#молила | Explore Tumblr posts and blogs

leadefiko · 1 year ago

Text

у меня есть хронология сновидений, и это не секрет — мне часто везёт на сюжетные и увлекательные сны. обычно я забываю происходящее, однако некоторые сновидения остаются в моей памяти, порой даже очень подробно и красочно. так вот, как-то здесь я уже описывала один из своих снов с сумасшедшим дедом и юношей, что меня спасал. у меня есть ещё парочка снов, казалось, с одной сюжетной линией. я решила описать последний сюжет из этой загадочной хронологии — я дополнила сон некоторыми деталями из головы, чтобы он казался более логичным и линейным

снова мой творческий порыв, друг мой. после уроков физики, углубленного изучения биологии и химии и не такое может посетить душу творца

IV Лаборатория

— Невыносимо, — тяжело вздохнул юноша. — Где бы я тебя не прятал, всем охотникам как-то удаётся напасть на твой след. Меня это чертовски раздражает!

— Ты вовсе не обязан так печься за мою безопасность. Я по-прежнему не понимаю, зачем ты всё это делаешь, — негромко ответила я.

— Иногда ты надоедаешь мне с такими вопросами.

Это заставило меня лишь слегка нахмуриться и замолчать. Последние несколько дней атмосфера между нами была напряжённой и натянутой. Мы перепирались, ругались и даже обидно подкалывали друг друга. Я старалась вести себя поскромнее, потому что если бы не он, меня бы уже, наверное, давно в живых не было.

Мы устали, и он в особенности. Я могла понять его нервные ответы и колкости, поэтому пыталась не обижаться, а просто снисходительно относиться. Он бы от меня просто избавился, если бы я в самом деле его так раздражала, как он иногда говорил. Я была всё ещё рядом с ним, а это означало, что не всё так плохо — ему просто нужно было отдохнуть от всех забот и меня в том числе.

Мне не хотелось быть обузой совершенно, однако уже привыкла к этому давящему чувству беспомощности. Один раз я пыталась сбежать от его опеки, в итоге сама же к нему вернулась и в слезах молила забрать меня с собой. Я без него, стоило ��ризнать, уже не могла. В этом мире для меня тёплого места нет, да и за мной кто-то постоянно вёл охоту — мне даже неизвестна причина.

Никогда не думала, что буду столь жалка и зависима от кого-то.

— Есть ещё одно место. Только обещай, что не будешь пугаться и снова сбегать, — вновь подал голос он.

— Я уже везде побывала. Думаю, в этот раз ты меня не удивишь.

— Мне так не кажется. — Он протянул мне руку. — Пойдём, это место недалеко.

Я взяла его за руку, как делала всегда. Мне казалось, что всё неправильно — в этом должен быть подвох. Зачем ему была нужна я? Зачем спасал от охотников и везде прятал? Он был странным и загадочным в прямом смысле этих слов — о себе рассказывал мало, всегда пёкся за моё самочувствие, спасал чуть ли не ценой собственной жизни. Были ли у него причины так рисковать? Стоило ли мне вообще ему верить?

Нас ничего не связывало.

Привёл он меня к большому высокому зданию в несколько этажей — старые и потрескавшиеся стены, деревья и лианы, стеклянный купол на вершине с непонятными механизмами. Это напоминало чью-то заброшенную техническую базу для исследований. Здание было скрыто в чаще леса под густыми кронами высоких и могучих деревьев — отсюда едва ли можно было разглядеть небо над головой.

Подошли мы к вратам мокрыми до нитки. Нас застал врасплох ливень. Я чувствовала себя уставшей и бессильной, хотелось просто повалиться с ног, закрыть глаза и никогда не просыпаться.

— Это тайная лаборатория исследования особо опасных объектов, если простыми словами. У меня есть связи с главным профессором наук, поэтому, быть может, мне удастся уговорить его радушно принять тебя под крышу.

— Интересно, откуда у тебя такие связи. Ты внебрачный сын какого-то учёного? — съязвила я от внутренней обиды.

— Слова этичнее подбирай, иначе ночевать будешь на пороге, — не оценил моей шутки он.

— Прости.

— Пойдём.

Он достал ключ-карту из дырявых брюк, и я мысленно удивилась. У него был допуск в такое место? Ни разу в наших разговорах не промелькнуло, что он был заинтересован в науках и исследованиях.

Точно внебрачный сын какого-нибудь известного учёного...

Юноша без всяких вопросов схватил меня под локоть и повёл впереди себя, и я засеменила ногами, будто бы обиженно шмыгнув носом. Первое время он всегда был со мной нежен, почти как с фарфоровой куклой обходился, а сейчас быстро раздражался и порой дёргал, как марионетку. Меня почему-то обижала такая резкая перемена в его поведении.

Избавься от меня, раз я так сильно действую на нервы.

— Рабочий день окончен, поэтому можешь не переживать. Если и столкнёмся с людьми, то только с начальниками отделов или охранниками, — спокойно объяснил он.

— Ты не боишься с ними встречи? Всё-таки ты привёл с собой какую-то оборванку.

— Заметь, оборванкой ты назвала себя сама, — ответил он, а после продолжил: — Меня здесь знают. Не переживай, я со всем разберусь в случае чего.

— Ты каждый раз так говоришь.

— И где я хоть раз не последовал своим словам?

— Мне не нравится, что ты делаешь всё за меня. Я себя чувствую пятилетней девочкой, которую вечно за ручку ведёт куда-либо отец.

— Любая другая бы только обрадовалась тому, что ей далось такое счастье. Ты же всё успокоиться не можешь.

— За кого ты меня принимаешь?

— Ты хоть понимаешь, в какой опасности находишься? Честно, мне совершенно плевать на твою гордость. Мне важно твою шкуру спасти, а как — без разницы.

