо. Но ни­чего, бу­дем это ис­прав­лять. – По­чему пло­хо? Что ис­прав­лять? – взвол­но­вано за­лепе­тал Ди­его, но тут же был прер­ван сво­им нас­тавни­ком. – Са­мо­оцен­ку твою, вот что! – вы­дал Ален­дер и хи­хик­нул. – Ни­же нее ни­чего в жиз­ни не ви­дел. – В ка­ком… – на­чал бы­ло па­рень, но сно­ва не ус­пел за­кон­чить воп­рос. – А в та­ком! – от­ре­зал Ос­кар. – Ди­его, ты сей­час прос­то не осоз­на­ешь, что сде­лал. Не осоз­на­ешь, как это важ­но для мисс У­олетт, ре­дак­ции и всех тех, ко­го она ка­са­ет­ся. То есть и те­бя во­об­ще-то. Ко­неч­но, ес­ли бы Тер­нер по­ехал на фо­рум, и про­из­вел там та­кой же фу­рор, то его бы то­же поз­драв­ля­ли, чес­тво­вали, лю­били и обо­жали. И так же с лю­бым дру­гим сот­рудни­ком ре­дак­ции. Ну, по­жалуй, ок­ро­мя ме­ня и Блэ­ка, нас во­об­ще ма­ло кто тер­пит, не то, что лю­бит. Он ко­выр­нул ног­тем по­вер­хность сто­ла и вздох­нул. – Ви­дишь ли, те­бя все бла­года­рят за то, что ты при­нес нам мно­го раз­но­об­разной вы­годы. Как пря­мой, так и кос­венной. – Кос­венной… – пов­то­рил за­чем-то Ди­его и тут же из­ви­нил­ся за то, что пе­ребил. – Да, я имен­но так и ска­зал, ка­жет­ся, – отоз­вался Ос­кар и при­нял из­ви­нения, ска­зав при этом, что из­ви­нять­ся-то ему и не за что тол­ком. – А лю­ди лю­бят вы­году, в ка­ком бы ви­де она ни бы­ла. И всег­да ищут ее сно­ва и сно­ва, и обыч­но они ищут ее там, где им уже один раз пе­репа­ло. Так что жди те­перь вся­чес­ких сю­сюка­ний и приг­ла­шений схо­дить вы­пить пив­ка ве­чер­ком. Сей­час глав­ное бу­дет от­де­лить зер­на от пле­вел и не дать ок­ру­жа­ющим до­ить те­бя и во­дить за нос. Но и тут есть под­водные кам­ни. – Нап­ри­мер? – Чем боль­ше ста­ра­ешь­ся дать по­нять, что ты не друг-жи­лет­ка, тем мень­ше лю­дей вок­руг те­бя. Им боль­ше не­чего от те­бя ло­вить, вот они и са­мо­ан­ни­гили­ру­ют­ся со вре­менем. Ина­че бы вок­руг ме­ня так и ви­лись бы вся­кие. По­нима­ешь, о чем я? Ди­его кив­нул. – Ну вот и за­меча­тель­но, – Ос­кар встал с мес­та и нап­ра­вил­ся к од­но­му из стел­ла­жей. – А для зак­репле­ния ма­тери­ала да­вай-ка с то­бой выпь­ем. – Ален­дер, ты что, спо­ить ме­ня соб­рался? – удив­ленно пе­рес­про­сил па­рень. – Не пе­режи­вай, сов­сем нем­ножко налью, так ска­зать, для храб­рости, – лу­чезар­но улыб­нулся тот, дос­та­вая бу­тыл­ку ви­на и плас­ти­ковые ста­кан­чи­ки. – Да и во­об­ще, ко­нец ра­боче­го дня! Пят­ни­ца! Ди­его по­жал пле­чами, слов­но бы сом­не­ва­ясь в пра­виль­нос­ти то­го, что они де­ла­ют, но все рав­но дал Ос­ка­ру се­бе на­лить. – Да­вай, без тос­та и зал­пом, слов­но бы ни­чего и не бы­ло, – ска­зал тот, при­под­ни­мая ста­кан и оп­ро­киды­вая его со­дер­жи­мое в гор­ло. – Пох­ме­лим­ся, и мож­но бу­дет вер­нуть­ся на ча­епи­тие. – Ча­епи­тие, ага, как же, – ос­ка­лил­ся па­рень и точь-в-точь пов­то­рил свои дви­жения за Ос­ка­ром. Ког­да же ста­кан­чи­ки бы­ли выб­ро­шены, бу­тыл­ка за­купо­рена и уб­ра­на об­ратно в шкаф, а мят­ная жвач­ка ус­пешно по­жева­на, да­бы не спа­лить­ся пе­ред на­чаль­ством, они нап­ра­вились об­ратно в о­упен­спейс, что­бы при­со­еди­нить­ся к об­ще­му тор­жес­тву. Да и во­об­ще, Ди­его, как час­тично­му ви­нов­ни­ку се­го им­про­визи­рован­но­го ве­чера, не прис­та­ло тор­чать где-то в дру­гом мес­те. Ког­да же они доб­ра­лись, их взо­ру пред­ста­ла весь­ма скром­ная кар­ти­на. Боль­шинс­тво от­пу­щен­ных по­рань­ше сот­рудни­ков ус­пешно сли­няло по до­мам, че­го, впро­чем, и сле­дова­ло ожи­дать, а по­тому сей­час в офи­се на­ходи­лось все­го око­ло двад­ца­ти че­ловек. Но Ди­его это бы­ло толь­ко на ру­ку; вот че­го-че­го, а шу­ма и тол­кучки ему сей­час сов­сем не хо­телось. – Мисс У­олетт, ��� поз­вал он свою на­чаль­ни­цу, ког­да она по­пала в его по­ле зре­ния. – Мисс У­олетт, прос­ти­те… – Ди­его? – от­клик­ну­лась она, обер­нувшись. – Вы что-то хо­тели? – Имен­но, – под­твер­дил па­рень. – Я хо­тел… Он сглот­нул и на се­кун­ду по­вер­нулся к Ос­ка­ру. Тот хит­ро улы­бал­ся и явс­твен­но от­то­пырил па­лец вверх. – Я хо­тел бы спро­сить у вас, что там с мо­им ис­пы­татель­ным сро­ком. В смыс­ле, се­год­ня пос­ледний день, а по­тому я хо­тел бы знать… Он зап­нулся, так и не до­ведя пред­ло­жение до кон­ца. Но мисс У­олетт и так все по­няла. – Не­уже­ли то, что я се­год­ня го­вори­ла на соб­ра­нии, прош­ло ми­мо ва­ших ушей? – угол­ки ее губ слег­ка при­под­ня­лись. – Ина­че вы бы не за­дава­ли по­доб­ных воп­ро­сов. ��ер­дце пар­ня про­пус­ти­ло такт. – Так… это зна­чит. – Ко­неч­но, – спо­кой­но про­из­несла она. – Вы при­няты. Ус­лы­шав за­вет­ные сло­ва, Ди­его рас­плыл­ся в от­ветной улыб­ке. – Спа­сибо вам боль­шое. – Это вам спа­сибо, – воз­ра­зила мисс У­олетт, про­тяги­вая ру­ку. – Вы хо­рошо по­рабо­тали, и, на­де­юсь, и даль­ше бу­дете ра­довать нас вы­соки­ми ре­зуль­та­тами. – Я вас не под­ве­ду, мэм, – вы­дал единс­твен­ное, на что он сей­час был спо­собен, Ди­его и за­вер­шил ру­копо­жатие. Ког­да он вер­нулся к Ос­ка­ру, пер­вым же де­лом тот спро­сил его: – Ну как? – Еще спра­шива­ешь! – ра­дос­тно про­из­нес па­рень, хло­пая ку­рато­ра по пле­чу. – Все прош­ло иде­аль­но. – В та­ком слу­чае, доб­ро по­жало­вать в ре­дак­цию! Сно­ва и те­перь уже на пос­то­ян­ной ос­но­ве! Пред­ла­гаю отыс­кать Джи-Джея и по­делить­ся с ним сей доб­рой вестью. И они вдво­ем уже со­бира­лись уй­ти, как Ди­его тут же ок­рикну­ли. – Кар­лос, стой, по­дож­ди! – кри­чал ему нек­то, а по­том па­рень уви­дел приб­ли­жа­ющу­юся к не­му фи­гуру и зна­комые чер­ты ли­ца. Это был Джо Тер­нер собс­твен­ной пер­со­ной. – Ух, как я рад те­бя ви­деть. По­рав­нявшись с па­роч­кой дру­зей, он при­об­нял Ди­его, пос­ле че­го ши­роко улыб­нулся, сло­жив ла­дони вмес­те. – Я так бла­года­рен те­бе за все, что ты сде­лал! Вы­ручил ме­ня, ког­да я не вов­ре­мя за­немог. – Да лад­но те­бе, пол­ней­шая ерун­да! – зас­му­щал­ся тот и опус­тил взгляд к по­лу. – Лю­бой бы сде­лал то же, да и я прос­то хо­тел по­мочь. – И по­мог ведь! – за­кивал Тер­нер. – Я те­перь у те­бя в дол­гу. Па­рень в от­вет на это лишь глу­боко вздох­нул. – Хо­чешь от­ра­ботать пря­мо сей­час? – Джо Тер­нер сно­ва за­кивал. – Тог­да, по­жалуй­ста, за­будь о нем раз и нав­сегда. Хо­рошо? – Но… – хо­тел бы­ло воз­ра­зить он, но Ди­его не дал ему до­гово­рить. – Прос­то за­будь. И не на­до пред­став­лять это так, слов­но я от­крыл ле­карс­тво от ра­ка. Прос­то дру­жес­кая по­мощь, окей? И ни­чего мне вза­мен от те­бя не на­до. – Да, окей, я по­нял, – ми­ролю­биво сог­ла­сил­ся с ус­ло­ви­ем Тер­нер и за­вел ру­ки за спи­ну. – Ну, в та­ком слу­чае, мы кви­ты, и я, по­жалуй, не бу­ду боль­ше ме­шать. И еще раз спа­сибо те­бе. – По­жалуй­ста! – на про­щание ска­зал ему па­рень и при­со­еди­нил­ся к Ос­ка­ру, с ко­торым они про­дол­жи­ли по­ис­ки Джи-Джея. Дру­гое де­ло, что най­ти его ока­залось не та­кой слож­ной за­дачей. Джи-Джей в оди­ночес­тве рас­по­ложил­ся на од­ном из ди­ванов в ко­ридо­ре, по­даль­ше от всей шу­михи, и смот­рел в эк­ран сво­его ай­фо­на. Од­на­ко сто­ило ему под­нять го­лову и за­видеть приб­ли­жа­ющих­ся Ос­ка­ра и Ди­его, он тут же от­ло­жил его в сто­рону и по­махал им ру­кой. – При­вет, ре­бята, – поп­ри­ветс­тво­вал он их. – Хо­роший се­год­ня де­нек, не так ли? – А то! – под­твер­дил Ален­дер, уса­жива­ясь ря­дыш­ком. – Пря­мо мож­но ска­зать ис­то­ричес­кий, та­кая ко­медия на гла­зах раз­во­рачи­ва­ет­ся. Эда­кая пь­еса в се­ми ак­тах. – А раз так, то пред­ла­гаю нам его уве­кове­чить, – с го­тов­ностью ска­зал Ди­его, вы­тас­ки­вая из кар­ма­на те­лефон. – Что­бы на­вер­ня­ка за­пом­ни­лось! – Хо­рошее пред­ло­жение. По­лагаю, при­нято еди­ног­ласно? – вто­рил ему Ос­кар, об­хва­тывая Джи-Джея за шею. – Да­вай, Й­охан­ссон, улыб­нись нор­маль­но, а то скла­дыва­ет­ся ощу­щение, буд­то мы те­бя тут му­ча­ем. – И ты хо­чешь ска­зать, что это не так? – с нот­кой дра­матиз­ма в го­лосе