#ски��ка

[verban77roman]

Айны

А́ЙНЫ (ай­ну), на­род на се­ве­ре Япо­нии (о. Хок­кай­до). Чис­лен­ность 15 тыс. чел. (2000, оцен­ка). За­ни­ма­ют обо­соб­лен­ное по­ло­же­ние по язы­ку (айн­ский язык ) и ан­тро­по­ло­гич. ти­пу (ку­риль­ская ра­са ). Совр. А. го­во­рят пре­им. по-япон­ски, ве­рую­щие в основном буд­ди­сты, со­хра­ня­ют­ся так­же тра­диционные куль­ты.

Пред­ки айнов миг­ри­ро­ва­ли, ви­ди­мо, из восточной или юго-восточной Азии в Япо­нию в ме­зо­ли­те – ран­нем не­оли­те. До середины 20 века жи­ли так­же на юге о. Са­ха­лин и Ку­риль­ских о-вах, до 18 века – на юге п-ова Кам­чат­ка и се­ве­ре о. Хон­сю; ве­ро­ят­но, ра­нее на­се­ля­ли другие Япон­ские о-ва, где, воз­мож­но, про­сле­жи­ва­ет­ся айн­ская то­по­ни­ми­ка. Бы­ли ас­си­ми­ли­ро­ва­ны япон­ца­ми, нив­ха­ми (на Са­ха­ли­не) и итель­ме­на­ми (на Кам­чат­ке и Ку­ри­лах). Тра­диционные за­ня­тия – се­зон­ный лов про­ход­ной ры­бы, мор­ской ры­бо­лов­ный про­мы­сел, охо­та, при­бреж­ное и лес­ное со­би­ра­тель­ст­во. Су­ще­ст­во­ва­ло при­ми­тив­ное зем­ле­де­лие, дер­жа­ли охот­ничь­их, на Са­ха­ли­не – так­же уп­ряж­ных со­бак. Тра­диционное оружие – лук с от­рав­лен­ны­ми стре­ла­ми, ко­пьё, гар­пун и ост­ро­га с по­во­рот­ны­ми на­ко­неч­ни­ка­ми. Тра­диционное жи­ли­ще – на­зем­ное кар­кас­ное из тро­ст­ни­ка, на Са­ха­ли­не и Ку­ри­лах – так­же зем­лян­ка, оде­ж­да – на­бед­рен­ная по­вяз­ка и ту­ни­ко­об­раз­ный пря­мок­рой­ный ха­лат, ор­на­мен­ти­ро­ван­ный ап­пли­ка­ци­ей (кри­во­ли­ней­но-спи­раль­ный ор­на­мент, ти­пич­ный для на­родов Ти­хо­оке­ан­ско­го по­бе­ре­жья). Су­ще­ст­во­ва­ло тка­чест­во на руч­ном стан­ке ма­лай­ско­го ти­па из во­ло­кон кра­пи­вы и лу­ба вя­за. Бы­ла раз­ви­та резь­ба по дере­ву (со­су­ды). Гон­чар­ст­во ут­ра­че­но в 17–18 вв., вы­тес­нен­ное им­пор­том по­су­ды японского про­изводства. Вы­со­ко це­ни­лись япон­ская ла­ко­вая по­су­да и ме­чи. По­сёл­ки на­счи­ты­ва­ли 50–60 до­мо­хо­зяйств; до 18 века су­ще­ст­во­ва­ла пле­мен­ная струк­ту­ра с во­ж­дя­ми. Бы­ли раз­ви­ты куль­ты хо­зя­ев при­ро­ды, пред­ков, оча­га, ас­т­раль­ные куль­ты, праздник медведя, культ фе­ти­шей-инау

Современные айны поч­ти пол­но­стью ак­куль­ту­ри­ро­ва­ны, пред­при­ни­ма­ют­ся по­пыт­ки воз­ро­ж­де­ния тра­диционной куль­ту­ры: ве­дёт­ся пре­по­да­ва­ние и из­да­ёт­ся га­зе­та на айн­ском языке, ра­бо­та­ют крае­ведческие му­зеи, соз­да­на национальная ас­со­циа­ция.

[asphodelly]

Art Russian vocabulary Masterpost in English/Spanish

Изобразительное искусство/Fine arts/Bellas artes

существительные/ nouns/sustantivos:

художник (m) — artist — artista

картина (f)— painting —pintura

произведение искусства (n) — piece of art — obra de arte

эскиз (m) — sketch — boceto

цвет (m) — color — color

свет (m) — light — luz

тень (f) — shadow — sombra

живопись (f) — painting — pintura

натюрморт (m) — still life — naturaleza muerta

портрет (m) — portrait —retrato

декоративно-прикладное искусство (n) — arts and crafts — artes decorativas aplicadas

кисть (f) — brush — pincel

масляные краски (f, plural) — oil paints — óleos

акварель (f) — watercolor — acuarela

пастель (f) — pastel — pastel

тушь (f) — ink — tinta

гуашь (f) — gouache

цветные карандаши (m, plural) — crayonts —lápices de colores

фломастеры (m, plural) — markers — rotuladores

палитра (f) — palette —paleta

планшет (m) — clipboard — portapapeles

бумага (f) — paper —papel

глаголы/verbs/verbos:

рисовать — paint — pintar

изображать —represent — representar

иллюстрировать — illustrate — ilusrtrar

прилагательные:

яркий(ая) —bright — brillante

констрастный(ая) — contrast — de contraste

плотный(ая) — dense — denso

тонкий(ая) — thin — fino

густой(ая) — thick — espeso

жидкий(ая) — liquid — líquido

Архитектура/Architecture/Arquitectura

существительные/ nouns/sustantivos:

здание (n) — building — edificio

архитектор (m) — architect — arquitecto

монумент (m) — monument — monumento

скульптура (f) — sculpture — escultura

скульптор (m) — sculptor — escultor

мастерская (f) — workshop — taller

инструмент (m) — tool — herramienta

чертеж (m) — drawing — dibujo

форма (f) — shape — forma

поверхность (f) — surface — superficie

стиль (m) — style — estilo

дворец (m) — palace — palacio

замок (m) — castle — castillo

собор (m) — cathedral — catedral

крепость (f) — fortless — fortaleza

фундамент (m) — foundation — base

арка (f) — arch — arco

фасад (m)— facade — fachada

башня (f) — tower — torre

купол (m) — dome — cúpula

глаголы/verbs/verbos:

воздвигать/строить/конструировать — rear/build — erigir/construir

лепить — mold — moldear

вырезать — carve — tallar

прилагательные/ajective/adjetivo:

масштабный(ая) — extensive — amplio

огромный(ая) — huge — enorme

небольшой(ая)/маленький(ая) — small— pequeño

высокий(ая) — high — alto

широкий(ая) — wide — vasto

узкий(ая) — narrow — estrecho

помпезный(ая) — pompous — pomposo

Музыка/Music/Musica:

существительные/ nouns/sustantivos:

гамма (f) — music scale — escala musica

нота (f) — note — nota

партитура (f) — score — partitura

музыкальный инструмент (m) — musical instrument — instrumento musical

либретто (n) — libretto — libreto

опера (f) — opera — ópera

оркестр (m) — orchestra — orquesta

симфония (f) — simphony — sinfonía

хор (m) — choir — coro

вокалист(ка) — vocalist — vocalista

клавиши (f, plural) — keyboard — tecla

дирижёр (m) — conductor — director

музыкальные инструменты:

гитара (f) — guitar — guitarra

пианино/рояль (m) — piano — piano

орган (m) — organ — organillo

скрипка (f) — violin — violín

барабаны (m, plural) — drums — batería

виолончель (f) — cello — violonchelo

глаголы/verbs/verbos:

слушать — listen — escuchar

исполнять/играть — play — tocar

дирижировать — conduct — dirigir

петь — sing — cantar

прилагательные/ajective/adjetivo:

медленный(ая) — slow — lento

страстный(ая) — passionate — apasionado

взволнованный(ая) — exited — entusiasmado

динамичный(ая) — dynamic — dinámico

печальный(ая) — sad — triste

радостный(ая) — happy — feliz

громкий(ая) — loud — fuerte

тихий(ая) — quite — tranquilo

Feel free to correct inaccuracies and add more! This list will probably be updated! Xx

[alemighto]

Gallavich Week 2019

Day 6: Happy Fairytales are not about us

Summary: Mickey finds his freedom under his skin. Venom crossover.

– Су­кин сын! – кри­чал Тер­ри, кро­вавы­ми ку­лака­ми вы­бивая пос­ледние си­лы из Мик­ки. 

Пос­ледняя мысль, про­бив­ша­яся че­рез опь­яня­ющую боль, выз­ва­ла ти­хий сме­шок: свою по­зор­ную пор­ну­ху нуж­но бы­ло пря­тать ум­нее, дол­бо­ёб.

Раз��­ярён­ный Тер­ри выш­вырнул сы­на из до­ма, вы­тол­кав за дверь. Мик­ки не удер­жался на но­гах и упал на спи­ну, слы­ша не­ес­тес­твен­ный хруст собс­твен­но­го ске­лета. Го­лова Мик­ки без­воль­но упа­ла на тра­ву. Из неё с боль­шой ве­ро­ят­ностью мог­ли вы­текать моз­ги: Мил­ко­вич стар­ший хо­рошень­ко при­ложил­ся по ней кас­те­том. 

Мил­ко­вичи не уми­ра­ют ти­хо-мир­но. Это им да­но от рож­де­ния, ни­чего но­вого. Но для Мик­ки это как-то... ра­нова­то? Ему все­го сем­надцать, все его братья пе­режи­ли этот неж­ный воз­раст. Не­уже­ли из всех – имен­но он не­удач­ник, про­дер­жавший­ся так не­дол­го? Как буд­то у не­го и без то­го бы­ло ма­ло от­ли­чий.

Визг тор­мо­зов и со­бачий ску­лёж – это пос­леднее, что Мик­ки за­метил, преж­де чем на­конец сдал­ся и пе­рес­тал бо­роть­ся за гло­ток кис­ло­рода.

Вкус­но.

Мик­ки от­крыл гла­за и уви­дел всё с неп­ри­выч­ной вы­соты. Все его ощу­щения уси­лились де­сятик­ратно. Каж­дая мыш­ца по­тяже­лела в ра­зы, а си­ла, бур­ля­щими по­тока­ми про­тека­ющая в них, кру­жила го­лову. На язы­ке он чувс­тво­вал неп­ри­ят­ный же­лез­ный прив­кус. 

– Ка­кого чё...

Очу­хал­ся?

Мик­ки по­пытал­ся схва­тить­ся за го­лову, но вмес­то бо­лез­ненно­го при­кос­но­вения по­чувс­тво­вал кое-что дру­гое: у не­го не бы­ло во­лос. Его те­ло бы­ло пок­ры­то чем-то, на­поми­на­ющим рас­ка­лён­ную смо­лу. 

– Еб... ебать! – вык­рикнул Мил­ко­вич от­пры­гивая. 

Под но­гами зат­ре­щал де­ревян­ный пол. 

Я не до­ел.

Го­лос, от ко­торо­го Мил­ко­вич го­тов был уме­реть ещё раз, ес­ли ему всё же не по­вез­ло с пер­вым, тре­бова­тель­но прив­ле­кал к се­бе вни­мание. Мик­ки ог­ля­дел­ся в по­ис­ках его но­сите­ля, но вмес­то не­го нат­кнул­ся вгля­дом на обег­лавлен­ны�� труп ка­кого-то му­жика. И будь он прок­лят, ес­ли фа­шист­ские та­ту­иров­ки на го­лой спи­не мер­тве­ца не вы­дава­ли в нём его от­ца.

– Кто это сде­лал? 

Мы.

***

На­кинув на го­лову ка­пюшон, Мик­ки бе­жал, по­ка за его спи­ной го­рел его род­ной дом, прев­ра­щая в пе­пел его прош­лую жизнь. И­ЭН – го­лос дал се­бе имя – пред­ла­гал при­кон­чить ос­татки мер­зко­го че­лове­ка и пе­редох­нуть до ут­ра, но Мик­ки не хо­тел иметь де­ло с Тер­ри Мил­ко­вичем, жив он или мёртв.

Его собс­твен­ные ра­ны ис­чезли, и он не за­давал­ся воп­ро­сом «по­чему». Во сне, ког­да за­да­ёшь мно­го воп­ро­сов, про­сыпа­ешь­ся в том же аду, в ко­тором ты за­сыпал. Он ещё не го­тов.

– Су­ка! – вы­ругал­ся он, спот­кнув­шись о что-то круп­ное.

Взгля­нув под но­ги, он уви­дел по­корё­жен­ную со­баку.

О, мой преж­ний но­ситель.

По­хоже, го­лос не хо­тел ис­че­зать вмес­те со сво­ей ипос­тасью. Мик­ки го­тов был пок­лясть­ся, что его ко­неч­ности бы­ли кро­ваво-крас­но­го цве­та, уве­личен­ные и, чёрт, все­могу­щие все­го па­ру ми­нут на­зад. Сей­час они выг­ля­дели по-преж­не­му, об­ма­нывая его не­хоро­шее пред­чувс­твие. 

Ма­лень­кий Мик­ки, как и мно­гие де­ти, меч­тал стать су­пер­ге­ро­ем. Не для ми­ра во всём ми­ре, а для то­го, что­бы за­щитить се­бя и вы­жить в ми­ре, где ре­ша­ют ес­ли не день­ги, то свя­зи. Си­ла при­ходи­ла толь­ко с ре­пута­ци­ей, но и её бы­ло не­дос­та­точ­но, что­бы от­вя­зать­ся от не­доволь­ства от­ца. Хм-м. Мо­жет, хоть те­перь он до­волен?

Он не пом­нил, ког­да сор­вался на экс­тре­маль­но быс­трый бег, но его мус­ку­лы не зна­ли ус­та­лос­ти, он бе­жал, по­ка его те­ло ми­мо его во­ли не ос­та­нови­лось.

Я хо­чу есть.

Боль­ше ни­како­го ко­ка­ина, ре­шил для се­бя Мил­ко­вич, раз­гля­дывая тём­ный парк, ку­да его унес­ли но­ги. Он сел под пер­вое по­пав­ше­еся де­рево и прис­ло­нил­ся спи­ной к ство­лу. Вдох-вы­дох. Нер­вно сом­кнув под­ра­гива­ющие паль­цы на сог­ну­тых ко­ленях, он спро­сил:

– Что со мной про­ис­хо­дит?

Его пле­чо вдруг по­тяже­лело, скап­ли­вая в се­бе го­рючую энер­гию, ко­торая, слов­но воз­душный шар, раз­ду­валась до раз­ме­ров че­лове­чес­ко­го че­репа. Мик­ки для сво­его же бла­га не по­вора­чивал го­ловы, гля­дя толь­ко пе­ред со­бой. Иг­но­риро­вать выш­ло не­дол­го, пря­мо пе­ред ним по­яви­лась страш­ная зу­бас­тая го­лова с бе­лыми пят­на­ми на мес­те, где дол­жны быть ��ла­за.

– Ни­чего смер­тель­но­го, – от­ве­тило ему кро­вавое неч­то. – Ты от­равля­ешь кровь ад­ре­нали­ном. Пе­рес­тань, по­жалуй­ста, мне это не нра­вит­ся. Я же те­бя спас, Мик­ки.

Мик­ки хо­телось выб­ле­вать лю­бую дрянь, ко­торая так взъ­еба­ла его моз­ги. Это бы­ло слиш­ком ре­аль­но. Он мог по­давить­ся собс­твен­ным стра­хом, пре­датель­ски сда­вив­шим гор­ло. 

– Я стре­мил­ся к те­бе. Знал, что ты по­дой­дёшь. Ты чуть не умер! – ряв­кну­ла го­лова, при­жима­ясь ко лбу Мик­ки. 

Мил­ко­вич чувс­тво­вал его зло­вон­ное ды­хание и шум­но сглот­нул. Бэд трип. Очень, блять, бэд.

– Смот­ри. Я спас те­бя от смер­ти. Ты, лад­но, спас ме­ня то­же. Это глу­пое жи­вот­ное не про­дер­жа­лось и па­ры ча­сов со мной. С то­бой у ме­ня хо­роший сим­би­оз.

И­эн из­дал сме­шок, про­ник­нув в мыс­ли Мил­ко­вича.

– Ка­кое счастье, что моё соз­на­ние не за­висит от ог­ра­ничен­ности че­лове­чес­ко­го ума но­сите­ля... Сим­би­оз, дру­жище, это как... сот­рудни­чес­тво. Очень-о-очень вза­имо­выгод­ное.

Пле­чи Мик­ки сда­вили креп­кие бес­формен­ные щу­паль­ца, зас­тавляя его смот­реть пря­мо в урод­ли­вую мор­ду И­эна.

– И-иди на­хуй, – вып­лю­нул Мик­ки, не до­бав­ляя зас­тряв­шее на кон­чи­ке язы­ка: «НЛО ёба­ное».

***

Чу­дови­ще внут­ри не­го при­норо­вилось к ни­коти­ну и ста­нови­лось аг­рессив­ным, ес­ли Мик­ки пе­ребар­щи­вал, так его обыч­ная нор­ма сок­ра­тилась до по­лови­ны пач­ки в день. На би­оло­гии сто­ило вни­матель­нее слу­шать учи­тель­ни­цу, по­тому что сим­би­оз ока­зал­ся не та­кой пар­ши­вой шту­кой. По но­чам они до­быва­ли на­лич­ку, не по­падая на ра­дары ко­пов, а днём ре­шали меж­ду тем, что­бы ныр­нуть на дно Ми­чига­на за хвос­та­той дичью или за­лип­нуть на ста­рый-доб­рый «Monty Python» по ук­ра­ден­но­му ак­ка­ун­ту Netflix.

Мик­ки. Я хо­чу по­весе­лить­ся. 

– Сно­ва?! – не­веря­ще пе­рес­про­сил Мик­ки. – Я не хо­чу се­год­ня. 

Без ме­ня ты был не­удач­ни­ком, ко­торый во­об­ще не знал, что та­кое секс. 

– Всё я знал! – от­бре­хал­ся Мил­ко­вич, со злостью от­став­ляя бу­тыл­ку с пи­вом на стол. – Не во­об­ра­жай о се­бе ни­чего та­кого, бес­по­лез­ная соп­ля.

Соп­ля?!

– Ага. Без ме­ня ты не про­пол­зёшь и па­ры мет­ров. Так что я ре­шаю, что мы де­ла­ем и ког­да, усёк?

Я убью те­бя сра­зу, как толь­ко най­ду бо­лее со­вер­шенно­го но­сите­ля. Очень не­гуман­но.

– До­пиз­дишь­ся, ос­та­нешь­ся без ва­фель с шо­колад­ной на­чин­кой, – приг­ро­зил Мик­ки, нас­толь­ко при­вык­ший к пе­реб­ранкам со сво­им кос­ми­чес­ким па­рази­том, что мог бы счи­тать их да­же дру­жес­ки­ми. Боль­ше-то у не­го ни­кого не ос­та­лось. Ес­ли не счи­тать слу­чай­ных пар­ней, приг­ля­нув­шихся Мик­ки и И­эну, в ко­торых пос­ледний на час-два все­лял­ся, что­бы... «по­весе­лить­ся» с Мик­ки. Ис­то­рия умал­чи­ва­ет о том, по­чему они все, как на под­бор, ры­жие и про­пав­шие без вес­ти пос­ле. 

***

– Я та­кой же из­гой, как ты, – ска­зал ему од­нажды И­эн, гля­дя на не­го гла­зами слу­чай­но­го ры­жево­лосо­го про­хоже­го. – Мне не хва­та­ет... м-м, что-то ти­па хро­мосо­мы для ва­шего ви­да, что­бы я был иде­аль­ным ли­дером. Мои ам­би­ции за­кан­чи­ва­ют­ся во мне са­мом. Зна­ешь, сколь­ко тут бро­дит мо­их соп­ле­мен­ни­ков?

Мик­ки ле­ниво гла­дил И­эна по во­лосам, нас­лажда­ясь тем, что в его го­лове не ко­пошил­ся один на­вяз­чи­вый тип. Сво­бода – это его ни­котин пос­ле сек­са.

– Мне да­же не обид­но за из­гоя, вы­куси, – от­ве­тил он, под­ни­ма­ясь. – Да­вай раз­де­ла­ем­ся с этим, – он не­оп­ре­делён­но про­вёл кистью пе­ред ли­цом смаз­ли­вого ры­жика и про­дол­жил: – и пой­дём за баб­лишком. Я прис­мотрел се­бе от­лично­го же­лез­но­го ко­ня.

– Се­бе? Ко­ня?! – удив­лённо пе­рес­про­сил И­эн, пог­ло­щая че­лове­чес­кую плоть и вер­ным псом воз­вра­ща­ясь к сво­ему ло­яль­но­му но­сите­лю.

А-а. Это­го ко­ня! Про­катим­ся!

[katelovepions]

"Блас­ло­венен день, ме­сяц, ле­то, час

И миг, ког­да мой взор те очи встре­тил!

Бла­гос­ло­венен край тот, и дол тот све­тел,

Где плен­ни­ком я стал прек­расных глаз..."

Ка­кого ле­шего, ду­мал Те­сак, за что он Бин­ха по­любил? 

Дол­жно быть, за куд­ря­вые, слов­но жем­чужно­го цве­та во­лосы, в ко­торые так хо­телось за­пус­тить паль­цы, за, пусть и ред­кую, но та­кую про­ник­но­вен­ную, слов­но об­жи­га­ющую улыб­ку, за ак­ва­мари­новые гла­за, в ко­торых уто­нул без воз­можнос­ти всплыть пи­сарь, за бар­хатный го­лос, про­ника­ющий так глу­боко в па­мять, за сталь­ной ха­рак­тер, уве­рен­ность в се­бе. 

Знал он, что нев­за­им­ны чувс­тва его, а все рав­но лю­бил. Очень силь­но. Му­чал­ся, стра­дал от пос­то­ян­ной хо­лод­ности, гру­бос­ти, през­ре­ния со сто­роны Алек­сан­дра Хрис­то­форо­вича. Всё мол­ча тер­пел, ни сло­ва по­перек не ска­зал. 

Мо­чень­ки скры­вать­ся у пи­саря уже не бы­ло. 

"Что бу­дет, то и бу­дет" - по­думал он и ре­шил ве­чером се­год­ня приз­нать­ся. 

Вот и нас­тал ве­чер. Те­сак пред­ло­жил Бин­ху чаю. Се­год­ня у по­лиц­мей­сте­ра да­же нас­тро­ение хо­рошее бы­ло, уди­витель­но. Прав­да Сте­пану это ни­как не по­может. При­нес он гла­ве по­лиции чай с бу­лоч­ка­ми, ак­ку­рат­но на стол пос­та­вил, а сам нап­ро­тив при­сел.

- Уго­щай­тесь, Алек­сандр Хрис­то­форо­вич. При­ят­но­го Вам ап­пе­тита. - улы­бал­ся пи­сарь.

- Спа­сибо, Те­сак. - Бинх уб­рал до­кумен­ты со сто­ла и при­нял­ся за чай.

Те­сак слег­ка тряс­ся. Он поб­леднел, по­том ще­ки его за­але­ли. Сте­пан от­вел взгляд в сто­рону и по­пытал­ся соб­рать­ся с си­лами и приз­нать­ся. Глу­боко внут­ри се­бя он по­нимал, что ни­чем хо­рошим для не­го сие не за­кон­чится. 

- А-Алек­сандр Хрис-сто­форо­вич... - Те­сак смот­рел в пол.

- Да? - Бинх вни­матель­но смот­рел на пи­саря.

- Я...То­го...Я..

- Ну что ж ты мям­лишь, ей Бо­гу..

- Люб­лю Вас я, Алек­сандр Хрис­то­форо­вич. - Юно­ша ви­нова­то под­нял гла­за на по­лиц­мей­сте­ра.

Бинх сна­чала оце­пенел.

- Ты ме­ня что? - Алек­сандр прив­стал - Ты как в ли­цо та­кие срам­ные ве­щи го­ворить сме­ешь? Марш от­сю­да. МАРШ Я СКА­ЗАЛ. - По­лиц­мей­стер стук­нул по сто­лу.

- П-Прос­ти­те...Ме­ня. - Те­сак пос­лушно ушел из учас­тка. Всю ночь он не спал. Ему бы­ло нас­толь­ко пло­хо, что все те­ло прон­зи­ло ад­ской, нес­терпи­мой болью. Но он тер­пел и да­же зву­ка не из­дал.

На ут­ро к не­му в дом приш­ли два ка­зака.

- Ука­зом Алек­сан­дра Хрис­то­форо­вича Бин­ха ты арес­то­ван и нап­ра­вишь­ся на ка­тор­гу в Си­бирь. - один из них раз­вернул бед­но­го да­же не оде­того по-люд­ски юно­шу, да по­вязал. 

***

В ско­рос­ти Те­сака от­пра­вили в Си­бирь. До­рога бы­ла, ка­залось, бес­ко­неч­ной. 

На мес­те Сте­пан ока­зал­ся че­рез два ме­сяца. Его по­сели­ли в ма­лень­кую, де­ревян­ную, чер­но­вато- ко­рич­не­вого цве­та, зем­лянку. Те­сак пос­те­пен­но прис­по­собил­ся к ка­тор­жной жиз­ни. Да­же об­щался с дру­гими ка­тор­жни­ками, ког­да бы­ло вре­мя.

Он по­любил­ся им вви­ду сво­ей доб­ро­душ­ности, лас­ко­вос­ти, от­зывчи­вос­ти. Не смот­ря на наг­ру­жен­ность, Те­сак ни­кому не от­ка­зывал в по­мощи да и ра­бота бо­лее-ме­нее спа­сала от мыс­лей об Алек­сан­дре Хрис­то­форо­виче.

[kymanweek]

for day 3 #kymanweek

https://ficbook.net/readfic/7063325

Кайл ди­ко ус­тал за день и ва­лит­ся спать, вя­ло стас­ки­вая с се­бя фут­болку. Он да­же не слы­шит ма­мино «бу­боч­ка, чай ос­ты­ва­ет», что, воз­можно, и к луч­ше­му. Еже­дев­ные с-ут­ра-до-ве­чера под­го­тов­ки к кон­троль­ным вы­маты­ва­ют, а за­нятия с ре­пети­тором окон­ча­тель­но до­бива­ют сво­бод­ное вре­мя. Речь уже не идёт о мно­гоча­совых про­гул­ках с друзь­ями или но­чах за компь­юте­ром, нет. Кайл не ус­пе­ва­ет по­иг­рать с бра­том, спро­сить как у не­го де­ла не ус­пе­ва­ет да­же.  По­это­му он про­вали­ва­ет­ся в сон быс­тро, за счи­тан­ные ми­нуты, от­вле­чён­но раз­ду­мывая о вся­кой не­сура­зице. И ког­да те­лефон вне­зап­но ожи­ва­ет и на­чина­ет ело­зить по глад­кой по­вер­хнос­ти тум­бочки, скри­пя виб­ра­ци­ей, Кайл не про­сыпа­ет­ся. Кайл уп­ря­мо спит ещё око­ло двух ми­нут, убеж­дая се­бя во сне, что зво­нок ему толь­ко ме­рещит­ся, что нуж­но про­дол­жать пы­тать­ся вы­удить крас­ный сыр в лун­ной ре­ке. И всё же наг­лость зво­няще­го бе­рёт верх, и Броф­лов­ски из­му­чен­но зе­ва­ет, под­но­ся ай­фон бли­же.  У не­го нет сил от­крыть гла­за, и он по­качи­ва­ет­ся взад-впе­рёд, бо­рясь с одо­лева­ющей тя­жестью в го­лове. — Ка-а-а­ел, — гну­савит до бо­ли зна­комый не­навис­тный го­лос, — не спишь? Кайл жму­рит­ся и стис­ки­ва­ет зу­бы, по­дав­ляя за­рож­да­ющу­юся го­рячую не­нависть в глот­ке, вы­дыха­ет и про­из­но­сит спо­кой­но и об­ре­чён­но: — Нет, Кар­тман, чтоб ты сдох, не сплю. Зна­ешь по­чему? — Да ко­неч­но, знаю, она­ниру­ешь там на мои фот­ки, ес­тес­твен­но, речь не об этом. Кайл ка­ча­ет го­ловой, в мил­ли­ар­дный раз по­ража­ясь то­му, нас­коль­ко во­об­ще мож­но быть кре­тином и да­же не осоз­на­вать это­го. — Кар­тман… — Да знаю, знаю, не нуж­но от­ры­вать те­бя от та­кого важ­но­го за­нятия, но мне нуж­на твоя по­мощь. Один я не справ­люсь, Кайл. Всё серь­ёз­но. Убе­дитель­нос­ти ра­ди Кар­тман да­же де­ла­ет го­лос ни­же и тра­гич­нее. Буд­то это ра­бота­ет. С Бат­терсом, с Ли­эн — воз­можно, но с Кай­лом — ни­ког­да, ни за что. Все ма­нипу­ляции и ин­триж­ки Кар­тма­на — де­шёвые по­пыт­ки вы­вес­ти из се­бя, ли­шить ду­шев­но­го рав­но­весия, а по­сему по­жиз­ненное без­разли­чие мо­жет быть луч­шей ме­рой на­каза­ния для это­го нес­носно­го жи­роба­са, ре­шил для се­бя ког­да-то дав­но Кайл. И он прав­да ста­ра­ет­ся.  — Кар­тман, иди в зад­ни­цу, я сплю, — и он от­клю­ча­ет­ся, с об­легче­ни­ем от­ки­дыва­ясь на мяг­кую по­душ­ку. Сон сно­ва го­тов зав­ла­деть ус­тавшим ра­зумом, но про­тив­ная виб­ра­ция сно­ва тре­вожит и зас­тавля­ет опять от­ве­тить на зво­нок. По прав­де го­воря, про­ще прек­ра­тить всё это, вык­лю­чив те­лефон до ут­ра, но Броф­лов­ски по­чему-то не ре­ша­ет­ся. — Кайл! Выс­лу­шай! Де­ло очень важ­ное и сроч­ное, кля­нусь те­бе, жид! Кар­тман по-нас­то­яще­му взвол­но­ван, по­нима­ет Кайл. Ему, ра­зуме­ет­ся, пле­вать, да­же ес­ли Кар­тман бу­дет уми­рать на его гла­зах, но он по­кор­но взды­ха­ет, и Эрик рас­це­нива­ет это как го­тов­ность вни­мать. — В об­щем, Кайл, те­бе нуж­но сроч­но по­дой­ти к мо­ему до­му! Не­мед­ленно! Кайл вска­кива­ет с кро­вати: те­перь он тер­за­ет­ся пе­режи­вани­ями, что там во­об­ще мог­ло стряс­тись? Всё же Кар­тман поз­во­нил ему, а это зна­чит, что он до­веря­ет, мо­жет, да­же вве­ря­ет свою жизнь! Кайл всег­да знал, что он су­пер­ге­рой в ду­ше. И он го­тов спас­ти ко­го угод­но, да­же та­кого уро­да как Кар­тман.  Кайл выс­ка­кива­ет из до­ма и ти­хо прик­��ы­ва­ет дверь, бла­го, все спят. Не хва­тало ещё объ­яс­нять­ся пе­ред ма­терью, ку­да это её де­точ­ка сбе­га­ет на ночь гля­дя.  — Я бе­гу, Кар­тман! Что слу­чилось?! — Это ужас­но, ев­рей, прос­то не­веро­ят­но, — бор­мо­чет Кар­тман в труб­ку, и ря­дом с ним что-то тре­щит и ло­ма­ет­ся. Это на­поми­на­ет чёр­тов ноч­ной кош­мар, и у Кай­ла за­мира­ет всё внут­ри. Да, приз­на­ёт­ся он сам се­бе, он чер­тов­ски до­рожит этим жир­ным кус­ком дерь­ма. Воз­можно, да­же боль­ше чем Стэ­ном. — Что ужас­но?.. Ты в опас­ности?! Кайл пе­реп­ры­гива­ет че­рез не­боль­шие лу­жи в чис­тых ке­дах, во­да брыз­га­ет ему на бе­лые шор­ты, а ды­хание го­тово обор­вать­ся каж­дую се­кун­ду. И всё-та­ки он мог бы быть про­фес­си­ональ­ным бе­гуном. — Не пред­став­ля­ешь се­бе да­же в ка­кой, Ка­ел! Ты да­леко?.. — де­лов��­то ос­ве­дом­ля­ет­ся Кар­тман и тя­жело взды­ха­ет, слов­но бы на гра­ни че­го-то не­из­бежно­го. — Нет, па­ра ми­нут, Кар­тман! Что там, мать твою?! — бе­жать с те­лефо­ном край­не не­удоб­но, Кайл дваж­ды чуть не ро­ня­ет его. Он смот­рит толь­ко впе­рёд, ту­да, где вид­не­ет­ся зна­комый с детс­тва дом Кар­тма­на.  — Бо­же, Кайл, ты уве­рен, что го­тов к это­му? Ты точ­но по­можешь мне, а?..  — Да! Кля­нусь, Кар­тман, — Кайл чувс­тву­ет се­бя в клет­ке и бо­ит­ся, что Кар­тман то­же. Страх ир­ра­ци­она­лен, но из­ба­вить­ся от не­го не по­луча­ет­ся, хо­тя ста­новит­ся лег­че, ког­да Кайл убеж­да­ет­ся, что дом хо­тя бы не по­лыха­ет, в не­го, вро­де как, не заб­ра­лись во­ры, и во­об­ще всё ти­хо и спо­кой­но. — Вот и слав­но, Ка­ел, — Кар­тман не­ожи­дан­но ме­ня­ет го­лос, ли­шая его вся­чес­ких но­ток ис­пу­га. Го­лос за се­кун­ду ста­новит­ся бар­хатным и глу­боким, поч­ти что без­донным. — Что?..  Кайл ос­та­нав­ли­ва­ет­ся на по­роге и хва­та­ет­ся за руч­ку две­ри. — Ти­ше, твоя за­дача не раз­бу­дить мою мать. Ты пок­лялся, Ка­ел, я за­писал это на дик­то­фон, — Кар­тман тут же вклю­ча­ет со­от­ветс­тву­ющую хри­пящую за­пись, сде­лан­ную нес­коль­ко се­кунд на­зад. — Ах ты гад… — ши­пит Кайл и сжи­ма­ет те­лефон изо всех сил, — что ты за­думал?! Ты же в пол­ном по­ряд­ке, я слы­шу! — Нет, Ка­ел, сов­сем не в по­ряд­ке. Ви­дишь ли, — ря­дом с Кар­тма­ном сно­ва раз­да­ёт­ся хруст и — сле­дом — гром­кое чав­канье, — ви­дишь ли, есть эти вкус­ней­шие бли­ны без ва­ренья не слиш­ком при­ят­но… А мать ти­па за­нялась мо­ей ди­етой и за­пер­ла ме­ня в ком­на­те, и я не мо­гу вый­ти на кух­ню…  Кайл зак­ры­ва­ет гла­за и слу­ша­ет ску­лёж в труб­ке, вос­ста­нав­ли­вая ды­хание. Он да­же не зол. Обес­ку­ражен и в то же вре­мя нем­но­го счас­тлив, что ни­какой бе­ды не стряс­лось.  — И, раз ты уж пок­лялся мне по­мочь, то от­крой-ка ок­но на кух­не, за­лезь ту­да… толь­ко ак­ку­рат­но, жи­дова мор­да… и дос­тань из хо­лодиль­ни­ка виш­нё­вое ва­ренье, пос­ле че­го… — По­шёл. Ты. В жо­пу. Со. Сво­им. Ва­рень­ем. — Кайл, Кайл, нет, это не так при­ят­но, как ты се­бе во­об­ра­жа­ешь! Но ес­ли ты прям очень хо­чешь поп­ро­бовать, то… — Зат­кнись! Ты вы­дер­нул ме­ня из кро­вати, что­бы нес­ти бред про ва­ренье и поп­ро­бовать?! От­ве­чай, жир­ная ско­тина! Кайл пе­рево­дит ды­хание и опи­ра­ет­ся о дверь. Не­бо та­кое да­лёкое и тём­ное, та­кое кра­си��ое, спо­кой­ное… На се­кун­ду Кайл да­же от­пуска­ет всё из го­ловы и прос­то нас­лажда­ет­ся пот­ря­са­ющей чер­но­той. — …и вто­рой раз не вы­пол­нить обе­щание, ну, зна­ешь… Это здо­рово под­портит твою ре­пута­цию, да-а. По­думай, Ка­ел. Бо­же. Не­выно­симый, нес­носный, не­навис­тный Кар­тман. Сколь­ко угод­но мож­но по­доб­рать «не» для этой жир­ной еди­ницы. — Лад­но, ес­ли от­ста­нешь от ме­ня… Кайл оги­ба­ет угол до­ма и смот­рит на ок­но кух­ни. От­крыть его бы­ло бы лег­ко, ес­ли бы он был хо­тя бы чуть-чуть по­выше. — Так, хо­рошо. Зна­чит, ты к ок­на, да? — Кар­тман до­воль­но со­пит в труб­ку, — Кайл, там сто­ит боль­шая ко­роб­ка де­ревян­ная. Встань на неё и от­крой ок­но. Слу­шать­ся Кар­тма­на, под­чи­нять­ся Кар­тма­ну — это ка­кое-то бе­зумие. Не то что­бы Кайл поз­во­лял се­бе ду­мать об этом, но мыс­ли про­вор­но шны­ря­ют внут­ри че­реп­ной ко­роб­ки, и ни­чего не по­делать с этим. Кайл дей­стви­тель­но на­ходит ко­роб­ку под до­мом и вста­ёт на неё. — Хо­рошо. Даль­ше бе­рись за шты­рёк, ко­торый сле­ва, ма­лень­кий… Ос­то­рож­но, не уко­лись им, — Кар­тман гром­ко ды­шит в труб­ку, а Кайл при­от­кры­ва­ет рот, по­тому что об­на­ружи­ва­ет, что вспо­тел. Что ещё за «не уко­лись»? — Да, я под­нял его. Те­перь мож­но от­кры­вать ок­но?.. — Поп­ро­буй. Обе­ими ру­ками. Те­лефон приж­ми ще­кой. — Я не иди­от, жир­трест, — Кайл вы­нуж­ден сле­довать это­му при­казу, по­тому что он ин­ту­итив­но оче­вид­ный, и это злит. Злит всё боль­ше с каж­дой се­кун­дой. Кайл не уве­рен, что не раз­ма­жет чёр­то­во ва­ренье по тол­сто­му ли­цу. — Это ещё на­до до­казать, — сме­ёт­ся Кар­тман, но тут же каш­ля­ет при­мири­тель­но, — шу­чу-шу­чу, не за­водись. Ты на кух­не?.. — Нет ещё, сей­час… — Кайл са­дит­ся на по­докон­ник ос­то­рож­но, бо­ясь слу­чай­но от­бить се­бе… что-ни­будь, и, при­дер­жи­ва­ясь за сте­ну ру­кой, мед­ленно сле­за­ет. — Те­перь да, на кух­не. — Щи­кар­но, да, от­крой хо­лодиль­ник. Пом­нишь, где он?..  Ещё бы Кайл не пом­нил. Он про­вёл в этом до­ме здо­ровен­ную часть сво­его детс­тва. Ра­зуме­ет­ся, он поч­ти сра­зу на­ходит в тем­но­те хо­лод­ную руч­ку и от­кры­ва­ет хо­лодиль­ник. — Слы­шу, на­шёл. Ниж­няя пол­ка. Ти­хо, мать мо­жет спус­тить­ся… — Ага, и вы­зовет ко­пов! Ка­кого, Кар­тман… — Кайл за­каты­ва­ет гла­за, хо­тя его ник­то не ви­дит, и нак­ло­ня­ет­ся, обыс­ки­вая взгля­дом пол­ки, зас­тавлен­ные раз­личной снедью. Ма­лень­кую ак­ку­рат­ную ба­ноч­ку с нак­лей­кой «ТЕ­БЕ НЕЛЬ­ЗЯ, М��­ЛЫЙ» Кайл на­ходит быс­тро, по­ка Кар­тман что-то бес­прес­танно ль­ёт в уши. Ос­та­лось пе­редать её Кар­тма­ну и спо­кой­но ид­ти до­сыпать. — Взял я твоё ва­ренье. Ну?.. — Кайл ёжит­ся от хо­лод­но­го вет­ра в рас­кры­тое им ок­но и ед­ва ли не чи­ха­ет. Это­го ещё не хва­тало. — Мо­лодец. Хо­тя бы на что-то вы спо­соб­ны. Ос­та­лось са­мое слож­ное, Кайл, это под си­лу толь­ко экс­тра-класс ев­рею, по­нима­ешь, — Кар­тман та­рато­рит так быс­тро в сво­ей ма­нере, что Кайл не ус­пе­ва­ет да­же тол­ком воз­му­тить­ся, — в об­щем, возь­ми блюд­це со сто­ла и ма­лень­кую лож­ку из вер­хне­го ящи­ка. Дей­ствуй ти­хо. Броф­лов­ски, прок­ли­ная се­бя на чём свет сто­ит, пос­лушно дос­та­ёт нуж­ную по­суду и злоб­но ши­пит своё «ну» сквозь зу­бы. — О, су­пер. Те­перь на цы­поч­ках иди к лес­тни­це, что­бы по­лови­ца не скрип­ну­ла… Как змея, Ка­ел, ос­то­рож­но… — Кар­тман гнус­но хи­хика­ет, и Кайл обе­ща­ет се­бе вы­садить ему глаз в бли­жай­шее вре­мя. Мо­жет, в бли­жай­шие пять ми­нут. Он дос­ти­га­ет лес­тни­цы за пол­ми­нуты. — Я у лес­тни­цы. — Ты зна­ешь, где моя ком­на­та, Броф­лов­ски. Не взду­май сбе­жать, у ме­ня за­пись тво­ей клят­вы, да-да, — Эрик вов­сю глу­мит­ся и край­не до­волен со­бой, су­дя по его мас­ля­ному слад­ко­му то­ну. Кайл же нап­ро­тив — не в сос­то­янии одо­леть внут­ренне­го де­мона гне­ва, что ве­лит ра­зор­вать Кар­тма­на в клочья при пер­вой воз­можнос­ти.  Тем не ме­нее, Кай­лу уда­ёт­ся под­нять­ся на вто­рой этаж, не из­дав ни еди­ного зву­ка. Он за­ходит в ко­ридор и вот она, дверь Кар­тма­на, из-под ко­торой ль­ёт­ся мяг­кий свет. Оче­вид­но, он вклю­чил ноч­ник.  — Бо­же, есть ночью… Бо­же. — Да, Ка­ел, а что та­кого? Да­вай-ка вы­ложи ва­рень­ица на блюд­це, да пос­ко­рее, а по­том ти­хо и ак­ку­рат­но про­сунь ко мне под дверь. Кайл тя­жело взды­ха­ет, не ре­ша­ясь по­высить го­лос, ког­да за сте­ной спит взрос­лый че­ловек, и от­клю­ча­ет на­конец-то Кар­тма­на. Он пе­рек­ла­дыва­ет аро­мат­ное уго­щение ма­лень­ки­ми ло­жеч­ка­ми и чувс­тву­ет, как сжи­ма­ет­ся же­лудок. Это дол­жно быть так вкус­но… Он слу­чай­но ка­са­ет­ся лож­кой обод­ка блюд­ца, и ти­хий звон зас­тавля­ет его вздрог­нуть. Во всём, что про­ис­хо­дит, есть неч­то ед­ва уло­вимое и от­че­го-то мис­ти­чес­кое, и Кай­лу жут­ко и теп­ло од­новре­мен­но. И это са­мое стран­ное. Это все­го лишь об­жо­ра Кар­тман со сво­ими при­чуда­ми, все­го лишь виш­нё­вое ва­ренье и все­го лишь у­ют­ный неж­ный свет из-под две­ри. Кайл ти­х�� опус­ка­ет блюд­це на пол и под­талки­ва­ет, наб­лю­дая, как оно скры­ва­ет­ся под дверью. На пе­рифе­рии соз­на­ния мель­ка­ет мысль, что он под­кар­мли­ва­ет ка­кое-то чу­дови­ще тай­ком, а это чу­дови­ще счи­та­ет его сво­им дру­гом. По­это­му Кайл поч­ти не удив­ля­ет­ся, ког­да дверь в ком­на­ту Кар­тма­на от­кры­ва­ет­ся, и до­воль­ный хо­зя­ин ком­на­ты и жес­том приг­ла­ша­ет Кай­ла зай­ти. — Ну, и ка­кого ты это за­те­ял, ес­ли мог вый­ти и взять своё де­биль­ное ва­ренье сам?.. — Кайл трёт свои щё­ки ла­доня­ми и ка­са­ет­ся го­ряче­го лба. Же­лание уда­рить Кар­тма­на всё ещё при нём и он го­тов ре­али­зовать его, но вмес­те с этим Кайл чувс­тву­ет, что угол­ки его губ пол­зут на­верх са­ми со­бой. — Мо­жет быть, по­тому что я хо­тел, что­бы ты при­шёл, Ка­ел?.. — Кар­тман от­став­ля­ет блюд­це на стол и под­хо­дит к ок­ну. Уби­ра­ет што­ры в сто­рону и от­кры­ва­ет его, взгро­мож­да­ясь на по­докон­ник. — Я да­же сиг­на­лиза­цию от­клю­чил. А ты и не по­думал о ней. Чёрт возь­ми, точ­но! Сиг­на­лиза­ция, ко­торая не сра­бота­ла, ког­да ночью от­кры­ли ок­но сна­ружи — это бы­ло стран­но, очень стран­но. Кай­лу стыд­но как ни­ког­да рань­ше за собс­твен­ную до­вер­чи­вость, за собс­твен­ную глу­пость и нев­ни­матель­ность. Ес­ли бы мож­но бы­ло про­валить­ся на мес­те, он бы с ра­достью сде­лал это. — Кайл… — Кар­тман вни­матель­но смот­рит на не­го и да­же не мор­га­ет, — иди ко мне. И Кайл идёт. И Кайл са­дит­ся ря­дом на по­докон­ник со сво­им луч­шим вра­гом, что­бы со­зер­цать бес­ко­неч­ность все­лен­ной. И Кайл поз­во­ля­ет об­нять се­бя сза­ди и по­ложить го­лову се­бе на пле­чо.  И Кайл от­ве­ча­ет од­ним из сво­их сму­щён­ных «не», пред­назна­чен­ных толь­ко для Кар­тма­на, на воп­рос «Ты ме­ня не­нави­дишь, Ка­ел?..».