— В том-то и проблема, что ты не рассказываешь мне, зачем ты это делаешь и для чего, — продолжила упираться я. — Мне важно знать причину.

— Без причины.

— В смысле? Тебе настолько скучно, что ты готов убиться ради какой-то левой девчонки? Вот это героизм! — рассердилась я.

— Я тебя сейчас правда за порог выставлю. Иди потом, куда хочешь со своей честью и не смей даже ко мне ворачиваться, — злобно проворчал он, грубо подтолкнув вперёд. — Давай быстрее.

Я лишь сжала зубы и выдохнула, чтобы ненароком не сказать что-либо едкое. Не обижаться с каждым разом становилось всё тяжелее. Меня пугала неизвестность.

Мы вышли в просторный зал с двумя перегородками — своеобразное разделение на разные комнаты, и посреди виднелась летающая металлическая сфера, от которой исходили разряды электричества. Подобное я видела впервые, поэтому тут же стала заинтересованно оглядываться. По бокам стояли рабочие столы с компьютерами и прочей техникой. Мраморные полы тем временем старательно натирал какой-то скрипучий механизм. Юноша подошёл к нему и произнёс:

— Смазать нужно.

— Он работает самостоятельно?

— Разумеется. Грубо говоря, робот-поломойка. В его чип встроена определённая программа, коей он следует. Если ты боишься, что он вдруг оживёт и замоет тебя до смерти, то... — смешок, — ты беспокоишься напрасно. Дальше программы он не пойдёт. У таких роботов точно нет сознания, ибо у него отсутствует функция обучения и саморазвития.

— Понятно. Я, конечно, не просила подробности, но спасибо за утешение, — тихо ответила я.

— Просто, помнится, ты мне как-то говорила, что боишься технического прогресса. Чувствуй себя здесь комфортно. Даже если сейчас в мире и идёт развитие технологий и создание отдельного вида, как роботы, то нашу лабораторию это не касается напрямую. Она занимается прогрессами и исследованиями другого уровня — естественно-научного, если точно.

— Так ты учёный?

— Нет, я не учёный. Являюсь здесь всесторонним помощником и ассистентом главного лаборанта, — ответил он. — Иной раз подрабатываю здесь и набираюсь опыта.

— Значит, ты хочешь стать учёным-лаборантом, — поняла я.

— Я зарабатываю себе на жизнь. Деньги — вот что я хочу.

— Не сказала бы, что ты похож на человека, для которого так важны финансы, — аккуратно заметила я. — Да и ты не выглядишь, словно у тебя миллионы за спиной. Помощник главного лаборанта, наверное, получал бы приличную сумму.

Юноша усмехнулся, будто бы наигранно.

— Мне деньги нужны не для себя. Лучше молчи, если не знаешь.

— Ты мне ничего не рассказываешь, вот и не знаю...

— Проехали, — отмахнулся он. — Надеюсь, главный лаборант ещё не ушёл. Следуй за мной.

Мы прошли дальше, прямо вперёд, в ту просторную комнату, где находилась электрическая сфера. Вокруг была подозрительная тишина — ни одной живой души. Стало не по себе. Моё нутро начало переворачиваться.

— А это электричество и магнетизм во всех своих проявлениях. Ядро имеет отрицательный разряд, в то время как магнитное поле, на удивление, тоже обладает своим знаком — ��люсом. Вот тебе и магнитная сила, что способна держать металлический шар в воздухе. Однако предупреждаю, здесь слишком большое напряжение, поэтому старайся не касаться металлических вещей — током шибанёт, мало не покажется.

Я почувствовала, как невидимые разряды электричества прошли через моё тело. У меня сильно закружилась и заболела голова. Появилось чувство тошноты. Меня охватил озноб — я вся мокрая с головы до пят, а ещё было чертовски холодно.

— Всё в порядке?

Я шмыгнула носом. Юноша лишь тяжело вздохнул и потёр мои плечи. С сырой одеждой это ощущалось неприятно.

— Знаю, тебе плохо, но я правда стараюсь. Сейчас найдём главного лаборанта, и, быть может, он поможет нам, — на удивление мягко сказал он. — Я тоже устал, поэтому прекрасно тебя понимаю.

— Ты можешь просто бросить меня и жить себе спокойно, — выдавила я. — Нет, ты зачем-то таскаешь меня за собой и благородно прячешь от опасности.

— Не начинай снова, — предупредил он. — Недаром мне многие мои товарищи говорили, что девушки в самом деле иной раз действуют на нервы. Переключись уже на что-нибудь другое.

Искать главного лаборанта нам не пришлось, потому что он нашёлся сам.

— Надо же, кого я вижу! — довольно протянул худощавый, однако высокий и по-своему статный старик в белом халате. — Ты обещал вернуться сюда недели так две назад, чтобы помочь мне с важным исследованием.

— У меня была причина.

— Ах, я тебя знаю, можешь не объясняться. Ты мне всё равно ничего не расскажешь, пока сам не захочешь, — на удивление без недовольства продолжил лаборант. — А что это за леди рядом с тобой?

— Это как раз-таки причина.

— Любопытная причина. Как тебя зовут, девушка?

Я лишь переглянулась с юношей, после чего вздохнула и чётко назвала своё имя. Мне хотелось прилечь.

— Будем знакомы. Я — главный лаборант и профессор естественных наук Резентроф, — представился старик. — С какой целью ты заявилась к нам сюда?

— Ни с какой, — вздохнула я.

Ощущала я себя никем, у меня не могло быть целей и задач — мной можно было лишь управлять, жалкая марионетка. Мне надоело вечно быть в бегах, особенно совершенно не зная, кто мой враг на деле. Быть может, мне стоило избегать встречи вовсе не с охотниками, а с этим юношей? Его мотивация была необъяснимой.