спро­сил Джи-Джей, но, ког­да Ди­его на­вел на них ка­меру, все же сде­лал так, как ска­зал Ос­кар, и ког­да па­рень сфо­тог­ра­фиро­вал их, об­ра­тил­ся к не­му: – Дай хоть пос­мотреть, что по­лучи­лось. Од­на­ко, по­лучив те­лефон, он еще дол­го не мог пе­рес­тать сме­ять­ся. – Да, Ди­его, ты хо­роший жур­на­лист, но очень пло­хой фо­тог­раф, – вкли­нил­ся в раз­го­вор Ос­кар, то­же ус­певший рас­смот­реть фо­тог­ра­фию. – Хо­рошо хоть го­ризонт не за­валил. – Я не по­нимаю, как ты во­об­ще умуд­рился здесь го­ризонт рас­смот­реть, все же сма­зано, – сме­ясь, ска­зал Джи-Джей, и па­рень вых­ва­тил те­лефон у не­го из рук. – К счастью, Кар­ло­су не осо­бен­но и нуж­но уметь ров­но сни­мать, – ехид­но за­метил Ален­дер, от­ки­дыва­ясь на спин­ку ди­вана. – Его де­вуш­ка смо­жет об этом по­забо­тить­ся. И по­ка Ди­его за­каш­лялся, он, пох­ло­пывая его по спи­не, про­дол­жил: – Ты бы ви­дел, сколь­ко тво­их фо­ток у нее на фо­то­ап­па­рате. Ей-бо­гу, сре­ди фо­ток с фо­рума те­бя яв­но боль­ше, чем че­го-ли­бо еще. Стран­но, что ты не за­метил веч­но нап­равлен­ный на те­бя объ­ек­тив. – Вот в том-то и проб­ле­ма, что я не ви­дел ни­како­го нап­равлен­но­го на ме­ня объ­ек­ти­ва, – весь пун­цо­вый, как ва­реный рак, про­бур­чал па­рень. – Да и во­об­ще, от­ку­да ты зна­ешь? – Я же ска­зал, я не рас­кры­ваю свои ка­налы ин­форма­ции, но в дан­ном слу­чае ска­жу. Это Беттс мне по­веда­ла. – А она тог­да от­ку­да зна­ет, не­уже­ли она ры­лась в чу­жих ве­щах? – Воз­можно. Это ж Беттс, – за­гого­тал Ос­кар. – Я же го­ворю, что она та еще на­хал­ка, а она все от­не­кива­ет­ся. Го­ворит, я слиш­ком за­ин­те­ресо­ван­ная сто­рона, что­бы рас­суждать объ­ек­тивно. Он хмык­нул, слов­но пе­режи­вал тот раз­го­вор вновь, а по­том вне­зап­но раз­вернул­ся к Джи-Джею. – Вот кста­ти о де­вуш­ках. С Кар­ло­сом все по­нят­но, а у те­бя-то что? Ко­лись, Й­охан­ссон, я хо­чу знать прав­ду. Джи-Джей же лишь за­гадоч­но, по-свой­ски, улыб­нулся и по­вел пле­чами. – Все так же, как и рань­ше. Встре­ча­ем­ся, рас­ста­вать­ся не пла­ниру­ем. Пос­ле­зав­тра, вот, по­еду к ней, хо­чу под­держать ее пе­ред опе­раци­ей. – Опе­раци­ей? А что с ней слу­чилось? – учас­тли­во по­ин­те­ресо­вал­ся Ди­его, от­че­го Ге­орг как-то по­тупил­ся. – Лад­но, ре­бят, ка­жет­ся, по­ра рас­ска­зать вам ис­то­рию пол­ностью, – по­луше­потом про­из­нес он, под­пи­рая ли­цо ла­донью. – Моя де­вуш­ка – тран­сген­дер. Уже дол­гое вре­мя она со­вер­ша­ет пе­реход и на днях как раз го­товит­ся на­конец-то за­вер­шить его. Сей­час ей как ни­ког­да нуж­на по­мощь, и я ведь не мо­гу ее бро­сить в та­кой тя­желой си­ту­ации, вер­но? До это­го дня го­ворить об этом Джи-Джей от­кро­вен­но бо­ял­ся: кто зна­ет, как при­мут та­кое за­яв­ле­ние друзья и зна­комые, но, на ра­дость, не­адек­ватной ре­ак­ции пос­ле его приз­на­ния не пос­ле­дова­ло. Ди­его смот­рел на не­го с по­нима­ни­ем и счас­тли­вой улыб­кой на гу­бах, а Ос­кар… Ос­кар, по­жалуй, был слег­ка удив­лен. – То есть, по­годи се­кун­дочку, твоя де­вуш­ка… му­жик? – вы­дал он спус­тя не­кото­рое вре­мя. – Нет, не му­жик, – всту­пил­ся за вто­рую по­ловин­ку Ге­ор­га Ди­его. – Она де­вуш­ка, хо­тя, да, ро­дилась муж­чи­ной. Но, к счастью, это поп­ра­вимо, и сей­час она на фи­наль­ном ру­беже, близ­ка к сво­ей це­ли как ни­ког­да. – Бо­же мой, бе­зумие-то ка­кое, – ска­зал тог­да Ален­дер, но без­злоб­но, ско­рее с не­кото­рым сар­казмом. – Впро­чем, каж­до­му свое, глав­ное, что­бы вас обо­их все ус­тра­ива­ло. – Спа­сибо, ре­бят, – все так же по­луше­потом про­из­нес Джи-Джей и бла­жен­но прик­рыл гла­за. Ди­его же в этот мо­мент спра­ва от се­бя при­метил неч­то, рез­ко прив­лекшее его вни­мание. Этим неч­то ока­зались ры­жие куд­ри Лей­лы. Де­вуш­ка лег­кой по­ход­кой прош­ла ми­мо не­го, да­же не за­метив их ма­лень­кую ком­пашку сбо­ку, и нап­ра­вилась пря­миком к вы­ходу. Ре­шив дей­ство­вать не­замед­ли­тель­но, по­ка она окон­ча­тель­но не по­кину­ла ре­дак­цию, па­рень еще раз поб­ла­года­рил ре­бят за ве­селый ве­чер и, ос­та­вив их вдво­ем, пос­пе­шил за ней. В хол­ле бы­ло ти­хо. Те нем­но­гие лю­ди, что до сих пор ос­та­вались в ре­дак­ции, на­ходи­лись за ее ши­роки­ми дверь­ми, ко­торые сей­час бы­ли зак­ры­ты, так что зву­ко­изо­ляция ра­бота­ла по пол­ной. Прав­да, лю­бое его дви­жение, и уж тем бо­лее звук, от­да­вались сла­бым эхом, и по­тому не­замет­но по­дой­ти к де­вуш­ке у не­го не выш­ло. – Стой, кто идет? – сме­ясь, за­дор­но ска­зала она, обо­рачи­ва­ясь к не­му. – Увы, су­пера­гент из те­бя по­лучил­ся бы пло­хой, слиш­ком уж силь­но ты шу­мишь. – Ка­кой су­пера­гент? – в тон от­ве­тил ей он. – Я всег­да хо­тел быть нин­д��я! Кийя! И он, ста­ра­ясь сдер­жи­вать рву­щий­ся на­ружу ис­те­ричес­кий сме��, встал в по­зу, в ко­торой обыч­но на­ходят­ся ки­нош­ные нин­дзя пе­ред тем, как на­чать эпи­чес­кую бой­ню. – Мое кунг-фу кру­че тво­его кунг-фу! – по­дыг­ра­ла ему Лей­ла, по­казы­вая ру­ками что-то вро­де «иди сю­да, сей­час я на­деру те­бе зад­ни­цу». – Лад­но-лад­но, сэн­сэй, не ки­пятись, я по­нял, что до те­бя мне еще рас­ти и рас­ти! – ска­зал Ди­его и под­нял ру­ки вверх, буд­то ка­питу­лируя. – То-то же, – про­из­несла Лей­ла и сно­ва, не сдер­жавшись, рас­сме­ялась. – По­хоже, по­ра прек­ра­щать с эти­ми шут­ка­ми, а то еще нем­но­го и я прев­ра­щусь в Ос­ка­ра. И без то­го уха­хаты­ва­ющий­ся, па­рень в оче­ред­ной раз за­лил­ся сме­хом, да так, что аж до хри­па. – Гос­по­ди, нет, по­жалуй­ста! – вос­клик­нул он. – Ес­ли вас бу­дет двое, то я по­вешусь. – Да и все ос­таль­ные то­же, ибо этот мир не вы­дер­жит два Ос­ка­ра. Смах­нув сле­зы, па­рень по­дошел к боль­шо­му ок­ну и, об­ло­качи­ва­ясь на ог­ражда­ющий его по­ручень, пос­мотрел на рас­сти­ла­ющий­ся вни­зу го­род. По­думать толь­ко, а ведь еще па­ру не­дель на­зад он от­не­кивал­ся от то­го, что­бы жить здесь. Тог­да ему ка­залось, что в этом за­холустье его не ждет ни­чего, кро­ме но­вых ра­зоча­рова­ний, но кто бы мог по­думать, что все обер­нется имен­но так. Кто бы мог по­думать, что здесь он най­дет ра­боту сво­ей меч­ты? Кто бы мог по­думать, что здесь он поз­на­комит­ся с та­кими клас­сны­ми людь­ми, как Ос­кар и Джи-Джей, ко­торые впос­ледс­твии ста­нут его но­выми луч­ши­ми друзь­ями? Кто бы, в кон­це кон­цов, мог по­думать, что здесь он встре­тит Лей­лу, ко­торой его лич­ность не бу­дет ка­зать­ся стран­ной, неп­ри­ят­ной и про­тив­ной? Да ник­то! Да­же он сам не ве­рил в это тог­да. Не по­верил бы и сей­час, не до­ведись ему пе­режить все это на собс­твен­ной шку­ре. Все это сма­хива­ло на ка­кую-то прек­расную сказ­ку со счас­тли­вым кон­цом, ес­ли бы не од­но но, он вновь весь вспо­тел от нап­ря­жения и ру­ки от­че­го-то тряс­лись, и это не­совер­шенс­тво вновь воз­вра­щало его в ре­аль­ность, к по­нима­нию то­го, что, нет, это не сказ­ка, где все слу­ча­ет­ся по ма­нове­нию вол­шебной па­лоч­ки. Это ре­аль­ность, где ты в лю­бой мо­мент мо­жешь на­кося­чить и все ис­портить, и ни­какая крес­тная фея те­бя не спа­сет. Лох­мотья так и ос­та­нут­ся лох­моть­ями, а тык­ва не ста­нет ка­ретой, по­ка ты сам не ре­шишь сде­лать ее та­ковой. И на са­мом де­ле не го­род, лю­ди и слу­чай де­ла­ют жизнь иде­аль­ной, а ты сам. Толь­ко ты и твои дей­ствия мо­гут ре­шить ее ис­ход, а имен­но бу­дешь ли ты си­деть сло­жа ру­ки на гряз­ном чер­да­ке, или пи­ровать на ба­лу, на ко­торый ты при­едешь в собс­твен­ной ка­рете. – Уже до­воль­но тем­но, – ска­зал Ди­его, пре­рывая ти­шину. – Ты не бу­дешь про­тив, ес­ли я про­вожу те­бя до до­ма? – Ко­неч­но, – про­из­несла Лей­ла, и па­рень взял ее за ру­ку. Уже под­хо­дя к лиф­там, он вдруг вспом­нил сло­ва то­го муж­чи­ны, у ко­торо­го они с ма­терью по­купа­ли дом. «Доб­ро по­жало­вать в Пор­тсайд», – го­ворил тог­да он. – «Вам тут пон­ра­вит­ся!» Улыб­ка оза­рила ли­цо Ди­его. Муж­чи­на не ошиб­ся.