[or-sys]

ЭКС-СОТРУДНИК СБУ РАССЕКРЕТИЛ ДОКУМЕНТЫ О БИОЛОГИЧЕСКИХ ЭКСПЕРИМЕНТАХ США НА ТЕРРИТОРИИ УКРАИНЫ

Экс-сотрудник СБУ рассекретил документы о биологических экспериментах США на территории Украины.

Информация может пролить свет на гибель сотен человек.

Быв­ший со­труд­ник гос­бе­зо­пас­но­сти Укра­и­ны Ва­си­лий Про­зо­ров рас­сек­ре­тил внут­рен­ние до­кла­ды СБУ, сек­рет­ные от­че­ты Укра­ин­ско­го Мин­здра­ва Пен­та­го­ну и планы ис­пы­та­ний опас­ных ин­фек­ций. В них го­во­рит­ся о том, как во­ен­ное ве­дом­ство США пре­вра­ща­ет его стра­ну в био­ло­ги­че­ский по­ли­гон. Эти до­ку­мен­ты ни­ко­гда не были пред­на­зна­че­ны для чужих глаз

«При­кры­ва­ясь кра­си­вы­ми сло­ва­ми о за­щи­те на­се­ле­ния Укра­и­ны от каких-то угроз свя­зан­ных с ка­ки­ми то ин­фек­ци­я­ми, они про­во­дят в под­ве­дом­ствен­ных ми­ни­стер­ству обо­ро­ны США ла­бо­ра­то­ри­ях, ис­сле­до­ва­ния особо опас­ных ин­фек­ций, ви­ру­сов и так далее. Один шаг до со­зда­ния бак­те­рио­ло­ги­че­ско­го ору­жия но­во­го типа» — рас­ска­зы­ва­ет Про­зо­ров в экс­клю­зив­ном ин­тер­вью «Звез­де».

После оран­же­вой ре­во­лю­ции 2004 года по всей тер­ри­то­рии Укра­и­ны со­зда­ли 15 самых опас­ных био­ло­ги­че­ских ла­бо­ра­то­рий — якобы для по­мо­щи в изу­че­нии новых ин­фек­ций. Под кон­тро­лем и на день­ги аме­ри­кан­ско­го во­ен­но­го ве­дом­ства DTRA — агент­ства по умень­ше­нию угроз ми­ни­стер­ства обо­ро­ны США

Ве­ро­ят­но, что сле­ду­ю­щим эта­пом со­труд­ни­че­ства долж­но стать обоб­ще­ние и на­прав­ле­ние ре­зуль­та­тов ис­сле­до­ва­ний в Центр био­ло­ги­че­ских раз­ра­бо­ток при Ми­но­бо­ро­ны США:

«На­стой­чи­вые на­прав­ле­ния Со­еди­нен­ных Шта­тов к воз­об­нов­ле­нию про­ек­та сви­де­тель­ству­ют о на­ме­ре­ни­ях уста­но­вить кон­троль над всеми оте­че­ствен­ны­ми ис­сле­до­ва­ни­я­ми па­то­ге­нов особо опас­ных ин­фек­ци­он­ных за­бо­ле­ва­ний, ко­то­рые можно ис­поль­зо­вать для со­зда­ния или мо­дер­ни­за­ции новых типов био­ло­ги­че­ско­го ору­жия се­лек­тив­но­го типа дей­ствия» — от­ме­ча­ет­ся в до­кла­де Хер­сон­ско­го УСБУ».

Сутью своих ла­бо­ра­тор­ных ис­сле­до­ва­ний на тер­ри­то­рии Укра­и­ны, уче­ные из Пен­та­го­на ста­ра­лись не де­лить­ся с чи­нов­ни­ка­ми в Киеве.

«Го­во­ри­ли им о том, что по­сколь­ку это про­во­дит­ся на тер­ри­то­рии Укра­и­ны, то наши ру­ко­вод­ство, ме­ди­цин­ские ор­га­ны долж­ны знать, что там про­во­дит­ся за ра­бо­ты. Для чего они про­во­дят­ся. Но по сути дела, мы ни­ка­кой ин­фор­ма­ции не по­лу­чи­ли» — со­об­щил Ни­ко­лай Аза­ров, за­ни­мав­ший долж­ность пре­мьер ми­ни­стра Укра­и­ны с 2011 по 2014 год.

В ре­ги­о­нах, где раз­вер­ну­ты такие ла­бо­ра­то­рии мест­ные жи­те­ли за­ме­ча­ли стран­но­сти: дикие жи­вот­ные вы­хо­ди­ли уми­рать к людям, а пчелы гибли роями. Неуди­ви­тель­но, что такое со­труд­ни­че­ство при Яну­ко­ви­че пы­та­лись свер­нуть. На­при­мер, в по­сел­ке Ме­ре­фа под Харь­ко­вом, жи­те­ли пе­ре­кры­ли до­ро­гу, когда узна­ли, что рас­по­ло­жен­ный там ин­сти­тут ве­те­ри­нар­ных ис­сле­до­ва­ний пе­рей­дет под кон­троль аме­ри­кан­ских во­ен­ных.

«Про­ти­во­сто­я­ние было очень силь­ное, под вли­я­ни­ем об­ще­ствен­но­сти гу­бер­на­тор Доб­кин от­ме­нил дей­ствие этого со­гла­ше­ния на тер­ри­то­рии Харь­ков­ской об­ла­сти» — го­во­рит об­ще­ствен­ный де­я­тель го­ро­да Харь­ков Сер­гей Мо­и­се­ев.

Одна из ла­бо­ра­то­рий на­хо­ди­лась и в Крыму. После со­бы­тий 2014 года в Ро­спо­треб­над­зо­ре за­яви­ли, что нашли в Сим­фе­ро­поль­ском де­по­зи­та­рии 150 об­раз­цо�� био­ма­те­ри­а­ла мест­ных жи­те­лей, со­бран­но­го аме­ри­кан­ски­ми во­ен­ны­ми. Бла­го­да­ря рас­сек­ре­чен­ным ма­те­ри­а­лам Про­зо­ро­ва стало из­вест­но, что ге­не­ти­че­ские дан­ные уче­ные США со­би­ра­ли по всей Укра­ине.

«Это был срез на­се­ле­ния стра­ны. Вы­би­ра­ли по 1000 че­ло­век. Киев, Одес­са, Львов, Харь­ков — всего 4 000 че­ло­век. Это вы­бор­ка всего на­се­ле­ния стра­ны. Все это ока­за­лось в руках аме­ри­кан­ских во­ен­ных био­ло­гов-ви­ру­со­ло­гов» — счи­та­ет Про­зо­ров.

Вме­сте с ге­не­ти­че­ски­ми дан­ны­ми во­сточ­ных сла­вян Киев бес­плат­но пе­ре­дал Ва­шинг­то­ну ин­фор­ма­цию об ин­фек­ци­ях и ви­ру­сах, раз­ра­бо­тан­ных в укра­ин­ских на­уч­ных цен­трах еще во вре­ме­на СССР. Сто­и­мость кол­лек­ции оце­ни­ва­ет­ся в 2 мил­ли­ар­да дол­ла­ров. За пе­ре­да­чей сле­ди­ла лично граж­дан­ка США Улья­на Су­прун с 16 по 19 годы, воз­глав­ляв­шая Мин­здрав Укра­и­ны.

«От имени Ми­ни­стер­ства здра­во­охра­не­ния Укра­и­ны мы вы­ра­жа­ем наше ува­же­ние и бла­го­дар­ность Ми­ни­стер­ству обо­ро­ны США и агент­ству по умень­ше­нию угро­зы (DTRA). Мин­здра­ву пред­сто­ит про­ве­сти аудио­съем­ку с по­сле­ду­ю­щим за­креп­ле­ни­ем и со­зда­ни­ем эф­фек­тив­ной си­сте­мы управ­ле­ния в от­но­ше­нии су­ще­ству­ю­щих кол­лек­ций мик­ро­ор­га­низ­мов, яв­ля­ю­щих­ся па­то­ген­ны­ми для че­ло­ве­ка. Центр МЗ Укра­и­ны со­би­ра­ет ин­фор­ма­цию о су­ще­ству­ю­щих хра­ни­ли­щах и ла­бо­ра­то­ри­ях, неза­ви­си­мо от их под­чи­нен­но­сти с целью со­зда­ния Еди­но­го На­ци­о­наль­но­го де­по­зи­та­рия» — ука­за­но в от­че­те Су­прун.

Улья­на Су­прун за­пом­ни­лась укра­ин­цам по­пу­лист­ски­ми при­зы­ва­ми — она со­ве­то­ва­ла от­ка­зать­ся от пе­ре­ки­си во­до­ро­да, йода и зе­лен­ки в ап­теч­ках. А также за­пре­том на ис­поль­зо­ва­ние со­вет­ских вак­цин. Из-за чего два года назад на Укра­ине вспых­ну­ла эпи­де­мия кори. А Су­прун про­зва­ли «Док­тор смерть».

«Мы при­шли на Укра­ине к тому, что из-за ру­бе­жа за­ку­па­ют­ся до­ро­го­сто­я­щие и неис­пы­тан­ные ле­кар­ства. Но кор­по­ра­ции, ко­то­рые лоб­би­ро­ва­ли на­зна­че­ние Улья­ны Су­прун, по­лу­ча­ют за это огром­ные день­ги» — от­ме­ча­ет Про­зо­ров.

По­ми­мо эпи­де­мии кори в 2017 году, в ре­ги­о­нах при­сут­ствия аме­ри­кан­ских во­ен­ных био­ло­гов на Укра­ине из­вест­ны и дру­гие слу­чаи вспы­шек ин­фек­ци­он­ных за­бо­ле­ва­ний: ге­мор­ра­ги­че­ской пнев­мо­нии, хо­ле­ры, сви­но­го грип­па и ге­па­ти­та А. Ли­де­ры оп­по­зи­ции, де­пу­та­ты Вер­хов­ной Рады Вик­тор Мед­вед­чук и Ренат Кузь­мин об­ра­ти­лись с жа­ло­бой в ООН на аме­ри­кан­ское во­ен­ное ве­дом­ство. И, воз­мож­но, новые рас­сек­ре­чен­ные до­ку­мен­ты Ва­си­лия Про­зо­ро­ва смо­гут стать до­ка­за­тель­ством в меж­ду­на­род­ном рас­сле­до­ва­нии по ра­бо­те Пен­та­го­на над бак­те­рио­ло­ги­че­ским ору­жи­ем на Укра­ине.

Алексей Дегтярёв

https://narzur.ru/ehks-sotrudnik-sbu-rassekretil-dokumenty-o-biologicheskikh-ehksperimentakh-ssha-na-territorii-ukrainy/

[kushiscorpio]

Фанфик: “По стопам идущего”

Гар­ретт Мил­лер — вче­раш­ний бун­тарь-под­росток с ры­жими не-тро­гай-обож­жешь­ся во­лоса­ми, на­поле­онов­ски­ми ам­би­ци­ями и неп­ростой судь­бой. Он лю­бит иг­рать в бас­кетбол, не тер­пит флег­ма­тич­ных за­нуд (вро­де пар­ней с серь­гой в ухе) и прос­то ду­ши не ча­ет в шо­колад­ных ба­тон­чи­ках.     

Гар­ретт Мил­лер — ти­пич­ный ве­сель­чак, ге­рой сво­его вре­мени, обо­жа­ющий сме­лые при­колы и сов­ре­мен­ную му­зыку. Плыть ти­хо по те­чению и не соз­да­вать неп­ри­ят­ности дру­гим — не его спе­цифи­ка. В этом нет нас­то­ящей жиз­ни, в ста­тике зак­лю­чено лишь заб­ве­ние и мед­ленный пе­реход в веч­ность, где толь­ко прод­лится су­щес­тво­вание ово­ща. «Гром­че, храб­рее, яр­че!» — его де­виз, а борь­ба с эк­топлаз­менной прес­тупностью — осоз­нанно выб­ранная судь­ба.      

Гар­ретт Мил­лер всег­да, поч­ти всег­да счи­тал се­бя кру­тым пар­нем, у ко­торо­го прос­то что-то не срос­лось в судь­бе. Или в поз­во­ноч­ни­ке. От это­го ми­зер­но­го фак­та не сто­ило ша­рахать­ся, слов­но от про­тив­ных монс­тров, от ко­торых, к сло­ву, он и так ни­ког­да не ша­рахал­ся. Гар­ретт во­об­ще не тру­сит пос­ле то­го слу­чая с приз­ра­ком, ору­ду­ющим за­коре­нелы­ми стра­хами, буд­то че­репашь­ими нун­ча­ками. Этот па­рень при­нима­ет мир и лю­дей в нем та­кими, ка­кие они и есть: без чи­ли-со­уса и виш­не­вого дже­ма на де­серт.      

Гар­ретт Мил­лер — в кон­це кон­цов — экс­тре­маль­ный охот­ник за при­виде­ни­ями, приз­ванный ло­мать убо­гую за­коре­нелую сис­те­му. Он мно­го бол­та­ет, час­то спо­рит и ни­кого-ни­кого не слу­ша­ет, кро­ме, быть мо­жет, ти­хого заг­робно­го го­лоса не­ожи­дан­ной под­дер­жки в ли­це де­вуш­ки Кай­ли. К чес­ти ска­зать, единс­твен­ной, не под­да­ющей­ся флир­ту тех са­мых вы­ше­упо­мяну­тых флег­ма­тиков, и ста­вящей ак­цент на собс­твен­ном мне­нии, а не на на­вязан­ном об­щес­твен­ном.      

Гар­ретт Мил­лер до неп­ри­личия упо­рен, за­час­тую азар­тен и без­рассу­ден — этим-то и при­тяги­ва­ет го­лод­ные неп­ри­ят­ности да за­ин­те­ресо­ван­ный, чуть бес­по­ко­ящий­ся взгляд из-под тя­желых гус­то нак­ра­шен­ных рес­ниц. Гар­ретт прос­то соз­дан для ис­пы­таний, а те всег­да… Всег­да на­ходят его.      

Од­нажды пос­ле оче­ред­но­го по чь­ей-то ви­не прак­ти­чес­ки про­вален­но­го за­дания ко­лясоч­ни­ка вса­сыва­ет вмес­те с приз­ра­ком в кон­тей­нер для ло­вушек. И ни спра­вед­ли­вый Ро­ланд, ни зас­тывший от шо­ка Эду­ар­до, ни да­же по­чита­емый ею звез­да ми­ра па­рап­си­холо­гии, нес­равнен­ный Игон Спен­глер — не на­ходят дру­гого вы­хода, кро­ме как за­переть пар­ня по его собс­твен­ной прось­бе в этой зло­вон­ной тюрь­ме с сот­ня­ми, а мо­жет, и ты­сяча­ми оз­лоблен­ных приз­ра­ков! Каж­до­му из них неп­росто, но иног­да от­ча­ян­ные вре­мена тре­бу­ют от­ча­ян­ных мер — так обыч­но лю­бят от­кре­щивать­ся лю­ди. Го­ворить ведь нам­но­го про­ще.      

Ник­то не хо­чет по­нимать, а Эд, буд­то по­забыл, как сам од­нажды на­рушил од­но из фун­да­мен­таль­ных пра­вил их не­пос­редс­твен­но­го на­чаль­ни­ка и от­пра­вил­ся выз­во­лять раз­давлен­но­го оби­дой Ли­зуна.      

«Ни­кому нет де­ла, — так в по­рыве злос­ти рас­сужда­ет Гриф­фин, — про­ще зак­рыть гла­за и за­быть о на­пар­ни­ке, что сто­ял с то­бой пле­чом к пле­чу!» Быть мо­жет, все они пра­вы, в их сло­вах есть ра­ци­ональ­ное зер­но. Кон­тей­нер дав­но дер­жится на чес­тном сло­ве, нуж­да­ет­ся в ско­ром ре­мон­те и пос­ле пре­дыду­щего по­сеще­ния вто­рой раз мо­жет не вы­дер­жать. Пусть так. Они тол­ка­ют чер­тов­ски «бе­зуко­риз­ненные» до­воды, их ума­ми ру­ково­дят не­мило­сер­дные ци­таты из сво­да за­конов охот­ни­ков, а не из ко­дек­са чес­ти. Толь­ко она на по­доб­ное не го­това ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах, да­же ес­ли на­пере­кор ло­гике. Из обес­по­ко­ен­но­го серь­ез­но­го то­на пе­рехо­дит на кри­ки, моль­бы, а за­тем и сле­зы; пы­та­ет­ся прор­вать­ся к лю­ку, в ко­тором его ре­шитель­но улы­ба­юще­еся ли­цо про­сит ее не бес­по­ко­ить­ся. В его гла­зах дур­ма­нящая уп­ря­мая ре­шимость, в ее — прос­той, нес­вой­ствен­ный для та­кой «пра­виль­ной» Кай­ли Гриф­фин, жи­вот­ный страх. Она от­талки­ва­ет от се­бя нас­той­чи­вые ру­ки Иго­на, Жа­нин, ко­го-то из пар­ней и бук­валь­но вре­за­ет­ся в тол­стен­ное пу­ленеп­ро­бива­емое стек­ло. Всмат­ри­ва­ет­ся с жад­ностью и болью в свет­ло-го­лубые гла­за нап­ро­тив, он то­же не от­ры­ва­ет­ся: не мор­га­ет, шеп­чет что-то ед­ва дро­жащи­ми гу­бами.      

И ры­чаг опус­ка­ет­ся.      

Крик зас­тре­ва­ет где-то в гор­ле.      

В сос­то­янии аф­фекта она еще па­ру ми­нут пы­та­ет­ся, к чер­то­вой ма­тери, вы­коло­тить стек­ло, над го­ловой, что есть сил, про­тяж­но ре­вет Ли­зун, а па­ра креп­ких рук не­навяз­чи­во пы­та­ет­ся от­та­щить де­вуш­ку.      

Они да­же не раз­ре­шили ей поп­ро­щать­ся, не пред­при­няли ров­ным сче­том ни­чего, что по­мог­ло бы раз­ре­шить си­ту­ацию, прос­то хлад­нокров­но на­жали. Од­но дви­жение — и жизнь че­лове­ка, их слав­но­го то­вари­ща Гар­ретта Мил­ле­ра, ре­шена. Они не спра­шива­ли. И Кай­ли то­же боль­ше спра­шивать не бу­дет.      

Она бе­рет в ру­ку вер­ный про­тон­ный блас­тер, вто­рой сжи­мая но­вый не­ис­пы­тан­ный ра­нее об­ра­зец дат­чи­ка, в те­ории слу­жащий для оп­ре­деле­ния ти­па при­виде­ний. Вряд ли это за­мет­но по­может в ми­ре, где каж­дая сущ­ность — ору­дие ада; и ка­кая раз­ни­ца, ка­ким спо­собом она по­пыта­ет­ся те­бя при­кон­чить. Но Кай­ли Гриф­фин зна­ет, что без не­го, ста­рого доб­ро­го Гар­ретта, об­ратно точ­но не вер­нется.      

Ко­ман­да с ужа­сом и не­пони­мани­ем смот­рит на это, на­пере­бой пы­та­ясь от­го­ворить. Гриф­фин не ви­нит их, но и не по­нима­ет, в этот раз она со­вер­шит ве­личай­шую глу­пость, спо­соб­ную по­губить весь мир, рис­кнет, сде­ла­ет то, что сде­лал бы Гар­ретт ра­ди спа­сения од­но­го хо­роше­го че­лове­ка. 

 — Ты лю­бишь его.! — как-то по­ражен­но и с тем об­легчен­но вы­дыха­ет Ри­вера, зас­тавляя при­сутс­тву­ющих в не­мом шо­ке пе­рево­дить взгля­ды с од­но­го на дру­гую. Кай­ли Гриф­фин не­чего ска­зать. Она не сог­ла­ша­ет­ся, но и не мо­жет оп­ро­тес­то­вать — ведь са­ма еще тол­ком не зна­ет.      

Кай­ли прос­то мол­чит, как учи­ла лю­бимая ба­буш­ка в та­ких си­ту­аци­ях. Да и ка­кая раз­ни­ца? Раз­ве важ­но, лю­бит или нет, ког­да друг жер­тву­ет со­бой ра­ди ми­ра, а то­му пле­вать — он и не уз­на­ет ни­ког­да. Все по­хоро­нит­ся здесь, в сте­нах ста­рой по­жар­ной час­ти. 

 — Ну ко­неч­но! — хва­та­ет­ся он за во­лосы. — Я за­метил это еще с тех ис­то­рий со стра­хами, кло­уна­ми и сна­ми… Ты всег­да под­держи­вала его нес­мотря на пол­ное от­сутс­твие до­водов и ма­ло-маль­ских до­каза­тель­ств, ко­торых тре­бова­ла от всех ос­таль­ных, по­така­ла его глу­пым при­хотям. Я спи­сывал все на обыч­ную за­боту, но по­том по­нял, он для те­бя стал осо­бен­ным за та­кое ко­рот­кое вре­мя.      

Кай­ли ощу­ща­ет на се­бе взгля­ды, они кля­нут и щип­лят луч­ше лю­бых хлес­тких слов. Но ру­ка ее и впредь ос­та­ет­ся твер­да. 

 — Тем не ме­нее, — гор­ло пе­ресы­ха­ет, — тем не ме­нее… Все ска­зан­ное то­бой не от­ме­ня­ет то­го фак­та, что Гар­ретт сей­час в ло­вуш­ке вмес­те с ку­чей кро­вожад­ных приз­ра­ков, то­чащих зуб на каж­до­го, учас­тво­вав­ше­го в по­им­ке.       

Эду­ар­до опус­ка­ет взгляд и рас­се­ян­но трет за­тылок: 

 — Прос­ти, ведь­моч­ка, я там был? Боль­ше не мо­��у. 

 — Не мо­жешь или не хо­чешь? — хо­лод­но ле­тит ему в ли­цо. Гру­бо. Ри­вера не­осоз­нанно съ­ежи­ва­ет­ся, окон­ча­тель­но по­туп­ляя взгляд, и охот­ни­ца, смяг­чившись, поп­равля­ет­ся. — Эд, я знаю те­бя. Да­же будь все это прав­дой, все рав­но бы его не бро­сил. Он же то­же твой друг и то­варищ, ка­кие бы ссо­ры меж­ду ва­ми не вспы­хива­ли. 

 — Ты пра­ва, но я… 

 — Не нуж­но, — нес­клад­но улы­ба­ет­ся де­вуш­ка, — я возь­му все на се­бя.    

На­пос­ле­док, на­ходясь в про­межу­точ­ной зо­не, она кля­нет­ся, что от­кро­ет за­щит­ный ска­фандр, ес­ли ее вновь по­пыта­ют­ся ос­та­новить, а за­тем втор­га­ет­ся в пу­чину бедс­твий и стра­ха божь­его.

Продолжение следует...

https://ficbook.net/readfic/9076234

[alexsmitposts]

Как легко развеять миф о сталинских репрессиях? Что для этого тре­бу­ет­ся? - По­счи­тать, сколь­ко надо рас­стре­лять людей, чтобы уни­что­жить «всех лучших пар­тий­цев». Я пред­ла­гаю даже больше – рас­стре­лять вообще ВСЕХ пар­тий­ных ра­бот­ни­ков за­ни­ма­ю­щих какое-нибудь пар­тий­ное кресло. Всех этих сек­ре­та­рей об­ко­мов, рай­ко­мов, гор­ко­мов и парт­ко­мов. Всех! Вклю­чая тех­ни­че­ских ра­бот­ни­ков. Итак, на 1985 год в СССР было 89 об­ко­мов – по числу об­ла­стей. По­нят­но, что в 37 году их число могло от­ли­чать­ся, но я со­зна­тель­но не лезу в спра­воч­ни­ки и буду счи­тать по мак­си­му­му (потому что в 37-м число об­ла­стей не могло быть бОль­шим чем в 89-м). Сколь­ко че­ло­век ра­бо­та­ет в обкоме, если вклю­чить в их число сек­ре­ту­ток и прочих ре­фе­рен­тов? 100? В 37-м вряд ли больше, вклю­чая членов Бюро, ко­то­рые могли не быть ра­бот­ни­ка­ми соб­ствен­но обкома. В даль­ней­шем я так и пред­ла­гаю счи­тать чис­лен­ность – по ВСЕМ ра­бот­ни­кам, вклю­чая членов Бюро. Значит, 89*100=8900 че­ло­век. Но пусть будет 9 тысяч – для ров­но­го счета. Затем, опус­ка­ем­ся на уро­вень рай­ко­мов. Сколь­ко рай­о­нов в сред­нем име­ет­ся в каждой об­ла­сти? 7-8? Ну, пусть для ров­но­го счета будет 10 и в них по 30 со­труд­ни­ков. Итого = 30*10*89 = 27000 (опять же, для ров­но­го счета). Затем гор­ко­мы и рай­ко­мы в го­ро­дах. Здесь слож­нее. Го­ро­дов в СССР в 39-м году (вклю­чая ПГТ) было 2762 http://​cccp.​narod.​ru/​work/​enciklop/​naselen1.​html ��то всех го­ро­дов, и мил­ли­он­ни­ков типа Москвы и ма­лень­ких по­сел­ков типа Кры­жо­по­ля. До­пу­стим, что в сред­нем число «пар­тап­па­рат­чи­ков» в гор­ко­мах было 30 (на самом деле без­бож­но за­вы­шен­ное число, но мы ведь до­го­во­ри­лись?) Рай­о­нов по городу, сколь­ко в сред­нем? Не будем ме­ло­чить­ся, пусть будет 10. В Москве 10 и в Кры­жо­по­ле пусть будет 10. И число ап­па­рат­чи­ков в них возь­мем равным 20. Гулять, так гулять! Тогда, 2762*30 = 82860 (83000 округ­лен­но) и 2762*10*20 = 552400 (560000 округ­лен­но). Счи­тать, так счи­тать, че их жалеть, су­по­ста­тов? К этим числам надо до­ба­вить ра­бот­ни­ков ЦК ВКП(б) и ЦК Со­юз­ных рес­пуб­лик. Но это уже мелочь, так, по­ряд­ка 3000 че­ло­век (для ров­но­го счета). 15 рес­пуб­лик, у каждой ап­па­рат ну сами при­кинь­те и пой­ме­те, что я не жмо­тил­ся. Итого, сложив все эти числа, по­лу­чим: 9000+27000+83000+560000+3000 = 682000 че­ло­век. Вам это число ничего не на­по­ми­на­ет? Мне да! Я прак­ти­че­ским путем по­лу­чил число рас­стре­лян­ных в жуткие годы ре­прес­сий и потому могу ска­зать разным там ре­ви­зи­о­ни­стам: вот на какие (строго на­уч­ные!) данные опи­рал­ся Н.С. Хрущев в своем зна­ме­ни­том до­кла­де. Пы.Сы. Кстати, не помню, какова в 37-м была чис­лен­ность всей Партии? Ко­неч­но, мне могут воз­ра­зить, что ре­прес­сии кос­ну­лись не только партии и даже в ос­нов­ном не пар­тий­ных то­ва­ри­щей, а граж­дан совсем бес­пар­тий­ных... Но! Фокус в том, что из­на­чаль­но они были на­прав­ле­ны против сред­не­го и низ­ше­го звена и ини­ци­и­ро­ва­ны именно ЦК И если при­ни­мать воз­ра­же­ния нетра­ди­ци­он­но ори­ен­ти­ро­ван­ных кри­ти­ков и из­ме­нить ме­то­ди­ку под­сче­та, по­лу­чит­ся еще хуже, по­верь­те. Под­счет ведь я вел только рас­стре­лян­ным, а статей рас­стрель­ных было немно­го, прак­ти­че­ски 58-я и только. Ну, могли еще за хи­ще­ния рас­стре­лять, но это так, мелочь… И то пе­ре­бил уже всю пар­тий­ную вер­хуш­ку. А вот если в под­счет до­ба­вить непар­тий­ных граж­дан, по­лу­чит­ся, что: по­са­же­ны (и рас­стре­ля­ны) треть кол­хоз­ни­ков; три чет­вер­ти ин­же­нер­но-на­уч­ных кадров; ну и так по мелочи – все ра­бот­ни­ки куль­ту­ры, по­ло­ви­на ме­ди­ков, до трети жур­на­ли­стов и до кучи пятая часть армии. Так что зря вы граж­дане Сол­же­ни­цы­на во лжи ули­ча­е­те. Ста­ти­сти­ка – это наука. Осо­бен­но в умелых руках. Эти же очу­ме­лые ручки сде­ла­ли из общих де­мо­гра­фи­че­ских потерь СССР 20 мил­ли­о­нов только убитых. Теперь зем­сков­ские цифры счи­та­ют­ся клас­си­че­ски­ми. С чего бы это, граж­дане? С чего бы нена­ви­дев­ше­му Ста­ли­на ис­то­ри­ку так про­ник­нуть­ся «чест­но­стью» и во­ору­жить­ся «объ­ек­тив­но­стью», что не вда­ва­ясь в анализ до­сто­вер­но­сти ис­точ­ни­ков пе­ре­ко­пи­ро­вать себе данные услуж­ли­во предо­став­лен­ные хру­щев­ски­ми по­дон­ка­ми-ре­а­би­ли­тан­та­ми? Не пора ли нам сде­лать эту работу самим? Неуже­ли мы не видим, сколь­ко от­кро­вен­ных фаль­ши­вок (а сколь­ко еще нерас­по­знан­ных?) вбро­ше­но в «ли­те­ра­ту­ру» в по­след­ние годы? И многие из них со­тво­ре­ны именно в годы огуль­но­го ре­а­би­ли­тан­са. Мне одному ка­жет­ся, что пора пе­ре­смот­реть все сло­жив­шу­ю­ся точку зрения на ста­лин­ский период или надо тупо плыть по те­че­нию мутных фе­каль­ных вод фаль­си­фи­ка­то­ров?

[juliataylorlee-blog]

Фанфик

Название: Признание 

По уз­кой до­лине, ко­торая на­зыва­ет­ся ущель­ем, про­ходит гор­ная до­рога. Все ос­таль­ное прос­транс­тво, ку­да хва­та­ет взгля­да, за­нима­ют гро­мад­ные го­ры, их скло­ны и вер­ши­ны. Вы­ше их — толь­ко не­бо. Са­мые вы­сокие го­ры — хра­ните­ли лед­ни­ков, за­лежей крис­таль­но чис­той за­мер­зшей во­ды. Вот по­чему не­кото­рые вер­ши­ны во­об­ще ни­ког­да не сни­ма­ют сво­их бе­лых ша­пок из сне­га и ль­да. От­сю­да лед­ни­ки ка­жут­ся прос­то бе­лыми ша­поч­ка­ми, но ес­ли под­нять­ся в го­ры, ста­нет яс­но, что они тя­нут­ся на мно­го ки­ломет­ров.

На­ши ге­рои шли нес­коль­ко дней до од­ной гор­ной де­ревуш­ки. Имен­но там, И­она мог­ла отыс­кать че­лове­ка, ко­торо­го она так упор­но ищет.

По­жилой муж­чи­на се­миде­сяти лет, ре­шил по­селит­ся да­леко в го­рах, что­бы ник­то не смог ра­зуз­нать тай­ну, ко­торая пред­назна­чалась для юной и оча­рова­тель­ной осо­бы.

Отец час­то рас­ска­зывал И­оне о этом стар­це: «Ког­да при­дет вре­мя, ты най­дешь его и он от­кро­ет те­бе тай­ну». Отец час­то пов­то­рял­ся, но крас­но­воло­сая не при­дава­ла это­му осо­бого вни­мания. Пос­ле нес­коль­ких ме­сяцев ски­тания по го­родам стра­ны, она вспом­ни­ла нас­тавле­ние от­ца и вмес­те со сво­ими спут­ни­ками об­ла­зила поч­ти все го­ры.

За это вре­мя мно­го че­го про­изош­ло: де­вуш­ка под­росла и ста­ла еще прек­раснее, чем бы­ла. Хак Сон — вер­ный то­варищ и друг ус­пел влю­бить­ся в де­вуш­ку, а о чувс­твах умал­чи­вал. Бо­ял­ся, что прин­цесса от­вер­гнет его чувс­тва или пой­мет все неп­ра­виль­но.

Джи-Ха час­то под­ка­лывал дру­га и час­тень­ко зас­тавлял Ха­ка крас­неть. Шинья и Кид­жа то­же не прочь бы­ли по­из­де­вать­ся над влюб­лённым юно­шей, и час­то по­луча­ли под­за­тыль­ни­ки и вы­гово­ры. Жел­тый дра­кон не па­рил­ся из-за та­кого, и час­то за­давал воп­ро­сы, ко­торые пос­ле обо­рачи­вались кош­ма­ром для всех.

Се­год­ня вы­далась за­меча­тель­ная по­года: бы­ло теп­ло и все вок­руг ожи­ло. Ко­ман­да из вось­ми дру­зей про­дол­жа­ли свой путь. (Ао то­же счи­та­ет­ся)

— Да­вай­те ус­тро­им при­вал, — пред­ло­жил Юн.

— Да, да­вай­те, — под­держал его зе­лёный дра­кон и усел­ся у де­рева.

Жел­тый и Си­ний дра­кон пос­ле­дова­ли его при­меру. Кид­жа ре­шил наб­рать нем­но­го хво­рос­та для кос­тра и нап­ра­вил­ся вглубь гус­то­го ле­са.

— Зна­чит, мож­но от­дохнуть, — про­шеп­та­ла де­вуш­ка и плюх­ну­лась на что-то мяг­кое. — Хак!

Мо­лодой че­ловек сел весь­ма не­удач­но. И­она при­зем­ли­лась к не­му на ко­лени, от че­го тот на­чал мо­мен­таль­но крас­неть.

— Пой­ду…во­ды на­беру.

Сон под­нялся и про­пал в гус­том ле­су. Все ос­таль­ные ос­та­лись на мес­те: дра­коны ре­шили нем­но­го по­кема­рить, а прин­цесса пот­ре­ниро­вать­ся.

Лес прек­ра­сен: яр­кий ок­рас де­ревь­ев при­да­ет им чувс­тво жиз­ни и гар­мо­нии. Мо­лодой че­ловек отыс­кал реч­ку, ко­торая про­тека­ла не­пода­леку и ре­шил наб­рать во­ды.

«Что со мной? В пос­леднее вре­мя сов­сем рас­сла­бил­ся!» Ду­мал он, оку­ная фля­гу в во­ду. За пос­ледний год про­изош­ло мно­го со­бытий: им­пе­рато­ра уби­ли, он и прин­цесса в бе­гах, встре­ча с дра­кона­ми, а так­же пи­раты и про­чие, за­поми­на­ющи­еся мо­мен­ты.

Мно­го мыс­лей кру­тилось в го­лове у юно­ши и мно­гие из них свя­заны с И­оной. Он по­любил ее всем сер­дцем и ду­шой. Да, она ему и рань­ше нра­вилось, но это чувс­тво нам­но­го силь­нее и при­ят­нее.

Ког­да она ря­дом, ему хо­рошо и спо­кой­но. Будь его во­ля, за­пер бы ее и не вы­пус­кал, но эта де­вуш­ка ко­го хо­чешь за­муча­ет.

— Хак.

— Да, прин­цесса?

— Как ты ду­ма­ешь, мы най­дем его?

— Обя­затель­но.

Наб­рав во­ды, он зак­рыл фля­гу и под­нялся. Пе­ред ним сто­яла кра­сивая мо­лодая и сме­лая де­вуш­ка. Не та, ко­торая год на­зад жи­ла во двор­це и ни­чего не уме­ла, нет, она дру­гая.

За этот год И­она нем­но­го под­росла как и ее фор­мы. Гла­за, так­же, из­лу­чали свет �� теп­ло. Во­лосы нем­но­го от­росли и те­перь она боль­ше по­ходи­ла на то­го им­пе­рато­ра, ко­торый дав­ным-дав­но соб­рал всех дра­конов и объ­еди­нил их си­лы.

Вот, она сто­ит пе­ред ним, мо­жет приз­нать­ся в сво­их чувс­твах? Или не сто­ит? Мно­жес­тво воп­ро­сов и не од­но­го от­ве­та. Ти­шина. Де­вуш­ка опус­ти­ла гла­за и рас­смат­ри­вала поч­ву, ко­торая на­ходи­лась по ее но­гами. Па­рень смот­рел на ру­че­ек и ду­мал.

Ти­шину прер­вал бель­чо­нок Ао. Он быс­трень­ко вска­раб­кался И­оне на пле­чо и при­нял­ся же­вать прядь ее во­лос. Это его лю­бимое за­нятие уже нес­коль­ко ме­сяцев.

— Кви! — за­вопил Ао и прыг­нул на Ха­ка.

Тот не об­ра­тил на это ни­како­го вни­мания. Его взгляд был при­кован к прин­цессе. Она, в свою оче­редь, смот­ре­ла на не­го и улы­балась, на ще­ках выс­ту­пил лег­кий ру­мянец.

— И­она.

— Да?

Хак Сон по­дошел бли­же и взял ее за ру­ку. Сер­дце за­билось быс­трее и ста­ло нем­но­го жар­ко­вато. Де­вуш­ка сжа­ла ру­ку гро­мово­го зве­ря и приб­ли­зилась к не­му. Тот, в свою оче­редь прок­ру­чивал од­но пред­ло­жение, ко­торое пол­ностью мог­ло из­ме­нить всю его жизнь «Я люб­лю те­бя, И­она.»

Тем вре­менем в кус­тах за этой па­роч­кой наб­лю­дали дра­коны и улы­бались. Джи-Ха не вы­дер­жи­вал и убе­гал по­хохо­тать за боль­шой ка­мень. Ведь, имен­но он, по­кори­тель жен­ских сер­дец, наб­лю­дал за та­кой не­лепой кар­ти­ной. Хо­телось са­мому вый­ти и ска­зать все за стес­ни­тель­но­го дру­га, но Хак дол­жен сам се­бя про­явить.

— И­она…я

— …

— за­был ору­жие в ла­гере, — пос­ле этих слов он уда­лил­ся. Крас­но­воло­сая прин­цесса бы­ла огор­че­на.

Наб­лю­да­ющие дра­коны, а точ­нее, их че­люс­ти це­лова­лись с зем­лей от удив­ле­ния. «Иди­от» Про­нес­лось ра­зом у всех в го­лове. Пос­ле не­боль­шо­го ра­зоча­рова­ния все нап­ра­вились об­ратно к мес­ту при­вала.

Прин­цесса ра­зож­гла кос­тер и по­мог­ла Юну с при­готов­ле­ни­ем обе­да. Да, на­били се­бе они жи­воты на сла­ву.

— Юн, я по­мою, от­ды­хай.

— Спа­сибо.

Взяв по­суду, де­вуш­ка по­тащи­ла ее к ре­ке. Ао по­бежал за ней. Кид­жа лег на зем­лю и при­нял­ся раз­гля­дывать об­ла­ка, плы­вущие ми­мо. Ос­таль­ные за­нима­лись при­выч­ны­ми для се­бя де­лами: Зе­но меч­тал, Джи-ха ре­шил вздрем­нуть, Юн про­верял свой рюк­зак, а Хак наб­лю­дал за Иной, си­дя на де­реве.

— Дей­ствуй.

Тя­жело вздох­нув, он нап­ра­вил­ся к ре­ке. Но вмес­то приз­на­ния вы­тирал по­суду и та­щил ее к Юну. Прин­цесса нем­но­го рас­сла­билась и ре­шила по­мыть бель­чон­ка.