— Я объясню Вам всё наедине. Позвольте ей остаться здесь под моим наблюдением, — ответил юноша.

— ��от как. Значит, рассказывать мне, что это за красна-девица, ты мне сейчас не собираешься? — Профессор подозрительно прищурился на меня, и я почувствовала что-то странное. — Хорошо. Всё-таки ты не тот, что делает глупые вещи. Пусть остаётся. Быть может, ей у нас понравится. Вдруг в учёные захочет податься.

— Я рад, что с Вами легко договориться, — усмехнулся юноша, а после схватился за мою руку. — Пойдём.

Так просто? Либо дело в нём, либо лаборант в самом деле был большой души человек. Обычно в такие места простых смертных не пускают.

Мы попали в лифт, и юноша без лишних сомнений нажал на нужную кнопку. Я почувствовала небольшое давление, и лифт тронулся.

— Ты уверен, что я не буду мешать?

— У меня есть личная каморка. Я иногда живу здесь, поэтому будешь отсиживаться там. С профессором Резентрофом я разберусь, за порог тебя не выставит. Конечно, если ты будешь хорошей девочкой.

Я фыркнула, сложив руки на груди. Если честно, я замёрзла, а мокрая одежда неприятно давила на плечи и всю меня.

Каморка его оказалась в самом деле каморкой — пространство, ограждённое стеной и ширмой в углу тёмной лаборатории, которую я не успела толком разглядеть. Юноша зажёг единственную лампу над кроватью. Здесь было очень мало места — кровать, тумбочка и лампа. Больше ничего не было. Если только стена была увешана разного рода чертежами, записями и схемами.

— Будешь спать здесь.

— А ты?

— А я как всегда найду, где мне кочевать.

— Ты можешь спать со мной. Мы тут вдвоём поместимся.

— Ого, — усмехнулся юноша. — Мне казалось, ты из тех робких девиц, что везде видят подвох. Даже предлагать боялся.

— Да какая сейчас разница? — не поняла я. — Это вообще твоя кровать, а мне плевать, с кем спать и где. Главное, что я вообще жива, и у меня есть крыша над головой.

— Мне только в радость, — ответил он, а потом поправился: — Я к тому, что наконец-то посплю на чём-то нормальном.

Я и так поняла его без уточнения.

— У меня здесь есть сменная одежда. Попробую найти что-нибудь для тебя, — произнёс он, открывая тумбочку.

Он нашёл для меня что-то, что не висело бы на мне, как на самом настоящем пугале, и позволил мне переодеться. Избавиться от мокрой одежды было для меня облегчением. Вернулся он в каморку тоже переодетым и без лишних вопросов забрал мои сырые вещи. Наверное, унёс сушиться, меня он ни в чём не просветил.

— Накормить тебя смогу только утром.

Я лишь сонно кивнула, уткнувшись в свои колени.

— В последнее время ты какая-то замкнутая и вредная, — заметил он. — Всё в порядке?

— Ты предлагаешь мне радоваться? За мной постоянно кто-то гонится, меня чуть не задрала металлическая кошка, какие-то трупы на пути да проклятья... Издеваешься, что ли? И никто мне ничего не объясняет. Я даже не знаю, кто ты и что тебе от меня нужно.

— Прекрати уже себя жалеть.

— Я себя не жалею, в том-то и дело, — огрызнулась я. — Просто я искренне не понимаю, почему я приношу только одни проблемы. Вот зачем я тебе нужна? Тебе нравится вляпываться со мной во что только можно?

Юноша тяжело вздохнул и присел на край кровати.

— Иногда я даже сожалею, почему ты в самом деле не дура.

— Что это значит?

— Была бы ты пустышкой, в твою голову не лезли бы такие мысли.

— Не переводи тему. Почему ты не можешь мне просто всё рассказать? Кто я такая? Почему за мной ведётся охота? Кто ты?

Юноша сцепил руки в замок и смотрел прямо перед собой, словно не мог найти слов. Наверняка он сейчас снова разозлится, скажет что-то едкое или вообще проигнорирует.

— Когда будет время...

— Ты постоянно так говоришь.

— Потому что я не могу сейчас, — нахмурился юноша. — Прекрати вести себя так. Думаешь, мне не тяжело? Я бегаю за тобой, как угорелый, только бы уберечь твою голову, а ты мне ещё что-то предъявляешь.

— Так зачем ты это делаешь? Я тебя не просила.

— Я тебя умоляю, замолчи и просто ложись спать, — попросил он. — Мне иногда так и хочется заклеить тебе рот скотчем.

— Я с тобой больше вообще разговаривать не буду.

— Мне же лучше.

Я улеглась на кровать и отвернулась к стенке, накрывшись практически с головой.

— Нет, всё-таки ты дура, — сказал он, поднимаясь. — Пусть этой ночью тебя не задерёт металлическая кошка.

Совершенно не смешно. Мне в тот раз было очень страшно. Я тогда отбила себе колени... До сих пор помню ту боль и свою истерику, когда я просила найти меня поскорее и забрать с собой.

Проснулась на утро я от громкого звона. Меня тут же кто-то схватил за талию и притянул ближе к себе. Я даже на мгновение забыла, как дышать.

— Ой!

— Профессор, Вы изрядно меня напугали, — сонно ответил юноша, и только сейчас до меня дошло, что это именно он так грубо притянул меня к себе. — Я мог в Вас что-то бросить.

— Ты всегда был пугливым. Вообще-то уже начался рабочий день, поэтому хотел тебя разбудить. Просто подумал, что... раз ты здесь, то не откажешься помочь.

Я подняла голову, чтобы взглянуть на профессора.

— И раз твоя девица тоже проснулась, то она может принять участие в исследовании, если осторожно, — продолжил старик, смотря уже на меня.