[nutkasineglazka]

Дела давно минувших дней

Хо­лод­ная по­года фев­ра­ля нис­ко­леч­ко не ом­ра­чала нас­тро­ение жи­телей скры­той де­рев­ни. В ожи­дании при­бытия дру­жес­твен­ной де­лега­ции из стра­ны Сне­га для ус­та­нов­ле­ния вза­имо­выгод­ных от­но­шений ули­цы Ко­нохи с каж­дым днём не­умо­лимо пре­об­ра­жались, соз­да­вая праз­днич­ное нас­тро­ение. Имя юно­го Дай­мё Сне­га мель­ка­ло из уст в ус­та лю­бопыт­ных про­хожих, по­ка мел­кий сне­жок зак­ру­чивал­ся в лег­ком по­рыве вет­ра над го­лова­ми.

      Бо­руто не лю­бил хо­лод ни в од­ном из его про­яв­ле­ний, хоть час­тень­ко и храб­рился, пы­та­ясь до­казать об­ратное. Он по­силь­нее уку­тал­ся в не­из­менную кур­тежку, поп­равляя крас­ный за­бот­ли­во свя­зан­ный ма­терью шарф на шее.        

 — По­чему ты уп­ря­мо не но­сишь пу­ховик? — не­годо­вала его со­коман­дни­ца. Ко­ман­да но­мер семь, как и ос­таль­ные ко­ман­ды ге­нинов, бы­ла на вы­пол­не­нии за­дания по бла­го­ус­трой­ству род­ной де­рев­ни.     

 — По­тому, что он от­стой­ный! — про­буб­нил не­уём­ный це­нитель сов­ре­мен­ной мо­ды.      

— Вот же ге­мор! — раз­дра­жён­но цык­нул пред­ста­витель «хлад­нокров­ных». 

— Бо­руто! Ты мо­жешь не от­вле­кать­ся? Мы этот пла­кат уже тре­тий раз ро­ня­ем! — тер­пе­ние по­томс­твен­но­го На­ра бы­ло на ис­хо­де. От лег­ко­го мо­роз­ца не­мели паль­цы, что силь­но зат­рудня­ло вы­пол­не­ние мис­сии.

      Свет­ло­воло­сый ша­лопай тут же сту­шевал­ся и еле слыш­но про­бор­мо­тал из­ви­нения, воз­вра­ща­ясь к скуч­ной ра­боте. Са­рада с тру­дом вы­дох­ну­ла, под­ме­чая, что зас­ты­ва­ющий на оч­ках пар дос­та­точ­но силь­но ме­шал об­зо­ру. Поп­ра­вив за­леде­нев­шую оп­ра­ву, она не­уве­рен­но мак­ну­ла кис­точку в бан­ку с си­ней крас­кой и твёр­дой ру­кой про­вела по сте­не че­рез тра­фарет.

      — Это са­мые дур­ные сне­жин­ки, ко­торые мне при­ходи­лось ри­совать, — не­годо­вал юный ху­дож­ник, — и цве­та от­вра­титель­но по­доб­ра­ны! — до­бавил он, брез­гли­во оце­нивая жел­то­ватую крас­ку.

      — Это ди­зай­нер­ское ре­шение, Инод­жин-кун, — с во­оду­шев­ле­ни­ем вста­вил свои пять ко­пе­ек Ден­ки. — Ду­маю, сто­ит до­верить­ся…

      — Ду­маю, ты слиш­ком мно­го ду­ма­ешь… — без зло­бы па­риро­вал вдох­но­вен­ную речь со­коман­дни­ка Ива­бе, ко­торый то­же не был в вос­торге от та­кого из­де­ватель­ско­го за­дания.

      Сол­нце стре­митель­но са­дилось за го­ризонт, а из­му­чен­ные мо­нотон­��ой ра­ботой ге­нины ус­та­ло под­ме­чали не­додел­ки, ко­торые ав­то­мати­чес­ки ста­нови­лись их зав­траш­ним вре­мяп­репро­вож­де­ни­ем.

      — Тц, ду­мал, мы се­год­ня за­кон­чим… — Ива­бе не скры­вал ра­зоча­рова­ния.

      — За­кон­чим! – об­ра­тила на се­бя вни­мание со­рат­ни­ков Учи­ха. — Мы ши­ноби или горс­тка школь­ни­ков? У нас ещё ��сть вре­мя до рас­све­та!

      Ми­цуки неж­но улыб­нулся оче­ред­но­му про­буж­де­нию ли­дер­ских ка­честв бу­дуще­го уп­равлен­ца де­рев­ни и, по­терев за­леде­нев­шие ру­ки, вер­нулся к ра­боте.

      Бо­руто, как и ос­таль­ные, вер­нулся до­мой под ут­ро. Те­ло юно­ши прод­рогло нас­квозь. Паль­цы неп­ри­ят­но по­калы­вало от оне­мения, а зу­бы уп­ря­мо от­ка­зыва­лись схо­дить­ся друг с дру­гом. Он, изоб­ра­жая из се­бя не­уло­вимо­го нин­дзя, пы­тал­ся ти­хонь­ко прош­мыгнуть в ван­ную, но уже за пер­вым по­воро­том со всей сво­ей ско­рос­ти вле­тел в от­ца. Нат­ре­ниро­ван­ные реф­лексы сра­бота­ли, как по ча­сам, и Бо­руто, по инер­ции от­тол­кнув­ший­ся от вне­зап­но на­рисо­вав­шей­ся прег­ра­ды, упал на пя­тую точ­ку, не сов­ла­дав с ус­тавшим те­лом.

      — Па­па? — шё­потом по­разил­ся не­посе­да, про­жигая от­ца ви­нова­тым взгля­дом.

      — Ах-ха, Бо­руто, а ты поз­дно, дат­те­баё, — с улыб­кой отоз­вался На­руто, про­тяги­вая сы­ну ру­ку.

      — Да, мы с ре­бята­ми то­ропи­лись за­кон­чить за­дание… — нев­нятно бор­мо­тал маль­чик. Уве­рен­ность не­посе­ды окон­ча­тель­но рас­тво­рилась под прес­сом ус­та­лос­ти, и сон­ли­вость не­умо­лимо оку­тыва­ла уже дав­но вы­дох­ше­гося ге­нина. — Ведь де­лега­ция…

      — Ах, да… — эс­та­фету не­уве­рен­ности при­нял стар­ший Узу­маки. Он, по­тирая за­тылок и ти­хонь­��о пос­ме­ива­ясь, пы­тал­ся раз­ря­дить по­вис­шее нап­ря­жение. — Мне при­дёт­ся на нес­коль­ко дней…

      — Ни­чего, дат­те­баса! – слиш­ком жиз­не­радос­тно отоз­вался Бо­руто, по­нимая при­чину за­мин­ки от­ца. Хоть в глу­бине ду­ши его и ко­лол тот факт, что отец сно­ва пос­вя­тит всё своё вре­мя ра­боте, он обе­щал са­мому се­бе, что от­ны­не бу­дет вес­ти се­бя бо­лее сдер­жанно. – Ты ведь не прос­то так, а на бла­го Ко­нохи! — с ус­мешкой и озорс­твом пы­тал­ся он при­обод­рить ро­дите­ля.