— Кви­ии!

Ао вы­рывал­ся из жен­ских рук и пры­гал вок­руг прин­цессы. Это зре­лище бы­ло за­бав­ным, но быс­тро на­до­еда­ло, и И­она всё-та­ки ис­ку­пала не­пос­лушную бел­ку.

— Го­тово, те­перь ты чис­тый.

— Кви.

                                                      ***

Ве­чер. Ста­ло прох­ладно и тем­но. Звез­ды од­на за дру­гой по­яв­ля­лись на не­бе. Свет­лячки про­сыпа­ют­ся и на­чина­ют свое ма­лень­кое пу­тешес­твие.

И­она си­дела у ре­ки, опус­тив но­ги в во­ду. В этот раз Хак Сон не упус­тит свою воз­можность и приз­на­ет­ся ей в люб­ви. Дра­коны под­гля­дывать не бу­дут, по­это­му все спо­кой­но.

— Хо­роший ве­чер, — за­гово­рила де­вуш­ка. — При­ят­ный ве­терок.

Хак усел­ся ря­дом с прин­цессой и взял ее за ру­ку. Она слег­ка улыб­ну­лась и по­ложи­ла го­лову на пле­чо пар­ня. Сно­ва он на­чал пок­ры­вать­ся крас­кой, но бла­года­ря тем­но­те, ни­чего не вид­но.

— Прин­цесса…я люб­лю вас, — ти­хо про­шеп­тал он.

Де­вуш­ка си­дела и не ре­аги­рова­ла на его сло­ва. Ти­шина. И эта ти­шина пу­гала гро­мово­го зве­ря. Пос­ле неж­ное при­кос­но­вение жен­ских губ и мок­рые гла­за от слез ра­дос­ти. Та­кая ре­ак­ция бы­ла для пар­ня не­ожи­дан­ностью, но при­ят­ной не­ожи­дан­ностью.

— Я то­же люб­лю те­бя, Хак.

Наш мо­лодой че­ловек приз­нался в люб­ви прин­цессе и каж­дый день для не­го был по но­вому прек­ра­сен. Каж­дое мгно­вение он про­водил с ней. И все у них бу­дет хо­рошо.

Ну, а ав­тор про­ща­ет­ся с ва­ми и же­ла­ет всем удачи.

[loverdancer-blog]

Кто из русских лириков размышлял о трудной миссии поэта и в чём их произведения схожи со стихотворением В. С. Высоцкого?

О фа­таль­ных датах и  циф­рах

Кто кон­чил жизнь тра­ги­че­ски — тот ис­тин­ный  поэт, А если в точ­ный срок, — так в пол­ной  мере. На цифре 26 один шаг­нул под пи­сто­лет, Дру­гой же — в петлю сла­зил в «Ан­гле­те­ре».   А в трид­цать три Хри­сту... (Он был  поэт, он го­во­рил: «Да не убий!» Убьёшь — везде найду,  мол.) Но — гвоз­ди ему в руки, чтоб чего не со­тво­рил, Чтоб не писал и чтобы мень­ше думал.   С меня при цифре 37 в мо­мент сле­та­ет  хмель, — Вот и сей­час — как хо­ло­дом по­ду­ло: Под эту цифру Пуш­кин под­га­дал себе  дуэль И Ма­я­ков­ский лёг вис­ком на дуло.   За­дер­жим­ся на цифре 37! Ко­ва­рен бог  — Реб­ром во­прос по­ста­вил: или — или! На этом ру­бе­же легли и Бай­рон, и  Рембо, А ны­неш­ние — как-то про­ско­чи­ли.   Дуэль не со­сто­я­лась или — пе­ре­не­се­на, А в трид­цать три рас­пя­ли, но — не  силь­но, А в трид­цать семь — не кровь, да что  там кровь! — и се­ди­на Ис­пач­ка­ла виски не так обиль­но.   «Слабо стре­лять­ся? В пятки, мол, давно  ушла душа?» Тер­пе­нье, пси­хо­па­ты и кли­ку­ши! Поэты ходят пят­ка­ми по лез­вию ножа И режут в кровь свои босые души.   На слово «длин­но­ше­ее» в конце при­ш­лось  три «е», — Уко­ро­тить поэта! — вывод ясен, — И нож в него! — но счаст­лив он ви­сеть  на острие, За­ре­зан­ный за то, что был опа­сен!   Жалею вас, при­вер­жен­цы фа­таль­ных  дат и цифр, — То­ми­тесь, как на­лож­ни­цы в га­ре­ме: Срок жизни уве­ли­чил­ся — и, может  быть, концы По­этов ото­дви­ну­лись на время!

Сложная судьба творца – общая тема творчества почти каждого поэта. Особенно ярко она звучит в трагические для культуры России годы. Так, в год смерти Бориса Пастернака поэт и бард Герман  Плисецкий написал стихотворение, посвящённое памяти великого писателя. «Поэты – побочные дети России/ Вас с чёрного входы всегда выносили». Особенной горечью наполнены строки этого стихотворения ввиду судьбы Б.Пастернака после публикации романа «Доктор Живаго» за границей: «Я плачу, я слёз не стыжусь и не прячу,/хотя от стыда за страну свою плачу». Со стихотворением Владимира Высоцкого выше приведённые строки роднит горечь и упрёк, легко читаемый в обоих стихах. Только если Герману Плисецкому стыдно за Россию, то Владимиру Высоцкому стыдно за всё человечество, которое не понимает, не принимает поэтов, потому что они  - ��не мещанских рамок.

Свой протест против непонимающей толпы, рассматривающей поэта, как машину для производства развлечения, выражает Владимир Маяковский в стихотворении «Нате!», в частности, в ставших уже хрест��матийными строках: «Все вы на бабочку поэтиного сердца/взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош». Это открытое неприятие толпы совпадает по настроению с сарказмом Высоцкого: «Уко­ро­тить поэта! — вывод ясен…» Оба автора рассматривают фигуру поэта, как борца с мещанством, с серостью, с бесчувствием, за что те расплачиваются собственным оголённым сердцем, а взамен получают ненависть толпы.

[danhoevg-blog]

Как раньше

Пэйринг: Джексон/Марк

Рейтинг: PG-13

Жанры: Романтика, Повседневность

Размер: Драбб��

Описание: Иен находился в этом доме недолго, но воспоминаний, сделанных здесь, хватит на всю жизнь.

Часть 14. 161026 KR Чеджу

Ра­зоча­рова­ние. Вот, что ис­пы­тыва­ет Марк, ког­да Джек­сон по­кида­ет его в оче­ред­ной раз. Столь ко­рот­кое вре­мя вмес­те и столь длин­ное про­щание. От­пускать не хо­телось, хоть он и был в кур­се ско­рого от­лё­та ки­тай­ца из-за сво­его рас­пи­сания. Но всё же И­ен в тай­не на­де­ял­ся, мо­лил, что это всё слу­чит­ся поз­же, а не пос­ле нес­коль­ких ча­сов пре­быва­ния на Чед­жу. Съ­ём­ки за­кон­чи­лись, у Ва­на но­вое рас­пи­сание, а у Мар­ка скуч­ное вре­мяп­ро­вож­де­ние до его воз­вра­щения. А он ведь в сво­их мыс­лях всё рас­пла­ниро­вал, пусть и знал о рас­ста­вании. На­деж­да уми­ра­ет пос­ледней, а ру­ку так не хо­телось от­пускать, а пос­ле слы­шать хло­пок две­ри в но­мере. По­гулять по ноч­но­му ос­тро­ву не по­лучит­ся. Не по­лучит­ся смот­реть на прек­расный вид из ок­на, взяв­шись за ру­ки. Не по­лучит­ся сме­ять­ся и раз­го­вари­вать всю ночь, и меж­ду сло­вами да­рить друг дру­гу ко­рот­кие по­целуи. Не по­лучит­ся, в кон­це кон­цов, ве­селить­ся всем вмес­те с дру­гими учас­тни­ками за глу­пыми иг­ра­ми. На ка­меру — не счи­та­ет­ся. Сей­час при­ходит­ся опять хо­дить с грус­тным вы­раже­ни­ем ли­ца и че­рез си­лу улы­бать­ся, ког­да Дже­бом спро­сит, всё ли в по­ряд­ке. Тот слиш­ком за­ботит­ся, а Мар­ку всё рав­но, ведь нет ря­дом лю­бимо­го че­лове­ка.      Чёрт, как же это по-дет­ски.      Ник­то не ви­новат, имен­но по­это­му И­ен пы­та­ет­ся изо всех сил не на­пор­та­чить, улы­бать­ся в от­вет и сме­ять­ся, слов­но по­нял шут­ку. Млад­шие ве­селят­ся, стар­шие прос­то смот­рят с улыб­кой на гу­бах. Марк пы­та­ет­ся сде­лать вы­раже­ние ли­ца по­хожим, как у Дже­бома, но всё рав­но ни­чего не вы­ходит. Он сд��­ёт­ся и прос­то на­чина­ет за­нимать­ся дру­гим — ку­шать при­несен­ную еду офи­ци­ан­ткой в рес­то­ране. И всё рав­но, что еда при­несе­на па­ру ча­сов на­зад.      А без шу­точек Джек­со­на ку­шать ста­новит­ся в ра­зы скуч­ней.      Ту­ан да­вит­ся и быс­тро за­пива­ет во­дой, лю­без­но пре­дос­тавлен­ной Дже­бомом. Не зря он пос­то­ян­но пог­ля­дыва­ет на дру­га и пы­та­ет­ся по­нять, что же тво­рит­ся в его го­лове. Марк бла­года­рит и ос­тавля­ет своё за­нятие — есть он то­же не мо­жет. Раз­дра­жа­ет всё до не­воз­можнос­ти. Юно­ша взды­ха­ет и са­дит­ся удоб­нее на ди­ван­чи­ке, ус­тра­ивая го­лову на под­ло­кот­ни­ке, он зак­ры­ва­ет гла­за. Ос­таль­ные пой­мут, ведь час­то аме­рика­нец выт­во­ря­ет по­доб­ное — ему нуж­но прос­то чу­точ­ку от­дохнуть.      Да, не так он пред­став­лял по­ез­дку на ос­тров. Зав­тра выс­тупле­ние, и на­до бы наб­рать­ся сил. Имен­но это он го­ворит, ког­да вы­ходит из рес­то­рана и под­ни­ма­ет­ся к се­бе в но­мер. Ник­то ни­чего дур­но­го не по­доз­ре­ва­ет, толь­ко Дже­бом зна­ет при­чину, а дру­гие спи­хива­ют всё на ус­та­лость. Зав­тра ут­ром ли­дер ку­пит лю­бимый ко­фе Ту­ана, что­бы под­нять ему нас­тро­ение. С эти­ми мыс­ля­ми он воз­вра­ща­ет­ся к ре­бятам и на­чина­ет под­шу­чивать над Югё­мом — тот опять из­де­вал­ся, ког­да он пре­бывал в сво­их мыс­лях.      В но­мере Марк смот­рит в ок­но и взды­ха­ет в оче­ред­ной раз. Он без Джек­со­на, а так хо­телось этим ви­дом, ко­торый от­кры­ва­ет­ся из ок­на его но­мера, нас­ла­дить­ся с ним. Не мо­жет ус­то­ять и фо­тог­ра­фиру­ет, под­би­рая ве­лико­леп­ный ра­курс, спо­соб­ный по­казать все пре­лес­ти ноч­но­го ос­тро­ва, тут же от­прав­ляя сни­мок в ди­алог со­об­ще­ний с Кайе. Про­ходит нес­коль­ко ми­нут, в те­чение ко­торых аме­рика­нец смот­рит толь­ко в ди­ало­говое ок­но, ста­ра­ясь не упус­тить мо­мент, ког­да же Ван проч­тёт со­об­ще­ние. И вот зна­чок еди­нич­ки ис­че­за­ет, и И­ен наб­лю­да­ет за тем, как его опо­веща­ют, что со­бесед­ник на­бира­ет со­об­ще­ние. Из-за то­го, что от­вет не зас­тавля­ет се­бя дол­го ждать, Марк счас­тлив. Ви­дит со­об­ще­ние: «Спа­сибо, что по­делил­ся. Ску­чаю, спо­кой­ной но­чи» с прик­реплен­ной фо­тог­ра­фи­ей с ви­дом из ок­на нез­на­комо­го пей­за­жа. Марк спит нес­по­кой­но, ибо ре­аль­ность зас­тавля­ет ду­мать о мно­гом. Ведь с Джек­со­ном зав­тра они не встре­тят­ся, а ощу­щать его креп­кие объ­ятия хо­чет­ся имен­но в этот мо­мент.

[nysmef]

Пятница

Ут­ро чет­верга вы­далось прох­ладным. Сту­деный ве­тер про­бирал де­вуш­ку, сто­яв­шую на обо­чине до­роги, до са­мых кос­тей, и она, что­бы хоть как-то сог­реть­ся, пе­ри­оди­чес­ки под­пры­гива­ла на мес­те и тер­ла ла­дони друг о дру­га. В оче­ред­ной раз раз­мяв но­ги, она взгля­нула на ча­сы и шум­но вы­дох­ну­ла. Он слег­ка за­паз­ды­вал, а сей­час каж­дая ми­нута бы­ла на сче­ту, и лю­бая за­дер­жка мог­ла стать ро­ковой. Ро­ковой для не­го, а не для нее.

Вдруг в ту­мане зас­ве­тились два оран­же­вых «гла­за», и вско­ре пе­ред де­вуш­кой по­каза­лась ма­шина. Под­держан­ный вы­горев­ший фор­дик с об­лу­пив­шей­ся око­ло ра­мы крас­кой. Его она уз­на­ла сра­зу же и по­тому, схва­тив рюк­за­чок, сто­яв­ший ря­дом с ней, тут же бро­силась к ав­то.

– Из­ви­ни, что зас­та­вил ждать, – бы­ло пер­вым, что она ус­лы­шала, как толь­ко за ней зак­ры­лась дверь. – Выш­ла неп­редви­ден­ная си­ту­ация с зав­тра­ком.

Де­вуш­ка с ин­те­ресом взгля­нула на сво­его со­бесед­ни­ка и улыб­ну­лась.

– И что же слу­чилось?

– Я его сжег, – от­ве­тил он. – Так, что, на­де­юсь, ты не бу­дешь про­тив, ес­ли по до­роге мы ос­та­новим­ся где-ни­будь на пе­рекус.

Под­твер­див, что она не воз­ра­жа­ет, де­вуш­ка прик­ры­ла гла­за и, заб­ро­сив ве­щи на­зад, от­ки­нулась на си­денье. Им пред­сто­ит по­ез­дка до Нью-Й­ор­ка, где прой­дет еже­год­ный фо­рум, а по­тому не по­меша­ет нем­но­го выс­пать­ся, ведь, что­бы ус­петь до­ехать из Пор­тсай­да в Нью-Й­орк, им приш­лось встать ни свет ни за­ря. Дви­гатель за­рычал, од­на­ко поч­ти сра­зу же заг­лох. Ма­шина, ед­ва стар­то­вав, сно­ва ос­та­нови­лась.

– Что-то не так? – бес­по­кой­но спро­сила она, на­де­ясь, что се­год­ня экс­трен­ных неп­редви­ден­ных си­ту­аций боль­ше не слу­чит­ся.

– Да нет, все окей. Прос­то не ту пе­реда­чу пос­та­вил, – от­ве­тили ей. И вправ­ду, со вто­рой по­пыт­ки они смог­ли на­конец-то дви­нуть­ся в путь. Де­вуш­ка сно­ва об­ло­коти­лась на спин­ку и оза­бочен­но пос­мотре­ла на во­дите­ля.

– Ди­его, у те­бя все в по­ряд­ке? Го­тов к фо­руму?

В са­лоне ав­то­моби­ля во­цари­лась ти­шина, на­руша­емая лишь за­выва­ни­ем вет­ра и шур­ша­ни­ем ко­лес. Воп­рос по­пал в са­мую точ­ку. Нет, все не в по­ряд­ке, по­тому что он вро­де бы как го­тов, но не чувс­тву­ет се­бя та­ковым. Ему объ­яс­ни­ли, че­го сто­ит ждать на фо­руме, к че­му нуж­но про­явить вни­мание, рас­ска­зали о су­ти про­ек­та Тер­не­ра, ко­торый ему при­дет­ся за­щищать, но при всем при этом мог ли он ска­зать, что го­тов? От­нюдь, ведь нель­зя быть стоп­ро­цен­тно го­товым ко все­му и сра­зу. И вот эти ос­тавши­еся про­цен­ты как раз та­ки и пу­гали.

– Да, все схва­чено. Спа­сибо, что ин­те­ресу­ешь­ся, Лей­ла, твоя мен­таль­ная под­дер­жка ме­ня очень под­бадри­ва­ет, – от­ве­тил Ди­его оде­реве­нев­шим го­лосом. Он сол­гал. Да­же не на­до быть про­фес­си­ональ­ным пси­холо­гом или мас­те­ром де­дук­ции, что­бы по­нять это. И Лей­ла, бу­дучи нег­лу­пой жен­щи­ной, яв­но по­няла, что ей врут пря­мо в ли­цо, и как раз имен­но по­тому, что она бы­ла дос­та­точ­но ум­ной и про­зор­ли­вой, она не ста­ла лезть с даль­ней­ши­ми воп­ро­сами. Вмес­то это­го она прос­то от­ве­тила: «Не за что!» и сно­ва зак­ры­ла гла­за в на­деж­де нем­но­го вздрем­нуть.

Ди­его же вос­поль­зо­вал­ся об­ра­зовав­шей­ся па­узой спол­на: во-пер­вых, для на­чала, он по­пытал­ся ус­по­ко­ить­ся и скон­цен­три­ровать­ся на до­роге, а во-вто­рых, еще раз мыс­ленно прог­нать свое выс­тупле­ние. Но, по уже сло­жив­ше­муся обы­чаю, все его пла­ны по­тер­пе­ли крах. Каж­дый раз, ког­да он пы­тал­ся про­думать эта­пы сво­их дей­ствий, сло­ва, ко­торые бу­дет го­ворить, ин­то­нацию и про­чие важ­ные де­тали, на не­го нах­лы­нива­ли мно­жес­твен­ные вос­по­мина­ния, мо­мен­ты из прош­ло­го, ко­торые он не хо­тел бы пом­нить, слу­чай­но ки­нутые в его ад­рес реп­ли­ки и об­рывки фраз, о ко­торых и вов­се не сто­ило вспо­минать. И как бы он ни пы­тал­ся отог­нать их, ни­чего не по­луча­лось, на­обо­рот од­но вос­по­мина­ние, как по цеп­ной ре­ак­ции, ос­ве­жало два дру­гих, те два дру­гих – третьи, и так да­лее. И вы­ходи­ло так, что в его го­лове об­ра­зовы­валась та­кая ди­кая ка­ша из все­го, та­кое стол­потво­рение мыс­лей, что ра­зоб­рать что-ли­бо не пред­став­ля­лось воз­можным. Он сно­ва не мог с ни­ми сов­ла­дать, со сво­ими мыс­ля­ми. И та­кое слу­чалось уже да­леко не впер­вые.

Па­рень сде­лал глу­бокий вдох, а по­том не ме­нее глу­бокий вы­дох. Сос­чи­тал про се­бя до де­сяти. Лю­бимый ус­по­ка­ива­ющий ме­тод. Пос­ле не­го на­до пос­та­рать­ся ни о чем не ду­мать. Ни о чем не ду­мать. Сов­сем не ду­мать. Слож­но, очень слож­но. В ус­ло­ви­ях та­кого мыс­ле­ха­оса и про­явив­ше­гося так не вов­ре­мя нев­ро­за прак­ти­чес­ки не­воз­можно. Од­ни кар­тинки в го­лове ус­ко­рен­но сме­нялись дру­гими, од­ни об­ра­зы плав­но пе­рете­кали в мил­ли­оны дру­гих. Но есть и та­кие, ко­торые ос­та­вались не­из­менны­ми, пос­то­ян­но мель­кая где-то на фо­не соз­на­ния. Обыч­но это на­ибо­лее но­вые вос­по­мина­ния; пос­ледняя, ак­ту­аль­ная еще ин­форма­ция.

Нап­ри­мер, од­но из та­ких чет­ких вос­по­мина­ний: как он в ожи­дании си­дит в ка­бине­те у мисс У­олетт, пря­мо как в тот день, ког­да при­шел на со­бесе­дова­ние. Но в этот раз все по-дру­гому, он уже не прос­то кто-то с ули­цы, при­шед­ший поп­ро­бовать свои си­лы, а че­ловек, на ко­тором ле­жит от­ветс­твен­ность за про­ект Тер­не­ра и ре­пута­цию ре­дак­ции «Пор­тсай­дско­го вес­тни­ка» и ко­торый при этом все еще про­бу­ет свои си­лы. Ведь его ис­пы­татель­ный срок еще не окон­чен, и от то­го, как он выс­ту­пит на фо­руме, нап­ря­мую за­висит не толь­ко ус­пех ре­дак­ции, но и его лич­ный ус­пех. Все же, нес­мотря на сло­ва Джи-Джея, ко­торый счи­тал, что он уже ге­рой дня, его му­чил страх. Страх пе­ред гран­ди­оз­ным про­валом. Все же пред­став­ля­лось, что слу­чись ему на фо­руме выс­ту­пить не­удач­но, на­дол­го в ре­дак­ции он вряд ли за­дер­жится.

– Еще раз бла­года­рю вас за то, что выз­ва­лись по­учас­тво­вать в фо­руме, – ска­зала тог­да мисс У­олетт, в упор смот­ря на не­го. – От вас лишь тре­бу­ет­ся выс­ту­пить от ли­ца на­шей ре­дак­ции на се­мина­рах и пред­ста­вить про­ект в рам­ках кон­курса. И так как у нас в за­пасе все­го два дня, при­дет­ся го­товить­ся вдвой­не, а то и втрой­не уси­лен­но.

Она вста­ла со сво­его мес­та и по­дош­ла к ок­ну.

– С ми­нуты на ми­нуту сю­да при­будет мисс Джу­ли Тер­нер, сес­тра мис­те­ра Тер­не­ра, ко­торая при­везет вам все ма­тери­алы по про­ек­ту и ко­торая по­может вам с под­го­тов­кой к выс­тупле­нию.

На воп­рос Ди­его, в ка­ком смыс­ле по­может, мисс У­олетт от­ве­тила сле­ду­ющее:

– Мисс Тер­нер, нас­коль­ко мне из­вес­тно, не­пос­редс­твен­но учас­тво­вала в соз­да­нии про­ек­та, так что, ду­маю, вам сле­ду­ет по­гово­рить с ней. По­жалуй­ста, от­не­ситесь к это­му серь­ез­но, на­ше выс­тупле­ние на фо­руме и так на­ходит­ся под уг­ро­зой сры­ва.

Па­рень кив­нул. По­лучив еще па­роч­ку нас­тавле­ний, бла­годар­ностей и по­жела­ний уда­чи, он был от­пу­щен.

Сле­ду­ющее пос­ле это­го на­вяз­чи­вое вос­по­мина­ние: встре­ча с Джу­ли Тер­нер. Она бы­ла очень по­хожа на сво­его бра­та. По край­ней ме­ре, внеш­не, ведь с са­мим Джо Ди­его был зна­ком пос­толь­ку пос­коль­ку, и это­го яв­но бы­ло не­дос­та­точ­но, что­бы де­лать ка­кие-ли­бо вы­воды и го­ворить о схо­жес­ти ха­рак­те­ров. Джу­ли тог­да теп­ло поз­до­рова­лась с пар­нем и про­тяну­ла ему ру­ку. И пос­ле еще ус­мехну­лась так гру­бо, по-муж­ски. Во­об­ще внеш­не она дей­стви­тель­но ско­рее на­поми­нала муж­чи­ну, чем жен­щи­ну. Ес­ли бы Ди­его не знал ее име­ни, то, су­дя по низ­ко­му го­лосу, ши­роким пле­чам и силь­ным ру­кам, по­думал бы, что у Тер­не­ра есть ��рат.

– Доб­рый день, – ска­зала она, пох­ри­пывая. – Вы мис­тер Кар­лос, да? Мне ска­зали, что это вы бу­дете пред­став­лять про­ект мо­его бра­та.

Он кив­нул, и Джу­ли, вы­тащив из кар­ма­на кур­тки флеш­ку, пе­реда­ла ее ему в ру­ки.

– А мне в свою оче­редь ска­зали, что вы при­ложи­ли свою ру­ку к его соз­да­нию, – те­перь уже ки­вала де­вуш­ка. – В та­ком слу­чае, про­шу вас по­содей­ство­вать мне в под­го­тов­ке к выс­тупле­нию. Вы же не за­няты?

– К со­жале­нию, за­нята. Сей­час во­об­ще ни­как не по­лучит­ся, – сму­тилась она, и Ди­его яв­но по­чувс­тво­вал, как внут­ри не­го об­ра­зовы­ва­ет­ся что-то по­хоже на чер­ную ды­ру. – Но ес­ли вам бу­дет нуж­на моя по­мощь, или бу­дет что-то не­понят­но, то вы мо­жете за­ехать мне пос­ле шес­ти ве­чера. Я бу­ду до­ма и смо­гу от­ве­тить на все ва­ши воп­ро­сы, – она пох­ло­пала ру­ками по кар­ма­нам кур­тки и ос­мотре­лась по сто­ронам. – У вас лис­точка не най­дет­ся, что­бы ад­рес за­писать?

– Так вы прос­то про­дик­туй­те, а я на те­лефон за­пишу, – мо­мен­таль­но от­клик­нулся Ди­его, дос­та­вая ай­фон. Де­вуш­ка сно­ва в сво­ей ма­нере ус­мехну­лась.

– Точ­но, а я-то веч­но за­бываю, что в но­вых те­лефо­нах не толь­ко зво­нить мож­но, – она в свою оче­редь дос­та­ла до­потоп­ный Си­менс, на что па­рень лишь улыб­нулся. Все же ста­рая, про­верен­ная вре­менем тех­ни­ка хо­роша хо­тя бы тем, что ра­бота­ет да­же спус­тя столь­ко лет и, как бы ни ме­нял­ся ры­нок, не­из­менно на­ходит сво­его поль­зо­вате­ля. Про­дик­то­вав ад­рес и свой но­мер, эта стран­ная де­вуш­ка ши­роко улыб­ну­лась и, пох­ло­пав Ди­его по пле­чу, по­жела­ла ему ус­пешно­го выс­тупле­ния, пос­ле че­го ис­чезла за ши­рокой дверью.

Ко­неч­но, на этом их встре­чи не за­кон­чи­лись. Па­рень пом­нил, что ска­зала ему мисс У­олетт, а по­тому он по мак­си­муму ис­кал воз­можность сно­ва уви­деть­ся с Джу­ли, что­бы ис­клю­чить лю­бую ве­ро­ят­ность то­го, что он что-то неп­ра­виль­но пой­мет или не пой­мет во­об­ще. Да и в дан­ном слу­чае страх про­вала был силь­нее стра­ха на­вязать­ся. Так он ока­зал­ся в до­ме Тер­не­ров. Пос­ле шес­ти Джу­ли и вправ­ду бы­ла до­ма, хо­тя мож­но бы­ло бы за­метить, что приш­ла она все­го-то па­ру ми­нут на­зад, и по­тому тол­ком не ус­пе­ла снять ра­бочую фор­му. Ди­его не хо­тел ей ме­шать, за­дер­жи­вать и при­чинять не­удобс­тва, но при этом и с каж­дым ча­сом все приб­ли­жа­юще­еся выс­тупле­ние вол­но­вало его не мень­ше. По­это­му он бес­ко­неч­но из­ви­нял­ся пе­ред де­вуш­кой, по­ка та лишь от­не­кива­лась и ма­хала ру­ками, но и ухо­дить не спе­шил. Ему бы­ло важ­но уз­нать о про­ек­те все до мель­чай­ших де­талей, что­бы, ес­ли его вдруг спро­сят пос­ле выс­тупле­ния, смочь от­ве­тить на воп­ро­сы.

Та­ких встреч бы­ло две, два ве­чера под­ряд Ди­его про­водил за под­робным ана­лизом про­ек­та и его изу­чени­ем. Впро­чем, ес­ли бы он мог, он бы с удо­воль­стви­ем про­вел бы еще па­роч­ку та­ких ве­черов, но, увы, вре­мени в за­пасе бы­ло ка­тего­ричес­ки ма­ло, и он до­воль­ство­вал­ся, чем мог.

Не ук­ры­лись они и от зор­ко­го взгля­да его кол­лег, в час­тнос­ти Ос­ка­ра. Па­рень во­об­ще по­доз­ре­вал, что от Ос­ка­ра ни­чего нель­зя скрыть, осо­бен­но то, что про­ис­хо­дит в сте­нах ре­дак­ции, или то, что как-то ее ка­са­ет­ся. Всез­на­ющий Ален­дер был ее гла­зами и уша­ми, а так же не­зак­ры­ва­ющим­ся ртом, раз­балты­ва­ющим но­вос­ти и сплет­ни. И пусть он за­час­тую от­кро­вен­но раз­дра­жал, без не­го ре­дак­ция по­теря­ла бы мно­гое.

– Как де­ла с фо­румом? – спро­сил он как-то, ког­да они с Ди­его пе­ресек­лись в лиф­те. По его го­лосу мож­но бы­ло по­нять, что он край­не до­волен. Край­не до­волен со­бой, ведь все то, что про­изош­ло, про­изош­ло по его ини­ци­ати­ве. И те­перь имен­но его ку­риру­емый едет выс­ту­пать в боль­шой го­род от ли­ца их ре­дак­ции. Раз­ве это не дол­жно де­лать ему честь?

– Пос­редс­твен­но, – от­ве­тил па­рень пре­дель­но чес­тно. – Мне ка­жет­ся, я не смо­гу. Я про­валюсь и упа­ду в грязь ли­цом. При­чем впол­не ве­ро­ят­но, что в пря­мом смыс­ле. Вдруг сце­на ока­жет­ся сколь­зкой? Или при спус­ке с нее я про­пущу сту­пень­ку?

Ос­кар вы­пучен­ны­ми гла­зами пос­мотрел на не­го. Каж­дый раз, ког­да он так де­лал, Ди­его ста­нови­лось не по се­бе.

– Кар­лос, иног­да я те­бе прос­то по­ража­юсь, – ска­зал он, по­качи­вая го­ловой. – Не по­нимаю: как один и тот же че­ловек мо­жет сна­чала зай­ти в оди­ноч­ку в ка­бинет од­но­го из са­мых нес­го­вор­чи­вых лю­дей «Вес­тни­ка» и ка­чать там пра­ва, а по­том сто­ять в лиф­те и па­рано­ить о ка­ком-то фо­руме и нес­лу­чив­шихся проб­ле­мах? Ты точ­но один, или у те­бя есть кло­ны?

– Я эмо­ци­ональ­но нес­та­билен, – про­из­нес па­рень и опус­тил взгляд в пол. – А по­тому в один день мо­гу ка­чать пра­ва, а в дру­гой уже па­рано­ить. А то и в один день сра­зу.

Ос­кар под­бо­ченил­ся.

– Ага, вот оно зна­чит как, – он ус­мехнул­ся. – Но вы не бой­тесь, па­ци­ент, го­вори­те-го­вори­те. Нап­ри­мер, ска­жите, что вы чувс­тву­ете пря­мо сей­час?

– Что ты ме­ня бе­сишь, – улыб­нулся Ди­его.

– За­меча­тель­но! Про­дол­жай­те в том же ду­хе, не дер­жи­те в се­бе, – пох­ло­пал в ла­доши Ос­кар и имен­но в этот мо­мент дверь лиф­та от­кры­лась. Вый­дя из тес­ной ка­бин­ки, оба нап­ра­вились к вхо­ду в офис. – Ну а ес­ли серь­ез­но, то, прав­да, не дер­жи в се­бе. Ес­ли что, ты же зна­ешь, что я смо­гу по­мочь. А не я, так Джи-Джей, или еще кто дру­гой.

– Да, ко­неч­но, спа­сибо, – про­тянул па­рень, по­тирая ло­коть. – В та­ком слу­чае, ска­жи, по­жалуй­ста, как не опо­зорить­ся пе­ред де­вуш­кой?

Со сто­роны ку­рато­ра пос­лы­шал­ся сме­шок.

– Так и знал, что де­ло имен­но в этом, – с его ли­ца не схо­дила ши­рокая улыб­ка, ко­торую он все­ми си­лами пы­тал­ся прик­рыть. – Ты до­воль­но пред­ска­зу­ем.

– Ален­дер, черт возь­ми, чтоб я еще раз те­бе до­верил­ся…

– Лад­но-лад­но, спо­кой­но, – по­чувс­тво­вав, что пе­ребор­щил, про­дол­жил Ос­кар. – Я ж шу­чу. Я же по жиз­ни – сплош­ная шут­ка при­роды.

Сде­лав, что-то по­хожее на ре­веранс, он вне­зап­но по­тянул Ди­его в про­тиво­полож­ную сто­рону от две­ри. Отой­дя от вхо­да и стой­ки Беттс на при­лич­ное рас­сто­яние, Ос­кар ска­зал:

– На са­мом де­ле, все, что те­бе на­до де­лать, это быть со­бой.

Па­рень за­катил гла­за.

– Очень пло­хой со­вет: во-пер­вых, по­тому, что име­ет весь­ма рас­плыв­ча­тую фор­му­лиров­ку, не име­ющую под со­бой кон­крет­но­го ру­ководс­тва к дей­ствию, а во-вто­рых, по­тому, что быть мной – это ав­то­мати­чес­ки про­вал.

В от­вет на это Ос­кар лишь цык­нул.

– И что ты тог­да бу­дешь де­лать?

Ди­его сно­ва от­вел взгляд в сто­рону.

– Не знаю, по­это­му и спра­шиваю те­бя. Но быть со­бой… прос­то не ва­ри­ант.

– Ну, как зна­ешь, – по­жал пле­чами Ален­дер. – Но вот, что я те­бе ска­жу: жен­щи­ны лю­бят нас та­кими, ка­кие мы есть. Ес­ли ты ду­ма­ешь, что ты уме­ешь пус­кать пыль в гла­за, то это, ско­рее все­го, не так. Жен­щи­ны луч­ше, чем кто-ли­бо, уме­ют рас­позна­вать фаль­шь. Они не­веро­ят­но про­ница­тель­ны и ви­дят нас нас­квозь. Так что на­вер­ня­ка мно­гое из то­го, что ты хо­тел бы от них скрыть им уже дав­но из­вес­тно. И са­мое за­бав­ное, что де­ло да­леко не в ка­ких-то су­пер­спо­соб­ностях, дос­тупных толь­ко прек­расной по­лови­не че­лове­чес­тва, нет.

– А в чем тог­да? – не удер­жавшись, спро­сил Ди­его.

– В том, что мы са­ми в ито­ге от­кры­ва­ем им прав­ду.

Этот, по су­ти, слу­чай­ный раз­го­вор за­сел в го­лове пар­ня так плот­но, что те­перь каж­дый раз, сто­ило ему вспом­нить о нем, он сно­ва слы­шал в го­лове эти сло­ва: «Мы са­ми рас­кры­ва­ем им прав­ду». Вы­ходит, у не­го прос­то нет шан­сов, Лей­ла так или ина­че уви­дит в нем прос­то­го не­удач­ни­ка, пы­та­юще­гося вы­дать се­бя за то­го, кем он не яв­ля­ет­ся и ни­ког­да не яв­лялся.

– Ос­то­рож­но, све­тофор!

Вне­зап­ный крик эхом от­дался в ушах. Ре­ак­ция не зас­та­вила се­бя ждать: Ди­его дал по тор­мо­зам, и ма­шина ос­та­нови­лась. Креп­ко вце­пив­шись в руль, он мед­ленно при­ходил в се­бя. Уча­щен­ное ды­хание и стук сер­дца в ушах в мо­мент ра­зог­на­ли все мыс­ли, кро­ме од­ной: он иди­от.

– Мне ка­жет­ся, нам луч­ше ос­та­новить­ся где-ни­будь и пе­реку­сить. Я ведь не од­на так счи­таю?

Он по­качал го­ловой. Все, что угод­но, лишь бы сно­ва не об­ла­жать­ся.

Они ос­та­нови­лись на зап­равке. Как раз мож­но бы­ло убить два зай­ца од­новре­мен­но: и свои жи­воты на­пол­нить едой, и бак ма­шины – топ­ли��вом. И по­ка Ди­его раз­би­рал­ся со вто­рым пун­ктом, Лей­ла выз­ва­лась за­казать им че­го-ни­будь на зав­трак. Прав­да, ему да­же ду­мать о еде не хо­телось, от по­доб­ных мыс­лей он от­четли­во ощу­щал рвот­ные по­зывы. Из-за всех этих пе­режи­ваний ему ку­сок в гор­ло не лез, но по­есть бы­ло не­об­хо­димо, хо­тя бы по­тому, что он не хо­тел расс­тра­ивать Лей­лу, ко­торая бы­ла со­вер­шенно не ви­нова­та в том, что он на­ходит­ся в та­ком ме­лан­хо­лич­ном сос­то­янии.

– Впол­не неп­ло­хо, прав­да? – спро­сила она, уми­ная та­ко, за­вер­ну­тый в бу­магу, пос­ле то­го, как вер­ну­лась в ма­шину. – По край­ней ме­ре, это мож­но есть, и вкус не на­поми­на­ет плас­тмас­су.

Па­рень ни­чего не от­ве­тил. Он вер­тел в ру­ках свой та­ко и рас­смат­ри­вал его с та­кой при­дир­чи­востью, буд­то яв­лялся рес­то­ран­ным кри­тиком, го­товя­щим­ся вот-вот вы­нес­ти свое мне­ние о по­дан­ном ему блю­де.

– А ты че­го не ешь? Го­ворю же, съ­едоб­но, мо­жешь не пе­режи­вать за свои вку­совые ре­цеп­то­ры, – хи­хикая, про­из­несла де­вуш­ка, но в от­вет сно­ва по­лучи­ла лишь скуд­ное «угу». Нах­му­рив­шись, она до­ела свой зав­трак, вы­тер­ла ру­ки сал­фетка­ми, ко­торые дос­та­ла из рюк­за­ка, и про­из­несла: – Лад­но, это уже не смеш­но. Го­вори, что слу­чилось?

– Э-э, в смыс­ле? – рез­ко встре­пенул­ся Ди­его.

– В пря­мом, – она се­ла впо­лобо­рота и скрес­ти­ла ру­ки на гру­ди, – я не ус­по­ко­юсь, по­ка ты не по­веда­ешь мне: что с то­бой про­ис­хо­дит?

– А что про­ис­хо­дит? – от­ве­тил он воп­ро­сом на воп­рос. – Все в нор­ме.

Гла­за де­вуш­ки ок­ругли­лись.

– В нор­ме? Ты счи­та­ешь, что это «в нор­ме»? Ты бы хоть знал, как ты выг­ля­дишь со сто­роны!

Выс­ка­зав это, она вдруг сту­шева­лась и прик­ры­ла рот ла­донью. Од­на­ко, как из­вес­тно, сло­во не во­робей. Ди­его же яв­но за­дер­гался: он по­пытал­ся сна­чала выс­мотреть се­бя в зер­ка­ле зад­не­го ви­да, но быс­тро ос­та­вив эту идею, дос­тал ай­фон.

– И что со мной не так?

– Из­ви­ни, я не сов­сем то име­ла в ви­ду, – сму­тилась Лей­ла, – но прос­то сам по­суди: си­няки под гла­зами, взгляд стек­лянный, в ни­куда, от­ве­ча­ешь с за­дер­жкой, дви­жения за­тор­мо­жены, ты яв­но не выс­пался. Пос­то­ян­но дер­га­ешь­ся, за­ламы­ва­ешь паль­цы, к то­му же взгляд ска­чет ту­да-сю­да – вол­ну­ешь­ся, на­вер­ня­ка из-за фо­рума. Бо­лее то­го сей­час ты от­ка­зыва­ешь­ся есть, хо­тя с ут­ра го­ворил, что не про­тив ос­та­новить­ся и пе­реку­сить где-ни­будь – не­сов­па­дение мо­тивов и дей­ствий. Сто­ит ли мне пос­ле это­го го­ворить, что с то­бой яв­но что-то про­ис­хо­дит.

В са­лоне во­цари­лась ти­шина.

– Ка­кая наб­лю­датель­ность, я по­ражен, – на­рушил ее па­рень, от­ку­сывая ку­сок от сво­его та­ко. – В свою оче­редь я мо­гу ска­зать, что по­вышен­ный ин­те­рес к мо­ему пси­хичес­ко­му сос­то­янию, за­поми­нание каж­дой мо­ей реп­ли­ки, а так­же от­ме­чание про­межу­точ­ных дей­ствий, не не­сущих в се­бе ни­како­го смыс­ла, то­же о мно­гом го­ворит. Мне сто­ит де­лать из это­го вы­вод?

– Нет, – про­из­несла крас­ная, как рак, де­вуш­ка. – Не сто­ит.

– Вот и я то­го же мне­ния, – ска­зал Ди­его, за­водя ма­шину. Боль­ше они эту те­му не зат­ра­гива­ли.

Ос­тавша­яся до Нью-Й­ор­ка до­рога прош­ла без про­ис­шес­твий. Бо­лее то­го они да­же уло­жились по вре­мени и те­перь мог­ли не бес­по­ко­ить­ся, что опоз­да­ют на от­кры­тие фо­рума. Единс­твен­ное, что чут­ка под­порти­ло нас­тро­ение – проб­ки на до­рогах, но без них в Нью-Й­ор­ке не об­хо­дит­ся ни од­но ут­ро. Мес­то, где про­ходил фо­рум, бы­ло до­воль­но вид­ным. Во всех смыс­лах. Вы­сокий стек­лянный не­бос­креб, упи­ра­ющий­ся, по­хоже, что в са­мые об­ла­ка, и по­хожий боль­ше на боль­шу­щее объ­ем­ное зер­ка­ло, чем на зда­ние. При­над­ле­жал он ор­га­низа­ции, под эги­дой ко­торой и про­ходил фо­рум – Нью-й­орк­ско­му об­щес­тву жур­на­лис­тов и из­да­телей. Об­щес­тво бы­ло до­воль­но из­вес­тным и вли­ятель­ным, что мож­но бы­ло по­нять уже по од­но­му это­му не­бос­кре­бу, со­седс­тву­юще­му с Эм­пайр-стейт-бил­динг и Рок­фелле­ров­ским цен­тром, не го­воря уже о том, что оно сот­рудни­чало с та­кими ав­то­ритет­ны­ми из­да­ни­ями, как New York Times и Wall Street Journal. И от осоз­на­ния это­го к гор­лу пар­ня под­ка­тывал ком.