Первым делом я вцепилась в руку юноши, чтобы он меня отпустил, и тот сразу же выпустил меня из оков. Чуть внутренности из меня не выдавил — вот это у него крепкая хватка. Только сейчас я заметила, что на полу были осколки от лампы, что до этого висела около изголовья кровати. Видимо, профессор случайно столкнулся с ней головой, и та разбилась при падении — теперь ясно, чем был вызван звон.

— Пятнадцать минут, и мы будем, — ответил юноша, свесив ноги с кровати.

— Не торопитесь.

Лаборант исчез за ширмой.

Я лишь тяжело вздохнула и снова упала на подушку, пока юноша начал суетиться. Чертовски болела голова, и у него, судя по всему, тоже — выглядел не очень. Он потянулся с мычанием, а после оглянулся на меня.

— Вставай, развалилась тут принцесса.

Молчание.

— Точно, ты же со мной больше не разговариваешь. В любом случае сама не встанешь, я потащу тебя такую лохудру вниз.

Как он мило меня назвал — видимо, по утрам я и правда та ещё лохудра.

— Если серьёзно, то у тебя минута на то, чтобы встать. Нам нужно умыться, а ванную комнату ты вряд ли сама найдёшь. Не хватало мне, чтобы ты ещё заблудилась.

Пришлось пересилить себя и подняться.

Уже в главной лаборатории, где было много интересных объектов и склянок, я стояла перед профессором Резентрофом. Юноша куда-то отлучился, поэтому чувствовала я себя не в своей тарелке.

— Кто ты, девушка? — поинтересовался профессор.

— Никто.

— Как никто?

— Вот так. Я не фея крёстная и не номинант на Нобелевскую премию. Просто самая обычная девочка, — вздохнула я.

— Не думаю, что он заинтересовался бы просто девочкой. Давно вы вместе?

— Простите?..

Мои глаза округлились. Профессор выглядел так, будто обыденные вопросы задавал.

— Здесь нечего стесняться. Вы люди молодые... у вас только всё впереди. Рано или поздно он должен был кого-то привести.

Я неловко усмехнулась.

— Послушайте... Вы не так всё поняли. Мы никто друг для друга. Мы даже не друзья.

— И спите Вы вместе тоже поэтому?

— Просто не было другого выбора. Вас не должно это касаться.

Профессор хмыкнул в усы.

— Я переживаю за его карьеру. Если ты будешь ему мешать, какой из него исследователь получится? Он пропал почти на целый месяц из-за девчонки. Даже не верится!

Только сейчас до меня дошло, что лаборант был вовсе не положительно ко мне настроен. Никогда не любила, когда люди делали поспешные выводы.

— С ним на эту тему и разговаривайте. Между нами ничего нет, поэтому за его блестящую карьеру можете не переживать. Больно он мне сдался.

— Поверь, ты такая не первая.

— Что?

— До тебя за ним тут многие девушки бегали, всё на шею ему вешались.

— К Вашему сведению, я на шею к нему не вешаюсь, — возмутилась я. — Это он за мной бегает, а не я.

— Профессор, чего ж Вы так нашу гостью пугаете? — появился из-за моей спины юноша. — Ты его не слушай. Профессор Резентроф крайне привередлив к женщинам. Не обижайте её, профессор.

— Даже не думал, — тихо ответил лаборант.

Юноша лишь нахмурился, а после протянул мне контейнер.

— Держи, я это в столовой взял. Советую перекусить у меня в каморке. В лаборатории еда запрещена.

— Мне её ждать или мы с тобой начнём? — уточнил профессор.

— Поешь и спустишься сюда. Это второй этаж. Моя каморка на двенадцатом. Надеюсь, путь помнишь, — обратился ко мне юноша. — А мы с вами давайте начнём, профессор. Она подойдёт.

Юноша буквально вытолкнул меня из лаборатории, давая понять, что отказаться от завтрака у меня не получится.

Когда я вернулась, юноша и профессор Резентроф были уже в конце лаборатории, что-то обсуждая. Я приблизилась к ним, успевая лишь с интересом оглядываться. По всей лаборатории были размещены огромные капсулы, в которых находились, как я поняла, объекты исследования. В одной из них было просто миловидное растение — приятный красивый цветок на макушке, лиловый с розоватой крапинкой. Листья были привлекательной формы. Вероятно, многие захотели бы его сорвать.

— О, это объект номер тринадцать. Хочешь удивлю, девица? — заметил меня профессор.

Я лишь кивнула, и профессор Резентроф куда-то отлучился на мгновение. Юноша лишь поджал губы, а после неловко уточнил:

— Ты же не слишком чувствительная?..

— В каком смысле?

Ответить юноша не успел. Профессор вернулся с хорошенькой мышкой в руках. У меня появилось дур��ое предчувствие, и не зря...

Стоило мыши только оказаться внутри капсулы вместе с чарующим растением, она тут же стала вести себя неоднозначно — стала грызть стебель. Растение тут же отреагировало. Из её листьев, стебля и цветка стала выделяться янтарная жидкость. Появилась непонятные испарения, и стекло капсулы слегка запотело. Мышь вдруг истошно запищала, и я вздрогнула, с любопытством вглядываясь в происходящее.

Мышь сдохла — был таков мой вердикт. Она завалилась на бочок, скрючила лапки и открыла рот. На самом деле мерзкое зрелище...

— Как тебе, девица? Мой личный проект, — улыбнулся в усы профессор.

— Омерзительно... — услышала я тихий лепет юноши позади.

— Интересно, — ответила я. — Это ядовитое растение? Эта реакция была вызвана желанием защититься?