      И это сра­бота­ло. Буй­ству­ющие чувс­тва внут­ри На­руто за­тих­ли. Он, ус­та­ло улы­ба­ясь, смот­рел с вос­хи­щени­ем на собс­твен­но­го сы­на, ко­торый при­нял не­из­бежное без лиш­них скан­да­лов. Слег­ка при­сев на од­но ко­лено, что­бы по­рав­нять­ся с сы­ном, На­руто по­ложил ру­ку то­му на пле­чо, прон­зи­тель­но вгля­дыва­ясь в го­лубые гла­за.

      — У ме­ня на те­бя боль­шие пла­ны с этой де­лега­ци­ей, те­баё, — пой­мав рас­те­рян­ный взгляд не­посе­ды, На­руто при­щурил­ся и лу­чезар­но улыб­нулся.

      — Э … — толь­ко и смог вы­давить маль­чик, пе­репол­ня­емый во­оду­шев­ле­ни­ем.

      — Я по­лага­юсь на Ва­шу ко­ман­ду, те­баё! Вы бу­дете лич­ной ох­ра­ной са­мого Дай­мё стра­ны Сне­га, — по­яс­нил Седь­мой, осоз­на­вая, как силь­но вы­рос за эти два го­да его лю­бимый сын.

      Бо­руто от удив­ле­ния при­от­крыл рот. В его го­лове ни­как не ук­ла­дывал­ся тот факт, что отец до­верил ему столь зна­чимую мис­сию. Он так и не сдви­нул­ся с мес­та, про­вожая от­ца взгля­дом, из­редка мор­гая. В ду­ше же маль­чик ли­ковал, по­токи ра­дос­тных эмо­ций бе­зого­вороч­но за­пол­ня­ли бун­тар­ское сер­дце. В гла­зах вид­не­лись блёк­лые ка­пель­ки слёз, по­ка ды­хание пре­датель­ски за­мира­ло. Как толь­ко На­руто окон­ча­тель­но скрыл­ся за по­воро­том, Бо­руто под­дался эмо­ци­ям, ти­хонь­ко под­пры­гивая на но­соч­ках и вски­дывая по­бед­ные ку­лаки вверх, изо всех сил ста­ра­ясь не вы­дать сво­его вос­торга.

***

     Са­рада, гнев­но фыр­кнув, по­мог­ла не­покор­ной спи­не сво­его шо­киро­ван­но­го и край­не не­году­юще­го со­коман­дни­ка сог­нуть­ся для при­ветс­твия прем­но­го­ува­жа­емой де­лега­ции из стра­ны Сне­га. Не­посе­да, плю­ясь ядом в ад­рес род­но­го от­ца, ко­им яв­лялся сам Седь­мой Хо­каге, бор­мо­тал об оче­ред­ной под­ста­ве и о том, что их «су­пер-пу­пер ве­лико­леп­ную трой­ку» вновь наз­на­чили в нянь­ки заж­равше­муся от­прыс­ку бла­город­ных кро­вей. Са­рада флег­ма­тич­но па­риро­вала по­туги не­уем­но­го блон­ди­на, по­яс­няя, что «мел­кий от­прыск», как бы, яв­ля­ет­ся ны­неш­нем Дай­мё це­лой стра­ны, и лишь час­тично ог­ра­ничен в сво­их пол­но­мочи­ях, вви­ду сво­его воз­раста, да и от дол­жнос­ти нянь­ки не­посед­ли­вого нас­ледни­ка Седь­мо­го она как бы то­же не в вос­торге, но ни­чего, не воз­му­ща­ет­ся! Пуль­нув в сво­его тай­но-обо­жа­емо­го дру­га ещё па­ру прон­зи­тель­ных мол­ний и удос­то­верив­шись в воз­никшей по ма­нове­нию вол­шебной па­лоч­ки по­кор­ности в бун­тар­ской туш­ке, она со скри­пом на­тяну­ла на се­бя звёз­дную улыб­ку бу­дуще­го ли­дера, скло­нив­шись для при­ветс­твия.

      — Ра­ды при­ветс­тво­вать Вас, Юки-сан, в Ко­нохе!

      — Прем­но­го бла­года­рен за ра­душ­ный при­ём! — со скром­ной улыб­кой пок­ло­нил­ся в от­вет снеж­ный маль­чик.

      Са­рада с не­ким со­жале­ни­ем от­ме­тила, что да­же се­милет­ний Дай­мё вёл се­бя нам­но­го взрос­лее, чем их веч­но юный со­коман­дник. Она со вздо­хом пе­реве­ла на сник­ше­го дру­га взгляд, улыб­ка са­ма по се­бе кос­ну­лась ее губ, а внут­ри мяг­ким ма­ревом рас­теклось тёп­лое чувс­тво. На­дув­ший на нес­пра­вед­ли­вую жизнь гу­бы юно­ша буб­нил се­бе под нос при­ветс­твия для де­лега­ции и пер­со­наль­но­го гос­тя, не за­бывая под­чер­кнуть своё не­годо­вание.

      Юки яв­но сму­тил­ся, под­ме­чая та­кую ре­ак­цию. Он по­чувс­тво­вал свою ви­ну за стра­дания маль­чи­ка из пер­со­наль­ной ох­ра­ны, ду­мая, что сво­им при­ез­дом яв­но от­влёк их от бо­лее важ­ных дел. К то­му же он и сам был не рад про­ис­хо­дяще­му. Нет, не по­ез­дке, а имен­но сво­ему ста­тусу. С са­мого рож­де­ния его го­тови­ли в бу­дущем за­нять мес­то ли­дера це­лой стра­ны, не вда­ва­ясь в меч­ты и пред­почте­ния са­мого уп­равлен­ца. Юки бе­зус­пешно бо­рол­ся с не­из­бежной судь­бой и вот, ед­ва ли сми­рив­шись со смертью ма­тери, при­нял на се­бя тя­готя­щие обя­зан­ности по тре­бова­нию со­вета ста­рей­шин. На мес­то сво­его глав­но­го со­вет­ни­ка юный пра­витель наз­на­чил лю­бимо­го тро­юрод­ный дя­дю Сэй­ути Ка­зеха­на, ко­торый, кста­ти, был сле­ду­ющим пре­тен­дентом на трон. Ста­рей­ши­ны не бы­ли в вос­торге от та­кого ре­шения, ибо бо­ялись, что «об­де­лён­ный» без­гра­нич­ной властью нас­ледник воз­же­ла­ет ус­тро­ить го­сударс­твен­ный пе­рево­рот, и снеж­ную стра­ну вновь нас­тигнут вре­мена ти­рании, срод­ные тем, что бы­ли при прав­ле­нии До­то Ка­зеха­на. На са­мом же де­ле куч­ка ста­риков-кон­серва­торов бо­ялась по­терять своё по­лити­чес­кое вли­яние, так как маль­чик имел пра­во при­нимать ре­шения и без их одоб­ре­ния. Еле за­мет­ный рас­кол влас­ти тре­пал нер­вы не­рав­но­душ­ным жи­телям из-за че­го пов­се­мес­тно воз­ни­кали бун­ты и про­тес­ты. Кто-то был не­дово­лен наз­на­чени­ем в Дай­мё ре­бен­ка, ко­го-то раз­дра­жало мо­гущес­твен­ное вли­яние ста­рей­шин, спо­соб­ных сво­ими ре­шени­ями за­мет­но тор­мо­зить раз­ви­тие стра­ны. За­бав­но, но ма­ло кто как-ли­бо не­гатив­но от­зы­вал­ся о глав­ном со­вет­ни­ке Юки-са­на, ведь имен­но его на­род и же­лал ви­деть во гла­ве.

      Сто­ит от­ме­тить, что в воп­ро­сах прав­ле­ния Сэй­ути был со­лида­рен со сво­им пле­мян­ни­ком. Его бы во­ля, и он ум­чался бы в да­лёкие сре­дизем­ные да­ли, где всег­да теп­ло, и све­тит сол­нце, где вес­на нас­ту­па­ет ре­гуляр­но, и где в нём не ви­дят те­ни не­поря­доч­но­го дя­ди. Су­ет­ли­вый, роб­кий, на­читан­ный и глав­ное жиз­не­радос­тный, ка­ким он ви­дел­ся в глаз Юки-ку­на, и не­уве­рен­ный в се­бе, ка­ким он был на са­мом де­ле, мо­лодой че­ловек всег­да и во всём под­держи­вал сво­его пле­мян­ни­ка, а те­перь и пра­вите­ля. Он вся­чес­ки пы­тал­ся воз­местить юно­му нас­ледни­ку не­дос­та­ток ро­дитель­ско­го вни­мания, чем и при­вязал к се­бе маль­чиш­ку, ко­торый вос­при­нимал его не толь­ко как дру­га, но и как нас­тавни­ка. Со смертью Ко­юки, Сэй­ути окон­ча­тель­но заб­ро­сил свои меч­ты о по­коре­нии бо­тани­ки и вы­веде­нии но­вого снеж­но­го ви­да рас­те­ний, спо­соб­ных цвес­ти при зас­не­жен­ной по­годе, и пол­ностью пос­вя­тил се­бя слу­жению юно­му Дай­мё. Же­лая хоть как-то раз­ря­дить за­рож­д��­юще­еся нап­ря­жение в стра­не, Сэй­ути выс­ту­пил с ини­ци­ати­вой объ­еди­нить­ся в воп­ро­сах тех­ни­чес­ко­го про­из­водс­тва с Ко­нохой. Так ска­зать, за­ручить­ся со­юз­ни­ком за пре­дела­ми Снеж­но­го кон­ти­нен­та.