Ос­та­вив ма­шину на под­земной пар­ковке, Ди­его и Лей­ла, нем­но­го при­ведя се­бя в по­рядок пос­ле за­тяж­ной по­ез­дки, под­ня­лись на­верх и ока­зались в прос­торном хол­ле. По срав­не­нию с их хол­лом в пор­тсай­дов­ском де­ловом цен­тре этот был, во-пер­вых, в два, а то и в три, ра­за боль­ше, а во-вто­рых, ку­да сов­ре­мен­нее. Весь ин­терь­ер стро­ил­ся на прин­ци­пах ми­нима­лиз­ма, но при этом с мак­си­маль­ным удобс­твом и ис­поль­зо­вани­ем но­вей­ших тех­но­логий. Лиф­ты с рас­позна­вани­ем ре­чи, подъ­ем­ные эс­ка­лато­ры, две­ри с элек­трон­ным зам­ком, сен­сорные дис­плеи вмес­то кно­пок и то­му по­доб­ное. И ни­каких лиш­них и че­рес­чур вы­чур­ных де­талей, ти­па хрус­таль­ных люстр и ков­ров на лес­тни­цах. По­сере­дине за­ла выс­тро­ились в ряд сто­лы, за ко­торы­ми си­дели при­вет­ли­во улы­ба­ющи­еся лю­ди в кос­тю­мах. По­дой­дя к ним, ре­бята вы­яс­ни­ли, что это стой­ка ре­гис­тра­ции, где каж­до­му учас­тни­ку и гос­тю не­об­хо­димо за­регис­три­ровать­ся, что они и сде­лали. Каж­дый них по окон­ча­нию ре­гис­тра­ции по­лучил пап­ку с ло­готи­пом фо­рума, в ко­торой пря­тались двух­днев­ная прог­рамма, фир­менный блок­нот и руч­ка, а так­же бей­дж, удос­то­веря­ющий тот факт, что они ка­ким-ли­бо об­ра­зом при­час­тны к се­му дей­ству.

– От­лично, те­перь мы офи­ци­аль­но не пос­то­рон­ние лю­ди, – за­яви­ла Лей­ла, пря­ча свою пап­ку в рюк­зак. – Что там у нас по прог­рамме?

– У нас есть еще па­ра ми­нут до от­кры­тия и при­ветс­твен­ных выс­тупле­ний, – от­ве­тил ей Ди­его, про­бежав­шись гла­зами по глян­це­вому лис­ту. – Чем зай­мем­ся?

В гла­зах де­вуш­ки вдруг зап­ля­сали озор­ные огонь­ки.

– Ди­его, ска­жи мне, по­жалуй­ста, ты ког­да-ни­будь ка­тал­ся в го­воря­щих лиф­тах до это­го?

– Нет, ни­ког­да, – от­ве­тил ей тот, при­щури­ва­ясь. – Что ты за­дума­ла?

– Уви­дишь, – с ух­мылкой ска­зала она и по­тяну­ла Ди­его за ру­кав к лиф­там. Выз­вав один из них, она юр­кну­ла внутрь, втя­нула за со­бой пар­ня и дож­да­лась, по­ка две­ри плот­но зак­ро­ют­ся.

– Окей, что те­перь? – спро­сил у нее он слег­ка нас­то­рожен­но.

– Что, бо­ишь­ся ме­ня? И пра­виль­но, кто зна­ет, вдруг я мань­як? – вы­дала вдруг она и за­лилась сме­хом. – Но да­же ес­ли и так, то се­год­ня у ме­ня вы­ход­ной, и я ни­же во­ды и ти­ше тра­вы... Ну, то есть на­обо­рот.

Она про­каш­ля­лась и наб­ра­ла в грудь по­боль­ше воз­ду­ха, а по­том гром­ко с чрез­мерно ак­тер­ской ин­то­наци­ей про­из­несла:

– Эй, лифт, дру­жище, как по­жива­ешь? Как нас­чет то­го, что­бы от­везти нас на­верх?

– Доб­рый день! Гром­ко и от­четли­во на­зови­те но­мер нуж­но­го вам эта­жа, – пос­лы­шал­ся элек­трон­ный го­лос.

– Двух­со­тый! Есть та­кой? – сме­ясь, за­голо­сила де­вуш­ка.

– По­жалуй­ста, пов­то­рите ваш зап­рос еще раз, – раз­да­лось на всю ка­бин­ку сра­зу пос­ле ее реп­ли­ки, и тут уж Ди­его не сдер­жался и прыс­нул от сме­ха.

– Нет? Ах, как жаль! А я-то на­де­ялась. Ну, мо­жет тог­да есть ну­левой с по­лови­ной?

– По­жалуй­ста, пов­то­рите ваш зап­рос еще раз, – сно­ва вы­дал го­лос.

– Де­вять и три чет­верти, по­жалуй­ста! – вкли­нил­ся па­рень, хи­хикая.

– До­пол­ни­тель­ные бал­лы Гриф­финдо­ру! – под­держа­ла его Лей­ла, ко­торая бук­валь­но сги­балась по­полам.

– Из­ви­ните, но та­кого эта­жа не су­щес­тву­ет. По­жалуй­ста, пов­то­рите ваш зап­рос еще раз, – про­дол­жал гнуть свою ли­нию го­лос, и ре­бята в оче­ред­ной раз за­лились сме­хом.

– Слы­шала? – вос­клик­нул Ди­его, те­ат­раль­но зап­ро­киды­вая го­лову на­зад и изоб­ра­жая на ли­це дра­му. – Этот без­душный ме­ханизм толь­ко что раз­ру­шил мне все детс­тво! Я те­бе дам не су­щес­тву­ет, жал­кий магл.

– За­то, – по сло­гам вы­гово­рила де­вуш­ка, за­дыха­ясь и ути­рая выс­ту­пив­шие сле­зы, – к те­бе он веж­ли­вее об­ра­тил­ся и хо­тя бы объ­яс­нил, в чем ты не прав.

Вне­зап­но лифт дер­нулся и дви­нул­ся вверх. Лей­ла и Ди­его пе­рег­ля­нулись.

– Раз­ве мы что-то на­зыва­ли? По­чему он вдруг по­ехал? – не­до­умен­но спро­сила де­вуш­ка. На что па­рень лишь по­качал го­ловой.

– Ду­маю, де­ло тут не в нас, а в том, что его выз­ва­ли на дру­гом эта­же, – ска­зал он и сде­лал са­мое серь­ез­ное вы­раже­ние ли­ца, ко­торое толь­ко мог в дан­ной си­ту­ации. Лей­ла, вып­ря­мив­шись и смах­нув ос­татки вла­ги со щек, пос­ле­дова­ла его при­меру. Две­ри рас­пахну­лись. В лифт во­шел со­лид­но­го ви­да муж­чи­на и бе­зэмо­ци­ональ­но про­гово­рил: «Один», пос­ле че­го ка­бин­ка сно­ва приш­ла в дви­жение. Ди­его сто­ял не­под­вижно и ста­рал­ся да­же не ды­шать. Не по­тому что ему бы­ло страш­но ли не­лов­ко, или от муж­чи­ны пло­хо пах­ло, нет, прос­то он по­нимал, что ес­ли сей­час из­даст хоть один звук, то стоп­ро­цен­тно зар­жет вслух. Его спут­ни­ца, ко­торая вце­пилась в его пид­жак и пря­тала ли­цо за ла­донью, ана­логич­но ед­ва сдер­жи­вала рву­щий­ся на­ружу смех. К счастью, вско­ре муж­чи­на, гор­до под­няв под­бо­родок, вы­шел из лиф­та, и ве­селая па­роч­ка дру­зей сно­ва ос­та­лась в ка­бин­ке в оди­ночес­тве.

– Лад­но, ду­маю, с не­го хва­тит, тем бо­лее, нам уже по­ра, – спох­ва­тил­ся Ди­его, ки­вая в сто­рону ме­тал­ли­чес­ких две­рей. – От­кры­тие сос­то­ит­ся в кон­фе­ренц-за­ле на де­сятом эта­же, – до­бавил он, све­рив­шись с рас­пи­сани­ем. – По­еха­ли?

– Еще бы, – кив­ну­ла Лей­ла. – Мис­тер лифт, де­сять, по­жалуй­ста!

И ка­бин­ка вновь сош­ла с мес­та. Ис­кать нуж­ное по­меще­ние ре­бятам дол­го не приш­лось, бла­го ко­ридор в са­мом кон­це упи­рал­ся имен­но в не­го. Кон­фе­ренц-зал ока­зал­ся ог­ромным. Он был как три по­доб­ных за­ла в ре­дак­ции, или, про­ще го­воря, как од­но хок­кей­ное по­ле. Лю­дей в за­ле соб­ра­лось пре­дос­та­точ­но, и с каж­дой ми­нутой их все при­бав­ля­лось. Нап­ри­мер, по­ка ре­бята ос­матри­вались по сто­ронам, внутрь вош­ло око­ло де­сят­ка но­вых учас­тни­ков фо­рума, так что вы­вод нап­ра­шивал­ся сам со­бой – нуж­но пос­пе­шить за­нять при­лич­ные мес­та, по­куда они еще есть. Сде­лав это сию же ми­нуту, они смог­ли на­конец нем­но­го рас­сла­бить­ся и нас­тро­ить­ся на пред­сто­ящий на­сыщен­ный день.

В мгно­вение ока зал за­пол­нился гос­тя­ми, и ре­бята да­же не сра­зу за­мети­ли, как на сце­не по­явил­ся пер­вый из ора­торов.

– Доб­рый день! Доб­рый день, до­рогие друзья, – бод­ро на­чал свою речь он, и зал встре­тил его ап­ло­дис­мента­ми. – Как ва­ше са­мочувс­твие? На­де­юсь, что все за­меча­тель­но, ведь в та­кой прек­расный день не мо­жет быть ина­че.

По за­лу прош­лись хо­хот и но­вая вол­на ап­ло­дис­ментов, а Ди­его ог­ля­нул­ся на на­поло­вину заш­то­рен­ные ок­на, че­рез ко­торые прос­матри­вал­ся мо­лоч­ный ту­ман, сли­ва­ющий­ся с се­рым кус­ком не­ба. А то­варищ на сце­не-то оп­ти­мист!

Да­лее ве­дущий, а это ока­зал­ся имен­но ве­дущий, в сво­ем не­пов­то­римом сти­ле поп­ри­ветс­тво­вал гос­тей на еже­год­ном фо­руме, по­желал всем и каж­до­му ус­пе­хов и не­пов­то­римых впе­чат­ле­ний, пос­ле че­го зал в оче­ред­ной раз пох­ло­пал, и на сце­ну вы­шел дру­гой че­ловек. Как пред­ста­вил его ве­дущий, это был ген­ди­рек­тор Нью-й­орк­ско­го об­щес­тва жур­на­лис­тов и из­да­телей, то­го са­мого, что ис­прав­но про­води­ло фо­рум из го­да в год. Со­от­ветс­твен­но, ос­таль­ные зри­тели от­ре­аги­рова­ли на его по­яв­ле­ние с боль­шим эн­ту­зи­аз­мом, и па­рень ре­шил от них не от­ста­вать. Муж­чи­на го­ворил дол­го, что-то око­ло пят­надца­ти ми­нут, и ес­ли сна­чала Ди­его с ин­те­ресом слу­шал его, то под ко­нец ре­чи ед­ва сдер­жи­вал­ся, что­бы не вклю­чить те­лефон и не про­верить, ко­торый час. Столь дли­тель­ная речь мог­ла бы боль­ше по­дой­ти для ка­кого-ни­будь важ­но­го со­веща­ния вы­соко­го ру­ководс­тва, на ко­тором нуж­но мак­си­маль­но де­таль­но опи­сывать воз­никшие проб­ле­мы, пред­став­лять в под­робных док­ла­дах ре­зуль­та­ты и по ито­ге все­го это­го пи­сать длин­ню­щие от­че­ты, но на фо­руме… На фо­руме шанс то­го, что вы смо­жете на про­тяже­нии пят­надца­ти ми­нут удер­жи­вать вни­мание пуб­ли­ки фак­та­ми, край­не не­велик. К счастью, ког­да муж­чи­на за­кон­чил, на сце­не сно­ва по­явил­ся оп­ти­мис­тичный ве­дущий, ко­торый мо­мен­таль­но раз­ря­дил об­ста­нов­ку ве­селым и нес­тандар­тным пред­став­ле­ни­ем сле­ду­юще­го ора­тора. Им был, а точ­нее бы­ла, пре­зидент Ман­хэтте­на, сог­ла­сив­ша­яся по­учас­тво­вать в от­кры­тии фо­рума и ска­зать свое сло­во. Сло­во ее, к счастью, бы­ло ку­да жи­вее, чем у ген­ди­рек­то­ра Об­щес­тва, а по­тому слу­шать ее бы­ло ку­да при­ят­нее и ин­те­рес­нее. Пос­ле ее не­боль­шо­го выс­тупле­ния шли и дру­гие лю­ди, ко­торых Ди­его слу­шал и вос­при­нимал с пе­ремен­ным ус­пе­хом. Так про­дол­жа­лось ров­но до тех пор, по­ка на сце­не не объ­яви­ли еще од­но­го выс­ту­па­юще­го – Ни­ка Ол­дма­на, за­мес­ти­теля глав­но­го ре­дак­то­ра все­мир­но из­вес­тной га­зеты New York Times, пос­ле че­го па­рень прос­то не мог про­дол­жать си­деть спо­кой­но. Он ер­зал на сту­ле, при­под­ни­мал­ся и пы­тал­ся по­луч­ше раз­гля­деть то­го, кто ра­ботал в од­ном из са­мых по­пуляр­ных из­да­ний ми­ра. Тот же поб­ла­года­рил всех за при­сутс­твие на ме­роп­ри­ятии, пос­ле че­го на­чал вдох­но­вен­но го­ворить о сво­ей ра­боте и гло­баль­ной мис­сии каж­до­го жур­на­лис­та, а в кон­це приг­ла­сил всех по­сетить его се­мина­ры в рам­ках фо­рума, ря­дом с ко­торы­ми Ди­его мыс­ленно пос­та­вил га­лоч­ку. За­вер­ши­лась це­ремо­ния от­кры­тия еще од­ним выс­тупле­ни­ем ве­дуще­го и прос­лу­шива­ни­ем гим­на Об­щес­тва.

– Ты не про­тив под­нять­ся на са­мый верх? – спро­сила у пар­ня Лей­ла пос­ле то­го, как они сно­ва ока­зались в ко­ридо­ре. Тот в этот мо­мент прос­матри­вал прог­рамму, от­ме­чая в ней руч­кой те се­мина­ры и лек­ции, ко­торые ему осо­бен­но хо­телось бы по­сетить, а по­тому воп­рос до­шел до не­го не сра­зу.

– За­чем? – ста­вя оче­ред­ную га­лоч­ку, по­ин­те­ресо­вал­ся он.

– Там смот­ро­вая пло­щад­ка и ка­фете­рий. А я не уве­рена, что на­елась тог­да од­ним та­ко.

Кив­нув, па­рень спря­тал в сум­ку сло­жен­ный по­полам лист, и они вдво­ем нап­ра­вились пря­миком к лиф­там. Ока­зав­шись под са­мой кры­шей, Лей­ла тут же рва­нулась к нак­ры­тым для всех же­ла­ющих сто­лам со съ­ес­тным, а Ди­его по­дошел к од­но­му из па­норам­ных окон. Вид от­сю­да от­кры­вал­ся бес­по­доб­ный. Ко­неч­но, зда­ние Об­щес­тва бы­ло нам­но­го ни­же то­го же Эм­пайр-стейт-бил­динг, но от это­го пей­заж не ста­новил­ся ху­же. Да и вы­сота все рав­но бы­ла су­щес­твен­ной, что­бы эф­фект го­рода на ла­дони мог про­чувс­тво­вать­ся спол­на. От­сю­да он ка­зал­ся ку­да мень­ше: уз­кие ли­нии пе­ре­ул­ков, до­рог и прос­пектов, на ко­торых вид­не­ют­ся кро­шеч­ные точ­ки жел­тых так­си, пос­то­ян­но пе­реме­ща­ющи­еся с мес­та на мес­то. Они выг­ля­дели как му­равьи, бе­реж­но тас­ка­ющие ве­точ­ки и лис­ти­ки. Во­об­ще, дей­стви­тель­но, го­рода и вправ­ду по­хожи на му­равей­ни­ки. Боль­шие тех­но­логич­ные му­равей­ни­ки со все­ми удобс­тва­ми, в ко­торых лю­ди-му­равьи изо дня в день ха­отич­но бе­га­ют, ко­пошат­ся и вы­пол­ня­ют ру­тин­ную ра­боту на бла­го все­му му­равь­ино­му об­щес­тву.

От та­ких мыс­лей Ди­его по­ежил­ся. Ну вот что он за че­ловек та­кой? Нет что­бы вос­хи­тить­ся рас­сти­ла­ющим­ся ви­дом и прос­то по­любо­вать­ся, так он еще и на­обо­рот ка­кую-ни­будь га­дость по­дума­ет. И вот так всег­да. Веч­но он все пор­тит.

Лей­ла вер­ну­лась до­воль­но быс­тро, так что вся­кие про­тив­ные мыс­лишки не ус­пе­ли сно­ва зах­ва­тить его пол­ностью. По­дой­дя к не­му, она про­тяну­ла ему пе­ченье, взя­тое с од­но­го из сто­лов, и, как бы па­рень не от­не­кивал­ся от уго­щения, в ито­ге ско­ро ему все рав­но приш­лось пе­реже­вывать его с та­кой кис­лой ми­ной, буд­то это был ли­мон.

– Ну из­ви­ни, – про­тяну­ла де­вуш­ка, наб­лю­дая за ним, – я дол­жна бы­ла дать те­бе его поп­ро­бовать, оно ведь та­кое вкус­ное, прав­да?

– Угу, – вы­дал па­рень, с тру­дом прог­ла­тывая еду. – Не­веро­ят­но.

И са­мое за­бав­ное, он сов­сем не врал. Пе­ченье на са­мом де­ле бы­ло до­воль­но вкус­ным, дру­гое де­ло, что ему да­же смот­реть на не­го, как и на весь ос­таль­ной фур­шет, не хо­телось.

– Ди­его, мне нуж­но те­бе кое-что ска­зать, – вне­зап­но про­из­несла Лей­ла, по­вер­нувшись к стек­лу.

– Да? – от столь не­ожи­дан­ной реп­ли­ки Ди­его чуть не по­давил­ся ос­татка­ми пе­ченья, но, сла­ва не­бесам, его про­нес­ло, и те­перь все вни­мание его бы­ло при­кова­но к де­вуш­ке.

– А хо­тела ска­зать, – на­чала она, нер­вно пе­реби­рая паль­ца­ми, – что мне при­дет­ся вре­мен­но по­кинуть те­бя.

– Что? В смыс­ле? – не­пони­ма­юще воп­ро­шал па­рень, по­ка Лей­ла со­бира­лась с ду­хом.

– По­нима­ешь, – про­дол­жи­ла она, – мне нуж­но ре­шить кое-ка­кие воп­ро­сы в кол­ледже, свя­зан­ные с мо­им за­дани­ем, и я пла­ниро­вала про­пус­тить все се­год­няшние се­мина­ры и вер­нуть­ся сю­да пос­ле обе­да, ког­да нач­нется кон­курс. Так что к трем я уже, ско­рее все­��о, бу­ду здесь, – она под­ня­ла взгляд на сво­его со­бесед­ни­ка, ко­торый выг­ля­дел слег­ка оша­раше­но, и улыб­ну­лась. – На­де­юсь, ты не воз­ра­жа­ешь?

Тот, пох­ло­пав гла­зами, по­качал го­ловой.

– Нет. Что ты. Сов­сем нет. У те­бя де­ла, по­нимаю, – ска­зал он, но так, что да­же он сам не по­верил бы сво­им сло­вам.

Де­вуш­ка же улыб­ну­лась еще ши­ре и в ка­чес­тве бла­годар­ности при­об­ня­ла его.

– Спа­сибо боль­шое! – ра­дос­тно ве­щала она. – Я зна­ла, что ты пой­мешь.

– Н-не за что, – за­ика­ясь, от­ве­тил Ди­его, ко­торый выг­ля­дел ну очень рас­те­ряно. – Удач­но­го д-дня!

– И те­бе то­го же, – крик­ну­ла она уже на бе­гу. – Встре­тим­ся се­год­ня днем, а по­ка ме­ня не бу­дет, по­кажи им тут всем, что та­кое «Пор­тсай­дский вес­тник»!

***

Вый­дя из зда­ния, де­вуш­ка вздох­ну­ла с об­легче­ни­ем. Вот уж что-что, а вся­кие нуд­ные се­мина­ры и кон­фе­рен­ции она тер­петь не мог­ла и ста­ралась из­бе­гать их по мак­си­муму. За­чем тог­да она при­еха­ла сю­да? Все прос­то: во-пер­вых, ей на са­мом де­ле нуж­но бы­ло ра­зоб­рать­ся со сво­им за­чет­ным за­дани­ем, ко­торое дол­жен сде­лать каж­дый сту­дент их кур­са, а во-вто­рых… во-вто­рых, она хо­тела под­держать Ди­его. Да, имен­но так. Из­на­чаль­но она во­об­ще не ожи­дала, что ока­жет­ся здесь, но по­том ее ру­ка вдруг са­ма взмет­ну­лась вверх, а ее звон­кий го­лос са­моп­ро­из­воль­но раз­дался во всех угол­ках о­упен­спей­са: «А я то­же по­еду». По­жалуй, она и са­ма не ожи­дала та­кого от се­бя, од­на­ко, ко­неч­но, от­сту­пать бы­ло уже поз­дно.

Спох­ва­тив­шись, что сто­ит как ста­туя пос­ре­ди тро­ту­ара, она на­тяну­ла ка­пюшон кур­тки – над го­родом яв­но со­бирал­ся дождь – и дви­нулась вниз по ули­це к бли­жай­шей стан­ции мет­ро. Этот па­рень как-то стран­но на нее вли­ял. Она без кон­ца ук­радкой пог­ля­дыва­ла на не­го, с упо­ени­ем слу­шала все, что бы он ни го­ворил, да­же ес­ли те­ма бы­ла да­лека от сфе­ры ее ин­те­ресов, пос­то­ян­но сме­ялась и улы­балась, а так­же не бо­ялась рас­ска­зать ему что-то та­кое, о чем обыч­но го­вори­ла толь­ко с под­ру­гами. Во­об­ще бы­ло в нем неч­то, че­го не­дос­та­вало мно­гим дру­гим лю­дям: прос­то­та. Ис­крен­няя и без­мерно при­тяга­тель­ная прос­то­та. При­чем прос­то­та без глу­пос­ти, ни­как не соп­ря­жен­ная с не­вежес­твом, а имен­но та прос­то­та, под ко­торой под­ра­зуме­ва­ет­ся от­кры­тость, прав­ди­вость и лег­кость. Она зак­ры­вала гла­за, и во­об­ра­жение са­мо на­чина­ло ри­совать ей об­раз. Об­раз мо­лодо­го пар­ня с ру­сыми во­лоса­ми и брон­зо­вой ко­жей, жи­вуще­го на фер­ме и изо дня в день вы­гоня­юще­го в по­ле ста­до ло­шадей. Там он обя­затель­но сед­ла­ет од­ну из ко­был и ле­тит вер­хом навс­тре­чу ли­хому вет­ру, дер­жа в од­ной ру­ке по­водья, а дру­гой ши­роко­полую шля­пу. А по­том, вдо­воль на­катав­шись, спры­гива­ет с ло­шади и бе­жит че­рез по­ле, вык­ри­кива­ет что-то, вски­дыва­ет ру­ки к сол­нцу, ны­ря­ет в вы­сокую мяг­кую тра­ву…

Вне­зап­но де­вуш­ка на­тол­кну­лась на что-то и, ой­кая, под­ня­ла взгляд. Пря­мо пе­ред ней сто­ял вы­сокий креп­кий муж­чи­на и не­до­умен­но смот­рел на нее. Из­ви­нив­шись за свою не­ук­лю­жесть, она пос­пе­шила уй­ти от­ту­да как мож­но ско­рее. Да, все же хо­дить с зак­ры­тыми гла­зами в Нью-Й­ор­ке – не са­мая луч­шая идея, ее во­об­ра­жение уно­сит ее за грань ре­аль­нос­ти быс­трее, чем она ус­пе­ва­ет со­об­ра­зить, что еще чуть-чуть и она на­тол­кнет­ся на пре­пятс­твие, или нап­ри­мер, что она про­пус­ти­ла свою ос­та­нов­ку. К сло­ву, имен­но это и бы­ло глав­ной при­чиной то­го, по­чему она все вре­мя опаз­ды­ва­ет на за­нятия.

Спус­тившись в под­земку и сев на нуж­ный по­езд, Лей­ла вновь за­дума­лась. Су­дя по рас­пи­санию, ко­торое она дос­та­ла из рюк­зачка, пря­мо сей­час дол­жен ид­ти один из тех се­мина­ров, ку­да хо­тел по­пасть Ди­его. Она ис­крен­не на­де­ялась, что все прой­дет хо­рошо, в кон­це кон­цов, он так силь­но вол­но­вал­ся все ут­ро. Он не го­ворил об этом, но это все рав­но бы­ло за­мет­но. А че­го сто­ил его по­терян­ный взгляд, ког­да ей приш­лось ска­зать, что у нее се­год­ня есть дру­гие де­ла, и ей при­дет­ся вре­мен­но по­кинуть его. Она тог­да ед­ва сдер­жа­лась, что­бы не прев­ра­тить все в шут­ку и не по­жалеть его. Но по­том ей вспом­ни­лась од­на про­читан­ная нес­коль­ко лет на­зад статья в жур­на­ле, в ко­торой го­вори­лось, что жа­леть муж­чин ка­тего­ричес­ки нель­зя, по­тому что они вос­при­нима­ют это как уни­жение сво­его дос­то­инс­тва. Она не зна­ла, прав­да ли так про­ис­хо­дит или нет, но са­ма кон­цепция ка­залась пра­виль­ной, а по­тому де­вуш­ка сдер­жа­лась в сво­ем по­рыве.

По­езд кач­нулся, кра­сивый пос­тавлен­ный го­лос объ­явил ее ос­та­нов­ку, и она впо­пыхах вы­бежа­ла из ва­гона. Кам­пус кол­леджа на­ходил­ся бук­валь­но в па­ре ми­нут ходь­бы от мет­ро, нуж­но бы­ло толь­ко прой­ти че­рез ма­лень­кий парк, так что она при­выч­но пош­ла по зна­комым до­рож­кам, об­хо­дя лу­жи и пе­реп­ры­гивая че­рез об­ра­зовав­шу­юся грязь. Ей пред­сто­яло пре­одо­леть пос­ледние фу­ты, ког­да по­зади пос­лы­шал­ся гру­бый ок­рик:

– Ого, ко­го я ви­жу! Лей­ла, дет­ка, где ты про­пада­ла?

Де­вуш­ка мо­мен­таль­но ос­та­нови­лась. По все­му ее те­лу прош­ла па­рали­зу­ющая вол­на, буд­то по ней пус­ти­ли ток, и те­перь она не мог­ла по­шеве­лить­ся.

– Не твое со­бачье де­ло, Пол, – сквозь зу­бы от­ве­тила она, да­же не по­вора­чива­ясь. Ви­деть это­го че­лове­ка, так нек­ста­ти по­явив­ше­гося имен­но сей­час, ей не хо­телось.

– Хей, сбавь обо­роты, дет­ка, – фыр­кнул он, бес­пардон­но раз­во­рачи­вая де­вуш­ку к се­бе ли­цом и об­ви­вая ее ру­ками. – Что зна­чит не мои? Как раз та­ки очень да­же мои; я же хо­чу знать, чем ты веч­но за­нята.

Рас­крыв рот от та­кой наг­лости, Лей­ла по­пыта­лась выб­рать­ся из его объ­ятий, креп­ких объ­ятий, на­до ска­зать. В ито­ге, при­ложив уси­лия, она все же смог­ла выр­вать­ся, пусть и окон­ча­тель­но ис­портив при этом се­бе при­чес­ку.

– Сво­ей жизнью! Сво­ей час­той лич­ной жизнью, в ко­торую ты не име­ешь пра­ва со­вать свой лю­бопыт­ный нос, – приг­ла­живая пря­ди, от­ве­тила она. – Или те­бе это сло­восо­чета­ние ни о чем не го­ворит?

Гро­мад­ный па­рень на­супил­ся и сло­жил ру­ки на гру­ди.

– Ну ка, а по­под­робнее?

– А ес­ли по­под­робнее, то ва­ли от­сю­да, ты ме­ня дос­тал, – в сер­дцах вскрик­ну­ла Лей­ла и уже хо­тела раз­вернуть­ся и уй­ти, как Пол схва­тил ее за ру­ку, не дав это­го сде­лать.

– Я не по­нял, это ты ти­па сей­час что име­ла в ви­ду?

– От­пусти, – сно­ва по­пыта­лась выр­вать­ся Лей­ла, но хват­ка его бы­ла же­лез­ной. – От­пусти сей­час же, я сей­час по­лицию вы­зову, ты, при­дурок.

– Сна­чала объ­яс­ни, что ты име­ла в ви­ду под лич­ной жизнью, – нас­та­ивал на сво­ем Пол, и де­вуш­ка сда­лась.

– Ну вот смот­ри: я жи­ву в Пор­тсай­де, учусь в Нью-Й­ор­ке, ра­ботаю в од­ной из луч­ших и не­обыч­ных га­зет­ных ре­дак­ций, от­ды­хаю в оди­ночес­тве или с друзь­ями, но в лю­бом слу­чае без те­бя. Гу­ляю, хо­жу в ма­гази­ны, ки­но, те­атр, с ут­ра до но­чи ри­сую, и при этом все это про­ис­хо­дит без те­бя. Об­ща­юсь с дру­гими, осо­бен­но в ин­терне­те я це­лыми дня­ми, но не с то­бой. Ког­да мне грус­тно и оди­ноко на по­мощь при­ходит кто угод­но, но не ты. Ес­ли воз­никнут проб­ле­мы с уче­бой, я спро­шу со­вета у ко­го угод­но, но не у те­бя. Ес­ли в Стар­баксе бу­дут раз­да­вать скид­ки всем, кто при­ведет с со­бой дру­га, то я при­веду точ­но не те­бя. Ес­ли мне нуж­но бу­дет сроч­но об­су­дить му­зыкаль­ную или ки­но-но­вику, то я ни­ког­да не вы­беру для этой це­ли те­бя. Ес­ли мне при­дет­ся зас­трять с кем-ни­будь в лиф­те, то я бу­ду мо­лить­ся бо­гу, что­бы это ока­зал­ся не ты. За­то вот сто­ило те­бе по­ехать со мной в Пор­тсайд, как я по­пала в ку­чу не­лепых си­ту­аций, о не­кото­рых из ко­торых до сих пор жа­лею и вспо­минаю со сты­дом. По­нима­ешь?

– Неа, – Пол смот­рел на нее та­ким глу­пым взгля­дом, что де­вуш­ка не удер­жа­лась и при­ложи­ла ла­донь к ли­цу, – ни­чер­та не по­нимаю.

– Ко­роче го­воря, ес­ли объ­яс­нять мак­си­маль­но при­митив­но для не ме­нее при­митив­ных пред­ста­вите­лей ро­да че­лове­чес­ко­го, – она сде­лала мно­гоз­на­читель­ную па­узу и с уко­ром пос­мотре­ла на оза­дачен­но­го пар­ня-гро­милу, – ты мне не­ин­те­ресен. Сов­сем. Ты толь­ко ме­ша­ешь мне и де­ла­ешь мою жизнь в нес­коль­ко раз ху­же. И имен­но по­это­му я не хо­чу с то­бой не то что раз­го­вари­вать, но да­же ви­деть­ся. Про­щай.

Но Пол так и не раз­жал паль­цев, на­обо­рот он толь­ко силь­нее сжал ру­ку, так, что Лей­ла вскрик­ну­ла от бо­ли.

– То есть я ти­па лиш­ний? Ти­па ты ме­ня бро­са­ешь, да? – по его ви­ду мож­но бы­ло ска­зать, что он очень зол, и луч­ше бы к не­му в дан­ный мо­мент во­об­ще не лезть, но де­вуш­ку это не ос­та­нови­ло. Во­об­ще-то пря­мо сей­час она выг­ля­дела не ме­нее дру­желюб­но.

– Че­го? Бро­са­ешь? Ты что, сов­сем с ка­тушек съ­ехал? Ког­да это мы во­об­ще на­чали встре­чать­ся? Что ты не­сешь? Ты ведь да­же не пред­ла­гал мне та­кого!

Пол по­чесал за­тылок.

– А че на­до бы­ло пред­ла­гать что ли? Я ду­мал ты и так пой­мешь, вы, ба­бы, ведь веч­но но­ете, что на вас ник­то вни­мания не об­ра­ща­ет.

– В тво­ем слу­чае я бы пред­почла, что­бы ты ме­ня во­об­ще не знал, не то что вни­мания не об­ра­щал, – Лей­ла так силь­но дер­ну­ла го­ловой, что ее куд­ри раз­ле­телись по все­му ли­цу. – В об­щем, не­важ­но, прос­то от­стань от ме­ня. Ес­ли уж ты так за­гово­рил, то, да, бро­саю, прек­ра­ти ме­ня прес­ле­довать и бе­сить по­чем зря. Все кон­че­но.

И в этот раз она, пой­мав мо­мент, ког­да тот еще не ус­пел прий­ти в се­бя, от­дерну­ла ру­ку и со всех ног по­бежа­ла. К со­жале­нию, до кам­пу­са еще ос­та­валось при­лич­ное рас­сто­яние, и до­бежать до не­го она бы при всем же­лании не ус­пе­ла, тем бо­лее что Пол сос­то­ял в уни­вер­си­тет­ской сбор­ной по лег­кой ат­ле­тике, так что опе­редить его в бе­ге бы­ло до­воль­но слож­но. Дог­нав ее, он схва­тил ее за за­пястья и ряв­кнул:

– Кто он? Кто этот уб­лю­док? – в его го­лосе зву­чала сле­пая не­нависть, в гла­зах го­рел бе­зум­ный огонь, а на вис­ках пуль­си­рова­ли жил­ки. – Ска­жи мне, кто это, сей­час же!

– Что? О чем ты? – ис­пу­ган­но пе­рес­про­сила она. Ей уже са­мой ка­залось пло­хой идея выс­ка­зать это­му бол­ва­ну все как на ду­ху.

– Я хо­чу знать, кто тот зас­ра­нец, что увел те­бя у ме­ня! Ух, ес­ли я его най­ду, он от ме­ня жи­вым не уй­дет.

И он за­шел­ся ка­ким-то сов­сем бе­зум­ным сме­хом. Лей­ла сно­ва по­пыта­лась от­тол­кнуть его, но все по­пыт­ки бы­ли тщет­ны.

– Я те­бе ни­чего не ска­жу, но знай, что он луч­ше те­бя раз в сто! Он, по край­ней ме­ре, не дер­га­ет ме­ня за ко­неч­ности и зна­ет, что та­кое душ!

На этих сло­вах Пол буд­то сно­ва за­вис, и Лей­ла, по­чувс­тво­вав се­бя уве­рен­нее, про­дол­жи­ла:

– А еще он взрос­лый, ум­ный и ин­телли­ген­тный, а не пол­ный де­бил, как ты.

– Ну, я так и по­нял, – вне­зап­но с ус­мешкой ска­зал тот. – Так и знал, что все тел­ки оди­нако­вые, – и на не­мой воп­рос Лей­лы от­ве­тил: – При пер­вой же воз­можнос­ти сбе­жала к бо­гато­му па­поч­ке, ко­торый бу­дет за те­бя вез­де пла­тить и по­купать ма­шины, те­лефо­ны и до­рогие шмот­ки. Ес­ли так, то я да­же рад, что ты сва­лила к сво­ему хры­чу. Про­даж­ная шлю­ха.

За­кон­чив свою экс­прес­сивную речь, он с чувс­твом вы­пол­ненно­го дол­га смач­но плю­нул под но­ги и на­конец от­пустил ее ру­ки. И это, по­жалуй, бы­ло са­мой боль­шой его ошиб­кой за день. Не те­ряя ни ми­нуты, Лей­ла за­мах­ну­лась и вле­пила ему та­кую силь­ную по­щечи­ну, что звук уда­ра еще дол­го сто­ял у них в ушах.

– Да как ты сме­ешь! – вы­дала она, смот­ря ему пря­мо в гла­за. – Как ты сме­ешь су­дить ме­ня и его, не зная прав­ды? Я бы­ла пра­ва на твой счет, ты мер­зок и от­вра­тите­лен. И не го­вори со мной боль­ше, да­же не смот­ри в мою сто­рону. Чтоб ты про­валил­ся!

На этом она под­тя­нула спав­ший с пле­ча рюк­за­чок, от­ки­нула на­зад ры­жие во­лосы, от­крыв­шие ее по­алев­шие от злос­ти ще­ки, и не спе­ша нап­ра­вилась к зда­нию кол­леджа. Гад­кий Пол ис­портил ей все нас­тро­ение, так что она пла­ниро­вала зай­ти в уни­вер­си­тет­скую ка­феш­ку за ста­кан­чи­ком аро­мат­но­го лат­те и све­жевы­печен­ным ро­гали­ком, что­бы хоть нем­но­го ус­по­ко­ить­ся, пос­ле че­го мож­но бу­дет со спо­кой­ной со­вестью ид­ти по де­лам. Все же се­год­ня у нее плот­ный гра­фик, и ей еще на­до ус­петь вер­нуть­ся на фо­рум до на­чала кон­курса, так что вы­бивать­ся из не­го не сто­ит.

***

Вре­мя бы­ло как раз око­ло трех, ког­да Лей­ла впо­пыхах вош­ла в зда­ние Об­щес­тва. Бо­рясь те­перь не толь­ко с пос­то­ян­но спол­за­ющим с пле­ча рюк­за­ком, но и с ог­ромным ту­бусом, она кое-как влез­ла в лифт и под­ня­лась к кон­фе­ренц-за­лу, где они с Ди­его до­гово­рились встре­тить­ся. Па­рень уже сто­ял там, и, ес­ли су­дить по его вы­раже­нию ли­ца, се­мина­ры прош­ли сов­сем не так, как хо­телось бы. По­дой­дя к не­му, она пер­вым де­лом и по­ин­те­ресо­валась, что слу­чилось.

– Это бы­ло ужас­но! – сию же се­кун­ду вос­клик­нул он. – Прос­то ужас­но.

– Что бы там ни бы­ло, ты мо­жешь мне рас­ска­зать, – ска­зала Лей­ла и сно­ва поп­ра­вила спол­за­ющую лям­ку. – Обе­щаю, что бу­ду дер­жать рот под зам­ком и не рас­простра­нять­ся.

– Ох, это прос­то по­зор. По­зор на мою го­лову, – про­тянул па­рень и зак­рыл ру­ками ли­цо. По­том он тя­жело вздох­нул и толь­ко тог­да, со­из­во­лив под­нять взгляд на де­вуш­ку, спох­ва­тил­ся, что на­до бы пред­ло­жить ей свою по­мощь. – Э-э, мо­жет, мне взять у те­бя эту… как ее… шту­ку?

– Ту­бус, – она улыб­ну­лась. – Да, по­жалуй­ста, ес­ли те­бя не зат­руднит. А то дер­жать од­новре­мен­но две спа­да­ющие с плеч ве­щи – удо­воль­ствия ма­ло.

Сняв его с се­бя, она пе­реда­ла ту­бус Ди­его, и тот по­весил его на се­бя, пе­реки­нув лям­ку че­рез го­лову. Та­ким об­ра­зом на гру­ди у не­го по­лучил­ся крест из ля­мок его сум­ки и ту­буса, о чем не пре­мину­ла по­шутить Лей­ла.

– Те­перь ты по­хож на во­ору­жен­но­го бо­ево­го ма­га, у ко­торо­го в по­ход­ной сум­ке склян­ки с зель­ями, а за спи­ной вол­шебный меч, не зна­ющий про­маха.

– На бо­ево­го ма­га-эль­фа, – поп­ра­вил ее па­рень, ука­зывая на свои уши. – И это не меч, а кол­чан со стре­лами. Рань­ше я ме­ня еще и лук был, но стрел для не­го не бы­ло, и по­тому я ра­дос­тно об­ме­нял его на этот са­мый кол­чан. Но мне нев­до­мек бы­ло, что стре­лы-то по­яви­лись, а вот при­менить их те­перь не по­лучит­ся.

И они оба заш­лись сме­хом.

– К сло­ву, – про­дол­жил он, нап­равля­ясь к вы­ходу с эта­жа, – кон­курс прод­лится два дня, и учас­тни­ков рас­пре­дели­ли по дням и да­же по вре­мени. – Он по­лез в сум­ку и дос­тал от­ту­да рас­пи­сание. – Вот ви­дишь, се­год­ня пер­вый кон­кур­сный день, – де­вуш­ка кив­ну­ла, – и вни­зу при­пис­ка: «Кон­кур­сное рас­пи­сание уточ­няй­те на сай­те». Тог­да я от­крыл этот сайт и вы­яс­нил, что Тер­нер дол­жен был выс­ту­пать во вто­рой день, то есть зав­тра, че­му я нес­ка­зан­но об­ра­довал­ся. У ме­ня еще есть вре­мя нем­но­го под­го­товить­ся.

– Не знаю, мне ка­жет­ся, ты и так уже го­тов, – ска­зала Лей­ла с улыб­кой. – Прос­то нак­ру­чива­ешь се­бя.

Ус­лы­шав это, Ди­его ос­та­новил­ся.

– Нет, Лей­ла, нет, я не нак­ру­чиваю се­бя. И я не го­тов, оп­ре­делен­но! Тер­нер го­товил­ся к это­му про­ек­ту нес­коль­ко ме­сяцев, тог­да ког­да мне на под­го­тов­ку да­ли все­го па­ру дней. Как я во­об­ще в та­ком слу­чае мо­гу го­ворить, что к че­му-то го­тов?

– Ну, не знаю… – сту­шева­лась де­вуш­ка. – Мне по­каза­лось, что ты усер­дно ра­ботал над ним в пос­ледние нес­коль­ко дней до отъ­ез­да. Те­бе ведь да­же по­мога­ла та де­вуш­ка, Джу­ли. Я ви­дела вас. Вы да­же, ка­жет­ся, встре­чались, так?

На его ли­це вдруг про­мель­кну­ла ка­кая-то со­вер­шенно но­вая эмо­ция, и от Ди­его она не ук­ры­лась.

– Ну да, я про­сил у нее по­мощи с под­го­тов­кой к выс­тупле­нию. Толь­ко и все­го. Она ведь сес­тра Тер­не­ра, они де­лали этот про­ект вмес­те.

– Да-да, ко­неч­но, – про­ведя ру­кой по ли­цу, про­из­несла Лей­ла. – Я по­нимаю. В лю­бом слу­чае, ты так и не рас­ска­зал, что про­изош­ло на се­мина­рах.