— Нет, это душегубка, дурочка, — ответил за профессора юноша. — В её стеблях и листьях содержится едкий сладкий сок. В малых количествах он пахнет приятно, завлекает своих жертв. Это даже действует на человека. У нас так один сотрудник отравился, пришлось буквально с того света вытаскивать. Этот сок быстро испаряется, стоит ему только начать прямое взаимодействие с воздухом. Вот как раз-таки пары этого вещества и опасны. Вздохнёшь один раз так хорошенько — заболят лёгкие и откажутся работать, мгновенное поражение. Так что это очень опасное растение.

— До сих пор не понимаю, чем тебе так не нравится моя душегубка, — задумался профессор. — Учитывая, что она далеко не одноразовая и легко восстанавливает в себе соки с помощью фотосинтеза.

— Вы создали опасное биологическое оружие. Вы знаете, как я отношусь ко всему, что может причинить колоссальный вред, особенно, если подобное оказывается в кривых или нехороших руках.

— Твой дедушка — несчастный случай, и это не значит...

Юноша внезапно нервно кашлянул, а я же охотно развесила уши. Он не хотел сам рассказывать мне что-то о себе, зато могли рассказать за него другие.

— Давайте вернёмся к цели, — перевёл тему юноша. — А ты для начала накинь на себя лабораторный халат и прочую защиту. Не хочу тебя потом откачивать от чего-либо.

Я разочарованно вздохнула. Мне уже подумалось, что я узнаю много нового, однако не повезло. Я лишь выполнила его наказ без лишних капризов.

— Сейчас мы исследуем, точнее, мой ассистент исследует неизведанный объект, — стал вводить меня в курс дела профессор. — Изначально мы полагали, что это просто удивительное и редкое явление природы, однако позже, следуя его наблюдениям, это нечто оказалось вовсе не явлением, а в самом деле объектом.

— Я полагаю, что у этого всего может быть сознание, — пояснил юноша.

— А что конкретно за объект? — уточнила я, не совсем понимая, о чём они говорили.

— Это сложно объяснить на словах. Давай я тебе покажу, — предложил юноша.

— Профессор Аркадий Резентроф!

Старик тут же обернулся на женский возглас. Я увидела взволнованную кудрявую женщину, что нелепо прижимала к своей груди кипу бумаг и при этом умудрялась на ходу поправлять очки с толстенными линзами.

— Что не так, Любочка?

— Там поставка приехала раньше времени. Наше рабочее лицо, отвечающее за приём, ещё не на работе. Все заняты, да и мне не к кому обращаться. Обычно Вы всем занимаетесь, если рук и голов не хватает. Я просто понятия не имею, то ли доставили или нет — Вы же знаете, что я далека от сферы науки и исследований. Да и у меня сегодня документации выше крыши. Ещё и ведущих лаборантов нужно утвердить в новых проектах и научно-исследовательских работах.

Профессор тяжело вздохнул. Звучало всё не очень оптимистично, зато теперь у меня сложилось полное впечатление, что работа в лаборатории всё же кипела полным ходом.

— Введи её в курс дела без меня. Мне нужно разобраться с этой мелочью, — обратился старик к юноше.

Тот лишь кивнул, и вскоре главный лаборант исчез вместе с так называемой Любочкой.

Юноша отвёл меня в тёмный угол лаборатории, где находился пустующий столик. Он взял с собой фотокамеру, интересную такую, навороченную, лаже самой любопытно стало. По его словам, скоро в лаборатории будет шумно, сюда заявятся другие исследователи и учёные.

— Я заснял её.

— Её?

— Почему-то этот объект вызывает у меня ощущение, что он женского пола. Иной раз мне чудится, что я слышу плач. Женский плач.

Я взглянула в камеру. На снимках было непонятное электрическое нечто фиолетовых оттенков — выглядело больше как шар, скопление огромного электрического заряда, искрящийся источник колоссальной энергии.

— Есть даже видео, однако издалека. Камера и другие приборы отказываются работать вблизи этой некоторой сущности. Напряжение в области зашкаливает, давление поднимается мгновенно, через тебя проходят электромагнитные лучи. Я так их называю. Они, по су��и, своей безвредны. Это как теория магнитного поля и магнитной индукции, однако при большом напряжении и такой силе эти лучи могут привести к облучению или другому физическому вреду.

На видео это нечто двигалось с непонятными воплями вдалеке, искрилось и чуть ли не взрывалось молниями и разрядами.

— Смотри.

Он протянул мне руку, оттянув рукав халата и рубашки под ним. На руке, где примерно находилась лучевая кость, был почерневший ожог, который только-только восстанавливался новыми клетками свежей и здоровой кожи.

— В меня угодила одна из молний объекта месяца так три назад. Меня еле как привели в чувства, три дня ощущал себя умирающим. Этот объект может убить, и у него явно есть сознание — он... она наверняка сделала это намеренно. Я знаю, о чём говорю.

— Три месяца назад...

— Это когда ты сбежала от меня, а потом тебя чуть не загрызла неисправная металлическая кошка. Ради тебя мне пришлось отказаться от дальнейших наблюдений врача и процедур. Не знаю, сказалось ли это как-то на моём здоровье, однако восстановление идёт крайне медленно.

— Тебе не больно?

— Просто неприятно, ничего серьёзного. Я тебе это показал, чтобы ты имела представление, с какой тварью мы имеем дело. Если не хочешь превратиться в обугленный кусок подобия человека или остаться инвалидом, сиди лучше здесь и удивлённо всё рассматривай. На самом деле у меня не было цели тащить тебя на исследование с собой. Это опасно. Однако поделиться своими открытиями я всегда не прочь.

— А как ты её нашёл? Как тебе удаётся выслеживать, если появление этого объекта крайне редкое? — заинтересовалась я.