      Са­ма суть го­суп­равле­ния бы­ла слиш­ком слож­на для хоть и со­об­ра­зитель­но­го, но всё-та­ки ре­бён­ка. Все ещё тай­но на­де­ясь от­вя­зать­ся от сво­его не­желан­но­го ста­туса, Юки, поль­зу­ясь сво­ей на­ив­ностью, сбро­сил все обя­зан­ности ли­дера на сво­его вер­но­го нас­тавни­ка. Не сто­ит упо­минать, как от та­кого ре­шения не­годо­вал со­вет ста­рей­шин, ко­торый бес­спор­но же­лал зав­ла­деть юным ра­зумом Дай­мё и еди­нолич­но пра­вить стра­ной че­рез его ру­ки. Ком­про­мисс вско­ре был най­ден: срок «ис­полня­юще­го обя­зан­ности Дай­мё» за­кан­чи­вал­ся с нас­тупле­ни­ем че­тыр­надца­тиле­тия за­кон­но­го нас­ледни­ка, при этом пра­во ут­вер­жде­ния всех до­кумен­тов зак­репля­лось толь­ко за юным ли­дером и не без одоб­ре­ния со­вета ста­рей­шин.

      Юки с го­речью вы­дох­нул.

      Укол со­вес­ти прон­зил ра­зум не­посе­ды, ког­да его го­лубые гла­за за­мети­ли при­уныв­ше­го снеж­но­го маль­чи­ка.

      — Узу­маки Бо­руто! — про­тянул ру­ку для при­ветс­твия пар­нишка, рас­тя­нув­шись в зна­мени­той улыб­ке.

      — Узу­маки? — пе­рес­про­сил маль­чик, вгля­дыва­ясь в пред­ста­вите­ля сво­ей ох­ра­ны. — Ес­ли я не оши­ба­юсь, Вы сын Хо…

      — Да! — раз­дра­жён­но пе­ребил гос­тя юный ши­ноби, тут же пой­мав на се­бе злоб­ный взгляд под­ру­ги, яв­но не одоб­ря­ющей та­кое фри­воль­ное по­веде­ние. Бо­руто за­мял­ся и ре­шил ис­пра­вить по­ложе­ние, вновь лу­чезар­но улыб­нувшись и не­уме­ло пе­рево­дя те­му. — Ну, э… Ка­кие у нас там пла­ны, тте­баса?

      С не­вин­ным ви­дом свет­ло­воло­сый бун­тарь выр­вал из рук со­коман­дни­цы рас­пи­сание ме­роп­ри­ятий, за что вновь был ода­рён не­навис­тным взгля­дом.

***

     Бо­руто ску­ча­юще бол­тал но­гами, вре­мя от вре­мени бес­це­ремон­но зе­вая, си­дя пря­мо �� пер­вом ря­ду, чем вы­зывал не­до­уме­ние в гла­зах док­ладчи­ка, сто­яв­ше­го на сце­не Ко­нох­ской кон­серва­тории.

      — И тем са­мым мы при­ходим к вы­водам, что без но­ватор­ских ре­шений в ин­дус­трии куль­ту­ры… — раз­но­силось эхом по об­ширной пло­щади за­ла, заг­лу­шая лег­кие пе­решёп­ты­вания не­сог­ласных с ора­тором.

      Юки сто­ичес­ки вы­дер­жи­вал лек­цию зас­лу­жен­но­го де­яте­ля куль­ту­ры, по­вес­тву­ющую о не­об­хо­димос­ти му­зыкаль­но­го об­ра­зова­ния сре­ди под­раста­юще­го по­коле­ния, чем про­буж­дал в Са­раде ещё боль­шее вос­хи­щение. Она то и де­ло срав­ни­вала уро­вень взрос­лости маль­чи­ка со сво­им из­вечно-юным со­коман­дни­ком, по­ража­ясь, как при всей сво­ей ге­ни­аль­нос­ти Бо­руто ос­та­вал­ся по жиз­ни не­оте­сан­ным ша­лопа­ем, ведь, будь он хо­тя бы чу­точ­ку вос­пи­тан­нее и сдер­жаннее… Она го­рес­тно вздох­ну­ла, слег­ка ус­мехнув­шись сво­им мыс­лям, вновь ки­нув за­ин­те­ресо­ван­ный взгляд на Бо­руто, ко­торый вся­чес­ки бо­ролось с на­каты­ва­ющей сон­ли­востью.

      — Эй, Юки, — еле слыш­но приз­вал Узу­маки юно­го Дай­мё, — сколь­ко ещё бу­дет длить­ся лек­ция?

      Маль­чик слов­но не­хотя от­влек­ся от нуд­но­го док­ладчи­ка и уже со­бирал­ся бы­ло от­ве­тить, как его наг­ло прер­ва­ли пол­ным воз­му­щения шё­потом.      — Бо­руто! Соб­лю­дай су­бор­ди­нацию!

      — Да ка­кую еще су­бор­ди­нацию, тте­баса?

      Юки, от удив­ле­ния спо­соб­ный лишь на не­вин­ное хло­панье рес­ничка­ми, с от­кры­тым ртом наб­лю­дал за вне­зап­но вспых­нувшей пе­репал­кой двух то­вари­щей, как чуть окон­ча­тель­но не по­терял дар ре­чи, ког­да из-за спи­ны пос­лы­шалось до­воль­ное мур­ча­ние треть­его:

      — Они от­личная па­ра, прав­да?

      От не­ожи­дан­ности Юки бес­созна­тель­но сог­ла­сил­ся, пок­репче при­жима­ясь к всё ещё спо­ряще­му с Са­радой Бо­руто.

      — А? Что-то слу­чилось, тте­баса?

      — Мы об­сужда­ли, ка­кая вы па­ра, — до­воль­но по­яс­нил Ми­цуки, со­вер­шенно не об­ра­щая вни­мания на зас­му­щав­шихся дру­зей. От та­кого от­кро­вения ре­бята при­тих­ли и по­пыта­лись боль­ше не вы­делять­ся и не прив­ле­кать к се­бе из­лишнее вни­мание, дос­лу­шивая лек­цию в син­хрон­ном мол­ча­нии.

***

     — Ох, ну и муть … — Бо­руто с не­имо­вер­ным уси­ли­ем пнул под­вернув­ший­ся под но­гу ка­мушек, еще силь­нее су­тулясь от ус­та­лос­ти. В ми­ре бы­ло мно­го ве­щей, ко­торые он не был в сос­то­янии оси­лить, и од­ной из них яв­ля­лась усид­чи­вость. Рож­дённый с ши­лом во всем из­вес­тном мес­те маль­чик нуж­дался в пос­то­ян­ном дви­жении, да­бы не сой­ти с ума. Для не­го бы­ло пыт­кой уже прос­то ог­ра­ничить свою ак­тивность, а сдер­жи­вать свою страсть к об­ще­нию, по фак­ту, смер­тель­ным ис­пы­тани­ем. Из-за это­го изу­верс­тва утом­ленность нас­ти­гала его в уси­лен­ной в сот­ню раз фор­ме, от­че­го он прев­ра­щал­ся в из­не­можён­ный по­луфаб­ри­кат че­лове­чес­ко­го су­щес­тва.

      — Так, даль­ше нам сле­ду­ет по­сетить от­кры­тие но­вого от­де­ла в му­зее, но тог­да нам при­дет­ся про­пус­тить кон­си­ли­ум, пос­вя­щён­ный вза­имо­дей­ствию Ко­нохи и стра­ны Сне­га в ме­дицин­ской сфе­ре, про­ходя­щий в гос­пи­тале… — пы­талась ско­ор­ди­ниро­вать даль­ней­шие дви­жения груп­пы Са­рада, пе­речер­ки­вая за­писи на из­му­чен­ном план­ше­те с рас­пи­сани­ем. Каж­дый раз стал­ки­ва­ясь со не­сос­ты­ков­ка­ми во вре­мени, она все боль­ше зли­лась, раз­дра­жен­но фыр­кая. — Да они из­де­ва­ют­ся!

      Бо­руто снис­хо­дитель­но пос­мотрел на бун­ту­ющую под­ру­гу и уны­ло про­тянул:

      — Мо­жет нам сле­ду­ет прер­вать­ся? Я вот есть хо­чу…

      — Нет, мы и так вез­де не ус­пе­ва­ем!

      — Мы всё рав­но опоз­да­ем, да­же ес­ли не по­обе­да­ем, тебаса. Юки, ты ведь то­же хо­чешь есть?

      — Бо­руто! Соб­лю­дай су­бор­ди­нацию!!!

      Спо­ры вспы­хива­ющие на ров­ном мес­те с за­вид­ной час­то­той на­чина­ли мед­ленно раз­дра­жать снеж­но­го маль­чи­ка. Он ре­шил, что бо­лее сдер­жи­вать­ся не сто­ит, в лю­бом слу­чае – это от­личный по­вод для прак­ти­ки.

      — Са­рада-сан, я вы­нуж­ден поп­ро­сить Вас прер­вать­ся, – пой­мав не­до­умён­ный взгляд де­вуш­ки, Юки про­дол­жил, — я не про­тив, ес­ли Вы бу­дете об­ра­щать­ся ко мне по име­ни. И да, я го­лоден и был бы приз­на­телен, ес­ли бы мы ус­тро­или пе­рерыв.

      Се­милет­ний маль­чик вёл се­бя слиш­ком сдер­жанно и не­ес­тес­твен­но для сво­его воз­раста, что не ук­ры­лось от взо­ра не­посед­ли­вого бун­та­ря. Маль­чик пре­под­но­сил се­бя так, буд­то по­нятия не имел, что та­кое детс­тво. Для Бо­руто по­веде­ние ок­ру­жа­ющих, при­вед­ших к та­кому от­но­шению к сво­ей жиз­ни ре­бён­ка, бы­ло прес­тупле­ни­ем. Что ж, он прос­то обя­зан по­казать мел­ко­му выс­кочке, что зна­чит пра­виль­но раз­вле­кать­ся, или он не Узу­маки Бо­руто!

      Пос­ле то­го как Бо­руто взял раз­вле­катель­ную прог­рамму в свои ру­ки, де­ло сдви­нулось с мер­твой точ­ки. Юки ис­крен­не све­тил­ся от счастья, за один толь­ко день он оп­ро­бовал то, о чем да­же меч­тать не смел все семь лет сво­ей жиз­ни. Да, мож­но сме­ло приз­нать, что сын Седь­мо­го Хо­каге знал толк в ве­селье. Бо­лее от­кро­вен­ный спектр эмо­ций всё ча­ще мель­кал на до­селе ней­траль­ном ли­це Дай­мё, что ещё силь­ней раз­за­дори­вало во­шед­ше­го во вкус не­посе­ду.