– Я уж на­де­ял­ся, что ты за­была, – вы­зывая лифт, отоз­вался па­рень. – В об­щем, ес­ли вкрат­це, то я сел в лу­жу пе­ред всей а­уди­тори­ей.

– А ес­ли не вкрат­це? – ос­то­рож­но спро­сила де­вуш­ка, про­тис­ки­ва­ясь в ка­бин­ку.

– Ес­ли не вкрат­це… О гос­по­ди, не уве­рен, что хо­чу об этом го­ворить.

– И все-та­ки… – про­тяну­ла она в на­деж­де ус­лшать ис­то­рию це­ликом.

– Я об­ла­жал­ся. И вот все. Ви­дишь ли, в са­мом кон­це, ког­да Ник, ко­торый, меж­ду про­чим, не пос­ледний че­ловек в ми­ре жур­на­лис­ти­ки, за­кон­чил го­ворить, он пре­дос­та­вил сло­во ос­таль­ным учас­тни­кам дис­куссии, то есть в пер­вую оче­редь нам, эк­спер­там, тем, кто ра­бота­ет в той же сфе­ре. И зна­ешь, что слу­чилось, ког­да приш­ла моя оче­редь го­ворить?

Лей­ла по­кача­ла го­ловой.

– Я ска­зал при­мер­но сле­ду­ющее: «Я со все­ми ва­ми сог­ла­сен, у ме­ня не­чего до­бавить». По­нима­ешь? И это при том, что на са­мом де­ле у ме­ня был мил­ли­он и один воп­рос как к са­мому Ни­ку, так и к дру­гим спи­керам. Да и я мог вста­вить свое сло­во, рас­ска­зать о сво­ем опы­те, но у ме­ня не по­лучи­лось. Я… у ме­ня как буд­то ком по­перек гор­ла встал, я не знал, что ска­зать. Мне во­об­ще по­каза­лось, что я вдруг ра­зучил­ся го­ворить. Под­чистую! Это про­вал.

Выс­лу­шав его мо­нолог, Лей­ла сна­чала с ми­нуту прос­то оше­лом­ленно смот­ре­ла на не­го, а по­том, не сдер­жавшись, зас­ме­ялась, что при­вело Ди­его в пол­ней­шее за­меша­тель­ство.

– Что смеш­но­го?! – нах­му­рив­шись, оби­жен­но по­ин­те­ресо­вал­ся он. – Ты мо­жешь сме­ять­ся, сколь­ко хо­чешь, но проб­ле­ма от это­го не ис­чезнет.

– Прос­ти, – сквозь сле­зы от­ве­тила де­вуш­ка. – Прос­то это так стран­но для ме­ня, я, ви­димо, ни­ког­да те­бя не пой­му.

– В смыс­ле? – удив­ленно пе­рес­про­сил па­рень. – По­чему стран­но?

– По­тому что, ес­ли бы я так пе­режи­вала из-за то­го, что не смог­ла вы­разить свои мыс­ли, то дав­но бы сош­ла с ума. Со мной та­кое во­об­ще час­то слу­ча­ет­ся, ког­да я не мо­гу по­доб­рать нуж­ных слов, что­бы объ­яс­нить свою точ­ку зре­ния и по­казать, что я по это­му по­воду ду­маю. По­тому и пред­по­читаю от­малчи­вать­ся, сми­рен­но со все­ми сог­ла­шать­ся и лиш­ний раз не всту­пать в спо­ры.

– А мне толь­ко дай по­вод пос­по­рить, и я бу­ду ярос­тно от­ста­ивать свою точ­ку зре­ния. Так что да, бо­юсь, ты и вправ­ду ме­ня не по­нима­ешь.

Де­вуш­ка по­жала пле­чами. Две­ри лиф­та ра­зош­лись в раз­ные сто­роны, и ре­бята выш­ли пря­миком в прос­торный зал, на­поми­на­ющий по сти­лю лоф­ты. Раз­ве что де­ревян­ных ба­лок не бы­ло, прав­да вмес­то них бы­ли ис­кусс­твен­ные пе­рего­род­ки. Зал дей­стви­тель­но был боль­шой, ведь он за­нимал прак­ти­чес­ки весь этаж. Три из че­тырех стен за­нима­ли ши­рокие па­норам­ные ок­на, так что по­меще­ние днем прак­ти­чес­ки не нуж­да­лось в ос­ве­щении. По чет­вертой сте­не, вык­ра­шен­ной в на­сыщен­ный го­лубой цвет, бы­ли раз­ве­шаны раз­личные фо­тог­ра­фии. По­дой­дя к ним поб­ли­же, Ди­его уви­дел, что они – часть выс­тавки, про­ходив­шей в од­но вре­мя с фо­румом. Нес­пешно обой­дя их все, ре­бята поб­ре­ли в центр за­ла, где рас­по­ложи­лись на удоб­ном ди­ван­чи­ке в ожи­дании на­чала пер­во­го кон­кур­сно­го дня.

– Зна­ешь, что я ду­маю? – ска­зал па­рень, об­ло­котив­шись на под­ло­кот­ник и под­пе­рев го­лову ла­донью.

– Без по­нятия, – отоз­ва­лась Лей­ла, дос­та­вая из рюк­за­ка пе­ченья, ко­торые она еще с ут­ра ста­щила с фур­ше­та, и да­вая их ему. – ��ыс­ли по­ка чи­тать не на­учи­лась.

– Я ду­маю, – про­иг­но­риро­вал ее вы­пад Ди­его, – что неп­ло­хо бы­ло бы се­год­ня ве­чером за­ехать в гос­ти к ма­тери. Все же мы дав­но не ви­делись…

– Неп­ло­хо? – вос­клик­ну­ла де­вуш­ка. – Да это бы­ло бы прос­то за­меча­тель­но!

– Да, по­жалуй, – сог­ла­сил­ся с ней он. – Но с то­бой-то что де­лать?

Лей­ла удив­ленно вски­нула бро­ви.

– В смыс­ле, что со мной де­лать? Взять с со­бой, ко­неч­но же.

Ди­его ус­мехнул­ся и по­качал го­ловой.

– Пло­хая идея. Очень пло­хая идея. Не сто­ит да­же и ду­мать.

– По­чему это? Бо­ишь­ся, что твоя ма­ма пло­хо на ме­ня от­ре­аги­ру­ет?

– Нет, – за­махал ру­ками он, – как раз та­ки на­обо­рот, что она от­ре­аги­ру­ет слиш­ком хо­рошо и от­то­го бур­но. Ви­дишь ли, ес­ли ты ей пон­ра­вишь­ся, а это прак­ти­чес­ки сто про­цен­тов, то она те­бя не от­пустит, по­ка не уз­на­ет о те­бе все, по­ка ты не поп­ро­бу­ешь ее шар­лотку, и по­ка ты не выс­лу­ша­ешь все ком­пли­мен­ты, ко­торые она за­хочет те­бе сде­лать.

Слу­шая его, де­вуш­ка сло­жила ла­дони вмес­те и улы­балась во весь рот.

– Но так это же чу­дес­но! Не ви­жу в этом ни­чего пло­хого! – ра­дос­тно от­клик­ну­лась она. – По срав­не­нию с мо­ими ро­дите­лями, ко­торые да­же вось­мо­му чу­ду све­та вряд ли бы уди­вились, твоя мать ка­жет­ся прос­то ан­ге­лом и чрез­мерно ми­лой жен­щи­ной.

– Чрез­мерно, – от­ве­тил он, выс­тавляя ука­затель­ный па­лец, – вот имен­но это сло­во, да.

– Не­важ­но, – па­риро­вала Лей­ла, – к то­му же с мо­ей семь­ей ты зна­ком, так что те­перь моя оче­редь.

– Лад­но-лад­но, – взды­хая, сдал­ся Ди­его, и Лей­ла да­же под­прыг­ну­ла на мес­те. – Твоя взя­ла. Я от­го­вари­вать не бу­ду, – и чуть поз­же до­бавил. – А еще го­ворит, что спо­рить не лю­бит.

– Не люб­лю, да, – ска­зала она, от­ку­сывая ку­сок от оче­ред­но­го пе­ченья. – Но иног­да при­ходит­ся, осо­бен­но ког­да име­ешь де­ло с та­кими упер­ты­ми людь­ми, как ты. Не оби­жай­ся, лад­но?

– На прав­ду не оби­жа­ют­ся, – ус­мехнул­ся тот и про­тянул ру­ку, по­казы­вая, что был бы не прочь по­лучить еще од­но уго­щение.

Так они про­сиде­ли в псев­до­лоф­те, ве­село бол­тая о том и о сем, до са­мого ве­чера, а ког­да вдруг вспом­ни­ли, за­чем, собс­твен­но, здесь на­ходят­ся, ока­залось, что они опоз­да­ли на на­чало кон­курса на де­сять ми­нут. Быс­тро соб­равшись, они, хи­хикая над собс­твен­ной за­быв­чи­востью, рва­нули к кон­фе­ренц-за­лу, где и дол­жна бы­ла сос­то­ять­ся пре­зен­та­ция про­ек­тов. Вхо­дили они в зал на цы­поч­ках, ос­матри­ва­ясь, ку­да бы им при­мос­тить­ся. И на та­кой прос­той воп­рос най­ти от­ве­та не уда­лось, на­роду на пре­зен­та­ции соб­ра­лось так же мно­го, как и с ут­ра на от­кры­тии. Ре­шив ос­та­новить­ся у стен­ки, что­бы не шур­шать, не про­бирать­ся по ря­дам и не ме­шать ос­таль­ным, они сбро­сили ве­щи и об­ло­коти­лись на нее. Пре­зен­та­ции про­ходи­ли стро­го по рег­ла­мен­ту: каж­до­му на выс­тупле­ние и пред­став­ле­ние сво­его про­ек­та от­во­дилось не боль­ше пят­надца­ти ми­нут, и то пят­надцать – это уже пе­ребор. Боль­шинс­тво выс­ту­па­ющих ук­ла­дыва­лось в ку­да мень­ший про­межу­ток вре­мени. Все они го­вори­ли чет­ко, уве­рен­но и по де­лу. Каж­дый из них зву­чал как нель­зя убе­дитель­но. И так же убе­дитель­но и уве­рен­но все они от­ве­чали на воп­ро­сы, ко­торые им за­дава­ли лю­ди, си­дящие в кон­кур­сной ко­мис­сии. Наб­лю­дая про­цесс вжи­вую, Ди­его пок­рылся ис­па­риной. Уже да­же сей­час, ког­да он ви­дит все со сто­роны, ему не­хоро­шо, а что же бу­дет зав­тра… В гор­ле пе­ресох­ло. При­под­ня­тое нас­тро­ение и ос­татки на­деж­ды на хо­роший ис­ход как ру­кой сме­ло. У не­го нет шан­сов. Ес­ли уж он не смог ни­чего ска­зать на се­год­няшней дис­куссии, то зав­тра он во­об­ще не смо­жет да­же под­нять­ся на сце­ну. Его па­рали­зу­ет от стра­ха так, что ко­му-то при­дет­ся вы­носить его из зда­ния на но­сил­ках. Это бу­дет про­вал. Пол­ней­ший фи­ниш.

– Идем от­сю­да, – ска­зал вдруг он Лей­ле, про­дол­жая стек­лянным взгля­дом смот­реть на сце­ну. – Ско­рее.

– Что та­кое? По­чему? – воп­ро­шала она, но па­рень пол­ностью иг­но­риро­вал все воп­ро­сы. Схва­тив сум­ку и ту­бус, он, ста­ра­ясь сту­пать мак­си­маль­но нес­лышно, пу­лей вы­летел из за­ла. Вслед за ним выш­ла и де­вуш­ка. – Что про­изош­ло? Те­бе пло­хо?

Но Ди­его не от­ве­чал. Он лишь сел на пол, тя­жело ды­шал и, не от­ры­ва­ясь, смот­рел в пол. Ру­ки его тряс­лись, ког­да он под­нял их, что­бы смах­нуть пот с ли­ца. Обес­ку­ражен­ная Лей­ла, не зная, что де­лать, се­ла ря­дом.

– Мо­жет ско­рую выз­вать? Или хо­тя бы во­ды при­нес­ти?

Па­рень по­качал го­ловой.

– Не на­до ни то­го, ни дру­гого. Уже прош­ло, все в по­ряд­ке. Прос­то… прос­то я слиш­ком пе­револ­но­вал­ся, – и, от­ве­чая на не­мой воп­рос де­вуш­ки, он про­дол­жил. – Ты ви­дела, как все стро­го, ка­кие воп­ро­сы за­да­ют. Мне ка­жет­ся, ме­ня ждет про­вал. Я не смо­гу. Я не дол­жен был сог­ла­шать­ся ехать сю­да вмес­то Тер­не­ра, те­перь я под­став­лю его.

– Не ду­маю, что все так пло­хо, – мяг­ко ска­зала та, – ско­рее, ты прос­то че­рес­чур пе­режи­ва­ешь. Все же мне сла­бо ве­рит­ся, что до это­го ты ни ра­зу ни пе­ред кем не выс­ту­пал.

– Ну, нет, выс­ту­пал, ко­неч­но, но тог­да это бы­ло сов­сем по-дру­гому, тог­да это был сов­сем дру­гой уро­вень, я мог мак­си­мум опо­зорить­ся пе­ред сво­им на­уч­ным ру­ково­дите­лем, а тут…

– Ко­неч­но, но раз­ве тог­да те­бе не ка­залось, что ты сто­ишь на по­роге че­го-то пу­га­юще­го? Раз­ве тог­да ты не бо­ял­ся так же, как сей­час, вый­ти на сце­ну? Я ду­маю, что пе­ред каж­дым выс­тупле­ни­ем мы чувс­тву­ем неч­то по­хожее, буд­то зав­тра нам не­об­хо­димо бу­дет от­пра­вить­ся на вой­ну в оди­ноч­ку, но спус­тя вре­мя пос­ле выс­тупле­ния оно уже не ка­жет­ся те­бе та­ким ужас­ным, и ты сме­ешь­ся сам над со­бой и ду­ма­ешь: «Бо­ять­ся бы­ло очень глу­по, в сле­ду­ющий раз я бу­ду ум­нее». Но от­че­го-то, да­же по­нимая, что все это, по су­ти сво­ей ерун­да, мы каж­дый раз нас­ту­па­ем на од­ни и те же граб­ли под наз­ва­ни­ем «вол­не­ни��», раз­ру­ша­ющие нас и на­шу уве­рен­ность в се­бе из­нутри.

Мо­нолог Лей­лы был за­кон­чен, а Ди­его еще не­кото­рое вре­мя пы­тал­ся пе­рева­рить все то, что он сей­час ус­лы­шал. Она пра­ва, во мно­гом, ес­ли не во всем, но так лег­ко го­ворить о вол­не­нии, как те­бя са­мого это ед­ва ка­са­ет­ся. Он по­нимал, что прис­лу­шать­ся к ее сло­вам сто­ит, но зас­та­вить се­бя не бес­по­ко­ить­ся для не­го бы­ло прак­ти­чес­ки не­выпол­ни­мой за­дачей.

– Спа­сибо за под­дер­жку, – толь­ко и смог вы­гово­рить он, улы­ба­ясь. – Я… я не знаю, что бы я без те­бя де­лал.

– По­жалуй­ста, – от­ве­тила де­вуш­ка, по­казы­вая боль­шой па­лец. – Ска­жи, что у нас даль­ше по прог­рамме?

– Ну, на се­год­ня фо­рум для нас с то­бой за­вер­шен, так что поз­драв­ляю нас с тем, что мы пе­режи­ли пер­вый его день, – па­роди­руя ве­дуще­го с от­кры­тия, ска­зал па­рень и пох­ло­пал в ла­доши, пос­ле че­го к его ап­ло­дис­ментам при­со­еди­нилась и Лей­ла. – А сей­час я хо­тел бы по­сетить мой быв­ший дом. Ты все еще хо­чешь сос­та­вить мне ком­па­нию, или уже пе­реду­мала?

– Не дож­дешь­ся! – с го­тов­ностью от­ве­тила она, на что па­рень лишь по­жал пле­чами и ска­зал: «Как хо­чешь». Соб­рав все ве­щи, они, впер­вые за весь день ни­куда не спе­ша, спус­ти­лись в са­мый низ, на пар­ковку и, ра­зоб­равшись со сче­тами, по­кину­ли ее.

Ве­чером Нью-Й­орк был еще прек­раснее и яр­че, чем днем. Ес­ли бы Ди­его не си­дел за ру­лем, он бы с удо­воль­стви­ем по­мотал бы го­ловой по сто­ронам, раз­гля­дывая ис­по­лин­ские зда­ния, стиль­ные вы­вес­ки, не­оно­вые рек­ламные щи­ты, го­рящие все­ми цве­тами ра­дуги бил­борды и дис­плеи. И мно­жес­тво лю­дей, ма­шин. Ока­зав­шись не­пос­редс­твен­но в цен­тре все­го это­го стол­потво­рения, чувс­тву­ешь се­бя сов­сем ина­че, не­жели ког­да смот­ришь на по­доб­ное с вы­соты птичь­его по­лета. Ему нра­вилось чувс­тво­вать се­бя частью че­го-то боль­ше­го, ощу­щать се­бя еди­ным це­лым с дру­гими людь­ми. И ког­да ты на­ходишь­ся в цен­тре од­но­го из са­мых круп­ных го­родов ми­ра, та­кое ощу­щение воз­ни­ка­ет са­мо со­бой. И хо­тя оно быс­тро схо­дит на нет, и че­рез ка­кое-то вре­мя пре­быва­��ия в тол­пе все эти лю­ди на­чина­ют не­имо­вер­но раз­дра­жать, оно то­го сто­ило. Ведь так при­ят­но хо­тя бы на па­ру ми­нут по­чувс­тво­вать се­бя частью лю­бимо­го го­рода.

– А ку­да мы едем? – вне­зап­но прер­ва­ла его мыс­ли Лей­ла, что, в об­щем-то, впол­не пра­виль­но – за­думы­вать­ся о чем-то и ви­тать в об­ла­ках за ру­лем бы­ло чре­вато пос­ледс­тви­ями.

– На Брай­тон-Бич.

Гла­за де­вуш­ки рас­ши­рились, а бро­ви по­пол­зли вверх.

– Брай­тон? Ты жи­вешь в Брай­то­не?

– Я жи­ву в Пор­тсай­де, на Грин-Стрит, 14, – съ­ехид­ни­чал па­рень. – А в Брай­то­не жи­вет моя мать.

– А ну да, что-то я в пос­леднее вре­мя тор­мо­жу, – улыб­ну­лась Лей­ла, и все ос­тавше­еся вре­мя они еха­ла в ти­шине. Сто­ило им вы­ехать из цен­тра, как пей­заж на­чал ме­нять­ся. От яр­ких дис­пле­ев и вы­весок, не­бос­кре­бов и толп не ос­та­лось и сле­да. Чем даль­ше ос­та­вал­ся Ман­хэттен, тем боль­ше им от­кры­вал­ся Брук­лин, где каж­дый но­вый мик­ро­рай­он выг­ля­дел по-раз­но­му, рас­кры­вая сов­сем дру­гой дву­хэтаж­ный и по­лузаб­ро­шен­ный Нью-Й­орк.

К мо­мен­ту, ког­да они на­конец-то при­были в нуж­ное мес­то, уже окон­ча­тель­но стем­не­ло, и пов­сю­ду заж­глись фо­нари, под­све­чивая ули­цы и до­рож­ки. При­пар­ко­вав ма­шину, Ди­его вы­шел из нее, и его тут же об­да­ло хо­лод­ным по­рывом вет­ра с оке­ана. Смот­ря в сто­рону ухо­дящей за го­ризонт кром­ки во­ды, па­рень по­думал, что его веч­но буд­то тя­нет к ней. Что здесь он пол сво­ей жиз­ни про­вел на бе­регу оке­ана, что те­перь в Пор­тсай­де с его тер­ра­сы от­кры­вал­ся ве­лико­леп­ный вид на порт и тот же оке­ан. В этот же мо­мент к не­му по­дош­ла Лей­ла, и он сно­ва по­думал, что идея за­ехать в гос­ти к ма­тери с Лей­лой – да­леко не са­мая луч­шая. Но сей­час де­лать бы­ло не­чего, да и от­сту­пать поз­дно. Нуж­но прос­то мо­раль­но при­гото­вить­ся к то­му, что его мо­жет ждать, ког­да они пе­ресе­кут по­рог квар­ти­ры. От­крыв тя­желую па­рад­ную дверь и зай­дя внутрь ни­чем неп­ривле­катель­но­го пя­ти­этаж­но­го до­ма, они под­ня­лись по уз­ко­му лес­тнич­но­му про­лету на пред­послед­ний этаж и ос­та­нови­лись пе­ред са­мой ле­вой дверью. Ди­его за­кусил гу­бу. Обер­нувшись, он уви­дел, что Лей­ла с ин­те­ресом и буд­то по­доз­ре­ни­ем ос­матри­ва­ет­ся на од­но­тон­ные сте­ны, пыль­ные сту­пени и чах­лые окон­ные ра­мы. Хоть это и не тру­щобы ка­кие-ни­будь, но так­же и не са­мый прив­ле­катель­ный рай­он – вид­но, что она к та­ким ви­дам не при­вык­ла.

– Все в по­ряд­ке? – спро­сил у нее па­рень со сла­бой улыб­кой. Ес­ли она пря­мо сей­час ска­жет «нет», раз­вернет­ся и уй­дет, он не бу­дет ее ос­та­нав­ли­вать. Да­же на­обо­рот, где-то в глу­бине ду­ши он на­де­ял­ся на то, что она вдруг вне­зап­но пе­реду­ма­ет.

– Ага! – кив­ну­ла та, и все на­деж­ды окон­ча­тель­но пош­ли кра­хом. – Прос­то я, ес­ли чес­тно, до сих пор ни ра­зу тут не бы­ла. Так да­леко в Брук­лин ме­ня еще не за­носи­ло.

Ди­его сно­ва улыб­нулся ей, но так, слов­но стра­дал от зуб­ной бо­ли. Мо­мент и трель двер­но­го звон­ка от­четли­во раз­да­ет­ся по ту сто­рону две­ри. Пар­ню вдруг вспом­ни­лось, как он сов­сем не­дав­но так же сто­ял под дверью Лей­лы в Пор­тсай­де. Ин­те­рес­но, по­чему зво­нить в две­ри иног­да так страш­но? Не по­тому ли, что мы бо­им­ся уви­деть за ни­ми сов­сем не то, что ждем?

Не прош­ло и двух ми­нут, как дверь от­во­рилась, и за ней по­каза­лась ми­ни­атюр­ная фи­гур­ка Люд­ми­лы. Выг­ля­дела она, как всег­да, по-до­маш­не­му: ее свет­ло-ру­сые во­лосы бы­ли соб­ра­ны на за­тыл­ке, лишь нес­коль­ко пря­дей спа­дали на круг­лое ли­цо, на ко­тором чет­ко отоб­ра­зилось удив­ле­ние. На ней был на­дет фар­тук, ко­торый по­дарил ей Ди­его на один из ее дней рож­де­ния, в ру­ке она стис­ки­вала пер­чатки для мытья по­суды, а в пос­то­ян­но по­луп­рикры­тых го­лубых, как ты­сяча чис­тых озер, гла­зах от­ра­жались ра­дость и прос­тое че­лове­чес­кое счастье от не­ожи­дан­ной встре­чи.

– Ди­его! – вос­клик­ну­ла она, ки­да­ясь к не­му. – Я так ра­да те­бя ви­деть! А как ты здесь ока­зал­ся? Что-то слу…

Она не до­гово­рила. Слу­чай­но бо­ковым взгля­дом она за­мети­ла яр­ко-ры­жие ло­коны, от­че­го зре­ние са­мо со­бой смес­ти­лось на них.

– Ой, – ска­зала вдруг она, вы­пус­тив сы­на из объ­ятий. Она вдруг на­чала не­лов­ко приг­ла­живать во­лосы и поп­равлять фар­тук, а на ще­ках ее вспых­нул ру­мянец.

– Мам, это Лей­ла, – ре­шил взять ини­ци­ати­ву в свои ру­ки па­рень, по­ка все не за­кон­чи­лось еще од­ним гран­ди­оз­ным не­дора­зуме­ни­ем. Вто­рого про­вала за день он не пе­режи­вет. – Мы с ней при­еха­ли на жур­на­лист­ский фо­рум по ра­боте, – он про­каш­лялся. – По­нима­ешь, да? По ра­боте.

Но та его не уже не слу­шала, она пол­ностью пе­рек­лю­чила все свое вни­мание на нез­на­комую ры­жево­лосую де­вуш­ку с вес­нушка­ми, с улыб­кой про­тяги­вав­шую ей ру­ку для зна­комс­тва.

– Ме­ня зо­вут Люд­ми­ла, мож­но прос­то Лю­да, как вам бу­дет угод­но, – от­ве­чала жен­щи­на. – Очень при­ят­но поз­на­комить­ся. Прав­да, очень! Вы не пред­став­ля­ете, как я люб­лю зна­комить­ся с друзь­ями Ди­его. Сра­зу чувс­твую се­бя на де­сять лет мо­ложе!

И она, сме­ясь, приг­ла­сила всех вой­ти. Вор­ча о том, что дав­но уже по­ра, па­рень во­шел в свою ста­рую квар­ти­ру и ощу­тил та­кой мощ­ный при­лив нос­таль­гии, что он чуть бы­ло не снес его с ног. Есть ве­щи, ко­торые ни­ког­да не из­ме­нят­ся. Их квар­ти­ра в Нью-Й­ор­ке – од­на из та­ких ве­щей.

– Про­ходи­те, про­ходи­те, – ле­пета­ла Люд­ми­ла, сту­пая сво­ими ма­лень­ки­ми нож­ка­ми по по­лови­цам, от­че­го слы­шал­ся чет­кий звук «цок-цок». – Я как раз со­бира­лась что-ни­будь при­гото­вить. Но раз я еще не на­чала, то, мо­жет быть, у вас есть ка­кие-ни­будь пред­ло­жения?

– Все­го од­но: у нас тут не рес­то­ран, – с ка­мен­ным ли­цом вы­дал Ди­его, и Лей­ла удив­ленно взгля­нула на не­го.

– Ты че­го? Это же прос­то пре­лес­тно! Ты пред­став­ля­ешь се­бе, что­бы мои ро­дите­ли спра­шива­ли у гос­тей, что они хо­тят на ужин?

– Не знаю нас­чет тво­их ро­дите­лей, – про­дол­жил он, – но моя точ­но хо­чет нас за­кор­мить. И я, меж­ду про­чим, об этом пре­дуп­реждал.

– Ой, да прек­ра­ти ты, все клас­сно…

Из про­ема по­каза­лось ра­дос­тно сме­юще­еся ли­цо Люд­ми­лы.

– Ну так что? На­дума­ли, что хо­тите?

– Мне ка­жет­ся, – на­чала Лей­ла, – что сто­ит поп­ро­бовать блю­до от ше­фа. Ты как счи­та­ешь, Ди­его?

Она ле­гонь­ко под­тол­кну­ла его и он, взды­хая, сог­ла­сил­ся.

– Вот и слав­но! – по­дыто­жила Люд­ми­ла. – Зна­чит, се­год­ня ве­чером у нас шар­лотка. А вы не стес­няй­тесь, про­ходи­те в ком­на­ту. Мо­жете вклю­чать те­леви­зор, де­лать, что хо­тите. Я, ес­ли что, в со­сед­ней кух­не. А во­об­ще, Ди­его, ты джентль­мен, по­уха­живай за да­мой.

Пос­ле этой фра­зы па­рень уже не мог от­ле­пить ру­ку от ли­ца, а Лей­ла, са­дясь на ви­дав­ший ви­ды ди­ван, хи­хик­ну­ла.

– Все же она у те­бя очень ми­лая. Да и квар­ти­ра… – она зап­ну­лась, – неп­ло­хая.

– Как го­ворит моя ми­лая мать: не стес­няй­ся, выс­ка­зывай все, как на ду­ху, – вы­дал он и спус­тя вре­мя при­со­еди­нил­ся к де­вуш­ке. – И раз уж мы на­чали срав­ни­тель­ный ана­лиз на­ших се­мей, то мог­ла бы ты се­бе пред­ста­вить, что­бы твои ро­дите­ли нас­той­чи­во лез­ли в твою лич­ную жизнь?

– Ну, на са­мом де­ле… – та сму­щен­но от­ве­ла взгляд в сто­рону, – нет, это вряд ли. Мак­си­мум, отец мог бы прос­то нап­ря­мую по­ин­те­ресо­вать­ся, по­лучить от­вет и сно­ва за­быть обо мне, а так нет.

– Вот! – тор­жес­тву­юще ска­зал он. – А в мо­ем же слу­чае – да, сколь­ко угод­но.

Лей­ла за­дум­чи­во ус­та­вилась в пол.

– Мо­жет, тог­да те­бе сто­ит по­гово­рить с ней? Поп­ро­сить так не де­лать?

Ди­его под­нял бровь.

– Ска­жи, ты серь­ез­но счи­та­ешь, что я не пы­тал­ся под­ни­мать эту те­му рань­ше? Я что, сов­сем по­хож на иди­ота?

– Нет-нет, �� не это име­ла в ви­ду, – ис­пу­ган­но за­маха­ла ру­ками де­вуш­ка. – Но, ка­жет­ся, я на­чинаю по­нимать, в чем твоя проб­ле­ма…

Прав­да до­гово­рить ей не да­ли, в ком­на­ту вош­ла Люд­ми­ла и приг­ла­сила их за стол.

– Шар­лотка бу­дет го­това бук­валь­но че­рез па­ру ми­нут, но я не мо­гу си­деть и ждать, зная, что вы у ме­ня го­лод­ные. Пой­дем­те, я хоть чай вам налью.

Соп­ро­тив­лять­ся ее бла­город­ным по­рывам бы­ло бес­по­лез­но, а по­тому ре­бята вста­ли со сво­их мест и пе­реш­ли на кух­ню. Здесь в воз­ду­хе ви­тал аро­мат за­печен­но­го тес­та и све­жих яб­лок. Та­кой при­ят­ный за­пах вдруг на­пом­нил Ди­его, что в его рту за весь день не бы­ло ни крош­ки, не счи­тая ут­ренних та­ко и па­роч­ки пе­чений, и же­лудок тут же дал о се­бе знать, на­чав ур­чать.

– Лей­ла, до­рогая, ка­кой чай ты пред­по­чита­ешь? Есть чер­ный, зе­леный, с бер­га­мотом… – спро­сила Люд­ми­ла, как толь­ко они усе­лись за стол.

– Зе­леный! – тут же вос­клик­ну­ла та, бо­ясь, что пе­речис­ле­ние за­тянет­ся на­дол­го. – Спа­сибо.

– Ой, да не за что! – с го­тов­ностью отоз­ва­лась Люд­ми­ла, пе­рек­лю­ча­ясь на сы­на. – А ты, Ди­его?

– Ко­фе, – бро­сил он, сло­жив ру­ки на гру­ди.

– Ко­фе на ночь? – спро­сила та, мор­щась. – Мо­жет луч­ше чай­ку?

– Ко­фе, – вновь бес­ком­про­мис­сно пов­то­рил он. Спо­рить с ним по это­му по­воду бы­ло бо­лее чем бес­по­лез­но.

Жен­щи­на кив­ну­ла и за­нялась при­готов­ле­ни­ем на­пит­ков. Че­рез па­ру ми­нут все трое уже си­дели за од­ним сто­лом и пи­ли кто аро­мат­ный чай, кто ко­фе с мо­локом. Ди­его по­меши­вал суб­стан­цию в сво­ей круж­ке, по­хожую на ка­као и выг­ля­дел мрач­нее ту­чи. Он не спро­сил мо­лока, а мать его до­бави­ла. По­тому что, ви­дите ли, вред­но ко­фе на ночь. Так же и с Лей­лой: он сто раз пы­тал­ся на­мек­нуть Люд­ми­ле, что они при­еха­ли в го­род по за­данию, а она… она как обыч­но, в об­щем, все по-сво­ему вос­при­нима­ет. Она его прос­то не слы­шит, или не хо­чет слу­шать. И это как раз то, че­го он боль­ше все­го бо­ял­ся.

– Лей­ла, ска­жите, – вдруг про­из­несла жен­щи­на, и Ди­его нап­рягся. – А как вы с Ди­его поз­на­коми­лись?

И не зря нап­рягся, как вид­но. Паль­цы са­ми со­бой силь­нее сжа­лись на лож­ке, а взгляд из-под бро­вей стал хо­лод­нее.

– Гм-м… – за­дума­лась де­вуш­ка, об­ли­зывая лож­ку. – Ну, во­об­ще-то, Ди­его прав, мы кол­ле­ги, а по­тому поз­на­коми­лись бла­года­ря ра­боте.

– О-о, ин­те­рес­но, ин­те­рес­но, – за­кива­ла Люд­ми­ла. – Так вы то­же жур­на­лис­тка?

– Фо­торе­пор­тер, – от­ве­тила де­вуш­ка. – Сни­маю для га­зеты, для ко­торой пи­шет ваш сын.

– Фо­тог­ра­фии! – вос­клик­ну­ла та, скла­дывая ла­дони на гру­ди и силь­нее прик­ры­вая гла­за. – Я так люб­лю фо­тог­ра­фии, и де­лать, и рас­смат­ри­вать. Это мое хоб­би!

– Ка­кое сов­па­дение, мое то­же, – с улыб­кой про­из­несла Лей­ла. – А еще я люб­лю ри­совать.

– Вос­хи­титель­но! Я бы с удо­воль­стви­ем взгля­нула на ва­ши ра­боты.

– Хех, спа­сибо, – де­вуш­ка сму­тилась. – А Ди­его их ви­дел, и он ска­зал, что ему очень пон­ра­вилось. Прав­да?

– Угу, – не­доволь­но бур­кнул тот. Две раз­го­ворив­ши­еся меж­ду со­бой жен­щи­ны про­тив не­го од­но­го. Он ни­чего не мо­жет им про­тиво­пос­та­вить.

– К со­жале­нию, я са­ма вряд ли ког­да-ни­будь их уви­жу, но… – в этот мо­мент раз­дался звон ду­хов­ки, оз­на­ча­ющий, что еда го­това. – я бы мог­ла вам по­казать свою кол­лекцию се­мей­ных фо­тог­ра­фий.

И тут Ди­его прос­то не вы­дер­жал.

– Нет, ни­каких фо­тог­ра­фий! – ска­зал как от­ре­зал он. – Ни за что! Мне хва­тит ис­то­рии с Алом, так что нет.

Обе жен­щи­ны обер­ну­лись на не­го, и он вдруг по­нял, что в по­рыве чувств да­же по­дор­вался с мес­та и те­перь сто­ял в по­зе зло­го бос­са, опер­шись ру­ками на стол и зыр­кая гла­зами по всем при­сутс­тву­ющим. Вып­ря­мив­шись, он крот­ко из­ви­нил­ся, пос­ле че­го сно­ва сел на стул.

– Я и не со­бира­лась, ес­ли чес­тно, – дос­та­вая шар­лотку, спо­кой­но от­ве­тила Люд­ми­ла, при­вык­шая к по­доб­ным всплес­кам. – Все рав­но я с ми­нуты на ми­нуту дол­жна ухо­дить.

Ди­его, ре­шив­ший для ус­по­ко­ения вы­пить ко­фе, тут же за­каш­лялся. На по­мощь ему приш­ла Лей­ла, пох­ло­пав­шая его по спи­не.

– Прос­ти, что? – пе­рес­про­сил он, вкрай удив­ленный по­доб­ным за­яв­ле­ни­ем.

– Ну, я как раз се­год­ня со­бира­лась в гос­ти на всю ночь к Мар­го. Пом­нишь Мар­го?

Па­рень кив­нул.

– Так вот, мы со­бира­лись ус­тро­ить что-то ти­па но­чев­ки: бу­дем всю ночь нап­ро­лет бол­тать и смот­реть се­ри­алы.

На кух­не во­цари­лась ти­шина.

– Ты ме­ня ра­зыг­ры­ва­ешь? – на­рушил ее Ди­его. Вы­раже­ние его ли­ца го­вори­ло о пол­ном за­меша­тель­стве.

– Ни в ко­ем ра­зе, – за­дор­но от­ве­тила Люд­ми­ла, моя ру­ки. – Так что, рас­по­лагай­тесь как вам бу­дет удоб­но, ес­ли со­бере­тесь ухо­дить до то­го, как я вер­нусь, прос­то зак­рой­те дверь клю­чом. Ди­его, у те­бя ведь есть клю­чи?

– Есть, но… – он все еще ед­ва ве­рил, что это не шут­ка. – С че­го ты взя­ла, что мы со­бира­ем­ся здесь ос­та­вать­ся? Мо­жет, у нас заб­ро­ниро­ван но­мер в оте­ле?

– Ну, в та­ком слу­чае, не бу­ду нас­та­ивать. Глав­ное все же квар­ти­ру зак­рой­те, хо­рошо?

На этих сло­вах она под­мигну­ла им и скры­лась в ко­ридо­ре. Ди­его же не ос­та­валось ни­чего, кро­ме как смот­реть ей вслед.

– Слу­шай, – вдруг ти­хо про­из­несла Лей­ла, ко­торая пос­ледние нес­коль­ко ми­нут упор­но мол­ча­ла, – а у нас вправ­ду но­мер заб­ро­ниро­ван?

– Ко­неч­но же, нет, – кис­ло от­ве­тил па­рень.

– Так, мо­жет, тог­да не бу­дем упи­рать­ся и ос­та­нем­ся здесь? – ос­то­рож­но спро­сила она, и Ди­его бро­сил на нее быс­трый удив­ленный взгляд.

– Прав­да?

– Ага, тем бо­лее что мне здесь да­же на­чина­ет нра­вить­ся. Тут у­ют­но. И есть, что по­кушать.

Они оба рас­сме­ялись, и пар­ню по­дума­лось, что пе­рено­чевать в его быв­шей квар­ти­ре не та­кая уж и пло­хая идея.

В про­еме сно­ва по­каза­лась Люд­ми­ла, она уже бы­ла оде­та, и заш­ла толь­ко для то­го, что­бы поп­ро­щать­ся с Лей­лой и поп­ро­сить Ди­его зак­рыть за ней дверь.

– Ну лад­но, я пой­ду, ес­ли что, зво­ни. Уда­чи вам!

– Хо­рошо, и вам с Мар­го то­же уда­чи и ве­селой но­чи.

– Спа­сибо, ко­неч­но, но по­жела­ние ве­селой но­чи для вас сей­час ку­да ак­ту­аль­нее, – и по­ка Ди­его не ус­пел со­об­ра­зить, о чем это она, Люд­ми­ла клю­нула его в ще­ку, раз­верну­лась и сбе­жала вниз по лес­тни­це.

– В смыс­ле?! – вслед крик­нул ей па­рень. – Мам, черт возь­ми, что за фиг­ня?

– Опять ра­зора­лись! А ну цыц!* – вдруг до­нес­лось дву­мя эта­жами ни­же на чис­том рус­ском, и па­рень по­мор­щился. Он не по­нял ни сло­ва, но знал, кто это го­ворит. И свя­зывать­ся с этим че­лове­ком ему ну сов­сем не хо­телось. Зак­рыв вход­ную дверь, он прис­ло­нил­ся к ней спи­ной и зак­рыл гла­за. Как же его раз­дра­жало то, что мать все еще про­дол­жа­ет гнуть свою ли­нию, не об­ра­щая вни­мания на сло­ва и фак­ты.

Вер­нувшись на кух­ню, он уви­дел, как Лей­ла, вы­сунув язык, раз­ре­зала еще теп­лую шар­лотку, и улыб­нулся. Но­жи так и ос­та­лись ту­пыми; ему сто­ит по­мочь ей, по­ка с шар­лоткой она не по­реза­ла еще и свои паль­цы.

– Очень вкус­но! – оце­нила стряп­ню Люд­ми­лы де­вуш­ка, ког­да с на­рез­кой бы­ло по­кон­че­но. – Из­ви­ни, ко­неч­но, что вле­заю, но я прос­то не по­нимаю, что те­бе не нра­вит­ся. Твоя мать – ан­гел.

– Бес­спор­но, – про­тянул Ди­его, от­прав­ляя ужин в рот. – Но из-за это­го ан­ге­ла я за­час­тую по­падаю в ку­чу не­лов­ких си­ту­аций.

Всю ос­тавшу­юся часть ужи­на они не раз­го­вари­вали: Лей­ла прос­то нас­лажда­лась вкус­ной едой, а Ди­его был пог­ло­щен мыс­ля­ми. Он ду­мал то о ма­тери, то о зав­траш­нем выс­тупле­нии, то да­же о Пор­тсай­де. Эх, Пор­тсайд… Сей­час он бы мог спо­кой­но ва­лять­ся в сво­ем до­ме на кро­вати и чи­тать кни­гу или смот­реть но­вые ви­део от лю­бимых бло­геров, или слу­шать му­зыку, а мо­жет да­же все вмес­те! Но то бы­ло бы, ес­ли бы он не сог­ла­сил­ся по­ехать на фо­рум, так что те­перь ему все это све­тит толь­ко тог­да, ког­да фо­рум за­кон­чится. Толь­ко пос­ле выс­тупле­ния. Черт, вот кто его за язык тог­да тя­нул? По­хоже, ему вдруг за­хоте­лось най­ти прик­лю­чений на свою пя­тую точ­ку, по­чувс­тво­вать при­лив ад­ре­нали­на в кро­ви, ина­че объ­яс­нить свои дей­ствия он не мог.

– Так, – ска­зал он, ког­да с шар­лоткой бы­ло по­кон­че­но. – Уже до­воль­но поз­дно, а зав­тра вто­рой день фо­рума, у ме­ня выс­тупле­ние… Нуж­но хо­рошень­ко выс­пать­ся.

– Пра­виль­но, – под­держа­ла его Лей­ла, уби­рая пус­тые та­рел­ки со сто­ла. – Толь­ко вот… где?

Па­рень сна­чала при­щурил­ся, не по­нимая, о чем она, а по­том хлоп­нул се­бя по лбу и про­тянул:

– А-а-а, ты об этом, – он мах­нул ей ру­кой, по­казы­вая, что­бы она шла за ним сле­дом. – Это не проб­ле­ма.

Он ос­та­новил­ся пе­ред нев­зрач­ной дверью в кон­це ко­ридо­ра и от­крыл ее, про­пус­кая де­вуш­ку внутрь и вой­дя за ней сле­дом. Оки­нув ком­на­ту взгля­дом, он ус­мехнул­ся. Тут все ле­жало так же, как тог­да, ког­да он пе­ре­ез­жал в Пор­тсайд. Люд­ми­ла ни­чего здесь не тро­гала.

– Вот, – ска­зал он, ука­зывая на ши­рокую квад­ратной фор­мы кро­вать с дву­мя мат­ра­сами, ко­торая за­нима­ла чуть ли не по­лови­ну ком­на­ты. – Мо­жешь рас­по­ложить­ся здесь. Она удоб­ная, хоть и выг­ля­дит не очень. Про­вере­но.