— Честно, не знаю. Она постоянно кого-то ищет, и мне почему-то выпадает возможность встречаться с ней чаще. Например, профессор Резентроф ни разу не наткнулся на неё лично. Если бы не эти видео, мне бы не поверили, хотя... на одной научной конференции меня всё же выставили выдумщиком и идиотом. Доказательств мало, не считая моей руки...

— Тяжело быть единственным, кто видел что-то новое.

— Она всегда появлялась, когда я был один. Если со мной кто-то был, тот же профессор Резентроф, этот объект не был замечен в поле видимости. Как странно...

Я задумалась, просматривая раз за разом видео с неизвестным объектом. Разряды электричества и молний, фиолетовое нутро, огромная зона напряжения — выглядело даже не совсем природно... Такое чувство, будто это было чьих-то рук дело. Недаром же говорили, что человек — самое опасное и жестокое существо.

— Ты упоминал, что она кого-то ищет...

— Иногда я слышу чьи-то рыдания, когда нахожусь в опасной зоне. Один раз мне показалось, будто этот неизведанный голос кого-то звал, поэтому у меня появились выводы, что... ей кто-то нужен.

— Раз встречался с ней только ты, не может ли быть, что ты тот, кого она ищет? — предположила я.

— Я предпочитаю это исключать, — ответил он. — Она ранила меня и чуть не убила. Её реакция на меня одна — агрессивная. Судя по её зову, ищет она вовсе не для убийства, сколько просто из отчаяния. Будь я тем, кого она ищет, вряд ли бы мне посчастливилось хоть раз пострадать. Да и кому я сдался? Меня никто никогда не искал просто так.

— А вдруг она сделала это... не специально?

— Ис-клю-че-но. Я же сказал, что это было похоже на намеренное действие. Сегодня попробую отправиться в то место, где была замечена её активность в последний раз, — ответил юноша.

— Возьми меня с собо��. Мне интересна... область науки, — попросилась я с каплей смятения.

— Правда, что ли? Ну уж нет, ты остаёшься здесь. Профессор Резентроф найдёт тебе достойное занятие в моё отсутствие.

Ответ меня совершенно не обрадовал.

— Пожалуйста.

На самом деле мне ещё было очень страшно оставаться без его присмотра. Обычно, когда он отсутствовал, со мной происходило что-то из ряда вон выходящее, все пытались меня убить, утащить или ещё что. Такое ощущение, будто судьба в самом деле надо мной издевалась, намекая, что без него я теперь была никем. Просто я никогда ничего не могла сделать — это были настоящие безвыходные ситуации, где даже логика и спокойствие бессильны, только чья-то помощь со стороны.

Я так устала прятаться и жить в страхе. Хотелось хотя бы на мгновение избавиться от дурного предчувствия, что я не в безопасности и мне все хотят навредить. Хоть какое-то спокойствие я чувствовала только рядом с ним, потому что он пока ни разу не сделал мне больно. Да, мы стали перепираться и раздражаться друг на друга из-за мелочей, но это ничего, совершенно. Тем не менее, сейчас я начинала чувствовать сильную тревожность — у меня не было уверенности, что юноша в самом деле мой союзник и я могу ему слепо верить.

— Это опасно. Ты вечно попадаешь в проблемы, поэтому тебе лучше остаться здесь.

«Не оставляй меня здесь!» — хотелось сказать мне, но я проглотила эти слова. Не хочу позориться и выглядеть ещё более жалкой в своём положении.

Однако свершиться его прихоти не получилось, потому что я пошла против правил и решила сделать всё по-своему. Он не любил во мне эту черту. По его словам, иногда я была той ещё непокорной и противной девчонкой, и, быть может, в этот раз я могла с ним согласиться. Пока никто не видел, я последовала за ним, пытаясь вести себя как можно тише. Это был долгий пеший путь, я даже подустала, хотелось сделать перерыв.

Юноша уходил всё глубже в лес, в самую чащу, недры дикого мира. Мне стало дурно, особенно, когда я наткнулась на медвежьи следы и даже столкнулась один-на-один с лисицей, что едва слышно тявкнула и спряталась в кустах. Я любила лес, однако... в последнее время в моём сердце поселилось слишком много страхов. Мне везде не было места.

Я запнулась о корень дерева во время крутого спуска и кубарём покатилась вниз. Это — провал. Юноша был бы глупцом, если бы не услышал и не заметил меня.

Раздражённый вздох.

— Если ты думаешь, что надурила меня, то ошибаешься. Я уже как минут двадцать назад понял, что за мной хвост, — серьёзно заметил он, приблизившись ко мне. — Ты иногда такая... Даже слов нет. Я мог догадаться, что ты не можешь сидеть на попе ровно, тебя только привязывать.

Я ушибла копчик и плечо, поэтому чувствовала себя не лучшим образом. Настолько сильно ударилась, что мне было даже трудно дышать первые секунды после моего приземления.

Юноша протянул мне руку, и я её приняла.

— Как говорится, никакие препятствия не остановят учёного. Раз ты так сильно заинтересовалась моим исследованием, так уж и быть, пойдёшь со мной. Однако у меня есть предчувствие, что она не появится. Как я уже говорил, если есть кто-то посторонний, её обычно не видно и не слышно.

Я отряхнулась и издала почти что плаксивое хныканье, когда потянулась, чтобы избавиться от ноющей боли в пояснице. Чтобы я ещё раз так по земле каталась...

— И прошу, — добавил юноша, — слушайся меня и не твори глупостей. Ты — моя ответственность, и я сейчас не про то, что я и так с тобой вожусь. Прямо сейчас мы, так сказать, в мини-экспедиции в рамках исследования, где я беру на себя ответственность за всё. Просто я потом не хочу отчитываться перед вышкой за твой труп. Договорились?

— Договорились, — тихо выпалила я.