      Юки пос­те­пен­но про­никал­ся теп­лой ат­мосфе­рой, ис­хо­дящей от Бо­руто, и вре­мя от вре­мени поз­во­лял се­бе скром­ные от­кро­вения ка­сатель­но сво­ей лич­ной жиз­ни, же­лая выс­ка­зать­ся, а мо­жет да­же вып­ла­кать­ся, но­во­ис­пе­чён­но­му дру­гу. По фак­ту, Юки был нес­частен, он без заз­ре­ния со­вес­ти меч­тал об обыч­ной жиз­ни, ли­шен­ной скуч­ных за­седа­ний и уто­митель­ных эк­скур­сий. Но вы­бора не бы­ло – за не­го всё ре­шила судь­ба, сде­лав его глав­ным нас­ледни­ком прес­то­ла.

      — Что за вздор, тте­баса!

      Маль­чик ис­пу­ган­но взгля­нул в гла­за им­пуль­сив­но­му чле­ну сво­ей ох­ра­ны, как бы из­ви­ня­ясь за тра­диции сво­его на­рода, уже жа­лея, что ре­шил­ся на по­доб­ный раз­го­вор в пред­две­рии от­хо­да ко сну.

      — Ни­какая судь­ба за нас ни­чего не ре­ша­ет! Мы и толь­ко мы са­ми вер­шим свою судь­бу! Да, ты мо­жешь стать, кем за­хочешь. Ты не обя­зан быть тем, кем те­бя зас­тавля­ют быть! — Бо­руто за­бот­ли­во по­ложил на пле­чи маль­чи­ка свои ла­дони для бо­лее убе­дитель­но­го вну­шения. — Это твоя жизнь, Юки, и толь­ко те­бе ре­шать как её про­жить!

      Са­рада не сра­зу об­ра­тила вни­мание на гром­кую речь со­коман­дни­ка, раз­гре­бая ос­тавлен­ный им ха­ос в рас­пи­сании, но, уло­вив зна­чение по­сыла бун­та­ря, из­лишне рез­ко одер­ну­ла его, на­мек­нув, что нуж­да­ет­ся в у­еди­нении с ним для серь­ёз­но­го раз­го­вора, что Ми­цуки бы­ло вос­при­нято в ином, бо­лее ро­ман­тичном рус­ле.

      Са­рада вы­волок­ла Бо­руто в об­щий ко­ридор оте­ля, ти­хо це­дя ру­гатель­ства в его ад­рес.

      — Ты что тво­ришь?!

      — По-тво­ему я не прав?! — гнев­но воз­му­тил­ся не­посе­да, вы­ражая всем сво­им ви­дом ярое не­доволь­ство по­веде­ни­ем бо­евой под­ру­ги.

      — Не прав!

      — А я вот ду­маю, что прав!

      — Он Дай­мё, Бо­руто…

      — И что?!

      — И то! Он… — Са­рада за­мялась, осоз­на­вая всю нес­пра­вед­ли­вость, сва­лив­шу­юся на пле­чи бед­но­го маль­чи­ка, но в то же вре­мя по­нимая, что обя­зана до­нес­ти до сво­его со­коман­дни­ка всю суть сло­жив­шей­ся си­ту­ации. Юная Учи­ха с уси­ли­ем вы­дох­ну­ла, ус­по­ка­ивая се­бя, и, не за­быв по­низить тон раз­го­вора, про­дол­жи­ла. — Он не во­лен ре­шать свою судь­бу, как ос­таль­ные. На нём слиш­ком боль­шая от­ветс­твен­ность. Его от­каз от ис­полне­ния сво­их обя­зан­ностей мо­жет раз­жечь це­лое про­тивос­то­яние за мес­то на прес­то­ле, или то­го ху­же – граж­дан­скую вой­ну…

      Речь Са­рады бы­ла длин­ной и не ме­нее вну­шитель­ной.  Бо­руто прис­ты­жен­но опус­тил гла­за, пы­та­ясь спря­тать­ся от кол­ко­го взо­ра собс­твен­ной со­вес­ти, осоз­на­вая ка­кую на са­мом де­ле ка­шу он за­варил. По су­ти, он по­дарил ре­бён­ку лож­ные на­деж­ды на собс­твен­ный вы­бор и сей­час ока­зал­ся в си­ту­ации, срод­ной с ин­ци­ден­том с Хи­мава­ри.

      Млад­ше­му ре­бён­ку прин­цессы кла­на Хь­юга стро­го нас­тро­го бы­ло зап­ре­щено пос­ти­гать ис­кусс­тво ши­ноби. С са­мого рож­де­ния Хи­ната вся­чес­ки пы­талась за­ин­те­ресо­вать свою дочь бо­лее умес­тной для де­воч­ки де­ятель­ностью, но Хи­мава­ри не сда­валась, же­лая до­казать, что Бь­яку­ган был не зря по­дарен ей при­родой. Каж­дый год она уп­ра­шива­ла ро­дите­лей дать ей раз­ре­шение на вступ­ле­ние в ака­демию, но всё бы­ло тщет­но. В ней ви­дели лишь ма­лень­кую не­самос­то­ятель­ную де­воч­ку, зас­тряв­шую в об­ра­зе не­вин­ной до­чур­ки, от че­го са­ма Хи­мава­ри силь­но стра­дала. По­лучив оче­ред­ной от­каз, Хи­ма не сдер­жа­лась и в по­ис­ках под­дер­жки выс­ка­зала на­кипев­шее лю­бимо­му стар­ше­му бра­ту, вследс­твие че­го и по­лучи­ла его одоб­ре­ние и обе­щание по­содей­ство­вать в осу­щест­вле­нии её меч­ты. В стар­шем бра­те Хи­мава­ри ни­ког­да не сом­не­валась, он всег­да был на её сто­роне пол­ный ре­шимос­ти. В её гла­зах вспых­нул луч не­ис­то­вой на­деж­ды от пе­репол­ня­емо­го соз­на­ние счастья.

      Этот взгляд Бо­руто за­пом­нил на всю жизнь, взгляд, ко­торый он, по фак­ту, не зас­лу­жил.

      Бы­ло стран­но ощу­щать фи­зичес­кую боль при пов­торном раз­го­воре с Хи­мава­ри, но что-то внут­ри Бо­руто уп­ря­мо сжи­малось от прон­зи­тель­но­го ра­зоча­рова­ния не­сос­то­яв­шей­ся ку­но­ичи, ко­торую, мож­но ска­зать, толь­ко что пре­дал са­мый близ­кий че­ловек, пе­рес­ка­зывая ей ту же лек­цию, что и ро­дите­ли.

«Хи­мава­ри слиш­ком неж­на для поп­ри­ща ши­ноби. Она не оси­лит всю тя­гость это­го ре­мес­ла…»

     Мысль о том, что его сес­трён­ка мо­жет серь­ёз­но пос­тра­дать при исполне­нии мис­си силь­но пу­гала Бо­руто. Он не по­думал о под­водных кам­нях, с ко­торы­ми мо­жет стол­кнуть­ся на­ив­ная Хи­мава­ри. Как и мно­гие, Бо­руто всё ещё ви­дел в ней ма­лень­кую де­воч­ку, при­вязан­ную тол­стой ве­рёв­кой к сво­ей ма­тери. Он им­пуль­сив­но при­нял ре­шение, дав ей обе­щание, и сам же вер­нулся раз­ру­шить ее меч­ту.

      Сей­час при­мер­но так­же…

      — Ты дол­жен бу­дешь с ним по­гово­рить… И объ­яс­нить, — за­кон­чи­ла свой мо­нолог Са­рада, на­де­ясь на здра­вомыс­лие дру­га.

      На ду­ше бы­ло пар­ши­во…

       «Иди­от! Иди­от! Иди­от!» — сок­ру­шал­ся Бо­руто в свой ад­рес, по­нимая, нас­коль­ко тя­желым вый­дет раз­го­вор с Юки.

      — Я по­гово­рю с ним, обе­щаю…

      Ми­цуки вы­шел из но­мера по­допеч­но­го как раз вов­ре­мя.

      — Мы де­журим по од­но­му, как и до­гово­рились?

      — Да-а, — не­уве­рен­но про­тянул Бо­руто, ра­ду­ясь воз­можнос­ти от­влечь­ся.

      — Тог­да ты пер­вый, — Ми­цуки одоб­ря­юще хлоп­нул дру­га по пле­чу, не­вин­но улыб­нувшись. — Я сме­ню те­бя че­рез два ча­са.

      Бо­руто лишь ки­нул рас­те­рян­ный взгляд на Са­раду, но вза­мен по­лучил на­мёк, что эта от­личная воз­можность для раз­го­вора.

      Не­посе­да на­рочи­то мед­ленно вы­шаги­вал по ко­ридо­ру, раз за ра­зом пов­то­ряя уже вы­учен­ные на­изусть фра­зы, каж­дый раз осе­ка­ясь и на­чиная сна­чала. Выг­ля­деть без­на­дёж­ным треп­лом в гла­зах но­во­ис­пе­чён­но­го то­вари­ща как-то не хо­телось. От­то­го он до ме­лочей пы­тал­ся от­ре­пети­ровать пред­сто­ящий ди­алог, на­де­ясь на ску­пое по­нима­ние.

      Ми­цуки по­явил­ся не­ожи­дан­но, вы­бив из собс­твен­ных мыс­лей не­посе­ду. Ещё бо­лее уди­витель­ным ста­ло по­яв­ле­ние Са­рады, ко­торая так же не смог­ла сом­кнуть глаз, пе­режи­вая за со­коман­дни­ка.

      — Юки-сан уже ус­нул? — по­ин­те­ресо­вал­ся Ми­цуки, на­поми­ная дру­гу, что нас­ту­пила его оче­редь де­журить, и толь­ко сей­час Бо­руто осоз­нал, что уже два ча­са как топ­чется на од­ном мес­те. Он рас­те­рян­но по­жал пле­чами и тут же сор­вался к две­ри, ве­дущей в но­мер юно­го Дай­мё.

      Не­уве­рен­но при­от­крыв дверь, Бо­руто встре­тил­ся с прив­ку­сом го­рес­тно­го ра­зоча­рова­ния, смач­но прип­равлен­но­го му­ками гры­зущей его со­вес­ти.