– Это ведь твоя быв­шая ком­на­та, так? – спро­сила Лей­ла, ос­матри­ва­ясь.

– Имен­но так, – от­ве­тил Ди­его, и тут же в его па­мяти воз­ник ее ста­рый об­раз, та­кой, ка­кой она бы­ла, ког­да он тут оби­тал. Сей­час она бы­ла по­лупус­тая, иде­аль­но вы­чище­на, а сте­ны ока­зались да­же бе­лее, чем они от­пе­чата­лись в его па­мяти. Мо­жет быть, все­му ви­ной бы­ли мно­гочис­ленные пос­те­ры, фо­тог­ра­фии и вы­рез­ки в оби­лии ви­сев­шие на них ра­нее? За ни­ми и стен-то бы­ло прак­ти­чес­ки не вид­но.

– Тут так тес­но, – приз­на­лась де­вуш­ка, об­ви­вая се­бя ру­ками. – Боль­ше по­хоже на ка­мор­ку, чем на ком­на­ту. И как у те­бя тут кла­ус­тро­фобия не раз­ви­лась?

– Ну, зна­ешь, в тес­но­те, да не в оби­де, – с ус­мешкой вы­дал Ди­его. – Мне тут нра­вилось. По­верь, это не са­мое худ­шее мес­то, в ко­тором мне до­води­лось бы­вать.

Он мно­гоз­на­читель­но про­каш­лялся и пос­пе­шил сме­нить те­му.

– Пос­тель­ное белье там, – он ука­зал боль­шим паль­цем на шкаф, сто­ящий пря­мо за дверью. – Нуж­на бу­дет по­мощь – зо­ви.

И, сде­лав жест, ими­тиру­ющий раз­го­вор по те­лефо­ну, па­рень ре­тиро­вал­ся. Сам он ду­мал рас­по­ложить­ся на ди­ване, не имея ни­чего ино­го. Пос­те­лив се­бе на нем и взяв од­ну из де­кора­тив­ных по­душек, Ди­его на­конец-то в пер­вый раз за день смог при­лечь и рас­сла­бить­ся. Толь­ко сей­час по­нял, как на са­мом де­ле ус­тал. Он зак­рыл гла­за, но сон не шел: то вна­чале Лей­ла хо­дила ту­да-сю­да, го­товясь отой­ти ко сну, то за ок­ном вдруг кто-то на­чинал шу­меть, то ему в го­лову при­ходи­ли ка­кие-то тре­вож­ные мыс­ли, и он сни­мал с за­ряд­ки из­дохший за день ай­фон, что­бы в оче­ред­ной раз прой­тись по под­го­тов­ленной пре­зен­та­ции. Но по­том, по­нимая, что этим он лишь де­ла­ет се­бе ху­же, сно­ва от­кла­дывал те­лефон и пы­тал­ся ус­нуть. Так он про­мучил­ся до са­мой глу­бокой но­чи. Что-то не да­вало ему от­дохнуть; от­пустить мыс­ли не по­луча­лось.

Ре­шив от­влечь­ся и по­пить во­ды, он ак­ку­рат­но вы­шел из ком­на­ты, за­вер­нул на кух­ню и… уви­дел там Лей­лу.

– Что, то­же не спит­ся?

– Да, что-то се­год­ня ни­как не ус­нуть.

– Яс­ное де­ло, зав­тра чер­то­во выс­тупле­ние, – про­цедил он сквозь зу­бы, на­ливая се­бе во­ды. – Лич­но мне все ни­как не ус­по­ко­ить­ся.

Де­вуш­ка ни­чего не от­ве­тила, про­дол­жая смот­реть ку­да-то вниз и об­хва­тывать се­бя ру­ками. Зал­пом осу­шив ста­кан, Ди­его грус­тно взгля­нул на нее.

– Ну, тог­да спо­кой­ной но­чи, – он пос­та­вил ста­кан на сто­леш­ни­цу и до­бавил. – Еще раз.

По­том па­рень нап­ра­вил­ся в зал, где ему се­год­ня пред­сто­яло но­чевать, но вдруг ус­лы­шал кра­дущи­еся ша­ги. Обер­нувшись он уви­дел, что Лей­ла пош­ла за ним.

– А, я по­нял, ты хо­дишь по но­чам. И сей­час ты спишь.

– Нет, не сплю, – от­ве­тили ему, пос­ле че­го де­вуш­ка под­ня­ла свое ли­цо. Гла­за ее бы­ли от­кры­ты, а са­ма она яв­но со­об­ра­жала, что де­ла­ет. – Прос­то… мож­но я с то­бой по­сижу? Мне в той ком­на­те не­уют­но как-то.

Он с улыб­кой сог­ла­сил­ся, и они вдво­ем при­мос­ти­лись на ди­ване. За­видев, что Лей­ла жмет­ся и дро­жит, Ди­его пред­ло­жил ей свой плед. Та от­ка­зывать­ся не ста­ла.

– Вот, к сло­ву, ты го­вори­ла что-то про кла­ус­тро­фобию. А ведь на са­мом де­ле у ме­ня про­тиво­полож­ная проб­ле­ма. Тер­петь не мо­гу слиш­ком от­кры­тые прос­транс­тва, я в них сра­зу те­ря­юсь.

– Прав­да? – удив­ленно спро­сила де­вуш­ка. – А как нас­чет то­го выс­та­воч­но­го за­ла в зда­нии Об­щес­тва?

– Ну… – па­рень за­думал­ся. – Там мне пон­ра­вилось. Все же он был кра­сиво от­де­лан, бы­ло, за что за­цепить­ся гла­зу. А вот это бы он был пус­той… Брр!

Он трях­нул го­ловой и скри­вил­ся, по­казы­вая, что в та­ком слу­чае, ему бы­ло бы ку­да ме­нее при­ят­но там на­ходить­ся.

– Ну, ес­ли бы он был пус­тым, то я бы обя­затель­но при­дума­ла, чем бы его зас­та­вить! – со сме­хом ска­зала она, под­жи­мая но­ги к под­бо­род­ку. – Столь­ко идей!

– Не сом­не­ва­юсь, – улыб­нулся ей в по­луть­ме Ди­его и вдруг гус­то пок­раснел, вспом­нив пос­ледние сло­ва ма­тери. Ну Люд­ми­ла! – Кста­ти, а что ты име­ла в ви­ду, ког­да ска­зала, что зна­ешь, в чем моя проб­ле­ма?

Лей­ла не­пони­ма­юще пос­мотре­ла на не­го.

– В смыс­ле? О чем ты?

– Ну, пом­нишь се­год­ня, а точ­нее уже вче­ра, ве­чером ты ска­зала мне, что зна­ешь, по­чему я и моя мать не мо­жем до­гово­рить­ся. Ког­да ты еще ска­зала, что мне нуж­но по­гово­рить с ней.

– А, ты об этом! – вы­дох­ну­ла де­вуш­ка. – О бо­же, я уже ус­пе­ла за­быть тот раз­го­вор, но, да, сей­час я вспом­ни­ла. За­чем ты во­об­ще все это за­поми­на­ешь?

– По­тому что это важ­но, – пос­ле се­кун­дной па­узы на од­ном ды­хании вы­палил па­рень. – Для ме­ня.

– Да-да, по­нимаю, – ко­ря се­бя за ска­зан­ную глу­пость, про­тяну­ла та. – Са­мо выр­ва­лось. А что ка­са­ет­ся раз­го­вора, то… Я да­же не знаю, как бы те­бе об этом ска­зать, что­бы ты не вос­при­нял это че­рес­чур, хм, ка­тего­рич­но.

– Го­вори как есть, – с го­тов­ностью от­ве­тил Ди­его. – Я обе­щаю не быть ка­тего­рич­ным.

Ус­лы­шав это, Лей­ла ус­мехну­лась.

– Ду­маю, это бу­дет проб­ле­матич­но, по­тому что это как раз и есть то, что я хо­тела те­бе ска­зать. Ты из­лишне ка­тего­ричен. Ка­тего­ричен по­рой нас­толь­ко, что прос­то не до­пус­ка­ешь то­го, что у дру­гих лю­дей мо­жет быть иная точ­ка зре­ния. Я вос­хи­ща­юсь людь­ми, у ко­торых есть свое мне­ние и ко­торые го­товы от­ста­ивать его, но в слу­чае с то­бой это стрем­ле­ние при­об­ре­та­ет ка­кой-то нез­до­ровый ха­рак­тер чрез­мерной во­инс­твен­ности.

– Во­инс­твен­ности? – пе­рес­про­сил ее па­рень. – Ты уве­рена, что ты сей­час обо мне го­воришь? Я и во­инс­твен­ность – вза­имо­ис­клю­ча­ющие па­рамет­ры!

– Вот, – она по­тупи­ла взгляд. – Вот это то, о чем я и го­ворю. Ты да­же сей­час на­чина­ешь со мной спо­рить и не слы­шишь то­го, что я пы­та­юсь до те­бя до­нес­ти.

Он хо­тел сно­ва воз­ра­зить ей, но так и за­мер с рас­кры­тым ртом, не в си­лах про­из­нести ни зву­ка. Все его те­ло слов­но оце­пене­ло, а в ушах от­да­вались ее сло­ва. Он слу­ша­ет, но не слы­шит. А ведь он-то всег­да счи­тал се­бя хо­рошим дру­гом, го­товым выс­лу­шать и дать объ­ек­тивный со­вет, а на са­мом-то де­ле он, ока­зыва­ет­ся, не луч­ше ма­тери, ко­торая за­час­тую иг­но­риру­ет или ин­тер­пре­тиру­ет по-сво­ему его сло­ва. Да уж, вот прав­ду го­ворят – яб­лочко от яб­ло­ни не­дале­ко па­да­ет.

– На­до же, по­хоже, я тот еще за­нуда и упер­тый ба­ран, – про­шеп­тал он. – И по­чему ты все еще не пе­рес­та­ла со мной об­щать­ся?

– Как раз-та­ки по­тому, – она силь­нее уку­талась в плед, – что ты го­тов при­нимать свои ошиб­ки и ра­ботать над ни­ми. И, еще кое-что, ка­тего­рич­ность и нас­той­чи­вость – это неп­ло­хо, ес­ли не пе­ребар­щи­вать. Ты мо­жешь мне не ве­рить, про­дол­жать счи­тать се­бя не­уве­рен­ным веч­но сом­не­ва­ющим­ся не­удач­ни­ком, ко­торый ��бя­затель­но по­чему-то дол­жен про­валить­ся на фо­руме, но это не так.

Ди­его слу­шал ее, за­та­ив дух. Он бо­ял­ся, что сто­ит ему ��ер­нуть­ся или из­дать хоть ка­кой-ни­будь звук или шум, то он тут же прос­нется, и все это ока­жет­ся лишь сном.

– На са­мом де­ле в те­бе есть дос­та­точ­но уве­рен­ности, что­бы выс­ту­пить да­же не прос­то хо­рошо, а луч­ше всех. И в глу­бине ду­ши ты об этом зна­ешь, по­тому что, ес­ли бы не знал, то ты и ни­ког­да бы не ре­шил­ся по­ехать вмес­то Тер­не­ра на фо­рум. Не ре­шил­ся бы поз­во­нить мне по то­му но­меру, что я те­бе да­ла, и прий­ти ко мне до­мой по то­му ад­ре­су, что я выс­ла­ла. И уж тем бо­лее вряд ли бы ты ре­шил­ся бро­сить свою лю­бимую ком­на­ту, пе­ре­ехать в Пор­тсайд и на­чать все с ну­ля.

Она за­мол­ча­ла, и ста­ло лишь слыш­но, как шу­мит ве­тер за ок­ном. Та­кой же ве­тер, ес­ли не нас­то­ящий ура­ган, бу­шевал сей­час в гру­ди Ди­его. Сер­дце сту­чало как бе­шеное, в го­лове бы­ла лишь пус­то­та, а низ жи­вота на­ливал­ся слад­кой ис­то­мой. Он за­кусил гу­бу и глу­боко вздох­нул. Все же Люд­ми­ла бы­ла пра­ва.

Лей­ла же по­тяну­лась, зев­ну­ла, пос­ле че­го она слег­ка кач­ну­лась, и ее го­лова упа­ла пря­мо на грудь пар­ня. И тут его слов­но зах­лес­тну­ло не­види­мой вол­ной. В пер­вые се­кун­ды ему по­каза­лось, что он за­дыха­ет­ся, но по­том он смог взять се­бя в ру­ки и те­перь прос­то ста­рал­ся не ше­велить­ся. Спя­щая, она ка­залась еще бо­лее хруп­кой, по­это­му он не знал что де­лать. Он хо­тел при­кос­нуть­ся к ней, но да­же и не ду­мал дот­ра­гивать­ся до нее, бо­ясь, что мо­жет пот­ре­вожить ее сон. Сер­дце, за­пер­тое в груд­ной клет­ке, про­дол­жа­ло тре­петать, и ему по­каза­лось, что от это­го она то­же мо­жет в лю­бой мо­мент прос­нуть­ся, но нет, де­вуш­ка слад­ко спа­ла и, ка­жет­ся, ви­дела са­мые при­ят­ные сны, ко­торые толь­ко мо­жет ви­деть столь прек­расное соз­да­ние. Ди­его про­дол­жал прос­то смот­реть на нее, на­вер­ное, где-то с час, а мо­жет и да­же боль­ше, по­ка ве­ки его не на­лились тя­жестью, и он сам не про­валил­ся в сон.

***

– Вста­вай, со­ня! – ус­лы­шал па­рень сквозь сон и, пы­та­ясь прог­нать сон­ли­вость, по­тер гла­за. Пер­вое, что он уви­дел, как толь­ко от­крыл гла­за – на­вис­шее пря­мо над ним улы­ба­юще­еся ли­цо Лей­лы. – Ты же не хо­чешь опоз­дать на се­минар?

– Да ни за что в жиз­ни, – с сар­казмом от­ве­тил ей он, по­тяги­ва­ясь. – А, кста­ти, что с мо­им бу­диль­ни­ком? По­чему он не проз­во­нил?

– Ну, во­об­ще-то, он проз­во­нил, – хи­хикая, ска­зала она, – но ты его не ус­лы­шал. За­то ус­лы­шала я и вык­лю­чила то­же. А ты про­дол­жал спать как су­рок, по­ка я те­бя не рас­толка­ла!

Ди­его зар­делся.

– О, ну на­до же, два дня бес­сонни­цы да­ли о се­бе знать. Спа­сибо, что раз­бу­дила, ина­че я бы стоп­ро­цен­тно опоз­дал, – вне­зап­но его взгляд ос­та­новил­ся на одеж­де Лей­лы, и па­рень, то ли нах­му­рив­шись, то ли уди­вив­шись, спро­сил: – А что это на те­бе на­дето?

– А-а, это… – она, сму­тив­шись, опус­ти­ла взгляд. – Я наш­ла ее в шка­фу, еще вче­ра, ког­да ис­ка­ла белье. Су­дя по все­му, это ху­ди из тво­его быв­ше­го уни­вера, да?

– Э-э, да… – со­щурив­шись и пок­раснев до са­мых ушей, про­тянул он.

– Класс! Люб­лю та­кие ве­щи! – ве­село ска­зала Лей­ла, хлоп­нув в ла­доши. – У ме­ня и са­мой есть фут­болка с эм­бле­мой на­шего кол­леджа… – она вдруг осек­лась, за­метив, что Ди­его выг­ля­дит как-то сов­сем уж нап­ря­жен­но и, ка­жет­ся, да­же нем­но­го рас­те­рян­но. – Что с то­бой? Те­бе не­хоро­шо?

– Нет-нет, все от­лично! – спох­ва­тил­ся тот, ши­роко улы­ба­ясь. Но на са­мом де­ле, ни­чего от­лично­го в этом не бы­ло. В па­мяти сра­зу воз­никло мно­жес­тво раз­личных вос­по­мина­ний из прош­ло­го, его зах­ва­тыва­юще­го, бе­зум­но­го и в чем-то да­же пос­тыдно­го сту­ден­ческо­го прош­ло­го, ко­торое он про­вел в этой ху­ди. Во сколь­ких нес­тандар­тных си­ту­аци­ях он по­бывал, со сколь­ки­ми толь­ко людь­ми не встре­чал­ся, сколь­ко но­вых уро­ков по­лучил. И все это в ней. Па­дения, уда­ры, ва­ляние об ас­фальт – что толь­ко с ним не слу­чалось за то вре­мя, что он был ли­хим сту­ден­том, не зна­ющим пра­вил и не вку­шав­шим еще тол­ком взрос­лой жиз­ни. Ес­ли бы ху­ди бы­ла че­лове­ком, то про нее мож­но бы­ло бы ска­зать, что она лиш­ком мно­го зна­ет. По­тому что это су­щая прав­да. И прав­да да­леко не са­мая при­ят­ная, та са­мая прав­да, ко­торую по­рой хо­чет­ся нав­сегда за­быть, ос­та­вить да­леко за гра­ница­ми ра­зума и не рас­ска­зывать ни­кому. Так что вне­зап­но по­явив­ша­яся на го­ризон­те ху­ди бы­ла слиш­ком лич­ной вещью для не­го, хра­нящей по­зор­ные тай­ны прош­ло­го, и по­тому об ис­тинных при­чинах его вол­не­ния Лей­ле знать по­ка что не обя­затель­но. – Прос­то, ес­ли чес­тно, по при­ез­ду в Пор­тсайд я очень дол­го ис­кал ее и не мог най­ти, а ока­зыва­ет­ся, она все это вре­мя бы­ла здесь. За­бав­но.

По вы­раже­нию ли­ца де­вуш­ки мож­но бы­ло по­нять, что она спол­на по­вери­ла ему, а по­тому Ди­его вздох­нул с об­легче­ни­ем.

– Лад­но, – про­из­нес тог­да он. – У нас не так мно­го вре­мени, при­мер­но че­рез пол­ча­са нам уже на­до выд­ви­гать­ся.

Кив­нув, она прос­ле­дова­ла за ним на кух­ню. Зав­тра­кали в ус­ко­рен­ном тем­пе, ста­ра­юсь не тра­тить и без то­го ог­ра­ничен­ные бес­ценные ми­нуты. Па­рень за то вре­мя, что он пил свой ут­ренний ко­фе, ус­пел еще раз прой­тись по тер­не­ров­ско­му про­ек­ту. В экс­трен­ном по­ряд­ке ос­ве­жая свою па­мять, он и не за­метил, как си­дев­шая нап­ро­тив не­го Лей­ла из­редка обес­по­ко­ено пос­матри­вала на не­го и под­жи­мала гу­бы. Ей упор­но про­дол­жа­ло ка­зать­ся, что под прик­ры­ти­ем пов­то­рения ма­тери­ала он се­бя прос­то-нап­росто из­во­дит. Из­во­дит веч­ны­ми пе­режи­вани­ями о том, что у не­го ни­чего не по­лучит­ся. И от­то­го она бо­ялась, что чем силь­нее у не­го бу­дет ве­ра в собс­твен­ную не­уда­чу и чем ча­ще он бу­дет об этом ду­мать, тем боль­ше ве­ро­ят­ность, что имен­но так все и слу­чит­ся. Сбо­ры и при­веде­ние се­бя в дос­той­ный вид то­же прош­ли дос­та­точ­но быс­тро; оба на­ходи­лись в том нас­тро­ении, ког­да сов­сем не хо­чет­ся дол­го сто­ять и раз­гля­дывать се­бя в зер­ка­ле, тем бо­лее что ты за­ранее зна­ешь, что не уви­дишь там ни­чего, кро­ме как про­явив­шихся си­няков под гла­зами и блед­ной ко­жи.

На­пос­ле­док все же взгля­нув на се­бя в зер­ка­ло и зак­рыв дверь ед­ва слу­ша­ющи­мися паль­ца­ми, Ди­его спус­тился по лес­тни­це и вы­шел на ули­цу. Он на­де­ял­ся на то, что на воз­ду­хе ему сра­зу по­лег­ча­ет, но, увы, он не учел, что на­ходит­ся не в том го­роде, где мож­но вдо­воль нас­ла­дить­ся све­жим ут­ренним бри­зом. В Пор­тсай­де этот трюк еще бы сра­ботал, а вот в Нью-Й­ор­ке – нет. Бес­по­лез­но.

Вле­зая в ма­шину, он вдруг ощу­тил се­бя как-то осо­бен­но не­уют­но. Буд­то бы каж­дое дви­жение на­носи­ло его пси­холо­гичес­ко­му сос­то­янию все боль­ший и боль­ший урон. В мыс­лях опять по­селил­ся чер­вя­чок сом­не­ния и не­уве­рен­ности во всем, на­зой­ли­во про­ек­ти­руя в его соз­на­нии са­мые худ­шие ис­хо­ды се­год­няшне­го дня. Пы­та­ясь сог­нать мо­рок, Ди­его трях­нул го­ловой и да­же па­ру раз мах­нул ру­кой.

– Все в по­ряд­ке? – тут же по­ин­те­ресо­валась Лей­ла, за­метив его стран­ные дви­жения. – Мы мо­жем ехать?

– Ко­неч­но, – отоз­вался тот, на­тяну­то улыб­нувшись. Уб­рав ма­шину с руч­ни­ка, он рез­ко га­зовал и уже спус­тя па­ру ми­нут мчал­ся пря­миком в Ман­хэттен к зда­нию Об­щес­тва. Рез­кость и им­пуль­сив­ность собс­твен­ных дей­ствий силь­но за­боти­ла его. Он ред­ко ког­да сна­чала де­лал, а по­том толь­ко ду­мал, что он сде­лал, но ког­да так про­ис­хо­дило, то ни­чего хо­роше­го это не су­лило. Тре­вож­ный зво­ночек заз­ве­нел где-то да­леко на пе­рифе­рии ра­зума. Обыч­но это оз­на­чало: «жди бе­ды».

Под ло­жеч­кой за­соса­ло. Пред­чувс­твие че­го-то пло­хого вол­ной на­кати­ло на не­го, за­тума­нивая ло­гику и здра­вый смысл. Не без уси­лий справ­ля­ясь с вне­зап­ным на­важ­де­ни­ем, Ди­его сглот­нул и сос­чи­тал до де­сяти. Нет-нет-нет, все бу­дет хо­рошо. Он выс­ту­пит так, что все вок­руг по­теря­ют дар ре­чи. Он бу­дет не­от­ра­зим, а речь его чис­та и яс­на, и она прос­то обя­зана всем пон­ра­вить­ся. Да­же Лей­ле. Тем бо­лее Лей­ле.

Са­мо­от­вержен­но бо­ря��ь с собс­твен­ны­ми мыс­ля­ми и не да­вая чувс­тву бе­зыс­ходнос­ти раз­гу­лять­ся вдо­воль, он не за­метил, как они доб­ра­лись до цен­тра го­рода. Ну, то есть он, ко­неч­но, за­метил, по­тому что си­дел за ру­лем, но ему от­че­го-то по­каза­лось, что ти­пич­ный нью-й­орк­ский го­род­ской пей­заж с от­кры­ток вы­рос пе­ред ним как-то слиш­ком не­ожи­дан­но. Сно­ва ос­та­вив ма­шину на пар­ковке, ре­бята выш­ли из нее и под­ня­лись в холл. Се­год­ня здесь бы­ло не ме­нее прос­торно, свет­ло и мно­голюд­но. Так же, как и вче­ра, за длин­ным ря­дом сто­лов си­дели лю­ди, ожи­дая но­воп­ри­быв­ших гос­тей. Тут и там слы­шались раз­го­воры на са­мые раз­но­об­разные жи­вот­ре­пещу­щие те­мы: от уг­ро­зы вы­мира­ния в на­ци­ональ­ном зо­опар­ке боб­ров до не­об­хо­димос­ти сни­жения наг­рузки на тран­спортную сис­те­му в цен­тре го­рода.

Но ре­бят не ин­те­ресо­вало ни­чего из это­го, каж­дый из них уже был мыс­ленно на сле­ду­ющем се­мина­ре. Его мо­дера­тором, как и вче­ра, был Ник Ол­дман, так что Ди­его уже за­ранее ста­ло не по се­бе. Всю до­рогу к а­уди­тории он мол­чал и уг­рю­мо смот­рел се­бе под но­ги. Хва­тило ему один раз пред­стать пе­ред ним в дур­ном све­те, ес­ли та­кое слу­чит­ся пов­торно, то ор­га­низа­торам и вправ­ду при­дет­ся вы­зывать для не­го ско­рую. Сер­дечный прис­туп ему обес­пе­чен. А там мож­но и гроб по раз­ме­ру за­казы­вать, и бе­лые та­поч­ки ме­рить.

– Все бу­дет су­пер! – под­бодри­ла его Лей­ла бук­валь­но пе­ред са­мым на­чалом се­мина­ра. – В этот раз у те­бя по­лучит­ся.

Па­рень лишь кис­ло ух­мыль­нул­ся. Ну да, лег­ко ей го­ворить, она все рав­но бу­дет толь­ко си­деть и слу­шать, ну и, воз­можно, за­давать воп­ро­сы, как и ос­таль­ные зри­тели. А вот ему при­дет­ся на них от­ве­чать или, что на­ибо­лее ве­ро­ят­но, пы­тать­ся это де­лать. Он пред­ста­вил, как сно­ва бу­дет от­кры­вать рот, как ры­ба выб­ро­шен­ная на бе­рег, хо­тя что-то ска­зать, и по его спи­не про­шел хо­лодок.

Тем вре­менем в а­уди­тории соб­ра­лись все же­ла­ющие по­учас­тво­вать в об­сужде­нии зри­тели, и Ник Ол­дман, как глав­ный спи­кер, под­нялся со сво­его мес­та, пос­ле че­го ти­хие пе­рего­воры на зад­них ря­дах тут же за­тих­ли. Ди­его, так силь­но ушед­ший в се­бя, ус­лы­шал его го­лос да­леко не сра­зу. Се­год­ня он во­об­ще нап­рочь по­терял чувс­тво вре­мени и ори­ен­та­ции в прос­транс­тве. Уси­лен­но зас­тавляя се­бя слу­шать Ни­ка, а не от­вле­кать­ся на собс­твен­ные эмо­ции, па­рень все от­четли­вее ло­вил се­бя на мыс­ли, что ед­ва по­нима­ет, о чем тот го­ворит. Вся его речь до­ходи­ла до не­го буд­то че­рез сло­ман­ный те­лефон, ис­ка­жав­ший каж­дое сло­во, от­че­го ока­залось, что Ник не­сет ка­кую-то бес­связ­ную око­леси­цу. Но на са­мом де­ле все проб­ле­мы бы­ли в нем, Ди­его. Ведь это имен­но он не мог нор­маль­но сос­ре­дото­чить­ся на кон­фе­рен­ции, а по­тому про­пус­кал боль­шую часть ми­мо ушей. К счастью, вско­ре ему уда­лось взять се­бя в ру­ки и де­ло пош­ло на лад. Ког­да Ник за­кон­чил, все вок­руг за­ап­ло­диро­вали ему, и Ди­его, не от­ры­ва­ясь от ап­ло­дис­ментов, при­гото­вил­ся ко вто­рой фа­зе се­мина­ра – воп­ро­сам из за­ла и выс­лу­шива­нию мне­ния эк­спер­тов.

– Доб­рый день, мис­тер Ол­дман, – ус­лы­шал он вдруг ба­сови­тый го­лос по­зади. – Спа­сибо за столь ин­те­рес­ную лек­цию. У ме­ня к вам все­го один воп­рос…

Сло­вом, про­цесс по­шел. Па­рень слу­шал об­сужде­ние од­ним ухом, сей­час ему бы­ло важ­но лишь од­но – пов­торно не опо­зорить­ся во вре­мя сво­ей ре­чи.

За­кон­чив от­ве­чать на воп­ро­сы, ко­торых в это раз бы­ло не так мно­го, Ник приг­ла­сил по­делить­ся сво­ими мыс­ля­ми и ком­мента­ри­ями всех тех, кто се­год­ня при­сутс­тво­вал здесь как эк­сперт в сво­ей об­ласти, и ког­да оче­редь дош­ла до Ди­его, он вдруг рез­ко пок­рылся ис­па­риной. Вста­вая со сво­его мес­та, он об­вел зал взгля­дом и за­метил в тол­пе зри­телей Лей­лу, пы­тав­шу­юся изо всех сил сде­лать так, что­бы он ее за­метил. И сто­ило ей уви­деть, что он смот­рит пря­мо на нее, она ши­роко улыб­ну­лась, об­на­жая все трид­цать два зу­ба, и обе­ими ру­ками по­каза­ла одоб­ря­ющий жест. В го­лове за до­ли се­кунд про­нес­лось ее не­дав­нее: «В этот раз все по­лучит­ся», и… Ди­его бы­ло уже не ос­та­новить! Он го­ворил ров­но и уве­рен­но, как раз так, как и нуж­но бы­ло. Так, как он и пред­став­лял свое выс­тупле­ние в иде­але. Прав­да, сей­час это все­го лишь выс­тупле­ние на се­мина­ре, но ка­кая раз­ни­ца? Ка­кая раз­ни­ца, ес­ли пря­мо сей­час к не­му при­кова­ны взгля­ды всех, и его слу­ша­ет сам Ник Ол­дман, не пос­ледний че­ловек в ми­ре. Ка­кое это име­ет зна­чение, ес­ли он смог по­бедить свои пус­тые сом­не­ния, стра­хи и по­казать се­бя с луч­шей сто­роны?

– Ну, как ты се­бя чувс­тву­ешь? – спро­сила его Лей­ла, под­пры­гивая на мес­те уже пос­ле то­го, как се­минар за­кон­чился. Она жда­ла это­го мо­мен­та, что­бы за­дать воп­рос, всю ос­тавшу­юся кон­фе­рен­цию, и те­перь из­ны­вала от же­лания уз­нать на не­го от­вет, но Ди­его от­ве­тил ей да­леко не сра­зу. Его рас­се­ян­ный, но счас­тли­вый взгляд мед­ленно опус­тился на ее, и толь­ко тог­да он дро­жащим го­лосом про­гово­рил:

– Это… это бы­ло пот­ря­са­юще! – и не ос­та­валось сом­не­ний, что так оно на са­мом де­ле и бы­ло, по­тому что сей­час он выг­ля­дел дей­стви­тель­но ра­дос­тным. – Я не знаю, как у те­бя это по­лучи­лось, но сра­бота­ло. На сей раз я смог нор­маль­но выс­ту­пить и не нес ерун­ду!

Де­вуш­ка зас­ме­ялась.

– По­дож­ди, по­дож­ди… Ко­неч­но, это клас­сно, я очень ра­да за те­бя, но при чем тут я?

– В смыс­ле? Как это при чем? – ще­ки и уши пар­ня вспых­ну­ли. – А кто, по-тво­ему, все это вре­мя пы­та­ет­ся ме­ня под­держи­вать? Уж не ты ли? Да и вче­ра я, ско­рее все­го, про­валил речь толь­ко по­тому, что те­бя там не бы­ло. В кон­це кон­цов, я ду­маю, всег­да нам­но­го лег­че выс­ту­пать, зная, что ты всег­да мо­жешь рас­счи­тывать на под­дер­жку дру­га, не так ли?

– Да, – слег­ка за­поз­да­ло под­твер­ди­ла кив­ком его мыс­ли Лей­ла. – Еще бы. Друзья ведь для то­го и нуж­ны.

Од­на­ко, как бы там ни бы­ло, пре­бывал в хо­рошем нас­тро­ении Ди­его не­дол­го. Впе­реди, на рас­сто­янии ви­димо­го го­ризон­та, вид­нелся кон­курс. И в от­ли­чие от прос­то­го выс­тупле­ния на се­мина­ре, где от тво­ей не­уда­чи за­висит толь­ко твоя ре­пута­ция, здесь он рис­ко­вал по-круп­но­му. Взва­лив на свои пле­чи про­ект Тер­не­ра, он обя­зал­ся не толь­ко по­мочь ему, но и не под­вести ре­дак­цию в це­лом. До зло­получ­но­го кон­курса ос­та­валось нес­коль­ко ча­сов, а по­тому ре­бята ре­шили пот­ра­тить их с мак­си­маль­ной поль­зой: хо­рошень­ко пе­реку­сить, нем­но­го про­гулять­ся, пос­ле че­го на све­жую, от­дохнув­шую го­лову еще раз пов­то­рить и от­ре­пети­ровать выс­тупле­ние.

– Как ду­ма­ешь? – спро­сил Ди­его у Лей­лы, ког­да они про­гули­вались по Macy’s. – Что мне сле­ду­ет де­лать, ког­да ме­ня бу­дут спра­шивать о про­ек­те, а я не бу­ду знать, что от­ве­тить?

– Ну-у, – про­тяну­ла она, – не знаю. Ска­жи, что не рас­слы­шал воп­рос, и по­ка те­бе его пов­то­ря­ют, экс­трен­но ше­вели моз­га­ми и при­думы­вай от­вет или спо­собы, как бы еще по­тянуть вре­мя.

– Ге­ни­аль­но! – за­рукоп­лескал он, сме­ясь. – Это нас­толь­ко ге­ни­аль­ный со­вет, что я чувс­твую, что дол­жен как-то те­бя за не­го от­бла­года­рить. Что бы ты хо­тела пря­мо сей­час?

– Вед­ро ос­трых кры­лышек из KFC, – тут же от­ве­тила та, и па­рень щел­кнул паль­ца­ми.

– За­мета­но.

И по­тому, ког­да они вер­ну­лись об­ратно в зда­ни�� Об­щес­тва, каж­дый из них был сы­тым и на­ев­шимся кры­лыш­ка­ми до от­ва­ла.

– Приз­на­вай­ся, ты это спе­ци­аль­но сде­лала! – упе­рев ру­ки в бо­ка, шут­ли­во наб­ро­сил­ся с об­ви­нени­ями на Лей­лу Ди­его.

– Что сде­лала?

– За­каза­ла так мно­го еды, а по­том от­да­ла по­лови­ну мне, ска­зав, что боль­ше не бу­дешь, – он со­щурил­ся. – По­чему у ок­ру­жа­ющих ме­ня лю­дей пос­то­ян­но стой­кое же­лание на­кор­мить ме­ня?

Де­вуш­ка рас­сме­ялась, а он пе­редер­нул пле­чами. Шут­ки шут­ка­ми, а кон­курс все бли­же и бли­же.

Они рас­по­ложи­лись, как и вче­ра, в псев­до­лоф­те, ибо он был дос­та­точ­но боль­ш��м и сво­бод­ным от лю­дей, что­бы со спо­кой­ной со­вестью го­товить­ся к выс­тупле­нию и ни­кому не ме­шать. Скон­цен­три­ровав­шись на тек­сте, па­рень еще раз пе­речи­тал его весь нес­коль­ко раз, пос­ле че­го пос­та­рал­ся вос­про­из­вести са­мос­то­ятель­но, не заг­ля­дывая в шпар­галку. По­луча­лось впол­не снос­но, и он ре­шил тог­да поп­ро­бовать выс­ту­пить пе­ред Лей­лой, пред­став­ляя, что она – один из чле­нов ко­мис­сии. За­вер­шив речь, он по­дошел к де­вуш­ке, что­бы вы­яс­нить у той, что она ду­ма­ет, и по­лучил та­кой от­вет:

– Вау, мне пон­ра­вилось.

– А мож­но по­кон­крет­нее? Про­шу, до­бавь чу­точ­ку конс­трук­ти­ва в свою ре­цен­зию, – взмо­лил­ся Ди­его, и она тут же пос­пе­шила ис­пра­вить свою ошиб­ку.

– Что кру­то – это то, что ты смог объ­яс­нить слож­ные ве­щи прос­тым язы­ком, а еще то, что ты го­воришь лег­ко и дос­та­точ­но неп­ри­нуж­денно. Что пло­хо – ты пе­ри­оди­чес­ки спо­тыка­ешь­ся, а так­же смот­ришь ку­да угод­но, но не на по­тен­ци­аль­но­го слу­шате­ля. И еще у те­бя ли­цо слиш­ком нап­ря­жен­ное, буд­то те­бя на ка­тор­гу ве­дут, поп­ро­буй выг­ля­деть чуть бо­лее по­зитив­но.

– В об­щем, од­ним сло­вом – кош­мар, – по­дыто­жил он, и, как бы ни пы­талась Лей­ла убе­дить его в об­ратном, его уве­рен­ность в сво­их си­лах буд­то вол­ной смы­ло. И тог­да он с еще боль­шим эн­ту­зи­аз­мом при­нял­ся на уси­лен­ные тре­ниров­ки и ре­пети­ции.

– Ну, а те­перь как? – пос­ле оче­ред­но­го про­гона спро­сил он.

– От­лично! – вос­клик­ну­ла де­вуш­ка, по­казы­вая все свое вос­хи­щение.

– Это­го не­дос­та­точ­но, – ка­терич­но вы­дал па­рень. – Нуж­но что­бы бы­ло иде­аль­но.

Од­на­ко на от­та­чива­ние ре­чи до сос­то­яния брил­ли­ан­та вре­мени уже не ос­та­валось. Бу­диль­ник, спе­ци­аль­но за­ранее пос­тавлен­ный Ди­его на ай­фо­не, проз­во­нил, что оз­на­чало – на­чало кон­курса уже че­рез пол­ча­са.

– О нет. Нет, нет, нет, – зап­ри­читал он, ку­сая ног­ти. – Я не го­тов, со­вер­шенно не го­тов!

Лей­ла же, ус­лы­шав его сло­вес­ные ме­тания, нах­му­рилась и, встав с мес­та, по­дош­ла к не­му.

– По­жалуй­ста, ус­по­кой­ся, те­бе не о чем вол­но­вать­ся, – по­ложив ру­ки ему на пле­чи, ска­зала она. – Пом­нишь, что про­изош­ло с ут­ра?

– С ут­ра мно­го че­го про­изош­ло. Так что смот­ря, что имен­но, – был ей от­вет.

– Се­минар, Ди­его! – рез­ко и не­ожи­дан­но гром­ко вос­клик­ну­ла де­вуш­ка, что он аж от­шатнул­ся. – Ты хо­рошо се­бя по­казал, по­тому что не ду­мал о вся­кой че­пухе. Пос­та­рай­ся и в этот раз выс­ту­пить не ху­же. Пом­ни о том, что я те­бе ска­зала: все бу­дет от­лично, глав­ное не вол­но­вать­ся. Луч­ше сос­ре­доточь­ся на этом чер­то­вом выс­тупле­нии, будь звез­дой и в ито­ге пор­ви всех со­пер­ни­ков на бри­тан­ских флаг! Ус­та­нов­ка яс­на?

Оша­рашен­ный до глу­бины ду­ши, но вдох­новлен­ный, па­рень па­ру раз кив­нул.

– Тог­да впе­ред, че­го ты ждешь? – за­вер­ши­ла свою пла­мен­ную ти­раду Лей­ла, под­талки­вая его к лиф­там.

От­ны­не, бла­года­ря та­кому во­оду­шев­ле­нию, Ди­его был нас­тро­ен весь­ма ре­шитель­но. Спус­тившись в кон­фе­ренц-зал, он об­су­дил все воп­ро­сы, свя­зан­ные с пре­зен­та­ци­ей и по­ряд­ком выс­тупле­ния, пос­ле че­го, за­мет­но ус­по­ко­ив­шись, за­нял од­но из мест в пер­вом ря­ду. Он выс­ту­пал пос­ледним, что с од­ной сто­роны бы­ло ему на ру­ку, так как вос­по­мина­ния о нем бу­дут еще све­жими и са­мыми яр­ки­ми, а с дру­гой – быть пер­вым и пос­ледним всег­да слож­нее, так что ему при­дет­ся при­ложить еще боль­шие уси­лия, что­бы про­из­вести на всех не­из­гла­димое впе­чат­ле­ние.

Зал быс­тро на­пол­нялся зри­теля­ми, так что к на­чалу кон­курса все мес­та бы­ли за­няты. Во­оду­шев­ле­ние, с ко­торым па­рень явил­ся сю­да па­ру ми­нут на­зад, мед­ленно уле­тучи­валось, и тем силь­нее оно уле­тучи­валось, чем доль­ше он си­дел на мес­те и смот­рел на сце­ну. Кон­курс, как и сле­дова­ло ожи­дать, на­чал­ся с крат­ко­го при­ветс­твен­но­го сло­ва ве­дуще­го. За­кон­чив свое вступ­ле­ние сло­вами: «Уда­чи всем кон­курсан­там, и пусть по­бедит луч­ший про­ект!», он ушел со сце­ны под гром ап­ло­дис­ментов. По­тяну­лась че­реда тех са­мых кон­курсан­тов: юно­шей и де­вушек, муж­чин и жен­щин, ре­шив­ших пред­ста­вить на суд свои ин­но­ваци­он­ные и не очень про­ек­ты. Ди­его наб­лю­дал за ни­ми, ког­да кто-то из них от­кро­вен­но сто­порил­ся, пу­тал­ся и от­то­го на­чинал глу­по улы­бать­ся или вне­зап­но пе­рево­дил те­му, и по­нимал, что он то­же не зас­тра­хован от та­ких слу­ча­ев. Ник­то не да­ет га­ран­тию, что, вый­дя на сце­ну, он вдруг не за­будет ка­кое-ни­будь сло­во, или не смо­жет вы­гово­рить его, или на не­го вдруг на­падет прис­туп чи­ханья или слу­чит­ся еще ка­кая-ни­будь на­пасть. Ло­вя се­бя на та­ких мыс­лях, боль­ше по­хожих на ба­наль­ную па­ранойю, чем пре­дос­то­рож­ность, он сно­ва мыс­ленно пред­ста­вил са­мого се­бя раз­го­ня­юще­го их мет­лой. В ко­неч­ном сче­те, ес­ли у не­го вдруг из го­ловы вы­летит ка­кое-ли­бо сло­во, его всег­да мож­но за­менить си­нони­мом. А ос­таль­ные проб­ле­мы да­же и рас­смот­ре­ния не сто­ят: в слу­чае с слож­нопро­из­но­симы­ми сло­вами всег­да мож­но взять се­кун­дную па­узу, про­каш­лять­ся и по­пытать­ся вы­гово­рить его мед­ленно или по сло­гам, а уж прис­туп и вов­се бред со­бачий. Вряд ли в мо­мент выс­тупле­ния у не­го вне­зап­но нач­нется ал­лерги­чес­кая ре­ак­ция или что-то вро­де то­го. Нет, Лей­ла сно­ва ока­залась пра­ва – он прос­то се­бя из­во­дит веч­ны­ми сом­не­ни­ями.

Толь­ко ка­ким-то чу­дом он вы­сидел до са­мого кон­ца ме­роп­ри­ятия, сов­сем не нер­вни­чая, но как толь­ко пред­послед­ний учас­тник со­шел с три­буны и по за­лу раз­несся уси­лен­ный мик­ро­фоном го­лос, объ­яв­ля­ющий его выс­тупле­ние, па­рень вдруг по­чувс­тво­вал, как сер­дце ух­ну­ло в но­ги, а те­ло мгно­вен­но буд­то сде­лалось де­ревян­ным. Вот и все. Его че­ред при­шел, вре­мя от­ста­ивать честь ре­дак­ции.