Мы шли ещё некоторое время, пока он не остановился и стал прислушиваться. Здесь совершенно ничего не было — просто лес. Во мне поселилось не��ютное чувство, и я стала нервно оглядываться.

Мои волосы внезапно стали подниматься дыбом и липнуть к лицу. Хватило лишь секунды, чтобы осознать причину. Я тут же бросилась в сторону, и спустя секунду в моих глазах всё засветилось белым.

Моё имя. Я слышала своё имя, когда бежала.

— Беги! — дошло до меня уж чётко. Юноша бежал за мной. Мне казалось, что разряды напряжения и электричества проходили через моё тело волнами, появился неприятный привкус крови во рту. Даже показалось, будто у меня сейчас глаза вот-вот вылезут из орбит, а вены под кожей полопаются, и я умру от внутреннего кровотечения.

Внезапно меня оглушил звонкий визг. Моё ухо стрельнуло, и я вновь запнулась, навернувшись. Я попыталась встать, однако мою ногу ущипнул разряд электричества, и из моей груди вырвался болезненный вздох.

Судьба явно хотела моей смерти, однако мне каждый раз везло. Везло ли?.. Это было больше похоже на издевательства. Мою ногу парализовало, и я бессильно обернулась через плечо. Яркая вспышка, фиолетовое свечение и пронзительный визг — вот что было прямо позади. Адреналин заставлял меня задыхаться и слышать удары собственного сердца, что грозилось взорваться от такой скорости ударов. Мои волосы по-прежнему были не на месте, говоря мне, что опасность рядом, причём критически.

Свист.

На удивление, она среагировала мгновенно, тут же найдя нахального свистуна. Это был юноша. Разумеется, кто же ещё мог так печься за мою жизнь...

Я облегчённо вздохнула, когда нечто неизведанное отлетело от меня на приличное расстояние и тут же ринулось вслед за убегающим юношей. Снова он брал удар на себя, а я, как всегда, была бесполезной. Только бы он не пострадал ещё пуще, чем ожог на его руке. Судя по тому, что я увидела, там большая часть клеток, кожи и в целом тканей нарушена полностью, это практически неизлечимый шрам — мёртвое место. Обугливание. Он в самом деле мог умереть, если бы заряд угодил не в руку, а в него полностью или в более важные места, где находились главные органы. Удивительно, что он продолжил исследование после такой серьёзной травмы.

Как только я встала на ноги, тут же упала, почувствовав резкую боль в правой ноге. Из самой груди вырвался почти что недовольный рык. Боль была настольно сильной, что у меня непроизвольно заслезились глаза.

Отойдя от болевого шока, я задрала почерневшую гачу свободных брюк и увидела...

Лучше бы я этого не видела.

Я вовсе не отвернулась, но меня пугала мысль, что моя кожа критически покраснела, горела чуть ли не пламенем. Даже мне «посчастливилось» получить ожог. Атаки этого объекта не просто пропускали через тело разряд электричества, сколько в прямом смысле этого слова сжигали плоть и всё живое, и я ощутила это на себе.

Главное не паниковать — это не так критично. Это не серьёзная степень ожога, как у юноши. По крайней мере, мне пока так казалось. Хотя площадь моего ранения была приемлемой, почти вся нога. Не могу встать теперь, слишком больно...

Спустя нескольких минут моего непонимания в целом всего происходящего ко мне из ниоткуда подбежал юноша. Он в панике оглядел меня, а после крепко прижал к себе, и я задохнулась от его хватки.

— Ты чего? — сипло вырвалось у меня.

Он не ответил. Честно, мне было всё равно. Я просто хотела уснуть, избавиться от боли и страха.

И никакие внезапные его объятья не успокаивали меня сейчас.

Всхлип.

Я насторожилась, а после поняла всё без объяснений. Рука непроизвольно опустилась на его спину в знак утешения. Юноша стыдливо спрятал лицо в моём плече, и в груди разбушевалась дурное чувство, стало нехорошо — захотелось реветь вместе с ним.

Впервые я увидела в нём что-то, что тронуло меня искренне, задело за живое. Его минутная слабость пробудила во мне сострадание, и моё тело набилось свинцом от бессилия. Если его силы на исходе, то и мои — тоже. Он был точно таким же ребёнком, как я.

— Я в порядке, и ты будешь в порядке, — дрожащий шёпот.

— Я ничего не могу...

— Что?

— Я ничего не могу изменить, — вздох. — Ненавижу...

Мне не было ясно, что юноша имел в виду, однако я решила не докапываться до него с вопросами сейчас — он явно не был настроен на ответы.

— Ты просто устал.

— Помолчи, — шикнул он. — Не жалей меня. Не надо.

Он отстранился от меня и сразу же отвернулся.

— Ты ранена, — быстро пришёл в себя он. Спустя мгновение почти ничего не говорило о том, что он плакал. Только если слегка покрасневшие глаза и кончик носа. — Эта тварь и на тебя покусилась. Я тебе говорил, дуре... говорил же, чтобы ты осталась там!

Я возникать не стала, лишь покорно кивнув на все его возмущения и обвинения. Юноша, видимо, удивился моей степенности.

— В любом случае это и моя вина, — уже спокойно. — Ходить можешь?

— Я даже встать теперь не могу, ногу почти не чувствую.

Он тяжело вздохнул.

— Помогу тебе дойти. В лаборатории окажут должную медицинскую помощь.

— А эта тварь..?

— ...может быть рядом, мы в опасной зоне. Нужно убираться отсюда как можно быстрее. Я удивлён, что объект исследования вообще объявился. Сегодня она была агрессивнее обычного. Полагаю, твоё присутствие её так спровоцировало.