      — Мо­жет он в в-ван­ной… тте­баса… — с дрожью в го­лосе об­ро­нил сла­бо об­на­дёжи­ва­ющую фра­зу Бо­руто, пы­та­ясь зас­та­вить се­бя по­верить, что шанс на счас­тли­вый ис­ход ещё не по­терян. Но, как бы он не пы­тал­ся сам се­бя об­ма­нуть, пред­став­шая пе­ред ним кар­ти­на лег­ко пе­рес­ка­зыва­ла ис­ти­ну про­изо­шед­ше­го. На­рас­пашку от­кры­тое ок­но впус­ка­ло в но­мер об­ле­дене­лый воз­дух, пе­реме­шан­ный с круп­ны­ми хлопь­ями сне­га. Слег­ка под­та­яв­шие сле­ды ме­тели пок­ры­лись тон­кой ко­роч­кой ль­да, об­ра­зовав им­про­визи­рован­ное зер­ка­ло на по­лу у ок­на. Бо­руто со стра­хом, ще­мящим в гру­ди, ки­нул пол­ный без­на­деж­ности взгляд в уку­тан­ную рас­ша­лив­шей­ся ме­телью даль и в не­верии ис­те­рич­но за­мотал го­ловой из сто­роны в сто­рону.

      Нет! Он же не мог так силь­но об­ла­жать­ся?

      — Я со­об­щу Седь­мо­му, — тут же спох­ва­тилась Са­рада, но бы­ла ос­та­нов­ле­на мо­лящим взгля­дом сво­его близ­ко­го дру­га.

      — Нет, Са­рада, по­жалуй­ста… Ес­ли… Ес­ли отец уз­на­ет, он ра­зоча­ру­ет­ся. Он ведь спе­ци­аль­но имен­но мне до­верил эту мис­сию, воз­ло­жил на­деж­ды… — бес­связ­но та­рато­рил Бо­руто, да­же не пред­став­ляя, как силь­но на са­мом де­ле рас­кры­ва­ет­ся пе­ред со­коман­дни­ками.

      Са­рада не смог­ла про­тивить­ся. Раз за ра­зом она бы­ла втя­нута не­посе­дой во все­воз­можные глу­пые си­ту­ации и при этом сно­ва и сно­ва ему до­веря­лась. О не­кой влас­ти Бо­руто над ней до­гады­вал­ся раз­ве что один Ми­цуки, но, да­же при этом, она всё ещё уп­ря­мо от­ри­цала на­личие ка­кой-ли­бо сим­па­тии к сы­ну Седь­мо­го.

      — Хо­рошо… Да­вай поп­ро­бу­ем най­ти его са­мос­то­ятель­но. В лю­бом слу­чае, он не мог да­леко уй­ти, — до­гово­рила она фра­зу уже в пус­то­ту, по­т��му что Узу­маки си­ганул пря­миком в нас­тежь рас­кры­тое ок­но, не удо­сужив­шись по­забо­тить­ся о собс­твен­ном ви­де.

      Силь­ный ве­тер сби­вал с ног. От ле­деня­щего хо­лода не­мело те­ло. Пер­вые ша­ги бы­ли со­вер­ше­ны на чис­том ад­ре­нали­не, ко­торый не был на­мерен дол­го под­держи­вать не­посед­ли­вого иди­ота с длин­ным язы­ком.

      Сей­час Бо­руто, как ни­ког­да, нуж­дался в сво­ей не­из­менной кур­тежке, в ко­торой мож­но бы­ло хо­тя бы спря­тать­ся от про­низы­ва­ющей нас­квозь фев­раль­ской по­годой. Сод­ро­га­ясь от хо­лода, он рас­ти­рал ла­дони и пы­тал­ся отог­реть их го­рячем ды­хани­ем, же­лая хо­тя бы час­тично вер­нуть под­вижность сво­им паль­цам. Сле­ды, ос­тавлен­ные маль­чиш­кой бы­ли не яр­ки­ми, при­рода вся­чес­ки за­мета­ла лю­бые под­сказ­ки, зас­тавляя Бо­руто га­дать, в ка­ком нап­равле­нии мог скрыть­ся его по­допеч­ный. Не­раз­борчи­вый шум и гро­хот  со сто­роны лес­ной гра­ницы Ко­нохи прив­лекли его вни­мание. Пол­ностью рас­став­шись со здра­вым смыс­лом на вол­не от­ча­яния, он дви­нул­ся в сто­рону ма­яч­ка, да­же не за­думы­ва­ясь, что мог­ло вос­создать неч­то по­доб­ное.

      Сер­дце бе­шено ко­лоти­лось в ещё нес­форми­рован­ной груд­ной клет­ке, раз­го­няя пов­торный при­ток ад­ре­нали­на по ор­га­низ­му. Бо­руто прос­то бо­ял­ся, что сно­ва стол­кнёт­ся с осуж­да­юще-со­жале­ющем взгля­дом от­ца, как это бы­ло на пер­вом эк­за­мене. Он не хо­тел сно­ва ста­новит­ся пос­ме­шищем в гла­зах ок­ру­жа­ющих и по­зором сво­ей семьи и всей де­рев­ни. Во что бы то ни ста­ло он прос­то обя­зан всё ис­пра­вить сво­ими си­лами, до то­го, как это ма­лень­кое про­ис­шес­твие ста­нет из­вес­тно его от­цу.

      Не­посе­да ос­та­новил­ся пе­ревес­ти дух, ког­да, на­конец, доб­рался до единс­твен­но­го на всю ок­ру­гу озе­ра, поз­во­лив се­бе жад­ные глот­ки про­моз­гло­го ле­дяно­го воз­ду­ха, да­же не по­доз­ре­вая, как силь­но это по­шат­нёт его бо­евые спо­соб­ности бук­валь­но че­рез па­ру се­кунд. В гру­ди неп­ри­ят­но сда­вило, кис­ло­род раз­ли­вал­ся по лег­ким слов­но гус­тая ла­ва, об­жи­гая неж­ные стен­ки ор­га­на. Бо­руто сжал­ся от раз­ди­ра­ющей жгу­чес­ти и ед­ва за­метил не­весть от­ку­да взяв­ши­еся ле­дяные копья, стре­митель­но приб­ли­жа­ющи­еся к не­му. От­прыг­нув от ата­ки, он на ав­то­мате ре­шил приз­вать те­невых кло­нов, но про­мёр­зшие паль­цы не­охот­но дви­гались, за­мет­но за­мед­ляя ско­рость ис­полне­ния пе­чатей.

***

     Са­рада раз за ра­зом от­ря­хива­ла лин­зы от на­до­ед­ли­во при­липа­ющих к оч­кам сне­жинок. Ме­тель вся­чес­ки ме­шала об­зо­ру, за­мет­но тор­мо­зя по­ис­ко­вое ме­роп­ри­ятие.

      — По­чему имен­но се­год­ня?! — буб­ни­ла се­бе под нос ку­но­ичи, выг­ля­дывая ша­рин­га­ном хо­тя бы ка­кие-ни­будь сле­ды юно­го Дай­мё.

      Вспыш­ка све­та на ок­ра­ине де­рев­ни сра­зу же прив­лекла её вни­мание. Она на се­кун­ду за­мер­ла, пы­та­ясь пред­по­ложить, что имен­но мог­ло быть ис­точни­ком све­та, но тут же от­влек­лась на за­бот­ли­во по­ложен­ную ей на пле­чо ру��ку, как ока­залось при­над­ле­жащую Ко­нохо­мару.

      — Са­рада? По­чему ты здесь? — рас­те­рян­но об­ра­тил­ся к ней учи­тель.

      Са­рада зас­ты­ла, пы­та­ясь не вы­дать их ма­лень­кую проб­ле­му, дос­ко­наль­но про­раба­тывая пред­сто­ящий от­вет.

      — Что-то слу­чилось, Ко­нохо­мару-сен­сей? — как мож­но бо­лее не­вин­но пе­реве­ла она те­му, слег­ка скло­нив го­лову на бок. Са­руто­би от та­кого по­веде­ния да­же рас­те­рял­ся и вы­дал на ав­то­мате:

      — Ах, да… — по­чесал он в сму­щении за­тылок. — До нас дош­ли слу­хи, что соп­ро­тив­ле­ние из стра­ны Сне­га пла­ниру­ет со­вер­шить го­сударс­твен­ный пе­рево­рот и ус­тра­нить юно­го Дай­мё. И сей­час сра­ботал сиг­нал, что кто-то на­рушил гра­ницы на­шей де­рев­ни.

      Сер­дце ку­но­ичи про­пус­ти­ло удар. Не­уло­вимо мер­зкая мысль прос­ко­чила в её го­лове, по­вес­твуя о том, что Юки вов­се не доб­ро­воль­но по­кинул пре­делы сво­ей ком­на­ты.

       «Бо­руто… Ну по­чему?» — сок­ру­шалась Са­рада, от до­сады под­жав гу­бы и пы­та­ясь сдер­жать наз­ре­ва­ющую па­нику.

      Но сле­дом за од­ной неп­ри­ят­ной мыслью сфор­ми­рова­лась дру­гая, ещё бо­лее от­вра­титель­ная и пу­га­ющая.

      — Бо­руто! — не­осоз­нанно вык­рикну­ла она, вновь ус­тре­мив свой взор на прив­лёкшую её до это­го мо­мен­та об­ласть.

***

     Бой стре­митель­но вёл к по­раже­нию Ко­нох­ско­го ры­царя, бе­зус­пешно сра­жа­юще­гося на этот раз с ле­дяным дра­коном. Неп­ри­ятель из­де­ватель­ски нас­ме­хал­ся над не­ук­лю­жим маль­чиш­кой, что-то буб­ня в пе­реры­вах про мир во всем ми­ре и ве­ликую спра­вед­ли­вость. Бо­руто же ус­пел дваж­ды по­бывать в ле­дяной во­де, от­че­го одеж­да прос­то при­мер­за­ла к ко­же, с каж­дым дви­жени­ем ещё силь­ней раз­ди­рая сса­дины. За­мер­зшее те­ло без кон­ца не слу­шалось, вы­дава­ло не то, что от не­го тре­бова­лось, да и в це­лом дви­галось не­ук­лю­же и мед­ленно. Сно­ва про­мах. В тре­тий раз Бо­руто про­валил­ся под лёд, на этот раз с го­ловой.