– Да­вай, – од­ни­ми гу­бами про­шеп­та­ла Лей­ла и, под­тол­кнув его, за­дор­но под­мигну­ла. – По­кажи, на что ты спо­собен!

Сглот­нув зас­тряв­ший вдруг по­перек гор­ла ком, па­рень сжал ку­лаки, слов­но соб­рав в них все свое рве­ние к по­беде и си­лу во­ли, и по­шел пря­мо к сце­не. Сту­пень­ки он пре­одо­лел ус­пешно, то есть уже как ми­нимум опа­сение пос­коль­знуть­ся на них бы­ло нап­расным. Встав за три­буну, он про­каш­лялся, сде­лал глу­бокий вдох, по­желал сам се­бе уда­чи и, при­вет­ли­во улыб­нувшись, про­из­нес:

– Доб­рый день! Пе­ред тем, как я нач­ну, хо­чет­ся внес­ти не­кото­рую яс­ность. До то­го, как под­нялся на сце­ну, ме­ня объ­яви­ли как Джо­зефа Тер­не­ра, но на са­мом де­ле это не так. Ме­ня зо­вут Ди­его Кар­лос, и я при­ехал вмес­то мо­его кол­ле­ги мис­те­ра Тер­не­ра, что­бы не под­во­дить его и всю на­шу ре­дак­цию, а по­тому се­год­ня имен­но я пред­став­лю вам его за­меча­тель­ный про­ект, над ко­торым он ра­ботал нес­коль­ко ме­сяцев.

Он об­вел зал гла­зами. Су­дя по от­сутс­твию ка­ких-ли­бо дей­ствий и не­до­уме­ва­ющих взгля­дов со сто­роны жю­ри и зри­телей, по­ка что все шло как на­до.

– Итак, вы ког­да-ни­будь за­думы­вались о том, что жур­на­лис­ти­ка – это не столь­ко о со­быти­ях, сколь­ко имен­но о лю­дях. При­чем да­же тех лю­дях, ко­торые, ка­залось бы, нап­ря­мую ни­как с ней не свя­заны. Мил­ли­ар­ды лю­дей по все­му ми­ру ежед­невно сле­дят за про­ис­хо­дящи­ми со­быти­ями, но, ска­жите, мо­гут ли они и са­ми де­лать но­вос­ти? Наш от­вет – да! Мы в ре­дак­ции «Пор­тсай­дско­го Вес­тни­ка» свя­то ве­рим, что каж­дый наш чи­татель мо­жет здо­рово по­мочь нам и на­шей га­зете, де­лая свои собс­твен­ные ре­пор­та­жи, как в ви­де пря­мой тран­сля­ции не­пос­редс­твен­но с мес­та со­бытий, так и в ви­де об­зорной статьи. При­чем этим лю­дям не обя­затель­но бу­дет иметь ка­кие-ли­бо спе­ци­аль­ные на­выки или иметь де­ло нап­ря­мую с на­шей ре­дак­ци­ей. Дос­та­точ­но лишь иметь смар­тфон, сред­ний и вы­ше уро­вень гра­мот­ности, а так­же же­лание де­лать по­лез­ную ра­боту на об­щес­твен­ных на­чал��х.

Так бод­ро на­чав, он, срав­ни­тель­но по­весе­лев, про­дол­жил свой док­лад, объ­яс­няя кон­цепцию, при­водя до­каза­тель­ства по­лез­ности та­кого про­ек­та и под­креп­ляя их ста­тис­ти­кой.

– Как ви­дите, бо­лее шес­ти­деся­ти про­цен­тов граж­дан Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­рики пред­по­чита­ют чи­тать но­вос­ти в се­ти Ин­тернет, а каж­дый чет­вертый аме­рика­нец на дан­ный мо­мент име­ет смар­тфон. Нель­зя от­ри­цать, что прог­ресс не сто­ит на мес­те, мо­биль­ные и ин­тернет-се­ти ста­новят­ся бо­лее дос­тупны­ми для ря­довых граж­дан, гад­же­ты раз­ви­ва­ют­ся, в них по­яв­ля­ют­ся та­кие фун­кции, о ко­торых нес��коль­ко лет на­зад мож­но бы­ло толь­ко меч­тать, а зна­чит и мы дол­жны ид­ти в но­гу со вре­менем. Мы пред­ла­га­ем каж­до­му учас­тво­вать в го­род­ской жиз­ни и да­ем воз­можность жи­телям и оче­вид­цам пер­вы­ми мак­си­маль­но опе­ратив­но де­лить­ся но­вос­тя­ми, ви­де­оре­пор­та­жами и тран­сля­ци­ями с по­мощью фир­менно­го при­ложе­ния для смар­тфо­нов под эги­дой «Пор­тсай­дско­го Вес­тни­ка».

А Ди­его все рас­ска­зывал и рас­ска­зывал, о пре­иму­щес­твах, рис­ках, пер­спек­ти­вах, и не мог на­радо­вать­ся то­му, что он, черт возь­ми, го­ворит. Го­ворит лег­ко и неп­ри­нуж­денно, с улыб­кой и зри­тель­ным кон­тактом. Все так, как ему со­вето­вала Лей­ла. Он тут же на­шел ее, си­дящую в пер­вых ря­дах, и тут же улыб­нулся еще силь­нее. Бо­же мой, ес­ли бы не она, то он бы прос­то не на­шел в се­бе илы вот так взять, вый­ти на сце­ну и на­чать ве­щать пе­ред все­ми о том, что ты сам впер­вые уви­дел па­ру дней на­зад. Эта де­вуш­ка со свер­ка­ющи­ми ка­рими гла­зами ста­ла его вдох­но­вени­ем, его му­зой, без ко­торых он прос­то ник­то. Мер­твый по­эт без ду­ши. Оке­ан без со­ли. Ор­бит без са­хара.

Он за­кан­чи­вал свое выс­тупле­ние и ощу­щал се­бя ге­ро­ем. От­ны­не сво­бод­ным ге­ро­ем. Все прош­ло глад­ко, мож­но да­же ска­зать прак­ти­чес­ки иде­аль­но, все пе­режи­вания уш­ли, и ста­ло вдруг так лег­ко и хо­рошо. И так бы­ло до тех пор, по­ка он не взгля­нул на ли­ца пред­ста­вите­лей кон­кур­сной ко­мис­сии. Пол­ное рав­но­душие. Ему ка­залось, что он вы­ложил­ся по мак­си­муму, сде­лал все, что бы­ло в его си­лах, но по­чему тог­да сей­час он на­тыка­ет­ся на та­кую ре­ак­цию, а точ­нее, ее пол­ное от­сутс­твие? Не­уже­ли все­го то­го, что он, Лей­ла, Тер­нер и мисс У­олетт сде­лали, не­дос­та­точ­но?

За­кон­чив речь, он сде­лал не­боль­шую па­узу, яв­но на­де­ясь, что пря­мо сей­час зал взор­вется ова­ци­ями, но ни­чего не про­ис­хо­дило. От­ча­яние и стой­кое чувс­тво все­лен­ской нес­пра­вед­ли­вос­ти на­кати­ло на не­го, так, что он уже ед­ва со­об­ра­жал, что де­ла­ет.

– Мож­но мне еще ми­нуту, по­жалуй­ста? – взяв в ру­ки мик­ро­фон, ска­зал вдруг он и, не по­лучив от­ка­за, про­дол­жил. – Я хо­чу ска­зать, что во­об­ще-то мне вы­пала за­меча­тель­ная воз­можность при­сутс­тво­вать се­год­ня здесь в ка­чес­тве учас­тни­ка. Рань­ше мне еще не до­води­лось не­пос­редс­твен­но учас­тво­вать в столь мас­штаб­ных ме­роп­ри­яти­ях, толь­ко наб­лю­дать со сто­роны, но те­перь я по­нимаю – это очень важ­ный опыт для каж­до­го из нас. Я хо­чу ска­зать, я ока­зал­ся здесь толь­ко по­тому, что не по­бо­ял­ся вов­ре­мя дей­ство­вать. На­до хва­тать свой шанс за хвост и не пре­неб­ре­гать воз­можнос­тя­ми, и тог­да вам улыб­нется уда­ча. Я ве­рю в это, а еще я ве­рю в то, что все, что се­год­ня здесь про­ис­хо­дит – не прос­то так. Не знаю, как для вас, а для ме­ня это неч­то боль­шее, чем прос­то ря­довой фо­рум. Здесь я уз­нал мно­го но­вого, поз­на­комил­ся с но­выми людь­ми, каж­дый из ко­торых уни­кален, уви­дел не­кото­рые ве­щи из­нутри, и бла­года­ря все­му это­му я те­перь на шаг впе­реди. Я уз­нал, на что спо­собен, по­нял, что на­до ид­ти к це­ли до кон­ца, не сда­вать­ся, ве­рить в се­бя и це­нить тех, кто по­могал вам на про­тяже­нии все­го ва­шего пу­ти. Зна­ния и на­выки до­рого­го сто­ят, но лю­ди, ок­ру­жа­ющие те­бя, бес­ценны, по­тому что имен­но от них ты и по­луча­ешь эти зна­ния и на­выки. Все, что я ви­дел за вче­раш­ний и се­год­няшний день, все пре­зен­та­ции, се­мина­ры – это этот са­мый не­оце­нимый вклад в раз­ви­тие как об­щес­тва в це­лом, так и каж­до­го от­дель­но­го че­лове­ка. Все, что я наб­лю­дал два пос­ледних дня – прек­расный при­мер то­го, как на­до де­лать и что собс­твен­но, на­до де­лать. А по­тому я сей­час об­ра­ща­юсь ко всем при­сутс­тву­ющим в а­уди­тории, к каж­до­му от­дель­но, спа­сибо, да­же ес­ли мы с ва­ми лич­но не зна­комы, вы при­ложи­ли ру­ку к это­му фо­руму, а зна­чит, вы уже сде­лали мно­го. Спа­сибо всем, ор­га­низа­торам, жю­ри, слу­чаю, что я мо­гу се­год­ня сто­ять здесь на этой сце­не и пред­став­лять вам про­ект мо­его хо­роше­го зна­комо­го. Спа­сибо. У ме­ня все.

И вот те­перь, ког­да его речь точ­на бы­ла за­кон­че­на, он сно­ва ог­ля­дел зри­телей, все так­же бес­шумно си­дев­ших на сво­их мес­тах, и пос­пе­шил уй­ти со сце­ны. Сей­час он чувс­тво­вал се­бя не прос­то по­дав­ле­но, но еще и не­веро­ят­но глу­по. Вот и кто его за язык тя­нул? Что он тут ус­тро­ил?

Сев на мес­то, он прос­то уби­то смот­рел в пол, не за­мечая и не слы­ша ни­кого и ни­чего вок­руг. Толь­ко что он сам се­бя, фи­гураль­но вы­ража­ясь, за­копал за­живо. Иди­от. За та­кую вы­ход­ку его ник­то не го­лов­ке не пог­ла­дит.

Тем вре­менем на сце­не вновь по­явил­ся ве­дущий и объ­явил о двад­ца­тими­нут­ном пе­реры­ве, пос­ле ко­торо­го чле­ны кон­кур­сной ко­мис­сии бу­дут го­товы объ­явить по­беди­телей, но Ди­его его не слу­шал. Ка­кая к чер­ту раз­ни­ца, ему все рав­но уже точ­но ни­чего не све­тит. Он хо­тел бы­ло во­об­ще уй­ти, но но­ги его не слу­шались, как и ру­ки, бес­цель­но те­ребив­шие пу­гови­цу ру­баш­ки, как и мыс­ли, вновь и вновь воз­вра­щав­ши­еся к его по­зор­но­му мо­ноло­гу. Ну вот за­чем он это сде­лал?

– Ди­его, – раз­да­лось над са­мым его ухом, но он да­же бровью не по­вел. – Ди­его, я не знаю, что ты сей­час чувс­тву­ешь, но твое выс­тупле­ние…

– Что? Ужас­но? Глу­по? Ужас­но глу­по?

– Да нет же, – Лей­ла, а это бы­ла имен­но она, зас­то­пори­лась, – не мо­гу по­доб­рать нуж­но­го сло­ва… но, на­вер­ное, что-то меж­ду ис­крен­не и про­бира­юще до му­рашек.

Па­рень шум­но вы­дох­нул и под­нял взгляд на нее.

– Не ве­рю, – су­хо ска­зал он. – Не ве­рю. Все бы­ло хо­рошо, по­ка я не ре­шил выс­ка­зать­ся и не ис­портил все. Все выш­ло еще ху­же и не­лепее, чем я пред­по­лагал.

– Да­вай дож­демся ито­гов и ре­шения жю­ри, хо­рошо? Еще не все по­теря­но.

Но он в от­вет лишь из­дал сме­шок и от­вернул­ся. Трид­цать ми­нут прош­ли как-то слиш­ком уж быс­тро, а по­тому вско­ре на сце­не уже сно­ва сто­ял ве­дущий и три че­лове­ка, те са­мые лю­ди из ко­мис­сии. В ру­ках од­ной из них, пол­ной да­мы баль­за­ков­ско­го воз­раста, на­ходил­ся кон­верт, в ко­тором и та­илась вся ин­три­га ве­чера.

– По ре­зуль­та­там го­лосо­вания кон­кур­сной ко­мис­сии, – гну­савым го­лосом ве­щала она, – бы­ли оп­ре­деле­ны пять фи­налис­тов. Бе­зус­��овно, выб­рать луч­ше­го из них бы­ло слож­но, но мы сде­лали над со­бой уси­лие и пря­мо сей­час го­товы за­читать име­на по­беди­телей. Итак, третье мес­то дос­та­ет­ся Жа­ку Ксавье де Воль­мэр, пред­став­ля­юще­го «Но­вос­ти Мон­та­уна». Спа­сибо за ва­шу ин­форма­тив­ную пре­зен­та­цию.

Вы­шед­ший на сце­ну муж­чи­на го­рячо поб­ла­года­рил всех, кто под­держи­вал его, по­лучил свой па­мят­ный тро­фей вмес­те с сер­ти­фика­том и по­кинул три­буну.

– Вто­рое мес­то при­суж­да­ет­ся Рок­са­не Спринг из «Ай-Ти Джор­нал» за тех­но­логич­ный и ин­но­ваци­он­ный под­ход к проб­ле­мам.

Рок­са­ной Спринг ока­залась сов­сем юная де­вуш­ка. По­лучив свою наг­ра­ду, она вся зас­ве­тилась от счастья, и ее ра­дость да­же не­воль­но пе­реда­лась Ди­его.

– И по­беди­телем на­шего кон­курса ста­новит­ся, – жен­щи­на вы­дер­жа­ла со­лид­ную па­узу, преж­де чем объ­яви­ла оче­ред­ное имя, – Дэ­вид О'Кон­нелл, пред­ста­витель «Нью-Й­орк Ревью». Вы про­дела­ли за­меча­тель­ную, дос­той­ную ра­боту.

И по­ка Дэ­вид вы­ходил на сце­ну, па­рень про­вожал его взгля­дом, по­нимая, что он про­летел, как фа­нера над Па­рижем. Впро­чем, ни­чего не­обыч­но­го, впол­не нор­маль­ное по­ложе­ние дел для та­кого не­удач­ни­ка, как он. А О'Кон­нелл все го­ворил и го­ворил, по­ка тот ду­мал, что бу­дет, ког­да он вер­нется в Пор­тсайд, и как ему обо всем этом про­вале при­дет­ся док­ла­дывать мисс У­олетт.

– Спа­сибо всем на­шим учас­тни­кам, – ска­зала жен­щи­на и улыб­ну­лась, – но это еще не все.

По за­лу прош­лась лег­кая вол­на удив­ле­ния.

– Мы прос­лу­шали мно­жес­тво пре­зен­та­ций, и каж­дая из них бы­ла в чем-то ин­те­рес­ной и не­обыч­ной, но ма­ло кто при этом ос­та­вил в на­шей па­мяти не­забы­ва­емые вос­по­мина­ния сво­ей нес­тандар­тной речью и под­хо­дом. Точ­нее ска­зать, толь­ко од­но­му че­лове­ку уда­лось та­кое. И хо­тя из­на­чаль­но ни­чего по­доб­но­го мы не пла­ниро­вали, но и спон­танная, а я по­лагаю, что это бы­ла имен­но им­про­виза­ция, и эмо­ци­ональ­ная речь не ос­та­вила нас рав­но­душ­ны­ми. Ди­его Кар­лос из «Пор­тсай­дско­го Вес­тни­ка», не­офи­ци­аль­ный приз зри­тель­ских сим­па­тий дос­та­ет­ся имен­но вам.

Па­рень опе­шил. Та­кого он, по­жалуй, ни в ко­ем ра­зе не ожи­дал. Он нас­толь­ко ни­чего по­доб­но­го не ожи­дал, что да­же, ус­лы­шав собс­твен­ное имя, про­дол­жал си­деть не мес­те, не ше­лох­нувшись. И по­тому сно­ва приш­лось Лей­ле при­водить его в чувс­тво и вы­пихи­вать его с мес­та. На ват­ных но­гах под­нявшись по сту­пень­кам, Ди­его по­дошел к жен­щи­не из жю­ри и оза­дачен­но пос­мотрел на нее. Она же в свою оче­редь пе­реда­ла ему сер­ти­фикат, ви­димо, экс­трен­но на­печа­тан­ный в пе­реры­ве, и по­жала ру­ку, еще раз поз­дра­вив с пусть и не при­зовым мес­том, но дос­ти­жени­ем. Поб­ла­года­рив ее и ос­таль­ных чел­нов ко­мис­сии, он все так же, по­шаты­ва­ясь, вер­нулся на свое мес­то. Вто­рой кон­кур­сный день был за­вер­шен, о чем сию ми­нуту и объ­явил ве­дущий. Фо­рум по­дошел к сво­ему ло­гичес­ко­му за­вер­ше­нию.

– Ди­его! – крик­ну­ла Лей­ла, вски­дывая ру­ки, ког­да они выш­ли в ко­ридор. – Мо­жешь ли ты по­верить в то, что сей­час про­изош­ло? Это прос­то не­веро­ят­но! Фан­тасти­ка!

Па­рень, еще до кон­ца не ото­шед­ший от шо­ка, за­кивал.

– Я во­об­ще уже ни во что не ве­рю и ни­чего не по­нимаю, – ска­зал он, гля­дя по­верх ее го­ловы. – Но во­об­ще-то ты пра­ва, это бы­ло да­же че­рес­чур не­ожи­дан­но.

– Не то сло­во! – все ни­как не мог­ли уго­монить­ся она, буд­то это она са­молич­но толь­ко что утер­ла нос всем ос­таль­ным учас­тни­кам. – А пред­ставь, как бу­дут ра­ды в ре­дак­ции, как об­ра­ду­ет­ся мисс У­олетт, Джо… А Ос­кар? Он же во­об­ще по­том еще це­лую не­делю по это­му по­воду шу­тить и ки­чить­ся бу­дет, хо­тя его зас­лу­ги тут нет.

На сей раз Ди­его по­качал го­ловой.

– Оши­ба­ешь­ся, есть, – его рот рас­тя­нул­ся в улыб­ке. – И Джи-Джея есть, и Тер­не­ра, и мно­гих дру­гих. Без них ме­ня бы тут не бы­ло. И без те­бя, ко­неч­но, то­же.

– Ну, ты пре­уве­личи­ва­ешь, – Лей­ла зар­де­лась и спря­тала ру­ки за спи­ной. – Я ведь не выс­ту­пала вмес­те с то­бой.

– Но ты мно­гое сде­лала, что­бы я во­об­ще выс­ту­пил. Спа­сибо, что, не пе­рес­та­вая, ве­рила в ме­ня.

И он, по­ложив ру­ку ей на пле­чо, нак­ло­нил­ся и не­лов­ко и ед­ва ощу­тимо, прям как школь­ник, по­цело­вал ее в ще­ку.

– А-а… Ну я… – тон­ким го­лос­ком про­тяну­ла она, со­вер­шенно сму­щен­ная, от­че­го па­рень зас­ме­ял­ся.

– Ду­маю, та­кое гран­ди­оз­ное со­бытие на­до от­праздно­вать, – ска­зал тог­да он, что­бы хоть как-то раз­ря­дить об­ста­нов­ку. – Пред­ла­гаю вер­нуть­ся в Брай­тон, за­валить­ся на ди­ван и по­наза­казы­вать ку­чу раз­ной еды на ве­чер.

– Ха-ха, ты же зна­ешь, я толь­ко за! – за­дор­но от­клик­ну­лась на пред­ло­жение она, бе­ря Ди­его под ру­ку, и они вмес­те нап­ра­вились к вы­ходу из зда­ния. – Толь­ко, по­жалуй­ста, ни­каких кры­лышек. А то я вто­рую пор­цию за день не вы­несу!

Звездочками (*) будут обозначаться все русифицированные для повествования фразы, сказанные персонажами на любом языке, отличном от основного. Основным языком в трилогии «Стокгольмский синдром» считается английский.

[reina894-blog]

Я бла­го­дар­на Бо­гу за то, что он пе­ри­о­ди­че­ски от­ни­ма­ет у ме­ня ра­зум и по­з­во­ля­ет мне де­лать аб­со­лют­но без­рас­суд­ные ве­щи – из тех, в ко­то­рых мы сна­ча­ла рас­ка­и­ва­ем­ся, а по­том бла­го­да­рим...💛 #happy #счастьелюбиттишину #love #sea #beach #goodtime #instagood #me #girl #amazing #beautiful #mood #life

[casscrom]

“Вто­рая ма­гичес­кая вой­на окон­че­на” — яр­ко пес­трил за­голо­вок “Ежед­невно­го Про­рока”.

Оче­ред­ная сла­щавая ста­тей­ка Ски­тер, ве­ща­ющая о Маль­чи­ке-ко­торый-сно­ва-вы­жил и щед­ро раз­да­ющая нап­ра­во и на­лево гром­кие обе­щания, что “те­перь всё бу­дет хо­рошо!” — вот и вся па­мять об этой ужас­ной, унёс­шей ты­сячи жиз­ней вой­не.

Зна­мени­тая ге­ро­иня вой­ны с ор­де­ном Мер­ли­на в наг­рудном кар­ма­не по­теря­ла в этой вой­не са­мое важ­ное. Уви­дев, как уми­ра­ют те, кто был так до­рог сер­дцу, внут­ри те­бя что-то бес­след­но ло­ма­ет­ся, ис­че­за­ет. Фред, Тонкс, Лю­пин, Доб­би, Кри­ви, и сот­ни дру­гих от­да­ли свои жиз­ни за прес­ло­вутое мир­ное не­бо над го­ловой; они бо­ролись за рав­нопра­вие и счас­тли­вую жизнь для каж­до­го вол­шебни­ка, не раз­ли­чая кровь по её от­тенку.

Что по­теря­ла зна­мени­тая ге­ро­иня вой­ны?

Вер­но, Гер­ми­она Грей­нджер по­теря­ла в этой вой­не са­мое глав­ное: Гер­ми­она Грей­нджер по­теря­ла се­бя.

*** Пос­ле вто­рой ма­гичес­кой им да­ли воз­можность окон­чить седь­мой курс. Де­вуш­ка сог­ла­силась мо­мен­таль­но, грея в ду­ше на­деж­ду, что учё­ба, ста­рая и доб­рая, а са­мое глав­ное — бес­смертная учё­ба смо­жет от­влечь её от не­нуж­ных мыс­лей. Гриф­финдор­ка вер­ну­лась в Хог­вартс.

И со­вер­ши­ла свою са­мую боль­шую ошиб­ку.

Как мож­но меч­тать о спо­кой­ствии и по­зити­ве мыс­лей, где каж­дый уго­лок на­веч­но за­пом­нился кро­ваво-алым? Сос­ре­дото­чить­ся на но­вых зна­ни­ях, ког­да вмес­то мо­нотон­но­го го­лоса про­фес­со­ров соз­на­ние ус­лужли­во под­со­выва­ет кри­ки и сто­ны мёр­твых? При­выч­но ло­жит­ся спать в жен­ской спаль­не, а про­сыпать­ся со сле­зами на гла­зах, ко­торые да­же не ус­пе­ва­ют вы­сыхать?

Гер­ми­она Грей­нджер не зна­ла. Жаль, что по­няла она это уже в Хог­вар­тсе.

Вре­мя не ле­чит. Оно все­го лишь при­туп­ля­ет боль. И над этой болью не влас­тна да­же та­кая веч­ная ве­личи­на.

***

У Гер­ми­оны но­вая жизнь: за­сижи­вать­ся на Ас­тро­номи­чес­кой баш­не до пер­вых лу­чей сол­нца. Это ста­ло при­выч­кой. Воз­вра­щать­ся в гос­ти­ную под ут­ро, поз­во­ляя се­бе зас­нуть лишь на па­ру ча­сов, и прос­нуть­ся от жут­ких кош­ма­ров. Биб­ли­оте­ка те­перь ус­ту­пала ли­дерс­тво заб­ро­шен­но­му ту­але­ту Плак­сы Миртл, а са­мо при­веде­ние не сме­ло из­да­вать и зву­ка, ког­да гриф­финдор­ка, уже так обы­ден­но в сво­ём от­ча­янии при­ходи­ла и да­вала во­лю сле­зам. Сна­чала это бы­ли ис­те­рики. С кри­ками, прок­ля­ти­ями, рва­ным ды­хани­ем и су­доро­гами по то­щему те­лу. Но мы же зна­ем — вре­мя при­туп­ля­ет боль. Сей­час это мол­ча­ливые слё­зы. Без кри­ков. Без ис­те­рик. Прос­то проз­рачная скорбь на блед­ном, слов­но ка­мен­ном, ли­це.

Он был од­ним из тех нем­но­гих, кто знал о но­вой жиз­ни Грей­нджер всё. Пом­нил каж­дую сле­зу, за­печат­лел каж­дый вздох. Он был ря­дом, не ос­тавляя её. Он её лю­бил.

На баш­не ас­тро­номии он всег­да сто­ял за спи­ной гриф­финдор­ки, с ис­тинным нас­лажде­ни­ем вды­хая за­пах её во­лос. В ту­але­те ста­рой доб­рой Миртл ка­сал­ся ос­трых плеч, мол­ча­ливо под­держи­вая. В жен­ской спаль­не и вов­се не от­хо­дил от об­шарпан­ной кро­вати, с за­вид­ным упорс­твом сто­рожа де­вичий сон.

Жаль, что Гер­ми­она Грей­нджер не мо­жет это­го по­чувс­тво­вать. Не мо­жет уви­деть. Не мо­жет ус­лы­шать.

Жаль, что Дра­ко Мал­фой все­го лишь приз­рак.

[kymanweek]

for #kymanweek

day 2

https://ficbook.net/readfic/6586245

Кайл уве­рен, он ни­ког­да не приз­на­ет­ся в том, что дро­чит на Кар­тма­на. В том, что у не­го в те­лефо­не в скры­той пап­ке есть це­лых пять фо­тог­ра­фий с этим уб­людком в на­цист­ской фор­ме.  Это ведь пре­вос­ходный кос­тюм для Хэл­ло­уина, по­это­му Кар­тман из го­да в год на­ряжа­ет­ся так. Пле­вать, что все уз­на­ют его; нич­то не ме­ша­ет ему сту­чать но­гами в чу­жие две­ри и тре­бовать сла­дос­тей с са­мой жес­то­кой улыб­кой, на ко­торую он спо­собен. В дан­ном слу­чае, «сла­дость» нам­но­го бе­зопас­ней по­жер­тво­вать сра­зу, чем на­рывать­ся на «га­дость», ког­да жир­трест нед­вусмыс­ленно пок­ру­чива­ет боль­шим охот­ничь­им но­жом в ру­ке. Это его ночь, и он ис­прав­но на­поми­на­ет ма­тери на­кану­не, что сле­ду­ет пе­решить ему кос­тюм, ведь он зна­читель­но вы­рос за год.  И мать, ко­неч­но, са­дит­ся за швей­ную ма­шин­ку и про­пус­ка­ет нес­коль­ко ча­сов сво­ей спе­цифи­чес­кой ра­боты, ко­торая поз­во­ля­ет лю­бимо­му сы­ноч­ку иметь всё, что он хо­чет. Ну, поч­ти всё. Кос­тю­мы поч­ти иден­тичные, но ка­кие-то нез­на­читель­ные де­тали всег­да от­ли­ча­ют­ся: пряж­ка на рем­не, раз­мер на­шив­ки, фор­ма боль­ших кар­ма­нов.  Кайл пом­нит каж­дый, по­тому что его обя­зан­ность и свя­тая не­об­хо­димость об­лить вкус не­навис­тно­го од­ноклас­сни­ка ед­кой кри­тикой и выс­ме­ять лиш­ний вес. Ведь га­бари­ты Кар­тма­на ни­как не со­чета­ют­ся с пред­став­ле­ни­ями на­цис­тов об иде­аль­ном арий­ском муж­чи­не, и это тот единс­твен­ный ком­мента­рий, ко­торый мо­жет по-нас­то­яще­му за­деть тол­сто­коже­го ра­сис­та.  Кайл зна­ет и не за­быва­ет поль­зо­вать­ся им, ког­да на се­кун­ду сни­ма­ет го­лову Чу­бак­ки и мо­та­ет го­ловой, про­вет­ри­вая взмок­шие ог­ненные куд­ри — пря­мой укор Кар­тма­ну и на­поми­нание: ка­кой же ты пос­ле­дова­тель иде­оло­гии, ес­ли вот он я, и я жив и здравс­твую, пос­мотри на ме­ня, ведь я смот­рю на те­бя и ты мо­жешь за­метить, как блес­тят мои гла­за.  Но Кар­тман не смот­рит и тра­тит свою ночь на по­чёсы­вание внут­ренне­го монс­тра за уш­ком, поз­во­ляя бес­чинс­тва и кру­ша вит­ри­ны (не ев­рей­ских ла­вок, но всё же) до ут­ра, по­ка ро­зовый рас­свет не прев­ра­ща­ет его в не­лепо­го тол­стя­ка в шу­тей­ном об­ли­ке. Тог­да Кар­тман бре­дёт до­мой, сжи­мая фу­раж­ку в од­ной и би­ту в дру­гой, а Кайл сно­ва и сно­ва пе­рес­матри­ва­ет мут­ные фо­тог­ра­фии с ним в сво­ём пя­том ай­фо­не, по­ка не за­сыпа­ет от ус­та­лос­ти пря­мо в жар­ком кос­тю­ме, си­дя за сво­им сто­лом с рас­стёг­ну­той ши­рин­кой. — Па­цаны, глянь­те. Это X, пос­ледний ко­торый. Две шту­ки сто­ит, при­коли­тесь. И у ме­ня он есть, — Кар­тман про­сачи­ва­ет­ся в круг об­сужда­ющих по­лити­ку од­ноклас­сни­ков и нас­той­чи­во де­монс­три­ру­ет им свой но­вый смар­тфон. — Ну, ес­тес­твен­но, ты же тя­нешь баб­ло с единс­твен­но­го че­лове­ка, ко­торо­му на те­бя не по­хуй, — Кайл от­зы­ва­ет­ся из дру­гого кон­ца клас­са так ско­ро, как буд­то от быс­тро­ты его вы­пада за­висит его жизнь, хоть и про­дол­жа­ет ста­ратель­но вы­водить за­корюч­ки на по­лях тет­ра­ди ка­ран­да­шом. Что­бы сте­реть их по­том, он же хо­роший маль­чик и не ри­су­ет в тет­ра­дях.  Он вы­деля­ет сло­во «единс­твен­но­го», слов­но то­ропит­ся убе­дить Кар­тма­на, что он дей­стви­тель­но ни­кому кро­ме ма­тери не ну­жен. Сов­сем ни­кому. Со­вер­шенно. Кар­тман, ес­тес­твен­но, в ту же се­кун­ду, вспы­хива­ет гне­вом, рас­пи­хива­ет всех на сво­ём пу­ти и хва­та­ет Броф­лов­ски за во­рот прек­расной зе­лёной ру­баш­ки к се­бе, что­бы ши­петь ему в ли­цо и брыз­гать слю­ной:  — Моя мать прос­то лю­бит ме­ня, а не мои оцен­ки или мес­то в школь­ном рей­тин­ге, выб­ля­док жи­дов­ский… Его гла­за ме­чут мол­нии, и Кайл впи­тыва­ет их с улыб­кой, по­тому что меж­ду ни­ми всег­да дол­ба­ные раз­ря­ды, и жи­вот нап­ря­га­ет­ся так при­ят­но.  А ещё у Кар­тма­на прек­расный хрип­лый го­лос, ког­да он злит­ся, ког­да смот­рит так, как буд­то пря­мо сей­час швыр­нёт на зем­лю и нас­ту­пит са­погом на его блед­ное ли­цо. Кар­тман уве­рен, что ни­ког­да не приз­на­ет­ся в том, что дро­чит на Кай­ла. В том, что у не­го на компь­юте­ре есть пап­ка, ко­торая так и на­зыва­ет­ся — «све­тохо­дящая мразь».  И в этой пап­ке око­ло ты­сячи ка­чес­твен­ных фо­то раз­ной дав­ности: на­чиная с пер­во­го клас­са и за­кан­чи­вая их ны­неш­ним — вы­пус­кным. Жид пар­ха­тый на сним­ках в со­вер­шенно раз­ных по­зах и мес­тах: мир­но со­пящий в свою по­душ­ку, ста­ратель­но вы­водя­щий циф­ры на дос­ке, стис­ки­ва­ющий ка­нат ру­ками и то­щими ко­леня­ми, со­бира­ющий снег в боль­шие ша­ры для сне­гови­ка, сме­ющий­ся над ка­кой-то глу­пой шут­кой, по­мога­ющий ма­тери го­товить, за­дум­чи­вый, разъ­ярён­ный, уми­рот­во­рён­ный, ус­тавший, сло­вом, ка­кой угод­но, но не­из­менно кра­сивый. Да­же с раз­би­тым ли­цом и в сле­зах. Да­же с крас­ным но­сом вследс­твие прос­ту­ды.  Кайл слиш­ком ред­ко выг­ля­дит так, как сле­дова­ло бы выг­ля­деть, учи­тывая его про­ис­хожде­ние, но и иде­аль­ные фо­то то­же име­ют­ся в кол­лекции.  Жал­кий ев­рей, по­терян­ный ев­рей, грус­тный ев­рей.  Ху­дожес­твен­ность не яв­ля­ет­ся та­ким уж не­об­хо­димым эле­мен­том в дан­ном слу­чае — глав­ное, что и­удо­во от­родье стра­да­ет на фо­токар­точках, и это поз­во­ля­ет Кар­тма­ну до­мыс­ли­вать при­чины это­го сос­то­яния так, как хо­чет­ся. В го­лове всег­да схо­жие сю­жеты, но это не де­ла­ет каж­дый из них ме­нее прек­расным.  Что­бы кон­чить в шта­ны, Кар­тма­ну хва­та­ет пред­став­ле­ния, как он швы­ря­ет Кай­ла на зем­лю и нас­ту­па­ет ему на блед­ное ли­цо са­погом.  — Ого, выс­ший балл! Стэн, ты ви­дел? По фи­зике! Я и не меч­тал да­же! На­до же! — Кайл рас­плы­ва­ет­ся в до­воль­ной улыб­ке и раз­ма­хива­ет лис­тком с тес­том, най­дя дру­га в тол­пе за ре­зуль­та­тами, но тут же кри­вит­ся от бо­ли в но­ге. Кар­тман с удо­воль­стви­ем топ­чется всем сво­им ве­сом, пач­кая бе­лые Nike Air гряз­ной по­дош­вой бо­тин­ка и смот­рит зло, со всем през­ре­ни­ем, что он ис­пы­тыва­ет к ев­рей­ско­му на­роду: — Ещё бы, ты же ли­жешь сво­ей ма­маше, что­бы она вык­лянчи­вала оцен­ки для те­бя у учи­телей, ага. Кайл с упо­ени­ем бь­ёт ку­лаком в ши­рокий кра­сивый нос и стря­хива­ет боль, а пос­ле от­ти­ра­ет ту­алет­ной бу­магой чу­жую кровь со сво­их крос­со­вок. У не­го тря­сут­ся ру­ки, а сдер­жать улыб­ку ни­как не вы­ходит, по­тому что всё то, что всег­да про­ис­хо­дит с ни­ми, де­ла­ет его счас­тли­вым. По­это­му, ког­да ме­сяца­ми поз­же Кар­тман с за­ляпан­ным кровью во­рот­ничком пе­рево­дит ды­хание и чуть скло­ня­ет го­лову с улыб­кой, что­бы спро­сить, пой­дёт ли Кайл на вы­пус­кной с ним, Кайл сли­зыва­ет кровь с раз­би­той гу­бы и уве­рен­но ки­ва­ет: — Ко­неч­но, жир­трест.

[nutkasineglazka]

Дела давно минувших дней

Хо­лод­ная по­года фев­ра­ля нис­ко­леч­ко не ом­ра­чала нас­тро­ение жи­телей скры­той де­рев­ни. В ожи­дании при­бытия дру­жес­твен­ной де­лега­ции из стра­ны Сне­га для ус­та­нов­ле­ния вза­имо­выгод­ных от­но­шений ули­цы Ко­нохи с каж­дым днём не­умо­лимо пре­об­ра­жались, соз­да­вая праз­днич­ное нас­тро­ение. Имя юно­го Дай­мё Сне­га мель­ка­ло из уст в ус­та лю­бопыт­ных про­хожих, по­ка мел­кий сне­жок зак­ру­чивал­ся в лег­ком по­рыве вет­ра над го­лова­ми.

      Бо­руто не лю­бил хо­лод ни в од­ном из его про­яв­ле­ний, хоть час­тень­ко и храб­рился, пы­та­ясь до­казать об­ратное. Он по­силь­нее уку­тал­ся в не­из­менную кур­тежку, поп­равляя крас­ный за­бот­ли­во свя­зан­ный ма­терью шарф на шее.        

 — По­чему ты уп­ря­мо не но­сишь пу­ховик? — не­годо­вала его со­коман­дни­ца. Ко­ман­да но­мер семь, как и ос­таль­ные ко­ман­ды ге­нинов, бы­ла на вы­пол­не­нии за­дания по бла­го­ус­трой­ству род­ной де­рев­ни.     

 — По­тому, что он от­стой­ный! — про­буб­нил не­уём­ный це­нитель сов­ре­мен­ной мо­ды.      

— Вот же ге­мор! — раз­дра­жён­но цык­нул пред­ста­витель «хлад­нокров­ных». 

— Бо­руто! Ты мо­жешь не от­вле­кать­ся? Мы этот пла­кат уже тре­тий раз ро­ня­ем! — тер­пе­ние по­томс­твен­но­го На­ра бы­ло на ис­хо­де. От лег­ко­го мо­роз­ца не­мели паль­цы, что силь­но зат­рудня­ло вы­пол­не­ние мис­сии.

      Свет­ло­воло­сый ша­лопай тут же сту­шевал­ся и еле слыш­но про­бор­мо­тал из­ви­нения, воз­вра­ща­ясь к скуч­ной ра­боте. Са­рада с тру­дом вы­дох­ну­ла, под­ме­чая, что зас­ты­ва­ющий на оч­ках пар дос­та­точ­но силь­но ме­шал об­зо­ру. Поп­ра­вив за­леде­нев­шую оп­ра­ву, она не­уве­рен­но мак­ну­ла кис­точку в бан­ку с си­ней крас­кой и твёр­дой ру­кой про­вела по сте­не че­рез тра­фарет.

      — Это са­мые дур­ные сне­жин­ки, ко­торые мне при­ходи­лось ри­совать, — не­годо­вал юный ху­дож­ник, — и цве­та от­вра­титель­но по­доб­ра­ны! — до­бавил он, брез­гли­во оце­нивая жел­то­ватую крас­ку.

      — Это ди­зай­нер­ское ре­шение, Инод­жин-кун, — с во­оду­шев­ле­ни­ем вста­вил свои пять ко­пе­ек Ден­ки. — Ду­маю, сто­ит до­верить­ся…

      — Ду­маю, ты слиш­ком мно­го ду­ма­ешь… — без зло­бы па­риро­вал вдох­но­вен­ную речь со­коман­дни­ка Ива­бе, ко­торый то­же не был в вос­торге от та­кого из­де­ватель­ско­го за­дания.

      Сол­нце стре­митель­но са­дилось за го­ризонт, а из­му­чен­ные мо­нотон­ной ра­ботой ге­нины ус­та­ло под­ме­чали не­додел­ки, ко­торые ав­то­мати­чес­ки ста­нови­лись их зав­траш­ним вре­мяп­репро­вож­де­ни­ем.

      — Тц, ду­мал, мы се­год­ня за­кон­чим… — Ива­бе не скры­вал ра­зоча­рова­ния.

      — За­кон­чим! – об­ра­тила на се­бя вни­мание со­рат­ни­ков Учи­ха. — Мы ши­ноби или горс­тка школь­ни­ков? У нас ещё есть вре­мя до рас­све­та!

      Ми­цуки неж­но улыб­нулся оче­ред­но­му про­буж­де­нию ли­дер­ских ка­честв бу­дуще­го уп­равлен­ца де­рев­ни и, по­терев за­леде­нев­шие ру­ки, вер­нулся к ра­боте.

      Бо­руто, как и ос­таль­ные, вер­нулся до­мой под ут­ро. Те­ло юно­ши прод­рогло нас­квозь. Паль­цы неп­ри­ят­но по­калы­вало от оне­мения, а зу­бы уп­ря­мо от­ка­зыва­лись схо­дить­ся друг с дру­гом. Он, изоб­ра­жая из се­бя не­уло­вимо­го нин­дзя, пы­тал­ся ти­хонь­ко прош­мыгнуть в ван­ную, но уже за пер­вым по­воро­том со всей сво­ей ско­рос­ти вле­тел в от­ца. Нат­ре­ниро­ван­ные реф­лексы сра­бота­ли, как по ча­сам, и Бо­руто, по инер­ции от­тол­кнув­ший­ся от вне­зап­но на­рисо­вав­шей­ся прег­ра­ды, упал на пя­тую ��оч­ку, не сов­ла­дав с ус­тавшим те­лом.

      — Па­па? — шё­потом по­разил­ся не­посе­да, про­жигая от­ца ви­нова­тым взгля­дом.

      — Ах-ха, Бо­руто, а ты поз­дно, дат­те­баё, — с улыб­кой отоз­вался На­руто, про­тяги­вая сы­ну ру­ку.