Мы поспешили. Я по-прежнему чувствовала внутренние разряды и сильное напряжение, отвратительный запах крови в носу не давал мне покоя. Хотелось вывернуться наизнанку или вовсе отключиться без чувств. Нам посчастливилось покинуть лес незамеченными опасной тварью. Юноша явно устал буквально тащить меня на себе, потому что идти с одной ногой мне было тяжело и даже больно — ожог по-прежнему горел адским пламенем.

В лаборатории началась небольшая суета, когда нас заметили. Реакция была вовсе не панической, сколько понимающей и скорой — люди в лаборатории оказались вовсе не равнодушными. На встречу нам выбежал взволнованный профессор Резентроф. Один из его седых усов забавно вздёрнулся.

— Нужно её куда-то положить до прихода врача, — произнёс юноша.

— Зачем ты брал её с собой в опасную зону?

— Долго объяснять, — отмашка.

Юноша скинул с первой попавшейся на глаза кушетки стопку документов свободной рукой и посадил меня на неё. Я чувствовала себя тряпичной куклой, но и сопротивляться не пыталась.

— Ты как? — спросил юноша, обхватив моё лицо руками. Я подняла на него растерянный взгляд. Он выглядел как всегда чересчур обеспокоенным мной. Мне по-прежнему было сложно понять, почему я так его волновала. Его эмоции не казались фальшивыми, но постоянная недосказанность между нами не позволяла просто так довериться.

— В порядке...

Ответ получился неуверенным. На самом деле меня очень сильно мутило и тошнило, а ещё чертовски болела не только нога, но и мышцы в теле. Они словно были наэлектризованы изнутри, неприятно покалывали и ныли.

— Да что ты так о ней печёшься? — приблизился профессор. — Это даже не треть того, как когда-то пострадал ты. Обычный ожог.

Я бросила взгляд на лаборанта, и тот встретился со мной глазами, как-то презрительно прищурившись.

— До свадьбы заживёт, — будто лично мне сказал профессор.

— Травма есть травма, профессор, — как-то грубо ответил юноша. — Где этого врача носит?

— Ты для начала успокойся, герой, — осадил его лаборант. — Подыши свежим воздухом, как раз воду своей девчонке принесёшь. Она вон вся бледная, как поганка.

— Я сейчас, — тихо сказал мне юноша.

В груди поселился страх. Нет-нет-нет! Не надо оставлять меня одну, особенно с профессором! Отвратительное предчувствие щекотало моё нутро, однако я ничего не смогла вымолвить. Юноша просто ушёл.

Я нервно сжала руки в кулаки, смотря перед собой. Только бы он вернулся поскорее. Меня не отпускало чувство, что сейчас может произойти что-то непоправимое. Если его не было рядом, всегда... всегда моей жизни серьёзно угрожали.

Лаборант двинулся к столу с колбочками и прочей ерундой, которую можно было найти на рабочем столе любого исследователя в области естествознания. Я навострила слух, прислушиваясь к его действиям. От глаз было скрыто то, что он делал руками.

— Знаешь, девица, — неторопливо начал профессор, — я долго думал, что же в тебе такого необычного, раз на тебя клюнул мой одарённый ученик. Такая самоотверженность ради твоего никчёмного существования.

Этот разговор вёл к сути, и я поняла, что юноша совершил ошибку, оставив меня, пускай даже на жалкие несколько минут. Сейчас любая секунда могла стоить моей жизни.

— Я нашёл ответ, — твёрдо произнёс лаборант, повернувшись ко мне.

В его руках я заметила шприц. В ушах зазвенело, а чувство тошноты усилилось. Я пыталась контролировать свой страх, однако с каждым шагом профессора ко мне это становилось почти невозможно.

— Не трогайте меня.

— Я даже и не думал, что та самая, за кой ведут охоту, это ты, совсем простая на вид девочка, — невозмутимо продолжил мужчина. — Мой ученик явно гений, так искусно привязать тебя к себе и после манипулировать, как ему заблагорассудится. Ты же не думаешь, что ты ему в самом деле нужна? Наверняка он уже нашёл тебе достойное применение. Ты как расходной материал для исследований учёного.

Может, у меня не было сил для криков, а, может, я просто внимательно его слушала, невзирая на ужас происходящего. Игла была ко мне всё ближе.

— Ты нужна всем как вещь, понимаешь? Всем плевать на тебя саму, даже ему. Он так беспокоится за тебя, потому что ты нужна ему живой. Думаешь, кто-то будет плакать над твоим трупом?

Я не знала, как реагировать на его слова. Даже если это было всё правдой... Моя жизнь вообще чего-нибудь стоила? Зачем мне жить с пониманием, что весь мир всегда будет против меня? Мне некуда идти, у меня никого нет — всем в самом деле плевать на меня с точки зрения человека.

Если я умру, то...

Ни себе, ни людям — верно.

— Кто я? — озвучила я вопрос, на удивление для самой же себя холодно и серьёзно, будто мне не было страшно.

— А ты не знаешь? Или просто дурочку передо мной включаешь? — усмехнулся профессор. — Для тебя, девица, это значения не имеет. Будь покорной, и тогда для тебя всё может обернуться безболезненно.

Он возвышался надо мной с коварной ухмылкой. В его руке пугающе поблёскивал шприц.

— Я ведь всё равно не смогу от Вас защититься.

Лаборант ответа мне не дал. Вместо этого он без всяких церемоний и предупреждений вонзил шприц мне куда-то в шею, и я на мгновение забыла, ка�� дышать. В глазах тут же помутнело.

— Ты уснёшь быстро. Это тебе не хлороформ, а моё лично выведенное снотворное. Сильнодействующий наркотик. Но, впрочем, тебе уже должно быть хорошо и плевать. Не так ли, девица?

Последнее, что я увидела, как профессор Резентроф опустил пустой шприц.

4 notes · View notes