      Мас­тер ле­дяных тех­ник, вдо­воль на­иг­равшись с не­сос­то­яв­шимся ши­ноби, ре­шил за­кан­чи­вать за­тянув­ший­ся спек­такль, за­муро­вав единс­твен­ный путь на вы­ход тол­стым сло­ем ль­да. Бо­руто ис­пу­гано упер­ся ру­кой в ле­дяную стен­ку. Кис­ло­род пре­датель­ски за­кан­чи­вал­ся, а во­да сжи­мала гус­тым хо­лодом. На­конец, сло­вив дол­гождан­ные су­доро­ги, те­ло маль­чиш­ки кам­нем ста­ло спус­кать­ся на дно.

      Страх… Са­мый пер­вый, эго­ис­тичный страх смер­ти оку­тывал юное соз­на­ние, окон­ча­тель­но рас­тво­ряя нот­ки здра­вомыс­лия, из пос­ледних сил дер­жа­щих­ся на эн­ту­зи­аз­ме.

      Кад­ры из нес­бы­точ­ных на­дежд и не­оп­равдан­ных ожи­даний сно­ва и сно­ва мер­ца­ли пе­ред гла­зами не­пос­лушно­го маль­чи­ка.

      Он ведь так мо­лод, столь­ко дол­жен был ус­петь и ис­пра­вить. А сей­час он прос­то ум­рёт, уй­дёт в не­бытие, ос­та­вив за со­бой лишь ра­зоча­рова­ние.

      Он под­вёл…

      Он не спра­вил­ся…

      Он…

      Без­гра­нич­ные эмо­ции и чувс­тва, пе­реме­шан­ные сгус­тком внут­ренней энер­гии, бес­созна­тель­но выр­ва­лись на­ружу гро­мад­ным ком­ком чак­ры.

      Яр­кий свет, а за­тем тем­но­та…

___________________________________________________

Попытка не пытка))

Не прикрытая фантазия, не имеющая ни малейшего отношения к оригиналу

[alfa-hf]

Материал Vice о том, как мудро выстроить работу из дома.

Вот отсюда: ма­те­ри­ал Vice.

1. На­чи­нать ра­бо­ту спро­со­нья — пло­хая идея

Раз вы дома, лег­ко со­блаз­нить­ся на позд­нее про­буж­де­ние и ра­бо­ту из по­сте­ли. Но по­до­жди­те, так вы вы­би­ва­е­тесь из сво­е­го при­выч­но­го гра­фи­ка, пре­не­бре­га­е­те утрен­ней ру­ти­ной и, хуже все­го, рис­ку­е­те про­ве­сти весь день у ком­пью­те­ра, даже не вста­вая с кро­ва­ти. Как на­счет за­ряд­ки? Или утрен­ней бол­тов­ни по те­ле­фо­ну с ма­мой?

В кои-то веки у вас есть шанс при­сту­пить к ра­бо­те проснув­шим­ся че­ло­ве­ком — не упу­сти­те его.

2. Ис­поль­зуй­те лиш­ний час на за­бо­ту о себе

Так как вам не нуж­но тра­тить час-пол­то­ра на до­ро­гу, вы мо­же­те поз­во­лить себе до­пол­ни­тель­ные ухо­до­вые про­це­ду­ры — на­при­мер, по­про­буй­те но­вую мас­ку для лица или по­гру­зить­ся в ван­ну с аро­ма­ти­че­ским мас­лом вме­сто быст­ро­го душа. Пре­вра­ти­те утрен­нюю ру­ти­ну в при­ят­ный ри­ту­ал и за­будь­те про за­ма­зы­ва­ние на­спех меш­ков под гла­за­ми.

3. При­ду­май­те ком­форт­ный до­маш­ний на­ряд

По­сле того, как вы по­чи­сти­ли зубы, умы­лись и на­де­ли чи­стое бе­лье, мож­но при­сту­пить к вы­бо­ру до­маш­ней уни­фор­мы. Вам пред­сто­ит про­ве­сти в этой одеж­де весь день, а воз­мож­но — и бли­жай­шие несколь­ко су­ток, так что по­ду­май­те о том, в чем вам бу­дет ком­форт­но ра­бо­тать, вме­сто того, что­бы на­це­пить первую по­пав­шу­ю­ся чи­стую фут­бол­ку.

Пи­жа­ма бу­дет по­сто­ян­но на­по­ми­нать об уюте теп­лой кро­ва­ти — и это вряд ли по­мо­жет вам со­сре­до­то­чить­ся на ра­бо­те, по­буж­дая по­ско­рее за­нять­ся чем-то бо­лее при­ят­ным. По­это­му луч­ше пред­по­честь что-то по­лу­спор­тив­ное, при­гла­ша­ю­щее вас к кон­цен­тра­ции и ак­тив­но­сти — на­при­мер, лег­гин­сы, джогге­ры и худи. И не за­будь­те при­че­сать­ся.

4. Не ра­бо­тай­те, лежа в кро­ва­ти

Глав­ный ми­нус ра­бо­ты с ди­ва­на или из по­сте­ли — это то, что вы те­ря­е­те ощу­ще­ние вре­ме­ни и сме­ны су­точ­ных рит­мов. В ре­зуль­та­те вам ста­но­вит­ся слож­нее за­сы­пать ве­че­ром и про­буж­дать­ся по утрам. Что­бы это­го из­бе­жать, обу­строй­те себе ра­бо­чее ме­сто в дру­гой ком­на­те или хотя бы при­бе­ри­тесь, из­бавь­тесь от все­го от­вле­ка­ю­ще­го и осво­бо­ди­те свой пись­мен­ный стол. Если у вас нет пись­мен­но­го сто­ла, вы мо­же­те тру­дить­ся на кухне, толь­ко убе­ри­те все лиш­нее (в том чис­ле — слад­кое и снэки). А кро­вать не по­ле­ни­тесь за­сте­лить.

5. Он­лайн-пе­ре­пис­ка — это хо­ро­шо, но жи­вое об­ще­ние — еще луч­ше

Если дол­го ра­бо­тать уда­лен­но, мож­но пре­вра­тить­ся в улит­ку, ко­то­рая не вы­ле­за­ет из сво­е­го до­ми­ка и из­бе­га­ет кон­так­тов с дру­ги­ми жи­вы­ми су­ще­ства­ми. Во-пер­вых, так у вас ста­но­вит­ся мень­ше воз­мож­но­стей для эмо­ци­о­наль­ной раз­ряд­ки (при­ят­но ведь ино­гда об­ме­нять­ся ду­рац­ки­ми шут­ка­ми с кол­ле­га­ми), во-вто­рых — вы на­чи­на­е­те ва­рить­ся в соб­ствен­ных мыс­лях и реже учи­ты­ва­е­те чу­жую точ­ку зре­ния, ваш про­фес­си­о­наль­ный взгляд за­мы­ли­ва­ет­ся.

Лич­но­го об­ще­ния в си­ту­а­ции ка­ран­ти­на луч­ше из­бе­гать, но ни­кто не за­пре­ща­ет вам со­зва­ни­вать­ся с кол­ле­га­ми или близ­ки­ми по скай­пу или те­ле­фо­ну. Так вы не за­гру­сти­те и бу­де­те чув­ство­вать себя в кур­се про­ис­хо­дя­ще­го.

6. По­за­боть­тесь о здо­ро­вом ра­ци­оне

Хо­ро­шо, если у вас дома нет за­па­са кре­ке­ров, кон­фет или пач­ки чип­сов — удер­жать­ся и не съесть чего-ни­будь не оч��нь по­лез­но­го до­воль­но слож­но, ко­гда быст­рые уг­ле­во­ды у тебя под ру­кой. Зная, что вам не из­бе­жать до­маш­не­го за­то­че­ния, по­ста­рай­тесь обес­пе­чить себя недель­ным за­па­сом круп, мяса (если вы не ве­ге­та­ри­а­нец), све­жих ово­щей и мас­ла. Не пре­не­бре­гай­те при­го­тов­ле­ни­ем чего-то бо­лее слож­но­го, чем ма­ка­ро­ны или от­вар­ная кар­тош­ка — у вас есть вре­мя на то, что­бы воз­ро­дить свои ку­ли­нар­ные та­лан­ты или на­учить­ся го­то­вить что-то но­вое.

7. Не пе­ре­жи­вай­те слиш­ком силь­но на­счет сво­ей про­дук­тив­но­сти

Как бы ни ста­ра­лись не тра­тить вре­мя по пу­стя­кам, вы все рав­но на что-то от­вле­ка­е­тесь и те­ря­е­те дра­го­цен­ные ми­ну­ты на ра­бо­те — неваж­но, в офи­се вы или дома. Так что по­про­буй­те не ко­рить себя за­ра­нее за мед­ли­тель­ность или тот факт, что вы при­сту­пи­ли к ра­бо­те на 10 ми­нут поз­же. Ста­рай­тесь сле­до­вать обыч­ной ру­тине, но не бой­тесь слег­ка от­сту­пать от гра­фи­ка — ведь глав­ное со­блю­сти дед­лайн, а не вос­про­из­ве­сти офис­ный рас­по­ря­док дня.

Из­бе­гай­те и вир­ту­аль­но­го пре­зен­те­из­ма — ко­гда вы при­сут­ству­е­те в ра­бо­чем чате ради со­блю­де­ния фор­маль­но­стей, несмот­ря на то, что уже спра­ви­лись со сво­ей за­да­чей.

8. Уста­но­ви­те себе вре­мя для за­вер­ше­ния ра­бо­ты и со­ставь­те план на ве­чер

Сидя дома, все­гда есть риск по­те­рять счет вре­ме­ни. Что­бы это­го из­бе­жать и не столк­нуть­ся с вы­го­ра­ни­ем, лежа в кро­ва­ти, по­то­му что вы не за­ме­ти­ли, как за­кон­чил­ся ра­бо­чий день, по­про­буй­те вос­поль­зо­вать­ся бу­диль­ни­ком. Услы­шав сиг­нал, за­ставь­те себя тот­час же раз­ло­ги­нить­ся из чата с кол­ле­га­ми, за­крыть вклад­ку с те­ку­щим про­ек­том и по­гру­зи­тесь в ка­кую-ни­будь рас­слаб­ля­ю­щую ак­тив­ность. По­слу­шай­те под­каст, при­го­товь­те ужин, по­чи­тай­те кни­гу или по­ме­ди­ти­руй­те.