      — Да, мы с ре­бята­ми то­ропи­лись за­кон­чить за­дание… — нев­нятно бор­мо­тал маль­чик. Уве­рен­ность не­посе­ды окон­ча­тель­но рас­тво­рилась под прес­сом ус­та­лос­ти, и сон­ли­вость не­умо­лимо оку­тыва­ла уже дав­но вы­дох­ше­гося ге­нина. — Ведь де­лега­ция…

      — Ах, да… — эс­та­фету не­уве­рен­ности при­нял стар­ший Узу­маки. Он, по­тирая за­тылок и ти­хонь­ко пос­ме­ива­ясь, пы­тал­ся раз­ря­дить по­вис��шее нап­ря­жение. — Мне при­дёт­ся на нес­коль­ко дней…

      — Ни­чего, дат­те­баса! – слиш­ком жиз­не­радос­тно отоз­вался Бо­руто, по­нимая при­чину за­мин­ки от­ца. Хоть в глу­бине ду­ши его и ко­лол тот факт, что отец сно­ва пос­вя­тит всё своё вре­мя ра­боте, он обе­щал са­мому се­бе, что от­ны­не бу­дет вес­ти се­бя бо­лее сдер­жанно. – Ты ведь не прос­то так, а на бла­го Ко­нохи! — с ус­мешкой и озорс­твом пы­тал­ся он при­обод­рить ро­дите­ля.

      И это сра­бота­ло. Буй­ству­ющие чувс­тва внут­ри На­руто за­тих­ли. Он, ус­та­ло улы­ба­ясь, смот­рел с вос­хи­щени­ем на собс­твен­но­го сы­на, ко­торый при­нял не­из­бежное без лиш­них скан­да­лов. Слег­ка при­сев на од­но ко­лено, что­бы по­рав­нять­ся с сы­ном, На­руто по­ложил ру­ку то­му на пле­чо, прон­зи­тель­но вгля­дыва­ясь в го­лубые гла­за.

      — У ме­ня на те­бя боль­шие пла­ны с этой де­лега­ци­ей, те­баё, — пой­мав рас­те­рян­ный взгляд не­посе­ды, На­руто при­щурил­ся и лу­чезар­но улыб­нулся.

      — Э … — толь­ко и смог вы­давить маль­чик, пе­репол­ня­емый во­оду­шев­ле­ни­ем.

      — Я по­лага­юсь на Ва­шу ко­ман­ду, те­баё! Вы бу­дете лич­ной ох­ра­ной са­мого Дай­мё стра­ны Сне­га, — по­яс­нил Седь­мой, осоз­на­вая, как силь­но вы­рос за эти два го­да его лю­бимый сын.

      Бо­руто от удив­ле­ния при­от­крыл рот. В его го­лове ни­как не ук­ла­дывал­ся тот факт, что отец до­верил ему столь зна­чимую мис­сию. Он так и не сдви­нул­ся с мес­та, про­вожая от­ца взгля­дом, и��­редка мор­гая. В ду­ше же маль­чик ли­ковал, по­токи ра­дос­тных эмо­ций бе­зого­вороч­но за­пол­ня­ли бун­тар­ское сер­дце. В гла­зах вид­не­лись блёк­лые ка­пель­ки слёз, по­ка ды­хание пре­датель­ски за­мира­ло. Как толь­ко На­руто окон­ча­тель­но скрыл­ся за по­воро­том, Бо­руто под­дался эмо­ци­ям, ти­хонь­ко под­пры­гивая на но­соч­ках и вски­дывая по­бед­ные ку­лаки вверх, изо всех сил ста­ра­ясь не вы­дать сво­его вос­торга.

***

     Са­рада, гнев­но фыр­кнув, по­мог­ла не­покор­ной спи­не сво­его шо­киро­ван­но­го и край­не не­году­юще­го со­коман­дни­ка сог­нуть­ся для при­ветс­твия прем­но­го­ува­жа­емой де­лега­ции из стра­ны Сне­га. Не­посе­да, плю­ясь ядом в ад­рес род­но­го от­ца, ко­им яв­лялся сам Седь­мой Хо­каге, бор­мо­тал об оче­ред­ной под­ста­ве и о том, что их «су­пер-пу­пер ве­лико­леп­ную трой­ку» вновь наз­на­чили в нянь­ки заж­равше­муся от­прыс­ку бла­город­ных кро­вей. Са­рада флег­ма­тич­но па­риро­вала по­туги не­уем­но­го блон­ди­на, по­яс­няя, что «мел­кий от­прыск», как бы, яв­ля­ет­ся ны­неш­нем Дай­мё це­лой стра­ны, и лишь час­тично ог­ра­ничен в сво­их пол­но­мочи­ях, вви­ду сво­его воз­раста, да и от дол­жнос­ти нянь­ки не­посед­ли­вого нас­ледни­ка Седь­мо­го она как бы то­же не в вос­торге, но ни­чего, не воз­му­ща­ет­ся! Пуль­нув в сво­его тай­но-обо­жа­емо­го дру­га ещё па­ру прон­зи­тель­ных мол­ний и удос­то­верив­шись в воз­никшей по ма­нове­нию вол­шебной па­лоч­ки по­кор­ности в бун­тар­ской туш­ке, она со скри­пом на­тяну­ла на се­бя звёз­дную улыб­ку бу­дуще­го ли­дера, скло­нив­шись для при­ветс­твия.

      — Ра­ды при­ветс­тво­вать Вас, Юки-сан, в Ко­нохе!

      — Прем­но­го бла­года­рен за ра­душ­ный при­ём! — со скром­ной улыб­кой пок­ло­нил­ся в от­вет снеж­ный маль­чик.

      Са­рада с не­ким со­жале­ни­ем от­ме­тила, что да­же се­милет­ний Дай­мё вёл се­бя нам­но­го взрос­лее, чем их веч­но юный со­коман­дник. Она со вздо­хом пе­реве­ла на сник­ше­го дру­га взгляд, улыб­ка са­ма по се­бе кос­ну­лась ее губ, а внут­ри мяг­ким ма­ревом рас­теклось тёп­лое чувс­тво. На­дув­ший на нес­пра­вед­ли­вую жизнь гу­бы юно­ша буб­нил се­бе под нос при­ветс­твия для де­лега­ции и пер­со­наль­но­го гос­тя, не за­бывая под­чер­кнуть своё не­годо­вание.

      Юки яв­но сму­тил­ся, под­ме­чая та­кую ре­ак­цию. Он по­чувс­тво­вал свою ви­ну за стра­дания маль­чи­ка из пер­со­наль­ной ох­ра­ны, ду­мая, что сво­им при­ез­дом яв­но от­влёк их от бо­лее важ­ных дел. К то­му же он и сам был не рад про­ис­хо­дяще­му. Нет, не по­ез­дке, а имен­но сво­ему ста­тусу. С са­мого рож­де­ния его го­тови­ли в бу­дущем за­нять мес­то ли­дера це­лой стра­ны, не вда­ва­ясь в меч­ты и пред­почте­ния са­мого уп­равлен­ца. Юки бе­зус­пешно бо­рол­ся с не­из­бежной судь­бой и вот, ед­ва ли сми­рив­шись со смертью ма­тери, при­нял на се­бя тя­готя­щие обя­зан­ности по тре­бова­нию со­вета ста­рей­шин. На мес­то сво­его глав­но­го со­вет­ни­ка юный пра­витель наз­на­чил лю­бимо­го тро­юрод­ный дя­дю Сэй­ути Ка­зеха­на, ко­торый, кста­ти, был сле­ду­ющим пре­тен­дентом на трон. Ста­рей­ши­ны не бы­ли в вос­торге от та­кого ре­шения, ибо бо­ялись, что «об­де­лён­ный» без­гра­нич­ной властью нас­ледник воз­же­ла­ет ус­тро­ить го­сударс­твен­ный пе­рево­рот, и снеж­ную стра­ну вновь нас­тигнут вре­мена ти­рании, срод­ные тем, что бы­ли при прав­ле­нии До­то Ка­зеха­на. На са­мом же де­ле куч­ка ста­риков-кон­серва­торов бо­ялась по­терять своё по­лити­чес­кое вли­яние, так как маль­чик имел пра­во при­нимать ре­шения и без их одоб­ре­ния. Еле за­мет­ный рас­кол влас­ти тре­пал нер­вы не­рав­но­душ­ным жи­телям из-за че­го пов­се­мес­тно воз­ни­кали бун­ты и про­тес­ты. Кто-то был не­дово­лен наз­на­чени­ем в Дай­мё ре­бен­ка, ко­го-то раз­дра­жало мо­гущес­твен­ное вли­яние ста­рей­шин, спо­соб­ных сво­ими ре­шени­ями за­мет­но тор­мо­зить раз­ви­тие стра­ны. За­бав­но, но ма­ло кто как-ли­бо не­гатив­но от­зы­вал­ся о глав­ном со­вет­ни­ке Юки-са­на, ведь имен­но его на­род и же­лал ви­деть во гла­ве.

      Сто­ит от­ме­тить, что в воп­ро­сах прав­ле­ния Сэй­ути был со­лида­рен со сво­им пле­мян­ни­ком. Его бы во­ля, и он ум­чался бы в да­лёкие сре­дизем­ные да­ли, где всег­да теп­ло, и све­тит сол­нце, где вес­на нас­ту­па­ет ре­гуляр­но, и где в нём не ви­дят те­ни не­поря­доч­но­го дя­ди. Су­ет­ли­вый, роб­кий, на­читан­ный и глав­ное жиз­не­радос­тный, ка­ким он ви­дел­ся в глаз Юки-ку­на, и не­уве­рен­ный в се­бе, ка­ким он был на са­мом де­ле, мо­лодой че­ловек всег­да и во всём под­держи­вал сво­его пле­мян­ни­ка, а те­перь и пра­вите­ля. Он вся­чес­ки пы­тал­ся воз­местить юно­му нас­ледни­ку не­дос­та­ток ро­дитель­ско­го вни­мания, чем и при­вязал к се­бе маль­чиш­ку, ко­торый вос­при­нимал его не толь­ко как дру­га, но и как нас­тавни­ка. Со смертью Ко­юки, Сэй­ути окон­ча­тель­но заб­ро­сил свои меч­ты о по­коре­нии бо­тани­ки и вы­веде­нии но­вого снеж­но­го ви­да рас­те­ний, спо­соб­ных цвес­ти при зас­не­жен­ной по­годе, и пол­ностью пос­вя­тил се­бя слу­жению юно­му Дай­мё. Же­лая хоть как-то раз­ря­дить за­рож­да­юще­еся нап­ря­жение в стра­не, Сэй­ути выс­ту­пил с ини­ци­ати­вой объ­еди­нить­ся в воп­ро­сах тех­ни­чес­ко­го про­из­водс­тва с Ко­нохой. Так ска­зать, за­ручить­ся со­юз­ни­ком за пре­дела­ми Снеж­но­го кон­ти­нен­та.

      Са­ма суть го­суп­равле­ния бы­ла слиш­ком слож­на для хоть и со­об­ра­зитель­но­го, но всё-та­ки ре­бён­ка. Все ещё тай­но на­де­ясь от­вя­зать­ся от сво­его не­желан­но­го ста­туса, Юки, поль­зу­ясь сво­ей на­ив­ностью, сбро­сил все обя­зан­ности ли­дера на сво­его вер­но­го нас­тавни­ка. Не сто­ит упо­минать, как от та­кого ре­шения не­годо­вал со­вет ста­рей­шин, ко­торый бес­спор­но же­лал зав­ла­деть юным ра­зумом Дай­мё и еди­нолич­но пра­вить стра­ной че­рез его ру­ки. Ком­про­мисс вско­ре был най­ден: срок «ис­полня­юще­го обя­зан­ности Дай­мё» за­кан­чи­вал­ся с нас­тупле­ни­ем че­тыр­надца­тиле­тия за­кон­но­го нас­ледни­ка, при этом пра­во ут­вер­жде­ния всех до­кумен­тов зак­репля­лось толь­ко за юным ли­дером и не без одоб­ре­ния со­вета ста­рей­шин.

      Юки с го­речью вы­дох­нул.

      Укол со­вес­ти прон­зил ра­зум не­посе­ды, ког­да его го­лубые гла­за за­мети­ли при­уныв­ше­го снеж­но­го маль­чи­ка.

      — Узу­маки Бо­руто! — про­тянул ру­ку для при­ветс­твия пар­нишка, рас­тя­нув­шись в зна­мени­той улыб­ке.

      — Узу­маки? — пе­рес­про­сил маль­чик, вгля­дыва­ясь в пред­ста­вите­ля сво­ей ох­ра­ны. — Ес­ли я не оши­ба­юсь, Вы сын Хо…

      — Да! — раз­дра­жён­но пе­ребил гос­тя юный ши­ноби, тут же пой­мав на се­бе злоб­ный взгляд под­ру­ги, яв­но не одоб­ря­ющей та­кое фри­воль­ное по­веде­ние. Бо­руто за­мял­ся и ре­шил ис­пра­вить по­ложе­ние, вновь лу­чезар­но улыб­нувшись и не­уме­ло пе­рево­дя те­му. — Ну, э… Ка­кие у нас там пла­ны, тте­баса?

      С не­вин­ным ви­дом свет­ло­воло­сый бун­тарь выр­вал из рук со­коман­дни­цы рас­пи­сание ме­роп­ри­ятий, за что вновь был ода­рён не­навис­тным взгля­дом.

***

     Бо­руто ску­ча­юще бол­тал но­гами, вре­мя от вре­мени бес­це­ремон­но зе­вая, си­дя пря­мо в пер­вом ря­ду, чем вы­зывал не­до­уме­ние в гла­зах док­ладчи­ка, сто­яв­ше­го на сце­не Ко­нох­ской кон­серва­тории.

      — И тем са­мым мы при­ходим к вы­водам, что без но­ватор­ских ре­шений в ин­дус­трии куль­ту­ры… — раз­но­силось эхом по об­ширной пло­щади за­ла, заг­лу­шая лег­кие пе­решёп­ты­вания не­сог­ласных с ора­тором.

      Юки сто­ичес­ки вы­дер­жи­вал лек­цию зас­лу­жен­но­го де­яте­ля куль­ту­ры, по­вес­тву­ющую о не­об­хо­димос­ти му­зыкаль­но­го об­ра­зова­ния сре­ди под­раста­юще­го по­коле­ния, чем про­буж­дал в Са­раде ещё боль­шее вос­хи­щение. Она то и де­ло срав­ни­вала уро­вень взрос­лости маль­чи­ка со сво­им из­вечно-юным со­коман­дни­ком, по­ража­ясь, как при всей сво­ей ге­ни­аль­нос­ти Бо­руто ос­та­вал­ся по жиз­ни не­оте­сан­ным ша­лопа­ем, ведь, будь он хо­тя бы чу­точ­ку вос­пи­тан­нее и сдер­жаннее… Она го­рес­тно вздох­ну­ла, слег­ка ус­ме��нув­шись сво­им мыс­лям, вновь ки­нув за­ин­те­ресо­ван­ный взгляд на Бо­руто, ко­торый вся­чес­ки бо­ролось с на­каты­ва­ющей сон­ли­востью.

      — Эй, Юки, — еле слыш­но приз­вал Узу­маки юно­го Дай­мё, — сколь­ко ещё бу­дет длить­ся лек­ция?

      Маль­чик слов­но не­хотя от­влек­ся от нуд­но­го док­ладчи­ка и уже со­бирал­ся бы­ло от­ве­тить, как его наг­ло прер­ва­ли пол­ным воз­му­щения шё­потом.      — Бо­руто! Соб­лю­дай су­бор­ди­нацию!

      — Да ка­кую еще су­бор­ди­нацию, тте­баса?

      Юки, от удив­ле­ния спо­соб­ный лишь на не­вин­ное хло­панье рес­ничка­ми, с от­кры­тым ртом наб­лю­дал за вне­зап­но вспых­нувшей пе­репал­кой двух то­вари­щей, как чуть окон­ча­тель­но не по­терял дар ре­чи, ког­да из-за спи­ны пос­лы­шалось до­воль­ное мур­ча­ние треть­его:

      — Они от­личная па­ра, прав­да?

      От не­ожи­дан­ности Юки бес­созна­тель­но сог­ла­сил­ся, пок­репче при­жима­ясь к всё ещё спо­ряще­му с Са­радой Бо­руто.

      — А? Что-то слу­чилось, тте­баса?

      — Мы об­сужда­ли, ка­кая вы па­ра, — до­воль­но по­яс­нил Ми­цуки, со­вер­шенно не об­ра­щая вни­мания на зас­му­щав­шихся дру­зей. От та­кого от­кро­вения ре­бята при­тих­ли и по­пыта­лись боль­ше не вы­делять­ся и не прив­ле­кать к се­бе из­лишнее вни­мание, дос­лу­шивая лек­цию в син­хрон­ном мол­ча­нии.

***

     — Ох, ну и муть … — Бо­руто с не­имо­вер­ным уси­ли­ем пнул под­вернув­ший­ся под но­гу ка­мушек, еще силь­нее су­тулясь от ус­та­лос­ти. В ми­ре бы­ло мно­го ве­щей, ко­торые он не был в сос­то­янии оси­лить, и од­ной из них яв­ля­лась усид­чи­вость. Рож­дённый с ши­лом во всем из­вес­тном мес­те маль­чик нуж­дался в пос­то­ян­ном дви­жении, да­бы не сой­ти с ума. Для не­го бы­ло пыт­кой уже прос­то ог­ра­ничить свою ак­тивность, а сдер­жи­вать свою страсть к об­ще­нию, по фак­ту, смер­тель­ным ис­пы­тани­ем. Из-за это­го изу­верс­тва утом­ленность нас­ти­гала его в уси­лен­ной в сот­ню раз фор­ме, от­че­го он прев­ра­щал­ся в из­не­можён­ный по­луфаб­ри­кат че­лове­чес­ко­го су­щес­тва.

      — Так, даль­ше нам сле­ду­ет по­сетить от­кры­тие но­вого от­де­ла в му­зее, но тог­да нам при­дет­ся про­пус­тить кон­си­ли­ум, пос­вя­щён­ный вза­имо­дей­ствию Ко­нохи и стра­ны Сне­га в ме­дицин­ской сфе­ре, про­ходя­щий в гос­пи­тале… — пы­талась ско­ор­ди­ниро­вать даль­ней­шие дви­жения груп­пы Са­рада, пе­речер­ки­вая за­писи на из­му­чен­ном план­ше­те с рас­пи­сани­ем. Каж­дый раз стал­ки­ва­ясь со не­сос­ты­ков­ка­ми во вре­мени, она все боль­ше зли­лась, раз­дра­жен­но фыр­кая. — Да они из­де­ва­ют­ся!

      Бо­руто снис­хо­дитель­но пос­мотрел на бун­ту­ющую под­ру­гу и уны­ло про­тянул:

      — Мо­жет нам сле­ду­ет прер­вать­ся? Я вот есть хо­чу…

      — Нет, мы и так вез­де не ус­пе­ва­ем!

      — Мы всё рав­но опоз­да­ем, да­же ес­ли не по­обе­да­ем, тебаса. Юки, ты ведь то­же хо­чешь есть?

      — Бо­руто! Соб­лю­дай су­бор­ди­нацию!!!

      Спо­ры вспы­хива­ющие на ров­ном мес­те с за­вид­ной час­то­той на­чина­ли мед­ленно раз­дра­жать снеж­но­го маль­чи­ка. Он ре­шил, что бо­лее сдер­жи­вать­ся не сто­ит, в лю­бом слу­чае – это от­личный по­вод для прак­ти­ки.

      — Са­рада-сан, я вы­нуж­ден поп­ро­сить Вас прер­вать­ся, – пой­мав не­до­умён­ный взгляд де­вуш­ки, Юки про­дол­жил, — я не про­тив, ес­ли Вы бу­дете об­ра­щать­ся ко мне по име­ни. И да, я го­лоден и был бы приз­на­телен, ес­ли бы мы ус­тро­или пе­рерыв.

      Се­милет­ний маль­чик вёл се­бя слиш­ком сдер­жанно и не­ес­тес­твен­но для сво­его воз­раста, что не ук­ры­лось от взо­ра не­посед­ли­вого бун­та­ря. Маль­чик пре­под­но­сил се­бя так, буд­то по­нятия не имел, что та­кое детс­тво. Для Бо­руто по­веде­ние ок­ру­жа­ющих, при­вед­ших к та­кому от­но­шению к сво­ей жиз­ни ре­бён­ка, бы­ло прес­тупле­ни­ем. Что ж, он прос­то обя­зан по­казать мел­ко­му выс­кочке, что зна­чит пра­виль­но раз­вле­кать­ся, или он не Узу­маки Бо­руто!

      Пос­ле то­го как Бо­руто взял раз­вле­катель­ную прог­рамму в свои ру­ки, де­ло сдви­нулось с мер­твой точ­ки. Юки ис­крен­не све­тил­ся от счастья, за один толь­ко день он оп­ро­бовал то, о чем да­же меч­тать не смел все семь лет сво­ей жиз­ни. Да, мож­но сме­ло приз­нать, что сын Седь­мо­го Хо­каге знал толк в ве­селье. Бо­лее от­кро­вен­ный спектр эмо­ций всё ча­ще мель­кал на до­селе ней­траль­ном ли­це Дай­мё, что ещё силь­ней раз­за­дори­вало во­шед­ше­го во вкус не­посе­ду.

      Юки пос­те­пен­но про­никал­ся теп­лой ат­мосфе­рой, ис­хо­дящей от Бо­руто, и вре­мя от вре­мени поз­во­лял се­бе скром­ные от­кро­вения ка­сатель­но сво­ей лич­ной жиз­ни, же­лая выс­ка­зать­ся, а мо­жет да­же вып­ла­кать­ся, но­во­ис­пе­чён­но­му дру­гу. По фак­ту, Юки был нес­частен, он без заз­ре­ния со­вес­ти меч­тал об обыч­ной жиз­ни, ли­шен­ной скуч­ных за­седа­ний и уто­митель­ных эк­скур­сий. Но вы­бора не бы­ло – за не­го всё ре­шила судь­ба, сде­лав его глав­ным нас­ледни­ком прес­то­ла.

      — Что за вздор, тте­баса!

      Маль­чик ис­пу­ган­но взгля­нул в гла­за им­пуль­сив­но­му чле­ну сво­ей ох­ра­ны, как бы из­ви­ня­ясь за тра­диции сво­его на­рода, уже жа­лея, что ре­шил­ся на по­доб­ный раз­го­вор в пред­две­рии от­хо­да ко сну.

      — Ни­какая судь­ба за нас ни­чего не ре­ша­ет! Мы и толь­ко мы са­ми вер­шим свою судь­бу! Да, ты мо­жешь стать, кем за­хочешь. Ты не обя­зан быть тем, кем те­бя зас­тавля­ют быть! — Бо­руто за­бот­ли­во по­ложил на пле­чи маль­чи­ка свои ла­дони для бо­лее убе­дитель­но­го вну­шения. — Это твоя жизнь, Юки, и толь­ко те­бе ре­шать как её про­жить!

      Са­рада не сра­зу об­ра­тила вни­мание на гром­кую речь со­коман­дни­ка, раз­гре­бая ос­тавлен­ный им ха­ос в рас­пи­сании, но, уло­вив зна­чение по­сыла бун­та­ря, из­лишне рез­ко одер­ну­ла его, на­мек­нув, что нуж­да­ет­ся в у­еди­нении с ним для серь­ёз­но­го раз­го­вора, что Ми­цуки бы­ло вос­при­нято в ином, бо­лее ро­ман­тичном рус­ле.

      Са­рада вы­волок­ла Бо­руто в об­щий ко­ридор оте­ля, ти­хо це­дя ру­гатель­ства в его ад­рес.

      — Ты что тво­ришь?!

      — По-тво­ему я не прав?! — гнев­но воз­му­тил­ся не­посе­да, вы­ражая всем сво­им ви­дом ярое не­доволь­ство по­веде­ни­ем бо­евой под­ру­ги.

      — Не прав!

      — А я вот ду­маю, что прав!

      — Он Дай­мё, Бо­руто…

      — И что?!

      — И то! Он… — Са­рада за­мялась, осоз­на­вая всю нес­пра­вед­ли­вость, сва­лив­шу­юся на пле­чи бед­но­го маль­чи­ка, но в то же вре­мя по­нимая, что обя­зана до­нес­ти до сво­его со­коман­дни­ка всю суть сло­жив­шей­ся си­ту­ации. Юная Учи­ха с уси­ли­ем вы­дох­ну­ла, ус­по­ка­ивая се­бя, и, не за­быв по­низить тон раз­го­вора, про­дол­жи­ла. — Он не во­лен ре­шать свою судь­бу, как ос­таль­ные. На нём слиш­ком боль­шая от­ветс­твен­ность. Его от­каз от ис­полне­ния сво­их обя­зан­ностей мо­жет раз­жечь це­лое про­тивос­то­яние за мес­то на прес­то­ле, или то­го ху­же – граж­дан­скую вой­ну…

      Речь Са­рады бы­ла длин­ной и не ме­нее вну­шитель­ной.  Бо­руто прис­ты­жен­но опус­тил гла­за, пы­та­ясь спря­тать­ся от кол­ко­го взо­ра собс­твен­ной со­вес­ти, осоз­на­вая ка­кую на са­мом де­ле ка­шу он за­варил. По су­ти, он по­дарил ре­бён­ку лож­ные на­деж­ды на собс­твен­ный вы­бор и сей­час ока­зал­ся в си­ту­ации, срод­ной с ин­ци­ден­том с Хи­мава­ри.

      Млад­ше­му ре­бён­ку прин­цессы кла­на Хь­юга стро­го нас­тро­го бы­ло зап­ре­щено пос­ти­гать ис­кусс­тво ши­ноби. С са­мого рож­де­ния Хи­ната вся­чес­ки пы­талась за­ин­те­ресо­вать свою дочь бо­лее умес­тной для де­воч­ки де­ятель­ностью, но Хи­мава­ри не сда­валась, же­лая до­казать, что Бь­яку­ган был не зря по­дарен ей при­родой. Каж­д��й год она уп­ра­шива­ла ро­дите­лей дать ей раз­ре­шение на вступ­ле­ние в ака­демию, но всё бы­ло тщет­но. В ней ви­дели лишь ма­лень­кую не­самос­то­ятель­ную де­воч­ку, зас­тряв­шую в об­ра­зе не­вин­ной до­чур­ки, от че­го са­ма Хи­мава­ри силь­но стра­дала. По­лучив оче­ред­ной от­каз, Хи­ма не сдер­жа­лась и в по­ис­ках под­дер­жки выс­ка­зала на­��ипев­шее лю­бимо­му стар­ше­му бра­ту, вследс­твие че­го и по­лучи­ла его одоб­ре­ние и обе­щание по­содей­ство­вать в осу­щест­вле­нии её меч­ты. В стар­шем бра­те Хи­мава­ри ни­ког­да не сом­не­валась, он всег­да был на её сто­роне пол­ный ре­шимос­ти. В её гла­зах вспых­нул луч не­ис­то­вой на­деж­ды от пе­репол­ня­емо­го соз­на­ние счастья.

      Этот взгляд Бо­руто за­пом­нил на всю жизнь, взгляд, ко­торый он, по фак­ту, не зас­лу­жил.

      Бы­ло стран­но ощу­щать фи­зичес­кую боль при пов­торном раз­го­воре с Хи­мава­ри, но что-то внут­ри Бо­руто уп­ря­мо сжи­малось от прон­зи­тель­но­го ра­зоча­рова­ния не­сос­то­яв­шей­ся ку­но­ичи, ко­торую, мож­но ска­зать, толь­ко что пре­дал са­мый близ­кий че­ловек, пе­рес­ка­зывая ей ту же лек­цию, что и ро­дите­ли.

«Хи­мава­ри слиш­ком неж­на для поп­ри­ща ши­ноби. Она не оси­лит всю тя­гость это­го ре­мес­ла…»

     Мысль о том, что его сес­трён­ка мо­жет серь­ёз­но пос­тра­дать при исполне­нии мис­си силь­но пу­гала Бо­руто. Он не по­думал о под­водных кам­нях, с ко­торы­ми мо­жет стол­кнуть­ся на­ив­ная Хи­мава­ри. Как и мно­гие, Бо­руто всё ещё ви­дел в ней ма­лень­кую де­воч­ку, при­вязан­ную тол­стой ве­рёв­кой к сво­ей ма­тери. Он им­пуль­сив­но при­нял ре­шение, дав ей обе­щание, и сам же вер­нулся раз­ру­шить ее меч­ту.

      Сей­час при­мер­но так­же…

      — Ты дол­жен бу­дешь с ним по­гово­рить… И объ­яс­нить, — за­кон­чи­ла свой мо­нолог Са­рада, на­де­ясь на здра­вомыс­лие дру­га.

      На ду­ше бы­ло пар­ши­во…

       «Иди­от! Иди­от! Иди­от!» — сок­ру­шал­ся Бо­руто в свой ад­рес, по­нимая, нас­коль­ко тя­желым вый­дет раз­го­вор с Юки.

      — Я по­гово­рю с ним, обе­щаю…

      Ми­цуки вы­шел из но­мера по­допеч­но­го как раз вов­ре­мя.

      — Мы де­журим по од­но­му, как и до­гово­рились?

      — Да-а, — не­уве­рен­но про­тянул Бо­руто, ра­ду­ясь воз­можнос­ти от­влечь­ся.

      — Тог­да ты пер­вый, — Ми­цуки одоб­ря­юще хлоп­нул дру­га по пле­чу, не­вин­но улыб­нувшись. — Я сме­ню те­бя че­рез два ча­са.

      Бо­руто лишь ки­нул рас­те­рян­ный взгляд на Са­раду, но вза­мен по­лучил на­мёк, что эта от­личная воз­можность для раз­го­вора.

      Не­посе­да на­рочи­то мед­ленно вы­шаги­вал по ко­ридо­ру, раз за ра­зом пов­то­ряя уже вы­учен­ные на­изусть фра­зы, каж­дый раз осе­ка­ясь и на­чиная сна­чала. Выг­ля­деть без­на­дёж­ным треп­лом в гла­зах но­во­ис­пе­чён­но­го то­вари­ща как-то не хо­телось. От­то­го он до ме­лочей пы­тал­ся от­ре­пети­ровать пред­сто­ящий ди­алог, на­де­ясь на ску­пое по­нима­ние.

      Ми­цуки по­явил­ся не­ожи­дан­но, вы­бив из собс­твен­ных мыс­лей не­посе­ду. Ещё бо­лее уди­витель­ным ста­ло по­яв­ле­ние Са­рады, ко­торая так же не смог­ла сом­кнуть глаз, пе­режи­вая за со­коман­дни­ка.

      — Юки-сан уже ус­нул? — по­ин­те­ресо­вал­ся Ми­цуки, на­поми­ная дру­гу, что нас­ту­пила его оче­редь де­журить, и толь­ко сей­час Бо­руто осоз­нал, что уже два ча­са как топ­чется на од­ном мес­те. Он рас­те­рян­но по­жал пле­чами и тут же сор­вался к две­ри, ве­дущей в но­мер юно­го Дай­мё.

      Не­уве­рен­но при­от­крыв дверь, Бо­руто встре­тил­ся с прив­ку­сом го­рес­тно­го ра­зоча­рова­ния, смач­но прип­равлен­но­го му­ками гры­зущей его со­вес­ти.

      — Мо­жет он в в-ван­ной… тте­баса… — с дрожью в го­лосе об­ро­нил сла­бо об­на­дёжи­ва­ющую фра­зу Бо­руто, пы­та­ясь зас­та­вить се­бя по­верить, что шанс на счас­тли­вый ис­ход ещё не по­терян. Но, как бы он не пы­тал­ся сам се­бя об­ма­нуть, пред­став­шая пе­ред ним кар­ти­на лег­ко пе­рес­ка­зыва­ла ис­ти­ну про­изо­шед­ше­го. На­рас­пашку от­кры­тое ок­но впус­ка­ло в но­мер об­ле­дене­лый воз­дух, пе­реме­шан­ный с круп­ны­ми хлопь­ями сне­га. Слег­ка под­та­яв­шие сле­ды ме­тели пок­ры­лись тон­кой ко­роч­кой ль­да, об­ра­зовав им­про­визи­рован­ное зер­ка­ло на по­лу у ок­на. Бо­руто со стра­хом, ще­мящим в гру­ди, ки­нул пол­ный без­на­деж­ности взгляд в уку­тан­ную рас­ша­лив­шей­ся ме­телью даль и в не­верии ис­те­рич­но за­мотал го­ловой из сто­роны в сто­рону.

      Нет! Он же не мог так силь­но об­ла­жать­ся?

      — Я со­об­щу Седь­мо­му, — тут же спох­ва­тилась Са­рада, но бы­ла ос­та­нов­ле­на мо­лящим взгля­дом сво­его близ­ко­го дру­га.

      — Нет, Са­рада, по­жалуй­ста… Ес­ли… Ес­ли отец уз­на­ет, он ра­зоча­ру­ет­ся. Он ведь спе­ци­аль­но имен­но мне до­верил эту мис­сию, воз­ло­жил на­деж­ды… — бес­связ­но та­рато­рил Бо­руто, да­же не пред­став­ляя, как силь­но на са­мом де­ле рас­кры­ва­ет­ся пе­ред со­коман­дни­ками.

      Са­рада не смог­ла про­тивить­ся. Раз за ра­зом она бы­ла втя­нута не­посе­дой во все­воз­можные глу­пые си­ту­ации и при этом сно­ва и сно­ва ему до­веря­лась. О не­кой влас­ти Бо­руто над ней до­гады­вал­ся раз­ве что один Ми­цуки, но, да­же при этом, она всё ещё уп­ря­мо от­ри­цала на­личие ка­кой-ли­бо сим­па­тии к сы­ну Седь­мо­го.

      — Хо­рошо… Да­вай поп­ро­бу­ем най­ти его са­мос­то­ятель­но. В лю­бом слу­чае, он не мог да­леко уй­ти, — до­гово­рила она фра­зу уже в пус­то­ту, по­тому что Узу­маки си­ганул пря­миком в нас­тежь рас­кры­тое ок­но, не удо­сужив­шись по­забо­тить­ся о собс­твен­ном ви­де.

      Силь­ный ве­тер сби­вал с ног. От ле­деня­щего хо­лода не­мело те­ло. Пер­вые ша­ги бы­ли со­вер­ше­ны на чис­том ад­ре­нали­не, ко­торый не был на­мерен дол­го под­держи­вать не­посед­ли­вого иди­ота с длин­ным язы­ком.

      Сей­час Бо­руто, как ни­ког­да, нуж­дался в сво­ей не­из­менной кур­тежке, в ко­торой мож­но бы­ло хо­тя бы спря­тать­ся от про­низы­ва­ющей нас­квозь фев­раль­ской по­годой. Сод­ро­га­ясь от хо­лода, он рас­ти­рал ла­дони и пы­тал­ся отог­реть их го­рячем ды­хани­ем, же­лая хо­тя бы час­тично вер­нуть под­вижность сво­им паль­цам. Сле­ды, ос­тавлен­ные маль­чиш­кой бы­ли не яр­ки­ми, при­рода вся­чес­ки за­мета­ла лю­бые под­сказ­ки, зас­тавляя Бо­руто га­дать, в ка­ком нап­равле­нии мог скрыть­ся его по­допеч­ный. Не­раз­борчи­вый шум и гро­хот  со сто­роны лес­ной гра­ницы Ко­нохи прив­лекли его вни­мание. Пол­ностью рас­став­шись со здра­вым смыс­лом на вол­не от­ча­яния, он дви­нул­ся в сто­рону ма­яч­ка, да­же не за­думы­ва­ясь, что мог­ло вос­создать неч­то по­доб­ное.

      Сер­дце бе­шено ко­лоти­лось в ещё нес­форми­рован­ной груд­ной клет­ке, раз­го­няя пов­торный при­ток ад­ре­нали­на по ор­га­низ­му. Бо­руто прос­то бо­ял­ся, что сно­ва стол­кнёт­ся с осуж­да­юще-со­жале­ющем взгля­дом от­ца, как это бы­ло на пер­вом эк­за­мене. Он не хо­тел сно­ва ста­новит­ся пос­ме­шищем в гла­зах ок­ру­жа­ющих и по­зором сво­ей семьи и всей де­рев­ни. Во что бы то ни ста­ло он прос­то обя­зан всё ис­пра­вить сво­ими си­лами, до то­го, как это ма­лень­кое про­ис­шес­твие ста­нет из­вес­тно его от­цу.

      Не­посе­да ос­та­новил­ся пе­ревес­ти дух, ког­да, на­конец, доб­рался до единс­твен­но­го на всю ок­ру­гу озе­ра, поз­во­лив се­бе жад­ные глот­ки про­моз­гло­го ле­дяно­го воз­ду­ха, да­же не по­доз­ре­вая, как силь­но это по­шат­нёт его бо­евые спо­соб­ности бук­валь­но че­рез па­ру се­кунд. В гру­ди неп­ри­ят­но сда­вило, кис­ло­род раз­ли­вал­ся по лег­ким слов­но гус­тая ла­ва, об­жи­гая неж­ные стен­ки ор­га­на. Бо­руто сжал­ся от раз­ди­ра­ющей жгу­чес­ти и ед­ва за­метил не­весть от­ку­да взяв­ши­еся ле­дяные копья, стре­митель­но приб­ли­жа­ющи­еся к не­му. От­прыг­нув от ата­ки, он на ав­то­мате ре­шил приз­вать те­невых кло­нов, но про­мёр­зшие паль­цы не­охот­но дви­гались, за­мет­но за­мед­ляя ско­рость ис­полне­ния пе­чатей.

***

     Са­рада раз за ра­зом от­ря­хива­ла лин­зы от на­до­ед­ли­во при­липа­ющих к оч­кам сне­жинок. Ме­тель вся­чес­ки ме­шала об­зо­ру, за­мет­но тор­мо­зя по­ис­ко­вое ме­роп­ри­ятие.

      — По­чему имен­но се­год­ня?! — буб­ни­ла се­бе под нос ку­но­ичи, выг­ля­дывая ша­рин­га­ном хо­тя бы ка­кие-ни­будь сле­ды юно­го Дай­мё.

      Вспыш­ка све­та на ок­ра­ине де­рев­ни сра­зу же прив­лекла её вни­мание. Она на се­кун­ду за­мер­ла, пы­та­ясь пред­по­ложить, что имен­но мог­ло быть ис­точни­ком све­та, но тут же от­влек­лась на за­бот­ли­во по­ложен­ную ей на пле­чо ру­ку, как ока­залось при­над­ле­жащую Ко­нохо­ма��у.

      — Са­рада? По­чему ты здесь? — рас­те­рян­но об­ра­тил­ся к ней учи­тель.

      Са­рада зас­ты­ла, пы­та­ясь не вы­дать их ма­лень­кую проб­ле­му, дос­ко­наль­но про­раба­тывая пред­сто­ящий от­вет.

      — Что-то слу­чилось, Ко­нохо­мару-сен­сей? — как мож­но бо­лее не­вин­но пе­реве­ла она те­му, слег­ка скло­нив го­лову на бок. Са­руто­би от та­кого по­веде­ния да­же рас­те­рял­ся и вы­дал на ав­то­мате:

      — Ах, да… — по­чесал он в сму­щении за­тылок. — До нас дош­ли слу­хи, что соп­ро­тив­ле­ние из стра­ны Сне­га пла­ниру­ет со­вер­шить го­сударс­твен­ный пе­рево­рот и ус­тра­нить юно­го Дай­мё. И сей­час сра­ботал сиг­нал, что кто-то на­рушил гра­ницы на­шей де­рев­ни.

      Сер­дце ку­но­ичи про­пус­ти­ло удар. Не­уло­вимо мер­зкая мысль прос­ко­чила в её го­лове, по­вес­твуя о том, что Юки вов­се не доб­ро­воль­но по­кинул пре­делы сво­ей ком­на­ты.

       «Бо­руто… Ну по­чему?» — сок­ру­шалась Са­рада, от до­сады под­жав гу­бы и пы­та­ясь сдер­жать наз­ре­ва­ющую па­нику.

      Но сле­дом за од­ной неп­ри­ят­ной мыслью сфор­ми­рова­лась дру­гая, ещё бо­лее от­вра­титель­ная и пу­га­ющая.

      — Бо­руто! — не­осоз­нанно вык­рикну­ла она, вновь ус­тре­мив свой взор на прив­лёкшую её до это­го мо­мен­та об­ласть.

***

     Бой стре­митель­но вёл к по­раже­нию Ко­нох­ско­го ры­царя, бе­зус­пешно сра­жа­юще­гося на этот раз с ле­дяным дра­коном. Неп­ри­ятель из­де­ватель­ски нас­ме­хал­ся над не­ук­лю­жим маль­чиш­кой, что-то буб­ня в пе­реры­вах про мир во всем ми­ре и ве­ликую спра­вед­ли­вость. Бо­руто же ус­пел дваж­ды по­бывать в ле­дяной во­де, от­че­го одеж­да прос­то при­мер­за­ла к ко­же, с каж­дым дви­жени­ем ещё силь­ней раз­ди­рая сса­дины. За­мер­зшее те­ло без кон­ца не слу­шалось, вы­дава­ло не то, что от не­го тре­бова­лось, да и в це­лом дви­галось не­ук­лю­же и мед­ленно. Сно­ва про­мах. В тре­тий раз Бо­руто про­валил­ся под лёд, на этот раз с го­ловой.

      Мас­тер ле­дяных тех­ник, вдо­воль на­иг­равшись с не­сос­то­яв­шимся ши­ноби, ре­шил за­кан­чи­вать за­тянув­ший­ся спек­такль, за­муро­вав единс­твен­ный путь на вы­ход тол­стым сло­ем ль­да. Бо­руто ис­пу­гано упер­ся ру­кой в ле­дяную стен­ку. Кис­ло­род пре­датель­ски за­кан­чи­вал­ся, а во­да сжи­мала гус­тым хо­лодом. На­конец, сло­вив дол­гождан­ные су­доро­ги, те­ло маль­чиш­ки кам­нем ста­ло спус­кать­ся на дно.

      Страх… Са­мый пер­вый, эго­ис­тичный страх смер­ти оку­тывал юное соз­на­ние, окон­ча­тель­но рас­тво­ряя нот­ки здра­вомыс­лия, из пос­ледних сил дер­жа­щих­ся на эн­ту­зи­аз­ме.

      Кад­ры из нес­бы­точ­ных на­дежд и не­оп­равдан­ных ожи­даний сно­ва и сно­ва мер­ца­ли пе­ред гла­зами не­пос­лушно­го маль­чи­ка.

      Он ведь так мо­лод, столь­ко дол­жен был ус­петь и ис­пра­вить. А сей­час он прос­то ум­рёт, уй­дёт в не­бытие, ос­та­вив за со­бой лишь ра­зоча­рова­ние.

      Он под­вёл…

      Он не спра­вил­ся…

      Он…

      Без­гра­нич­ные эмо­ции и чувс­тва, пе­реме­шан­ные сгус­тком внут­ренней энер­гии, бес­созна­тель­но выр­ва­лись на­ружу гро­мад­ным ком­ком чак­ры.

      Яр­кий свет, а за­тем тем­но­та…

___________________________________________________

Попытка не пытка))

Не прикрытая фантазия, не имеющая ни малейшего отношения к оригиналу